10
То ли за мной не следят, то ли делают это слишком искусно, чтобы Вика забила тревогу. Я поднимаюсь на стену, провожаемый взглядами охранников, ступаю на мост из волоса.
Интересно, сколько метров я смогу пройти, не выходя из глубины?
Шаг, другой - нить дрожит под ногами, голова кружится. В сотнях метров внизу, в нагромождениях скал, вьются голубые ленточки рек и мерцают оранжевым жаром озера лавы.
- Эй, дайвер, шатаешься! - насмешливо кричат в спину.
А я уже не шатаюсь - падаю.
Наверное, так срываются грешники-мусульмане, пытаясь пройти в свой рай, к ласковым гуриям и горам рахат-лукума…
Ноги соскальзывают, лечу, цепляюсь за нить - и та равнодушно срезает мне пальцы на руках. Воздух ударяет в лицо, холодно и хлестко, приглашая в короткий путь, скалы кружатся внизу, вырастая и ощетиниваясь иглами вершин. Когда я коснусь камней, сервер "Аль-Кабара" отрапортует, что я подвергся смертельным перегрузкам - и сработает дип-программа выхода.
Но мне совсем неинтересно, какой болью расцветит смерть мое воображение.
Глубина, глубина, я не твой…
На экранах - кровь. Привычная картина.
Я стянул шлем, навалился на стол, дернул из разъема телефонный провод.
- Обрыв связи! - сказала Вика. - Нет тонового сигнала в линии! Проверь разъем!
- Все в порядке, - втыкая провод на место, пробормотал я. - Перезагрузка.
- Серьезно?
- Да.
На мониторе голубизна и падающий человечек. На душе гадко. Я ввязался в очень серьезную историю. Если "Аль-Кабар", "Лабиринт" и те, кто стоят за Человеком Без Лица, сцепятся из-за Неудачника… Ой-ей-ей… Лучше не попадать между таких жерновов. Лучше всего теперь на пару недель забыть про виртуальность. Резаться в обычные игры, пить с Маньяком пиво, апгрейдить компьютер, съездить куда-нибудь в Анталию, где еще тепло, искупаться в море.
Конечно, придется забыть о Вике. О настоящей Вике. Надолго.
Навсегда распрощаться с мечтой о Медали Вседозволенности.
И, конечно, вычеркнуть из памяти Неудачника.
А кто он, собственно говоря, такой, чтобы переживать за него? Хомо Компьютерис? Человек компьютерный, способный входить в виртуальное пространство без всяких модемов-телефонов? Ну и что? Не стоит надеяться, что его способность - если она действительно есть - можно легко перенять.
Специалисты всех мастей будут исследовать его, снимать энцефалограммы и замерять мыслимые и немыслимые параметры. Неудачника будут усаживать перед компьютерами разных типов, подключать и отключать модемы, привозить к телефонным линиям и прятать в подземные бункеры. И требовать - войди в глубину… расскажи, что ты чувствуешь… какое ощущение возникает в большом пальце левой ноги при входе в виртуальность и как меняется стул после трех суток в виртуальном мире. Проведет он остаток своих дней где-нибудь на охраняемой швейцарской вилле или в пустынях Техаса, в какой-нибудь научном центре ЦРУ. Очень ценная и уважаемая морская свинка. Впрочем, он русский, наверное - российский гражданин. Если кинуть информацию о Неудачнике в открытую сеть - или соответствующим органам…
Я даже засмеялся от собственной наивности. Ну и что? Пошлет старушка Россия авианосцы и танковые бригады на охрану Неудачника? Мало ли талантливых программистов было вывезено из страны - четырнадцатилетнего парнишку из Воронежа Сашу Морозова, например, увезли спецрейсом. Никому у нас не нужны мозги. Разве что разведка соберет остатки былой смелости и перехватит Неудачника. Лишь для того, чтобы замуровать в собственном исследовательском центре, где-нибудь в Сибири или на Урале…
Когда возникала глубина - ее знаменем была свобода.
Мы независимы от продажных правительств, обветшалых религий и пуританской морали. Мы свободны во всем - и навсегда. Информация не имеет права быть засекреченной - и мы вправе говорить обо всем. Свободу передвижений нельзя ограничить - и Диптаун не будет знать границ. Мы отстоим свое право иметь все права. Мы изгоним из наших рядов лишь тех, кто восстанет против свободы.
Как наивны и восторженны мы были!
Люди нового, кибернетического мира, свободного и безграничного пространства!
Упивающиеся свободой, играющие ей, словно ребенок, вставший с постели после долгой болезни, радостные и гордые собой. Интересы глубины - все для нее, все во имя ее, во веки веков… аминь.
Но почему я все-таки верю в эти смешные лозунги с той же радостью, как в детстве верил в коммунизм?
Почему мне так хочется верить - вопреки всему?
Преступая законы, громя чужие компьютеры, воруя чужую
"интеллектуальную собственность", не платя нищей родине налоги, не доверяя никому, кроме десятка друзей - и верить во что-то теплое, чистое и вечное?
В свободу, доброту и любовь?
Наверное, я просто из той породы, что иначе жить не умеет.
И, в общем, никто мне не мешает верить в свободу и дальше.
Отсидевшись в реальности десяток дней, сменив каналы входа в глубину и сетевой адрес.
Верить - очень просто.
Я смотрел на трехмерную сетку нортоновской таблицы, на ровненькие строчки директорий и поддиректорий. Три гигабайта, и все заполнены под завязку. Служебные программы, вирусы-антивирусы, кусочки Викиного "сознания", музыкальные файлы и игры, ворованная информация и свежие книги, еще не успевшие выйти из стен типографии. Вон "Сердца и моторы - снова в пути" Васильева, вон свеженький детектив плодовитого как пиранья Льва Курского, вон нашумевший роман Олди. Выйти сейчас, купить много-много пива, распечатать на стареньком "Лазер-джете" пару книжек, завалиться на тахту. Отоспаться - вволю! А господин Урман, которого я никогда не увижу воочию, и господин Без Лица, которого не увижу тем более, могут сражаться с Вилли-Гильермо за Неудачника…
Никогда мне не нравились дураки и камикадзе.
Я взял с корпуса своей "пятерки" телефонную трубку, набрал номер Маньяка. Мне опять повезло - он не болтался в виртуальности и не спал.
- Алло!
- Шура, это я.
- А… - Маньяк убавил тон.
- Ты не занят?
- Ну… немного.
- Программу пишешь?
- Нет, картошку чищу. Галя ужин готовит.
- Поздравляю.
- С чем? - насторожился Маньяк.
- С примирением!
- А… да, ерунда.
Злоупотреблять его временем, да еще в условиях недавнего воссоединения с супругой, не стоит.
- Шура, скажи, возможно войти в "Лабиринт Смерти" с оружием?
- С вирусом, что ли? Тебе "BFG" мало? - Маньяк начинает веселиться. - Шутишь. Это пространство в пространстве, созданное с жестко заданными целями. Проще в Пентагон вирус засунуть, чем через фильтр "Лабиринта" пронести.
- Уж не ты ли им фильтр делал?
- Нет, - с сожалением сознался Маньяк. - Не я. Но я знаю, кто и как его делал.
- И как?
- Во входном портале твой внешний образ копируется. Если при тебе есть программы, любые, то они отсекаются. Через сервер "Лабиринта" проходит твоя точная внешняя копия.
- Никак не обойти? - беспомощно поинтересовался я.
- Подумай.
- Что-то часто приходится… надоело уже, - буркнул я. - Шура! Ну скажи - можно пробить фильтр?
- Пробивают только стены лбом, - наставительно сказал Маньяк. - Что случилось?
- Очень скверная история. Очень.
- Для кого - скверная?
- Для всей глубины. И для одного хорошего человека.
- А для тебя? - в лоб спросил Маньяк, и я невольно вспомнил "Трех мушкетеров".
- Полный швах. Можешь поверить.
Маньяк ответил не сразу. Даже начал что-то насвистывать.
- Шурка!
- "Warlock - девять тысяч" тебя устроит?
- А что это?
- Локальный вирус. Как обычно.
- И он пройдет через фильтр?
- Может быть.
- Шура, я тебя не очень отвлекаю? От картошки? - охваченный внезапным раскаянием, спросил я.
- Ничего, уже дочищаю…
Я радиотелефоны не люблю. Хватит мне излучений от родного компьютера. Маньяк, наоборот, жизни без них не мыслит. Вот и сейчас, наверное, стоит, прижимая плечом трубку, и сдирает с картошки кожуру.
- Залей мне его.
- Прямо так и залить?
- Да, - набравшись наглости попросил я.
- Подожди, не все так просто. Ты какими программами пользуешься для создания облика?
- Разными… "Биоконструктор", "Морфолог", "Личина"…
- Ясно. В какой личности будешь пользоваться вирусом?
- Личность номер семь, "Стрелок". "Ганслингер"…
- Расширение какое у файла?
- А? Расширение? Кажется…
- Врубай терминал, - устало приказал Маньяк. - Ставь полный доступ на пароль… ну, например, "12345".
- Один-два-три-четыре-пять, - как дурак повторил я.
- Цифрами! - уточнил Маньяк. - Я сам все настрою.
- Спасибо!
- Не отделаешься… пиво с тебя.
Маньяк еще вздохнул, и перед тем, как положить трубку, пригрозил:
- Звоню через пять минут. Твоя старуха уже работает, ждет меня, и послушна как гимназистка. Ясно?
Я бросился к компьютеру. Через три минуты Вика согласилась покориться тому, кто прозвонится с паролем "12345", и я отправился на кухню, готовить ужин. Я не успел еще наполнить чайник, как в комнате затренькал телефон, а потом начал посвистывать соединяющийся модем. Все-таки я дурак. И камикадзе. Впрочем, любить самого себя глупо. Можно и дураком побыть. Я успел выпить чая с вареньем, завалявшимся в буфете, потом наполнил кружку заново и пошел в комнату. Маньяк как раз отсоединялся от компьютера, оставив посреди экрана пылающую красную строчку "Взял кое что из твоего барахла почитать и поиграться вирус вшит инструкция голосом через минуту".
Знаками препинания Маньяк беззаботно пренебрег.
Выйдя в "Нортон" я отыскал файл с внешностью Стрелка (расширение у программы оказалось самое заурядное - .clt) и начал сравнивать с другими, неизмененными обликами. На мой взгляд ничего не изменилось. Как и следовало ожидать. Минут через пять позвонил Маньяк и быстро объяснил, что и как я должен сделать. Я лишь головой замотал, когда до меня дошло, что он сотворил с моей внешностью "номер семь". Варлок девять тысяч явно был его давней заготовкой, приберегаемой для особых случаев. Если подобную штуку хоть раз использовать, то возникнут сотни плагиаторов.
- Пиво, пиво и еще раз пиво… - отключив телефон сказал я. Впрочем, будет ли у меня возможность это пиво поставить - неизвестно.
Я собирался устроить в глубине такую бурю, которой она давно уже не знала.
Бурю, которую она заслужила.
11
- Терминал включен, - отрапортовала Вика. Я щелкнул курсором по иконке соединения, и через несколько секунд был на сервере "Россия Он Лайн".
Адрес, оставленный мне Человеком Без Лица, я помнил наизусть. Какой-то польский сервер, что абсолютно ничего не значит. Это просто ретранслятор, наверняка по пути к таинственному незнакомцу мой сигнал промчится сквозь пару-другую стран.
Видеоподдержкой сервер не пользовался. Никаких рисованных мордочек или анимированных фотографий на экране. Строгое меню на польском, английском, возможность поддержки еще десятка языков - включая румынский и корейский… русского нет. Увы, не очень-то жалует нас братский народ. Я ответил на приветствие оператора и попросил установить связь с "Man without face". Через полминуты оператор переключился на русский драйвер клавиатуры и попросил назвать абонента на моем родном языке.
"Человек Без Лица", - набрал я.
Меня начали перекидывать с сервера на сервер. Первый два были открытыми, о трех следующих я не узнал ничего. Потом на экране появилась надпись "Ожидайте". На русском, между прочим.
Ожидал я четверть часа.
Первые пять минут тихо и скромно, потом - достав из холодильника пиво и засунув в сидишник старый альбом "Наутилуса".
Я просыпаюсь в холодном поту,
Я просыпаюсь в кошмарном бреду…
- пел Бутусов. Хороший певец. Пока сам тексты сочинять не пробует.
Как будто дом наш залило водой,
И что в живых остались только мы с тобой…
Я вспомнил свой сон - в котором был певец на сцене и бедолага Алекс. Вещий сон, в какой-то мере. Вот только почему я представил Неудачника певцом? В жизни у меня не было знакомых музыкантов, а уж сам я рискую напевать только в полном одиночестве.
И что над нами - километры воды,
И что над нами - бьют хвостами киты,
И кислорода не хватит на двоих - я лежу в темноте
Слушая наше дыханье…
Я слушаю наше дыханье…
Нравится мне эта песня. Она словно о моей глубине, о виртуальном мире, которого еще не существовало пять лет назад, когда писалась песня. Это я пытаюсь разучиться дышать, не верить в красоту киберпространства.
"Кто?"
Дернувшись к экрану я, не раздумывая, набрал:
"Я."
"Как успехи, дайвер?"
"Полагаю, Вам это известно."
Многое отдал бы, чтобы узнать - кто он, Человек Без Лица.
"Да."
"Я не справляюсь."
"Это твоя беда."
"Не только."
Заминка - то ли Человек Без Лица думал, то ли где-то на линиях случился сбой.
"Чего ты хочешь?"
"Помощи."
"Мне нечем помочь. Все, что тебе нужно - в тебе самом."
Будь он рядом - реальным человеком, из плоти и крови, я бы произнес то, что стоит говорить лишь устно, а лучше - вообще не говорить. Я и высказался вслух. Но у сетей свои нормы общения, и пальцы мои отбили на клавиатуре:
"Кто он?"
"Тебе уже сказали."
Пауки. Протянувшие тонкие ниточки в чужие логова. Урман следит за "Лабиринтом", а Человек Без Лица контролирует "Аль-Кабар".
"Это правда?"
"Возможно."
"Я НЕ СПРАВЛЯЮСЬ!" - строчными буквами написал я.
"Жаль."
И - почти мгновенно, в нижней части экрана возникла строчка: "Связь прервана по желанию абонента".
- Связь прервана! - подтвердила Вика. - Повторное соединение?
- Нет, - ответил я. Почему-то не было ни капли сомнений - польский сервер больше не соединит меня с Человеком Без Лица.
Может быть, он обижен, что я рассказал о нем Урману. Может быть, разуверился в моих способностях.
Результат один.
- Вика, я умный? - спросил я.
В "Виндоус-Хоум" набито около тысячи ключевых слов. Порой с компьютером можно вести очень забавные беседы… почти разумные.
- А какой ответ ты хотел бы услышать? - уклонилась Вика. Как всегда, когда слова не имели формы приказа, но были ей непонятны.
- Правдивый.
- Я не знаю, Леня. Очень хотела бы ответить, но не знаю.
- Дура ты, Вика.
- А ты хам.
Я засмеялся. Услышь меня кто-нибудь, незнакомый с современными операционными системами - обязательно бы решил, что мой "пентиум" разумен.
- Извини, Вика.
- Ничего. Я не сержусь.
Разум - имитация разума… Где граница между ними? Мы уже разговариваем со своими компьютерами, они здороваются с нами и желают приятных снов. Многие - я например - большую часть жизни проводят в виртуальном пространстве. Но это не победа человеческого разума, это лишь имитация победы. Яркие флаги и фейерверки над пустотой. Больше частота процессора, больше память - и машина становится похожа на человека. Но не более того…
А Неудачник - он тоже может быть программой. Такой же хитрой, как вирус Маньяка. Пролезшей сквозь фильтр под видом человека, пустившей корни в сервер тридцать третьего уровня. Способной поддерживать беседу и уничтожать чудовищ.
- Блин! - завопил я.
Это же так просто! Сотня фраз, произносимых когда удачно, а когда невпопад. Программа, обучающаяся на твоих собственных словах, возвращающая тебе твои собственные мысли. Послушно идущая вслед за наивными спасателями… Конечно, ей не нужны никакие каналы связи.
Что я говорил Неудачнику, как он мне отвечал? Я напряг память.
Не знаю. Может быть - и программа. Тогда "Аль-Кабар" и Человек Без
Лица ткнули пальцем в небо.
Как хорошо, если я угадал. Как просто разрешается загадка!
Тишина, Стрелок…
Меня пробила дрожь. Я вспомнил ту пустоту, что накатила после его слов.
Программа?
Неудачник, бережно несущий нарисованного мальчишку…
Программа?
Ничего я не понимаю, Вика, - сказал я. - Совсем ничего. И ты мне помочь не можешь.
- Я могу помочь? - невпопад ответила Вика.
- Нет!
- А кто может?
Я помолчал, прежде чем ответить.
- Настоящая Вика. Глубина!
- Включение дип-программы?
Вместо ответа я нацепил шлем и положил руки на клавиатуру.
deep
Ввод.
Темноту экранов расчертили падающие звезды, радужная спираль закрутилась перед глазами. Стирая реальность, уводя меня к небоскребам Диптауна.
Первый миг - самый трудный. Комната та же самая, но я знаю - это морок, мираж.
- Все в порядке, Леня?
Кручу головой.
Комната в порядке. Я - не тот.
- Личность номер семь, "Стрелок".
- Выполняю…
В этот раз моя внешность меняется томительно долго. Что поделаешь, неизбежная плата за оружие.
- Все в порядке, Леня?
Встаю, смотрю на себя в зеркало.
- Да. Спасибо, Вика.
Подхожу к холодильнику, ищу в нем лимонад. "Спрайта" уже нет, осталась только "Кока-кола". Пойдет.
- Удачи, Леня.
- Спасибо.
Я жадно пью самый популярный в мире напиток, задуманный - вот смех-то! - как средство от поноса. Урман считал, что у меня есть еще пять часов. Теперь осталось четыре. Почти чувствую, как где-то вдалеке, на других континентах, скрипят мозги чиновников всех мастей, начиная осмысливать феномен Неудачника. Скоро тридцать третий уровень "Лабиринта" прикроют. Скоро за Неудачником устроят охоту. Неважно, кто он, человек или программа. Я его вытащу.
- Вызови мне такси, - говорю я, и выхожу из квартиры. Спускаюсь в чистеньком светлом лифте, открываю дверь подъезда.
Меня поджидает старый "Форд". Водитель - прилизанный юноша в белой рубашке. Копия того, что я убил два дня назад, проникая в "Аль-Кабар". Мне даже стыдно становится при виде его доброжелательной улыбки.
- Публичный дом "Всякие забавы"! - рявкаю я.
100
Наверное, Вика уговорила Мадам сделать для меня особый статус. Во всяком случае, когда я вхожу в холл, там уже сидят трое мужчин. Все вскидывают головы - у всех в глазах смущение и испуг. Друг друга они не видят, а двое даже частично пересекаются в пространстве, напоминая уродливых сиамских близнецов.
Эти двое - статные голубоглазые брюнеты, стандартные тела из набора "Виндоус-Хоум". Видимо, надеты в целях маскировки. Третий - смуглый здоровяк, выбритый наголо. Сближает их всех лишь взгляд. Словно у человека, пойманного за выдавливанием прыщей.
Видимо, я теперь на правах сотрудника борделя? Вижу сразу всех посетителей, могу проходить в служебные помещения?
- Привет! - говорю я, вяло вскидывая руку. Все трое быстро кивают. Один с деланно-небрежным видом откладывает зеленый альбом, другой отшвыривает фиолетовый.
Лишь бритый здоровяк упрямо продолжает листать черный альбом, с любопытством разглядывая фотографии.
Я подхожу к охраннику. Он послушно распахивает передо мной дверь, и я выхожу из холла, избавляя посетителей от душевных мук.
Провожать меня не собираются, но дорогу я помню. Коридор пуст, часть дверей открыта, часть - нет. Из одной доносятся взрывы хохота. За дверью - беседка, окруженная цветущей сакурой. В небе - нежаркое весеннее солнце, вдали - конус Фудзи. В беседке пьют чай две девушки, при виде меня они беззаботно машут руками:
- Стрелок, привет! Чаю хочешь?
- Н-нет, - бормочу я, быстро удаляясь. Еще из одной двери высовывается абсолютно голая девчонка. Но стеснения у нее нет и в помине.
- А Вика занята! - говорит она. - Может, посидишь у меня? А то ску-у-учно!
Никакого намека в словах девчонки нет. И мысль о сексе возбуждает ее не больше, чем процесс вдоха-выдоха. Но что-то такое страшное есть в самой ситуации… в этих веселых, дружелюбных, молодых девушках…
Я вдруг понимаю, что напоминают мне эти девочки.
Какую-то старую фантастическую книжку про веселых молодых людей, занимающихся любимым делом, днюющих и ночующих на работе, дружелюбных, всегда готовых помочь товарищу, неспособных сказать друг о друге плохое слово…
Это как кривое зеркало. Фальшивое отражение. Зло надело одеяния добра - и, странное дело, они оказались впору!
- Спасибо, я все-таки у нее подожду! - отчаянно улыбаясь отвечаю я. - Спасибо!
Девушка корчит жалобную гримаску и исчезает в своей комнате. А я иду дальше.
Пока не встречаюсь взглядом с черным котенком на фотографии.
- Мяу! - тихонько шепчу я, толкая дверь. Котенок открывает рот, тихо мяукает в ответ и вновь замирает.
Горная хижина пуста, лишь ветер из открытого окна треплет короткие занавески. Облокотившись на подоконник, долго смотрю на горы.
Нет, это невероятно. Создать целый мир, в полном одиночестве! И не ради денег и славы, не на заказ - просто для себя. Не для того, чтобы войти в этот мир.
Лишь знать, что он есть. Рядом, за окном. Искрящийся снег вершин, бескрайняя синь неба, камни на склонах, черный мох под соснами, парящие в небе птицы и снующие по деревьям белки. Мир тишины, чистоты и покоя. Мир, в котором не придумано слово "грязь".
Мне кажется, что Неудачнику он мог бы понравиться.
Очень надеюсь, что понравится…
- Леня?
Вика входит неслышно и застает меня врасплох.
- Извини… тебя не предупредили?
Она качает головой.
- Мне захотелось с тобой посидеть. Чуть-чуть, - я невольно начинаю оправдываться. - У тебя… все в порядке?
Вика кивает.
- Не стоит так часто нырять в глубину, - говорю я, подходя. - Ты хоть перекусила?
- Немножко. Клиентов сегодня - море.
Она не отводит взгляд. Она привыкла считать это работой.
А со мной что-то не так. В груди - холодный ком, сыпучий и колкий, как снег на морозе. Я глотаю воздух, и говорю:
- Неужели тебе необходимо так много работать… Мадам?
Вика отходит к окну. Спрашивает, не оборачиваясь:
- Как ты узнал?
- Почувствовал.
- Уходи, Леонид. Уходи навсегда, ладно?
- Нет.
- Какого дьявола ты ко мне привязался? - кричит Вика, поворачиваясь.
Зачем тебе подруга-проститутка? Проваливай! Мне это все нравится, ясно? Трахаться по сто раз в день, менять тела, командовать девчонками и делать вид, что я одна из них! Ясно? Ясно тебе?
Я просто стою и жду, когда она выкричится. Потом подхожу и становлюсь рядом у окна.
Говорить сейчас нельзя, и касаться Вики тоже не стоит, а молчать опасно, но выхода нет, и я жду. Сам не зная, чего.
Горы вздрагивают, и пол под ногами начинает трястись. Вика вскрикивает, хватаясь за подоконник, я хватаю ее за плечо и упираюсь свободной рукой в стену. Земля трясется. Снежные шапки оплывают белым дымком, вытягивают вниз щупальца лавин. Мимо окна с грохотом проносится огромный валун.
- Мамочка… - шепчет Вика, садясь на пол. Она скорее возбуждена, чем
напугана. - Пригнись, Леня!
Я падаю рядом с ней, и вовремя - в окно бьет хороший заряд каменной шрапнели.
- Баллов пять! - кричит Вика. - Семь!
- Восемь! - поддерживаю я. Вряд ли она видела настоящие землетрясения, иначе бы не веселилась.
Пол хижины еще трясется, но уже слабее, мелкой конвульсивной дрожью.
- Круто, - шепчет Вика, вытягиваясь на полу. Ловлю ее взгляд, касаюсь рукой щеки. - Не сердись на меня, Леня.
- Я не сержусь.
- Клиенты порой… заводят.
- Кепочка? - вспоминаю я.
- Он самый.
- Кто он такой?
Вика дергает плечами.
- Не знаю. Он в разных телах ходит и ничего про себя не говорит. Только… - она усмехается, - всегда появляется в кепочке. Отсюда и прозвище.
- Он - садист?
- Да, наверное. Только особого плана.
Ее губы беззвучно шепчут короткое ругательство.
- Вы что, принимаете любых клиентов? Даже таких, от которых на стенку лезете?
Вика молчит.
- Я думал, что самых больших идиотов вы отсеиваете. Если Кепочку можно заранее опознать…
- Мы - не отсеиваем никого.
- Это что, честь фирмы? "Любая причуда"?
- Можешь считать и так.
Землетрясение, вроде бы, кончилось. Поднимаюсь, выглядываю в окно. По склонам еще сходят лавины, речушка внизу перегорожена оползнем и медленно разливается, отыскивая новое русло.
- Стихло… - шепчу я, невольно понижая голос. Будто мои слова могут вновь пробудить стихию. - Вика, зачем ты сделала землетрясение?
- При чем тут я? Этот мир живет сам по себе. У меня больше нет возможности им управлять.
- Совсем?
Вика бросает на меня короткий взгляд, встает, разглядывает изменившийся пейзаж.
- Абсолютно. Мир становится настоящим, только когда обретает свободу.
- Как человек.
- Конечно.
- Ты так веришь в свободу?
- А в свободу не надо верить. Когда она есть, ты сам это чувствуешь.
Наверное, я знал, что она скажет эти слова.
- Вика, если человеку - хорошему человеку, грозит беда… Если он навсегда может потерять свободу… ты согласилась бы ему помочь?
- Согласилась бы, - отвечает она спокойно. - Даже если он не очень хороший человек. Это такая позиция, если хочешь.
- Мне надо спрятать человека.
Вика смешно машет головой, так что волосы рассыпаются по плечам.
- Леня, ты о чем? Где спрятать?
- В виртуальности.
- Зачем?
- Он не может выйти.
- Ты об этом, который в "Лабиринте?
- Да.
- Леня… - Вика берет меня за руку. - Ты давно был в реальном мире?
- Полчаса назад.
Точно? Тебе самому помощь не нужна? У меня… - она закусывает губу, - есть знакомый дайвер. Это не выдумки, они и впрямь существуют!
Забавно…
- Хочешь, я попрошу его встретиться с тобой?
- Вика…
Она замолкает.
Не привык я к такой заботе, честно говоря. Это моя специальность - беспокоиться о людях, потерявшихся в виртуальности.
- Я помогу, - говорит Вика. - Но ты не прав… мне кажется.
Сейчас мне не до споров.
- Спасибо. У вас надежные системы безопасности?
- Вполне. Ты что-нибудь понимаешь в этом деле?
Киваю. Конечно, написать защитную программу я не смогу. Но вот ломать их приходилось столько раз, что впору считать себя экспертом.
- Можешь порасспрашивать Мага.
- А он мне скажет?
- Тебе - нет. И мне тоже, а вот Мадам…
Вика мешкает, бросает на меня такой взгляд, словно просит выйти. Я иду к двери, но она окликает:
- Леня… Не надо. Хочу, чтобы ты видел.
Она подходит к стене, проводит по ней рукой. И доски расходятся, открывая узкую дверь.
Там, за дверью, свет. Холодный синеватый свет, неживой. Силуэт Вики секунду стоит в проеме, потом исчезает внутри. И я иду вслед, хоть мне этого и не хочется. Как загипнотизированный.
Сарай. Или морг. Или музей Синей Бороды.
Из стен - блестящие никелированные крюки, на них висят, чуть-чуть не доставая ногами до пола, человеческие тела. В основном - девушки, блондинки и брюнетки, несколько рыженьких, одна абсолютно лысая. Но попадаются и женщины средних лет, и пара старушек, несколько девочек и мальчиков.
Глаза у всех открыты, и в них - пустота.
- Это моя костюмерная, - говорит Вика. Я молчу. Я и так это понимаю.
Вика идет вдоль покачивающихся тел, заглядывая в мертвые лица, что-то нашептывая - словно здороваясь с ними. Мадам висит в конце первого десятка. Вика оглядывается на меня, убеждаясь, что я смотрю - и прижимается к пышному телу владелицы заведения, обнимает его - словно в пароксизме извращенной страсти.
Мгновение ничего не происходит. Потом - я не успеваю заметить миг перехода, Вика и Мадам меняются местами. Уже не Вика - Мадам отступает от бессильно повисшего тела.
- Вот и все, - говорит Мадам своим низким, грудным голосом.
- Зачем… так гнусно? - спрашиваю я. - Эти крюки… этот морг… зачем? Вика?
Мадам смотрит на Вику, грустно кивает:
- Вика, девочка, зачем? Объясним Лене?
Вика, нанизанная затылком на крюк, молчит.
- Чтобы не забывать, Леонид. Чтобы ни на секунду не забывать - они не живые.
Я смотрю на Мадам, куда более спокойную и мудрую, чем Вика. И если подходить непредвзято - гораздо более красивую.
- Ты должен был увидеть, - говорит Мадам.
- Я увидел.
Мы выходим из склада человечины через другую дверь - ведущую в комнату Мадам. Это совсем иной мир. Шумный и переполненный пляж за окном, раскаленное солнце в небе, сама комната набита пышной старой мебелью, повсюду разбросаны книжки, открытые коробочки со сладостями, одежда, дешевая бижутерия и браслеты дутого золота, полупустые флакончики духов, игральные карты. Огромная кровать под бархатным балдахином не заправлена, под ней валяется тапочек. В буфете - галерея початых бутылок, на стене - пыльная гитара, персидский ковер на полу проеден молью и заляпан винными пятнами.
- Теперь можешь гадать, какая я - настоящая, - говорит Мадам.
Не собираюсь гадать. В мире все равно нет иной правды, кроме той, в которую нам хочется верить.
Мы не задерживаемся в комнате Мадам, чему я безмерно рад. Здесь слишком душно.
- Леня, мне порой кажется, что ты еще совсем мальчик, - говорит Мадам. - Нельзя же быть таким наивным.
- Почему?
- Жить трудно.
- А мне никто не обещал, что будет легко.
Я иду рядом с Мадам, гадая, как мы смотримся со стороны. Бледный и высокий Стрелок годится Мадам в сыновья по возрасту, но сходства в них нет. Наверное, это выглядит как визит переодетого аристократа в дешевый бордель.
- Ступеньки крутые, - предупреждает Мадам.
- Помню.
Мы выходим в рекреационную зону, и девочки под зонтами приветствуют Мадам одобрительным визгом. Гей, бултыхающийся в воде у самого берега, торопливо встает и машет рукой. Из-под стойки бара высовывается всклокоченная голова Компьютерного Мага и торопливо ныряет обратно.
- Видишь, Вики нет, - громко говорит мне Мадам. Покровительственно кладет руку на плечо: - Девочки, Стрелок подождет свою подружку! Не обижайте его!
Общий смысл ответов сводится к тому, что меня непременно обидят, но мне это понравится. Мадам грозит девушкам пальцем, потом идет к стойке бара. Маг, словно почувствовав ее приближение, появляется на свет.
- Поговори со Стрелком, - ласково просит его Мадам. - У него есть вопросы… ответь на все.
- На все-все? - вопрошает Маг.
- Абсолютно.
- Ну, Мадам, я вас за язык не тянул! - заявляет Маг.
- Если бы в этом была необходимость… - вздыхает Мадам.
Я дожидаюсь Мага за столиком, стоящим чуть в отдалении от других. Ни к чему девочкам слушать наш разговор.
- Шампанское! - заявляет Маг, подходя ко мне. - Привет, Стрелок! Ты ведь шампанское пьешь, верно? Я не пью, там пузырьков много, потом в животе бурчит!
Он как-то странно двигается. Очень ровно, словно по асфальту. Смотрю на его ноги - они не касаются песка. На босых ногах Мага стоптанные тапочки, из которых растут крошечные, молотящие по воздуху крылышки.
- А я только с девушками шампанское пью, - отказываюсь я. - Там водка есть?
- Там все есть! - Маг шлепает на стол бутылку ликера ядовито-фиолетового цвета, и убегает с невостребованным "Абрау-Дюрсо". Через минуту, все так же паря над пляжем, он возвращается с водкой "Урсус", хрустальным кувшином, полным воды и пакетиком "Зуко".
- На, мешай!
"Урсус" я никогда не пробовал, но по слухам, водка хорошая. С надеждой, что подсознание додумает вкус за меня, наливаю стопку. Маг хватает кувшин и сам смешивает в нем напиток, пользуясь рукой в качестве миксера.
В конце-концов, мы в виртуальности… микробов тут нет. Залпом выпиваю и отхлебываю прямо из кувшина. Интересуюсь:
- Где такую обувку раздобыл?
- Тапочки? А, сегодня сделал… запарило в песке вязнуть. Нравится? Понимаешь, ходить в Диптауне можно только по полу. Вот, пришлось к подметкам кусок пола приклеить. И теперь никаких проблем - гуляй по воздуху, пока не устанешь!
Маг хохочет и начинает мелко перебирать ногами, поднимаясь почти до уровня стола. Потом поджимает ноги, падает в кресло и откупоривает свой ликер. С чмоканьем припадает к бутылке.
- Шикарная штучка! - заявляет он. - Сладкий-сладкий! Настоящий кюрасао!
- Ты весь день тут проводишь? - интересуюсь я.
- День? Ха! Я отсюда выхожу поесть, и, пардон, в туалет сбегать!
- Мадам говорит, вся защита на тебе держится…
- Не то слово! Тут все на мне держится.
- Посторонний может сюда пройти?
- А как бы мы на жизнь зарабатывали, если их не пускать?
- Я о другом. Возможно проникнуть в служебные помещения борделя?
- Заведения! Это не бордель, а Заведение! Нет, нельзя.
- Абсолютно?
Маг вздыхает и становится более серьезным:
- Ты хакер или ламер?
Вопрос риторический, но все же отвечаю:
- Чайник я.
- Понятненько… Абсолютных защит не существует. Чем больше приближаешься к абсолютной надежности, тем неудобнее твое пребывание в виртуальности. Тут квадратичная зависимость - с увеличением защиты падает твоя способность воспринимать и передавать информацию. Самое главное - найти оптимальное соотношение защиты и удобства. Наша охранная система создана с элементами искусственного интеллекта. При обнаружении попыток взлома дается оповещение, вводятся дополнительные пароли, включаются болванчики…
- Болванчики?
- Автономные мобильные охранные программы, фагоциты. Я их болванчиками зову, они все тупые. Ты чего не пьешь?
Наливаю себе еще.
- Если идет интенсивная атака, - продолжает Маг, - то степень защиты растет неограниченно, вплоть до полной капсуляции Заведения. Разумеется, на практике такого не случалось, но все должно работать именно так…
- Ты хочешь сказать - защита все-таки идеальна?
Маг мнется. Тщеславие, которого он явно не лишен, борется в нем с объективностью.
- Нет… Если проникновение спланирует большая группа профессионалов, они успеют войти, прежде чем охрана заработает на всю катушку. Только кому это надо, а?
Я понимаю, что иного ответа и ожидать было смешно. На любой щит находится свой меч.
- Спасибо, Маг.
- Да ладно, мелочи! - машет он рукой. - Хочешь свою охранную систему наладить? Притаскивай, помогу. Или нет, пошли к тебе! - загорается Маг. - Сам все сделаю. Скучно тут сидеть!
Качаю головой - не угадал.
- Просто интересуюсь постановкой дела.
- А, так ты из проверяющих? - вскидывается Маг. - Т-с! Все понял, тихо… Чего Мадам сразу не сказала?
Интересно, кто может проверять виртуальный публичный дом? И зачем? Очень интересно… но расспрашивать Мага не решаюсь.
- Пойду, может уже и Вика освободилась, - говорю я. Маг сразу становится торжественным и важным:
- Ты смотри, Вику не обижай! - предупреждает он. - А то… она девчонка славная, я за нее любому морду набью.
Маг вздыхает, мечтательно смотрит на море.
- Хотел было за ней приударить, да ты меня опередил… - признается он. - Вика ведь в меня влюблена была по уши. И сейчас еще, наверное… но ты не переживай. Я у друзей подруг не отбиваю.
Когда-то я думал, что компьютерщики из телесериалов - это придуманные характеры. Если бы! В жизни они тоже есть.
- Но вот к той, беленькой, лучше и не подходи! - добавляет он. - Она в меня втюрилась, уже с полгода сохнет.
Бедная девушка, не подозревая о своей тяжелой судьбе, хохочет, обнимаясь с подружкой.
- Или, может, за Наташкой приударить… - размышляет Маг. - Они тут все такие влюбчивые!
Он подхватывает свой ликер и приплясывающей походкой движется к веселящейся блондинке. А я пользуюсь моментом, чтобы смыться.