15
В общем, мы стали возделывать хлопок. Акр за акром. Во все стороны. Немного есть таких вещей, в которых я уверен абсолютно, и одна из них – если нам удастся унести отсюда ноги, то я никогда не стану разводить хлопок.
После того первого дня в джунглях случилось еще кое-что. Во-первых, нам с майором Фрич удалось-таки убедить Большого Сэма не скармливать старину Сью своему племени. Мы ему сказали, что от старины Сью будет больше пользы на хлопковом поле, чем в котле. Поэтому старина Сью каждый день выходил с нами на поле сеять хлопок, с соломенной шляпой на голове и мешком с семенами за спиной.
Кроме того, примерно через месяц, Большой Сэм неожиданно пришел к нам в хижину и говорит:
– Послушайте, Форрест, старина, вы случаем не играете в шахматы?
– Нет, – говорю я.
– Ну, Форрест, вы же учились в Гарварде, так что вам стоит научиться? – говорит он.
Я согласно кивнул, и вот так-то я и выучился играть в шахматы.
Каждый вечер после работы Большой Сэм доставал свои шахматы и мы играли у костра до глубокой ночи. Он показал мне как чем ходить, и пару дней учил меня стратегии. Но потом перестал меня учить, потому что я пару раз его обыграл.
Потом партии стали длиннее. Иногда они шли несколько дней, потому что Большой Сэм никак не мог решить, как же ему ходить. Он сидел и смотрел на фигуры, решая, что ему с ними делать, но я все равно у него выигрывал. Иногда он так злился, что бил себя по ноге палкой. или бился головой о камень или что еще.
– Вы слишком хорошо играете для гарвардца, – говорил он. Или спрашивал:
– Форрест, ну почему вы пошли именно так? – Я ничего не мог ему ответить, только плечами пожимал, и от этого он просто приходил в ярость.
Как-то раз он сказал:
– Знаете, Форрест, а я действительно рад, что вы оказались здесь, и я спас вас от котла. Теперь мне есть с кем поиграть в шахматы. Теперь я мечтаю только об одном – выиграть у вас хотя бы одну партию.
И тут он стал облизывать свои палочки для еды, так что даже мне было ясно. что стоит ему хоть раз выиграть, от сожрет меня за милую душу, в тот же день. Так что он постоянно заставлял меня держать ухо востро, ясно вам теперь?
А тем временем с майором Фрич творились странные дела.
Как-то раз, когда мы шли с поля, из рощи выскочил огромный черный парень и манит ее пальцем. Мы с Сью остановились, а майор Фрич подошла к роще и спрашивает:
– Кто здесь?
И тут большой черный парень протянул руку, схватил майора Фрич и утащил в лес. Мы со Сью переглянулись и побежали за ней. Сью бежал впереди, и только я собирался забежать поглубже, как он меня остановил, начал качать головой и махать мне рукой, иди мол, назад. Мы отошли чуть-чуть назад и стали ждать. Изнутри кустов доносились всякие звуки, и они начали трястись. Тут-то я начал понимать, что происходит, потому что судя по издаваемым майором Фрич звукам, вреда ей не причинили. Так что мы со Сью пошли себе в деревню.
Примерно через час приходит майор Фрич и тот самый черный парень, улыбается, так что рот до ушей. Она его ведет за руку. Приводит его в хижину и говорит мне:
– Форрест, познакомься с Грурком. – И вводит его в хижину.
– Привет! – говорю я. Я вспомнил, что видал раньше этого парня в деревне. Грурк ухмыльнулся и кивнул мне, а я ему в ответ. Сью просто почесал себе яйца.
– Грурк предложил мне переехать к нему, – сказала она, – и я решила согласиться, ведь нам втроем тут тесновато. правда?
Я снова кивнул.
– Форрест. Я убедительно прошу тебя никому об этом не рассказывать, – сказала майор Фрич.
Интересно, кому бы я мог об этом рассказать, вот что мне интересно. Но тогда я просто кивнул головой, и майор Фрич собрала свои манатки и отбыла вместе с Грурком на его местожительство. Вот как оно было.
Так шли дни, месяцы и наконец, годы. Мы со Сью и майором Фрич работали на хлопковых полях, и я уже начинал чувствовать себя дядей Томом или как его там звали? По вечерам, после очередного шахматного разгрома Большого Сэма, я уходил к себе в хижину и мы еще немного сидели вечеряли с Сью. При помощи жестов, гримас и рычания мы нашли, наконец, общий язык, и я узнал историю его жизни, столь же грустную, как и моей.
Однажды, когда Сью был еще маленькой обезьянкой, они с родителями прогуливались в джунглях, и вдруг какие-то парни накинули на родителей сеть и утащили. Сью сначала жил с дядей и тетей. но потом они его вышибли за то, что он якобы слишком много ел и ему пришлось выживать в одиночку.
В общем, жилось ему неплохо, он скакал с дерева на дерево и ел бананы, но потом решил посмотреть, а что же делается в большом мире? И так он доскакал по деревьям до какой-то деревни, и тут его одолела жажда. Он подошел к ручью и стал пить, а тут вдруг подъезжает какой-то парень на каноэ. Сью каноэ никогда не видал, поэтому так и сидел, глядя на лодку. Парень к нему подошел, но вместо того, чтобы прокатить на каноэ, как думал Сью, трахнул его веслом по голове, положил в каноэ и потом продал другому парню, а уже тот привез его на выставляться в Париж.
Там был еще один орангутанг, самка, по имени Дорис. Это была самая красивая в мире обезьяна, так что не удивительно, что скоро они полюбили друг друга. Этот парень, что устраивал выставки. возил их по всему миру, и главной приманкой для зрителей было зрелище, как Сью и Дорис трахаются в клетке – в этом, собственно, и заключался смысл этой выставки. Это несколько раздражало Сью, но другой возможности заняться любовью просто не было.
Но вот как-то в Японии пришел другой парень и купил Дорис. Так что ее не стало. Сью так и не узнал, куда ее увезли, и остался один.
Поэтому у него изменился характер – он начал рычать и огрызаться, а когда его выставляли в клетке, он брал свое дерьмо и швырял его через прутья в зрителей, заплативших приличные деньги за то, чтобы посмотреть, как ведут себя орангутанги.
Так что этот парень скоро оказался сыт по горло таким поведением Сью и продал его НАСА. Вот так он оказался в ракете. Я могу понять его чувства из-за Дорис – ведь я тоже тоскую по Дженни Керран, и каждый день думал – где же она сейчас и что делает? Но в этом заброшенном Богом месте ничего нельзя было узнать, ни мне, ни Сью.
Между тем, наша хлопковая авантюра превзошла все ожидания: мы засевали поел за полем и снимали урожай, а хлопок складывали в построенные из травы сараи. Наконец, Большой Сэм сказал, что пора строить большую лодку – баржу – чтобы провезти хлопок мимо пигмеев и продать, чтобы заработать деньги.
– Я все точно рассчитал, – сказал Большой Сэм, – сначала мы выставим хлопок на бирже, продадим, а на полученные деньги накупим для моего народа все, что ему необходимо.
Я спросил его, что же такое необходимо его народу, и он сказал:
– О, старик, ну, всякие бусы, ожерелья, побрякушки. может быть, пару зеркал, портативный радиоприемник, ящик хороших кубинских сигар, и может быть, ящик-другой выпивки.
Вот такой бизнес мы должны были провернуть.
И вот как-то сняли мы последний в том году урожай, а Большой Сэм закончил строительство баржи, чтобы проехать мимо пигмеев в город, и накануне отъезда он устроил большую вечеринку, чтобы отпраздновать это событие и заодно отвадить злых духов.
Племя собралось вокруг костра, принялось скандировать «була-була» и бить в барабаны. Еще выволокли самый большой котел и поставили ан огонь. Только Большой Сэм сказал, что это только «символический жест».
Мы сели играть в шахматы, как обычно, и должен признаться, что меня просто распирало от радости – да только дай нам подойти поближе к городу, и ищи-свищи! Старина Сью тоже понял в чем дело, потому что он ухмылялся, сидя у костра и радостно почесывал себя под мышками.
Мы сыграли одну или две игры, и дело шло к концу, как я заметил, что будь я проклят, если Большой Сэм вот-вот не поставит мне мат! Он так широко улыбался, что я мог даже в этой темноте рассмотреть его зубы, и тут я понял, что надо что-то предпринять, и как можно скорее.
Только сделать я ничего не мог. Пока я делил шкуру неубитого медведя, я оказался в безвыходной ситуации – выиграть я не мог.
Я так напрягся, что на лбу выступил пот, и сверкая в отблесках костра. И тут я сказал:
– Послушайте… мне нужно пойти пописать!
Большой Сэм ухмыльнулся и кивнул, и вот что я вам скажу – в первый раз в моей жизни эта фраза меня выручила, вместо того, чтобы подвести.
Я вернулся в хижину, пописал, но вместо того, чтобы возвращаться к костру, разыскал Сью и объяснил ему, в чем дело. Потом прокрался к хижине Грурка и шепотом вызвал майора Фрич, рассказал ей все и предложил выбираться отсюда, пока нас не сварили или еще что-нибудь в этом роде.
И мы решили драпать. Грурк сказал, что пойдет с нами, потому что любит майора Фрич – если можно так выразиться. В общем, мы вчетвером выбрались из деревни и прокрались к реке, где стояли каноэ туземцев. И вдруг я понял, что перед нами стоит сам Большой Сэм и мы окружены целой тысячей туземцев. Вид у него был весьма раздраженный.
– Итак, старик, – сказал он, – неужели ты решил перехитрить старого дьявола?
– Да нет, просто хотел прогуляться при луне на каноэ – вы понимаете, что я имею в виду, – ответил я.
– Ага! – сказал он. Он меня отлично понял. Тут же его люди схватили нас и отволокли назад в деревню. Котел уже побулькивал, заглушая грохот барабанов. Нас привязали к вкопанным в землю бревнам. Перспектива была не слишком блестящей.
– Итак, старик, – сказал Большой Сэм, – тебе просто не повезло. Но ты можешь утешать себя, что по крайней мере, насытишь собой пару голодных ртов. И вот что я тебе скажу – ты, несомненно, лучший шахматист, из всех виденных мной, а ведь я несколько лет был чемпионом Йейла.
– Что касается вас, мадам, – сказал он, обращаясь к майору Фрич, – то мне очень жаль, что я вынужден прервать вашу маленькую интригу со стариной Грурком, но вы должны меня понять.
– Не собираюсь вас понимать, гнусный дикарь, – выкрикнула майор Фрич.
– К чему вы клоните? Стыдитесь же!
– Ну что же, мы постараемся подать вас и Грурка на одной тарелке. – хихикнул Большой Сэм. – Ассорти из светлого и темного мяса – о, лично я предпочел бы бедрышко или грудку – это просто изысканно!
– Грязная, подлая скотина! – громко выругалась майор Фрич.
– Как вам угодно, – сказал Большой Сэм. – Ну что же, пора начинать пир!
Они начали отвязывать нас от столбов и поволокли к котлам. Сначала они подняли старину Сью, потому что Большой Сэм сказал, что от него получится хороший «навар», и уже занесли его над котлом, как вдруг, откуда ни возьмись, в парня, что держал Сью, ударила стрела. Он упал на землю, а Сью рухнул на него. Тут с опушки посыпались новые стрелы, и аборигены в панике заметались по поляне.
– Пигмеи! – закричал Большой Сэм. – К оружию!
И все побежали за копьями и ножами.
Так как ни у кого из нас копий и ножей не было, то вся наша четверка помчалась назад к реке, но стоило нам вбежать в джунгли, как мы попали в какие-то силки и оказались повязанными веревками.
Мы повисли в воздухе вниз головами, и кровь начала приливать к вискам. Тут из джунглей появился какой-то маленький парень и принялся хихикать, глядя на нас. Из деревни раздавались какие-то вопли, но потом все внезапно стихло. Появилась новая группа пигмеев, они снова связали нас по рукам и ногам, и отнесли назад в деревню.
Ну и зрелище предстало перед нами! Эти пигмеи схватили Большого Сэма и его туземцев и повязали их по рукам и ногам, как нас, и, похоже, собирались бросить в котел.
– Ну вот, старик, – сказал Большой Сэм, – похоже, избавление пришло к вам за мгновенье до гибели, не так ли?
Я кивнул, хотя не был совершенно уверен, что нам уже не грозит котел.
– Вот что я вам скажу, – сказал Большой Сэм. – похоже, для меня и моих ребят все кончено. но у вас еще остается шанс. Если тебе удастся добраться до твоей гармоники и сыграть пару мелодий, может быть, ты спасешь ваши жизни. Главный пигмей обожает американскую музыку.
– Спасибо, – ответил я.
– Не стоит благодарности, старик, – сказал Большой Сэм. Тут они подняли его высоко над котлом, и он успел добавить:
– Конь на Б-3, и ладья на К-7 – вот как мне удалось тебя разгромить!
Тут раздался громкий всплеск, а соратники Большого Сэма грустно затянули «була-була». Похоже, всем нам светило то же самое.
16
Покончив с варкой племени Большого Сэма и уменьшением отрезанных голов, пигмеи привязали нас к шестам, словно свиней и понесли в джунгли.
– Как ты думаешь, что они с нами хотят сделать? – спросила меня майор Фрич.
– Не знаю, да мне все равно насрать, – ответил я. И это была правда – устал я от этого балагана. Есть же предел терпению и выдержке человека!
Через день-другой мы пришли в деревню пигмеев, и как вы могли догадаться, это были маленькие травяные хижины на поляне. Нас принесли к центральной хижине в центре поляны, где расположилась группа пигмеев, а в центре на высоком стульчике, как ребенок, сидел один крошечный парень с блинной белой бородой и без зубов. Я решил, что это и есть Главный пигмей.
Нас положили на землю перед ним. Мы поднялись и начали отряхиваться, а этот главный принялся что-то бормотать на непонятном языке. Потом слез с кресла, подошел к Сью и дал ему по яйцам.
– С чего это он? – спросил я Грурка. Тот научился немного английскому от майора Фрич.
– Хочет понять, девочка это или мальчик, – ответил Грурк.
Мне показалось, что есть гораздо более простые пути решения этой задачи, но промолчал.
Потом Главный пигмей подошел ко мне и стал что-то бормотать – пигмалион, пигмалион или что-то в этом духе – и я уже думал, что он и меня съездит по яйцам, но Грурк объяснил мне:
– Он спрашивает, почему ты живешь с этими отвратительными каннибалами.
– Скажи ему, что это не мы придумали, – пискнула майор Фрич.
– Я придумал, – сказал я. – Скажи ему, что мы – американские музыканты!
Грурк перевел это Главному пигмею, и тот принялся пристально рассматривать нас, а потом что-то спросил Грурка.
– Что он там сказал? – снова подала голос майор Фрич.
– Он спрашивает, а на чем играет обезьяна, – ответил Грурк.
– Скажи ему, что он играет на копьях, – сказал я Грурку, и он перевел, и тогда Главный пигмей объявил, что хочет послушать нашу игру.
Я вынул гармонику и заиграл «Камптаунские скачки». Главный пигмей прислушивался несколько минут, а потом принялся хлопать в ладоши и приплясывать, на фермерский манер.
Когда я кончил играть, он спросил, а на чем играет майор Фрич и Грурк. Я попросил Грурка перевести, что майор Фрич играет на ножах, а Грурк ни на чем не играет – он менеджер.
Главный пигмей был несколько удивлен и сказал, что никогда не слышал, чтобы кто-то играл на ножах или копьях, но тем не менее распорядился, чтобы Сью и майору Фрич дали копья и ножи, чтобы послушать, как они будут играть.
Как только ножи и копья оказались в наших руках, я крикнул:
– Давай! – и старина Сью трахнул Главного пигмея копьем по голове, а майор Фрич обратил в бегство пару пигмеев.
Пигмеи преследовали нас, швыряясь камнями и прочей дрянью, и еще стреляли в нас из трубок какими-то стрелками. Мы выбежали к реке, и поняли, что бежать некуда – пигмеи обязательно нас поймают. Мы уже собирались прыгнуть в реку и плыть, как вдруг с противоположной стороны реки раздался винтовочный выстрел.
Пигмеи уже готовились схватить нас, но тут раздался второй выстрел, и они обратились в бегство. Мы пригляделись – ба! на той стороне появились два парня, одетых в походные куртки и белые шлемы, в точности так, как в «Тарзане». Они сели в каноэ и подплыли к нам, и когда они приблизились, я увидел, что на белом шлеме у одного из парней написано: «НАСА». Наконец-то мы спасены!
Каноэ причалило к берегу, парень с надписью «НАСА» выпрыгнул из него и побежал к нам. Он подошел к Сью, пожал ему руку и сказал:
– Я полагаю, вы – мистер Гамп?
– Где вы болтались, мать вашу так?! – возопила майор Фрич. – Мы почти четыре года торчим в этих вонючих джунглях!
– Извините за причиненные неудобства, мадам, – ответил парень, – но у нас были дела поважнее.
Ладно, по крайней мере нас спасли от смерти, или чего похуже. Парни посадили нас в каноэ и мы поплыли вниз по реке. Один из них говорит:
– Да, ребята, впереди вас поджидает цивилизация. Вы наверняка заработаете целое состояние, продав свои воспоминания в газеты!
– Немедленно остановите каноэ! – вдруг рявкнула майор Фрич.
Парни недоуменно переглянулись, но выгребли ближе к берегу.
– Я приняла решение, – сказала майор Фрич. – Впервые в жизни я встретила мужчину, который по-настоящему меня понимает, и я не собираюсь расставаться с ним. Почти четыре года мы с Грурком жили счастливой семейной жизнью, и я решила остаться здесь, с ним. Мы уходим в джунгли и начнем там новую жизнь, я буду растить детей и наслаждаться счастьем.
– Но ведь он же людоед! – сказал один из парней.
– Заткни пасть, козел! – откликнулась майор Фрич, и они с Грурком выбрались из каноэ и устремились рука обо руку в джунгли. Перед тем, как исчезнуть в них, майор Фрич обернулась, и помахала рукой мне и Сью, а потом они скрылись из виду.
С повернулся к Сью, и увидел, что тот сидит, нервно ломая пальцы.
– Подождите минутку, – сказал я парням, а сам подсел к Сью и спросил:
– Что такое, о чем ты думаешь?
Сью ничего не ответил, но в его глазах появились слезы и я понял, что он сейчас сделает. Он повернулся ко мне, крепко обнял меня, а потом выпрыгнул из лодки, помчался к деревьям, ухватился за лиану и – больше мы его не видели.
Парень из НАСА только головой покачал:
– Ну, а ты, идиот? Ты тоже собираешься отправиться к своим друзьям в Тарзанию?
Я пристально посмотрел на него, потом сказал: «Угу», и сел обратно в лодку. Не могу сказать, что пока мы плыли в лодке, я совсем не думал об этом. Только я не мог тогда так поступить. У меня были кое-какие проблемы поважнее.
Меня повезли в Америку на самолете и по дороге сказали, что там меня ждет грандиозный прием. Мне показалось, что это уже нечто знакомое. Когда-то мне уже так говорили.
И верно, когда мы приземлились в Вашингтоне, нас встречало не меньше миллиона народа, и они вели себя так, словно были рады меня видеть. Меня повезли в город на роскошном черном автомобиле и сказали, что везут меня прямо в Белый дом, так как сам президент хочет меня видеть и поговорить со мной. Ну, это тоже было мне не в новинку.
Приехали мы в Белый дом. Я-то думал, что встречусь с тем самым президентом, который меня кормил завтраком и дал посмотреть «Беверли-хиллз», но у них оказался новый президент – с такими зализанными черными волосами, и розовыми щечками и длинным носом, как у Буратино.
– Ну, расскажите мне, – сказал Президент, – наверняка у вас было полное приключений, потрясающее путешествие!
Тут парень в форме, что стоял неподалеку, наклонился к его уху и что-то прошептал. Президент запнулся, а потом говорит:
– Да, да, я. собственно, имел в виду, как это замечательно, что вам удалось избежать ужасной смерти в джунглях!
Тут парень в форме снова наклонился к президенту, и он меня спрашивает:
– А как насчет вашего спутника?
– Сью? – спрашиваю я.
– Так ее звали? – Он взглянул на маленькую бумажку в ладони. – Тут написано: майор Дженет Фрич, в тот самый момент, как вас спасли, ее утащил в джунгли людоед.
– Кто это сказал?! – удивился я.
– Это тут так написано, – ответил президент.
– Это не так, – сказал я.
– Вы хотите сказать, что я лгу? – спрашивает президент.
– Я этого не говорил, – отвечаю я.
– Вот что, – говорит президент, – я – ваш главнокомандующий. Я вам не какой-нибудь козел. Я не могу лгать!
– Мне очень жаль, – отвечаю я, – но насчет майора Фрич – это неправда. Вы просто прочитали энту записку, а….
– Ленту! – заорал президент.
– А? – спросил я.
– Нет, нет, – сказал парень в форме, – он сказал «энту», а не «ленту», господин президент.
– ЛЕНТУ! – завопил президент. – Я же приказал никогда не произносить это слово в моем присутствии! Вы все – просто свора коммунистов и предателей! – он принялся колотить кулаком по коленке.
– Ничего подобного. Я ничего ни о чем не знаю! Никогда ничего не слышал! А если слышал, то либо уже забыл, либо это государственная тайна!
– Но, господин президент, он этого не говорил! – настаивал парень в форме. – Он сказал только…..
– Теперь ВЫ говорите, что я лгу! – взвыл президент. – Вы уволены!
– Но в не можете меня уволить, – отвечает парень в форме. – Я – ваш вице-президент!
– Ну ладно, извините, – сказал президент, – только никогда вам не стать президентом, если вы и дальше будете утверждать, что ваш главнокомандующий – лжет!
– Нет, я верю, что вы говорите правду, – ответил вице-президент. – Прошу прощения!
– Нет, это я у вас прошу прощения! – сказал президент.
– Так или иначе, – занервничал вице-президент, – прощу прощения, но мне нужно пописать.
– Это первая умная мысль, которая пришла вам сегодня в голову, – сказал президент. Потом повернулся ко мне и спросил:
– Ладно, так вы тот самый парень, что играл в Китае в пинг-понг и вытащил из воды старого председателя Мао?
– Ага, – ответил я.
– Ну ладно, а зачем вы это сделали? – спросил президент.
– Потому, что он тонул, – ответил я.
– Так нужно было наоборот, придержать его под водой, а не спасать. Ладно, все равно это уже история, потому что этот сукин сын умер, пока вы там болтались в джунглях.
– А у вас есть телевизор? –спросил я.
Тут он как-то странно на меня смотрит и отвечает:
– Да, есть один аппарат, только я все равно почти его не смотрю. Слишком много неприятного показывает.
– А вы смотрите «Беверли-Хиллз»? – спрашиваю я его.
– А он уже не идет, – отвечает он.
– А что идет? – спрашиваю я.
– «Говоря правду» – только вам это не понравится, такое дерьмо!
Потом он говорит:
– Ладно, у меня тут есть еще кое-какие встречи, давайте, я провожу вас до выхода?
А когда мы вышли на крыльцо, он вдруг говорит шепотом:
– Слушайте, часы купить не хотите?
– Что? – говорю я, а он придвигается ко мне и отводит рукав пиджака – а там на запястье штук двадцать часов надето!
– Но у меня нет денег, – говорю я.
Тут он опускает рукав и хлопает меня по плечу:
– Ладно, когда достанете, приходите еще, и мы поговорим на эту тему, окей?
Он пожал мне руку, и тут набежала куча репортеров и начала нас снимать, а потом я ушел. Но в общем, скажу я вам, этот новый президент оказался совсем неплохим парнем.
В общем, я начал немного задумываться – а что же они теперь со мной сделают? Но долго мучаться не пришлось.
Примерно день-другой все было тихо, и они засунули меня в отель, а потом как-то днем приходят два парня и говорят:
– Слушай, Гамп, халява кончилась. Правительство больше не будет оплачивать твои счета. Теперь ты свободен.
– Ладно, – говорю я, – а как насчет выдачи кормовых и дорожных, чтобы я добрался домой? У меня сейчас немного пусто в карманах.
– Забудь про деньги, Гамп, – говорят они. – Тебе просто повезло, что тебя не отправили в тюрягу за то, что ты трахнул Секретаря Сената по голове своей медалью. Мы оказали тебе большую услугу, вытащив тебя из этой истории, но теперь мы умываем руки.
Так что мне пришлось уйти из отеля. Это было просто, ведь вещей у меня никаких не было, так что я взял и вышел на улицу, и пошел себе пешком.
Я как раз прошел мимо Белого дома, где жил президент, а там собралась куча народу, они все надели резиновые маски президента и держали в руках какие-то плакаты. Я решил, что он довольно-таки популярная личность.
