2.3. Как приблизиться к возрастной регрессии, используя "кажимость", забывание, неопределенность, незнание и замешательство; счет от 1 до 20: излюбленный прием Эриксона – наведение транса без осознания этого пациентом
Эриксон: Что ж, дату мы выяснили. Но ведь время может меняться, не правда ли? Я хочу, чтобы Вы кое о чем забыли. Только я не скажу, о чем именно. Но постепенно, не торопясь, без всякого неудобства Вы это забудете. Вам кажется, что сейчас понедельник, но также вполне вероятно, что суббота, а может быть, даже и пятница. Продолжайте думать в этом направлении, и мне бы хотелось, чтобы Вам самой стало смешно, как это Вы могли так запутаться во времени, и чтобы Вам это понравилось. (Клиентка улыбается.) Очень здорово, правда? (Клиентка смеется.) А так как Вы не знаете, какой сейчас день, то Вы, уж конечно, затрудняетесь сказать, какая идет неделя. Безусловно, ясно, о какой неделе мы говорим, но что это за неделя? Может быть, это последняя неделя мая, но вполне вероятно, что первая неделя июня. Допустимо и то, что мы и вовсе ошибаемся. Мне кажется, Вам нравится это занятие (Клиентка опять громко смеется.) Июнь, май, май, июнь… Вам в голову вполне может придти мысль об апреле; но ведь может случиться и так, что это ни май, ни июнь и ни апрель. А теперь – после того, как Вы вдоволь наигрались в эту забавную игру, я хочу, чтобы Вы вдруг поняли, что забыли не только месяц. Вы не можете вспомнить – май ли сейчас или апрель, март или даже февраль. Вы все позабыли: март, апрель, май, июнь; а теперь я хочу, чтобы Вы не смогли определить, какой сейчас год – 1944-й или 1945-й. Клиентка хмурится.) Вы крепко спите, Вам удобно и хорошо. И Вы в состоянии произнести, какой же сейчас месяц 1944 года. Скажите мне, пожалуйста, когда будете готовы ответить.
Клиентка: Я не знаю.
Эриксон: Это все как-то странно, да? И чем-то Вас пугает. Но Вам хорошо со мной, потому что Вы меня уже почти вспомнили. Можете теперь назвать год?
Клиентка: Да. 1942-й.
Росси: Она вернулась на три года назад. Как Вы этого добились? Похоже, опять использовали замешательство и незнание?
Эриксон: "Кажется, сейчас понедельник, но также вполне вероятно, что суббота, а может быть, даже и пятница." Пятница опережает субботу, а суббота наступает раньше понедельника. Я поворачиваю время вспять.
Росси: И этим усиливаете действие возрастной регрессии. Дело в том, что в нашей обычной жизни мы даже и не пытаемся контролировать свое воображение (то, что нам кажется), изумление, чувство неопределенности и замешательство. Мы считаем, что это наша естественная реакция на некоторую внешнюю ситуацию и управлять ею мы не можем. Но в данном случае для того, чтобы ускорить возрастную регрессию, Вы вынуждаете клиентку контролировать свои непосредственные реакции.
Эриксон: Кстати, очень важно, что понедельник идет за субботой. Когда добавляется пятница, все выстраивается в обратный временной ряд: понедельник, суббота, пятница.
Росси: И когда Вы говорите об этом, одно только перечисление дней недели в обратном порядке вызывает возрастную регрессию?
Эриксон: Гм.
Росси: Эти слова как-то смещают значения?
Эриксон: Не слова, а то, как Вы их употребляете. Понедельник ведь может быть и до субботы (в одной неделе так оно и есть), но после того, как Вы вводите пятницу – понедельник автоматически должен следовать за субботой.
Росси: (Росси с некоторым недоверием перечитывает те страницы, где говорится о наведении транса.)
Эриксон: Когда Вы считаете до десяти, то числа идут в прямом порядке: 7,8,9,10. Попробуйте использовать другую последовательность: 1,7,2,5,3,8,4,6,9,10.
Росси: Пожалуйста, еще раз.
Эриксон: 1,7,2,5,3,8,4,6,9,10.
Росси: Ничего не понимаю.
Эриксон: Когда я считаю от одного до десяти, я начинаю с единицы и кончаю десятью.
Росси: Но если изменить порядок…
Эриксон: …то числа все равно будут лежать в интервале от 1 до 10.
Росси: Что Вы хотите этим сказать?
Эриксон: Я просто показал Вам, как можно посчитать от 1 до 10 таким образом, что никто даже не догадается об этом. Все будут заняты поиском отсутствующих чисел.
Росси: А чего Вы этим добиваетесь?
Эриксон: Я добиваюсь того, что на сознательном уровне никто не понимает, что я считаю от 1 до 10.
Росси: И таким способом Вы можете вполне погрузить пациента в транс. Ведь если Вы тщательно замаскируете то, что считаете от 1 до 10, он погрузится в транс, не осознавая этого.
Эриксон: Потому что он будет безуспешно отгадывать формулу моей последовательности.
Росси: Вы хотите сказать, что поскольку сознание пациента отвлекается на разгадывание Вашего головоломного порядка чисел, сам пациент погружается в сон совершенно бессознательно. Он не осознает этого!
Эриксон: Знаете мой излюбленный прием? Сначала я говорю: "Сейчас я досчитаю до 20 – и Вы заснете." А чуть позже добавляю: "У такого-то было восемь детей, но они обходятся дешевле, если все покупать на них дюжинами".
Росси: Вы предпочитаете этот метод наведения транса, потому что здесь Вы полностью исключаете сознательный фактор. На этот раз сознание остается в полном неведении насчет транса.
Эриксон: Совершенно верно. Когда пациент пытается решить какую-то важную проблему, но при этом годами избегает одного упоминания о ней – необходимо любыми средствами лишить его этой защитной реакции.
Росси: И пациент, освободившись от своих привычных отговорок и уловок, погружается в гипнотерапевтический транс. И он будет совершенно изумлен, когда узнает, что, оказывается, все это время пытался разобраться в своих проблемах – и при этом не догадается, что делал это в состоянии гипнотического транса. Метод наведения транса с полным отсутствием осознания этого пациентом – весьма благодатная почва для дальнейших исследований.
Эриксон: (Эриксон приводит примеры того, как пациенты погружались в транс только благодаря определенной интонации голоса психотерапевта. Стоит только воспроизвести такую интонацию – и все происходит просто мгновенно, а пациент даже не осознает этого.)
2.4. Девятый "визит" Февральского человека: как с помощью "трансового" письма углубить возрастную регрессию и усилить чувство внутреннего комфорта
Эриксон: 1942-й. А кто я? (Клиентка явно подавлена.) Вы меня помните?
Клиентка: Да. Вы – Февральский человек.
Эриксон: Что Вас так огорчило? Вы можете мне рассказать об этом? Вы ведь действительно можете со мной поделиться, правда? Не хотите ли мне сказать что-нибудь?
Клиентка: Это очень важно.
Эриксон: Мне хочется Вам помочь. Ведь это было так неудобно, да? Вы так неудобно себя чувствовали. А мне бы не хотелось, чтобы что-то причиняло Вам неудобство. Мне кажется, что лучше разделить это со мной. Так не хотите мне рассказать? Ну, подумайте еще немножко. Вот Вам карандаш. Не хотите говорить – можете написать. Я думаю, Вам неприятно говорить об этом – но написать об этом – совсем другое дело. Ну,так как? Напишете? Хорошо. Только пишите быстро. А теперь выслушайте меня внимательно. Я – Февральский человек. Я не могу Вам точно объяснить, что это такое, но за одно могу поручиться: если Вы поделитесь со мною своими проблемами, то начнете в них разбираться. Ведь смогли же Вы мне рассказать о своих детских переживаниях – то, что говорили мне вчера, в прошлом и в позапрошлом году? Вы меня понимаете? Может быть, обсудим это еще раз? (Клиентка отрицательно качает головой.) А теперь выслушайте меня очень внимательно. Сейчас 1942 год, согласны? Но ведь время не стоит на месте, и скоро мы попадем в какой-нибудь другой год, и даже не в 1941-й. Все больше вещей ускользает от Вашего понимания, Вы их забываете – забываете – забываете – забываете – и вот перед нами опять маленькая девочка, веселая и счастливая. Ну, а теперь давай поговорим. А для начала – здравствуй.
Клиентка: Привет.
Эриксон: Сколько тебе лет?
Клиентка: Шесть.
Эриксон: А давно у тебя был день рождения?
Клиентка: Месяц назад.
Эриксон: А ты знаешь, кто я?
Клиентка: Конечно.
Эриксон: Ну, и как меня зовут?
Клиентка: Февральский человек.
Эриксон: Мы уже встречались?
Клиентка: Множество раз.
Эриксон: А мы продолжим наши свидания?
Клиентка: Конечно, Ведь Вы сами сказали мне об этом.
Росси: Вы даете клиентке возможность написать на бумаге то, что она не может произнести вслух – и возрастная регрессия переносит ее на три года назад. Вы, очевидно, уловили, что клиентка ощущает некоторый дискомфорт по мере углубления возрастной регресии – и Вы сделали так, чтобы она смогла преодолеть все подстерегающие ее "регрессионные" препятствия. Затем Вы переходите к более направленному внушению и опять "знакомите" ее с Февральским человеком – в результате клиентка переходит к своему шестилетнему возрасту. Как Вам кажется, я правильно расшифровал ее поведение?
Эриксон: (Кивает утвердительно.)
2.5. Множественная возрастная регрессия; обучение в условиях сомнамбулического транса; как новое осознание и новые навыки проявляются под видом отказа или отрицания
Эриксон: Ну хорошо, а как мне обращаться к тебе?
Клиентка: У меня целая сотня имен.
Эриксон: И какое тебе больше нравится?
Клиентка: Мне хотелось бы, чтобы Вы звали меня Джейн.
Эриксон: Почему именно Джейн?
Клиентка: Потому что меня так еще никто не называл.
Эриксон: Хорошо, Джейн. Договорились. Итак, тебе ровно шесть лет. Хочешь посмотреть, что у меня есть? У меня есть потрясающие часы. Вот скажи им "откройтесь".
Клиентка: Откройтесь. (Что-то щелкает – и часы открываются. Клиентка смеется.) Как здорово! А можно еще раз? Вы нажали на кнопку?
Эриксон: Совершенно верно. Какая умная девочка.
Клиентка: Конечно.
Эриксон: И ты, наверное, теперь не считаешь, что это часы с секретом? Это просто обычные хорошие часы, правда? А какого они цвета?
Клиентка: Золотого или серебряного. Наверное, все-таки золотого. Золото с серебром – так сказал бы Ларри.
Эриксон: А кто это такой?
Клиентка: Мой брат.
Эриксон: А как ты думаешь, что призойдет, когда ты вырастешь?
Клиентка: Не знаю. И, наверное, не буду знать еще очень долго.
Эриксон: Здесь есть кто-нибудь, кроме нас?
Клиентка: Нет.
Эриксон: Только мы с тобой?
Клиентка: Да.
Эриксон: Когда-нибудь, когда ты станешь старше, когда ты вырастешь и повзрослеешь и вдруг почувствуешь себя несчастной, может быть, тогда ты сможешь все мне рассказать. Ты не против?
Клиентка: Нет,конечно.
Эриксон: А если что-нибудь причинит тебе боль, что ты будешь делать?
Клиентка: Наверное, сойду с ума от горя.
Эриксон: Представь себе, что ты очень несчастна. Как ты будешь себя вести?
Клиентка: Я не покажу вида, что мне плохо.
Эриксон: Ты никому ничего не расскажешь. А мне?
Клиентка: Вам расскажу.
Эриксон: Все-все?
Клиентка: Может быть.
Эриксон: Допустим, что я могу тебе в этом помочь.
Клиентка: Я должна знать точно. А может быть, Вы просто посмеетесь надо мной?
Эриксон: Я не посмеюсь. Я никогда не смеюсь над такими вещами. Так все-таки расскажешь?
Клиентка: Да.
Эриксон: Ты уверена в этом?
Клиентка: Да.
Эриксон: Ну, время расставаться, Джейн. Мы еще увидимся – это я тебе обещаю. Я не могу назвать точную дату – но когда я вернусь, я возьму тебя за руку, как сейчас и пересчитаю твои пальчики – 1,2,3,4. И никто, кроме меня, так не сделает. Я обязательно вернусь, чтобы опять увидеться с тобой – а сейчас ты должна немного отдохнуть. А когда я появлюсь, возьму тебя за руку и пересчитаю твои пальчики – ты ведь не станешь сомневаться в том, что я вернулся? Теперь я хочу, чтобы ты выполнила одну мою необычную просьбу – посиди тихо и постарайся на минуту заснуть. Спи. Спи. Спи. Спи. Крепко спи. И вот уже наступил 1945 год. (Пауза) Кстати, Мисс С., какое сегодня число?
Клиентка: (Называет правильную дату.)
Эриксон: Вы спите?
Клиентка: А что, я должна спать?
Эриксон: Как Вы думаете, по какой причине Вы здесь очутились?
Клиентка: Вы хотите мне помочь, но я не нуждаюсь ни в чьей помощи.
Эриксон: А что мне сделать, чтобы Вам помочь?
Клиентка: Понятия не имею.
Росси: При Вашем очередном "свидании" с клиенткой Вы возвращаетесь к уже знакомым ей по прежним сеансам темам (развитие, несчастье), и они помогают Вам восстановить прежнюю систему отношений "регрессионного" транса. Последним аккордом возрастной регрессии является переориентация клиентки на истинную дату проведения сеанса, причем не последнюю роль в этой переориентации играет добавленная к Вашему традиционному рукопожатию важная деталь – то, как Вы пересчитываете пальцы на ее руке. Но, возвращая клиентку в настоящее время, Вы не выводите ее из транса. Правда, случайный наблюдатель может сделать вывод о том, что клиентка очнулась – и поэтому правильно ориентируется во времени ( Ваш вопрос: "Вы спите?" и ответ клиентки: "А что, я должна спать?"). На самом же деле, так как Вы нигде не говорите, чтобы она проснулась, ее "регрессионный" транс просто переходит в сомнамбулический: хотя клиентка ведет себя так же, как в обычном состоянии бодрствования, она сохраняет с Вами "трансовые" отношения по схеме "клиентка – Февральский человек". Сомнамбулический транс служит мостиком между "трансовой" реальностью и реальностью бодрствующего человека. Может быть, поэтому Вы и предпочитаете обучение в условиях сомнамбулического транса любому другому методу. Вы согласны с этим?
Эриксон: Гм. Кстати, обратите внимание на мои бесконечно повторяющиеся уверения в готовности оказать помощь. Я пытаюсь успокоить клиентку на различных уровнях возрастной регрессии.
Росси: И все-таки в конце клиентка призносит: "Вы хотите мне помочь, но я вовсе не нуждаюсь в помощи."
Эриксон: Просто она начинает понимать, что помощь-то ей необходима.
Росси: Потому что когда нам действительно что-то очень нужно, сознание это признает, только после прохождения сквозь призму нашей "негативной" защиты признание приобретает противоположную полярность: "Я не нуждаюсь в этом."
Эриксон: Гм.
Росси: Когда я работаю, то очень часто ловлю себя на мысли о том, что одновременно с тем, как меня осеняет какая-нибудь необыкновенная идея, я говорю сам себе: "Нет, это не так". Новое очень часто появляется под видом отрицания.
Эриксон: Маленькой Бекки сейчас два года (Бекки одна из внучек Эриксона). В день своих именин она полностью оправдала славу своего "ужасного" возраста. Сначала она говорила на все: "Это мое, мое, мое". Потом добавила: "Я сама, я сама, я сама." Сначала она определила, что же является ее собственностью, а потом поняла, что она теперь будет с этим делать.
Росси: Поэтому когда у детей появляются какие-то новые навыки, очень важным для них является факт признания того, что они овладели чем-то новым, и они отказываются от какой бы то ни было помощи (используя отрицание). Это напоминает мне первое "нет" новорожденного, которое можно усмотреть в том, как он, наевшись, отворачивает свою голову от материнской груди (не это ли прообраз отрицательного качания головой?).
Эриксон: Я добился того, что клиентка миновала свою неуверенность – свое "может быть". (Клиентка сначала дважды повторяет "может быть", а потом дважды отвечает Эриксону "да" на его предложение помощи.)
Росси: Мы очень часто запускаем этот примитивный механизм защиты, построенный на отрицании, как от других людей, так и от самих себя, когда в нас зарождается что-то новое.
Эриксон: Мы начинаем пользоваться этим в весьма раннем возрасте.
2.6. Как усилить внутренние обязательства пациента и веру в неизбежность излечения; Эриксон задает вопросы, "прочищающие" благоприятные для внушения подсознательные каналы
Эриксон: Давайте кое-что обсудим. Сейчас июнь, потом наступит июль, за ним август. Вы плавали этим летом?
Клиентка: Нет, я не особенно "тепло" отношусь к воде.
Эриксон: А почему?
Клиентка: Не знаю. Но при виде воды мое сердце начинает выпрыгивать из груди. Я ее боюсь, но сама не знаю почему. Я безумно ее боюсь.
Эриксон: Неужели так сильно?
Клиентка: Просто чертовски сильно. У меня появляется такое ощущение, будто я ношусь взад и вперед как угорелая.
Эриксон: И что Вы делаете?
Клиентка: Это зависит от ситуации. Если мне никак не удается отвертеться от купания, я очень осторожно захожу в воду сантиметров на десять, затем извиняюсь и убегаю.
Эриксон: И давно у Вас этот страх плавания?
Клиентка: Черт возьми, я не знаю.
Эриксон: А Вам бы хотелось поплавать?
Клиентка: Хотелось бы. Терпеть не могу чего-нибудь бояться. Это меня сковывает.
Эриксон: А с чего это началось?
Клиентка: Не знаю.
Эриксон: А давно Вы боитесь воды?
Клиентка: Не могу вспомнить. Мама рассказывала, что когда мы были совсем маленькие, она, бывало, не успеет оглянуться, а мы уже в воде по самую шею.
Эриксон: А когда Вы еще могли зайти в воду без проблем?
Клиентка: Не знаю – только теперь мне всегда надо пересиливать себя для того, чтобы это сделать. Надо сказать, что это малоприятное ощущение.
Эриксон: А что Вы делали после Вашего последнего купанья?
Клиентка: Вытерлась полотенцем и вернулась домой.
Эриксон: И как Вы себя чувствовали?
Клиентка: Чертовски напуганной.
Эриксон: И как долго это продолжалось?
Клиентка: Да не очень-то долго. Мы ехали из больницы в этот как его? – Генри-Нолл, и всю дорогу мое бедное сердце колотилось, как сумасшедшее. Но зато после этого по дороге домой – я чувствовала себя освеженной. Вода была такая приятная.
Эриксон: А Вам не хотелось бы избавиться от своего страха?
Клиентка: Конечно, хотелось бы. Я думаю, что каждый человек должен уметь плавать. Я делала несколько попыток, но потом в панике все бросала и убегала, как сумасшедшая.
Эриксон: Прямо вот так и бежали, как сумасшедшая?
Клиентка: Да. Я буквально выпрыгивала из воды и убегала на приличное расстояние.
Эриксон: Ну, хорошо. Так Вы действительно хотите научиться плавать?
Клиентка: Безусловно.
Эриксон: А как Вы думаете, У Вас получится?
Клиентка: Не знаю. Я уже все испробовала: я всячески пыталась убедить себя, что не должна бояться – но от этого было мало толку.
Эриксон: Да, все впустую.
Клиентка: Именно так.
Эриксон: Все Ваши доводы на Вас не подействовали, так ведь? Ваши уговоры не помогли, да?
Клиентка: Иногда они полезны, но в этом случае все окончилось неудачей.
Эриксон: А как Вы считаете, что бы могло Вам помочь?
Клиентка: Наверное, психоанализ – но на курс нужно три или четыре тысячи долларов.
Эриксон: Но ведь самоуговоры не помогут?
Клиентка: Это совершенно очевидно. Если только я не была слишком снисходительна к себе.
Эриксон: Хотите заключить пари?
Клиентка: Я готова на все.
Эриксон: Хотите поспорить, что Ваш страх можно победить?
Клиентка: Это бесспорно.
Эриксон: Вы уверены?
Клиентка: Да.
Эриксон: Точно уверены?
Клиентка: Абсолютно.
Эриксон: А как Вам кажется, сколько у Вас уйдет на это времени?
Клиентка: Не знаю.
Эриксон: Но Вы ведь хотите начисто избавиться от своего страха?
Клиентка: О, абсолютно!
Эриксон: Может быть, Вы имеете какое-нибудь представление о том, что могло бы Вам помочь?
Клиентка: Если верить мистеру Меннингеру, то существует какаято первопричина моего страха.
Эриксон: Совершенно верно.
Клиентка: Ах, если бы только я знала, что это за первопричина!
Эриксон: Вы бы хотели это выяснить?
Клиентка: Да, но я не могу. По крайней мере, до сих пор не могла.
Эриксон: Это пока Вы сами пытались разобраться. Но может быть, у Вас все получится с чьей-нибудь помощью?
Клиентка: Может быть. Но кто же из посторонних сможет помочь мне вспомнить события из моей же жизни? Может быть, мои страдания связаны с вытеснением. Что Вы на это скажете, доктор Финк? Молчит, как сфинкс.
Эриксон: "Сфинкс" рифмуется с "Финк". Какая разница – помните Вы или нет, можете Вы или нет. Что Вы будете делать, если кто-нибудь поможет Вам все вспомнить?
Клиентка: Я попытаюсь проанализировать ситуацию и выяснить, что же заставило меня так испугаться.
Эриксон: Но может ведь так случиться, что эта ситуация и должна была Вас напугать?
Клиентка: Но тогда я бы ее запомнила – потому что я, как и Вы, помню о том, как я чего-то испугалась.
Эриксон: Вы должны помнить это и понимать это. А теперь давайте сделаем следующий шаг. А вдруг Вы помните, но не хотите вспоминать по какой-то причине?
Клиентка: Но ведь я пытаюсь.
Эриксон: Вы, конечно, пытаетесь, но так ли Вы заинтересованы в успехе?
Клиентка: Да.
Эриксон: Вы уверены?
Клиентка: Да.
Эриксон: Может быть, Вы сначала закончите эту сигарету?
Клиентка: Да. Пока подожду со второй. (Докуривает сигарету.)
Росси: Итак, страх воды в полном разгаре. Клиентка осознает, что "она страдает из-за вытеснения", а Вы задаете такие вопросы, что она начинает верить, что Ваша психотерапия поможет ей все вспомнить и тем самым разрешит ее проблемы. Вы добиваетесь того, что клиентка берет на себя внутреннее обязательство победить свой страх – в отличие от ее прежних пресных попыток ("Вы, конечно, пытаетесь, но так ли Вы заинтересованы в успехе?"). Я, вообще, обратил внимание на то, что прежде чем начать свою гипнотерапевтическую работу (в узком смысле этого слова), Вы стараетесь сделать так, чтобы пациент чувствовал себя обязанным изменить свое состояние и вылечиться.
Эриксон: Он должен совершенно четко это осознать (ответ клиентки "Абсолютно").
Росси: И даже после этого Вам желателен более определенный настрой, и клиентка еще раз сообщает Вам о своем решении: "О, абсолютно!" Зачем Вам так нужна эта определенность?
Эриксон: Она должна перебороть свой страх!
Росси: Итак, Вы пытаетесь вызвать и использовать ментальный механизм чувства уверенности. Уверенность активизируется сильнее неуверенности. Для того, чтобы преодолеть что бы то ни было, необходима полная уверенность в победе – и клиентка должна взять на себя обязательство победить свой страх.
Эриксон: Да. Представьте, что Вы берете в руки игрушку и прячете руки за спину, а затем предлагаете ребенку отгадать, в какой руке игрушка.
Росси: Тем самым Вы вовлекаете ребенка в веселую игру "Угадай-ку", и даже если он прежде и не любил игрушку, которую Вы спрятали – он все равно захочет ее найти. Можно проследить простую аналогию: преодоление страха плавания – это игрушка, которая должна заинтересовать клиентку.
Эриксон: Она должна захотеть вылечиться.
Росси: Она должна не просто захотеть – она должна понять, что обязана это сделать. Это очевидная установка на неизбежность излечения, и Вы формируете эту установку еще до начала всякой "трансовой" работы и до всякого лечебного внушения. Установка на ожидание исцеления – это та удобренная почва, в которую Вы бросаете зерна внушения. Вы повышаете подсознательную активность в зоне травматических ассоциаций и тем самым "прочищаете" подсознательные каналы для терапевтического гипноза.
Эриксон: Благоприятные для внушения подсознательные каналы!
