Часть III. ОТ ПСИХОАНАЛИЗА К ОРГОННОЙ БИОФИЗИКЕ
Глава 13. ПСИХИЧЕСКИЙ КОНТАКТ И ПОТОК ОРГОННОЙ ЭНЕРГИИ
О КОНФЛИКТЕ МЕЖДУ ИНСТИНКТОМ И ВНЕШНИМ МИРОМ
Первые психоаналитические исследования базировались на конфликте между инстинктом и внешним миром. Это - наиболее содержательная формулировка всей аналитической психологии. Психический процесс обнаруживает себя как результат конфликта между инстинктивным требованием и внешней фрустрацией этого требования. Внутренний конфликт между желанием и самоотречением возникает из этого первичного противостояния лишь вторично. Самоотречение - основной элемент того. что называется внутренней моралью. Исследуя источник фрустрации инстинктов, из области психологии переходят в область социологии и встречают там принципиально отличный комплекс проблем, чем тот, который есть в психологии. На вопрос «Почему общество требует подавления и угнетения инстинктов?» нельзя ответить психологически. Социальные, а точнее, экономические интересы служат причиной такого появления и угнетения на определенных этапах развития общества.
Когда молодой человек обнаруживает, что сдерживание его естественных сексуальных стремлений обосновывается не биологическими соображениями, не диктуется инстинктом смерти, а служит определенным интересам тех, кто владеет социальной властью; когда он обнаруживает, что родители и учителя - это просто бессознательные адепты этой социальной власти, он перестает относиться к этому как к чрезвычайно интересной научной теории. Он постигнет несчастье своей жизни в новом свете и начнет восставать против родителей и учителей. Мы знаем, что задача эго состоит в посредничестве между социальными влияниями (которые интроецируются в мораль или внутренний инстинкт, запреты) и биологическими потребностями. Если мы исследуем психические проявления последних достаточно глубоко, мы достигнем точки, с которой наши психологические методы исследования будут уже неадекватными, так как мы вошли в область психологии и биологии. Здесь заключается различие между моими оппонентами и мной. Я считаю необходимым установить границы психологических методов; мои оппоненты «психологизируют» социологию и биологию.
НЕКОТОРЫЕ ЗАМЕЧАНИЯ О ПСИХОАНАЛИТИЧЕСКОЙ ТЕХНИКЕ
Взаимоотношения между психическим аппаратом и вегетативным возбуждением останутся непонятными, если сначала не освободить себя от источника ошибки, присущего методу теоретического познания. Теория и практика тесно связаны между собой. Неверная теоретическая позиция приводит к неверной технике, а неверная техника порождает неверные теоретические взгляды. Если мы попытаемся найти причины, лежащие за постулированием инстинкта смерти, мы найдем, кроме причин социальной природы - рассмотренных ниже - несколько причин, которые группируются вокруг проблемы техники.
Определенно не будет преувеличением сказать, что мы еще не достигли практического понимания негативного переноса, т. е. спустя много лет после того, как это было обнаружено клинически и сформулировано Фрейдом. Клиническая основа, на которой Фрейд постулировал свою теорию инстинкта смерти, - это так называемая негативная терапевтическая реакция. Данная формулировка означает, что некоторые из пациентов реагируют на нашу аналитическую работу по интерпретации не знаками улучшения, а развитием более сильных невротических реакций. Фрейд предположил, что эта интенсификация связана с бессознательным чувством вины, или, как он назвал это, «с потребностью в наказании», которая заставляет пациента сопротивляться терапевтической работе и оставаться в своем неврозе, т. е. в страдании. Я разделял эти взгляды в течение нескольких лет, но затем постепенно начал сомневаться в них. Выяснились три вещи, проливающие свет на тайну негативной терапевтической реакции: (1) негативные тенденции пациента, т. е. зарождающиеся из подавленной ненависти, не анализировались вообще или анализировались неадекватно; (2) аналитики, даже самые опытные, оперировали почти исключительно с негативными переносами пациента; (3) аналитик обычно рассматривал как позитивный перенос то, что было тайной, скрытой и угнетенной ненавистью.
Анализируя пациента, мы освобождаем его психическую энергию, которая требует разрядки. Если переносы пациента с самого начала проанализированы только как позитивные, в то время как негативные проявления полностью не раскрыты перед тем, как это сделано, мы получим следующий результат: освобожденные потребности в любви требуют удовлетворения и встречаются с жестким отрицанием в анализе, а также с внутренними запретами, сформированными из угнетенных импульсов ненависти, направленных против объекта любви. Одним словом, психоаналитик уверен, что «освободил» импульсы любви, в действительности же пациент остался неспособным к любви. Непроработанные импульсы ненависти, которые остались в бессознательном, действуют как магнит на эту искусственно продуцированную ненависть. Они усиливают друг друга, вторичная ненависть также становится бессознательной. Следовательно, у пациента не происходит никакой разрядки и ненависть преобразуется в самодеструктивные стремления. Таким образом, потребность в наказании, которую мы установили у наших пациентов, есть не причина, а следствие невротического конфликта. А негативная терапевтическая реакция объясняется недостатками техники управления скрытым негативным переносом.
Я утверждаю, что негативная терапевтическая реакция отсутствует, когда соблюдаются два правила: (1) скрытая негативная установка пациента выявляется до того, как предпринимается какая-либо аналитическая работа; пациент осознает эту установку; обеспечивается выход для всей освобождаемой энергии; каждый мазохистский импульс рассматривается не как проявление первичного стремления к саморазрушению, а как агрессия, которая в действительности направлена против объектов внешнего мира, (2) позитивные выражения любви у пациента не анализируются до тех пор, пока они либо не преобразуются в ненависть, т. е. станут реакциями разочарования, либо не сконцентрируются на идеях генитального инцеста.
Первый принцип анализа заключается в том, чтобы сделать бессознательное осознанным. Мы называем это работой по интерпретации, которая связана с топографической точкой зрения. Тем не менее, хотя работа по интерпретации и должна выполнять свою терапевтическую функцию, необходимо принять во внимание, что существуют барьеры между психическим материалом, полученным из бессознательного у пациента, и нашими интерпретациями, причем эти барьеры должны быть устранены. Эта точка зрения соответствует динамике психического процесса. Однако несмотря на то, что аналитик теоретически знаком с обеими точками зрения, он проводит анализ почти исключительно в соответствии с первой, топографической. Это очень ясно прослеживается, к примеру, в концепциях аналитической работы Штекеля и Ранка. Но мы были бы недостаточно самокритичны, если бы не согласились с тем, что в большей или меньшей степени пренебрегаем динамической точкой зрения, просто потому, что не знаем, как с ней обращаться.
Характеро-аналитическая работа добавляет структурную и экономическую точки зрения к топографической и динамической. Такой подход к психоаналитическому процессу дал на практике гораздо больший эффект, чем переход от прямой интерпретации бессознательного содержания к технике разрушения сопротивления.
Материал, полученный в ходе аналитического сеанса, многообразен, он извлекается из различных пластов психики, а также из различных исторических стадий развития. Поэтому терапевтически и динамически этот материал неравнозначен. Секс-экономика диктует строго определенный путь, который начинается с анализа прегенитальных и негативных установок и заканчивается на концентрации всей освобожденной психической энергии в генитальном аппарате. Организация оргазмической потенции - что логически следует из теории оргазма - вот наиболее важная терапевтическая цель.
При последовательном анализе того, что несет в себе пациент, исторически неупорядоченные воздействия могут быть вынесены на поверхность, связаны с содержимым идей детства и таким образом разрешены.
Анализ характера - это психический процесс, который проходит по плану, определяемому индивидуальной структурой психики пациента.
Несмотря на бесконечное разнообразие в содержании, конфликтах и структурах, анализ характера включает в себя следующие типичные фазы:
1. Характеро-аналитическое ослабление панциря.
2. Разрушение характерной защиты или, говоря другими словами, специфическое разрушение невротического равновесия.
3. Полный прорыв к глубочайшим слоям сильно аффектно-заряженного материала; реактивация инфантильной истерии.
4. Беспрепятственная обработка полученного материала; извлечение либидо из прегенитальной фиксации.
5. Реактивация инфантильного стаза либидо и генитальности.
6. Организация оргазмической потенции.
Реактивация генитальности сегодня кажется очевидной многим аналитикам, оргазмическая потенция неизвестна и не распознается. Осуждение инстинктов и сублимация были единственными признанными целями терапии. Импотенция и фригидность рассматривались не как специфические симптомы невротического организма, а как симптомы среди множества других, которые могли присутствовать, а могли и нет. Конечно, было известно, что существуют оргазм и климакс, но утверждалось, что существует множество сильнейших неврозов со «вполне спокойными оргазмами»; т. е. сексуально-экономическая природа и функция оргазма были неизвестны. Неврозы считались проявлениями общего сексуального расстройства; с точки зрения секс-экономики, невроз не мог развиваться без нарушения в генитальности и не мог быть вылечен без устранения этого нарушения.
Включение функции оргазма в теорию невроза с самого начала воспринималось как вред, и с ней обращались соответственно. В сущности, это было результатом не чисто психологических, а психофизиологических исследований. Попытки Ференци создать теорию генитальности были лишь «психологизацией» физиологических и биологических явлений. Оргазм - не психическое явление. Наоборот, это явление, возникающее исключительно путем редукции психической деятельности до примитивной вегетативной функции; точнее, путем приостановки психической деятельности, связанной с фантазией и воображением. Тем не менее, это центральная проблема психической экономики. Ее включение в психологию позволит не только ввести количественный фактор в психическую жизнь, но и установить связь между психическим и физиологическим факторами. Кроме того, это изменит взгляды психоаналитиков на невротический процесс. Ранее эдипов комплекс рассматривался как объяснение невротического заболевания. Сегодня мы осознаем, что от очень многих факторов зависит, приведет или нет эдипов комплекс к неврозу: конфликт ребенок-родитель не становится патогенным, если нет других нарушений в сексуальной экономике ребенка; раннее нарушение лежит в основе последующих нарушений в экономике либидо во взрослой жизни и связано с блокированием генитально-сексуальной энергии. Здесь акцент смещается от содержания опыта к организации расходования вегетативной энергии.
Таким образом, то количество материала, которое пациент продуцирует в начале анализа, и то, что известно о прошлом пациента, отступает на задний план. Вместо этого решающим вопросом становится следующее: были ли те опыты, которые должны были привести к вегетативно-энергетической концентрации действительно выполнены правильно.
Немало аналитиков интересуются секс-экономикой, но они не понимают, что проблема оргазма занимает центральное место в нашей концепции. Многие из них считают, что применение характеро-аналитической техники позволяет проникнуть в психическое проявление оргазмического нарушения, но что этой техникой трудно овладеть. Поэтому не удивительно, что аналитики удивляются, обнаруживая, что мазохисты характеризуются особым видом страха оргазмического ощущения. Здесь применяется то же самое, что и для психоаналитического убеждения в общем. Те, кто не имеет опыта в анализе характера, не могут критиковать его находки просто потому, что им недостает для этого чувств и опыта. В лучшем случае они могут понять это умом; сущность теории оргазма остается недоступной их пониманию. Мне представился случай проанализировать работу нескольких опытных аналитиков. Они пришли ко мне со знакомым скептицизмом и с убеждением, «что они знают все об этом уже давно». Они убедились в необходимости различать обычную психоаналитическую процедуру и анализ характера и должны были допустить, что не знали, к чему бы они пришли в результате анализа характера без применения определенной техники. Это особенно справедливо в случае подлинных оргазмических ощущений, которые появляются во время автоматического сокращения генитальной мускулатуры.
Включение психической структуры пациента и экономики либидо в аналитическую работу значительно изменило и усложнило картину, вид процедуры и базовую точку зрения в технике. Анализ стал гораздо более сложным, но это позволяет достигать более прочных и всеобъемлющих результатов. К сожалению, еще нельзя утверждать, что этот подход приводит к успеху во всех случаях.
За последнее время техника подверглась значительным изменениям, поскольку изменились наши взгляды на динамику психического аппарата. Те аналитики, которые не последовали за этим развитием, не в состоянии понять мои взгляды на технику и теорию.
Я хочу воспользоваться этой возможностью для того, чтобы прояснить непонимание, которое возникает каждый раз, когда я пытаюсь объяснить мои взгляды. Одна группа аналитиков утверждает, что все, что я должен сказать, - банально и давно им известно, в то время как другая группа объявляет, что моя техника ошибочна и вводит аналитиков в заблуждение. Еще раз хочу подчеркнуть, что моя характеро-аналитическая техника происходит из техники сопротивления Фрейда; с моей точки зрения, на сегодня она представляет собой самую последовательную разработку. Следовательно, у нее должно быть фундаментальное сходство с техникой Фрейда. Из-за этого сходства первая группа критиков, упомянутых выше, верит, что они применяют ту же технику, что и я. Тем не менее, на основе бесчисленного количества случаев, заимствованных у других аналитиков, я могу утверждать, что это совершенно не так. Ответственность, лежащая на мне, обязывает меня сделать это утверждение. Наряду со сходством есть и весьма фундаментальные различия.
Включение новых точек зрения, особенно организация оргазмической потенции в качестве терапевтической цели, так сильно изменило техническую процедуру в целом, что многие психоаналитики больше не признают ее как аналитическую технику. Однако новые находки, взгляды, методы никогда не возникают из ничего; они базируются на усердной работе других исследователей. Различия и личные антипатии, которые влекут за собой расхождения во мнениях, есть нежелательное, но очевидно неизбежное следствие того факта, что количественное и качественное обогащение определенных аспектов знания преобразуется в качественные изменения в целом.
ИЗМЕНЕНИЕ ФУНКЦИИ ИМПУЛЬСА
Продолжим нашу техническую дискуссию. Теоретические результаты могут быть достигнуты и продемонстрированы, только если характеро-аналитическая техника применяется как противостоящая собственно технике сопротивления или даже устаревшей технике непосредственной интерпретации.
Одним из фундаментальных принципов характеро-аналитической техники является то, что подавленный материал ослабляется и не с точки зрения инстинкта, а исключительно с точки зрения защиты.
Важнейшим теоретическим вопросом является вопрос, касающийся организации, функции и происхождения структуры эго, откуда исходит защита; лишь до тех пор, пока мы понимаем защиту эго, наша терапевтическая работа будет эффективной. И наоборот, знание ид в гораздо меньшей степени, чем знание эго, ведет к повышению нашего технического мастерства. В этом отношении характеро-аналитическая линия исследования совпадает с проблемой, которая была основной в психоаналитических исследованиях в течение почти четырнадцати лет: как функционирует эго? Мы все помним, какое огромное впечатление оказало на нас высказывание Фрейда о том, что до сегодняшнего момента мы изучали и понимали только то, что подавляется. Мы знаем слишком мало о происхождении подавления и о структуре защиты эго. Чем меньше было известно об эго, тем сложнее было достичь его понимания, по сравнению с пониманием того, что подавляется. Однако не может быть сомнения, что это тоже должно иметь свои причины.
В работе «Эго и Ид» Фрейд поставил вопрос о происхождении энергии инстинкта эго; это было большой новостью для нас. Отвечая на этот вопрос, Фрейд выдвинул свою теорию инстинкта смерти, к которой он пришел на основе трудностей, воздвигаемых эго пациента при устранении подавления и при лечении. Согласно этой концепции, эти трудности возникают из потребности к наказанию или. говоря другими словами, из бессознательного чувства вины; в окончательном анализе это может быть названо проявлениями первичного мазохизма, т. е. стремлением к страданию. Вопрос о структуре защиты эго и подавлении сил либидо в человеке не нашел ответа в формулировке инстинкта смерти, так же как и вопрос: что является мотивацией эго?
Давайте освежим наши воспоминания о некоторых неясностях, которые всегда существовали в аналитической теории относительно природы инстинкта эго. Первоначально голод, противостоящий сексуальности, представлялся как инстинкт эго, служащий целям самосохранения. Эта точка зрения не согласовывалась с функцией инстинктов эго как противников сексуальности. Кроме того, некоторые рассуждения сексуально-экономической природы привели к пониманию того, что, в строгом смысле слова, инстинкт голода не может рассматриваться как инстинкт, потому что он не является проявлением перепроизводства энергии, как сексуальность; наоборот, он представляет собой проявление уменьшения уровня энергии в организме. Мы всегда представляли себе потребность в пище как принадлежащую, в терминах ее структуры, к ид, а не к эго. Таким образом, голод не мог составлять энергию инстинкта эго.
Шилдер попытался сопоставить инстинкты эго с сексуальными инстинктами, описывая первые как хватающие и удерживающие инстинкты. Эта точка зрения в любом случае была довольно спорной, так как нет сомнения в том, что потребность к захвату и удержанию относится к функции мышечного аппарата и поэтому является частью резервуара вегетативной энергии. Последняя попытка Фрейда ввести инстинкт смерти как противника сексуальности вместо таинственных инстинктов эго просто замешала антагонизм между эго и ид антагонизмом между двойными тенденциями в самом ид.
Примем в качестве отправной точки основную схему психического конфликта между инстинктом и внешним миром. Мотивация (М), направленная на объекты внешнего мира, конфликтует с фрустрирующей противосилой внешнего мира (диаграмма 1 на стр. 186). Следующий вопрос состоит в том, где внешний мир берет энергию для выполнения функции запрещения. Установлено, что лишь содержание запрещения исходит из внешнего мира; энергия, или, как мы обычно ее называем, катексис, с которым выполняется запрещение, черпается из резервуара энергии самой личности. Под влиянием давления, оказываемого внешним миром, антитеза развивается внутри личности, диссоциация, или расслоение, единой мотивации служит причиной того, что одна мотивация разворачивается против другой или даже одна мотивация разбивается на два направления: одно, направленное во внешний мир, и другое, которое разворачивается против себя самого. Когда мы доходим до процесса внутренней диссоциации и противостояния, возникает новая проблема. Приведу конкретный пример: когда мальчик хочет мастурбировать с фантазиями инцеста, то его самолюбовь и его объектно-либидное стремление составляют в этом состоянии единство; стремление по отношению к матери идет в том же направлении, что и самолюбовь - они не противодействуют. Запрет мастурбации матерью дает эффект фрустрации объектно-либидного стремления и грозит нарциссической неприкосновенности мальчика угрозой кастрации. Однако в тот момент, когда внешняя фрустрация начинает давать эффект, нарциссическое стремление к самосохранению противопоставляется стремлению к объектно-либидной мастурбации (диаграммы II и III). Вариацией этого является расслоение нежной привязанности к матери (страх потери любви) и чувственного сексуального возбуждения. Первоначально компонент любви и чувственный компонент составляли одно целое. Таким образом, за диссоциацией однородного стремления следует противопоставление одной части разделенного стремления другой ее части. Теперь ясно, что запрет со стороны внешнего мира может иметь эффект только с помощью той энергии, которая направлена против себя самого.
1. Первичный конфликт между мотивацией (М) и внешним миром (В) (Стрелки, направленные вверх - от М и вниз - от В к отсутствующему центру.)
II. Диссоциация мотивации под влиянием внешнего мира (То же, но от М вправо вверх еще стрелка.)
III. Противопоставление диссоциированных мотиваций Эго = Ид в функции мотивации эго (защита, изменение функции) (Как первая, но "ломаная" стрелка от М указывает на "базовую" стрелку вниз, идущую к М; "ломаная" стрелка названа эго.)
IV. Мотивация (М) в двойственной функции (Как третья, но от "излома" стрелки эго идет стрелка вверх вправо З; горизонтальная линия, названная К, проходит через конец стрелки, идущей от М; пунктирная горизонтальная линия Ф проходит через "излом" стрелки эго.)
З = замещающий контакт Ф= место, где изменяется функция мотивации К = структурное ослабление контакта
Защита эго и современная ситуация внешнего мира образуют единство (внутренняя мораль = социальная идеология)
Диаграммы, показывающие изменение функции мотивации, внутреннюю диссоциацию и противопоставление мотиваций
Чтобы дополнить это схематическое представление, приведу другой пример, который подведет нас еще ближе к проблемам техники. Я работал с пациентом, который характеризовался преувеличенной готовностью помочь, неспособностью занять агрессивную позицию, характерной потребностью держаться за людей и существенно пассивным поведением. Все черты его пассивно-женственного характера были сконцентрированы на некотором навязчивом содержимом, которое служило цели постоянной организации и поддержанию контактов с другими людьми. Было нетрудно увидеть, что инстинктивная сила, которой он поддерживал эти отношения, была его пассивной анальной гомосексуальностью. Эго пациента использовало импульс ид для поддержания отношений с объектом. Это была объектно-либидная, ориентированная на внешний мир его функция ид.
При анализе характер пациента оказал мощное сопротивление, которое не могло и не должно было быть проинтерпретировано как проявление бессознательных анально-гомосексуальных стремлений. Экономическая и структурная точки зрения указывают в другом направлении. Если корректна моя формулировка о том, что при аналитическом лечении важнейшая черта характера оказывает наибольшее сопротивление, то возникает вопрос - где находится энергия защиты? Интерпретация защиты эго была бы здесь бесполезной. Прошло некоторое время, прежде чем был завершен поиск защитной энергии этого поведения, причем странным способом. Оказалось, что анально-пассивно-гомосексуальное стремление, которое в одно время поддерживало отношения пациента с внешним миром, выполняло защитную функцию эго в другое время, а иногда даже в то же самое время. Таким образом, одно и тоже стремление разделилось и выполняло противоположные функции, иногда поочередно, а иногда одновременно: один раз как стремление по отношению к объекту, другой - как защитный механизм эго.
Детальное исследование этого частного случая доказало, что эта трансформация или, точнее, одновременное функционирование для обслуживания ид и защиты эго, есть общее явление. Сексуальное кокетство, обнаруженное при истерии, также показывает эту функциональную двойственность. Флирт - это выражение подавленных генитальных желаний, т. е. желаний, направленных во внешний мир. В то же время это защита против генитальности. попытка определить, откуда может исходить генитальная опасность. Это единственное возможное объяснение обширной сексуальной жизни истерических женщин, страдающих от сильного генитального беспокойства. Это же верно и для садистского поведения компульсивной невротичной женщины, которая, с ее агрессией по отношению к объекту любви, одновременно удовлетворяет свое садистское отношение к объекту и подавляет вагинальные желания к совокуплению.
Вкратце, инстинкты эго есть не что иное, как суммарная совокупность вегетативных потребностей в их защитной функции. Мы просто основываемся на устоявшихся идеях, когда мы говорим, что инстинкт эго - это инстинкт ид, направленный либо против себя самого, либо против другого инстинкта. Весь психический процесс, по-видимому, характеризуется расслоением и последующим противопоставлением тенденций, которые функционировали как целое. Но эта гипотеза все еще требует обширных клинических доказательств. Эти находки представляли бы собой лишь академический интерес и касались бы лишь тонкости наших знаний о психическом аппарате, если бы они не порождали два следствия.
Прежде всего, это теоретическое следствие: если верна концепция структуры эго и защитной функции, которую мы разработали, то системы эго и ид появляются просто как различные функции психического аппарата, а не как раздельные сферы психики. Требует ответа и другой вопрос, а именно: как инфантильный исторический опыт сохраняется в настоящем Клинические данные показали, что он не пребывает в виде некоторого вклада в подсознании, а впитывается характером и выражается в формальных моделях поведения. Из этих моделей поведения может быть извлечено содержание прошлого опыта, как натрий может быть извлечен из хлорида натрия. Даже если не упрощать так, все равно связи в психическом процессе очень схожие. То, что подавляется, и то, что отражает, не составляют две индивидуальные, предметно разделенные сферы или силы; противостоящие друг другу, они тем не менее составляют функциональное единство. Таким образом, топографическая концепция психического аппарата есть просто полезный прием, и Фрейд был прав, когда отказался направить систему бессознательного на более глубокий уровень нервной системы. К примеру, восприятие, которое совершает эго. - в не меньшей степени функция вегетативной системы, чем инстинкт.
Теперь обратимся к техническому следствию. Опыт показывает, что мы не получаем, или получаем недостаточно подлинную энергию подавленного инстинкта, если начинаем с интерпретации его функции ид. В этом случае очень возможно, что пациент случайно достигнет хорошего интеллектуального понимания, а также глубокого убеждения в правильности аналитической работы. Однако фактическая цель: освобождение инстинкта от подавления - не достигается. Структура инстинкта меняется, но совсем немного. Совершенно другое дело, если мы начинаем с полного разрушения защитной функции того же инстинкта. Огромное число клинических наблюдений показывает, что в этом случае вегетативные источники энергии личности снова начинают нормально функционировать. То есть реально мы не устраняем подавление, когда работаем с интерпретацией ид. Вернемся к примеру упомянутого выше пациента: он останется прежним в своей цельной индивидуальности до тех пор. пока ему не станет полностью понятно, что его преданная позиция представляла собой не любовь, не привязанность, не полезность, даже не гомосексуальность, а была отражением сильной зависти, блокированной агрессии, деструктивных намерений.
Другой пациент демонстрировал внезапные и нескоординированные перемены позы, которые он не осознавал. Несомненно, он страдал одной из форм тика. Если бы я не дал ему непосредственную интерпретацию либидозных мотивов этих движений, т. е. показал их отношение к мастурбации, то, без сомнений, последующий результат не был бы достигнут. Прежде всего я убедил его, что эти движения были мотивированы намерением отвратить болезненное восприятие своих внешних проявлений. Его тщеславие противопоставлялось признанию некоторых физических черт. Моя интерпретация этой зашиты освободила огромное возбуждение, усилила тик и самосознание и привела, к моему удивлению, к очень сильным судорогам тазовой мускулатуры. Эти судороги оказались отражением ударов, которые, как он воображал, были направлены на его «беременный» живот. Судороги тазовой мускулатуры я интерпретировал не как идентификацию с матерью, а как отражение агрессивных импульсов в отношении объекта. Немедленной реакцией пациента на эту интерпретацию было дрыганье ногами, за чем последовали сильнейшие тазовые движения с мастурбацией и оргазмом во время сеанса, свидетельствующие о том, что он ощутил эту связь немедленно и безошибочно.
Какова же сущность столь радикальных изменений в обоих случаях? Она заключается в том факте, что когда функция инстинктивной защиты пациента правильно анализируется и при этом мы избегаем любой интерпретации функции ид, то регулярно появляются состояния вегетативного возбуждения и напряжения, с которыми пациент ранее не был знаком. Когда функции ид интерпретируются, эти состояния отсутствуют или появляются случайно, а не закономерно. Вышеописанный пациент, к примеру, снова испытал, впервые после сильной волны подавления в период полового созревания, жар, сильное угнетение в области сердца и характерные ощущения в области диафрагмы, указывающее на возбуждение чревного нервного узла. Ощущения были схожи с теми, которые испытываются на качелях или в спускающемся лифте. В других случаях подобные физические ощущения появляются вместе с изменением кинетических ощущений тела (ощущение плавания, падения и т. д.).
Показатели вегетативного возбуждения могут быть сведены к следующим: чувство сжатия в области сердца; ощущение напряжения в мускулатуре, особенно в верхней части бедер и верхней части головы; ощущение притока крови и появляющиеся ощущения чувственного наслаждения, подобные тем, которые следуют за удовлетворением сексуального переживания; ощущение давления внутри черепа; волнение; ощущение тепла и холода; холодная дрожь вдоль позвоночника; ощущение зуда; слюноотделение или сухость во рту; ощущение удушья; прерывистое дыхание: чувство головокружения; чувство тошноты; тянущее чувство в генитальной области или «под ложечкой», сходные с теми, которые испытываются на качелях и в лифте; непроизвольное подергивание мускулатуры.
Перед тем как мы попытаемся теоретически объяснить вышеописанную клиническую картину, мы должны еще раз вернуться к нашей отправной точке, структуре панциря характера, ослабляя который, как теперь достаточно ясно, мы высвобождаем вегетативную энергию с помощью аналитической техники.
