3. ПРОЦЕСС СЕМЕЙНОЙ ТЕРАПИИ: СТРАТЕГИЧЕСКИ-АДМИНИСТРАТИВНЫЕ АСПЕКТЫ И СТАДИИ ТЕРАПИИ
Процесс семейной терапии начинается со "свидания вслепую" и заканчивается "опустевшим гнездом" - разлукой с людьми, ставшими вам дорогими. Как и любой процесс общения между людьми, семейная терапия проходит через определенное количество фаз и в этом процессе закономерно возникают свои трудности и проблемы. И хотя многое здесь довольно предсказуемо, результат всегда под вопросом. Ты никогда не можешь на все сто процентов быть уверенным в том, как пойдет процесс, когда в него включится новый человек.
Когда вы поднимаете трубку и слышите незнакомый голос, то каким бы приятным для вас этот голос ни был, вам необходимо составить мнение о незнакомце, находящемся на противоположном конце провода. В дополнение к информации о том, каким образом ваш телефон попал к собеседнику, вы сразу же стараетесь узнать у него побольше об общих знакомых, о том, пересекаются ли в принципе ваши интересы, и только потом начинаете планировать вашу возможную встречу. Например, женщина, следующая хорошо накатанному традиционному сценарию знакомства, сначала тщательно изучит потенциального поклонника и его намерения. Если тот предложит ей встречу поздно вечером в уединенном месте, приличия требуют, чтобы она сделала контрпредложение. Это может быть обед с тремя ее лучшими подругами в многолюдном ресторане или что-нибудь в подобном же роде. Он может принять ее предложение либо отклонить его, но в любом случае она будет уверена в том, что поступила в этих обстоятельствах разумно.
Когда семья впервые обращается к терапевту, он сталкивается с похожей дилеммой. Примете ли вы безоговорочно то, что предложит вам семья? Будете ли идти на уступки по поводу времени проведения встречи? Мое убеждение состоит в том, что в этой ситуации терапевт должен начинать с определения того предложения, которое делается семьей, и только потом он может делать какие-либо адекватные с его точки зрения контрпредложения, имеющие шансы оказаться полезными в дальнейшей работе. Конечно же, контрпредложение желательно делать сразу же, не медля. Вы должны предохранить себя от возможности просто быть задействованным семьей, “взятым на крючок”. Хотя вам нет необходимости диктовать семье вереницу жестких условий, вы нуждаетесь в том, чтобы ваша позиция была сформулирована ясно и определенно. В результате первого телефонного контакта создается двухсторонний установочный процесс, который задает тон всему тому, что происходит впоследствии на встречах терапевта с семьей. Это первоначальное противоборство может быть названо Сражением за Структуру.
Сражение за Структуру
Самым важным для терапевта здесь является то, чтобы он осознал необходимость действовать на основе своей целостности - как личностной, так и профессиональной. Ваша деятельность всегда должна соответствовать вашим убеждениям. Тот, кто обманывает самого себя, вряд ли сможет помочь другим. Сражение За Структуру - это по сути дела ваша борьба с самим собой, а затем предъявление результатов этой борьбы семье. Но следует иметь в виду, что это не просто техника, но и установление тех минимальных условий, которые нужны вам для начала успешной работы с семьей.
Мама: Здравствуйте, доктор Витакер! Меня зовут миссис Джонсон. Я хочу поговорить с вами о своих проблемах. Мой семейный врач доктор Джонс рекомендовал мне вас.
Карл: Ну что ж, хорошо. Позовите вашего мужа и мы все вместе договоримся о времени.
Мама: Но это совсем не то, чего мне хотелось бы. Знаете ли, он всегда очень занят, и кроме того, не очень склонен говорить о каких-то проблемах.
Карл: По всему видно, что у нас действительно есть проблемы. Знаете, я не работаю с отдельными людьми, я работаю с семьями.
Мама: Ну ладно, в таком случае не могли бы вы встретиться со мной одной только в первый раз. Тогда бы я смогла правильно объяснить вам всю ситуацию.
Карл: Нет, извините, я не в состоянии этого сделать.
Мама: Но я еще даже не сказала ему, что звонила вам. Это может его расстроить.
Карл: Извините.
Мама: Но доктор Джонс сказал, что вы действительно можете мне помочь. Он мне рекомендовал именно вас, а вы сейчас, по сути дела, говорите, что помочь мне не в состоянии.
Карл: Нет, я этого не говорил.
Мама: Значит, вы можете встретиться со мной одной, без мужа?
Карл: Нет, но если вы приведете его, мы сможем встретиться.
Мама: Хорошо, я попробую, но я не могу ничего обещать.
Карл: Отлично, я тоже. Когда вам удастся все организовать, мы сможем встретиться. Между прочим, важно, чтобы вы привели с собой детей.
Мама: Вот это действительно было бы ошибкой! Ведь они не знают, что у нас с Джеком сейчас сложное время, и мы совсем не горим желанием раскрываться перед ними.
Карл: Но я рассматриваю их как очень важных членов семьи. Их присутствие также крайне необходимо.
Мама: Думаю, что не смогу этого сделать.
Карл: Ну что ж, я уважаю ваше право выбора в данной ситуации.
Мама: Означает ли это, что вы согласны встретиться с нами без детей?
Карл: Нет, я этого не говорил.
Мама: Хорошо, хорошо. Когда же у вас свободное время для приема?
Споткнувшись об это препятствие в самом начале, в дальнейшем терапия сможет развиваться в продуктивном русле. Наиболее мучительным открытием, которое я сделал в результате подобной телефонной борьбы, является то, что ее результат имеет большее отношение ко мне, чем к семье. Они чувствуют степень моей убежденности в том, что я говорю, и реагируют в соответствии с этим.
Если вы уверены, что для начала работы вам необходимо получить определенную группировку из членов семьи, вы такую группировку получите, и сделаете вы это не потому, что вам хочется как-то их подразнить или раздосадовать, но для того, чтобы сразу же дать им понять, что особенно для вас важно. До тех пор, пока вы ясно не представляете себе, в чем именно вы убеждены, трудно будет вашу точку зрения адекватно донести до других. Но имейте в виду, излишняя ловкость полезна только для акробатов. Вы можете добиться того, что к вам придут два поколения семьи, три поколения, при желании вы даже можете добиться четырех. Друзья, подруги, бывшие супруги, любовники придут к вам на прием, если только вы найдете соответствующий подход к семье.
Помню одну встречу, на которой присутствовали прокурор, его жена, бывшая жена и нынешняя любовница, и было дико слушать, как три женщины в течение двух часов обменивались замечаниями по поводу личности бедного прокурора. Не удивительно, что он был рад сбежать оттуда и вновь оказаться в зале суда.
Сражение за Структуру - это период первоначального стратегического поединка с семьей. Мне необходимо сразу же стать в "я - позицию" по отношению к семье. И как только семья начинает воспринимать и усваивать мои условия и ограничения, следует их автоматическая реакция на информацию, которую они получают от меня, - самоорганизоваться и стать в "Мы - позицию" по отношению друг к другу. Хотя формирование такой позиции представляет собой довольно длительный процесс, его первоначальный запуск чрезвычайно важен для работы с семьей. По сути дела, это ступенька в развитии лояльности членов семьи друг к другу, чувства локтя, своеобразного "семейного национализма". Исходно все без исключения семьи уже обладают некоторым запасом такой лояльности, который нуждается лишь в том, чтобы быть востребованным. Чувство семейной идентификации и гордости нет необходимости вновь создавать, его зерна в действительности уже существуют, необходимо только дать им возможность прорасти.
Есть по крайней мере два уровня, которые следует иметь в виду при рассмотрении условий протекания будущего терапевтического процесса. Один из них имеет дело с действительностью, с фактами - кто присутствует на встрече, кого просят говорить первым, что терапевт решает принять в качестве определения проблемы и т.д. Подобного рода решения принимаются всегда (и даже решение не принимать никакого решения тоже, по сути дела, является решением) и заслуживают пристального профессионального внимания. Решения терапевта изменчивы во времени и зависят от его личности. Мои собственные установки относительно этих вопросов выкристаллизовывались достаточно долго, но и они, отражая какие-то внутренние глубинные процессы, не являются очень жесткими. Лишь мои убеждения и ценности, в конечном счете, определяют то, какие условия могут являться предметом обсуждения, а какие - нет.
Устанавливая эти условия, я хочу, чтобы семья включилась в процесс взаимодействия, который в результате должен привести к обмену непосредственным опытом, переживаниями. Для того чтобы процесс терапии действительно задавал семье импульс развития, а не ограничивался лишь образовательным или социальным эффектом, он должен включать в себя настоящий личностный опыт, а не только голое умствование. Обучение само по себе может быть очень полезным, но обычно оно ведет только к более изощренным путям объяснения жизни, а отнюдь не к открытию новых горизонтов в ее реальном проживании.
Другим существенным компонентом принятия условий, в которых будет протекать терапевтический процесс, является способность терапевта серьезно относиться к своим собственным потребностям. Модель профессионального мученика, страдальца здесь вряд ли приемлема. Пренебрежение вашими собственными убеждениями, нормами и потребностями не приводит ни к чему, кроме “сгорания” терапевта. Я убежден в том, что такое “сгорание” является побочным результатом наших неудач в борьбе за собственную целостность и прямо не связано с деятельностью терапевта по отношению к семье. Вашей ошибкой будет решение пытаться сделать то, что с вашей точки зрения соответствует их желаниям.
Обычно я говорю семье: "На самом деле я встречаюсь с вами не для вас. Я здесь для того, чтобы из нашего совместного опыта получить нечто существенное для самого себя". Другими словами, это означает, что я не хочу по отношению к ним оказаться в роли профессиональной проститутки, и они должны знать, что я останусь центром моего собственного бытия и поэтому им не нужно беспокоиться о моей защите. Повторяю, действительная забота требует некоторой дистанции (заботы о себе) и способности включиться во взаимодействие на личностном уровне. Ваш собственный личностный рост должен оказаться в центре вашего внимания при работе с семьей, в противном случае она сведется к той "помощи", при которой все будет потеряно, несостоятельными окажутся как они, так и вы.
Это замечание также отражает мое убеждение в том, что только если при встречах с семьей я получаю что-то существенное для себя самого, наш совместный опыт будет наполнен жизнью, что, в свою очередь, даст им возможности для собственного роста. Именно этого я и добиваюсь: хочу создать условия, при которых рост будет возможен, однако вполне отдаю себе отчет в том, что не могу силой склонить их к росту или управлять им.
Присоединение к семье
Понятие "присоединение" настолько значимо для нас, что его имеет смысл рассмотреть здесь особо. Присоединение - это процесс развития той минимальной общности с семьей, благодаря которой возникает чувство: дело стоит того, чтобы его продолжать. В то время как мы часто думаем о совместной деятельности с семьей как о чем-то, что терапевт делает для семьи, мне кажется, что правильнее было бы рассматривать ее как нечто, что терапевт делает вместе с семьей. Другими словами, терапевт и семья оказываются вовлеченными в процесс совместного приобретения опыта.
Качество этого опыта зависит от следующих факторов. Прежде всего следует отметить подспудное ощущение, в какой степени объединение желательно. Чувствует ли семья, что у нас есть способность или даже желание узнать и понять их? Можем ли мы по-настоящему слушать? Способны ли мы на подлинную, а не фальшивую реакцию на происходящее во время сессий? Воспринимаем ли мы их как людей, в которых мы хотим что-то вложить? Индивидуальных критериев здесь может быть множество.
Другим фактором является автоматически происходящее присоединение, которое возникает на основе общего происхождения, сходного прошлого опыта, совпадающих ценностей и точек зрения. Подобная общность означает повышенную способность к эмпатии, так как для передачи глубинного личностного опыта нельзя полагаться лишь на слова. Конечно же, этот уровень взаимодействия таит в себе определенную опасность существования "слепых пятен" и сверхидентификации. Когда отец-фермер говорит о своем одиночестве и о любви к коровам, я всегда "знаю", что он имеет в виду, но это знание может вовсе не соответствовать реальности, я могу "вчитать" мой собственный опыт в опыт другого человека.
Работая с семьей, подобной той, которая описывается в данной книге, я должен искать пути отделения от них и сохранения некоторой дистанции. Для этого, например, я могу с отсутствующим видом играть безделушками, делать записи, отвлекая внимание или работать с ко-терапевтом, чтобы при мне всегда было некоторое "мы", к которому я имел бы возможность подключиться, если только пожелаю.
Установление метапозиции
Вначале моя задача состоит в установлении метапозиции по отношению к семье. Я хочу, чтобы они вполне поняли, чего им следует ожидать от меня и что я ожидаю от них. Терапевтическая работа с семьей - это отнюдь не общение между друзьями. Я хочу, чтобы было понятно, что в роли терапевта я как бы принадлежу к более старшему поколению.
Метафора “тренер бейсбольной команды” хорошо описывает мою позицию по отношению к семье и структуру наших будущих взаимоотношений. Мои усилия как тренера направлены не на то, чтобы играть в их команде самому, но чтобы сделать игру команды более эффективной. Если же я позволю соблазнить себя и выступать за них в качестве полевого игрока или капитана команды, то после этого мне уже будет нелегко вернуться к метапозиции тренера. Они тогда вправе ожидать, что я буду действительно играть за них или даже вместо них.
Самой деструктивной при этом окажется такая моя позиция, при которой я не буду много думать о том капитане команды и о тех полевых игроках, которые у них уже есть, но как бы скажу им, что мой жизненный путь лучше их пути. Очень надуманным и ненадежным может оказаться решение, связанное с попыткой убедить их отказаться от развития своих собственных ресурсов и вместо этого приобрести ресурсы моего фирменного образца. Мне кажется, что они вполне обойдутся без такого рода “ценного приобретения” - оно только повредит им.
Собрать всю семью
Необходимость начинать работу со всей семьей логически следует из рассмотренного выше вопроса об установлении метапозиции терапевта по отношению к семье. Так же, как тренеру бейсбольной команды глупо начинать игру до того, как вся команда вышла на поле, существует значительный риск начинать терапию без присутствия ключевых игроков "семейной команды". Отсутствующие члены семьи могут почувствовать себя обойденными, не значимыми для функционирования семьи как целого. Кроме того, обычно получают развитие их вполне понятные паранойяльные мысли: что говорилось в их отсутствие? Семена саботажа скорее всего будут посеяны, если вся семья не будет иметь возможности собраться, и попытки любого отсутствующего члена семьи подорвать способности семьи изменяться с большой вероятностью увенчаются успехом.
Данное правило начинать терапевтическую работу с полной семьей отражает фундаментальное стремление терапевта создать атмосферу единства в семье и подтвердить самоценность каждого ее члена. Это также предохраняет их от саботажа и заставляет капитулировать перед моим убеждением, что пациентом является вся семья, а не отдельные ее представители. Наконец, это уменьшает вероятность того, что я окажусь в позиции излишней деструктивной включенности в семейную систему.
Начало работы с семьей в полном составе может до критических пределов развить уровень их тревожности. Когда все собираются вместе, некому сплетничать за спиной у остальных, никого нельзя обвинить без последствий и никто не сможет отрицать сам факт обсуждения той или иной темы. При таком виде тревожности изменения обычно становятся гораздо более вероятными.
Особенно опасно начинать встречу, если отсутствуют жена-мать или муж-отец. Например, встречаться с семьей без мужа-отца бессмысленно, так как это значит выслушать только одну сторону. Вы встречаетесь с людьми, которые уже вовлечены в те или иные взаимоотношения друг с другом. Поэтому включиться в диаду "муж-жена" автоматически означает создать треугольник, по сути дела вы занимаете место мужа, а для детей - отца. Согласитесь, это весьма странная позиция для того, кто хочет быть полезным семье, - конечно, за исключением того случая, если у него есть проблемы в своей собственной семье.
Общеизвестно, что невозможно получить представление об организме, разделяя его на части и затем исследуя их по отдельности. По отношению к семье это тоже справедливо: пока вы создаете теоретические конструкции и развиваете гипотезы о целой семье, основываясь на контакте с ее частью, фактор ошибки или искажения, к вашему сожалению, выходит на поверхность и вы начинаете гадать на кофейной гуще. Это напоминает историю о трех слепых, которые пытаются описать слона, прикасаясь только к какой-то одной его части. Различные точки зрения, “обеспечиваемые” хоботом, ухом и ногой, являются глубокими, но… Наиболее разрушительное влияние такого поведения терапевта сказывается непосредственно на межличностных отношениях в семье, препятствует получению ее членами наиболее благоприятного для них терапевтического опыта и вместо сплочения семьи внутри нее формируются различные коалиции, треугольники и группировки.
