Цветовой тест
(почти по Люшеру:)
Глядя на эти слова, произнесите вслух цвета, которыми эти слова написаны, как можно быстрее.
Повторяю: не сами слова, а цвета. Удачи!
Правое полушарие пытается назвать цвет, а левое - торопится произнести слово
- А если серьёзно - это называется «Эффект Струпа»
Винни-Пух и пчёлы
Ты, конечно, помнишь забавного мишку по имени Вини-Пух… И наверно помнишь его друзей - поросёнка Пятачка, Кролика, Сову, ослика Иа, Тигру, Кенгу и крошку Ру…
С ними происходило много разных интересных историй, но сегодня речь пойдёт об одном событии, которое случилось значительно позже - почти рукой подать. Вернее, это даже и не событие… Впрочем, по порядку:
…Как ты знаешь, медвежонок Пух очень любит мёд… Это вполне нормально для любого, кто является медведем… Так вот: наш медвежонок - довольно умён (даром, что опилки в голове!). И вот однажды ему в голову пришла замечательная идея - он завёл себе улей с пчёлами и стал о них заботиться. О, это ему очень понравилось - представь себе, как здорово! Не нужно бегать по лесу в поисках лакомства, оно всегда рядом, стоит только протянуть руку. Выйдешь вечерком из дома, наберёшь горшочек мёда - и домой, за стол, подкрепиться…
Это было и правда здорово, так что не удивительно, что Пух захотел, чтобы его пчёлам жилось лучше, так что он накупил всяких разных книг по пчеловодству, стал их изучать, переписываться с другими пасечниками и постепенно он узнал очень много нового - когда и для чего нужно закрывать улья, а когда открывать, какие вещества нужно давать пчелам и когда, чтобы они был здоровыми и веселыми… Ну и много другого в этом же духе («И всё такое прочее…», как говаривал сам Пух).
Дни шли за днями, недели за неделями, и постепенно наш медвежонок превратился в заядлого пасечника - он следил за тем, чтобы пчелы вовремя вылетали из улья и вовремя возвращались, заботился об их питании, поворачивал ульи так, чтобы его питомцам было легче лететь на тот луг, где сегодня были самые лучшие цветы… Эти заботы стали занимать всё больше и больше времени, так что ему уже иногда некогда было вечером посидеть за любимым горшочком мёда. «Ну и что», - думал он - «зато у меня всё идёт как надо, мои любимые пчёлки дают самый лучший мёд, а что ещё надо медведю?»
Пожалуй, была ещё одна маленькая причина, по которой он уже не так часто вечерами наслаждался мёдом - он понял это однажды вечером, держа ложку мёда в руке - это стало нравиться ему чуть меньше, чем раньше, когда он был простым медвежонком, лазившим за мёдом на высокие деревья. И как только он понял это, до него вдруг дошла ещё одна мысль - раз он стал реже есть мёд, значит пчёлы меньше его дают!
Это было уже против всяких правил! Он так заботится о них, а они работают всё хуже и хуже! Пух никак не мог понять, что же происходит с пчёлами, ведь всё было нормально - они вовремя вставали и вылетали за пыльцой и нектаром (всё это было описано в книгах, да Пух уже и сам знал, как всё должно быть, хотя на всякий случай и перечитал все свои учебники), облетали все цветы в нужной последовательности и, как подобает пчёлам, перерабатывали всё… И тем не менее, мёд был уже не тот, да и его становилось всё меньше и меньше.
Винни стал советоваться с друзьями. Пятачок сказал ему, что его дядюшка Лестер разводил только мух, но с ними никогда не было никаких проблем. Кролик посоветовал перключиться на выращивание капусты и моркови - в них так много витаминов. Сова, разумеется, дала правильный и нужный совет, но… на санскрите (Сова как раз изучала его, так что она не могла прерывать свою практику в этом сложном языке). А Тигра вообще всё время, когда медвежонок жаловался ему, прыгал туда и сюда, и, казалось, так и не понял, о чём идёт речь. «Всё дело - в гемоглобине» - заявил он, не обратив никакого внимания, что этой фразе место не в нашей сказке, а совсем в другом литературном произведении…
В общем, Пух совсем уже отчаялся. Он был готов сделать для своих пчёл всё, что угодно, но у них и так уже было всё в порядке, так что нечем было им помочь! Утомлённый своими мыслями, наш герой заснул и - а это не редкость не только среди медведей, но и среди людей - ему приснился сон.
Во сне он вспомнил, как когда-то давно, карабкаясь на дерево, он напевал: «Если б мишки были пчёлами…» Это было так восхитительно, что он тут же немедленно отрастил у себя крылья, нарисовал чёрные и жёлтые полоски, оторвался от ствола и дерева, и взлетел в воздух, громко и радостно жужжа.
Нет, он не перестал быть медведем, он по-прежнему остался таким же мягким и плюшевым, но он стал и пчелой. Он подлетал к разным цветам и забирался в них, оущущая аромат пыльцы, он приближался в полёте к другим пчёлам и о чём то жужжал с ними, а под вечер (который на самом деле был утром, ведь спал-то он ночью), он усталый и довольный вернулся в свой улей.
И когда он проснулся… и снова стал медвежонком Пухом, он первым делом побежал к своим ульям. Он присматривался к ним и прислушивался к тому гудению, которое доносилось изнутри так, как будто это было в первый раз в его жизни. И внезапно он вспомнил! Он вдруг узнал, что говорят друг-другу пчёлы в том момент, когда собираются полететь за нектаром… Он прислушался… Прошла минута… а может быть две… И гул внутри улья почти неуловимо изменился. Тот, вчерашний Пух этого бы и не заметил, но сегодня он был внимателен и сразу же открыл леток улья, так чтобы пчёлы смогли отправится по своим делам.
И он стал присматриваться к тому, как они летят, и понял, чего им хочется, и что будет им полезно. Это было почти как в книгах… но чуть-чуть отличалось. Иногда его пчёлам хотелось вылететь на четверть часа позже, а иногда раньше. Иногда они засветло возвращались домой и устраивались на ночлег, а когда и летали до самой темноты, а мёд после этого был особенно ароматен.
Медвежонку понравилось присматриваться и прислушиваться к своим питомцам, он целыми часами стал просиживать возле ульев, а потом пристрастился ходить на дальние луга и замечать, кто из пчёл куда летит и сколько пыльцы несёт домой. Возможно, он даже стал различать их в лицо и дал им имена, но только этого никто не знает, кроме него, а он никому об этом не рассказывал.
И самое интересное, что и пчёлы, кажется стали другими, они стали веселее гудеть и, казалось, охотнее летели к цветам и возвращалсиь в улья. Мёд в сотах стал ароматным и вкусным, как когда-то… Нет, ещё ароматнее и вкуснее, так что даже каплей его можно было наслаждаться и наслаждаться - ты можешь себе представить медвежонка, который смакует самый вкусный в мире мёд…
И этого мёда стало больше, так что его хватало не только Пуху, но и всем его друзьям, которым постепенно понравилось захаживать на вечерние посиделки к Пуху. Они собирались дружными компаниями и заводили разговор о чём-то приятном, каждый раз сходясь во мнении, что сегодня мёд - особенно вкусен и имеет самый дивный цвет. И в этом были согласны и порсёнок Пятачок, и Кролик, и Сова, и ослик Иа, и Кенга с крошкой Ру, и даже Тигра утверждал, что мёд пуховых пчёл (непонятно, куда он делал ударение) - это, то, что они, Тигры, любят больше всего…
И порой мне кажется, что пчёлы у Пуха ночами не просто спят в своих уютных ульях… Да, им тоже снятся сны! Только не по одному сну каждой пчеле, а один сон на весь рой, и в этом сне все-все пчёлы в лесу становятся большим медвежонком по имени Винни-Пух, и этот Пух ходит по лесу и весело поёт свою лучшую сопелку…
Впрочем, если это и так, то об этом знают только пчёлы, а они никогда не смогут об этом рассказать… разве что прожужжать тому, кто будет внимателен…
Я люблю говорить по телефону…
Она нравилась разным мужчинам. И сейчас, когда она рассказывает мне быстро и оживленно историю своей жизни, передо мной проплывают разные образы и обрывки ситуаций, из которых выстраивается нечто, похожее на небольшой рассказ или короткометражный фильм…
Когда в ее жизни появился он, сверкнув, как прекрасно отшлифованный алмаз, она увидела, наконец, что жизнь светла и полна ярких бликов. Он был безумно красив сам и очень ценил красоту вокруг. Он смог оценить ее красоту. Это был первый мужчина в ее жизни, который обратил внимание на ее утонченные аристократические пальцы, которыми она втайне давно гордилась. Он делал ей комплименты по поводу ее платьев и прически, что было удивительно и приятно. Он видел, как она расцветала рядом с ним, прямо светилась вдруг каким-то матовым, но очень чистым светом так, что даже предметы, находящиеся в ее тени, вдруг принимали какую-то другую, более утонченную и изящную форму… Они были красивой парой. Их свадьба была очень пестрой, искристой и картинной одновременно. Он мог смотреть на нее часами, наслаждаясь игрой ее прекрасного тела и сиянием, которое всюду сопровождало ее, раскидывая яркие искры и грозя зажечь его тоже этим удивительно изменчивым пламенем. Всё, что она делала, она делала красиво. Он любил ее. Он действительно любил ее. А она любила говорить по телефону. Это было уже не так красиво. Очень быстро ему надоела эта однообразная картина, повторяющиеся позы, повторяющаяся мимика… Трубка, прижатая к уху, делала ее лицо асимметричным и красным. Эта чертова трубка поглощала весь её блеск и свет Она становилась серой и бесформенной. Это было отвратительно. Разговор мог длиться часами, а ему было все тяжелее и тяжелее смотреть на это Ему казалось, что его пространство сужается и сам он становится каким-то маленьким, еле-еле различимым на фоне этой безобразной нахально оранжевой трубки. Посмотрев на всё это со стороны, он принял решение и ушел во время очередного телефонного разговора. Она заметила не сразу, сначала ей показалось, что где- то в кухне просто перегорела лампочка . «Ну что ж, - подумала она, - какое-то время посижу в темноте»…
Потом в ее жизнь напористо и неожиданно ворвался он. Он был сильным и уверенным. Он носил ее на руках, угощал необычайно вкусными вещами, и рядом с ним она почувствовала себя удивительно легко… Она постоянно ощущала его поддержку и тепло, он будто подставил свою спину, чтобы защитить её от всех промозглых городских ветров Свобода и радость наполняли её тело, когда они оставались одни. Он чувствовал, какой сочной становится она рядом с ним. Нежные прикосновения её рук иногда вдруг становились настолько горячими, что всё его существо таяло и парило, заполняя всё пространство вокруг на долгие часы. Он называл её изюминкой или вишенкой. Ему нравились ее пушистые, пахнущие сухими ромашками волосы. Она вообще как-то необыкновенно пахла. Иногда она казалась ему нежным душистым цветком, растущим и набирающимся сил под его тёплыми упругими руками. И ещё в ней чувствовалась какая-то редкая свежесть, которой он был очарован до головокруженья. Каждая встреча с ней разгоралась в нем обжигающим пламенем. Он любил её. Он чувствовал, что любил ее. А она любила говорить по телефону. Это отталкивало его. В эти моменты она становилась неуловимой, ускользающей, как тающая ледышка. Вся её нежность и трепетность уходила туда, в бездонные недра этой шершавой дурацкой трубки. После разговора её ухо становилось горячим и пахло пластмассой. Это было тошнотворно. Когда она разговаривала по телефону, он пробовал привлечь её внимание, дотрагиваясь до неё или сажая на колени, или даже затевая легкомысленную безобидную возню. Но всё было напрасно. Рядом с трубкой она была холодна и бесчувственна. Казалось, всё, что может сейчас тронуть её, находилось там, в этой душной глубине телефонных проводов. Он чувствовал себя обиженным и обделённым, словно какой-то противный скользкий зверек поселился в нем. И когда, как он понял, в этом доме уже не осталось больше ничего, кроме слов, он прорвал эту словесную завесу и даже не закрыл за собой дверь. Она заметила не сразу… сначала ей показалось, что это просто сквозняк. «Ну что ж, - сказала она, - на какое-то время можно закутаться потеплее».
Внезапно она услышала телефонный звонок. Голос был приятным и удивительно мелодичным. Несмотря на то, что номер был ошибочным, разговор завязался сам собой, нанизывая слова, как маленькие жемчужины на шёлковую нитку… Его голос был низким, бархатно глубоким. Он играл интонациями и тональностями, часто, увлекшись этой музыкой, она теряла нить разговора, но это даже еще больше нравилось ей. Она слушала его самозабвенно, иногда включаясь и снова выпадая в молчаливое присутствие, наполненное не только тишиной, но и тихим, еле различимым её дыханием. Но уж если она бралась за повествование, то ее голосовые связки трудились, добросовестно расставляя акценты и понижая голос в нужных местах. А ему было приятно слышать этот звонкий округлый щебет, это слегка раскатистое «ррр» и слегка свистящее «ссс», ему нравилась гамма её голоса, и в этом общем ритме он находил особую прелесть и изящество. Они могли часами исполнять эту сюиту для двух голосов и телефона… Их мир был наполнен звуками, тихими и громкими, высокими и низкими, резкими и протяжными… Они оба обладали достаточным композиторским талантом, чтобы каждый раз делать эту песню неповторимой, а вариации узнаваемыми… Она обожала его за неожиданность и спонтанность, ей казалось, что она наконец нашла то, что искала: созвучность, резонанс. Как будто они даже дышат в унисон… Она поняла, что она любит его, что она действительно любит его…
Хммммм… Вот уже второй месяц я общаюсь с ней по телефону. Я понятия не имею, как она выглядит и насколько бархатистая у нее кожа. Она нравится мне. Она прекрасный собеседник. Я ее понимаю. Она удивительно умеет слушать. Только что она сказала, что любит меня. Но я не люблю ее, я люблю говорить по телефону.
Слышишь, я люблю говорить по телефону…
Техника вращения иконок и ее модификации
Техника «вращения иконок» была разработана создателями «Другой половины НЛП» Джо Маншоу и Нельсоном Зинком. Она опирается на использование сенсорных модальностей, сознательных и бессознательных процессов и разных уровней конкретики - абстракции представлений опыта. Ее результатом является выработка некоего творческого метода перехода к желаемому состоянию. Сам этот метод не специфицируется, но, как правило, спонтанно обнаруживает себя в происходящем впоследствии.
Опишу собственный вариант, модифицированный.
Предложите клиенту представить текущее состояние (поведение, чувство и т.п.), которое является проблемным. Представление должно быть специфическим, желательно с использованием всех модальностей. При этом оно не обязано быть реалистическим, возможен и фантазийный образ, лишь бы клиент был уверен, что оно отражает именно требуемое состояние. Особенно отметьте (уточните специально) локализацию образа в пространстве клиента.
То же самое проделайте относительно образа желаемого состояния (с соблюдением всех экологических проверок). Так же обратите внимание на расположение этого образа.
Предложите клиенту сформировать для каждого конкретного образа символические картинки-иконки (пользуясь компьютерной аналогией, а вообще – приспосабливайтесь к языку клиента – «символы, наброски, значки»). Проще всего позволить им самим появиться. Иконки могут быть детально проработанные или простые, схематичные – зависит от клиента. Они должны располагаться на тех же местах, что и первоначальные конкретные образы.
Предложите клиенту сначала медленно, затем все быстрее вращать символы-иконки так, чтобы они поочередно менялись местами. Вращаясь, они сливаются в сплошное кольцо, которое быстро сжимается. Пусть клиент позволит ему сжаться, а на его месте (из него) – появиться новому символу (он появляется сам как продукт бессознательного). Если нужно, пусть клиент приблизит к себе этот новый символ, чтобы рассмотреть. Разбираться, что он может значить не нужно. Процедура занимает обычно 7 – 10 секунд.
Предложите клиенту представить будущие действия – конкретные, если речь идет о специфической ситуации, или типичные, если дело касается просто состояния (например, выхода из депрессии). Задайте вопрос: «Из возможных вариантов ваших действий в этой ситуации, какие наиболее резонируют с этим новым символом (соответствуют ему и т.п.)?» Если возможно, рассмотрите несколько ситуаций. Заметьте – варианты могут быть очень неожиданными и не соответствовать каким-либо стандартным «терапевтическим» ожиданиям. Доверьтесь бессознательному клиента. Если работа касается телесных состояний, бывает полезно «инкорпорировать» конечный символ, «вобрать в себя», «растворить» в теле – ориентируйтесь на реакцию клиента.
В методике Маншоу-Зинка на пятом шаге клиенту рассказывается первая пришедшая на ум терапевту по поводу возникшего символа метафора и предлагается найти в ней какой-то личный смысл, связанный с контекстом проблемы клиента. Это позволяет полнее подключить к решению сознание клиента. Впрочем, это, скорее, дополнительная процедура, основная работа выполняется на первых четырех шагах. Предложенная модификация проще, легче принимается клиентами и весьма повышает эффективность техники в целом. Разрешение использовать метафорические образы также повышает гибкость методики (но они должны быть сенсорно представлены).
Также удобнее начинать работу сразу с рассмотрения всех модальностей (у авторов исходного варианта – отдельный процесс для каждой). Это делает представление более полным. Если какая-то модальность начинает доминировать, мы можем сосредоточиться на ней. Аналогом вращения в аудиальной сфере служит «перетекание» звуков (символических представлений, например, фраз) вплоть до слияния и появления нового. Примерно то же происходит и с ощущениями. Но чаще, конечно, работа ведется с визуальными образами.
Что если первоначальные образы будут находиться на одном и том же месте? Крайне редко, но бывает. Просто позвольте одному из них передвинуться так, как покажется удобным. Это происходит без труда, а разница локализаций существенна.
В целом, техника позволяет работать с самыми разнообразными проблемами и вопросами личностного роста даже без особых модификаций.
При изменении убеждений эффективнее действует следующий вариант.
Идентифицируем состояние, связанное с текущим, ограничивающим, неэффективным убеждением.
Идентифицируем состояние сомнения, неопределенности.
Идентифицируем состояние, связанное с новым, предпочитаемым убеждением.
Для каждого состояния получаем символы-картинки на соответствующих местах.
Осуществляем процесс слияния для символов пары «старое убеждение – сомнение».
Используя появившийся символ-иконку, осуществляем тот же процесс для него и символа «нового убеждения».
Закрепляем результат исследованием «резонанса» с полученным символом.
При необходимости можно еще расширить спектр переходных состояний, предложив, например, такую цепочку состояний: убеждение-1, сомнение, открытость выбору (изменению), любопытство, убеждение-2.
Можно также вводить переходные шаги в процесс абстрагирования. Например:
Идентифицируем проблемное состояние, связанное с какими-либо прошлыми событиями, ситуациями.
Предлагаем бессознательному отметить соответствующие моменты в прошлом на Линии Времени (первый уровень абстракции).
Находим символ-значок для всей этой конструкции (второй уровень абстракции).
Находим символ для «чистой» Линии Времени или же «нагруженной» желаемыми состояниями.
Применяем технику «вращения иконок» к этим двум символам.
В общем и целом, это еще один комплекс зачастую удобных методов для облегчения изменения, не кардинально отличный от других, но со своими особенностями.
Тарабарская сказка
Сегодня у нас будет не просто сказка - сегодня я хочу подарить тебе целую маленькую вселенную. Ты то уж найдёшь, как с нею распорядиться.
Итак, это маленькая, но очень аккуратная вселенная, которую населяет множество симпатичных и миролюбивых существ - морликов. По имени своих обитателей и весь этот мир зовётся Мурлибазия, и это слово так нравится морликам - от мала до велика - что они просто гроппают всякий раз, когда его услышат (а уж малыши - вомури - так просто зупенькают!).
…Тебе кажется это странным? Как может простое слово, даже такое глямкое, может так возурить даже центурованных абазов? Ничего фермоватого - как сказали бы самые прунтые морлики. Уже несколько пул тому назад жители Мурлибазии научились формегать, так что никакие брумкости уже не могли заблюкозанмить их более чем на четверть вуры… Согласись, что это хотя и не столь мнупрово, но гораздо даже вармиенестее, чем зупивение вомцере.
Разумеется, всё не сразу стало так уж вузмукто. Собственно, ещё в прошлом млябе никто и препумрить не мог, что разбнукание вортей приведёт к таким грукклым фишмарам. Именно тогда в мирно пурмящей Мурлибазии стали появляться признаки фиенистости. Всё больше и больше морликов начинали примпенить, а это, согласись, по достижении некоторой численности прюмпкецов, начинает серъёзно влиять на гримпаузм.
Мне не хотелось бы описывать тебе все крумвали, которые тогда брямкали в грулдах и мругах морликов - ты и сама всё прекрасно овнуфуешь. Конечно, это был друкатый период, так что некоторым даже мнявилось, что всё зафуйкенается окончательно - и, надо признать, тогда у них были кой-какие вастурматости для столь зурманных упрящек. Так что всё могло бы зудрелкать ещё пенто, но…
Да, именно оно - маленькое, но зулбинтое «но»! В то прюлкое цуленто его роль сыграло огромное жулгстое сулмо, появившееся на стене главного примка. Видимо, какой-то провантый морлик нюпером обсикавил ухту. «Алпхойсто!» - бизявило оно во всеускавие.
На некоторых морликов оно сразу же прозвело впечатление фамникрабой убыгты. Другие вапрунили мрямо, но потом музяво офукивели и тоже дцуккали. Иногда даже два раза. Были и такие, кто вроде бы никак не проумшался, но и они в щубре автуры забруказили и стали как-то фиртее. В общем, пармагон азул васту.
Конечно, морликам привулось ещё многому заурманиться и ещё фольте крипманстить, но главное было згрувстено той кравой ниёпной. Постепенно (но очень быстро) казарум пастал и вимелел, и с кадым уенком это становилось всё зенкае и зенкае. И уже тогда фисталилось пренто, как будто целмиген опрал бысеган.
…Прошло зум или вастенум пул, как я уже тебе шупрал грее, и сейчас отлузмы тех недавних гурпад узмались и почти африбутались. Может, никто уже и не грюлмает то вестое «Алпхойсто», но гору амфигато в посмах априк, а что ещё надо для длумбы и вагрести?
Какой груплостью чемятся халмы узатых фаргов? Есть ли что лучше, чем прастул и вармагон на прадуле? За всё это морлики улявят нуста и малят, не переставая прымпать и каразунить друг друга и всех прамбулов, порекающих Мурлибазию.
Вот и меня они попросили, когда узнали, что я зурамю, примкунуть тебе и покензурить, что я с превеликой алхостой и нугряю, заглумдывая это письмо…
Вармагон уптер!
