Лестница странников

Предыстория

Странные люди с интересными идеями появлялись в начале 90-х в сообществе инновационной педагогики. Их выношенные годами идеи лежали «в столах», так как пробиться через академические заслоны официальной науки было непросто. И вот они почувствовали, что их время настало. Казалось, что начался пересмотр всей системы образования, стали востребованы новые подходы и взгляды — и ждавшие этого годами воспарили. Среди моря халтуры и идиотизма, обрушившегося на нас со всех сторон в то время, некоторые идеи действительно стоили того, чтобы на них обратили внимание.

Одна из них, под названием «Лестницы Странников», прижилась, так как оказалась очень удобной для использования в нашей педагогической практике. Автора её никто уже и не помнит. Приходил в одну из Точек потоков некий человек и читал лекцию, а мы задавали ему коварные вопросы. Человека мы потом уже не нашли, говорят, что он эмигрировал. Может быть.

Теперь трудно даже сказать, в чистом виде мы излагаем его концепцию или в своей переработке. Но так ли это важно? Она зажила своей жизнью, терминология разошлась по среде педагогов, самодеятельных социологов и социотехников — лидеров неформальных объединений.

Концепция

Каждые три года в мышлении человека образуются некие доминанты, которые становятся в центр его восприятия действительности. Мышление по ряду своих характеристик напрямую зависит от этих доминант. Осваивая новый стиль мышления, человек переходит к следующей ступени, которая закономерно вытекает из предыдущей. Новая ступень задаёт новые рамки картины мира, формирует мышление — и так далее, до некоего рубежа.

При нормальном развитии сдвиг «по Лестнице» осуществляется каждые три года, в период от рождения до 24 лет. Некоторые из педагогов, правда, оспаривают этот тезис, утверждая: к следующей ступени человек переходит, только освоив предыдущую ступень, и это напрямую не зависит от возраста.

Пояснение, или Почему данная тема важна для рассмотрения

Для нас чрезвычайно важно, что независимо от авторов «Лестницы Странников» неформальная практика установила типичное время жизни клуба (или цикл его развития до кризиса) примерно такое же — 3,5 года. (Из них несколько месяцев уходит на процесс «бунта стариков», конфликты и разборки, так что реальные цифры практически совпадают.)

В любом коннективе эволюционным путём устанавливается определённая сетка ролей: лидер, энтузиасты, ведомые, старейшины и т.д. Каждый занимает нишу, соответствующую уровню его развития как вообще, так и с точки зрения освоения деятельности. Стабильность этих ролей детерминирует стабильность группы. Если предположить, что каждые три года формируются новые структуры в мышлении молодого человека, и он склонен по-другому смотреть на вещи и перестраивать характер взаимоотношений с окружением, если каждые три года происходит следующий шаг в развитии, и люди поднимаются по ступеньке «Лестницы», — то, естественно, они выбирают другие роли в группе, а старые часто оказываются неприемлемыми. Конечно, есть какие-то факторы, задающие консервативность в поведении, например, берновские сценарии^[1]. Но всё равно, изменение ситуации становится столь значительным, что старые связи разрушаются, происходит кризис, эффективность работы группы падает. Возникает вероятность появления новых лидеров.

Пользуясь гипотезой «Лестницы Странников», лидер неформальной группы или педагог получает новый инструмент для прогнозирования, повышения эффективности группы и взращивания новых молодёжных групп. «Лестница Странников» помогает нам разобраться в нюансах молодёжных субкультур. Подростковые клубы и студенческие — не одно и то же. Да и подростковые, до 13-14 лет, с 14 до 17 — не одно и то же с точки зрения особенностей поведения. Мы рассматриваем то, что важно учитывать при создании новых клубов, как в рамках существующего движения, так и при синтезе принципиального нового.

Наконец, это помогает работать и со взрослыми людьми, например, с менеджерами движения, с педагогическим коллективом, использующим неформальную педагогику. Необходимо на разных этапах освоения деятельности задавать и учитывать разную культуру, обладающую определёнными свойствами.

0-3. Предмет

Первым в этом ряду стоит предметное освоение мира. Пик его приходится на начало жизни до трёх лет. Ребёнок осваивает мир, находящийся вокруг него, через освоение окружающих предметов. Он пробует их на ощупь, на вкус, на вес. Он осваивает цвета предметов, их яркость или тусклость и т.д. Ребёнок изучает вещь. Потом бросает её, переходя к следующей. Какие-то из вещей становятся любимыми, какие-то нет. (Но это вопросы из другой области знания.) Знаковое слово данного этапа — «ПРЕДМЕТ».

В принципе, в этом утверждении нет ничего нового. Ещё Эльконин^[2], работы которого изучаются в большинстве педагогических и психологических вузов страны, утверждал то же. Правда, на первые полгода-год жизни он выделял как ведущую деятельность — общение ребёнка с матерью (или её аналогом, т.е. с тем, кто за ним ухаживает). Потом действительно шла деятельность предметного освоения, потом игровая деятельность, потом учебная (она приходилась на начальные классы, когда ребёнок часто достаточно охотно учится). Затем — социально значимая деятельность (она ложилась на сложный подростковый возраст, когда интерес к учёбе нередко падал, зато начинались «подростковые похождения»); и деятельность профессионально ориентированная (старшие классы и студенчество).

Таким образом, в начале «Лестница Странников» фактически совпадает с теорией Эльконина.

3-6. Пространство

Второй этап в формировании мышления человека (период от 3 до 6 лет) открывается при освоении ПРОСТРАНСТВА, в котором находятся предметы. Освоив то, что, собственно, существует в этом мире, человек начинает осваивать, как эти предметы расположены относительно друг друга. Это становится наиболее значимым и определяет соответствующий набор деятельностей.

Вот собака — она обычно сидит под столом, а не на столе, или в будке, а не на дереве. А вот стул — на нём сидят люди, и его тоже, как правило, задвигают за стол. Ребёнок любит изображать предмет, имитируя его свойства и помещая его в соответствующую часть пространства. Отсюда — игра как ведущая деятельность, выделенная Элькониным. Например, ребёнок играет в собачку: лает из-под стола. При этом старая деятельность — предметная, не исчезает полностью, а лишь отодвигается на второй план. Мы имеем дело с суперпозицией, наложением одного на другое. (Здесь зарождается и третий этап, задавая новые мотивы в поведении, но ведущими они станут только на следующем этапе.)

С пространственным освоением связаны такие явления как боязнь темноты или замкнутых пространств (часто дети боятся спать с закрытой дверью — потом это проходит). И то, и другое ограничивает видимое пространство. По той же причине дети совершают свои детские подвиги, выбегая в неизведанное пространство: обежать дом, выбежав за пределы двора; залезть в какое-то немыслимое место и т.д.

6-9. Последовательность (действие)

Третьим этапом является освоение некой динамики изменения положения предмета в пространстве. Становится понятно, что предметы как-то двигаются в пространстве. Это и осваивается мышлением. ПОСЛЕДОВАТЕЛЬНОСТЬ — знаковое слово периода, длящегося с 6 до 9 лет.

Ребёнок играет в песочнице: двигает игрушечным самосвалом по туннелям и мостам, предварительно созданным им в песке. Движение автомобиля — в этом кайф. Играет в индейцев: «охотится» в зарослях с копьём. Играет с куклой в дочки-матери. Куклу пеленают, выводят на прогулку, кормят и т.д.

Ребёнку для такой игры не нужны соучастники. Наоборот, они могут помешать выполнять осваиваемую последовательность. Поэтому смотреть на его действа допускается, а иногда и приветствуется (здесь проявляется уже оформление мотивационной структуры, в частности, мотива самоутверждения), но вмешиваться — нет.

Однажды дети старшей группы детского сада играли в пожарников. Одни стояли и держали в руках палки, изображающие пожарные шланги, — «тушили огонь». Другой геройски полез спасать куклу. Когда кукла была спасена, он сказал: «Всё — огонь потух!» и развернулся. Но остальные с энтузиазмом продолжали тушить «пламя»: они играли в разные сюжеты, и их никак не устраивало, что «огонь потух». Спасатель обиделся: «Вы чего? Огонь погас, я говорю!» Остальные отмахивались: отстань!

В специально устроенных для проверки гипотезы педагогических ролевых играх для детей дошкольного возраста большинство детей не могли уловить весь ход событий и взаимовлияния одних сюжетных линий на другие. Это улавливали единицы. Большинство играло «само в себя», не особенно обращая внимания на остальные сюжеты игры. Только единицы, улавливающие всю картину в целом — старшие (не всегда по возрасту) дети — иногда начинали верховодить, у них начинало вызревать мышление следующих этапов.

«Проба запретов» — явление, хорошо известное педагогам, работающим с этой возрастной группой. Взрослый говорит: не перешагивай через эту линию, не суй сюда пальцы. И уходит. Ребёнок же, посмотрев на линию или миску с тестом, делает как раз то, что запрещалось. Потом больше нарушений нет. Ребёнку для того, чтобы понять действие, надо его совершить; это хорошо укладывается в логику «Лестницы Странников».

9-12. Общение (взаимодействие)

Следующий этап связан с взаимовлиянием последовательностей друг на друга, взаимодействием. Человеку становится понятно, что в мире существует множество последовательностей, существующих параллельно друг другу, и время от времени они пересекаются, влияя друг на друга. Это точка пересечения и ставится в центр внимания.

Резко возрастает роль контакта, общения. Слово «ОБЩЕНИЕ» часто полагают знаковым для периода 9-12 лет, и далее, в 12-15, оно сохраняет своё большое значение. У родителей и учителей вызывают беспокойство дети, у которых в этом возрасте обнаруживаются проблемы с коммуникабельностью.

Общение — это следствие зоны пересечения. Если раньше общение часто было непродуктивным, то сейчас оно становится очень важным. Начинается эра групповой, контактной игры: настолки, войнушки, казаки-разбойники, салочки и т.д. Но эффект «пожарников» ещё слишком силён. Со временем, к 13-15 годам, слушать начинают больше, ценность рассказа другого возрастает, — вследствие снижения значимости этого этапа. (если нет застревания — инфантильности.)

Принимать сюжетообразующие решения, влиять на ситуацию в точках её бифуркации — это уже характеристики следующего этапа. К 12 (и в особенности к 15) годам он набирает силу и становится ведущим, и потому дети, наиболее быстро идущие вперёд, выделяются из общего ряда, захватывая лидерство в группах. Они становятся способными руководить, направляя толпу остальных.

Понятно, что чем старше «руководитель», тем легче ему удаётся это руководство, так как младшие «руководители» часто сами склонны «сваливаться» в фон и забывать о сюжете, сливаясь с фоновой толпой. Таким образом, дети сами по себе часто не могут определить тип контактной деятельности — это не их этап. Им нужен заводила, и они рады появлению подобного «руководителя», с ним интересней живётся. Среди мальчишек может стать лидером и девчонка, бойкая на заводящие идеи. Ребята в возрасте 9-12 лет легко воспринимают и привязываются к старшему вожатому, командиру отряда, обладающему подобными качествами.

Таким образом, виды внимания, требующиеся младшим детям и подросткам, очень разные. Младшим важна ласка, плюс внимание к собственной последовательности, жажда иметь слушателя, жажда внимания как таковая. Подросткам же нужны «зажигатели» их затей, а это часто совсем иной психотип.

12-15. Поступок

Знаковое слово следующего этапа — «ПОСТУПОК». С точки зрения освоения действительности происходит следующее. Если раньше рассматривались предметы и их динамика-движение в пространстве, столкновение друг с другом, то теперь в центре внимания вопрос: что было причиной первоначального движения?

Камень падает в воду, и по воде начинают расходиться круги. Если раньше в центре внимания человека были эти круги, а откуда они взялись — было не столь важно, то теперь в центр внимания перемещается камень. Становится интересно быть этим самым «камнем», и деятельность начинает обладать соответствующими характеристиками. Человеку важно, чтобы от него расходились «круги», неважно какие, главное — научиться их вызывать!

Здесь легко скатиться и в асоциальную деятельность, так как восприятие того, что хорошо, что плохо, менее важно по сравнению с вызыванием кругов. Типа: во как забегали — классно! Отсюда и сложный подростковый возраст. Отсюда же и понятие социально-значимой деятельности у Эльконина. На какую «дорожку» встанет подросток, напрямую зависит от среды — педагогов (учителей не в формальном, а в жизненном смысле), в окружении которых он окажется.

Если освоить этот этап возможно в рамках позитивной деятельности, то скатывание в асоциальность не обязательно. Если же нет, то человек может начать поиск реализации своего поступка именно там, так как это гарантированно вызывает бурную реакцию окружающих.

15-18. Гипотеза (теория)

Ключевое слово следующего этапа — «Гипотеза», а людей этого типа часто называют «теоретиками». Мышление человека переживает трансформацию. Становится понятным, что могут существовать разные причины действия. Не те, привычные, которые осваивались в рамках предыдущего этапа, а совсем другие. И вполне возможно, что вся динамика предметов, которые мы наблюдаем, все явления вызваны совсем другими причинами, чем казалось ранее.

Таким образом, становится возможным сменить всю картину мировосприятия, что становится интересным и новым для мышления и, в свою очередь, оказывается в центре. В этот период человек, если у него достаточно развито абстрактное мышление, склонен увлекаться новыми для себя теориями и гипотезами. Он «тащится», если встречает подобные позиции в рамках дискуссий. Вообще, дискуссионная деятельность для подобного контингента с развитой головой идёт просто на «ура!».

Важный практический и проверенный практикой вывод: старший подросток или студент в этот период способен сменить логику жизни, резко сменить привычную для себя среду. В практике неформальной педагогики это выливается в потерю большей части детского состава на рубеже 14-15 лет; например, это типично для скаутов и «крапивинских» РВО. Наоборот, другие молодёжные движения начинают набирать новых членов как раз в этом возрасте, что было ранее распространено у панков, коммунаров, футбольных фанатов, а сейчас типично для ролевиков, скинхедов и различной политической молодёжки.

На период 17-18 лет приходится смена статуса со школьника (ребёнка) на студента (взрослого), хотя характер деятельности по форме остался тот же — учёба. Но быт и культура меняются существенно.

В принципе смена объединения не обязательна. Возможна простая смена роли в группе: раньше ты смотрел на всё глазами участника, а теперь — глазами организатора. А это — и особый взгляд на мир, и особая среда.

Если у человека абстрактное мышление оказалось не сильно развитым, то наблюдается явление смены культурного поля. Особенно хорошо это прослеживается на музыкальной культуре. Скажем, слушал хард-рок — и вдруг перешёл к экзотическому этно. Как правило, смена культурного поля подразумевает не только смену ведущих понятий, но и смену среды общения. Получается в итоге то же самое, что и у теоретиков, с той лишь разницей, что подобные люди с трудом могут логично описать свои новые жизненные основы — они живут чувствами. Но смена позиции, свойственная этому периоду, также налицо.

Сложности подросткового возраста здесь достигают своего пика. Родители, бывшие учителя и педагоги могут потерять контакт с подростком, так как являются носителями старого культурного поля. Кроме того, ориентация на поступок ещё достаточно сильна, и эту смену логики жизни подросток может обставить серьёзными «выкидонами», стремясь вызвать посильнее «круги на воде». Иногда для родителей и старых друзей это превращается в кошмар. Но случаются и обратные истории: был обыкновенный троечник — и вдруг взялся за ум!

Чем больший выбор различных позитивных сред имеет человек на грани этого периода, тем более вероятна его позитивная трансформация. Именно поэтому педагоги-новаторы ставят вопрос о создании поликультурных сред в сегодняшнем образовательном пространстве, в то время как в прошлом часто доминировала монокультурная среда.

Интересно ещё одно наблюдение. В течение этого периода человек успевает сменить позицию не один раз, а не менее двух, чаще трёх раз. А если больше — это уже редкий случай, связанный с сильными жизненными потрясениями. То есть, если подросток резко сменил среду на некую новую культуру, с большой вероятностью он в ней не останется. В ней он будет находиться от полугода до полутора лет, после чего произойдёт новая смена. Исключение: та самая смена позиции, роли в группе, которая была описана раньше. И далее снова так же.

Но это не означает, что на подобное переключение можно не обращать внимания, мол, само пройдёт — «перебесится», как иногда говорят в этом случае. В возрасте от 15 до 18 лет окончательно оформляется мотивационная структура человека, его набор ценностей. От того, какая деятельность захватит подростка, зависит и то, каким он войдёт в зрелую жизнь, что будет нести с собой. Важно, что отложится в это время в душе.

В последующем цикле, в 18-21 год, эта тема ещё продолжает быть достаточно актуальной, хоть и уступает в доминировании. Данный период оптимален для формирования качеств толерантности личности, о чём стоит помнить педагогам.

Примерно в этом месте начинают наблюдаться расхождения гипотезы «Лестницы Странников» с теорией Эльконина. Фактический материал, которым мы располагаем на сегодняшний день, входит в противоречие с «таблицей Эльконина», во всяком случае, для предмета этой книги — неформальных молодёжных сообществ.

Противоречие просматривается уже в том, что очень многие из неформальных движений носят игровой характер, хотя участвуют в них подростки, старшие классы и студенчество. Игровые характеристики свойственны не только движению ролевиков, хотя то, что именно оно является одним из самых массовых и мощных, — весомый факт. С точки зрения не только дилетантской социотехники, но и некоторых школ академической психологии, игровой характер имеют очень массовые движения скейтбордистов, велосипедистов, флэшмоберов и квестеров (чистая игра, по их же самосознанию), спортсменов-экстремалов, например, парашютистов, прыгающих со зданий, — смертельно рискованная, но игра. Многие течения (а не движения), основным признаком которых является определённый стиль поведения и одежды (например, эмо — театр без сцены и сценария), собственно, являются игрой в персонажа.

В этом возрасте, по Эльконину, ведущая деятельность никак не может быть игровой. Но по факту мы видим обратное.

Гипотеза «Лестницы Странников» устраняет это противоречие. Суть её сводится к тому, что форма деятельности может быть любой; главное — не форма, а то, что происходит, структурируется и образуется в это время в психике и мышлении человека. С этой точки зрения в разные возрастные периоды человек играет совершенно по-разному. Соответственно, извлекаемые из игры смыслы различны постольку, поскольку различается потребностная сфера подростков, старших школьников и студентов.

18-21. Парадокс

С 18 по 21-й год жизни человек вдруг начинает осознавать, что те различные картины мира, которые он раньше себе представлял и осваивал, которыми увлекался, могут противоречить друг другу. Движение вещей может объясняться совершенно по-разному, и главное — совершенно непонятно, из чего же всё-таки надо исходить. А выводы из них часто являются прямо противоположными. Отсюда и парадокс.

Поведение молодых людей в этот период бывает двух типов: «парадоксал страдающий» и «парадоксал смакующий».

Страдающий парадоксал очень переживает сам факт осознания противоречия. «С одной стороны, получается так, а с другой ведь… — переживает он — Что же делать?»

Например (важный для нас случай), если этот молодой человек является педагогом или лидером неформальной группы, то для него типичен такой случай страдательства по парадоксу: «Мы не можем решать за ребёнка, это будет манипуляция. Он должен решить всё сам. Но когда мы его оставляем для этого, то его утаскивает «та самая» компания. Она-то им как раз манипулирует. Это видно. Берёт «на слабо» и т.д. Но ей на это плевать. А что делать нам? Так же активно вмешиваться и вытягивать из этого «болота»? Но это же выбор за него. Так нельзя. Поговорить? Так он этого не понимает. Ничего не делать? Тоже нехорошо…»

В быту страдающий парадоксал становится более пассивным, склонным к рассуждениям или переживаниям. Его часто можно увидеть задумчивым, замкнутым. Нередко он подвержен угрызениям совести и занимается самокопанием. Он весь внутри себя, у него всегда то одно, то другое. Зато если у такого человека развит вкус и навыки, то он легко создаёт интересные произведения искусства (стихи, песни, игры, рассказы, картины), так как противоречивость делает произведения искусства более глубокими. Неформальная педагогика советует в это время заняться творчеством. Тогда такой парадоксал из «непродуктивного» превращается в очень даже продуктивного, яркого и деятельного субъекта. Творческая деятельность оптимально ложится на его потребностное состояние.

Смакующий парадоксал вовсе не грустит. «Смотрите, как прикольно выходит!» — вот его лозунг. Он с шутками и прибаутками раскрывает осознанные противоречия, в его рассказах полно юмора и сатиры. Он смотрит на ситуации как бы извне, ситуации не ранят его, а скорее, забавляют. Это не значит, что он нечувствителен, он просто — другой. Такой парадоксал тоже успешно может заниматься различными видами искусства, но его произведения будут иного жанра. Иногда с такими парадоксалами легко, так как они брызжут оптимизмом, тогда как страдающие парадоксалы несколько пессимистичны. Но иногда с ними становится трудно, так как они не могут остановиться в своём порыве всё поддразнивать и осмеивать, и потому начинают сильно раздражать.

Бывают случаи, когда человек переключается с одного типа на другой: он то смакующий, то страдающий, и наоборот… Иногда это даже вполне управляемо. С такими личностями обычно легче.

Если у человека развито логическое мышление, то в этот период легко увлечься логическими противоречиями вроде известного софизма «Ахиллес и черепаха». Подобные задачки легко найти в курсе математики и физики. Если развито абстрактное, но не логическое мышление, то хорошо «идёт» сюрреализм и различные метафорические произведения.

21-24. Синтез

На этом этапе человек осваивает рамки применимости прошлых теорий и картин мира. «Это употребимо здесь, но не тут». Парадоксы исчезают, так как с наложением рамок исчезает и зона «наезжания» теорий друг на друга. Появляются мудрость, зрелость. Этап начинается с 21-го года и длится, по идее, до 24-х, но фактически дольше. До этого этапа не все «доплывают». Мышление же осваивает именно это умение всё «разложить по полочкам», ликвидацию противоречий.

Расширение концепции

Данные этапы свойственны не только возрастному оформлению, но и вообще освоению любой деятельности как таковой.

Допустим, человек уже взрослый, старше 24-х лет, занялся программированием. Сначала он осваивает круг понятий, это аналогично предметному этапу. Потом он осваивает пространство использования этих понятий: где что уместно называть так, а не иначе. Это пространственный этап. Потом он знакомится с некоторыми логическими цепочками и построениями. Это — последовательность.

Потом начинает понимать, где одни понятия завязаны, аналогичны, параллельны и т.д. другим. Это этап взаимодействия. Далее разрозненные кусочки связываются в единую картину: становится понятно, что и откуда — и что во главе всего, и откуда корни растут. Это этап поступка, и на нём начинается осознанная практическая деятельность с претензией на профессионализм. Претензия это часто обладает чертами, весьма сходными с подростковыми.

Далее идёт освоение альтернативных школ (на простом уровне — языков программирования, хотя «по жизни» всё сложнее) и увлечение ими. Это этап теоретика. Потом — некое замешательство и профессиональный «кризис», когда становится понятным, что все теории «так себе»: это мы переползаем через «парадоксала». И, наконец, синтез — уже истинный профессионализм.

Кстати, если к этому времени человек уже освоил иную сферу деятельности, например, менеджмент или альпинизм, то на этапе синтеза происходит упорядочивание и интеграция и новых, и ранее освоенных понятий. Понимание становится более широким и глубоким, увязывая явления различных сфер между собой.

«Странниками» несколько поэтично названы люди, которые, раз пройдя по этой «лесенке» с рождения до 24 лет, далее делают это снова и снова, осваивая различные области человеческих знаний и деятельностей, и в итоге, синтезируя всё это, создают новое понимание, открытия, области применений и т.д. Отсюда и название всей концепции. Подразумевается, что раз прошедший по цепочке ступенек второй раз двигается уже быстрее — опыт перехода со ступени на ступень усваивается и используется автоматически.

Сразу укажем, что мы, соглашаясь с фактом освоения деятельности по этой цепочке, не считаем убедительным первоначальный обрыв её на 24 годах. Может быть, авторов концепции «Лестницы Странников» просто не хватило на дальнейший анализ.

На основе теории неплохо описываются личностные кризисы на ранних стадиях жизни. Но ведь на этом всё не кончается. Хорошо известны кризисы «тридцатилетних» и «сорокалетних». Наверняка они также связаны с особенностями мышления и мировосприятия соответственной возрастной группы. Но они не так гармонично ложатся в общую концепцию, вот их и предпочли проигнорировать, — а зря. Тут надо продолжать работу.

Инфантильность

Уже не раз наблюдалось, что нередки случаи задержки развития, когда взрослые люди демонстрируют психологические качества более ранних подростковых этапов. Попросту говоря, явление инфантильности.

В молодёжных движениях эти случаи весьма наглядны. Юридически взрослые студенты, как самые настоящие дети, выкидывают фокусы на публике при флэшмобе или соксе, бегают по городу в поисках тайников (квест), махаются мечами в ролевых играх и… затевают драки с «чужими», как футбольные фанаты и скины.

С точки зрения «Лестницы Странников», эти дяди «не доиграли в детстве», не проработали достаточно полноценно соответствующий этап на «лестнице», в данном случае — взаимодействие и поступок. Наша система образования не нацелена на учёт данной потребностной сферы, и те формы работы, которые она навязывает, не соответствуют этапам развития мышления. Кстати, по той же причине в подростковом возрасте система образования часто демонстрирует провал в эффективности работы.

Если человек «недобрал» на одном этапе, ему трудно проходить и через следующий. Например, не набрав разных теорий, трудно осваивать и стадию парадоксалов. То же самое относится и к более ранним стадиям. Не пройдя этап последовательностей, трудно осваивать этап их взаимодействий. Но нельзя сказать, что этапы эти не проходят вообще. Проходят, но в каком-то урезанном виде.

Ощущая такую нехватку, человек как бы проваливается на раннюю стадию и начинает жадно добирать то, что в своё время (чаще в детстве) упустил. В большинстве случаев это проходит. В молодёжных движениях наблюдается огромная ротация активистов. Люди «добирают», перерастают и уходят из движения в обычную семейную и социальную жизнь.

Но иногда происходит зацикливание, когда радость образа жизни «странника», соответствующего внутренней потребности человека, входит в противоречие с затхлой повседневностью, не несущей никакой радости. Тогда он стремится убежать в мир этой радости как бы навсегда. Она, правда, всё равно уходит, так как наполняется потребностная сфера, но у человека исключительно такая жизнь начинает ассоциироваться с полноценной, и он стремится вернуться к ней снова и снова.

Лестница странников: личность – группа – социум

Если мы пытаемся рассматривать неформальные сообщества как социальное явление, часть социума, то любопытен ещё один аспект теории «Лестницы Странников».

Широко известен закон Геккеля — онтогенез подобен филогенезу: плод в утробе матери повторяет некоторые этапы эволюционного развития человека, как вида. Аналогичные эмпирические построения существуют и во многих других науках. Возможно, все они являются частными проявлениями какого-то более общего закона природы (о фрактальности мы уже не раз писали). Так или иначе, они хорошо действуют как рабочие гипотезы, инструменты науки и практики. Уже пятнадцать лет продвинутые неформальные лидеры пользуются такой методологией, параллеля «Лестницу Странников» с историей человечества: человек в своём личностном развитии повторяет этапы исторического социального развития человечества.

Древность

Доминирует мышление первых двух этапов «Лестницы Странников»: предмет и пространство. Первобытная магия предметна по своему духу. Современный ребёнок удовлетворяется на свой вопрос: «Что это?» ответом типа «это троллейбус» или «это телевизор». Услышав ответ он отстаёт, как будто оттого, что когда он получил название, что-то стало понятнее. Но с точки зрения «Лестницы Странников» – это нормально, так как идёт предметное освоение действительности, то есть достаточно знать свойства предмета (типа: едет, показывает и т.д.) и его название. Первобытное магическое мышление очень похоже. Люди воспринимают предмет, как он есть. Меч, который рубит всё и не ломается – понятно, магический меч. А вот оберег. Как он работает – неважно, это дело колдунов и кудесников; дух в нём просто сидит особый (отсюда и отдельное слово, обозначающее предмет, имя собственное предмета, оно же и имя духа). Сами колдуны также воспринимаются предметно, как особые люди, умеющие нечто не то, что все. Такое же большое значение уделяется названиям. Понятия истинных имён, похищения имён и т.д. очень распространённый мотив древних представлений.

В древней литературе гипертрофированное (с точки зрения современного человека) внимание уделяется деталям и предметам. Скандинавские саги, русский былинный эпос, гомеровские эпопеи, индийская Махабхарата – везде одно и то же – огромное внимание детали и предмету. Все древние тексты демонстрируют это качество.

Язычество, доминирующее в эту эпоху, очень пространственно. Водяной сидит в воде, леший в лесу, домовой в доме и т.д. Весь мир воспринимается как пространственное распределение. Постепенно возрастающая линия последовательности находит отражение в деяниях героев – более поздний мотив, кстати; и культуре магии, построенной на действии, часто строго регламентированном. Понятно, что выполнять его достойно могут лишь продвинутые представители рода людского, то есть опережающие в мышлении – шаманы и жречество. Поколдовать по мелочи можно и самому, а если что-то серьёзное – к ним.

В принципе совпадение первобытного менталитета и менталитета ребёнка было замечено уже давно, и про дикарей говорили: они как дети.

Средневековье

Эта эпоха характеризуется следующими двумя ступенями «Лестницы»: последовательностью и взаимодействием. Рыцарь едет выполнять строго определённую последовательность действий. Средневековая хроника становится весьма скупой на детали в противовес предыдущей эпохе, но зато страшно дотошной, порой до скукоты, в вопросах того, что и зачем (в смысле: в каком порядке) происходило. Детальность проявляется не в описании предметов, а именно в этой дотошности изложения порядка событий. Это всё проявление увлечения «последовательностью» в изложении. Это один из признаков, по которому некоторые современные исследователи считают Библию средневековым текстом. В древности при описании восшествия Моисея на Синай нам бы описывали, во что был одет герой, как он ступал на камни, какая под ним была почва, какие звуки слышал. Всему этому уделялись бы целые страницы. Забегая вперёд, скажем, что и в последующие эпохи этот материал был бы оформлен совершенно иначе. Достоевский (очень «парадоксальный» писатель, потому и столь популярный нынче на Западе) описал бы, как мучился Моисей, какие бы сомнения испытывал, как несколько раз поворачивал бы назад и т.д. Но средневековых хронистов это всё не интересует. Они увлечённо рассказывают, что следует за чем, опуская подробности. Зато мы можем долго читать о том, кто и кого породил…

Русский былинный эпос, находясь на границе древности и средневековья, демонстрирует оба набора качеств. Про детальность уже говорилось, но и последовательность сразу бросается в глаза. Все богатыри вертятся в рамках одних и тех же алгоритмов последовательности: набирают силу, потом нередко «балуют»; встречаются с «каликой», который и наставляет их «на путь истинный»; добывают оружие и коня; уезжают от родного очага на службу к князю; по дороге совершают подвиги; проходят «испытание» сомнением со стороны дружинников князя; защищают русскую землю от набегов поганых и т.д. Потом детальность («берёт в белы ручки калёную стрелу, да натягивает тетиву тугого лука») пропадает, а изложение из эпоса превращается в более сухую средневековую летопись.

Сам по себе факт вытеснения языческих представлений с их пространственной доминантой так называемыми «религиями спасения» (от христианства до буддизма) указывает на доминанту последовательности. Ведь спасение подразумевает как раз определённый алгоритм действий, некую последовательность, которой должен придерживаться спасаемый. И биполярная картина мира, которая оформляется в ту эпоху, «работает» в той же системе координат: задаётся ось, вдоль которой и происходит движение (в одну сторону – к Богу, в другую – к Дьяволу).

Более сложен случай с взаимодействием. Тут впереди также оказываются люди, по общему признанию того времени, наиболее продвинутые и духовные – священники. Именно они раскрывают взаимосвязь понятий – например, любви к Богу и любви к людям. И это для людей средневекового мировоззрения — открытие, свидетельство перехода к следующему этапу.

Новое и новейшее время

Эпоха первых буржуазных революций и вообще оформление буржуазного менталитета — это, очевидно, время царствования «поступка». Собственно за право каждому совершать эти поступки и разгорается борьба «за свободу и равенство». Буржуазное общество, либерализм – это культ «людей поступка», о чём нам постоянно напоминают истории дельцов того времени, а также культ отношений, гарантирующих максимальное проявление именно этих людей.

Например, в эту эпоху широко распространяется такая форма наказания, как тюремное заключение. Раньше эта форма тоже была, но она была не доминирующей, по крайней мере, для простонародья. Раньше приковывали к галерам, отрезали носы, пороли… Да, бывало, и в яму кидали, но случалось это намного реже, чем иные типы наказания, и то чаще всего в качестве предварительного заключения или в качестве казни. Теперь же тюрьма стала фактически синонимом наказания – там человек лишён возможности совершать поступки, а именно это рассматривается как основная ценность, которой и стремятся лишить.

Обычно эпоху характеризует пара ступеней из «Лестницы Странников». За поступком следует гипотеза, то есть эпоха «теоретиков». Эпоха индустриального общества (или империализма, если кому-то больше нравится так) как раз и демонстрирует доминирование менталитета «теоретиков». Коммунисты, нацисты, анархисты, фундаменталисты и т.д. – все непреклонны, идейны, упрямы и не желают иной жизни. И в тоже время порою их как будто переключают с одной программы на другую. Это смотрится весьма удивительно. Бывшие белые становятся ярыми коммунистами, а потом бывшие коммунисты — столь же фанатичными демократами. Но если мы вспомним поведение подростков и юношества в период «теоретиков», всё быстро встаёт на свои места. Проявление последнего «дыхания» «теоретиков» сегодня – это воинствующий либерализм или «рыночный фундаментализм», как удачно окрестил его Дж. Сорос.

Современность

Сегодняшняя постиндустриальная эпоха – это время парадоксалов. Анекдотически шарахаются из стороны в сторону представители сегодняшнего парадоксального менталитета: «талибы ужасны, это террористы – бомбить их». И полетели самолёты сбрасывать бомбы. «Но ведь там гибнут дети и женщины, мирное население!» И снова полетели самолёты, но уже сбрасывать ящики с гуманитарной помощью. «Но помощью пользуются террористы – это недопустимо!» Снова летят самолёты сбрасывать бомбы и т.д. И так во всём. «С экологией беда» – давайте закроем фабрики. «Но людям нечего есть, у них нет иных рабочих мест» – давайте откроем фабрики. «Но ведь загрязнения продолжаются, надо что-то делать»… И так во всём. О педагогических проблемах вокруг темы «манипуляции» мы уже рассказывали. Общество шарахается из стороны в сторону, менталитет же ищет рассказов об актуальном для себя и находит того же Достоевского.

Эпоха парадоксалов – время непоследовательных и колеблющихся. Люди легко скатываются то в одно, то в другое – достаточно показать яркое проявление соответствующей стороны.

Опережающие время и отстающие от него

В обществе в одно и то же время присутствуют представители менталитетов «разных» эпох и взаимодействуют между собой. Доминирует одна, иногда две (в момент перехода), но реальный исторический процесс образуется из взаимодействия всей палитры. Эпоху определяет доминанта, потенциал для развития – опережающие эпоху, отстающие же способны навязать реакцию и тоже существенно влияют на траекторию общественного движения. Недооценивать всё это нельзя.

Если люди сильно опережают свой век, их, как правило, не понимают, порой боятся или презирают. Если они способны использовать своё необычное для эпохи мышление во благо себе или другим, совершить открытия и создать нечто совершенно невозможное – порой их воспринимают как святых, гениев и т.п., бывает, уже после смерти (иногда существенно после). Живётся им нелегко, они чувствуют себя одинокими. Если же люди опережают время не так сильно, и уже нарастает та новая волна, которая вскоре создаст новую доминанту в менталитете, то такие люди становятся знаменем для новых поколений. Их как раз понимают, и уважают их авангардизм. Таким легче, так как признание – энергетическая подпитка, способная «заряжать» и двигать вперёд.

Но большинство соответствует доминанте своей эпохи: вся структура общества «заточена» под этот менталитет. Экономика, политика, быт, господствующие идеологии поддерживают именно его. Среда играет активную роль в продвижении или торможении людей на «Лестнице Странников».

Это верно и для отдельных групп людей, которые, сложившись в устойчивую среду со своей традицией, способны подтягивать одних, но в то же время, вполне возможно, и замедлять движение других.

Смена же одного менталитета другим всегда происходит через появление новых ниш, где концентрируются носители нового менталитета. Как нетрудно догадаться, по мнению авторов этой книги, это явление тесно связано с появлением новых общественных движений и их развитием вплоть до перехода в конвиксию. Не удивляет и тот факт, что новое мышление зарождается, как правило, у молодёжи, не отягощённой застоявшимися стереотипами. То обстоятельство, что общество стремится «подтянуть» всех к уровню/характеристикам доминирующего на данный момент менталитета посредством всех своих институций, а носители другого менталитета этому сопротивляются, и приводит часто к тому, что новые общественные движения становятся в определённую конфронтацию, получают заряд оппозиционности, которая маркируется старым обществом как маргинальность.

Наступающая эпоха будет рождать всё больше и больше и людей следующей ступени – синтеза, так как проявление этой волны, очередного «колокола Гаусса» всё ближе и ближе. Это вселяет оптимизм. «Грядёт эпоха Странников!» Пусть массовых проявлений этой эпохи ждать ещё долго — зато какой поэтичный получился слоган.

«Лестница странников» и неформальные сообщества

Модель «Лестница Странников» не бесспорна. За 15 лет, прошедших с её появления, в разных неформальных сообществах она вызвала немало споров и модификаций. Она подлежит дальнейшему осмыслению и развитию и/или замене на новую, более практичную модель. На момент написания этой книги «Лестница Странников» оказывается куда более удобной концепцией в практическом применении для неформальной социотехники и неформальной педагогики, чем таблица Эльконина, которая в своё время была прогрессивной и оставила яркий культурный след.

Что может вынести из этой главы будущий лидер будущей неформальной группы и тем более — нового движения (молодёжной организации)?

Ну, например, то, что создавать «с нуля» новую группу нужно, начиная с фазы «предмет», а не перескакивая через ступени (впрочем, их можно быстро проходить, если активно, энергично действовать). С фазы «предмет» нужно начинать и взаимодействие между группами будущего Круга или Системы, а также между Системами для создания движения. И так далее — вверх по «лестнице».

Или — как верно оценить потребностную нишу данной группы молодёжи и подобрать удобную атрибутику и ритуалистику для неё из запасника мировой культуры.

Этапы не сменяются резко -. новые качества мышления зарождаются на предыдущих этапах, постепенно набирают высоту и достигают максимума на середине указанной возрастной границы. После этого так же постепенно начинают спадать. По форме они могут напоминать классическую кривую («колокол Гаусса», очень многие процессы в природе описываются этой кривой.) Если для каждого из указанных качеств-признаков соответствующей ступени мы нарисуем «колокол Гаусса», то получим «плетёнку», хорошо отражающую статистику поведения человека на различных временных этапах. Каждому периоду соответствует не один типаж, как мы рассматривали ранее, а некая иерархия типажей, что лучше согласуется с практикой.

Существует распределение типов мышления и поведения. В динамике человек демонстрирует, то одно, то другое, но всё-таки определённое доминирование одного над другим каждый раз имеет место, — если рассмотреть какой-то достаточно большой промежуток времени.

Этот подход оказался очень хорош в практическом применении и получил распространение среди успешных неформальных лидеров — как в анализе характеристик конкретной личности, так и в оценке общего типажа неформальной группы при её планировании и прогнозировании.

«Лестница Странников» — естественно, не единственный способ в проектировании сообщества или, говоря другими словами, не единственный фактор, определяющий соотношение и менталитет отдельных групп в рамках неформального поля. Возможно, кому-то будут ближе совсем другие примеры и вообще другие концепции. Талантливым интуитивистам вообще «наука не нужна». В конце концов, важен результат.

Но не всё человечество состоит из талантов-самородков. Нам будет приятно, если читатель, познакомившись с «Лестницей Странников», продвинулся в осмыслении тех вопросов, которыми озадачен и он сам.

Текстовые иллюстрации

Педагоги-новаторы. Краткая справка

Движение педагогов-новаторов (другие названия: авторская педагогика, новаторская педагогика) оформилось в начале 1980-х годов одним из первых, как и рок-движение, в волне 1985-2010 гг. Оно зародилось на стыках очень многих движений. Перечислим: коммунарское движение, движение РВО, мемориальные движения школ Монтессори и вальдорфцев, пришедшие к нам с Запада в эпоху перестройки, тренинговая культура и кооперативное движение той же поры, движение ОДИ, движение летних школ, многие новаторские педагогические инициативы советских педагогов и преподавателей (например, А. Тубельского, А. Караковского, Ш. Амонашвили, Е. Бондаревской, И. Волкова, Е. Ильина, С. Лысенкова и многих других).

Транслятором движения послужили семинары, учебные лагеря, открытые мастер-классы, где демонстрировались элементы авторских программ новаторов. Мультипликатором выступила инициатива В. Матвеева (на тот момент редактора «Учительской газеты») по созданию Творческого Союза Учителей СССР, объединившая многих педагогов-новаторов: Ш. Амонашвили (учитель младших классов, депутат Съезда Советов), В. Апраушева (директор Загорского интерната слепо-глухих детей), Э. Днепрова (в будущем министр образования) и других. Ещё большую роль в мультипликации движения сыграла государственная политика в эпоху перестройки, когда делались передачи на ТВ, печатались книги, издавались статьи о наиболее ярких новаторских инициативах — Виктора Шаталова (методика опорных конспектов), Михаила Щетинина (методика погружений), Олега Газмана (базовая культура и самоопределение личности) и других.

Потребностной стороной появления движения стал Ответ на кризис образовательной системы при переходе от индустриальной фазы развития общества к постиндустриальной.

Фазовый переход (отметим, что преодолеть его наше общество не смогло до сих пор) требовал изменений в основном психотипе, формируемом образовательной системой. Общество уходило от «конвейерных» методов в образовании, формирующих исполнителей, и требовало изменений в системе образования для заполнения предпринимательской ниши, просторы которой были открыты во времена перестройки. Доказательством этого тезиса является тот сленг, который стал наиболее популярным в то время в среде педагогов-новаторов: индивидуальный подход, личностно-ориентированная педагогика, гуманистическое образование, индивидуальная образовательная траектория, формирование толерантной личности и т.д.

По сути, ставились новые воспитательные задачи, что и отразилось в названии движения — ПЕДАГОГИ-новаторы, а не новаторское преподавание, к примеру. Интересно отметить, что основные прорывы, тем не менее, движение сделало именно в области создания новых образовательных (не воспитательных) методик, так как основной задачей ставило создание Новой Школы. Выработаны десятки новых подходов к преподаванию: межпредметные курсы и погружения, образовательные тренинги, дидактические ролевые (построенные на действии) и оргдеятельностные (построенные на мыследеятельности) игры, проектная методика, интегрированные уроки, исследовательские лаборатории по разным предметам, преподавание через компьютер, тьюторство, новые подходы к оценке учебного процесса, разные типы олимпиад и т.д.

Сформулированы новые задачи образования: развитие мышления в противовес энциклопедичности, развитие коммуникативности, толерантности, способности принимать решения и нести ответственность, способности работать на стыке различных предметных областей, быстро ориентироваться в информационных потоках, умение работать в команде проектным способом, умение оформить и предъявить результат, освоение текстовой культуры и иных гуманитарных технологий… Освоены новые методы мотивации детей в учебном процессе: исследовательский тип, конструкторский, игровой, клубный и другие.

Своего пика движение достигло в начале 1990-х, после чего разбилось на отдельные ветви субдвижений: движение частных школ, куда ушли многие из учителей-пассионариев, объединение учителей новаторской педагогики «Эврика», возглавляемое А. Адамским (объединяет, в основном, государственные образовательные площадки), движение школ Монтессори (в России распространилось благодаря подвижнической деятельности Елены Хилтунен, выходца из коммунарской среды), дистантное образование и пр.

Численность движения оценивается в несколько тысяч активных членов и несколько десятков тысяч пассивных, составляющих ауру и аудиторию движения.

К концу 1990-х — началу 2000-х движение начало переходить в мемориальную фазу развития. Частично распалось, частично деградировало от движения к течению, частично укрепилось в общественной нише в качестве конвиксии низких порядков. На сегодняшний день остатки движения вполне способны принять участие в новом Синтезе.

На путях к новому образованию

В беседе участвуют преподаватели частной школы «Перспектива» (Москва) Ирина Брюзгина (учитель истории), Елена Постникова (учитель математики), Сергей Бабундин (учитель физики).

• Это новое поколение преемников идей учителей-новаторов 80-х, возраст участников беседы — вокруг 30 лет.

Ирина: В нашей работе большое место занимают межпредметные погружения. Мы убеждены, что очень важно научить ребят комплексному целостному мышлению, пониманию. Школьная программа, в которой предметы никак не связаны, не способствует формированию у учеников цельности мышления, теряется связь предметов, видение единства мира. Поэтому предметное содержание мы объединяем в так называемые «пакеты»-погружения по нескольким предметам, которые объединяются общей логикой, темой или навыком. Тематика, содержание пакетов меняются в зависимости от класса.

Например, в 5 классе был пакет по мифологии Древней Греции. Проводилось погружение в культуру и изучение предметов гуманитарного и естественного цикла. Будучи «атлантами», ученики изучали свой остров, опираясь на карты и планы, могли создавать животных, населяющих остров, соответствующих ландшафту и климату, изучали историю и культуру народов того времени, т.е. Древней Греции. Перед ними стояли учебные задачи: прочитать карту, сочинить гимн Посейдону в гекзаметре, рассказать об устройстве государства с точки зрения разных философов на народном собрании. Придумываются очень конкретные правила: если никто не напишет гимн и не прочитает его с выражением, то Посейдон разгневается и будет наводнение. Если животное, которое придумано, не соответствует территории, то оно становится чудовищем, которое нападает на полис, и т.п.

• Методика погружений была впервые предложена М. Щетининым. Но у него погружение подразумевало интенсив по одному предмету. Здесь же мы видим, что погружение идёт по нескольким предметам сразу: история (Древняя Греция), география (работа с картами и планами), литература (гекзаметр), биология (животные и ландшафт). Кроме того, используются ролевые методики, упоминаются правила некой игры и т.д. Отметим, что павильонные игры использовались ещё в рамках коммунарского движения, хотя и не были основным транслятором. Всё это показывает, что в рамках частной школы осуществлялся синтез различных методик и культурных традиций.

Или другой пример: изучая историю Древнего Египта, мы проводили ролевую игру. Задачи игры различные — предметные, учебные, воспитательные: это и знакомство с бытом и хозяйством древних египтян, и понимание особенностей политики ведущих фигур — фараонов, жрецов, номархов, и возможность красивого отыгрыша исторических персонажей, общения с партнёрами по игре. Также существует поле для создания своей игры, по своим правилам, представлениям: ребята занимают лидерские позиции, учатся взаимодействовать, организовывать, принимать решения. Обязательная рефлексия позволяет осознать прошедшие события, понять свои ошибки и сделать выводы. Т.е. предоставляется поле для формирования многих важных личностных качеств учеников.

Елена: Для нашей Школы этот воспитательный аспект работы со школьниками не менее важен, чем дидактический. Однажды на уроке математики в 6 классе мы играли в настольную математическую игру. Ребята «ходили» по карте, выполняли задания, решали примеры, получали баллы и могли с помощью них влиять на других игроков (помогать или мешать). Моя задача состояла в закреплении вычислительного навыка, но центральным оказалось именно то, «кто как себя вёл». Мы долго с ними ещё на перемене обсуждали, анализировали. Они ругались, мирились, и это было самое важное в данной игре. А вовсе не мои примеры!

С тех пор дидактические и ролевые игры я использую, в том числе, и как ценный материал для самоопределения ребёнка, понимания им своей роли в социуме. Именно взаимодействие с другими раскрывает человеку самого себя.

• Педагоги-новаторы — сторонники личностного подхода к образованию, для них важно научить детей саморефлексии, высока ценность самоопределения и личностного развития, поэтому так много говорится об индивидуальном подходе к ученику. В целом новаторы поставили вопросы о смене содержания образования и далеко продвинулись в этом направлении, не упуская из виду и базовые предметы.

Ирина: Эти ролевые игры проходили удачно в том случае, когда участники были разных возрастов. Вот тот же пример с «египетским пакетом». Пятиклассники с удовольствием играли на первом уровне. Они комфортно чувствовали себя, когда ими кто-то руководил, ставил им небольшие задачки, которые они способны выполнить. Засеять зерно, прорыть оросительный канал, поучаствовать в принесении жертвы богам. Оставшись без старосты или правителя, ребята скучали, не могли найти себе занятие, особенно если менялись условия жизни, например, наступала засуха, и требовалось придумать выход из ситуации. Но как только появлялся игрок и звал всех идти в бой, на праздник или на народное собрание, тут же ребята обретали цель, с радостью героически сражались, праздновали.

После окончания игры ребята с удовольствием вспоминали, как кого-то кусал крокодил, кто-то тайком пробрался в стан врага и подслушал разговор и т.д. Т.е. задача ознакомления с бытом была выполнена. Много ярких картинок из жизни египтян надолго останутся в памяти учеников. Хотя надо сказать, что яркой игры у них не получается. Они в основном статисты, честные труженики, не умеющие пока красиво и со вкусом сыграть роль.

Школьникам постарше подобная игра кажется уже скучной. Им хочется общения, подвигов, однотипная работа не приносит удовлетворения, требуется взаимодействие с другими игроками, обсуждение союзов, политики. Они на обсуждениях уже хотят анализировать свои замечательные эпопеи, причём совершённые не вместе со всей деревней, а в одиночку самими персонажами.

Эти ребята играют на следующем уровне. Таких мы назначаем на роли начальников стражи, жрецов, где они могли проявиться как нормальные адекватные персонажи, выдерживающие стиль поведения, общения, способные совершить какой-нибудь неожиданный поступок. Такие игроки способны самостоятельно определить свои цели, интересы, они не нуждаются в том, чтобы педагоги-ведущие игры давали им заранее написанную цель.

Им можно дать общее представление о возможностях в игре и наметить варианты. Цели им даются в том случае, когда необходимо отыграть какие-то особенности общественного устройства или культуры, которые потом важно обсуждать на предмете. Некоторые роли на играх мы специально придумывали и вводили для конкретных учеников, понимая особенности их развития на данный момент, их потребности и наши задачи.

• Для 10-11-летних важны последовательность и взаимодействие, но им тяжело играть без лидера, потому что формирование мышления, обозначенного в «Лестнице Странников» как мышление поступка, только начинается. Но уже 13-14-летние оказываются способными на такую игру, и педагоги ставят их на соответствующие роли, где требуется самостоятельность
  в принятии решений и способность к неожиданным поступкам. Именно такие дети становятся лидерами у младших.

Сергей: У нас проходят игры не только по истории. Вот пакет с физико-математическим погружением, где антуражем был полёт на космическом корабле. Во время полёта требовался, например, расчёт траекторий обломков астероидов в космосе, чтобы можно было корректировать курс корабля и избежать столкновения. Важно было понимание графика расхода топлива на корабле и, соответственно, необходимости дозаправок и других подобных операций. Это всё отработка навыков работы с графиками, коэффициентами и т.п. элементами предметной программы.

Но тут даже дело не в том, что мы играем. Подготовка к игре даёт не меньше эффекта. Ребята много паяют, проводят телекоммуникации из одних комнат в другие: в одних идёт съёмка, в других трансляция — прямой эфир. Да и не только игровые пакеты есть. Есть ещё исследовательские, конструкторские. Они мне нравятся даже больше, чем игровые. Мы с ребятами разрабатываем лабораторные комплексы, запускаем ракеты и т.д.

• Интересно, что игры охватывают не только гуманитарные предметы, но и точные и естественно-научные. Отметим, что в школе используются не только игровые методики, но и иные способы мотивации обучения, обозначенные как исследовательские и конструкторские пакеты.

Елена: Дело же не в играх, а в атмосфере, которая царит в школе. Игры просто её создают, как и многое другое. И есть деятельность, где проявляются определённые отношения, которые мы задаём. Так сложилось, что мой любимый ребячий возраст — тот самый, «трудный». Ребята действительно ищут причины окружающего, с ними можно серьёзно обсуждать разные вопросы и, самое главное, с ними очень интересно вместе действовать, творить. Они легко зажигаются на интересное предложение, увлекаются.

Однажды в открытке ребята мне написали: «Спасибо, что вы поддерживаете наши идеи!» Я была удивлена, но сейчас понимаю, что именно это для них наиболее значимо. В этом возрасте мои ученики очень живо откликаются на предложение провести следующий урок кому-нибудь из них. А когда мы с педагогическим коллективом планируем лагеря на каникулы, я всегда настаиваю, чтобы ребятам старшего возраста была дана роль помощников педагогов, организаторов. Иначе мы получим очаровательную банду бунтарей.

С другой стороны очень приятно, когда студенты или старшеклассники сами организовываются в дискуссионные клубы, творческие группы.

• Для школьников, находящихся в фазе «поступка» или «теоретика» важно предоставить социально значимые роли. Отсутствие позитивного поля реализации для ребёнка на данном этапе приведёт его в асоциальную нишу, где реализоваться и вызвать бурную реакцию взрослых намного легче.

Ирина: Ролевые игры — это слишком трудоёмкая форма. Их невозможно делать слишком часто. Поэтому мы используем более локальные варианты, которые можно проводить в рамках урока.

Выбор форм зависит от возраста ребят. Для младших школьников (для Хавской это 5-й класс) формы должны быть с очень конкретными, несложными правилами, без дискуссионных акцентов. Хорошо проходят различные лото, карты, настольные игры. Начиная примерно с 7 класса, могут хорошо проходить суды, дискуссии, когда необходимо придумать аргументы, убедить оппонентов, достигнуть поставленной цели: оправдать или осудить кого-либо. Ребята рассуждают о поступках, их причинах, последствиях для других людей.

Чем старше становятся ребята, тем лучше они могут придерживаться роли, дискутировать с позиции своего персонажа.

• В школе используется широкий набор различных игровых форм. Часть их — суды, дискуссии и т.д. — широко использовались ещё коммунарами в рамках КТД — коллективных творческих дел. Это также следы/свидетельства былого синтеза.

Это видно также на уроках, проводимых в форме салонов. Это форма, похожая на игры, но в ней значительно большую роль играет погружение в культуру, менталитет. В салонах декламируются стихи, обсуждаются события, политика. Т.е. в большей степени это не действия, а беседы, осмысление, смакование обсуждений, выяснений позиций.

Для 5-6-классников должен прописываться чёткий сценарий мероприятия, который поддерживают театральные персонажи, им нужно знать одну точку зрения, с которой можно показаться в обществе. Поэтому подобную форму для них проводим редко, только чтобы показать, как это вообще возможно. И отметят они, в основном, не красоту концепций и споров, а эффект от какого-либо поступка: похищения письма, ареста, разоблачения шпиона.

А старшеклассники, особенно те, которые научились говорить и отстаивать точку зрения, получают удовольствие, красуясь изысканностью стиля, силой аргументов и контраргументов. Очень важно научить говорить и особенно слушать.

• Старшеклассники (15-17 лет) переходят в фазу теоретиков, примеряющих на себя различные представления о мироустройстве. Поэтому им доставляет удовольствие подобное погружение в образ, демонстрация иного стиля мышления, иной культуры, что и отмечают педагоги, описывая особенности игры старшеклассников. Впрочем, значимость поступка тоже ещё достаточно высока.

Елена: В наших младших классах это проблема. Дети не слушают друг друга. Например, когда я была классным руководителем 6 класса, мы часто гуляли с ребятами во дворе, девчонки брали меня под руки и… в два уха одновременно рассказывали мне какую-то свою жизненную историю. Естественно, я не могла полноценно воспринимать их обеих, но это совсем не волновало рассказчиц, они просто ещё раз вслух переживали свою ситуацию, это была их собственная игра. А по «Лестнице Странников» — это прерогатива возраста 6-9 лет, но и в следующем цикле, как видите, эта особенность ещё очень характерна. Очень трудно порой прививается умение
слушать других.

• «Лестница Странников» — практический инструмент в этой школе с коммунарскими традициями.
  То, что и в 11-12 лет последовательность ещё оказывает существенное влияние на поведение, вполне естественно, исходя из модели «колокола Гаусса», описанной нами выше. Именно её имеет в виду педагог, когда говорит о том, что дети слышат только себя. Последовательность должна занимать второе место после взаимодействия — общения. Так оно и есть, поскольку общение здесь явно занимает первое место.

И играют младшие по-другому. Например, младшим школьникам очень нравится играть в последовательность действий: пойти туда-то, найти там то-то, отнести тому-то. Поэтому и на уроках ребята с радостью выполняют алгоритмизированные действия, в этом и состоит успех младшей школы.

Как-то раз мы проводили для младших школьников мастер-класс по роботехнике. Одним из этапов было написание команд, а затем алгоритма действия для робота (старшеклассника). Если бы вы видели, каким увлекательным это занятие оказалось для ребят! Поэтому мне кажется правильным начинать изучать основы программирования уже в младшей школе, тем более, это так удобно проводить в игровой форме.

• Снова показана особенность мышления младших школьников, выстроенная вокруг освоения последовательности. Для педагогов-новаторов лёгкость в трансформировании учебного плана (готовность перенести изучение информатики в младшую школу) — характерная черта. Понятно, что это доставляет много сложностей во взаимодействии новаторов с контролирующими органами чиновников от гособразования.

Ирина: Ещё одним интересным элементом нашей работы были лагеря, которые мы проводили совместно с московской Подростковой Школой Адаптивного Обучения (директор — О. Ролик) и питерской школой «Эпишкола» (директор — М. Эпштейн).

Подобные лагеря имели несколько целей. Для педагогов — показать интересные формы, методики, разработанные в своей школе, и посмотреть, что создано другими. Для учеников — поучаствовать в новых учебных режимах, посмотреть на других педагогов, ребят. Лагеря проходили в формате выездного обучения. Ребята объединялись в общие классы. В каждой параллели основные занятия велись командой одной школы, а педагоги других школ смотрели, по возможности, участвовали, обсуждали или брали на себя часть предметных занятий.

Получалось достаточно интересно, так как каждая школа имела яркую специфику. Наша школа демонстрировала всяческие активные методики: игры, лабиринты, пресс-конференции и т.п. «Эпишкола» показывала интересные разработки из серии «сидя за партой»: работа в парах, творческий анализ произведений, бутафорские мастерские… Школа ПШАО создавала баланс своей академичностью.

Подобные лагеря задавали высокий тонус своим участникам, энтузиазм разгорался на глазах. Было видно, как педагоги, приехавшие настроенными скептически, включаются в работу и даже иногда берут на себя проведение форм.

Вообще-то, очень правильно делиться методиками таким способом. Ведь как часто бывает: читаешь про интересные методы, подходы, но не воплощаешь в жизнь, так как не совсем понятно — как, или трудно решиться начать, или не хочется одному. Вот педагоги и изобретают каждый раз свои велосипеды. Вариант же лагерей даёт возможность не только увидеть на практике, как выглядит разработка, но и успеть оценить некоторые результаты, проникнуться духом идей, просто пообщаться с единомышленниками и коллегами. Ученики сравнивают себя с другими ребятами, начинают стремиться к большему, получают массу впечатлений от того, что их обучают другие педагоги с другими требованиями.

• Мастер-классы, где педагоги демонстрируют друг другу авторские методики, наряду с семинарами являются основным транслятором движения. Но данная группа педагогов пошла дальше, предлагая проводить выездные учебные сессии. Здесь просматривается влияние мемориального ныне движения летних школ, широко распространённых в 1960-1985 гг.
  Подобные выездные сессии, проводимые несколькими частными школами одновременно, — достаточно редкое событие даже в рамках движения педагогов-новаторов. Этот факт говорит о достаточно высоком заряде еретичности данной группы педагогов. Между делом упоминается и круг различных объединений (разных Школ) — консорция 2-го порядка.

Многие педагоги потом ввели в свой «педагогический арсенал» новые увиденные варианты занятий, подходов. Педагогам «Эпишколы», например, понравился вариант выездных учебных лагерей, причём они их проводят и по сей день. Наши дети после участия в спектакле «Краденое солнце», созданном педагогом «Эпишколы», который они сочинили и поставили на манер греческой трагедии в гекзаметре (оцените: за 3 часа!), стали включаться в сочинительство и литературные стилизации.

И если мы, педагоги, всё-таки хотим выводить наше образование из кризиса, а не ждать более удачных чиновничьих реформ, то нужно формировать поле для появления педагогического сообщества, среды, «взращивающей» новый тип образования. Подобные совместные лагеря — один из хороших способов для создания педагогического сообщества.

Парадоксалы

Рассказывает Сергей Бабундин:

К началу лета я как-то сильно устал от нашего педагогического коллектива и решил поехать в лагерь, который проводил социальный центр «Перекрёсток».

Этот центр ведёт психологическую работу с детьми старшего подросткового возраста. В основном, с проблемными, шатающимися по улицам, прозябающими, как говорится — бесхозными. Их подбирает уличная служба «Перекрёстка» и увлекает поездкой в лагерь или другими подобными делами.

• Еретики из среды педагогов-новаторов часто ищут контактов с другими объединениями, нередко — других движений, дабы почерпнуть что-нибудь новое для своей работы. Ныне движение новаторской педагогики перешло (или переходит) уже в стадию обскурации, а то и в мемориальную фазу, и потому контакты еретиков с иными средами возрастают, знаменуя эпоху нового синтеза.
  Здесь речь идёт об одном из объединений в рамках движения НКО. Различные психологические службы очень характерны для подобных объединений. Движение пришло с Запада и во многом несёт западные традиции и ценности, ориентированные на формирование/поддержку гражданского общества посредством работы профессиональных (в российских условиях — часто полупрофессиональных) психологов по актуализации проблем самоопределения и сознательного выбора для отдельного человека.

Подготовка лагеря началась ещё с весны — придумывание программы и сбор денег на лагерь. Лагерь лесной, туристический, а значит, пришлось жить в палатках в лесу. Для детей — бесплатный, их обеспечивают всем снаряжением и питанием. Ну, программу мы, конечно, весной ни черта до конца не придумали, решили оставить все доделки на установочный вожатский лагерь. «Перекрёсток» его проводит всегда перед детским, для того чтобы ведущие лагеря познакомились и имели начальный опыт совместной работы.

Сам я проводил там ролевую игру. Это был мой первый опыт неформального взаимодействия с работниками «Перекрёстка», а у них со мной. Ролевая игра — очень, скажу вам, неплохой метод для диагностики и отработки взаимодействия между людьми в группе. И вообще, это море впечатлений в случае удачного её проведения.

Не буду пересказывать вам её суть, расскажу лишь про разные забавные наблюдения.

На вводной по игре я начал рассказывать боевые правила. Грубо говоря, сколько, кому и куда надо попасть. После чего имел длительную беседу с Алёной о том, что я воспитываю в людях агрессивность и вообще нехорошие всякие качества. Я ещё подумал: почему? Люди вроде взрослые, в основном, женщины, психологи. С чего бы им без разбору туда-сюда палить? Начали играть…

Если честно, кровавее игры я не видел за всё то время, что я в них играю и делаю. Главная фраза игры была — «Он выглядит подозрительно». После чего следовал выстрел из пистолета. А закончилось всё общей дракой за последнюю обойму для пистолета. Обсуждение прошло в дружеской и тёплой обстановке и подсчёте количества убитых. «Бывает, люди первый раз играют» — шевельнулась у меня мысль.

Но, видно, для меня наступило время осознать, что всё кругом сплошной парадокс.

Программа была придумана, команда сплочена. Мы почувствовали, что готовы вести детский лагерь. Выехали на место. Дружно взялись за установку лагеря. И вот лагерь готов, и мы стали ждать детей. А заодно решили обсудить: кто их встретит в лесу и проведёт к месту лагеря. Полтора дня они должны были совершать лёгкий походик, чтобы привыкнуть к тяготам и лишениям лесной жизни.

Вечером началось обсуждение, и как-то так получилось, что детей пошли встречать взрослые, которые не являлись работниками «Перекрёстка».

Да, кстати, забыл сказать ещё об одной особенности лагеря. Лагерь поставили так, что взрослые и дети жили на значительном удалении друг от друга. Очень важная деталь. Прошу запомнить.

После ночёвки в лесу мы пришли в лагерь. Пока размещались, отдыхали, ели и разговаривали, наступила ночь. На следующий день пошёл дождь. Лагерь к такому повороту событий готов не был. Началось срочное развешивание тентов. Устав от постоянной беготни и промокнув до нитки — дождь так и не прекратился, — я возвращался к костру взрослого лагеря. Уже смеркалось.

Возле костра сидела девушка и плакала. Человек я такой, что мимо чужой беды прохожу с трудом, а тут ещё и девушка. Подхожу к ней и спрашиваю: «Что плачешь, милая?» А она в ответ: «Там в лесу под дождём пила ржавеет, она потом ничего пилить не будет». «Не плачь, — говорю я ей, — возьми и пойди за пилой — вот и горю твоему конец». Ответ её поверг меня в гомерический хохот. «Я не могу, я страдаю», — ответила она.

Пришлось отвернуться и отсмеяться в темноту. Пилу я, конечно, принёс. Хотя сейчас думаю, что надо было её бросить для «воспитательного момента»…

• Рассказчик приводит прекрасную иллюстрацию «страдающего парадоксала» (уже не первые курсы студенчества). При этом рассказ его сквозит юмором, и то и дело проскакивают чёрточки «парадоксала смакующего», которые, видимо, не чужды рассказчику.

Дальше это явление, которое назвали «внутренней психологической работой», начало нарастать и шириться. Особенно среди взрослых.

Вечерние обсуждения прошедшего дня и дня грядущего. О, это море впечатлений! Начинались они всегда с момента, «кто о чём парится» (страдает). И всегда как-то так выходило, что лучше пострадать, чем пойти и сделать.

Самой главной и мучительной проблемой было: кто пойдёт к детям? И что так хочется пойти к детям. И что бедные вожатые там одни, а работников «Перекрёстка» (психологов) там нет. Но без вдохновения нельзя, потому что будет неискренне, а так нельзя.

Но страдания — они и есть страдания. Их можно испытывать бесконечно.

Наконец наступил предпоследний день лагеря. А до детей (до работы) так и не дошли, большинство, по крайней мере. И, наконец, часть страдающего состава смогла двинуться в детский лагерь и пробыть там день. Вечером радость была написана на их лицах, а потом началось новое страдание: почему так поздно пошли.

• Опять прекрасное описание «страдающих парадоксалов». Похоже, руководители объединения используют (непонятно: осознанно или нет) эту возрастную черту для психологической работы в группе. Эффективность внешней работы парадоксалов (если это не область искусства) крайне низкая, что мы и видим. Зачем руководителям понадобилось так раздувать культ этой черты, авторам книги не очень понятно.

А в лагере была должность главного страдальца. Начальник лагеря. Его так и определяли: он парится за всех. Он и парился, чем создавал массу ненужных конфликтов и разбирательств.

Народ, который вёл программу и «крутил» детей, напрягался, в особенности на склонность страдальцев к выполнению распорядка дня. Страдальцы постоянно вспоминали об отдыхе и тем, кто готовил дела, указывали: мол, не шумите, мы так намаялись, так за вас измучились. А вы ещё тут со своими делами. Надо заниматься «внутренней психологической работой» — а это намного важней, чем верёвки тут натягивать.

Под конец вымотанные и выпотрошенные люди дела настояли, что в следующем лагере взрослых будет намного меньше.

Посмотрим, я опять поеду. Думаю, что нам всё-таки удастся создать более рабочую обстановку. Всё-таки заниматься бесхозными детьми надо. Хорошо, что кто-то берётся за это. А рабочая обстановка, думаю, со временем утрясётся.

Мы играем в жизнь

Глюк — Сергей Бирюков, Владимир
Гена — Геннадий Глазунов, Владимир
Ланс — Алексей Кулаков, Екатеринбург

Глюк: Когда-то был КЛФ, у него тоже были свои корни, он активно действовал 4 года. Состав полностью изменился, и появился «Мордор», потом «Минас-Моргул», потом «Моргул», и теперь — Центр ролевого моделирования «Рарог». Вот такая предыстория…

• Рассказчик подаёт 5 клубов как одну длинную 17-летнюю историю. Интуитивно, не читая «теоретических» книг, лидеры меняли названия, фиксируя тем самым, что это — новый клуб. В дальнейшем рассказе мы увидим, что они отмеряли время не по календарю. Каждой перемене имени соответствуют изменения состояния сообщества. Происхождение ролевиков от КЛФ тоже достаточно типично, так как на стыке с фэнами и происходило зарождение движения.

Я во всё это попал в 19 лет и был одним из самых старших. В основном, в клубе были школьники. Собирались сначала в ДТЮ — Дворце творчества юных, потом в клубе по месту жительства «Искра» под КДМ (Комитет по делам молодёжи), потом… нигде. На улице. Потом школа, спортзал. Потом спортзал в другом месте. И сейчас опять нигде — по своим личным квартирам, а пока лето — на улице. Ездили на игры, заводили контакты с ролевиками — сначала с ивановскими, потом с московскими, калужскими, харьковскими.

Мастерское ядро состояло человек из пяти. Ещё было ядро клубное, человек 10, которые фоновую деятельность вели, чего-то делали, мутили народ, заговоры всякие — нормальная жизнь. Регулярно посещающих клуб — от 30 до 80. А на игры мы вывозили из Владимира сотнями.

В «Минас-Моргуле» произошло знаковое событие: мы поехали на игру «Иеро» модельного типа — это самостоятельный игровой мир, в котором литературные источники присутствуют только как отправные точки моделирования. Такого у нас ещё не было, и это сильно ударило по мозгам. Обсуждали до хрипоты, до ругани даже этические моменты. Мартин в игре ушёл из своей команды в другую игровую группу, они по игре создали свой народ. А в реале после игры на него конкретно за это наехали: «Как так?! Своих не бросают! У нас командная игра!» Мы тогда только узнали, что бывают ещё и некомандные игры.

• Командные и некомандные игры — пример различных субкультур в рамках одного движения. Вначале в рамках движения доминировала первая из них, потом, с 1993-1995 гг., уже вторая.

На рефлексии второго «Иеро» меня начали спрашивать, как и что происходило. И я понял, что это всем интересно, на меня смотрят как на эксперта в этом вопросе. Это для меня было внове. И это сильно подогрело интерес! Надо было что-то делать с этим.

• Самореализация, уважение окружающих, возможность высказать своё мнение внимательным, но не пассивным, дискутирующим с тобой слушателям — вот несколько важнейших мотивов привлекательности неформальной среды, ничуть не зависимых от рода деятельности — игры, песни, политика, спорт.

Кожаринов заговорщически нас на полянку пригласил и стал рассказывать, что можно так вот делать, давайте системно к этому подходить. Не помню, что в голове происходило тогда, но это сидение под берёзами сильное впечатление произвело.

• Явление, хорошо известное в неформальной педагогике. Сергей не помнит слов настолько, чтобы их внятно пересказать, но, как следует из дальнейшего рассказа, действует вполне системно, в соответствии с полученными советами, которые произвели впечатление.

Все завелись! Начался мастерский зуд, активный творческий период — стали сами игры делать. Придумали целую культуру Аршаров, вплоть до отдельного языка. Произвели набор детей из школ, у нас появилось человек 30. Кто-то из старых тоже остался. Делали ДНД-шки и МИГи — по Дворцу бегали как сумасшедшие.

• ДНД-шки — игры — ситуационки, виртуалки. Проигрываются на словах. В них ведущий ведёт участников по заранее придуманному миру. МИГи — малые игры. К МИГам относят все реальные игры, где обходятся без ночёвки. Продолжаются от двух часов до 15-16. Бывают как полигонные МИГи, так и павильонные.

Провели свою большую, человек на 200, игру «Владимирская Русь» по историческому сюжету. Это было единственное мероприятие, на которое КДМ дал денег, потом мы за них отчитывались полгода, попали в опалу.

В детских лагерях мы работали, бесплатно делали детские игры — у них сроду таких мероприятий не было! Помню, ХИ-шку там делали. Это сейчас Толкиена все знают после фильмов. Тогда было не так. Девочки, что играли хоббитов, — мальчиков не хватало — очень прониклись ответственностью. Хорошо играли, врубились. Там были и совсем маленькие дети, детсадовские. С ними были проблемы, тогда их завязали верёвочкой под кустиком и сказали: «Вы гномики», снарядили отряд назгулов над ними летать. Гномики были счастливы, визжали: «А-а-а!» А назгулы: «Вр-р!» И народ клубный тоже был счастлив.

• Очень показательный пример. Маленькие дети вообще не врубаются в сюжет, игру с ними строят на фонах. Дети постарше прекрасно играют в линию своего личного сюжета, в последовательность неких событий. Старшие ролевики играют весь мир целиком, их увлекает картина мира как таковая.

С детьми играть — это всё-таки тяжело, и никто нас туда не гнал. Мы считаем, что это воспитание какое-то позитивное. Делали уроки истории в школах, показывали кольчуги, доспехи, давали детям порубиться, рассказывали, как это всё изготавливается. Во втором цикле, сейчас до этого дойду, внешняя деятельность у нас тоже была — мы как шоу-группа работать стали.

На праздновании 1000-летия Владимира нас 80 человек, в костюмах, устроили такую массовку! Не просто «взяли штурмом» Козлов вал, а начали «отрезать головы», что соответствует исторической действительности, но сейчас смотрится так, что хвост отрастал у людей сразу! Пока мы с КДМ сотрудничали, нам в обязанность вменялись шоу в городские праздники.

• Обычно власти видят пользу от ролевиков и реконструкторов только в этом качестве — шоу. Ролевиков это очень расстраивает. Они видят себя в педагогике, образовании, искусстве, тренинговой культуре и многих других сторонах общественной жизни.

Всякие педагогические деятели из пединститутов, институтов повышения квалификации учителей возили нас по школам.

• Клуб дозрел до уровня развитого, сильного клуба. Ядро осознаёт важность внешней деятельности и стремится её организовывать. Производительность клуба высока. В нём есть и уровень отдельных флэш-групп, и уровень околоклубной тусни.

Ланс: У нас всегда много сил тратилось на социализацию ролевой деятельности. Не личности и даже не клуба, а всего движения. Чтобы наша деятельность приносила пользу обществу. Чтобы общество про нас думало нормально, и к нам приходили нормальные люди, чтобы можно было взаимодействовать с властью. А это в разных регионах получается по-разному.

В Тюмени был период, когда почему-то ролевиков считали сатанистами (просто на игру по готике какой-то глупый журналюга заехал — и вот!), а в Екатеринбурге ролевики что-то специально делают, регулярные позитивные публикации, даже в деловой прессе, и там относятся нормально. В Кургане есть педагогические ставки «специалист по ролевому моделированию». Ролевое движение в Кургане тоже самое многочисленное из всех, как и во всей России, но в Кургане оно к тому же легализовано. Ролевики социально активны, постоянно делают что-то вместе с КДМ, например программу «Антисвастика». Курган, Екатеринбург и Тюмень пятый год проводят ролевой методический лагерь на деньги курганских властей. Маленькие деньги, целиком не окупается, но всё равно это помогает.

• Ролевики прекрасно мыслят категориями движения в целом. В указанном отрывке видно, что лидеры движения — мастера — мечтают о переходе движения в стадию конвиксии, хоть и не пользуются этим термином. Между делом упомянут ещё один круг ролевиков, тяготеющий к Уралу.

Гена: КДМ ещё пытался нас грузить своей грантовской работой, но мы от этого отбились. Мы всё-таки делаем то, что нам не претит особо. В КДМ появились люди, которым потребовалось «показать активность» на шару, они и начали контактировать с неформалами, которые бесплатно всё делают. Потом эти КДМ-овцы всех кинули, обрубили все контакты и сделали себе «ресурсный центр» — таскать деньги из «Евразии».

• Ресурсный центр — это форма организации западных фондов, при которой они сосредотачивают в одном офисе мощную контору по выдаче грантов, консультациям по грантополучению, агитации. По мнению авторов, ресурсные центры, инспирированные фондами, оказали, скорее, негативное воздействие не только на неформальный мир, но и на формирование гражданского общества в России. Хотя и некоторая польза на первых порах была: в финансировании изданий книг, обеспечении оргтехникой и т.д.
  Но примерно с 1995 г. фонды изменили политику. Создание ресурсных центров оттянуло из неформального мира лидерские кадры, замкнуло их в офисной деятельности, по сути, обескровило некоторые неформальные движения. Многие сели на «фондовую иглу», постепенно свёртывая свою былую деятельность в пользу тех «игр», в которые включены международные фонды. В особенности это заметно на примере экологических движений. Рассмотрение целей руководителей фондов не входит в нашу задачу.
  Характерная черта любых информалов: они идейны и, соответственно, плохо управляемы. Их очень трудно купить! Случаи покупки чрезвычайно редки и чаще всего уводят эволюцию группы из плоскости нашего рассмотрения.

Глюк: Мы без грантов жили и живём. Без помещения — так и без.

Глюк: Детей на играх много было, чего уж тут — бывало, и пили, хотя с выпивкой мы боролись, но?.. Человек, который сейчас со мной работает, говорит, что попробовал спиртное в 13 лет у нас на игре. Нет, теперь он вовсе не пьяница! Нормальный работящий семейный человек. Просто любит выпить. В меру. Мы всё-таки в России!

Гена: Наконец-то кто-то об этом вспомнил!

Глюк: Следующий кризис проявился после игры «Мир Призмы» под Калугой на 160 человек. Мы, Харьков, Свердловск, Москва — Хавская, Калуга и кто-то ещё готовили эту игру два года. Наверное, кризис и раньше начался, но игровой сезон не стимулирует на разборки, а осенью всё это вылилось. Есть такие дела — строяк, подвоз продуктов, хозяйство лесное, — как бы второстепенные, но без них никакой игры не будет. Люди сплотились на этой работе и выделились как ещё одно ядро. Получился опять раскол.

• Типичный бунт стариков. Далее мы увидим, что клуб в слабом состоянии просуществует ещё год и распадётся. Начнётся новый цикл. Описанный выше цикл был с 1993-го по 1996-1997 гг., около 3,5 лет. Предыдущий фэновский (под флагом КЛФ) — с 1989-го
  по 1992-1993-й, тоже 3,5 года. В обоих случаях после цикла состав клубов сильно менялся.

Глюк: Было два групповых орглидера: Альбертик и Зар. Был Гена — непререкаемый авторитет, и был я — претендовал роль Гены занять. Нас выгнали из Дворца, и помещение КДМ-овское пришлось делить. Вроде как договорились, что за Альбертиком закрепляется одна из комнат. Но Зар сильно обиделся, вообще ушёл и больше никогда не появлялся. Альбертик с помощью интриганов из КДМ захватил всё помещение, а я с какой-то частью народа остался в стороне. Ругались. Впрочем, проводили и совместные мероприятия, но всё на грани конфликта было.

Моя претензия к Альбертику была, что он сваливает клуб в быдляк, в танцы какие-то, в дискотеки. Народ стал соответствующий появляться. Двор там очень дружный, много молодёжи, все туда пришли и не во дворе уже тусовались, а в клубе. Его претензия ко мне была такая, что я не занимаюсь текущей деятельностью: в помещении бардак, народ не знает, чем заняться.

• Представитель мастерского ядра, то есть носитель идеологии, предъявляет «оргам» претензии по слишком высокому уровню тусни. Очень показательный конфликт для информальных групп.

Потом Альбертику всё это надоело, и он забросил этим заниматься. Деятельность начала постепенно затухать, а потом КДМ-овцы получили свои гранты и из помещения нас выгнали. Народ разбежался. Я в армию ушёл, отслужил, пришёл, и тогда мы это же помещение на паях с другим клубом отбили и туда уже вчетвером заселились. Мы это ощущали как начало нового цикла — 1998-1999 гг. Из старого народа не вернулся почти никто. Мы привели в клуб металлистов, рокеров, язычников.

• Полуосознанная попытка синтеза.

Они походили, но недолго, как только мы начали что-то делать и их делами нагружать, они ушли. Большинство нормального народа — студентов — мы набрали на «Киллер-клубе». Это простая городская игра, всем понятная: карточка жертвы, ты должен узнать, кто это, побегать по городу и «убить» по правилам. Тупо и увлекательно. Для нас это мелкая фишка — чтобы народ набрать. Но именно об этом владимирские газеты писали: «Что это? Подготовка террористов, смертников?» У меня брали интервью, я давал какие-то такие ужасные советы. Не считая пафосных статей по заказу КДМ, это был единственный случай, когда журналисты проявили к нам живой интерес.

Провели несколько своих игр, но уже не такого масштаба, как раньше. Не было новых движений, открытий. Контакты возобновили с теми, кто поближе: Калуга, Москва. Новых контактов не было, и того взлёта, что был в первый цикл, не достигли.

• Если деятельность не подвергается обновлению, то каждый последующий цикл всегда оказывается менее ярким, чем предыдущий. Рассказчик интуитивно это понимает,
  он типичный еретик, тяготящийся стабилизаторским окружением. Ему хочется развития, а в старой
  деятельности, без синтеза, его быть уже не может.

В 2002 году в клубе пошло новое расслоение. На большой игре «Каменный Лес» была игровая группа «Аркусы». После игры они осознали себя аркусами в полный рост и стали жить в реале отдельной общностью. Бросили помещение, отделились. Совершенно неконфликтно — отошли, и всё. Стали делать экстремальные походы с элементами ролевой игры и стрельбой из пневматики, прыжки с каких-то высот, элементы скалолазания. У них был свой кодекс. По той игре аркусы — рисковые существа, и вот эта роль им легла, оказалась подходящей по реальной жизни. Они были нацелены на риск.

• Мы видим проявление поведения теоретиков. В движении РИ множество субкультур, связанных с этой фазой. Наиболее распространена «школа отыгрыша», при которой интерес представляет сыграть кого-то, а не себя, побывать «в чьей-то шкуре».
  Все эти эльфы, аркусы и т.д. — из той же серии. Порой придуманные для игры культуры переходят к самостоятельной жизни в реальности, примерка роли теоретика оказывается удачной и начинается пора увлечения ею. В этом заключается ещё одна сила ролевиков — их культуры нередко оживают. Аркусы более всего напоминают техногенщиков — отдельную уже сложившуюся субкультуру в рамках ролевого мира. У техногенщиков свои игры, атрибутика, свои секции на конвентах.

Я, честно говоря, тогда к ним тяготел. Но стал отдаляться от клуба, потому что пошёл работать не в свободном режиме — это уже семейные дела пошли. Клуб после ухода аркусов сильно обеднел, не смог удержаться на столбовой дороге ролевого движения и сполз, окончательно сполз в реконструкцию! (Бурный смех всех участников беседы.)

• Мы уже отмечали, что субдвижения и движения, находящиеся в одном онтологическом поле, нередко ревнуют друг к другу. Отсюда смех и подколки. «Сползание» ролевиков
  в реконструкцию хорошо объясняется процессом старения как ролевого движения в целом, так и рассматриваемого клуба в частности, так как ролевая жизнь требует куда большего уровня креатива для разработки и проведения игр, чем реконструкторсие фестивали, ориентированные на поддержку традиции – и в идеологическом, смысловом плане, и в социотехническом. Мы уже наблюдали подобный процесс на примере «Русской Избы», превратившейся из ролевиков в реконструкторов.

Появились новые контакты с Питером, с какими-то московскими, а самые тесные — с клубом исторической реконструкции в Муроме во Владимирской области. Там группа викингов, они настоящую ладью сделали, плавают на ней. Кто-то стал рубиться на железных мечах, кто-то танцевать средневековые танцы. Сейчас играми уже почти никто не занимается.

• Это уже начало нового цикла. Со сменой транслятора и деятельности сменился и круг. Примерка на себя образа викингов – ещё один пример деятельности на стадии теоретика.

Помещения нет ни у аркусов, ни у реконструкторов — отобрали. Но клубы существуют! На игру «Ведьмак» в 2005 году — это большая игра, 2700 человек — оба клуба выехали большими составами.

Пойдёт ли сейчас новый взлёт? Пока не пошёл.

• Пауза, спад активности между циклами — обычное дело. Нового взлёта активности они не гарантируют.

Глюк: Вот и вся история.

Рецепты и проблемы долголетия

Круги и Системы

Круги и Системы (обобщённое название «консорции второго порядка») — совокупность нескольких, обычно от 3 до 10 клубов (групп, секций, ячеек и т.п. консорций первого порядка), умеющих сохранять некую организационную общность. Размножение и/или объединение в Круг или Систему — единственный известный нам способ продлить время эффективной жизни неформального сообщества от обычных 3-4 лет до 7-9 лет.

Все неформальные сообщества — это системы неформальных связей между людьми. Круг и Система, иначе говоря, — это отлаженные связи между руководителями и коннективами нескольких клубов. Различие между Кругом и Системой — в глубине связей. Можно провести какую-то аналогию с дружбой и семьёй. Круг — это друзья, Система, как и семья, имеет общее имущество, совместно решает «вопросы идеологии», «внешней политики», ресурсного обеспечения и т.п. Важнейшим признаком Системы является постоянный переток людей из одного клуба в другой, подобно тому, как в семье принимают и поселяют у себя родственников.

Далеко не все неформальные группы входят в Круги или Системы. Это одна из ипостасей банальной человеческой проблемы. Подавляющее большинство людей знают и утверждают на словах, что сотрудничать лучше, полезнее, эффективнее, чем действовать раздельно и тем паче враждовать. Но и отдельные люди, и все типоразмеры социальных групп постоянно конфликтуют. От семей, всех несчастливых по-своему, до стран с войнами, холодными и горячими. Неформалы — не исключение из этого печального правила, но у них, как и у прочих, есть своя специфика. О ней мы и расскажем в этой главе.

Кроме того, объединение — это особая технология сотрудничества. Но каждое технологическое решение имеет не только плюсы, но и минусы. Объединение вооружает новыми ресурсами, но оно же и сковывает новыми рамками. Порой приобретённое оказывается куда менее ценным, чем потерянное, издержки оказываются большими, чем полученный результат. Недаром слова известного классика, которому удалось-таки построить из разрозненных неформальных групп разветвлённую, массовую и, главное, эффективную в своём роде деятельности организацию, гласят: «Перед тем как объединиться — надо решительно размежеваться». Не всегда очевидно, что объединяться — хорошо. А когда к издержкам добавляются ещё и «семейные» ссоры, жизнь в таком объединении становится совершенно несносной… Когда наступает период размежевания, а когда — объединения, каждому коннективу приходится решать самому.

Зарождение Кругов и Систем

Рождаются и Круги, и Системы обычно по одному из двух возможных вариантов: первый — почкование от коннектива-матки, то есть самого старого из клубов; второй — кооптация в свой круг или систему клуба, коннектив которого имеет внешнее, независимое происхождение. Иногда наблюдаются варианты, совмещающие эти случаи. В Системах, как правило, доминирует первый вариант, в Кругах — второй, в полусистемах — смешанный.

В случае кооптации события чаще всего развиваются в рамках следующей цепочки: взаимный интерес клубов — тяготение — тесное контактирование вплоть до создания совместных флэш-групп во внешней деятельности (обычно уровень общего круга на этом ограничивается) — иногда слияние (либо в один коннектив, либо в единую систему).

Наиболее предпочтительным для систем представляется вариант, когда последняя растёт не за счёт кооптации готовых клубов, а за счёт создания новых. При этом членом КРК — Клуба Руководителей Клубов — может стать человек, ещё не имеющий клуба, но на которого Система будет работать, помогая этот клуб создать. Такой КРК оказывается структурно более организованным, но в то же время и более монолитным. С точки зрения разнообразия — это минус. Другим минусом размножения через деление является низкая скорость роста. Перенос базового транслятора на новый коннектив вкупе с кооптацией вновь созданного объединения в Круг или Систему является более быстрым способом роста, но более рыхлым в организационном плане. Какие плюсы более весомы, а следовательно, на какой из путей бросить свои ресурсы — каждый коннектив-матка решает, исходя из своих предпочтений.

Выделяют следующие типы причин появления Кругов и Систем.

1. Структурообразующие — большие сложности в реализации базового транслятора силами одного коннектива.

2. Причины, связанные с ростом — стремление к здоровой экспансии, к распространению собственного образа жизни вовне.

3. Всякие мелкие прагматические причины, облегчающие жизнь и хорошо описанные в «Технологии группы».

Круги

Круг отличается от Системы более высоким уровнем автономии базовых коннективов. Как правило, эта автономия стремится быть абсолютной, и один клуб, в отличие от системы, не может «влезть» в дела другого через оговорённые процессуальные механизмы, а оказывает влияние лишь посредством завоёванного ранее авторитета. Общность круга поддерживается участием в общих делах (общие эхи фидошников и сообщества ЖЖ-шников, совместные акции политических организаций, джамбори скаутов, коммунарские сборы, игры ролевиков, фестивали КСП-шников, комбинированные пеше-горно-водные походы и турслёты у спортивных туристов и т.п.).

Часто члены — первичные объединения такого Круга — разбросаны по разным городам, лишь время от времени съезжаются на совместные дела и посещают друг друга в качестве гостей. Среди неформалов достаточно распространено данное понятие, и они нередко поясняют друг другу: этот из такого-то Круга, или собрались клубы такого-то Круга. В качестве отличительной метки Круг маркируется в подобных разговорах либо названием базового мероприятия, вокруг которого объединился круг, либо наиболее известным собеседникам клубом-коннективом данного круга.

Забавно, когда объединения, относящиеся к одному «подвиду» — субдвижению, не знают друг друга или не хотят знать, а порой и откровенно враждуют в рамках города, а Круг свой строят с иногородними объединениями. Это показатель того, насколько лидеры объединения дорожат своей автономией. Влияние иногородних членов круга всегда лишь опосредованное и потому не страшное, регулярные выезды к «своим» в другой город помогают сплотить клуб. А внутри города может начаться конкуренция за лидерство, переход народа из клуба в клуб, на что лидеры клубов часто реагируют очень резко, вплоть до разрыва контактов. В неформальной практике подобные конфликты окрестили трениями на почве «клубной ревности».

Трудности в создании Кругов и Систем

Ревность

Неформальные сообщества так же, как и все другие, чаще всего конфликтуют в борьбе (конкуренции) за ресурсы. Специфика состоит в том, что самым весомым ресурсом, обеспечивающим их существование, является бескорыстный добровольный труд членов сообщества, а большая часть прочих (материальных, в том числе финансовых) ресурсов добровольно и бескорыстно вносится его участниками. Таким образом, самым ценным ресурсом для неформалов являются люди — участники, активисты, лидеры.

Самым распространённым типом вражды у неформалов является борьба за людей, на нашем сленге — ревность. Реже, но бывает и прямая борьба за внешние ресурсы (на современном сленге — «распил бюджета»). Вражда идеологическая (по сути, иррациональная) встречается, с точки зрения авторов, ещё реже. Но в качестве оправдания, создания повода к борьбе за ресурсы — сплошь и рядом.

Чаще всего вражда происходит внутри одного города, в очень больших городах — по соседству. Сотрудничество гораздо менее связано с географией, даже в доинтернетовскую эпоху известно очень много Кругов и Систем, состоящих из клубов разных городов.

Проблема отношений между соседними клубами важна не только и не столько потому, что их становится больше, сколько потому, что они размножаются делением, и яблочко зачастую падает недалеко в самом географическом смысле. (Соседними можно считать клубы, где кого-то иногда хотят видеть одновременно.) Рождение одного клуба из чрева другого — болезненный процесс, и не всегда воспринимается как акт создания потомства, но часто — как раскол, родительские и сыновние чувства при этом переплетаются с ревностью. Если соседний клуб вырос сам по себе, то раскол может произойти после радостного братания. Осуждение руководителей соседнего клуба первоначально существует как оправдание раскола (причины которого часто лежат совсем в иной плоскости) и передаётся последующим поколениям уже в качестве легенды, существование которой само по себе факт, и попытки активного умолчания не делают его более приятным.

Тайное в руках энтузиастов становится явным, а сказка — былью, и тогда постороннему кажется странным, почему человек, ушедший из клуба в преступную компанию, числится упущенным, и его пытаются забыть, а ушедший в соседний клуб — предателем, и его кидаются спасать. Не менее странно, если название соседнего клуба, как имя древнего бога, объявлено запрещённым к произнесению, а посещение сего заколдованного неизвестными силами места чревато жуткой карой неведомо кому. При некоторой предвзятости можно вообразить вечные мотивы, типа: «Твой папа — бяка», или: «У тебя нет папы», но тот, кто предвзятости начисто лишён, объяснит все конфликты стремлением к справедливости.

Опыт показывает, что степень взаимодействия клубов жёстко связана с обменом информацией между ними. Взаимодействие бывает разное — либо сотрудничество, либо конфликт, причём для выбора ширины сотрудничества необходимы усилия обоих клубов, а для углубления или измельчения конфликта достаточно действий одного из них.

Второстепенные основания конфликтов

Поскольку авторы по определению считают неформалами тех, у кого большая часть ресурсов привносится членами движения, то борьба за внешние (небольшие, некритичные) ресурсы бывает редко. Однако бывает. Например, местные власти в лице КДМ иногда дают неформалам помещения. Это ценный ресурс, и некоторые интриги и напряги вокруг него случаются. Краткое описание одного случая смотрите в главе «Мы играем в жизнь». Из этого же рассказа видно, что один клуб, несмотря на потерю помещения, продолжал действовать, а другой, несмотря на наличие помещения, вошёл в глубокий кризис.

В начале 90-х годов многие неформалы, в особенности экологи и правозащитники, стали конкурировать за западные гранты. Авторы являются очевидцами многих, далеко не всегда честных, баталий на этом поле. Но уже к концу 90-х участники этих событий давно стали профессионалами от НКО (на сленге — грантоедами), и к теме нашей книги они уже не относятся.

Известно несколько попыток построить снизу политические молодёжные организации; в особенности это было заметно на Украине во время оранжевой революции и некоторое время после неё. Какая-то тенденция к возможной конкуренции тогда намечалась, но не успела состояться: синие олигархи не стали финансировать вообще никого и занялись своими экономическими проблемами. Когда же к выборам 2006 года им потребовалось слепить одноразовую молодёжку, то они сделали это, не используя существующий в восточной части страны потенциал энтузиазма и бескорыстия, простыми формальными методами, не предполагающими дальнейшего развития организаций. Нет организаций — нет и конкуренции.

Известны случаи конкуренции за ресурсы между различными ветвями скаутского движения, финансируемыми из разных западных источников, а также федеральных средств, т.е. поддержкой государства. В какой-то момент, в середине 90-х, было такое намерение власти — сделать скаутов «ручной молодёжкой», и русские традиции при этом соблюсти, и с Западом подружиться — всё как бы красиво.

Далее, как и всегда в России, всё, что связано с распилами госбюджетов, окружено — нет, не всегда тайной, но таким множеством противоположных мнений, что разобраться в них смогут, может быть, историки века этак XXIII-го. Похоже на то, что собрались делить федеральные деньги, надеялись оттянуть чуть ли не половину средств у КДМ-ов, но условием федералов было: объединиться. Чтобы были одни русские скауты, а не пять-шесть-семь. Да и западные спонсоры того же хотели.

Тут-то и переругались, так как не поделили: кто у этого пирога главным окажется. Отголоски возникавших на этой почве проблем заметны в истории скаутского отряда «Сполох». Его руководитель Иван Иостман рассказывает, как отряд без участия в распиле бюджета прекрасно отработал цикл Круга и Системы. Настоящие неформалы мало зависят от внешнего ресурсообеспечения.

Другой крайний сценарий вражды — идеологическая установка на борьбу. Так фашисты враждуют с антифашистами, нацболы с «Нашими», скинхеды с рэперами, ред-скины с бонхэдами и т.п. Однако встречаются и переходы людей из одного сообщества в другое, и самое интересное для понимания ситуации — попытки людей быть и там и там, например, участвовать в тусовках и нацболов, и «Наших». Чаще всего совместителей ставят перед жёстким выбором: будь там или тут. В то же время, если человек в перерывах между акциями нацболов катается на скейте, претензий к нему не возникает. Скейтеры и нацболы действуют в разных неформальных полях.

Забота (иногда неосознанная) лидеров и группового мнения относится не столько к усилению себя, сколько к уменьшению ресурсов противника.

Наибольшего успеха в развитии (массовости, мощности) достигают те неформальные сообщества, у которых борьба с кем-либо вообще не является идеологическим пунктиком, вся их деятельность направлена исключительно на созидание. Таковы, например, ролевики, брейнринговцы, из исторических примеров начала XX века — скауты и радиолюбители. Что не исключает мелкой человеческой ревности но, не имея идеологического подтекста, она и проявляется в мелких ущербах. Правда, не всегда политическое влияние, то есть рычаги влияния на общественное развитие, прямо связано с массовостью: есть же примеры большевиков и диссидентов, не самых массовых, но исторически более значимых, чем другие массовые, относящиеся к тому же времени.

Мировоззренческие основания конфликтов

Из возможных крайних трёх позиций: сотрудничества, конфликта и уклонения от него, закономерность двух последних может вызвать естественное недоумение. О том, как строить сотрудничество, мы рассказываем в разделах о Системах и Кругах. Осуществившим идиллию стоит пожелать успеха в работе и счастья в личной жизни, а эта глава может пригодиться тому, кого несовершенство — своё или близлежащего мира — поставит перед выбором одного из двух зол.

А кто что выберет, можно предвидеть, выяснив некоторые аспекты мировоззрения выборщиков. Нет, не политических взглядов! Политическую борьбу мы рассматривать здесь не будем. Есть в человеческой душе несравненно большие глубины. Мотивационные.

Описываемые здесь коллизии как раз чаще всего происходят в рамках сходных политических взглядов, внутри одного метадвижения. Строго говоря, конфликты между клубами эксплуатируют поводы, несовместимые с мировоззрением по масштабу, и применение солидного термина к таким частностям в данном контексте имеет смысл лишь в качестве литературной гиперболы. У людей, неравнодушных к своей деятельности, посвятивших этим «частностям» жизнь, значимость их настолько высока, что немудрено расценить карикатуру — дружеский шарж как смертельное политическое оскорбление, или «неправильно» завязанный узел на скаутском галстуке как растление несовершеннолетних. Но немудрено — не значит: оправдано.

Прежде всего, мы рассматриваем случаи, когда оба клуба чтят уголовный кодекс, то есть идеология и нравственность их клубов таковы, что официальные органы относятся к ним равнодушно. Более того, значительную часть случаев, когда органы вмешиваются в деятельность клубов, можно объяснить не отступлением от законности, а именно выходом их конфликта на последние этапы, попросту говоря — клеветой со стороны бывших соратников. Если только можно назвать клеветниками людей, чьи несомненные бескорыстие и искренность внушают доверие. Тем не менее, такое бывает.

Так вот, теперь о мировоззрении в прямом смысле слова.

Существуют люди, в значительной мере уверенные в правоте своей жизненной позиции, истинности оценок, объективности своих взглядов и, соответственно, нетерпимые к явлениям объективно вредным. Борьба со злом и творящим зло заблуждением, которые в данном случае олицетворяет соседний клуб, является для них важнейшим направлением деятельности. Критерии победы в конфликте: переход всех симпатичных людей в свой клуб, отсутствие обратных переходов, изменение поведения соседнего клуба в правильном направлении или прекращение его деятельности. Углубление конфликта ограничено только оправданностью применяемых в нём средств.

Опыт цивилизации, который мы, кажется, начинаем усваивать, показывает, что гораздо лучше, будучи непреклонным во взглядах и бескомпромиссным в клубной политике, считать свои оценки субъективными и уважать чужое мнение, как своё. Для носителей таких взглядов главной задачей является созидание, а борьба предполагается исключительно в крайнем случае, для защиты своего клубного детища. Частности, упомянутые выше в качестве поводов для конфликта, не возводятся в ранг нравственных и не являются причинами, способными породить конфликт. Победой считается только ликвидация конфликта, а наличие его (даже если налицо все вышеупомянутые признаки «победы») приравнивается к поражению.

Объединения, культивирующие солидарность, далее прошли по пути цивилизационного прогресса (с нашей точки зрения), чем ратующие за конкуренцию и борьбу на выживание. Есть и исключения: соседи, помощь которым не оправдана и невозможна, главным образом, по причине исповедования строго противоположных взглядов, отчего они агрессивно (вплоть до уничтожения, геноцида и прочих крайностей) настроены по отношению к иным культурам, идеологиям, просто объединениям. Бывают и уголовные случаи. Здесь компромисс вряд ли возможен — приходится защищаться. И то, если солидарность рассматривать в качестве помощи последним — в том, чтобы вместе разобраться в особенностях мироздания и нравственного прогресса, — то и тут сотрудничество иногда возможно.

Между клубами, представляющими первую позицию, как правило, возникает борьба. От клубов, исповедующих второй вариант, можно ожидать сотрудничества. Во всяком случае, имея критерии оценки особенностей нравственных позиций и состояния взаимоотношений клубов, можно более успешно строить внешнюю политику группы, не желающей оказаться в изоляции от других.

В заключение, следует посоветовать тем, кому померещится попытка авторов равноправно представить несколько позиций, прочитать повнимательнее и в дальнейшем поступать так, как подскажут совесть и разум.

Системы

Системы — это объединения клубов, которым удалось преодолеть болезнь «автономизации». Как правило, они поощряют переход не только из одного своего клуба в другой, но порой и уход в другое движение/субдвижение. Системы имеют совместную кадровую, а часто финансовую и материальную базу, свои координационные органы управления Системой в целом. Поэтому, в отличие от Кругов, они нередко представляют объединение групп в рамках одного города. Как объединения они куда менее рыхлые, чем Круги, и имеют куда больший организационный потенциал, что часто превращает их в лидеров среди иных Кругов или, как минимум, поднимает авторитет на очень значительную высоту.

Самоидентификация рядовых участников Системы отлична от представителей Круга. Члены Системы мыслят себя как представителей одного объединения, а свой отдельный коннектив — как некое подразделение общего. Нередко подобное объединение получает некое общее название вовне и самоназвание внутри себя. Круг, как правило, не демонстрирует такого собственного мироощущения. Отдельные коннективы-клубы, в него входящие, осознают себя лишь как дружеские. Самобытность для них всегда важнее ценностей общей целостности.

Одна из самых сложных задач на пути к Системе и в процессе её деятельности — устранение ревности.

Конкретные реализации преимуществ Системы на низших уровнях очень многообразны, сооружаются по ходу применительно к конкретным условиям, например: совместное пользование имуществом, помещениями, суммирование усилий на некоторых внешних делах, объединение авторитета для добычи внешних ресурсов и защиты от внешних обстоятельства (чиновников и т.п.).

А на высшем уровне — прежде всего, это качественный скачок в возможностях для развития личности, обеспечиваемый возросшей социальной мобильностью в пространстве Системы. Этот скачок тем больше, чем более разнородно содержание направлений Системы. Кроме того, участники Системы могут входить в другие Системы и Круги, относиться к разным неформальным движениям, то есть работать на стыках различных онтологических полей, в плодотворной зоне синтеза, что и происходит у успешных Систем. Примером, может послужить уже рассмотренная «Система Хавской», представители которой входили одновременно в несколько различных движений (коммунарское, ролевое, педагогов-новаторов и т.д.).

Технология взаимодействия клубов в консорциях второго порядка

Принципиально необходимым элементом, ядром Круга или Системы, является КРК — Клуб Руководителей Клубов. Это сленговый термин. В разных неформальных сообществах аналогичная структура называется по-разному, например: президиум, исполком, совет, ревком… иногда никак не называется, но обязательно реализуется в виде регулярных контактов между руководителями клубов.

КРК, как и всякий клуб, имеет ядро, актив и прочие сферы. Распоряжаясь ресурсами и влияя на судьбы, КРК часто имеет институт членства. Но опытные неформальные лидеры стараются не обременять работу КРК процедурами типа общих собраний и голосований. Решение большинства вопросов может происходить «на ходу», в потоке событий, хотя новичкам в создании Систем мы этого не рекомендуем. Также не рекомендуется принимать в потоке и без собрания ключевые решения, например, в периоды «точек бифуркации», когда решается вопрос об изменениях в направлении общего развития.

Ядро Системы, клуб руководителей обязательно должен быть коллективом с очень глубокой совместимостью своих членов, гораздо глубже, чем в обычном рядовом, даже сильном клубе. Во многих КРК все решения принимаются не большинством, а обязательным общим консенсусом, но существуют и КРК, где действуют процедуры демократического централизма. Во многих случаях принятие общих решений облегчается тем, что клубы Системы сохраняют значительную внутреннюю самостоятельность (не путать с автономией кругов), и многие решения могут касаться не всех клубов, то есть руководитель соглашается с тем, что ему лично в своём клубе делать не придётся.

Но всё-таки существует достаточное число вопросов, где «не придётся» неупотребимо. Система — объединение куда более жёсткое, чем Круг, и потому совместимость членов КРК в ней жизненно важна, так как орган этот должен вызывать полное доверие участников. Начиная от таких «мелочей», как психофизиологическая совместимость — трудно приходить к общему мнению с человеком, один вид которого вызывает у тебя неприязнь. Даже в тех КРК, где обычные вопросы решаются большинством, вопрос о приёме нового члена КРК в явном или неявном виде решается общим согласием.

Но главное — это идеологическая совместимость (не путать с единомыслием). Идеология здесь понимается как особый язык для строительства будущего. У кого нет идеологии, тот ничего и не строит, а лишь воспроизводит старое, образов будущего просто нет. Системе для разностороннего развития личности нужны разные клубы, но КРК — это не лебедь, рак и щука; тащить Систему в целом (развиваться) нужно в одну сторону. Базой для идеологической совместимости должна являться, прежде всего, идеологическая терпимость, толерантность. Но и она, как отмечено выше, имеет свои границы — вот они-то и определяют границы расширения Системы.

Для выяснения идеологической и психологической совместимости некоторые КРК проводят так называемые «установочные сессии» — семинары, ролевые или организационно-деятельностные игры, дискуссии и т.п. Установочная сессия — сама по себе трудоёмкое мероприятие, требует нескольких дней в отрыве от цивилизации — в условиях, например, лесного палаточного лагеря, пансионата и т.п.

В другом случае, если Система обладает территорией «точки потоков», установочная сессия как бы размазана во времени, импровизированный семинар по проблемам идеологической совместимости может возникнуть в любой момент, когда члены КРК собрались для обсуждения конкретных житейских дел, быстро их решили, и остался хвостик времени. А при активно действующей Системе собираться им приходится часто, поэтому реально все решения принимаются оперативно.

Ядро, будучи ценностно более строго выстроено, нежели остальная часть КРК, обладает дополнительными полномочиями, наподобие учредительских.

В любом случае, клуб представлен в КРК своим руководителем-лидером, при смене которого пересматривается само членство клуба в Системе. Член КРК отвечает за результаты деятельности своего клуба.

Вышеупомянутый пакет джентльменских соглашений членов КРК, кроме, как уже понятно, уговора об уровне моральной планки, содержит следующую конкретизацию:

Член КРК отдаёт себе отчёт в своей ответственности перед Законом (государства) и Системой. Остальные члены, оказав ему доверие быть равным среди них, считают, что он должен отвечать лишь, как говорится, «перед богом и собственной совестью». Впрочем, если рамки установленных Системой ценностей будут перейдены, то вопрос о выбытии такого руководителя из КРК, а его объединения из Системы, будут поставлены моментально.

Член КРК является хозяином своей «территории». «Территория» — это помещение его клуба, иное базовое пространство — бивак, концертная сцена, площадка трудового лагеря, плантация, на которой работает клуб, уличная тусовка. Но по решению КРК «территория» может быть передана и иному, правда, со всем комплексом соответствующих полномочий. В некоторых случаях КРК способен даже менять руководство отдельным объединением, перебрасывая руководящие кадры с места на место.

Одним из побочных но, очень полезных результатов постоянного взаимодействия руководителей клубов в рамках КРК является постоянный информационный обмен между клубами. Например, в самом простом случае: в каждом клубе постоянно висит расписание и тематика работы других, постоянно меняются объявления о новых делах. Но этого мало. Необходимы регулярные совместные мероприятия всех или нескольких клубов Системы. Все люди всех уровней, не только ядро, но и актив, аудитория, даже аура — зрители, должны иногда где-то встречаться, пересекаться, что-то совместно делать. Обычно это происходит в рамках базового транслятора, а также в совместных, больших, требующих усилий всех клубов Системы проектах внешней деятельности, за которыми тянется шлейф легенд о «подвигах» данной Системы.

Благодаря обмену идеями, методами, кадрами, взаимному демпфированию, заимствованию опыта из внешних контактов и взаимообогащению внутренним опытом в Системе продлевается эффективная продолжительность жизни каждого клуба.

Существуют ещё варианты полусистем-полукругов, то есть что-то среднее между одним и другим, этакий переходный вариант, на котором, правда, объединение может застыть на многие годы. В этом случае объединение демонстрирует часть черт Системы, а часть — Круга. Например, не запрещён переход из клуба в клуб, часто образуются совместные флэш-группы на общих мероприятиях, вообще перемешивание членов клубов приветствуется. Члены объединения легко одалживают друг другу предметы материальной базы, хотя она и строго распределена в смысле «что чьё», но коннективы при всём этом рьяно отстаивают свою автономию.

Один и тот же клуб может быть и членом различных Кругов, но вряд ли больше двух-трёх, так как у одного коннектива просто не хватает времени поддерживать достаточно плотные отношения с большим количеством Кругов. А вот Системы могут иметь куда больше связей, так как каждый из отдельных коннективов, входящих в Систему, может иметь ещё один-два круга контактов. Поскольку коннективов в Системе много, то общее количество контактов может быть очень значительным: множество кругов как бы нанизывается на Систему. Система обрастает поистине гигантской аурой. В этом случае у физического центра такой Системы появляется шанс стать «точкой потоков»…

Выход из конфликтов

В случае возникновения конфликтной зоны неформальная практика рекомендует следующие шаги.

У СИСТЕМЫ:

• создать комиссию из лидеров конфликтующих клубов и референтных арбитров иных коннективов Системы;
• обсудить суть конфликта с точки зрения базовых принципов Системы и её идеологии;
• принятое комиссией решение по поводу конфликта выполнить беспрекословно и незамедлительно;
• в случае саботажа одной из сторон вывести соответствующий клуб из взаимоотношений по типу «Система» и перейти к типу взаимоотношений «Круг».

Надо помнить, что частое разрешение конфликтов не в пользу одного и того же коннектива ведёт к ослаблению его связей с Системой из-за накопления негативного опыта. При таком развитии событий данный коннектив может покинуть объединение. Более безболезненный отход — это уменьшение взаимодействия с остальными коннективами Системы, наращивание собственного круга на базе новых контактов, фиксация разрыва взаимоотношений по типу «Система» и переход к взаимодействию по типу «Круг».

У КРУГА:

• отказаться от мероприятий, где возможны встречи с соседями;
• отказаться от людей, которых соседи считают своими, переход в соседний клуб сопроводить запретом на посещение своего;
• объявить соседний клуб запретной темой для разговоров, а информацию о нём — тайной на некий существенный, но не на бесконечный промежуток времени (обычно от пары месяцев до полугода);
• по истечении указанного срока возобновить отношения с клубом-конфликтантом;
• в случае возобновления конфликта процедуру повторить.

Надо помнить, что для решения конфликта внутри Круга ни в коем случае нельзя использовать алгоритм разрешения конфликта «Системы». Это вызовет лишь обратную реакцию и усиление конфронтации, иногда в неявном, тлеющем виде, будет вести к росту недоверия и интриг во взаимоотношениях, оттягивая коннективы Круга к уровню ассоциации.

Неформальная практика указывает, что при выполнении ряда нехитрых принципов вероятность вызревания конфликтов резко падает.

Вопрос о том, в каком из двух разных мероприятий, одновременно проводимых двумя клубами, участвовать, безоговорочно признаётся правом выбора участника. В крайнем случае, допустимо короткое обсуждение этого вопроса только в форме просьбы, обращённой только к участнику, но никак не к руководству соседей.

Участие в мероприятиях соседнего клуба безоговорочно признаётся уважительной причиной для неучастия в своих. В крайнем случае, всякая попытка определить, что важнее и кто не прав в выборе, подвергается беспощадной критике. Возможно осуждение лишь одновременно взятой ответственности, при которой одна из сторон оказывается потерпевшей и предварительно не была поставлена в известность о таком положении дел со стороны ушедшего ответственного лица.

Всякое участие в двух клубах приветствуется как проявление разносторонности интересов. Всякое предпочтение любого из клубов приветствуется ещё больше как акт выбора одного из двух стульев.

При этом никак не исключено взаимное признание того, что один из клубов, в общем, интереснее другого. Равенство клубов, как и равенство между людьми, должно определяться не некими объективными параметрами (рост, вес, должность), а принципом уважения к людям.

Эти правила применимы как к системам, так и к кругам. Правда, не все круги готовы к их безоговорочному выполнению. В том случае, когда круг строится из коннективов разных городов, и перетекание людей от одного клуба к другому затруднено по чисто географическим причинам, то это не особенно страшно. Если же Круг строится из коннективов одного города или близлежащих, когда миграция членов весьма вероятна, тогда невыполнение этих правил чревато фактически неизбежными конфликтами.

Кроме указанного выше свода правил, в случае Круга неформальная практика рекомендует ещё несколько.

В ведении руководителя клуба находятся материальные ценности, формальный статус клуба, служебная должность его руководителя. В случае, когда клуб по договорённости пользуется общим помещением или оборудованием, объявляется их «экстерриториальность», при которой в течение обусловленного периода они являются частью «территории» клуба — пользователя.

В любом случае посягательство на суверенитет соседнего клуба недопустимо. Всё, что происходит на его территории, считается происходящим по воле его членов, представителем которых в КРК является руководитель. Максимум вмешательства — постановка его в известность о происходящем.

Примеры:

– Коллега, у тебя в клубе светопреставление!

– Знаю.

Конец диалога.

Или:

– Коллега, у тебя в клубе смертельная опасность!

– Где?!!

– Паяльники на 220 вольт, а положено на 36.

– Знаю.

– Но завтра комиссия по технике безопасности из области!

– Хорошо, повешу на розетки таблички «24 В».

Конец диалога.

Разумеется, члены КРК данного круга заслуживают самого сурового порицания за игнорирование правил техники безопасности, но сейчас речь о важнейшем условии существования Круга — независимости клубов.

Технология создания Круга или Системы из одного клуба

Необходимо помнить, что ниже мы приведём описание технологии создания Системы или Круга из одного коннектива-матки, то есть в результате деления последнего. Происходит это, как правило, в конце второго или на третий год жизни базового коннектива. Но часто Круги (Системы реже) образуются путём кооптации. В этом случае образование Круга происходит много раньше: бывает, даже на первый год жизни во время одного из клубных выездов на событие — базовый транслятор, организуемый более сильными соучастниками уже существующего или только образуемого Круга.

Теперь перейдём к рождению Систем от одного коннектива. Технология эта достаточно проста: в период сотрудничества лидера и «стариков» коннектива перед самым «бунтом стариков» произвести процесс почкования — десантирование части клуба на некую новую территорию, образовав, таким образом, ещё один клуб. При этом лидер старой группы и старички образуют КРК.

Поскольку причиной конфликта является сдвиг участников группы по «Лестнице Странников», нарушающий таким образом стандарты старого типа взаимоотношений, то новая ситуация требует установления нового типа отношений между участниками группы. Именно это и происходит в КРК, так как «старики» приобретают в нём совершенно новую социальную роль. Проблема «бунта стариков» отходит на второй план, если проявляются какие-то трения, то в сильно ослабленном виде, а после порой исчезают вовсе. Клуб переходит от консорции первого порядка ко второй, как бы поднимается на ступеньку выше, увеличивая масштаб.

Далее консорция развивается в рамках несколько иной динамики, характерной для этого нового масштаба.

Обычно не все «старики» становятся членами КРК. Но не все и нуждаются в этом, так как переходы по «Лестнице Странников» у каждого свои. Часть «стариков» становятся членами нового коннектива, но при этом также приобретают новые социальные роли, так как соответствующие ниши освободились. Часть народу при этом всё-таки теряется, но это число не превышает обычных потерь клуба в период годового цикла. В конце концов, функционирование клуба в формате «троллейбус/поток» всегда в той или иной мере присутствует. Группа в целом избегает губительного конфликта с резким падением производительности и результативности внешней деятельности.

Какие «рифы» — сложные места ожидают коннектив на этом пути?

Надо уметь чётко определить: с кем строить отношения на базе Системы, а с кем на базе Круга. Ошибка чревата развитием конфликта, а не его погашением уже на межклубном уровне. Казалось бы, в этом случае лучше выбрать вариант Круга и строить отношения по соответствующим правилам, так как Система — более жёсткое образование, и потому вероятность конфликтов у Круга меньше. Так и надо поступать, если стремление сохранить хорошие отношения выше иных задач и установок. Но при этом надо помнить: перейти от Круга к Системе сложнее, чем наоборот. Система же — организационно более крепкое и работоспособное объединение. Поэтому некоторые предпочитают рискнуть и начать с системных отношений. Но всё равно здесь надо держать «ухо востро» и, чуть что не так — переходить к Кругу.

Для десанта надо заранее озаботиться нахождением базовой территории. Если это оказывается непосильной задачей для стариков, то порой старое помещение покидает лидер, опыт которого позволяет решить данную проблему самому. Через некоторое время старый лидер укрепляется в новой точке и выводит десант к себе, или модернизирует деятельность и жизнь нового клуба таким образом, что это требует иного менее затратного ресурса (квартира, улица и т.д.), пользуясь старым помещением время от времени на принципах «экстерриториальности». Понятно, что взаимодействие клубов происходит на КРК.

Надо заранее подготовить лидерский состав нового клуба, тех самых старичков, что войдут потом в КРК, к ведению деятельности клуба: организации базовых трансляторов и рядовой жизни вокруг него. А то могут не вытянуть, растечься — и вся затея превратится в обыкновенный выпуск.

Отдельной опасностью является возможность перетянуть со временем десантирования. Если «бунт стариков» уже начался, то подобная идея начинает рассматриваться в качестве хитрого манёвра для выдавливания из клуба неугодных. Снова придётся уходить самому или идти-таки на конфликт. Обычно затягивание с почкованием происходит из-за ложного стремления всё получше подготовить. Истинной же причиной является стремление лидера растянуть приятное время эпохи сотрудничества. Для того, чтобы исключить интерпретацию «выдавливания неугодных» или ослабить эту тему в рамках возможного конфликта, рекомендуется на предыдущих этапах поддерживать традицию перетекания членов клуба из одного в другой в рамках одного Круга, пусть даже внешнего, то есть образованного путём кооптации вокруг мероприятий базового транслятора. Если подобная традиция сложилась, разделение на несколько частей происходит очень легко и естественно.

Ещё одной опасностью является отдаление вновь возникших коннективов друг от друга и возникновение у них новых кругов, замещающих старые контакты. Для решения этой проблемы не рекомендуется рубить контакты новых коннективов через общий КРК. Такое поведение лишь провоцирует конфликты. Нормально, когда у коннектива несколько кругов, более того — это даже желательно, так как обогащает деятельность всего клуба. Рекомендуется наоборот: не рубить, а развивать — увеличивать масштаб внешней деятельности и совместных проектов, совершая новые «подвиги» (что раньше было недоступно из-за ограниченности ресурсов).

Такие новые «подвиги» скрепляют консорцию второго порядка, она осознаёт свою значимость и единство. По неформальному миру распространяется шлейф мифов об этих «подвигах», что в качестве обратной реакции, ответного эха, укрепляет образовавшуюся консорцию второго порядка. «Подвиги» (или «Чудеса Света» — оба термина существуют в неформальной среде) являются крайне желательными событиями для «цементирования» нового объединения.

Далее рекомендуется практиковать регулярное перебрасывание кадров и материального ресурса из одного клуба в другой в рамках совместных флэш-групп по реализации новых проектов. Такая политика формирует у коннективов представление об общности пространства всей консорции и облегчает переход к Системе.

Сроки жизни Кругов и Систем

Круги и Системы легко решают проблемы кризиса каждого своего клуба. Через три года народ просто растекается по разным членам-группам консорции, сохраняя былую общность. Таким образом, Системы, а часто и Круги, образовавшиеся из «распада» былого клуба, продлевают свою жизнь до 7-9 лет; старый коннектив сохраняется, приняв новую форму — КРК. После этого периода кризис накрывает и эти типы объединений, выкашивая личный состав почти полностью. Технологии преодоления этого кризиса в неформальной практике пока не осознаны и не описаны.

Круги, в особенности межгородские, обновляются чаще, чем Системы. Местный бунт стариков выбивает отдельный клуб из Круга, он на время исчезает из поля зрения остальных членов объединения. Потом возникает вновь, уже с обновлённым коннективом. Впрочем, новый коннектив может предпочесть строить отношения уже с новым Кругом. Поэтому Круг может плавным образом менять свой состав. В Системах же бунт стариков оказывается менее страшным. Старый состав сохраняется, и хотя коннективы тоже обновляются в результате миграции стариков, выбывания кого-либо из объединения и его КРК не происходит. То же самое можно сказать про Круги в рамках одного города и полусистемы (если в их среде выполнялись указанные выше правила).

Как и отдельный клуб, Система или Круг, отжив свой 7-9 летний цикл, могут начать новый, сохранив ядро лидеров. Таким образом, технология перехода к Системам и Кругам становится жизненно необходимой для сильного клуба, увеличивая его работоспособность, как во временном аспекте, так и в смысле совокупного массива объединения.

Система, разумеется, не вечна, как и клубы, её составляющие. Причём периоды перезревания частей и целого могут не совпадать. Какие-то клубы отомрут, а Система ещё будет действовать. Система состарится, а некоторые её части будут в расцвете сил.

Каковы же признаки приближения финала?

Прежде всего, старение самого КРК.

Увеличение числа элементов Системы до количества, когда координировать, снабжать, защищать их из единого центра становится несподручно. Эмпирически установлено, что чувство дискомфорта возникает около числа 12. Диалектично, что рост числа клубов Системы является одной из главных её целей.

Наличие внутри Системы явственно ощущаемого ядра новой Системы (или Систем, или хотя бы клуба), которая останется после распада данной, либо фактически уже возникла и ведёт параллельное существование. Благо, если такое ядро оформилось в результате обсуждения, заключения новой серии договоров и т.п. То есть, готов ответ на вопрос: «А что будет вместо (после) этой Системы?»

А будет, при оптимистичном сценарии, плодотворное взаимодействие уже между Системами, то есть шаг к консорции третьего порядка — движению.

Точки потоков

 Время от времени в пространстве неформальных коммуникаций образуются уникальные точки, где постоянно, обычно в течение многих лет, проходит сплошной поток, внешне напоминающий тусовку. Но только внешне. В этих точках каким-то странным образом пересекаются и общаются активисты и лидеры разных неформальных движений, между ними идёт интенсивный информационный обмен, устанавливаются связи, некоторые из них превращаются в долговременное сотрудничество, а иногда приводят к синтезу новых движений.

• Авторы долго не могли определиться с классификацией этого явления. Это консорции второго порядка или третьего? Ведь в этих точках пересекаются различные круги и движения. А может, всё-таки первого порядка? На чём, в конце концов, и остановились. Точка потоков – это всегда конкретное место, хозяева которого вполне определённая общность — клуб.

В мире неформалов гуляют гипотезы, что эти места находятся в особых точках пространства, — возможно, связаны с физическими свойствами атмосферы, геосферы или ещё каких-то сфер.

- Люди живут здесь с эпохи палеолита — говорил хранитель одной из таких точек, директор археологического музея-заповедника Танаис (между Ростовом и Таганрогом) Валерий Фёдорович Чеснок. – В античные времена вокруг была дикая малозаселённая местность, а здесь — крупный торговый центр. Наверное, у этого места есть какие-то живые свойства.

В 70-80е годы в Танаисе всегда тусовался какой-то народ. Летом, которое в тех краях достаточно длинное, в сезон раскопок происходил всплеск. Зарплата рабочего на археологических раскопках символическая. Люди, желающие заработать тяжёлым физическим трудом, легко могли найти себе места повыгоднее. Да хоть те же студенческие стройотряды. Однако не только Танаис, но и многие археологические лагеря и экспедиции были характерным местом сбора странных людей.

Территория музея-заповедника велика, но всё же оснащена инфраструктурой: есть вода, для рабочих организовано питание, неподалёку посёлок с магазином (ну, да, читатель нас правильного понял – мы в России или где?). Чеснок разрешал жить на территории в палатках не только археологам. Он сам… ну не то, чтобы организовывал и приглашал… каким-то неуловимым образом создавал лагеря добровольных помощников. Использовал бескорыстный труд энтузиастов – но не для карьеры: так до пенсии и пробыл в этой древней глуши. Этот уникальный человек осознавал самоценность общественных движений. Он не только раскапывал, консервировал, реконструировал культурные слои, он делал их живыми, наполняя новыми людьми из новой жизни. Даже зимней ночью можно было приехать на территорию, походить по служебным строениям, и, не найдя сторожа, которые обычно тоже были из неформалов (а магазин-то…) завалиться прямо к директору с вопросом: — Тут, мне сказали, есть странные люди? — Ну, если не считать меня, — невозмутимо отвечало официальное лицо в час ночи, — то из калитки налево, четвёртый дом по правой стороне.

• Как правило, точка потоков – это реальное жилое место. Тут постоянно кто-то живёт, а старожилы клуба-хозяина часто живут постоянно. Потому и завалиться в такую точку можно когда угодно. Даже ночью. Люди есть, кто-то выйдет навстречу. Если не сразу, то утром. Двери в таких точках часто бывают открытыми. Всегда. Только в последние время появились кодовые замки, но кто знает код – а кто едет часто знает его от друзей – тот войдёт.

Культурная жизнь в Танаисе била ключом. Поэты читали там стихи и склеивали рукописные сборники, создавали новые поэтические школы, рок-музыканты, не брезгуя акустикой, подхватывали потёртую шестиструнку у бардов. Хиппи жили, хиппи – они просто живут. Коммунары устраивали трудовые десанты: «Вон ту яму, что Чеснок разметил – до последней электрички в воскресенье!». Поисковики, естественно, копали. Реставраторы — предтечи будущих реконструкторов — с увлечением приводили в рабочее состояние военные машины античности, восстанавливали древние строения и строили рядом свои – похожие, облачались в реконструированные доспехи скифского воина V-IV века до нашей эры, стреляли из реконструированных луков и арбалетов и давали пострелять всем желающим.

Но среди политических неформалов Танаис был непопулярен. В 80-е часть этой ниши краем цепляла другая мощнейшая точка потоков – Рожбуль: Рождественский бульвар, 21, строение 2. В отличие от периферийного Танаиса, Рожбуль находился вблизи самого центра грядущей катастрофы и пропускал через себя огромный поток неформалов, включая политических. В мемуарной литературе, которая большей частью политическая, Рожбуль упоминается под разными псевдонимами: «Клуб «Компьютер» Гарри Каспарова, фирма «Параграф» Степана Пачикова, КСИ (Клуб социальных инициатив) Геннадия Алференко. От КСИ на Рожбуле была лишь какая-то доля. Каспаров же и Пачиков в нынешней терминологии больше спонсоры и меценаты: добывали компьютеры для детского клуба, содержали здание, что тогда было дешевле компьютеров. Роль этих личностей в создании точки значительна, но мы, в рамках своей темы, связываем Рожбуль с именем неформального сообщества, которое в течение многих лет поддерживало там социальные процессы – «Радуга».

• Множественность названий – типичная для точек потоков черта, так как различные круги видят здесь совершенно разные стороны, разных людей, разные организации и клубы. Путаница нарастает моментально. Нередко место в итоге получает название географическое. Танаис, Рожбуль, Пролетарка, Дебаркадер, Хавская…. Так удобней: и понятно где, и нет ассоциации с кем-то конкретно, коль обитают тут столь разные. Тем не менее, хозяева у места почти всегда есть. И вполне конкретные. Это очень сильный клуб, не побоявшийся впустить в себя потоки различных тусовок, и при этом не растворившийся в них.

Большую часть строения 2 занимал детский учебный компьютерный центр. Это было поводом для того, чтобы среди прочих: хиппи, рок-музыкантов, бардов, реставраторов, зарождавшихся политических движений, кооператоров, МЖКшников, диссидентов, почитателей Толкиена и… (список сокращён на два порядка) тусовались неформальные педагоги-новаторы. Именно там авторы впервые услышали термин «социотехника». Полуофициально это называлось СПО «Радуга». Символическое слово – много цветов спектра, а СПО некоторые расшифровывали как «социально-педагогическое объединение», другие как «строительно-педагогическое объединение». Рожбуль и его люди, дела и подвиги достоин настоящей энциклопедии — кто бы только написал её наконец… Один из авторов был там сам, и впечатления его — маленький и субъективный фрагмент большой мозаики.

Выглядело это примерно так. Приходит незнакомый человек с улицы. Ему говорят: «Здравствуйте. Хотите чаю?» Дежурные из коммуны (практически они в этом доме на Рожбуле и жили) готовят чай. И беседуют. Как зовут, могли и вообще не спросить – пока не захочет человек и сам не скажет. Если человеку нужна вписка (ночлег, жильё на сленгах большинства неформалов), она обычно там же и реализовалась. В вечно недоремонтированном доме был большой запас туристского снаряжения: среди прочей деятельности «Радуги» была организация детских палаточных лагерей. Снаряжения там хватало для леса человек на 50-70, а для дома, когда можно лечь на одну палатку и укрыться другой — больше. Фактически были моменты, когда в этом доме одновременно кратковременно вписывалось до сотни иногородних. Чтобы получить вписку на одну ночь, достаточно было продемонстрировать, что ты не будешь нарушать очевидных правил — пить, употреблять наркоту и т.п. Чтобы задержаться, требовалось большее.

• Вписка – типичное свойство точек потоков. Это не означает, что любой пришедший автоматически получает приют – это же не ночлежка. Потому и ведутся разговоры, иногда за чаем, иногда и без него. Признали за своего, так и угол, и спальничек найдётся, нет – так могут и от ворот поворот указать. Приглянулся человек — может, не то что ночь, а неделями жить. Но если человек хочет осесть на месяцы и более, то только если включится в один из проектов данного места. А это всегда не только один клуб, но и информационный центр многих систем клубов.

Стены были замаскированы объявлениями о делах в разных концах Москвы, области и тогда ещё Союза, дела обсуждались и за чаем. Например, типичным и постоянным делом коммуны была помощь детям-инвалидам, постоянным подшефным был Загорский (ныне Сергиев-Посадский) детский дом – учреждение не призрения, а социальной реабилитации и науки, центр уникального передового в мировом масштабе достижения советской педагогики и психологии: в нём слепоглухие (!) дети обучались и воспитывались до состояния трудоспособных личностей. Поток людей ездил туда практически каждый день, со всплесками в выходные. Основное занятие: помощь в ремонте детдома и человеческое общение с этими детьми. Среди висящего на стенах был плакат с дактильным алфавитом, желающих тут же за чаем могли ему обучить. Феноменальным социотехническим опытом была организация потока добровольцев, когда рожбулевцы расклеивали прямо на вокзалах в районе касс и электричек на Загорск объявления типа «Кто хочет помочь детскому дому? Сбор у электрички на Загорск в …». Создание флэш-групп начинались ещё по дороге. Приезжающие в детдом самотёком попадали в малый филиал «Радуги» в котельной, с процессами чем-то похожими, но более жесткими: у человека ещё в чаепитии спрашивалось, что он умеет делать, желательно по строительным или хозяйственным специальностям. Если подходящей работы не находилось, его направляли на неквалифицированную. Тусовщиков, приезжавших в Загорск пообщаться просто так, быстро, аккуратно и тонко вытесняли. В Загорске был свой хозяин, принимающий всю эту команду энтузиастов – Апраушев (выполнял такую же роль, как в Танаисе – Чеснок). Пока он руководил детским домом, тот являлся ярким центром неформалов и их жизни. С его уходом неформальная жизнь в детском доме захирела.

• Как уже отмечалось, сильные неформальные клубы не избегают тусовок, но тщательно следят за их пропорциональным соотношением со старожилами собственного клуба. Если численность тусовки становится слишком большой, её частично мягко вытесняют, вновь сокращая соотношение до нужной пропорции. Человеческий фактор для подобных точек – одно из главных условий существования, многое зависит от лидера точки, его опыта, интуиции и стремлений.

Тусоваться на самом Рожбуле можно было несколько дольше, но в каких-то рамках. Несмотря на масштабность, Загорск – лишь один из потоков Рожбуля. Всегда можно было обнаружить на стенах и в чайных разговорах тему поездки на восстановление православных церквей и монастырей в Москве и ближнем Подмосковье. В ту половинчатую эпоху это подавалось как реставрация памятников архитектуры. Позже — работы на стройках МЖК. Строительные работы, хоть подсобные, может делать каждый. Даже «чайники» быстро врубались: в неквалицированной работе человека проверяют на работоспособность в принципе. По грубым оценкам, через Рожбуль за время его существования прошло порядка 12.000 хоть немножко поучаствовавших в каком-то деле человек. Тусовщиков – больше.

После того, как проверка состоялась, или в случае, если кто-то из ядра «Радуги» решал на интуиции, что этот человек в проверке не нуждается, рано или поздно начинался разговор о «сюжетах». Так называлось всякое более длительное дело (в нашей терминологии «клуб», «круг» или «система»), с которым Радуга была связана и куда человека могли перенаправить. Собственно, вот эта главная информационно-коммуникационная функция в неформальном поле достаточно хорошо осознавалась функционерами «Радуги». Кроме дружественных у «Радуги» были и собственные сюжеты, а можно было завести разговор о создании нового сюжета – и, бывало, это получалось!

• Точка потоков – почти всегда место пересечения нескольких кругов и систем различных движений. Именно поэтому популярность таких точек высока. В случае кризиса собственной группы здесь всегда можно найти и влиться в другую, здесь же можно воочию познакомиться с совершенно новым для себя явлением и влиться в ряды движения, незнакомого прежде. Для тех, кто ещё не нашёл себя в жизни, такая возможность очень ценна.

Расцвет Рожбуля совпал со временем волны генезиса общественных движений, печально завершившейся в 1991 году. В эту неформальную эру он, вероятнее всего, был крупнейшей точкой потоков, если считать по массовости и ширине спектра. Но не по влиянию на будущий передел общества, которое оказали (из числа неформалов, криминальный мир в этой книге не рассматривается) в первую очередь политические движения.

Одной из таких заточенных на политику точек потоков был МБИО («Московское Бюро Информационного Обмена») Вячека Игрунова. В сленгах точки потоков привязаны к географии, потому более всего он известен как «Пролетарка» — находился минутах в пяти быстрого ходу от метро «Пролетарская». Улица, кажется, называлась Дубровская. Выглядело это всё — ну очень похоже на Рожбуль. Живописный беспорядок, объявления, плакаты на стенах, стопки, связки и груды полусамиздатских изданий разных протопартий. Дверь прикрыта, но не заперта, заходишь – никого. Наконец, вылезает из-под стола взъерошенный Вячек, может, он там искал нужную бумажку, а может и спал, что-то других спальных мест вокруг не видно. Вообще у диссидентов вписки малознакомых людей практиковались реже: в отличие от большинства неформалов, они не переняли у хиппи этой культурной традиции. Жил Вячек, по слухам, у М.Я. Гефтера, но это было давнее соратничество и взаимопомощь, а не случайная вписка незнакомца. Да, в общем вылазит Вячек из-под стола, заваривает и наливает крепчайшего чаю без сахара. Чаю всё время не хватает, не то чтобы денег, цены ещё советские, но вот чайник маловат. Идёт сплошной поток народнофронтовцев, демсоюзовцев, перестройщиков (клуб «Перестройка» тогда был мощным). Какие-то анархисты сваливают пачку своих газет и требуют, чтобы Вячек немедленно зачитал и заценил, да ещё и помог в распространении. Приходит бородатый ещё неизвестно кто: партии у него нет, команды у него нет, но у него есть политическая идея, которую он не успевает изложить, так как его грузят распространением анархистской газеты и расклейкой в метро чьих-то листовок…

Часть политических протопартий, тогда ещё честно называвших себя клубами, использовали «Пролетарку» как один из координационных центров, там иногда происходили заседания «межклубной инициативной группы», где ключевую роль играли Игрунов, Пельман и Павловский. По нынешним воспоминаниям Игрунова, на «Пролетарке» зародился, будучи первое время отделом МБИО, политический отдел ИА «Постфактум», из которого путём сложных эволюций, расколов и переделов получился скандально известный ФЭП.

Наверняка точки потоков были и в прошлой неформальной волне — хрущёвской оттепели. Честно говоря, авторы не исследовали подробно тот период, однако одна мощная точка нам всё же известна: посёлок Новомихайловское Краснодарского края на Черноморском побережье Кавказа, во время строительства принципиально нового для тех времён по социальной архитектуре детского центра «Орлёнок» — альтернативы сталинскому «Артеку». Туда тоже на работу строителями, а позже и вожатыми с проживанием в общежитии и питанием, принимали самых странных людей.

Сейчас, в эпоху сомнительной свободы, в Москве и в других городах существует множество уличных тусовок и вписок. Но они слишком узки по спектру, чтобы авторы могли причислить их к категории «точки потоков» — мест встречи и сотрудничества разных неформалов. На известном Эгладоре у метро Октябрьская отношение к постороннему, не знакомому иили не демонстрирующему внешних признаков принадлежности к своим холодноватое.

• Не любая крупная тусовка неформалов, имеющая постоянное место сбора, является точкой потоков. Главная черта точки — мультикультурность, способность принимать представителей различных движений и создавать коммуникацию между ними. Но возможность «вписаться» и на ночлег, и в проект – важные (наряду с другими) черты подобных мест.

Танаис потерял черты «точки потоков» в 2003 году, когда Валерия Чеснока «ушли на пенсию»…

Известных нам сейчас точек потоков в Москве две: Хавская и Дебаркадер. Можно сказать, полторы, так как они поддерживаются одним неформальным сообществом, название которого определить затруднительно, так как стоимость регистрации организации с названием меньше, чем месячная аренда нескольких совершенно квадратных метров территории. Хавская — она Хавская и есть, улица такая на Шаболовке, дом 24 копус 2. Дебаркадер — это действительно дебаркадер с деревянным двухэтажным домиком, сейчас он стоит в Троице-Лыкинской пойме в Строгино, но может и переплыть куда-то. В стилистике социотехники Хавской и Дебаркадера наблюдается дальняя преемственность от Рожбуля, например, чай там могут готовить специальные дежурные, и то если много народу наплыло, а чаще сами пришедшие, но не лично харизматический лидер. Более важная черта преемственности в том, что и Рожбуль тогда, и Хавская ныне занимают часть площади в учреждениях образования, использующих передовые педагогические технологии. Хавская – частная школа и образовательное информационное бюро. И не только образовательное: функция сообщения одним неформалам о существовании и характеристиках других – важнейшая для точек потоков.

• Хозяева сегодняшних точек потоков – самостоятельные организации, способные арендовать или купить в собственность здания и содержать их за собственный счёт. Так современность внесла свои коррективы. Это обстоятельство не слишком радует авторов, так как бизнес не стремится к созданию подобных точек – неприбыльное это дело, государство же сократило число учреждений образования и культуры. Точек потоков стало мало. А ведь это и так достаточно редкое явление в неформальном поле. Найдут ли эти точки новые формы своего укоренения?

Вот очень, очень неполный перечень неформалов, которых можно встретить на Хавской или Дебаркадере чаще, чем один раз в жизни (список тех, о ком можно узнать просто не влезет в книгу): автостопщики, анархисты, антиглобалисты, волонтёры «World for you», КСП-шники, коммунары, комсомольцы (это сейчас, в 2006 году), левые интеллектуалы разные, народные предприятия (предприниматели, которые считают себя таковыми, но по закону не проходят потому что мелкие), нацболы, педагогические сообщества (бывают очень разные, некоторые выделены в этом списке в отдельные пункты), правозащитники (например, МПД), реконструкторы, рок-музыканты некоммерческие андерграудные (в них соответственно столько же течений, сколько в роке), ролевики, сиды, скауты (разных течений, их в России минимум пять), спортсмены-экстремалы, троцкисты, туристы спортивные, футурологические литературные группы (среди которых стоит выделить Максима Калашникова лично и его почитателей и «Нооген»), фидошники, хакеры, частные школы инновационные (например, питерская «Эпишкола»)…

Все точки потоков обрастают легендами. Кроме мест физических встреч разных движений, они объективно превращаются в центры неформальной культуры: тут витают легенды и байки о посетителях, а посетители в свою очередь разносят невероятные истории о самих точках потоков, создавая ореол загадочности вокруг данных мест.

Вот некоторые из них:

• Вписались в одну точку потоков неформалы-православные и неформалы-атеисты. Православные перед обедом стали молитву читать, а привезённую с собой икону поставили в столовой на холодильник, он как раз в красном углу оказался. Атеисты увидели это и давай на всю точку: «Да вы только посмотрите! Они на Холодильник молятся!». Конечно, верующих это напрягало. Но они всё равно к этой точке тянулись, возвращались и, как ни странно, но исторический факт: эти группировки подружились. Было у них, очевидно, нечто общее высшее…

Рассказывает лидер точки потока: Попросил вписаться на денёк-другой 17-летний автостопщик с Урала. Потусовался, в общем, всем понравился и попросился остаться. Я ему говорю: справку от родителей привезёшь, что они согласны, работать будешь поваром здесь и учеником монтажника в бригаде промальмпа, и, главное, в школе учиться будешь, мы пристроим. Парень уехал, думаю — понял, что к чему, не приедет теперь. А он через неделю приезжает со справкой от родителей, с аттестатом за 9 класс, ИНН-ном, вещами… Вот так. Пришлось нам как тому груздю в кузов лезть. Взяли его на воспитание.

Возможно, мы привязываем точки потоков к географическим местам лишь в силу инертности собственного мышления. Это просто удобно: надо что-то узнать о неформалах — знаешь куда идти. По жизни точками потоков оказываются и люди. Таков когда-то журналист «Комсомольской правды», а теперь непонятно кто, хотя иногда пишущий, постоянно путешествующий не по совку, а по всему миру неутомимый Хил — Валерий Хилтунен. Впрочем, в пору, когда он ещё жил осёдло, точкой фактически была большая квартира его большой семьи (жена — Лена и четверо детей) в Останкино. Теперь Хила найти сложнее, по e-mail он не всегда отвечает, говорит, что меняет адреса от спама. Но если уж появляется… А он появляется, авторы видят его с периодичностью раз в год-другой. Если он у вас появится, читатель, задайте ему любой вопрос о состоянии любого неформального сообщества в любой точке планеты. Мы надеемся, что люди, которых не интересуют такие вопросы, не дочитали нашу книгу до этого места.

Текстовые иллюстрации

НБП — заявка на новый транслятор

Краткая справка

С точки зрения авторов книги, синтез движения, маркируемого словосочетанием «политическая молодёжка», одним из субдвижений которого является национал-большевистская партия (НБП), ещё не окончен. Движение только начинает свою жизнь, и поэтому использовать принятый нами шаблон для его описания оказывается неудобным. Поэтому справка приведена здесь в несколько ином формате и перемежается цитатами из текстов одного из исследователей данной организации.

Формально НБП появилась в начале 90-х, в качестве одной из многочисленных форм существования мемориальных диссидентов, на что указывают и формы работы: собрания, дискуссии, издание газеты и живой носитель традиций Э. Лимонов. Использовались и классические методы — агитация в массах.

С социотехнической точки зрения НБП почти десять лет не имела ничего общего с тем, что мы наблюдаем в 2000-е. Шёл поиск базовых идеологических установок (но ещё не трансляторов!), отсюда пересечение с евразийской веткой в лице А. Дугина.

Павел Данилин, политолог. Вариант «Идейное движение». В нашей стране такой подход к строительству молодёжных организаций встречается крайне редко. В идеале он выглядит следующим образом: прежде чем создавать структуру, вырабатывается идеология, и под определённые идеи и лозунги вербуются сторонники. Задолго до начала вербовки проводится медийная кампания по распространению в обществе базовых идей, в крайнем случае, используются листовки и наглядная агитация.

Кооптирование членов начинается, когда уже подготовлена среда. Это значительно облегчает набор адептов, а также уменьшает число пришедших в организацию «просто так потусоваться», хотя увеличивает возможность того, что в организацию будут внедрены провокаторы. Именно на идейной основе в 90-х годах создавалось большинство националистических структур.

Один раз этот подход испробовал Александр Дугин при создании НБП, но потом оказалось, что идеология очень легко меняется, в зависимости от того, как очередной лидер движения улавливает, в каком направлении дует ветер, из Кремля или от спонсора. Столкнувшись с таким обычным в политике моментом, Дугин продемонстрировал неготовность к борьбе за собственное детище и ушёл из НБП.

Таким образом, среди плюсов: высокая идейная мотивация участников движения, существенное снижение затрат на проведение политической работы, значительная монолитность движения. Среди минусов: создать подобное движение в кратчайшие сроки практически нереально, массовость будет ограничена предлагаемыми лозунгами, Настоящий владелец, финансист или вождь движения, вполне может «отодвинуть» идеолога на третьи роли, а затем избавиться от него вовсе. При этом движение меняет свою идеологическую направленность, не осознавая этого (28).

Во второй половине 90-х в НБП появилось много неофитов из среды бывших анархистов, вытесненных из мейнстрима общественных движений. Некоторое оживление НБП-шная традиция относит к 1998 году. Экономический кризис и очередной скачок обнищания масс вызвали резкое полевение молодёжной среды, у некоторых региональных отделений НБП появились меценаты из числа возмущённых мелких и средних предпринимателей.

К концу 90-х достаточный для появления инкубатора набор различного протодвиженческого и мемориального материала, наконец, породил новые трансляторы. Назовём источники синтеза, кроме упомянутых диссидентских. Акции прямого действия в качестве базовой протестной формы взяты из практики былых экстремистских групп, например, экологов прошлой волны, которые тоже с удовольствием пристёгивали себя наручниками друг к другу и к предметам неживой природы. Технология охраны акций, организация боевых групп прикрытия и ответных нападений заимствована у футбольных фанатов. Недаром их приток в НБП отмечают сами активисты движения. Форумная и ЖЖ-шная активность у НБП менее развита, по сравнению с остальными представителями движения, но тоже есть.

Новизна транслятора НБП в том, что он прекрасно вписывается в век информации, когда технологические возможности (мультипликаторы) породили новый социальный феномен: грубо говоря, неважно, что произошло, важно, какая лапша навешана на уши телезрителям. У исламских террористов это лапша кровавая, в результате — политический феномен-парадокс: они выигрывают войны, которые в военном отношении проиграны, например, войну в Ливане 2006 г. Число жертв терактов в России на порядок меньше числа жертв ДТП, бытовых суицидов и, тем более, плохого медицинского обслуживания, дороговизны лекарств. Но именно теракты порождают политические и экономические решения, влияющие на судьбы народов, например, на спецслужбы тратится больше средств, чем на медицину.

Мишенью современного терроризма являются не физические жертвы, а бреши в информационной защите средств массового оболванивания. Цель поражения — изменение общественного сознания, говоря нынешним сленгом, «пиар». Конечно, и в этой технологии прослеживается преемственность от русских бомбистов 19-го века, левых эсеров и т.п. Но большинство новых технологий и изобретений основываются на старых и являются в какой-то мере их удачной комбинацией и развитием.

Заявка на новый транслятор НБП — это бескровный информационный терроризм (БИТ).

Хотя в современном молодёжном политическом движении по-прежнему бытует старый «экологический» термин «акция прямого действия», но по нашей классификации это новый транслятор. (Аббревиатура составляет символическое слово бит, но авторы честно признаются, что в молодёжном сленге такого нет — мы сами придумали.) Резкий взлёт популярности НБП начался в 2002 году вместе с судебным процессом над Э. Лимоновым. Буквально через год политические молодёжные движения, использующие в качестве базового транслятора «акции прямого действия» — биты, начнут нарастать как снежный ком, из, казалось бы, совсем и давно мёртвых СКМ и «М-Яблок».

Павел Данилин: Говоря о Думской кампании 2003 года, нельзя забыть о главном фигуранте большинства последующих молодёжных протестных акций. Я имею в виду, естественно, Эдуарда Лимонова (Савенко), лидера Национал-Большевистской партии. 30 июня 2003 года он был условно-досрочно освобождён из колонии (…), где отбывал наказание за организацию незаконного приобретения, хранения и перевозку оружия. (…) Вместе с ним были осуждены ещё пятеро членов НБП.

По информации от источников в правоохранительных органах, одним из условий освобождения Лимонова было обязательство прекратить радикальные и неформальные акции и нападки на власть. Если это так, что договаривающаяся с харьковским индивидуалистом и самовлюблённым писателем сторона вызывает сомнения в своей адекватности. Лимонов — шоумен, причём такой шоумен, для которого никакие договорённости ничего не значат.

14 сентября лимоновцы в ходе акции «Антикапитализм», проводящейся левыми и радикальными движениями регулярно с 2001 года, смогли практически полностью узурпировать информационную повестку шествия и митинга. Среди лозунгов, выдвигавшихся нацболами, требование послать «к чертям собачьим» всех членов правительства (кроме Бориса Грызлова). 6 октября после пресс-конференции, посвящённой победе Валентины Матвиенко на выборах губернатора Петербурга, нацболка Наталья Луковникова хлестнула победительницу по лицу букетом цветов. 26 ноября в Москве на конференции РАО «ЕЭС России» в МГИМО нацболка Марина Горшенина бросила в Анатолия Чубайса банку с майонезом. 7 декабря на избирательном участке нацболка Наталья Черновая бросила яйцо в досиживавшего последние дни в должности премьер-министра Михаила Касьянова. 24 декабря на съезде «Единой России» были забросаны яйцами, яблоками и облиты майонезом лидеры единороссов. Акцию провели замсекретаря Московского отделения НБП Роман Попков, нацболы Сергей Медведев и Илья Шамазов.

Вот в таком виде НБП и известна широким массам телезрителей. Однако внимательное исследование показывает, что яркие акции являются только верхушкой айсберга — они плывут в телевидимости вместе с массовой, мощной и развитой субкультурой — организационно выделенной, оформленной, имеющей в своей внутренней ткани множество отдельных кругов и систем. В принципиальном отличии от большинства других мелких субкультур молодёжного политического движения — столичных тусовок — НБП имеет массовость в провинции и демонстрирует высокую технологическую грамотность провинциальных лидеров и активистов.

Нацболы: взгляд изнутри

Рассказывает Лёша — активист партии НБП в одном из средних городов России.

Описать структуру можно примерно так. Три слоя. Первый — сочувствующие, их в нашем регионе более 2000. Они вступили в партию, заполнили анкету, она отправлена в центр, время от времени показываются на общих собраниях, покупают литературу. Несколько сотен из них иногда ходят на собрания, общаются с нами, с ними можно работать.

Второй слой — люди любящие общение, тусовка. Это 50-100 человек, которые заразились нашими идеями, часто приходят, в том числе на акции, иногда их можно подвязать на какую-то работу, но к серьёзной планомерной деятельности они не готовы. Если 100 тусовщиков пригласить на акцию, придёт в лучшем случае 30. У каждого своё дело, которому отдаётся большее предпочтение, чем партии. Он появляется, когда ему удобно.

Третий слой, сам тоже многослойный — активисты. От 15 до 30 человек, которые реально планомерно занимаются деятельностью. Не обязательно на всех мероприятиях, но в любую свободную минуту. Если позвать, в сложной для организации ситуации подорвутся и прибегут многие из них, но не все. Постоянно работающих человек 10-15 есть всегда. Вот это самый костяк, который мобилизует остальные слои. Из них человек 5 просто фанаты своего дела! В любую минуту им можно позвонить, просто в любую, они сорвутся. Это верхушка пирамиды.

• В рамках терминологии, предложенной в книге «Неформалы 2000ХХ» (12) и широко распространённой среди неформалов разных мастей, перевод с языка рассказчика будет следующим: Первый слой — часть аудитории движения, сочувствующая часть. Второй слой — аура, тусовщики вокруг объединения. Третий слой, те, что от 15 до 30 человек, — актив клуба/ячейки, его основа, относительно стабильная часть клуба (сохраняется от 3,5 лет в рамках одной номинальной группы и до 7-9 лет в случае перехода к Системе или Кругу), обозначенная нами как коннектив. Четвёртый слой, те, что пятеро — фанаты своего дела, — ядро клуба, группа лидеров.

Среди этой пятёрки есть лидер — гауляйтер. Он числится главой отделения в легальной структуре партии. Центр должен знать, к кому обращаться, но гауляйтер из Центра не назначается. По уставу работает только Москва, возможно, Питер. Другие регионы по факту живут как индейские племена: вождей не выбирают, вождём становятся. Человека, который больше себя отдал работе, через какой-то срок организация признает как лидера. Тут не требуется голосования, просто это все начинают осознавать. Так, например, произошло в нашем отделении. Люди, которые реально подтвердили свою способность делом помогать партии, пользуются наибольшим уважением. Слушают всех, особенно если идея интересная. Но если будет какое-то противостояние мнений, то это решится не голосованием, а тем, какая точка зрения победит среди более активных бойцов. Потому что всё равно осуществлять деятельность будут они.

• Здесь перечислена часть важнейших признаков, на основании которых авторы склонны считать НБП неформальным движением: неформальный лидер, самоуправление (решают те, кто делают), сравнение с племенами (народное собрание – общий сбор, военная демократия – решают бойцы).

Обычная территория наших сборов — центральная улица нашего города возле памятника. Даже зимой. Сбор длится около часа, иногда чуть побольше — хватает. На аренду помещения у нас денег нет. Основная связь через мобилы и SMS. Интернетом мы редко пользуемся. Серьёзная деятельность, в основном, обсуждается на личных встречах.

• Сильные движения продолжают своё существование даже
  в отсутствие такого важного ресурса как помещение — личная территория отдельного клуба. Это свойственно не только НБП, но и другим политическим группам: троцкистам, анархистам, а также слабополитичным или совсем неполитичным ролевикам, ксп-шникам, рок-культуре и т.д.
  При наличии физической территории – центра объединения – жизнь клуба, как правило, становится более эффективной. Слабые или стареющие клубы часто умирают после потери помещения. Способность жить без помещений характеризует НБП, как мощное молодёжное субдвижение
  в рамках политического метадвижения.

Примерно с 1996 по 1998 гг. в нашем городе было отделение НБП. Деятельность была не очень активная, лидер ушёл в свои дела, и она заглохла. В 2002 году мы начинали с нуля, я в этом участвовал, был в активе. Некоторые люди из старых вернулись и принесли какой-то невеликий опыт работы. Наш лидер — из новых, благодаря его стараниям отделение было создано. Лидер с тех пор бессменный, а состав ядра варьируется. Моя деятельность не такая большая, но был и мой вклад в дело.

• Интересно отметить, что и другие молодёжные политические группы отметили, что из состояния «летаргического сна», по нашей терминологии «мемориальной фазы» политических движений прошлой диссидентской волны, они вышли в первые годы нового тысячелетия. Тогда,
  к примеру, произошло «омоложение» троцкистских групп (29). Некоторые исследователи считают это следствием политических трансформаций, другие наоборот, считают последнее – следствием усиления общественной активности. В любом случае мы считаем данное обстоятельство «первой ласточкой» наступающей эпохи формирования новой волны синтеза неформальных движений. Движения живут волнами.

Все мы, в том числе актив и ядро, кроме работы в партии, зарабатываем себе на жизнь — где-то работаем.

• Ещё один из важнейших признаков, по которому авторы отличают неформальное движение от формальной организации: независимое распределённое ресурсообеспечение. Большая часть ресурсов вносится добровольно и бескорыстно рядовыми членами и активистами движения, чаще всего в натуральном виде – в виде собственного труда. На практике у большинства неформалов порядка 80% ресурсов именно таковы. Однако ничего стопроцентного
  в природе не бывает, неформальные движения могут иметь и внешние источники ресурсов: спонсоров, меценатов, частный случай – государство. Случай, когда внешнее ресурсообеспечение составляет ровно 50%, относится к категории философских вопросов из мультфильма: «Сколько бананов куча?»

Во время кампаний по сбору анкет и в предвыборный период партийная каждодневная деятельность почти без выходных в течение нескольких месяцев: каждый день ходить по квартирам, агитировать, собирать подписи. Это тяжело! Неприятная рутинная, нудная, обыденная работа занимает 80-90 процентов нашего времени. Распространение литературы, расклейка листовок, сбор подписей — каждый день. Каждые выходные пикет — надо банально стоять, продавать наши издания, общаться с людьми, если кто-то подходит. Минимум должно стоять два человека, но обычно от 3 до 15, бывает до 20-25 доходит, но уже это критическая масса — начинается уже тусовка. Столько не нужно. В 2005 году на нас начались нападения, и пикеты теперь требуют организации охраны. Трое-пятеро стоят на точке, а остальные рассредоточены по близлежащим углам-закуткам и отслеживают группы нападающих. Это всё же чуть интереснее — охранять, торговать — чем ходить за подписями.

А приятная работа — это какая-нибудь акция прямого действия. Например, наши ребята разбросали листовки и выкрикивали лозунги в здании городской думы, когда там было заседание по ЖКХ. Человек 5-7 вполне хватает для такой акции. Или приковаться к дверям горуправы, заблокировать вход. Тут достаточно два человека вообще. Двое приковались, а другие что, будут стоять, смотреть? Их всё равно заберут в милицию, не нужно большое число людей подставлять. Ещё интересная работа — как минимум один митинг в месяц проходит, а бывает и 3-4. Желательно, чтобы он сопровождался какой-то более-менее яркой акцией. Акции не каждый месяц бывают, но стремятся к этому. В период защиты пенсионеров от отмены льгот акции были каждую неделю, иногда и несколько раз в неделю.

Общие сборы и акции прямого действия, особенно централизованные — в других городах, с поездками — привлекают к нам новичков, привязывают к ядру и активизируют людей. Желающих всегда много, постоянно новый народ работает, такая хорошая школа, обкатка происходит. Многие сочувствующие, съездив на акцию, активно включаются в работу. Если кто-то был задержан, то они начинают мыслить, мол, какого уж чёрта теперь имеет смысл бояться, всё равно уже на тебя все данные заведёны.

• Похоже, что акции прямого действия (оно же бескровный информационный терроризм – биты) – основной транслятор движения нацболов.

Раньше все работали по мере того, как возникали рабочие вопросы, то есть все занимались всем. Постепенно наша организация созрела до того, что у нас появилось пять направлений: распространение прессы, организация митингов, сбор денег — касса, охрана, политпросвещение. Каждый член актива является руководителем своего направления. Он мобилизует народ для своих целей, и вокруг него обязательно есть несколько ребят, которым больше всего нравится этим заниматься. Но если дело требует, то подключаются и другие.

• Чётко описан переход от отдельного клуба к Системе – консорции 2-го порядка, которая состоит из отдельных коннективов, в каждом из которых есть своё ядро и флэш-группы вокруг него. Коннективы неавтономны, осознают себя одной организацией и подчинены общей дисциплине, что и позволяет данное объединение классифицировать как Систему, а не Круг. Переход к Системе увеличивает срок жизни объединения в целом до 7-9 лет, и на сегодняшний момент оно ещё не вошло в стадию кризиса. Если отдельная группа не осуществляет переход к консорции 2-го порядка, то кризис начинается раньше: в конце второго, начале третьего года существования группы, после чего состав клуба кардинально меняется.

У нас нет специальной формы одежды, но есть некий стиль, традиции — тёмная одежда, в основном чёрная, иногда перенимается стиль бритоголовых. Но сейчас это меняется. У скинхедов уже целая мода, это дорого и непрактично. Да и заметить их в толпе нетрудно.

С началом уличных столкновений мы стараемся одеваться под футбольных хулиганов — спортивного типа одежда, в которой легко свободно двигаться, и пойти на тренировку можно, и подраться. Какие-то члены актива, которых уже точно соответствующие органы знают в лицо, могут позволить себе стиль «милитари» — такой внешний форс. Люди, которые стремятся работать, не светясь, одеваются под хулиганов. Их очень много, и их стиль одежды не выделяется в толпе. Люди из футбольных фанатов к нам приходят, и какие-то положительные моменты их опыта мы перенимаем, не только в стиле одежды. В организации охраны во многом использован их опыт, потому что у них очень хорошо проработана вся схема.

Много народу перешло к нам из политических молодёжных организаций АКМ, СКМ, анархистов, но больше всего из неформальных движений а-ля скинхеды, неформалов и футбольных фанатов.

• Повторим, что синтез новых движений всегда происходит на стыке других, заимствуя через людей – носителей других субкультур – различные элементы и строя из них собственную культурную традицию вокруг базового транслятора.

До этого времени можно было являться членом нескольких сразу политических организаций, но сейчас политика строится так: не может человек разорваться надвое. АКМ и СКМ ведут активную деятельность, они наши союзники, но нам нужны люди. Потому теперь строится линия: либо ты там, либо там. Но если человек одновременно с нами состоит в каких-то неполитических организациях, а-ля там какое-нибудь движение «Радуга» или ролевое, то нет никаких трений, наоборот, это очень часто встречается.

С движением «Наши» у нас прямая идеологическая конфронтация. Нападения на нас, по нашему глубокому убеждению, организованы и проплачены «Нашими». Они начались в феврале 2005 года в метро, потом после ряда акций, потом август 2005 года был. Все люди, которые совершали нападения — фирмачи.

• Если движения или субдвижения находятся в рамках одного онтологического поля (в данном случае это политика, но это же происходит и в неполитических движениях), они нередко демонстрируют ревность по отношению друг к другу, создавая различные полюса притяжения со своими союзниками и сателлитами. Так, нацболы и «Наши» относятся к разным полюсам. Даже между союзными субдвижениями есть некоторое напряжение во взаимоотношениях, когда перед рядовым членом ставят выбор: «или-или». Между движениями, относящимся к различным онтологическим полям, подобной конфронтации не наблюдается – они равнодушны друг к другу, и совмещение увлечений отдельным человеком не осуждается.

Футбольное движение не едино. Есть основной круг болельщиков. Есть более узкий круг — хулиганы — постоянно ездят на матчи и участвуют в драках. Они сами себя называют «хулы». Что-то вроде неформальных пацанских боевых дружин. К нам много народу пришло оттуда, в основном, это хороший народ — много делают, мало говорят. В акциях прямого действия или в организации обороны это очень ценные кадры.

У «хулов» есть ядро, элита, они сами себя называют «фирмачи». Это люди далеко за двадцать, даже под 30, имеют хорошую спортивную подготовку, профессионалы своего дела, многие с криминальным прошлым. Они за деньги организовывают драки с другими командами. Футбол — это деньги, ставки. Бывает, что воротилам бизнеса тотализаторов надо сорвать матч, либо драка нужна для рекламы. На это и нанимают фирмачей. Они все друга знают, даже из других команд в лицо, по именам. Они часто встречаются на матчах друг против друга.

В этой среде довольно сложно потеряться. Милиция их контролирует: если парень хоть раз попал после матча в милицию, его заносят в картотеку. Если регулярно попадает, его ставят на учёт, он подментован. Если на нём висит уголовное преступление, то этот человек начинает работать на органы.

• Между делом и в общих чертах описано мемориального движения футбольных фанатов, пик которого в России приходится на конец 1970-х – начало 1980-х гг. В структуре наблюдается та же картина: болельщики – аура, хулы – актив, фирмачи – ядро отдельных коннективов.

Все нападения на нацболов и в Москве, и в других регионах проводили спартаковские фирмачи. «Хулы» их знают лично. Их однажды поймали, когда они попытались силой ворваться в здание, где проходило заседание комитета «Антикапитализм». Их было порядка 30 человек, вооружённых травматическими пистолетами (стреляют резиновыми пулями — прим. авт.), дубинками, цепями. Вход охраняли наши ребята, около 12-15. Встретив отпор, нападавшие отступили, и автобус, в котором они ехали, остановила милиция. Всех, кто был, переписали. Потом данные из этого списка просочились, и оказалось, что это всем известные фирмачи. Один из них — Вася Киллер: на нём, как минимум, один труп лежит. В футбольной среде он пользуется очень плохой репутацией. Профессионал, но многие считают, что он сотрудничает с милицией. И не без основания. Он являлся заместителем Василия Якеменко, который возглавляет «Наших». Собственно, это уже всё проясняет.

Были случаи, когда ребята из «Наших» переходили к нам и становились нашими без кавычек. Эти ребята и теперь с нами. Они подтвердили, что организация нападений действительно имеет место со стороны именно «Наших».

Был у нас один очень нехороший случай, когда от нас ушёл человек к «Нашим». Он не скрывал этого, но официально не заявил о своём уходе из партии. Когда ему сказали: «Какого чёрта ты таскаешься и там, и там?» — он перестал у нас появляться. Это показывает, что тусовка требует определённой работы.

Бывает, конечно, что и от нас уходят. Мы самая массовая политическая молодёжная организация в России, многие люди различных убеждений входят с нами в контакт. Когда более-менее включаются, воспринимают наш стиль общения, наш образ жизни, то некоторые понимают, что это не совсем их, и уходят. Но многие проникаются сочувствием и вживаются. В какие-то периоды из правых тусовок больше приходило и оставалось, в какие-то — из левых, они больше полезны в плане нестандартных идей, чем в действии. К нам не приходят люди, которые закостенели в своих убеждениях — исключительно левых и исключительно правых, а если приходят, то ненадолго. У таких своя догма, через которую они не готовы перешагнуть.

• Перетекание членов из одной политической организации в другую – обычное дело в рамках данного неформального поля, даже несмотря на резко антагонистичные политические взгляды. Возникает вопрос: не является ли вся политическая молодёжка – единым движением, с различными субкультурами внутри неё, тем более что базовый транслятор – акции прямого действия, биты – демонстрируют и те, и другие. Пока движение находится в стадии синтеза, на этот вопрос точно ответить невозможно – трансляторы, определяющие самость движений, ещё могут быть сменены на другие.

Всё это происходит во втором слое. После удачной акции обязательно собирается в каком-нибудь парке или на улице тусовка, они говорят: «О, ребята, молодцы, извините, что я сегодня не пришёл!» Начинается обсуждение болтология. Тусовка всегда привлекает новых людей. Бывает, приходит человек далёкий от нас по идеям, но в этой тусовке оказался его друг, он общается, разбирается, что к чему, и вступает в партию.

Нередко люди по каким-то либо жизненным ситуациям либо идеологическим соображениям отключаются от работы на полгода, на год, может, на два… Мы их воспринимает уже потерянными, но они возвращаются. Из третьего слоя иногда переходят во второй, некоторые курсируют туда-обратно, есть такие, что во втором слое несколько лет держатся, но так и не становятся активом.

Ядро, актив старается держать дистанцию от тусовки, потому что тусовка — это гибель для любой нормальной деятельности. Общение с людьми там поддерживается, но манеры тусовки — простого времяпрепровождения, безделья — они стараются пресекать сознательно, чтобы не затянуло вот это болото.

С другой стороны, вне партийной деятельности мы все товарищи или друзья. После каких-то удачных акций собираемся, скидываемся, организуем отдых. Совместные сборы, боевые тренировки в сельской местности, на природе. Партия молодёжная, и бывало на моей памяти, что наших ребят родители выгоняли из дома за то, что они участвуют в деятельности партии. Ну, как бы так наставить на путь истинный. Их надо было на какой-то длительный срок определить, где они могли бы жить, и у нас работала взаимовыручка.

Всё строится на межличностных отношениях. Можно жить у каких-то партийных товарищей, непостоянно, гастролировать между этими квартирами, это какое-то время может человека поддержать на плаву. Каждый помогает друг дружке вне прямой работы. Мы близки к общине, но не до конца, тут нет всех её черт. Если уж начинается работа, если кто-то не понимает, продолжает общаться на каких-то дружеских тонах, то могут и одёрнуть, сказать: «Всё, прекращаем! Началась работа. Сейчас я твой гауляйтер, а не твой товарищ». Это срабатывает.

• Информальные группы гордятся своим высоким уровнем дружеских отношений и взаимовыручкой, свойственной этой среде. В то же время никакие личные отношения не должны мешать делу, что также неизменно подчёркивается информалами.

У нас работают люди, заражённые идей и духом партии, работающие исключительно на инициативе. Никаких плюсов от работы такой человек не получает. «Заставить» его дисциплинарно работать очень сложно. Он каждый день рискует, что его ждут в подъезде посторонние люди, чтобы избить… Если работает в партии, то это исключительно добровольно. Поэтому в регионах обычно гауляйтер — это лидер, за которым идут люди. Нет лидера — нет партийной работы.

У нас в отделении внутренних конфликтов и расколов не было. Кто-то приходит, кто-то уходит. Но в принципе разные конфликтные явления — межличностные и идеологические, увы, бывают. Например, Новосибирское отделение раскололось. Появился неофициальный сайт, на котором ребята общались между собой и с ребятами из других городов. Были там и активисты, которые практикой занимались, но, в основном, народ, хотя и наш, но который хотел много теоретизировать. Тусовочные люди — не практики. И туда подключились люди со стороны — вход на сайт, понятное дело, свободный. Как оказалось, это была ФСБ просто-напросто. И они начали вводить идеологический раскол.

Вот одна из причин, по которой у нас не очень хорошее отношение к интернет-общению. Тусовочный круг начал обсуждать, насколько мы правильно идём. И пошёл межличностный конфликт. Там был андерграундный музыкант Манагер, как он себя величает — «великий сибирский метафизический поэт», лицо знаменитое и не принимающее никакого участия в прямой работе. Когда он сочинил свою программу партии и начал её популяризовать, и себя заодно, ему и другим тусовщикам сказали: «Извините, вы можете сколько угодно трепаться, делаем-то всё равно мы» Они и ушли. Создали «НБП без Лимонова», но, естественно, это оказалась недееспособная организация.

Но вот другая проблема. В Москве располагается штаб партии и там… не сказать, чтобы бюрократический, но, скажем так, более централизованный стиль проведения работ. Он кардинально отличается от регионального. Московское отделение по числу сочувствующих — на третьем месте в России после Питера и Калуги, но первое по активу и тусовке. Такую численность сложней контролировать, и оно разбито на несколько бригад. Неформальные отношения в какой-то мере присутствуют, но гауляйтеры и бригадиры, поскольку их много, общаются больше между собой и с теми людьми, у которых большой партийный стаж. В этой узкой среде неформальный образ общения сохраняется, но в общении с другими рядовыми сокращается.

Если у нас руководителем становится человек, которого все признали, то в Москве бригадира назначает гауляйтер. Это делается сверху. Если это не волеизъявление всей бригады, то, понятно, возникают трения. Начала работать схема, когда гауляйтерам не хватает авторитета, и они пытаются передавить это: «Ты должен! Ты обязан! Это приказ!» Формулировка «Это приказ!» в последнее время в Москве часто повторяется.

Создаётся абсурдная ситуация: все люди работают исключительно на энтузиазме, никаких денег, никаких благ с этого не получают. С теоретической точки зрения фраза «это приказ» должна звучать нормально, но по факту работает как красная тряпка. Люди просто начинают расползаться, уходить. Если слишком часто повторяется слово «приказ», желание работать и энтузиазм сходят на нет. В Москве идёт попытка создать синтез общения — вот этого общинного и формалистического. На мой взгляд, у них не очень удачно это выходит.

• Московская организация НБП также демонстрирует уровень Системы, но рассказчик выделяет её как носителя иной культурной традиции. Движение всегда состоит из отдельных Кругов и Систем, но появление внутри движения отдельных субкультур, группирующих вокруг себя разные Системы и Круги, – признак появления субдвижений. Этот фактор скорее укрепляет движение, чем ослабляет его. Сильное движение всегда демонстрирует множество субкультур и субдвижений, придающих устойчивость движению в целом. Хотя взаимоотношения между ними часто бывают и непростые.

Ушли многие старые партийцы. Это проблема! Сейчас она особенно актуальна для московского отделения, но в будущем грозит и нам, потому что мы постоянно расширяемся, а эта проблема связана с ростом. Я надеюсь, что раз мы перед собой поставили проблему, то её решим.

• Уход старых партийцев может быть связан с формализацией отношений,
  на что указывает рассказчик, а может, с цикличностью жизни неформальных коллективов, осведомлённость о которой рассказчик не демонстрирует. В некоторых случаях эти причины могут быть взаимосвязаны, так как формализация отношений – один из признаков старения группы.
  На момент публикации книги рассказчик покинул ряды НБП, отметив, что это массовое явление сегодняшнего момента в развитии организации. Это говорит как о личном кризисе рассказчика, так и о том, что цикличность в существовании коннективов с соответствующими следствиями в виде оттока кадрового состава во время периодов кризиса характерна для любого неформального движения.
  В целом рассказ Лёши производит очень сильное впечатление. Мы не вдаёмся в идеологию НБП, мы говорим только о технологии, применимой независимо от идеологии. Лёша осознаёт структуру неформального поля, легко и естественно пользуется понятийным аппаратом других неформальных субкультур, использует данные из других городов и столиц для прогнозирования развития своей низовой организации. В общем, пользуется неформальной социотехникой на высоком уровне. Он был членом ядра провинциальной организации, следовательно, другие члены ядра и лидер его понимали, они действовали совместно.
  Для авторов теперь неудивительно, что провинциальное отделение НБП, в котором состоял Лёша, одно из самых мощных в России (не считая столиц).

Скаутский отряд «Сполох»

Рассказывает Иван Иостман, Воркута

Скаутский отряд «Сполох» организовался в Воркуте в 1995 году и сильно отличается от традиционного скаутинга, Во-первых, традиционный скаутинг – это игра. Интересная, конечно. Мы сразу старались включить детей в реальную деятельность, не пренебрегая игрой впрочем, но не делая на ней акцента.

• Проявление в рамках неформальных движений советской педагогической традиции с её ориентацией на общественно-значимую деятельность. Эта черта проявилась ещё у пионеров с их стремлением «не разводить детский сад, как скауты», а заниматься настоящими делами, нужными революции.

Во-вторых, скаутинг часто базируется на туристической составляющей, а у нас в Воркуте с этим сложности. В-третьих, он зачастую, не всегда, правда, ориентирован на какую-то религиозную деятельность. Вот к этому мы изначально не приходили. Другим истоком «Сполоха» является движение РВО и, соответственно, «Каравелла»^[3]. Но мы и её не стали в точности повторять, ибо считаем, что скаутинг – это удобная система, оболочка, которая позволяет впихивать практически любое содержание, а вместе с тем держит, служит скрепляющим каркасом. И ещё один «корень» отряда – это коммунарское движение, поскольку Татьяна сама из коммунарской среды, да и знакомых коммунаров много, та же Хавская с Дебаркадером. Поскольку мы с женой программисты, то сделали содержанием деятельности обучение детей компьютерным ремёслам.

• Молодые, но уже опытные неформальные лидеры со старта ушли от мемориальных трансляторов и вошли в зону синтеза, наследовав и скрестив опыт разных неформальных движений.

Ресурсы это позволяли, при нашей фирме был хороший компьютерный класс. Нет, это не благотворительность и не спонсорство: мы нагло использовали свои собственные ресурсы. Я там работал главным инженером, а моя жена, Татьяна была директором и одним из учредителей. Фактически это была часть нашей собственности, или частично наша собственность, мы имели на неё права.

В 1997-м, когда мы уже хорошо развернулись, мы получили помещение от города. Никаких других дотаций тогда не было. Только помещение. Поездки – на деньги родителей. Компьютеры – наши личные. В 2000-х годах мы несколько лет кое-что получали из программ летнего отдыха детей – на Севере всегда на это выделяются деньги. В некоторые годы это половину затрат окупало, не больше.

На ставках мы никогда не сидели. Это скаутский принцип. На Западе он сохраняется достаточно чётко, там нет скаутских педкадров, которые работают на выделенных ставках. Кроме, по-моему, самой верхушки, которые что-то на офисные расходы получают. Мы придерживаемся такого же принципа в пределах разумного. Нам с Татьяной было легче: у нас есть профессия, профессия неплохая, профессия позволяет себя кормить и ещё отряд содержать. Я считаю очень правильным скаутский подход: педагогика, работа с детьми не должна становиться профессией.

• Это интересный, но не такой уж распространённый случай. В упоминаемых Иваном дружественных педагогических объединениях нередко педагоги получают учительскую зарплату и ресурсное обеспечение. Мы относим их к категории неформалов на основании неформальности детского коллектива. Это частный случай неформальных сообществ – неформальная педагогика.

Начиная с весенних каникул 97 года, мы регулярно выезжали на Полярный Урал, на турбазу. С 2000 года это стало программой «Севертур» — часть времени в Воркуте, а часть на турбазе. Возили туда, кроме отрядных детей, ребят из школ города и края, к нам приезжали клубы из других регионов. Там много туристической романтики — народ ходит на лыжах и учится выживать в экстремальных условиях. Это хороший тренинг на сплочение коллектива. Мы там ухитрялись вести скаутские активитеты, большею частью туристические, но не только. Активитет — скаутский термин. Обозначает активное действие, направленное на обучение. Как правило, не одноразовое, а растянутое на всё время лагеря.

• Активитеты, заканчивающиеся испытаниями юных разведчиков (спрятаться, что бы не нашли, не есть несколько дней, просидеть зимой несколько часов в сугробе и т.д.), в рамках базовых «лесных лагерей» – основной транслятор в скаутинге. Джамбори – тоже транслятор, общий слёт с демонстрацией активитетов.

В 97-м летом мы поехали на Джамбори — большой всероссийский скаутский слёт, около 5000 человек. Существуют несколько скаутских организаций ОРЮР, ФСР, ВНСО и другие, а между ними — трения. На момент нашего Джамбори-97 они все дружно гадали, кого примут во Всемирную. Это было крупнейшее Джамбори в российской истории, а потом такого количества народа не собирали — организации перестали проводить совместные мероприятия. Нас постоянно записывали в какие-нибудь скауты и потом начинали требовать то взносов, то поддержать какую-то кандидатуру, то опустить какую-нибудь кандидатуру, которую куда-то продвигают. Нам, приехавшим из провинции, вдохновлёнными скаутскими идеями о том, что скаут скауту друг, товарищ и брат, было очень странно на это смотреть, потому мы дистанцировались. Это единственное российское Джамбори на котором мы были, как отряд, и я не жалею, что мы не были на других.

Мы стали создавать свой круг, используя старые связи из разных движений.

У нас были контакты с ролевиками на Хавской в Москве, с фэнами, с киевлянами-скаутами, с «Каравеллой», появилось ФИДО и много новых связей через него. Летом 1998 мы поехали в Крым, в скаутский лагерь который организовал киевский отряд «Драконы», во главе с Димой Лысенко, более известным как Кертис – автор нашумевшей статьи «Система против, или крапивинские дети» Там, в отличие от Джамбори, были добрые скаутские традиции и это создало для наших ребят образ хорошего скаутинга, который потом транслировался от старших к младшим, к новичкам. Там был ещё и детский компьютерный клуб «Чайник» из Будёновска, и другие вовсе не скауты, но лагерь жил по скаутским законам.

• Руководители «Сполоха» пошли ещё дальше в зону синтеза: стали использовать не только «методический» опыт, но и живое взаимодействие с носителями других традиций, других неформальных движений, обогащающее друг друга.
  Кроме того, они начали создавать своё сообщество клубов, в нашей терминологии «круг». Эффективность деятельности и устойчивость круга намного выше, чем отдельного даже самого сильного клуба.

Затем мы вышли по старой памяти на «Каравеллу». Нам прислали приглашение на слёт РВО – разновозрастных отрядов, который проводился в Екатеринбурге на Новый год с 98-го на 99-й. Получился очень хороший фестиваль. Московские и екатеринбургские ролевики сделали для детей игру. У «Каравеллы» очень хорошие традиции журналистики, нам было друг у друга чему поучиться. Но они на тот момент не владели технологией их воплощения. У них были рукописные журналы – «Синий краб», например. А мы притащили с собой несколько компьютеров. И показывали им как их контент, говоря нынешним языком, воплощать в веб-странички, в печатные формы. Такая ознакомительная деятельность, принюхивались друг к другу, как дети, так и взрослые. Главный итог этой встречи: рождение «БТ» – детской газеты «Бермудский треугольник», как сетевого издания. Интернет тогда уже у всех был или ФИДО. Возникла идея делать газету с плавающей редакцией, которая должна познакомить отряды друг с другом.

Проект БТ разворачивался очень шибко! Стабильно раз в месяц, иногда даже пару раз в месяц выходило что-то типа такого журнала, как минимум в нём было 12-16 полос, как правило, было больше. Сформировался коллектив детей-авторов из разных городов. Перезнакомившись, мы все приезжали в скаутские лагеря и друг к другу. Интенсивный обмен между отрядами, планировалось очень много, какие-то ещё издания. Чувствовалось, что что-то такое в воздухе витает, и нужно переходить на следующий уровень. Мы стали расширять круг.

• Ивану известно об успешном опыте других кругов и систем. Кроме того, он использует самые передовые на тот момент социотехнические методы: строит сетевую структуру круга, сознательно, целенаправленно включает
  в сетевое общение не только лидеров, но и рядовых участников сообщества – детей.

В 2000-м году был расцвет объединения. В Москве собрались очень разные отряды и клубы: мы, «Каравелла», «Чайники», КСП-шный детский клуб «Союз друзей» из Самары, ролевики, коммунары, скауты НОРД «Русь» — организация, которая откололась в своё время от ОРЮРа по политическим мотивам.

И ещё многие были в гостях. Это не был скаутский лагерь, мы изначально его планировали как синтетический. С одной стороны, сбор был противоречивым, разные люди от него ждали разного, было непонятно, как принимать общие решения. С другой стороны, мы раздвинули «Бермудский треугольник» и создали новые планы на лето.

Большинство из участников сбора летом поехали с нами в Крым. Было порядка 130 человек, из них наших — Воркута и Коми – человек 45, организаторами были уже мы. Лагерь жил по скаутским законам, мы это заранее декларировали. Не все захотели такое принять — не все поехали. Если ты позиционируешься хоть как-нибудь, то всегда будет какое-то количество народу, которому твоя позиция не понравится. А если никак не позиционируешься, то набежит куча народу, который тебе не понравятся. Всем угодить нельзя. Это был наш самый удачный лагерь, было рекордное количество активитетов, начиная с туризма и заканчивая журналистикой, главное — эмоциональный след, подъём у народа мощнейший сохранялся ещё долго.

• Все вышеописанные грамотные действия дали отличный результат. Учитывание ценностно-личностных ориентаций (ЦЛО) руководителей подбираемых в круг объединений, понимание того, что «всех в одну упряжку не запрягают», помогают «Сполоху» построить вокруг себя устойчивый круг, несмотря на разницу жанров клубов, входящих в него.

Зимой 2000 года мы провели лагерь в Петрозаводске совместно с местными скаутами – Ильёй Тиминым и Сергеем Воздвиженским из ФСР. Очень хороший лагерь, но мы тогда осознали, что внутри «Каравеллы» проблемы. В отряде стали нарастать какие-то внутренние противоречия. Перерастая в конфликты, стали выплёскиваться на люди, часто мы были свидетелями таких вот внутренних «разбирательств». На мой взгляд, это происходило из-за того, что в их отряде на тот момент набрала силу «партия психологов», которая и стала источником подобных проблем.

• Однако круг ещё не потерял движения и развития. В круг объединились уже развитые клубы в разных фазах развития, и конфликты в них тоже не сфазированы. Даже полное выпадение одного из клубов не приводит к распаду круга.

В 2001 году мы заявили летний мегалагерь «Остров Крым 2001». Приехало порядка 230 человек со всей России, в том числе малознакомых, они прочли наше объявление на сайте «Технология альтруизма», и говорят: «Давайте мы к вам поедем»

Большая делегация НОРД «Руси», традиционные скауты — «Немецкая слобода», питерский «Корпус разведчиков» Кирилла Александрова, ролевики «Пятый легион», скауты из Алушты и Киева, «Каравелла» (уже последний раз), ещё кто-то был… Монструозный лагерь, мы там перебрали норму на различия между организациями.

• Зона синтеза, зона взаимообогащения разными субкультурами всё же имеет границы.

Даже территориально, мы всегда стояли одним большим ядром, а тут стали подлагеря уползать метров на 200 друг от друга. Мы поняли, что можем управлять этой большой кучей, но это требует очень больших затрат. Все очень сильно устали. И от большого количества людей, и от конфликтов, и от многократно возросшего объёма работ. Грубо говоря, выкопать два туалета или выкопать десять. Усталость перевесила эмоциональный подъём.

В 2001 году дружественные нам отряды начали чахнуть и помирать. В Москве «Арктур» и «Ювента» загнулись, начались проблемы у «Дороги».

• Отряды прожили свои циклы жизни. Разфазированость разных объединений, входящих в любой круг всегда приводит к тому, что члены круга покидают его в разное время.

К тому времени «Каравелла» была под сильным влиянием психологов, которые стали, фактически, её руководителями. Изменения не замедлили себя ждать. Одним из самых заметных для нас была возросшая плата за посещение отряда (насколько я помню, назывались суммы 300-500 рублей в месяц), что для нас было дико, так как отсекались дети из малообеспеченных семей. Когда мы это узнали – были в шоке! Затем «Каравелла» заявила, что она из «БТ» выходит. Никто из детей этого не ожидал, несмотря на те отношения, которые постепенно стали разлаживаться. Возникла такая большая боль. «Каравелла» закуклилась и перестала вообще выходить на контакты, после 2002 года мы только через общих знакомых узнавали, то там идёт. Остались в «БТ» мы и «Чайник», но у детей угас интерес к проекту. Взять новую высоту, стать коллективным пропагандистом и организатором наших идей, информационным порталом, мы не смогли.

• Срок эффективной жизни кругов и систем клубов больше, чем у одного клуба, но тоже не вечен.

Как раз в это время наш «БТ» вдруг заметили и к моменту его практически коматозного состояния ему стали давать премии, дипломы, приглашать наших детей в журналистские лагеря. Ребята, которые занимались журналистикой в «БТ», но уже без «Каравеллы», стали ездить, смотреть, как другие люди делают. Выяснилось, что, оказывается, у нас очень неплохой уровень. Более того, нам сказали, что подобный проект – сетевая организация – это достаточно уникальное явление и встречается очень редко. Последний диплом за БТ нам пришёл в 2004 году.

• Это очень типично. Дипломы дают чиновники, формальные структуры — консервативные и «тормозные». Трудно представить себе чиновника, понимающего цикличность жизни неформальных молодёжных объединений.

Но БТ и без конфликта исчерпал себя по целеполаганию. Мы хотели перезнакомить наших детей – это было сделано. Дальше нужно было куда-то развиваться.

Начались проблемы у нас в отряде. Мы резко лишились руководящего состава: дети, окончившие школу, уехали. В Воркуте молодёжь не задерживается. В городе мало учебных заведений, а отряд способствовал тому, что человек повышал свои культурные запросы, и, естественно, все наши уезжали после 11 класса. Мы осознали, что нужно срочно готовить следующее поколение.

• В данном случае руководители «Сполоха» несмотря на опытность, просто просчитались, не подготовили смену заблаговременно. Они знали, что выпускники уезжают поступать в столицу ежегодно, но только сейчас осознали это как свою проблему. Это уже признаки старения клуба, в число которых входит накапливающаяся усталость. Яркие неформальные группы работают очень интенсивно.

Поскольку эти проблемы стали нарастать, то мы стали постепенно перепрофилировать отряд, делать несколько патрулей по городу. Делегировали несколько человек в одну школу, делегировали во Дворец пионеров, чтобы они там вели профильные направления и постепенно собирали вокруг себя народ. Они всю неделю собирались там, а по воскресеньям у нас были общие занятия в отряде. Попытались так ветвиться, почкованием размножаться.

• Клуб попытался создать вокруг себя круг или систему не из готовых клубов, а буквально на пустом месте. Это очень трудно и в данном случае удалось лишь частично: продлило срок жизни всего объединения. Системы и круги живут дольше.

В КДМе сменилось руководство, и они стали оттирать нас от «Севертура», делать брэнд для себя. Мы брыкались, не хотели, чтобы под нашей маркой делалось то, за что мы не отвечаем. КДМовцы начали поговаривать, что слишком жирное у нас помещение, заберут.

В 2004 году мы опять в Крыму. Давно было ясно, что Крым себя исчерпал как старая модель – стационарный лагерь. И мы решили походить от Бахчисарая до Алушты пешком, 120 км. Это было прикольно. У нас было порядка 65 человек, большинство не имело опыта пеших походов. Народ воспринял это как крутой экстрим. Они дневной переход 18 км воспринимали как нечто такое!.. Только некоторые сказали: – Ну вас ребята, на фиг с такими приколами! И с одним педагогом уехали в Севастополь отдыхать и жить на квартире. А у оставшихся появилась такая злость: вы, гады, над нами издеваетесь, ну мы и без вас пройдёмся! И прошли! Без нытья особого, с испытаниями скаутскими, с приключениями. Получился поход, который и был нужен. Плюс к тому я своих собственных детей туда вытащил. Юльке на тот момент было 10, Даниле 8. Они с 2х-3х лет в стационарные лагеря ездили, а тут первый поход.

Параллельно мне предложили работу в Москве, и я уехал из Воркуты. Какое-то время отряд тянула Татьяна, потом она переехала ко мне, и его пытались тянуть наши скауты-инструкторы. Один из них, которого мы готовили на руководителя, учился в педколледже и собирался в местный сыктывкарский педвуз. А ему предложили поступление в Москве. Он взял и поступил.

Осталось несколько ребят, и они год отряд протянули. Татьяна им набросала логические рабочие схемы: – Для того чтобы вы жили, вам надо делать вот это, вот это, вот это. Вы должны проводить тренинги в школах и быть на виду, вести такие-то направления. Отряд ещё жил, но начались проблемы организационного плана, с которыми ребята были не в состоянии справиться. Денег… Ну, они не справились с оргчастью, что было понятно. Это невозможно.

В 2005 году помещение отобрали, и отряд прекратил существование. Ребята пытались собираться по квартирам, но это быстро зачахло. Маленьких детей родители не отпускают неизвестно к кому, а большие дети вырождаются в хорошую компанию.

• Всё хорошее когда-то кончается. Однако, благодаря грамотным и продуманным с самого начала… точнее, ещё до начала клуба действиям, применению социальных технологий, постоянному поиску новых форм клуб достаточно активно прожил 7 лет – вдвое больше среднестатистического срока эффективной жизни большинства клубов. Впрочем, для кругов и систем, которые и создавал «Сполох» – это обычный срок жизни.

Сейчас есть ребята, которые собираются возродить воркутинский отряд. Ищут помещение, решают организационные вопросы. Надеюсь, у них получится.

У «Сполоха» вот такая судьба: он стягивает трудносходящихся людей и трудносходящиеся организации, и мы ухитряемся получать какие-то плюсы от сотрудничества. Когда сходятся противоположности, иногда получается очень интересно. Есть по каким-то вопросам принципиальные нестыковки, а есть по каким-то вопросам принципиальные схождения. Эта разность должна быть в разумных пределах между «трудно» и «невозможно». Но есть какие-то метасходства, очень странные.

Мы с НОРД «Русь» не сходимся очень во многих вопросах. Они, допустим, очень хорошо относятся к армии Власова, мы к ней относимся очень плохо. Но у нас всегда находятся точки соприкосновения. Например, от них мы очень хорошо и много узнали о православии. Это стало для определённой части ребят нашего отряда хорошим стержнем, который до сих пор сохраняется. Они, ездили к нам, несмотря на то, что в наших лагерях встречались, например, с атеистами-коммунарами, у которых то, что у нас инструктор, называется «комиссар». Но коммунары – это тоже люди, которые действительно целеустремлённы. Похожи духом каким-то Крапивинским. Русские души.

Мы реально сходились с людьми, которые серьёзно относятся к тому, что они делают, верят в то, что делают, готовы ради этого дела положить какую-то часть своей жизни. Поэтому мы сходились с НОРД «Русь», поэтому мы сходились с коммунарами. И с «Каравеллой», когда она реально что-то делала. Сейчас «Каравелла» выплыла из всех своих внутренних конфликтов, психологи более не в отряде, остались нормальные, «свои» по духу люди, и мы опять контактируем, планируем совместные дела.

А мы с Татьяной собираемся делать новый отряд в Москве. Новый набор, новые дети, но «Сполох», так или иначе, останется.

Спортивный туризм на новом витке развития

По рассказам Валерия Сидоренкова, г. Москва

Поисково-спасательные работы

Модным словом «экстремалы» мы себя не называем. Мы занимаемся спортивным туризмом. Он делится на две больших части: походы и соревнования.

В последнее время возникла такая странно-промежуточная вещь: «комбинированный туризм» или «поисково-спасательные работы» — ПСР. Они не похожи на «спасательское многоборье» МЧС ни по спортивному содержанию, ни по социальной организации. МЧСовское многоборье — это соревнование профессионалов, а ПСР — самодеятельность, общественное спортивное движение. Но что-то общее есть. Сборная Москвы МЧС по спасательскому многоборью сформирована исключительно из туристов-ПСРовцев, но ПСР для них — хобби, а работа спасателем — профессия. ПСР зародились лет 15 назад. Их придумал Валерий Николаевич Гоголадзе, директор Сочинской Станции Юных Туристов — СЮТур. Какое-то время они проводились, в основном, в Сочи, а сейчас уже активно расползлись по всей стране. Проходят открытые зональные кубки, федеральные, чемпионат России.

Соревнование заключается в том, что достаточно продолжительное время, до 4-5 суток, день и ночь команда из 4-6 человек должна перемещаться на местности и преодолевать усложнённые участки — этапы. Они бывают верёвочные (грубо говоря — альпинистские), водные, спелео-, вело-, участки техногенных катастроф и другие. Чаще всего этапы связаны с каким-то поиском, транспортировкой, спасением условно-пострадавших.

Всё это на фоне выживания, непрерывно действующей физической и психической нагрузки. Команды очень мало спят, особенно лидирующая команда, и практически не отдыхают. Это соревнования на выживание и на износ в прямом смысле. Организаторы ПСРов стараются, чтобы климатические условия были как можно хуже, выбирают местность и сезон для трудностей, радуются, когда идёт дождь, холодно, мокро, грязно… Достаточно жёсткие гонки получаются.

Есть некие зарубежные аналоги — там это называется либо «мультиспортивные гонки», либо «приключенческие гонки». Но, видимо, это буржуйское, не наша специфика, нет никаких элементов спасения. Там просто надо в каких-то различных видах преодолеть какую-то дистанцию. Наше спасение пострадавших, транспортирование человека, сильно осложняет задачу. Не все этапы связаны со спасением, хотя многие. Часто нужно разыскать в лесу одного из членов команды, которого уводят. Иногда какой-то объект. Бывает переноска, допустим, на носилках, верёвочные этапы, связанные с теми же носилками, подъём пострадавшего по сложному рельефу. А иногда команда просто быстро перемещается, что можно трактовать как марш-бросок к месту происшествия.

• Основной транслятор движения — ПСР-овские соревнования. Интересно отметить, что параллелизм в движениях Западной цивилизации и Евразийской наблюдается постоянно: скауты – пионеры, реконструкторы, футбольные фанаты, скины, хиппи, рок-музыка, тренинговая культура, Fidonet и т.д., и вот теперь ПСР – «мультиспортивные гонки».
  В данном контексте для нас не важно, имело ли место заимствование или параллельное «изобретение». Поскольку речь идёт об общественных неформальных движениях, то чуждое не укореняется, а принесённое вырастает в своеобразных формах. Лишь изредка попадаются чисто евразийские движения, такие как тимуровцы, коммунары, ролевики. Этот аспект, как и выделение культурных особенностей пионеров, ПСР и прочих по отношению к их западным аналогам — тема для осмысления особенностей менталитета и типичных социальных конструкций евразийского мира.

Чемпионат России 2005 года проходил под Брянском в ноябре. Уже было холодно, реки и озёра были частично скованы льдом. На дистанции было много водных этапов. У нас много снаряжения, и выигрывает тот, кто более мобилен. Считаем каждый грамм… Один из этапов состоял в том, что «водолаз» — член команды, одетый в гидрокостюм, спускается по шахте, которая сливается из одного озера в другое, нижнее. Под струями воды, при минусовой температуре воздуха. Под задвижку шахты подсунут манекен, «Гоша», он выполняет роль пострадавшего. Другой член команды подходит из нижнего озера по бетонной трубе, наполовину заполненной водой, вытаскивает Гошу, доставляет в озеро, потом на лодке с ним уплывает по каналу и поднимает его вверх по верёвке.

Этап, называемый «техногенка», происходил на недостроенном высотном здании. Подъёмы и спуски условно пострадавших на высокие этажи — с носилками, без носилок — верёвками.

Очень ярким впечатлением был элемент, который уже давно-давно в нашей стране не проходил: постройка за минимальное время плотов из стволов сушняка. Они пилятся на куски эдак метров по 6 длиной, и таких штук 12! Общий вес плота — тонны три. И сутки выживания на воде, с перемещением, выполнением параллельных этапов…

Брянск длился 100 часов. Маршрут для всех команд одинаковый, но не все команды успевают пройти все этапы, и часть команд сходит с дистанции. Авторы соревнований утверждают, что на хорошей дистанции до финиша должны добираться только 20% команд. Обычно получается больше, но во всех этапах не успевает поучаствовать никто. Основа тактики и стратегии — выбрать те этапы, в которых ты успеешь поучаствовать.

На этом чемпионате России наша команда заняла второе место, а ещё мы трёхкратные чемпионы Москвы. Официального самоназвания у команды нет. На соревнованиях мы выступаем под названием фирмы-спонсора «Гармин», выпускающей GPS-навигаторы. Руководители команды менялись. Последние три раза — два на Москве и раз на России — руководителем команды был я. До этого — Антон Суарес. Средний возраст команды в районе 25 лет. Мне уже за тридцать, но у нас постоянно есть 18-19 летние.

Движение пытается развиваться. В московских чемпионатах участвуют порядка 20 команд. Есть такие центры как Брянск, Питер, Сочи. Проводятся ПСРы в Адыгее и в Сибири. На чемпионат России приезжала команда из Якутска. Мне кажется, несколько тысяч человек занимается этим по стране.

«Рокада»

У нашей команды есть ещё одна, более древняя, история. Кроме ПСР, мы принадлежим к ещё одному общественному движению — педагогическому. Все члены команды являются руководителями детских туристских клубов. Это требует профессионализма: водить детей в походы — официальная ответственность, кроме того, клубам нужны помещения, и они у нас есть.

Все мы работаем педагогами в системе дополнительного образования. Естественно, учительской зарплаты на жизнь не хватает, и это не единственная наша работа. У меня какое-то время был рекорд, когда я работал на 7 работах сразу.

• Символическая зарплата – не единственный и не главный признак неформальности. Если дети в клубы приходят (и уходят) добровольно, то закономерности развития детской группы такие же, как у дворовой компании, сборища футбольных фанатов, тусовки хиппи, самодеятельного рок-ансамбля, партийной ячейки нацболов, команды скейтеров и других очевидных неформалов.
  Неформальная педагогика – специфический вид неформальных сообществ — обычно характеризуется наличием взрослого лидера и внешнего ресурсообеспечения, например, как у классических скаутов и у современных «Наших».
  Кроме того, как видно из дальнейшего рассказа, неформальные отношения очень сильны в педколлективе.

Большинство из нас сами выпускники клубов — наших или из других систем и кругов неформальной педагогики. Учась в МГУ, я был в туристском клубе и в педотряде — работал вожатым в детских лагерях. В 1995 году окончил физфак и пришёл работать учителем в школу на Хавской.

Со школой была тесно связана коммунарская система детских отрядов, которая когда-то называлась «Рассвет», а к моему приходу её называли просто Система. Отряды, кроме одного, физически не базировались в здании школы, а были вынесены в разные детские клубы по месту жительства. Я в пике застал семь отрядов. Возраст детей — лет с 12 до… плавно перетекающих в не-детей. Средний возраст — 14-15 лет.

Одним из видов деятельности был туризм. Они не регистрировались КСС (Контрольно-спасательная служба, отдел МЧС) и МКК (Маршрутно-квалификационная комиссия), ходили, как хотели, куда хотели, не знали, в какие категории сложности походов ходят. Фактически не выше усложнённой единички. Внутри себя жили, не обращая внимания на внешние туристские законы.

В какой-то момент народ стал подумывать о том, чтобы заняться этим более серьёзно. Решили сделать клуб туристских инструкторов. Я придумал слово «Рокада», которое до сих пор проталкиваю, наверное, именно по этой причине, что я придумал. Предполагалось, что инструктора — выпускники, студенты, уже взрослые, которые имеют право водить детей в походы. То, что легитимно называется «инструктор по туризму», предполагает довольно высокий спортивный уровень, не меньше 1-го разряда, а то и КМС. Наши внутренние «инструктора» до этого не дотягивали, но они официально руководили походами невысоких категорий, получали официальный туропыт, — это позволяет общаться с МЧС, вести маршрутные книжки и листы, получать спортивные разряды.

Мы начали оформляться.

Дальше нам захотелось чего-то большего — усложнённых походов, тренировок. Сходили в несколько зимних лыжных походов в Хибины. В Системе до нас занимались парусами, имелись остатки матчасти, мы это дело возродили.

Постепенно отряды Системы раскололись на два крыла. Одно я так про себя называю «психологическое», и второе — «туристическое». Они все занимались туризмом как одним из видов деятельности, но были более на туризм спрофилированные, а были — постольку, поскольку. В 98-99 годах началось затухание отрядов. Некоторые исчезли, другие распались на отдельные группы со своими руководителями. Может, какие-то ещё остатки до сих пор есть, но я о них уже мало слышал.

Отряды туристского крыла стали заниматься туризмом и перестали, наверное, быть отрядами в прежнем смысле, а стали детскими спортивными турклубами. Психологические — не то, чтобы совсем перестали ходить в походы. Для них основным видом деятельности стали психологические тренинги. Отряд «Буревестник», который я отношу к ярко психологическим, 10 лет ходил в походы по одному и тому же маршруту. Когда-то на этом маршруте совершалась общественно-полезная деятельность — строили музей под открытым небом, а потом они перестали заниматься музеем и просто ходили, а на стоянках, наверное, проводили тренинги.

• Типичное состояние дряхлого клуба. Хотя не исключено, что с точки зрения членов клуба и руководителей он ещё молод и полон сил. У него сменяется состав, приходят молодые участники, так что старость клуба не обязательно связана с физическим возрастом его членов. Для нас это ещё один повод напомнить, по каким параметрам мы оцениваем клубы. Прежде всего, по эффективности внешней деятельности. Интерес для нас представляет неформальная группа, эффективность деятельности которой выше, чем у аналогичной формальной. Особый случай составляет неформальная педагогика, где точно так же, как в школьном классе, внешняя деятельность оценивается не сиюминутно, а реализуется после выпускного бала — деятельностью в социуме обученных и воспитанных выпускников.
  В клубе «Буревестник» мы видим грустную картину: вся деятельность превращается в болтовню (оформляемую как психологические тренинги). В клубе господствуют стабилизаторы, бывшая когда-то деятельность (строительство музея) идеализируется, культивируется и выдаётся за происходящую, хотя в реале ни одно новое бревно в музей не вложено.
  Тренинги и психологи тоже бывают двух видов. Одни, подобно учителям, ставят своей целью и обеспечивают личностный рост участников. Их эффективность измеряется так же, как и учительская — насколько успешны выпускники. Второй сорт психологов ставит своей целью убедить пациентов в том, что состояние, в котором они пребывают, и есть оптимальное. Это, наверное, полезная терапия для хосписов или домов престарелых. Но наша книга — о молодёжи. Молодой человек, остановившийся в развитии, фактически деградирует, так как социум вокруг него не стоит на месте.

Отряды туристического крыла ходили всегда в разные походы, постоянно повышая спортивный уровень.

«Рокада» рассосалась в 2000 году… примерно. Такие вещи почти всегда без точной даты. Раньше у нас было общее снаряжение, мы принимали общие решения, договаривались, куда и когда идём. В 2000 все разбежались и начали вести автономную политику. И я на время ушёл работать в коммерческую фирму… Там у меня ещё были личные обиды, некий конфликт с лидером Системы.

Бывшие дети — выпускники «Рокады», сейчас им по 25 лет, продолжают вести детские группы в разных учреждениях дополнительного образования. Они вырастили новых руководителей, которым сейчас по 18-19 лет. Меня порой привлекали к помощи, иногда я выдёргивался в походы… Короче, в феврале 2003 года я бросил фирму, вернулся работать в школу и возрождать спортивный туризм.

Наверное, можно говорить о каком-то, может, не первом, всплеске активности, который начался в 2003 году, новом цикле.

• Рассказчик выделяет несколько циклов в жизни неформальных объединений, к которым он принадлежит. Первый — легендарный, относится к 1985-1993 гг. и связан с Системой отрядов «Рассвет», о ней рассказчик знает только понаслышке. Второй цикл именуется названием «Система» и связан со Школой на Хавской и отрядами вокруг неё — 1994-2001(02) гг. Третий цикл, начавшийся в 2003 г., связан с союзом детских туристических групп и ПСР. Мы видим, что Системы вполне могут перетекать из одной в другую, сохраняя некую преемственность, что не отменяет цикличный ритм их существования, а также отпочковывать от себя новые, размножаясь таким же образом, как и клубы — консорции 1-го порядка. Так Система-Школа пережила ещё один цикл, начавшийся в 2001 г., а параллельно появилось новое туристическое объединение неформальных клубов, сменивших основной транслятор существования на новый. То же можно сказать и про другую ветвь системных отрядов — психологическую, где новым транслятором стали тренинги. Кроме того, данный рассказ иллюстрирует тот факт, что цикл жизни отдельных коннективов Системы не совпадает с циклом жизни Системы в целом. Так, коннектив «Рокады» появился не с начала зарождения «Системы-Школы» (1994 г.), а в середине его цикла (1996-97 гг.). Это как раз время, когда первичный коннектив делится на несколько. Прожив свой цикл жизни (3,5 года), коннектив «Рокады», по выражению рассказчика, рассосался, хотя сама Система закончила свой цикл только через два года, после чего начала новый.

Сейчас мы — это пять клубов, пять территорий в разных местах Москвы. Клуб «Норд-Вест» — Антон Суарес. Клуб «Атлантида» — Вова Афанасьев. Клуб «Дозор» — Тимофей Сергеев. Клуб «Рокада» — это я. Второе территориальное отделение клуба «Рокада» в школе в районе Менделеевской — Виктория Тугарева, а сейчас Аня Шляпникова. Клуб «Синий краб» в Зеленограде вела сперва Лена Нуждова, потом её заменил выросший выпускник — Лёша Тимошенков.

Все помещения, кроме комнатки на Дебаркадере и склада там же — от государственной системы дополнительного образования. Кроме зарплаты педагогов, мы иногда получаем финансирование походов.

Наши клубы юридически и экономически автономны, но мы неформально очень тесно взаимодействуем друг с другом. Периодически собираемся, обсуждаем общие дела. Кроме ядра, на этих сборах бывают и потенциальные новые руководители. В нашу орбиту втягиваются новые люди, совсем не из бывших «рокадовцев», например, давний уважаемый клуб «Планета». Постоянно устраиваем совместные лагеря, тренировки, выставляем совместные команды, дети перетекают между клубами.

Мы иногда называем это неким сообществом детских клубов. Без названия сообщества. Слово «система» по отношению к нам я использую только в своих внутренних рассуждениях. Мне кажется, что часть народа не очень хочет признавать, что мы какая-то организация, они берегут свою автономию. Уже не будет так, как в прошлой «Рокаде», когда могли перекидывать с отряда на отряд комиссаров, всё снаряжение было общее, все отряды имели на него право. Сейчас у каждого снаряжение своё. Есть какие-то остатки прошлого цикла, например, катамараны формально остались как бы общими. И какое-то новое общественное, общее для всех клубов снаряжение у нас постепенно появляется. Но, скорее всего, это останется на уровне конфедерации.

Явного постоянного лидера у нас нет, мы стараемся сохранять демократическое равноправие. Можно сказать, что это мы — это клуб руководителей клубов, хотя мы так не говорим, но в большой степени им являемся. Может быть, народ этого не осознаёт. Происходят типичные клубные процессы. Браки, например. Вот сейчас как раз два руководителя активно заняты этим самым, один из клубов ослаб, его временно подхватила недавняя выпускница.

• Это как раз и есть — полу-Система, полу-Круг. С одной стороны, клубы автономны, в том числе ресурсно, и руководители отстаивают эту автономность. С другой стороны, дети перетекают из клуба в клуб, и это не пресекается. Существует общий КРК, постоянно возникают совместные флэш-группы, есть даже часть общего имущества. Рассказчик, который в рамках прошлых циклов участвовал в жизни полноценной Системы, осознаёт и подчёркивает эту разницу, и отмечает, что слово «Система» употребляет, говоря о данном сообществе, лишь в собственных рассуждениях.

Мы спаяны вместе не только педагогической деятельностью, но общей командой ПСР. Участвуем в организации соревнований ПСР на уровне Москвы и других турсоревнований. Наши старшие уже не дети иногда бегают ПСР вместе с нами. В Сочи бывают и детские ПСРы, лично моё отношение к ним отрицательно-осторожное, я туда своих детей не посылаю. Нагрузки слишком большие, а главное — неконтролируемые. В походе, даже высокой категории сложности, я могу больше влиять на ситуацию. А на ПСРе можно увлечься. На общих соревнованиях ПСР бывают группы «B» и «С», в которых могут участвовать дети, мы стараемся эту нишу заполнять. Даже на чемпионате России была группа «B», правда, мало команд приехало. Видимо, мало кто понял, что это значит для России.

По некоторым позициям, например, числу призовых мест на городских соревнованиях по детскому туризму, мы начинаем занимать лидирующее место в Москве. Мы проводим в содружестве с другими мощными клубами в Северо-Западном округе слёт. Окружной слёт в Москве — это немало, миллион населения в округе. Сейчас (2006) наша коалиция формировала сборную команду Москвы на детский чемпионат России по лыжному туризму. Мне кажется, что в последние пару лет в Москве возникают сообщества руководителей детских туристских клубов, в частности, наше — одно из самых активных.

Искусственное создание неформальных движений

Подвиг разведчика

Он начал службу при королеве Виктории, шпионил в Индии, Афганистане, Турции, Италии, на Балканах и в России, подавлял восстания зулусов, ашанти и матабелов в Южной Африке, воевал в англо-бурской войне, написал учебник по подготовке военных разведчиков, а в 1915 году – мемуары «Мои шпионские авантюры». Он стал генералом — сделал максимальную для этой профессии карьеру в британской армии. Но этого было бы недостаточно, чтобы получить титул барона, стать национальным героем, а затем и всемирно известным отнюдь не в военной, а как бы даже в противоположной сфере – в педагогике.

Когда в Лондоне печатался учебник, его автор сидел в осаде в крепости Мейфкинг в Африке. Там-то ему пришло в голову, чтобы освободить для обороны взрослых мобилизовать детей в качестве посыльных и – разведчиков. На практике стало ясно, что 12-14 летние дети прекрасно справляются с этим, воспринимая как опасную, но увлекательную игру. Сейчас бы сказали «экстрим», тяга к экстремальным занятиям детей этого возраста известна — от спорта до дворовых банд. Но игра игрой, а разведданные они вполне доставляли.

Учебник Баден-Пауэлла за неимением других использовался педагогами кадетского корпуса. По их просьбе (заказу?) Баден-Пауэлл взялся за специальную книгу для подготовки детей-разведчиков и с английской основательностью изучил мировой педагогический опыт. Не только европейский, начиная с Эпиктета и Тита Ливия, но и племён Африки, и японских самураев. Перед изданием книги “Scouting for Boys” («Разведка для мальчиков») генерал решил проверить свои теории на практике. Так летом 1907 года английская военная разведка организовала первый в мире скаутский лагерь — 8 дней в палатках на острове, 22 человека (три звена).

Через год король Эдуард VII принимал парад четырнадцати тысяч скаутов Англии.

Скауты появились в очень неприятный для Британской империи момент осознания национального унижения в англо-бурской войне. Численность, техническое вооружение, снабжение всё было на стороне англичан, и всё-таки они никак не могли добиться окончательной победы. В 80-х годах XIX-го века саксонский военный теоретик фон Науман оснастил стратегическую науку мощным математическим аппаратом и в числе прочего впервые ввёл в оценку эффективности армий фактор «моральное состояние войск». Вот по этому-то параметру английская армия (равно как и всё английское общество) явно проигрывала бурам.

Скаутизм несравненно шире, чем обучение военному ремеслу. Даже лучшая армия не заменит национального самосознания. Палаточный городок на маленьком острове и 14 тысяч (это совсем немного для самой большой в мире империи) марширующих детей, подтолкнули британское общество к пониманию: ни финансирование армии, ни оснащение её лучшими в мире ружьями, пушками, корабельными устройствами и прочей аппаратурой, ни даже повышение зарплаты военным недостаточны для победы даже в локальной войне. А впереди была Первая Мировая. До сильных мира того дошло, что солдаты и офицеры не рождаются в армии, а приходят из общества с уже готовыми ценностными установками и в солдатском возрасте менять их уже поздно.

Чтобы победить, нужно воспитывать молодёжь. Не такая уж новая мысль даже в военном деле. Бисмарк говорил, что франко-прусскую войну выиграли школьные учителя. В то время когда по Британии маршировали скауты, французские школьники учились по учебникам Лу Тьера. Знаменитый парламентский деятель, дипломат и Президент Франции, одновременно и знаменитый историк, автор 20-томной истории Франции, и школьного учебника, по которому училось поколение французов, униженное поражением при Седане 1870-го года. Это поколение оказалось в окопах 1914-го года и благодаря патриотическому настрою оказалось способным выиграть Первую мировую войну и победить Германию. Но это будет позже.

В 1909 году король Эдуард VII произвёл Баден-Пауэлла в рыцари и сделал всё необходимое для того, чтобы воспитание молодёжи стало для генерала основным, профессиональным занятием. К 1910 году только в Великобритании было уже около 100 тыс. скаутов.

Попытки создания детских и молодёжных организаций предпринимались и ранее. Во всех европейских образовательных системах давно созрело понимание необходимости чего-то третьего, кроме семьи и школы – внешкольного, дополнительного воспитания. Но только Баден-Пауэллу это впервые удалось. Его идеи оказались наиболее подходящими и мгновенно распространились по всей Европе, включая и Российскую империю.

Потребностная сфера скаутского движения давно обсуждается исследователями. До конца XIX века не было самого понятия «подростковый возраст». Читатель помнит из школьного курса литературы, как классик русской поэзии встретил «в студёную зимнюю пору» «лошадку, везущую хворосту воз» и «мужичка» — «в больших рукавицах, а сам — с ноготок»:

— А кой тебе годик? — Шестой миновал.

В традиционной тогда экономике дети быстро взрослели, включаясь во взрослую жизнь буквально. Школы были, но они все укладывались в доюношескую пору.

Урбанизация и индустриализация конца XIX – начала ХХ вв. разрушила ту экономику, связанные с ней образ жизни и ведущий психотип. Объёмы необходимого образования стали велики, сроки – удлинились. Человек биологически уже становился взрослым, а социально ещё нет. Вот тут-то и появились проблемы сложного подросткового возраста. Мы говорим о молодёжных движениях, как отдельном явлении лишь начиная с конца XIX века. До этого с ними сталкивались лишь университетские кампусы, но теперь эти проблемы превратились из головной боли отдельной замкнутой страты в головную боль всего общества.

Это был Вызов. На него надо было как-то ответить. Баден-Пауэлл предложил этот ответ, и его тут же подхватили во всех индустриальных странах – именно они были очагом скаутизма.

Император Николай II, лично познакомившись с книгой Баден-Пауэлла “Scouting for Boys”, распорядился, чтобы Генеральный штаб выпустил её по-русски. Ещё за полгода до выхода русского издания «Юный разведчик» метод Баден-Пауэлла применил штабс-капитан Первого лейб-гвардии Его Величества стрелкового батальона О. И. Пантюхов. В 1910 году Баден-Пауэлл прибыл в Россию уже не как шпион, он был принят Николаем II, и, конечно, познакомлен с русскими «Юными разведчиками». С них-то потом творчески скопировали пионеров, даже шейный треугольный платок, повязанный морским «прямым» узлом остался. Только цвет и идеологию сменили. Плюс резко усилили социально-значимую деятельность в формах работы, придавших важную и особую характеристику советской педагогической традиции, передававшейся потом и другим подростковым движениям советской поры от тимуровцев до коммунаров.

Сейчас скаутские организации существуют во всех странах европейской христианской цивилизации, где они перешли к стадии конвиксии, в том числе и в России и даже в некоторых странах других цивилизаций, и объединяют порядка 20 млн. чел. Но это уже совсем не те скауты.

Как и всё в этом мире движение стареет, конвиксии, похоже, тоже.

Технология, оставшись классической, устарела ещё в 30-х годах — её развили и продвинули вперёд итальянские чернорубашечники, немецкие гитлерюгенд, польские харцеры, советские пионеры и коммунары. Но разветвлённая система званий, нашивок и награждений за результаты деятельности сохранились везде, так как психологически готовят подрастающее поколение к работе и карьере на индустриальном производстве, начиная от районной фабрики и кончая международной ТНК. Отсюда же и строгая иерархия скаутов. Те же, кто ослабил данную традицию в пользу самоуправления, например коммунары, быстро оказались в оппозиции к индустриальным элитам.

Новые постидустриальные традиции, например, ролевики, уже не имеют этой черты, сохраняя самоуправление. Но это уже эволюция второй половины века. В первой же все системы неформальной педагогики обладали чертами, подобными скаутской. «Чернорубашечники построены в соответствии с принципами скаутского движения» — публично заявил Баден-Пауэлл после визита в фашистскую Италию в 1933 году. Здесь и далее имеется в виду не только сами дети, но и обслуживающие их и национальные потребности науки – педагогика, социология, психология.

Идеология, первоначально включавшая обязательное христианство англиканского толка, тщание, старание для избранных — умеющих достигать своей цели, аскетизм и воздержание в лагерях в обострённом виде и в жизни в соответствии с протестантской этикой, военно-патриотическое воспитание, практически стала экуменической и более того, допускает атеизм, интернационализм, пацифизм.

Организация стала ортодоксальной и универсальной. Хорошо известный нам через нескольких знакомых преподавателей один из «Домов скаутов» в Канаде очень мало отличается от советского Дома пионеров. Это существующее за счёт внешнего финансирования, спонсоров, и государства в том числе, учреждение дополнительного образования и воспитания для детей и молодёжи, со всеми мыслимыми направлениями деятельности: от научно-технической до, да, политической, включая военно-спортивно-патриотическую, состоящую в дальнем родстве со скаутами-первородцами. Тем не менее, разработка Баден Пауэлла осталась классической для неформальной педагогики:

• символика
• ритуалы
• наш – не наш, но не наш не есть плохой, наоборот: он нуждается в нашей помощи, мы ради него (для него) делаем добрые дела. Мы – мастера, он – клиент, подопечный.
• структура отрядов
• выросшие скауты становятся наставниками
• лагеря в отрыве от остального мира – создание своего мира
• идеология – набор своих этических правил, свой кодекс
• корпоративность выпускников.

Кому коммунары, а кому нары

Несмотря на то, что в настоящее время коммунарское движение почти не существует (число его активистов измеряется несколькими сотнями), его представители часто упоминаются в нашей книге. Вот скаутов в России на два порядка больше, чем коммунаров, но значительного влияния на современную жизнь русской молодёжи и они не оказывают. Эти мемориальные, во многом уже бывшие движения чрезвычайно интересны с точки зрения их истории.

Оба движения искусственно созданы сверху. Сначала разработаны талантливыми учёными на бумаге, а потом претворены в жизнь, причём с одинаковой целью и в одинаковом микроскопическом масштабе — нескольких десятков человек. И скауты, и коммунары имеют чётко зафиксированных в истории авторов и моменты возникновения. И Роберт Баден-Пауэлл, и Игорь Петрович Иванов собирались всего лишь провести маленькие эксперименты, проверить свои педагогические гипотезы на практике (педагогика — очень практическая наука). И в том, и в другом случае эксперимент оказался настолько удачным, что дети и педагоги-исполнители «загорелись», сведения об удачном педагогическом действии попали в СМИ, и группы подражателей начали возникать стихийно, в массовом порядке, по всей стране (Британии и СССР соответственно).

К первоисточникам повалили толпы перенимателей опыта, появлялось всё больше публикаций, возникла положительная обратная связь. Взлёт численности активистов движения от десятков человек до сотен тысяч в обоих случаях произошёл примерно за 4 года. И скауты, и коммунары пользовались огромной поддержкой государства (каждые своего, естественно), власти и меценаты финансировали создание лагерей, проезд и питание в лагерях и на сборах, лесное снаряжение, помещения для занятий в городских условиях.

Момент, когда линии развития коммунаров и скаутов расходятся, ещё интереснее, во всяком случае — злободневнее в той политической ситуации, когда выходит эта книга.

Когда советское государство перестало поддерживать коммунаров, а отсутствие господдержки тогда было недалеко от запрета, они не пожелали исчезнуть, а продолжали существовать нелегально. Это при «тоталитарном»-то режиме, когда меценатов-оппозиционеров в природе не было. А коммунары — были, так же как и КСП-шники, диссиденты, хиппи и прочие — в основном, на личных ресурсах своих участников. Не правда ли, полезный исторический прецедент для современных политиков и олигархов? История «вырвавшегося из бутылки» массового и мощного молодёжного движения взята не из сказок «Тысячи и одной ночи», а зафиксирована во множестве письменных документов, да и большинство участников до сих пор живы и здравы.

Мы упомянем лишь некоторые важные для нашей книги моменты и параллели.

Основным транслятором коммунарского движения был коммунарский сбор, как правило, в форме многодневного лагеря. На базе КТД — коллективных творческих дел, которых были разработаны сотни видов, реализовывалось детское самоуправление посредством выборных дежурных командиров, Советов Дела (СД), общего сбора, «откровенных разговоров»/рефлексий, — методики, ведущие свою историю ещё от А. Макаренко и его коммун.

Потребность в самоуправлении и социальном творчестве у части советского общества (в особенности в социальной группе творческой интеллигенции) называют одной из потребностных сфер появления движения. Коммунарское движение отвечало на Вызов эпохи — на урбанизацию, которая включала массовую миграцию сельских жителей в города, возникновение «спальных районов» и неприспособленность их к обеспечению внешкольного быта детей, молодёжи, исчезновение понятия «двор» (городской, а не сельский). Методика Иванова точно подходила для детских и молодёжных клубов по месту жительства, создание которых в то же время было возведено в ранг госстандарта де-факто социальной архитектуры.

Первый однодневный коммунарский сбор (или его прообраз: у скаутов, у коммунаров и у любых движений базовый транслятор начинался с самых примитивных форм и развивался вместе с движением) состоялся 24 марта 1959 года в Доме пионеров Фрунзенского района Ленинграда. Перед этим все школы района получили из районо телефонограмму: «Прислать в указанную дату и время одного активиста с цветочком».

Что такое «с цветочком», не знал никто. Ни в бюрократическом языке, ни в молодёжном сленге того времени этот оборот ничего специального не означал. В результате на сбор пришли очень разные дети, возможно, с какой-то тенденцией выборки по нестандартности. (Приём «странность» давно стал классическим в рекламе, пиаре и, конечно, среди неформалов.) Фрунзенский дом пионеров и стал инкубатором коммунарского движения.

В СССР базовым мультипликатором коммунарского движения стала «Комсомольская правда» — тираж её временами доходил до 21 миллиона, то есть один экземпляр газеты на каждых 8-12 жителей страны. Мультипликатором являлись также коммунарские смены в «Орлёнке» — элитном детском лагере отдыха для пионерских и комсомольских активистов. Там встречались и «заражались» коммунарством дети со всей страны, чему немало способствовала и социальная архитектура этого, до сих пор странного, гигантского комплекса сооружений и коллективов.

Баден-Пауэлл является первооткрывателем новой социальной технологии. Но технология имеет свойство развиваться, и более поздние конструкции чаще всего более совершенны. В конструкцию доцента ЛГПИ (впоследствии академика АПН СССР) И.П. Иванова заложены все классические принципы, многие исследователи считают, что он почерпнул их из более поздней модификации скаутизма — у польских харцеров. Но сверх того — всемирно признанные научным миром разработки советской педагогики, в частности, Макаренко, и опыт советских стихийных неформальных движений, прежде всего — тимуровцев.

Идеология коммунаров восходит к идеологии домарксистского утопического коммунизма. С одной стороны, «жизнь по законам братства, жизнь, полная доверия и взаимопомощи», что возможно только внутри коммуны (первичный коллектив, то, что в нашей книге называется «клуб», у коммунаров назывался «коммуна»). А с другой, в то же время — активная жизненная позиция вне своей коммуны: от помощи ближайшим окружающим (тимуровцы) до активного вмешательства в социальные процессы, попыток экспансии своей идеологии на близлежащее социальное пространство — школьный класс, студенческую группу и т.п.

Баден-Пауэлла природа не обделила и писательским, и организаторским талантом, но это далеко не единственная причина того, что скауты превратились во всемирное массовое молодёжное движение и вышли на уровень конвиксии. Скаутизм соответствовал как относительно краткосрочным вызовам геополитической ситуации того времени (преддверие Первой мировой войны), так и глобальному вызову индустриальной эпохи.

Коммунары изначально были русским движением, сложно даже сказать — советским: они были распространены лишь в русскоязычных регионах СССР и/или среди русскоязычного населения других регионов.

Коммунарское движение с его культом коллегиального самоуправления и отрицанием иерархии отвечало на краткосрочный вызов эпохи — урбанизацию, но противоречило индустриализации, а сейчас — глобализации. Можно сказать, что коммунары появились раньше своего времени, и такое же широкое укоренение их в обществе, как скаутов, в ту эпоху было невозможно.

Прекращение поддержки властей в конце 60-х выразилось в том, что была закрыта коммунарская страница в «Комсомолке», отменены коммунарские смены в «Орлёнке» и принят ряд других мер на союзном уровне. Говоря нынешним языком, коммунарское движение перестало быть федеральной программой и было отдано на усмотрение местных властей. В некоторых регионах это вылилось в прямые запреты, известны даже единичные случаи, когда активистов движения исключали из вузов. В других регионах чиновники комсомола (тогдашние комитеты по делам молодёжи — КДМы) продолжали поддерживать коммунарские клубы, но осторожно и с опаской. В то время появились и другие федеральные программы направленные, как и коммунарство, на поиск альтернативы деградирующим комсомолу и пионерии, в частности, городские и районные комсомольские и пионерские штабы.

Сейчас мы смело можем характеризовать это время как надлом. Когда страсти вырвались наружу, коммунары стали в конфронтацию к официальному комсомолу, противопоставляя свою самоуправленческую культуру номенклатурной комсомольской традиции, подразумевающей иерархичность и подчинение руководству. Это и вызвало резкую реакцию властей.

Движение окончательно разделилось на несколько субдвижений, зародившихся ещё ранее в эпоху подъёма, но сейчас обособившихся друг от друга: сторонники ортодоксальной версии, движение макаренковских педотрядов, движение районных пионерских штабов (РПШ) и «культармейство». Но здесь нас более всего интересуют РПШ.

Полузапрещённые коммунары сделали невероятный кульбит, фигуру высшего пилотажа в неформальной социотехнике — они «всего-навсего» перестали вслух называть себя коммунарами и ринулись в эти самые РПШ и ГКШ (то же самое, но городские и комсомольские), практически заполонив их. Слова «коммунар» (или «орлёнок»/«орлята», в память о всесоюзном лагере) они употребляли только среди своих, «конспиративно», но сохраняли старые связи движения и модифицировали базовые трансляторы.

Существует и такая версия событий: государство попыталось взять под контроль коммунаров, вписав их в свой новый проект, используя методики, обеспечивающие энтузиазм масс. Те из коммунаров, кто согласились на это — и есть РПШ, остальные ушли в оппозицию (скорее культурную, чем политическую, понятия «политика» в нынешнем смысле тогда не было, или его с натяжкой можно отнести только к части диссидентов). То есть это государство — хитрое, а не коммунары. Наверное, было и то, и другое.

Напомним, что коммунарство было движением, ассоциацией, а не организацией. У него не было центра, которого бы все слушались (страница в «Комсомолке» была авторитетной, но её к тому времени уже закрыли). Всё, что мы описываем, — это параллельные социальные процессы на местах.

Отказаться от самоназвания чрезвычайно трудно! Даже для коммерческой корпорации, формального предприятия с прямым управлением, ребрэндинг — сложнейшая управленческая задача. Для большинства неформалов самоназвание является паролем свой-чужой, фундаментальным методом демонстрации своей инаковости. В крайнем случае, оно маскируется эвфемизмами, так хиппи осторожно говорили о себе — «длинноволосые». Некоторые неформалы, например, современные готы, скины, эмо — не всегда откликаются на вербальный брэнд: он «нарисован» на их внешнем виде. Однако у других неформалов нет демонстративной символики. Брейнринговца, КСП-шника, ролевика, даже нацбола или фаната в обычной жизни, на улице, вне действа на трансляторе, отличить невозможно — люди как люди.

Андрей Козлов и др. совладельцы телекомпании «Игра», 2001-й год: Телекомпания «Игра» настоящим официально извещает: на проведение любых мероприятий с использованием словосочетаний «Что? Где? Когда?» и «Брейн-ринг» объявлен мораторий… Использование указанных словосочетаний… будет расцениваться нами как грубейшее нарушение законодательства об авторских и смежных правах…

По планам коммерческой корпорации, все играющие должны были платить ей за авторские права. ЧГК-БР — одно из самых массовых и мощных неформальных движений в России и русских диаспорах. Миллионы, пожалуй, даже десятки миллионов людей, если учитывать смены поколений, со школьной скамьи играли в ЧГК и Брейн-ринг. (А ещё — в КВН, салочки, дочки-матери и казаков-разбойников — до этих игр Козловы пока не добрались.) Появились ЧГК-БР в другую эпоху, в другом мире, с другими законами. Мир сильно поменялся, но кое-что осталось: люди играют. Есть чемпионы школ, посёлков, дворов, районов и деревень, да и просто дружеских компаний. Вдруг — все эти люди играющие оказались преступниками.

Телевизионные коммерсанты столкнулись с волной общественного сопротивления — были и публикации, и суды… Но самым мощным средством оказалось просто игнорирование. Люди продолжали играть, но названия не сменили, несмотря на опасность и имевшиеся прецеденты штрафов. Ну, казалось бы, что стоило переименоваться? Подзаконспирироваться? Чуть изменить форму проведения игр (модифицировать транслятор)? Нет, так не сделали. Слишком важно самоназвание! (Что полностью соответствует исследованиям академических наук: социологии, психологии, социальной психологии.)

Вернёмся в 60-е годы. Во времена расцвета коммунарского движения далеко не каждый хиппи или поклонник русского рока мог себе позволить длинные волосы. На смельчака наезжали учителя, преподы вузов, менты… С тех пор многажды изменились атрибуты («ирокезы», металлические цепи, лысина, ботинки…), но не общественная ситуация давления, которое испытывают неформалы за свой нестандартный прикид. Чтобы рассказать новому поколению о социотехнике коммунаров в этом плане, придётся кое-что рассказать про эпоху 70-х.

Полвека назад комсомол и пионерия были активными движениями в мемориальной фазе. Одним из признаков их деградации являлось то, что комсомольцами и пионерами было подавляющее большинство, в них принимали «автоматом» по достижении определённого возраста. При поставленной на поток групповой процедуре в числе прочих церемониалов вручался атрибут и декларировалось стандартизованное «бла-бла-бла» к нему, типа: «галстук пионерский, береги его, он ведь с красным знаменем цвета одного». Впрочем, даже эта выхолощенная формула нередко продолжала работать, производя впечатление на вступающего в организацию. Разочарование приходило потом, с возрастом.

Атрибуты официальных молодёжек фактически стали обязательным элементом школьной формы. Спросите, читатель, у своих родителей (а может уже и дедов), как, бывало, не пускали в школу за то, что забыл дома октябрятскую звёздочку, пионерский галстук, комсомольский значок. Идеология выхолостилась, и стандартная символика воспринималась окружающими как признак возраста.

Коммунары были старшеклассниками, иногда студентами младших курсов и по табели о возрастных рангах — комсомольцами. Фича в том, что символом коммунаров был атрибут возраста от 9 до 13 лет — обычный пионерский галстук, который можно было купить в каждом магазине канцтоваров за 70 копеек (при средней зарплате в 120 руб., а бутылка водки стоила 2 р. 87 коп.). И вот идейный коммунар появляется в школе или вузе.

Первая реакция одноклассников: «Хе-хе! Ты что, пионер?!» В смысле «Ты что, маленький? В кроватку писаешь?» Чтобы этому в подростковом возрасте противостоять, нужна воля, пожалуй, большая, чем у нынешних неформалов, к которым одноклассники чаще всего относятся почтительно. С точки зрения социотехники ещё интереснее диалог с представителем власти:

– Ты чего в галстуке?

– Бла-бла-бла! А как же? Это же с красным знаменем цвета… Ну, вот на стенке написано: бла-бла-бла!..

Преподы и менты цепенели! Несмотря на силу государства и спецслужб того времени, ничего противопоставить этому так и не смогли. Расспросы пенсионеров, бывших тогда учителями и милиционерами, показывают, что они сами боялись двусмысленности этого положения и предпочитали «не обращать внимания».

Мы надеемся, что читатели книги воспримут историю о галстуке не только как исторический экскурс, а всё-таки как метод. Другой метод – игнорирование, — избранный ЧГК-шниками, применим только в слабом государстве. В СССР (а может, и в будущей России?) нарушителей закона мигом бы выловили. Обдумывание символов и звуков, которые можно применить сегодня вместо галстука и бла-бла-бла, советуем применять на досуге для развития смелости воображения.

Коммунары применили чрезвычайно эффективный, хотя и сложный социотехнический приём смены или маскировки самоназвания, как инструмент сохранения движения, несмотря на преследование властей. Новые массовые движения, которые, вероятнее всего, возникнут в 2010-х годах, могут воспользоваться историческим опытом и заложить в этнокод движения возможность смены имени, метод ипостасей, вплоть до конспирации.

Перечень социальных изобретений коммунаров не окончен. По этим, уже историческим, проблемам до сих пор защищаются диссертации в науке педагогике. А мы упоминали и ещё не раз будем упоминать конкретные социотехнические приёмы, впервые применённые коммунарами. Конвиксионная составляющая коммунарского движения реализована в виде очень яркого культурного следа, но в узкой отрасли: в педагогике.

Путч грантоедов,
или некоторые методы сознательного использования социотехники

Сознательное создание движений (в том числе и молодёжных; как уже отмечалось, новые, как правило, являются именно таковыми) не единственный способ использовать социотехнические достижения для изменения социальной реальности, хотя с точки зрения авторов и самый действенный, если разговор идёт о действительном изменении, а не об имитации оного. Сейчас, оценивая историю задним числом, это понимание становится особенно явственным.

Большевистской революции 1917 года предшествовал заметный всплеск разрозненных общественных движений. Казалось бы: ну, собирался десяток человек на «квартирниках», чего-то обсуждал, спорил – ну, и что? Капля в море многомиллионной России. Но из этих малочисленных кружков разродилось массовое движение народников-социалистов, оно, естественно, раскололось и породило новые волны, которые, вновь пройдя стадию кружков, уже марксистских, породили большевистскую партию, а потом и революцию, создав полноценный мировой проект — одну из двух сверхдержав ХХ века. Руководство СССР осознавало первоначальный генезис социалистического проекта как точку отсчёта новой эпохи, доказательством чему служит включение в школьный курс истории разделов посвящённых «кухонным протокоммунистам» — петрашевцам, народникам, кружкам Белинского и Герцена и др.

Изменения социальной реальности всегда сопряжены ломкой старой, которая системно отстроена и потому имеет высокий заряд прочности. Как правило, такая смена происходит в период кризиса старой социальной ткани. Кризис всегда сопровождается «гниением», которое пронизывает государственный аппарат старого общества. В силу этого опираться только на него в стремлении что-то изменить бессмысленно. Он всегда подведёт и вывернет всё по-своему, исходя из собственных паразитических интересов, на то оно и гниение. Именно поэтому реальные изменения всегда сопровождаются всплеском движения низов, появлением общественных движений, энтузиазм которых компенсирует негативные проявления аппаратчиков от государственного строительства. Таким образом, энергетика общественных движений – важнейший ресурс для изменений общественной реальности: социальной, политической, культурной. Те, кто научился управлять ею получают большое преимущество в борьбе за изменения этих сфер, в реализации, воплощении своих интересов или идеалов.

Практика показывает, что не всегда для этого нужно создавать полноценное движение. Порой для изменения, скажем, политического расклада в той или иной стране достаточно задействовать отдельные элементы социотехнической практики. Результат оказывается вполне удовлетворительным.

Рассмотрим, для примера, Оранжевую Революцию на Украине 2004 г. Вот что происходило накануне её в рассматриваемой нами сфере.

После взрыва грантового потока в начале 90-х и угасания в последней пятилетке прошлого века, в течение 2002-2004 года наблюдался новый всплеск. Грантовались общественные организации в основном по теме молодёжного лидерства. Молодёжный парламент, молодёжный горсовет, молодёжная газета (в смысле, не только для молодёжи, а которую делает молодёжь), школа молодёжных лидеров, молодёжные инициативы, тренинги для активистов в социальной области… Десятки тысяч обучающих мероприятий. Малые – круглые столы, лекции, семинары длительностью несколько часов. Средние – одно-трёхдневный семинар или конференция с приглашением участников из разных городов, с проживанием в гостинице, питанием, культурной программой – всё за счёт фондов. Большие – 2-3 недельные летние лагеря молодёжи, приглашение молодых людей в лагеря в других, в том числе западных, странах. Постоянно действующие: клубы, консультационные центры. Число участников акций (считая тех, кто поучаствовал хоть один раз) составило сотни тысяч молодых людей. Преподавательский состав мероприятий, в среднем: 1 преподаватель из старой Европы или США, 5-6 профессиональных работников НКО из стран — новых членов ЕС, бывшего СССР и Украины на группу из 12-15 молодых людей.

Запад вдруг возымел желание за свой счёт воспитать на Украине такое число общественных лидеров, что их, стань они все профессиональными менеджерами, хватило бы на управление всей Европой. Хочешь заниматься профилактикой негативных явлений в молодёжной среде? Пройди школу лидеров! Хочешь бороться со СПИДОм, то есть раздавать чистые шприцы и метадон наркоманам? Помогать инвалидам? Бездомным животным? Научись психологии общения, работе в группах, влиянию! До сентября 2004 года в содержании этих мероприятий не было никакой политики. Но не было (или почти не было) и обучения прямому содержанию деятельности.

Вот типичный пример информации о мелком грантовом конкурсе, каких на Украине прошли десятки тысяч.

Программа: «Youth Action Net Award»

Deadline: 18 апреля, 2004 г.

Организация: International Youth Foundation и Nokia

Область: молодёжные инициативы

Условия: молодые люди в возрасте 18-24 лет, выполняющие какие-либо лидерские функции в мероприятии, организованном молодёжью, направленном на создание положительных перемен в своём сообществе

Премия: $ 500

Итак, обучение лидеров – и никакой политики? Ну, да! «Какое, милые, сейчас тысячелетье на дворе?» Новые социальные технологии предоставляют более изящные и эффективные ходы. Ребята, путешествующие по семинарам и лагерям, представляют собой искусственное неформальное сообщество. Они, грубо говоря, передруживаются, обмениваются телефонами, е-мейлами, контактируют. Как бы вне организаций или вперекрёст их – многие молодёжные мероприятия проходят с участием активистов разных видов деятельности.

Что такое вообще неформальное молодёжное движение? Прежде всего – система связей! Хиппи называли свой мир Системой – с большой буквы. Для них, отрицающих общественные ценности и опротестовывающих вещизм, единственной ценной вещью в мире была записная книжка с телефонами и адресами «вписок» в разных городах.

Итак, существует система молодёжных связей, в которую заведомо выбраны люди не хайрато-немытые, а общественно активные, неравнодушные, прошедшие курсы обучения лидерству и создания организаций, психологические тренинги. И существуют к ней «ключики»: базы данных телефонов и мейлов естественных лидеров, звёзд, обаяшек, иногда даже пассионариев. Причём не всех подряд (пассионарии ведь и среди скинов есть, таких не надо), а тех, политические взгляды которых либеральны, демократичны, революционны – за самостийну Украину, против России и т.п. Других на этих семинарах и в лагерях… почему-то почти нет, хотя никого оттуда за иные взгляды не исключают. Может, их так воспитали в этой среде, заманили подачками? Может быть. Ведь и воспитание, и поощрение – мирные, законные и этичные педагогические методы. А может, наоборот, они пришли в эту среду, потому что принесли такие взгляды из семьи, из общества, пришли, почуяв своё? Тогда педагогическая задача немного другая — поиск этих людей и предоставление им возможностей личностного развития. Может быть и так. А может, и так, и эдак. Для практики это не имеет никакого значения. Имеет значение только то, что этих подкармливают, а тех – нет. И через три года работы (минимум! Это очень быстро – при высоком мастерстве!) получается список телефонов и е-мейлов, по которым в момент «X» авторитетный человек (чаще всего – ровесник) сообщит keywоrd: ЮЩЕНКО.

Это технология — одна из модификаций флэшмоба. О ней мы расскажем подробнее далее, а пока кратко: все члены сообщества получают сообщение о времени акции и её теме в виде условно-символического названия, но ещё не знают её подробного содержания, точного места, не знают, что конкретно придётся делать. Приходят на мотивации прикола, дружбы с сообщившими – своими ребятами. Будет интересно, но неизвестно что. Точный сценарий действа сообщается на «предмобе» в другом месте неподалёку от места акции, обычно передаётся в виде записки за 15-40 минут до начала. Чтобы получить записку нужно тоже совершить какое-то странное действие. Узнать о предмобе можно на сайте, по мобиле, SMS-кой. Можно просто привести с собой на предмоб друга. Но точное содержание самого моба знает только очень узкий круг лиц.

Символическим названием моба может быть любое известное ключевое слово, да хоть Рогозин, Лимонов, Немцов, Жириновский… В преддверии возможной будущей русской оранжевой революции назовём его Чичиковым. После ключевого слова следует тематическое и индивидуальное расширение. Сообщения идут не радиально, и даже не по цепочкам, а по спонтанной, стохастической, но вероятностно надёжной сети неформальных связей. Вот если президентом будет Чичиков, то все наши реки будут чистыми. Не будет никаких химкомбинатов, терминалов и атомных электростанций. Все бомжи получат квартиры. Все беспризорные будут жить в светлых, сытных приютах, и на каждого будет по два психолога. Все инвалиды будут получать во-от такую пенсию. Женщины обретут равные права с мужчинами, гомосексуалы – с бисексуалами. Все в Украине будут говорить по-украински. В России не будет азеров и жидов. Менты? Ментов тоже не будет! Все будут жить сытно и богато. Европейский же путь развития! Где люди живут благополучно? Вот, в Европе! Потому туда и путь! Кстати, лично ты поедешь, наконец, на семинар в Париж.

Эта «накачка идеологией» якобы аполитичных организаций произошла на Украине где-то в начале сентября 2004 года, в момент сезонного скачка плотности коммуникационной структуры – когда студенты пришли на занятия. Подчёркиваю: по неформальным молодёжным каналам, а не тупым вызыванием каждого будущего майданника в партком…то есть офис фонда.

Синие спохватились только тогда, когда революционеры в оранжевых валенках уже флиртовали на Майдане. Ну, да, и слушали музыку, и общались, и занимались политикой, и любовью: молодёжная тусовка – это всегда отчасти клуб. Вот тогда синие стали рекрутировать свою молодёжь, тупо копируя методику оранжевых. Ну, очень тупо! Как кинуть в тесто дрожжи – и тут же ставить его в печь и ждать пышного хлеба? Синие нашли палатки, сделали символику, добыли деньги – на поездки, питание, компенсации (это эвфемизм зарплаты в некоммерческих организациях по западной модели) В ноябре-декабре у синих всё это быстренько появилось, но… Как заглядывать корове под хвост, ожидая рождения полутонного телёнка? А ты не забыл, белосиний брат мой, в позапрошлом году сводить её к быку, а в прошлом – запасти двойную порцию кормов, и самому с семьёй пожить какое-то время без молока? Почти всё, что наобезьянничали синие, не действует без предварительной многолетней работы.

Конечно, среди майданников были и другие молодёжные сообщества – например, украинские националисты. Конечно, революцию сделала не только молодёжь. Была на майдане и киевская выживанщина. Киев, как и Москва, имеет высокий уровень жизни за счёт нищеты и вымирания остальной Украины, киевлянам революция выгодна. Были и другие либерал-демократы.

Миф о «народном гневе» «стихийных» «неорганизованных» оранжевых имеет под собой очень серьёзное основание в общественном сознании. Это архаичное представление об иерархической структуре начальники-начальники-подчинённые, как единственно возможной социальной технологии. Оранжевые были великолепно организованы! Но по другой, сетевой технологии. Они, как молекулы из раствора, кристаллизовались вокруг ядра. Не будет специальных условий – и за миллионы лет солёное море не родит даже грязных октаэдров, а тем более – таких чёрных жемчужин социальной технологии, как ВОР — Великая Оранжевая Революция. А кто создал мантию этого гигантского моллюска – вот это уж очевидно. Нам очевидно лично, своими, як кажуть по-українськи, очами (глазами), без сведений из газет и ящиков. Один из авторов был на этих семинарах, на Майдане, мы говорили с сотнями этих ребят и слышали – тысячи. Очевидец – юридическое понятие.

Сейчас западные фонды в России таким же образом нацелены на систему внешкольного воспитания. Здесь тоже есть большие различия между Украиной и Россией. Доставшаяся в наследство от СССР модель привязана к капитальным сооружениям: пионерским лагерям, внешкольным учреждениям (Домам пионеров, Станциям юных техников и т.п.), детским клубам по месту жительства. Особенно удобны для воспитания клубы и лагеря. Детский клуб в СССР по нормативу должен был быть в каждом микрорайоне на 5000 – 15000 жителей (в зависимости от плотности застройки клубы были разной площади), и каждый был обеспечен штатом педагогов, оборудованием, бюджетом на мероприятия. Не везде нормативы выполнялись, но, в общем, система действовала. На Украине она почти разрушена самым простым способом: продана. Территории пионерлагерей – под особняки «новых», да эти лагеря и не заполнялись при исчезновении профсоюзной системы социальной помощи. Помещения клубов – коммерческим фирмам под магазины, офисы, склады.

Не стоит видеть в этом злого именно политического умысла, ведь то же произошло и, например, с кинотеатрами. Просто Украина беднее России. Переименованные Дома пионеров сохранились, потеряв, как минимум, половину площади, и занимаются коммерческим дополнительным образованием. Воспитанием не занимается вообще никто. Оранжевым пришлось создавать свою «мобильную», не привязанную к капитальным сооружениям, молодёжную сеть заново. Как видно по результатам, они с этим блестяще справились.

В России система внешкольного воспитания не настолько пострадала. В некоторых городах она потеряла часть площадей, а кое-где и вообще сохранилась на советском уровне. Например, в Карелии. Только вы посмотрите, чем они там занимаются! Поголовное скаутское движение (не русское, а прозападное, скауты неоднородны, отношения между разными скаутскими конфессиями весьма неоднозначны), экология, права животных, национальные парки на подачки из-за бугра. И, конечно, лидерство: школьные парламенты, студенческое самоуправление и прочая. Грант на гранте сидит и грантом погоняет. Кому же не хочется на шару поехать в Англию, на родину скаутов, или получить полштуки баксов на защиту кошек от сексуального насилия. Солидные суммы тратятся фондами, только ведь они составляют единицы процента от государственных (муниципальных) затрат на содержание капитальных сооружений.

Это не значит, что контрмеры невозможны. Контрмеры уже приняты, зарубежные грантовые потоки перекрыты или подрезаны, созданы свои. На эти действия правящей бюрократии хватило, так как опыт администрирования всё-таки какой ни какой имеется. В том числе и в финансовой сфере. А вот что дальше? Хватит ли опыта социотехнического? Ведь социальные сети очень гибки и мобильны, и работают они по иным, отнюдь не бюрократическим правилам игры. Социальные технологии можно победить только социальными. Из пушки не стреляют по микробам. Соблюдение размерности необходимо не только в физике, а образу жизни можно противопоставить только другой, но всё же тоже образ жизни. А как она запускается эта самая жизнь? Именно это мы и рассматриваем в этой книге.

Оранжевую революцию в России активно готовят. Готовят со стороны – то, что появились соответствующие технологии, показала практика Сербии, Украины, Грузии, Киргизии. Созревает она и сама по себе, потому что развитие социальных сетей – объективный исторический процесс, остановив который можно погрузить общество в «летаргический сон» и неизбежное отставание и вымирание. К прогрессу техническому, социальному, менталитетному стоит подходить очень ответственно. Социальная ткань меняется, порождая новых социальных акторов, и они вооружены уже новыми механизмами влияния, вызревающими вместе с ними.

Технология оранжевых революций состоит не только из молодёжного бунта, но именно подготовка молодёжи – тема этой книги. Теоретически можно подавить революцию силой, как на площади Тяньаньмэнь, но силой ничего нельзя сделать, чтобы остановить её вызревание и подготовку. А против «китайского варианта» с тех пор разработано оружие – скупка генералов, как в Ираке и на Украине. Для тех, кто не продаётся, или, может, чересчур много просит, есть и другие методы. Очень странно застрелился министр внутренних дел Украины Юрий Кравченко.

Россия замерзает в ледяной глыбе коррумпированной бюрократии. Российская империя всегда была коррумпированной страной, но не настолько. В Европе генералы тоже зарабатывают намного меньше, чем успешные бизнесмены. Возможно ли, пользуясь этим, положить в чемодан 10 миллиардов долларов и сорганизовать революцию в Швейцарии? И заслуживает ли стабильности страна, где у любого пастуха общественного стада можно купить чужую дойную корову за пятачок?

Есть ли выход? Да, воспитание… но хватит ли на него времени, даже если… а кто знает, как это – «если»? Есть ли примеры в истории? Пока есть. И далеко за ними ездить не надо – можно даже без визы.

Есть такие популярные молодёжные движения – ролевики и реконстуркторы. Западные фонды почти никогда их не грантуют. В отличие от оранжистов и подобно панкам, они возникли спонтанно, обеспечивают поездки, палатки, костюмы, модели оружия, арендную плату за спортзалы для тренировок собственными (или родительскими) деньгами, и статистически аполитичны. В очень редких случаях у них есть спонсоры из мелкого или среднего местного бизнеса. Эти самые редкости, если спонсор оказывался оранжевым, дружными, сплочёнными на тренировках коллективами жили и действовали на киевском майдане!

Некоторые белорусские команды приезжают на турниры в экипировках рыцарей исторической реконструкции оценочной стоимостью 1000 долларов за комплект. Откуда – у детей такой бедной страны? А казённое! Как спортивная форма. А у тех, кто даже одет попроще, есть бесплатные помещения и спортзалы, цена которых намного дороже железа и ткани. Военно-исторические клубы – малая часть государственной системы внешкольного воспитания – пережиток социализма. Легальная деятельность западных фондов на территории Белоруссии практически запрещена. Но этого мало. У белорусов есть интернет, спутниковое ТВ, CD и DVD, множительная техника, поездки к демократическим соседям – железный занавес не построишь. Приходится не только принимать жесткие протекционистские меры, но и создавать «рыночную конкуренцию на рынке воспитания».

Результат? Посмотрите телеархивы Березовского НТВ, фильмы режиссёров белорусской оппозиции, где запечатлены сцены разгона мирных антилукашенковских демонстраций. Остановите кадр и посчитайте на глаз средний возраст жертв репрессий. Сравните с кадрами киевского Майдана. Следующее задание для начинающего политолога – спрогнозируйте, какая цифра получится, когда Бишкек наступит в Москве?

За контроль над общественными движениями, который, по мнению авторов, может быть реальным только при использовании социотехнических приёмов, в ближайшее время развернётся нешуточная борьба. А если нет – всё будет ещё «веселее».

Текстовые иллюстрации

Оранжевые экологи

Рассказывает Михаил Кордонский

Западная Украина примерно за год до Оранжевой революции. Семинар активистов экологических движений. Участники – в основном молодёжь, лучшая её часть: ребята, неравнодушные к судьбам своей страны и планеты, уделяющие добровольно и бескорыстно часть своего времени не кафешным посиделкам, а общественной деятельности. На этот семинар съехались со всей Украины не за свой счёт. Проезд, проживание – в одной из лучших и дорогих гостиниц, питание – в приличном ресторане, высококвалифицированные преподаватели из Европы, переводчики – всё оплачено. Для ребят и девушек 18-24 лет, не из жирненьких богатых семей, возможность потусоваться в среде своих – зелёных (родство душ), просто погулять – даже после напряжённого рабочего дня, подружиться с девушками, а в гостиницах нынче порядки не советские… Всё это огромная ценность, не измеряемая ни в каких совершенно условных единицах…

• Тусовка создана самым простым, но самым ресурсоёмким способом. Теперь важно наладить информационные каналы, тогда существование тусовки может поддерживаться достаточно долго. Точки вброса нужной информации в нужный момент тоже определены.

Ни-ни – никакой политики, никакой политической агитации. Такие мелочи, что в учебных классах висят портреты Ющенко (хотя по всему городу Януковича: админресурс-с) можно не считать – помещение-то арендованное. Но вот уже не мелочь, только формально, якобы, не относящаяся к политике: семинар проходит на украинском языке. Представители Молдавии (семинар международный) – уже на грани молодёжного возраста, точно не волонтёры, а профессиональные работники представительств западных фондов, идейно говорят только… по-английски! Не знают они украинского, а по-русски – не положено. В кулуарах, за распитием прекрасного молдавского вина, они же, конечно, говорят по-русски без акцента – поколение, ещё учившееся в советских школах. Представительница некогда братской Болгарии, более раскованная и, очевидно, менее зависимая, откровенно заявляет, что знает русский, но не знает украинского. Славянские языки похожи, но при беглом и сложном разговоре, слыша впервые, понимать трудно. Тогда переводчица (из уважения, очевидно, к представителю страны – члена ЕС) начинает переводить для неё с украинского на английский.

• В диффузной группе тусовки жёстко вводится то, что в терминологии этой книги маркируется как «клубные законы». Очень быстро происходит переход от стадии адаптации к ассоциации, подняты соответствующие «флаги», тренеры и ведущие заняли лидерские позиции и прививают в качестве данности нужные им нормы поведения.

В кулуарах все, кроме переводчицы, говорят по-русски. Да и на семинаре, как только лексика по теме усложняется и яркий оратор использует метафорические обороты, ассоциации — незаметно перескакивают на русский все, включая идейную переводчицу-киевлянку.

• Фаза ассоциации: те, кто недовольны введёнными нормами, выполняют их, но группируются с подобными себе, где идёт обсуждение норм и их нарушение.

Это политика? Нет, это смех один. Смех сквозь слёзы. Вспоминалось это лингвистическое двоемыслие при виде огромных куч дерьма в подворотнях Крещатика, под доносившиеся с Майдана речи ораторов на суржике (простонародной смеси русского с украинским). Киев всегда был очень чистым городом. А где, вы думаете, оправлялись эти десятки тысяч жителей палаточного городка и сотни тысяч приходящих днём киевлян? Нет у них своего Лужкова! Лучший хозяйственник России, наверное, закажет соразмерное количество биотуалетов для Красной площади. Уже пора, а то фирмы заказ выполнить не успеют. Только это дерьмо, как в романе Виктора Пелевина, никуда не денется, а временно перейдёт в другое измерение, чтобы потом прорваться и затопить всех нас.

Итак, экологический семинар, ни слова о политике и ни слова об… экологии. Молодые, нетерпеливые, бьют копытами не только в коридорах, но и на уроках: «Так когда же?… Когда же мы, наконец, будем говорить об экологии?!! А у нас река… А у нас завод… А…».

• Группа разделилась на микрогруппы с разным отношением к законам группы – ещё один типичный признак фазы ассоциации).

Тогда руководитель-европеец встаёт во весь рост, переходит со своего беглого на медленный пиджин-инглиш и строго сообщает: «Subject of this seminar – creation of public organizations. All of you knew about it, when received the prompt. Please, do not prevent to work!». (Темой этого семинара является создание общественных организаций.
Вы все знали это, когда принимали приглашение сюда приехать. Пожалуйста, не мешайте работать!)

• Авторитарное подавление инакомыслия мешает полноценному сплочению микрогрупп в коннектив, к чему стремится большинство неформалов. Но в данном случае руководителям семинара это не нужно. Коннектив эффективно действует 3-4 года, а до революции остаётся год. После революции этот коннектив не только не нужен, но и вреден. Для выполнения одной краткосрочной задачи выбрана оптимальная технология, в нашей терминологии «флэш-группа».

Действительно, уметь сорганизовываться нужно всем, и экологам в том числе. Предмет преподаётся на высоком уровне. Формы, регистрация, группы, структуры, системы связи (особое внимание Интернету, у всех участников он есть и почти у всех техника и каналы оплачены западными фондами). Менеджмент, лидерство, пиар, поиск и набор новых членов. Лекции, обсуждения, работа по группам, письменные отчёты перемежаются психологическими мини-тренингами.

Группа с помощью психотехник ускоренно переходит в фазу кооперации. Психологи-тренеры – высококвалицированные и высокооплачиваемые профессионалы. Методика тренингов распространяется среди некоторых неформалов теми же западными фондами, через гранты, иногда её любители выделяются в отдельные течения, которые используются как подготовленный резерв — в нужный момент привлекаются в рамках новых грантовых программ. Но о них – отдельный рассказ, не здесь. Неформальные непрофессиональные тренеры имеют различный уровень подготовки, многие просто не владеют необходимой техникой, да и отношение другое — в среде неформалов в 2000-е годы слово «психолог» всё больше употребляется с отрицательно-ироническим оттенком.

В педсоставе большинства семинаров есть психолог. В лагерях обязательна группа профессиональных психологов. В составе любых, даже кратковременных семинаров почти всегда есть психологические экспресс-тренинги на сплочение группы. В лагерях тренинговая форма занимает до трети всего учебного процесса, а также практикуется как досуговая. Некоторые одно-трёхдневные семинары полностью построены в виде психологических тренингов.

Тренинговое движение – активная составляющая современного неформального поля. Основным транслятором движения является сам психологический тренинг. Движение явно претендует на переход к конвиксии, но пока не очень ясно удалось ли это ему или это всего лишь мода. Однако транслятор тренинга, как мы видим, был взят на вооружение и социоинженерами Оранжевой революции.

Синтез новых движений

Новый генезис

Напоминаем, что циклы зарождения, активности и угасания общественных движений в России наблюдались с 1910 по 1935 годы, с 1935 по 1960 годы, с 1960 по 1985 годы, и, наконец, с 1985 по сегодняшний день. Примерный цикл укладывается в 25 лет.

Конечно же, указанные сроки условны. 1910, 1935, 1960, 1985 — некие точки отсчёта. Опираясь на них, удобно классифицировать основную массу рассмотренных нами движений. Реально от этих точек существует некий разброс в плюс-минус пять лет как минимум. Движения не возникают в один год, а появляются друг за дружкой, и развиваются со сдвигом фаз, и сходят с лидерской арены в общественном поле тоже не одновременно. Но всё-таки вокруг указанных временных точек плотность появления новых движений и угасания старых наиболее высока. И если это не случайность, а закономерность, то новая точка всплеска общественных движений — 2010 год.

Сейчас на дворе 2007 год, и признаки будущего должны уже не предсказываться, а наблюдаться. Беглый взгляд на поле деятельности московских неформалов легко выделяет несколько подходящих под критерии генезиса явлений.

Молодёжное политическое движение

Как прекрасно показал Павел Данилин (28), большинство из тех, кто гордо именует себя политическими молодёжными движениями, представляют собой политические кружки и клубы от 5 до 30 человек. В редких случаях это круги и системы, объединяющие несколько таких клубов, иногда в разных городах. В нашей терминологии — консорции первого, изредка — второго порядка.

Мода на политические молодёжные движения, появившаяся после украинской оранжевой революции, породила массу откровенных симулянтов и симулякров. Классификация их по политическим взглядам (точнее — декларациям) целесообразна для политика Данилина, но не для нас, технологов. Жизнь в таких группах полностью идентична. Политкружок, занимающийся идеологическим просвещением и планирующий акции. Далее — собственно акции: пикеты, флэшмобы, марши. Наконец, как пиковая и наиболее яркая форма — акции прямого действия, «биты» (впрочем, на последние решаются далеко не все).

Часто деятельность группы координируется посредством форумов, рассылок, ЖЖ и иных виртуальных форм, а нередко вся деятельность только в Интернете и происходит. Сетевые сообщества, несомненно, новая форма общественной жизни, но не единственная, и надеемся, никогда таковой не станет; жанр киберпанка в основном состоит из антиутопий. В реале или в Сети, активисты иногда противоположных по политическим декларациям групп часто переходят из одного проекта (на их сленге именуемого отдельным и самостоятельным движением) в другой. Единство в формах жизни сводит переход к нескольким нажатиям клавиш или поездке на автобусе. Даже несколько страниц декларации (устава и т.п.) уже известны каждому врагу — потенциальному другу. Не нужно вникать в новые традиции, осваивать новую субкультуру, имеющую свои как жанровые, так и социальные традиции.

Насколько, к примеру, сложнее переход рок-музыканта к реконструкторам: «Ну, играть ты умеешь, споёшь чё-нибудь на отдыхе… А фехтовать? Гитара у тебя классная, дорогая, а доспех где? Вот надевай пока мой доспех, бери меч и становись в стойку. Будем тебя учить». Минимальный процесс обучения — несколько месяцев напряжённых тренировок.

Для предмета этой книги новым движением является то, что имеет новую форму внутреннего бытия и взаимодействия с окружающим миром и размножения — новый транслятор. Потому мы рассматриваем все современные молодёжные политические проекты в совокупности как одно молодёжное движение, состоящее из кругов и систем в общем онтологическом и информационном поле. То, что его части нередко враждебны друг другу, не имеет значения: это наблюдается во всех молодёжных движениях. При развитии любого движения оно почти всегда дифференцируется на несколько внутренних субкультур, иногда весьма критически настроенных друг по отношению к другу. Так, ролевики в начале 90-х делились на «дивных» и «алкоголиков», позже на «занавесочников» («толчков»), имеющих прикид буквально из того, что под рукой, и обвешанных дорогими доспехами «файтеров».

Чем более длительный срок существует движение, чем более оно зрелое и массовое, тем большее количество таких субкультур оно демонстрирует. Рок делится на множество субдвижений, многие из них рассматривают друг друга как «непродвинутых», «попсовых» и т.п. И естественно, каждое из них пытается себя позиционировать как самое «правильное». Но одни и те же зрители с удовольствием ездят на «правильные» и «неправильные» фесты, и радостно принимают и тех, и других.

Так и в политической социотехнике нас не должны вводить в заблуждение заявления о некой исключительности, отдельности данного политического «молодёжного движения». Тем не менее, возможность зарождения мощных субкультур в среде молодёжной политики уже достаточно проявилась. Безусловно, первенство принадлежит НБП. В значительно меньшей степени это можно отнести и к «Нашим»^[4]. Не удивительно, что они испытывают особенную враждебность по отношению друг к другу, так как являются основными конкурентами в рамках всего движения в целом. То есть, кроме «заказного» характера вражды друг к другу со стороны заказчиков и спонсоров (за каждым из них стоит своя заинтересованная сторона из «взрослых политиков»), вражда имеет социологические корни.

Назовём организационно оформленные, многоуровневые части одного движения субдвижениями (по аналогии с субэтносами в рамках отдельных этносов). Общность же движению в целом задаётся общностью форм существования — транслятором.

Бывают случаи, когда из субдвижения в конце концов появляется движение независимое. Русский рок как бы выделился из увлечения молодёжи западной рок-музыкой, но, кроме серьёзных жанровых отличий (которые тоже есть часть транслятора), он изменил и форму социальной жизни: квартирные и полулегальные концерты, распространение нелегальных аудиозаписей (вместо западных радиостанций).

Какие-то элементы второстепенных (не базовых) иных трансляторов наблюдаются и у «Наших». Массовая демонстрация — классический метод (то же, что и марш, шествие у скинов или фанатов). Публичная благотворительность — покраска городских скамеек или посадка деревьев с огромным количеством атрибутики и параллельной уличной агитацией — один из основных трансляторов ныне мемориальных западных НКО. Формы помощи ветеранам и инвалидам заимствованы у советского тимуровского движения.

Здесь и далее мы употребляем слово «заимствование» в позитивном смысле. В данном контексте его синонимом является «наследование». Новый транслятор чаще всего является новой комбинацией старых элементов или использованием их новых свойств. Но если в материальной технологии ещё применимы полные открытия нового, то в технологиях социальных они означают отрыв, отказ от истории и культуры страны и народа и, вероятнее всего, не приживутся.

И НБП, и «Наши» имеют шансы перерасти в действительно самостоятельное движение несколькими путями: а) задавив всех остальных, б) начав плодить субкультуры внутри собственного «тела», в) став чем-то отдельным.

Но на сегодняшний день нет даже уверенности, в том, что всё молодёжное политическое движение в целом, несмотря даже на отдельные его ветки, можно считать состоявшимся. Непонятно, насколько устойчивыми являются предложенные трансляторы.

Скепсиса добавляют воспоминания о подобной активности и совершенно идентичных формах существования (политические кружки, пикеты и т.д.), наблюдаемых в конце 80-х — начале 90-х. Всего этого было достаточно, например, у анархистов тех времён, и даже организационное оформление также наблюдалось в рамках КАС (Конфедерации Анархо-Синдикалистов). Но к полноценному движению перейти так и не удалось. В этом случае встаёт вопрос о возможности возрождения движения, в чуть обновлённой форме, но с тем же базовым набором трансляторов.

Транслятор как средство цели

Напомним, что любое движение, прожив полный цикл, чаще всего переходит в мемориальную фазу. Чрезвычайно редко движения исчезают как социальные явления, оставив только культурный след. Так случилось с советским движением тимуровцев 40-х годов, и то определённая традиция была заимствована от них в рамках синтеза новыми движениями — коммунарами и «Нашими».

Возможен и новый цикл существования движения, повторение ещё одной волны со старыми, слегка модифицированными трансляторами. С консорциями более низких порядков — клубами, кругами — так бывает часто. С большими массовыми движениями — редко, но так случилось с радиолюбителями и с поисковиками.

О движении радиолюбителей начала ХХ века мы уже упоминали. Но это была лишь первая волна 1910-1935 гг — коротковолновики: базовый транслятор – сеансы дальней связи, их документальные подтверждения; второстепенные – выставки, клубная и просветительская деятельность. Затем настала мемориальная фаза, а внутри движения постепенно зарождались смены мультипликаторов: телевидение, звукозапись и бытовая автоматика (электроника). Культурным наследием прошлого являлось умение проектировать и собственноручно изготавливать электронные приборы. В 1960-1985 началась новая волна, в возрождении иили синтезе новых радиолюбителей участвовали те, кому надо было получать информацию из-за рубежа сквозь государственное радиоглушение и тиражировать её — поклонники джаза и рок-музыки, диссиденты и касэпэшники (магнитиздат). С другой стороны радиокружки, как подвид образовательной деятельности вписались в виде конвиксии в советскую систему дополнительного образования. В этот период радиолюбители породили новый транслятор: радиорынок.

Слово «рынок» употреблено не в нынешнем макроэкономическом смысле. «Радиорынок» (другие названия «радиобазар», «сходняк», иногда в регионах по топониму места сбора на улице) — это нелегальные места торговли, на которых продавались и обменивались радиодетали «позаимствованные» с военных заводов второй в мире технологической державы. Радиобазары выполняли и функции обмена опытом, городского клуба. Ещё один из трансляторов – выставка технического творчества, официальная, поддерживаемая властями, старательно делавшими вид, что не замечают, из каких деталей собраны экспонаты. Вот кстати: игнорирование противоправных действий может быть хорошим методом поддержки властями неформальных движений. Не так ли нынче происходит со скинхедами и националистами-экстремистами?

Следующий этап с 80-х – сборка и освоение персональных компьютеров, и переход к синтезу новых движений: Фидо, затем интернет. Одна из любимых самоделок радиолюбителей ZX-Spectrum изобретён в 80-ом году, примерно в то же время на радиорынках появился процессор 8080 советского производства. До появления доступных «советских XT-шек» (IBM-совместимых ЕС1840 Минского завода в 1986 году), а потом и Западных IBM-XT самоделки на базе «спектрума» и «восьмидесятки» обросли множеством модификаций и вариантов, в том числе могли работать с телефонными и радиомодемами.

Множество радиолюбителей ушли в компьютерщики, фидошники, затем в интернет-деятели. Часть их не «предала» радио, но комбинировала — они строили свои радио-компьютерные сети по принципу сотовых. Статьи об электронной почте («пакетная связь» в радиолюбительской терминологии) с подробным описанием действующих самоделок регулярно появлялись в журнале «Радио» начиная со второй половины 80- годов. В отличие от Фидо пакетная радиосвязь не зависела от госмонополии телефонной связи – постоянной головной боли и Фидо, и интернета в начале 90-х — и породила другую сеть и другое сообщество, слабо пересекающееся по персоналиям с фидошниками, имеющее другие традиции. Так даже, казалось бы, незначительная смена мультипликатора и модификация транслятора порождает новые сообщества. Эта линия технического и социального развития не прервана и ныне, находится в мемориальной фазе.

Другой пример — поисковики, самодеятельные археологи новейшей истории, другие названия — искатели, трофейщики. Основной транслятор — поисковые экспедиции. Один пик движения зафиксирован в конце 50-х — начале 60-х, когда после Великой Отечественной войны возник новый пласт — поиск пропавших без вести участников войны. Второй пик происходил в 80-е — начале 90-х. Как и в случае с радиолюбителями между циклами есть некоторое время мемориального существования.

Ещё один пример «многоволнового» движения — меломаны: 1935-1960 — джаз, блюз и позже рок-н-ролл, тесно связанные с субкультурой танцевальных площадок. С 1960-х — ВИА, плавно переходящие в дискотеки с диск-жокеями. Смена терминов субкультуры отнюдь не случайна: сменился мультипликатор — модифицировался транслятор. Наконец, русский рок, базовым транслятором его некоммерческой части были сначала полулегальные концерты, потом фестивали, принципиально отличающиеся от субкультуры дискотек.

Это подряд идущие движения, которые можно рассматривать либо как одно — меломанское, но имеющее несколько волн, либо как разные, последовательно сменяющие друг друга в одном и том же онтологическом поле.

Встречаются и примеры возрождений старых движений после мемориальной фазы в новых формах, но с тем же базовым транслятором. Так происходит с движением футбольных фанатов (трансляторы — матч и шествие), имевшим свой пик на волне 1960-1985 годов, затем — мемориальную фазу и новый подъём сейчас.

Рокеры (мотоциклисты) 60-80-х ныне возрождаются в виде байкеров. Базовый транслятор — массовые гонки на мотоциклах и машинах по дорогам общего пользования.

Возможно, нечто подобное происходит сейчас и с политическими движениями диссидентского толка.

При рассмотрении Систем мы видели, что подъём во втором цикле, при условии сохранения старых форм существования, является менее ярким, чем первый. То же можно сказать и о поисковиках — это тот самый пример, когда циклы уже пройдены до конца и есть возможность их оценить задним числом. Не исключено, что это закономерность. Если же модификация транслятора имеет место, то яркость новой волны может и не упасть, но по многим параметрам эти движения могут быть восприняты как разные, например, волны меломанов и радиолюбителей (ведь параллельно с теми, кто ушёл в интернет, продолжает существовать и столетнее движение КВ-связистов). Та же закономерность, что и в жизни отдельных клубов и систем — при переходе от одного цикла к другому.

Если новые трансляторы молодёжного политического движения так и не будут найдены, оно либо погибнет, либо зародится, но будет менее выражено и менее влиятельно, чем диссидентское движение 1960-1980-х годов.

Ярким, новым лидером движение сможет стать лишь при рождении новых трансляторов. Казалось бы, транслятор — только форма. Но это лишь на первый взгляд.

Средства для достижения цели должны обладать качествами этой цели. Тогда они способны привести к ней, в ином случае приведут куда-то не туда. Эта философская лемма противоречит тезису «цель оправдывает средства», выдвинутому в эпоху формирования абсолютизма, и показывает важность взаимосвязи формы и содержания. Новое содержание чаще всего подразумевает и новую форму воплощения. Иначе откуда возьмутся средства с новыми содержательными качествами? Другое дело, что члены отдельных движений часто не осознают это новое содержание. Они просто живут в новых предложенных им формах, осознавая свою инаковость. Но с точки зрения внешнего наблюдателя, вопрос транслятора связан с вопросом нового содержания в ткани общественной жизни куда теснее, чем это кажется на первый взгляд.

Несмотря на заявку НБП, мы считаем, что сейчас не наблюдается таких принципиально новых трансляторов, которые способны породить лидера молодёжной политической гонки. (Хотя мы видим только начало синтеза, и время для появления транслятора ещё есть.)

Неразвитость молодёжного политического движения подчёркивает, например, отсутствие общего названия для него в общественной ткани в целом. НБП и «Наши» — названия субдвижений, названия же движения в целом пока нет, хотя нарождающееся движение состоит не только из этих политических субъектов. Есть ещё «Молодёжный Левый Фронт», а также «Молодёжное Яблоко» и другие правые молодёжные клубы, и т.д. Безымянность типична для периода синтеза движения, появление названия и его укрепление, как среди самих членов движения, так и среди внешнего окружения, как правило, является признаком окончания синтеза. А до тех пор движение часто путают с его отдельными субкультурами и внутренними субдвижениями — что мы и наблюдаем.

Политикам, да и многим нормальным людям, конечно, интересно, какая политическая идея победит на общественном поле (мы же не рассматриваем государственные и коммерческие организации).

Мы, со своим технологическим мышлением, можем сказать только: точно НЕ победит тот, кто не создаст нового транслятора. Появление двух трансляторов и двух соперничающих политических движений не исключено, но исход этих «скачек» обсуждать преждевременно.

Некоторые заметки о синтезе «политической молодёжки»

Синтез новых движений, как правило, происходит на основе традиций движений старых.

В нарождающемся новом молодёжном политическом движении, во всех его субдвижениях, наблюдаются корни мемориального диссидентства, что легко прослеживается даже по персоналиям лидеров (которые всегда носители и переносчики традиций субкультуры): у НБП — Э. Лимонов, у «Левого Фронта» — Б. Кагарлицкий, у истоков «Молодёжного Яблока» стоял В. Игрунов и т.д.

Преемственность с прошлыми поколениями неформалов видна у НБП и у «Наших». Селигерский лагерь по организации жизни и досуга — заимствование опыта спортивных туристов, список лекторов в нём на 50% можно взять из досье антидиссидентских спецслужб 60-х — 80-х годов, упоминание в списках методической литературы Л.И. Уманского и термин «комиссары» указывает на культурный след мемориальных коммунаров.

Синтез идёт полным ходом, но базовые трансляторы пока заимствованы у НБП, своих нет. Руководство «Наших», особенно центральное, не идёт на прямое взаимодействие с другими молодёжными движениями, а только такое взаимодействие может породить синтез нового. И дело здесь, несомненно, не в политической ориентации, а в социотехнике: так, даже вчистую аполитичных спортивных туристов (в том числе новых и мощных «экстремалов») «Наши» привлекают лишь на работу в качестве обслуги лагеря, пресекая контакты в послелагерное время. В среде «Наших» задаётся императив: кругом враги и засланцы, ни с какими движениями не дружить. Вероятность появления транслятора в таких условиях резко падает.

Всё, написанное про «Наших», прослеживалось в «Идущих вместе» и повторяется в «Молодой гвардии», «Местных» и т.п. Впрочем, в последнее время наблюдается некая коррекция этого курса, например, лидеры «Молодой Гвардии» стали искать более тесных контактов сначала с ролевиками, а потом и с другими неформалами. Но это всё-таки, похоже, исключение — не установка сверху, а личная инициатива лидера молодогвардейцев Ивана Демидова.

В методической брошюре «Молодой гвардии» рекомендуется с ходу приглашать к сотрудничеству на своей территории других некриминальных неформалов, и ничего не говорится о том, что до того нужно создать своё ядро, которое установит на этой территории свои порядки, свою идеологию. (30). Потом, по идее, необходимо перейти к Системе с разнообразными типами деятельности, и уже на неё «нанизать» различные круги неформалов. Возможно, это как-то подразумевается по умолчанию или доводится до активистов по другим каналам. А может, и нет; тогда в итоге «крыша» будет общая, а единства не будет, как в обычном Доме Творчества, бывшем Доме Пионеров. А «Наши» даже этого не делают.

Большинство подобных организаций проповедует изоляционизм, а не наращивание контактных зон с иными неформальными движениями. Это можно было БЫ посчитать генеральной и грубейшей социотехнической ошибкой, если тупо верить опубликованным декларациям этих организаций. Оно было бы ошибкой в случае, если их целью является порождение нового субъекта политической и общественной жизни, чей срок эффективной преобразовательской деятельности до деградации измеряется десятилетиями, каким был в своё время комсомол. Версия о том, что создатели этих организаций малограмотны, не исключена, но неинтересна.

Интерес представляет флэш-версия: эти организации созданы на одну избирательную кампанию, после которой их самостоятельность не только бесполезна, но и опасна. Это хороший, целесообразный метод, заимствованный у социотехников оранжевой революции.

У оранжистов был характерный для перспективных новых движений скачкообразный всплеск массовости, «майдан» имел некоторые черты инкубатора, во всяком случае, времени «стояния» и ресурсов для порождения нового транслятора было более чем достаточно.

Но обычный срок эффективной жизни молодёжных движений — 20-25 лет, а уже через год после «майдана» оранжевое движение на Украине перестало быть сколько-нибудь значимым фактором общественной жизни. За несколько месяцев (в этом масштабе времени — мгновенно) оно оказалось в мемориальной фазе.

При этом, в отличие от большинства мемориальных движений, так же скачкообразно оно потеряло массовость. Такие активнейшие в предвыборный период молодёжные организации, как «Пора» и «Братство», оказались в состоянии нынешнего «Молодёжного Яблока». «Пора» опять разделилась на чёрную и жёлтую, среди её активистов появились 50-летние «старпёры перестройки». «Братство» из оранжевого стало антиоранжевым. По выражению одного из региональных лидеров: «занимаемся кондотьерством — наша концепция этого не запрещает». В общем, мавр сделал своё дело и уходит с политической сцены.

Неудивительно, что оппоненты российского политического движения подчёркивают, что оно держится лишь на кремлёвском финансировании, в лучшем случае, послужит резервом для кадровой ротации КДМов и окостенеет в аппарате. Случай, лучший для верхушки движения, — а для страны? Какое там гражданское общество?

Что произойдёт в реальности — покажет будущее, синтез ещё не окончен. Время начала оформления молодёжного политического движения — 2002-2004 г. До того — латентная форма, скрытая фаза подъёма, выраженная не только в оживлении и воскрешении НБП, как вроде бы достаточно старого проекта, но и в зарождении АКМ, появление троцкистских ячеек «Социалистического Сопротивления» и т.д. и т.п. Возможно, если бы не оранжевая революция, то выход в информационное поле, в зону интереса относительно широкого общественного мнения, произошёл бы на несколько лет позже.

Но, так или иначе, что произошло — то произошло. Молодёжное политическое движение стало первой ласточкой приближающегося условного часа «Х» — ~2010 года, вокруг которого и должна произойти смена лидерства в поле общественных движений.

Политклубы

Уже около двух лет идёт проект открытых политических семинаров на базе кафе Bilingua, организованных известным Интернет-журналом Полит.ру. Каждый четверг организаторы приглашают лектора, который 45 минут докладывает, а потом около часа идёт обсуждение в форме пресс-конференции со свободной аудиторией.

Постепенно действо обросло командой вокруг бессменного ведущего Виталия Лейбмана, он же — главный редактор Полит.ру. Члены команды располагаются в зале и поддерживают обсуждение, задавая «уровневые вопросы». Команда эта легко вычисляется, так как состоит фактически из одних и тех же людей. После лекции и обсуждения аудиозапись действа расшифровывается, и текст вывешивается на сайте polit.ru в разделе «публичные лекции».

Поначалу всё это выглядело как удачный коммерческий и маркетинговый проект самого сайта. Но уже через год в Москве можно было встретить массу подобных политклубов. Собирались они в разных вузах, Академии наук, в других кафе, перенявших удачную практику…

Гуманитарные лекции существовали и раньше, например, в рамках сети московских кафешек под брэндом «ОГИ», Bilingua оттуда и происходит. Но ранее не наблюдалось такой широкой волны подражаний. Через некоторое время в интернет-издании «Русский Журнал» появился раздел «Русские ночи», с журналистскими репортажами о подобных встречах. Сайт охватывал, правда, лишь либеральный сектор, как классический, так и новый, модный — либерал-консервативный. У левого и лево-патриотического секторов активно действовали свои политклубы, которые «Русские ночи» игнорировали (дело вкуса). Репортажи велись в слегка андерграундном стиле, часто весьма ехидном, что только придавало популярности сайту среди московской молодёжи. Учитывая очень высокую интернетизацию населения Москвы, особенно молодёжи, это явление давно переросло рамки отдельной инициативы Полит.ру и превратилось в нечто большее.

По персоналиям политклубы слабо пересекаются с молодёжным политическим движением. Не только НБП, но и ресурсно обеспеченные «Наши» не имеют таких открытых дискуссионных площадок. У «Левого фронта» была лишь одна, и та выполнена в столь традиционно советской стилистике времён застоя, что очевидно проигрывала раскрученным точкам либералов. Были ещё точки умеренных левых, которые уже давно не организуют пикетов и акций прямого действия, а являются, скорее, левой интеллектуальной средой, например, книжный магазин «Фаланстер», весьма настороженно относящийся к «Левому Фронту». Регулярных расшифровок и репортажей из левых клубов в Интернете нет, встречаются лишь отдельные обрывки и объявления.

Проект «ОГИ» начинался со скрещивания книжного магазина и кафе, традицию эту продолжает и Bilingua. Книги всегда были признаком интеллектуальной среды. Это свидетельство того, что мы имеем дело с качественно иным синтезом, отличным от молодёжного политического движения. НБП набирает кадры из совершенно иных общественных страт.

У данного явления, принявшего весьма широкий размах в границах московского полиса, выявились свои лидеры и своя периферия. Лидеры ближе подошли к организации транслятора, потому-то лидерами и являются. Похоже, транслятором здесь выступает факт публичной лекции с обсуждением и с обязательным репортажным эхом в интернете. С точки зрения стыка разных культур в рамках данного инкубатора — здесь пересекаются мемориальные диссиденты (чтобы убедиться в этом, достаточно посмотреть на список авторов, читавших лекции в акциях Полит.ру) и активные интернет-деятели. Кроме того, прослеживается явное влияние движения меломанов (рок, фолк, блюз и т.д.), уже давно освоивших пространство молодёжных кафешек. Также, судя по стилистике ведения семинара В. Лейбманом, имеет место влияние методологического движения, закончившего свой цикл и перешедшего в мемориальную фазу в начале 90-х, одним из последних в прошлой волне (другие названия — игротехники, щедровитяне — по имени основателя Г.П. Щедровицкого).

Так же, как и в случае с молодёжным политическим движением, нет уверенности в том, что генезис движения политклубов завершился, а движение твёрдо встало на ноги. Оно является региональным — попытки повторить его в провинции были безуспешны, оно безымянно даже в своём регионе. Наконец, устойчивость транслятора сомнительна. Но то, что это зона идущего синтеза — достаточно очевидно.

Для окончательного оформления не хватает ещё нескольких важных звеньев. К примеру, данное явление может перерасти в сеть независимых интернет-вещаний, в том числе интернет-телевидения. В этом случае кафешки превратятся в своеобразные неформальные студии. Рестораторам это выгодно, так как привлекает новых посетителей в кафе, и движение в этом случае может состояться, имея под собой некую коммерческую составляющую (как было с русским роком).

Остановить такое развитие событий может либо объективный фактор — скорость развития интернет-коммуникаций и технологий у нас в стране (транслятор зависит от мультипликатора), либо субъективный — если лидеры движения выберут иной тренд собственного развития, либо завяжут вещание на слишком уж профессиональную и потому недоступную массам технику. Каково будет развитие в реальности — покажет будущее.

Флэшмобы

Почти двадцать лет люди активно обживали новое пространство — виртуальное. Люди уходили за общением в Сеть и не возвращались, о чём поётся в киберпанке. Пелевин описал полужизнь в компьютерной игре, Лукьяненко создал модель бессмертия в Сети. Появились Библиотека Мошкова, электронные версии бумажных газет и большое количество литературных конкурсов. Случаев, когда впервые опубликованное в Сети потом издавалось в бумажном виде, на порядки меньше, чем наоборот, когда бумажное уходило в Сеть. Сеть всасывала в себя, но не выдавала наружу.

Но есть и другое измерение и другая делёжка: на тех, кто действует в реале, и кто нет, кто вносит в Сеть, а кто выносит из Сети в Мир. Сеть может вместить на свои хард-диски всё человечество, но количество физиологических виртуалов в популяции хомо сапиенс, очевидно, ограничено. Они все уже ушли в Сеть и живут там долго и счастливо. За ними пришла вторая волна: люди действия, для которых Сеть — не поле жизни, а всего лишь то, для чего она и была создана, — средство связи.

Все действия моберов исполняются без команды ровно вовремя, с точностью до долей минуты. В нашем разболтанном третьем мире люди, делающие такое — мечта работодателя. Моберы производят впечатление людей успешных и благополучных. Людям реала тесно в Сети, и они, обособленные новейшими технологиями коммуникации, начинают выплёскиваться наружу.

В Денвере толпа в 400 человек разделилась по разным этажам здания. Верхние кричали: «Пинг!» Нижние отвечали: «Понг!» В Лос-Анджелесе сто моберов в масках с лицом Буша ровно семь минут кричали: «Буш — лжец!»

14 августа сто бразильцев на людной улице Сан-Паоло сняли по одной туфле и постучали ею по мостовой.

16 августа в 17.20 на Ленинградском вокзале москвичи встречали с поезда №61 Владимира Владимировича из Питера. Это было видно по табличкам с его именем.

24 августа в 12.00 в Красноярске точно с началом мелодии часов на мэрии примерно 20 человек исполнили команду «замри», а при каждом ударе часов меняли положение на одну фазу. С окончанием боя часов они продолжили нормальное движение и разошлись по своим делам.

24 августа в 15.00 в Минске, у входа на Комаровский рынок, сотня моберов под собственные бурные аплодисменты возложила подношения в виде чупа-чупсов к подножию железной бабы.

6 сентября 2003 года состоялось историческое для флэшмоба событие: одесских моберов повязали менты. Сценарий был самый безобидный: каждый должен был взять в супермаркете 1 бублик, стать в очередь в одну кассу, заплатить, а выйдя за кассу, надкусить бублик и сказать «Yes». Всё. Тем не менее, пятерых (из примерно 80) участников увезли в отделение милиции и продержали около часа, впрочем, без зверств, даже давали поговорить по мобильнику.

Стоит посочувствовать власть имущим всех видов власти, особенно в неправовых государствах, странах с низким уровнем законности. Они оказались перед неразрешимой проблемой типа: «Имею ли я право? — Да! — А могу ли я? — Нет!» Могут ли несколько сотен человек одновременно совершить что-то, не запрещённое законом — купить бублик? Создание легитимного запрета на такого рода действия потребует пересмотра самих основ права, в том числе международных конвенций прав человека. В то же время стихийная самоорганизация масс опасна для властей, так как выпускает на свободный рынок «товар», конкурентоспособный в нише, на монополию в которой они претендуют. Новая социальная технология, которая на наших глазах создаётся и совершенствуется, может быть использована и в коммерческих, и в политических целях.

Флэшмоб пришёл к нам с Запада. С точки зрения генезиса движений, это не имеет никакого значения. С Запада и ранее приходили новые трансляторы, составляющие костяк некоторых былых движений. Флэшмоб — это озорная выходка, договорившихся между собой пользователей электронных сетей (кроме Интернета, активно используются и мобилы). Озорство было и раньше свойственно хипам, андерграундным художникам под названием «арт-акция» и т.д. Вероятно, эти мемориальные группы и приняли участие в генезисе флэшмоба, когда пересеклись с культурой интернетовцев.

Появившись в начале 2000-х годов, флэшмоб стал уже весьма заметным явлением к 2003-2004 году, что по срокам почти совпадает с появлением молодёжных политических движений. Технология флэшмоба использовалась создателями оранжевой революции (31).

Генезис флэшмоба в России продолжился и принял совсем уж экстравагантные формы. Другое название и/или модификация этого транслятора — «квест». Например, акция «Бегущий город», впервые проведённая в Питере, но не оставшаяся региональной — в московском весеннем забеге 2006 г. участвовало более 1,5 тысячи человек. Участник получает «маршрутный лист» с заданиями, по выполнении которых в неких точках города (КП — контрольные пункты) он сможет ответить на вопрос, указанный в маршрутном листе, после чего «выбегает» на маршрут. «Выбегает» — это условное название, так как существует масса различных номинаций: «львы» — они обязаны не бегать, а прогуливаться, «бронемашины» — эти ездят на личном автотранспорте, «всадники» — могут пользоваться любым из общественных видов транспорта, и т.д.

Иногда задания сформулированы завуалированно: «Кого любят в таком-то дворе?» Придя на место и оглядевшись по сторонам, можно увидеть огромное граффити «Я люблю тебя, моя прелесть» — и, отметив в маршрутном листе, что «здесь любят прелесть», двигаться далее.

Иногда вопросы сформулированы более чётко. Например: «Сколько пожарных лестниц у такого-то особняка?» Прикол в том, что во двор дома не так легко попасть — там есть сторож. Когда участники пытаются достучаться до него, то видят перекошенную от надоедливых «гостей» морду, выкрикивающую сразу же после открытия двери: «Одна!» Где-то надо перелезть через забор, где-то найти нужную точку обзора и т.д.

«Бегущий город» — это уже не просто озорство, это акция, которая знакомит жителей с интересными местами их города. Она явно несёт и познавательную функцию.

Элементы и истоки синтеза известны. В 90-х годах подобные акции проводил местный реликт коммунарского движения «Петербургский Форпост Культуры». Среди лидеров-зачинателей питерского «Бегущего Города» есть и один из известных питерских ролевиков. Название «квест» тоже указывает на влияние ролевиков. Но больше всего элементов синтеза принесла субкультура спортивных туристов, у которых давно есть внутренние виды спорта: спортивное ориентирование и городское ориентирование. Терминология — «маршрутный лист», «КП», «старт», «финиш» — всё это спортивно-туристские словечки.

В 40-х годах 20-го века на стыке движений спортивного туризма и радиолюбителей в Англии и Дании синтезирована помесь ориентирования с радиопеленгацией ARDF — «Amateur Radio Direction Finding» (любительская радиопеленгация). К нам она пришла и получила широкое развитие (при огромной поддержке государства) под именем «Охота на лис». Сейчас, на новом витке технологической спирали, квестеры используют систему навигации GPS и средства навигации мобильных телефонов. Появились и модификации «фотокросс» — где надо предоставить комиссии фотографии на заданную тему, «кинокросс» — где за день необходимо снять и смонтировать короткометражный любительский фильм, и т.д.

Появились разные школы, направления, субсубкультуры флэшмоба. Например, театральная, где моб представляет собой не минутную выходку, как ранее, а целый уличный хэппенинг. Некоторые его даже репетируют, сценарий сложен и разбит на роли (влияние театрального андерграунда, движения молодёжных уличных театров и ролевиков). Возникают политическое и коммерческое направления, когда мобы исполняются по заказам, и другие. Первоначально всего этого не было, а был классный прикол. С нарастанием зрелости любое движение, как правило, делится на различные субкультуры и субдвижения.

Все эти факты мы привели в подтверждение того, что флэшмоб как транслятор (и соответственно — молодёжное движение) ещё далеко до конца не оформился и активно продолжает свой генезис. Куда приведёт этот генезис — пока не совсем понятно, но то, что мы столкнулись с ещё одним инкубатором, для нас несомненно.

Альтер (анти)глобалисты

Движение альтерглобалистов, или антиглобалистов, как любят называть его в СМИ, стало известным явлением в последние годы ХХ века. Первоначально движение началось с волны протестов против создания ВТО. Предвестником его была манифестация, проведённая по этому поводу в Женеве ещё в 1995 г. Об антиглобалистах заговорили на многих телеканалах мира после событий в Сиэтле, где манифестантам удалось сорвать работу форума ВТО и добиться фактического «моратория на переговоры».

Движение возникло на стыке многих движений, первоначально западных стран и стран Латинской Америки: «крестьян и экологистов, обеспокоенных вопросами продовольственной безопасности, разнообразия биологических видов и борьбы с ГМП (генетически-модифицированными продуктами); работников культуры, борющихся против американской культурной гегемонии (особенно они активны во Франции); профсоюзных деятелей, сопротивляющихся снижению социально-трудовых гарантий и вывозу производства в страны с дешёвой рабочей силой; защитников коммунальных и общественных служб; и т.д. и т.п.» (32). Движение смогло организационно объединить многие из этих движений, и поэтому его нередко называют «движением движений».

Инкубатором движения стала инициатива «Юбилеи 2000». Университетский профессор Мартин Дан предложил использовать ветхозаветное понятие юбилея об отмене долгового рабства в качестве метафоры для проблемы долга стран «третьего мира». Его поддержала католическая церковь и выбрала 2000 г. для празднования Юбилея. «Движение быстро набирало обороты и в октябре 1997 г. перешло к созданию коалиции, куда вошли многие НГО (негосударственные общественные объединения), профсоюзы, женские движения и организации беженцев. В июле 1998 г. коалиция «Юбилей 2000» смогла объединить в живую цепь около 70 тысяч человек, которые окружили место заседания «Большой Семёрки» в Бирмингеме. Под своей петицией движению удалось собрать 24 млн. подписей в 166 странах мира, что является абсолютным рекордом в этой области. В конце концов «Большая Семёрка», МВФ и Всемирный Банк согласились на условное сокращение долга 40 самых бедных стран, а потом расширили этот список до 52-х. Было решено, что движение достигло своей цели, и оно было распущено в конце 2000 г. Но активисты не захотели расходиться и продолжили акцию за акцией, уже под другими лозунгами. Так родилось альтерглобалистское движение.

Многие из альтерглобалистов не любят, когда их называют антиглобалистами, подчёркивая, что последнее из названий им навязывает СМИ. Они утверждают, что «не против глобализации как таковой, а против тех её форм, которые навязывают брюссельские чиновники и транснациональные корпорации, за иную модель глобализации, обращённую к рядовому человеку, а не к общественным элитам».

В мире идут процессы глобализации и интеграции. Это объективные процессы. Также в мире действуют различные силы, пытаясь использовать эти процессы в своих интересах и навязать остальным свои проекты глобализации.

ТНК хотят получить максимум свободы для перемещения капитала, товаров и трудовой силы, для увода офисов своих компаний в небольшие страны с льготным налогообложением. Им нужна глобализация, мировое пространство общего рынка, но при этом — слабые центральные институты. Другими словами, глобализация как совокупность договоров об открытии рынков между возможно более мелкими государственными субъектами, но при возможно большем их количестве. Мелкими — потому что так их легче купить.

Другим субъектом мировых сил является, к примеру, брюссельская бюрократия Евросоюза. Она хочет реализовать свой проект глобализации. При этом здесь, в отличие от проекта ТНК, центральное правительство оказывается сильным, что, понятно, в интересах самой бюрократии.

В любом случае, подчёркивают альтерглобалисты, все эти проекты глобализации не в интересах простых тружеников, а в интересах бюрократии и ТНК. Труженикам же надо объединяться и вырабатывать свой проект глобализации. Тех, кто это понял и готов действовать, и объединяют альтерглобалисты. Свою альтернативу они видят в принципах построения взаимодействия, основанных на «сетевом принципе» — горизонтальных связях.

Причинами появления движения, безусловно, являются процессы глобализации как экономики (например, массовый вывод производств в страны с дешёвой рабочей силой, что обесценивает профсоюзную борьбу рабочих в странах метрополии и заставляет их действовать в более широких рамках), так и в области культуры и международной коммуникации (например, распространение Интернета и сотовой связи).

Основным транслятором движения стали акции протеста против ВТО, МВФ, «Большой Восьмёрки», а также Социальные Форумы, которые альтерглобалисты начали проводить в пику Давосскому Форуму мировых элит. Первый Всемирный Социальный Форум (ВСФ) прошёл в феврале 2001 г. по предложению бразильской делегации в Порту-Аллегри. В нём участвовало более 20 тысяч человек. Далее численность нарастала. На втором таком форуме в начале 2002 г. было уже 50 тысяч участников, 60 тысяч на Европейском Социальном Форуме в ноябре 2002 г., и, наконец, 70 тысяч участников — на третьем ВСФ в январе 2003 г. в том же Порту-Аллегри. Кроме мировых ВСФ, появились форумы континентальные — европейские, азиатские и т.д., а также форумы отдельных стран. Похоже, что подобные форумы стали основными трансляторами. Их сеть сегодня и представляет собой фундамент всего движения.

После форума обязательна массовая демонстрация. Она, по словам самих участников, придаёт наибольшую энергетику движению. «Социальный форум» — это большой кон (конвент, симпозиум, конференция etc) различных неформалов — сторонников сетевых отношений и развитого гражданского общества. На нём проходят семинары, знакомства, разработка новых концепций.

В рамках альтерглобалистов уже выделились отдельные субкультуры, между которыми возникают противоречия и конфликты: умеренные и радикалы. Первые выступают сторонниками реформирования ВТО («поскольку эта организация всё-таки необходима, чтобы существовали определённые правила»), вторые выступают как сторонники её упразднения («так как это ВТО может установить лишь плохие правила»).

Основными движущими силами альтерглобалистов на сегодняшний день выступают следующие движения: «ATTAC», выступающий за введение налога Тобина, Французская Конфедерация Крестьян во главе с Жозе Бове, мексиканские сапатисты, движение безземельных, особенно его бразильская часть, «Via Campesina» — «крестьянский интернационал», европейские движения безработных, студенческие движения и другие…

С Запада движение пришло к нам. Про «антиглобалистов», громящих «Макдонольсы», знают уже все обыватели — ящик оповестил. В субкультуру движения уже достаточно интегрированы неформальные левые организации России. Возможно, поэтому они не оказались в лидерах молодёжных политических движений, как НБП и «Наши», так как у тех совершенно иной базовый транслятор.

Левые никак не могут сделать свой выбор и как бы зависли «между двумя стульями». Но это же даёт им шанс породить новый транслятор, так как точка пересечения разных культур и движений удобна для создания инкубатора нового движения, а времена синтеза только начались. Правда, остальные культурные традиции левыми пока большей частью игнорируются. Они намного слабее представлены и в ЖЖ, среди них очень мало рок-музыкантов и меломанов, не видны их пересечения ни с ролевиками, ни с туристами-экстремалами, ни даже с мемориальными коммунарскими группами, казалось бы, идеологически родственными. По понятным причинам они чураются и футбольных фанатов.

Результат — очень бедное культурологическое поле. Если левые не изменят свою «социотехническую политику», то, вероятнее всего, будут поглощены культурой западных альтерглобалистов и станут просто их российской ветвью. Широкое распространение «Социальных форумов» как базового транслятора достаточно проблематично и сильно привязано к финансированию со стороны западного «третьего сектора». У нас нет такого обилия независимых общественных фондов, как на Западе, социальная технология «третий сектор» (НКО, НГО, НПО) не укоренилась.

С точки зрения авторов, использование российского «Социального форума» не в качестве базового транслятора, как сейчас, а в качестве инкубатора для рождения нового транслятора, может произойти. В этом случае наследники альтерглобалистов могут иметь перспективу.

Текстовые иллюстрации

Флэшмоб

Рассказывает Михаил Кордонский

После первого одесского флэшмоба ко мне подошла журналистка, представилась и первым делом спросила, сколько мне лет. Мне за пятьдесят, и я тоже журналист. Человек такого возраста в молодёжном неформальном сообществе выглядит странно. После того, как мы попадали на пол в зале торгового центра, объясняя подбежавшим охранникам: «Извините, у меня села батарейка», — новенькая моберша сказала, что когда увидела меня, падающего неподалёку, то подумала было, что это случайное совпадение и человеку таки да плохо.

• В средах делающих игры и арт-акции всегда стремятся к подобному эффекту на грани реальности и игры. Считается, что там, на этой грани, эффект, катарсис наиболее ярок. Как у аудитории (игроки, зрители), так и у создателей произведения, которые видят подобную реакцию. Флэшмоб с этой точки зрения — не только озорная выходка, он — произведение искусства. Потому его тоже касаются эти правила.

Действительно, это реальные сложности. Я изучаю неформалов с ранней юности и самым достоверным способом считаю побыть одним из них. В результате ходил в горы, катакомбы и карстовые пещеры, изготавливал и распространял магнитиздат и самиздат, который КГБ изымал при обысках большими чемоданами, был стажёром у щедровитян, КВН-щиком и КСП-шником, комиссаром на коммунарских сборах, модератором фидошных эх (адрес электронной почты у меня с 1992 года и до сих пор действует!), мастером на ранних ролевых играх, копал на археологических раскопках, таскал камни на восстановлении храмов, путешествовал стопом от Туапсе до Перми, вписываясь по маршруту у хиппи, при этом готовил из маковых коробочек и употреблял внутривенно из одного шприца с друзьями (а иначе нельзя, надо побыть ИМ)…

Список мог бы получиться очень длинным. Однако применение метода «побыть ИМ» с возрастом сокращается. В этой книге использован, в основном, не собственный опыт, а интервью.

С моберами случилось иначе. Обычный возраст моберов — студенческий. Но они чётко выполняют правила, среди которых есть такое: любой, выполняющий правила моба, есть мобер. Так что мобером побыть мне ещё удалось.

Правила флэшмоба:

Приходить и уходить вовремя — секунда в секунду, не раньше и не позже, иначе теряется эффект «мгновенного» сбора толпы.

Не смеяться. Чтобы было легче сдерживаться, не смотрите в глаза прохожим и другим моберам.

Не общаться с другими моберами: если видите знакомого — не здоровайтесь. Если вы пришли в компании друзей, разойдитесь по одному, делайте вид, что вы незнакомы.

Не привлекать внимания — не обсуждайте моб ни до, ни во время, ни после акции, ведь вас слышат прохожие. Не «светите» раньше времени реквизитом.

Не создавать точечных скоплений — необходимо создать ощущение, что толпа выросла ниоткуда и исчезла в никуда. Даже несколько человек, стоящих рядом с местом проведения акции, вызывают ощущение организованности. Ждите начала моба за квартал минимум.

Никакой самодеятельности — всё чётко по сценарию.

Иметь при себе удостоверение личности. Быть трезвым и вменяемым, не создавать открытых конфликтов, не преступать грань закона и морали. За свои действия отвечаете вы и только вы!

• Вот и описан основной транслятор флэшмоба. Как бы озорство, но чётко спланированное, секунда в секунду и как можно более массовое. Желательно, чтобы моберы друг друга не знали в лицо — эффект тогда выше. Цель — удовольствие. Потом, конечно, всё оказывается сложнее — отсюда появятся субдвижения.

Поскольку флэшмоб в Одессе породили программисты, то первый считается нулевым. Я попал только на первый в их исчислении. Адрес сайта и сразу пароль участника мне дали мои бывшие ученики, собственно, его создатели и админы. Это всё по правилам: пароль новичку даётся по рекомендации двух моберов. Все остальные участники первого моба были мне незнакомы, и явно большинство из них не знакомы между собой. Все контакты — через Интернет под никами. Вся подготовка моба: выбор из предложенных сценариев — голосование, обсуждение — доводка сценария, обсуждение впечатлений после моба, — всё в форумах на сайте. Посетителям сайта без пароля доступны только архивы старых обсуждений. В дальнейших мобах постепенно начал выделяться состав регулярных участников.

«Мы делаем не для журналистов, не для публики, а для себя!» — таков был девиз ранней эпохи моба. Журналисты, конечно, узнавали об акциях, как моберы ни прятались паролями, как ни поворачивались спиной к телекамерам и даже демонстрировали угрожающее поведение. Однажды после спланированного по сценарию моба особо навязчивому фоторепортёру устроили мгновенно сымпровизированный моб: когда он свернул камеру в бокс и стал уходить, моберы пошли за ним гуськом — по центральным людным улицам города, такая колонна человек 30-40, и ходили часа полтора.

Пользуясь накатанным методом «стать одним из них», я оказался в очень выгодном положении среди журналистов, и мои статьи о новом движении появились в московской прессе одними из первых. Даже молодые журналисты ну никак не хотели участвовать в мобе, делать эти странные вещи. Они пытались оставаться сторонними наблюдателями, пришедшими поглядеть на зрелище, на сленге моберов — «пингвинами», а технология отсекания «пингвинов» у моберов постоянно совершенствуется.

• Развитый собственный сленг является одним из признаков перехода движения в более зрелое состояние.

Ядрами моберов первоначально были создатели и админы сайтов. Пытались даже вводить правила: лично не знакомиться, не тусоваться, не завязывать отношений, не собираться вместе, кроме как на мобы. Минимальный допустимый уровень тусовки — афтермоб — 20-50 минут беседы на улице не в точке моба, а в другом, заранее назначенном месте. Конечно, теперь в разных течениях моба это по-разному.

Система координации действий — прежде всего, в предварительной сверке часов, например, по одному и тому же сайту точного времени в Интернете. Начало моба обычно назначается на не круглое время, типа 17:07, длительность моба коротка, и чрезвычайно важно синхронно, с точностью до секунд, начать. Иногда синхронизация производится по SMS-рассылке с определёнными правилами округления времени, так как смс-ки сами по себе не настолько точны между разными сетями мобилок. Иногда точное время начала заранее не устанавливается, функция стартёра возлагается на одного человека, «маячка», время — по его усмотрению. Моберы могут в течение 30-40 минут бродить по окружающим улицам либо по площади и, получив сигнал «маячка» по SMS или визуально, начать моб.

Реакция окружающих, в общем, ничего особенного не представляет. Большинство просто проходят мимо — мало ли странных людей. Когда 30 человек минуту лежали посреди людного зала торгового центра, сложнее всего пришлось «водителям» больших корзин на колёсах и детских колясок. Кто-то, помню, сказал: «Наверное, это антиглобалисты!» Кто-то другой: «А давайте по ним прыгать!..»

Альтерглобалисты

Социальный форум. С.-Петербург, 14 июля 2006 года. Рассказывает Михаил Кожаринов.

Мы шли через сквер к стадиону имени Кирова, когда в кармане зазвонил телефон. Звонили из дома. «По телевизору сообщают, что всех блокировали на стадионе», — родственники изрядно волновались. «Сейчас посмотрим. Мы уже на подходе». Вся эта истерия вызывала целый комплекс различных чувств: с одной стороны, начинала уже надоедать — пугалки начались ещё в Москве, с другой, тревожность нарастала. Пока шли по скверу, по дороге встречали несколько автобусов, в которых, развалившись, сидели омоновцы. Немного. Остальные, надо понимать, на месте.

Ментов у стадиона действительно было много. Кабинки-металлоискатели перегораживали вход. «Вы куда?» — окликнули нас. «На Социальный Форум». «Тогда сначала на регистрацию».

Мы подошли к столам регистрации, назвали фамилии, город. Когда спросили, что мы за организация — замялись, мы же не политческая организация. Но заминка оказалась недолгой. «Так это, наверное, с Дебора! — сказал полный весёлый мужчина. — Слыхали». Регистрировали свои, неформалы. «Вот так и пишите», — кивнули мы.

• Круг или Система могут быть известны среди других неформалов под разными названиями, например, разных клубов. Но имена таких точек потоков в сленге почти всегда связаны с топонимами, например, Танаис (музей в Ростовской области), Рожбуль (Рождественский бульвар в Москве). Дебар — дебаркадер в Строгино.

Получив бейджики, мы вновь вернулись к ментам. Те посмотрели на бейджики, пропустили через кабинки, решили было посмотреть внутренность рюкзака, но передумали. Вели себя вежливо, даже паспортов не посмотрели. Странно. Правда, старательно искали острые предметы. Как выяснилось потом, у знакомой девушки отняли даже маникюрные ножницы. Всё это хозяйство сваливали в кучу — мол, на выходе своё возьмёте. Чего они боялись?

Мы прошли на территорию стадиона. Поднялись на «чашку». Вдоль беговых дорожек стоят армейские палатки, две трети периметра ими заставлены. Но народу мало. Спускаемся вниз. Теперь надо найти кого-нибудь из знакомых, узнать, что к чему.

Знакомых среди альтерглобалистов у нас было много, но найти кого-нибудь оказалось непросто: на стадионе было пусто. Мы шли от палатки к палатке, не меньше половины оказались пустыми. Декорации какие-то, право, потёмкинские деревни. А на регистрации нам сказали, что зарегистрировалось уже около тысячи человек.

Где же люди? Семинаров шло тоже не больше трёх. Один в палатке. Два — прямо на стадионе, участники сидели в зрительских креслах. Страшная духота, солнцепёк, акустика ужасная. Не лучшее место для семинара. Интересно, когда власти предлагали организаторам стадион, они рассчитывали на это? Гигантский контраст с Первым Социальным Форумом (проходил в Москве, в апреле 2005 года) — там было людно, множество семинаров, приходилось бегать, чтобы попасть с одного на другой. Ладно, пошли — послушаем, о чём тут говорят.

На семинарах оказалось нудно. Люди возмущались властями. В основном, лозунги. Конкретики почти нет. Средний возраст участников — около 45-50 лет. Где же молодёжь?

• Отсутствие созидательной деятельности и физическое старение участников — типичные признаки мемориальной фазы. Но движению альтерглобалистов всего несколько лет. Похоже, что признаки унаследованы от диссидентского правозащитного движения и движения НКО, которое пришло к нам с Запада, будучи богатым, но старым. Это одни из составляющих синтеза.

Мы вновь прошлись по стадиону. Надо куда-то пристроить рюкзак. Всего на глаз на стадионе было не более 300 человек. Нас окликнули. Ну, наконец-то кто-то из знакомых. Это оказались «вперёдовцы».

Присели поговорить. Тут же начались шутки — а ля Пиночет. Вроде смеёмся, а тревожно. Что-то начало проясняться. По слухам, около 200 участников не смогло доехать — сняли с поездов. На нас сыпалась история за историей. Одного ждали прямо в поезде, на месте его койки. Забрали паспорт на проверку — типа подделка. Ко второму на его место пришла беременная женщина и потребовала, чтобы он уступил ей место. Услышав отказ, тут же подняла крик. Немедленно появилась милиция, парня увели на разбирательство. При этом паспорт его исчез, типа как в истерике беременная кинула его между окон. Мне это смутно напомнило какой-то советский фильм.

Поговорив с вперёдовцами и забросив рюкзак им в палатку, мы пошли на обед. За чашей стадиона стояла полевая кухня. Обеды были дёшевы — 50 рублей, и вполне сносные. Там нашли ещё нескольких знакомых: Кропоткина с секции народных предприятий, Алёну из Информационала… Все рассказывали всё те же истории. «Аресты» заслонили остальные темы.

Мы всё пытались выяснить, где народ. Ведь зарегистрировалась же тысяча. Выяснилось — все в городе. Как правило, походив по семинарам, весьма пустоватым по содержанию, пожарившись на солнце, народ просто сваливал в город. Не последняя роль в этом решении была за общей атмосферой истерии и ожидании погромов со стороны властей. «Вот потому-то, мол, и паспорта не проверяли. Когда всех завтра загребут — тогда и проверят! Ну, если уж не будет погромов, то запрут всех на стадионе — это наверняка. Потому надо выбираться отсюда, ночевать у знакомых, а утром — на демонстрации и акции протеста».

Уже задним числом, после форума, прикидывая по расспросам масштабы этих выступлений, я пришёл к выводу, что действительно на акции из покинувших форум выбрались человек 100 максимум. Акции, понятно, ничем не кончились, всех загребли менты. Особо не зверствовали. Многих доводили до метро или отделения милиции и отпускали. Почему-то серьёзно досталось только Илье Пономарёву из МЛФ — Молодёжного Левого Фронта. Если кто-то решил сделать ему дополнительный пиар, то это ему прекрасно удалось. А если просто сдуру, то всё равно удалось. Большая же часть покинувших форум, похоже, просто струсила и под видом борьбы унесла ноги. Ну, или не струсила, а проявила благоразумие — как посмотреть.

Форум, очевидно, был сорван. Семинары шли лишь утром и вечером 14-го. Днём всё вымерло. На следующий день семинаров уже не делали. Плотность работы, таким образом, была просто ниже плинтуса. Качество семинаров — тоже. Может быть, единицы были удачными. Говорят, что на семинаре по реформе ЖКХ, как обычно, было что-то по делу; говорят, тот же Илья Пономарёв учредил на одном из них «Левый Фронт» как всероссийскую организацию, собрав делегатов от регионов. Но общее ощущение довольно тухлое. Опять же, сильный контраст с ощущениями от прошлого года.

Вопрос: почему? Безусловно, некую роль сыграли репрессии властей. Ведь много народу так и не смогло доехать. Но опять же: как узнать, сколько из этих историй — правда, а сколько прикрывают обычную человеческую трусость и малодушие? Списывать на власти все неудачи было бы глупо. С чего было ожидать, что власти ничего не сделают для срыва форума? Надо было из этого и исходить. Настораживает и то, что из Греции (там проходил европейский Социальный Форум в мае 2006 г.) народ вернулся, в основном, с подобными негативными впечатлениями. Что это, совпадение или закономерность?

Похоже, начало накапливаться раздражение. Ещё парочку таких форумов, и идея Социальных Форумов отомрёт сама собой. Здесь в Питере всё то же. И организовано – плохо, и реального содержания — нет. Где и кого можно найти, непонятно — информационная служба не работает вообще. Семинары работают лишь на выработку деклараций. У молодёжи это всё ассоциируется с пустобрёхством. Да и из самих деклараций принята в результате лишь одна, посвящённая протестам против действий властей, мешавшим участникам форума добраться до места его проведения. Остальные декларации объявлены лишь как заявления отдельных секций, а не от форума в целом, так как вызвали разногласия. То есть, результат стремится к нулю.

Вообще, ощущение такое, что форум захватывают политиканы. Для последних главное — собственное продвижение, пиар и полученный в результате имидж в политической тусовке, а реальная работа и укрепление связей внутри движения (для чего нужны конкретные совместные проекты, а не декларации) – ни к чему. Остальные участники форума используются как массовка для этих целей. Низы это понимают и потому пока тихо ропщут. Что при этом вызреет — вопрос.

• Тоже типичные признаки старого движения. Всё это в совокупности позволяет предположить, что синтез альтерглобализма в России ещё не состоялся. Пока это скорее брэнд для старых мемориальных групп былых политических течений, в основном, левого толка. Тем не менее, синтез идёт.

Само руководство форума накануне события оказалось расколотым. Б. Кагарлицкий вообще отошёл от лидерства. По форуму ходят слухи о неких предложениях различным организаторам от кремлёвской администрации, потому, мол, и переругались. То ли их удачно развели по принципу «разделяй и властвуй», то ли не поделили, кто окажется во главе этого якобы поддерживаемого Кремлём проекта, и сами передрались между собой. В любом случае политические игры организаторов явно не идут на пользу зарождающемуся движению.

Особенно хорошо иллюстрирует это положение следующий день — 15 июля. Демонстрацию власти отменили. Всю ночь оргкомитет обсуждал, «идти ли на прорыв», и если идти, то как. Наутро сначала произошло официальное закрытие форума — говорить уже было не о чем. Тут удивило участие в форуме Льва Пономарёва, известного правозащитника ещё диссидентской волны. Он и подвёл итог, зачитав принятую форумом после этого декларацию. Но удивила не она, а сам факт участия Пономарёва и его окружения в этом левом действии. Раньше Лев участвовал больше в акциях либерального сектора, то есть был справа, а не слева. А тут высказался даже в том духе, что на Западе правозащитное движение всегда идёт рука об руку с левыми, и, похоже, у нас дело идёт к тому же. Во как!

Но, похоже, остальные правозащитники не разделяли его мнения. Когда демонстрация двинулась на «тот самый прорыв», и толпа неожиданно для них перешла от лозунгов «Россия не тюрьма!» к лозунгам «Долой капитализм!» и «Революция!», шедшие невдалеке от нас пожилые правозащитники заворчали: «Ну, вот докатились! Где идём?»

«Прорыв», конечно, смотрелся жалко. Собралось человек сто, до ворот и решётки дошло и того меньше — человек 60. Остальные как-то потерялись по дороге. Пока собирались, некто Козлов — один из питерских активистов — постоянно шутил в мегафон… Всё это было ужасно неуместно и превращало всё действие в клоунаду. Как только толпа двинулась к воротам, анархисты быстро сориентировались и, развернув плакат «анархо-экологического союза», как и положено, белые буквы на чёрном фоне, выбежали вперёд, оказавшись впереди всей демонстрации.

Это была, в основном, молодёжь. Именно она была застрельщиком революционных лозунгов, именно на неё и накинулись телекамеры журналистов — уж больно подходящая для них была картинка: и сам плакат, и молодые лица. Это, похоже, и обидело пожилых правозащитников. Как только подошли к решётке, вперёд выскочили организаторы форума, их тут же окружили микрофоны и камеры. Услышать, что там происходило, не было никакой возможности.

Возмутившись в мегафон, что демонстрацию не пускают, что это незаконно, так как согласование демонстрации носит по законодательству уведомительный, а не разрешительный характер, толпа покричала лозунги. Затем, посмотрев на ментов, стоявших в шеренгу с видом «пошли вы все на три весёлых буквы — всё равно вас не пустим», развернулась и пошла туда, куда её посылали.

Ещё до демонстрации правозащитники разъясняли, что всё так оно и будет, и это нормально. Мы свой протест высказали, камеры всё засняли — дело сделано. Они, собственно, были вполне довольны происшедшим. Довольны были и тележурналисты. Демонстранты за решёткой забора смотрелись как «детки в клетке», они качали решётку и кричали: «Россия не тюрьма!» Отличные кадры!

Довольны были и менты. Не пустили. Всё вроде спокойно и хорошо. Идиллия какая-то.

Единственными недовольными здесь оставалась молодёжь. Нас послали, мы и пошли! Ну, куда это годится! Типа мы согласны, получается. Молодёжь упорно не хотела расходиться. Шеренга анархистов взялась за руки и стояла возле решётки, действуя всем остальным на нервы. «Не надо идти на прорыв, это провокация», — заволновались правозащитники вкупе с организаторами форума.

«Вы делаете на нас свой пиар. Мы заявили эту демонстрацию, нас же и оштрафуют. А с вас как с гусей вода!» — вынул из кармана свой довод Бузгалин, один из тягачей всего форума. Надо сказать, что до этого момента Бузгалин производил хорошее впечатление. Он честно старался всё вытащить, сделать как лучше, несмотря на очевидный развал вокруг. Но в этот момент Бузгалин показался обычным политиканом. Ситуацию подчёркивал Козлов, который бегал вдоль шеренги и кричал, что если сейчас все не разойдутся, то его арестуют как главного организатора. Казалось, что между ментами, организаторами и журналистами был некий предварительный сговор, о котором не знают все остальные, и анархисты вместе с поддержавшей их молодёжью из других организаций могут всё сорвать.

«Ну, кто на ком пиар делает, это ещё вопрос! Кого микрофоны окружили — мы видели, а мы для вас — массовка. Получается, что мы и мнения своего высказать не можем. И вообще, на прорыв мы не идём. Просто стоим!» — отвечала молодёжь. Бузгалин ушёл.

Молодёжь постояла, потом посидела у решёток. Логично было бы устроить постоянный пикет, сменяя друг друга у решёток, но сохраняя там некое количество человек постоянно. Тогда бы получалось, что нас послали, но мы не разошлись. Но участников было слишком мало. В конце концов, анархисты решили достойно отступить. Они стали изображать из себя арестованных. Ходить кругом, как на прогулке в тюрьме, заложив руки за голову, и выкрикивать абсурдные лозунги как бы под давлением. Увидев эту сценку, к анархистам присоединились несколько сочувствующих, тоже из молодёжи. Разыграв эту арт-композицию, они покинули место событий. Более-менее достойно, но недовольство, что их кинули старшие товарищи, сохранялось.

• Данное действие напоминало арт-акцию или флэшмоб. Показательно, что к действу присоединялась молодёжь, а «старики» оставались наблюдателями. Молодёжь более легко усваивает новые формы и является базисом идущего синтеза.

Всё это вместе оставляло странное впечатление. Казалось, что все друг друга боятся и потому непоследовательны. Альтерглобалисты боятся репрессий и потому мечутся, непоследовательны ни в собственном протесте, ни в организации работы. Всё кругом пропитано паническими настроениями. Но и власти ведут себя так же. Огромная шеренга ментов, перегородившая путь жалкой кучке в 60 человек. Если бы она вышла на улицы, это было бы смешно, поскольку никак бы не вязалось с образом многотысячных толп альтерглобалистов, которые мы привыкли видеть по телевизору.

В итоге, менты лишь сыграли на руку участникам форума, так как оценить, какая толпа за решёткой, — а такие кадры засняли журналисты, — совершенно невозможно. Стадион с армейскими палатками тоже смотрится внушительно, кто же знает, что они в большинстве пустые. Власти сами создали образ солидного действия альтерглобалистов. Приезд Матвиенко на встречу с ними утром 14 июля только подчеркнул это.

Похоже, что власти сами были не на шутку перепуганы, непоследовательны, шарахались из стороны в сторону. А может, вели свою хитрую игру, укрепляя некие свои позиции в своей межклановой грызне. В любом случае это ужасно напоминало атмосферу 1987-88 гг., просто один к одному. Та же неуверенная наглость оппозиции, появление её на улицах, ожидание арестов, и те же неуверенные действия властей: то ли можно, то ли нельзя.

Отдельно хочется сказать про солидарность иностранцев. Мы привыкли, что в Европе, да и по всему миру, на саммиты Восьмёрки съезжается масса антиглобалистов из самых разных стран. Совсем не такая ситуация у нас в России. Говорят, здесь их было около сорока. Мы видели не более десяти. Из расспросов у А. Сохнина (члена Моссовета «Левого Фронта») выяснилось, что ещё в Греции иностранцы заявили, что не поедут в Россию, а сосредоточатся на подготовке очередного форума в Западной Европе. «Мы не хотим в Сибири снег убирать», — глупо пошутил один из них. А может, и не пошутил вовсе. К пространству России иностранные альтерглобалисты относятся явно совсем по-другому, чем к остальному цивилизованному, и даже не-совсем-цивилизованному, по их мнению, миру. И реальной солидарности не демонстрируют. Кроме очень и очень немногих. Вот так.

Напоследок хотелось бы сказать, что не стоит по одному не очень удачному мероприятию судить обо всём движении в целом. Всё-таки первый Социальный Форум был достаточно удачным, да и синтез движения только лишь начался. Всё ещё может сильно измениться. Пожелаем движению набрать оборотов и перейти от деклараций к делу.

Живая музыка

Рассказывает Михаил Кордонский

23 июня 2006 года. Поляна близ села Николо-Ленивец Кондровского района Калужской области. Федеральный национальный парк «Угра».
Фестиваль «Живая музыка»

Яркое неформальное сообщество, хочет оно того или не хочет, искажает близлежащее социальное пространство. Я в который раз ощутил это по дороге на рок-фестиваль. Молодой парень ехал специально послушать музыку и взял нас в попутчики. На его приличной иномарке 250 км от Москвы мы проехали за 11 часов. Обратно, общественным транспортом с двумя пересадками, я добрался за 7 часов. Любитель рок-музыки давал крюк в подмосковный город за ещё одним любителем, который ехать передумал, потом мы дали крюк в магазин за едой, а потом передумали есть эту еду и дали несколько крюков в поисках подходящей придорожной столовки. Наконец, когда оставалось километров 30 птичьего полёта, выяснилось, что забыли скачать из интернета кроки к месту фестиваля. Ночь, глухомань, где тот заповедник? Несколько часов прочёсывали сельскую местность…

Часам к 10 утра поляна начала просыпаться, и я попытался выяснить обратный маршрут. Меня переправили к машине, стоящей у сцены, что есть явный признак отношения к организаторам феста — автостоянка для гостей была за заповедной зоной. В машине были две девушки, одна похожа на американку, а другая — просто так, девушка, которые ничего не знали об общественном транспорте, но пообещали отвезти меня в Калугу, а то и в Москву, в любое нужное мне время. Нужно мне было завтра в 14 часов, и они раз по пять повторили: «Не беспокойтесь! Вас обязательно отвезут! Не волнуйтесь!» По этой манере и интонациям я предположил, что девушки — психологи. Судя по тому, что в 14 часов ни девушек, ни их машины на поляне не оказалось, я не ошибся. Маршрут мне объяснили местные жители, вот уж точно не психологи: светлые, доброжелательные люди, каких ещё достаточно в русских деревнях.

Пока мы ночью ехали, люди здесь уже пели, и с утра начали опять. Не на сцене пока, а просто кучками, у палаток, в чудных каких-то беседках и под навесами. И пить тоже. Городские, приехавшие, но, опять-таки, пространство искажено светлотой и доброжелательностью. Проходишь мимо абсолютно незнакомых людей:

- Здравствуйте!

- Хотите водки?

- А мы тут обсуждаем этимологию русского мата…

- Послушаете нашу музыку?!

Мегапраздник

Полина Вахотина — один из организаторов фестиваля

Этот фестиваль не абы где находится… Сейчас расскажу. Есть митьки, Полисский и Щетинин.

• Митьки — уникальный во многих смыслах случай в истории общественных движений. Примерно в середине 80-х годов XX века в неформальной группе андерграундных питерских художников возник не только стиль живописи, но и стиль жизни — одежды, поведения, речи. И всё это настолько самобытное и изящное, что, будучи синтезировано с традиционными трансляторами художников — выставкой, пьянкой, арт-акцией и др., — породило почти новый транслятор.
  Митьки писали не только картины, но и стихи, делали самиздатские газеты, изготавливали музыкальные инструменты и многое другое. Митьки были далеко не молодёжного возраста, но их стилистика, прикид, сленг мгновенно распространились в молодёжной среде, в том числе среди ребят, совсем не имеющих отношения к искусству и зачастую не видевших ни одной картины митьков. Пик популярности митьков пришёлся на начало 90-х гг., но их культурный след наблюдается во многих молодёжных неформальных сообществах. В феврале 2006 года в Питере, в помещении, предоставленном властями в дорогой центральной части города, появился Музей митьков. Открывала его лично губернатор города Валентина Матвиенко, одетая по этому случаю
  в митьковский прикид — тельняшку.

 У Полисского здесь проект… «Идеальная деревня», не помню точно, как называется. Смысл в том, что у него обычные местные деревенские жители делают арт-сооружения. Вот эти, например, стулья, кресла, беседки, которые по поляне разбросаны. Это не нами сделано, и не музыкантами, и не для музыкантов. Это вот то, что они сделали – просто так, для красоты и удобства. Вон то безумное сооружение, сцена в японском стиле — это тоже они.

Они здесь делают ленд-арт. Самый известный проект — шествие снеговиков. Представь вот себе эти места зимой: такое плавное, такое снежное… И на безлюдной, покинутой равнине стоит 500 снеговиков! Все разные, у всех какие-то несуразные вёдра на голове… Ещё он из таких прутьев сушняка, вот как эта сцена, делал безумные такие башни. Строил, всем показывал, а потом торжественно разбирал на дрова местным бабушкам. Некоторые сжигал. Все были очень довольны — и он, и пресса, и местный народ. Один такой маяк – стоит в деревне.

И потом, когда возникла тема, что можно сделать ещё один маленький неформатный фестивальчик, то естественно это делать в таком месте, где уже что-то живое есть. Хотя, например, «Пустые Холмы» делаются по-другому: там как раз место выбирается пустое, а перед фестивалем «надышивается» красотой и любовью.

Полисский сделал очень важную вещь. Он местное население сделал расслабленным, лояльным, совершено на всё готовым, не агрессивным. Они уже привыкают, что бац! — приехали журналисты, а потом — бац! — приехали японцы. И чувствуют себя частью мегакультурного процесса. Ни у кого у них, подозреваю, нет интернета, но они прекрасно знают, что любая акция вполне засвечивается.

Вот — играет музыка, мягко выражаясь, непривычная для сельского населения России. И я никогда не видела, чтобы на концерте было столько деревенских. И при этом чтобы они были такие добродушные, позитивные, нормальные. «Пустые Холмы», например, специально делаются так, чтобы местным было далеко ходить, а здесь 500 метров — одна деревня, и полтора километра — ещё одна. И нормально: к ним приехали и делают им красиво.

Фестиваль организует фирма «Экспедиция». Спонсор? Нет. Они — организатор, конечно, но они больше, чем спонсор. Дело в том, что в их идеологию всё это идеально ложится. И есть бард Андрей Козловский, которому они сказали: «Давай, чего-нибудь мути, короче, сам понимаешь…». И Вовка Кожекин есть, который это тоже любит – мутить «движуху»…

• Мы видим основные черты классического инкубатора: синтез различных былых движений — арт-культура (митьки), рок, барды, «Экспедиция» — коммерческое предприятие с явными чертами, как будет видно далее, информальных отношений. Проект объединил еретиков различных движений и свёл в единое пространство и время. Так рождаются Инкубаторы. Насколько он окажется удачным — покажет время.
  В том же культурном поле предпринимают попытки создать подобные инкубаторы и другие группы еретиков. Например, летний палаточный городок «Этно-ленд» и в рамках его фестиваль «Этно-лайф» — фестиваль этнической культуры под пос. Сорочаны.
  Мигрирующий по Калужской области июньский фестиваль «Пустые холмы» — уже флагман фестивального движения этого формата. В этой версии синтеза участвуют также фольклорные группы, разные направления медиевистики, тренинги, андерграундные педагогические традиции, реконструкторы и иные субкультуры различных движений.

И для меня это вообще удивительно. Так прикольно понимать, что каким-то усилием… я не знаю, чего — чьей-то харизмы, чьёго-то соблазнения, чьёго-то согласия и ещё каких-то там таких воль и случайностей получается так, что сюда везётся дорогая аппаратура, люди едут, ну вообще, просто вот в такое место. И здесь образуется на два дня уникальная культурная площадка. Меня это не устаёт поражать. Да, жалко, что ты на «Холмы» не попал…

Вчера здесь было районное начальство в полном составе. И они парадоксальным образом сказали: «А давайте здесь сделаем в следующий раз, чтобы вообще народ не приехал из Москвы. Давайте так, маленький сделаем: для вас, для нас, для местных. А то если из Москвы приедет несколько тысяч человек… Место заповедное, у нас тут бобры плотину делают». Это они ещё не поняли, не привыкли. Именно на такую музыку приезжают другие люди. Так что, честно говоря, ничего бы тут страшного не было, если бы сюда и тысячи две приехало.

Прикладная экология

Ключников Сергей Анатольевич, госинспектор Национального парка «Угра».

− Всё продумано! Никакого ущерба природе не будет!

− Но вам ведь это огромные хлопоты… Зачем вы на них пошли?

− На будущее! Чтобы были ещё такие мероприятия. Пошли на все уступки. Это завтра всё будет убираться, будет порядок наводиться. Все сооружения — из сушняка. Костров — видите — нет. Для горячей еды вон полевая кухня, газовые баллоны, плиты. Что, эта трава помятая? Она через неделю будет свежей. А мелкий мусор, «бычки»… С «Экспедицией» мы договаривались, что вся территория будет просеяна. Такой договор есть. Письменный.

• Пример очень грамотного сотрудничества неформалов с властями. Гармонично использован целый комплекс мер. Важнейшим фактором является наличие неформальных отношений с местными жителями, то, что Полина назвала «Полисский их приучил…». Выбор места в заповеднике с явными неудобствами — даже костры нельзя жечь — совершенно нетипичное решение. Но зато это место имеет свою историю («Стояние на Угре»), перекликается одновременно с патриотическими и экологическими настроениями молодёжи и, в то же время, не имеет отношения к экологам-экстремистам-грантоедам. Территория двойного подчинения — район и заповедник, иногда в таких местах легче лавировать между несколькими властями. При двух властях «наверх» уходят сразу два «плюсика» — отчёта о проведённых мероприятиях. В глубинке властям минимум дела до политики, но они более зависимы от своего населения, от местного общественного мнения. Из рассказа можно неявно предположить, что «Экспедиция» пользовалась и традиционными для нашего времени бизнес-методиками.

Будить надежду

- Меня зовут Кравцов Александр, я — первое лицо «Экспедиции». У меня есть много визиток, на одной написано «Главный бабуин», на другой «Брендмастер», на одной «Президент группы компаний «Руян», которой принадлежит бренд «Экспедиция». Но… Мы говорим о музыке? Или мы говорим о философии? Или мы говорим об организации?

- Об отношении вашей коммерческой структуры к…

- А с чего вы взяли, что мы коммерческая структура?

- У меня пока ограничен словарный запас. Я два часа назад пришёл из внешнего мира на эту поляну. Это полностью новое для меня сообщество…

- О, «сообщество», — это уже лучше! Хотите чаю?

- Не откажусь. Основная моя тема в журналистике, больше всего моих текстов опубликовано про неформальные сообщества.

- О, тогда вы по адресу!

- Но я ещё не знаю вашего сленга и системы понятий. Когда я называю вещи, я, конечно, ошибаюсь…

- Ничего страшного.

- …стараюсь выражаться очень осторожно, но всё равно «попадаю» в те слова, которые здесь имеют другое значение, чем в сленгах других сообществ или в обыденном языке. Итак, отношение вас к происходящему на этой поляне?

- Мы — сообщество людей, которым нравится такой образ жизни. Иногда это приносит прибыль, иногда это не приносит прибыли. Но в любом случае нам нравится так жить, и у нас это хорошо получается.

• Такой ответ типичен для информальных предприятий. Для них ценность образа жизни важнее ценностей нормы прибыли.

– Вы в известном стандартном языке не находите слова, понятия, которое бы описывало отношения между вами и остальной частью того, что на этой поляне происходит?

– Почему? Находим. У нас главная цель — мы пытаемся в людях будить надежду на то, что можно всё делать лучше своими руками. Базовая фраза: «Дороги хватит на всех». Мы не музыканты, мы не джипперы, мы не каякеры, не спелеологи, не парашютисты, не геологи. Мы не ищем экстремальных приключений, но если они нас находят, то мы умеем себя в них хорошо вести. Обычно мы много путешествуем на оранжевых машинах, любим вертолёты.

– Вы — сообщество, и то, что на поляне — тоже сообщество. Вы часть этого сообщества, или они часть вас? Или как?

– Нет, скорее… Мы, «Экспедиция», это некий бриллиант, у которого много граней. Каждую грань мы шлифуем. Тщательно. Ну, а музыка — важная грань и та попытка, которая предпринята на этой поляне частью нас, частью Кожекина Володи или Козловского Андрея. Мы пытались собрать музыку разных жанров. Мы назвали это «Живая музыка». Жанр не важен, главное, чтобы это было от души, чтобы это было талантливо. Эта попытка не несёт пиар-цели и, тем более, она не несёт коммерческой, ну, или как минимум прямой коммерческой выгоды.

Сюда приехало много людей, которые с нами работают, много наших друзей, даже моя собака. Давайте я попробую сформулировать кто тут люди в оранжевых футболках, почему здесь стоят эти чУмы. Чумы, кстати, это жилище народов Севера, традиционное. В России промышленно их никто, кроме нас, не производит…

Мы не часть этого сообщества, которое на этой поляне. И это сообщество — не часть нас. Мы пытаемся создавать площадку, на которой разного рода живые люди из разных видов деятельности, из разных увлечений, из разных образов жизни знакомятся, общаются и… ну, мы как можем, с одной стороны, пытаемся этому способствовать, с другой стороны, нам самим это очень нравится.

Мы считаем, что в нашей стране есть очень много того, чем можно гордиться. В прошлом году начали такой проект «Культурная навигация». Описали 500 точек, самых значимых для России, примерно по 10 срезам: самые смешные, самые трагичные, самые интересные, яркие, великие, природные… Но на самом деле описать-то каждый может. Мы их собрали. А «собрать» — это значить приехать своими ногами, взять GPS координаты, сфотографировать, так, чтобы это место было идентифицировано в пространстве. Чтобы эти точки стали контрольными. Вполне вероятно, что завтра мы окажемся на каком-нибудь джип-фестивале на Байкале. А если окажемся не мы, то там окажутся наши друзья, которые туда приедут в оранжевых футболках. Не на оранжевых машинах, но на машинах, обклеенных нашими оранжевыми логотипами.

• Из этого отрывка видно, что пересечение в рамках одного пространства/времени представителей разных культур и жанров — не случайное явление, а сознательная политика организаторов фестиваля. Отсюда аналогия с бриллиантом и его множеством граней. Но транслятор используется пока старый — песенный фестиваль, появится ли принципиально новый транслятор — вопрос!

А здесь удивительное место, здесь было стояние на этой реке с татаро-монголами, здесь митьки строят потрясающие вещи. Можно считать, что мы здесь работаем на поляне: конечно, мы полевую кухню кочегарим, кормим чего-то там, машину ремонтируем, можно считать, что мы здесь отдыхаем — грань очень условная. У нас нет рабочего дня, у нас нет рабочей недели, рабочего года. Зато мы позволяем себе тридцать раз в году вот так вот лежать на разных полянах, будь то на Камчатке, или на Байкале, или в Южной Америке, или в Антарктиде, или сегодня — здесь. Мы просто не знаем другого способа более интересно, увлекательно проводить время. А то, что это нам приносит прибыль, это даже хорошо. Но один из самых известных наших проектов — гонка (на джипах) «Мурманск-Владивосток», он не приносит прибыли вообще, а большие убытки, тем не менее, мы не собираемся его закрывать, потому что нам он очень нравится. И тут сегодня будет хорошая ночь.

– Давно ваше сообщество возникло?

– Формально четыре года назад.

– А когда оранжевый цвет появился?

– Четыре года назад, когда в Москве был открыт ресторан «Экспедиция».

– Совпадение с «оранжевой революцией» — случайное? На Украине человек в оранжевой футболке демонстрирует свою приверженность определённым политическим взглядам.

– Начнём с того, что здесь нет совпадения, это раз. Это вопрос к Ющенко, а не к нам. Точнее, к американским политтехнологам. Когда Ющенко был ещё фиг знает кем, мы уже ходили в оранжевых футболках. Это цвет МЧС. У нас в ресторане стоит настоящий оранжевый вертолёт МЧС. И с этого пошёл наш оранжевый цвет. Ну, и ещё там половая чакра, оптимизм, апельсины… Жизнь прекрасна!

Синтез

— Ты Вова Кожекин? — Да.

— Я журналист Михаил Кордонский, мне Полина сказала, что ты…

— Всё, не надо рекомендаций! Я вас знаю, я читал «Технологию группы».

— Приятно слышать! Ну, давай поработаем? Как это всё официально для прессы называется?

— Ты знаешь, бардак полный, вся терминология слетела, вообще ничего непонятно. Я уж вчера говорил телевизионщикам всё… Фестиваль честной музыки… Фестиваль живой музыки… Ну, плюс джаз, этно, регги, рок, фолк, барды — всё вместе. Собрали всё яркое, что есть, вот… Ну… Трудно это описать. Давай я тебе всю историю расскажу, тебе всё будет понятно сразу. Я просто всё время боюсь, что времени не хватит.

— Вовка! Наши чуваки в списке на автобус?

— Ну, уедут, нормально всё. Ребята, не отвлекайте, а то меня сейчас заберут, а обидно…

— У меня ребята перед автобусом стоят и говорят, что у них 400 рублей с каждого требуют.

— Скажи: Кожекин сказал. Я думаю, этого хватит. Значит… Это было около года назад. Сидел великий бард земли русской Андрей Козловский и хозяин фирмы «Экспедиция»…

— Вить, вы у автобуса? Подойдите к автобусу, который по 400 рублей. Это правильный автобус. Но вы там должны быть в списке. Он говорит, что вас забыли вписать. Поэтому вы подходите к автобусу, звоните мне, я даю трубку Вовке, и вас вписывают.

— И говорит хозяин «Экспедиции»: «Как испортилась Грушинка! Это вообще нереально! Я туда больше никогда не поеду! Вот я всегда ездил на Грушинку. А теперь я не еду!» Козловский говорит: «А что ты сделал, чтобы приятно было туда ездить?! Устроил там рекламу своей фирмы. Взрывал фейерверки, хотя там это запрещено. Катался на каких-то плотах по пруду. Ты пытался там системно изменить ситуацию? Давай соберём музыкантов — молодых, ярких, много. Давай привезём их всех на Грушу, давай сцену поставим отдельную, ну и…» Всё, видишь, уехал я. Я приеду через час, не уезжай. Автобусу скажи — отправитесь все. Скажи: Кожекин сказал!..

Кожекин не приехал ни через час, ни через… Да ничего страшного, в общем, всё ясно. Для тех, кто понимает…

Заключение

Предварительный этап синтеза новой волны общественных движений 2010-2035 гг. начался. Предыдущая подобная эпоха приходится на 1980-е — начало 1990 гг. Снова оглянувшись на это время, можно сделать ещё несколько небесполезных выводов.

Зародышей новых движений появляется намного больше, чем остаётся потом в поле новой волны. Часть их неизбежно погибает, не выдержав «видовой конкуренции». В начале 1990-х, таким образом, погибло движение анархо-синдикалистов. Оказалось замкнутым в узкой резервации нарождающееся, и, казалось бы, очень перспективное движение клубов славяно-горицкой борьбы. Погибло движение неформальных политических информ-издательств, процветавших в период синтеза. И т.д.

Так или иначе, утверждение о том, что зародышей новых общественных движений будет больше, чем выживет, является достаточно обоснованным. Этот вывод позволяет сформулировать и ряд соответствующих следствий.

Не все из перечисленных выше зародышей эпохи синтеза разовьются в полноценные движения. Мы выбрали для примеров даже не самые мощные, а те, на которых удобно показать читателю принцип синтеза. Вполне возможно, что лидером новой волны станет пока малоизвестное движение.

Появление устойчивого транслятора более вероятно в зонах наиболее плотного пересечения различных былых движений и субкультур. Формируемый этнокод зависит от того стыка культур, в рамках которого формируется инкубатор, рождающий соответствующий транслятор. Новые движения перенимают (заимствуют, синтезируют, наследуют) черты старых, добавляя к ним что-то своё. В краткий момент инкубации процессом создания этнокода можно ограниченно управлять, добиваясь преимущества одних наследственных черт перед другими.

Будущие победители гонки не боятся генерировать в рамках собственного тела отдельные субкультуры и субдвижения. Потеря единства в этом случае — лишь видимость, так как устойчивость и ареал распространения всего движения в целом только нарастают, а несущий этнокод в целом сохраняется.

В числе свойств будущего победителя — независимость от специфического момента в случае революционной ситуации, которая длится несколько лет, а движение живёт десятилетия. Победивший транслятор будет иметь более фундаментальный характер, способный жить как в условиях революционной ситуации, так и после её окончания.

Вероятно, уже к 2013-2015 гг. большинство зародившихся движений пройдут кризисную точку. После неё станет понятно, кто «выиграл тендер» (не Кремля и БАБа, а самой социальной Природы). А кто — проиграл его и вытеснен на периферию общественного поля в виде разрозненных остатков, поглощаемых победителями, и примыкающих к оставшимся мемориальным движениям прошлой поры.

Прямое управление движением невозможно, так как движение представляет собой очень динамичную САМОорганизующуюся среду. Управление возможно лишь с помощью формирования изначального этнокода движения. А после этого, зная (или сознательно заложив) типичные реакции этого кода, — с помощью вбрасывания в среду определённых стимулов и раздражителей .

Количество инкубаторов, в рамках которых идёт синтез новых движений, стихийно нарастает и будет нарастать. Именно в эпоху синтеза движения получают тот «генетический» код (этнокод), который проносят потом через десятилетия. Изменить этот код невозможно, а задавить движение силой возможно только теоретически. Практика показывает, что в случае гонений настоящее сильное движение уходит в подполье, нисколько не зависит от отсутствия финансирования со стороны властей (и государства, и меценатов) и успешно выдерживает давление. Об этом говорит опыт хиппи, диссидентов, коммунаров, русского рока, ролевиков и многих других.

Мы не наблюдаем, как тщательно ни искали (а как хотелось бы найти…), сознательного использования социальных технологий «долгого действия» субъектами (лидерами, меценатами) происходящих сейчас политических событий.

Используемая литература и другие источники

1.       Шубин А. О пользе конструктивного утопизма: http://informational.2084.ru/konstr.htm

2.       Гумилёв Л.Н. Этногенез и биосфера Земли. СПб.: Кристалл, 2001.

3.       Краткий психологический словарь. Под ред. Петровского А.В.и Ярошевского М.Г. — М.: Политиздат, 1985.

4.       Словарь Glossary.ru

5.       Независимая газета, 17.03.2000. «Стон растерянного маргинала».

6.       Социология: Энциклопедия / Сост. А.А. Грицанов, В.Л. Абушенко, Г.М. Евелькин, Г.Н. Соколова, О.В. Терещенко. — Мн.: Книжный Дом, 2003.

7.       Данэм Б. Герои и еретики. М., Прогресс, 1967.

8.       Тойнби А.Дж. Постижение истории. М. Айрис-пресс, 2003.

9.       Гумилёв Л.Н. Биография научной теории, или Автонекролог. //Знамя. 1988. № 4.

10.     Шубин А. Гармония истории. М. 1992.

11.     Лишин О.В. Педагогическая психология воспитания. — М.: ИКЦ «Академкнига», 2003.

12.     Неформалы 2000ХХ.М., Европа, 2007

13.     Кордонский М., Ланцберг В. Технология группы. Мозырь: Белый Ветер, 1999 г.

14.     Психология. Словарь /Под ред. Петровского А.В. и Ярошевского М.Г. — М.: Изд-во политич. лит-ры, 1990.

15.     Уманский Л. И. Психология организаторской деятельности школьников. М., 1980.

16.     Платонов К.К. Краткий словарь системы психологических понятий. — М.: «Высшая школа», 1984.

17.     Линчевский Э.Э. Психологический климат туристской группы. — М.: Физкультура и спорт, 1981

18.     Дольник В. «Непослушное дитя биосферы» — М.: Паритет, ЧеРо-на-Неве, 2004.

19.     Р. Морозовский. Лидер и законы неформальных групп. http://www.altruism.ru/sengine.cgi/5/29/1

20.     Александр Шубин. О пользе конструктивного утопизма http://informational.2084.ru/konstr.htm

21.     Кьелл А. Нордстрем, Й. Риддерстрале. Бизнес в стиле фанк. Капитал пляшет под дудку таланта. Стокгольмская школа экономики в Санкт-Петербурге, 2005.

22.     А.Маслоу. Психология бытия. М.: "Рефл-бук" – К.: "Ваклер", 1997

23.     http://svetilkin.livejournal.com

24.     http://borkhers.livejournal.com

25.     http://iriney.ru/links/sites/rahmanov/www.entheta.ru/public/tenquest.html

26.     Итоговое заявление международного христианского семинара «Тоталитарные секты в России», май 1994 года, Москва. http://iriney.ru/document/005.htm

27.     Документы Екатеринбургской конференции «Тоталитарные секты — угроза религиозного экстремизма», декабрь 2002. http://iriney.ru/document/018.htm

28.     Данилин П. Новая молодёжная политика 2003-2005. — М.: Европа, 2006.

29.     Сопротивление — вперёд! Рассказ Ильи Будрайтскиса. http://altruism.ru/sengine.cgi/13/14#sv

30.     «Я. Путь стать властью». Издана для внутреннего пользования молодёжной политической организацией «Молодая гвардия» в 2006 г.

31.     Путч грантоедов. http://kreml.org/opinions/87340042

32.     Агитон К. «Альтернативный глобализм». — Москва: Гилея, 2004.

33.     «Мастера». Альманах. http://www.alexander6.ru/alexander6/41009

Выходные данные бумажной версии.

ISBN 978-5-9900354-3-0

Кордонский М., Кожаринов М. Очерки неформальной социотехники

(Учебное пособие для лидера молодёжной неформальной группы).

(Серия: Технология группы), предисловие В.Хилтунена — М.: Net2Net, 2008.

- 336 c., ил.

Это книга — о неформалах и для неформалов, а ещё для их родителей, друзей, учителей, журналистов, политиков, социологов… О неформальном движении как особом типе социального взаимодействия, о том, как оно устроено, как зарождается, как живёт и отчего умирает. Свой анализ авторы, неформалы со стажем, чередуют иллюстрированными примерами из жизни различных сообществ — коммунаров, туристов, ролевиков, педагогов-новаторов и др.

Редактура и рисунки — П.Вахотина

Редактура части текста – О.Ксендзюк

Дизайн и вёрстка — группа «Эйдос»

Шрифты заголовков — Г.Глазунов

Корректура — А.И.Фрумкина

Фотографии предоставлены героями очерков и их друзьями.

Издание осуществлено Некоммерческим партнёрством

«Образовательное бюро Солинг»

www.soling.su

© Кордонский М.: текст

© Кожаринов М.: текст

© Вахотина П.: иллюстрации

© Глазунов Г.: шрифт

 

---

^[1] Берн (Bern) Эрик (1910-1970) — американский психиатр и психоаналитик, создатель трансактного анализа. «Берновские сценарии» изложены в книгах «Игры, в которые играют люди», «Люди, которые играют в игры» и других.

 

^[2] Эльконин Даниил Борисович (1904-1984) — педагог и психолог. Начиная с 1929 г., одной из магистральных тем его работ (в сотрудничестве с Л.С. Выготским) были проблемы детской игры. Работы Д.Б. Эльконина являются одним из фундаментальных источников принятой в современной педагогической психологии теории деятельности.

 

^[3] Детская парусная флотилия «Каравелла», фактически – учреждение дополнительного образование в г.Екатеринбурге. Основатель и наставник «Каравеллы» педагог и детский писатель Владислав Крапивин является основоположником неформального педагогического движения РВО РазноВозрастных Отрядов.

 

^[4] А также к «Идущим вместе», «Молодой гвардии», «Местным» и т.п. Население, несмотря на обилие оригинальной атрибутики, их нередко путает. Слово «Наши» имеет некоторые тенденции к тому, чтобы стать нарицательным. Аналогичные тенденции более ярко проявились с названием некогда молодёжной, а ныне коммерческой организации «Green Peace». Теперь во многих сленгах есть слово «гринписы», обозначающее экологов-экстремистов.