УГНЕТАЕМЫЙ ЭКСГИБИЦИОНИЗМ И СТРЕМЛЕНИЕ К САМООСУЖДЕНИЮ
А теперь мы обсудим несколько иные характерные для мазохизма свойства, которые определяются принадлежностью к тому или иному полу.
Понадобилось около шести лет, чтобы в достаточной мере ослабить характерный панцирь зла, провокаций, жалоб и т. д., чтобы проникнуть в фазу раннего детства и достигнуть точки, с которой пациент начал принимать активное участие в аналитической работе. Я напомню, что чувства, испытываемые мазохистом: фантазия пассивного избиения, которая прикрывает желание сдаться анально, подобно тому, как женщина сдается отцу, типичный эдипов комплекс, чувство вины, являющееся следствием подавленной ненависти, противоречий, и т.д. - не являются специфическими для мазохистского характера. Я остановлюсь на тех свойствах, которые, из-за их особенных сочетаний, должны быть рассмотрены как особенно относящиеся к мазохизму, и попытаюсь выяснить причины мазохистского расстройства механизма удовольствия.
После того как сопротивление характера нашего пациента было ослаблено, особенно после того, как были устранены подавление ненависти к отцу и страх перед ним, произошел мощный прорыв генитальности: мастурбация в мазохистской форме прекратилась и у пациента появилась половая тяга к женщине. Его первая попытка иметь связь с женщиной потерпела неудачу, но это привело к анализу его глубокой любви к матери, которая имела тяжелый анальный отпечаток.
Его стремление к женщинам стало крайне сильным, но он не мог освободиться от чувства внутренней зажатости и ограничения. Несмотря на внешнее улучшение, он не чувствовал себя лучше: «Чувство мазохистского убожества такое же, как всегда».
Он мог очень легко расстроиться, не имея к этому особых оснований, и при малейшем затруднении уходил из реальности в мазохистскую фантазию. Это колебание между энергичными попытками установить реальный половой контакт и быстрым отступлением в мазохизм длилось в течение многих месяцев. Я знал, что его боязнь кастрации не исчезла и способствовала этой нестабильности. Концентрация работы в этой области привела ко множеству интересных аналитических результатов. До этого пациент не проявлял никаких следов полового интереса. Теперь же выяснилось, что он был полон беспокойства о половых органах. Вот несколько примеров: влагалище представляет собой «болото, полное ползающих змей и паразитов»; кончик его пениса откушен; кто-то погружается в бездну и не находит выхода. Однако обсуждение всего этого беспокойства не дало эффекта и не привело к изменениям его состояния. Неделя за неделей, месяц за месяцем он начинал каждый сеанс с той же мазохистской жалобы, что он «внутренне разбит». Перенос должен был анализироваться вновь и вновь, вследствие чего появлялся новый материал о его пассивно-анальных усилиях. Выяснилось, что он сразу же уходил от женщины, как только появлялся соперник. Нелегко было вытеснить из его головы мысль о том, что у него слишком маленький половой член. Он развивал завистливое отношение к каждому сопернику. Глубокий анализ этих отношений не привел к какому-либо изменению в его чувствах, т. е. он остался мазохистом, несмотря на внешнее оздоровление.
Первые попытки коитуса, где он был потентным, но остался неудовлетворенным, были сопряжены с чувством боязни заразиться сифилисом. Однажды он показал мне свой половой член и спросил, не может ли небольшая эрозия быть симптомом инфицирования. Сразу стало понятно, что скрытой целью этого был эксгибиционизм. Этот анализ привел к выявлению важного аспекта его полового развития. Ребенком он достиг половой фазы лишь в форме показа своего полового члена, что сразу же было строго запрещено матерью. Половое разочарование было худшим, что могло произойти, поскольку ему было позволено выставлять ягодицы перед матерью столько, сколько ему этого хотелось: мать очень заботилась о его функциях опорожнения. В возрасте десяти лет в ванную комнату его отводила мать. Его удовольствие при выставлении ягодиц было причиной того. почему он отождествлял половую фазу именно с выставлением своего полового члена. Анализ показал, что его первые попытки в половом подходе к матери имели эксгибиционистскую природу. Его поползновения были немедленно подавлены, и это позднее привело к выраженному торможению его общего носителя. В своих попытках иметь половую связь он никогда не решался показаться обнаженным женщине и не позволял ей держать его половой член. После анализа этого элемента его невроза он начал серьезно обдумывать свою будущую профессию и стал фотографом. Первым шагом в этом направлении стала покупка фотоаппарата, которым он фотографировал все подряд. Здесь вновь мы видим, как необходима для сублимации элиминация полового подавления. В настоящее время он стал неплохим фотографом. Однако еще долгое время он не чувствовал никакого внутреннего удовольствия от своей профессии: «На самом деле я не чувствую себя удовлетворенным; а когда чувствую, я мазохистски несчастен».
Развитие половой фазы в детстве через эксгибиционизм, с последовавшим за этим выраженным разочарованием и подавлением этого удовольствия, и полное торможение дальнейшего полового развития особенно свойственны, по моему опыту, мазохистскому характеру; подобно тому, как развитие генитальности через фаллический садизм и торможение, комбинированное с анально-садистской фиксацией, характерно для неврозов. Ряд типичных свойств характера, которые формируют основу неуверенного, атаксического и зажатого мазохиста, могут быть прослежены в обратном направлении к этим эксгибиционистеким импульсам и их немедленному крушению. Наш пациент однажды дал яркое описание этого внутреннего состояния. Он сказал: «Я всегда чувствую себя подобно офицеру, бегущему с саблей наголо и криками далеко впереди войск, который внезапно оглядывается и обнаруживает, что никто не последовал за ним».
Свойства мазохистского характера соединены с этим чувством, которое весьма поверхностно связано с чувством вины. Мазохисты не могут выдержать похвалу и имеют тенденцию к самоунижению и самоуничижению. Несмотря на свое огромное честолюбие, наш пациент не радовался тому, что его считали хорошим учеником в школе. «Если я бы продолжал быть хорошим учеником, я бы чувствовал себя нагим с возбужденным половым членом перед большой толпой.» Хотя это замечание и было сделано мимоходом, оно, как часто бывает в анализе, привело прямо к сути дела. Торможение и подавление демонстрации гениталий приводят к тому, что сублимация, активность и самодоверие в дальнейшем не развиваются. У мазохиста торможение эксгибиционизма формирует следующую реакцию: страсть к самоосуждению для того, чтобы не выделяться. Ему не хватает необходимого элемента нарциссического строения характера - способности выделяться.
Мазохистский характер, по названным выше причинам, не допускает роли лидера, хотя пациент обычно создает прекрасную фантазию, полную героизма. Его истинная природа, его эго, внедрено в пассивность из-за анальной фиксации. Более того, в результате торможения эксгибиционизма его эго развилось как интенсивное отклонение в сторону самоосуждения. Это строение эго противостоит и предотвращает реализацию активного фаллического эго-идеала. Результатом этого является невыносимое напряжение, которое служит дальнейшим источником чувства страдания и, таким образом, питает мазохистский процесс. Структура бегущего с саблей офицера отражает этот эго-идеал, которого каждый обязан стыдиться, который каждый обязан прикрыть, поскольку эго (войска) не следует за ним.
В связи с этим нужно сказать о свойстве характера, которое весьма часто присуще мазохистам и детям, имеющим склонность к мазохизму: чувство глупости или, дополняющее его, чувство представления себя глупым. Значительная функция мазохистского характера состоит в том, чтобы постараться унизить самого себя. Другой пациент однажды сказал, что он не мог выдержать похвал потому, что он почувствовал себя выставленным на всеобщее обозрение. Не стоит преуменьшать ту важность, которую анальная фиксация, озабоченность разоблачения ягодиц, имеет для полового развития ребенка. Анальный стыд привнесен в генитальную фазу и угнетает ее особой застенчивостью. Для мазохиста любая разновидность похвалы представляет собой провокацию эксгибиционистских тенденций. Где бы он ни выделялся, его везде преследует сильное беспокойство. Поэтому для него необходимо унизить самого себя, чтобы снять беспокойство. Это, в свою очередь, представляет собой новую причину для чувства пренебрежения, которое порождает целый комплекс потребности в любви.
«Представление себя глупым» или «представление, что кто-либо глуп» также является составной частью этого. Однажды наш пациент описал сцену из детства, где он притворялся глупым. «Я хочу что-либо, что мне не дают, затем я становлюсь безумным и поступаю глупо. Насколько меня любят, даже когда я делаю вид, чтобы я глуп? Если меня не любят, следовательно, я не достоин любви и потому я действительно глупый и безобразный».
Пришло время ответить на вопрос, почему мазохистский характер выражает желание любви в такой скрытой форме, почему он полностью неспособен желать любви в прямой форме. Другой пациент, имеющий сильные тенденции к мазохистским жалобам, имел обыкновение показывать себя несчастным, когда он хотел завоевать женщину. Он ужасно боялся предложить женщине свою любовь непосредственно, опасаясь, что она может рассердиться, высмеять или наказать его. Он страдал из-за того же заторможенного эксгибиционизма, что и первый пациент.
Все это вместе взятое, вызывает чувство внутренней атаксии, мучительное чувство стыда, связанные с внешними проявлениями. Запрет возможности попросить любви открыто вызывает искажения и делает личность, как выразился наш пациент, «бюрократической», т. е. неестественной и жесткой. За этой ложью скрывается постоянный страх быть разочарованным или отвергнутым. Однажды наш пациент сказал: «Передо мной стоит задача всунуть невозбужденный половой член во влагалище, которое мне не предложено».
Истерический характер развивает беспокойство вместо открытого выражения любви; чувство принуждения порождает ненависть и чувство вины. Мазохистский характер требует любви окольными путями жалоб, стенаний, выказывания нищеты. Все эти различные формы полностью соответствуют генезису этих типов: истерический характер полностью разработал свою генитальность, но она смешана со страхом: черта принуждения заменила его генитальность фаллическим садизмом; мазохистский характер идет к генитальности через эксгибиционизм, после чего подавляет ее и сохраняет лишь в искаженном выражении любви.
