Самоактуализация может иметь как позитивные, так и негативные последствия для организма. Ослабление напряжения является сильным побуждением только у больных организмов. Наоборот, здоровый организм нацелен в первую очередь на «формирование определенного уровня напряжения, такого, которое сделает возможной дальнейшую упорядоченную деятельность» (цит. по Фэйдимен, Фрейгер, 1996, с.289). Гольдштейн утверждает, что нормальный организм может временно отложить еду, сон, секс и т.д., если есть другие мотивы — любопытство или желание игры. Собственно организм Гольдштейн рассматривает в терминах «фигуры» и «фона». Фигура — это любой процесс, который возникает и выделяется на фоне. Фигуры (процессы) делятся на естественные и неестественные. Неестественные фигуры (процессы) — это продукт травматических событий или многократных упражнений в условиях, лишенных смысла. Эти неестественные фигуры изолированы от всего организма и их фон также представляет собой изолированную часть организма. Фигура (процесс) считается естественной, если она отражает предпочтения индивида и тогда его поведение упорядоченно, «флексибельно» и соответствует ситуации. Если задача человеку навязана — поведение ригидно и механистично.
А.Маслоу особо отметил анализ Гольдштейном симптоматики пациентов страдающих травматическими повреждениями мозга. Его (Маслоу) очень заинтересовала описанная Гольдштейном разница между «функциональными реакциями, или реакциями, направленными на преодоление угрозы и катастрофическим поведением, возникающим в результате невозможности преодолеть эту угрозу» (Маслоу, 1999, с.211). Маслоу считает, что описанное поведение в корне отличается от невротического и нуждается в специальной интерпретации: чувство безнадежности и глубокого уныния, являющееся следствием жизни в условиях «хронической депривации», обреченности на бесконечное разочарование, приводит в какой-то момент к пониманию, что «борьба бессмысленна» и дезорганизованное, катастрофическое поведение в таком случае — «отказ от преодоления» (там же, с.212). Знакомство с биографическими данными А.Маслоу показывает, что такого рода переживания были ему самому знакомы и оказали огромное влияние на его жизнь и творчество. Такие переживания — это «вызов» (Дж.Кэмпбелл, Т.Грининг), который может быть принят, и тогда мы можем стать свидетелями рождения в борьбе «героя» (Дж.Кэмпбелл) или экзистенциальной реакции (Т.Грининг), заключающейся в трезвом и беспощадном анализе, диалектической конфронтации негативного и позитивного аспектов проблем, творческой реакции и трансценденции, преодоления оппозиции. Но вызов может быть и не принят — отказ может носить форму «упрощенного оптимизма» (Т.Грининг) — неадекватное упрощение ситуации, проблемы, конфликта с акцентом на позитивном аспекте — триумф, ложная победа над трудностями; или «упрощенного пессимизма» — фаталистическое отношение к негативным сторонам вызовов. К.Хорни называет эту реакцию «чувством смирения» и считает ее препятствием на пути самоанализа.
К.Хорни («Самоанализ») считала, что каждая личность естественно стремится к самореализации: в каждом из нас есть желание к развитию личности, стремление стать человеком сильными цельным, в каждом из нас дремлют способности и дарования, как правило заторможенные невротическими тенденциями. Невротические тенденции — в первую очередь следствие неблагоприятных условий жизни, главная их опасность — они придают человеку ощущению безопасности («упрощенный оптимизм») и, в этом качестве, ограждают и «защищают» человека от жизненных трудностей. Для того, чтобы человек начал реальную борьбу с проблемами, он должен «проснуться» от невротического сна, а для этого должно произойти какое-то побуждающее событие. Только событие может подтолкнуть человека к обращению к психотерапевту, но К.Хорни считает, что еще лучше — заняться самоанализом, потому что «пациент интуитивно знает, чего следует избегать… тогда как аналитик, сколько бы чувствительным он не был, может ошибаться и предложить пациенту преждевременное решение» (цит. по Марсон, 1999, с.246). Кроме того, самоанализ не представляет из себя опасностей и риска: «случаи самоанализа, которые я наблюдала, никогда не приводили к нежелательным последствиям» (там же, с.245). Свободная ассоциация при самоанализе, на первый взгляд, более проста: человек находится наедине с самим собой, ему не надо ничего сочинять, нет других, перед кем можно было бы испытывать стыд, однако «препятствия для свободного самовыражения всегда находятся внутри нас» (там же, с.247). Человек желает освободиться от невротической реакции (тенденции), но «некоторые аспекты невроза имеют для него огромную субъективную ценность и служат, в его глазах, гарантами безопасности и будущего вознаграждения» (там же, с.250). Хорни специально отмечает, что ограничением самоанализа является слишком сильное развитие вторичных механизмов защиты: «если весь невроз в целом сохраняется из-за твердого убеждения в том, что все хорошо, правильно и неизменно, то почти нельзя рассчитывать на побуждение, направленное на изменение чего бы то ни было» (там же, с.251). Несмотря на эти опасности, Хорни считает, что самоанализ в целом обычно бывает конструктивным для индивида. Он помогает индивиду реализовать ту сущность, которая скрывается в «психическом центре» индивида, и не видна ему, потому что скрывается под завесой «невротической дымки», созданной неблагоприятными условиями жизни. Эту дымку лучше всего развеивает самоанализ — некоторый набор интеллектуальных усилий в духе интроспекционизма, операция, которую человек проводит сам на себе. П.Марсон (1999) считает, что слабым местом самоанализа является отсутствие трансферта — «ведь больному не на кого перенести свои чувства и установки, приобретенные в детстве и повлекшие за собой психические нарушения» (Марсон, 1999, с.253). Автор считает, что такой объект конструируется в собственном «Эго» человека методом идентификации (конструирование объекта на внутреннем плане, взамен утерянного (отсутствующего) на внешнем), что приводит в нарциссической установке, блестяще проанализированной Ж.Лаканом. Этот объект «я-идеал» — только источник вторичных идентификаций, выполняющий функции «либидинальной нормализации». Но это только функция, которая может стать неустранимой и фиксирует человека на стадии зеркала, где внутренние импульсы бросают человека «от несостоятельности к опережению — драму, которая фабрикует для субъекта, попавшегося на приманку идентификации чреду фантазмов… чья жесткая структура и предопределяет собой все дальнейшее его умственное развитие» (Лакан, 1997, с.11).
К.Хорни особо выделяет потребность в безопасности и называет три основных принципа поиска безопасности:
1) движение к чему-либо (moving forward), выражающееся в поисках любви;
2) движение против (moving against), выражающееся в агрессии;
3) движение от (moving away from), выражающееся в установке на бегство или уход в себя.
3.2.2. Самоактуализация по А.Маслоу
«Нам некуда больше бежать,
кроме как внутрь самих себя, в самость,
как средоточие нравственных ценностей»
§ 1. Краткие биографические сведения
Абрахам Маслоу родился 1.04.1908 года в Нью-Йорке в семье эмигрировавших из Киева русских евреев. Абрахам был старшим из семи детей. Отношения с родителями не отличались ни теплом, ни близостью. Некоторые биографы отмечают, что эдипов комплекс Абрахам не переживал, поэтому в дальнейшем не поверил в метапсихологию З.Фрейда. Мать, Роза Маслоу, была очень религиозной необразованной женщиной и регулярно угрожала сыну, что Бог накажет его за все проступки, даже мельчайшие. В результате Маслоу усомнился в Боге и научился ненавидеть религию. Среднее образование он получал в бесплатных нью-йоркских школах. Когда Абрахаму было 9 лет, семья переехала из еврейского района города в другой, и Маслоу, обладавший типично еврейской внешностью узнал, что такое антисемитизм. В школе он был в изоляции; отца вспоминал как любителя виски, женщин и драки. Кроме того, отец регулярно внушал сыну, что тот уродлив и глуп. Позже Маслоу примирился с отцом, и даже говорил о нем с теплотой, с матерью же отношения оставались враждебными до конца. В своих воспоминаниях он охарактеризовал ее как невежественную женщину, которая настолько не любила своих детей, что это почти доводило их до душевного расстройства: «Удивительно, что имея такое детство я не заболел психозом. Я был маленьким еврейским мальчиком среди не евреев. Это немного напоминает ситуацию, когда первый негр поступил в школу для белых. Я был одинок и несчастен. Я вырос в библиотеках, среди книг, без друзей» (цит. по Хьелл, Зиглер, 1997, с.480). По совету отца Маслоу сначала поступил в юридический колледж в интересах семейного бизнеса, но, быстро утратив интерес к учебе, не закончил даже первого курса. В 1928 году он женился на своей кузине Берте и они вместе уехали в Висконсин, где учились в Мэдисонском университете. Там Маслоу стал бакалавром (1930), магистром (1931) и, наконец, доктором (1934) психологии. Во время учебы он оставался стеснительным и скромным молодым человеком, которого очень любили преподаватели. Позже Маслоу так охарактеризовал это время: «Жизнь фактически не начиналась для меня, пока я не женился и не уехал в Висконсин» (там же, с.481).
Из приведенных биографических данных видно, что:
1) Маслоу никогда не был счастливым ребенком и поэтому не мог написать «психологию здорового и счастливого ребенка», как это утверждают некоторые критики. Жизнь изолированная, без друзей и тепла в доме, неизбежно порождала мечты о счастье, неосуществимые мечты, именно поэтому психология Маслоу во многом носит утопический характер.
2) Окружение, воспринимаемое и переживаемое как враждебное и непонимающее, наложило еще один неизгладимый отпечаток на теорию Маслоу: во всех известных автору произведениях Маслоу (см. библиографию) акцентируется предпосылка: хорошему от природы человеку противостоит в лучшем случае безразличный, а то и враждебный мир. Именно поэтому, по мнению автора, в качестве отправной точки в движении к самоактуализации Маслоу выбрал теорию Гольдштейна, а не Адлера, Юнга, Салливана и т.п.
3)Взаимоотношения с матерью, идея неизбежного наказания за проступки, так же наложили отпечаток на психологические идеи Маслоу: любое отступление от правильных действий и движения в направлении самоактуализации чревато неврозом; неразвитые способности утрачиваются навсегда: «Очень важно, чтобы каждый человек усвоил горькую истину: любое отступление от родовых добродетелей, любое преступление против своей собственной природы, любое злое деяние (все без исключения!) откладываются в нашем бессознательном и заставляют нас презирать самих себя» (Маслоу, 1996, с.28).
4) Известно, что теории любви строят те, кто ее не знает. Маслоу строит теорию «даосской», «незаинтересованной любви и восхищения Бытием другого» и характеризует высшие проявления этого чувства как возвышающегося «до полного невмешательства, приятия объекта любви таким, какой он есть», полного отказа даже от «малейшего желания изменить или улучшить его… Необходимо крепко любить ребенка для того, чтобы позволить ему развиваться самостоятельно, следуя внутренним позывам» (Маслоу, 1999, с.29). Автор полагает, что такая характеристика высших проявлений любви так же имеет корни в биографии Маслоу.
Вернемся к биографическим данным. Теперь на очереди научная биография Маслоу. Сначала он увлекся бихевиоризмом Уотсона, который был тогда в моде, и сосредоточил свои усилия на классических лабораторных исследованиях с собаками и обезьянами. Первые его работы были посвящены анализу эмоциональных проявлений отвращения у собак и особенностям протекания процессов обучения у приматов. Докторская диссертация Маслоу была посвящена проблемам доминирования у приматов. Основная идея заключалась в том, что доминирование у приматов, как правило, устанавливается посредством визуального контакта, а не борьбы. После получения докторской степени Маслоу возвращается в Нью-Йорк, где работал ассистентом-исследователем по социальной психологии у известнейшего теоретика научения Э.Торндайка. Маслоу описывает Нью-Йорк той поры, давший прибежище блестящей плеяде деятелей культуры, науки, искусства, как «центр психологической вселенной». Маслоу встречается и занимается с известнейшими психологами психоаналитической школы — А.Адлером, Э.Фроммом, К.Хорни, сам проходит курс анализа. Эта работа и собственный анализ произвели на Маслоу очень сильное впечатление, показав ему бездну, разделяющую интеллектуальное познание и «опыт нутра». Он решает, что психоанализ — наилучший из методов терапии и переключается на исследование сексуального поведения и его влияния на адаптивность человека. Позже, во время Второй мировой войны, интересы Маслоу сместились к психологии личности, он решил посвятить себя «нахождению психологии для дел мира». Огромное влияние на него в это время оказали один из основателей гешталь-психологии Макс Вертхаймер и Рут Бенедикт, блестящий культуролог-антрополог. Культурологию, социальную антропологию Маслоу начал изучать еще в Висконсине, где он изучал работы Малиновского, М.Мид, Бенедикт и Линтон. В Нью-Йорке он мог заниматься с ведущими фигурами в области культурологии и персонологии, занимавшимися применением психоаналитических теорий к анализу поведения в других культурах. Огромное впечатление на него произвела работа Самнера «Пути народов», где анализируется механизм воздействия культуры и ее предписаний и паттернов на поведение человека. Но личное обаяние Вертхаймера и Бенедикт оказалось сильнее. Работы Вертхаймера по продуктивному мышлению были близки к собственным исследованиям Маслоу о творчестве. Именно из гешталь-психологии он вынес представления о том, что важнейшим элементов в творческом мышлении и решении задач является способность воспринимать целое и мыслить с точки зрения паттерна целого, а не изолированных частей. Исключительное влияние на мышление Маслоу оказала работа К.Гольдштейна «The Organism», главная мысль которой — организм есть единое целое и то, что происходит в любой части — затрагивает весь организм. Важное значение для Маслоу имел и индивидуализм Гольдштейна, его противопоставление самореализующегося организма не слишком благожелательному окружению, миру и идея приоритета интересов организма. Собственно понятия «самоактуализация» в работах Гольдштейна практически неотличимо от «самореализации» и не прописано четко, но для построения новой теории оно подходило именно неопределенностью, поэтому Маслоу с удовольствием и энтузиазмом взялся за развитие теории самоактуализации, как важнейшего элемента новой, гуманистической психологии. В предисловии к «Психологии бытия» он пишет: «Если выразить в одной фразе, что значит для меня гуманистическая психология, то я бы сказал, что это интеграция Гольдштейна (и гештальт-психологии) с Фрейдом (и различными психодинамическими психологиями) под эгидой духа моих учителей в Висконсинком университете» (цит. по Фэйдмен, Фрейгер, 1996, с.285).
§ 2. Самоактуализация. Этимологический и содержательный анализ
Итак, самоактуализация (the self-actualization) —термин, производный от первого корня «self» и второго корня «act». «Оксфордский словарь современного английского языка для студентов» (Москва–Оксфорд, 1984) дает следующее значения:
1) the self — person’s nature, special qualities; one’s own personality: my former self, myself as I used to be.
2) act — to something; action-process of doing things; actuality — actual existence, reality происходит от латинского корня «actus» — что значит поступок, деятельность.
«Современный философский словарь» под ред. В.Кемерова (Лондон–Москва, 1998) сообщает, что «Я (Эго, self) — понятие, предназначенное во-первых, для обозначения действующего агента, актора, во-вторых, для фиксации центра инициативы или сущности личности, источника ее активной деятельности, в-третьих, для фиксации ментальной репрезентации личности, ее самосознания, ее представления о себе. «Предпосылки понимания Я (Эго, self) как активного начала содержатся даже в натуралистических теориях прошлого, где tabula rasa, восприняв и запечатлев в себе внешние воздействия начинает, селектируя информацию, приспосабливаться к реальности» (с.1047). В англоязычной литературе разграничивается Я-объект и Я-субъект, так как существует два слова, обозначающих Я:
1) I — личное местоимение первого лица, отсылающее к говорящему;
2) the self — буквально означающее «я сам», но фиксирующее также общее понятие Я (самость).
Я-субъекту соответствует «the I» или «Я».
Я-объекту соответствует «the self».
Понятие «self» превращает объективное местоимение в рефлексивное (ср. her и herself). Рефлексивное местоимение означает, что объект, на который направлено действие, и субъект этого действия совпадают (например, «он облил себя»). В этом смысле «self» означает личность, одновременно совершающую действие и претерпевающую его. «Self» так же используется как приставка в обозначении тех видов деятельности, тех типов активности, в которых объект есть тот же самый, что и субъект, агент. Например, «self-love» — любовь к себе; «self-promotion» — самопродвижение; «self-actualization» —самоактуализация.
Итак, в первом приближении термин «самоактуализация» обозначает некоторую деятельность, активность. Особенность этой деятельности, активности состоит в том, что объект, на который направлена деятельность и субъект этой деятельности совпадают (действие направлено на самого себя). Действие должно завершиться каким-то конкретным, описуемым результатом, иметь реальный, материальный характер.
Вторым планом проходит представление о том, что это самодостаточная деятельность. Формула «I did it myself» предполагает, что в процессе действия участвовал только один субъект как источник активности. По логике Аристотеля получается, что к полученному результате (the thing) другие субъекты непричастны.
Автор в очередной раз вспомнил Аристотеле не только потому, что Маслоу практически в каждый из трех анализируемых работ говорит о необходимости преодоления «дихотомической» логики Аристотеля и о том, что самоактуализированные люди непременно трансцендируют эту логику, причем сделают это без труда. К.Левин (1990) сформулировал идею противоположности аристотелевского и галилеевского способов мышления по отношению к проблеме соотношения наследуемого и средового в формировании человека. Д.Леонтьев (1997) указывает, что аристотелевский подход — это подход, при котором атрибуты, свойства и черты объекта считаются внутренне присущими ему самому. «В психологии галилеевский способ мышления означает, что свойства, которые мы приписываем человеку, формируются и проявляются только во взаимодействии с другими людьми, с жизненным миром в целом» (Леонтьев Д., 1997, с.51). Д.Леонтьев считает, что только отказ от аристотелевского взгляда может позволить начать конструирование «экзистенциального образа человека», что, в свою очередь может стать первым шагом по направлению к выходу в «Онтологию жизненного мира».
В первом приближении видно, что понятие самоактуализации относится к аристотелевскому взгляду, и что эту замкнутость рано или поздно необходимо будет преодолеть.
Далее следует прояснить, с какой частью реальности, действительности связывает Маслоу понятие «самоактуализация». «Этот термин выражает «полноценное развитие человека» (исходя из биологической природы), которое (эмпирически) нормативно для всего вида, безотносительно ко времени и месту, то есть в меньшей мере культурно обусловлено. Оно соответствует биологической предопределенности человека, а не исторически-произвольным, локальным ценностным моделям… Оно также обладает эмпирическим содержанием и практическим смыслом» (Маслоу, 1996, с.15). Эта референция из «Психологии бытия» имеет в виду следующее:
1. Человек — это субъект, который обладает «биологической предопределенностью» (самостью).
2. Самость является основой «полноценного развития человека». В определенном смысле она «самодостаточна» и не зависит от «исторически-произвольных, локальных ценностных моделей», в большей степени связана с биологической (генетической) природой человека, чем с культурно-историческими обстоятельствами.
3. Развитие (полноценное развитие) есть развертывание заложенных в самость задатков. Этот процесс обладает эмпирическим содержанием (его можно обнаружить, описать, исчислить) и имеет практический смысл.
Приведем еще одно определение, данное Маслоу в статье «Critique of Self-Actualisatioin» (1959): «… самоактуализацию можно было бы определить как такое развитие личности, которое освобождает человека от дефицита проблем роста и от невротических (или инфантильных, или воображаемых, или «ненужных», или «ненастоящих», проблем жизни, так что он может обратиться к «настоящим» проблемам жизни (сущностно и предельно человеческим проблемам, неустранимым «экзистенциальным» проблемам, у которых нет окончательного решения), — и не только обратиться, но и устоять перед ними, и взяться за них. То есть самоактуализация — это не отсутствие проблем, но движение от преходящих или ненастоящих проблем к настоящим проблемам» (цит. по Ассаджиоли, 1997, с.45).
§ 3. Развитие, рост, эволюция и инволюция
Развитие (Ван Геерт, 1995) определяют исходя из семантики слова «develop» (в значении «unfold» — развиваться, развертываться). В качестве метафоры, проясняющей смысл, применяется процесс развертывания скомканного листка бумаги, — в результате можно получить только то, что исходно было заложено в этот комок. Как правило, требуется разграничить развитие и обучение (learning):
1) обучение — это скорее некоторое психическое приобретение, имеет оттенок «продвижение»;
развитие — скорее процесс трансформации, преобразования;
2) обучение — скорее подразумевает активность того, кто учится;
развитие — скорее указывает на то, где оно совершается, чаще всего имеется в виду, что оно совершается «внутри» человека;
3) обучение — требует мотивации, источник которой находится скорее вовне;
развитие — скорее связывается с внутренними движущими силами.
(Тер Лаак, 1996).
Уолш и Бец (1990) указывают, что развитие — это процесс, который включает в себя изменения в области физических и умственных способностей, изменение когнитивной структуры и поведения, социальных ролей и взаимоотношений.
Развитие — одна из форм изменений, перемен. Концепт «перемены» нейтральным образом свидетельствует об отсутствии стабильности, покоя. Идея перемен в древности имела два аспекта: 1) идея циклических перемен, где день сменяется ночью, но ночь сменяется днем; весна — лето — осень — зима так же образует замкнутый цикл. Идея цикличности отражена в мифах о вечном возвращении (М.Элиаде); 2) идее финализма, связанной с конечностью жизни. Эта идея отражена в мифах о рождении героя, авраамических религиях, естественнонаучных теориях (концепция «Большого взрыва»). Оба аспекта перемен существуют неслитно, но и не раздельно. Библия содержит книгу Экклезиаст, а Будда рождается в колыбели индуизма. Идея развития более тесно связана с идеей цикличности. В индуизме Брахма — создает, развивает, Вишну — поддерживает, Шива — разрушает, сворачивает. При этом подразумевается, что в следующем цикле творения всё может повториться. Применительно к человеку эта идея выглядит так: на первом этапе из одной клетки развивается человек (эпоха Брахмы), на втором он находится на пике сил и реализует себя предписанным образом (карма: семья, дети, социальные и религиозные обязанности — эпоха Вишну), на третьем, на фоне убывания физических сил человек сосредоточивается на религиозных обязанностях (эпоха Шивы). Применительно к генетическому потенциалу, задаткам, эта идея означает, что задатки ребенка не могут превосходить, с учетом структуры, задатков родителей. В целом можно в этой концепции выделить два статических состояния: свернутое и развернутое, и два процесса: развития и сворачивания. Для человека идея цикличности не дает идеала: возвращение к первоначальному свернутому состоянию неизбежно. Попытки изменить закономерный ход событий обречены на провал. Остается только расслабиться, отдаться потоку и «плыть по течению и любоваться возникающими пейзажами». Наиболее последовательно этот комплекс идей реализован в раннем даосизме (VI–II вв. до н.э.). Идея цикличности более соотносится с представлениями об «объективном», чем о «субъективном», скорее соответствует взгляду на жизнь «со стороны», чем «изнутри». Идея финализма более молода и более субъективна, здесь мир смотрит на конкретного человека, причем смотрит в упор. Предмет рассмотрения — одна единственная жизнь, которая есть жизнь героя, который должен совершить подвиг, чтобы попасть в священное место (Золушка должна отделить злаки от плевел, познать саму себя и успеть на Бал; Рыцарь должен победить Дракона; подвижник должен отказаться от всего ради любви к Богу). Значит есть Цель, есть текущее положение Героя, на основании расстояния между Героем и Целью в разные моменты времени можно о том, приближается Герой к Цели или удаляется от нее. Герой и сам может судить о успешности своей деятельности, он обладает Компасом (нить Ариадны, клубочек, Священная реликвия). Помощники и Противники корректируют Путь. В отличие от циклических идей, где все процессы развиваются «по горизонтали», в финалистских концепциях благая Цель расположена «вверху», поэтому процесс приближения к ней ассоциируется с термином «рост», что связывается не столько с увеличением физических размеров, сколько с приобретением новых, ранее отсутствовавших свойств и качеств (гадкий утенок становится Лебедем, чудовище становится Прекрасным Принцем и т.п.). Попутно обыгрывается тема выбора нужных и полезных свойств и качеств. В современной науке термин рост ассоциируется с эволюцией, противоположными по смыслу являются вырождение и инволюция. О эволюции сказано много, поэтому остановимся на теории инволюции.
Концепция «инволюции» утверждает, что та или иная популяция растет не за счет совершенствования каких-то качеств особей и увеличения объема их головного мозга, а благодаря упрощению этих качеств и переходу сообщества на более низкую ступень организации. При этом, чем неприхотливей организм, чем проще его организация — тем успешнее осуществляется захват новой ниши. После заполнения данной ниши, происходит следующее «опрощение», которое позволяет расширить свою нишу путем захвата новой.
Основной закон инволюции звучит так: чем ниже спускается живое существо по лестнице инволюции, тем больше численность популяции и шире ареал расселения. При этом у высших живых существ инволюция происходит за счет деградации индивидуального мозга. У низших роль «мозга» берет на себя «групповое сознание», которое заботится об интересах каждого входящего в популяцию индивида. И оно тоже упрощается.
В основе этой концепции лежит парадоксальный «закон необратимости морфологических изменений» Долло, сформулированный в
Судьба человека в этой концепции описывается следующим образом.
Вначале было совершенное существо — Человек. Об этом свидетельствуют древние традиции и религиозные предания, сохранившиеся у всех народов. На Земле некогда был Золотой век, его сменил Серебряный, следом шел Бронзовый и, наконец, наступил Железный, в котором мы и живем сейчас. Люди Золотого века разительно отличались от нас своими способностями, габаритами, продолжительностью жизни и умом. «Мельчала душа, мельчали тела», — писал Овидий. Люди Серебряного века по всем этим параметрам уступали людям золотого и т.п., пока не выродились в «маленьких прожорливых карликов» (Витальев В., 1999).
На протяжении веков процесс вырождения развертывался неравномерно. Некоторые бурно деградирующие группы людей в определенных экологических и исторических нишах отпадали от рода человеческого и превращались в племена человекоподобных существ — гоминидов. А уже из них — в обезьян. Чем ниже находится на лестнице инволюции живое существо — тем быстрее деградирует оно как вид.
«В зависимости от среды обитания изменялась их морфология. Развивались пальцы стопы, появилась пятая рука — хвост, в общем, все — для успешного лазания по деревьям. Постепенно, в зависимости от условий, племя обезьян вырождалось в хороших прыгунов и здесь высокий рост и «передние доли мозга» явно были ни к чему. Эти небольшие зверьки, прыгая с ветки на ветку, отрастили у себя на конечностях перепонки, и уже могли перелетать с дерева на дерево. От них-то и берет свое начало первое поколение птиц» (Витальев В., 1999).
Физическая деградация идет рука об руку с деградацией в духовной сфере. Общая схема процесса выглядит следующим образом (Тихонравов Ю., 1998):
- 1. Естественная жизнь — человек делает только то, на что его толкают внутренние и внешние природные силы;
- 2. Кризис естественности — давление природных сил ослабевает, провоцируя формы собственной активности человека;
- 3. Религиозная жизнь — человек пытается делать только то, что имеет смысл;
- 4. Кризис религиозной жизни — смысл «растворяется», перестает соответствовать жизни человека;
- 5. Моральная жизнь — человек пытается поступать «хорошо» не зависимо от смысла поступка;
- 6. Кризис морали — моральное чувство перестает быть ясным и отчетливым;
- 7. Традиционная жизнь — человек пытается делать только то, что принято;
- 8. Кризис традиции — обычай приходит в противоречие с интересом;
- 9. Правовая жизнь — человек делает только то, что не запрещено властями;
- 10. Реальная (экономическая жизнь) — человек делает только то, в чем видит непосредственную выгоду для себя.
Ю.В.Тихонравов считает, что на этой фазе возможности развертывания человеческого духа исчерпываются и исчезает основа для человеческой активности. Все мировоззренческие установки уже известны и имеют свою «традицию», базирующуюся на жизни относительно стабильных групп. Энтузиазм уже исчерпан, так как каждая мировоззренческая идея уже «прошла свой кризис и приелась своим сторонникам». Человеку остается лишь выбор между а) безумием и самоубийством и б) тихим истощением.
«Неумолимо растет число людей, безумно стремящихся к осуществлению своего произвола. Дух, закованный в трансцендентальную схему, неизбежно идет к своей смерти, а вместе с ним, к своей смерти идет и организованное общество. Когда в обществе остаются только политики, то есть люди с хаосом внутри и безумной волей к власти, начинается война всех против всех. Гибнет не только духовная, но и материальная культура. Человек ослабляется не только как индивид, но и как организованный вид. И он либо гибнет в столкновении с чужаками, либо самоистребляется» (Тихонравов Ю. М., 1998. С. 295-296).
Единственным выходом Ю.Тихонравов считает «тотальную эстетизацию» — сохранение целесообразности за счет отказа от каких-либо «разумных целей», мир рациональной иррациональности, тупиковый, хотя и прекрасный.
Ю.Тихонравов считает, что этот «эстетический» выход, ранее уже описанный Платоном в «Законах», обязателен только в том случае, если человек не может выйти за свои обыденные пределы, остается «закрытой системой». Но это ложный выход. Реальный же выход для человека заключается в «выходе за свои обыденные границы, в том, чтобы превращаться в Бога путем совершенствования» (там же, с.297).
Изложенная концепция не является в чистом виде «лирическим отступлением», так как в ней применен «принцип экономного объяснения», на котором основаны методики бихевиоризма. Этот принцип Л.Моргана — Э.Торндайка гласит: из двух объяснений ученый всегда должен выбирать более «простое». Торндайк провел исследование, которое показало, что в случаях, когда животные, по-видимому, проявляют разум — их поведение может быть более экономно объяснено некогнитивными процессами. После этого исследователи-бихевиористы исходили из предпосылки, что и человеческое поведение может быть полностью объяснено без учета «непонятностей сознания».
§ 4. Современная наука о развитии
Развитие, как часть реальности, действительности, рассматривается не только психологией, но и другими науками. С точки зрения системного подхода выделяются некоторые «слои» реальности:
…физический — химический — биологический — физиологический — психический…
Веками наука пыталась пробиться к материальной первооснове и в ней найти исходную «первоструктуру», которая должна была объяснить «все». Это «все» предполагалось обнаружить на уровне атома, неделимого основания вселенной и человека («Есть только атомы и пустота» — Лукреций). От «атома» предполагалось выстроить строго детерминированную систему до человека и Ноосферы, где каждый более «высокий» уровень организации явлений, должен был строго выводиться из предыдущего. Так, химические процессы должны были выводиться из физических, психические явления — из физиологических. Эта схема принципиально обнаружила свою несостоятельность в результате открытия делимости атома и электрона, принципа неопределенности Гейзенберга. Выяснилось, что старый вертикальный детерминизм («снизу—вверх») не в состоянии объяснить ни возникновения первой молекулы, ни возникновения первой клетки, ни перехода к многоклеточным. В результате получили право жизни в науке идеи, относившиеся ранее к субъектоцентризму (детерминация «сверху — вниз»). Физическая химия дополняется химической физикой. Не вызывают инфаркта и рассматриваются в статусе «научных гипотез» предположения о «загробной жизни», детерминации физиологических процессов психическими и т.д. Открытие неравномерности, структурированности пространства и времени, различия законов макро- и микромира и «зон перехода», открытие Больцманом второго закона термодинамики (природы стремится перейти из состояний менее вероятных в состояния более вероятные. Хаотическое движение молекул более вероятно, оно осуществляется наибольшим числом способов, поэтому любое упорядоченное движение стремится самопроизвольно перейти в неупорядоченное) привели к следующим выводам:
1. Все известные и пока еще не известные законы носят вероятностный характер. Информация количественно связана с числом символов и имеет два аспекта: вероятностный и смысловой. Каждый «смысл» имеет свою «вероятность».
2. Все может быть описано в терминах «систем» (с учетом n 1 любое описание будет неполным, вероятностным). Открытые системы, обменивающиеся энергией, веществом, информацией с окружающей средой, всегда находятся «в состояниях», характеризуемых в координатах стационарность — нестационарность, равновесность — неравновесность, определенным соотношением энтропия/негэнтропия.
3. Системы характеризуются инерционностью: без внешних воздействий склонны к линейному движению. Переход в новое состояние связан с комплексом внешних и внутренних воздействий, скачкообразен, ведет к потере «линейности» законов развития и называется бифуркацией.
4. Развитие системы в координатах 1–3 описывается как некая ее траектория, которая может быть описана в терминах теории «стратегических игр» (Эйген, Эренфест, Конуэй).
Современные теории, рассматривающие эволюцию живого и самоорганизацию систем, опираются на три «правила игры» (фон Нейман):
1. метаболизм — совокупность процессов обмена: это условия возникновения самоорганизации, система должны быть открытой, должен быть обмен энергией, информацией, поддерживающей удаленность системы от состояния равновесия;
2. самовоспроизведение — одно из основных свойств живого;
3. мутабельность — способность генов к рекомбинации, чтобы результат обладал новыми непредсказуемыми признаками.
Теория «эволюционных игр» выдвигает следующую метагипотезу:
1. нельзя определенно и однозначно предсказать конечное состояние живой системы и путь к этому конечному состоянию;
2. можно очертить возможности, указать невозможное, дать какие-то ограничения.
Собственно гипотеза заключается в предположении, что эволюция сопровождается ростом ценности информации, поэтому оптимальный путь это тот, который обеспечивает рост ценности информации посредством направленных на это процедур.
Эйген, продолжая идеи фон Неймана, сравнил «игру жизни» с симфонией, которую исполняет перед ним Природа. Согласно Эйгену, путь есть комбинация случая и закономерности и именно эта комбинация лежит в основе эволюции. Собственно эволюционный процесс любого уровня состоит из трех стадий: накопление информации, трансляция, переход к самоорганизации. Это теория «гиперциклов».
