Но так как сегодня ситуация прямо противоположная, т.е. большинство семей не дает возможности такого общения, подросток начинает искать взрослых за пределами своей семьи. Увы, за пределами семьи он сталкивается с такими же взрослыми, как и его родители. В результате одна из трагедий нашего времени — дефицит взрослого общения у подростков, острейший дефицит. Некоторое время, поискав взрослых, такой подросток делает переворот внутри себя. Это подсознательное явление, при котором он разворачивается на среду подростковую, которая и без того является для него значимой, т.к. в первое время подросткового возраста для него авторитеты всех взрослых падают, а авторитет всех подростков, сверстников, резко возрастает. Это так на внешнем плане. В то же время на внутреннем плане рождается очень глубокая потребность в тонком, интимном общении со взрослыми. Именно один на один, не в массе, а индивидуально, потому что им открываются такие тайные проблемы, как, например, проблемы жизни и смерти, бесконечности и конечности, любви и ненависти. Эти пороговые проблемы, которые ставят на грань разлома вообще всю ситуацию, эти тончайшие вещи он должен проговорить наедине, эти внутренние проблемы существуют на самом деле.
На внешнем плане авторитеты все упали, а на внутреннем — тяга к человеку, с которым можно поговорить, И эта тяга, как правило, не удовлетворяется. Когда происходит такое неудовлетворение, то первое время подросток начинает присматриваться к одному, другому взрослому. В этом возрасте, кстати, они очень доверчивы. Если показать некоторую расположенность, то они не различают, где ложная расположенность от взрослого (взрослый «зарабатывает себе» подростка), а где он истинно открылся на подростка. Подросток этого не различает, и отсюда он отвечает первому, кто открылся от него. Через это происходит сегодня еще одна трагедия: надлом вот таких доверчивых подростков, большинство из них это обязательно проходит. Они открываются чаще всего на учителя. Но сегодня учитель, преподаватель, педагог будучи на предмете, выполняет функциональную задачу. Он предметно-функционален, и поэтому как человек он часто даже и не знает самого себя. Для того, чтобы ему проснуться и пробудиться как человеку, необходимо произвести внутренний переворот в самом себе. Это труднейшая, очень болезненная и тяжелая для самолюбия функционера задача. Поскольку этого не происходит, подросток, не различив, как на него открылся учитель, или педагог, открывается… и происходит сбой, осознание «ошибки», в результате которой происходит мощнейшее отторжение от всего учительства в целом, всех подряд.
Глубокая, тонкая структура человеческого «Я» в подростковом возрасте способна особенно четко различать состояния людей. И вот, с одной стороны, он вроде бы доверчив, и легко откликается, но как только он обжигается, то открывается тонкое чувство всякого человека, и он легко и быстро различает, кто есть кто. Вот с этого момента все его общение со взрослыми, вместо углубляющейся открытости, вместо углубляющейся искренности переходит в состояние очень тонкого различения: кто есть кто. И вместо того, чтобы становиться человеком, он начинает становиться психологом. В этом психологическом знании людей подростки имеют преимущество перед взрослыми. У взрослых острота ощущения окружающих людей пригашена, а у подростков она очень обострена. И если так получается, то дальше, после отторжения всех учителей, он начинает четко раскладывать: вот с этим учителем можно в этих обстоятельствах сотрудничать, вот с этим — в этих, а вот с этим — в этих. Но дальше — ни-ни, не пускай. И он знает, с какого момента не надо себя к нему пускать и его к себе пускать. Опытным педагогам знаком такой характер поведения подростков. У одних он сильнее выражен, у других слабее. Там, где особенно четко выражен, там ощущение, что общаемся с таким циником, который точно знает, откуда докуда каким он должен быть. А на самом деле этот цинизм не его собственный, он произошел из-за «ошибки», с кем-то из педагогов, или, может быть, на стороне с кем-то из руководителей кружков, может быть, вообще с каким-то человеком во дворе.
И еще одна вещь. Поскольку на внешнем плане идет опора на авторитет сверстников, идет интенсивное формирование групп. Такое групповое поведение особенно выражено именно в этом возрасте, от 14 до 19 лет. К 19 годам оно становится все меньше, в возрасте 17–19 лет юношество уже начинает внутренне определяться, и уже выбирает строго референтную группу, т.е. свою группу. Иногда вообще юноша может быть один, может идти один не очень и переживая, что он один. На глубинном же плане на самом деле он все-таки переживает. Но во всяком случае сил хватает, чтобы не быть в группе и не тянуться в группу. В возрасте 14–17 лет подросток так еще не может, он тянется в группу, потому что это единственное место, где он обретает внутреннюю опору, и поэтому идет интенсивное формирование группового общения как такового. В это время взрослый может быть лидером, которого принимает данная группа. Если взрослый начнет работать на ценностях данной группы, поддерживать и отталкиваться от них, то он становится лидером для этой группы.
Кто такой лидер? Лидер не тот, кто административно завоевал свою власть (это на самом деле администратор), а тот, кого избрали те, для кого он стал лидером. Так вот, когда подростки выбирают кого-то из взрослых в качестве своего лидера, они выбирают его по принципу поддержки их собственных ценностей. Кто-то из взрослых поддержал их ценности, они чувствуют, что он их понимает, и тогда начинается общение с этим взрослым на групповом уровне, — это то, что происходит на внешнем плане. В результате могут появиться удивительные подростковые клубы из ребят в возрасте 14–17 лет, потрясающие подростковые спортивные секции, когда один кто-то ведет их за собой. Это может быть и какой-то ансамбль, или еще что-то такое, в зависимости от ценностного набора подростков. Но при этом не надо забывать, что существует еще и внутренний поиск личного, близкого общения. Подросток может пытаться завязать этот контакт с лидером. В этом случае, как правило, на уровне группы все идет прекрасно, а на уровне личного общения не получается. Тогда снова внутренний сбой. В группе он будет, однако, оставаться, он будет принимать этого лидера. Часто классный руководитель оказывается таким вот лидером. Весело и здорово заведет он свой коллектив, и вырваться из него невозможно, потому что внутренние требования группы все равно ведут подростков в класс, все равно — в группу. Так или иначе он здесь остается, но при этом на глубинном плане он проблему свою не решает.
Еще одна особенность. Возраст самостоятельных действий от 12 до 24 лет является периодом интенсивной активизации Эго-ядра человека. Эгоистическое ядро человека присутствует в нас с самого рождения. Существует 6 уровней и в структуре человеческого «Я». Первые два — эмоциональность и способности. Третий уровень — это Эго-влечения человека, фундаментально их восемь. Четвертый уровень — душевные свойства. Более глубокий, таинственный уровень, кстати, редко проявляемый, это уровень Совести — непонятный для нас, потому что мы его в себе почти не знаем, почти не слышим, хотя эхо его в каждом из нас когда-то было. И шестой уровень — воля человека.
Каждый человек с рождения имеет все шесть уровней в себе и по мере того, как он движется к 12 годам, происходит следующее. Уровень Совестливости ужимается, уходит как более тонкий, как менее слышимый, как более духовный, а уровень Эго, как энергетически обеспеченный, поднимается, разрастается, и к 12 годам становится актуальным. И с 12 лет ребенок интенсивно идет в утверждение своей энергетики. Поэтому возраст 12–24 — это возраст активного проживания Эго-ядра человеческого «Я». Правда, одновременно это и возраст выбора, потому что, оказывается, именно в этом возрасте подросток более всего может перестроить ход событий в себе самом. Он может начать работу над укреплением Совести, над укреплением того таинственного и непонятного, едва слышимого в нем, глубинного уровня своего «Я». Но для этого требуется огромная поддержка со стороны взрослых людей, поддержка именно таких людей, которые живут сами на этом уровне, потому что существует закон резонанса: на каком уровне я предстаю перед подростком, на таком он и отвечает мне. Допустим, я, находясь на уровне Эго, начал говорить с подростком о том, что существует Совесть, начал говорить прекрасные слова о совестливом поведении, о нравственном вообще. При этом я буду передавать ему только знания, а по резонансу он будет реагировать на меня своим Эго, тоже потребляя свое знание, для того, чтобы знать, где применить, а где не надо применять. Так вот, где применять, а где не надо, знает именно Эго, потому что он себя утверждает в мире и ловит моменты, чтобы свое себе взять. Эго всегда берет для себя, и всегда всякое влечение для себя всегда влечет человека к чему-то, для того, чтобы самому в этом насытиться, исполниться, состояться. В результате получаем ситуацию вилки, т.е. несоответствия между действием и знаниями.
Один корреспондент путешествовал по колониям несовершеннолетних преступников и просил директоров познакомить его с наиболее махровыми ребятами. При этом он сначала знакомился, а потом смотрел их личные дела, принципиально не желая смотреть личные дела, прежде чем познакомится с человеком. А нужно было это для того, чтобы задать им один-единственный вопрос: «3наешь ли ты, что такое моральный кодекс коммунизма?» Он был удивлен результатами опроса. Почти все что-то ему об этом сказали. Некоторые же развернули этот вопрос так, что все сказанное можно было прямо отправлять на любой классный час и предлагать как доклад всему классу. Затем журналист пошел к директору и попросил их личные дела. Открывает — и обнаруживает, что как раз те ребята, которые выдали лекцию по моральному кодексу, совершили самые страшные преступления. И вот здесь он увидел вилку между тем, что человек знает и между тем, что человек делает.
Действительно, сегодня такая ситуация очень типична. Мы разговариваем с детьми на Эго-уровне, от Эго, т.к. мы выступаем как функционеры, выдаем им множество моральных знаний о Совестливом уровне, но сами в нем не находимся. Подросток реагирует на нас, по закону резонанса, тоже Эго-уровнем. Он сидит и высчитывает — что из того, что ему сейчас говорится, применить: это относительно говорящего ему это, а что относительно всех остальных взрослых, с которыми ему придется общаться. И вот после, на классном часе, когда спрашивается: «Кто подготовит доклад о дружбе и товариществе?» Он кричит — «Я». Затем, блестяще сделав свой доклад, он организует групповое общение и отправляется со своими сверстниками. Его дела в этом общении прямо противоположны тому, что он только что говорил. Помнит ли он в этот момент то, что он говорил? Нет. Почему? Потому что эти дела значительно интереснее, нежели знания, которые он только что выдавал. После этого он опять появляется в школе. Нужно зайти в кабинет директора. Происходит немедленное преображение: внутренне собрался, актуализировал все из сферы своих знаний и вошел в кабинет именно так, как требуется директору. Все, что надо, выдал, получил любовь директора, вышел от него и отправился домой. Дома — больная мама, немножко собрался, и перед мамой побыл таким, как маме нужно. Ему все-таки жалко маму, но пришел папа, а с папой — контра, и тут выдал все, что он думает про папу. Потом мама садится с ним и говорит:«Ну неужели ты не знаешь?…» — «Знаю», — говорит. «Ну неужели не понимаешь?» — «Понимаю» — говорит. «А почему же ты так делаешь?» — «Не буду я так делать». Вот такая типичная ситуация.
Оказывается, уровень знаний, который весь лежит в триаде Эго, вовсе не определяет поступки человека. На самом деле определяет поступки человека либо Эго-ядро, само по себе, либо ядро Совести. Но подростковый возраст — это актуализация ядра Эго, поэтому совестливые движения могут произойти только в том случае, если в семье было запечатление Совестливого поведения взрослых. Только запечатление может быть той опорой, благодаря которой Совестливое, тонкое, слабое, едва слышимое, может начать действовать. Только запечатленное Совестливое может помочь. А если запечатления совестливого поведения нет, если в семье до 12 лет, и, особенно, до 5 лет родители ссорились, не имели между собой мира, если до пяти лет (особо тяжелый случай) родители развелись, пили, или если (еще более тяжелый случай) до 5 лет родители жили в комфорте благополучия, то запечатлевается Эго-поведение взрослых. Что это значит? Все в доме есть: должности самые большие, какие только возможны, сексуальная удовлетворенность родителей друг другом самая идеальная, денег сколько хочешь, вещи — какие угодно, питание — какое угодно, — все есть, но все это существует по Эго-благополучию. Коли существует Эго-благополучие, то родители живут в триаде Эго, т.е. на уровне Эго-структуры, Эго-ядра, и тогда резонанс запечатлений происходит по Эго-состоянию, совестливое же не запечатлевается, не преумножается. Если человек живет не по Эго-благополучию, а по благополучию Совести, т.е. по благополучию отношений друг с другом, отношений с окружающими, то возникает не просто чувство мира, возникает чувство нужды другого. Когда есть чувство нужды другого, когда есть отклик на нужду, тогда есть и движение Совести. Так вот, этого запечатления сегодняшние подростки практически не имеют.
К сожалению, больше половины браков на сегодняшний день распадается, больше половины семей не удерживается. Из оставшихся больше половины живут абы как, чистых внутренних отношений на самом деле нет. Живут потому, что невозможно развестись: кооперативная квартира, машина, дача, еще что-то —жалко… Детей жалко, стыдно перед сотрудниками. Или положение не позволяет. Или… мало ли еще каких-то «или»… А внутри ничего нет. При этом интимные отношения осуществляются, все происходит, а глубины душевных отношений, а тем паче любви, углубленности в этой любви нет. Движения к золотым отношениям (не к золотой свадьбе по годам, а к золотым отношениям) давно нет.
Но существует все же процент семей, которые чувствуют и знают, что такое строительство семьи вообще. Так вот, именно это ничтожное количество семей и дает правильное запечатление, и такие дети в техникуме, в школе могут проявляться в неожиданных действиях отклика на нужду. Они всегда находятся в состоянии такого отклика. Запечатленное помогает проявляться Совестливому уровню. Это не лицемерие, не поддакивание, не подстилка руководителю, педагогу, еще кому-то, — нет, это искреннее поведение, не только по отношению к данному педагогу, но и к другим педагогам, к сверстникам, к любому человеку. Таких детей, по социологическим обследованиям, к сожалению, единицы на школу, не на класс, а на школу. Т.е. ситуация нравственного фундамента сегодня тяжелая. Усугубляет ее то, что в возрасте с 12 до 24 лет идет активизация Эго-ядра. Что значит активизация Эго-ядра? Это значит, что все восемь Эго-влечений действуют в полную мощь. Остановимся на этом подробнее.
Каждый человек по Эго-состоянию отличается от другого. Каждое из восьми Эго-влечений представлено во множестве вариантов, и поэтому нет ни одного человека, похожего на другого по Эго-состоянию. Все мы в этом разные. Еще одна особенность: доминантные Эго-влечения у всех различны. У одного доминантно одно, у другого доминантно другое. Восемь Эго-влечений делятся на два и шесть. Два Эго-влечения из восьми царственные — гордость и тщеславие. Основанием оставшихся шести является влечение к пище, которое поддерживает пять остальных.
Царственные правят всем поведением человека. Одно из них, гордость — влечение к самодостаточности. Приведем пример. Два брата. Один живет в деревне, другой в городе. И вот младший, деревенский, приезжает к городскому и спрашивает:
— Ну что ты здесь делаешь? У тебя жена есть?
— Есть.
— Дети есть?
— Есть.
— Зарплата есть?
— Есть.
— Что тебе еще надо? Зачем еще бегаешь на какие-то курсы усовершенствования, в какие-то театры, в музеи, в какое-то кино, за каким-то видеомагнитофоном? Чего тебе не хватает? Вот у меня: жена — есть, дети — есть, корова — есть, земля — есть, мне больше ничего не надо!
Очевидно чувство внутренней самодостаточности у этого брата, абсолютная уверенность, что он и есть главное. В это время старший брат слушает его и внутренне переживает следующее:
— Невежда ты, невежда. У тебя корова есть, да зато видеомагнитофона нет. Ты даже и знать не знаешь, что это такое. У тебя земля есть, да зато театров нет, ты даже не представляешь, какое это вообще удивительное дело, и т.д. У тебя там что-то еще есть, а ресторанов нет, и ты не представляешь, что такое ресторан. Увалень ты, увалень!
Какое огромное внутреннее чувство самодостаточности! Вот два человека, — и каждый другого считает завязшим вообще невесть в чем. Главное же здесь вовсе не это внешнее поведение, не то, что на внешнем плане происходит, но то, что на внутренним плане они совершенно одинаковы, они в одинаковой степени самодостаточны, одинаково горды друг перед другом. Эта самодостаточность проявляется в очень простом: деревенский думает про своего городского, как про меньшего, чем он, низшего, чем он. Ну а городской явственно — про деревенского, что этот уж точно ниже его. Так вот, чувство самодостаточности проявляется в том, чтобы всегда ощущать себя выше другого. Именно отсюда, из чувства самодостаточности, идет активное низведение других, обвинение других, постоянное видение неправды в другом, чувство самооправдания. Отсюда же постоянное видение или ощущение, что у меня-то это все получилось, или получится уж точно, или я вообще знаю, куда я иду и что я знаю. Это все и есть чувство гордости.
Гордость есть царственное Эго-влечение, которое владеет всем. Гордость прямо соединена с умом, одной из 15 способностей человека, и благодаря этой связке гордость работает на идеях. Чем больше человек знает, тем больше раздута его гордость. Люди, имеющие энциклопедические знания, часто имеют очень могучую гордость. С такими разговаривать совершенно невозможно, т.к. они все знают, про все судят и во всем тебя заткнут. Однако они не знают о том, что существует более глубокий уровень душевных свойств, четвертый уровень, они его просто не слышат. Гордый не знает, что на самом деле существует еще более глубокий, таинственный уровень, уровень Совестливости. Он об этом просто не догадывается. Как только с ним заговоришь о Совести, он тут же энциклопедическим знанием развернет, что такое Совесть, откуда она начинается и где кончается, что с ней происходит. Вообще скажет: «Не суйся со своим малознайством ко мне, знающему». Вот и все. А то, что он в этот момент попирал меня, уничижал меня, что в этот момент он вызвал во мне бурю внутренних переживаний досады, боли, унижения, еще чего-то, он этого просто не заметил. Ему было не до этого.
Второе влечение — это тщеславие — влечение к положительному мнению окружающих людей. В подростковом возрасте уровень тщеславия активно актуализируется. Причем и гордость, и тщеславие, какими бы они ни были большими или маленькими, доминантными или недоминантными, в подростковом возрасте актуализируются в любом случае. Правда, степень проявления их различна, в зависимости от сил. Тщеславие задаст уровень притязаний. Если тщеславие маленькое, то достаточно, чтобы положительное внимание к нему было только со стороны семьи. Вот в семье его принимают — и достаточно. В школе попирают, где-то попирают, ему неважно. Он давно не слышит, что его попирают, он живет себе, да и живет. Если же дома кто-то скажет плохо что-то о нем, — тут он начнет переживать. У другого тщеславия побольше, и поэтому он хочет состояться на уровне своего класса, школы, училища, техникума. Вот если он известен здесь, и здесь его как-то принимают, то это его удовлетворяет. Третьему этого маловато. Ему хочется, чтобы его принимали на уровне города. Он мечтает стать знаменитым техником, ученым и т.д. Четвертому города маловато, он вообще мечтает о целой стране, он мечтает о Государственной премии, о Нобелевской премии, о званиях, еще о чем-то. Девочка мечтает стать кинозвездой, артисткой, супер чем-то, певицей, красавицей. И так далее. А пятому, оказывается, и этого маловато. Ему надо состояться не на уровне страны, а сразу на уровне человечества. Вот какие притязания! А если притязания еще более высокие, когда тщеславие еще более могущественное, огромное, раздутое, тогда человек хочет состояться во всех эпохах сразу, как Аристотель. И он уже сейчас, в 14 лет, мечтает и лелеет в глубине своего Эго-ядра мысль, как он станет знаменитостью, и через тысячу лет бюст его будет стоять перед учениками какого-нибудь класса.
Надо иметь в виду, что тщеславие в подростковом возрасте осуществляется через проживание своей внешности. Оказывается, подросток, живущий в Эго-ядре, при интенсивной активизации тщеславия неспособен воспринимать себя внутреннего, т.е. внутренние ценности, оказывается, не слышатся. Существуют ценности добра, существуют ценности внимания и чуткости к другому человеку, но эти духовные ценности не слышатся подростком, если он находится в Эго-ядре, им слышатся только ценности внешней красоты. Внутренняя красота человека непонимаема им, ничто не откликается в нем на эту красоту, т.е. глубокие уровни совестливости и душевных свойств, они пригашены. Но зато уровень Эго-состояний разворачивается полностью. Тогда тщеславие остро воспринимает внешнюю красоту, тогда подросток естественно соединяется со своей внешностью через тщеславие. Он настолько сильно переживает себя через внешность, что сливается с нею в одно целое.
При этом чем большее тщеславие у человека, тем дольше это слияние с внешностью сохраняется. Самое большое тщеславие сохраняется до конца жизни. И люди с большим тщеславием, начав сливаться со своей внешностью в подростковом возрасте, сохраняются таковыми до старости. И вот 70‑летняя старушка выходит на улицу и… жалко смотреть на нее: намазана, накрашена, шляпка невесть какая, какая-то старая кофточка, уже неизвестно какой давности, но вот она уже вся из себя, эта старушка. Все эти жесты, манеры, все подчеркивает внутреннюю слитность со своей внешностью. Она воспринимает себя красавицей. Вот идет она, красавица, и внутренне так себя воспринимает. И она ничего с этим не может поделать — она живет в тщеславии. Это есть действие тщеславия. Хорошо это или плохо, не об этом сейчас речь. Нравится оно вам или не нравится, это уж вы сами определитесь.
Еще пример, как тщеславие реально проживается у взрослого человека. С какого-то момента человек очень хочет купить дубленку. Хочется — и все тут. Или шубу. Еще лучше, норковую. Вот наконец-то она куплена. Настал долгожданный момент, когда шуба надевается с предвкушением: «Я сейчас пойду!» И вот уже перед зеркалом первый момент предвкушения. Мужчина и женщина одинаково переживают это состояние. Затем человек выходит и идет… Подходит к месту работы. А ведь человек занимает некоторую должность: он преподаватель, директор, мастер, еще кто-то. Так вот, в этот момент нет никого: ни преподавателя, ни директора, ни мастера — никого нет. В этот момент идет только шуба! Человек заходит на свое предприятие, открывает дверь, и вот оно, вожделенное, началось: «Сколько стоит? Где достал? Как ты смотришься, как здорово!» — И сладость разливается на душе, и нет в этот момент, уж точно, никакого преподавателя, никакого мастера. Никого нет, никаких 45 лет нет, ничего нет, есть только одно: есть шуба и только шуба. Вот это и есть тщеславие, вот так оно себя проживает.
Опытные и умудренные люди, желающие сохранить эту сладость тщеславия, умеют пользоваться шубой. Они три дня походят в ней и делают перерыв. Потом опять три дня походят и опять делают перерыв, В результате за счет встреч и расставаний постоянно сохраняется эта радость новизны воздействия на окружающих людей, и внутренняя радость от принятия вещи окружающими людьми. Самые мудрые по тщеславию делают следующее. Покупают большой шкаф, закладывают туда пять шуб и ходят, меняя их друг за дружкой. Во всяком случае материальное благополучие провозглашено как первая необходимость. После исполнения Эго-благополучия вспомнить о том, что существуют глубинные уровни совестливости, человек не может, просто не в состоянии. Но надо вернуться к подросткам.
Итак, существенно, что подростковый возраст — это возраст интенсивного проживания тщеславия. Даже дети, которые имеют запечатление совестливого поведения (а совестливое поведение — это всегда жертвенное, это всегда для других и ничего — для себя), даже такие дети, тем не менее, по структуре человеческого «Я», отчасти проживают тщеславие в этом возрасте. Оно в этом случае менее выражено. Это дети всегда простые, и в обращении и во внешности. В них есть простота, и в этой простоте есть глубина, а в этой глубине есть внутренняя красота. Имея эту внутреннюю красоту, подростки к внешнему не рвутся, они просто не чувствуют в этом нужды, желания, хотения. Те же подростки, которые этой внутренней простоты не имеют, не запечатлели со стороны родителей совестливого движения, они не могут это знать вообще, и поэтому активно живут внешним, тщеславием. Вот для них-то, а их 99% сегодня, время подростковое — трудное время. Тщеславие требует многого, чтобы быть на уровне внешнего приятия. Для этого сегодня требуется дорогая одежда, дорогой музыкальный центр, видеодвойка, иномарка. Вот если это все будет, то тогда он внешне принят.
Это ладно, с этим подростки как-то еще мирятся, какая-то часть имеет внутренние силы, чтобы с этим мириться. Не все имеют такое раздутое тщеславие, чтобы рваться к иномаркам в таком возрасте. Но относительно своей внешности начинаются самые тяжелые комплексы. Подросток жил и жил спокойненько, например, со своей бородавкой на щеке, а тут вдруг однажды подошел к зеркалу и ее обнаружил. И вот с этого момента начинается мука. Заходит в троллейбус, там кто-то захихикал, а у него ощущение, что это по поводу его бородавки. Он заходит в класс, а там — га-га-га — и у него такое ощущение, что здесь только что обсуждали его бородавку. И он готов сбежать куда-нибудь из класса или что-то с этой бородавкой сделать. Он готов ее срезать, да нельзя. Он знает, что после этого может начаться что-то тяжелое для здоровья. Его мама предупредила. И мука от того, что он несет эту бородавку на себе, срезать ее нельзя и из-за нее он не принимаем здесь, там, тут. Причем, не принимаем он один раз, а кажется ему — не принимаем десять раз в течение дня. И этого различения — один и десять — он в себе не знает. Он видит все ситуации, как непринимаемые. В результате начинается наработка комплекса неполноценности. Так вот, комплекс неполноценности — это и есть результат только одного Эго-влечения, единственного — тщеславия. Тщеславие нарабатывает очень мощный комплекс неполноценности у подростков. При этом он хочет состояться через тщеславие в себе принимаемым окружающими людьми во множестве видов деятельности, и поэтому он активно их ищет.
Давайте посмотрим, даются ли ему эти виды деятельности теми условиями, которые мы ему задаем. Ведущая деятельность, которой он занимается — это учебный процесс, а у него, предположим, средние умственные способности, и он не может тянуть на 4 и 5, он может тянуть только на три. И вот про него сказали «троешник» раз, «троешник» сказали два. Сказали в классе, сказали на родительском собрании, сказали в целом по школе, сказали на линейке, сказали лично, сказали между собой, «он между хорошим учеником и плохим учеником» — опять где-то это прозвучало. В результате он начинает считать, что его не принимают, а он хочет быть принимаемым.
Так на фоне этой деятельности открывается комплекс неполноценности.
Тогда подросток хочет состояться где-нибудь на практике. Он идет в мастерские, а у него нет технической способности, она у него средняя. Его приняли в техникум и он здесь учится. Но средняя техническая способность опять выводит его на тройки и в мастерских. И его опять долбят: «троечник», еще раз — «троечник». Он хочет состояться и не может. На всех уровнях по поводу его опять идет одно и то же. Здесь тоже не состоялся. Идет интенсивное проживание себя, несостоявшегося. Если способности все средние, а тщеславие большое, притязания высокие, тогда начинается мощный комплекс неполноценности, заворот в самого себя. Это страшная ситуация. Идут срывные реакции. Он вдруг закатывает истерику в учебном процессе, закатывает истерику на практике, закатывает истерику дома и вырывается из этого истерическим способом, т.е. просто выбрасывает себя из этой деятельности.
— Не буду там, потому что там меня забили.
Оставшись наедине с собой, он пытается реализоваться в свободной среде двора, и там вдруг обнаруживает, что его принимают. Лидер дворовой группы превращает его, подростка со средними способностями, в собственного секретаря, в этакую пешку, которая все для лидера сделает. И вот, став такой пешкой при дворовом лидере, он чувствует себя нормально, потому что этот лидер не только пользует его, как пешку, но еще и приближает к себе, и в момент, когда назревают у парня осложнения с кем-то другим, лидер тут же защищает свою пешку. Эта приближенность к лидеру дает какую-то защиту, тщеславие его удовлетворяется, его начинают принимать, он чем-то становится. С этого момента он нашел свою нишу. Теперь в учебном процессе его точно не будет, в производственном процессе его точно не будет, а в процессе двора он будет уверенно и сильно идти, со всеми своими средними способностями. А если таковым лидером оказывается взрослый человек?
Сейчас стали возникать ситуации, когда 35–40‑летний мужчина вдруг находит себе нишу в подростковой среде. Когда-то он был таким вот среднего уровня подростком, у которого остался сильный уровень притязаний по тщеславию и гордости. Он не состоялся в обществе, притязания сохранились, и вот теперь они нашли себе нишу. Теперь он предлагает подросткам те ценности, которыми они живут, идя на поводу у этих ценностей, более того, исполняя свои ценности в них (т.е. ценности Эго-влечений), он формирует этакую группу, в которой он — лидер. Он лидер скрытый, обнаружить которого невозможно. Стоит вообще огромных трудов, чтобы его вскрыть, потому что все подростки его защищают, защищают активно, по внутренней потребности, потому что он позволяет приобрести нишу для них приемлемую, где они приняты окружающими сверстниками. И если подросток своего лидера предаст, если он вдруг лишится своего лидера, он сразу лишится целой группы принимающих его ребят. Тщеславие не хочет такого действия, особенно не хочет такого действия гордость.
В результате всякий момент неучитывания тщеславного проявления ребенка в подростковом возрасте неизбежно выщелкивает его из деятельности, которую мы, взрослые начинаем для него организовывать.
Коснемся остальных шести Эго-влечений. Матушка шести Эго-влечений — влечение к пище. Оно существует в двух видах — влечение желудочное и вкусовое. Под ними — масса разновидностей.
Желудочное влечение удовлетворяется только тогда, когда пузо — как барабан. И до этого состояния оно должно дойти, иначе не произойдет удовлетворения от еды. Влечение к пище по вкусу требует разнообразного, но понемножку, да чтобы попикантней, да чтобы повкусней. На самом деле физиологически потребные для человека объемы пищи очень небольшие, незначительные. Для всякого человека физиологически достаточно в день двух горстей зерна. Даже не требуется разнообразия, просто зерно в чистом виде, на день этого достаточно. Однако мы этим не ограничиваемся, все остальное — от влечения к пище, это все наносное, от Эго.
Следующее влечение — это влечение к вещам и деньгам. Причем, есть такая жесткая закономерность — всякое влечение (в крайней форме) хочет пользоваться предметом своего влечения в одиночку. И поэтому тщеславие хочет стоять на сцене единично. Если это актер, то значит актер-одиночка, театр одного актера. Если певец, так чтобы не ансамбль, а один певец — тщеславие требует. Если награждают, то чтобы не группу награждали, а меня одного, если аплодируют, то чтобы не группе, а мне одному.
Гордость — влечение к самодостаточности. Я — над всеми один, а все остальные — ниже меня. Высшее проявление гордости — это желание быть императором всей империи, а под империей имеется в виду все человечество. Гитлер, например, шел по гордости. Чингисхан также. Кто-то из нас так идет, но на своем уровне, на уровне своего коллектива, на уровне своей группы и т.д. Влечение к деньгам и к вещам в крайней форме было описано у Пушкина в «Скупом рыцаре». У скупого рыцаря доминантно влечение к деньгам. Одно желание — чтобы деньги были, и нет влечения ни к вещам, ни к пище, поэтому он деньги ни на что и не тратит. Важно, чтобы они просто были, поэтому он спускается к ним и сидит, перебирает их. Пользовать это? Да у него нет других влечений. У него есть лишь одно ощущение, что у него есть деньги, и все.
Влечение сексуальное очень сильное, могучее. Сексуальное влечение бывает разное: к другому полу, бывает к своему полу, к детям, к старым, существует масса разновидностей разных извращений.
Влечение к гневу. Это одно из сильнейших Эго-влечений человека. Чувство раздражения, досады, чувство гнева — это все происходит от Эго-влечения. В аффекте гнева отдавшись этому Эго-влечению, человек обычно не может вырваться из него. Он понимает головой, что надо остановиться, но ничего не может сделать — его несет. И пока не вынесло до конца, он не может сделать остановку. Когда он вынесся весь, вот тогда он успокоился внутренне, его влечение к гневу удовлетворено.
Другое влечение — влечение к унынию, к праздности, влечение проводить время в удовольствиях для самого себя. «Уныл от дел», уныл от забот, уныл от исполнения нужд окружающих людей. Отклика на нужду это влечение вообще не знает и знать не может, оно есть постоянное внутреннее желание исполнять тот или иной способ безделья. Один вариант — это многолежание после того, как человек проснулся. Другой вариант — это многошатание, когда человек шатается из угла в угол и вроде бы не очень понимает, что он делает, но, в то же время, вроде бы занят (непонятно чем). Третий вариант, когда он весело проводит время: танцует, пляшет, поет. «Лето красное пропела, оглянуться не успела…». Это и есть Эго-влечение.
Наконец, последнее влечение — влечение к печали. Это самое трагическое влечение, которое сегодня вышло на доминантный фон. Проявляется оно как чувство тоски, одиночества, обиды. Оно обладает способностью к самозакручиванию как желание быть в одиночестве в этом влечении, в самозакрутке. По энергетике это влечение наиболее обеспеченное. Ни одно другое влечение инстинкт самосохранения превозмочь не может, только Эго-влечение печали. Нам кажется, что в печали мы обессилены, а на самом деле это бессилие мощной энергетики, энергетики печали, тоски, из которой вырваться невозможно. Эта энергетика сильнее инстинкта самосохранения, и если человек в этой энергетике закрепляется, погружается в нее, то он обладает достаточной силой для того, чтобы покончить свою жизнь. Ситуация очень тяжелая в этом плане. С каждым годом в геометрической прогрессии растет число подростков, как девушек, так и юношей, с интенсивно развитым Эго-влечением печали. Это все связано с массой проблем: в частности, с феминизацией, с инфантилизацией у мальчиков, когда они воспитываемы матерью без отца. Даже в ситуации полной семьи, чаще всего мы имеем почти безотцовщину, т.к. отца просто нет дома, он только приходит спать или отдыхать. Мальчики остаются практически без мужчин, и в результате — сильнейшая феминизация. Все это очень сильно работает на Эго-влечение печали, это все — подкрепление ее энергетики, как результат — процент детей с этим Эго-влечением растет.
Все случаи несостаивания в обществе укрепляют Эго-влечение печали. Всякая несостоятельность по тщеславию, по гордости, по влечению к пище, по влечению к деньгам — все работает на печаль, если в человеке есть Эго-влечение, каким-то образом проявленное. Если не состаивается ни одна из семи, то состаивается печаль.
Надо иметь в виду, что в подростковом возрасте идет очень сильное эротическое разжжение, потому что все Эго-влечения активно проявляются в этом возрасте. Заметим, что есть доминантные, а есть недоминантные Эго-влечения. Независимо от доминантности или недоминантносги, Эго-влечения гордости, тщеславия и сексуальности проявляются в обязательном порядке, независимо от силы и интенсивности их запечатления. Они все будут проявляться непременно. Поэтому по гордости обязательно будет происходить обретение себя в группе. И тщеславию обязательно будет происходить обретение себя, принимаемого окружающими людьми. Обязательно произойдет несколько раз интенсивная эротизация внутренних переживаний. Существуют два-три пика активного возбуждения, которые проявляются во влечении к своему полу, к другому полу, и т.д.
Очень сильно идет работа на Эго-влечение гнева. Это одно из самых сильных Эго-влечений подросткового возраста, которое активизируется очень сильно. Малейшая зацепка — немедленный взрыв гнева. Поэтому, работая на ударнике, и отдаваясь всем своим внутренним ощущениям, он выдает и ритм гнева. В результате один ударник, независимо от того какие доминанты у него есть, несет все восемь Эго-влечений, один ударник в любой песне выдает всю гамму Эго-влечений. В итоге, одна песня отличается от другой только тем, что ударник в одной песне выдает больше сексуальный ритм, в другой больше пищевой, в третьей больше ритм гнева и т.д. А так как за одну дискотеку сразу несколько десятков песен, то весь набор Эго-влечений происходит здесь активно. Именно поэтому сегодняшняя музыка — страшная вещь.