УПП

Цитата момента



Мужчина женится, потому что влюбился. Женщина влюбляется, потому что хочет выйти замуж.
И в этом также проявляется женская мудрость!

Синтон - тренинг центрАссоциация профессионалов развития личности
Университет практической психологии

Книга момента



В первобытных сельскохозяйственных общинах женщины и дети были даровой рабочей силой. Жены работали, не разгибая спины, а дети, начиная с пятилетнего возраста, пасли скот или трудились в поле. Жены и дети рассматривались как своего рода – и очень ценная – собственность и придавали лишний вес и без того высокому положению вождя или богатого человека. Следовательно, чем богаче и влиятельнее был мужчина, тем больше у него было жен и детей. Таким образом получалось, что жена являлась не чем иным, как экономически выгодным домашним животным…

Бертран Рассел. «Брак и мораль»

Читать далее >>


Фото момента



http://old.nkozlov.ru/library/fotogalereya/d3651/
Весенний Всесинтоновский Слет

Наиболее продуктивный путь выявления сходств и различий — это использование транзактного анализа в добрачном консультировании с целью построения диаграммы личности вступающих в брак. Задача состоит не просто в нахождении достаточно очевидных сходств и различий, но в более углубленном изучении Родителя, Взрослого и Дитя каждого из партнеров. Пара, идущая на такое исследование, уже, можно сказать, имеет несколько очков в свою пользу, поскольку эти люди подходят к браку серьезно и стремятся все взвесить перед решающим шагом. В то же время, если даже один из партнеров имеет сомнения по поводу прочности будущего союза, он и один может подвергнуться такому исследованию.

В качестве примера расскажу об одной молодой женщине, участвовавшей в моей психотерапевтической группе. Она попросила меня уделить ей час, чтобы обсудить проблему, возникшую в связи с тем, что ей сделал предложение молодой человек, с которым она недолгое время встречалась. Ее Дитя сильно влекло к этому человеку, однако в ее компьютере нашлись данные другого рода, порождавшие сомнения в правильности ее выбора. Она хорошо освоила схему Р-В-Д и просила меня проанализировать их взаимоотношения на основе исследования Р-В-Д каждого.

Сначала мы провели сравнение их Родителей. Обнаружилось, что она обладает сильным Родителем, который наполнен бесчисленными правилами поведения, всевозможными "должно" и "следует". В нем, в частности, содержалось предостережение не выходить замуж чересчур поспешно. Имелись там и некоторые элементы самодовольства, вроде того, что "такие, как мы" лучше всех. Туда входили и такие представления: "О тебе будут судить по тому, с кем ты водишь дружбу" и "Не делай ничего такого, что ниже твоего достоинства". Родитель содержал также рано усвоенные представления о четко организованной семейной жизни, где мать была полной хозяйкой в доме, а отец допоздна работал в конторе. Имелся также изрядный запас практических рекомендаций: как справлять день рождения, как наряжать рождественскую елку, как воспитывать детей, как вести себя в обществе. Ее Родитель выступал в ее жизни влиятельной силой, поскольку заложенные в нем представления были весьма последовательны. И хотя он порой подавлял ее Дитя и вызывал некоторое ощущение неблагополучия, он тем не менее оставался постоянным источником данных для текущих транзакций.

Затем мы принялись анализировать Родителя молодого человека. Его родители развелись, когда ему было семь лет. Воспитывала его мать, которая обеспечивала его материально, а внимание ему уделяла лишь время от времени. В ней самой преобладало Дитя, которое проявлялось в порывах расточительности, резко сменявшихся подавленностью, мстительностью и уходом в себя. Отец в зафиксированной информации не присутствовал, за исключением записи о том, что он был "подонок, как и все мужчины". Родитель молодого человека был столь дезинтегрирован и непоследователен, что в текущих транзакциях не мог контролировать и направлять импульсивное поведение, которое навязывало Дитя. Ее Родитель и его Родитель не только не имели ничего общего, но ее Родитель еще и крайне неодобрительно относился к его Родителю. Было очевидно, что для какой бы то ни было транзакции Родитель — Родитель оснований почти не существует, что таким образом исключает взаимоотношения на этом уровне.

Затем мы попытались оценить силу Взрослого в каждом из них и проанализировать их интересы. Она — умная, образованная женщина с широким кругом интересов. Любит классическую музыку наряду с современной, весьма начитана, любит все делать своими руками и особенно — мастерить различные домашние украшения; с удовольствием обсуждает философские и религиозные проблемы, и, хотя не разделяет религиозных убеждений своих родителей, считает, что "верить во что-то" необходимо. Любознательна, общительна, склонна к размышлениям, четловек ответственный, понимающий, что любые ее мысли и поступки имеют последствия. Есть у нее и предрассудки, которые, как мы выяснили, являются следствием контаминации Взрослого Родителем, — например: "Если мужчина старше тридцати не женат, то с ним, вероятно, что-то не в порядке"; "От курящей женщины можно ждать чего угодно"; "Тот, кто не способен в наши дни окончить колледж — просто лентяй"; "Что вы хотите от разведенного мужчины?"

В противоположность ей, Взрослый ее друга был контаминирован компонентом Дитя. Он продолжал потакать своим желаниям, как делал это и раньше, когда был маленьким мальчиком. Школьные занятия не вызывали в, нем интереса, а из колледжа он отчислился, поскольку тот ему "не подошел". Его нельзя назвать глупым, но ему не интересны те серьезные проблемы, которые важны для девушки; религию считал болтовней подобно тому, как когда-то всех взрослых считал пустыми болтунами. Особенно ее раздражало его косноязычие. Читал он исключительно иллюстрированные журналы и был, по ее словам, "из тех парней, которые считают, что Бах — это сорт пива". Представления о политике были поверхностными, а правительство он считал плохим, потому что "оно ущемляет свободу". Он был остроумен и находчив, но ему не хватало знаний. Более всего его интересовали спортивные автомобили, в которых он прекрасно разбирался. Было очевидно, что у них почти нет оснований для взаимоотношений Взрослый — Взрослый. Транзакции на этом уровне вызывали раздражение у нее и скуку у него.

Затем мы обратились к изучению Дитя каждого из них. Ее Дитя жаждало любви, стремилось радовать других, часто впадало в депрессию и было весьма чувствительно к критике, которая вызывала сильное ощущение неблагополучия. Она не могла поверить, что "такой красавчик" влюбился в нее, т.к. прежде не пользовалась вниманием мужчин. Считала себя некрасивой, полагая, что ее внешность очень заурядна, и едва ли кто способен заинтересоваться ею при первой встрече. Ее увлек этот жизнерадостный белокурый Адонис, и она не могла не оценить, как прекрасно чувствовать себя любимой и желанной. Рядом с ним она чувствовала себя о'кей — так, как никогда прежде, — и уже не могла с легкостью от этого отказаться.

Его же Дитя было агрессивным, эгоистичным и склонным манипулировать людьми. Он "всегда все делал по-своему" и рассчитывал так же вести себя и с нею. Это представляло серьезную проблему, поскольку Родитель не позволил бы ей с радостью предаться тем изощренным наслаждениям, с которыми возлюбленный собирался ее познакомить. Его Дитя настолько контаминировало Взрослого, а Родитель был так слаб, что он был неспособен взвесить возможные последствия и даже сама мысль о каких-то последствиях казалась ему глупой и пуританской. Подобно Скарлетт О'Хара, он предпочитал думать о последствиях, когда они наступят.

По мере развития их отношений тем для разговора оставалось все меньше и меньше. Общение на уровне Родитель — Родитель отсутствовало, на уровне Взрослый — Взрослый было весьма небогатым, а то, что происходило на уровне Дитя — Дитя, очень скоро стало вызывать сильное раздражение ее Родителя. Взаимоотношения стали складываться по принципу Родитель — Дитя, где ей принадлежала роль ответственного и критичного партнера, а ему — роль, воспроизводящая ситуацию его детства, то есть Дитя, которое манипулирует взрослыми и вечно ставит перед ними какие-то задачи.

Подобная оценка Р-В-Д не имела ничего общего с суждением "хорош" или "плох" тот или другой партнер. Это были поиски объективных данных о каждом в надежде предсказать, какого рода отношения возможны в будущем. После долгих размышлений над полученным материалом девушка решила прекратить эти отношения, не сулившие счастья никому из них. Ей также удалось понять, что ее неблагополучное Дитя оказалось уязвимым перед мужчинами, которые "ниже ее", потому что она считала себя недостойной "действительно хорошего парня". Она сумела понять не только почему такие отношения не становятся взаимодополняющими, но также и то, чего она на самом деле ожидает от мужчины. Впоследствии она жила уже не руководствуясь установкой на неблагополучие, а в соответствии с новоприобретенным чувством самоуважения.

Не всегда взаимоотношения столь контрастны, как в описанном случае. Ее Родитель был силен, его — слаб. Часто бывает, что оба партнера обладают сильными Родителями, содержание которых, однако, резко различается. Расхождения религиозных и культурных норм могут породить у каждого из партнеров серьезные затруднения и стремление еще тверже придерживаться безусловных приказов собственного Родителя. Порой такие различия едва уловимы на ранних этапах супружества, но проявляются в полную силу с рождением детей. И хотя мужчина-еврей может поначалу соглашаться, чтобы его дети воспитывались в католической вере, как того желает его невеста-католичка, это не означает, что впоследствии он станет относиться к этому столь же терпимо. В данном случае имеет место ощущение: "Моя вера лучше твоей", а по сути "Мой народ лучше твоего", что очень скоро упрощается до формулы "Я лучше, чем ты". Нельзя сказать, что расхождения такого рода непреодолимы, но в этом случае каждому партнеру необходим раскрепощенный Взрослый, функционирующий на базе установки "Я — о'кей, ты — о'кей".

В идеале подобные расхождения можно предвидеть еще до заключения брака. В жизни это, однако, случается довольно редко. Молодые люди любят друг друга; если же они и обращаются предварительно к психологу-консультанту, то без особой пользы проводят у него какой-то час, а затем с головой окунаются в осуществление своей мечты под названием "Счастливое супружество", хотя порой и понятия не имеют, что это такое.

Какова же возможность укрепления или даже спасения брака, заключенного без предварительного анализа? Поскольку не существует двух абсолютно одинаковых людей, постольку и надежда на идеальную совместимость иллюзорна. Проблему, вероятно, лучше сформулировать путем сравнения трудностей разного рода: трудно осознать различия и пойти на компромисс, но трудно и иное — жить под угрозой распада семьи. Нельзя жить лишь опираясь на незыблемые постулаты типа "развод — это всегда плохо", поскольку существуют и иные принципы, которые также могут быть использованы. Настаивать на том, что женщина должна продолжать жить с жестоким и грубым мужем и не имеет права на счастье с другим, значило бы пренебречь важностью человеческой судьбы, приводя в оправдание лишь упрек, что она сама заварила эту кашу. Настаивать на том, что мужчина обязан содержать ленивую и сварливую женщину, отрицающую свою роль в ухудшении их семейной жизни, также означало бы пренебрегать человеческим достоинством. Речь не идет о том, чтобы отказаться от пожизненного союза как идеала брака, мы просто не должны рассматривать брак как капкан, сковывающий человека обязательствами официальными, а не моральными. Часто люди не задумываются о природе своего брака до того момента, пока на горизонте не замаячит угроза развода. Трудности тогда обостряются, и люди начинают размышлять о сути того выбора, который им предстоит сделать.

Несчастливый брак может заставить поверить, что жизнь веселой разведенной женщины или ничем не обремененного холостяка действительно роскошна, однако импульсивный шаг на основе такого непроверенного допущения может породить еще большее разочарование. Жизнь человека после развода состоит не только из того, к чему он так стремился. Этому посвящена книга Мортона М.Ханта "Мир разведенного". В ней автор описывает многие реальные последствия развода, которые следует иметь в виду человеку, решающемуся на этот шаг, дабы сопоставить свои нынешние и будущие проблемы: неизбывная боль одиночества; потеря старых друзей, не желающих принимать сторону одного из супругов; утрата контактов с детьми; душевные потрясения у детей; финансовые осложнения; ощущение своего поражения и усталости при мысли о том, что надо все начинать сначала. При оценке ситуации Взрослым все эти факторы должны быть учтены.

Теперь обратимся непосредственно к браку. Часто инициатива анализа отношений принадлежит лишь одному из супругов, поскольку наиболее распространенная супружеская игра — "Все из-за тебя". Если только один из супругов, например, жена, обращается за консультацией и осваивает схему Р-В-Д, мы затем сосредотачиваемся на том, чтобы "подцепить" Взрослого ее мужа и пробудить в нем интерес к освоению этого языка, поскольку лишь на основе общего языка возможно развитие отношений Взрослый — Взрослый. Если один из супругов отказывается от сотрудничества, шансы на спасение брака резко снижаются. Но если в сохранении семьи заинтересованы оба, Р-В-Д дает возможность освободиться от диктата архаичного Родителя и от недавно усвоенных игровых стереотипов.

После того, как общий язык освоен, первое, что подлежит изучению, — это брачный контракт. Обычно брачный контракт никуда не годится, это паритетная сделка с акцентом на бухгалтерские подсчеты. Эрих Фромм называет такого рода контракт инвестицией персональных вкладов. Не правда ли, они очень подходят друг другу? Она принесет ему прекрасное приданое. Он же в обмен на ее вклад вносит собственное положение служащего солидной фирмы. Но таким образом они перестают быть людьми и становятся вещами, конкурирующими на рынке. Они должны придерживаться паритета, иначе обанкротятся. Такого рода контракт заключает Дитя. У него свое представление о справедливости — "все поровну", но установка на неблагополучие не позволяет постичь более глубокий принцип неограниченной ответственности за другого, когда человек перестает вести подсчеты и полностью отдает себя партнеру ради их общей цели, установленной Взрослым. В своей полной размышлений книге "Любовь — расточительница" Пол Шерер так выражает эту мысль: "Любовь расточительна, она пренебрегает расчетами и всегда в долгу…". Дитя — создание, стремящееся получать, — не может расценивать любовь таким образом, а Взрослый может. Мир сегодня пронизан арифметикой отчаяния: все желают любви, но мало кто способен ее дать. Это происходит в связи с усиливающимся влиянием установки неблагополучия на маленького ребенка. Касается это каждого. Все мы должны иметь в виду, каким образом маленький человек стремится разрешить свои жизненные проблемы за счет игр "У меня лучше" и "Мне досталось больше". Понятно, что начинает появляться идея "все поровну", но представление о справедливости уже в довольно раннем возрасте вытесняется ощущением неблагополучия.

Однажды моя четырехлетняя дочь Хайди и ее подружка Стейси получили угощение. Обе они заранее стремились угадать, чей кусок будет больше, хотя их много раз предупреждали, что такое соревнование приводит только к проблемам. Мать дала им по кусочку печенья. Было очевидно, даже для самих девочек, что кусочки печенья из фабричной упаковки абсолютно одинаковы. Однако Хайди, столкнувшись с этой ситуацией равенства, не смогла удержаться от протеста: "Ха-ха, у меня такой же, как у тебя, а у тебя — нет!" Подобного рода стремление к скрытому превосходству сохраняется в резерве у Дитя в "равноправном" браке.

Если супруги желают сохранить семью, им следует объединить свои усилия в освобождении Взрослого с тем, чтобы неблагополучие Дитя и порождающее проблемы содержание Родителя каждого из них могло быть проанализировано и вьявлено их отрицательное влияние на нынешние взаимоотношения.

Отношения часто портят безусловные декларации: "Такой уж я есть, и не пытайся меня изменить". Жесткая установка: "Пока я не выпью свою первую чашку кофе, со мной лучше дела не иметь" — позволяет человеку объяснять собственные недостатки своей природой, не вникая в природу недостатков. Брюзга, не выпивший кофе, во многих семьях отравляет каждое утро, которое могло бы быть источником энергии и энтузиазма для предстоящих дел. Дети уходят в школу раздраженными, муж мчится на работу голодным, а мать чувствует себя опустошенной, поскольку лишилась аудитории для своих жалоб. Нельзя позволять себе быть несносным ни перед чашкой кофе, ни в какой другой ситуации. Если человек обладает свободным Взрослым, он способен сделать выбор.

В старой французской песне поется: "Любовь — дитя свободы". Для супружеской любви необходим свободный Взрослый, способный оценивать Родителя, принимать или отвергать его в соответствии с условиями сегодняшнего дня, а также способный оценивать Дитя и порождаемые им непродуктивные формы компенсации, т.е. игры, с тем, чтобы сбросить с себя бремя неблагополучия.

Супружеские пары обращаются к групповой терапии в силу разных причин. Некоторые слышали что-то о транзактном анализе и пришли, чтобы "узнать что-нибудь новенькое". Иные ищут ответа на важный, но неразрешимый для них вопрос: "Неужели это — все, чего можно хотеть от жизни?" Некоторые приходят в связи с проблемами своих детей. Многие приходят потому, что их супружеские отношения подошли к критической черте. Из тридцати семи пар, с которыми я работал на протяжении последних четырех лет, большинство всерьез задумывались о разводе как единственном способе разрешения своих проблем. Некоторые уже затеяли бракоразводный процесс и пришли ко мне по рекомендации юристов. Для семнадцати пар (а это 46%) кризис зашел так далеко, что один из супругов оказался госпитализирован в состоянии тяжелой депрессии и склонности к суициду, либо даже после попытки самоубийства. В четырнадцати случаях госпитализированы были жены, в двух — мужья, а в одном случае оба супруга были госпитализированы по их просьбе. Все эти пары состояли в браке не менее 10 лет. У всех были дети, а у некоторых и внуки.

Все они освоили схему Р-В-Д в процессе групповой психотерапии или на индивидуальных занятиях в моем офисе. После того, как основная идея была усвоена обоими партнерами, у них появлялось стремление подключиться к работе одной из психотерапевтических супружеских групп, состоявших из пяти пар. В среднем каждая пара прошла по 17 занятий — примерно раз в неделю в течение 4 месяцев. Занятия супружеских групп планировались на вечернее время и длились один час, а иногда и дольше.

Насколько мне известно, из этих тридцати семи пар тридцать пять продолжают супружескую жизнь, две — развелись. Четыре пары из этих тридцати пяти покинули группу, поскольку им бы пришлось отказаться от тех игр, в которые они играли, а им этого не хотелось. Остальные пары (тридцать одна) сегодня поддерживают хорошие взаимоотношения в браке, где каждый супруг испытывает удовольствие от обновленных жизненных ценностей, достигнутой близости и освобождения от деструктивных игр. Таким образом, основная цель психотерапии — сохранение семьи — достигнута для 84% наших клиентов.

Взаимоотношения во многих парах представляют собой сложное переплетение игр, поскольку накопившиеся раздражение и отчаяние породили изощренные повторяющиеся варианты сценариев "Скандал", "Все из-за тебя", "Как тебе не стыдно", "Ты как твой папаша" и "Если бы не ты, я бы мог…" Правила и стереотипные процедуры этих игр детально описаны в книге Берна "Игры, в которые играют люди". Эта книга была для проходящих терапию пар основным учебником. Все подобные игры проистекают из старой детской игры "А у меня лучше", направленной на то, чтобы избавиться от изначального страха быть одураченным. Одно из наиболее ярких описаний игры мы находим в уже упоминавшейся пьесе Эдварда Олби "Кто боится Вирджинии Вулф?" Эта пьеса наглядно показывает, что помимо всех возникающих разочарований, игра в известном смысле приносит и некоторые побочные преимущества, способствующие стабильности брака. Существование некоторых семей поддерживается за счет "болезни" одного из партнеров. Если же "больной" начинает выздоравливать и отказывается от участия в игре, брак дает трещину. Один мужчина, чья жена вернулась домой после десятидневного пребывания в больнице, позвонил мне и с ужасом в голосе сказал: "По-моему, ей лучше, она выглядит счастливой, но я теперь не могу с ней общаться". Супружество — как поза: если спина сгибается, то должно возникнуть какое-то соответствующее разгибательное движение в другой части тела, чтобы сохранить нормальное положение головы. Аналогично, если меняется что-то в одном из супругов, другой тоже должен соответственно измениться ради сохранения взаимоотношений. В этом — слабое место всех прежних методов психотерапии, когда терапевт пытался оказать помощь одному из партнеров, зачастую даже не побеседовав с другим. Главное значение придавалось взаимоотношениям психотерапевта и клиента, а супружеские отношения оставались без внимания. И хотя самочувствие и поведение пациента начинали меняться, брак от этого нередко страдал, поскольку другой супруг не имел возможности понять, что происходит, и почему сам он продолжает испытывать раздражение и злость.

В конце концов, если счет в банке это позволял, он и сам обращался за помощью к какому-то другому психотерапевту и еще более отдалялся от партнера, также сменив объект взаимоотношений. Таким образом, открывались широкие возможности для реорганизации игры "А у меня лучше" в более изощренные формы — "Мой психотерапевт лучше твоего", "Я быстрее нашел контакт, чем ты" или "Я приму решение, спать ли с тобой, после сеанса в среду". У обоих происходит включение Дитя в процесс избирательного самоанализа, который, предоставляя полезные сведения о происхождении собственных чувств, не учитывает, что в браке участвуют два человека, а не один.

В одной из газет приводилось разумное, хотя и несколько утрированное высказывание: "Многие психиатры утверждают, что не может идти и речи о психическом здоровье, если человек не способен лицом к лицу столкнуться с реальностью. Если это так, тогда зачем они укладывают своих пациентов на мягкие кушетки, на которых так приятно предаваться грезам? Может быть матрас, усаженный шипами, подошел бы больше".

Каждый партнер должен стремиться к тому, чтобы осознать свою роль в семейных проблемах. Позиция "Все из-за тебя" разоблачена еще наблюдением Эмерсона: "Никто не может приблизиться ко мне, если я останусь безучастным". Если на протяжении десяти лет муж оскорблял жену, а жена все десять лет это терпела, то и она, в известном смысле, является участником этих отношений. Если хотя бы один из партнеров отказывается признать свой вклад, мало надежды на перемены к лучшему.

Артур Миллер, рассказывая о Мэгги — героине своей пьесы "После грехопадения" (удивительно напоминавшей его жену — Мерилин Монро), писал, что его пьеса "о нежелании или неспособности человеческого существа понять причины своего разрушения".

Вечно идет одна и та же борьба: постичь наше соучастие во зле - вот ужас, вынести который невозможно. Гораздо утешительнее видеть мир, населенный абсолютно невинными жертвами и окружающими их чудовищными насильниками. Любой ценой оберегать свою невинность. Но покажите мне самое невинное место в любой стране. Не дом ли это умалишенных, где люди существуют поистине невинно, неспособные заглянуть в себя? Сумасшествие — вот вершина невинности.

"Ужас, который вынести невозможно" вполне понятен, если допустить, что призвание своего соучастия еще более утяжеляет груз неблагополучия, лежащий в основе всех проблем. Признать вину нелегко. Это самый тяжелый удар по Дитя, это дополнительное бремя, о котором писал немецкий теолог Дитрих Бонхоффер: "Не значит ли это взвалить на плечи человека еще одну еще более тяжелую ношу? Неужели это все, что мы можем сделать, когда тела и души людей изнемогают под тяжестью догм, созданных самим человеком?"

Освоение структурного анализа — природы Родителя, Взрослого и Дитя — освобождает нас от дилеммы: с одной стороны, невозможности изменения без признания соучастия, с другой — подавленности от признания вины. Чисто практически с очевидностью выступает иной подход к человеку и его поведению. Если сказать: "Вы капризный, трудный, неприятный человек со скверным характером, вот почему у вас не ладится семейная жизнь", то это лишь укрепит сознание неблагополучия, которое сделает человека еще более капризным, трудным и неприятным, либо он впадет в еще более глубокую депрессию. Однако можно сказать и так: "Виной всему ваше неблагополучное Дитя, постоянно беспокоящее вас своими вздорными проявлениями, которые не оставляют вам надежды на счастье в настоящем". Это отчасти разрешает дилемму: человек воспринимает себя не как абсолютный ноль, а как комбинацию прошлого опыта со всеми плюсами и минусами, которые и порождают его затруднения. Более того, у человека появляется возможность выбора. Осознавая правду о себе самом, он укрепляет своего Взрослого, который приобретает способность оценивать Родителя и Дитя и то, как они насаждают тиранию прошлого, "проигрывая" старые записи.

Если же не признавать "своей роли в наших проблемах", транзактный анализ и анализ игр может выродиться в еще один своеобразный способ выражения ненависти: "Ты и твой проклятый Родитель", "Твое мерзкое Дитя снова вылезает", "Ну вот, ты опять затеваешь игру". Такие конструкции становятся язвительными эпитетами в новой игре — "игре в играющих". По мере того, как проясняются проблемы, которые могут при этом возникнуть, мы начинаем понимать смысл названия статьи Артура Миллера — "Вижу ее агонию, но люблю".

Уяснение этой идеи и требуется приходящим к психотерапевту парам, если они хотят построить свой брак на основе новых ценностей.

Возникает последний вопрос: "Что нам делать, когда мы перестаем играть в игры? Что же остается? Что делать освобожденному Взрослому?"



Страница сформирована за 1.6 сек
SQL запросов: 190