Я не в порядке - Вы в порядке
Это универсальная установка раннего детства, являющаяся логическим заключением ребенка и вытекающая из ситуации его рождения и младенчества. В этой установке представлено благополучие, как следствие поглаживаний, ласк. Каждого ребенка ласкают в первый период жизни просто потому, что о нем необходимо заботиться. Без воздействия человеческих рук, даже минимального, младенец не выживет. Имеет место также установка неблагополучия. Это заключение о самом себе. Я полагаю очевидным, что у маленького ребенка происходит избыточное накопление переживаний неблагополучия, определяющее (на основе фактов, которыми ребенок располагает) неблагоприятное мнение о самом себе. Разъясняя самым разным людям идеи транзактного анализа, я обнаружил общую реакцию согласия и понимания при объяснении происхождения и существования неблагополучия Дитя. Я думаю, что признание неблагополучного Дитя в каждом из нас является единственно благожелательным, а отсюда целительным способом анализа человеческих игр. Имея в виду универсальность игр, универсальность представлений о собственном неблагополучии кажется резонным выводом. Разрыв Адлера с Фрейдом касался этого пункта: в основе жизненной борьбы человека лежит не секс, а скорее чувства неполноценности, неблагополучия, которые, очевидно, присущи всем. Адлер считал, что ребенок, маленький и беспомощный, неизбежно считает себя неполноценным по сравнению с окружающими его взрослыми людьми. Адлер оказал большое влияние на Г.С.Салливана, а тот сильно повлиял на меня, поскольку мне довелось работать с ним в последние пять лет его жизни. Салливан, основным вкладом которого в психоаналитическую теорию было понятие "межличностных отношений" или транзакций, заявил, что ребенок строит свою самооценку в целом на оценках других, что он назвал "отраженными оценками". Он говорил:
Ребенку недостает багажа и опыта, необходимого для формирования точного представления о самом себе, так что его единственным ориентиром является реакция других на него. Оснований усомниться в этих оценках немного, во всяком случае ребенок слишком беспомощен, чтобы возражать или протестовать. Он пассивно принимает суждения, которые первоначально передаются путем эмпатии, а также словами, жестами и действиями…таким образом, отношение к себе, усвоенное в раннем возрасте, навсегда сохраняется в личности наряду с некоторым допускаемым влиянием экстраординарных обстоятельств окружения и изменениями благодаря более позднему опыту.
При первой установке личность ощущает себя во власти других. Она чувствует громадную потребность в поглаживании или одобрении, которое является психологическим вариантом полученных в детстве физических прикосновений. Такая установка небезнадежна, поскольку имеется, пусть и непостоянный, источник поглаживаний: Вы — о'кей. Взрослому есть о чем заботиться: что делать, чтобы заслужить ласку или одобрение? Имеются два пути, посредством которых люди могут пытаться изжить эту установку.
Первый путь состоит в пересмотре жизненного сценария, в основе которого лежит признание неблагополучия. Этот сценарий, который неосознанно зафиксирован Дитя, может спровоцировать стремление к самоизоляции, потому что жить среди благополучных людей невыносимо. В этом случае человек может искать поглаживаний, погрузившись в детальную разработку иллюзорного мира под девизами "Вот если бы…" и "Когда я…". Или же жизненный сценарий может порождать такие формы поведения, которые другие люди порицают, лишний раз подтверждая мнение "Я не в порядке". Так появляется на свет "несносный мальчишка". "Вы говорите — я плохой, так я и буду плохим!" И он станет кулаками прокладывать себе путь по жизни, утверждаясь в том единственном убеждении, на которое всегда можно положиться: "Я не в порядке — вы в порядке". И хотя таким образом достигается некоторая целостность внутреннего мира, этот путь, окрашенный унижением, ведет к отчаянию. В итоге эта установка приводит либо к конформному отказу от себя, либо к самоубийству.
Более распространенный способ преодолеть эту установку — создание (также неосознанное) контрсценария, позаимствовав у Родителя ключевую идею: "Ты можешь быть о'кей, если…". Такой человек ищет общения с теми, у кого сильный Родитель, поскольку нуждается в ощутимых поглаживаниях, а чем сильнее Родитель, тем существенней поглаживания. (Сигнал "о'кей" можно получить только от того, кто сам "о'кей", а Родитель благополучен изначально.) Этот человек жаждет соответствовать требованиям других. "Наши лучшие люди" нередко занимают это свое положение благодаря тому, что стремятся именно таким образом снискать поощрения. Они, однако, обречены всю жизнь карабкаться по горному склону: покорив одну вершину, они вдруг обнаруживают, что перед ними громоздится новая?., Ощущение собственного неблагополучия водит пером при написании жизненного сценария; контрсценарий рождается из ощущения "Вы — о'кей (и я хочу быть таким же)". Но ни тот, ни другой не приносят счастья и сознания собственной значимости, поскольку основная жизненная установка неизменна: "Что бы я ни делал, я все равно не в порядке".
После того как установка обнаружена и подверглась изменению, достижения и навыки, приобретенные на основе контрсценария, могут служить для построения нового осознанного плана жизни под руководством Взрослого.
Я не в порядке - вы не в порядке
Если еще в раннем возрасте все дети приходят к заключению "Я не в порядке — вы в порядке", то откуда возникает другая установка: "Я не в порядке и вы тоже"? Что приводит к изменению взгляда на благополучие других? Что происходит с источником поглаживания?
К концу первого года жизни с ребенком происходит нечто очень важное. Он научается ходить, не нуждаясь при этом в поддержке. Если мать не склонна дарить поглаживания, если она в течение первого года занималась с ребенком лишь в силу необходимости, в таком случае освоение навыка ходьбы означает для ребенка конец младенчества. Поглаживания резко ослабевают. А по мере того, как ребенок начинает вылезать из кроватки и, не находясь ни минуты в покое, всюду сует свой нос, наказания становятся все более строгими и частыми. Да и самопроизвольные ушибы и травмы случаются все чаще, потому что способность к самостоятельному передвижению побуждает к попыткам преодолеть все новые препятствия.
Жизнь, обеспеченная в течение первого года известными удобствами, лишается их. Ласки больше нет. Если ощущение отверженности не смягчается на протяжении второго года жизни, ребенок заключает: "Я не в порядке — вы не в порядке". В этой ситуации тормозится развитие Взрослого, так как его ведущая функция — добывание поглаживаний — блокирована отсутствием источника поглаживаний. Человек в таком положении опускает руки. Ему не на что надеяться. Он просто плывет по течению и в крайнем случае может в конце концов в состоянии глубокой самоизоляции оказаться в психиатрической клинике. Его поведение деградирует, и верх берет стремление вернуться к стилю жизни младенца, когда он получал единственные знакомые ему виды поглаживания — уход и кормление.
Трудно представить человека, который прожил бы жизнь, не получая поглаживаний. Даже если мать была равнодушна к ребенку, как правило находились заботливые люди, так или иначе дарившие ему ласку. Однако, если жизненная установка принята, то любые события избирательно интерпретируются в ее поддержку. Сделав вывод "Вы не в порядке", человек распространяет его на всех других людей и тем самым отвергает их поглаживания, которые на самом деле могут быть искренними. Утвердившись в своем мнении, человек не позволяет жизненному опыту его разрушить. Такова определяющая природа установки. Кроме того, исповедуя эту установку, личность исключает своего Взрослого из взаимодействия с другими людьми. Поэтому даже в процессе психотерапии до Взрослого не так легко добраться, особенно если принять во внимание, что ярлык "Вы не в порядке" навешивается и на психотерапевта.
В определенных условиях установка "Я не в порядке — вы не в порядке" может выступать как первичная, а не как производная. Это касается аутичных детей. Психологически аутичный ребенок как бы и не родился. Ранний детский аутизм представляет собой реакцию несозревшего организма на чудовищный стресс, когда ни одно поглаживание не доходит до ребенка. Аутичный ребенок в первые решающие недели своей жизни не испытывает ощущения защищенности. Резко выброшенный в жизненное пространство, он не находит в нем никого, кто мог бы служить защитой и опорой.
По мнению Е.Шоплера, аутизм развивается вследствие сочетания недостаточной стимуляции и определенных физиологических факторов. К последним относятся высокие пороги чувствительности, из-за которых даже поступающие поглаживания не воспринимаются. Ребенок не обязательно полностью лишен ласки, у него просто отсутствует способность ее ощутить. Родители в этом случае считают его бесчувственным. Ребенок предпочитает, чтобы его не трогали, и бывает недоволен, когда его берут на руки. И тогда даже те прикосновения, которые сначала поступали, сходят на нет: ведь "он не любит, когда его держат на руках". Не исключено, что избыточная (по сравнению с принятой в норме) стимуляция может разрушить этот барьер.
Однажды я наблюдал пример зримого воплощения этой установки — "Я не в порядке — вы не в порядке" — у одиннадцатилетнего мальчика, страдавшего аутизмом в такой степени, что он даже не говорил. Сильные неоднократные удары кулаком направлялись им сначала психотерапевту, а затем — по собственной голове. Таким образом он как бы воплощал свое представление о жизни: "Ты плохой и я плохой, нас обоих надо уничтожить".
Я в порядке - вы не в порядке
Если ребенок довольно долгое время испытывает суровое отношение со стороны родителей, которых он изначально считал благополучными, его жизненная установка примет еще одну, третью, криминальную форму: "Я — о'кей, а вы — нет". Элемент благополучия здесь присутствует, но откуда он взялся? Где находится источник поглаживания, если "вы не в порядке"?
Это трудный вопрос. Особенно если принять во внимание, что данная установка формируется на втором-третьем году жизни. Если двухлетний малыш решает: "Я — о'кей", означает ли это, что его благополучие — результат "самопоглаживания", и если это так, то каким же образом ребенок его осуществляет?
Я полагаю, его самопоглаживание появляется тогда, когда маленький человек пытается залечить раны, нанесенные родителями своему "забитому ребенку". Этого ребенка бьют так жестоко, что кости трещат. Каждый, кого избивали до переломов и кровавых синяков, знает, что такое сильная боль. Обычными для забитых детей являются сломанные ребра, отбитые почки, переломы лицевых костей. Как же должен чувствовать себя малыш, которому каждый вздох причиняет немыслимые страдания из-за поломанных ребер, которого мучает головная боль из-за ушибов и кровоизлияний? А ведь каждый час в нашей стране пять малышей получают увечья от рук собственных родителей!
Думаю, что ощущение благополучия приходит к такому ребенку тогда, когда его оставляют в покое и дают возможность "зализать раны". Именно в этом положении обстановка, в которой он находится, наиболее контрастна той боли, которую он испытал. Он чувствует: "Оставьте меня, и мне станет хорошо. Со мной все в порядке". При появлении родителей он приходит в ужас. "Вы снова будете меня бить! Вы плохие! Я — о'кей, а вы — нет". Истории многих преступников-психопатов, исповедовавших эту позицию, изобилуют примерами перенесенной в детстве жестокости.
Такой малыш пережил жестокость. Но он все-таки выжил. То, что произошло с ним, может случиться опять. "Я выжил, и я выживу." Он не сдается. Подрастая, он начинает давать сдачи. Он испытал на себе жестокость и знает, как быть жестоким. Он также имеет разрешение (данное его Родителем) быть грубым и жестоким. Ненависть питает его, хотя он может научиться скрывать ее под маской дозированной вежливости.
Установка "Я в порядке — вы не в порядке" для такого ребенка является средством спасения своей жизни. Трагедией и для него самого, и для общества является то, что он идет по жизни, не пытаясь заглянуть в себя. Он не способен объективно оценить свою роль в том, что с ним происходит. Вина — она всегда "чья-то". "Это все они виноваты!" Такой позиции держатся неисправимые преступники. Это люди "без совести", убежденные, что с ними все в порядке ив любых обстоятельствах вина ложится на кого-то другого. Это состояние, названное когда-то "моральной тупостью", состоит в том, что человек отвергает любую информацию, свидетельствующую о благополучии других. Психотерапевтическое лечение поэтому весьма затруднительно, поскольку на терапевта, как и на всех остальных, распространяется мнение "Вы не в порядке". Крайним выражением этой позиции является убийство, которое сам убийца расценивает как оправданное.
Личность с установкой "Я в порядке — вы не в порядке" страдает от отсутствия поглаживаний. Поглаживание хорошо настолько, насколько хорош дарящий его человек. А хороших людей нет. Поэтому нет и поглаживаний.
Человек может окружить себя подхалимами, которые станут его превозносить. Но их поглаживания он не принимает на веру, так как знает, что сам их вызвал, и потому собственное поглаживание ему дороже. Чем больше стараются льстецы, тем более они становятся неприятны, пока наконец не будут и вовсе изгнаны, а их место займут новые. "Иди сюда, я тебе задам" — вот старая запись, с которой все начиналось.
Я — о'кей, вы — о'кей
Есть и четвертая установка, на которую мы возлагаем наши надежды. Это установка "Я — о'кей, вы — о'кей". Между ней и тремя другими существует качественное отличие. Три первые установки — неосознанные, они возникают в самом раннем возрасте. "Я не в порядке — вы в порядке" закладывается раньше других и преследует большинство людей на протяжении всей их жизни. В особо тяжелых случаях эта позиция меняется на вторую либо третью. К концу третьего года жизни какая-то одна из этих трех установок фиксируется каждым человеком. Решение относительно принятия той или иной установки, вероятно, является одним из первых проявлений Взрослого в попытке постичь смысл жизни. С этого момента можно предвидеть рассогласование стимулов и ощущений. Установки принимаются на основании данных Родителя и Дитя. Они рождаются из эмоций и мало подвержены влиянию поступающей извне информации, которая могла бы их изменить.
Четвертая установка — "Я — о'кей, вы — о'кей" — осознанная и словесно оформленная. Она не только допускает принятие намного большего объема информации о себе и о других, но также включает и учет еще не пережитых ощущений, которые воплощены в понятиях философии и религии. Три первые установки основаны на чувствах. В основе четвертой лежат мысль, вера и стремление к действию. Три первые вопрошают: "Почему?", четвертая — "Почему бы и нет?" Осознание благополучия не увязывается с личными переживаниями, поскольку мы можем возвыситься над ними в стремлении к высшей цели человечества.
Новая установка принимается не помимо нашей воли, а в результате сознательного решения. В данном случае происходит переоценка нашего опыта. Мы не могли бы принять четвертую установку, если бы не располагали гораздо большей информацией по сравнению с теми знаниями о внешних событиях, на основе которых в раннем возрасте формируются исходные установки. Счастливы те дети, которым в первые годы жизни помогли осознать свое благополучие посредством многократного воспроизведения таких ситуаций, в которых они могли бы доказать себе собственную значимость и ценность других людей. К сожалению, "Я не в порядке — вы в порядке" — это та установка, которая характерна как для преуспевающих, так и для неудачников. Наиболее распространенный способ реализации этой установки — игра.
Берн определяет игру так:
…Игрой мы называем серию следующих друг за другом скрытых дополнительных транзакций с четко определенным и предсказуемым исходом. Она представляет собой повторяющийся набор порой однообразных транзакций, внешне выглядящих вполне правдоподобно, но обладающих скрытой мотивацией; короче говоря, это серия ходов, содержащих ловушку, какой-то подвох.
Я полагаю, что все игры ведут происхождение от простой детской игры "Мое лучше, чем твое", которую легко можно наблюдать в любой группе трехлетних малышей. Эта игра разыгрывается ради мимолетного высвобождения из-под бремени неблагополучия. Важно понимать, что значит для трехлетнего ребенка "Я не в порядке — вы в порядке". "Я не в порядке" означает: "Я всего два фута ростом, я беспомощен, беззащитен, я весь перепачкан, у меня ничего не получается, я неуклюж и не нахожу таких слов, чтоб вы поняли, что все это значит". "Вы в порядке" означает: "Ваш рост шесть футов, вы сильны и всегда правы, у вас на все есть ответ, вы властны над моей жизнью и смертью, вы можете меня ударить и причинить боль, — это все о'кей".
Любое облегчение такого несправедливого положения для ребенка приятно. Когда ему достается самая большая порция мороженого, когда он первым протискивается в очередь, имеет возможность посмеяться над ошибками сестры, когда он дает подзатыльник младшему брату или пинок котенку, когда оказывается, что у него больше игрушек, чем у других, — все это приносит кратковременное облегчение. И это несмотря на то, что за ближайшим углом может подстерегать очередное разочарование — то ли брат даст сдачи, то ли котенок поцарапает, то ли у кого-то окажется еще больше игрушек.
Взрослые предаются игре "У меня лучше" в еще более изощренных вариантах. Некоторые достигают временного облегчения, накапливая собственность, живя в доме, который и больше, и лучше, чем у Джонсов, либо, наоборот, — играя роль бессребреников ("я живу скромнее вас"). Такие маневры, основанные на том, что Адлер называл "направляющими фикциями", могут принести желанное облегчение, даже если за поворотом подстерегает разочарование в виде принудительной закладной или разорительного счета, которые обрекут человека на безрадостную жизнь в тяжких трудах. В главе 7 содержится подробное объяснение игр как "решений", провоцирующих отчаяние и укрепляющих изначальное ощущение неблагополучия.
Цель данной книги — доказать, что единственное средство стать "о'кей" — это освободиться от предначертанной в детстве зависимости, определяющей три первые установки, а также продемонстрировать, как наше поведение увековечивает эти установки.
Наконец, очень важно понять, что "Я о'кей — вы о'кей" — это позиция, а не ощущение. Записи неблагополучия, которые хранит Дитя, нельзя стереть посредством волевого решения. Что можно сделать — так это начать накапливать записи, которые определяют благоприятные результаты наших транзакций. Это — успехи в вероятностном прогнозировании, в сложных целенаправленных действиях, которые программируются Взрослым, а не Родителем или Дитя, успехи этически оправданные и рационально обоснованные. Человек, который в течение многих лет руководствовался решениями свободного и независимого Взрослого, имеет богатую коллекцию таких успехов и может с уверенностью сказать: "Я знаю — это работает!" Причина, которая определяет действенность установки "Я о'кей — вы о'кей", заключается в том, что человек не ожидает немедленного наступления радости и спокойствия.
Однажды молодой разведенный мужчина сердито жаловался: "Это все вы и ваше проклятое о'кей! Вчера я собрался на вечеринку и решил: буду настолько приятным, как только смогу, и буду думать обо всех, что они о'кей. Я подошел к одной своей знакомой и сказал: "Не хотите ли заглянуть ко мне и выпить со мной чашечку кофе?" Своим ответом она обрезала меня до высоты двух футов: "Ну, я не против, но, ей-богу, не у всех есть время сидеть и болтать целыми днями, как это делаете вы". Так что ваши рецепты никуда не годятся!"
Личные и социальные потрясения не утихнут в тот же миг, как только мы примем новую установку. Дитя жаждет немедленных результатов, кофе его устраивает только быстрорастворимый. Взрослый способен понять, что необходимы терпение и вера. Нельзя гарантировать мгновенное наступление благополучия в случае принятия установки "Я о'кей — вы о'кей". Нам приходится учитывать и сделанные ранее записи, но в нашей власти выключить их воспроизведение в тех случаях, когда они подрывают нашу веру в новую жизнь, которая, в свое время, принесет нам новые успехи и счастье. Взрослый также способен распознать, когда другой человек реагирует на уровне Дитя, и не отвечать в этой манере. В последующих главах будет рассказано о том, какие изменения достигаются таким образом, и как это становится возможным.
ГЛАВА 4. МЫ МОЖЕМ ИЗМЕНИТЬСЯ
Все тщатся усовершенствовать общество, но никто не совершенствуется сам.
Признать, что у нас есть проблемы, — не значит их решить. Важнее понять, что изо дня в день большую часть своей энергии мы расходуем на принятие решений. Пациенты часто говорят: "Я не могу решиться. Скажите, что мне делать. Я боюсь принять неправильное решение". Эта неспособность вызывает такие суждения: "Я разрываюсь на части. Я себя ненавижу. Мне никогда ничего не удается достигнуть. Моя жизнь — цепь неудач."
Хотя утверждения такого рода произносятся с целью выразить свои проблемы, касаются они по преимуществу тех затруднений, которые человек испытывает при принятии решений. Беспокойство от такой неопределенности иногда порождает порыв сделать хоть что-нибудь, лишь бы сделать. В своей психотерапевтической практике я выделил два основных затруднения при принятии решений.
1) "Я всегда принимаю неверные решения " — так считают те, чьи решения и обусловленные ими действия обычно оборачиваются им во вред.
2) "Я постоянно возвращаюсь к одному и тому же" — это мнение людей, чей компьютер, зациклен на незавершенных делах и отложенных решениях.
Первый шаг в преодолении любого из этих затруднений заключается в том, чтобы осознать: принятие любого решения требует обработки трех видов данных — данных Родителя, Дитя и Взрослого. Информация Родителя и Дитя взаимосвязана. Данные Взрослого отражают внешнюю реальность такой, какова она есть на данный момент, в сочетании с прошлым опытом, независимым от Родителя и Дитя. Ото всех трех источников данные поступают в компьютер в ответ на транзактные стимулы. Кто же даст ответ — Родитель, Взрослый или Дитя? Объяснить этот механизм лучше всего с помощью примера.
Представим себе бизнесмена средних лет, имеющего репутацию порядочного гражданина, хорошего мужа и отца, от которого требуется решить, подписывать ли некое обращение, намеченное к публикации в местной газете. Обращение содержит призыв обеспечить равное право всем гражданам селиться в любом районе в зависимости не от их расовой принадлежности, а лишь от уровня доходов. Просьба о подписи поступила по телефону и, едва повесив трубку, человек начинает испытывать дискомфорт и ощущение того, что хорошо начавшийся день вдруг испорчен.
Он должен принять решение и в связи с этим налицо серьезный конфликт. Откуда же поступает противоречивая информация?
Одним из источников выступает Родитель. Включаются такие записи: "Не позорь свою семью. Не высовывайся. Почему именно ты? Вечно ты должен быть первым!" Вступают и более резкие записи, зафиксированные в детстве, которое было проведено на Юге: "Им следует знать свое место". У Родителя есть жесткая точка зрения о "черномазых". Попытки ее переоценки были еще в детстве строго пресечены: "Никаких вопросов. Он черномазый, этим все сказано. И чтобы я о нем больше не слышал!" Все это идет под аккомпанемент "безобидных" детских стишков типа: "Побежали без оглядки, хватай ниггера за пятки".
Эти старые записи, подкрепленные длившимся годами диктатом родителей и последующими свидетельствами, что присутствие негров может вызвать неприятности, — все это сильно влияет на принятие решения.
Действенность этого влияния определяется способностью посеять страх в Дитя. "Рослый" Родитель снова заставляет "маленькое" Дитя подчиниться. Таким образом, Дитя выступает вторым источником информации, которая выражается преимущественно чувствами: это опасения — "что люди скажут", что может произойти, если моя дочь "свяжется с одним из них", не упадет ли в связи с таким соседством цена моего дома? Конечно, такие проблемы действительно существуют, но чувства, которые с ними связаны, в гораздо большей мере определяются не ими, а зависимостью трехлетнего ребенка от своих родителей. От этого и дрожат руки. Конфликт может быть столь серьезным, что человек обращается к бутылке или подобному средству "сбежать от Родителя".
Борьба побуждений была бы недолгой, если бы в компьютер не поступали и иные данные. Это — информация о реальной действительности, находящаяся в компетенции Взрослого. "Простой" человек не слишком озабочен действительностью, он просто полагается на Родителя. Он живет под девизом "Мир (разумеется, для Дитя) любой ценой". Как было всегда, так пусть и будет… Такова человеческая натура… История повторяется…Пусть лучше Джордж это сделает…
Только человек, обладающий активным Взрослым, способен оценить, насколько серьезной представляется угроза расового кризиса, причем и для его собственного благополучия. Только его Взрослый может обратиться к более широкой информации. Только Взрослый в состоянии понять, что именно тяжелое наследие рабства, когда с людьми обращались как с вещами, породило у негров отчаяние, выливающееся порой в агрессивность. Только Взрослый может подобно Линкольну сказать: "Догмы мирного прошлого не годятся для нынешней борьбы". Только Взрослому доступен объективный взгляд на всю информацию и стремление получить ее еще больше.
Именно в процессе расчленения и обработки информации, поступающей из трех этих источников, мы начинаем наводить порядок в хаосе переживаний и нерешительности. Будучи расчленены, эти три массива данных могут быть оценены Взрослым с точки зрения их приемлемости.
Изучая данные своего Родителя, нашему взволнованному бизнесмену надо задать следующие вопросы. Почему его родители имели такие убеждения? Каков был Родитель каждого из них? Почему было подавлено их Дитя? Были ли они способны оценить собственные взаимоотношения Р-В-Д? Истинно ли то, во что они верили? Правда ли, что белые во всем превосходят черных? Почему? Почему это не так? Правильно ли — никогда не высовываться? Обязательно ли антидискриминационная позиция навлечет позор на семью? Может быть, она, наоборот, принесет уважение? Действительно ли он заботится о своей семье, своих детях, отказываясь от реалистического решения расовых проблем? Нелишне также задуматься, придерживаются ли его родители и нынче тех же взглядов, что и тогда, когда формировался его Родитель?
Его Взрослому следует также присмотреться к данным, поступающим от Дитя. Почему он так напуган? Почему дрожат руки? Реальна ли угроза? Уместен ли его страх? Или он был оправдан лишь тогда, когда ему было три года? Он может объективно опасаться бесчинств и насилия. Человека, конечно, могут убить, но необходимо различать страх, вызванный нынешней ситуацией, и тот страх, который он испытывал в возрасте трех лет. Страх трехлетнего ребенка гораздо сильнее. Трехлетний малыш не способен изменять действительность. Но сорокатрехлетний мужчина — способен вполне. Он в состоянии предпринять шаги по изменению действительности, или по крайней мере — попытаться изменить обстоятельства, содержащие реальную угрозу.
Понять страх трехлетнего ребенка необходимо, чтобы освободить Взрослого для анализа новых данных. Этот страх — архаичный страх перед всемогущим Родителем — заставляет человека быть предвзятым. Предубежденный человек подобен тому мальчику, который считал утверждение "Полицейские — плохие" безусловной истиной (см. главу 2). Ему страшно вести себя иначе. Так возникает искажающее наслоение на Взрослого (см. рис.8), допускающее принятие данных Родителя в качестве истинных.
 |
Перефразируя Сократа, считавшего: "Если не изучать жизнь, то не стоит жить", можно сказать, что не стоит строить свою жизнь на основе неизученного Родителя: он может быть далек от истины.
