Воспоминание "Пустыня, или размышления о том, что смерть - это счастье для человека: умирая, он перестает быть смертным"
"Ваше благородие, Госпожа чужбина, сладко обнимала ты, да только не любила. Письмецо в конверте подожди, не рви. Не везет мне в смерти, не везет в любви". Я чувствую себя Суховым. Под ногами песок. Над головой палящее солнце. Постоянно хочется смочить растрескавшиеся от жары губы. Кожа задубела и пропиталась потом. Сейчас из-за барханов появится Абдула. Я завидую ему. Жил как мужчина, умер как мужчина. Я вообще завидую тем, кто уже не мучаются на этом свете. Я никому об этом не говорю. Не поймут. Нет, я не ищу смерти. Я терпеливо жду свой конец. Я готовлюсь умирать. Смерть - это священнодействие. Смерть - это вознаграждение.
Я сам выбрал этот забытый богом гарнизон. Моя Гюльчатай томится и ждет меня в нашем "ауле". Она думает, что я когда-нибудь отсюда уеду. Она не знает, что я приехал сюда по доброй воле.
Я ловлю скорпионов. Я осторожно переворачиваю раскаленные камни, они там, в спасительной прохладе. Скорпионы смешно задирают хвосты и растопыривают клешни. Я аккуратно подхватываю их и кидаю в банку. Мне нравится смотреть, как они убивают друг друга. Как откусывают и ломают друг другу клешни. Как вонзают смертоносные жала себе в спины. Если кто-то из них выживает, я его отпускаю. Обычно такого не происходит.
Я бреду к серым домам. От их стен поднимается густой вязкий воздух, как будто солнце вытапливает из них и из тех, кто в них находится их души. С каждым днем они становятся меньше и меньше.
Жизнь не хочет покидать этот выжженный солнцем мир, я чувствую, как она цепляется за растрескавшуюся землю и струится сквозь зыбучие пески, пытаясь зацепиться за твердь. Меня забавляет эта борьба. Так глупо и так бессмысленно. Все это уже было. Скучно и однообразно, как монотонное завывание муллы по утрам.
Я часто думаю, ради чего люди живут. Я уверен, что ради смерти, просто они об этом не задумываются.
Но смерть была хитрее, она была частью игры, и однажды пропускала игрока Через себя. Это было мгновение, но мозг, зараженный смертью, начинал уничтожать сам себя.
Антипатия к другим росла, она пропитывала чернотой пространство и от этого оно становилось сочным, жирным и размякало, как промокашка, опушенная в чернила. Жизнь превращалась в ад.
Для того, чтобы получать удовлетворение от жизни, пришлось полюбить страдания.
Я не хочу жить. Жизнь убивает меня. Я должен себя убить. Я уничтожаю себя. Весь мир уничтожает себя. Это моя игра.
Я счастлив, причиняя себе боль, и разрешая другим уничтожать меня.
Воспоминание "Хулиган, или о том, что я потерял способность испытывать любые чувства, кроме боли"
Я громко рыгаю и выпячиваю промежность. Пусть все видят, что когда я смотрю на НЕЕ, у меня что-то шевелится в штанах. Я думаю ЕЙ это приятно. Мне наплевать на толстых теток и лысого очкарика, сидящих рядом. Это нормально, что они недовольно морщатся и отводят глаза. Пусть знают, я еду. Я широко, по "деловому" расставляю ноги.
Я ловлю кайф от того, что я "без тормозов". Не каждый решится на это. Не каждый может быть таким развязанным и непринужденным. Мне хочется, чтобы все видели мою уверенность, я очень уверен в себе. Мне все дозволено. Я - пуп земли. Я громко гогочу и начинаю вести с Димоном несложный разговор, состоящий из трех слов. В моей крови гуляет адреналин.
Димон как-то неловко ежится. Кто-то вспоминает о "ментах". Лохи, они не знают, что у меня клевые предки. Если что, мой "перец" враз всем "вставит" мозги на место. Махать руками и громко говорить у нас не запрещено, а больше я ничего не делаю. Я замечаю, что говорю один. Димон отворачивается и смотрит в сторону. В его позе досада и раздражение. Меня это еще больше заводит. Бабки на соседнем сидении шепчутся: "выпил, наверное". Откуда-то подваливают "менты", просят дыхнуть и показать документы. Димон тихо "линяет".
Меня довольно культурно, под руки выводят из вагона. Я бурно выражаю протест и объясняю, какие они сволочи. Несколько точных ударов в печень ломают мое сопротивление. У меня перехватывает дыхание, я начинаю ловить "кайф". Меня волокут в машину. От тряски и духоты я теряю сознание. Я прихожу в себя от того, что "перец" бьет меня по щекам и злобно шипит, почему ему досталась "такая сволочь". Я догадываюсь, что "сволочь" - это я.
У меня перед глазами все кружится и расплывается. Мне легко и хорошо, я счастлив, что живу. Какая удача, мне опять повезло: ничего не сломано и даже не разбит нос. Сколько это будет продолжаться? На кого я похож? Конечно на Жириновского, он тоже никогда не сдастся. Что я буду делать дальше? Буду искать новые острые ощущения. Ради чего я живу? Ради счастья и свободы. Ради чего же еще жить.
Нет проблем - будут!- Немного двусмысленности никому еще не повредило. Когда ты окончательно запутывался, тебе оставалось либо верить всему, либо сомневаться во всем. Оба варианта избавляли тебя от необходимости мыслить.
Я пусть что-то екает в груди, и ты сам просишь себя остановится, это у лее невозможно. Внутренняя конвульсия сотрясает тебя, игра - требует новых жертв.
Воспоминание "Сомнение, или о том, что нужно избегать тех, кто старается подорвать вашу веру в себя"
Я решил жениться. Я ЕЕ очень люблю. Я счастлив. Так раньше никогда не было. С любых гастролей ОНА прилетает ко мне, в Москву. Меня немного задевает, что ОНА так же независима, как и я. ОНА богата и известна. Я чувствую, что готов ради НЕЕ "свернуть горы". Мы решили, что будем вместе.
Я хочу, чтобы кто-то одобрил мой выбор. Это серьезный шаг. Я должен быть уверен на сто процентов в правильности своего решения. Друзья могут соврать, да я и не привык обращаться к ним за советом. Я хочу поделиться с кем-нибудь своей радостью. Лучше, если это будет посторонний человек. "Со стороны видней".
Ясновидение и гадание. Интересно. Если мы подходим друг другу, то это должно быть сразу видно. Я в этом не сомневаюсь. Мадам, конечно же, скажет, что мы идеальная пара. Я думаю, она рада, когда встречает счастливых людей. Редко у кого все хорошо.
Приглушенный свет. Кроваво-красная скатерть. Передо мной женщина неопределенного возраста. В ее пронзительных глазах насмешка и уверенность. "Счастливые ко мне не ходят". Медленно проваливается пол. Может встать и уйти. Ее глаза "цепляют" и заставляют оставаться на месте. "Ты сам знаешь, что ОНА тебе изменяет. Ты пришел за приворотным зельем?" Я давлюсь словами и пытаюсь объяснить, что у нас все хорошо, было хорошо. "Тебя ждет большое разочарование. Эта женщина - змея, которой нужны твои деньги". Я мямлю, что ОНА богата и известна, я даже называю ее имя. "Ты вроде не мальчик, а рассуждаешь как ребенок". Я чувствую, как струйки пота стекают по моей спине, останавливается и проваливается куда-то сердце. Я хочу, чтобы она замолчала. Я готов броситься на нее, но не могу пошевелиться. Я смотрю в ее холодные пустые глаза. Я не сомневаюсь, что она ведьма.
Я плетусь к машине. "Она тебя не любит" кричат вороны. "Она тебе изменяет" улыбаются прохожие. Мне хочется напиться. Я хочу, чтобы меня кто-нибудь любил и был рядом. Я не помню, что происходит потом. Я просыпаюсь в чужой постели. Чужая женщина улыбается мне и просит расплатиться.
Это какое-то наваждение и бред. Я ЕЕ люблю, и ОНА любит меня. Мы будем вместе, и мы будем счастливы. Я забуду, что сказала ведьма. Я постоянно буду думать, вдруг она права…
Осознание того, что все не то, отупляло. Пытаясь достичь финиша, ты полностью использовал все свои возможности и сломался. Теперь ты живешь, не замечая того, что живешь, думаешь, не понимая слов, чувствуешь, не испытывая чувств, владеешь не владея. Ты учишься не быть, не делать, не иметь. Тебе все меньше надо. Твое желание быть умирает последним.
Воспоминание "Преемственность поколений"
Я пристаю к отцу. "Пап, объясни, для чего ты собираешь марки"? Отец смеется и треплет меня по голове. У меня на голове пушистый густой "ежик", отцу нравится проводить по нему рукой. "Когда я смотрю на них, я представляю страны, где они выпущены. Через них я вижу жизнь па других материках. Я заглядываю в космос"… Отец может говорить об этом часами. Я никак не могу понять, как через клочок бумажки можно увидеть космос. Наверное, я еще маленький. Мне надоедает спорить с отцом, я делаю вид, что все понял и радостно убегаю.
Я прихожу с работы домой. Отец сидит в своем любимом кресле. На коленях толстый альбом с марками. Там даже есть раритеты. Я давно прошу отца их продать. Нужны деньги, а там, на коленях у отца маленькое состояние. Я убеждаю отца, что я смог бы тогда открыть свое дело - мне не нужно будет брать кредит и влезать в долги. Отец вначале топал ногами и ругался, патом стал плакать. Я не могу видеть его слез. Я больше не говорю с ним на эту тему. Ведь это его марки. Он говорит, что в них вся его жизнь. Я спрашиваю: "папа, а разве больше в твоей жизни ничего не было"? Отец грустно пожимает плечами. Он поднимает руку и хочет, как и раньше потрепать меня по голове.
Уже больше года, как нет отца. В его любимом кресле лежит альбом с марками. Я так и не решился их продать, ведь это память о папе. Я его очень любил, хоть и не всегда понимал. Я открываю альбом и пытаюсь увидеть марки его глазами. Я увлекаюсь, и меня это почему-то успокаивает. Неустойки, безграмотные контракты, бездарные сотрудники; вечно не довольная жена; вечно скучающий сын - все куда-то отступает, становится смешным и нереальным. Я так устал от этой суеты. Мне хочется все бросить и просто сидеть здесь, в этом кресле, держа на коленях толстый альбом с марками.
Дальнейшие события, которые приключались с игроком на полигоне, можно разделить на те, которые никогда не происходили, и на те, которые не имели никакого значения.
Игрок раздувает щеки и изображал "туза". Хотя на полигонах давно остались одни "шестерки ".
Воспоминание "Несбывшаяся мечта, или прощание с собой"
Я поднимаю тяжелую крышку. Пальцы касаются прохладных белых клавиш. Все мое существо пронизывает тоскливый бурлящий звук. Здравствуй, мой старый друг. Последние двадцать лет ты был ненужным украшением моей гостиной. Старинный черный рояль, спутник моего детства, когда последний раз мы творили с тобой мелодию, музыку наших мятежных душ. Простишь ли ты мне мое предательство. Я думал, что перерос тебя, что меня, ждут удивительные важные дела. Я старался не замечать тебя, одинокого и покрытого пылью.
Руки взлетают, разбегаются в разные стороны. Пальцы сами собой ткут неведомый мотив. Разноцветное прозрачное полотно звуков струится по ветру и взмывает вверх, как вырвавшийся на свободу воздушный змей. Где-то там, высоко-высоко, рядом с солнцем, мы все будем счастливы. Скорей туда, там моя мечта. Ноты бисером рассыпаются из под мечущихся по клавиатуре пальцев. Я не успеваю за ними, я сейчас сорвусь.
Протяжный, задыхающийся от стремительного падения стон, обрушивается на меня. Я не смог. Я не достиг своей высоты, я сорвался вниз. Клавиши плачут и рыдают. Звук рояля напоминает клич одинокого кита в холодных суровых водах океана, он так же протяжен и глубок. Песня одинокого сердца стелется над снежной равниной памяти и замирает где-то вдали. Музыка рвется, как ветхая ткань. Я путаюсь и спотыкаюсь в обрывках мелодий.
Извлекаемые пальцами звуки живые, они хотят вырваться, они кричат, что я их убил. Я не хотел, я думал, что это не важно. Скомканные сюиты, полонезы, этюды пеплом падают к моим ногам. Это то, что я должен был создать и что я уже никогда не создам.
Руки становятся деревянными, пальцы неловко цепляют аккорды, тонкая нить, соединяющая меня с моей душой, тает. Я беспомощно барахтаюсь в гулкой пустоте.
Мне уже пятьдесят пять. Время подводить итоги. Завод, министерство. Почетные звания, награды. Наверное, кто-то был бы счастлив. Мне завидуют, говорят, что я прожил жизнь не зря.
И только ты, мой старый черный рояль, знаешь, что я так и не нашел себя. Прошлого не воротишь. Прощай, мне уже поздно менять себя.
Я не хочу больше создавать игру, я не могу ее разрушить. Я буду наблюдать за игрой. Я буду вне игры. Я буду играть в упорядочивание игры. Я поступлю к ней на службу, я помогу ей отслеживать ходы. Когда все доиграют, игра выпустит меня.
Игра шла мне на встречу и наделяла правом карать и воздавать по заслугам, выполняя законы незримого суда. Самый быстрый способ окончить игру - проиграть ее. Я ненавижу тех, кто продолжает играть. Из-за них нахожусь в игре я. Я становлюсь одержимым, сама игра боится меня.
Я должен отомстить всем. Они не достойны того, чтобы жить. Я убью всех. Я разрушу этот мир. Я никто. Я не достоин того, чтобы жить. Я сделаю всех никем. Они превратятся в ничто. Мы все умрем. Конец игры. Небытие.
Храни нас Бог от святых.
Воспоминание "Исповедь шамана, или о том, как любовь к богу преувеличивается до ненависти к людям"
Я не человек. Я - шаман. Меня не узнать в толпе. Внешне, я такой же, как вы. Хуже вас и чуть-чуть слабее. Меня легко обидеть. Я беззащитен перед грубостью и силой. Я никому "не перехожу дорогу". Я жду, когда перейдут мне. Я даю вам эту возможность. Я здесь, чтобы собрать свою жатву. Мне нужен повод, чтоб возненавидеть. Я - черный шаман.
Последние лет сто, после технических революций, люди отупели и стали очень наивны. Они пытаются противопоставить всемирным законам, в которых сами запутались как мухи в паутине, безрассудную глупость и невежество. Они пытаются не замечать и обесценивают важность происходящих в их жизни роковых событий и фатальных встреч. При этом они верят в то, что могут изменить мир, что они творцы своей судьбы. Это очень смешно. Люди очень дешево, за гроши продают себя. Это мое время.
Люди боятся себя, душат свою интуицию и верят во всеобщий апокалипсис. В ад, как и в рай, скопом не ходят. Тем более что есть места, гораздо хуже ада. Людям о них ничего не известно, так как человек не может оттуда вернуться. Люди остаются там навсегда, вернее там они перестают быть людьми. Люди не ведают, что конец света у каждого свой. И что он гораздо ближе и реальнее чем ядерная война или крах валютного рынка. Чтобы перестать быть, людям достаточно ожесточиться на жизнь и встретить меня.
Бесполезно устраивать на меня охоту и кричать, что взбесившаяся тварь должна быть уничтожена. Зло нельзя уничтожить насилием. Оно от этого крепнет и становится коварнее и злее. Моя сила в вашей ненависти. Дракула вечен. Я по-прежнему среди вас. Мне не нужна ваша кровь и ваши тщедушные тела. Серебряный крест и осиновый кол не могут спасти ваши души. Вы сами, по собственной глупости переступаете роковую черту. Вы слишком увлеклись бессмысленной игрой под смешным названием "Я прав" и "Я лучше". Вы пытаетесь доказать мне свое превосходство, я даю вам возможность насладиться вашим триумфом. Вы смеетесь и празднуете победу, хотя должны просить о покаянии. Вы забыли о смирении, вы плохо читали библию. Святые, которым вы молитесь, уступают дорогу, когда иду я. Они мудрее вас, они знают, с кем имеют дело и осторожны, поэтому они пока что боги. Я разрешаю им быть. Они в игре. Я - вне игры.
Я везде был и все видел. Я долго ждал, когда духовный разврат достигнет своего апогея. Когда люди будут счастливы пьяным неведением. Когда одурманенные вином, наркотиками и религией они спутают божественный лик с маской паяца.
Люди надеются, что кто-то на благословенном Олимпе заступится за них и воскресит их души. Было бы спасением, если бы там еще кто-нибудь остался, с ним можно было бы договориться. Может быть, ему удалось бы остановить безумие. Но последние из владык этого мира давно канули в небытие. Я видел их агонию, я наблюдал за их концом. Я видел, как люди рвали их на куски.
Люди делают вид, что у них есть будущее и ничего еще не решено. Превозмогая себя, они тянут лямку жизни, все больше погружаясь во тьму и тишину.
Люди строят храмы и молятся шутам, принимая звон бубенцов за божественную благодать. Они ищут истину в грехе, а любовь в ненависти. Люди надеются, что бесконечен путь и далека расплата. Удел нищих духом - верить в чудо.
Сказка, которую выбрали люди для того, чтобы сделать былью, оказалась с печальным концом.
От меня нельзя откупиться. Все предопределено. Мне не нужны признание, слава, любовь, бумажки с изображением Франклина, брильянты, золото, оружие, наркотики. Это атрибуты человеческой слабости. За всей этой бутафорией тускнеют и теряют значимость истина и смысл.
Человечество не достойно того, чтобы быть. Я здесь, чтобы исцелить этот мир от болезни с громким названием ЖИЗНЬ.
Я не человек. Я - шаман. Меня не узнать в толпе. Внешне, я такой же, как вы. Хуже вас и чуть-чуть слабее. Меня легко обидеть. Я беззащитен перед грубостью и силой. Я никому "не перехожу дорогу". Я жду, когда перейдут мне.
Я - черный шаман.
Встреча на полигоне с "одержимым " имела непредсказуемые последствия. Игрок чувствовал, что что-то случилось. Но не мог понять, что именно.
Воспоминание "Случайность, или о том, что по-видимому, на свете нет ничего, что не могло бы случиться"
В маленькой комнате душно и неуютно. Я сижу за корявым столом с какой-то грязной тряпкой вместо скатерти. На столе сломанный подсвечник с растаявшим огарком свечи, бумажная иконка и старые потрепанные карты. "Мы предлагаем вам сотрудничество" — я почему-то нервничаю и отвожу глаза от невзрачной женщины, сидящей напротив. За моей спиной вся наша бригада - мы вышли на дело, мы трясем вес сомнительные конторы, ютящиеся в съемных квартирах в нашем районе. Ситуации разные: кого-то приходится успокоить, у кого-то вежливо просим взаймы, кто-то, заискивая и заикаясь от страха, сам хватается за кошелек, и предлагает спонсорскую помощь.
Здесь ничего не предвещает неприятностей, кроме трех теток в квартире никого нет. Женщине, к которой я обращаюсь, явно не по себе, она напряжена, и растеряна. Ее две товарки забились в угол, еле живые от страха.
Неприятный холодок ползет по позвоночнику. Что-то не то, я чувствую опасность, но не вижу, откуда исходит угроза. Оцепенение висит в воздухе, все как-то притихли. Всем неловко, я не знаю, как выйти из ситуации. Мне хочется встать и уйти. Я не могу это сделать, за спиной ребята, они не поймут. Мы должны выбить деньги. Положение спасает Олежек, он начинает что-то истерично кричать в лицо женщине, обращаясь к ней на "ты". Обычно это срабатывает, начинается ответный крик, просьбы, угрозы - нормальный деловой разговор. Женщина молча выслушивает его тираду и тихо замечает : "Не ты, а ВЫ, молодой человек. Свяжитесь с начальством. У нас есть "крыша"". Женщина не похожа на героя, я чувствую, что ей тоже страшно. Но в ней что-то не так… С ней ничего не может случиться.
Мои размышления прерывает радостный возглас Олега — "Деньги". Молодец, он успел проверить кошельки у этих кошелок. Я с облегчением встаю, внушаю присутствующим дамам, что с ними по джентельменски обошлись. Забиваю "стрелку" их "крыше" и с явным облегчением выхожу из квартиры. Улов не большой — две тысячи, но хоть перед ребятами не стыдно. Отработали чисто. Без происшествий и с прибылью.
Все пытаются казаться спокойными. Ужасно хочется расслабиться. Мы заваливаем в небольшой кабачок. Заказываем пиво, шашлык и мирно усаживаемся за столик. Сидим долго, разговор не клеится, но почему-то не хочется расходиться. Уже почти ночь, ребята прощаются и медленно встают из-за стола. Мне кажется, что все происходит как в замедленном кино. Воздух густой и упругий, ребята плывут по нему, с трудом продвигаясь к двери. Я почему-то ничему не удивляюсь. Мне спешить некуда.
Мне, не смотря на выпитое пиво, очень тоскливо, хочется тепла и уюта. Я присматриваю в дальнем углу смазливую блондинку, она многообещающе улыбается и не ломаясь подсаживается ко мне. У нее очень бледная, с синими прожилками кожа. Мне почему-то жутко дотронуться до девушки, но я не могу от нее оторваться. Я заворожен ее присутствием. Я очень ее хочу, мы быстро договариваемся о цене, вернее я отдаю все деньги, которые у меня есть. Мы поднимаемся и идем к туалету. Я уже берусь за металлическую ручку, чтобы пропустить блондинку вперед. Из угла отделяется грузная тень. Чья-то рука ложится мне на плечо. "Подожди, браток, наши девушки стоят дорого". Я не успеваю ответить, что я заплатил, страшный удар "под дых" рвет мои внутренности, горлом идет кровь. Я падаю и на лету хватаю скользящий удар по голове. Становится очень тихо. Кино стало еще и немым, я ничего не слышу. Сознание мерцает, я погружаюсь в серые сумерки. Сквозь них я вижу, как с меня снимают часы, вытаскивают бумажник, срывают золотой крестик и, наступая на мое тело, уходят, уводя с собой девушку. На секунду она оборачивается…
Невзрачная женщина смотрит на меня спокойно и жестко. Она наклоняется, целует меня в засос. Царственно поворачивается и уходит. Что-то лопается в моей груди, оттуда вырывается моя душа и как маленькая собачка, путаясь в собственных лапках и ласкаясь на бегу к ногам женщины, торопливо бежит за ней, стараясь заглянуть ей в глаза.
Я прихожу в себя в реанимации. И сразу погружаюсь в безмолвное месиво боли и вони. Мне уже сделали три операции, пытаясь сшить мои кишки. Швы гноятся и никак не хотят зарастать. Я ничего не слышу, повреждены барабанные перепонки. Я не могу думать, мысли останавливаются в моем мозгу. Тело гниет заживо, боль раздирает каждую клетку. Разлагается даже фистула, вшитая в подключичную артерию.
Я умираю долгие шесть месяцев, каждый день, каждую минуту. Каждая секунда - маленькая смерть. Как я устал жить. Я мечтаю о том, чтобы меня никогда больше не было.
Мать безучастно сидит рядом и тихо ждет моей смерти. Она приглашает священника, чтобы тот помолился за меня и за нее. Пузатый бородатый дядя прикладывает крест к моему лбу и долго шевелит губами, внимательно заглядывая мне в глаза.
Воздух уплотняется, из него формируется огромный водоворот, который затягивает меня. В окне водоворота невзрачная женщина играет с маленькой смешной собачкой, та визжит от восторга, падает на спинку и подставляет ей мягкое розовое брюшко.
На экране появлялись помехи, матрица игры рассыпалась байтовой пылью. Неведомая сила подхватывала игрока, вертела, несла, раздавался металлический визг, словно внутри компьютера кто-то скрежетал железными зубами. На экране появлялась огромная снежная воронка, казалось, что ее дно проваливается в вечность. "Помогите! Сделайте что-нибудь!"- кричал несчастный. "Не паникуй. Все нормально "-раздавался внутри него электронный голос. "Это просто следующая стадия игры. Тебе повезло, ты почти у финиша. Ты почти выиграл ".
Игрок открывал рот, чтобы возразить, но подхвативший его вихрь затягивает его в воронку. Оказавшись внутри воронки, тело игрока начинало фрагментироваться. Сотни маленьких игроков, как муравьи копошились вдоль стенок воронки. Некоторые из них срывались и падали вниз. Больше их никто не видел.
