Анатолий Гармаев
СПОСОБ РАБОТЫ
Вот небольшой прием, который позволит многое увидеть в себе. Там, где будет действительное стремление прийти к глубокому человеческому уровню общения, он позволит снять внутренние преграды на пути его достижения.
Для начала нужно выбрать один день в неделю или определенный час в течение каждого дня, и на всем протяжении выбранного времени соблюдать следующее правило.
Выслушав слова собеседника, отвечать ему, выдержав десять секунд молчания. В это время можно произнести про себя Иисусову молитву, можно просто помолчать. Это значит, после каждой реплики человека, с которым я разговариваю, независимо от того, из десяти или из одной фразы будет состоять его речь, я могу говорить лишь тогда, когда выдержу десятисекундную паузу. Как бы мне не хотелось немедленно парировать сказанное собеседником, я остаюсь верен правилу. Даже в том случае, если мне при таких условиях придется промолчать весь разговор, потому что собеседник ни разу не замолкнет более, чем на десять секунд.
Прием этот, при всей его внешней простоте, обладает большой внутренней силой. Много бессознательного откроется. Многое станет предметом Исповеди и Покаяния. Продолжительность работы с этим приемом зависит от желания человека. Если не удается работать с ним три года, работайте год. Не удается работать год, живите с ним хотя бы полгода. А если и это не получается, тогда уж как выйдет.
Важно только помнить одно условие. Любой прием или правило теряет основную долю своей прорабатывающей силы, если он отрывается от своего содержания — главного смысла, ради чего он применяется. Десятисекундная пауза без веры и без внутреннего стремления к человеку, без желания понять его состояние души, без соучастия ему, превратится в свою противоположность — перейдет в черствое наблюдение себя и другого и установит в супружеских отношениях атмосферу бессердечия.
Не в правиле дело — в устремленности к Заповедям Божиим и в желании Его воли.
Притча о двух деревьях
Как-то упало два семени в землю. Выросли из них два дерева. Одно было с широкой кроной, мягкой и богатой листвой. Всей поверхностью каждого листа своего купалось оно в лучах солнца. Незаметно для всех наполнялось его живительной энергией и раздавалось вширь. Каждому путнику давало оно прохладу. Каждому отчаявшемуся дарило радость и красоту своего цветения. Каждому жаждущему и голодному приносило сочные плоды свои.
Другое дерево вершиной своей устремилось к солнцу. Каждым тонким листочком узкой кроны своей жадно вбирало оно льющийся свет. Тень под деревом была длинной и немощной. Редкие цветы необыкновенной и строгой красоты прятались в листве, а плоды были столь высоко, что даже птицам не удавалось подняться к ним. Гордо, в холодном мерцании сверкающей листвы своей стояло оно над землей.
Люди приходили к этим двум деревьям и дивились. Оба дерева устремлены к свету, но устремленность разная. Оба дерева дали крону, но кроны разные. Оба дерева принесли цветы и плоды, но по-разному. Почему так?
А однажды, произошло землетрясение, разверзлась гигантской трещиной земля и люди увидели корни деревьев. Ветвистые, белые, розданные вширь и вглубь, переплетенные со множеством корней трав, кустов, грибов, крепко держались в земле корни первого. Черные, черствые, вертикально уходящие в глубину прямым столбом, обнажились полностью корни второго дерева.
Поняли тогда люди, откуда разница в свойствах первого и второго деревьев.
Вздрогнула второй раз земля и сомкнулась трещина, поглотив второе дерево. Не удержалось оно.
УПРАЖНЕНИЯ ДЛЯ САМОНАБЛЮДЕНИЯ
Работа по сознанию своих состояний невозможна без испытания себя. Поэтому ниже предлагаются упражнения, которые позволяют начать такой труд. Где могут быть применены эти упражнения? Там, где явственно схвачено в себе одно из приведенных здесь состояний или настроений сердца. В этот момент важно остановиться, т. е. прекратить все внешние действия, и вслушаться в свое внутреннее состояние. Пока оно продолжается, нужно наблюдать, что происходит во мне. Тогда в поэтапном наблюдении — от вопроса к вопросу — будут подняты неосознаваемые скрытые движения страстной души. Если такое сознание себя вскроет первопричины поведения, движение страсти ослабнет. Покаянием и Исповедью изгладится совсем.
Иногда в момент переживания состояния не удается справиться с собой, остановка и наблюдение не получаются. Тогда самонаблюдение нужно сделать спустя некоторое время, по памяти, воспроизводя всю гамму переживаний пройденной ситуации.
Особенно важно дать действительный ответ на вопрос упражнения. Не бежать от вопроса к вопросу, не торопиться. Вскрывать все слои своего сознания от рассудочного уровня до уровня душевных движений.
Упражнение 1
Ближний провинился. Во мне обида — острое желание, чтобы другой признал свою вину, уговорил меня, утешил и эту мою обиду снял. Чувствую — даже не смотрит в мою сторону, чувствую даже не хочет что-то сделать в отношении меня. Начинаю метаться. Ищу, как ощутимее дать ему понять мою обиженность; надуваюсь и молчу — не помогает, пишу лютую записку и ложусь, отвернувшись к стене, тоже не помогает, вскакиваю, хватаюсь за посуду и гремлю ею, наконец, выбегаю из дома, хлопнув дверью — не могу я тут оставаться!
Вопрос 1. Почему суечусь, но не сознаю свое состояние? Почему не остановлюсь и не попытаюсь разобраться, что работает во мне?
Вопрос 2. Моя обида, — что это? Мудрое желание, чтобы он сам(а) увидел(а) причиненную мне боль или это требование, предъявляемое к нему (ней), а, значит, раздражение, нарастающая неприязнь, отторжение и желание закрыться от общения с ним (ней)? Требование, притязание, или попечение о нем? Если последнее — то где смирение, где мудрое, а, значит, спокойное наблюдение ситуации и готовность прийти к нему на помощь? Возможно, даже при том, что он виноват. Где желание «носить бремена друг друга»?
Вопрос 3. Я все больше закрываюсь или все больше готов(а) помочь ему? Погружаюсь в свои состояния или верою открываюсь навстречу к нему? Верю, доверяю ближнему или только себя люблю?
Контрольный вопрос. Действительно ли я задаю себе эти вопросы или просто читаю текст?
Упражнение 2
Вижу плохие действия ближнего. Во мне разворачивается движение глубокого осуждения.
Вопрос себе. Почему не движение милосердия?
Контрольный вопрос. Читая задание упражнения, вспомнил ли я состояние, о котором говорится или прочел о нем, как читаю в художественной литературе о настроениях героев?
Упражнение 3
Осознаю: ору.
Вопрос себе. Зачем ору?
Контрольный вопрос. Отвечаю ли я на эти вопросы или только вчитываюсь в них?
О ЧТЕНИИ
Есть два способа чтения. Первый способ — книга читается подряд, без перерывов. Узнается что-то новое, а что-то, давно известное, подтверждается. Какие-то отдельные части книги наталкивают на размышления, другие не замечаются. В конечном счете, поглощается определенный объем информации. С этой информацией мысленно еще в процессе чтения я делаю самое разное; анализирую, разбиваю на части, сравниваю и сопоставляю с разными другими теориями и представлениями, с собственными, в том числе. Что-то я тут же принимаю, что-то отметаю, против отдельных частей у меня возникает раздражение, а в ряде мест это раздражение перерастает в неприязнь к самому автору. В дальнейшем с воспринятой таким образом информацией происходит также разное. Я ее могу запросто передать другим, могу обменяться ею, могу утвердиться с помощью этой информации — в своей семье, в кругу друзей и сотрудников по работе. Разве не приятно видеть их полуоткрытые рты и слушающие лица? Не ради ли такого удовольствия от произведенного мною эффекта я так много читаю и так много слушаю других. Воспринятая таким образом информация, схвачена больше моей памятью, чем мною самим, она отторгнута от меня и содержится во мне лишь как знание, но не как опыт. Потому я и могу обращаться с этим знанием так, как мне хочется.
"Невозможно заслужить дар истинного знания, — говорит авва Нестерой, — тому, кто с намерением приобресть людскую похвалу, занимается чтением. Ибо кто побежден этою страстью, тот необходимо будет связан и другими страстями".
В другом случае, в прочитанном я с чем-то согласен. Прочитанное утверждает меня. Чувство уверенности и утвержденности рождается и усиливается во время чтения. Я на этом стою, это мое кредо, мое основание — это звучит во мне твердо. Невольно вспоминаются слова Максима Горького: «Человек – это звучит гордо». Или слова святителя Феофана Затворника: «Ты говоришь – я христианин, и успокаиваешься на этом. Вот первая лесть, которая отлагает тебя от заботы об укоренении в себе истинного христианства». В результате такого чтения, человек начинает надмеваться сам в себе воспринятым знанием. «В таком чтении, — говорит святитель Игнатий Брянчанинов, — будешь наполняться мыслями, неисполнимыми самым делом, возбуждающими бесплодную деятельность только в воображении и желании; дела благочестия, приличествующие твоему образу жизни, будут ускользать из рук твоих». При таком чтении будешь наполняться знанием, которое надмевает и не будешь обретать знания, которое просвещает. «Потому, — говорит авва Нестерой, — со всею осторожностью избегай, чтобы у тебя чрез упражнение в чтении, вместо света знания… не произошли качества, ведущие к погибели, от суетной гордости».[16]
Другой способ чтения связан с внутренним проживанием прочитанного, не рациональным осмыслением только, а проживанием. Тогда в процессе чтения все больше начинает присутствовать момент общения с автором, а само чтение становится уже встречей с ним. Как это понимать?
Книжное слово есть всего лишь застывший символ, в котором отображается устремление души человека или движение воспринятого им мира. Мы говорим: «становится». Чтобы понять это слово, нужно развернуть или начать разворачивать в себе-слушателе то движение, которое символизировано этим словом. Для одних людей это будет движение, сделанное человеком, встающим с пола на табурет: становится на табурет. Для других это будет изменение качества, например, цвет солнца — становится из желтого красным. Для третьих слово это развернет движение развития и изменения — становится человеком, либо в смысле перемены от худшего к лучшему, либо в смысле гордости, возвеличивания над собой или возвеличивания над людьми.
Слово, которое не рождает в слушателе движения, будет не понятно ему. С другой стороны, движение, которое разворачивается в человеке, может иметь разный характер.
Когда мы читаем книгу или слушаем речь, в нас возникает движение двоякого рода — либо как движение отдельного от меня предмета, либо как движение меня самого. Слово «преобразование», отнесенное к человеку, в первом случае, развернется во мне в виде преобразования человека вообще или отобразит действительно совершившееся во мне преобразование меня самого. Во втором случае слово "преобразование" превратится для меня в действительное мое изменение. В первом случае произойдет информативное понимание слова. Во втором — его проживание. В первом случае будет чтение, во втором — встреча.
Если же человек выбирает последнее — встречу, тогда чтение для него становится напряженной жизнью. Нет, это не проживание жизни тех, о ком он читает, это не вовлеченность в сюжетное движение, предлагаемое книгой, и не сорадование героям, не соучастие, в них, что сплошь и рядом происходит при чтении художественной литературы. Это другое: в человеке рождается собственное движение, движение самого человека. Читаемое в книге является всего лишь толчком к действительному преобразованию, изменению. В таких случаях им переживается не сорадость победному исходу сюжетного действия или прочитанного содержания, а радость открытия себя, обретения в себе того, о чем он прочитал. Не сопереживание горю и мукам героев, а потрясение, отнесенное к действительности собственных поступков и своих отношений с людьми, которые произошли или происходят в данное время в его настоящей жизни. Происходящее в книге связанно с жизненным опытом героев или автора книги. Происходящее в человеке, читающем книгу, связано только с ним самим. Это его собственная жизнь начинает биться рядом с сюжетным движением или рядом с содержанием. При таком чтении-проживании, чтении-встрече, читать залпом невозможно. Если читать залпом и много, очень скоро обнаруживается, что проживание себя превращается в сопереживание описанным в книге ситуациям или содержанию. А это значит, что чтение-преображение перешло в информативное чтение и потеряло свой настоящий смысл. Поэтому чтение-встреча всегда непродолжительно и прочитываются при этом небольшие объемы, но, благодаря проживанию прочитанного, достигается сокровенная глубина и затрагиваются тончайшие уровни человеческого сознания.
Совсем иное происходит в сопереживании, когда мы можем прочесть за один день книгу в триста-четыреста страниц. С упоением, забыв об окружающих, пройти вместе с героями книги или с автором множество ситуаций: взлетов, падений, множество ярких и важных мыслей, и, в конечном итоге, достичь благополучного конца. Отложив книгу, долгое время после этого мы будем испытывать состояние удовлетворения от пережитой напряженности жизни. Увы, жизни не своей, а чужой. Своя при этом часто остается без каких-либо изменений. Только что испытав потрясение от лживого поступка одного из героев книги, я могу встретиться с близким мне человеком и солгать ему, не почувствовав ни малейшего смущения.
Как часто мы наблюдаем людей, плачущих во время просмотра фильма. Но закончился фильм, люди принялись за свои обычные дела, а душевности, сочувствия окружающим и близким не прибавилось. Да и не могло прибавиться. Потому что во время фильма происходит в человеке, в его эмоциях сопереживание героям, но не деятельное сострадание им. Сострадание может быть пережито лишь в реальной ситуации, не в фильме, и лишь с реальными людьми, как действительный отклик на боль другого. Правда, оно может возникнуть и во время фильма. Произойдет это в тот момент, когда события, происходящие на экране, всколыхнут в человеке его собственную ситуацию жизни и, отключаясь от фильма, он заживет ею.
Кто-то заплакал во время концерта симфонической музыки.
— Что с тобой?
— Да так вспомнила…
Кто-то, прочитав едва ли треть книги, оставил ее в сторону и ринулся завершать приостановленную работу или начал практически исполнять прочитанное в книге.
— Ты дочитал?
— Не мешайте. Главное сейчас здесь.
Включить движение преображения в самом человеке — в этом и заключается великое назначение всякой встречи, будь то книга, фильм, или просто другой человек.
Поэтому любое чтение может происходить двумя способами — как чтение и как встреча. Если читатель выберет последнее, тогда и данную книгу нужно будет читать не спеша. Действительное преображение, изменение требует времени.
"Знание способа, — говорит авва Нестерой, — бывает двоякое: первое практическое, т.е. деятельное, которое относится к исправлению нравов и очищению от пороков, второе теоретическое, которое состоит в созерцании и познании сокровеннейших истин. Кто желает достигнуть последнего, тому необходимо со всем усердием и силою сначала приобресть деятельное знание. Ибо эта практика и без теории может быть приобретена, а созерцательное без практического знания вовсе не может быть приобретено". Поэтому при чтении настоящей книги ради упражнения или первого практического действия мы рекомендуем минимальный промежуток между чтением отдельных глав — одну неделю.
Возможно ли выдержать такой ритм? Возможно, если условие, поставленное здесь, принять как еще один способ работы над собой.
Интересен один факт. Там, где происходит постоянная работа над сознанием своих поступков, человек однажды начинает замечать, что чтение книг, то есть поглощение информации, сокращается и, в конечном итоге, наступает период, когда книги не открываются совсем. Богатейший материал для сознания себя начинает приносить ему повседневная жизнь. С этого времени с человеком происходит нечто удивительное. Не с помощью учебников, книг, теоретических монографий, но сам, через внутреннее открытие, через совершающееся в себе озарение, он начинает постигать скрытые смыслы происходящих вокруг явлений. Неожиданно для него приоткрывается значения многих слов. По-иному начинает он видеть поступки людей. Многие законы физики, химии, математики и биологии, которые воспринимались им раньше абстрактно, т.е. вне реальных жизненных процессов, вдруг наполняются конкретным содержанием — он начинает видеть их проявления в окружающем его мире. То же начинает происходить и с церковным знанием. Знание абстрактное становится действительным знанием, т.е. знанием живым.
Проходит время, и постепенно начинает возвращаться к человеку потребность в книгах. Но удивительно, чтение для него теперь включает и процесс преображения, его собственного развития. Раньше содержание книги захватывало его целиком, и полностью увлекало, уводило в другие миры, в другие судьбы, в другое время, в мечтательное рассуждение, в воображение. Теперь оно не только не уводит его из реальной жизненной ситуации, но, напротив, обостряет, усиливает восприятие действительно происходящего в нем, с ним и вокруг него, актуализирует то, что воспринимается им еще смутно, заставляет более быстрыми темпами пройти процесс сознания той или другой собственной ситуации. В итоге, чтение становится тонким и ненавязчивым помощником жизненного преобразования человека.
Тогда внутренней потребностью, влекущей к книге, становится для него не сам сюжет книги, не сами знания, содержащиеся в ней, и, тем более, не фабула описанных событий, но тот толчок смысловой или эмоциональной переоценки себя, которую получает он из нее для собственного дальнейшего движения. Без этого толчка он чувствует, что происходит вращение на месте. Тогда иной раз достаточно прочесть две страницы текста, чтобы это запустило интенсивный процесс осмысления-проживания. Дело не в том, чтобы прочесть немедленно всю книгу, дело в том, чтобы не потерять при этом чувство собственного преображения.
Так, говоря о том, как надо читать Евангелие, святитель Игнатий Брянчанинов называет его “книгой жизни“, и говорит, что “Надо читать ее жизнию. Научайся из Евангелия вере, что Господь, исцеливший больных, исцелит и тебя, если ты будешь прилежно умолять Его о исцелении твоем: «На кого воззрю, токмо на кроткого и молчаливого и трепещущего словес Моих» (Ис. 66, 2), — говорит Господь. Таков будь относительно Евангелия и присутствующего в нем Господа. Для того, кто не решается на самоотвержение, закрыто Евангелие: он читает букву; но слово жизни, как Дух, остается для него непроницаемою завесою. Что пользы, когда человек смотрит (на книгу) телесными очами, общими у него с животными, а ничего не видит очами души – умом и сердцем? И ныне многие ежедневно читают Евангелие, и вместе, никогда не читали его, вовсе не знают его. «Дондеже свет имате, — Евангелие, в котором сокровен Христос — веруйте во свет, да сынове света – Христа – будете» (Ин. 12, 36)».
А, говоря о чтении святых отцов, святитель пишет: «Отныне поступи в общение с ними. Нет ближе знакомства, нет теснее связи, как связь единством мыслей, единством чувствований, единством цели. Сначала более занимайся чтением святых отцов. Когда же они научат тебя читать Евангелие: тогда уже преимущественно читай Евангелие. Многие, отвергшие безумно, кичливо святых отцов, приступившие непосредственно, с слепою дерзостью с нечистым умом и сердцем к Евангелию, впали в гибельное заблуждение. Их отвергло Евангелие: оно допускает к себе одних смиренных».
«Итак, — говорит авва Нестерой, — занимаясь чтением с прилежанием, какое, думаю, вы имеете со всем усердием, спешите сначала вполне приобресть деятельное, т.е. нравственное познание. Ибо без этого нельзя приобресть теоретической чистоты, которую только те, которые не от слов других учителей, а от добрых своих дел усовершились, после многих употребленных трудов уже как бы в награду приобретают. Ибо приобретающие разумение не размышлением о законе, а от плодов дел, с псаломописцем воспевают: от заповедей твоих разумех (Пс. 118, 104). Итак, прежде всего старайтесь наложить на свои уста совершенное молчание, чтобы от суетного возношения не сделалось бесполезным усердие в чтении. Это есть первый шаг к деятельной науке (жизни)».
Здесь мы подошли еще к одному тонкому моменту, который связан со способностью человека отождествляться с привлекательной для него идеей. Например, идея добра, идея помощи людям, идея служения своему народу и всему человечеству. Идеи эти многогранны, значительны по содержанию и несут в себе глубокие, всепроникающие смыслы. Постижение этой глубины и многогранности может захватить человека, увлечь переживаниями открытий, дать ощущение проникновения в суть явлений и при всем этом увести его от действительного становления в себе доброты к людям. Человек будет много читать, знакомиться с интересными людьми, будет много говорить и рассказывать сам, горячо и страстно защищать главные постулаты идеи и не замечать того, что происходит в его собственной семье, в каком состоянии, в какой нужде и в ожидании какой заботы находятся близкие ему люди. Он может ринуться в служение идеи помогать другим, всем вокруг, оставив на произвол судьбы мать, сестру, жену или мужа, своих детей.
Такой человек по содержанию идеи может знать все, более того, иметь в своей библиотеке все книги, какие только можно достать, купить, приобрести по близкому к ней содержанию. Но стоит начать с этим человеком тесное общение, как с первых же слов в разговоре почувствуется тонкая жесткость обращения, твердость и незыблемость формулировок, внутренняя устойчивость его самоощущения, граничащая с самоуверенностью.
Тогда возникает вопрос: Куда же девалось все обретенное знание, знание, из которого должно вытекать совсем другое?
Никуда не девалось. Оно стало знанием рассудочным, логическим, информативным. Человек знает все, но в действиях своих сам не есть это знание. К сожалению, мы часто идем по пути расширения знаний, но расширение сознания не происходит.
Сознание — это знание, которое превратилось в поступок.
Такое превращение возможно только через проживание знаний. Одного обретения любой суммы информации здесь, увы, недостаточно и поэтому, расширение сознания человека это всегда его личное преображение, т.е. действительное движение, действительное становление его другим. Не в речах, но в поступках.
«Спеши, — говорит авва Нестерой, — лучше к выполнению прочитанных знаний, нежели к научению ими других. Ибо от этого учительства происходит гибельное тщеславие», т.е. необоснованное отождествление знания с собою, будто бы ты уже и есть это знание.
Отсюда чтение всякой книги неизбежно и для многих бессознательно предваряется вопросом: «Ради чего я прикасаюсь к ней?« В зависимости от решения этого вопроса и выбирается один из способов чтения — сопереживание фабуле книги или проживание себя, т.е. встреча еще и с собой.
