Выделим некоторые тезисы В.И. Вернадского:
1. научное мировоззрение представляет собой такое же проявление человеческой мысли, как и религиозное мировоззрение, искусство, общественная и личная этика, социальная жизнь, философия;
2. лишь очень небольшая часть явлений и законов, которые мы считаем неопровержимой истиной, действительно является неопровергаемыми, поэтому всегда есть различие между представлением об окружающем нас мире или «формальной действительностью», и действительностью как таковой;
3. «отделение научного мировоззрения и науки от одновременно или ранее происходившей деятельности человека в области религии, философии или общественной жизни или искусства невозможно. Все эти проявления человеческой жизни тесно сплетены между собою, и могут быть разделены только в воображении» ;
4. « религия поднимается в такие высоты и спускается в такие глубины души, куда наука не может за ней следовать»;
5. научное мировоззрение непостоянно во времени, оно все время изменялось и продолжает изменяться. «Для изучения этого изменения надо иметь твердые пункты. Исходя из современного научного мировоззрения, для его понимания необходимо проследить его зарождение и развитие».
Не было серьезных противоречий на момент создания Института между позициями Г.И. Челпанова и В.М. Бехтерева. Позиция В.М. Бехтерева по проблеме личности определялась практическими потребностями психиатрии, которая, по его мнению, совершенно не нуждалась в многокрасочных описаниях индивидуальных проявлений сознания больных людей. Психиатрия остро нуждалась в ориентированной на практику лечения теории личности, позволявшей классифицировать болезни, причем именно как болезни личности, достоверно определять вид и прогноз развития заболевания у конкретного больного и, на этом основании, назначать ему научно обоснованное лечение.
В работе «Личность и условия ее развития и здоровья», написанной на основе его выступления на II съезде русских психиатров в Киеве, в 1905 году, Бехтерев пишет, что личность – это то объединяющее и направляющее начало, «которое руководит мыслями, действиями и поступками человека. Таким образом, кроме внутреннего объединения и координации личность, как понятие, содержит в себе и активное отношение к окружающему миру, основанное на индивидуальной переработке внешних воздействий» (цит. по Психология личности, с.15). В.М. Бехтерев особо подчеркивает, что психическая жизнь «есть не только ряд субъективных переживаний, но она вместе с тем выражается всегда и определенным рядом объективных явлений. В этих объективных явлениях собственно и содержится то обогащение, которое вносит личность в окружающий ее внешний мир. Мы скажем более! Только объективные проявления личности доступны внешнему наблюдению, и только они одни составляют объективную ценность… Мы не погрешим против истины, если скажем короче: личность с объективной точки зрения есть психический индивид со всеми его самобытными особенностями – индивид, представляющийся самодеятельным существом по отношению к окружающим внешним условиям… Итак, личность с объективной точки зрения есть не что иное, как самодеятельная особь со своим психическим укладом и с индивидуальным отношением к окружающему миру» (там же, с 16). Именно центром по изучению личности считал В.М. Бехтерев созданные по его инициативе и при его непосредственном участии Психоневрологический институт (1907г.) и Педологический институт (1909г.).
Подчеркнем ту особенность ситуации, в которой развивалась психологическая мысль в России, как открытость: не только к идеям, вызревавшим в конкурирующих и дополняющих друг друга в сотрудничестве российских научных школах, но и к общемировому научному процессу. В то время многие молодые россияне получали образование за границей или после окончания учебного заведения в России выезжали на стажировку в ведущие университеты и лаборатории Европы, к светилам мировой науки. Так, С.Л. Рубинштейн и И.Н. Шпильрейн учились в Марбургском университете у Г. Когена, Г.Г. Шпет – в Парижском, Берлинском, Эдинбургском и в Геттингенском университете у Э. Гуссерля. Перед открытием Психологического института летом 1910 года Г.Г. Шпет и Г.И. Челпанов посетили ведущие психологические лаборатории немецких университетов (Штумпфа в Берлине, Кюльпе в Бонне, Марбе в Вюрцбурге) и ознакомились с их работой для того, чтобы вновь создаваемый институт был по своей технической оснащенности, количеству лабораторных исследований и применявшихся технологий как минимум на уровне самых передовых в Европе.
Необходимо отметить, что в начале ХХ века между теми направлениями в исследовании человека и личности, которые в истории психологии как правило считаются не просто конкурирующими, но даже непримиримо антагонистическими, не только не существовало непроходимых барьеров, но, более того, их представители нередко объединялись для решения научных задач. Так, например, большую известность получила «Программа исследования личности в ее отношении к среде», в которой для решения научной задачи объединились ученик В.М. Бехтерева и его сотрудник в Психоневрологическом институте А.Ф. Лазурский и профессор С.Л. Франк, считавшийся одним из лидеров идеалистического или даже религиозно-мистического направления в философии. Программа была опубликована в журнале «Русская школа» (1912, январь-февраль), ее результаты нашли отражение в работе С.Л. Франка «Душа человека. Опыт введения в философскую психологию» (1917), и в работе А.Ф. Лазурского «Классификация личности», текст которой начал публиковаться в 1915 году в «Журнале министерства народного просвещения».
А.Ф. Лазурский не только выделяет во всей совокупности проявлений личности ее внутренние и внешние характеристики, но и пытается установить связь и взаимозависимость между эндо- и экзопсихическими проявлениями, открывая тем самым линию дискуссии о том, действует ли внешнее через внутренее, или внутренее проявляет себя через внешнее, и о механизмах взаимодействия внешнего и внутреннего. Отметим, что под внешним Лазурский понимает главным образом социальные и культурные влияния, оказывающие все возрастающее влияние на детей по мере их взросления и развития. А.Ф. Лазурский приходит к выводу, что «идеальной классификацией должна считаться такая, которая в каждом из своих типов давала бы не только субъективные особенности данного человека, но так же его мировоззрение и социальную физиономию, поскольку, конечно, они стоят в связи с его характером; другими словами, классификация личностей должна быть не только психологической, но психосоциальной в широком смысле этого слова» (Л.с.8). Поэтому в основу своей классификации А.Ф. Лазурский кладет принцип активного приспособления личности к окружающей среде; при этом «понятие «среды» берется нами в самом широком смысле этого слова, включая сюда, следовательно, не только вещи, природу, людей и человеческие взаимоотношения, но также идеи, духовные блага, эстетические, моральные и религиозные ценности и т.п.» (Л. с.8). Ядро личности в концепции Лазурского составляют темперамент и характер.
А.Ф. Лазурский вводит в представление о развитии человека понятие уровней или ступеней развития: «известно, что всякий человек в своем физическом и духовном развитии проходит последовательно целый ряд определенных ступеней, причем каждая последующая ступень характеризуется большим богатством и интенсивностью душевной жизни по сравнению с предыдущей. Этот процесс «психического роста», или «психического развития», отличается наибольшей стремительностью в первые годы жизни ребенка, а так же в отороческом и отчасти в юношеском возрасте. По мере же приближения к 25-30 годам он постепенно замедляется и, наконец, совершенно останавливается; основное ядро личности окончательно определилось, психический уровень человека более или менее выяснился. В дальнейшем ему предстоит, быть может, еще развить крайне интенсивную и разнообразную деятельность, но это будут лишь обнаружения уже сформировавшейся личности, сводящиеся преимущественно к ее экзопроявлениям, в то время как совокупность свойственных ему основных психических функций (эндопсихика) остается в дальнейшем более или менее неизменной» (Л. с. 11-12).
В книге «Психология и марксизм» (1925), написанной после увольнения из Университета и Института Г.И. Челпанов обосновывает тезис о том, что самонаблюдение, интроспекция как метод вполне совместима с новой марксистской психологией, так как ни К. Маркс, ни Ф. Энгельс не отвергали субъективность психики, принимая реальность и самостоятельность сознания и его влияние на жизненные процессы. Он акцентирует внимание на первом тезисе К. Маркса о Л. Фейербахе, в котором главным недостатком раннего материализма названо понимание чувственного мира как объекта созерцания, а не как объекта практического действия человека. В этом тезисе К. Маркса Г.И. Челпанов увидел подтверждение своим взглядам на необходимость интроспективного исследования содержания сознания и подчеркнул, что в его понимании вся психология построена именно на понимании субъективности и связи активности сознания с активностью людей, практическая деятельность которых направляется их идеями, мыслями.
Г.И. Челпанов развивает мысль о том, что сущность человека представляет собой совокупность общественных отношений, т.е. Я человека по сути является его «социальным Я». Поэтому, подчеркивал он, марксистская психология является в первую очередь социальной психологией и должна изучать, каким образом общественные отношения, в которые вступает человек, формируют его сознание. При изучении личности, души человека, как и при изучении искусства, Г.И. Челпанов предлагал использовать метод вчувствования, полагая, что единственный способ по-настоящему понять нечто заключается в том, чтобы самому это нечто пропустить через себя и таким образом пережить. Если познание человеком объекта всегда есть познание чего-то во внешнем мире, то познание личности человека, его души, - всегда есть акт самопознания. Сознание человека не есть нечто раз и навсегда данное, оно развивается в связи с познанием внешнего мира. Самосознание человека, осознание им наличия своего внутреннего мира и его содержания, тесно связывается в концепции Г.И. Челпанова с волевыми процессами. Самосознание начинается с того момента, когда какое-то движение тела не просто воспринимается человеком как движение, но осознается им как движение, основанное на собственном желании. Впоследствии каждое произвольное движение дает основание человеку осознавать тело «своим», потому что оно подчиняется его Я. Расширенный образ Я, в котором объединяются представления человека о своем внутреннем мире с представлением о своем теле, Г.И. Челпанов считает личностью.
Некоторые критики до сих пор утверждают, что Г.И. Челпанов отстаивал в своих работах если не «реакционную», то «устаревшую» идею психофизического параллелизма, хотя сегодня видно, что он, скорее всего, пытался лишь провести четкую границу между миром действительности как таковым и системой представлений о мире, включающей объяснительные принципы. Он действительно считал тот материализм, который не умеет различить материю и атом как таковые от понятий о материи и атоме, непригодным для «разведения» материи головного мозга, с одной стороны, и субъективного переживания, с другой. И именно в этом плане выявляется, по его мнению, преимущество дуализма в качестве объяснительного принципа для прояснения содержания психических явлений. Его основными заслугами по отношению к развитии теории личности являются: установление наличия такого предмета научного исследования как личность; концепция личности как интегративного принципа, лежащего в основе целостности психических проявлений человека; идея связи сознания личности и его развития с нравственностью и поведенческими проявлениями человека.
Следующий важнейший этап развития идей к теории личности связан с исследованием механизмов взаимодействия личности, коллектива и общества; сознания индивида и культуры группы, общества; сознания, личностного смысла и поведения человека. Важнейший вклад в исследование этих вопросов был внесен Г.Г. Шпетом, чьи научные интересы и мировоззрение приобрели внутреннее единство и выстроились в логически непротиворечивый ряд как раз к открытию Психологического института. Центральной проблемой его научного поиска становится взаимосвязь человека и культуры, их взаимовлияние, его волнует прояснение вопроса о том, как происходит превращение человека как биологического индивида - в человека культурного, в социально-историческую личность.
В книге «Явление и смысл» (М., 1914) Г.Г. Шпет открывает центральную для себя психологическую тему: исследование путей образования смысла, мотивирующего человека в его жизни, причем его интересует не столько абстрактно-философское истолкование понятия «смысл», сколько конкретно-исторический процессе его формирования с позиции психологии. Он приходит к выводу, что «бытие разума», сознания человека, заключается в выполнении «герменевтических функций», и раскрывшийся познающему субъекту смысл предмета исследования находит свое внешнее проявление в таких формах социальной реализации «духа» в гегелевском его понимании, как язык, культ, искусство, техника. Анализ работы сознания человека Г.Г. Шпет проводит как исследование механизмов «смысловой», или как принято говорить сегодня, смыслообразующей деятельности человека в искусстве, литературе, науке, религии в их исторической динамике. Эта тема в дальнейшем развивается в Институте А.Н. Леонтьевым в концепции пятого, «смыслового» измерения мира действительности, в работах В.Э. Чудновского по исследованию устойчивости смысла как психологического новообразования, в работах А.А. Бодалева по акмеологии, Б.С. Братуся по проблемам психологического здоровья личности, этической и христианской психологии.
Г.Г. Шпет пишет: «Феноменология с ее методом редукции и различением установок открывает новые миры бытия, но не по ту сторону от нашего действительного бытия, а в нем самом, точно так же усматриваемые интуитивно всяким «не слепым по отношению к идеям», - платоновское царство идей раскрывается нам как наше царство. С разрешением вопроса об отношении общего и единичного устанавливается или, вернее, вновь обнаруживается то непосредственное единство их, в котором мы живем и действуем, и само содержание жизни одушевляется не только через открывающиеся в нем значения, но и через тот внутренний смысл, благодаря которому возникает в нас чувство собственного места в мире и всякой вещи в нем. Ужасы, которые рассказывает Бергсон, были бы на самом деле, и философия не могла бы спастись от них, если бы в самом бытии, как в целом, и за кошмарными и чудовищными сторонами его не открывалась возможность уловить смысл и значение. Бытие есть бытие не только потому, что оно констатируется, но оно должно быть и оправдано, и это оправдание не в законах его, а в осмысленности» (1914, с.217-218).
В последующих работах 1916 –
В работе "Сознание и его собственник" (
То, что человек, в соответствии со своим выбором и усилиями по его реализации в поступках может стать уникальным Я, личностью, а может и не стать, создает для каждого живущего экзистенциальную по существу проблему ответственности за свой выбор. Г.Г. Шпет пишет о том странном сочетании предопределенности и свободы на жизненном пути человека, которое позволяет ему раскрыть свою индивидуальность и, тем самым выполнить свое предназначение, только путем усилий, направляемых и координируемых разумной мотивацией. Но пределы самореализации личности обусловлены наличием других Я, личностей, руководствующихся иными мотивами. Прибегнув к метафоре, Г.Г. Шпет пишет, что каждое Я как бы «вплетается» вместе с этими другими Я в какое-то общее «собрание», в котором становится «членом», занимая «свое, только ему предназначенное и никем не заменимое место» (Ш, с. 39-40). Поэтому только «собрание», некое множество Я, и только своим скоординированным совместным действием может «уничтожить» пределы, ограничивающие возможность самореализации индивида, открывая каждому Я путь к свободе. В этих размышлениях Г.Г. Шпета можно увидеть не только отголосок поиска принципа общественной гармонии, чем была занята отечественная философия начала ХХ века, но и очерк постановки актуальной проблемы, над которой и сегодня работают социальные и индивидуальные психологи, акмеологи.
Работа Г.Г. Шпета «Введение в этническую психологию», вышедшая из печати в 1927 году, была в основном закончена им осенью 1916 года (Шпет, с. 548, примечание), а ее фрагменты в виде журнальных публикаций печатались в 1919 – 1922 годах. В этой работе он не только анализирует понятийный аппарат и методологию современной ему философии и психологии, но и подвергает обоснованной критике позицию современной ему индивидуальной психологии, пытавшейся рассматривать феномен сознания человека изолированно от реальностей его бытия и исторической динамики его формирования. В той же мере он подвергает критике позицию тех исследователей в области социальной психологии, которые пытались отыскать субстанциальную основу, определяющую некоторые феномены поведения людей в группе или «психологию народа». В отдельных фрагментах этой работы даны весьма содержательные идеи к пониманию механизма самоидентификации, разработке теории переживания и теории речевой коммуникации.
Г.Г. Шпет убедительно показывает, что термины «душа» и «дух» в научной литературе уже практически «очищены от метафизических пережитков», и не связываются более с гипотезой души как субстанции. Это позволяет ему поставить теоретическую задачу: придать каждому из этих терминов «некоторое положительное содержание вспомогательного для науки «рабочего» понятия – того, что физики называют «моделью» <…> Только при этом условии оба термина в серьезном смысле могут толковаться как субъект (material in qua) – чего от духа требовал уже Гегель <…> А этим, в свою очередь, окончательно преодолевается традиционное представление о субъекте как индивидуальной особи – туманном биологическом прикрытии все той же гипотезы субстанциальности» (Ш., с.478). Решение этой задачи позволяет ему демистифицировать «рассуждения о «духе» и «душе» коллектива», что открывает путь к пониманиюличности как продукта коллективного воздействия и всего материала психологии в этом смысле как всецело объективного. Г.Г. Шпет определяет коллектив как «субъект совокупного действия», проявляющий себя в «общей субъективной реакции на все объективно совершающиеся явления природы и его собственной социальной жизни и истории» и предостерегает от таких крайностей в понимании значения этого термина, как «беспорядочное множество» индивидов (или «куча песка»), или абсолютной упорядоченности («библиотека»). Он пишет: «Каждый исторически образующийся коллектив – народ, класс, союз, город, деревня и т.д. – по-своему воспринимает, воображает, оценивает, любит и ненавидит объективно текущую обстановку, условия своего бытия, само это бытие – и именно в этом его отношении ко всему, что объективно есть, выражается его «дух», или «душа», или «характер» в реальном смысле» (Ш.,с.479). Отсюда, по мнению Г.Г. Шпета, открывается возможный путь к научному изучению механизмов взаимодействия человека и его культурного окружения, роли языка в этом взаимодействии, разграничению предметов философии, языкознания, семиотики и психологии.
Г.Г. Шпет пишет: «осуществление идеи, в действительности, объективно, как и сама идея – объективна, - и здесь психологии делать нечего, здесь объективные же законы. Но она осуществляется субъектами, и только через это в объективацию всякого труда вносится субъективное и психологическое. Любое явление культурной и социальной жизни может рассматриваться как необходимое осуществление законов этой жизни, но идея проходит через головы людей, субъективируется, и в самое объективацию вносится субъективизм. Культурное явление как выражение смысла объективно, но в нем же, в этом выражении, есть сознательное или бессознательное отношение к этому «смыслу», оно именно – объект психологии. Не смысл, не значение, а со-значение, сопровождающие осуществление исторического субъективные реакции, переживания, отношение к нему – предмет психологии <…> Труд и творчество субъектов в продуктах труда и творчества запечатлены и выражены объективно, но в этом же объективном отражено и субъективное. Реально – единый процесс, научные объекты – разные» (Ш, с.480).
Поскольку сегодня Психологический институт является ведущим научным учреждением Российской академии образования, мы не можем не упомянуть хотя бы кратко о взгляде Г.Г. Шпета на систему образования, педагогику и ее проблемы. Г.Г. Шпет высказывает убеждение, что воспитание воли представляет собой основу воспитания социализированной культурной личности. Он считает, что социальная педагогика должна изучать последовательность этапов социализации, анализировать техники, позволяющие сформировать волю, т.е. произвольное, осознанное и личное поведение человека. Физическая культура, упражнения, волевая регуляция могут быть одними из первых этапов становления такого поведения. Однако оно не станет истинно личным, если не будет основываться на усвоенных нравственных эталонах, принятых в данном обществе. Такое присвоение не может быть осуществлено ни с помощью упражнений, ни под угрозой наказаний, но только на основе сформированного эмоционального отношения к этим нормам, а это может быть достигнуто только воспитанием через искусство. При этом ни в коем случае нельзя разводить эмоциональный и когнитивный планы: красота ощущается чувствами, но познается и понимается умом. Эти мысли Г.Г. Шпета близки к идеям современной концепции эмоционального опосредствования.
