Гипноз предоставляет доступ к неиспользованным возможностям

Подвергающиеся гипнозу субъекты оказываются открытыми более эффективному использованию понимания, обретенного ими в процессе научения, и потенциальным возможностям реагирования, ранее не использовавшимся ими. Они оказываются в контакте с обширным резервуаром возможностей, содержащихся в их бессознательном, и могут черпать из него. Роль гипнотизера в этой ситуации состоит в том, что он дает ряд сообщений (вербальных и невербальных), направляющих внимание субъекта на эти бессознательные возможности и создающих таким образом «гипнотическую ответную реакцию». Систематическое и обладающее определенной целью обращение к не используемым способностям может наблюдаться с изумлением и любопытством субъектами, которые в результате начинают в большей мере осознавать и использовать свои потенциальные возможности.

Во время гипноза происходит периодическое обращение то к внешней реальности, то к воспоминаниям, в том числе визуальным, слуховым, кинестетическим и т.п. На основании этих воспоминаний и переживаний формируется поведение гипнотизируемых субъектов. В этом особом состоянии роль оператора (гипнотизера) состоит в том, что он предлагает субъекту необходимые идеи, ориентируя его в индивидуально неповторимой специфике гипнотической ситуации, в которой находится каждый субъект [1960].

(Erickson, 1980, Vol. II, 31, p. 313)

Гипноз — это передача идей пациенту таким образом, который позволяет ему быть наиболее восприимчивым и мотивирует его к использованию потенциальных возможностей своего тела, физиологического и психологического реагирования и поведения [1967].

(Erickson, 1980, Vol. IV, 24, p. 237)

Гипноз — это техника контакта с пациентом, при которой вы обретаете доступ к обширному опыту научения, полезность которого связана прежде всего со способностью автоматического реагирования. При гипнозе происходит прямое обращение к данному опыту, обычно находящемуся в сфере автоматических и неосознаваемых процессов.

(Erickson & Rossi, 1981, p. 100)

Гипноз не является какой-то мистической процедурой. Это систематическое применение эмпирического опыта многопланового научения, происходящего на протяжении всей жизни [примерно 50-е годы].

(Erickson, 1980, Vol. IV, 21, p. 224)

Гипноз — состояние готовности использовать обретенный ранее опыт научения. Почему же мы должны считать его искажением реальности, в то время как на самом деле это готовность использовать наши возможности? [1962]

(Erickson, 1980, Vol. II, 33, p. 340)

Все мы обладаем чрезвычайно большим количеством такого неосознаваемого, усвоенного на физиологическом и соматическом уровне опыта научения и обусловливания. Идея разумного использования этого научения и лежит в основе эффективного применения гипноза.

(Erickson, 1980, Vol. IV, 21, p. 224)

Говоря иными словами, гипнотические техники служат созданию благоприятной обстановки, в которой пациентам даются инструкции, как им с наибольшей пользой для себя реализовывать потенциальные возможности своего поведения [1966].

(Erickson, 1980, Vol. IV, 28, p. 262)

Гипноз не создает новые способности

Эриксон отказывался признавать, что способности, проявляемые гипнотизируемыми субъектами, зависят только от условий гипнотической процедуры. Наоборот, он упорно настаивал, что все изменения, происходящие в поведении и переживаниях пациента, являются просто более интенсивными проявлениями его обычного поведения. Гипноз сам по себе ничего не добавляет и не отнимает от личности субъекта и его возможностей. Человек остается тем же самым индивидом, а гипноз просто позволяет использовать его естественные возможности более эффективным образом.

Положение о том, что гипнотические феномены являются примерами вполне нормальных человеческих способностей, многие из которых неосознанно используются в повседневной жизни, чрезвычайно важно в эриксоновском подходе к гипнозу и гипнотерапии. Большая часть гипнотических феноменов вызывалась Эриксоном с помощью тех видов общения с пациентом, которые вызывали точно такую же ответную реакцию и у субъектов, не подвергавшихся гипнозу. Хотя при гипнозе реакция субъектов была более интенсивной и заметной, отнюдь не гипноз сам по себе оказывался причиной тех или иных форм их специфического поведения. Действительной причиной поведения субъектов были их опыт и естественные возможности. Наблюдения Эриксона позволяли ему предсказать, как люди в целом (и данный субъект в частности) будут реагировать на те или иные формы общения. Затем он использовал это знание при работе с пациентами, помогая им научиться полнее использовать свои возможности.

С неправильным пониманием сущности гипноза можно часто столкнуться даже у весьма опытных людей… это неверное понимание состоит в идее, что неким особым и непонятным образом гипноз непременно будет ограничивать естественные способности субъекта нормально реагировать на происходящее, способности самовыражения и агрессивного поведения, сводя поведение субъекта к роли пассивного инструмента в руках гипнотизера [1944].

(Erickson, 1980, Vol. II, 4, p. 35)

Загипнотизированный субъект остается тем же самым индивидом, но при гипнозе временно изменяются некоторые формы его поведения [1944].

(Erickson, 1980, Vol. III, 21, p. 207)

Я считаю, что подвергающийся гипнозу субъект может делать в трансе те же вещи, которые он делает и в бодрствующем состоянии [1960].

(Erickson, 1980, Vol. II, 31, p. 334)

Я думаю, что поведение субъекта во время гипноза является нормальным, контролируемым, управляемым и полезным… В гипнотическом состоянии вы ведете себя правильным образом, делая все необходимое в подходящем месте и в соответствующее время [1960].

(Erickson, 1980, Vol. II, 31, p. 326)

Когда во время гипноза возникают значительные изменения в поведении субъекта, этот процесс можно сравнить с тем, что иногда происходит в обычных условиях или при патологии, а сейчас проявляется в более контролируемой форме.

(Erickson, 1980, Vol. II, 33, p. 343)

Почему бы не предположить, что те же силы, которые обусловливают поведение человека в повседневной жизни, могут столь же эффективно проявлять себя и во время гипноза? Люди остаются теми же и обладают теми же возможностями, но все мы знаем, что один-единственный взгляд может привести к целому ряду событий. Почему же мы тогда считаем, что гипноз ограничивает возможность эффективного обусловливания? [1962]

(Erickson, 1980, Vol. II, 33, p. 344)

Подвергающийся гипнозу субъект остается той же личностью. Просто ее поведение в состоянии транса изменяется, но даже и в этом случае такое измененное поведение основано прежде всего на жизненном опыте пациента, а не на воздействии психотерапевта, который может воздействовать лишь на способ самовыражения индивида [1948].

(Erickson, 1980, Vol. IV, 4, p. 38)

В особом состоянии сознания, называемом гипнозом, могут быть обнаружены различные формы поведения, знакомые нам по повседневной жизни — отличаясь в тех или иных своих аспектах, они всегда остаются в пределах нормальности [1970].

(Erickson, 1980, Vol. IV, 6, p. 54)

Как показывает опыт автора, у человека возникает особое состояние сознания, называемое для удобства (а также отдавая дань истории) гипнозом или трансом. Это состояние характеризуется способностью субъекта сохранять возможности, которыми он обладает в бодрствующем состоянии, проявляя их образом, который может (хотя и не обязательно) отличаться от обычных действий индивида в бодрствующем состоянии. Транс позволяет оператору контролируемым образом вызывать к действию те же самые психические механизмы, которые спонтанно проявляются в повседневной жизни [примерно 60-е годы].

(Erickson, 1980, Vol. III, 8, p. 61)

Нет оснований ожидать от подвергающегося гипнозу субъекта, что он утратит свои способности к спонтанному и экспрессивному поведению, становясь только лишь послушным инструментом в руках гипнотизера [1944].

(Erickson, 1980, Vol. II, 4, p. 50)

Тот факт, что психологическое состояние субъекта изменяется, не препятствует проявлению любых форм самовыражения в рамках общей системы отсчета. Опыт показывает, что в дополнение к своим обычным способностям, загипнотизированные субъекты могут делать вещи, обычно невозможные для них [1944].

(Erickson, 1980, Vol. II, 4, p. 35)

Работы Милгрэма [Milgram, 1963, 1964, 1965] следовало бы прочесть очень внимательно всем, кто собирается предпринять лабораторные или клинические эксперименты с гипнозом. В этих исследованиях показано, что огромное влияние мотивации, повиновения и других личностных факторов на человеческое поведение обычного бодрствующего состояния, не говоря даже про состояние гипноза или другие измененные состояния сознания [1967].

(Erickson, 1980, Vol. II, 30, p. 312)

Загипнотизированные субъекты — это не автоматы

Хотя гипнотическое состояние позволяет субъектам более эффективно реагировать на внушения, оно этого не гарантирует. Для того чтобы быть осмысленным и полезным для субъекта, внушение должно быть проведено правильным образом, с учетом его уникального личностного опыта и потребностей. В ином случае субъекты не смогут или не захотят их выполнять. Более того, предлагаемый субъекту опыт должен быть приемлемым для него, так как в ином случае он будет проявлять сопротивление гипнотизеру. Гипноз не превращает субъекта в робота, автоматически понимающего команды гипнотизера и подчиняющегося им. Вне зависимости от того, насколько глубоко субъект загипнотизирован, он будет подчиняться гипнотизеру только в том случае, если понимает, как выполнять внушение, и решит, что будет его выполнять.

Поскольку загипнотизированные субъекты остаются теми же самыми людьми, их стремление защитить себя продолжает действовать. По этой причине с нормальными людьми гипноз обычно не может быть использован для деструктивных целей, направленных на причинение субъекту вреда, даже непреднамеренно. Хотя и бывают исключения, они относятся к индивидам, имеющим патологическую уязвимость в отдельных областях. В любом случае сам гипнотизер несет полную ответственность за безопасность клиента.

Любое внушение, не вызывающее у субъекта возражения, принимается им и оказывается действенным.

(Erickson, 1980, Vol. III, 1, p. 9)

Внушаемость начинает играть иную роль после возникновения транса, когда любое желаемое поведение может быть внушено субъекту и он адекватным образом выполнит внушаемые ему действия, если они не представляют для него опасности и не являются оскорбительными.

(Erickson, 1980, Vol. IV, 2, p. 20)

Субъект не обязательно будет принимать все то, что ему внушает оператор. Каждый субъект имеет в этом случае склонность реагировать согласно своим индивидуальным паттернам [1960].

(Erickson, 1980, Vol. II, 31, p. 313)

Внушение должно быть приемлемым для субъекта, а возможность отвергнуть его может быть основана на простой прихоти так же легко, как на основании вполне убедительных причин.

(Erickson, 1954b, p. 23)

Внушение, неприемлемое для субъекта, либо приводит к его отвержению, либо трансформируется таким образом, что реакцией на него будет притворное поведение [1952].

(Erickson, 1980, Vol. I, 6, p. 146)

В гипнотическом состоянии субъект открыт к восприятию любых идей. При этом он исследует эти идеи с точки зрения собственных воспоминаний, специфического обусловливания и научения, основанного на жизненном опыте. Так субъект принимает внушение и трансформирует его в собственное научение [1960].

(Erickson, 1980, Vol. II, 31, p. 318)

Кроме того, они подчеркивали, что каждое предлагаемое внушение неизменно подвергалось ими самой тщательной проверке, предпринимаемой в первую очередь не для его отвержения, а для полного его понимания, которое позволило бы выполнить его. Если внушение недостаточно понято, то само гипнотическое состояние субъектов будет подталкивать их либо к ожиданию адекватных инструкций, либо к лучшему пониманию путем критического рассмотрения подаваемых команд.

(Erickson, 1939a, p. 394)

Процесс погружения в гипнотическое состояние рассматривается субъектом как специфическое изменение самоконтроля, требующее компенсаторных мер в отношении любых событий, воспринимающихся в качестве несущих угрозу ослабления самоконтроля.

(Erickson, 1939a, p. 400)

У пациента иногда появляется чувство, что в результате возникновения гипнотического состояния он оказывается беспомощным, и это чувство отражается в усиленном стремлении к самозащите.

(Erickson, 1939a, p. 402)

Интересно отметить, что некоторые субъекты действительно обвиняют экспериментатора в связи с его неприемлемыми командами.

(Erickson, 1939a, p. 393)

В этом случае субъект в состоянии транса оказывается в большей мере способным сопротивляться командам экспериментатора, чем он мог бы это сделать в бодрствующем состоянии, используя возможности бессознательного.

(Erickson, 1939a, p. 403)

Субъекты не только сопротивляются внушениям, вынуждающим их совершать действия, обычно вполне приемлемые для них в бодрствующем состоянии, но и переносят в состояние транса обычную для бодрствующего состояния тенденцию отвергать манипуляцию со стороны другого человека.

(Erickson, 1939a, p. 403)

Неоднократно была доказана невозможность заставить загипнотизированных субъектов с помощью внушений совершать действия нежелательного для них характера даже в том случае, если многие из этих действий вполне приемлемы для них в бодрствующем состоянии.

(Erickson, 1939a, p. 414)

В попытках вызвать с помощью гипноза поведение преступного характера опасность заключается не столько в возможности успеха этих действий, сколько в риске для самого гипнотизера.

(Erickson, 1939a, p. 411)

Во время гипноза субъекты демонстрируют возможность самозащиты, готовность к полному пониманию критической оценки, всевозможные отговорки уклончивого характера, а также полное отвержение манипулятивности гипнотизера, вплоть до проявления агрессивности и немедленных ответных действий, направленных против гипнотизера за его неприемлемые внушения и команды.

(Erickson, 1939a, p. 414)

Гипноз не может причинить субъекту никакого вреда, так же как он не может использоваться для криминальных либо антисоциальных целей.

(Erickson, 1939a, p. 14)

Вредные эффекты гипноза не превосходят того вреда, который может быть причинен субъекту в обычных межличностных отношениях; для антисоциальных же и преступных целей гипноз вообще не может быть использован [1944].

(Erickson, 1980, Vol. II, 2, p. 16)

На протяжении более 30 лет экспериментальной и клинической работы с гипнозом я не обнаружил никаких его вредных эффектов… [примерно 50-е годы].

(Erickson, 1980, Vol. IV, 21, p. 226)

Транс проявляется по-разному

Не существует четких признаков возникновения гипнотического состояния. Транс — это постепенно развивающееся и нарастающее явление, отличающееся по своей глубине у различных людей и даже у одного субъекта в разные моменты времени. Каждый пациент имеет свои паттерны изменения глубины гипнотического состояния, хотя существуют и определенные общие черты. Обычно снижается двигательная активность, а также усиливается физическая и психическая релаксация. При использовании одного из тестов на восковую гибкость для кататонических пациентов могут быть обнаружены и признаки каталепсии. Довольно часто возникает амнезия по отношению к событиям, происходившим во время транса, так же как и расширение зрачков. Для транса также весьма характерна постепенная утрата контакта с внешней реальностью, включающая в себя неспособность реагировать на внешние раздражители, отвлекающие факторы и неожиданные звуки.

Гипнотическое состояние имеет различные степени — от легкого транса до весьма глубокого — и эти степени не имеют четких, фиксированных границ.

(Erickson, 1970, p. 996)

Чтобы оценить глубину транса и гипнотического состояния, необходимо учитывать не только средние изменения реагирования, но и возможные отклонения от среднего уровня, проявляющиеся у отдельных индивидов [1952].

(Erickson, 1980, Vol. I, 6, p. 139)

Она демонстрирует здесь свой собственный паттерн трансового поведения. Не существует некоего всеобщего трансового поведения.

(Erickson & Rossi, 1979, p. 365)

Все пациенты имеют свои собственные паттерны поведения в гипнотическом трансе, носящие фрагментарный характер.

(Erickson, Rossi & Rossi, 1976, p. 103)

Росси: Можно ли считать неподвижность тела признаком транса?
Эриксон: Да.

(Erickson, Rossi & Rossi, 1976, p. 177)

Одно из самых важных проявлений транса, наблюдаемое почти у всех в достаточной степени загипнотизированных субъектов, — это каталепсия [1939].

(Erickson, 1980, Vol. IV, 1, p. 7)

Другой гипнотический феномен, имеющий непосредственное отношение к психиатрическим проблемам — это амнезия на все события транса после глубокого гипноза [1939].

(Erickson, 1980, Vol. IV, 1, p. 7)

При глубоком гипнозе можно часто наблюдать расширение зрачков [1956].

(Erickson, 1980, Vol. IV, 49, p. 440)

У многих загипнотизированных субъектов наблюдается изменение ширины зрачков. Чаще всего это расширение зрачков в сомнамбулическом состоянии, а также изменение размера зрачков при визуальных галлюцинациях, вызванных внушением. Кроме того, изменение ширины зрачка происходит при внушении чувства страха, гнева и боли [1965].

(Erickson, 1980, Vol. IV, 9, p. 78)

Глубокий транс связан с бессознательным

Превращение легкого транса в глубокий, напоминающий ступор, включает в себя постепенную утрату осознавания внешней среды. Со временем, когда субъект входит в действительно глубокий транс, ограничения, предубеждения и определяющиеся внешними обстоятельствами паттерны сознательного ума исчезают, передавая контроль над ситуацией бессознательному уму. При этом субъект не находится полностью в бессознательном состоянии и не утрачивает способность контролировать происходящие события, но паттерны восприятия и реагирования, оставшиеся у субъекта, связаны теперь с бессознательным умом. Сознательный ум больше не управляет поведением субъекта, передавая данную функцию бессознательному уму, и это чрезвычайно важный аспект глубокого транса. Правильное понимание роли бессознательного при глубоком трансе оказывается абсолютно необходимым для уяснения того, как Эриксон использовал гипноз в психотерапии.

Если пациент находится в состоянии глубокого транса, он слышит голос психотерапевта и реагирует на него только лишь с помощью бессознательного ума. Когда люди в глубоком трансе слышат, видят, понимают или делают что-либо, это функция паттернов восприятия, знания и реагирования их бессознательного ума. Субъекты при этом переживают происходящее и реагируют на него с позиций новой точки отсчета, новой перспективы — все это связано с бессознательным умом. Все убеждения, страхи, ценности и тенденции их обычного сознательного ума становятся в трансе неуместными и недействительными. Так, при глубоком гипнозе субъекты освобождаются от ограничений сознательной модели реальности и оказываются в прямом контакте с бессознательным пониманием, связанным с опытом непосредственного эмпирического научения, а также со способностями, которые могут проявиться в этом новом понимании.

Субъекты, находящиеся в легком трансе, замечают, что состояние транса поддерживать труднее, если открыть глаза и попытаться выполнить какое-либо задание, связанное с внешней реальностью… В трансе средней глубины пропадает желание сотрудничества и субъекты чувствуют, что любые манипуляции внешними объектами будут чрезмерно обременять их [1967].

(Erickson, 1980, Vol. I, 2, p. 49)

При более легкой степени транса существует влияние сознательного понимания и ожиданий, а также определенная степень сознательного участия. На более глубоких стадиях транса функционирование происходит на бессознательном уровне [1952].

(Erickson, 1980, Vol. I, 6, p. 145)

Субъекты, находящиеся в глубоком трансе, функционируют в соответствии с пониманием происходящего на уровне бессознательного вне зависимости от того, на что и как реагирует их сознательный ум; они ведут себя в соответствии с реальностью, существующей в данной гипнотической ситуации для их бессознательного ума. В то время как они находятся в трансе, реальным миром для них являются воспоминания и идеи. Действительная внешняя реальность, окружающая их, имеет отношение к происходящему лишь в той степени, в которой она соприкасается с гипнотической ситуацией. Поэтому внешняя реальность, состоящая из конкретных объективных вещей, может не представлять ценности для субъекта [1952].

(Erickson, 1980, Vol. I, 6, p. 146)

Реальность, существующая для субъекта в глубоком трансе, с необходимостью соответствует его фундаментальным потребностям и общей структуре личности. Оказывается, что глубоко невротические пациенты в такой ситуации могут быть свободными от своих невротических проявлений, отягощающих их в иной ситуации; так закладывается основа для психотерапевтических изменений в соответствии с основными личностными потребностями пациента. Примесь невротичности, пусть даже достаточно сильной, не затрагивает центрального ядра личности, но может искажать и уродовать его внешние проявления.

(Erickson, 1980, Vol. I, 6, p. 146)

Вы можете часто слышать, как пациенты, находящиеся в трансе, говорят, что они попадают в некую другую часть себя: «Вы знаете, что остаетесь собой, но в то же время становитесь каким-то другим «собой».

(Erickson & Rossi, 1979, p. 372)

Глубокий гипноз — состояние, позволяющее субъекту функционировать адекватно и непосредственно на бессознательном уровне осознавания без вмешательство сознательного ума [1952].

(Erickson, 1980, Vol. I, 6, p. 146)

При гипнозе вы прекращаете использовать свой сознательный ум, начиная вместо этого использовать ум бессознательный. Потому что на бессознательном уровне вы знаете гораздо больше, чем на сознательном.

(Zeig, 1980, p. 39)

Эта техника основана на непосредственном выявлении значимого, бессознательного поведения, отличающегося от сознательной деятельности почти всегда, за исключением случаев заинтересованного внимания [1959].

(Erickson, 1980, Vol. I, 8, p. 184)

В сущности, при гипнозе то, что мы обычно называем «сознательным», находится как бы в состоянии сна, в то время как «бессознательное» осуществляет контроль и находится в раппорте с гипнотизером. Такой раппорт, являющийся постоянно отмечаемым феноменом гипнотического транса, может быть определен как состояние гармонии между субъектом и гипнотизером с зависимостью первого от второго в смысле создания мотивации и направляющих стимулов, будучи подобным тому, что в психоанализе называется «трансфером», или «переносом». Это позволяет гипнотизеру оставаться в полном контакте с субъектом, в то время как весь остальной мир загипнотизированный субъект не воспринимает.

(Erickson, 1934, p. 612)

Одна из эффективных техник основана на повторяющемся долговременном погружении в гипнотический транс, в котором субъект достигает состояния, близкого к ступору. В этом ступоре субъект постепенно обучается повиноваться внушению и реагировать на ситуации целостным образом. Только так может быть обеспечена обширная диссоциация сознательных элементов личности от бессознательных, что позволяет производить манипуляции с теми аспектами личности, которые подвергаются исследованию [1939].

(Erickson, 1980, Vol. IV, 1, p. 7)

Подобное ступору состояние транса в первую очередь характеризуется пассивным реагированием, для которого свойственно психологическое и физиологическое запаздывание. В данном случае отсутствует спонтанное поведение, столь характерное для сомнамбулического состояния. Это подобно персеверации незавершенного реагирования с явной утратой способности самооценки… такой подобный ступору транс для многих субъектов труднодостижим, очевидно, из-за их сопротивления утрате осознавания себя как личности [1952].

(Erickson, 1980, Vol. I, 6, p. 147)

Гипноз объясним только в описательных терминах. Он может быть определен как искусственно вызываемое состояние повышенной внушаемости, напоминающее сон, в котором происходит естественная, ограниченная во времени диссоциация «сознательных» элементов психики от «бессознательных». Эта диссоциированность проявляется в виде своего рода «неподвижности» сознательного ума, что и вызывает нормальное состояние сна и передачу «бессознательному» контроля за индивидуальными функциями, обычно осуществляемым сознательным умом. Любые же попытки объяснения гипноза, выходящие за пределы описательных терминов, будут чисто спекулятивными.

(Erickson, 1934, p. 611)

Я всегда тщательно отделяю сознательное от бессознательного.

(Erickson & Rossi, 1979, p. 290)

Хорошо тренированные субъекты — это не те, которые с трудом обучаются вести себя определенным образом, а те, которые в своем обучении полностью полагаются на бессознательные паттерны поведения и реагирования [1952].

(Erickson, 1980, Vol. I, 6, p. 146)

При гипнозе сознательный ум передает свои функции бессознательному.

(Erickson, Rossi & Rossi, 1976, 89)

Без правильного различения сознательного и бессознательного пациенты применяют как сознательное, так и бессознательное поведение во время транса, вместо того чтобы полагаться в первую очередь на бессознательные паттерны поведения. Это ведет к неадекватному и неудачному выполнению заданий [1948].

(Erickson, 1980, Vol. IV, 4, p. 37)

Только создание у каждого субъекта способности функционировать в состоянии транса организованным, интегрированным образом дает ему возможность проделать достаточно большую и сложную экспериментальную либо психотерапевтическую работу [1939].

(Erickson, 1980, Vol. IV, 1, p. 6)

Росси: Транс — это активный процесс, в котором бессознательное активно и не управляется сознательным умом. Является ли правильным такое определение?
Эриксон: Да.

(Erickson, Rossi & Rossi, 1976, p. 138)

В глубоком трансе пациенты подобны детям и характеризуются буквальностью

Тенденция реагировать на гипнотизера простым и буквальным образом напоминает поведение ребенка. Эта типично бессознательная форма реагирования является надежным признаком достижения глубокого транса. Опытные гипнотизеры сразу распознают это изменение в типе реагирования и соответствующим образом приспосабливают свои собственные паттерны речи и поведения. Фактически они начинают использовать более простые, прямые и буквальные паттерны речи еще до того, как субъект погрузится в глубокий транс, поскольку это способствует достижению субъектом транса. Таким образом гипнотизер предвосхищает сдвиг на бессознательный уровень осознавания, вызывая у пациента его ожидание, а затем фактически вызывая транс.

Интересно отметить, что такой «буквализм», отмечаемый у глубоко загипнотизированного субъекта сравним с тем, что в некоторых работах называется «логикой транса». Исследования Эриксона и некоторых других авторов продемонстрировали, что проявления «логики транса» являются единственным достоверным способом отличения субъектов, действительно находящихся в состоянии гипноза, от тех индивидов, кто лишь имитирует это состояние. Очевидно, что при достижении транса возникает действительно фундаментальный сдвиг в типе мышления и восприятия. Говоря словами Эриксона, все это указывает на то, что субъект использует естественную «буквальность», присущую самой природе бессознательного.

Регрессия или возвращение к более ранним и простым паттернам поведения характерна для всех видов транса и может быть использована и усилена до весьма значительной степени. В трансе существует тенденция к проявлению «буквальности» и детского типа понимания субъекта, в том числе изменение его почерка и других форм двигательной активности, а также переход к тем типам эмоциональных отношений, которые были свойственны более раннему возрасту.

(Erickson, 1954b, p. 23)

Ее точка зрения, с которой я согласен, состоит в том, что каждое гипнотическое внушение необходимо предлагать такими словами, которые позволяют дать «готовую и упрощенную интерпретацию» происходящего. Это объясняется тем, что при гипнотическом состоянии существует склонность ограничивать смысл произносимых слов их буквальным значением. Кроме того, она считала, что необходима точность и выразительность инструкций, позволяющих субъекту реагировать естественным для своего понимания образом, свободным от влияния социальных факторов [1964].

(Erickson, 1980, Vol. I, 18, p. 374)

У субъектов во время гипноза происходит регрессия к более простым, не усложненным формам мышления, чувств и поведения, свойственным детству и юности.

(Erickson, Rossi & Rossi, 1976, p. 175)

Когда ваш пациент находится в состоянии транса, его мышление подобно мышлению ребенка.

(Erickson, Rossi & Rossi, 1976, p. 255)

Транс — это регрессия к более простым формам функционирования.

(Erickson, Rossi & Rossi, 1976, p. 257)

Буквальность и специфическое ограничение сознания теми аспектами реальности, которые относятся только лишь к гипнотической ситуации, весьма показательна для удовлетворительного сомнамбулического транса [1965].

(Erickson, 1980, Vol. I, 3, p. 95)

Поведение, возникающее в состоянии транса, характеризуется простотой, прямотой и буквальностью понимания, действий и эмоционального реагирования во время гипноза, напоминающей детскую.

(Erickson, 1970, p. 996)

Росси: Во время транса труднее думать, не так ли?
Эриксон: Да, это действительно так.

(Erickson, Rossi & Rossi, 1976, p. 56)

Эксперимент изначально был основан на буквальности восприятия и поведения загипнотизированных субъектов, реагировавших на инструкции или вопросы гипнотизера. Такая буквальность реагирования в повседневной жизни встречается нечасто. Когда она возникает, мы обычно думаем, что это преднамеренная игра, и часто так оно и бывает [примерно 40-е годы].

(Erickson, 1980, Vol. III, 10, p. 92)

Буквальность восприятия, существующая в состоянии транса, становится причиной того, что пациент обретает новый паттерн слушания. В состоянии транса он воспринимает сами слова, а не передаваемые ими идеи [1973].

(Erickson, 1980, Vol. III, 11, p. 100)

Транс — наиболее простой, не усложненный способ функционирования.

(Erickson, Rossi & Rossi, 1976, p. 252)

Вы можете видеть, что по время гипноза поведение субъекта на всех уровнях оказывается гораздо более простым, чем обычное поведение взрослого человека. Отличается все — как вы ходите, как пишете, как говорите. Ваша реакция на все вещи, так же как и эмоции, оказывается гораздо более простой. Потом все это оказывается скрытым за оболочкой внешних проявлений культуры, присущей взрослым людям.

(ASCH, 1980, Запись лекции 8.08.1964)

Мне нравиться шутить с пациентами, находящимися в состоянии транса: это детские шутки, гораздо более простые, чем шутки взрослых.

(ASCH, 1980, Запись лекции 2.02.1966)

Сомнамбулизм и постгипнотическое внушение

Состояние глубокого транса может быть использовано для того, чтобы обеспечить другие формы гипноза. Субъектам даются инструкции, чтобы они действовали так, как будто находятся в нормальном состоянии, но на протяжении всего этого времени оставались в глубоком гипнозе. Такое состояние называется сомнамбулизмом. Хотя это весьма интересный феномен, он не является непременным условием возникновения большинства других форм поведения при гипнозе. Основная психотерапевтическая ценность этого состояния заключается в том, что субъект может проводить несколько часов или дней, занимаясь своими обычными делами, оставаясь в то же время в состоянии глубокого гипноза. Такое расширенное применение гипноза позволяет субъекту использовать недоступный для него ранее бессознательный материал для разрешения своих проблем и для обучения новым паттернам реагирования.

Постгипнотическое внушение дает возможность расширить гипнотический опыт за пределы конкретной и ограниченной во времени ситуации гипнотического сеанса. Субъекту могут быть предложены такие инструкции и внушения, которые вызовут появление состояния транса в тех ситуациях, когда это окажется полезным для индивида. Мы не знаем, как именно это происходит, но тем не менее феномен постгипнотического внушения остается полезным инструментом в практике гипноза.

Наиболее поразительный феномен глубокого транса — сомнамбулизм. Это особое состояние глубокого гипноза, в котором субъект проявляет обычное поведение и осознает окружающую обстановку, но вместе с тем демонстрирует — спонтанно и в пределах своих индивидуальных возможностей — различные формы поведения, характерного для гипноза.

(Erickson, 1970, р. 996)

С помощью постгипнотического внушения в трансе вызывается состояние сомнамбулизма, в котором субъект ведет себя так, как будто он находится в нормальном бодрствующем состоянии… Проявления и природа сомнамбулизма связаны с характером происходящих при этом переживаний, и это состояние эквивалентно диссоциированности при двойственном расщеплении личности, встречающемся в психиатрической практике. Оно отличается лишь легкостью формы, ограниченностью во времени и полной зависимостью от внушений со стороны гипнотизера.

(Erickson, 1934, p. 612)

Загипнотизированный субъект, находящийся в сомнамбулическом состоянии, спонтанно чувствует окружающую обстановку совершенно по-иному, чем субъект в обычном бодрствующем состоянии. Такой тип понимания не препятствует другим способам восприятия реальности [1967].

(Erickson, 1980, Vol. I, 2, p. 82)

В 20-е годы автор был весьма заинтересован природой внушения и его наиболее эффективными формулировками и придерживался ошибочного мнения, что все гипнотические феномены зависят от возникновения сомнамбулического состояния [1967].

(Erickson, 1980, Vol. I, 2, p. 18)

Выполнение постгипнотических внушений и связанный с этим спонтанный транс, не будучи интегрированным с обычной сознательной деятельностью, вызывают феномен диссоциации, нарушая привычный поток сознания [1941].

(Erickson, 1980, Vol. I, 19, p. 411)

Не принимается во внимание тот факт, что необходимо особое психическое состояние, позволяющее возвращаться к осознанию или к частичному осознанию после выполнения постгипнотического внушения. Часто у субъекта отсутствуют какие бы то ни было признаки осознавания до того, как дан соответствующий сигнал. Но и тогда это осознавание имеет ограниченный характер, несопоставимый с обычным состоянием сознания [1941].

(Erickson, 1980, Vol. I, 19, p. 386)

Физиологические и перцептивные изменения

Гипноз может быть различными способами использован для изменения физиологических и перцептивных процессов. Достижение таких изменений с помощью гипнотического внушения требует признания того факта, что обычно при восприятии индивид ограничен специфической историей своего субъективного опыта, а также того, что изменения происходят не изолированным образом, а в общем физиологическом и психологическом контексте данного человека.

Для достижения желаемых изменений гипнотизеру необходимо помочь субъекту раскрыть свой прошлый опыт, который он может использовать для получения желаемого результата. Сам по себе индивид порой не знает, как вызвать такие негативные галлюцинации, как глухота, невосприимчивость к цвету, нечувствительность к боли или другие изменения восприятия; он может вообще не подозревать, что способен сделать это. Чтобы помочь пациенту, гипнотизеру необходимо использовать его субъективный опыт. Более того, изменения в одной перцептивной или физиологической системе могут коррелировать с изменениями в других перцептивных или моторных системах. Конкретный паттерн изменений, связанных с изменением в одной системе, может отличаться от одного субъекта к другому, но осознание этих корреляций поможет гипнотизеру увидеть, какие именно изменения в других системах могут облегчить достижение желаемого результата.

И, наконец, хотя изменения в физиологических функциях вполне возможны и могут быть полезными, гипноз редко приводит к мгновенному и глубокому улучшению, столь желательному для пациента. Возможности улучшения физиологического функционирования, которые может вызывать гипноз, ограничены. Кроме того, гипноз не является волшебным средством для исцеления всех болезней, во что верят многие пациенты.

Хотя в глубоком трансе действительно могут возникать негативные галлюцинации, их труднее получить в легком и среднем трансе, так как именно негативные галлюцинации более всего разрушают даже чувство реальности гипнотической ситуации [1965].

(Erickson, 1980, Vol. I, 3, p. 98)

Если субъектам предоставляется достаточное время для реорганизации своих нервно-психических процессов, у них могут возникать негативные галлюцинации, выдерживающие тестовые процедуры [1952].

(Erickson, 1980, Vol. I, 6, p. 142)

Прямые внушения цветовой слепоты были неэффективными, так как они не соответствовали интеллектуальному пониманию субъектом реальности, вступая в конфликт с уже устоявшимися результатами прошлого опыта и обучения [1939].

(Erickson, 1980, Vol. II, 3, p. 26)

Вы предлагаете идею особого сенсорного состояния, так как все гипнотические феномены развиваются на основе обучения, происходящего на протяжении повседневной жизни [1959].

(Erickson, 1980, Vol. III, 4, p. 31)

Внушение увидеть конкретный цвет, создает определенную «ментальную установку», вызывающую различные психофизиологические процессы, основанные на опыте прошлого научения и приводящие к действительной активности цветового восприятия [1938].

(Erickson, 1980, Vol. II, 1, p. 8—9)

Прежде всего это результат инструкции «видеть». Сама инструкция, даже если глаза субъекта закрыты, представляет собой реальный стимул, вызывающий активность различных психофизиологических процессов, предшествующих зрительному восприятию, основанному на данных процессах [1938].

(Erickson, 1980, Vol. II, 1, p. 8)

В дополнение к внушенному поведению могут быть вызваны — как, казалось бы, случайно совпадающие явления — выраженные изменения в тех или других внешне не связанных друг с другом формах поведения [1943].

(Erickson, 1980, Vol. II, 14, p. 145)

Гипнотические внушения, направленные на одну сферу поведения, могут оставаться неэффективными до тех пор, пока в качестве предварительной меры не будут гипнотическим же путем вызваны определенные изменения в иных, никак не связанных с данной сферой, формах поведения [1943].

(Erickson, 1980, Vol. II, 14, pp. 145—146)

Кроме того, было выявлено, что у таких субъектов не удается с помощью гипноза вызвать глухоту до тех пор, пока у них не возникнут другие изменения восприятия [1938].

(Erickson, 1980, Vol. II, 10, p. 91)

Вызываемые с помощью гипноза изменения какой-то одной формы поведения скорее всего будут сопровождаться изменениями и в других формах поведения [1943].

(Erickson, 1980, Vol. II, 14, p. 153)

Я думаю, что всем вам следовало бы рассмотреть эту проблему повторного обучения физиологическим реакциям тела. Если мы сможем сделать это в какой-то одной области, мы сможем сделать то же самое и в иной… Такая установка на ожидание будет способствовать нашей задаче — исследованию, открытию нового и достижению исцеления [1958].

(Erickson, 1980, Vol. II, 20, p. 202)

Когда я пытаюсь вызывать у пациента физиологические изменения, я пытаюсь начать с самого начала; то есть с того, что лично я считаю началом всех этих вещей. Я пытаюсь воссоздать их, причем воссоздать настолько общим образом, чтобы мой пациент мог воспроизвести их в своих собственных переживаниях.

(Erickson, 1977a, p. 19)

Чтобы создать физиологические изменения, индивиду необходимо осознать, что все эти физиологические изменения происходят в его теле, в целостном организме, и в связи с целостной психологической ситуацией, существующей в настоящее время.

(Erickson, 1977a, p. 18)

Следовательно, все усилия, направленные на изменение физического состояния, вне зависимости от используемых при этом технических умений и замечательности полученных результатов, не смогут быть приняты до тех пор, пока исполненные надежды ожидания пациента не будут приведены в соответствие с действительными возможностями физической реальности [1955].

(Erickson, 1980, Vol. IV, 56, p. 499)

Выводы

Предложенное Эриксоном описание гипнотического опыта подчеркивает значение сосредоточения внимания на внутренних событиях и на утрате субъектом интереса к событиям внешним. Субъекты постепенно начинают осознавать только эту возникающую внутри реальность, и только гипнотизер остается в раппорте с ними. Пассивная восприимчивость субъектов может быть усилена, что позволит гипнотизеру стимулировать осознавание субъектом внутренних событий таким образом, который будет способствовать оживлению воспоминаний, мыслей и ранее скрытых возможностей индивида.

Однако сам гипноз не создает новых возможностей. Все гипнотические феномены вызваны использованием по-новому вполне обычных возможностей. Подобным же образом гипноз не превращает загипнотизированного субъекта в автомат, бездумно реагирующий на любые внушения. Те внушения, которые оказываются неприемлемыми, будут просто отвергнуты.

Хотя все индивиды по-разному реагируют на гипнотические процессы и по-своему проявляют свое гипнотическое состояние, существуют некоторые универсальные признаки возникновения транса. Они более очевидны, когда субъекты погружены в глубокий транс, в котором все формы осознания и функционирования связаны с бессознательным умом, а паттерны сознательного ума временно игнорируются. Такая «перестановка местами» ума сознательного и бессознательного отмечается появлением более буквальных и «детских» паттернов реагирования субъекта, а также возрастающей доступностью мыслей и воспоминаний, ранее бывших скрытыми и недоступными для осознавания.

Гипноз может быть использован для вызывания сомнамбулического состояния, при котором происходит проявление паттернов активности, обычных для бодрствующего состояния, даже если субъект в это время находится в глубоком трансе. Это нередко применяется для создания различных форм постгипнотического внушения, а также для изменения восприятия и физиологических процессов — хотя действительно эффективное проявление реакций, характерных для гипнотического состояния, требует определенного обучения со стороны субъекта. И, наконец, признание того, что все гипнотические проявления происходят в более широком физиологическим и психологическом контексте, требующем определенных изменений, кажущихся внешними, но действительно необходимых для возникновения внушаемых реакций, облегчает задачу как гипнотизеру, так и самому субъекту.

9. Наведение гипноза: общие соображения

Перед тем как предпринимать попытки наведения гипнотического состояния, следует учесть несколько общих принципов, создающих тот общий контекст, в котором будет происходить реальный процесс наведения. Следует отметить, что эти принципы имеют явное сходство с обсуждавшимися ранее общими принципами психотерапии.

Любой человек может быть загипнотизирован

Большинство современных исследований указывают на то, что только лишь небольшая часть пациентов (около 20%) обладает действительно высокой гипнабельностью. Остальные обычно считаются гипнабельными в умеренной степени или же вообще негипнабельными. Эриксон подверг сомнению эти выводы, считая их основанными на неадекватном использование техник гипноза. Он полагал, что гипнотическое состояние является вполне естественным и что его может испытать каждый человек при определенных обстоятельствах и с помощью достаточно умелого гипнотизера. Понятно, что нет такого гипнотизера, который мог бы загипнотизировать кого угодно, но Эриксон считал, что хороший гипнотизер может загипнотизировать гораздо большее количество людей, чем это указано в исследованиях.

Насколько мне известно, гипноз — это форма человеческого поведения, возникшая так же давно, как и сам человек [1960].

(Erickson, 1980, Vol. II, 33, p. 341)

Транс — достаточно широко распространенное состояние. Фанатические поклонники футбола, смотрящие матч по телевизору, воспринимают только сам процесс игры, не осознавая ни своего тела, сидящего на стуле, ни голоса жены, зовущей обедать.

(Erickson, Rossi & Rossi, 1976, p. 47)

В зале ожидания аэропорта я видел сидящих людей, бесцельно смотрящих в пространство. Я полагаю, что это и есть проявление повседневного транса.

(Erickson & Rossi, 1981, p. 49)

Гипнотические феномены имеют универсальный характер и должны приниматься во внимание при любых попытках понять природу невроза.

(Erickson, 1980, Vol. III, 23, p. 253)

Гипнотическое состояние является естественным феноменом человеческого ума, вполне объяснимым, как и все другие психологические процессы, в терминах наших несовершенных представлений о психических механизмах.

(Erickson, 1980, Vol. I, 24, p. 493)

Лучшие гипнотические субъекты — это нормальные люди с хорошим интеллектом; любой действительно сотрудничающий человек может быть загипнотизирован.

(Erickson, 1941b, p. 14)

Все нормальные люди, так же как и некоторые не вполне нормальные, могут быть загипнотизированы при наличии у них адекватной мотивации [примерно 1950-е годы].

(Erickson, 1980, Vol. IV, 21, p. 226)

Сто процентов нормальных людей гипнабельны. Но это не значит, что их может загипнотизировать кто угодно [1959].

(Erickson, 1980, Vol. III, 4, p. 29)

Зрительное воображение детей, их энергичность, потребность в новом обучении и готовность к нему, их желание обрести понимание, участвуя в том, что происходит в окружающем мире, а также возможности, предлагаемые имитационными играми, — все это позволяет ребенку вполне адекватно реагировать на гипнотическое внушение [1958].

(Erickson, 1980, Vol. IV, 15, p. 180)

Практически все нормальные люди могут быть загипнотизированы, хотя не обязательно это сможет сделать один и тот же человек; и точно так же все люди могут сами стать гипнотизерами [1944].

(Erickson, 1980, Vol. IV, 2, p. 17)

Для гипноза необходима особая атмосфера

Поскольку гипноз является результатом совместных усилий, он требует особой атмосферы в такой же мере, как и процесс психотерапии. Чтобы обеспечить межличностный обмен идеями, необходимый для гипнотизера, необходимо позаботиться о создании атмосферы, в которой у субъекта возникнет предвкушение успеха, чувство свободы, защищенности и принятия со стороны психотерапевта.

Необходимо добиться доверия со стороны субъекта.

(Erickson, 1941, p. 15)

Я понял, что когда при психотерапии (или для эксперимента) вы даете внушения, вы делаете это таким образом, чтобы они не вызывали у индивида слишком больших затруднений.

(Erickson, 1977, p. 21)

Вам необходимо тщательным образом оберегать целостность личности субъекта, не злоупотребляя состоянием транса.

(Erickson, Rossi & Rossi, 1976, p. 13)

Необходимо снова и снова демонстрировать субъекту, что он находится в полной безопасности. Способы сделать это довольно просты и внешне до абсурдности неадекватны. Тем не менее личностные реакции субъекта делают их эффективными [1952].

(Erickson, 1980, Vol. I, 6, p. 150)

При всех формах гипнотической работы необходимо быть особенно внимательным к защите интересов личности субъекта, интересов его Эго, проявляя готовность пойти навстречу любым его нуждам [1952].

(Erickson, 1980, Vol. I, 6, p. 151)

Пациентка осознала на весьма глубоком уровне, что пребывает в полной безопасности и что во время транса на первом месте всегда будет находиться забота о ее интересах, а не о целях гипнотизера, и что использование какой-либо из форм ее поведения может способствовать развитию подобных, но гораздо более сложных форм [1952].

(Erickson, 1980, Vol. I, 6, p. 157)

Чувство защищенности должно быть у субъектов как в бодрствующем состоянии, так и во время транса. В трансе это чувство следует создавать прямым путем, а в бодрствующем состоянии — более косвенным образом [1952].

(Erickson, 1980, Vol. I, 6, p. 149)

Гипнотизеру необходимо тем или иным образом выразить одобрение — лучше вначале — в состоянии транса, а потом и в обычном бодрствующем состоянии [1952].

(Erickson, 1980, Vol. I, 6, p. 151)

Всегда следует хвалить бессознательное.

(Erickson & Rossi, 1979, p. 183)

Пациентку похвалили и поблагодарили за сотрудничество, сделав это как во время транса, так и в бодрствующем состоянии [1960].

(Erickson, 1980, Vol. IV, 6, p. 185)

Поскольку вы имеете дело с человеком, обладающим как сознательным, так и бессознательным умом, необходимо разъяснять пациентам происходящее и во время транса, и в бодрствующем состоянии.

(Erickson & Rossi, 1981, p. 6)

Чем более простой, разрешающей и ненавязчивой является техника, тем она эффективнее [1964].

(Erickson, 1980, Vol. I, 6, p. 6)

Чем более спонтанный характер носит гипнотическая работа, тем легче субъекту адаптироваться к ней. Спонтанность позволяет быстро использовать все поведенческие аспекты гипнотической ситуации [1952].

(Erickson, 1980, Vol. I, 6, p. 166)

Основным моментом при использовании этой техники является установка на ожидание, спонтанность и простоту со стороны оператора. Все это возлагает ответственность за любые достижения на самого субъекта [1959].

(Erickson, 1980, Vol. I, 8, p. 186)

Гипноз — это совместный опыт, зависящий от сообщения идей любыми доступными способами. Вербализованные и ритуальные традиционные техники наведения гипноза — это не более чем средство, позволяющее начать обучаться тому, как сообщать идеи в такой совместной работе, при которой один человек добровольно ищет помощи от другого [1964].

(Erickson, 1980, Vol. I, 14, p. 336)

Необходимо понять, что при гипнозе вместо бесконечно повторяющихся скучных вербализаций, прямых внушений и авторитарных команд должно происходить осмысленное общение.

(Bandler & Grinder, 1975, p. ix)

Гипнотизируя психиатрического пациента, я считаю необходимым вначале установить хороший сознательный раппорт. Пусть пациент почувствует, что вы явно заинтересованы его личностью и проблемами; заинтересованы в применении гипноза, который, по вашему мнению, должен помочь этому клиенту.

(Erickson & Rossi, 1981, p. 5)

Успешность гипноза зависит от сотрудничества пациента и психотерапевта

Эффективность работы гипнотизера полностью зависит от сотрудничества с пациентом. Все, что гипнотизер делает для увеличения степени этого сотрудничества, оказывается важным элементом в процессе наведения гипноза, а любые обстоятельства, препятствующие такому сотрудничеству, необходимо устранять.

Субъекты, действительно готовые к сотрудничеству, могут быть загипнотизированы вне зависимости от того, являются ли они полностью нормальными, истерическими невротиками или даже психотическими шизофрениками [1939].

(Erickson, 1980, Vol. IV, 1, p. 5)

Эффективность гипноза зависит прежде всего от степени сотрудничества со стороны субъекта [1944].

(Erickson, 1980, Vol. IV, 2, p. 16)

Поскольку эффективность гипноза зависит от готовности субъекта к сотрудничеству и его согласия быть загипнотизированным, любая техника, вызывающая необходимое сотрудничество, годится для этой в высшей степени специфической формы межличностных отношений [1945].

(Erickson, 1980, Vol. IV, 3, p. 28)

При наведении гипноза важным моментом является готовность субъекта к сотрудничеству и его заинтересованность в приобретении нового опыта.

(Erickson, 1970, p. 995)

Взаимоотношения гипнотизера и субъекта зависят исключительно от добровольного сотрудничества; никто не может быть загипнотизированным против его воли или без готовности к сотрудничеству [1944].

(Erickson, 1980, Vol. IV, 2, p. 16)

Помните, что вы не сможете загипнотизировать субъекта, который бессознательно не хочет быть загипнотизированным.

(ASCH, Запись лекции, 2. 02. 1966)

Любое нежелание со стороны субъекта приведет к тому, что он не будет реагировать на внушения и выйдет из гипнотического состояния [1941].

(Erickson, 1980, Vol. I, 19, p. 403)

Действительно, эффективность гипноза зависит от степени сотрудничества между гипнотизером и субъектом, который не может быть загипнотизированными без полной своей готовности. Более того, гипнотизируемым субъектом может оказаться не только пациент, но и сам гипнотизер. Не раз отмечались случаи, когда психотерапевт был загипнотизирован своим субъектом.

(Erickson, 1941b, p. 14).

Ни один гипнотизер не знает, добьется ли он успеха в работе с конкретным субъектом, как не знает он и того, будет ли применяемая им техника достаточной для поддержания гипнотического транса.

(Erickson, 1934, p. 612)

Настроение пациента может как усиливать внушаемость, так и снижать ее [1952].

(Erickson, 1980, Vol. I, 6, p. 142)

Опыт, полученный начиная с дней обучения в медицинской школе, все более заставляет автора склоняться к мнению, что интенсивность проявления гипнотического состояния явно связана с личными потребностями пациента [1967].

(Erickson, 1980, Vol. I, 2, p. 70)

Поскольку гипноз зависит от степени сотрудничества гипнотизера и субъекта в достижении их общей цели, чувство благополучия и адекватности происходящего является весьма желательным для обоих участников этого процесса [1958].

(Erickson, 1980, Vol. IV, 15, p. 175)

Обычно наведение транса зависит от наличия у пациента определенных, хотя бы начальных форм принятия происходящего и готовности сотрудничать с оператором [1959].

(Erickson, 1980, Vol. I, 8, p. 178)

Подходящими будут любые техники, позволяющие гипнотизеру получить со стороны пациента адекватную готовность к сотрудничеству в такой весьма специфической области межличностных отношений, как гипноз [1944].

(Erickson, 1980, Vol. IV, 2, p. 17)

Поведение пациентки было выражением ее действительной готовности к сотрудничеству — сотрудничеству таким образом, который соответствовал бы ее нуждам. Необходимо использовать эту готовность, а не преодолевать или уничтожать ее как сопротивление [1952].

(Erickson, 1980, Vol. I, 6, p. 153)

Поскольку я выступаю в роли учителя, то хотел бы помочь пациентке научиться тому, чему она действительно хотела бы научиться. Так гипноз становится нашим совместным делом [1965].

(Erickson, 1980, Vol. I, 9, p. 214)

Субъекты сами создают гипнотическое состояние

Гипнотизер, так же как и любой другой учитель, дает пациенту необходимые инструкции и советы, создавая ту необходимую обстановку, в которой может происходить обучение. Чему субъект научится и как потом сможет применить все это, зависит только от него самого. Гипнотизер не столько вызывает транс, сколько помогает субъектам научиться самим вызывать у себя состояние транса. Поэтому необходимо помнить, что личность субъекта всегда остается наиболее важным фактором процесса гипноза. Все происходящее во время сеанса гипноза, зависит в первую очередь от готовности субъекта и его способности к обучению, а уже в меньшей мере — от способности гипнотизера оказать помощь в этом процессе. Гипнотизер создает соответствующую атмосферу, направляя внимание субъекта в необходимом направлении и предлагая различные стимулы, чтобы вызвать желаемую ответную реакцию. Принесут ли пользу эти усилия — зависит только от самого субъекта.

Действительно, возникновение транса — это интрапсихический феномен, зависящий исключительно от внутренних процессов, а действия гипнотизера служат только лишь для создания благоприятной ситуации [1952].

(Erickson, 1980, Vol. I, 6, p. 151)

Правильность и эффективность применения гипноза основаны на создании ситуации, наиболее благоприятной для проявления реакций субъекта, отражающих его научение, понимание, опыт и возможности. Это дает оператору возможность определить правильный подход для того, чтобы вызвать у индивида необходимую ответную реакцию.

(Erickson, 1973, p. 105)

Субъект открывает для себя в непосредственном опыте, что он не просто безвольный автомат, понимая при этом, что у него действительно может быть полноценное сотрудничество с гипнотизером и они достигают успеха при выполнении гипнотических внушений и что к успеху его приводит лишь собственное поведение, а не какие-либо действия гипнотерапевта [1952].

(Erickson, 1980, Vol. I, 6, p. 151)

В психотерапии необходимо постоянно приуменьшать роль гипнотизера и столь же постоянно преувеличивать роль самого субъекта [1952].

(Erickson, 1980, Vol. I, 6, p. 152)

На самом деле гипнотическое состояние создаю у вас не я, а вы сами.

(Erickson, Rossi & Rossi, 1976, p. 137)

Основной подход состоит в том, чтобы ориентировать все гипнотические техники на нужды самого субъекта, от реакции которого и зависит ход событий [примерно 40-е годы].

(Erickson, 1980, Vol. I, 2, p. 292)

Гипноз становится живым личным опытом, в котором гипнотизер играет прежде всего роль инструмента, направляющего внутренние процессы субъекта [1945].

(Erickson, 1980, Vol. IV, 3, p. 33)

Оператор в лучшем случае может предлагать субъекту разумное руководство во время сеанса гипноза и принимать все проявления его поведения [1964].

(Erickson, 1980, Vol. I, I, p. 17)

Глубокий гипноз является результатом совместных усилий — субъект проделывает определенную работу, а гипнотизер пытается подтолкнуть его к тому, чтобы он предпринял необходимые действия.

(Erickson & Rossi, 1979, p. 61)

Возникновение гипнотического транса зависит исключительно от самого субъекта — оператор вряд ли сможет сделать что-либо большее, чем научиться, как правильно предлагать стимулы и внушения, которые вызовут ответную реакцию, основанную на прошлом опыте субъекта [1967].

(Erickson, 1980, Vol. I, 2, pp. 42—43)

Возникновение гипнотического транса зависит от функционирования самого пациента. Оператор же может предложить разумный совет и инструкции, вызывая таким образом у пациента поведенческую реакцию, более всего подходящую к данной ситуации [примерно 50-е годы].

(Erickson, 1980, Vol. IV, 21, p. 224)

Роль оператора или экспериментатора, вне зависимости от их намерений или степени понимания, не столь уж важна в достижении результатов гипноза. Главную роль играет не желание оператора, а то, что субъекты действительно делают и что они способны понять. Именно этим и определяется, как будут проявляться гипнотические феномены [1964].

(Erickson, 1980, Vol. I, I, p. 16—17)

Необходимо постоянно помнить, что роль оператора состоит в том, чтобы всего лишь осуществлять руководство в то время, когда загипнотизированный субъект проделывает работу, демонстрирующую различные гипнотические феномены. При этом оператор дает субъекту возможность свободно вести себя необходимым образом [1964].

(Erickson, 1980, Vol. I, I, p. 15)

Чем меньше действий будет предпринимать оператор и чем в большей мере он будет позволять действовать самому субъекту, доверяя ему, тем легче будут проявляться гипнотическое состояние и гипнотические феномены, определяясь только лишь возможностями самого субъекта, а не его стремлением понравиться оператору [1964].

(Erickson, 1980, Vol. I, I, p. 15)

Какой бы ни была роль гипнотизера, роль субъекта в гораздо большей мере активна, что связано с индивидуальными возможностями и прошлым опытом субъекта. Гипнотизер может только направлять субъекта и наблюдать, давая самому пациенту возможность вполне эффективно проделывать всю необходимую работу. Для этого гипнотизеру необходимо понимать ситуацию и потребности субъекта, защищая его интересы и распознавая момент, когда работу необходимо завершать. Поэтому гипнотизеру необходимо принимать и использовать все формы поведения, проявляемые субъектом, умея создавать ситуации, наиболее подходящие для адекватного функционирования пациента [1952].

(Erickson, 1980, Vol. I, 6, p. 167)

Гипноз зависит не от того, что оператор делает с субъектом или заставляет его делать, и не от его объяснений, что и как он должен делать. Когда у субъекта возникает состояние транса, оно оказывается результатом идей, ассоциаций, умственных процессов и понимания, уже существующего у него и проявляющегося в этот момент. Однако слишком многие исследователи считают движущими силами свою деятельность, свои намерения и желания как вполне эффективные движущие силы поведения. Они необоснованно полагают, что это их высказывания вызывают различные реакции субъекта, не понимая того, что то, что они говорят или делают, является лишь способом стимулирования и проявления обретенного субъектом в прошлом научения, понимания и опыта, полученного как сознательным, так и бессознательным образом [1964].

(Erickson, 1980, Vol. I, I3, p. 326)

Гипноз должен быть приспособлен к нуждам пациента

Поскольку готовность к сотрудничеству со стороны субъекта играет столь важную роль в эффективности гипноза, логичным будет заключить, что используемая при этом гипнотическая техника должна соответствовать потребностям и ожиданиям данного субъекта. Не гипнотизер, а именно сам субъект определяет, какая из гипнотических техник в данном случае наиболее эффективна. Гипнотизеру при этом необходимо быть достаточно наблюдательным и гибким, приспосабливая свой стиль работы к потребностям субъекта. Нет какого-либо универсального по своей эффективности способа вызвать гипнотическое состояние, и всякая конкретная техника должна учитывать уникальный комплекс потребностей и убеждений конкретного индивида.

Эриксон неоднократно подчеркивал необходимость приспосабливать гипнотические техники к потребностям каждого субъекта и к динамике ситуации. Это отражало его критическое отношение к любым стандартизированным, негибким подходам и к результатам исследований, полученных при использовании данных подходов. Он отмечал неадекватность использования стандартизированных подходов, в особенности носящих авторитарный характер, для определения внушаемости субъекта или для оценивания проявившихся гипнотических феноменов. Результаты, получаемые при использовании таких стандартизированных подходов, особенно относительно низкой гипнабельности большей части популяции, рассматривались Эриксоном как неточные и случайные, еще раз демонстрирующие неэффективность таких подходов. Страстность Эриксона в этом вопросе была достаточно сильной, чтобы отговорить любого будущего гипнотизера от попыток овладеть искусством гипноза, выучив определенный набор фраз. Если не учитывать этого предостережения Эриксона, то, вероятнее всего, придется столкнуться к явной неэффективностью такого подхода.

Адаптация гипнотических техник к потребностям пациента действительно приводит к повышению эффективности психотерапии [1958].

(Haley, 1967, p. 430)

Вне зависимости от опыта гипнотизера и его способностей, основное соображение, которое следует учитывать при вызывании глубокого транса, состоит в признании индивидуальной неповторимости личности каждого пациента, признании его потребностей и осознании паттернов его бессознательного функционирования. Сам гипнотизер, а не субъект, должен быть в первую очередь готов адаптироваться к гипнотической ситуации [1952].

(Erickson, 1980, Vol. I, 6, p. 161)

Если задуматься о сущности техники наведения гипноза, то это довольно простая вещь, требующая прежде всего достаточного количества времени, терпения и внимательного отношения к потребностям субъекта, его личности и эмоциональным реакциям.

(Erickson, 1941b, p. 14)

Хорошей гипнотической техникой является та, которая предлагает пациенту — будь то взрослый или ребенок — возможность адекватно удовлетворить свои потребности, проявить реакцию на предлагаемые стимулы, а также испытать удовлетворение от новых достижений [1958].

(Erickson, 1980, Vol. IV, 15, p. 180)

Ни одна негибкая техника не может привести к успешному результату, поскольку при медицинском использовании гипноза прежде всего необходимо учитывать личностные потребности субъекта. Именно работа с потребностями, а не само по себе состояние транса, является целью гипнотической процедуры [1945].

(Erickson, 1980, Vol. IV, 3, p. 30)

Довольно часто предпринимаются усилия, чтобы «приспособить» пациента к общепринятым формальным техникам внушения, в то время как необходимо приспосабливать существующие техники к действительной личностной ситуации пациента [1958].

(Erickson, 1980, Vol. I, 7, p. 175)

Необходимо помнить, что все субъекты значительно отличаются друг от друга как личности, а гипнотические техники должны быть приспособлены к их индивидуальным потребностям и к специфике реальной ситуации [1964].

(Erickson, 1980, Vol. I, 1, p. 15)

Одной из причин решения не публиковать в то время эти материалы было сомнение автора в отношении убежденности Кларка Халла, что во время гипноза роль личности оператора (проявляющейся в том, что он говорит и делает) имеет гораздо большее значение, чем внутренние поведенческие процессы субъекта. Эта точка зрения сложилась у Халла во время его работы в Йельском университете, и по этой причине он так настаивал на введении «стандартизированной техники» наведения. Под «стандартизированной техникой» он подразумевал использование одних и тех же слов, одного и того же временного промежутка, одного и того же тона голоса и т.п. Все это в конце концов вылилось в попытки вызывать состояние транса с помощью простого проигрывания специальной «гипнотической звукозаписи» голоса оператора без учета индивидуальных отличий субъектов, их интересов, мотиваций и различий в их способности к научению. В результате Халл вообще не воспринимал субъекта гипнотической процедуры как личность и относился к нему как к своего рода неодушевленному лабораторному прибору, несмотря на то, что он знал о различиях субъектов, проявлявшихся в тахистоскопических экспериментах [1964].

(Erickson, 1980, Vol. I, 1, p. 4)

«Стандартизированная техника», т.е. одинаковая процедура внушения, применяемая для различных субъектов и описанная Халлом (1933), отнюдь не была, как он считал, экспериментально проверенным методом, позволяющим вызвать одну и ту же ответную реакцию, оказавшись лишь еще одним способом продемонстрировать общие ограничения, свойственные такой «стандартизированной технике» [1941].

(Erickson, 1980, Vol. I, 19, p. 399)

Адекватное использование гипноза не зависит ни от профессионального языка, используемого оператором, ни от его знаний, понимания, ожиданий, надежд, желаний или инструкций, предлагаемых пациенту. Правильное использование гипноза основывается на развитии ситуации, оптимальной для проявления собственного понимания, опыта и способностей субъекта. Все это дает оператору возможность определить правильный подход, необходимый для достижения желаемой ответной реакции. В справедливости всех этих соображений автор убедился на протяжении 20 лет практики психотерапии и совершенствования техники гипноза. Действительно, поведение субъекта отражает лишь его личностную специфику, а не убеждения и ожидания оператора [1973].

(Erickson, 1980, Vol. II, 13, p. 137)

Использование аудиозаписей для вызывания гипнотического состояния — одна из наиболее абсурдных попыток, иллюстрирующая часто наблюдаемую тенденцию относиться к сеансу гипноза как к жестко предопределенному и контролируемому процессу, не зависящему от поведения субъекта. Все это делается на основе предположения, что идентичные формы гипнотического внушения будут вызывать у различных субъектов идентичные гипнотические реакции. При этом происходит полное игнорирование индивидуальных отличий субъектов, различных способностей к обучению, отношения к происходящему и столь же различных целей их участия в гипнотической работе. Не учитывается значение межличностных отношений и того факта, что эти отношения зависят от внутрипсихических, внутриличностных взаимоотношений, существующих во внутреннем мире данного субъекта [1952].

(Erickson, 1980, Vol. I, 6, p. 140)

Автор этих строк (Эриксон — прим. ред.) говорил о своем отрицательном отношении к директивному, настойчивому и авторитарному стилю внушения, указывая на то, что при таких подходах не принимается во внимание ни возможное беспокойство субъекта, ни его сопротивление авторитарному стилю общения. Автор подчеркивает значение мягкого, разрешающего и недирективного подхода при внушении, еще раз отмечая, что прямое внушение может вызывать сопротивление.
Все эти замечания автора вызвали недовольство докладчика [1964].

(Erickson, 1980, Vol. I, 15, p. 352)

В свете сегодняшнего уровня знаний феномен гипноза рассматривается в кругу образованных людей как вполне нормальное, хотя и несколько необычное и малопонятное явление в деятельности человеческого ума, полностью зависящее от степени сотрудничества гипнотизера с субъектом и практически применяющееся всеми теми, кто ознакомится с психологическими теориями и учениями, связанным с гипнозом [1932].

(Erickson, 1980, Vol. I, 24, p. 495)

Используйте все проявления субъекта

Использование всех форм поведения и эмоций, проявляемых субъектом во время гипноза, является фундаментальным принципом эриксоновского подхода к психотерапии. Все, что субъект делает, чувствует или думает, может быть использовано для обретения им гипнотического опыта. Проявления сопротивления могут поощряться и направляться на осуществление гипнотического наведения. Враждебность пациента, постоянная двигательная активность, неконтролируемый смех и беспокойство — все это оказывается проблемой только в том случае, если гипнотизер считает, что существует единственно правильный способ входить в гипнотическое состояние. Если субъект согласился участвовать в гипнозе или даже просто вошел в кабинет гипнотизера, то гипнотизер должен принимать все его поступки. Поведенческие проявления субъекта необходимо рассматривать как проявление тех же обстоятельств, которые побудили их обратиться к гипнозу. Поэтому все эти проявления следует принимать и творчески использовать при погружении субъекта в гипнотическое состояние.

Какими бы ни были формы поведения, проявляемые субъектами, их необходимо принимать и использовать для получения дальнейшей ответной реакции. Любые попытки «скорректировать» или изменить поведение субъектов, так же как попытки заставить их сделать то, в чем они не заинтересованы, препятствуют наведению транса и обретению субъектом соответствующего опыта [1952].

(Erickson, 1980, Vol. I, 6, p. 155)

«Техника замешательства» превращает обычное взаимодействие между двумя людьми в психотерапевтическую ситуацию, в которой происходит совместное участие в выполнении общего задания, ориентированного прежде всего на благополучие пациента, а не на соперничество двух индивидов. Такого соперничества необходимо во всех случаях избегать как фактора, лишь препятствующего достижению цели психотерапии [1964].

(Erickson, 1980, Vol. I, 10, p. 288)

Не пытайтесь, подобно большинству, ориентироваться на то, что «должно» быть. Имейте дело с тем, что есть, с реальным пациентом, находящимся здесь, перед вами.

(Beahrs, 1977, p. 60)

В «технике утилизации»* используемая процедура основана на изначальном принятии поведения пациента и готовности оператора к сотрудничеству с ним, насколько бы неуместным ни казалось данное наведение в клинической ситуации [1959].

(Erickson, 1980, Vol. I, 8, p. 178)

Ценность «техники утилизации» состоит, вероятно, в том, что она эффективно демонстрирует пациентам полную приемлемость их поведения и готовность психотерапевта эффективно справиться с их проблемами вне зависимости от того, как они будут себя вести. С помощью этой техники удовлетворяются потребности пациента, а также в качестве существенной части наведения используется само проблемное поведение пациента [1959].

(Erickson, 1980, Vol. I, 8, p. 181—182)

Другой принципиально важный элемент в этой технике — как при исследовательской, так и при психотерапевтической работе — состоит в использовании уже существующих у субъекта паттернов обучения и реагирования вместо попыток гипнотизера с помощью внушения навязать ему свое собственное ограниченное понимание того, что для него полезно.

(Erickson, 1970, p. 995)

К сожалению, недостаток критических наблюдений или неопытность гипнотерапевта иногда приводит к выводам, что субъект не способен проявлять адекватную реакцию, в то время как необходимо признать, что этот пациент просто реагирует более сложным образом, чем первоначально предполагал психотерапевт [1964].

(Erickson, 1980, Vol. I, 1, p. 13)

Возникает впечатление, что несмотря на очевидную способность проявлять адекватную ответную реакцию, такие люди не поддаются гипнозу до тех пор, пока их специфические индивидуальные потребности не будут удовлетворены приемлемым для них образом [1959].

(Erickson, 1980, Vol. I, 8, p. 188)

Неоднократно приходилось наблюдать, что явное и активное сопротивление, проявляемое пациентами, было не более чем бессознательным способом проверки готовности гипнотизера пойти на компромисс вместо попыток заставить их действовать полностью в соответствии с его собственными представлениями.

(Erickson & Rossi, 1979, p. 67)

В учении о гипнозе часто говорится о необходимости избегать сопротивления. Помните об этом.

(Zeig, 1980, p. 338)

Помните, вы всегда сможете найти выход и достичь успеха.

(Zeig, 1980, p. 322)

Есть пациенты, которые не реагируют на обычные техники наведения и даже сопротивляется им, но на самом деле их легко загипнотизировать. Это те лица, которые не готовы воспринимать любое внушение до тех пор, пока сам оператор не проявит готовность принимать их сопротивляющееся и противоречивое поведение [1959].

(Erickson, 1980, Vol. I, 8, p. 177)

В литературе часто приходится читать о сопротивлении субъектов и о техниках, используемых для преодоления данного сопротивления. Опыт автора показывает, что наиболее оптимальным оказывается принятие и использование сопротивления, как и любых других форм поведения пациента. При правильном использовании эти поведенческие проявления нередко способствуют возникновению гипнотического состояния [1952].
Создается такая ситуация, в которой субъект может выразить свое сопротивление конструктивным образом. Сопротивление лучше всего использовать, создавая такую ситуацию, в которой оно служит достижению определенной цели.

(Erickson, 1980, Vol. I, 6, p. 154)

Я беру на себя контроль за всеми возможными проявлениями сопротивления пациента, специально рассказывая ему, как лучше сопротивляться [1952].

(Erickson & Rossi, 1981, p. 183)

Когда вы наблюдаете ответную реакцию пациента, не следует вступать с ним в дискуссии. Очень многие люди, использующие гипноз, пытаются спорить и доказывать свою правоту, борясь таким образом со скептическим отношением к гипнозу. Я не с читаю, что это необходимо делать. Скептицизм меня просто не беспокоит. Это, если хотите, одно из проявлений моего престижа — я не вступаю ни в какие споры.

(Erickson & Rossi, 1981, p. 250)

Когда эта пациентка вошла ко мне в кабинет, она сказала, что, скорее всего, будет загипнотизирована одним моим взглядом и что она даже не заметит, что была в трансе. Я не стал разубеждать ее [1955].

(Erickson, 1980, Vol. IV, 56, p. 500)

Автор намеренно использовал их иррациональное состояние, чтобы добиться желаемого результата с помощью применения гипнотических техник и представления своих идей способом, помогающим их принять.

(Erickson & Rossi, 1979, p. 363)

Вызывающее у пациента дистресс чувство слабости и его тупая, пульсирующая боль были использованы, чтобы переориентировать его внимание на соматические ощущения и обеспечить их новое, более приемлемое восприятие [1959].

(Erickson, 1980, Vol. IV, 27, p. 259)

В этот раз передо мной был опытный человек, настоящий скептик! Мне нужно было общаться с ним на этом уровне. Я должен был давать внушения таким образом, который лучше всего соответствовал бы его потребности в научном понимании происходящего. Я должен был так формулировать, чтобы обращаться непосредственно к его бессознательному уму… таким образом, который он не мог анализировать.

(Erickson & Rossi, 1981, p. 181)

Используйте язык, чтобы вызвать ответную реакцию пациента

Гипнотерапевт в своей работе в большой степени зависит от того, какие слова он использует, чтобы вызвать у пациента желаемую ответную реакцию. Обычная и вполне естественная тенденция состоит в том, чтобы просто указывать субъекту те действия, которые он должен выполнить. Однако такой прямой авторитарный подход не помогает пациенту научиться, как следует реагировать, и может привести к фрустрации при неудаче, за исключением тех случаев, когда субъект особо податлив по отношению к таким указаниям и способен выполнить их.

Опытные гипнотизеры обычно избегают ситуаций с использованием директивного внушения, приводящих к неудаче, за исключением тех случаев, когда в естественном ходе событий возникают неизбежные переживания, не зависящие от действий самого субъекта. Они стремятся использовать косвенные, даже незаметные внушения. При таких косвенных внушениях используются слова и высказывания, которые, как им известно из прошлого опыта, вызывают у субъекта желаемый сдвиг в сознании, паттернах мышления и реагирования. Кроме того, внушения предлагаются в разрешающей манере или в форме двойной связки, так что любая реакция субъектов оказывается адекватной, и они еще больше убеждаются в своих гипнотических способностях.

Мы уже отмечали, что Эриксон был очарован неосознаваемым воздействием слов. Он намеренно использовал слова, которые имели один буквальный смысл и множество ассоциативных, передающих косвенное сообщение. Таким образом ему удавалось вызвать ответную реакцию субъекта косвенно и автоматически. Может быть, наиболее простым примером такого подхода в повседневной жизни является использование двусмысленных сексуальных намеков при общении с представителями противоположного пола в тех случаях, когда речь идет о вещах, не имеющих никакого отношения к сексу. Они обычно слишком очевидны, чтобы их можно было отнести к косвенному сообщению, но все же их сходство с часто использовавшимися Эриксоном косвенными внушениями несомненно. И даже характерное изменение тона, обычно служащее для выражения сексуальных намерений, тоже можно сравнить с тем, как Эриксон использовал изменение голоса для внушения состояния расслабленности и комфорта. Все эти аспекты лингвистических способностей Эриксона отражены в представленных ниже цитатах.

Разговаривая с пациентом, я всегда пытаюсь общаться с ним самым простым языком, более всего подходящим для него.

(ASCH, 1980, Запись лекции, 18.07.1965)

Тип внушения, предлагаемый вами пациенту, зависит от его отношения к вам и к психотерапевтическому процессу.

(Erickson & Rossi, 1981, p. 14)

Внушение всегда дается в форме, наиболее легко воспринимаемой пациентом. Внушения — это высказывания, которые пациент не может оспорить.

(Erickson, Rossi & Rossi, 1981, p. 181)

Это неизбежное и поэтому безопасное внушение, которое не может быть отвергнуто [1976—78].

(Erickson, 1980, Vol. I, 23, p. 482)

Внушать субъекту поведение, которое и так неизбежно при данном ходе вещей, всегда безопасно.

(Erickson, Rossi & Rossi, 1976, p. 29)

Росси: Вы делаете ряд утверждений, вызывающих у пациентов естественную ассоциативную реакцию. Может быть, эта внутренняя реакция и является сущностью гипнотического внушения?
Эриксон: Да, это и есть гипнотическая работа!

(Erickson & Rossi, 1981, p. 28)

Вне зависимости от внушаемости субъекта, потребность в косвенном внушении существует, как правило, гораздо чаще, чем в прямом и догматическом.

(Erickson, 1941b, p. 15)

При наведении гипнотического транса внушение дается прежде всего в косвенной форме. По мере возможности вы стараетесь не командовать пациентом и ничего не диктовать ему. Если вы хотите научиться использовать гипноз с наибольшим успехом, вам следует предлагать пациенту свои идеи так, чтобы он мог принять и использовать их [1959].

(Erickson, 1980, Vol. III, 4, p. 33)

Большая часть гипнотерапии может быть осуществлена косвенным образом.

(Erickson & Rossi, 1981, p. 12)

Я специально могу неправильно произносить какое-либо важное ключевое слово, так как это именно то слово, которое пациент должен услышать. Я бы хотел, чтобы оно, как эхо, правильно отразилось в уме пациента. Когда я намеренно произношу его не совсем верно, он мысленно поправляет его и таким образом сам себе осуществляет внушение [1976—78].

(Erickson, 1980, Vol. I, 23, p. 489)

Никто не может предсказать со всей определенностью, как именно субъект использует тот или иной стимул. Мы называем или указываем пути, а субъект ведет себя в соответствии с присущим ему способом обучения. Поэтому столь важным оказывается свободный недирективный стиль внушения [1964].

(Erickson, 1980, Vol. I, 13, p. 327)

Обычно мы используем слова, имеющие как общий, так и весьма конкретный личный смысл.

(Erickson, Rossi & Rossi, 1976, p. 93)

Я не всегда могу точно предсказать ситуацию, в которой окажусь. Но я знаю, как обыграть любую ситуацию с помощью неоднозначности значения используемых слов.

(Zeig, 1980, p. 312)

Длительный опыт работы научил меня необходимости учитывать разнообразные возможности реагирования при исследовании внутренней жизни пациентов.

(Erickson & Rossi, 1979, p. 414)

Вы предлагаете общие высказывания, которые субъект может применить к конкретным обстоятельствам своей собственной жизни [1973].

(Erickson, 1980, Vol. III, 11, p. 101)

Я долго учился, как правильно располагать в определенном порядке свои внушения и как переходить от одного к другому. Когда делаешь такие вещи, обучаешься тому, как следовать тем указаниям, которые дает себе сам пациент.

(Erickson & Rossi, 1981, p. 3)

Всегда используйте для наведения гипноза и для внушений собственные слова пациента и его опыт настолько, насколько это возможно.

(Erickson, Rossi & Rossi, 1976, p. 29)

«Новый опыт приводит к новым чувствам» — это очень широкое обобщение. Оно включает возможность использовать ощущения транса из повседневной жизни, которые все мы испытываем, когда, сосредоточившись на чем-либо, мы «поглощены» этим или «задумываемся». Однако при этом пациент обычно не осознает, что приняв слова «новый опыт приводит к новым чувствам», он принял и возможность использования трансового опыта из повседневной жизни, когда он аналогичным образом сосредоточен на нескольких внутренних чувствах [1976—78].

(Erickson, 1980, Vol. I, 23, p. 480)

Фраза «Ожидать так приятно» может иметь и сексуальное значение. Вам необходимо постоянно помнить обо всех этих двусмысленностях, часто употребляемых нами в повседневной жизни.

(Erickson & Rossi, 1979, p. 156)

Росси: Вы используете слова, имеющие различное значение и вызывающие столь же различные ассоциации, зависящие от специфики интересов личности и ее индивидуальных особенностей. Можно ли сказать, что это основной принцип, который вы используете в своем косвенном подходе к общению в гипнотическом состоянии?
Эриксон: Да.

(Erickson & Rossi, 1981, p. 27)

Когда вы говорите «возможно», это значит, что вы не приказываете, не инструктируете [1976—78].

(Erickson, 1980, Vol. I, 23, p. 480)

Как сделать, чтобы ваш голос соединился с внутренними переживаниями пациента? Для этого вы используете подобные шепоту ветра слова, которым вас научила повседневная жизнь.

(Erickson, Rossi & Rossi, 1976, p. 91)

Такого рода беседа, кажущаяся спонтанной, случайной и содержащая в себе множество скрытых намеков, много раз применялась как самим автором этих строк*, так и его старшим сыном — иногда в их разговорах друг с другом, но обычно в общении с другими людьми, как своего рода развлечение, радующее своей интеллектуальной игрой [1964].

(Erickson, 1980, Vol. I, 15, p. 356)

Искусство внушения зависит от использования слов и их различных значений. Я провел много времени за чтением словарей и понял, что когда вы читаете о различных значениях, которые может иметь одно и то же слово, это полностью изменяет ваше представление о смысле данного слова и о том, как можно использовать язык.

(Erickson & Rossi, 1981, p. 26)

Вы используете слова, обладающие определенным зарядом, аффективным значением, и по этой причине вам необходимо отбирать слова очень тщательно.

(ASCH, 1980, Запись лекции, 16.07.1965)

Следует осознавать возможное двойное значение слов, подобно тому как английское слово «sun» (солнце) может иногда напоминать своим звучанием «son» (сын). У меня свои соображения в отношении того, что означает это слово, но чтобы не раскрывать их, я не стану спрашивать пациентку о том, как она воспринимает его.

(Erickson & Rossi, 1979, p. 410)

Никогда не забывайте простого народного языка! Вам необходимо всегда помнить, как этот язык может быть связан с возникновением симптомов.

(Erickson & Rossi, 1979, p. 277)

Еще со времен детства у меня появилась привычка говорить на двух или трех различных уровнях.

(Erickson & Rossi, 1981, p. 27)

Я думаю, что когда вы имеете дело с пациентами, страдающими органическими или психогенными заболеваниями, очень важно не только осознавать, что именно вы им говорите, но и то, какое воздействие на пациента окажут ваши слова. Как они будут затрагивать его прошлое и будущее, изменять состояние пациента в настоящем, и как он их воспринимает в своих собственных понятиях.

(ASCH, 1980, Запись лекции, 16.07.1965)

Если я хочу, чтобы вы рассказали о своей семье, самый простой способ, не вызывающий сопротивления, — рассказать сначала о своей семье.

(Erickson & Rossi, 1979, p. 386)

Произнося слова «Висконсинский университет» (где я учился), я вызываю и у вас воспоминания о годах студенчества. Еще я могу рассказать о том, что родился в горах Сьерра Невада, и вы тоже вспомните о своих родных местах. Я рассказываю о своих сестрах, а вы вспоминаете о своих братьях и сестрах или же, если у вас не было братьев и сестер, вы можете подумать об этом. Мы реагируем на произносимые слова с позиций своего собственного научения. Психотерапевту необходимо помнить об этом при работе с пациентом.

(Zeig, 1980, p. 70)

Вам необходимо снова и снова предлагать пациенту рассказать о чем-то, связанном с его повседневной жизнью.

(Erickson & Rossi, 1981, p. 8)

В сущности, стоящая перед нами задача сравнима с работой композитора, пишущего музыку, чтобы создать у слушателей определенное впечатление. В нашем случае слова и идеи, подобно нотам, располагаются в необходимой последовательности согласно заданному ритму. Тогда можно будет надеяться, что вся эта словесная композиция вызовет у субъекта глубокую ответную реакцию, связанную не только со смыслом рассказанной истории, но и с установившимися паттернами поведения, восходящими к его прошлому опыту [1944].

(Erickson, 1980, Vol. III, 29, p. 338)

Установление связи с бессознательным

Эриксон использовал косвенные формы общения не только для того, чтобы рефлекторным образом вызвать у пациента определенную ответную реакцию. Многие (если не все) виды косвенного общения применялись им для того, чтобы обойти сознательный ум и обратиться непосредственно к бессознательному. Устанавливая связь с бессознательным, Эриксон обретал возможность вызывать состояние глубокого транса, добиваясь таким образом помощи со стороны бессознательного ума в достижении целей гипноза и психотерапии.

Эриксон признавал способность бессознательного ума обнаруживать те косвенные формы общения, которые упускал сознательный ум, получая таким образом возможность реагировать на них. Принятие и использование данного факта привело Эриксона к тому, что в дополнение к лингвистически косвенным формам общения, уже упоминавшимся ранее, он стал подчеркивать значение таких более тонких форм общения, как тон голоса, интонации, паттерны дыхания, паузы и язык тела. Эриксон постоянно старался войти в контакт с бессознательным пациента и вызвать его ответную реакцию вне зависимости от того, находится ли данный индивид в состоянии транса. Гипноз привлекал Эриксона прежде всего именно потому, что способствовал этому процессу общения, делая бессознательное субъекта более доступным.

Я бы хотел, чтобы эти идеи были восприняты бессознательным пациента.

(Erickson, 1977b, p. 172)

Я пытаюсь вызвать у пациентки бессознательное понимание того, что я говорю. Ведь это будет ее собственное бессознательное понимание.

(Erickson & Rossi, 1979, p. 172)

Чем больше из того, что я говорю, достигнет бессознательного пациентки, тем в большей мере она будет подвержена гипнозу.

(Erickson & Rossi, 1981, p. 102)

Обычно пациенты не обращают внимания на то, что я говорю, на сознательном уровне. Они воспринимают все это бессознательно, так что сознательный ум уже не мешает восприятию [1970].

(Erickson, Rossi & Rossi, 1976, p. 9)

Значение слов очень важно, но в основе лежит сам процесс общения. А гипноз — особое искусство общения между людьми [1970].

(Erickson, 1980, Vol. IV, 6, p. 70)

Общение — это не просто слова, не просто обмен идеями. Это речевая и слуховая деятельность, приводящая к связыванию слов в фразы и образованию законченного предложения, что способствует достижению взаимопонимания с пациентом в процессе общения.

(Erickson & Rossi, 1981, p. 104)

Используйте голос — модуляции, интонации, паузы, колебание, чтобы всеми возможными путями передать необходимое значение.

(ASCH, 1980, Запись лекции, 16.07.1965)

Чтобы вызвать наиболее адекватную ответную реакцию пациента при психотерапевтической работе, я использую интонации голоса [1965].

(Erickson, 1980, Vol. I, 3, p. 94—95)

Обычно мы не осознаем автоматические ответные реакции, проявляющиеся в ответ на интонации голоса и на локализацию источника звука (Erickson, 1973). Все, что связано со звуком голоса, является косвенными формами внушения, обладающими тенденцией вызывать автоматическую ответную реакцию, с помощью которой можно обойти намерения, возникшие на сознательном уровне [1976—78].

(Erickson, 1980, Vol. I, 23, p. 481)

Когда вы говорите что-либо пациенту, вы располагаете слова и изменяете интонации голоса таким образом, чтобы бессознательный ум слушателя смог выделить фразы, на которые вы хотели бы обратить их внимание.

(ASCH, 1980, Запись лекции, 2.02.1966)

Я использую один тон голоса, когда обращаюсь к сознательному уму, и совершенно другой тон, когда обращаюсь к бессознательному. Когда вы применяете один тон, обращаясь к сознанию, и другой — обращаясь к бессознательному, вы подчеркиваете их различие.

(Erickson & Rossi, 1976, p. 159)

Когда пациент просто присутствует на той дистанции, на которой он может вас слышать, он позволяет включиться своему бессознательному уму.

(Erickson & Rossi, 1981, p. 18)

Когда я говорю что-либо человеку на сознательном уровне, то ожидаю от него, что он будет слушать мои слова на бессознательном уровне в такой же мере, как и на сознательном. И поэтому я не очень забочусь о глубине транса, в котором находится пациент, поскольку считаю, что эффективная психотерапия может происходить как в легком, так и в более глубоком среднем трансе. Главное — знать, как именно обращаться к пациенту, чтобы достичь оптимального психотерапевтического результата.

(Erickson & Rossi, 1981, p. 3)

Если вы хотите начать работу с пациентами, вам следовало бы изложить на бумаге внушения, исходящие из ваших теоретических соображений, а затем проанализировать содержание и смыслы слов и фраз. Я думаю, это поможет вам осознать, как можно использовать слово, паузу или предложение, придав ему значение, полностью противоположное обычному.

(ASCH, 1980, Запись лекции, 2.02.1966)

Уже не раз отмечалось, что основное отличие между состоянием бодрствующим и состоянием гипнотическим состоит в значимости общения. Поэтому при гипнотическом внушении необходимо обращаться к субъектам ясно и четко, чтобы ваши слова воспринимались ими как значимые. Оператор должен хорошо осознавать то, что говорит [примерно 40-е годы].

(Erickson, 1980, Vol. III, 10, p. 99)

Транс, вызываемый в психотерапевтических целях, позволяет пациенту легче получать сообщение на многих уровнях.

(Erickson & Rossi, 1981, p. 27)

Все мы реагируем — часто даже на малейшие изменения тона голоса при повороте головы говорящего, когда изменяется направление его голоса [1964].

(Erickson, 1980, Vol. I, 10, p. 267)

Изменение тона голоса точно так же вносит изменение в вербальное общение, как и «язык тела».

(Bandler & Grinder, 1975, p. viii)

Тело обучилось тому, как реагировать на минимальные сигналы, и вы используете это обучение. Вы даете пациенту минимальные сигналы. Начав реагировать на эти минимальные сигналы, он уделяет больше внимания другим стимулам, которые вы ему предлагаете.

(Erickson & Rossi, 1981, p. 27)

Когда вы работаете с пациентом, выражение вашего лица должно быть уверенным (если глаза пациента открыты), ваш голос тоже должен быть уверенным. При этом вы используете вполне определенные слова: ведь бессознательное пятидесятилетнего пациента столь же разумно, как и у шестимесячного ребенка.

(ASCH, 1980, Запись лекции, 2.02.1966)

Когда вы предлагаете пациенту определенное внушение, ощутите значение ваших слов. Ощутите его искренне и со всей полнотой, войдите в него.

(ASCH, 1980, Запись лекции, 16.07.1965)

Если вы хотите, чтобы у пациента возникло состояние релаксации, выразите это желание в тоне своего голоса.

(ASCH, 1980, Запись лекции, 16.07.1965)

Выводы

Эриксон не раз отмечал, что каждый человек может быть загипнотизированным, хотя тут же добавлял, что состояние гипноза — это нечто, возникающее внутри субъекта. И только те субъекты, которые проявляют готовность к сотрудничеству, смогут научиться достигать гипнотического транса. Им необходимо позволять (и даже поощрять) входить в такое состояние их собственным, индивидуально неповторимым образом, соответствующим их собственным потребностям. Гипнотизер должен принимать и использовать все специфические особенности, проявляемые субъектом, обращая особое внимание и на характер собственной речи. Вместо механического запоминания стандартизированной техники внушения Эриксон рекомендовал гипнотизеру применять косвенное внушение и бессознательное общение, приспособленные к нуждам каждого субъекта. В сущности, общие замечания Эриксона в отношении роли гипнотизера принципиально не отличаются от его высказываний о роли психотерапевта. И в этом нет ничего удивительного, если учесть, что эти выводы были сделаны им на основании одних и тех же наблюдений за человеческим поведением.

10. Наведение гипноза: конкретные техники

Первый вопрос, который задают большинство обучающихся гипнотерапии — «Что именно вы говорите пациенту, чтобы вызвать у него гипнотическое состояние?». Следует понять, что не существует единственно верных или самых лучших слов. Не существует универсального сценария. Если гипнотизер в общих чертах знает, что должно произойти, и понимает свою роль в этом процессе, он автоматически будет поступать правильно. Естественно, так же как и преподаватель, в первый раз оказывающийся в такой роли, гипнотизер вначале может нервничать, быть иногда неловким и действовать неэффективно, но по мере обретения опыта и получения обратной связи от пациентов он постепенно овладевает мастерством процесса гипноза и сможет применять его своим собственным, индивидуально неповторимым образом.

Эриксоновская техника наведения транса или, говоря более точно, техника, помогающая пациенту войти в транс, является результатом предложенного Эриксоном нового понимания гипнотического процесса и его отношения к роли в этом процессе гипнотизера и субъекта. Материалы, собранные в настоящей главе, дают возможность взглянуть на синтез этих двух компонентов гипнотической техники Эриксона, показывая, что нет и не может быть точных предписаний, что именно необходимо говорить или делать для вызывания гипнотического транса. Существует только лишь общее описание того, что способствует возникновению различных стадий гипнотического наведения.

Помните о своих целях и роли

В следующем разделе предлагаются цитаты, которые представляют собой эклектическую смесь, дающую общую информацию и представление о процессе наведения гипноза. Мы приводим здесь эти высказывания Эриксона, чтобы попытаться ответить на наиболее типичные вопросы, опровергнуть некоторые распространенные ошибки и еще раз подчеркнуть специфику роли гипнотизера и его целей. Начиная сеанс гипноза, необходимо помнить о рекомендациях Эриксона.

В своей экспериментальной работе я пришел к выводу, что любые лекарственные препараты являются лишь препятствием для гипнотерапии, поскольку в этом случае вместо того, чтобы работать непосредственно с пациентом, вы работаете с последствиями действия лекарств, и это вам мешает. Единственное лекарство, которое я признаю, — рюмка виски, которую вы можете выпить за полчаса до прихода пациента.

(ASCH, 1980, Запись лекции, 8.08.1964)

Единственное, что вам необходимо от пациента во время гипноза, — чтобы он адекватно реагировал на идеи. Задача состоит в том, чтобы научиться обращаться к пациенту, говорить с ним, привлечь его внимание и сделать так, чтобы он был открыт к принятию любых идей, соответствующих данной ситуации.

(Erickson & Rossi, 1981, p. 42)

Мне не нравится, когда пациенту начинают говорить: «Я бы хотел, чтобы вы почувствовали себя все более усталым и сонным, все более и более сонным…» Это просто попытки навязать пациенту ваши собственные желания. Это попытка доминировать над пациентом. Поэтому лучше говорить им, что они могут почувствовать усталость, могут почувствовать сонливость и могут погрузиться в транс.

(Erickson & Rossi, 1981, p. 4)

Гипнотическое состояние не возникает от простого повторения каких-либо слов. Оно может проявиться, если вы стимулируете у своих пациентов способность принимать те или иные идеи и реагировать на них.

(Erickson & Rossi, 1981, p. 43)

Избегайте повторения очевидного. Когда пациент и психотерапевт достигают взаимного понимания того, что необходимо делать, всякие повторения вызовут лишь утомление и чувство скуки [1958].

(Erickson, 1980, Vol. I, 7, p. 176)

Эффективность гипноза, как при работе с детьми, так и со взрослыми, зависит от готовности применять простые и приятные стимулы, вызывающие в повседневной жизни нормальное поведение, доставляющее приятные ощущения [1958].

(Erickson, 1980, Vol. IV, 15, p. 175)

Гипнотическая техника дает субъекту определенный стимул, который затем может быть преобразован им в необходимый гипнотический опыт.

(Erickson & Rossi, 1979, p. 183)

Вы берете опыт, уже имеющийся у человека, и используете его иным образом.

(Erickson, Rossi & Rossi, 1976, p. 7)

Важна та манера, в которой вы предлагаете пациенту внушение.

(Erickson & Rossi, 1981, p. 3)

Вам не надо знать, что такое гипноз. Единственное, что вам надо знать, — это то, как устроено мышление людей. Вы говорите им нечто, и они вынуждены думать тем или иным образом.

(Erickson & Rossi, 1981, p. 217)

Сосредоточение внимания

В обычном состоянии сознания внимание постоянно перескакивает от одной вещи на другую и сосредоточено на разных вещах. Для гипноза же характерно сосредоточение внимания. Первейшая задача гипнотизера — сделать или сказать нечто, фиксирующее внимание субъекта или его заинтересованность. Все способы сделать это зависят от конкретных особенностей данного субъекта и ситуации. Некоторые люди могут достаточно хорошо сосредоточить внимание, если им просто предложить сделать это, но для большинства задача успокоить свое постоянно перескакивающее с одного на другое сознание оказывается не такой простой, даже если человек будет пристально смотреть на какой-то предмет. Все мы из собственного опыта и из наблюдений за другими знаем, что бывают специфические события, которые могут привлекать и фиксировать на себе внимание даже при наличии многих других отвлекающих моментов. Эриксон при наведении гипноза использовал такие события, способные фиксировать внимание пациента. Приводимые ниже примеры можно считать полезными советами, но очевидно, что каждому гипнотерапевту необходимо разработать свой собственный набор стимулов, привлекающих внимание пациента, а также тщательно наблюдать за поведением субъекта, чтобы выяснить, какие именно события обычно способны привлечь его внимание. Затем, в качеств первого шага в наведении, гипнотизер делает что-то определенное или произносит какие-то слова, приводящие к тому, что внимание субъекта сосредоточивается исключительно на психотерапевте.

При психотерапевтическом использовании гипноза необходимо прежде всего учитывать потребность пациента в определенных выражениях и представлениях. Затем, используя его собственный способ представления своей проблемы, внимание пациента фиксируется на его внутренних процессах. Это делается с помощью как бы случайных, но в то же время искренних замечаний психотерапевта. Они имеют, казалось бы, чисто объяснительный характер, но на самом деле служат для того, чтобы стимулировать большое количество внутренних паттернов психологического функционирования пациента так, чтобы он разрешал свою проблему с помощью либо ранее приобретенного научения, либо того, которое он получает в процессе гипнотерапии [1964].

(Erickson, 1980, Vol. I, 13, p. 330)

Необходимо вербализовать причины и силы, мешающие узнать больше о гипнотическом трансе. Таких сил довольно много — это все, что привлекает к себе внимание пациента.

(Erickson & Rossi, 1981, p. 238)

Процедура наведения всего лишь создает обстановку, способствующую возникновению гипнотического состояния; она предоставляет определенный период времени, кроме того, она предлагает субъекту различные отвлекающие факторы, поглощающие его внимание во время сеанса гипноза [1962].

(Erickson, 1980, Vol. II, 33, p. 349)

При исследовании техник гипноза нельзя забывать, что все они — лишь разные способы привлечь внимание субъекта. Мы не должны забывать о действительной цели этих техник, несмотря на все возможные их вариации [1960].

(Erickson, 1980, Vol. II, 31, p. 325)

Техники, столь эффективно применимые к различным пациентам, в сущности, служат лишь фиксации их внимания, помещая субъектов в ситуацию, когда они извлекают из слов гипнотизера определенное значение, соответствующее паттернам мышления и понимания данного пациента, их эмоциям и желаниям, воспоминаниям, идеям, полученному ранее опыту научения и паттернами реагирования на стимулы. Фактически автор этих строк не инструктирует пациентов [1964].

(Erickson, 1980, Vol. I, 13, p. 329)

Помня о своих действительных намерениях, автор случайно и непреднамеренно (или, по крайней мере, создавая впечатление непреднамеренности) предлагал пациенту ряд имеющих отношение к делу идей таким образом, который тщательно рассчитан для того, чтобы сконцентрировать внимание субъекта, а не просто способствовать фиксации взгляда или сохранению специфического мышечного состояния [1964].

(Erickson, 1980, Vol. I, 13, p. 328)

Я должен по мере возможности осознавать различные эмоциональные состояния пациента, направлять их и использовать так, чтобы внимание субъекта было направлено на меня, а не на что-либо иное [1966].

(Erickson, 1980, Vol. II, 34, p. 351)

Его интерес достиг высшей точки, а внимание было сфокусировано.

(Erickson & Rossi, 1975, p. 146)

После того, как внимание субъекта было сосредоточено, использовалась гипнотическая техника [1964].

(Erickson, 1980, Vol. I, 13, p. 300)

Часто это применялось для фиксации внимания трудных пациентов, чтобы отвлечь их от создания затруднений, мешающих психотерапии [1966].

(Erickson, 1980, Vol. IV, 28, p. 262)

Сеанс гипноза начинается с первых слов, обращенных к пациенту, углубляясь по мере того, как пациент направляет свой интерес и внимание на каждое из последующих событий, ведущих к психотерапевтическому разрешению его проблемы [1958].

(Erickson, 1980, Vol. IV, 15, p. 179)

Когда вы говорите что-либо индивиду, дайте ему понять, что обращаетесь именно к нему. Это можно сделать с помощью выражения лица, взгляда, тона голоса или с помощью жестов. Любыми способами вам необходимо овладеть вниманием пациента.

(Erickson & Rossi, 1981, p. 208)

Обычно я использую мягкий тон голоса, так как он больше привлекает внимание пациента.

(Erickson & Rossi, 1981, p. 208)

Использование слов «черт возьми» полностью привлекло ее внимание [1958].

(Erickson, 1980, Vol. I, 7, p. 174)

Важна непрерывность опыта; не просто отдельные ласковые прикосновения, а постоянная стимуляция позволяет ребенку, сколь бы слабой ни была у него концентрация внимания, проявить длительную ответную реакцию на стимул. Это же происходит и во время гипноза, как у взрослых пациентов, так и у детей… Имеется потребность в непрерывных, вызывающих ответную реакцию стимулах, ориентированных на достижение общих целей [1958].

(Erickson, 1980, Vol. IV, 15, p. 175)

Пациентке выразительно говорилось, что она может делать именно то, что хочет. Это сопровождалось повторяющимися, тщательно сформулированными внушениями, дававшимися пациентке мягко и настойчиво, привлекая ее внимание, что способствовало возникновению пассивного состояния восприимчивости, явившегося признаком легкого гипнотического транса [1938].

(Erickson, 1980, Vol. III, 17, p. 160)

Пациенту давались тщательно разработанные инструкции, которые должны были вызвать у него чувство покоя и заинтересованность в том, что говорил гипнотерапевт.

(Erickson, 1954c, p. 268)

Росси: Вы обнаруживаете у человека область, интересующую его. В этой области у него имеются сильные программы, сформировавшиеся на протяжении жизни. И вы сосредоточиваетесь на них для того, чтобы вызвать гипнотический транс.
Эриксон: Да, все это действительно так.
Росси: Но как вам удается настолько привлечь внимание ваших пациентов, что транс у них возникает столь легко?
Эриксон: За счет того, что я фиксирую их внимание на чем-то одном.

(Erickson & Rossi, 1979, p. 369)

Пациенты заинтересованы, и это заставляет меня полагать, что их можно ввести в транс. Я просто использую их интерес, не придерживаясь формальной процедуры индуцирования транса.

(Erickson & Rossi, 1979, p. 367)

Росси: Как вам удается использовать их интерес? Вы направляете его к внутреннему миру субъекта?
Эриксон: Да. А затем я сопровождаю их.

(Erickson & Rossi, 1979, p. 368)

Я стремлюсь привлечь внимание пациентов, а затем вызываю у них сомнение в том, что они должны думать или делать в данной конкретной ситуации. В результате пациенты становятся восприимчивыми к любому внушению, которое будет соответствовать данной ситуации.

(Erickson & Rossi, 1981, p. 42)

Вопросы сосредоточивают внимание и вызывают неизбежные мысли и ассоциации.

(Erickson & Rossi, 1979, p. 194)

Вопрос «Как вы это делаете»? вводит пациента в мир собственных мыслей.

(Erickson & Rossi, 1981, p. 185)

С помощью этого вопроса я изменяю фокусировку внимания пациентки.

(Erickson & Rossi, 1976, p. 153)

Когда вы гипнотизируете пациентов, вы предлагаете им сосредоточивать внимание на определенных идеях или элементах реальности, имеющих отношение к данной ситуации. Сужая свое внимание до пределов конкретной задачи, пациент сосредоточивает внимание на вас [1959].

(Erickson, 1980, Vol. III, 4, p. 29)

Каждой пациентке были даны инструкции входить в глубокий транс, рассматривая и оценивая истинность всех упоминаемых проявлений реальности, так же как и элементов субъективного опыта… В результате у пациентов постепенно сужалось поле сознания, соответственно возрастала и зависимость от гипнотизера [1959].

(Erickson, 1980, Vol. I, 8, p. 187)

Отвлечение внимания от реальности

Когда внимание пациента сосредоточено, оно должно быть отвлечено от событий внешней реальности и направлено на гипнотизера (если внимание изначально не фиксировалось на нем). Действия гипнотизера или его голос — единственные внешние стимулы, которые должны входить в поле сознания субъекта в этот момент. Может возникнуть необходимость успокоить пациента, сказав ему, что он может продолжать сосредоточивать внимание на том, что происходит вокруг него. Однако не следует делать этого специально. Утрата контакта с внешним миром может вызвать затруднения, приводя к чувству беспокойства и попыткам восстановить этот контакт, если субъекта в этот момент не успокоить. Поскольку создание атмосферы взаимного доверия и сотрудничества способствует такой отстраненности, его можно считать первым шагом при осуществлении наведения.

Когда субъект полностью сосредоточивает свое внимание на чем-то одном, у него автоматически понижается степень восприятия окружающей реальности. Понимание этого естественного последствия высокой концентрации внимания позволяет ускорить процесс наведения за счет того, что отпадает необходимость говорить или делать для ослабления восприятия субъектом реальности. Стимул, использовавшийся для сосредоточения внимания, может использоваться и для того, чтобы отвлечь это сфокусированное внимание от внешних событий. Гипнотизер может просто отмечать факт утраты контакта с реальностью как признак возникновения транса, не внушая этого непосредственно. А для субъекта это может быть весьма впечатляющим подтверждением возникновения транса.

У вас нет необходимости тратить умственную энергию на восприятие внешней реальности.

(Erickson, Rossi & Rossi, 1976, p. 243)

Я бы хотел, чтобы ваше внимание было направлено только на меня.

(Erickson & Lustig, 1975, Vol. I, p. 5)

Она находилась в своего рода вакууме, воспринимая только мой голос в той мере, в какой я был в этом заинтересован.

(Zeig, 1980, p. 182)

Многочисленные исследования показали, что тщательно сформулированные внушения, подчеркивающие доступность внешней реальности и повышающие субъективный комфорт, могут углублять транс [1965].

(Erickson, 1980, Vol. I, 3, p. 91)

Я изменял интонацию голоса и, постепенно наклоняясь к пациентке, привлекал таким образом ее внимание к моему голосу… Поэтому она могла погружаться все глубже и глубже и отдаляться от меня все дальше и дальше, тем не менее сохраняя со мной тесный контакт. Уходя все глубже в транс, она отдалялась от меня и от внешней реальности. Поэтому я наклонялся к ней все ближе и ближе.

(Zeig, 1980, p. 305)

Вы предлагаете пациенту в определенной степени утратить контакт с реальностью. Точнее, вы предлагаете ему изменить характер этого контакта.

(Erickson & Rossi, 1979, p. 132)

Если пациент удобно сядет на стул и закроет глаза, направив свое внимание на то, чтобы слушать мой голос, зрение не будет отвлекать его.

(ASCH, 1980, Запись лекции, 16. 07. 1965)

Большинство из тех, кто работает с гипнозом, не знают, что если субъект закроет глаза, он отключит поле зрительного восприятия и действительно утратит нечто, хотя сам он при этом может не осознавать, что именно он утратит. Он будет думать, что просто закрыл глаза.

(Erickson, Rossi & Rossi, 1976, p. 107)

Направляйте внимание вовнутрь

Гипнотический транс возникает по мере того, как внимание пациента сосредоточивается и отвлекается от внешних событий, смещаясь к фокусировке на определенных внутренних переживаниях. При этом не имеет особого значения, происходит ли такое перемещение ко внутренней фокусировке внимания поэтапно или же более быстрым, скачкообразным образом. Резкая переориентация на внутренний опыт может полностью поглотить внимание пациента, что будет приводить к достижению того же самого результата, что и постепенный переход от фиксации внимания на внешних событиях ко внутренним состояниям. Просто в первом случае это происходит легче и быстрее.

Как уже отмечалось ранее, большинство людей входят в легкий транс (или в состояние задумчивости) и выходят из него по несколько раз в день. Определенные внутренние ощущения, мысли, воспоминания или образы на некоторое время привлекают к себе внимание, а осознавание окружающего мира ослабевает. Наведение гипноза осуществляется с использованием этого естественного процесса. Поэтому гипнотизер заинтересован в том, чтобы помочь субъекту сосредоточить свое внимание на происходящем внутри — на физических ощущениях, воспоминаниях, эмоциях, мыслях или образах. При этом гипнотизер может говорить или делать что-либо, что вызывает возникновение захватывающего внутреннего события, заранее зная о том, что оно автоматически привлечет внимание субъекта. В ином случае пациенту может быть предложено направить внимание на внутренние события, которые он сам вызвал, либо являющиеся естественным следствием состояния релаксации — например, чувство тяжести или сонливости.

Использование внутреннего события в качестве первоначального фокуса для сосредоточения внимания ускоряет процесс наведения гипноза и даже может усиливать способность данного субъекта к адекватному реагированию. Эриксон обнаружил, что сосредоточение внимания на воображаемом звуке или зрительном образе является гораздо более эффективным способом наведения гипноза, чем сосредоточение на реальном звуке или зрительном стимуле.

Может быть, именно по этой причине большое количество гипнотических сеансов Эриксон начинал с инициирования события, которое сосредоточивало бы внимание пациента на внутренних переживаниях. Большая часть приводимых далее цитат представляют собой комментарии Эриксона по поводу различных техник, которые он разработал именно для этого. Трудно переоценить значение этих высказываний для гипнотерапевта, поскольку любые техники, используемые для внутренней фокусировки сознания с целью наведения также могут быть использованы для углубления транса, для переориентации внимания на важные проблемы после того, как транс наведен, и для стимулирования гипнотической реакции, подтверждающей субъекту наличие гипнотического транса и обучающей его более эффективному использованию своего гипнотического потенциала.

Некоторые субъекты способны переориентировать внимание на внутренние процессы, если им просто предложить сделать это, дав соответствующие инструкции, что может объяснять относительный успех стандартизированной авторитарной процедуры наведения. Однако большинство людей нуждаются для этого в помощи, в чем и заключается цель и ответственность гипнотизера.

Пользующийся доверием пациента гипнотизер может постепенно, повторно и убедительно внушать пациенту чувство усталости и расслабленности, желание закрыть глаза, утрату интереса к внешней реальности и все большее погружение во внутренние переживания, пока субъект не начнет адекватно функционировать на бессознательном уровне.

(Erickson, 1970, p. 995)

Существует много способов наведения транса. При этом вы прежде всего предлагаете пациенту направить свое внимание на какую-то одну идею. Его внимание фиксируется на обретенном ранее научении, и это позволяет пациенту сосредоточиться на внутренних процессах. Так, транс можно вызвать, просто направив внимание индивида на его внутренние процессы, воспоминания, идеи и представления. Требуется всего лишь направить внимание пациента на эти внутренние процессы [1959].

(Erickson, 1980, Vol. III, 4, p. 29)

«Техника утилизации» состоит в использовании всех проявлений внутреннего мира пациента, а также возникающего на основе этого поведения. Все это применяется (англ. «utilize») в процедуре наведения [1959].

(Erickson, 1980, Vol. I, 8, p. 182)

Пациентка не поняла, что, предлагая ей обратить внимание на внутренние процессы, я фактически просил ее войти в гипнотический транс. Это объясняется тем, что при обращении к своим внутренним процессам она автоматически отвлекалась от внешнего мира и степень осознавания при этом уменьшалась — можно сказать, что ее поле осознавания сужалось.

(ASCH, 1980, Запись лекции, 2.02.1966)

Мой голос, звучащий где-то на фоне происходящего, оказывается именно там, где мне это необходимо. Он создает фон для переживаний пациентки, находящихся в данный момент в фокусе ее внимания.

(Erickson & Rossi, 1979, p. 291)

Все эти вещи происходят в теле пациентки, и когда я ограничиваю поле ее внимания тем, что происходит у нее внутри, влияние всех внешних помех снижается. Напоминая пациентке, что ей необходимо «просто переживать» происходящее, я обращаю ее внимание к собственной истории. Я способствую проявлению воспоминаний о личной истории, которая ей известна и которую она не может опровергнуть.

(Erickson, Rossi & Rossi, 1976, p. 31)

Прежде всего необходимо сделать акцент на внутренних, интрапсихических проявлениях поведения субъекта, а не на его взаимоотношениях с внешним миром [1952].

(Erickson, 1980, Vol. I, 6, p. 140)

Росси: Иными словами, вы бы хотели, чтобы пациент не просто пассивно сидел перед вами, а был активен в своем внутреннем мире.
Эриксон: Да, это действительно так.

(Erickson, Rossi & Rossi, 1976, p. 244)

«Как бы вы описали отличия между перевернутой вверх ногами девяткой и шестеркой?» После такого интригующего вопроса субъект уже не может думать ни о чем другом. Так я фокусирую его внимание на внутренних переживаниях.

(Erickson & Rossi, 1981, p. 186)

Я заманил ее в ловушку, заставив перевести мысли на внутренние процессы.

(Zeig, 1980, p. 327)

«Обращайте внимание на воспоминания» — это ведь тоже внутренняя реальность, а не внешняя.

(Erickson & Rossi, 1981, p. 200)

Искусство углубления транса вовсе не заключается в том, чтобы предлагать пациенту погружаться глубже и глубже, оно заключается в том, чтобы мягко давать минимальные внушения, так, чтобы пациент уделял все больше и больше внимания процессам, происходящим внутри себя, и за счет этого все глубже погружался в транс.

(Erickson & Rossi, 1981, p. 44)

Субъект начал исследовать свой ум. Это как раз то, что я от него хотел.

(Erickson & Rossi, 1981, p. 184)

Принципиально важный момент состоит в том, что пациенту необходимо направлять свое внимание не на меня, а на свои собственные мысли — в особенности на те, которые появляются внезапно, — а также на то, в какой последовательности эти мысли возникают в его уме.

(Erickson & Rossi, 1981, p. 5)

Важно вызывать у пациента зрительные образы, относящиеся к полученному эмпирическим путем научению и способствующие возникновению внутри субъекта, вне зависимости от внешней среды, ряда ответных реакций, приводящих к погружению в транс (примерно 40-е годы).

(Erickson, 1980, Vol. I, 11, p. 292)

Легче иметь дело с образами, уже существующими в уме человека. Этих образов очень много, и субъект может плавно переходить от одного к другому, продолжая при этом быть вовлеченным в текущую ситуацию.

(Erickson, Rossi & Rossi, 1976, p. 8)

Хотя некоторые внешние вещи не представляют ценности для субъекта, внутренние образы всегда будут для него ценными.

(Erickson, Rossi & Rossi, 1976, p. 8)

Использование идеомоторной реакции

Если направить внимание на воображаемый звук, картину или предмет, это может оказаться весьма эффективным способом фокусировки внимания на внутренних событиях, но возникновение непроизвольных идеомоторных реакций может полностью привлечь интерес и внимание субъекта. Люди не привыкли наблюдать за непроизвольными движениями конечностей, хотя они и происходят постоянно. В результате, когда гипнотизер создает ситуацию, стимулирующую идеомоторную реакцию, это обычно вызывает у субъекта недоумение и поглощенность происходящим. Помимо сосредоточения на внутреннем опыте, возникновение идеомоторной реакции может рассеивать сомнения пациентов, убеждая их в своей способности реагировать на гипнотическое внушение.

Читатели, желающие изучить конкретные техники, вызывающие идеомоторные движения и каталепсию, отсылаются к II и III частям книги Эриксона и Росси «Опыт гипноза» (Erickson & Rossi. Experiencing Hypnosis. Irvington Publishers, 1981), где этот вопрос обсуждается подробно.

Транс может быть вызван как у неискушенных, так и у весьма опытных субъектов с помощью техник, основанных на (1) визуализации двигательной активности, — например, левитации руки, — или же на представлении самого себя, поднимающегося или опускающегося по длинной лестнице, а также (2) с помощью «воспоминаний об ощущениях в теле, мышцах и суставах», возникающих при различных формах двигательной активности [1961].

(Erickson, 1980, Vol. I, 5, p. 137—138)

Становится все более очевидным, что эффективность многих техник наведения транса, считающихся по своей сути различными, основана на использовании идеомоторной двигательной активности, а вовсе не на различиях в процедурах наведения, как это иногда наивно описывалось [1961].

(Erickson, 1980, Vol. I, 5, p. 135—136)

Когда психотерапевт начинает вызывать отдельные гипнотические феномены, это оказывается прекрасной техникой наведения транса, и такой способ можно было бы использовать гораздо чаще [1964].

(Erickson, 1980, Vol. I, 13, p. 308)

Возникновение одной гипнотической реакции легко может приводить к другим — например, каталепсии или расширению зрачков, — после чего может даваться полный набор внушений, обеспечивающий возникновение и поддержание глубокого транса [1964].

(Erickson, 1980, Vol. I, 10, p. 289)

Независимо от интенсивности реакции, одновременно с возникновением левитации развивается транс [1961].

(Erickson, 1980, Vol. I, 5, p. 138)

Принципиально важным моментом при использовании идеомоторных техник является не тщательность разработанности данных техник и не их новизна, а сам по себе факт двигательной активности — реальной или воображаемой — как средства фиксации внимания субъекта на внутреннем опыте научения и на своих способностях [1961].

(Erickson, 1980, Vol. I, 5, p. 138)

Для обеспечения активного участия в гипнотической процедуре пациенту вначале даются внушения левитации руки [1945].

(Erickson, 1980, Vol. IV, 3, p. 31)

Когда возникает идеомоторная реакция, она может быть использована без промедления [1964].

(Erickson, 1980, Vol. I, 13, p. 309)

В действительности важно не то, поднимается ли ваша рука, давит ли она вниз или остается неподвижной; имеет значение лишь ваша способность воспринимать любые ощущения, возникающие в руке [1952].

(Erickson, 1980, Vol. I, 6, p. 154)

Рука пациента используется по той причине, что в состоянии пассивного ожидания идея двигательной активности легче всего ассоциируется у субъекта с рукой, так как это меньше всего нарушает общую физическую пассивность. К тому же, каждый человек имеет большой, накопленный на протяжении всей жизни опыт использования своих рук в то время, когда его тело пребывает в неподвижности (примерно 40-е годы).

(Erickson, 1980, Vol. I, 11, p. 293)

Технику левитации руки автор использует при обучении других людей самогипнозу [1964].

(Erickson, 1980, Vol. I, 15, p. 342)

На протяжении всего дня ваша голова пребывает в состоянии сбалансированного тонуса. Что же касается других частей тела, то там к такому сбалансированному тонусу вы просто не привыкли.

(Erickson & Rossi, 1981, p. 198)

Я создаю ситуацию, в которой могут проявиться паттерны поведения пациента. Он не знает, что они проявляются, но это происходит, и тогда субъект начинает их исследовать. Все мы можем естественным образом осуществлять диссоциацию… Но мы не знаем, насколько хорошо мы можем это делать.

(Erickson & Rossi, 1981, p. 235)

Само субъективное ощущение легкости, свободы, непроизвольности… свободной от сознательных усилий двигательной активности, а вовсе не направленность этих движений является первичным и основным фактором в использовании идеомоторной реакции [примерно 40-е годы].

(Erickson, 1980, Vol. I, 11, p. 293)

Его тело находится в трансе, поскольку он больше его не контролирует [1976—78].

(Erickson, 1980, Vol. I, 23, p. 487)

Субъект поглощен восприятием своих психосоматических феноменов, рассматривая их как свой собственный опыт, соучастником обретения которого он оказывается. Так ситуация трансформируется от пассивного реагирования к активному интересу, исследованию, интеграции и участию в изменениях, вызываемых гипнотическим состоянием [1945].

(Erickson, 1980, Vol. IV, 3, p. 32)

Субъекту необходимо участвовать в происходящем. В состоянии транса индивид не остается пассивным и безразличным — он принимает участие в происходящем даже в большей мере, чем вы, потому что вы просто даете ему внушения, зная, что даже в лучшем случае они выберут для осуществления только некоторые из них [1976—78].

(Erickson, 1980, Vol. I, 23, p. 489)

Росси: Вы любите использовать в трансе пантомиму и невербальное общение, поскольку эти подходы активизируют бессознательное пациента и позволяют достичь более глубоких и простых уровней функционирования
Эриксон: Да. Таким образом вы обходите ригидные формы поведения, приобретенные на сознательном уровне. Нет необходимости выражать происходящее словами.

(Erickson, Rossi & Rossi, 1976, p. 253)

Психотерапевту необходимо снова и снова использовать движения (поднятие руки для создания каталепсии), поскольку это один из простейших и быстрейших путей обойти сознательный ум и достичь фиксации бессознательного.

(Erickson & Rossi, 1981, p. 44)

Использование демонстрации и имитации

Гипнотическая реакция вызывается гипнотизером косвенным образом. Например, субъектам можно предложить понаблюдать за возникновением гипнотического состояния у другого индивида. При этом будет существовать естественная тенденция испытывать подобную же внутреннюю реакцию. Само по себе слушание подробного описания успешного наведения будет стимулировать возникновение описываемых состояний. После того как возникнет «имитационная реакция», будет относительно несложно направить внимание субъекта на эту реакцию и предложить ему дополнительное внушение, еще больше усиливающее гипнотическое состояние.

Другие косвенные подходы к созданию гипнотического состояния включают в себя инструктирование субъектов, при котором им предлагается просто воображать, что они испытывают гипнотическое состояние, и действовать так, как будто они на самом деле загипнотизированы. В этом случае субъектам может помочь описание различных состояний, возможных при гипнозе, либо же их можно полностью предоставить самим себе. В любом случае, они сами дают себе внушения и почти вынуждены сфокусировать на них внимание и наблюдать внутренние события. Чем более они будут поглощены такой «имитационной задачей», тем глубже смогут погрузиться в гипнотическое состояние и тем легче для гипнотизера будет использовать данное состояние, чтобы вызвать транс.

Такой косвенный подход особенно полезен при работе с субъектами, уже имеющими опыт пребывания в трансе. Пересказ или даже воспоминание о состоянии транса во всех его ярких деталях почти всегда приводит к возникновению транса.

Наведение транса в групповой ситуации, за редкими исключениями, уменьшает количество времени и усилий, необходимых для создания гипнотического состояния, приводя к более быстрому и лучшему обучению отдельного субъекта. В особенности это справедливо, когда обученный или необычайно способный субъект используется как пример для всей группы [1945].

(Erickson, 1980, Vol. IV, 3, p. 29)

Процедура относительно проста. Субъекту, участвующему в эксперименте или в сеансе психотерапии, предлагают свободно выразить свои чувства и мнение. По мере того как он делает это, ему предлагают все более подробно обсуждать вслух ход его мыслей и чувств, если бы у него возникло состояние транса. Когда пациент делает это (или даже если он возражает против такого обсуждения), его слова повторяются оператором, который этим как бы показывает, что искренне стремится к большему пониманию или подтверждает его высказывания [1959].

(Erickson, 1980, Vol. I, 8, p. 182)

Если субъекту, находящемуся в обычном бодрствующем состоянии сознания, предложить воспроизвести формы поведения, которые могут быть использованы для наведения гипноза — даже если при этом о гипнозе вообще не упоминается, — то можно не сомневаться, что у субъекта возникнет гипнотическое состояние [1964].

(Erickson, 1980, Vol. I, 1, p. 16)

Неискушенный субъект не знает, что должен делать, но он легко научится погружаться в транс, если будет пытаться имитировать гипноз. Это стало техникой, довольно часто используемой автором этих строк, особенно с субъектами, проявляющими сопротивление, а также с пациентами, боящимися гипнотического состояния [1967].

(Erickson, 1980, Vol. I, 2, p. 26)

Чем лучше имитируется транс, тем лучше он будет в действительности [1967].

(Erickson, 1980, Vol. I, 2, p. 23)

Простой способ наведения заключается в следующем: пациенту предлагают сесть поудобнее и подробно рассказать о предыдущем опыте успешного погружения в транс [1959].

(Erickson, 1980, Vol. I, 8, p. 184)

Транс имеет тенденцию возникать, когда вы вспоминаете любые гипнотические феномены, с которыми сталкивался данный субъект.

(Erickson, Rossi & Rossi, 1976, p. 172)

Использование скуки и неожиданности

Повседневные наблюдения показывают нам ситуации, которые сами по себе автоматически переключают внимание вовнутрь. Например, каждый, кому приходилось наблюдать за лицами людей, вынужденных слушать скучную лекцию, увидит пустой взгляд, свидетельствующий о той погруженности в себя, которая столь характерна для гипнотического состояния. Когда человек сталкивается с удивительным или неожиданным для него событием, он подобным же образом погружается в своего рода оцепенение. Поскольку это явление носит универсальный характер, нет ничего удивительного, что Эриксон использовал в своей работе чувство скуки и неожиданность как весьма эффективную процедуру наведения гипноза. При подходящих обстоятельствах все это может оказаться одним из лучших способов вызывать гипнотическое состояние, поэтому будущим гипнотизерам необходимо практиковать эти методы в различных ситуациях.

Человек, находящийся в состоянии сильного гнева, может так ударить кулаком по столу, что поранит руку, но даже не заметит этого; человек отвлекается, чтобы не слушать скучный доклад, но одновременно он отвлекается и от боли; в подобных случаях у пациентов непроизвольно возникает особое состояние ориентации вовнутрь, в значительной мере способствующее погружению в гипноз и восприятию внушений, соответствующих их потребностям [1964]

(Erickson, 1980, Vol. I, 10, p. 286)

Скука сужает ваше восприятие и ограничивает возможность ума мыслить свободно.

(Erickson & Rossi, 1979, p. 340)

Простое объяснение ситуации, повторяющееся, утомительное, привело к тому, что ей надоело меня слушать, так что она все больше и больше погружалась в себя.

(ASCH, 1980, Запись лекции, 2.2.1966)

Часто при работе со сложно организованными субъектами вы намеренно обращаетесь к неинтересным деталям, чтобы вызвать у них чувство невыносимой скуки.

(Erickson, Rossi & Rossi, 1976, p. 240)

Функция неожиданности заключается в следующем. Пациент приходит к вам с определенными умственными установками и ожидает от вас, что вы также будете следовать данным установкам. Если вы преподносите ему какую-либо неожиданность, пациент утрачивает свои старые установки и вы можете создать новые.

(Erickson, Rossi & Rossi, 1976, p. 128)

Затем снова была применена «техника неожиданности», состоявшая в задавании клиенту совершенно неожиданных для него вопросов, для ответа на которые требовалось подтверждение постулируемых или предвосхищаемых гипнотических феноменов [1964].

(Erickson, 1980, Vol. I, 15, pр. 349—350)

Ребенок, полностью увлеченный неожиданным событием, легко достигает сомнамбулического состояния [1958].

(Erickson, 1980, Vol. I, 7, p. 173)

Использование замешательства

Эриксон не раз отмечал: ничто не фиксирует внимание настолько эффективно, как замешательство. Возможно, замешательство играет такую роль по причине того, что люди очень сильно зависят от способности расшифровывать значение и смысл событий, позволяющих принять решение относительно наиболее адекватной реакции. В состоянии замешательства человек ошеломлен, и его сознание обращается вовнутрь в поисках понимания происходящего или хотя бы убежища. Этим может объясняться, почему замешательство так часто использовалось Эриксоном и было одним из самых эффективных компонентов в его техниках наведения и внушения. В то время как другие психотерапевты, так же, как и большинство людей, обычно пытаются найти способ достичь максимальной ясности в общении, Эриксон намеренно развивал в себе умение общаться так, чтобы это вызывало у людей замешательство. Для этого он специально научился говорить и двигаться так, чтобы создавать чувство недоумения у других людей и, что наиболее парадоксально, Эриксон давал пациентам возможность обрести большую степень осознавания и ясности понимания. Замешательство, испытываемое на уровне сознательного ума, подталкивает человека обращаться к бессознательным паттернам мышления и реагирования, что может быть использовано как гипнотизером, так и самим субъектом.

Эриксон предлагал некоторые общие советы и процедуры для создания замешательства; их можно найти в приводимых ниже высказываниях. Тем читателями, которые хотели бы познакомиться со специальными техниками Эриксона, разработанными им для создания замешательства, мы рекомендуем обратиться к статьям Эриксона и стенограммам его лекций. Естественно, использование этого (как и всех прочих) эриксоновского подхода должно быть основано прежде всего на личных наблюдениях и на умении использовать ситуации повседневной жизни, приводящие к возникновению замешательства, сравнимого с тем, которое возникает при гипнозе. То, что было эффективным у Эриксона, необязательно может быть таким у другого гипнотерапевта. Необходимо помнить, что все гипнотические техники должны соответствовать конкретным людям и ситуациям.

При этом может возникнуть вполне естественное побуждение попытаться объяснить субъекту свое странное и необычное поведение. Такие попытки сохранить образ гипнотерапевта как разумного, рассудительного специалиста вполне понятны, но вредны. Чем меньше субъекты понимают основания определенной гипнотической процедуры, тем лучше они на нее реагируют. Нет ничего более трудного, чем пытаться вызвать гипнотическую реакцию у хорошо осведомленного субъекта, подвергающего интеллектуальному анализу стиль работы гипнотерапевта вместо автоматической, бездумной реакции на него. Представьте себе, насколько трудно показывать фокус группе опытных фокусников так, чтобы провести их, и тогда вы поймете причины, по которым не стоит пытаться объяснять субъекту сущность действий психотерапевта. Такие попытки лишь приведут к тому, что элемент таинственности и волшебности ситуации утратится, а у субъекта будет труднее вызвать состояние замешательства.

Отметьте, что когда мы говорим о замешательстве, речь идет не о неправильном понимании слов говорящего или убеждении, что произносимое не имеет никакого смысла. Замешательство или недостаток понимания оставляет ум пациента открытым и ведет к поиску недостающего смысла, в то время как явно неправильное понимание замыкает ум на неверном смысле. Если мы заранее убеждены, что слышимое нами — полная бессмыслица, это лишает нас возможности дальнейших поисков, поскольку мы уже решили, что смысла в данных словах в принципе нет, а раз так, то нечего искать. Мы обращаем сейчас внимание на все эти моменты для того, чтобы еще раз подчеркнуть: создание замешательства посредством того, что вы говорите или делаете, — это вовсе не то же самое, что бессмысленная болтовня или неадекватное поведение. Как и все другие аспекты эриксоновского подхода, замешательство требует достаточной степени умелости психотерапевта и ясного понимания им цели работы. Наличие практического опыта и тщательные наблюдения являются обязательными предварительными условиями для эффективного использования замешательства, хотя это и может показаться странным тем из нас, кто ощущает, насколько часто мы в повседневной жизни, сами того не желая, приводим людей в замешательство.

Иногда для того, чтобы вызвать замешательство, я рассказываю пациентам всякие неуместные истории и делаю неадекватные замечания.

(Erickson & Rossi, 1981, p. 166)

Следующая задача в «технике замешательства» — использование неуместных форм поведения и непосредовательностей, каждая из которых, взятая вне данного контекста, звучит как осмысленное сообщение. В данном же контексте они вызывают чувство недоумения, отвлекая внимание субъекта и приводя к желанию действительно получить какое-то вербальное или невербальное сообщение, которое (на фоне возрастающего состояния фрустрации) они будут готовы понять и легко смогут проявить ответную реакцию [1964].

(Erickson, 1980, Vol. 10, p. 258)

Всегда, когда вы используете что-либо неожиданное, вы выбиваете человека из его привычной обстановки.

(Erickson & Rossi, 1976, p. 154)

Все это — способы привести субъекта в замешательство и посеять в нем сомнения.

(Erickson, Rossi & Rossi, 1976, p. 106)

В трансе пациенты объясняют: «Как только я ощущал малейшее чувство замешательства, я погружался в глубокий транс». Им просто не нравится испытывать замешательство [1964].

(Erickson, 1980, Vol. I, 10, p. 279)

Росси: Вы устраняете в сознании те неправильные установки, которые создают проблемы.
Эриксон: Да. Это делается с помощью «техники замешательства».

(Erickson, Rossi & Rossi, 1976, p. 128)

Да, не столько неправильное понимание, сколько отсутствие понимания делает ваш ум ошеломленным, недоумевающим и открытым.

(Erickson & Rossi, 1981, p. 246)

Многое из того, что я делаю, основано на замешательстве. Надо действовать с фрагментами сознания в соответствии с паттернами бессознательного поведения [1976—78].

(Erickson, 1980, Vol. I, 23, p. 488)

Замешательство лежит в основе всех эффективных техник.

(Erickson, Rossi & Rossi, 1976, p. 107)

Да, это техника замешательства. Почти во всех моих техниках используется принцип замешательства.

(Erickson, Rossi & Rossi, 1976, p. 85)

Техника замешательства основана на том повседневном опыте, который хорошо знаком каждому из нас [1952].

(Erickson, 1980, Vol. I, 6, p. 159)

Когда техника замешательства используется как вербальная, она основывается на игре слов [1964].

(Erickson, 1980, Vol. I, 10, p. 258)

Главное требование при использовании метода создания замешательства — последовательно сохранять общую небрежную, но целеустремленную манеру держаться и говорить серьезно, сосредоточенно, с таким видом, словно вы вне всякого сомнения рассчитываете на то, что клиент понимает ваши слова и действия… Также очень важно говорить гладко, быстро, если вы обращаетесь к человеку сообразительному, или медленнее, если перед вами тугодум, но обязательно давая человеку время на то, чтобы он мог отреагировать, однако всегда чуть меньше, чем ему для этого нужно. Благодаря этому субъект оказывается почти готовым отреагировать, но не может это сделать, потому что сразу же должен иметь дело с какой-то новой идеей, и все повторяется сначала. В результате постоянно нарастает состояние торможения, приводящее к замешательству и растущей потребности в каком-то ясном и понятном воздействии, на которое субъект может отреагировать сразу и в полной мере.

(Erickson, 1980, Vol. I, 10, p. 259)

Таким образом, если в любой простой ситуации, вызывающей простые естественные реакции, непосредственно перед наступлением реакции вводится относительно простой иррелевантный стимул или непоследовательность, возникает замешательство, и естественная реакция тормозится. Непоследовательность сама по себе вполне осмысленна, но к данной ситуации не имеет никакого отношения и прерывает ее. Потребность отреагировать на исходную ситуацию и немедленное прерывание этой ответной реакции внешне осмысленным сообщением приводит к возрастающей потребности пациента что-нибудь сделать [1964].

(Erickson, 1980, Vol. I, 10, p. 261)

В конце концов произносится четкое, определенное и понятное высказывание, и субъект буквально хватается за него [1964].

(Erickson, 1980, Vol. I, 10, p. 263)

Неторопливый, впечатляющий, спокойный, мягкий и выразительный характер такой игры слов и ненавязчивое введение новых идей приятных воспоминаний, а также чувство комфорта, легкости и расслабленности обычно приводят к тому, что полностью привлекает к себе внимание пациента. Это проявляется в фиксированности взгляда, физической неподвижности, состоянии каталепсии, а также в интенсивном желании понять, что именно так серьезно и убедительно говорит гипнотизер. В результате раньше или позже внимание субъекта оказывается полностью сосредоточенным на словах психотерапевта [1964].

(Erickson, 1980, Vol. I, 10, p. 285)

Если мы попытаемся дать простое определение сущности техники замешательства, то можно сказать, что субъекту предлагается ряд идей, кажущихся связанными (хотя на самом деле эта связь весьма незначительна) и действительно объединенных общим смыслом, который, однако, не так легко ухватить. Это приводит ко все большему расхождению ассоциаций, перемежающихся с подчеркиванием очевидного, и все это препятствует тому, чтобы субъект развивал только лишь одну цепочку ассоциаций, одновременно все в большей мере побуждая его сделать что-либо, пока пациент не будет готов принять первое же внушение, предложенное достаточно четким и понятным образом (примерно 40-е годы).

(Erickson, 1980, Vol. I, 11, pр. 293—294)

Когда попытки субъекта совершить какое-то действие внезапно прерываются и он действительно не может ничего сделать, полностью изумленный совершенно неуместным поведением гипнотизера, он становится подверженным любому достаточно четко выраженному внушению, предполагающему, что он предпримет те или иные действия, адекватные данной ситуации. В результате субъект с облегчением реагирует на простую инструкцию, предлагаемую гипнотизером [1964].

(Erickson, 1980, Vol. I, 10, p. 288)

Происходящее начинает вызывать у пациентов изумление, но они не могут понять, что же именно является причиной данного изумления. Так у субъекта возникает чувство замешательства.

(Erickson, Rossi & Rossi, 1976, p. 106)

У субъекта существует настойчивая потребность прояснить ситуацию. В результате внушение, вызывающее состояние транса, воспринимается как явно выраженная, легко воспринимаемая идея, и субъект начинает действовать в соответствии с ним [1959].

(Erickson, 1980, Vol. I, 8, p. 204)

У пациентки был вызван процесс физической активности. В процессе ее активных действий было дано одно, а затем другое невероятное внушение моторного типа, достаточно длительные, чтобы она могла их осознать. Но еще до того, как она начинала реагировать на одно из них, давалось следующее. При этом каждое из внушений само по себе было вполне приемлемым, но всякий раз ей не давали осуществить ответную реакцию, хотя потребность в такой реакции все возрастала [примерно 40-е годы].

(Erickson, 1980, Vol. I, 11, p. 295—296)

Основной момент здесь — кажущееся случайным и непреднамеренным вмешательство, препятствующее спонтанному реагированию субъекта на реальную ситуацию. Это вызывает состояние неопределенности, фрустрированности и замешательства, в результате чего человек с готовностью принимает гипноз как средство разрешения ситуации [1959].

(Erickson, 1980, Vol. I, 8, p. 203)

Когда субъекты, обусловленные уже установившимся у них сотрудничеством с гипнотизером, когда они поправляли его кажущиеся оговорки, пытаются адаптироваться к его многочисленным странным и противоречивым реакциям, они оказываются настолько растерянными, что уже готовы принять любое внушение, предоставляющее им возможность укрыться от столь неудовлетворительной и приводящей в замешательство ситуации [1952].

(Erickson, 1980, Vol. I, 6, p. 159)

Обычно пациенты в такой ситуации не знают, что делать. Но психотерапевт может подсказать им.

(Erickson, Rossi & Rossi, 1976, p. 107)

Состояние неопределенности и желание понять происходящее приводит к готовности принять любое пантомимически переданное понятное сообщение, подобно тому, как это происходит при использовании техники замешательства [1964].

(Erickson, 1980, Vol. I, 14, p. 331)

Быстрота, настойчивость и уверенность, с которыми даются внушения, препятствуют любым попыткам субъекта привнести в происходящее видимость порядка [1952].

(Erickson, 1980, Vol. I, 6, p. 159)

Вы выводите пациентов из равновесия, задавая вопросы и не отвечая на них. Выдержите их в состоянии напряженного ожидания.

(Erickson & Rossi, 1981, p. 101)

Следует создать у пациентки максимально возможное чувство неопределенности в отношении ее состояния сознания. А когда она не уверена относительно своего состояния сознания, она может рассчитывать на меня для прояснения этого вопроса [1959].

(Erickson, 1980, Vol. I, 9, p. 224)

Расчетливая и намеренная неопределенность некоторых инструкций заставляет бессознательный ум пациента брать на себя ответственность за их поведение. При этом на сознательном уровне они могут лишь удивляться неожиданности возникшей ситуации, в то время как они отвечают на нее корригирующими бессознательными реакциями.

(Erickson, 1954а, p. 173)

Повторяющиеся попытки разработать четко определенные формы техники замешательства, предпринимаемые для большего практического удобства, могут привести к тому, что гипнотерапевт, использующий традиционные, ритуализированные вербальные техники, сможет приобрести большую гибкость речи и свободу от механического запоминания фиксированных текстов внушений, а также лучшее понимание их значения и большую легкость изменения своих собственных поведенческих паттернов в зависимости от наблюдаемых перемен в состоянии пациента, а также возможность свободно переходить от одних идей к другим [1964].

(Erickson, 1980, Vol. I, 10, p. 291)

Техника замешательства способствует обучению экспериментатора гибкости в использовании слов и живости ума, проявляющейся в легкости изменения привычных паттернов мышления в зависимости от реальных проблем. Это помогает сохранять у субъекта состояние повышенной внимательности и готовности реагировать на происходящее. Кроме того, данная техника позволяет экспериментатору понимать и использовать самые незначительные изменения поведения субъекта [1964].

(Erickson, 1980, Vol. I, 10, p. 284)

Принятие пациентом стимуляции его поведения можно использовать, добавляя к высказываниям паузы и колебание. Это приводит к возникновению у субъекта ожидающей зависимости от дальнейшей и более полной стимуляции со стороны гипнотизера [1959].

(Erickson, 1980, Vol. I, 8, p. 179)

По мере того как у пациентки возникает ожидание вмешательства со стороны гипнотизера, ее движения замедляются, перемежаясь небольшими паузами, которые вынуждают ее сдерживать свои поведенческие проявления в ожидании, когда гипнотизер начнет использовать ее поведение [1959].

(Erickson, 1980, Vol. I, 8, p. 180)

Нерешительность не нравится никому.

(Erickson & Rossi, 1981, p. 66)

Вам следует всегда использовать нерешительность и выразительность. В данном случае я не ставил никаких иных целей, кроме желания продемонстрировать, что могу варьировать ситуацию по своему желанию. Мне вовсе не хочется, чтобы мне мешали имеющиеся у субъекта ригидные поведенческие паттерны [1959].

(Erickson & Rossi, 1980, рp. 241—242)

Когда вы видите пациентку в состоянии неопределенности, вам следует использовать прямое внушение авторитарного типа. Так вы помогаете ей преодолеть неопределенность. Это подобно тому, как вы говорите ребенку, находящемуся в замешательстве: «Я скажу, когда можно… Пошел!» В данном случае ситуация похожа. Здесь вполне приемлема помощь со стороны психотерапевта, так как пациенты имеют достаточно большой опыт принятия помощи в подобных обстоятельствах.

(Erickson, Rossi & Rossi, 1976, p. 169)

Чтобы понять сущность данной техники, вам следует помнить о болтовне фокусника, цель которой — не информировать, но отвлекать внимание, что необходимо для достижения его целей.

(Erickson, 1954d, p. 112)

Фокусник зарабатывает этим на жизнь. Он использует вашу способность не видеть того, что он делает.

(Erickson, Rossi & Rossi, 1976, p. 217)

Пациенту не нужно понимать техники и уровни общения, так же как пациенту хирурга не надо знать используемые хирургические техники [1964].

(Erickson, 1980, Vol. I, 13, p. 301)

Если фокусник объяснит вам, как он это делает, то это разрушит все очарование. Вы перенесете происходящее из чуждой системы отсчета в обычную.

(Erickson & Rossi, 1981, p. 247)

Создание диссоциации между сознательным и бессознательным

Как уже отмечалось ранее, цель перемещения фокусировки внимания вовнутрь состоит в том, чтобы в конечном итоге перенести все осознавание и реагирование на уровень бессознательного ума. В результате возникает диссоциация между сознательным и бессознательным функционированием, и функции сознательного ума становятся своего рода фоном или даже совершенно исчезают, в то время как функции бессознательного ума полностью поглощают внимание пациента. Такая диссоциация возникает как автоматически, в ответ на все большее перемещение фокусировки осознавания вовнутрь, так и с помощью определенных стимулов и заданий. Диссоциация может возникать при возложении одной из задач на сознательный ум, а другой — на бессознательный. Использование разного тона голоса или различных уровней смысла нередко приводит к такому же результату. Часто вполне достаточно убедить субъекта, что ему необязательно слушать на сознательном уровне то, что вы говорите, и что он может расслабиться и позволить бессознательному взять на себя ответственность за вполне эффективное функционирование. Постепенный переход к более простому и буквальному способу выражать свои мысли также способствует диссоциации, и субъект будет просто вынужден сосредоточиваться на словах гипнотерапевта, используя бессознательный ум для того, чтобы лучше понять их.

В некотором смысле все обсуждавшиеся выше ситуации, способствующие созданию внутренней фокусировки внимания, могут рассматриваться и как стимулы, способствующие диссоциации сознательного и бессознательного. Любое сосредоточение внимания на внутренних процессах является начальной формой диссоциации сознательного и бессознательного, которая может затем усиливаться и углубляться гипнотерапевтом, пока не будет достигнута полная диссоциация, столь желательная для погружения в глубокий транс.

Сущность гипноза можно определить как искусственно вызванное и подобное сну состояние повышенной внушаемости, в котором осуществляется ограниченная во времени и обусловленная использованными стимулами естественная диссоциация «сознательных» и «бессознательных» элементов психики. Такая диссоциация проявляется в успокоении и неподвижности «сознательного» ума, что напоминает состояние обычного сна, и в передаче бессознательному уму субъективного контроля за функционированием, обычно осуществляемым на сознательном уровне.

(Erickson, 1934, p. 611)

В проявлениях и в природе сомнамбулического состояния можно найти искусственно вызванный для экспериментальных целей эквивалент состояния диссоциированности, наблюдаемого при расщеплении личности.

(Erickson, 1934, p. 612)

Явление диссоциации, как спонтанно проявляющейся, так и вызванной искусственно, может быть использовано для создания психологического толчка, которому субъект будет готов поддаться [1952].

(Erickson, 1980, Vol. I, 6, p. 166)

Автор этих строк хотел бы, чтобы пациент (выпускник колледжа) закрыл глаза и рассказал еще раз свою историю, медленно и подробно, со всеми деталями, позволяя бессознательному уму преобладать над сознательным, и чтобы, рассказывая эту историю, он детально определил свои желания в связи с курением, а также чтобы во время своего повествования он обнаружил, что необъяснимым образом все глубже и глубже погружается в транс, не прерывая при этом своего рассказа [1964].

(Erickson, 1980, Vol. IV, 19, p. 210)

Когда пациент говорит: «Я не хочу делать этого», я отвечаю ему: «Хорошо, я позабочусь об этом, пока вы будете делать другое». Таким образом он может диссоциировать.

(Erickson, Rossi & Rossi, 1976, p. 246—247)

Внушая субъекту сон тела и пробужденность ума, можно вызвать диссоциативное состояние [1952].

(Erickson, 1980, Vol. IV, 27, p. 259)

Когда говоришь субъекту, что ему нет необходимости слушать, это депотенциализирует сознание и усиливает функционирование бессознательного.

(Erickson & Rossi, 1981, p. 183)

Достаточное количество времени

Субъекты с разной скоростью проходят через различные стадии процесса наведения. Некоторым пациентам необходимо достаточно много времени, чтобы научиться сосредоточивать внимание, направлять его вовнутрь или испытывать состояние диссоциации. Поэтому эффективным гипнотизером можно считать того, кто терпеливо позволяет субъектам проходить через процесс наведения с их собственной скоростью. Как и во всех других случаях, пациентам необходимо дать возможность не торопиться и внимательно исследовать состояния на каждой стадии погружения в гипнотический транс.

Потребность в достаточном количества времени становится еще более важной, когда субъект начинает использовать гипнотическое внушение для создания своей внутренней реальности. Когда пациент утрачивает свою обычную ориентацию на реальность и привычные ментальные установки сознательного ума, начиная замещать их бессознательными установками, внушаемыми ему гипнотизером, создание и принятие этих новых установок требует определенного количества времени. Точно так же субъекту необходимо время, чтобы освоиться с гипнотическими ментальными установками. Поэтому пациентам необходимо предоставлять достаточное количество времени для реагирования на внушение, не ожидая, что это произойдет немедленно.

Подобным же образом субъектам необходимо предоставить возможность достаточное количество раз испытать погружение в гипнотическое состояние. Это будет усиливать у них чувство комфорта и способность реагировать на процесс гипнотерапии, делая всю работу более продуктивной, чем при попытках немедленно использовать первый же случай погружения в транс.

Сколько времени нужно для погружения в транс? Сколько времени потребуется для погружения в обычный физиологический сон?.. При достаточной психологической подготовленности вы можете погрузиться в транс столь же быстро [1964].

(Erickson, 1980, Vol. I, 15, p. 346)

Вы можете погрузиться в транс так глубоко, как пожелаете, вы просто не знаете, когда это сделать.

(Erickson & Rossi, 1977, p. 43)

К сожалению, даже среди тех, кто пытается заниматься научными исследованиями, преобладает мнение, что гипноз — некое чудесное явление, приводящее к мгновенному эффекту [1967].

(Erickson, 1980, Vol. I, 2, p. 19)

К сожалению, большая часть опубликованных работ основана на подспудном убеждении в мгновенном могуществе гипнотического внушения и на непризнании того факта, что достижение желаемой реакции у гипнотизируемого субъекта, так же как и у человека, не подвергающегося воздействию гипноза, зависит от времени. От гипнотизируемых субъектов часто ожидают, что они за несколько мгновений полностью изменят свое психологическое и физиологическое состояние и смогут выполнять сложные задания, с которыми не могли справиться в обычном состоянии [1952].

(Erickson, 1980, Vol. I, 6, p. 142)

Недооценка или игнорирование как фактора времени в гипнотической процедуре, так и индивидуальных потребностей гипнотизируемых субъектов, лежат в основе многих противоречий в работах, посвященных исследованию гипноза. Опубликованные оценки гипнабельности в популяции в целом варьируют от 5 до 70 процентов и выше. Низкий процент гипнабельности часто оказывается связан с недостаточной оценкой фактора времени и его роли в возникновении гипнотического состояния [1952].

(Erickson, 1980, Vol. I, 6, p. 143)

Принципиально важным моментом можно считать обеспечение количества времени, достаточного для возникновения новых ментальных установок, ведущих к соответствующему изменению поведения. До тех пор, пока для гипнотической процедуры не будет предусмотрено соответствующее количество времени, реакция субъекта — даже если тот выполняет все указания гипнотизера — будет для критически настроенного наблюдателя характеризоваться торможением или избеганием, отрицанием и блокированием, не позволяющими проявиться действительно адекватной гипнотической реакции [примерно 60-е годы].

(Erickson, 1980, Vol. II, 29, p. 306)

Я хотел бы еще раз подчеркнуть безусловную важность фактора времени для достижения желаемых гипнотических феноменов. Обычно этот момент недооценивается, несмотря на признание, что время играет принципиально важную роль во всех формах поведения и что чем более сложным является поведение, тем более важным оказывается роль фактора времени [примерно 60-е годы].

(Erickson, 1980, Vol. II, 29, p. 304)

Ожидание немедленных результатов от произнесения тех или иных слов указывает на некритичность подхода, лишь препятствующего достижению научно достоверных результатов [1952].

(Erickson, 1980, Vol. I, 6, p. 142)

Большое значение в возникновении состояния транса и соответствующих поведенческих проявлений имеет предоставление субъекту достаточного количества времени для осуществления нейро- и психофизиологических изменений, необходимых для определенных типов поведения. Попытки подтолкнуть субъекта и ускорить данный процесс часто приводят лишь к тому, что этой цели вообще не удается достичь [1944].

(Erickson, 1980, Vol. IV, 2, p. 18)

Длительная процедура внушения необходима как средство, позволяющее субъекту обрести новые ментальные установки, с помощью которых может быть достигнут уровень психологических характеристик, характерный для любого предлагаемого возраста, не подверженный воздействию опыта, приобретенного позднее [1939].

(Erickson, 1980, Vol. III, 20, p. 204)

Обычный глубокий транс, возникающий достаточно быстро с помощью прямых и выразительных внушений, не дает возможности постепенно и эффективно развиться тому, что можно было бы назвать особыми «ментальными установками», необходимыми для осуществления сложного поведения, свободного от влияния обычных паттернов поведения в бодрствующем состоянии [1939].

(Erickson, 1980, Vol. II, 3, pp. 25—26)

Высокая гипнабельность субъекта может указывать на потребность в большем количестве времени, необходимом для полной переориентации субъекта, позволяющей достичь устойчивого результата в изменении поведения [1952].

(Erickson, 1980, Vol. I, 6, p. 142)

После того, как пациенту было предоставлено около 20 минут для возникновения необходимых «ментальных установок», ему предложили выполнить задание [1944].

(Erickson, 1980, Vol. II, 4, p. 41)

Вряд ли будет резонным ожидать от гипнотизируемого субъекта, что после щелчка пальцами или получения простой команды у него сразу же проявятся существенные, сложные и устойчивые изменения в поведенческом функционировании. Скорее можно предполагать, что для возникновения любых достаточно глубоких изменений поведения потребуется определенное время и усилия. Новые формы поведения будут основаны на предшествующих им нейро- и психофизиологических изменениях у субъекта, лежащих в основе поведенческих проявлений, а отнюдь не на самой по себе команде гипнотерапевта [1944].

(Erickson, 1980, Vol. II, 4, p. 50)

Фактор времени очень важен для достижения нейрофизиологического состояния, позволяющего субъекту свободно воспринимать внушение в полном его объеме и действовать согласно этому внушению без каких-либо препятствий или ограничений, возникающих из обычных в бодрствующем состоянии привычек и паттернов поведения [1939].

(Erickson, 1980, Vol. II, 3, p. 26)

При использовании гипноза для психотерапевтических целей или в лабораторных исследованиях для достижения достоверных положительных результатов требуется процесс подготовки, могущий продлиться несколько часов [1970].

(Erickson, 1980, Vol. IV, 1, p. 6)

Для перехода от одного паттерна поведения к другому требуется определенное время.

(Zeig, 1980, p. 316)

Некоторым субъектам необходимы очень подробные инструкции, в то время как другие могут сами переносить опыт обучения, приобретенный в какой-то одной области, на совершенно иные проблемы [1952].

(Erickson, 1980, Vol. I, 6, p. 145)

Чем более богатым и разнообразным будет гипнотический опыт субъекта, тем более эффективно он сможет действовать со сложными задачами [1952].

(Erickson, 1980, Vol. I, 6, p. 143)

С пациенткой было проведено расширенное обучение, чтобы она могла реагировать на происходящее в соответствии с бессознательными паттернами поведения [1952].

(Erickson, 1980, Vol. I, 6, p. 152)

При такой процедуре обучения субъект может быть загипнотизирован, пробужден, а потом загипнотизирован повторно. Транс, также как и переход к бодрствующему состоянию, используется для того, чтобы постепенно научить субъекта контролировать свое ментальное функционирование и проявлять ответную реакцию, усиливающую степень диссоциации между сознанием и бессознательным, в результате чего возникает гипнотически, но не реально диссоциированная личность [1939].

(Erickson, 1980, Vol. IV, 1, p. 6)

Чередование погружения пациента в транс и последующего пробуждения является способом углубления гипнотического транса.

(Erickson & Rossi, 1979, p. 253)

Я не хотел бы, чтобы погружение в транс было однократным, так как при этом не будет возможности использовать это состояние. Если же пациент погружается в транс во второй раз, он сможет сделать это и в третий, и в четвертый, и в пятый раз. Знание о такой возможности позволяет сказать: «Я смогу погрузиться в транс и через десять лет».

(Zeig, 1980, p. 353)

Время, необходимое для того, чтобы в первый раз вызвать гипнотическую глухоту, колеблется от двадцати до сорока минут. Это зависит от приобретенного ранее внутреннего опыта, необходимого для создания «ментальных установок», позволяющих возникнуть устойчивому состоянию глухоты.

(Erickson, 1980, Vol. II, 10, p. 84)

Обычно для первоначальной тренировки в наведении бывает достаточно от четырех до восьми часов. Но поскольку наведение транса и его использование — два различных процесса, субъектам необходимо предоставить возможность перестроить свои поведенческие процессы в соответствии с запланированной гипнотической работой, выделив для этого достаточное количество времени с учетом реальных способностей субъекта к обучению и реагированию [1952].

(Erickson, 1980, Vol. I, 6, p. 143)

Иногда мне приходилось работать с пациентами непрерывно на протяжении шестнадцати часов, иногда — двенадцати или восьми, хотя лучше всего было бы, чтобы это время было не более четырех часов, или даже двух-трех в зависимости от проблем пациента и степени срочности. А вообще мне бы хотелось работать с пациентом не более одного часа.

(Erickson & Rossi, 1981, p. 18)

Для субъектов, находящихся в ступороподобном трансе, была разработана специальная техника внушения, позволяющая им медленно и постепенно приспосабливаться к условиям сомнамбулического состояния. Обычно при этом примерно час или больше посвящается непосредственно гипнотическому внушению, с помощью которого возникает сомнамбулическое состояние, когда все формы поведения являются непосредственной реакцией на текущую гипнотическую ситуацию, а субъект не испытывает необходимости привносить в данную ситуацию свои обычные типы реагирования, проявляемые им в бодрствующем состоянии. Все это направлено на то, чтобы препятствовать всякой спонтанной активности, давая в то же время субъекту полную свободу в проявлении ответной реакции [1938].

(Erickson, 1980, Vol. II, 10, p. 82)

Автор этих строк не раз подчеркивал необходимость выделять четыре часа, восемь часов или даже больше времени для наведения гипнотического транса и обучения субъектов адекватному функционированию, и лишь потом предпринимать попытки экспериментов с гипнозом или психотерапевтической работы [1952].

(Erickson, 1980, Vol. I, 6, p. 145)

Я могу позволить себе потратить столько времени, сколько потребуется.

(Zeig, 1980, p. 334)

Поддержание состояния транса

Наведение транса, его использование и поддержание — три отдельных компонента гипнотического сеанса. Чтобы работа гипнотизера была эффективной, ему необходимо помогать субъекту относительно всех трех. В сущности, все эти три вещи должны проявляться почти одновременно. Чтобы добиться этого, внушения, предназначенные для наведения транса или его углубления, внушения на сохранение достигнутой глубины и внушения, призванные вызвать дополнительные изменения в ментальных установках субъекта и его поведении, должны чередоваться по ходу всего гипнотического процесса. гипнотический транс нельзя считать удовлетворительным, если его глубина уменьшается при первом же гипнотическом внушении.

Хотя все это может показаться весьма сложной задачей, вызывающей замешательство гипнотизера, необходимость перемещать внимание от одной цели к другой поощряет гипнотизера предлагать свои инструкции таким образом, что сознательному уму пациента становится все труднее и труднее следовать за этими изменениями или иметь дело с одним конкретным внушением. Ситуация, когда ум вынужден работать более чем с одной целью, напоминает технику замешательства и приводит к тому, что роль сознательного ума снижается, а диссоциация возрастает, приводя к более полноценной гипнотической реакции.

Опыт работы со многими субъектами указывает на часто встречающуюся тенденцию перехода в менее глубокий транс при получении сложного гипнотического задания. В связи с этим субъекты стремятся обеспечить себе дополнительную поддержку со стороны происходящих на сознательном уровне ментальных процессов [1952].

(Erickson, 1980, Vol. I, 6, p. 142)

Наведение транса — это одно, а его использование — это другое [1952].

(Erickson, 1980, Vol. I, 6, p. 147)

Чтобы использовать гипноз для психотерапевтических целей, необходимо уметь поддерживать гипнотическое состояние.

(Erickson & Rossi, 1981, p. 188)

Во время использования техники внушения, применяемой для наведения транса и его поддержания, могут вставляться терапевтические внушения, направленные на какую-то вполне определенную цель [1966].

(Erickson, 1980, Vol. IV, 28, p. 266)

Сочетание терапевтических, постгипнотических и направленных на создание амнезии внушений с внушениями, использовавшимися для наведения и поддержания транса, является эффективным способом достижения желаемого результата [1966].

(Erickson, 1980, Vol. IV, 28, p. 267)

Чередование собственно терапевтических внушений и внушений, направленных на поддержание транса, часто может увеличивать эффективность терапевтических внушений. Пациент слышит их, понимает, но прежде чем он успевает обдумать их или подвергнуть сомнению, его внимание поглощается внушениями, направленными на поддержание транса [1966].

(Erickson, 1980, Vol. IV, 28, p. 266)

Когда удалось вызвать гипнотический транс, субъекта необходимо удерживать в этом состоянии до тех пор, пока не будет выполнена вся необходимая работа. Этого легче достичь, если внушать субъектам, чтобы они не прерывали гипнотического сна, не позволяя никаким посторонним вещам беспокоить их и наслаждаясь возникающим в трансе чувством комфорта, удовлетворения и полного доверия к себе, к ситуации и к своей способности адекватно справляться с любыми проблемами и задачами, с которыми они могут столкнуться [1944].

(Erickson, 1980, Vol. IV, 2, p. 18)

Поддержание веры в успех

В идеальном случае и гипнотизер, и психотерапевт должны твердо верить, что гипнотический процесс будет завершен успешно. Гипнотизеру необходимо хотя бы демонстрировать пациенту свою убежденность в успехе, всеми способами стараясь сделать так, чтобы и субъект смог разделить эту убежденность. Нельзя совершать никаких действий, подрывающих веру субъекта в успех гипнотического процесса.

Поэтому гипнотизер должен стараться вызвать такие формы поведения пациента, которые увеличили бы характерную для гипнотического транса восприимчивость субъекта. При этом внушения необходимо давать таким образом, чтобы в принципе исключить возможность неудачи. В том случае, если гипнотизер испытывает какую-либо неуверенность в отношении способностей субъекта или его готовности принять внушение и действовать в соответствии с ним, внушение не следует предлагать в прямой форме. Необходимо использовать внушение, вызывающее неизбежную ответную реакцию, внушение, охватывающее все возможности, и двойную связку, от которой невозможно уклониться.

Более того, когда достигнута желаемая гипнотическая реакция, ее необходимо принять, поддержать, а затем использовать в качестве основы для дополнительных внушений. Так процесс гипноза становится естественно развивающейся и логически последовательной процедурой, построенной на основе своей собственной успешности.

Обязательно подчеркните тот факт, что пациентке удалось достичь необходимой ответной реакции [1959].

(Erickson, 1980, Vol. I, 9, p. 209)

Неудачный случай применения гипноза обычно существенно увеличивает трудности при всех последующих попытках психотерапевтического воздействия. Поэтому для пользы самого же пациента психотерапевту необходимо всегда проявлять максимальную внимательность и прилагать со своей стороны все возможные усилия [1944].

(Erickson, 1980, Vol. IV, 2, p. 23)

Психотерапевту необходимо приложить все необходимые усилия, чтобы субъект чувствовал себя комфортно, испытывая удовлетворение от гипнотической процедуры, будучи уверенным в своей способности погрузиться в транс. Гипнотизер должен выражать непоколебимую уверенность в возможностях субъекта. Такое простое, искреннее, свободное от претенциозности и доверительное поведение гипнотерапевта чрезвычайно важно [1944].

(Erickson, 1980, Vol. IV, 2, p. 18)

По мере того как гипнотическая процедура развивается, вам необходимо подтверждать действенность ваших внушений.

(Erickson & Rossi, 1979, p. 375)

Все виды внушения необходимо использовать таким образом, чтобы они усиливали и подкрепляли друг друга.

(Erickson & Rossi, 1981, p. 218)

Подкрепляйте свои внушения, комментируя их [1959].

(Erickson, 1980, Vol. I, 9, p. 240)

Поскольку вы не можете точно знать, как будут развиваться события, всегда имейте в запасе достаточное количество планов, которые вы сможете при необходимости использовать. Большое количество предварительных внушений дает возможность отобрать из них то, что потребуется в дальнейшем [1959].

(Erickson, 1980, Vol. IV, 9, p. 217)

Так вы закладываете основание для дальнейшей работы [1959].

(Erickson, 1980, Vol. I, 9, p. 255)

Все внушения, применяемые вами в процессе психотерапии, должны представлять собой одно целое.

(Erickson & Rossi, 1979, p. 252)

Всякая хорошая техника содержит в себе возможность обратного хода событий [1959].

(Erickson, 1980, Vol. I, 9, p. 232)

Пусть сам пациент сделает все необходимое

Лучше всего не принимать на себя полную ответственность за ход событий и не пытаться контролировать и направлять все, что происходит во время сеанса гипноза. От учителя никто не ожидает, что он обучит всему. Ученикам необходимо выполнять домашние задания и пытаться применить на практике то, чему они научились. Идеи, которые они откроют для себя сами, и возможности, которыми они овладеют на практике без помощи учителя, будут для них гораздо интереснее и значимее и сохранятся на более длительное время, чем то, что им просто расскажет учитель.

Гипнотерапевту необходимо разделять такой же подход. Субъекты должны обладать достаточным количеством свободного времени, чтобы исследовать и развивать свои гипнотические способности. Необходимо поощрять их знакомство с потенциальными возможностями состояния, в котором они сейчас находятся, позволяя им изучить, что они могут сделать в этой ситуации, и мотивируя их к эффективному применению того, чему они научились. И наконец, что важнее всего, им необходимо научиться самовнушению, в особенности имеющему психотерапевтическую направленность. Использование косвенных импликаций, метафор, аналогий, множественных выборов, игры слов или намеренного их неправильного произнесения — все это имеет необычайно большую ценность для стимулирования самовнушения. Однако довольно часто гипнотизеру необходимо полностью отойти на задний план, оставляя субъектов с их собственными возможностями и просто с интересом ожидая некоторых благотворных результатов, характер которых может быть не только не известным заранее, но и в принципе непознаваемым. Как краткие, так и довольно длительные отступления такого рода, предпринимаемые гипнотерапевтом, дают возможность беспрепятственно развиваться процессам наведения и использования.

Были созданы ситуации, в которых субъект имеет достаточное количество времени для раскрытия и развития своих способностей реагировать на происходящее с минимальным вмешательством со стороны гипнотизера [1944].

(Erickson, 1980, Vol. 2, 4, p. 36)

Принципиально важный шаг, наводящий мост между легким гипнотическим состоянием и глубоким трансом, часто может быть сделан довольно легко, если при этом позволить субъекту взять на себя полную ответственность за дальнейший успех, не полагаясь только лишь на эффективность внушения, даваемого гипнотизером [1945].

(Erickson, 1980, Vol. IV, 3, p. 32)

В психотерапии это часто становится путем, приводящим пациента к осознанию своих способностей. В сущности, вы даете ему свободу выбора в использовании данных способностей, а пациент приходит к вам именно потому, что у него такой свободы не было.

(Erickson, Rossi & Rossi, 1976, p. 292)

Это основанное на опыте гипнотическое наведение. Вы даете субъекту возможность пережить его собственное поведение и поиграть с ним. Все это связано с непосредственным опытом, во время которого субъект проходит процесс самообучения, исследуя диссоциированные системы отсчета, оказывающиеся для него новыми и незнакомыми.

(Erickson & Rossi, 1981, p. 242)

Вы предоставляете субъекту возможность пережить состояние транса без необходимости что-либо делать при этом. Когда вы оставляете пациентов наедине с их собственными возможностями, это углубляет состояние транса. Субъекты в большей мере осознают, что они могут сделать, и так им легче раскрыть свои возможности.

(Erickson, Rossi & Rossi, 1976, p. 141)

Я устраняюсь, чтобы пациент мог начать собственные внутренние исследования [1976—1978].

(Erickson, 1980, Vol. I, 23, p. 481)

Я даю доктору С. возможность приобрести внутреннее эмпирическое обучение в состоянии транса. До сих пор она не знала, как правильно использовать это состояние.

(Erickson, Rossi & Rossi, 1976, p. 291)

Пациенту дали возможность дополнительно находиться в трансе тридцать минут, в то время как автор этих строк (Эриксон — прим. редактора) вообще вышел из комнаты [1964].

(Erickson, 1980, Vol. I, 13, p. 313)

Так я продолжал гипноз, позволяя субъектам углублять их состояние транса, поскольку то, что они делают сами, важнее всего остального. Я продолжал давать внушения на левитацию, зная при этом, что они бесполезны и просто дают субъектам возможность углубить транс [1976—1978].

(Erickson, 1980, Vol. I, 23, p. 490)

Пациентка не принимала внушения, предлагавшиеся ей автором этих строк; она допускала лишь возможность достичь понимания собственными силами, используя мои внушения просто как средство для достижения своих целей [1964].

(Erickson, 1980, Vol. I, 15, p. 348)

Мы передоверяем это субъекту. Не надо говорить ему: «Делайте то, а теперь делайте это». Многие психотерапевты диктуют своим пациентам, как они должны думать и что должны чувствовать. Это совершенно неправильно.

(Erickson, Rossi & Rossi, 1976, p. 101)

Вы хотели бы, чтобы пациент сделал довольно много различных вещей, но вам не следует полагаться на слова. Не стоит рассказывать пациентам все, что они должны делать… Лучше создайте ситуацию, в которой они будут иметь возможность реагировать на происходящее по своей собственной инициативе.

(Erickson & Rossi, 1981, p. 214)

Итак, субъекту даются внушения, но степень их эффективности и время, необходимое для ответной реакции, полностью зависят от самого субъекта. Они зависят от протекающих внутри него процессов и связаны с его потребностями [1945].

(Erickson, 1980, Vol. IV, 3, p. 32)

Чем больше субъект прилагает собственные усилия, тем меньшей будет вероятность, что он отвергнет внушения, что возможно в том случае, если бы они предлагались ему как прямые высказывания.

(Erickson & Rossi, 1979, p. 259)

Я бы хотел, чтобы вы поняли важную вещь. Внушения должны предлагаться не как то, что субъект обязательно должен сделать, а просто как стимул, вызывающий поведенческие проявления индивида в соответствии с его индивидуальным психологическим опытом.

(Erickson & Rossi, 1979, p. 137)

Чем большей степени участия вы сможете добиться от пациента, тем лучше [1959].

(Erickson, 1980, Vol. I, 9, p. 212)

Росси: Вы подталкиваете пациента к тому, чтобы он давал себе самовнушения.
Эриксон: Да, действительно, я стараюсь, чтобы пациент делал это сам.

(Erickson & Rossi, 1981, p. 28)

Всегда будет лучше, если пациент сам будет давать себе наиболее важные внушения.

(Erickson & Rossi, 1979, p. 285)

Принятие такой помощи не является ни признаком неведения, ни признаком отсутствия компетентности; скорее, это можно считать честным признанием того, что глубокое гипнотическое состояние зависит от совместных усилий как субъекта, выполняющего определенную работу, так и гипнотизера, пытающегося подтолкнуть субъекта предпринять необходимые усилия.

(Erickson & Rossi, 1979, p. 61)

«Прямое внушение… не вызывает реорганизации идей и воспоминаний, столь существенных для действительного излечения… Эффективные результаты в гипнотерапии… зависят только от активности пациента. Психотерапевт просто стимулирует субъекта, подталкивает его к активной деятельности, часто даже не зная, какой именно должна быть эта деятельность. Он направляет пациента, руководит им, дает клиническую оценку и определяет количество работы, необходимое для достижения желаемых результатов».

(Erickson & Rossi, 1979, p. 9)

Выводы

Процесс гипнотического наведения состоит из настолько интенсивной фиксации внимания субъекта на внутренних событиях, при его отвлечении от внешней реальности, что создается диссоциация, при которой обычная система отсчета сознательного ума исчезает из сознания и замещается функционированием бессознательного ума. Гипнотизер осуществляет такое изменение направленности внимания с прямых и косвенных вербальных и невербальных техник, приводящих к идеомоторной реакции, намеренно создающих чувство скуки, замешательства или неожиданности и вызывающих диссоциацию между функционированием сознательного и бессознательного ума.

Необходимо предоставить субъектам то количество времени, которое необходимо им для возникновения состояния глубокого транса. Инструкции по поддержанию состояния транса необходимо перемежать дополнительными внушениями или специальными техниками, предназначенными для углубления транса. Ситуация должна быть организована так, чтобы субъект ощутил успешные гипнотические реакции, и любой успех должен быть использован для подтверждения субъекту его погружения в транс. Со временем ответственность за успех наведения гипнотического состояния и его использование должна быть почти полностью переложена на самого субъекта. Необходимо предусмотреть достаточно длительные паузы во внушении, поощряя субъекта исследовать возможности своего бессознательного и давать самому себе соответствующие терапевтические внушения. Так гипноз может использоваться, чтобы помочь субъектам научиться более эффективным методам оценивания и использования их потенциальных возможностей и эмпирически приобретенного опыта.

11. Использование гипноза в психотерапии: общие соображения

В рамках эриксоновского подхода поведение и цели как психотерапевта вообще, так и гипнотерапевта в частности, почти идентичны. Основное отличие — в особом гипнотическом состоянии, способном увеличивать эффективность того, что психотерапевт говорит или делает, позволяя пациентам быть более восприимчивыми к своему собственному опыту и бессознательному восприятию, способностям и знаниям. Как при психотерапии, так и при гипнозе цели психотерапевта и пациента, их роли, отношения и способы взаимодействия примерно одинаковы. Сам же гипноз — это специфическое состояние, дающее психотерапевту новые возможности для воздействия, а пациенту — большую степень свободы. Гипноз представляет собой инструмент, не являющийся сам по себе психотерапией, но позволяющий существенно облегчить психотерапевтический процесс. Эту мысль подтверждают приводимые ниже комментарии Эриксона в отношении гипноза и психотерапии.

Гипноз — это просто инструмент

Любая психотерапевтическая ситуация является подходящей для использования гипноза. И хотя гипноз отнюдь не всегда необходим для достижения терапевтических целей, обычно он позволяет сделать это с большей легкостью. Эриксон считал, что гипноз может способствовать созданию почти всех компонентов успешной психотерапии. Он утверждал, что гипноз может быть использован для установления конструктивных взаимоотношений с пациентом, чтобы привлечь его внимание и увеличить степень сотрудничества с ним, усиливая его ответственность за происходящие изменения и развивая большую концептуальную гибкость в отношении потенциальных возможностей сформированного на объективной основе восприятия, понимания и реагирования.

Несмотря на возможную пользу от применения гипноза, Эриксон неоднократно подчеркивал, что действие гипноза отнюдь не является каким-то чудом. Необходимо отметить, что гипноз не стоит использовать для прямого внушения или требования от человека желаемых изменений в личности, эмоциях и поведении. Такой подход обычно бывает бесполезным или же вызывает в лучшем случае лишь кратковременные изменения. Поэтому гипноз следует использовать для стимулирования процесса обучения и для психотерапевтической трансформации, необходимой для того, чтобы желаемые изменения происходили естественным образом и были долговременными. Все изменения в структуре личности, в представлениях, эмоциях или поведении должны быть следствием обучения, возникающего во время гипноза, а не прямым результатом конкретного гипнотического внушения.

Что же касается случаев, в которых необходимо использовать гипноз, ответ прост: в любом случае, когда вы хотели бы достичь наиболее полного, свободного и легкого сотрудничества с пациентом для раскрытия его потенциальных возможностей [примерно 50-е годы].

(Erickson, 1980, Vol. IV, 21, p. 227)

Повторю еще раз: для всех пациентов, обратившихся к вам за помощью и для обретения мотивации, необходимой для выздоровления, гипноз будет явно полезен [1957].

(Erickson, 1980, Vol. IV, 5, p. 49)

Какими могут быть пути использования гипноза в психиатрии? Прежде всего — и я полагаю, что это основная цель использования гипноза, — его можно применять для установления хороших личных взаимоотношений с пациентом [1957].

(Erickson, 1980, Vol. IV, 5, p. 49)

Действительно, гипноз дает пациенту возможность обрести чувство комфорта и интерес к активному участию в процессе психотерапии [1945].

(Erickson, 1980, Vol. IV, 3, p. 34)

Гипноз использовался исключительно как средство, с помощью которого было обеспечено сотрудничество с пациентом, необходимое для достижения цели психотерапии [1964].

(Erickson, 1980, Vol. IV, 19, p. 207)

Гипноз помог пациентам взять на себя ответственность за принятие отвергавшейся ранее психотерапии [1964].

(Erickson, 1980, Vol. IV, 19, p. 207)

Обычно вопросы во время сеанса гипноза служат для более легкого получения информации, чем это может быть сделано в бодрствующем состоянии. Однако весь процесс преодоления сопротивления и нежелания субъекта зависит от развития хороших взаимоотношений с психотерапевтом в гораздо большей мере, чем от самой гипнотической процедуры, и сам гипноз в этом случае оказывается просто способом, с помощью которого пациент может давать информацию достаточно комфортным для него образом.

(Erickson, 1939а, рp. 401—402)

Я считаю, что техники гипноза являются, в сущности, лишь способом сделать так, чтобы внимание пациентов было обращено на вас — обращено таким образом, чтобы вы могли предлагать им идеи, активизирующие их собственные способности проявлять новые формы поведения [1960].

(Erickson, 1980, Vol. II, 31, p. 315)

Можно использовать гипноз как метод, с помощью которого вы полностью привлекаете внимание пациента. Так можно сфокусировать его внимание и создать состояние повышенной восприимчивости, чтобы пациент функционировал в соответствии с обретенным в прошлом опытом научения [1960].

(Erickson, 1980, Vol. II, 31, p. 375)

Кроме того, чрезвычайно важен тот факт, что загипнотизированный пациент находится в состоянии повышенной восприимчивости, наиболее подходящем для психотерапии. Трудность принятия пациентами прямого терапевтического внушения представляет собой наибольшую помеху для психотерапии. Гипноз делает пациента более восприимчивым.

(Erickson, 1934а, p. 61)

В гипнотическом состоянии индивиды в большей мере открыты новым идеям и готовы исследовать их [1960].

(Erickson, 1980, Vol. II, 31, p. 321)

Гипноз, повышающий восприимчивость и отзывчивость пациентов, ценится везде, где важны инструкции, советы, рекомендации, руководство, поддержка, комфорт и прочие аспекты межличностных отношений [примерно 50-е годы].

(Erickson, 1980, Vol. IV, 21, p. 228)

Гипноз — это состояние, с помощью которого с большей легкостью, чем обычно, могут быть вызваны такие паттерны поведения, мышления и чувств, которые окажутся явно более полезными для благополучия индивида и всего общества, чем для создания новых теоретических школ, занимающихся лишь интерпретациями и спекулятивными измышлениями [1965].

(Erickson, 1980, Vol. I, 29, p. 542)

Гипноз не является волшебным средством, хотя его результаты действительно иногда могут показаться магическими. Это просто эффективный способ, с помощью которого индивид может, использувя тщательно продуманные внушения, постепенно вызывать новые формы поведения, эмоциональных реакций и понимания, которые невозможно (или почти невозможно) получить в обычном бодрствующем состоянии, в котором внимание субъекта, направляемое на определенную область, не может быть таким полным и фиксированным, как при гипнозе.

(Erickson, 1941b, p. 17)

Гипноз не дает никаких абсолютных ответов… Это всего лишь один из вспомогательных способов, используемый для удовлетворения потребностей пациента [1959].

(Erickson, 1980, Vol. IV, 27, p. 255)

Гипноз, как и всякую другую психотерапевтическую процедуру, следует считать средством работы с реальными проблемами, а не легким путем к достижению чудесных результатов [1932].

(Erickson, 1980, Vol. I, 24, p. 493)

Сам по себе гипноз не является лечением [1970].

(Erickson, 1980, Vol. IV, 6, p. 74)

На самом деле нет никакой гипнотерапии. Есть психотерапия, в которой вы используете гипноз, обретенное в гипнотическом состоянии понимание и другие подобные вещи. Однако сам по себе гипноз психотерапией не является.

(ASCH, 1980, Запись лекции, 18.07.1965)

Согласно пониманию автором этих строк психотерапевтического процесса, если пациенту настолько сильно хочется верить в «чудеса гипноза», что выздоровление будет осуществляться за счет его собственного поведения, то он может осуществлять это в любой форме, но на самом деле, конечно же, не следует относить успех психотерапии на счет «чудес гипноза» [1964].

(Erickson, 1980, Vol. IV, 19, p. 207)

Нет сомнения, что прямое внушение может влиять на изменение поведения пациента и приводить к исчезновению симптома, хотя бы временно. Однако такое «выздоровление» является просто реакцией на внушение и не влечет за собой реорганизации понимания и воспоминаний, что принципиально важно в случае действительного излечения. К выздоровлению приводит только реорганизация переживаний пациента, а не просто проявления ответной реакции, удовлетворяющей лишь в лучшем случае внешнего наблюдателя [1948].

(Rossi, 1973, p. 19)

Во время своей гипнотерапевтической работы я на протяжении ряда лет пытался в качестве экспериментального подхода к личностным проблемам создать у субъектов «новую личность», но в конце концов лишь осознал тщетность таких попыток [примерно 40-е годы].

(Erickson, 1980, Vol. III, 24, p. 264)

Действительно, можно создать у гипнотизируемого субъекта своего рода новую «псевдоличность», но эта «псевдоличность» окажется весьма ограниченной как по своему характеру, так и по степени развития, имея лишь временный характер [примерно 40-е годы].

(Erickson, 1980, Vol. III, 24, p. 264)

Стимулы, исходящие от объективной реальности и от следов памяти, принципиально отличаются по своим компонентам. Поэтому допущение того, что ограниченная во времени процедура действительно может создавать фундаментальное изменение психологических привычек, установившихся на протяжении всей жизни пациента, — сродни чуду [1932].

(Erickson, 1980, Vol. I, 24, p. 497)

Гипноз обеспечивает доступ к потенциальным возможностям пациента

Гипноз — это еще один способ, позволяющий пациенту использовать свои потенциальные возможности. Гипноз дает пациентам возможность реорганизовать существующий у них опыт научения и принять на себя ответственность за их собственные психотерапевтические достижения. Гипнотическое состояние служит тем же самым целям, что и обсуждавшееся ранее создание психотерапевтического климата. Созданию комфортной обстановки, в которой пациент сможет следовать указаниям психотерапевта, принимая участие в психотерапии с большей легкостью и большей отдачей. Гипноз не столько создает для пациентов новые возможности, сколько облегчает доступ к уже существующему у них опыту, способностям, знаниям, потенциалу, помогая более эффективному их использованию. Гипноз облегчает процесс психотерапии как для пациента, так и для психотерапевта, помогая более эффективно сосредоточиваться на проблемах субъекта; его применение не изменяет ни основные цели психотерапии, ни ее принципы и методы, относящиеся к достижению этих целей.

Я такой же, как и все другие врачи. Я не могу помочь вам. Но есть что-то, что вы знаете, хотя вы не знаете, что вы это знаете. Как только вы найдете, что это такое — то, что вы знаете, но не знаете, что вы это знаете, вы перестанете мочиться в постель.

(Zeig, 1980, p. 81)

У личности существует довольно сильная и вполне естественная тенденция использовать любую возможность для приспособления [1955].

(Erickson, 1980, Vol. IV, 56, p. 505)

Будучи правильно ориентированной, гипнотерапия дает пациенту понимание его собственной роли в процессе выздоровления и таким образом позволяет привлечь его силы для участия в лечении, не создавая зависимости от лекарств и медицинских процедур [1954].

(Erickson, 1980, Vol. IV, 3, p. 34)

Гипнотерапия — это процесс обучения пациента; точнее, процесс его переучивания [1948].

(Erickson, 1980, Vol. IV, 4, p. 39)

Гипноз чрезвычайно облегчает эффективное обучение, которое в ином случае может быть достигнуто лишь при продолжительной психотерапии и значительных усилиях [1960].

(Erickson, 1980, Vol. II, 31, p. 316)

Когда вы погружаетесь в глубокий транс, у вас начинают функционировать миллиарды мозговых клеток; в результате чего вы будете обучаться всему, чему должны научиться.

(Zeig, 1980, p. 49)

Гипноз дает пациенту возможность больше узнать о себе и более адекватно выразить себя [1948].

(Erickson, 1980, Vol. IV, 4, p. 38)

Гипноз позволяет с максимальной полнотой мобилизовать потенциальные возможности пациента как на физиологическом, так и на психологическом уровне функционирования [примерно 50-е годы].

(Erickson, 1980, Vol. IV, 21, p. 225)

Гипноз — это создание особого психического состояния, позволяющего субъектам реорганизовать свою внутреннюю психологическую структуру таким образом, который будет в наибольшей мере соответствовать его индивидуально неповторимому опыту [1944].

(Erickson, 1980, Vol. III, 21, p. 207)

Успешная гипнотерапия должна быть направлена на переобучение пациента, приводящее к пониманию сущности его проблем, а также к созданию у них искреннего желания изменить себя в соответствии с реальной жизнью [1944].

(Erickson, 1980, Vol. IV, 2, p. 22)

…Академия Знакомств (Soblaznenie.Ru) - это практические тренинги знакомства и соблазнения в реальных условиях - от первого взгляда до гармоничных отношений. Это спецоборудование для поднятия уверенности, инструктажа и коррекции в "горячем режиме". Это индивидуальный подход и работа до положительного результата!..
Гипноз — это, в сущности, особые взаимоотношения врача и пациента, позволяющие психотерапевту дать пациенту возможность перестать быть психологически неадекватной личностью и получить для себя пользу от всего, чему он научился в процессе приспособления к жизни [1944].

(Erickson, 1980, Vol. IV, 2, p. 22)

Иными словами, гипнотическое состояние возникает в результате повышенной внимательности и восприимчивости к идеям, а также готовности функционировать в соответствии с этими идеями без необходимости доказывать их соответствие объективной реальности. В результате реальность и валидность идей и внушений, выступающих во время гипноза в качестве стимулов (ориентированных на то, чтобы вызвать ответные реакции, основанные на том эмпирическом обучении), превосходит по своей значимости и важности все не относящиеся к делу, случайные и второстепенные аспекты объективной реальности [1958].

(Erickson, 1980, Vol. II, 19, p. 195)

Гипноз в этом случае был использован для специфической цели — перенесения бремени ответственности за результат психотерапии на самого пациента после того, как он решил, что психотерапия не может ему помочь и что последним средством могут быть лишь «чудеса» гипноза [1964].

(Erickson, 1980, Vol. IV, 19, p. 207)

Гипноз следует использовать как технику, позволяющую переложить с психотерапевта на пациента бремя ответственности как за определение необходимой психотерапии, так и за ее принятие [1964].

(Erickson, 1980, Vol. IV, 19, p. 211)

Пациентке снова и снова говорили, что для достижения положительных результатов будет использовано ее собственное поведение [1960].

(Erickson, 1980, Vol. IV, 16, p. 186)

Субъекта нельзя подталкивать к тому, чтобы он делал какие-либо вещи против своей воли; ему можно лишь помогать в достижении желаемых целей.

(Erickson, 1954а, рp. 22—23)

В медицинском гипнозе получаемые результаты должны быть следствием активности субъекта и его участия, поскольку это его потребности должны быть удовлетворены и его проблемы разрешены [1945].

(Erickson, 1980, Vol. IV, 3, p. 33)

Действительно эффективные результаты в гипнотерапии возникают только при условии активности самого пациента [1948].

(Erickson, 1980, Vol. IV, 4, p. 39)

Повергающийся гипнозу субъект должен активно участвовать в возникновении гипнотического транса таким образом, который в наибольшей степени соответствовал бы его потребностям. Такая техника гипноза, ориентированная на понимание, может давать пациентам возможность ориентироваться на собственные потребности и проблемы, связанные с их психологической структурой и индивидуальным опытом [1945].

(Erickson, 1980, Vol. IV, 3, p. 33)

Для эффективной психотерапии, так же как и для экспериментов с гипнозом, требуется адекватное общение и обмен идеями с гипнотизируемым субъектом. Поскольку цель гипнотерапии заключается не в интеллектуальном понимании, а в достижении пациентом его личных целей, для этого недостаточно одного лишь интеллектуального понимания и веры в ценность тех или иных идей, предлагаемых пациенту. Общение должно происходить с ориентацией на личностные потребности пациента и его опыт обучения — как осознаваемый, так и неосознаваемый, — приводя к принятию этого опыта, сопровождаемого субъективным чувством достижения успеха [1960].

(Erickson, 1980, Vol. IV, 16, p. 181)

Вы используете гипноз, чтобы помочь пациенту понять, что он сам может что-то делать.

(Zeig, 1980, p. 93)

Гипноз не создает у человека новых способностей, однако он помогает лучшему использованию уже существующих, даже если они до того не осознавались [1970].

(Erickson, 1980, Vol. IV, 6, p. 54)

Создается благоприятная обстановка для проявления поведенческих возможностей пациента, не использовавшихся ранее, либо использовавшихся им не в полной мере или неправильно [1966].

(Erickson, 1980, Vol. IV, 28, p. 263)

Гипноз служит для проявления и высвобождения действительных паттернов поведения и реагирования, существующих у пациента и доступных для адекватного выражения с их помощью его личности [1965].

(Erickson, 1980, Vol. I, 29, p. 542)

Гипноз может помочь субъекту, лишь делая для него более доступными его собственные потенциальные возможности оказания помощи самому себе [1966].

(Erickson, 1980, Vol. IV, 18, p. 193)

Мне бы хотелось, чтобы вы осознали факт наличия у вас множества потенциальных возможностей, обычно не осознаваемых. Точно так же и ваши пациенты обладают потенциальными возможностями, которые они не осознают. Вы используете гипноз в качестве средства передачи идей пациенту, но также и как способ осознания наличия у себя неосознаваемых потенциальных возможностей, которые следовало бы развивать.

(ASCH, 1980, Запись лекции, 16. 07. 1965)

Гипноз может дать вам возможность разделить проблемы пациента.

(Erickson & Rossi, 1981, p. 6)

Иными словами, я использую гипноз, чтобы управлять восприятием пациента.

(Erickson & Rossi, 1981, p. 19)

Во время гипноза происходит не выход за пределы существующих возможностей и не создание каких-либо новых, а лишь усиление и проявление уже существующих, но не осознаваемых (или осознаваемых не полностью) способностей индивида [1970].

(Erickson, 1980, Vol. IV, 6, p. 54)

В сущности, гипноз — это такой способ предлагать пациенту стимулы различного типа, который позволяет ему реагировать на них, используя собственный опыт научения [1960].

(Erickson, 1980, Vol. II, 31, p. 316)

В феномене постгипнотического поведения заключается, возможно, наибольшая медицинская и экспериментальная ценность гипноза, поскольку он позволяет руководить поведением пациента, но только в пределах общих поведенческих паттернов, присущих данному индивиду.

(Erickson, 1954а, p. 23)

Гипноз создает возможность контролировать и направлять процесс мышления, отбирать и исключать определенные воспоминания и идеи, позволяя при этом пациенту работать адекватным образом с любыми аспектами своих переживаний [1945].

(Erickson, 1980, Vol. IV, 3, p. 34)

Иными словами, техника гипноза служит исключительно для создания благоприятной обстановки, в которой можно инструктировать пациента о наиболее выгодном использовании потенциальных возможностей своего поведения [1966].

(Erickson, 1980, Vol. IV, 28, p. 262)

Польза от применения гипноза, в особенности в таких случаях, о которых здесь идет речь, зависит от повторяющегося и разнообразного предъявления идей и представлений с целью обеспечить адекватное принятие и реагирование со стороны пациента [1959].

(Erickson, 1980, Vol. IV, 27, p. 261)

Я учу пациентов внимательно слушать мои слова и следовать предлагаемым внушениям [1960].

(Erickson, 1980, Vol. II, 31, p. 318)

В действительности единственная цель этих многочисленных и повторяющихся объяснений состоит в том, чтобы незаметно предлагать пациенту разного рода внушения [1964].

(Erickson, 1980, Vol. I, 13, p. 306)

Гипноз — это особое состояние сознания, в котором вы, общаясь с пациентом, предлагаете ему понимание и идеи, а затем даете ему возможность использовать эти идеи и понимание в соответствии с его уникальным телесным и психологическим опытом научения. После того как этот процесс запущен, пациенты могут продолжать его, используя все многообразие своего опыта [1960].

(Erickson, 1980, Vol. II, 31, p. 323)

На протяжении жизни у разных индивидов складываются различные условия научения, связанные с их целостным функционированием как органических существ, с активным участием кровообращения, работы нервной и мышечной систем, а также других органов. Когда вы предлагаете индивиду правильно выбранные стимулы, вы можете вызвать определенные формы поведения, обусловленного прошлым опытом [1960].

(Erickson, 1980, Vol. II, 31, p. 315)

Непосредственный опыт научения был получен субъектом на бессознательном уровне и вызывается стимулами, даже сознательно для этого не предназначенными, но запускающими у слушателя непроизвольные, часто неконтролируемые психические процессы [1964].

(Erickson, 1980, Vol. I, 13, p. 327)

Стимулы могут даваться субъекту, чтобы получить пользу от уже существующего на уровне тела, но не реализуемого научения [1970].

(Erickson, 1980, Vol. IV, 6, p. 75)

Гипноз может использоваться, чтобы активизировать опыт научения, существующий у субъекта на уровне тела, но не реализуемый им [1970].

(Erickson, 1980, Vol. IV, 6, p. 75)

Гипноз помогает преодолеть сознательные барьеры

Большинство барьеров, препятствующих психотерапевтическому прогрессу, связаны с функционированием сознательного ума. Психопатология и неадекватное использование полученного опыта научения, так же как и всех иных скрытых потенциальных возможностей, связаны в первую очередь с иррациональными, обусловленными и ограниченными представлениями сознательного ума. В таких случаях психотерапевтическое воздействие требует изменения ошибочных или непродуктивных паттернов мышления, восприятия и реагирования. Однако, как уже отмечалось ранее, сознательный ум защищает себя от таких изменений, предохраняя себя от любых внешних и внутренних воздействий, изменяющих характер его организации. Более того, сознательный ум имеет склонность постоянно отвлекаться на различные посторонние вещи, не позволяя проявиться и быть эффективно использованным возможностям, существующим на уровне бессознательного ума. Поэтому даже если проблемы пациента основаны на бессознательных убеждениях, их корректировка на фоне функционирования сознательного ума становится весьма затруднительной или даже вообще невозможной.

К счастью, гипноз предлагает способ обойти эти барьеры сознательного ума. В гипнотическом состоянии внимание легче фокусируется на необходимых проблемах и опыте пациента, поскольку в это время сознательные защиты ослабевают, а контакт с внешней средой уменьшается. Паттерны мышления, в обычных условиях приводящие к неправильному пониманию, искажениям и ограничениям, замещаются все возрастающей открытостью новым идеям и ясностью восприятия. Комфортное и спокойное состояние даже при не очень глубоком гипнотическом трансе позволяет пациентам свободнее участвовать в происходящем, более открыто обсуждать себя, спокойнее исследуя проблемы и более непосредственно используя свой опыт. Даже если бы это были единственные полезные последствия гипноза, они могли бы обеспечить ему самое широкое применение.

Гипноз дает пациенту возможность реорганизовать психологические проблемы и нарушения его душевной жизни в особых условиях, позволяющих решать эти проблемы конструктивно и без чрезмерного дистресса [1945].

(Erickson, 1980, Vol. IV, 3, p. 33)

Вам следует понять, что гипноз позволяет возвратиться к определенным идеям, к пережитым ранее страху и тревожности таким образом, что у пациента практически никогда нет необходимости испытывать чрезмерный страх, дистресс или эмоциональный дискомфорт.

(Erickson & Rossi, 1981, p. 5)

Основание для использования гипноза в искусстве исцеления заключается в его благотворном воздействии, ограничивающем внимание пациента поведенческими проявлениями и функциями, связанными с его благополучием [1970].

(Erickson, 1980, Vol. IV, 6, p. 54)

Гипноз дает свободу и легкость в структурировании психотерапевтической ситуации и делает пациентов гораздо более доступными [1965].

(Erickson, 1980, Vol. IV, 58, p. 523)

В гипнотическом состоянии поле сознания ограничивается, суживаясь до вещей, непосредственно относящихся к данной ситуации, в то время как все остальное становится незначимым [1970].

(Erickson, 1980, Vol. IV, 6, p. 55)

Чем меньше пациента затрагивают внешние воздействиями, тем в большей мере его энергия фокусируется на процессе психотерапии.

(Erickson, Rossi & Rossi, 1976, p. 6)

Росси: Основная функция психотерапии состоит в том, чтобы позволить всему несущественному отойти на задний план, оставив на переднем плане только лишь важные вещи. Это как раз то, что лучше всего может сделать гипноз.
Эриксон: Это верно, и пациентка не осознает этих фоновых вещей. Я даю ей возможность переместить их на задний план.

(Erickson & Rossi, 1979, p. 310)

В гипнотическом состоянии пациент обретает возможность более отчетливого осознания своих потребностей и способностей. Он освобождается от ошибочных убеждений, предположений, сомнений и страхов, которые в ином случае могли бы стать препятствиями на его пути [1957].

(Erickson, 1980, Vol. IV, 5, p. 49)

Таким образом предотвращаются бесполезные попытки пациента вмешаться в ситуацию, из-за которой он обратился за помощью и которую не способен понять. В то же время у пациента создается готовность к пониманию и адекватному реагированию. Так создается благоприятная обстановка, позволяющая проявить необходимые и полезные потенциальные возможности, не использовавшиеся ранее либо использовавшиеся не полностью или неправильным образом [1966].

(Erickson, 1980, Vol. IV, 28, p. 262—263)

Когда человек погружается в транс, вы создаете у него замешательство. Затем вы предлагаете ему начать спокойно работать над проблемой. Сначала вы отделили его самого от его сознательных ментальных установок. Тем самым вы разрушили связи, мешавшие ему работать над проблемой. Это очень важно.

(Erickson, Rossi & Rossi, 1976, p. 196)

Вы используете состояние транса таким образом, чтобы обойти системы защиты, возникающие при неврозе на неосознаваемом уровне. Невротик защищает свой невроз [1973].

(Erickson, 1980, Vol. III, 11, p. 100)

Я не позволяю ее сознательному уму ухватиться за что-то, что она могла бы оспорить. Вы уходите от споров.

(Erickson & Rossi, 1981, p. 105)

Эриксон: Такой переход от негативного отношения («не буду») к позитивному («буду»), а иногда и обратный переход от позитивного к негативному удерживает пациента в постоянном состоянии внутренней подвижности. Вы «рассказываете» ум.
Росси: Вы не позволяете пациентам создавать у себя ментальные установки, которые потом могут у них сохраняться.
Эриксон: Да, я не хотел бы, чтобы они оставались со своими привычными установками.
Росси: Вы удерживаете их в состоянии внутренней подвижности, чтобы они ухватились за ваши ментальные установки?
Эриксон: Да, ментальные установки, с которыми вы хотите работать. Вы удерживаете ум пациентов в постоянной изменчивости и благодаря этому можете менять их ориентацию. Однако вы не говорите им: «Я бы хотел, чтобы вы обратили внимание на то или на это».

(Erickson, Rossi & Rossi, 1976, p. 175)

Я спрашиваю ее: «Как вы себя чувствуете?», потому что не хочу, чтобы у нее начинался процесс мышления.

(Erickson & Rossi, 1979, p. 291)

Необходимо постоянно быть готовым предотвратить любые нежелательные мысли, нарушающие установившуюся психологическую ориентацию.

(Erickson, 1954а, p. 264)

Я не хочу, чтобы ее сознательные программы разрушили это [ее внутреннее обучение].

(Erickson, Rossi & Rossi, 1976, p. 291)

С помощью таких мер может быть достигнуто состояние транса, свободное от ограничений, вызываемых различными факторами, такими как ментальные установки субъекта, произвольные сознательные намерения относительно трансового поведения, неверные представления и активность поведенческих паттернов, свойственных бодрствующему сознанию [1941].

(Erickson, 1980, Vol. I, 19, p. 403)

Гипноз способствует обучению

Гипноз позволяет пациентам обучаться во время переживания ими таких событий, от которых они при обычных обстоятельствах стараются уклоняться, не придавать им значения или воспринимать их искаженным образом. Так гипноз способствует большей эффективности психотерапии (которая, в сущности, является основанным на опыте переживаний обучением), ускоряя продвижение к ее конечной цели — объективному восприятию, принятию и компетентности в той реальной ситуации, которая ранее создавала проблемы или приводила к возникновению симптомов. Гипноз помогает устранить сознательные барьеры, препятствующие этому процессу, и облегчает более полноценное использование скрытых ресурсов пациента.

Кроме того, гипноз позволяет субъектам прямо соприкоснуться со своими проблемами и трудностями, вместо того чтобы отрицать их или приуменьшать их значение. Субъект в состоянии транса может встретиться со своими противниками лицом к лицу, чувствуя себя при этом вполне комфортно. Гипнотическое состояние способствует тому, что он будет находить новые и более эффективные способы справиться с ними. При этом могут возникать такие переживания, которые неизбежно потребуют психотерапевтической реакции, а само общение с пациентами в трансе приведет к возрастанию понимания. В результате обретенное в прошлом научение применяется к реальным проблемам по-иному с помощью прямых и косвенных внушений.

Так же, как и в обычной психотерапевтической ситуации без использования гипноза, пациенту могут задаваться вопросы, чтобы сосредоточить его внимание на определенных событиях или применить приобретенное ранее научение к существующим в настоящее время проблемам. Для того чтобы вызвать у пациента принятие решения на основе внутреннего опыта, могут быть использованы неопределенные инструкции и подразумеваемые указания. Метафорическое или символическое описание существующих в настоящее время проблем может помочь вполне удовлетворительным образом трансформировать их, позволяя пациенту сформировать на таком же метафорическом или символическом уровне ответную реакцию, которая затем может быть использована в реальной ситуации. Гипноз может способствовать обучению индивида новым умениям (анестезия, диссоциация и т.д.), которые затем могут быть применены к их реальным жизненным проблемам. И, наконец, гипноз может быть использован для разрушения неадекватных ментальных установок, предлагая взамен альтернативные или же позволяя обойти вообще все установки сознательного ума.

В реальной ситуации большая часть процесса гипнотерапии проводится таким же образом, с использованием той же самой стратегии и вербализаций, что и обычная эриксоновская психотерапия в сознательном состоянии. Единственное существенное отличие состоит в том, что процесс терапевтического обучения осуществляется под гипнозом. Изменения, возникающие в состоянии сознания пациента, необязательно должны иметь драматические последствия для того, что делает психотерапевт; эти изменения лишь устраняют сознательные барьеры и делают пациента более чувствительным. Даже когда пациент погружается в состояние глубокого транса и начинает функционировать на полностью бессознательном уровне, психотерапевт делает практически то же самое, что и при обычной психотерапии. При этом возрастают возможности психотерапевта и чувствительность пациента; однако важно отметить, что гипноз, причем даже самый глубокий, просто стимулирует психотерапевтический процесс, не изменяя его целей и методов. Гипноз расширяет их применимость и эффективность, увеличивая способность пациента обучаться на их основе.

Вам необходимо научиться смотреть на вещи, неприятные для вас, смотреть без страха, с готовностью понять их и учиться, как наилучшим образом приспосабливаться к ним. Делайте все это без страха и замешательства.

(Erickson & Lustig, 1975, Vol. 2, p. 3)

Да, я обеспечиваю включенность пациентки — ее полную включенность. Дело в том, что психотерапию можно осуществлять лишь тогда, когда предъявлена конкретная проблема. И помните, что невозможно удалить бородавку до тех пор, пока пациент не придет в кабинет врача.

(Erickson & Rossi, 1979, p. 315)

Делая страхи пациентки реальными, я приобретаю возможность работать с ними — это та реальность, которую можно поместить на стул, где она сидит, и оставить на нем.

(Erickson & Rossi, 1979, p. 315)

Да, правильно, в обоих случаях существует опасность для тела. Мне необходимо сделать так, чтобы все это могло вызывать чувство ужаса. Я не могу обеспечить ее включенность, просто предложив ей представить себя в запертой комнате. Это должна быть именно эта комната — нечто действительно ужасное.

(Erickson & Rossi, 1979, p. 315)

Нужно было, чтобы она имела свои психологические проблемы при себе в тот момент, когда я ее лечу. Она легко погрузилась в транс. Она была полностью включена и готова делать все, что угодно — у нее не было никакой свободы. В трансе я предложил ей представить, что она садится в самолет и совершает полет через грозу. Это было ужасное зрелище — у пациентки начались конвульсии, и наблюдать все это было просто ужасно.

(Erickson & Rossi, 1979, p. 315—316)

Вы пережили это испытание… так же вы сможете пережить и все другие неприятности.

(Erickson & Lustig, 1975, Vol. I, p. 8)

В гипнотическом состоянии психотерапевт прежде всего пытается вызвать у пациента интерес к различным идеям, воспоминаниям и представлениям. Сталкиваясь со всем этим, пациенты приобретают большее понимание происходящего [1959].

(Erickson, 1980, Vol. III, 4, p. 28)

Вам необходимо научиться некоторым вещам, а потом открыть, как вы можете это использовать.

(Erickson & Lustig, 1975, Vol. I, p. 5—6)

Приобретаемый в гипнотическом состоянии эмоционально корригирующий опыт, каким бы простым он ни казался, является весьма сложной реорганизацией субъективных переживаний. Эта реорганизация может быть запущена очень просто, а затем она мягко направляется на достижение терапевтических целей. Принципиально важное значение имеет внимательность психотерапевта к поведению пациента и понимание того, что в гипнозе можно отсрочить, даже остановить и отменить то, что имеет место в действительности, и модифицировать или усилить структурированную ситуацию, ведущую к достижению терапевтической цели [1965].

(Erickson, 1980, Vol. IV, 58, p. 524)

Эмоционально корригирующий опыт может заметно отличаться у разных индивидов в зависимости от их проблем. Принципиально важная задача состоит в структурировании психотерапевтической ситуации таким образом, чтобы все эмоции были значительно усилены, поведение заторможено и потребность в поведении усилена. Тогда и только тогда возникает возможность направленного поведения, имеющего особенно важное значение [1965].

(Erickson, 1980, Vol. IV, 58, p. 523)

Затем, в результате конкретных и вполне реальных действий, пациент обретает глубокое чувство, что репрессивные барьеры разрушены, сопротивление преодолено, общение стало понятным, а его смысл более невозможно удерживать на символическом уровне.

(Erickson, 1954d, p. 128)

Психотерапия, основанная на непосредственном опыте, состоящая в использовании гипнотического транса и гипнотической регрессии, позволяет обучать пациентов умению все больше и больше контролировать ситуацию и постепенно изменять симптоматику, делая ее все менее тяжелой [1965].

(Erickson, 1980, Vol. IV, 10, p. 133)

К процессу наведения транса следует относиться как методу, открывающему пациенту новые формы обучения, позволяющему раскрыть нереализованные возможности обучаться и действовать по-новому, что затем может быть применено к самым различным вещам [1948].

(Erickson, 1980, Vol. IV, 4, p. 36)

Гипноз использовался для передачи некоторых специфических идей (что не удается сделать обычным образом) в связи с личностными потребностями и субъективными установками пациентов по отношению к проблеме снижения избыточного веса. Каждому была предоставлена возможность отнестись к проблеме снижения веса в соответствии со своими собственными, давно установившимися паттернами поведения, используемыми сейчас по-новому [1960].

(Erickson, 1980, Vol. IV, 16, p. 187)

Вы никогда не забываете об актуальной проблеме, но вы переводите ее в иные способы выражения посредством различных переживаний пациента. Так вы используете опыт их научения, чтобы справиться с текущими проблемами.

(Erickson & Rossi, 1979, p. 248)

Каждый человек может удовлетворительным для себя образом собрать воедино прошлый опыт научения.

(Erickson & Lustig, 1975, Vol. II, p. 5)

Пациент нуждается в помощи и не знает, на что обращать внимание, и поэтому лучше сосредоточить его внимание с помощью вопроса.

(Erickson, Rossi & Rossi, 1976, p. 165)

Пациентке задаются вопросы, они фиксируют ее внимание и вызывают мысли и ассоциации, неизбежные в ее будущем.

(Erickson & Rossi, 1979, p. 194)

Есть способ добиться у субъекта быстрых изменений — задавайте ему вопросы.

(Erickson & Rossi, 1981, p. 101)

Я не отвечаю прямо на ее вопросы, а сам задаю ей вопрос, который пробуждает ее собственный опыт непосредственного научения.

(Erickson & Rossi, 1979, p. 293)

С помощью косвенного внушения пациент приобретает возможность пройти через все эти довольно затруднительные процессы реорганизации и проецирования внутреннего опыта в соответствии с требованиями внушения [1948].

(Erickson, 1980, Vol. IV, 4, p. 39)

Намеренная неопределенность некоторых инструкций гипнотерапевта подталкивает бессознательный ум пациента к принятию на себя ответственности за его поведение. На сознательном же уровне субъекты могут лишь удивляться непонятности и необъяснимости ситуации, хотя они и отвечают на нее проявлением корригирующей бессознательной реакции.

(Erickson, 1954а, p. 173)

При работе над проблемами, вызывающими у пациента затруднение, вы пытаетесь найти интересный и оригинальный способ их решения. Так вы получаете способы решения самых разных проблем. Поэтому старайтесь сохранять максимальный интерес к решению проблемы и не обращайте внимания на трудности, возникающие при работе с ней. В психотерапии это часто доставляет большое удовольствие.

(Erickson, Rossi & Rossi, 1976, p. 258)

Вы превращаете одну задачу в другую. Так вы изменяете степень напряженности.

(Erickson & Rossi, 1979, p. 157)

Да, сейчас я трансформирую проблему фобии, помещая ее в систему отсчета, связанную с выполнением интеллектуальных задач, в чем пациентка чувствует себя очень уверенно.

(Erickson & Rossi, 1979, p. 333)

Было бы хорошо создать обучающую ситуацию, позволяющую обойти возможные психогенные элементы. Это может быть сделано с помощью вновь созданной обучающей ситуации, ассоциирующейся с ситуацией, бывшей в детстве [1965].

(Erickson, 1980, Vol. IV, 33, p. 319)

Это двухуровневое общение, при котором осуществляется работа с проблемой на метафорическим, символическом уровне.

(Erickson & Rossi, 1979, p. 257)

Такое двухуровневое общение напоминает тайный язык, употребляемый детьми.

(Erickson & Rossi, 1979, p. 265)

Мы не знаем, какое именно значение слов было использовано бессознательным этой пациентки.

(Erickson & Rossi, 1976, p. 159)

Росси: К чему вы пытаетесь обратиться с помощью этих аналогий с повседневной жизнью? К сознательному уму или к бессознательному?
Эриксон: Бессознательное все об этом знает!
Росси: И с помощью аналогий вы указываете бессознательному, какие именно психические механизмы необходимо использовать?
Эриксон: Да.

(Erickson, Rossi & Rossi, 1976, p. 218)

Необходимо создавать у нее потребность бессознательного запоминания идей [1965].

(Erickson, 1980, Vol. IV, 20, p. 221)

Гипноз позволяет проводить психотерапию на бессознательном уровне

Возможно, наиболее интригующим последствием гипнотического состояния, в особенности глубокого, является полное устранение из данной ситуации сознательного ума. Обычно психотерапия осуществляется путем создания у пациента мотивации пережить определенные внутренние или внешние события таким образом, чтобы способствовать их сознательной реорганизации. Однако бывают случаи, в которых сознательный ум оказывается настолько искаженным, закрытым, ригидным или находящимся во власти защитных механизмов, что ни одному из подходов не удается прорваться через эти защиты и вызвать какие-либо изменения. И даже чувство комфорта, возникающее при не очень глубоком гипнотическом состоянии, не поможет в преодолении барьеров сознательного ума, препятствующих новым формам обучения и реагирования. В такой ситуации необходимо полностью отстранить сознательный ум пациента, не позволяющий развиваться естественному процессу исцеления. У некоторых пациентов соответствующее непосредственное обучение просто не сможет произойти до тех пор, пока сознательный ум будет сохранять свою активную роль. В этих случаях глубокий гипноз помогает блокировать активность сознательного ума, позволяя пациенту достичь прогресса без участия сознания. При этом может быть достигнут необычайно большой успех в самооценке, самоисследовании и обретении нового научения — достигнут без дистресса и каких-либо сознательных искажений.

Нет особых причин ограничивать такое применение глубокой гипнотической диссоциации только наиболее трудными пациентами. Поэтому глубокий гипноз можно считать ценным и эффективным средством психотерапии, за исключением тех немногочисленных случаев, когда время и энергия, необходимые для обучения пациентов тому, как полагаться исключительно на бессознательный ум, явно превосходят время, которое может потребоваться для разрешения проблем на сознательном уровне.

Гипноз позволяет гипнотерапевту обмениваться идеями и информацией непосредственно с бессознательным пациента. Он освобождает бессознательное, чтобы оно могло в полной мере применить свои возможности для разрешения проблем пациента. Однако, что более важно, он дает пациентам возможность научиться доверять бессознательному, общаться с ним и использовать его обширные скрытые ресурсы. И, возможно, наиболее важная вещь, которой психотерапевт должен обучить пациента во время подготовки к гипнозу, при наведении гипноза и в самом гипнотическом состоянии, состоит в том, что субъект может и должен полностью доверять своему бессознательному уму и полагаться на него. Если пациент однажды научился этому, психотерапевтический процесс, как и вся его жизнь, проходит более гладко и эффективно. Бессознательное в этом случае получает возможность делать все, что оно может делать, а оно может — с помощью или без помощи терапевта — достигать понимания, проходить через переживания, вызывающие внутреннюю реорганизацию, и развивать мотивацию, необходимую для достижения цели психотерапии.

Почти шесть часов понадобилось для того, чтобы выяснить непригодность для этого пациента всех подходов на уровне сознательного ума [около 1936].

(Erickson, 1980, Vol. IV, 53, p. 476)

Многие эмоциональные проблемы легче разрешить, если в этом не будет участвовать сознательный ум.

(Erickson & Rossi, 1979, p. 173)

Несознаваемый конфликт может быть разрешен бессознательным образом [1944].

(Erickson, 1980, Vol. III, 21, p. 216)

Гипноз позволяет психотерапевту обращаться непосредственно к подсознанию со всеми его конфликтами, часто позволяя преодолевать сопротивление и давая возможность решить многие их тех проблем, которые иными путями разрешить не удается.

(Erickson, 1934, p. 612)

Гипноз дает как пациенту, так и психотерапевту возможность достичь бессознательного, имея дело непосредственно с его силами, лежащими в основе личностных нарушений. Это позволяет проявиться индивидуально значимому опыту пациента, и к данному опыту психотерапевту необходимо быть весьма внимательным [1945].

(Erickson, 1980, Vol. IV, 3, p. 34)

Только гипноз может обеспечить быстрый доступ к бессознательному, что, как показала история психотерапии, крайне важно при лечении острых личностных расстройств [1945].

(Erickson, 1980, Vol. IV, 3, p. 34)

Я понимаю, что вы можете приобрести свободный доступ к тому, что ваш сознательный ум знает о вашем теле, хотя и не осознает, что знает это; а также к тому, что знает ваше тело, но что при этом не осознается ни сознательным, ни бессознательным умом. Вы можете с равным успехом использовать все виды знания, которыми обладаете, — как телесное знание, так и умственное, применяя и то, и другое одинаково хорошо.

(Erickson & Rossi, 1979, p. 436)

Роль в гипнотерапии этого особого состояния сознания (называемого нами «бессознательное») состоит в том, что оно позволяет пациенту без влияния со стороны сознательного ума реагировать на приобретенный в прошлом опыт и на новые переживания, проявляющиеся по мере участия индивида в процессе психотерапии. Действительное соучастие пациента в психотерапии — вот основное требование к достижению эффективности лечения [1948].

(Erickson, 1980, Vol. IV, 4, p. 37)

Одно из наибольших преимуществ гипнотерапии состоит в возможности работать с бессознательным без сопротивления — или временами, невозможности — со стороны сознательного ума относительно принятия результатов психотерапии [1948].

(Erickson, 1980, Vol. IV, 4, p. 40)

Я разрушаю сознательные установки пациентки. Все ее вопросы находятся на сознательном уровне, но ответы требуют осуществления бессознательного поиска.

(Erickson & Rossi, 1976, p. 156)

Как я, так и вы хотели бы узнать о причинах вашего поведения. Мы оба знаем, что ответ на данный вопрос находится в бессознательном.

(Erickson, 1954d, p. 122)

Я бы хотел, чтобы вы поняли — неважно, что думают другие люди, неважно, что думаете вы: единственное, что важно — это ваше бессознательное знание.

(Erickson, Rossi & Rossi, 1976, p. 198)

Его сознательный ум зашел в тупик. Я подтверждаю это, говоря, что его бессознательное понимает намного больше, чем он сам. При этом я остаюсь в стороне от ситуации, никогда не говоря: «Я знаю все, что происходит». Не я знаю это, а ваше бессознательное.

(Erickson & Rossi, 1979, p. 256)

Я должен добиться бессознательного понимания того, что говорю. Это будет бессознательное понимание самой пациентки. Оно не ограничено моими идеями.

(Erickson & Rossi, 1979, p. 172)

Для человека очень важно знать, что его бессознательное умнее его самого. В бессознательном накоплено больше информации. Мы знаем, что бессознательное может делать многое; важно убедить в этом пациента. Субъекты должны позволять своему бессознательному действовать и не зависеть так сильно от сознательного ума. Это делает их функционирование более совершенным.

(Erickson, Rossi & Rossi, 1976, p. 9)

Ваше бессознательное знает, что и как необходимо делать. Вам необходимо позволить потребностям бессознательного полностью проявиться, сообщая мне об этом.

(Erickson & Rossi, 1979, p. 240)

Ваше бессознательное само сделает то, что необходимо сделать.

(Erickson & Rossi, 1977, p. 50)

На бессознательном уровне он знал, как следует реагировать.

(Erickson & Rossi, 1981, p. 211)

Вы говорите, что ваш сознательный ум неуверен и находится в замешательстве. Это происходит по той причине, что сознательный ум забывает. А мы знаем, что бессознательное имеет доступ ко многим воспоминаниям, образам и переживаниям, которые оно может сделать доступными для сознательного ума так, чтобы вы могли разрешить проблему.

(Erickson, Rossi & Rossi, 1976, p. 67)

Когда ваш сознательный ум не способен что-либо понять, он говорит: «Подождите минуту, мне необходимо собраться с мыслями». Что вы говорите на самом деле? Фактически следующее: «Мне поможет мое бессознательное».

(Erickson & Rossi, 1981, p. 208)

Росси: Это очень важное научение, поскольку оно позволяет пациентке признать ценность исследования ее бессознательных возможностей, превосходящих все то, что может представить сознательный ум.
Эриксон: Да, это верно.

(Erickson, Rossi & Rossi, 1976, p. 173)

Пациент должен доверять своему бессознательному.

(Erickson & Rossi, 1979, p. 257)

Ее сопротивление не было направлено ни на меня, ни на сам процесс научения. Она просто не полностью верила, что бессознательный ум способен помочь ей обрести необходимое научение.

(Erickson, Rossi & Rossi, 1979, p. 162)

Заставьте замолчать ваш сознательный ум с его дурацкими требованиями лекарств; позвольте бессознательному уму делать его работу.

(Erickson & Rossi, 1979, p. 240)

У самого пациента нет необходимости двигаться, говорить и делать что-либо; ему надо просто дать возможность бессознательному уму сделать все необходимое. Сознательный ум при этом не делает ничего — обычно он даже не проявляет интереса к происходящему.

(Erickson & Lustig, 1975, Vol. 2, p. 2)

Достаточно, чтобы ваш бессознательный ум понимал происходящее.

(Erickson & Rossi, 1981, p. 72)

Гораздо более важной является ваша готовность доверять бессознательному уму делать все, что может быть интересным и ценным для вас.

(Erickson, Rossi & Rossi, 1976, p. 68)

Вам следует полагаться на бессознательное.

(Erickson, Rossi & Rossi, 1976, p. 207)

Вы можете довериться бессознательному уму.

(Erickson & Rossi, 1979, p. 366)

Эта пациентка позволила заняться ее проблемой бессознательному уму, а не сознательному [1938].

(Erickson, 1980, Vol. III, 17, p. 175)

Субъекты часто нуждаются в том, чтобы их научили, как реализовать свои способности адекватно функционировать как на сознательном, так и на бессознательном уровне [1952].

(Erickson, 1980, Vol. I, 6, p. 145)

Я бы хотел, чтобы пациентка научилась использовать свое бессознательное. Я не знаю, как и где это необходимо делать, поэтому не пытаюсь давать ей конкретные указания.

(Erickson & Rossi, 1981, p. 108)

Пациентка была проинструктирована, что ее бессознательное будет таким образом управлять ее сознательным умом, чтобы она смогла понять сущность гипноза и гипнотического опыта любым приемлемым для нее образом [1952].

(Erickson, 1980, Vol. I, 6, p. 157)

В гипнотерапии одно из основных соображений связано с различением переживаний пациента (1) во время наведения транса и (2) при непосредственном пребывании в этом состоянии… И психотерапевту, и пациенту необходимо уметь делать такое разграничение. В первом случае это необходимо для более эффективного руководства поведением пациента, а во втором — чтобы научиться различать сознательные и бессознательные паттерны поведения [1948].

(Erickson, 1980, Vol. IV, 4, pp. 36—37)

Чтобы достичь такого разграничения, следует подчеркнуть, что наведение транса является подготовкой пациента к состоянию особого типа, в котором новое обучение будет использовано для иных целей и другим образом [1948].

(Erickson, 1980, Vol. IV, 4, pp. 37)

Так пациент принимает гипнотические внушения и действует в соответствии с ними без осознавания и без возникновения защитных реакций. Таким образом, субъект позволяет этим внушениям стать частью его ментальных паттернов, часто достаточно фундаментальных, получая дополнительное средство для преодоления его конфликтов. Тем самым он обретает новые психические средства, которое не нуждаются в проверке со стороны сознательного ума.

(Erickson, 1934, p. 613)

Многие из душевно больных пациентов, — казалось бы, безнадежно больных — могут быть в достаточной степени мере вылечены, если врач будет рассматривать гипноз как способ сообщения идей и понимания, а также как способ обретения полезного и неосознаваемого знания о самом себе — знания, скрытого в том, что обычно называется бессознательным [1957].

(Erickson, 1980, Vol. IV, 6, p. 74)

На сознательном уровне не существует способов давать инструкции бессознательному.

(Erickson & Rossi, 1977, p. 43)

Вам нужно все делать по-своему, и вы не знаете, в чем состоит это «по-своему».

(Erickson & Rossi, 1977, p. 43)

Вы можете разработать искусство своего функционирования, создать его паттерны. Самый легкий и приятный способ сделать это — обдумать все на бессознательном уровне.

(Erickson & Rossi, 1979, p. 338)

Ваш бессознательный ум многому научился и знает, что может функционировать сам по себе. Сознательный ум учится у бессознательного, используя все то научение, которое есть в бессознательном, так же как и прошлый опыт, к которому имеет доступ бессознательный ум.

(Erickson & Lustig, 1975, Vol. I, p. 9)

Активность сознательного ума в психотерапевтической ситуации не имеет особого значения, а единственное, что действительно важно, — это реорганизация бессознательного мышления без участия сознания [1956]

(Erickson, 1980, Vol. IV, 49, p. 441)

Использование гипноза в качестве техники произвольного и намеренного перекладывания на пациентов бремени ответственности за психотерапевтические результаты, и повторяющееся и выразительное утверждение, и подтверждение им собственных желаний, потребностей и намерений в их собственных выражениях и на уровне их собственного бессознательного функционирования способствует тому, что психотерапевтические цели постепенно превращаются в личные цели самого пациента [1964].

(Erickson, 1980, Vol. IV, 19, p. 211)

Человек действительно хочет делать определенные вещи. Я говорю его бессознательному, что сознательный ум не обладает необходимыми для этого паттернами. Так я привожу сознательный ум в состояние гнева, и он начинает выполнять необходимую работу, в то время как бессознательное помогает создать необходимые мозговые паттерны [около 1965].

(Erickson, 1980, Vol. IV, 34, p. 326)

Позвольте неосознаваемой психотерапии оставаться неосознанной

В гипнотическом состоянии бессознательное пациента приобретает возможность достичь желаемого психотерапевтического понимания. Гипнотерапевт помогает данному процессу и стимулирует его с помощью инструкций и общего руководства, но в основном позволяет бессознательному пациента своим собственным способом и за свое собственное время приобрести необходимое психотерапевтическое понимание и способности. В то время как внимание пациентов сосредоточено на внутренних событиях и субъект проявляет свои ответные реакции на уровне бессознательного ума, гипнотерапевт может направлять внимание пациента к отдельным воспоминанием, мыслям, способностям или переживаниям, которые не доступны для субъекта в его обычном состоянии сознания. Более того, при этом пациент может объективно исследовать свои проблемы и сообщать обо всех своих открытиях гипнотерапевту, который затем использует данную информацию для дальнейшего переобучения субъекта и реорганизации его поведения, либо чтобы вызвать дополнительные гипнотические переживания, показывающие индивиду полезные альтернативные способы разрешения проблем.

Гипнотерапевт должен быть очень внимательным и осторожным, чтобы не вмешаться нежелательным образом в ход событий и не проецировать на пациента свои собственные представления о том, как должны разрешаться проблемы. Необходимо всегда учитывать личностные потребности пациентов, сохраняя при этом конфиденциальность происходящего и помогая субъекту разрешать проблемы собственными способами и на бессознательном уровне. При этом пациенту следует обсуждать свои мысли с психотерапевтом не в большей мере, чем он считает необходимым.

Кроме того, пациентам необходимо предоставить возможность проецировать результаты своих бессознательных психотерапевтических усилий на уровень сознательного ума наиболее удобным для них способом и в наиболее удобное для них время. Иногда психотерапия, происходящая на бессознательном уровне, остается все время бессознательной. При этом ни психотерапевт, ни пациент не будут точно знать, что именно происходило и какие действующие силы вовлечены в эти процессы. Единственное, что им известно: бессознательное получило возможность справиться с проблемой и произошло желаемое изменение в эмоциях, мыслях и поведении. Иногда пациент может осознавать бессознательные проявления, неизвестные психотерапевту, и наоборот. Обычно со временем и психотерапевт, и пациент могут предложить определенные объяснения хода терапии и терапевтических изменений, но поступать таким образом следует лишь в том случае, если это будет полезно для пациента.

Роль гипнотерапевта в данном процессе состоит вовсе не в том, чтобы проявлять любопытство к деталям происходящего, как и не в том, чтобы входить в конфронтацию с сознательным умом пациента. Психотерапевту во время гипнотической процедуры необходимо обеспечить передачу бессознательного психотерапевтического понимания сознательному уму пациента, предлагая бессознательному внушения, связанные с различными методами передачи такого понимания (сновидения, внезапные озарения или оговорки).

Обычно такой перенос или интеграция бессознательного и сознательного не происходит без согласия сознательного ума. Поэтому может быть действительно необходимо спрашивать разрешения пациента перед тем, как внушать ему такой перенос. Эриксон советовал предоставлять бессознательному возможность самостоятельно принимать решения, когда и как предпринять тот или иной решающий прорыв. Форсирование преждевременного осознания может вызвать сопротивление и замешательство. Но если клиента не подталкивать, не поощрять осознавать те или иные вещи, когда пришло подходящее для этого время, то в психотерапевтическом процессе возникают нежелательные задержки.

Идея, что бессознательное должно стать осознанным так быстро, как это возможно, часто приводит лишь к возникновению весьма неприятной и тревожащей пациента смеси бессознательного и сознательного замешательства, тормозя развитие процесса психотерапии [1948].

(Erickson, 1980, Vol. IV, 4, p. 48)

Многие психотерапевты считают почти аксиомой, что успех психотерапии зависит от осознания бессознательного. Если задуматься о той неизмеримо важной роли, которую бессознательное играет в переживаниях индивида — с самого детства и на протяжении всей его жизни, — то не будет возникать ожиданий сделать осознанным больше, нежели малую его часть. Более того, бессознательное само по себе, не трансформированное в осознанное, составляет весьма существенную часть психологического функционирования индивида.

(Erickson, 1953, p. 2)

Вы защищаете пациента. Вы защищаете его сознательный ум, оставляя это самопонимание неосознанным.

(Erickson, Rossi & Rossi, 1976, p. 256)

Пациентке внушалось, что все ее потребности могут быть удовлетворены адекватным и приятным для нее образом, вызывающим интерес и не приводящим к каким-либо эмоциональным последствиям. Ей предлагалось принять такую возможность, даже если она на самом деле не знала, что все это значит [примерно 50-е годы].

(Erickson, 1980, Vol. IV, 44, p. 389)

В чем бы ни состояла природа и сила гипнотических взаимоотношений, они не нарушают права на сохранение тайны личной жизни. Очевидно, что это право относится к бодрствующему состоянию, от которого зависит его защита.

(Erickson, 1939, p. 401)

На протяжении всей своей жизни человек обучается тому, что разговаривать во сне считается социально неприемлемым. Очень многие люди боятся, что таким образом во сне или в гипнотическом трансе они смогут повредить своим интересам.

(Erickson, Rossi & Rossi, 1976, p. 131)

Мне необязательно знать, в чем состоит ваша проблема, чтобы устранить ее.

(Erickson & Rossi, 1979, p. 172)

Пациенту необязательно знать, что осуществляется психотерапия… а психотерапевту необязательно знать, почему пациент нуждается в психотерапии.

(Zeig, 1980, p. 153)

Осуществляя психотерапию, не пытайтесь выяснить все сразу. При наличии глубокого вытеснения выясняйте безопасные вещи.

(Zeig, 1980, p. 57)

Клиентка возразила, что эти события позабыты, и им лучше оставаться забытыми. Она выразительно заявила, что не будет помнить их, когда проснется.

(Erickson, 1954с, p. 276)

Пациентка сказала, что не хочет осознавать какие-либо из забытых воспоминаний, восстановленных во время гипноза, поскольку «они позабыты, такими и должны оставаться».

(Erickson, 1954с, p. 277)

На задворках своего ума — такое выражение вполне уместно — мы обладаем знанием об очень многих вещах, хотя иногда при попытках проявить это знание у нас возникают трудности.

(Erickson & Lustig, 1975, Vol. 2, p. 3)

Была использована экспериментальная процедура, которая определенным образом позволила бессознательному пациентки, искаженному и дезорганизованному в своем функционировании, обрести удовлетворительную роль в ее переживаниях, не становясь при этом частью сознания.

(Erickson, 1953, p. 6)

Бессознательному субъекта было обеспечено особое научение, а позже была создана возможность проявить это специфическое научение в соответствии с внутренними потребностями личности.

(Erickson, 1954с, p. 282)

Бессознательное пациентки должно осуществить тщательный поиск всех возможных способов контролирования своего поведения, его изменения и интерпретации или же любым иным путем сделать все возможное для удовлетворения ее потребностей [1964].

(Erickson, 1980, Vol. I, 13, p. 322)

Есть иного различных способов функционирования ума, с помощью которых бессознательное может соединяться с сознательным. Есть много способов, с помощью которых бессознательный ум может избегать сознательного, так что сознательный ум даже не будет знать об этом.

(Erickson, Rossi & Rossi, 1976, p. 68)

Единственно важная для вашего бессознательного вещь — увидеть, что вы действительно чувствуете себя комфортно со всеми своими воспоминаниями.

(Erickson & Rossi, 1979, p. 305)

Бессознательное знает, что мы могли бы обучиться многим вещам без нежелательного вторжения в личность.

(Erickson, Rossi & Rossi, 1976, p. 207)

Обучение пациента тому, чтобы он сообщал о деятельности бессознательного и воздерживался от его осознавания, значительно ускоряет процесс психотерапии [1964]

(Erickson, 1980, Vol. I, 13, p. 305)

Слишком многие психотерапевты пытаются восстановить переживание все сразу, полностью.

(ASCH, 1980, Запись лекции, 8. 08. 1964)

А сейчас о сделанных вами открытиях. Некоторые из них имеют личный характер и принадлежат исключительно вам, иными вы хотели бы поделиться лишь с некоторыми людьми, а есть и такие, о которых вы готовы рассказать многим.

(Erickson & Rossi, 1979, p. 388)

Иногда у меня могут быть секреты с вашим бессознательным.

(ASCH, 1980, Запись лекции, 8.08.1964)

Упоминание «секретного соглашения» между гипнотизером и бессознательным умом субъекта много раз подтверждало свою чрезвычайную эффективность как средство достижения глубокого транса у субъектов, проявлявших в иных случаях очень высокую агрессивность и сопротивление [1952].

(Erickson, 1980, Vol. I, 6, p. 158)

При гипнотерапии не больше причин объяснять пациенту его симптомы без учета его собственных интересов, чем при психоанализе [1939].

(Erickson, 1980, Vol. III, 23, p. 253)

Поскольку вам приходится иметь дело с человеком, обладающим как сознательным, так и бессознательным умом, достижение хороших результатов у пациента, находящегося в глубоком трансе, еще не означает, что пациент воспользуется ими в обычном бодрствующем состоянии. В этом случае должна была бы происходить интеграция бессознательного и сознательного типов научения… Именно по данной причине столь важно соединить бессознательное научение с сознательным… а при работе с пациентом всегда необходимо определить, насколько быстрым и глубоким должен быть процесс интеграции бессознательного научения с сознательным.

(Erickson & Rossi, 1981, p. 6)

Часто весь процесс общения происходит на бессознательном уровне, но длительный процесс неосознаваемого общения может завершаться внезапным постижением происходящего на уровне сознательного ума [1966].

(Erickson, 1980, Vol. II, 34, p. 353)

При использовании гипноза часто соответствующая форма психотерапии направлена на бессознательное, но при этом терапевт не учитывает насущной необходимости либо позволить пациенту интегрировать бессознательное с сознанием, либо сделать обретенное на бессознательном уровне понимание при необходимости полностью доступным для сознательного ума [1948].

(Erickson, 1980, Vol. IV, 4, p. 40)

Кроме того, гипноз дает возможность работать с пациентом на двух уровнях осознавания, и субъект может без всякой опасности для себя подходить к полному пониманию сущности травматического опыта, который был вытеснен как невыносимо болезненный — в начале на бессознательном, а затем и на сознательном уровне.

(Erickson & Rossi, 1979, pp. 358—359)

Психотерапевт пытается проводить сеанс гипноза на бессознательном уровне, предоставляя затем пациенту возможность по необходимости переносить приобретаемые понимания и инсайты на уровень сознательного ума.

(Erickson, 1977b, p. 21)

В то же время психотерапевт дает пациенту возможность соприкоснуться с реальными фактами на бессознательном уровне, а также позволяет сознательному уму пациента быть свободным от навязчивой занятости проблемой [1938].

(Erickson, 1980, Vol. III, 17, p. 175)

Так, постепенно, шаг за шагом, субъект может интегрировать свое бессознательное обучение со своим сознательным поведением корригирующим образом, ведущим к более эффективному приспособлению [1948].

(Erickson, 1980, Vol. IV, 4, p. 45)

Когда ответ пациента начинает обсуждаться, в особенности если мнение сознательного ума противоположно бессознательному, пациент проявляет замешательство, а иногда непроизвольно осознает или ощущает, что ответ бессознательного безусловно верен [1964].

(Erickson, 1980, Vol. I, 13, p. 305)

Между сознательной и бессознательной системами мыслей и чувств, связанной с образами родителей, была установлена прямая связь… Это привело к почти немедленному освобождению от невротических и эмоциональных симптомов, серьезно беспокоивших пациента [1938].

(Erickson, 1980, Vol. III, 17, p. 176)

При правильном подходе гипнотерапия должна быть в одинаковой мере ориентирована как на сознательный, так и на бессознательный уровни, поскольку интеграция всей личности является наиболее желанной целью психотерапии [1948].

(Erickson, 1980, Vol. IV, 4, p. 40)

Результаты бессознательного функционирования со временем могут стать сознательными. Но вначале им необходимо выйти за пределы сознательного представления о том, что является возможным, а что нет.

(Erickson, Rossi & Rossi, 1976, p. 10)

Важность восстановления в процессе психотерапии утраченных воспоминаний вполне обоснована, а гипноз часто предлагает наиболее прямой путь к этим воспоминаниям, хотя и оставляет нерешенной задачу интегрировать воспоминания в бодрствующем состоянии, перекладывая решение нелегкой задачи на психотерапевта [1944].

(Erickson, 1980, Vol. IV, 4, p. 20)

В отношении некоторых аспектов проблемы пациента желательна прямая интеграция под руководством психотерапевта; в других случаях бессознательное должно просто стать доступным для сознательного ума, создавая таким образом возможность для спонтанной интеграции без какого-либо непосредственного воздействия со стороны психотерапевта [1948].

(Erickson, 1980, Vol. IV, 4, p. 40)

Желательно иметь дело с бессознательным умом, осуществлять психотерапию на этом уровне, а потом уже переносить полученные результаты на уровень сознательного ума.

(Erickson, 1977b, p. 21)

Нет никакой причины, по которой психоаналитически ориентированный исследователь или психотерапевт, использующий гипноз, должен был бы навязывать пациентам материал, полученный под гипнозом, как это делал традиционный гипнотизер в раннем, более наивном периоде, когда еще не были полностью поняты силы сопротивления [1939].

(Erickson, 1980, Vol. III, 23, p. 253)

В гипнотическом состоянии, так же как и в бодрствующем, можно получать информацию от бессознательного, а затем так мотивировать целостную личность, что будет происходить все более возрастающее взаимодействие сознательных и бессознательных аспектов личности, а сознательный ум постепенно сможет преодолеть силы сопротивления и обрести понимание, свойственное бессознательному [1939].

(Erickson, 1980, Vol. III, 23, p. 253)

Росси: В глубоком трансе можно внедрить внушение слишком глубоко, и тогда между сознательным и бессознательным не будет вообще никакого связующего моста, и это внушение не сможет проявиться на уровне сознательного ума. Такое внушение можно считать психотерапевтически неэффективным.
Эриксон: Вот потому я и строю заново эти связующие мосты.

(Erickson & Rossi, 1979, p. 177)

При работе отдельно с бессознательным создается возможность регулировать и контролировать степень психотерапевтического прогресса пациента и осуществлять интеграцию таким образом, который будет приемлемым для сознательного ума [1948].

(Erickson, 1980, Vol. IV, 4, p. 41)

В бессознательном каждого пациента есть большое количество идей, неведомых сознательному уму. Бессознательное сможет использовать эти идеи в соответствии с естественными потребностями и желаниями целостной личности, претворяя их в реальность повседневной жизни в виде спонтанного ответного поведения в соответствующих ситуациях.

(Erickson, 1954а, p. 282)

Все, что я говорю вам, возвращается обратно, переведенное на ваш собственный язык, соответствующий вашему способу понимания. В будущем у вас может возникать внезапное озарение, приходить понимание, о котором вы даже не думали раньше. Так ваш бессознательный ум подпитывает сознательный ум тем, что вы уже знали, но не знали, что вы их знаете. Потому что все мы учимся по-своему.

(Zeig, 1980, p. 224)

Росси: Можно сказать, что необходимо позволить бессознательному «взять на себя ведение всех дел», чтобы бессознательное преобладало, позволяя проявиться скрытым потенциальным возможностям, имеющим для пациента психотерапевтическую ценность. Разве не в этом сущность вашего подхода?
Эриксон: Да.

(Erickson & Rossi, 1981, p. 74)

У пациента в бессознательном возникает понимание будущего, и тогда жизненные ситуации представляют реальные возможности для воплощения данных идей в поведении, соответствующем внутренним потребностям и желаниям субъекта.
Способ, которым пациент сможет сделать свои фантазии частью реальной жизни, будет находиться в соответствии с естественной эволюцией спонтанного поведенческого реагирования на реальность.

(Erickson, 1954c, pp. 282—283)

Когда пациентка достигла своих целей, на уровне бессознательных мотиваций она почувствовала непреодолимую потребность вербализовать свои первоначальные жалобы, выражая их с совершенно новым пониманием и перспективой [1965].

(Erickson, 1980, Vol. IV, 20, p. 222)

Выводы

Гипноз является психотерапевтическим инструментом, увеличивающим возможности доступа к скрытым потенциальным возможностям, помогающим преодолеть барьеры сознательного ума и позволяющим пациенту приобрести необходимое психотерапевтическое научение, возникающее первоначально на бессознательном уровне, а затем разделяемое сознательным умом на основе принципа «принимать все, как оно есть». Гипноз просто стимулирует некоторые обычные психотерапевтические процессы, поэтому сам по себе он не является формой психотерапии.

12. Использование гипноза в психотерапии: конкретные техники

Хотя применение гипноза принципиально не изменяет цели психотерапии и ее процедуру, оно дает пациенту возможность пережить многие вещи, научиться им и сделать то, что в обычном состоянии бывает трудно или даже невозможно. Особенно это справедливо в тех случаях, когда пациенты во время транса приобретают умение функционировать более полноценным образом на бессознательном уровне. В некоторых случаях пациенты прогрессируют самостоятельно, будучи погруженными в глубокий транс и получив инструкции использовать свои новые умения, для того чтобы сделать то, что необходимо. Некоторые пациенты обучаются в трансе всему необходимому с минимальной степенью косвенного или общего руководства.

Однако большинству пациентов требуется специальное обучение и указания, чтобы они могли научиться конструктивно применять свои гипнотические способности. В таких обстоятельствах гипнотерапевт должен быть подготовлен к тому, чтобы принять более активную роль в обучении и процессе самоисследования. Кроме того, гипнотизер должен быть знаком с конкретными техниками, использовавшимися Эриксоном для получения необходимой информации, для выработки эффективных планов будущего прогресса и более объективной оценки внутренних и внешних реалий, а также для высвобождения подавленных воспоминаний и их переоценки. Техники, необходимые для достижения этих целей, а также общие соображения, связанные с их применением, являются основной темой высказываний Эриксона, приводимых в настоящей главе.

Идеомоторные реакции

Известны многочисленные случаи, когда пациент просто не способен выдавать на сознательном уровне информацию, необходимую для успеха психотерапии. Этому могут препятствовать какие-либо убеждения на уровне сознательного ума, либо локализация данной информации исключительно в бессознательном, что делает ее недоступной для индивида на сознательном уровне. В любом случае может быть выгодно получать информацию непосредственно из бессознательного без ее предварительного осознавания.

Однако если просто предложить загипнотизированному индивиду сообщить на вербальном уровне необходимую информацию, это скорее всего не даст никакого результата. Большинство субъектов при общении с гипнотизером используют сознательный ум, обращаясь к сознанию, чтобы сообщить то, что они наблюдали, когда их сознание было обращено к бессознательному функционированию. Разговор с загипнотизированным пациентом напоминает попытки беседы со спящим, которому предлагают рассказать о своих сновидениях; при этом субъект будет то погружаться в сон, то выходить из него, периодически рассказывая о дальнейшем развитии сновидения. Хотя сообщений такого типа может быть вполне достаточно для понимания того, что именно переживает субъект, при этом довольно трудно адекватным образом достичь глубоко вытесненного и несущего высокую эмоциональную заряженность материала. Скорее всего, бессознательное будет продолжать предохранять сознательный ум, не давая доступа к необходимой информации, либо же сам сознательный ум начнет отрицать или искажать предоставляемую ему информацию.

Хотя есть возможность начать вербальное взаимодействие непосредственно с бессознательным загипнотизированного пациента, многие субъекты находят для себя довольно затруднительным научиться участвовать в автоматической и непреднамеренной вербализации необходимой информации. Большинству людей гораздо легче научиться автоматической и бессознательной двигательной реакции — например, непроизвольным движениям пальцев. Загипнотизированные субъекты могут быть обучены, как позволять себе эти бессознательные ответные реакции без участия в них сознательного ума. Затем их можно научить, что движения пальцев одной руки будут означать «да», а другой — «нет». Таким образом может быть получен как бессознательный ответ на многие вопросы, так и большое количество новой информации, хранившейся в бессознательном.

Некоторые гипнотизеры устанавливают специально разработанный код для подачи сигналов пальцами, когда движение каждого пальца имеет собственное значение — например, «может быть» или «никогда». Другие полагаются на бессознательные движения головы или ног пациента. В сущности, не имеет значения, какая именно идеомоторная система используется в данном случае. Если взять небольшой груз и подвесить его, подобно маятнику, на нити между большим и указательным пальцами, он будет раскачиваться в любом направлении, реагируя на незаметные идеомоторные движения руки. Эти движения могут быть использованы для того, чтобы передавать ценную бессознательную информацию, так же как и движения пальцев. Движение дощечек с буквами на спиритическом сеансе представляет собой классический пример идеомоторной реакции. Основная польза от сигналов, подаваемых движениями пальцев, состоит в том, что такие движения могут быть довольно легко преобразованы в автоматическое рисование или автоматическое письмо.

Ни одна из идеомоторных систем не требует погружения в глубокий транс для эффективности своего использования. Обычно бодрствующие люди проявляют вполне удовлетворительную бессознательную реакцию, если им обеспечить возможность идеомоторного проявления данной реакции и дать специальные задания, чтобы занять или отвлечь их внимание на уровне сознательного ума. Многие довольно часто что-то рисуют или чертят в то время, когда они заняты выполнением какого-то другого задания. Полученный таким образом результат может быть столь же насыщен бессознательными символическими сигналами, как и автоматический рисунок у глубоко загипнотизированного субъекта. Следует помнить, что вызывание простой идеомоторной реакции — движения пальцами или левитации руки — довольно часто использовалось Эриксоном как средство наведения гипнотического состояния, поскольку для того, чтобы позволить проявиться идеомоторным сигналам, люди должны войти хотя бы в умеренное диссоциативное состояние. Такая диссоциированная реакция может быть использована в качестве сигнала, указывающего на возникновение кратковременного состояния транса, для подтверждения субъекту наличия транса и для усиления диссоциированного внутреннего фокуса внимания, столь необходимого как для гипноза, так и для процесса бессознательного общения.

Обучая пациента тому, как развивать у себя самые незначительные идеомоторные проявления, можно вызвать автоматический рисунок и автоматическое письмо. Такие виды ответной реакции открывают прямой доступ к пониманию бессознательного. К сожалению, получаемые в результате использования автоматического письма тексты часто содержат слишком много метафор, игры слов и символических намеков, которые трудно или вообще невозможно расшифровать. Вероятность возникновения таких проблем уменьшается, если гипнотизер убеждает бессознательное пациента в том, что полученная информация будет храниться в тайне от его сознания и использоваться с предосторожностями. Иногда такие кодированные сообщения служат той же цели, что и сновидения, а их послания в символической форме представляют то, что сознательный ум пациента не может или не хочет понять до тех пор, пока не будет соответствующим образом подготовлен. Тогда в мгновенной вспышке озарения значение данных посланий становится понятным, и у субъекта происходит перенос психотерапевтически значимого обучения с бессознательного уровня на сознательный.

Вы не можете форсировать усилия пациентов, но можете дать им раскрыться полнее, предоставляя возможность проявить идеомоторные реакции, не доступные для сознательного ума.

(Erickson & Rossi, 1981, p. 145)

Намеренно расширяя дистанцию между сознательной и бессознательной частью психики, мы приобретаем возможность установить связь с бессознательным более простым образом, чем когда обе части личности используют для этого такое средство, как речь [1939].

(Erickson, 1980, Vol. III, 17, p. 174)

Если с помощью определенных способов можно дать возможность различным аспектам психики выражать себя через простые и прямые методы общения, то каждый из таких аспектов может выражать себя более явственно и с меньшим внутренним сопротивлением [1939].

(Erickson, 1980, Vol. III, 17, p. 174)

Автоматический рисунок и автоматическое письмо могут быть дополнительными средствами доступа к бессознательному.

(Erickson, 1980, Vol. III, 23, p. 252)

При одновременном выполнении двух раздельных и не связанных друг с другом заданий, каждое из которых связано с другим уровнем осознания, что обычно невозможно на одном уровне сознания, существенное техническое соображение состоит в необходимости обеспечить определенные формы мотивации, достаточные для того, чтобы активизировать освоенную деятельность, продолжающую действовать на одном уровне сознания, вне зависимости от начала или продолжения другой деятельности на другом уровне [1941].

(Erickson, 1980, Vol. I, 19, p. 410)

Я сказал ей, что на сознательном уровне у нее может быть ошибочная убежденность в том, что она не способна к автоматическому письму, хотя я считаю что в действительности она вполне может это сделать. Таким образом, я вновь обращаюсь к ее бессознательному.

(Erickson & Rossi, 1976, p. 159)

Некоторые люди — их довольно много — считают, что для овладения автоматическим письмом они должны пройти через такой же процесс обучения, который был необходим им, чтобы научиться писать. Они снова и снова демонстрируют свою убежденность в этом.

(Zeig, 1980, p. 222)

Рисование в гипнотическом состоянии вертикальных или горизонтальных линий может быть хорошим способом постепенного перехода к автоматическому письму для тех субъектов, которым иначе сделать это не удается [1961].

(Erickson, 1980, Vol. I, 5, p. 135)

Да, обычно при автоматическом письме существенно экономятся силы.

(Erickson & Rossi, 1979, p. 405)

Психотерапевт никогда не должен говорить пациенту, что для бессознательных ответов почти всегда характерен сильный элемент персеверации [1964].

(Erickson, 1980, Vol. I, 13, p. 305)

Однако эта персеверация идеомоторной активности будет гораздо более кратковременной, если бессознательное хочет, чтобы об этом знало сознание; при этом латентный период и диссоциированный характер реакции существенно уменьшаются, хотя бессознательные ответы могут быть значительно отсрочены, пока бессознательное проходит через процесс формулирования своего ответа и принятия решения о том, высказывать его или нет [1964].

(Erickson, 1980, Vol. I, 13, p. 305)

В данном случае мы не наблюдаем со стороны сознательного ума никаких помех процессу автоматического письма [1941].

(Erickson, 1980, Vol. I, 19, p. 409—410)

Это свидетельствует о том, что при использовании только лишь одной формы общения борьба между экспрессивными и репрессивными силами может возрастать [1938].

(Erickson, 1980, Vol. III, 17, p. 174)

Возможно, наличие столь хорошо организованной двойственной личности может быть существенным предварительным условием для успешного применения таких методов, как автоматическое рисование и автоматическое письмо, созерцание зеркала и т.п., поскольку их успешность зависит от наличия довольно высокой степени истерической диссоциации [1939].

(Erickson, 1980, Vol. III, 23, pp. 251—252)

В расшифровке автоматического письма, так же как и в интерпретации сновидений, каждый из элементов может иметь двойное и даже тройное значение [1940].

(Erickson, 1980, Vol. III, 18, p. 186)

Когда пациентка сказала, что написанное выглядит «странно», это значило, что оно было чуждым ее сознанию. Следует полностью осознавать возможное двойное значение некоторых слов — например, английское «sun» (солнце) по своему звучанию напоминает «son» (сын) и может восприниматься в таком значении. Вам необходимо всегда помнить о подобной возможности. Да, у меня могут быть свои представления о том, что означают те или иные вещи, но я не стану предлагать пациентке раскрывать то значение, которое она вкладывает в свои слова.

(Erickson & Rossi, 1979, p. 410)

Когда человек в трансе говорит некоторые вещи, о которых вы знаете, что это ложь, необходимо учесть и то, что эти слова просто могут иметь другое значение…
В некотором смысле человек действительно говорит правду — правду, увиденную со своей, совершенно иной точки зрения. И помните, что вам как психотерапевту также приходится иметь дело со своими собственными, достаточно ригидными установками и взглядами.

(Erickson, Rossi & Rossi, 1976, p. 256)

Можно сделать неосознаваемое знаемым, не делая его знаемым. Вы делаете его знаемым с помощью автоматического письма. Вы делаете его незнаемым, складывая лист бумаги и откладывая его до тех пор, пока сознание не будет к этому готово.

(Erickson & Rossi, 1976, p. 166)

Вы не пытаетесь проявлять неуместное любопытство и позволяете пациентке скрывать то, что она считает необходимым, чтобы чувствовать себя в большей безопасности… Я тоже не проявляю любопытства и не пытаюсь читать, что она написала.

(Erickson & Rossi, 1979, p. 379)

Проекция в будущее

Внимание Эриксона было прежде всего сосредоточено не на прошлых проблемах его пациентов, а на том, как они смогут в будущем приспособиться к реальной жизни. Поэтому первейший вопрос, с которым сталкивается психотерапевт, — по крайней мере, психотерапевт эриксоновской ориентации — «Что сейчас я или мой пациент могли бы сделать, способствуя благоприятным изменениям в будущем?» Это важный и весьма интригующий вопрос. К сожалению, большинство психотерапевтов полностью берут ответ на себя, определяя, что, по их мнению, должно произойти и какие именно изменения, по их мнению, являются желательными.

Эриксон же считал, что только сам пациент может реалистично ответить на этот вопрос, поскольку именно он обладает уникальными паттернами отношений, потребностей и событий, управляющих всей его жизнью. И хотя объективная информация и оценка реалистических возможностей в будущем не может быть получена с помощью сознательного ума, бессознательный ум обладает такой возможностью.

Этот аргумент создает основу наиболее удивительного, уникального и потенциально полезного психотерапевтического подхода, разработанного Эриксоном, — гипнотической проекции человека в воображаемое успешное будущее с последующим анализом реакции и переживаний субъекта, приведших к такому результату. Затем следует постгипнотическое внушение бессознательному, с помощью которого человек осуществит все те конкретные вещи, которые, как бессознательное уже показало, приведут к успеху. Этот процесс и является сущностью подхода Эриксона. Почти все виды применявшегося им психотерапевтического воздействия можно рассматривать как вариации этой основной темы. Во-первых, имеется объективно определенное терапевтом или пациентом положение дел после того, как проблемы будут решены. Во-вторых, имеется объективно определенная выполнимая последовательность событий, ведущих от существующей ситуации к этому желательному состоянию. И, наконец, в-третьих, психотерапевт осуществляет действия, обеспечивающие совершение пациентом всего того, что необходимо для перехода от существующей ситуации к желательному состоянию.

В обычной психотерапевтической обстановке психотерапевт, как правило, должен полагаться на умелое использование существующих потребностей, отношений и мотиваций с целью подтолкнуть пациента к желаемой ответной реакции. В гипнотерапии гипнотизер имеет возможность использовать постгипнотическое внушение, что дает пациенту возможность реагировать необходимым образом почти автоматически. Достижение положительного результата психотерапии обеспечивается, в сущности, именно за счет использования постгипнотического внушения, предопределяющего реакцию пациента. (Более подробное обсуждение данного подхода можно найти в работах: Erickson, M. H. Pseudo-оrientation in time as a hypnotherapeutic procedure, Journal of Clinical and Experimental Hypnosis, 1954, 2, 261—283; Havens, R. A. Posthypnotic predetermination of therapeutic progress, American Journal of Clinical Hypnosis).

Осуществимость и практическая применимость такого подхода зависит от нескольких факторов. Прежде всего, это способность бессознательного ума представлять в воображении возможное будущее так, что оно служит реалистической проекцией нынешних обстоятельств. Очевидно, что бессознательное в полной мере владеет этим искусством и может создавать необычайно точный образ возможных будущих событий, поскольку на него не оказывают влияния фантазии сознательного ума, его потребности и ограничения. Такая психотерапевтическая стратегия также зависит от конечного согласия пациента с проецируемой последовательностью «целительных» реакций, а способность гипнотизируемых субъектов воспринимать постгипнотическое внушение и выполнять его увеличивает вероятность того, что желаемые события действительно произойдут. Случаи, упоминаемые Эриксоном, в которых использовалась проекция в будущее и постгипнотическое внушение, демонстрируют возможность достижения почти чудесных результатов.

Однако пациенту нет необходимости и даже нежелательно осознавать эти проецируемые и оказывающие целительное действие формы поведения. Когда происходит осознание того, что необходимо сделать, многие пациенты вмешиваются в ход событий и неблагоприятно воздействуют на него, привнося в происходящее предпочтения и защиты. В большинстве случаев для возникновения сотрудничества с бессознательным с помощью постгипнотического внушения желательно вызвать амнезию. В результате пациент будет реагировать желаемым образом, не осознавая этого. Одно будет следовать за другим, и их проблемы разрешатся как бы сами собой.

Проекция в будущее может быть использована и для получения доступа к глубоко вытесненной информации. Проецирование пациентов в будущее, за пределы того момента, когда вытесненное выходит на поверхность, дает им возможность представить себе возможное положительное разрешение своих проблем и беспристрастно описать происходящее так, как если бы вытеснение было ликвидировано, а эмоциональные барьеры преодолены — по крайней мере, с точки зрения воображаемой будущей перспективы. Поэтому субъекту предлагается просто вспоминать и описывать то, что уже произошло. Желательно внушить или вызвать амнезию на такие воспоминания, чтобы предохранить сознательный ум и позволить вытесненному материалу оставаться вытесненным до тех пор, пока сознательный ум не будет готов к его восприятию. Гипнотерапевт в результате сможет понять, на что лучше всего направлять внимание пациента.

Эта техника была разработана на основе общего представления о том, что практика ведет к совершенству, что однажды начатые действия обладают тенденцией продолжаться и что деяния — это результат надежд и ожиданий. Все это было использовано для создания психотерапевтической ситуации, в которой пациент смог бы психологически эффективно реагировать на желаемые терапевтические цели как на нечто действительно достигнутое.

(Erickson, 1954, p. 261)

Так, пациенту дается возможность взглянуть отстраненным, диссоциированным и объективным (хотя в то же время и субъективным) образом на то, чего он — как он в данный момент верит — уже достиг.

(Erickson, 1954, p. 261)

Ориентация пациентов на будущее позволяет осуществлять гипнотическую работу в соответствии с общими личностными и бессознательными потребностями и способностями данного субъекта. Часто такой подход позволяет скорректировать ошибки и оплошности еще до того, как они будут совершены, предоставляя возможность лучше понять, как разработать подходящую технику. Субъекты с такой ориентацией часто оказывают психотерапевту неоценимую услугу в создании общей схемы процедур и техник, используемых впоследствии в гипнотерапии [1952].

(Erickson, 1980, Vol. I, 6, p. 165)

Субъектам, ориентированным на будущее, предлагается взглянуть на предполагаемую гипнотическую работу как на уже завершенную. Сообщая о своих «воспоминаниях», они обеспечивают гипнотерапевта необходимым пониманием, приводящим к возможности проведения более серьезной работы в глубоком трансе [1952].

(Erickson, 1980, Vol. I, 6, p. 165)

Затем пациентка была переориентирована на будущее, отстоящее от настоящего времени примерно на три месяца, получив таким образом возможность рассказать психотерапевту о своем воображаемом лечении и выздоровлении [1952].

(Erickson, 1980, Vol. I, 6, p. 164)

Сознательные фантазии не связаны с реальностью, самодостаточны и являются, по сути, эмоционально окрашенными мечтами о желаемом.
Однако бессознательные фантазии принадлежат к иному типу психологического функционирования. Они не самодостаточны и не отделены от реальности. Скорее, это в различной степени сформулированные психологические конструкции, которые бессознательное при наличии возможности готово сделать частью реальности. Они являются не мечтами о желаемом, а реальными намерениями, проявляющимися в подходящее время.

(Erickson, 1954c, pp. 281—282)

Это не бегство в воображение, а проявление в форме фантазий реальных возможностей субъекта, соответствующих его пониманию самого себя.

(Erickson, 1954c, p. 283)

Эти фантазии соответствовали пониманию субъектом реально достижимых целей.

(Erickson, 1954c, p. 283)

Очевидно, что для этих пациентов возникновение диссоциативного состояния, в котором они могут верить и чувствовать, что уже достигли чего-то полезного, дает им яркое и глубокое чувство достижения успеха, которое, в свою очередь, приводит к желаемой терапевтической переориентации.

(Erickson, 1954c, p. 283)

Когда я только начал изучение гипноза, я был чрезвычайно заинтересован его вербальной техникой. Вы предлагаете субъекту определенные идеи, оказывающие явное влияние на его будущее. Вы также отвлекаете его ум от настоящего. Вы отвлекаете ум субъекта от окружающей его реальности и направляете на внутренний мир переживаний… Я добиваюсь принятия моих вербальных высказываний, потому что лишаю пациентов права и возможности вступать в дискуссии о будущем. Так я приближаю отдаленное будущее к настоящему.

(Erickson & Rossi, 1981, p. 254)

Выбор будущих дат лучше предоставить субъекту, поскольку гипнотизер может выбрать дату, неподходящую для данной ситуации.

(Erickson, 1954c, p. 263)

Вы предлагаете субъекту новые идеи и способы понимания, неопровержимым образом связывая их с отдаленным будущим. Важно предложить пациенту психотерапевтически значимые идеи и постгипнотические внушения таким образом, чтобы они были связаны с чем-то, что произойдет в будущем.

(Erickson & Rossi, 1975, p. 148)

Когда я устанавливаю ассоциативную связь происходящего сейчас гипнотического обучения с событиями, которые неизбежно должны произойти с ребенком пациентки, я распространяю обучение на будущее как своего рода неосознаваемое постгипнотическое внушение.

(Erickson & Rossi, 1979, p. 298)

В бессознательном пациента возникает представление о будущем, а все его жизненные ситуации начинают восприниматься как реальные возможности по использованию данного представления с помощью поведенческих реакций субъекта, проявляющихся в зависимости от его внутренних потребностей и желаний.

(Erickson, 1954c, p. 282)

Бессознательному пациентов предоставляется специальное обучение, а затем создается возможность проявления этих видов обучения в их реакциях в соответствии с личностными потребностями индивидов.

(Erickson, 1954, p. 282)

Гипнотические и постгипнотические внушения можно давать в форме заинтересованности комфортом пациента, в форме объяснений и успокаивания, и все это формулируется таким образом, что позволяет распространить эти внушения на будущее — с подразумеваемым указанием некоторого временного промежутка, в течение которого цели будут удовлетворительно достигнуты [1964].

(Erickson, 1980, Vol. I, 13, p. 309)

С помощью постгипнотического внушения субъектам в состоянии транса могут даваться инструкции, которые в будущем станут управлять их поведением — хотя, конечно, лишь в определенной степени, приемлемой для них [1944].

(Erickson, 1980, Vol. IV, 2, p. 21)

Такое использование феномена постгипнотического внушения создает обширные возможности для управления поведением субъекта в соответствии с его индивидуальными потребностями и паттернами реагирования, без зависимости от непосредственного руководства со стороны психотерапевта и от взаимоотношений с ним.

(Erickson, 1970, p. 996)

В феномене постгипнотического внушения заложены наибольшие психотерапевтические преимущества гипноза, поскольку такое внушение управляет будущим поведением субъекта.

(Erickson, 1934, p. 612)

Оживление

«Оживлением» здесь называется воспоминание о событии, переживаемое с такой интенсивностью и подробностями, что оно создает впечатление действительного повторного проживания первоначального события. Именно гипноз дает возможность такого погружения в прошлые события, которое может быть чрезвычайно полезным при психотерапии. Это перемещение в пространстве и во времени с повторным погружением в прошлое может давать субъекту возможность вспоминать давно забытые вещи, как усиливающие их, так и ослабляющие. Так у пациентов возникает возможность повторно пережить событие и отреагировать на него более конструктивным образом, чем было в исходном случае. Это может быть использовано для воскрешения старых, более эффективных паттернов реагирования или же для напоминания пациентам о позитивных аспектах их прошлого. Это может сосредоточить их сознание на событиях, которые первоначально понимались неверно, в особенности если неверное понимание привело к возникновению проблем в настоящем. Осознание причин и происхождения существующих в настоящее время установок и реакций может дать человеку возможность обрести более разумный взгляд на нынешние события. Гипноз даже позволяет изменить субъективные переживания пациента таким образом, что тот обретает способность на протяжении нескольких минут как бы повторно пережить всю свою жизнь, что приводит к необычайно ценному сдвигу в самопонимании.

Чтобы произошло «оживление», требуется нечто большее, чем просто инструкция возвратиться в прошлое. Для большинства пациентов прежде всего необходимо устранить ориентацию их сознательного ума на настоящее, а затем постепенное перемещать фокус осознавания все дальше и дальше в прошлое. Когда диссоциация от настоящего и переориентация на прошлое с помощью прямого или косвенного внушения достигнута, яркие и подробные воспоминания всплывают из бессознательного и переживаются как действительно происходящие события. Однако следует помнить, что вытесненные воспоминания вытесняются по вполне определенной причине, и субъекту не следует вновь погружаться в эти переживания без той или иной формы защиты, такой как диссоциативная отстраненность от переживаемого или амнезия. Все это подробно обсуждается далее в настоящей главе.

Пациента, страдающего фобической боязнью дверных ручек, не следует лечить гипнозом, предлагая ему в трансе забыть о фобии, преодолеть ее, осознать всю глупость этого страха. Следует с помощью гипноза косвенно и осторожно выяснить историю происхождения фобии и восстановить у пациента его собственные позабытые и вытесненные паттерны нормального отношения к дверным ручкам.

(Erickson, 1941b, p. 17)

Процедура гипнотически вызываемой переориентации на прошлые события делает возможным оживление прошлых переживаний — как будто индивид действительно снова проходит через них, исключая таким образом влияние иных, обретенных позднее перспектив и вторичных эмоциональных реакций, возникающих в нормальном бодрствующем состоянии. Так, переориентация на прошлое позволяет «оживить» переживания в более упорядоченной последовательности и с большими подробностями, чем это возможно в обычном бодрствующем состоянии [1937].

(Erickson, 1980, Vol. III, 6, p. 52)

Есть три соображения, в высшей степени важных при гипнотерапии, позволяющие достичь эффективных результатов.
Первое — легкость и готовность, с которой динамика и формы неадекватного поведения пациента могут быть эффективно использованы для достижения желаемого психотерапевтического эффекта.
Второе — предоставляемая гипнозом уникальная возможность работать с различными аспектами личности раздельно и независимо, либо совместно, создавая тем самым различные очаги интеграции.
И, наконец, третье — важная и ценная особенность гипноза, позволяющая пациенту воссоздать и оживить прошлый опыт без искажающего влияния сознательного ума, что дает возможность развития понимания, приводящего к желаемым психотерапевтическим результатам [1948].

(Erickson, 1980, Vol. IV, 4, p. 48)

Можно предположить, что с помощью гипнотической процедуры происходит своего рода устранение комплексов пациента, поскольку субъект приобретает возможность пережить их на сознательном уровне и таким образом обрести понимание своих реакций [1935].

(Erickson, 1980, Vol. III, 28, p. 327)

Гипноз предлагает способы достичь понимания процессов, приводящих к проявлению различных поведенческих феноменов [1962].

(Erickson, 1980, Vol. II, 33, p. 348)

Гипноз может быть применен, чтобы вызвать давно позабытые паттерны реагирования [1939].

(Erickson, 1980, Vol. IV, 1, p. 11)

По мере того как мы растем, мы утрачиваем некоторые вещи, забывая их. Если же мы и вспоминаем их, то воспринимаем уже иначе, чем в то время, когда происходили сами события.

(Erickson & Lustig, 1975, 2, p. 7)

Вы вспоминаете: «Когда я был маленьким, я сильно испугался». Сейчас, с точки зрения взрослого человека, вы сможете просто посмеяться над всем этим.

(Erickson & Rossi, 1979, p. 322)

Вы обладаете опытом научения, полученным во взрослой жизни, и можете корректировать этот опыт, хотя реальной потребности в такой корректировке может не существовать… Опыт научения должен быть адекватно оценен.
Чтобы проявить прошлые воспоминания во всей их чистоте без какой-либо корректировки, в психотерапии используется гипноз. Так, мы сможем выяснить, чем воспоминания являются на самом деле, и научимся осознавать их без попыток изменить, приобретая возможность получить к ним доступ и оценить компоненты целостного понимания.

(Erickson, Rossi & Rossi, 1976, p. 214)

Когда пациентке была оказана достаточная поддержка, она сумела взглянуть в лицо источникам своего страха и в конечном счете смогла обрести забытые воспоминания, глядя в зеркало под гипнозом [1939].

(Erickson, 1980, Vol. III, 23, p. 253)

Я предпочитаю вначале вызывать у моих психиатрических пациентов регрессию к каким-либо приятным воспоминаниям, к чему-то хорошему… Я подчеркиваю, что принципиально важно осознать наличие в прошлом каких-то приятных вещей, поскольку они создают основу для правильной оценки тех трудностей, которые испытываются в настоящем.

(Erickson & Rossi, 1981, p. 13)

В недавно проведенном экспериментальном исследовании (Platonov and Prikhodivny, 1930) помимо прочих интересных моментов отмечается, что возникающая в гипнотическом состоянии регрессия к более раннему периоду жизни действительно возможна. При этом происходит восстановление соответствующих паттернов поведения, свободных от влияния приобретенного впоследствии опыта [1937].

(Erickson, 1980, Vol. III, 6, p. 49)

Пациентка может вспомнить прошлые события на любом уровне, на котором пожелает. Я знаю, что могу вспомнить события, происходившие три недели назад. Если это могу сделать я, то могут и другие.

(Erickson & Rossi, 1979, p. 391)

Я допускаю, что можно позабыть некоторые вещи по причине утраты определенных мозговых клеток, но утверждаю: к данной пациентке все это не относится.

(Erickson & Rossi, 1979, p. 287)

Я придаю особое значение естественным паттернам памяти пациентки, не полагаясь на то, что она каким-либо образом вспомнит искусственно приобретенное научение.

(Erickson & Rossi, 1979, p. 283)

При гипнотическом внушении совершенно нормальные взрослые люди могут претерпевать регрессию буквально до состояния маленького ребенка, с проявлением не только интеллектуальных и эмоциональных паттернов реагирования, но даже и мышечных рефлексов [1939].

(Erickson, 1980, Vol. IV, 1, p. 11)

Первый вариант «техники замешательства» я разработал, чтобы вызывать у пациента регрессию.

(ASCH, 1980, Запись лекции, 8.08.1964)

Даются внушения для создания диссоциации от окружающей обстановки, затем подчеркивается, что неважно знать день недели и число, и в результате возникает амнезия на время, место и ситуацию, но сохраняется общее осознание своего «я» [примерно 40-е годы].

(Erickson, 1980, Vol. IV, 46, p. 425)

Быстро и непринужденно перечисляются реалии сегодняшнего дня с постепенным соскальзыванием к будущему. При этом прошлое становится настоящим, а упомянутые реалии смещаются от прошлого, ставшего настоящим, ко все более отдаленному будущему [1964].

(Erickson, 1980, Vol. I, 10, p. 263)

Я устраняю реальность, возвращая пациента назад во времени.

(Zeig, 1980, p. 305)

А сейчас погружайтесь все глубже и глубже в транс, чтобы ваше бессознательное могло взаимодействовать с тем обширным запасом воспоминаний, который у вас имеется.

(Erickson & Lustig, 1975, 1, p. 3)

Во время гипноза некоторые внешние моменты действительно утрачивают для пациентов свою ценность, но внутренние образы эту ценность сохраняют. Более того, вы просто говорите о том, что происходило с ними в прошлом, это их прошлое, и я ничего им не навязываю… В памяти пациентов есть много различных образов, и они могут направить свое внимание на любой из них.

(Erickson, Rossi & Rossi, 1976, p. 8)

У вас уже есть много воспоминаний, и мне необходимо просто сказать вам нечто такое, что позволило бы получить доступ к ним. Вчера, когда я сказал вам: «Постарайтесь встать», я извлек из памяти информацию о том времени в детстве, когда вы еще не могли встать на ноги. А еще было время, когда вы не могли даже сесть, потому что не знали, что означает слово «сесть».

(Erickson & Rossi, 1979, p. 231)

Роль гипнотизера была жестко ограничена инициацией процесса повторного проживания событий. Однажды начатый, этот процесс продолжался в соответствии с действительно существующими паттернами переживаний и ответных реакций [примерно 60-е годы].

(Erickson, 1980, Vol. II, 29, p. 303)

Пациентка имела чрезвычайно большую степень свободы в исследовании своих прошлых возможностей — и все это благодаря подразумеванию.

(Erickson & Rossi, 1979, p. 413)

Диссоциация

Хотя обычно при гипнотическом состоянии комфортность пациента и гибкость сознательного ума возрастают, а защитные механизмы ослабевают, это не происходит полностью и постоянно. Сознательный ум оказывается неспособным иметь дело со многими воспоминаниями, мыслями и взглядами. Однако довольно часто у пациента, если он умеет принимать отстраненную точку зрения, есть возможность сознательно просматривать внутренние события более объективно. Эта отстраненность подобна диссоциации сознания и бессознательного в глубоком трансе, за исключением того, что сознательный ум остается относительно более алертным и активным, извлекая понимание из того, что проходит через сознание. Процессы осознавания, обучения и понимания не передаются бессознательному уму, но сохраняются за диссоциированным, более объективным или отстраненным сознательным умом. Бессознательное используется для того, чтобы помочь сознанию научиться испытывать эту диссоциацию, и содержание бессознательного обычно представляет собой основной объем материала, рассматриваемого с этой объективной точки зрения. Однако активность сознательного ума при этом не подавляется и бессознательный ум не является единственно используемым типом функционирования. Вместо этого загипнотизированным субъектам предоставляется возможность увидеть свои воспоминания, мысли и переживания так, как будто они принадлежат кому-то другому. При этом субъект может вспоминать события, происходившие в раннем детстве, не осознавая в то же время, что это его детство. Он воспринимает индивидуальные паттерны мышления со всеми присущими им тенденциями, также не осознавая, что это его собственные паттерны. С помощью такой отстраненной объективной перспективы пациент получает возможность просмотреть и оценить большое количество событий, формируя в себе способность более адекватного анализа своей внешней и внутренней реальностей.

Кроме того, диссоциация может осуществляться не только по размерности «субъективность — объективность». Так, например, пациенты могут испытывать чувство отстраненности от собственных эмоций, от интеллектуальных процессов или от физического состояния. Они могут переживать прошлые и настоящие события только на одном из этих уровней. Ограничивая восприятие одним из его аспектов и диссоциируясь от иных элементов события, они могут за один раз пережить ту часть события, которую могут вынести, интегрируя эти отдельные аспекты в одно целое по мере возрастания понимания. Использование такой мозаичной реконструкции часто позволяет субъектам вспомнить отдельные аспекты события, вытесненные прежде по причине их интенсивной эмоциональной заряженности, поскольку из них следуют невыносимые когнитивные смыслы, — например, «Мамочка ненавидит меня» — или же по причине связанного с ними физического дискомфорта. Понимание, возникающее по мере того как субъект вспоминает и осознает отдельные элементы первоначальной ситуации, позволяет постепенно реинтегрировать эти элементы в новую, более объективную картину. К болезненному или трудному для восприятия материалу может быть приобретен доступ в том случае, если он будет представлен по частям или каким-либо иным способом, смягчающим его болезненность.

Возможно, еще большее значение имеет то, что гипноз предоставляет пациенту возможность отстраниться от проблем, взглянуть на себя более объективным образом, исследовать свои возможности и способности и затем по одной разбираться со своими проблемами, вместо того чтобы быть погребенным под ними, утрачивая способность размышлять спокойно [1945].

(Erickson, 1980, Vol. IV, 3, p. 54)

В отличие от обычного состояния сознания, гипноз позволяет отстраниться от одних идей и отношений, в то же время оживляя и усиливая другие идеи и отношения, что способствует более объективной оценке, определению и исследованию своих желаний, страхов, убеждений и понимания. Таким образом могут быть легче осуществлены сравнение внутренних ценностей, распознавание конфликтов и интеграция понимания [примерно 40-е годы].

(Erickson, 1980, Vol. IV, 46, p. 425)

Переводя пациента в позицию наблюдателя, вы получаете полную свободу в исследовании его проблем и их разрешении.

(Erickson, 1980, IV, p. 396)

Устраняя субъективный аспект, вы получаете возможность осуществлять объективную работу.

(Erickson, 1980, IV, p. 394)

Отстраненный объективный наблюдатель может получить возможность восстановить детское восприятия, сохраняя при этом понимание, свойственное взрослому человеку. Это весьма ценное свойство транса. Роль отстраненного наблюдателя оказывается как бы центральным полюсом, фиксированной реальностью, на основе которой пациент может исследовать многие из своих детских переживаний с точки зрения взрослого. Воспоминания обычно неоднородны; как правило, это отдельные фрагменты детского и взрослого восприятия, взаимодействующие между собой.

(Erickson & Rossi, 1979, p. 420)

Она не получила возможности поместить свое сопротивление между собой и терапией, но была поставлена в ситуацию объективного его рассмотрения [1964].

(Erickson, 1980, Vol. I, 10, pp. 289—290)

Так, пациент, выступающий в роли наблюдателя, в роли объективного и незаинтересованного постороннего лица, с помощью механизмов вытеснения и проекции может свободно проанализировать общую панораму своих переживаний, имея возможность распознавать ошибки и искажения без ослепляющего влияния эмоций [1948].

(Erickson, 1980, Vol. IV, 4, p. 44)

В диссоциированном состоянии, помогающем распознавать разные переживания, вы можете лучше воспринимать различные вещи. Если эти переживания и состояния не влияют друг на друга, их наблюдение может иметь более объективный характер.

(Erickson & Rossi, 1979, p. 417)

Объективный наблюдатель, рассматривающий и описывающий текущую реальность, может изменять картину реальности, сформировавшуюся у него в детстве.

(Erickson & Rossi, 1979, p. 418)

Вам необходимо объективно взглянуть на субъективный личный опыт.

(Erickson, 1980, Vol. IV, p. 394)

Когда вы помещаете пациента в позицию наблюдателя, это устраняет сомнительные аспекты его опыта из его сознания, позволяя субъекту воспринимать происходящее объективно и проявлять к нему любопытство, как к объективному явлению.

(Erickson, 1980, Vol. IV, p. 394)

Во время гипноза можно довольно легко вызвать состояние глубокого транса, приводящее к полной переориентации пациента, вплоть до возникновения состояния деперсонализации.

(Erickson & Rossi, 1981, p. 9)

Отметьте, как я принимаю и усиливаю деперсонализацию использованием слова «это», противопоставленного той части личности пациентки, которую я называю словом «вы». Пациентка может своими глазами видеть, как она пишет, но это подразумевает, что она не знает, что именно она пишет. Вы можете видеть не зная. Я, например, могу видеть эти книги. Вопросы, задаваемые пациенткой, так же как и ее странные чувства, свидетельствуют о диссоциативном процессе.

(Erickson & Rossi, 1979, p. 400)

Диссоциация, отстраненность или отделение субъективного от объективного — еще один в высшей степени запутанный феномен, особенно важный для эффективности некоторых специфических форм научения (например, анестезия или эмоциональная объективность), позволяющий проводить его без сопротивления и мешающих субъективных реакций.

(Erickson, 1970, p. 996)

Субъект смог увидеть себя в различных ситуациях и в разные моменты жизни. Так он смог наблюдать свое поведение и реакции, делать сравнения и отмечать, как с возрастом изменялась взаимосвязь паттернов его реагирования.

(Erickson, 1954c, p. 2 62)

Когда возникает состояние диссоциации, может быть получена жизненно важная информация, которую в ином случае не сможет узнать ни пациент, ни психотерапевт.

(Erickson, 1934, p. 612—613)

Пациенту было дано внушение (которое он с готовностью принял), что он может осуществить краткий, но в то же время исчерпывающий обзор прошлых событий, которые видит в хрустальном шаре*.

(Erickson, 1954c, p. 2 62)

Затем с помощью погружения субъекта в гипнотический сон была создана ситуация, в которой субъект, не беря на себя никакой ответственности, смог получить доступ к вытесненному материалу [1933].

(Erickson, 1980, Vol. III, 5, p. 44)

Когда субъект не сообщает о своих сновидениях, это дает ему чувство свободы, совершенно безопасное само по себе и вполне соответствующее его бессознательным идеям о достижении свободы в гипнотическом состоянии. При этом используется уже знакомый ему опыт забывания и вытеснения. Так у субъекта возникает чувство безопасности и доверительности, что обусловливает реализацию посгипнотического внушения только лишь по желанию субъекта [1952].

(Erickson, 1980, Vol. I, 6, pp. 150—151)

Сновидения дают нам возможность оживить прошлые воспоминания и критически взглянуть на них с точки зрения взрослого восприятия.

(Erickson & Rossi, 1979, p. 473)

Раскрытие вытесненных воспоминаний не происходит мгновенно. Скорее всего, вначале вы вспомните лишь небольшую часть воспоминания, а позднее — может быть, через неделю — еще одну часть.

(Erickson & Rossi, 1979, p. 282)

Различные части события, складывающиеся таким мозаичным образом, позволяют вам постепенно вскрыть все забытое травматическое событие, происходившее когда-то давно в детстве… но продолжающее управлять поведением индивида, создавая в его жизни довольно серьезные помехи.

(Erickson & Rossi, 1981, p. 7)

Я полагаю, что при гипнотерапии следовало бы признавать чрезвычайную важность отстраненного, беспристрастного отношения, а также связанную с этим возможность извлекать отдельные фрагменты воспоминания.

(ASCH, 1980, Запись лекции, 8. 08. 1964)

Диссоциация эмоционального отношения от интеллектуального содержания часто способствует лучшему пониманию как того, так и другого. Гипноз позволяет создавать такую диссоциацию, а при необходимости корректировать ее [1948].

(Erickson, 1980, Vol. IV, 4, p. 48)

Вы обращаете внимание пациента на то, что вполне возможно вспомнить только фактическую сторону чего-либо без его эмоциональной окрашенности, и наоборот.

(Erickson & Rossi, 1979, p. 348)

Можете ли вы понять, что у вас есть два типа реагирования — интеллектуальный и эмоциональный?

(Erickson & Rossi, 1979, p. 342)

Рассказ пациента был прерван, и ему были даны инструкции говорить только о том, что он сам видел и делал, не пытаясь интерпретировать происходившее.

(Erickson, 1954c, p. 265)

Я всегда провожу разграничение между мышлением и чувствами: мышление может быть правильным, но оно ограничено; чувства могут быть какими угодно, хотя с рациональной точки зрения они могут казаться совершенно иллюзорными.

(Erickson & Rossi, 1979, p. 291)

Это правдоподобное объяснение, но это «эмоциональное объяснение», характерное для повседневной жизни — ведь повседневная жизнь не является упражнением в правилах логики [1966].

(Erickson, 1980, Vol. IV, 28, p. 267)

Мы движемся по трем различным путям — интеллектуальному, эмоциональному и моторно-двигательному. У некоторых индивидов моторно-двигательная активность явно преобладает.

(Zeig, 1980, p. 52)

У нас есть как аффективная, эмоциональная, так и когнитивная, интеллектуальная жизнь. Обычно еще в детстве нас учат делать основной упор на интеллект, как будто это действительно настолько важная вещь. Но я думаю, что важны все уровни личности.

(Zeig, 1980, p. 52)

Если у пациентов есть глубоко вытесненные воспоминания, это не означает, что их вообще нет. И, может быть, лучший путь вскрыть эти вытесненные и пугающие воспоминания — дать проявиться их эмоциональной, или интеллектуальной, или моторно-двигательной части, поскольку сами по себе эмоции никогда не могут раскрыть всей истории. А интеллектуальная часть воспоминания подобна всего лишь чтению о событии на страницах книги. На самом же деле действительные реакции не являются ни тем, ни другим.

(Zeig, 1980, p. 56)

Вы отделяете эмоциональное содержание от интеллектуального, поскольку весьма часто человек не имеет возможности смело взглянуть на действительное значение своего опыта. Люди плачут или у них внезапно возникает приподнятое настроение, но причина им неизвестна. При использовании гипнотической регрессии в психотерапевтических целях вы прежде всего раскрываете в состоянии транса вытесненные эмоции, помогая пациенту принять их. Затем пациента необходимо возвратить обратно в транс. Оставьте эмоции и позвольте проявиться интеллектуальному содержанию переживания. И, наконец, в третий раз погрузите пациента в транс, соединяя когнитивный и эмоциональный аспекты. Теперь субъект может выйти из транса, обладая полностью восстановленным воспоминанием.

(Erickson & Rossi, 1979, pp. 317—318)

Говоря иными словами, психотерапевт отделяет интеллектуальный аспект проблемы и оставляет только эмоциональный, проводя с ним необходимую работу. Так можно добиться того, что пациент полностью выразит эмоциональные аспекты травматического переживания. Либо это можно делать мозаичным образом. Пусть пациент восстановит хотя бы небольшую часть интеллектуального содержания прошлого травматического события; затем, хотя бы частично, — его эмоциональную окрашенность — и эти аспекты не обязательно должны быть связаны между собой.

(Erickson & Rossi, 1981, p. 7)

Мы даем пациенту новые возможности и устраняем нежелательные качества. Лучше всего, чтобы пациенты вначале пережили эмоциональный аспект воспоминания, а затем интеллектуальный, поскольку после того как испытаны сильные эмоции, у субъекта возникнет потребность в раскрытии их интеллектуального значения.

(Erickson & Rossi, 1979, p. 330)

Пациентка стремилась пройти ограниченную, частичную психотерапию. Это было представлено ей таким образом, что даже ограничив все, она может расширить свою целостную проблему. Сама возможность размышления о проблеме была у нее вытеснена на эмоциональном, преимущественно бессознательном уровне, и психотерапия дала ей возможность обдумать не только события, приведшие к возникновению проблемы, но и некоторые эмоциональные ценности, восходящие к раннему детству [1965].

(Erickson, 1980, Vol. IV, 20, p. 222)

Вы можете предложить пациенту сгаллюцинировать окружающий его защитный экран или непроницаемое одеяние и затем делать его все более тонким и прозрачным, пока он не сможет различить область, вызывающую тревожность. При этом процесс увеличения такой «прозрачности» можно будет остановить по желанию в любой момент.

(Erickson, 1980, Vol. IV, p. 396)

Амнезия

Амнезия, или потеря памяти о переживаниях и событиях, происходивших на протяжении определенного времени, — вполне обычное и довольно часто встречающееся явление. У всех нас возникает амнезия по отношению к тем или иным переживаниям раннего детства, а изо дня в день появляются новые формы амнезии. Некоторые из них весьма краткие, как те случаи, когда вы вдруг забываете о том, что говорили или делали; другие более длительные, как в тех случаях, когда вы не можете вспомнить виденный сон. Некоторые виды амнезии возникают как прямой результат внушения, получаемого нами в бодрствующем состоянии от нас самих или другого человека. Случайно брошенные слова «Забудь об этом» могут вдруг оказаться необычайно эффективными, и тогда «это» оказывается полностью вычеркнутым из сознания.

Эриксона всегда интересовали такие происходящие в повседневной жизни случаи амнезии, поскольку амнезия может быть весьма полезной способностью для многих пациентов, а выяснение обстоятельств, вызывающих ее в повседневной жизни, позволило бы разработать целый ряд техник, способствующих намеренному созданию амнезии во время сеанса гипноза. Амнезия — прямой и достаточно простой метод защиты субъекта от травмирующих переживаний. После того как пациент признает свою способность забывать любые события, происходящие с ним во время гипноза, он может позволить себе пережить многое из того, что прежде старательно избегалось. При этом он будет полностью уверен, что если какое-либо из этих событий окажется чрезмерно неприятным или начнет вызывать слишком сильные изменения, его можно будет просто забыть.

Одним из интересных свойств этой способности забывать определенные вещи является тот факт, что даже забытые события связаны с приобретением нового опыта научения, который потом может быть весьма эффективно использован, даже если человек не имеет ни малейшего представления о том, когда или где он научился всему этому. Многие патологические проявления оказываются следствиями проявлениями неадекватных форм научения, которое не может быть скорректировано, поскольку пациент даже не знает о его существовании. Так может происходить забывание первоначальных обучающих ситуаций по причине травмы, приведшей к их вытеснению, либо по причине безобидной амнезии. В любом случае, даже если травматическая ситуация оказалась забытой, приобретенное в это время неадекватное обучение сохраняется и продолжает оказывать влияние на индивида. Гипнотерапевт, мыслящий творчески, подобно Эриксону, использует эти последствия амнезии для создания нового, более продуктивного научения без сознательных воспоминаний о состоянии транса, ставшего причиной возникновения данного научения. Таким образом предупреждается нежелательное вмешательство сознательного разума, изменяющего бессознательное научение и понимание, полученное при таком переживании.

Известно, что Эриксон вызывал у пациентов амнезию по отношению к самому факту пребывания в трансе, переводя таким образом в бессознательное все полученное в трансе научение и позволяя человеку осознать его лишь в подходящих обстоятельствах. Обычно он достигал этого довольно простым приемом, делая субъекту замечания в момент выхода из транса, связанные с беседой (или прямо продолжавшие ее), происходившей перед началом наведения. Необходимая для этого переориентация возвращала субъекта обратно, к началу возникновения транса и вычленяла сам транс как отдельный, замкнутый в себе диссоциативный феномен, который по этой причине трудно вспомнить.

Эриксон явно предпочитал такой подход прямому внушению «забыть», которое часто парадоксальным образом лишь усиливает воспоминание субъекта. У Эриксона было строгое правило: никогда прямо не предлагать пациенту сделать то, что ему необходимо сделать. Наоборот, он считал необходимым создавать стимулирующие ситуацию и переживания, которые вызывают желаемую ответную реакцию естественным и неосознаваемым образом.

Некоторые специфические формы амнезии — дело вполне обычное в повседневной жизни. Их исследование может представлять собой достаточно большой психотерапевтический и чисто теоретический интерес, связанный с возможностью обретения нового понимания как механизмов вытеснения, так и механизмов его преодоления, позволяющих избежать воздействия вытесняющих факторов [1933].

(Erickson, 1980, Vol. III, 5, p. 38)

У нас есть склонность спонтанно забывать определенные детали ситуации при фиксации на общем ее гештальте или основной цели [примерно 60-е годы].

(Erickson, 1980, Vol. III, 8, p. 59)

Даже то, что хорошо усвоено пациентом, оказываясь вне соответствующего контекста, может становиться лишенным смысла, приводя таким образом к случаям амнезии [примерно 50-е годы].

(Erickson, 1980, Vol. III, 7, p. 56)

Главное отличие между гипнотически вызванной амнезией и амнезией в повседневной жизни состоит в том, что в первом случае амнезия вызывается намеренно и контролируется другим человеком, в то время как сходные явления в повседневной жизни не так легко подчинить внешнему воздействию, поскольку они зависят прежде всего от внутренних процессов личности [примерно 60-е годы].

(Erickson, 1980, Vol. III, 8, p. 58)

Амнезия, возникающая в результате прямого внушения, — феномен, проявляющийся в повседневной жизни чаще всего у детей, хотя он наблюдается и у взрослых [примерно 60-е годы].

(Erickson, 1980, Vol. III, 8, p. 62)

Итак, амнезия явно имеет отношение к утрате важных ассоциативных связей, что вызывается определенными внешними воздействиями, отвлекающими субъекта и нарушающими его «поток мыслей» [примерно 60-е годы].

(Erickson, 1980, Vol. III, 8, p. 60)

Вы можете забыть все. Вы можете забыть даже то, что еще в детстве научились поднимать руку. Вам нужно было научиться двигать рукой. И было время, когда вы даже не знали, что это ваша рука.

(Erickson & Rossi, 1981, p. 47)

Иногда вы сидите, беседуя с новым другом, имя которого вам известно, вдруг к вам приходят иные мысли, и вы понимаете, что забыли имя своего приятеля. Такая ситуация довольно легко может возникать в бодрствующем состоянии и так же легко — в гипнотическом, с помощью простого требования [1962].

(Erickson, 1980, Vol. II, 33, p. 347)

В обычном состоянии сознания для создания амнезии может проводиться прямое внушение. Однако опыт автора показывает, что такое внушение оказывается более эффективным, если дается как бы случайным и непреднамеренным образом, без повторения, при обстоятельствах, включающих в себя определенные формы достаточно сильных эмоций… А повторение инструкции «забыть» лишь способствует запоминанию, в отличие от более «нейтральных» инструкций [примерно 60-е годы].

(Erickson, 1980, Vol. III, 8, p. 64)

Существуют отдельные состояния сознания, которые могут спонтанно возникать в повседневной жизни независимо друг от друга, приводя к полной амнезии. Если это происходит иногда совершенно спонтанно, то можно не сомневаться, что такая же ситуация создается при психотерапии, чтобы намеренно вызвать гипнотическую амнезию [примерно 60-е годы].

(Erickson, 1980, Vol. III, 8, p. 62)

С помощью регрессии вы получаете от пациента всю необходимую информацию, и данная информация даст вам понимание многих специфических аспектов личности вашего пациента, который затем будет испытывать полную амнезию в отношении всего, что он вам рассказал. Пациент не вспомнит, о чем говорил, но вы-то будете это знать. Так вы сможете направлять ход мыслей пациента, все ближе и ближе подводя его к обсуждению действительной проблемы и определяя особенно значимые слова, относящиеся к травматическом опыту, не осознаваемому данным пациентом. Таким образом вы будете лучше понимать скрытый смысл того, о чем он говорит.

(Erickson & Rossi, 1981, p. 7—8)

Вам нет необходимости запоминать. Важно то, что определенный опыт зафиксирован в вашем уме. Однажды вы сможете получить ко всему этому доступ. Вам лишь необходимо знать, что все эти вещи уже есть в вашем уме.

(Erickson, Rossi & Rossi, 1976, p. 260)

Кроме того, гипноз позволяет быстро отступить, если пациент еще не готов. При этом ничто достигнутое не будет утрачено [1965].

(Erickson, 1980, Vol. IV, 58, p. 523)

Вместо того чтобы падать в обморок каждый раз, когда вы будете открывать в себе нечто такое, что вам не хотелось бы знать о самом себе, вы сможете наконец начать изучать себя. Просто забудьте обо всем этом. Ведь вы не знаете, что именно бессознательное хотело бы позволить вам знать о себе.

(Erickson & Rossi, 1977, p. 50)

В состоянии транса субъект может ярко и живо вспомнить давно забытый и подавленный опыт, подробно рассказать об этом психотерапевту а затем, выйдя из состояния транса, забыть о нем. Такая способность оказывается чрезвычайно полезной в экспериментальной работе, поскольку дает возможность вскрыть воспоминания, к которым иным путем невозможно получить доступ, и таким образом исследовать прошлый опыт субъекта.

(Erickson, 1954b, p. 23)

Другими словами, амнезия позволяет пациентам соприкоснуться с материалом, принадлежащим их собственному прошлому опыту, но по причине вытеснения не осознаваемому ими. Так эти пациенты приобретают возможность критического объективного понимания неосознаваемого материала из своего собственного прошлого, а также способность реорганизовать его в соответствии с его действительным значением и своими личными потребностями [1948].

(Erickson, 1980, Vol. IV, 4, p. 42)

Приступая к гипнотерапии, особенно на ее ранних стадиях, важно вызвать у пациента амнезию на некоторые безопасные воспоминания, а затем восстановить эти воспоминания вместе с некоторыми другими, не столь важными, но также забытыми воспоминаниями [1948].

(Erickson, 1980, Vol. IV, 4, p. 42)

Напоминая пациентам, как легко удовольствие и страх сменяют друг друга, я способствую возникновению у них гибкости по отношению к функционированию их собственного ума.

(Erickson & Rossi, 1979, p. 347)

Вы задаете вопрос, и перед тем как получить ответ, успеваете сказать о многих важных вещах, и только после этого возвращаетесь к первоначальному вопросу. Так вы скрываете значимый для вас материал, как бы берете его в скобки. Это очень важный принцип вызывания гипнотической амнезии с целью предотвратить отрицание значимых вопросов сознанием пациента.

(Erickson & Rossi, 1981, p. 101)

Для создания гипнотической амнезии создается установка «Я не знаю».

(Erickson & Rossi, 1981, p. 103)

Способ переориентации во времени с помощью вызывания ряда мыслей и ассоциаций, предшествующих возникновению транса, по наблюдениям автора этих строк, оказывается гораздо более эффективным для вызывания постгипнотической амнезии, чем прямое директивное внушение. При этом просто вызывается доминирование предшествующих паттернов мыслей и ассоциаций [1964].

(Erickson, 1980, Vol. I, 15, p. 348)

Вы подчеркиваете, что пациент, вне всякого сомнения, скрывает многие вещи, которые на самом деле нет никакой необходимости утаивать. Почему бы не раскрыть эти вещи, если они вполне безопасны, скрывая в то же время действительно опасные?

(Erickson & Rossi, 1979, p. 348)

Амнезические барьеры преодолеваются с помощью определенных переживаний, способствующих возникновению ассоциаций, относящихся к забытым событиям [примерно 50-е годы].

(Erickson, 1980, Vol. III, 7, p. 55)

Снижение болевых ощущений

Возможно, вследствие собственной сильной хронической боли, вызванной различными физическими недомоганиями, Эриксон всегда интересовался использованием гипноза для снижения болевых ощущений. Он использовал данный подход как для самого себя, так и при работе с многочисленными пациентами. Его сообщения о скорости и эффективности снижения болевых ощущений, даже в наиболее запущенных случаях рака, без сопутствующих наркотикам побочных эффектов, подтверждены сведениями многих других исследователей. И действительно, ни одно из других полезных свойств гипноза не получило столь широкого и повсеместного признания и применения. Достигаемое с помощью гипноза снижение болевых ощущений стало признанным фактом, ведущим ко все более широкому использованию гипноза для этой цели.

Эриксон разработал многочисленные техники для снижения и даже полной ликвидации болевых ощущений у своих пациентов. Более подробное обсуждение этих вопросов читатели могут найти в книге Эриксона и Росси «Гипнотерапия: исследовательский дневник» (Erickson & Rossi, Hypnotherapy: An exploratory casebook, Irvington Publishers, 1979, pp. 94—142). Во многом подход Эриксона к проблеме использования гипноза для снижения болевых ощущений принципиально не отличался от применения гипноза в других проблемных ситуациях. Использовалась та же динамика, и гипноз играл ту же роль, что и при других терапевтических случаях. Очевидно, что для облегчения физической, эмоциональной и психологической боли требуются одни и те же процедуры.

Эриксон признавал, что все люди обладают способностью приуменьшать, игнорировать или даже забывать чувство физического дискомфорта. Эта способность тем или иным образом проявляется ежедневно. Задача Эриксона состояла в том, чтобы обучить пациентов применять такой естественно возникающий феномен (или ранее приобретенное научение) для снижения реальных болевых ощущений. При этом гипноз использовался им для того, чтобы просто облегчить этот процесс научения.

Некоторые люди приобретают способность к такой самоанестезии по отношению к определенным специфическим видам боли с помощью тех же психологических и поведенческих механизмов, которые они уже использовали раньше, чтобы не обращать внимание на очки или на то, как их ноги давят на пол. Другие могут научиться настолько интенсивно сосредоточивать внимание на вещах, не имеющих никакого отношения к чувству боли, что при этом и сама боль как бы уходит из поля сознания. В иных случаях пациентам можно помочь повторно пережить происходившие с ними ранее случаи анестезии, перенося их в настоящее время. Можно предложить им представить и описать состояние полного комфорта в таких подробностях, что воображаемые обстоятельства начинают восприниматься как реальность. Так у пациентов проявляется любая приемлемая для них степень анестезии. Чувство дискомфорта может переместиться в другую часть их тела, изменяя свою интенсивность и качество в соответствии с нуждами субъектов.

В одних случаях достаточно погрузить пациента в транс и дать бессознательному инструкцию создать чувство комфорта, тогда как в других случаях необходима целая программа обучения с использованием регрессии, «оживления», диссоциации, амнезии, метафор и косвенных форм общения. Некоторые из наиболее сложных творческих и косвенных форм психотерапевтического воздействия были разработаны Эриксоном для помощи пациентам, страдающим от болевых ощущений. Так, например, он рассказывал одному пациенту о выращивании помидоров, перемежая свои комментарии внушениями, направленными на релаксацию и чувство комфорта. Пациент отказался от гипноза, но Эриксон использовал его интерес к цветоводству и желание избавиться от страданий, создавая таким образом у него чувство комфорта, и тот научился испытывать его, не осознавая, как это происходит.

Боль в любой сфере физической, эмоциональной или интеллектуальной жизни ослабляет человека и поэтому требует профессионального вмешательства. Не имеет значения, где именно эта боль локализована, — гипноз может и должен быть использован, чтобы помочь пациенту научиться реагировать на боль более комфортным и адекватным образом, а по мере возможности ликвидировать ее источник.

Боль не любит никто.

(ASCH, 1980, Запись лекции, 18.07.1965)

Боль — мучительная вещь, она нарушает целостность личности.

(ASCH, 1980, Запись лекции, 18.07.1965)

Боль — довольно сложное образование, состоящее из воспоминаний о пережитых в прошлом случаях боли, болевых ощущений в настоящее время и предчувствия таких ощущений в будущем. Так, испытываемая в настоящее время боль осложняется воспоминаниями о прошлом опыте и возможностью возникновения боли в будущем. [1967].

(Erickson, 1980, Vol. IV, 24, p. 238)

Поскольку боль представляет собой сложное образование, гипноз является более эффективным средством работы с ней, чем если бы боль была всего лишь сиюминутным явлением [1967].

(Erickson, 1980, Vol. IV, 24, p. 238)

Что значит для человека чувство боли? Недееспособность — в самом широком смысле этого слова.

(ASCH, 1980, Запись лекции, 18.07.1965)

Психологические паттерны личности, обусловленные культурой и индивидуальными способностями, имеют для нас даже большее значение, чем физиологическая боль [1959].

(Erickson, 1980, Vol. IV, 27, p. 256)

Очевидно, что у пациента уже сложилась установка, согласно которой посещение зубного врача ассоциируется с повышенной чувствительностью к боли. Когда эта ригидная установка была удовлетворена, у него смогла возникнуть зубочелюстная анестезия. Это можно сравнить со случаем, когда расслабление одних мышц позволяет напрячь другие [1958].

(Erickson, 1980, Vol. I, 7, p. 169)

Принятие невротического убеждения и его использование для создания с помощью гипноза области повышенной чувствительности удовлетворило потребность пациента быть способным переживать боль без самих болевых ощущений [1965].

(Erickson, 1980, Vol. IV, 20, p. 218)

Не совершайте ошибку, пытаясь отбрасывать слишком многое.

(Erickson & Rossi, 1979, p. 277)

Остальную часть сеанса я продолжал проводить внушения, связанные с болью и ее неприятием, не говоря при этом пациентке прямо, чтобы она пыталась отвергать боль.

(ASCH, 1980, Запись лекции, 2.02.1966)

Если вы сможете тем или иным путем овладеть вниманием пациента настолько, что у того проявится опыт прошлого научения, вы избавите его и от боли. При этом не имеет значения, будете ли вы погружать пациента в гипнотический сон, пробуждать от него или поддерживать состояние двойного осознавания [1960].

(Erickson, 1980, Vol. II, 31, p. 317)

У вас может возникать анестезия в различных частях тела — вы используете это постоянно, каждый день. Вы забываете о ботинках на своих ногах, не чувствуя их, об одетых очках или бусах на шее. Однако вы очень быстро вспоминаете об этих вещах, если обращаете на них внимание. Когда вы вызываете у пациента изменение восприятия, это приводит к подобному типу осознания, в котором используется научение, полученное в процессе повседневной жизни [1959].

(Erickson, 1980, Vol. III, 4, p. 31)

Люди могут довольно быстро научиться «включать» или «выключать» у себя боль, каталепсию и другие виды субъективных переживаний [1973].

(Erickson, 1980, Vol. IV, 29, p. 280)

Один из лучших способов ослаблять боль — научить пациента сохранять состояние каталепсии [1973].

(Erickson, 1980, Vol. IV, 29, p. 279)

Когда у пациента начинает возникать легкий транс, я ускоряю данный процесс, делая его скачкообразным. При этом я сохраняю за собой право напоминать о чувстве боли, чтобы пациент знал, что я не боюсь говорить об этом и не сомневаюсь, что он освободится от боли, потому что я с легкостью упоминаю о боли, делая это обычно в контексте отрицания и освобождения от нее или трансформации боли в другие ощущения [1964].

(Erickson, 1980, Vol. I, 10, p. 286)

Это — вызов для нее. Когда я говорю пациентке, что она не способна описать чувство облегчения, комфорта и другие ощущения, которые она хотела бы испытывать, это оказывается для нее вызовом, и таким образом я заставляю ее описать все эти ощущения. А когда она начинает описывать их, у нее может появиться естественное желание испытать эти ощущения в действительности, поскольку как иначе описать их? Действительно, как вы можете описать визуальную сцену? Вам необходимо закрыть глаза и внимательно рассмотреть отдельные фрагменты визуального образа. Так и пациентка должна испытать различные ощущения, которые ей хотелось бы описать.

(ASCH, 1980, Запись лекции, 2.02.1966)

Бессознательное внимание пациента может иметь различные точки фокусировки, и если вы перемещаете его с той или иной части тела, то не утрачиваете интеллектуального осознавания данной части тела, становящейся как бы внешним объектом, поскольку бессознательное внимание больше не направлено на эту часть тела.

(Erickson & Rossi, 1981, p. 251)

Следующая вещь, которую вам необходимо постоянно помнить, состоит в том, что, устраняя болевые ощущения, достигая гипнотической анестезии, вы, в сущности, предлагаете пациенту иной, новый способ ориентации в реальности.

(Erickson & Rossi, 1979, p. 132)

Росси: Бессознательное может следовать общему указанию типа «Освободись от боли», но оно не выполняет подробных объяснений того, как это сделать.
Эриксон: Да, это так. Когда в бессознательном возникает мысль, что неплохо было бы избавиться от боли, этого оказывается достаточно.

(Erickson & Rossi, 1977, p. 44)

Затем вы просто позволяете действовать бессознательному. Что при этом происходит, неизвестно, но от боли вы действительно освобождаетесь.

(Erickson & Rossi, 1977, p. 45)

Завершение транса

Всякое состояние транса имеет свой конец. С точки зрения Эриксона, этот конец всегда должен быть положительным. Плохое завершение транса может привести к утрате многих потенциально полезных вещей и порождает замешательство или даже враждебность. В то же время правильная процедура завершения транса может увеличивать полезность гипноза, подтверждая его реальность и оставляя субъекта с чувством расслабленности, комфорта и оптимизма.

Пробуждение от гипнотического состояния включает в себя общую переориентацию сознания от внутренних явлений к внешней реальности, предполагая значительное изменение ментальных установок от систем восприятия, понимания и реагирования, характерных для бессознательного ума, вновь к паттернам обычного сознательного ума. Все это требует особого внимания со стороны психотерапевта.

Переход к нормальному состоянию должен представлять собой естественный и комфортный процесс пробуждения, происходящий в соответствии с потребностями и желаниями пациента. Вместо того чтобы предлагать пациенту немедленно пробудиться сразу после команды гипнотизера, ему необходимо дать время и возможность возвратиться в нормальное состояние постепенно, естественным для него образом. Гипнотерапевт может подавать косвенные сигналы, такие как изменение тона голоса на более нормальный, изменение частоты дыхания и темпа речи, но субъекты, как дети, просыпаются тогда, когда они к этому готовы.

С другой стороны, Эриксон считал, что субъекту нельзя позволять оставаться слишком долго в сумеречном состоянии на грани бодрствования и гипнотического транса, поскольку в этом состоянии новый опыт бессознательного научения становится доступным для сознательного ума преждевременно. Более того, Эриксон указывал, что желательным было бы четко отделять транс от всех других состояний, подчеркивая его уникальность и ценность. Поэтому он и применял гипнотическую амнезию, внушая пациенту, чтобы тот забыл все происходившее в состоянии транса. Для этого Эриксон сразу же, как только субъект открывал глаза и начинал проявлять признаки пробуждения, возвращался к теме разговора, происходившего перед погружением в транс. Так, в результате амнезии гипнотические эпизоды приобретали большую реальность. Кроме того, Эриксон обычно задавал субъекту вопрос, полностью ли тот пробудился и может ли он рассказать о происходившем. Все эти вопросы задавались пациенту, чтобы показать ему как принципиальное отличие происходившего с ним от всех иных состояний, так и полезность данного опыта.

Эриксон всегда хвалил своих пациентов и благодарил их за участие в сеансе психотерапии. Он мог делать это как перед началом погружения, так и во время самого транса или после его завершения. Эти слова успокаивали пациентов перед трансом, поддерживали их во время транса и подтверждали ценность гипнотического состояния для тех, кто уже вышел из него. Даже если во время транса не происходило ничего значительного, Эриксон стремился избежать возможного чувства обескураженности пациента, чтобы скептицизм сознательного ума не разрушал ценного и важного опыта бессознательного научения.

Перед началом пробуждения вы видите пациента с закрытыми глазами — весь жизненный опыт субъекта говорит ему, что перед пробуждением глаза всегда бывают закрытыми.

(Erickson, Rossi & Rossi, 1976, p. 105)

Я даже не предлагаю вам пробуждаться (смеется). Я просто даю возможность сознательному уму преобладать над бессознательным.

(Zeig, 1980, p. 45)

Да, это было отвлечение внимания. Не нужно, чтобы сразу же после пробуждения начинался самоанализ. Человек, только что вышедший из транса, все еще близок к нему, и знание на уровне бессознательного ума остается легко доступным. Но вы не знаете, должно ли оно уже быть осознано, и поэтому отвлекаете внимание пациента.

(Erickson, Rossi & Rossi, 1976, p. 53)

Мне необходимо было пробудить пациентку и как-то отвлечь ее, чтобы все, происходившее в трансе, осталось на бессознательном уровне. Я не хотел бы, чтобы это было включено в сознательную систему отсчета.

(Erickson, Rossi & Rossi, 1976, p. 294)

Вся эта медленная и сложная процедура пробуждения должна давать пациентке возможность отвлечься от травматического бессознательного материала, с которым сознательный ум пока еще не готов работать.

(Erickson & Rossi, 1979, p. 309)

Мой вопрос «Что с вами случилось?» предполагает, что с пациентом что-то произошло. В ответ субъект сказал, что он в первый раз погрузился в транс.

(Erickson & Rossi, 1981, p. 220)

Я использую эти вопросы, чтобы подтвердить возникновение транса, направляя внимание пациента на различные вещи. При этом сам я ничего не рассказываю субъекту. Я только задаю вопросы, чтобы получить информацию.

(Erickson & Rossi, 1981, p. 206)

Признание пациентки, что ее дыхание «напоминало дыхание во время сна», было еще одним подтверждением, что она находится в трансе.

(Erickson & Rossi, 1981, p. 95)

Необходимо, чтобы пациент описал свои ощущения. Это будет еще одним подтверждением того, что он находится в трансе.

(Erickson & Rossi, 1981, p. 93)

Когда я задаю вопрос: «Полностью ли вы пробудились?», это подтверждает для бессознательного пациента, что транс действительно достигнут. Что при этом делает сознательный ум, не имеет значения.

(Erickson & Rossi, 1981, p. 202)

Даже если пациент был в неглубоком трансе, вы можете предложить ему описать степень глубины транса. Это будет еще одним подтверждением того, что пациент действительно был в трансе [1959].

(Erickson, 1980, Vol. I, 9, p. 228)

Когда достижение транса становится очевидным, бессознательное пациента тем более узнает об этом. И мне не нужно доказывать что-либо: все это было бы абсолютно бесполезной тратой времени, вызывающей лишь враждебность пациента.

(Erickson & Rossi, 1981, p. 105)

Когда пациентка пробудилась, я снова поблагодарил ее, поскольку всегда очень важно выразить благодарность пациенту как на уровне сознательного, так и бессознательного ума.

(Zeig, 1980, p. 182)

Вы всегда хвалите бессознательное.

(Erickson & Rossi, 1979, p. 183)

Проявляйте доверие всегда, когда это возможно.

(Zeig, 1980, p. 347)

Можно подчеркивать ценность этого опыта, говоря о нем пациенту положительное даже в том случае, если мы не знаем точно, каково его содержание. Вы не знаете, сколько времени потребуется пациенту, чтобы усвоить новый материал. Может быть, для этого нужен один день, а может быть — неделя. Поэтому вам не стоит принимать пациентов по строго определенному графику, лучше просто позволить им звонить вам по телефону, когда в этом будет необходимость. Расписание психотерапевта должно быть достаточно гибким, чтобы его можно было приспособить к потребностям пациента.

(Erickson & Rossi, 1979, p. 382)

Необходимо допускать и возможность неудачи. Помните, что всякая неудача в конечном счете приводит к улучшению.

(Erickson & Rossi, 1979, p. 205)

Автор хорошо осознает убийственность унизительных скептических замечаний, которые лишь вызывают дополнительные ятрогенные расстройства [1964].

(Erickson, 1980, Vol. I, 13, p. 326)

Завершающие вопросы в состоянии глубокого транса были посвящены исчерпывающему обзору внутреннего мира пациентки и всех ее достижений. Кроме того, ей мягко, но настойчиво предлагалось верить в позитивный характер потенциальных возможностей своего тела, соответствующих ее потребностям, и «просто посмеяться над скептиками, утверждающими, что после непродолжительной ремиссии ее заболевание снова обострится» [1964].

(Erickson, 1980, Vol. I, 13, p. 326)

Сейчас вы уже уверены в себе и знаете, на что способны. Вы достигли успеха и нет ничего, что мешало бы достигать его снова и снова [1958].

(Erickson, 1980, Vol. I, 7, p. 172)

Выводы

Различные идеомоторные реакции могут быть использованы не только как средство наведения транса, но и как способ общения с бессознательным. Идеомоторная сигнальная система, позволяющая общаться с бессознательным без участия сознательного ума, может быть развернута в достаточно сложный и информативный процесс «автоматического письма». Так может быть приобретен доступ к хранящейся в бессознательном информации, которая в ином случае была бы недоступной.

Кроме того, бессознательное обладает способностью проецировать себя на воображаемое, но достаточно вероятное будущее, приводя таким образом к осознанию потенциально возможных способов достижения психотерапевтического успеха. В такой же мере подобное осознавание может проецироваться и в прошлое, приводя к оживлению происходивших ранее событий. Загипнотизированный субъект может переживать эти и другие изменения сознания, занимая диссоциированную позицию объективного наблюдателя. Кроме того, у субъекта может вызываться амнезия по отношению ко всем происходившим событиям.

Не имеет значения, чему именно субъект научился во время гипнотического состояния — связано ли это с возможностью подавить боль или взглянуть более объективно на самого себя, свое прошлое или нынешнюю ситуацию. В любом случае процесс завершения транса играет важную роль в том, насколько хорошо это обучение усвоено и может распространяться на повседневную жизнь. От правильности выхода из транса зависит, будет ли это состояние потом рассматриваться субъектом как ценный феномен и сможет ли пациент эффективно использовать те новые способности, которые он приобрел в гипнотическом состоянии.

Эриксон всегда помнил старый афоризм: «Человек является тем, что он думает о себе». Так называемые «чудеса гипноза» зависят от таких эфемерных вещей, как убеждения и установки пациента. Поэтому Эриксон делал все возможное для предотвращения непродуктивных и вредных убеждений, внедряя взамен убеждения более полезные и продуктивные. Кроме того, он верил, что сможет использовать гипноз и психотерапию для блага других людей. И это мотивировало его и позволяло добиваться результата. Как показывает материал, собранный в последней главе настоящей книги, каждый психотерапевт, использующий гипноз, должен иметь столь же сильную веру в возможности гипноза и бессознательного — веру, которая обретается только с помощью непосредственного личного опыта.

13. Как стать гипнотерапевтом

Каждому, кто захочет стать действительно эффективным психотерапевтом и последователем Милтона Эриксона, придется предпринять необычайно трудное и сложное путешествие. Приобретение общего видения и конкретных умений, необходимых для успешного проведения психотерапии — монументальная по своим масштабам задача. А задача стать умелым гипнотизером, способным использовать гипноз во время сеанса психотерапии, делает усилия, необходимые для достижения этой цели, еще большими.

К счастью, Эриксон оставил нам описание этого пути. Он снабдил нас общим описанием человеческой психологии (см. часть I данной книги), определив цели и возможные перспективы процессов психотерапии и гипноза, — эти материалы могут быть найдены во второй и третьей частях книги. И, наконец, как показывают цитаты, помещенные в настоящей главе, Эриксон отметил все возможные ловушки и разработал оптимальные «маршруты» для тех, кто решит пойти по его следам.

Преодоление скептического отношения

Будущему гипнотерапевту придется сопротивляться многочисленным культурным и профессиональным предубеждениям против практики гипнотерапии, подобно тому, как это вынужден был делать Эриксон, и по этой причине следует учитывать весьма реальную возможность отвержения со стороны коллег либо, в лучшем случае, неправильного понимания. Хотя сегодня ситуация может быть и не столь плоха, как в то время, когда Эриксон начинал свою работу, она все же далека от идеальной. Существует достаточно много ложных представлений, даже собственно в области гипноза, сбивающих с пути будущего гипнотерапевта. Их нелегко преодолеть, и они могут отвратить от того направления, которое рекомендовал Эриксон. Поэтому каждый гипнотерапевт должен принять для себя решение, какой из подходов является для него наиболее продуктивным и полезным, хотя это не означает, что ему следует принимать какой-либо из подходов только потому, что он наиболее популярен или является самым легким.

Пациент стремился пройти гипнотерапию у автора этих строк, работавшего в то время под совместным наблюдением факультетов психологии, психиатрии и фармакологии, а также психиатра-юриста. Все они выступали в качестве спонсоров, чтобы воспрепятствовать декану «Колледжа свободных искусств» исключить меня за дерзкие попытки работать с такой формой «черной магии», как гипноз [примерно 60-е годы].

(Erickson, 1980, Vol. III, 8, p. 67)

Гипноз был той темой, которую руководство больницы штата Колорадо запрещало автору этих строк даже упоминать под угрозой исключения из интернатуры и отказа от допуска к экзаменам на право получения медицинской лицензии.

(Erickson, 1973, p. 92, Примечание 3)

Гипноз — это «запретная тема», так как требует особого понимания.

(Erickson & Rossi, 1981, p. 247)

Вся сфера исследований в области гипноза все еще остается настолько неразвитой, что сохранилось много непонимания относительно того, как удовлетворительно загипнотизировать субъекта для экспериментальных целей и как вызывать гипнотические феномены для их исследования [1964].

(Erickson, 1980, Vol. II, 24, p. 301)

Вопреки тому, что гипнотические феномены являются вполне естественными аспектами человеческого существования, предпринимаются многочисленные попытки опровергнуть законность гипнотических экспериментов и связанных с гипнозом понятий [1962].

(Erickson, 1980, Vol. II, 33, p. 342)

Тот простой факт, что практически аналогичные условия могут быть созданы как в гипнотическим состоянии, так и в повседневной жизни, в достаточной степени является основанием для признания достоверности гипнотического состояния и для оправдания его научных исследований [1962].

(Erickson, 1980, Vol. II, 33, p. 347)

Особенно важна готовность все принимать, ничего не отбрасывая; готовность исследовать, не пренебрегая ничем, все поведенческие проявления, связанные с гипнозом. Мы вынуждены признать, что существуют вещи, которых мы не понимаем и о которых не знаем ничего. А поскольку мы ничего не знаем о них, то нет смысла пытаться давать какие-либо исчерпывающие объяснения феномена гипноза, а лучше попытаться понять природу отдельных его проявлений, а также их связь друг с другом [1964].

(Erickson, 1980, Vol. II, 33, p. 349)

Достоверность гипнотических феноменов заложена в них самих, и ее нельзя измерить стандартами, пригодными для явлений иного типа [1967].

(Erickson, 1980, Vol. I, 2, p. 71)

Я думаю, что для изучения гипноза лучше всего провести тщательные исследования разнообразных форм человеческого поведения, которые могут изменяться под влиянием гипнотического состояния [1960].

(Erickson, 1980, Vol. II, 31, p. 325)

Задача лабораторных исследований — обнаружить, что происходит, а не обесценивать достоверность переживаний пациента [1962].

(Erickson, 1980, Vol. II, 33, p. 348)

Проще всего не понимать, что происходит, называя все это мошенничеством. Это избегание понимания.

(Erickson & Rossi, 1981, p. 246)

Все незнакомое является неприемлемым до тех пор, пока оно не будет провозглашено мистическим и таинственным.

(Erickson & Rossi, 1981, p. 248)

К сожалению, и Американская медицинская ассоциация, и Американская ассоциация психиатров сделали очень много для дискредитации самой идеи научного использования гипноза компетентными специалистами-медиками, уже продемонстрировавшими свою способность вполне успешно работать с любыми пациентами, испытывающими психическую напряженность и стресс [1964].

(Erickson, 1980, Vol. I, 28, p. 539)

Возрастание осознавания

Каждый психотерапевт может стать вполне эффективным гипнотерапевтом, если он захочет (и будет способен) осознать и изучить все те моменты, на которые указывал Эриксон. Тщательные наблюдения как нормального, так и выходящего за пределы нормальности поведения, понимание сознательных и бессознательных типов функционирования, а также усилий, необходимых для признания и принятия многочисленных систем отсчета — вот некоторые из необходимых для этого предпосылок.

Каждый человек, изучивший определенные психологические принципы, сможет проводить сеанс гипноза. Это уже вопрос техники достаточно убедительного внушения, подобного тому, которое каждый день используется в обычной коммерческой деятельности для совершенно иных целей.

(Erickson, 1934а, p. 611)

Сфера гипноза открыта для каждого, кто стремится ему обучиться и испытывает к нему интерес, а также хотел бы исследовать и на личном опыте познать технику гипноза. Поэтому правильность применения гипноза зависит от общей подготовки, опыта обучения и личного интереса [1945].

(Erickson, 1980, Vol. IV, 3, p. 28)

Как в клинической работе, так и в нашем повседневном опыте мы можем наблюдать многообразные формы поведения. При клиническом применении гипноза нам необходимо осознавать эти возможности и уметь их использовать [1962].

(Erickson, 1980, Vol. II, 33, p. 348)

Только понимание того, что составляет бессознательную основу различных форм поведения, позволяет гипнотизеру наводить и поддерживать глубокий транс [1952].

(Erickson, 1980, Vol. I, 6, p. 146)

Да, гипноз — это нелегкое дело. Вам необходимо научиться распознавать различные системы отсчета.

(Erickson & Rossi, 1981, p. 249)

По мере того как гипнотизер осознает механизмы процесса мышления, он может начать понимать, как другие люди будут реагировать на его слова. Так вы можете научиться с уважением относиться к системам отсчета, существующих у разных людей.

(Erickson & Rossi, 1981, p. 255)

Возрастание гибкости

Научиться эффективному применению гипноза — не значит просто изучить какую-либо технику, которую можно будет применять в любом случае. Эриксон считал, что каждому пациенту требуется свой, уникальный подход. Подражание кому-либо, пусть даже самому Эриксону, или механическое повторение каких-то выученных наизусть слов вряд ли может привести к успеху. Поэтому каждый гипнотерапевт должен разработать свой собственный стиль работы, достаточно комфортный и гибкий, обладающий способностью видоизменяться в соответствии с уникальным сочетанием потребностей и опыта каждого пациента.

В основе любой гипнотической техники должно находится осознание многообразия человеческого поведения и готовность всегда идти навстречу его проявлениям [1952].

(Erickson, 1980, Vol. I, 6, p. 140)

Способным гипнотизером можно считать того, кто может приспособить технику к личным потребностям каждого субъекта. Так, некоторым субъектам необходимо, чтобы ими командовали, другие нуждаются в том, чтобы их уговаривали, а третьи — чтобы их убеждали [1944].

(Erickson, 1980, Vol. IV, 2, p. 17)

Гипнотические техники и процедуры должны изменяться в соответствии с потребностями субъекта, а также обстоятельствами и целями, которым они служат [1945].

(Erickson, 1980, Vol. IV, 3, p. 28)

Хороший оператор всегда изменяет элементы своей техники от одного субъекта к другому, приспосабливая их к особенностям каждой личности.

(Erickson, 1977b, p. 22)

Чем более гибким будет гипнотерапевт, тем легче он сможет найти подход к пациенту.

(Erickson, 1977b, p. 22)

Когда субъект погружается в транс, его настроение, отношения и понимание часто изменяются; все это должно отражаться в гибком изменении техники гипноза [1964].

(Erickson, 1980, Vol. I, 1, pp. 15—16)

Никогда нельзя считать, что субъект понимает инструкции так же, как их понимает сам гипнотизер [1941].

(Erickson, 1980, Vol. I, 19, p. 399)

Вам необходимо приспосабливать свой язык к индивидуальным особенностям каждого пациента.

(Erickson & Rossi, 1981, p. 28)

При наведении транса по мере возможности всегда используйте собственные слова и опыт пациента.

(Erickson, Rossi & Rossi, 1976, p. 29)

Гипнотизеру необходимо внедрять свои внушения в общую совокупность ментальных реакций и паттернов, накопленных субъектом на протяжении всей его жизни.

(Erickson, 1934, p. 611)

Не субъект, а прежде всего сам гипнотизер должен приспосабливаться к гипнотической ситуации [1952].

(Erickson, 1980, Vol. I, 6, p. 161)

Гипнотизеру необходимо обладать хорошим пониманием своей личности и своих возможностей, позволяющих ему приспосабливаться к личностной специфике каждого субъекта [1944].

(Erickson, 1980, Vol. IV, 2, p. 17)

В такой же мере для гипнотизера важно использовать ту технику, которая позволяет ему выразить себя наиболее удовлетворительным и эффективным образом в тех специфических межличностных отношениях, которые представляют собой отличительную черту гипноза [1945].

(Erickson, 1980, Vol. IV, 3, p. 30)

А сейчас я хотел бы подчеркнуть еще одну важную вещь. Каждому психотерапевту необходимо разработать свой метод внушения.

(Erickson & Rossi, 1981, p. 3)

Помните, какой бы путь вы ни избрали, это должен быть ваш собственный путь, потому что вы не можете полностью имитировать работу другого. Сталкиваясь во время психотерапии с критическими ситуациями, вам необходимо адекватно выразить себя, а не подражать кому-либо.

(Haley, 1967, p. 535)

Чтобы использовать этот тип психотерапии, вы должны быть самим собой. Не подражайте кому-либо, а действуйте по-своему.

(Erickson & Rossi, 1979, p. 276)

Необходимо выбрать из различных техник отдельные элементы, позволяющие вам выразить себя как личность.

(Haley, 1967, p. 534)

Проявляйте свою личность только в той степени, в которой это необходимо для работы с данным пациентом, позволяя ему в полной мере проявлять ответные реакции.

(Haley, 1967, p. 535)

Приобретение гипнотического опыта

Обучая гипнотерапевтов, Эриксон не просто читал им лекции, он гипнотизировал их. Этому есть несколько объяснений. Во-первых, поскольку лучшим учителем является собственный опыт, всегда есть смысл непосредственно пережить то, чему вы хотели бы научиться. Во-вторых, поскольку гипнотизер пытается научить субъекта, как пережить определенные внутренние состояния, резонным будет считать, что учителю также необходимо непосредственно пережить их. Тем, кто не делал чего-то сам, бывает довольно трудно научить этому других. Более того, Эриксон открыл, что почти каждый человек, когда-либо подвергавшийся гипнозу, способен после этого загипнотизировать других. Это наблюдение стало причиной того, что Эриксон часто использовал относительно неопытных, но высоко гипнабельных субъектов для того, чтобы загипнотизировать некоторых пациентов, проявлявших наиболее сильное сопротивление.

И, наконец — возможно, это важнее всего, — Эриксон считал, что сам гипнотерапевт должен быть способен непосредственно участвовать в гипнотическом процессе как до, так и во время сеанса гипноза. Опыт пребывания в гипнотическом состоянии явно помогает психотерапевту более эффективно устанавливать контакт с пациентами, чувствуя возможные реакции субъекта на те или иные слова и таким образом предлагая свои внушения наиболее адекватным образом. Это позволяет гипнотизеру реагировать на происходящее с точки зрения своего собственного бессознательного, лучше понимая состояние субъекта и более эффективно общаясь с ним на уровне интуитивного бессознательного понимания.

Еще более удивительным и, возможно, наиболее спорным моментом эриксоновского подхода (предусматривавшего наличие у гипнотизера способности входить по своей воле в гипнотическое состояние) было его предложение, чтобы психотерапевт входил в гипнотическое состояние еще до начала психотерапевтического сеанса, позволяя своему бессознательному предлагать способ воздействия, которое само бессознательное будет использовать при работе с пациентом. Затем с помощью самогипноза бессознательное гипнотерапевта получит возможность воплотить во время психотерапевтического сеанса свои планы без участия сознательного ума. Успех такого подхода основан на предположении, что бессознательное психотерапевта обладает обширным опытом наблюдений и пониманием целей психотерапии, что само по себе оказывается не менее интригующим фактом. Использование Эриксоном самогипноза во время психотерапевтического сеанса может быть одной из причин его замечательных успехов и способности находить в самых затруднительных ситуациях творческие и ведущие к инсайтам способы психотерапевтического воздействия. Вместо того, чтобы приписывать успехи Эриксона каким-то мистическим или магическим способностям, можно сделать вывод, что в основе его успеха было использование возможностей бессознательного. Конечно за этим стоит и многое другое, что показывает обширный материал, приведенный в этой книге. Однако способность использовать бессознательный ум для создания метафор, расшифровки бессознательного материала пациента и наиболее адекватной передачи внушения, несомненно, может быть полезной для каждого психотерапевта.

Еще одна важная вещь в использовании гипноза состоит в том, что вам необходимо знать о нем существенно больше, чем знает пациент. Вы должны знать его настолько хорошо, чтобы в любой из возникающих ситуаций могли понимать происходящее и принимать необходимые решения, соответствующие потребностям субъекта.

(Erickson & Rossi, 1981, p. 21)

С. пыталась приобрести хотя бы некоторое разумное понимание гипноза. Однако чтобы научиться плавать, необходимо прежде всего войти в воду и непосредственно пережить этот момент. Почерпнутое из книг интеллектуальное знание о плавании ничем здесь не поможет. Она пыталась войти в транс и понять. Но вначале ей нужно войти в воду.

(Erickson, Rossi & Rossi, 1976, p. 237)

С. создает мне помехи, проявляющиеся в ее рациональном желании сделать свое знание доступным для собственных пациентов.

(Erickson, Rossi & Rossi, 1976, p. 100)

Единственным учителем является реальный опыт; необходимо также тщательно исследовать поведенческие проявления [1952].

(Erickson, 1980, Vol. I, 6, p. 148)

Приобретаемый во время гипноза опыт различения обычного поведения в бодрствующем состоянии и поведения в трансе для некоторых субъектов становится основой того общего понимания, с помощью которого они приобретают способность к интеграции [примерно 40-е годы].

(Erickson, 1980, Vol. III, 24, p. 263)

Реальность гипнотического поведения для субъекта и ее признание гипнотизером являются принципиально важными и для наведения транса, и для адекватного функционирования субъекта в трансе [1952].

(Erickson, 1980, Vol. I, 6, p. 148)

Действительно, длительный опыт показывает, что простейший и быстрейший способ научиться наводить транс — самому испытать состояние гипноза, «почувствовать» его [1964].

(Erickson, 1980, Vol. I, 10, p. 279)

Каждый, кто был когда-либо загипнотизирован, может применить свой опыт для того, чтобы гипнотизировать других, если проявит при этом достаточную степень сотрудничества и терпения.

(Erickson, 1941b, p. 15)

Росси: Как вы используете заинтересованность пациента? Вы направляете ее на внутренний мир субъекта?
Эриксон: Да. А затем я остаюсь там с ним.

(Erickson & Rossi, 1979, p. 368)

Очень важно, чтобы вы действительно были вместе со своим пациентом.

(Erickson, Rossi & Rossi, 1976, p. 103)

Как можно подтвердить субъективный опыт другого человека? Только с помощью соучастия — если это возможно [1964].

(Erickson, 1980, Vol. I, 15, p. 345)

Совершенствуя технику левитации руки, я быстро заметил, что моя собственная рука поднимается и мои глаза закрываются. Так я понял важность того, чтобы при внушении тон моего голоса выражал осмысленность и ожидание, а также важность моего личностного ощущения собственных слов и их смысла [1964].

(Erickson, 1980, Vol. I, 15, p. 344)

Я все время подчеркиваю, что при наведении гипноза следует говорить медленно и значимо, буквально чувствуя полную значимость своих слов [1964].

(Erickson, 1980, Vol. I, 15, p. 344)

Как правило, когда пациент приходит к вам в кабинет и вы понимаете, что он нуждается в продвинутой психотерапии или гипнотерапии, у вас уже нет времени на подготовку и вы просто используете свой прошлый опыт и понимание. Я думаю, важнее всего помнить о том, что у вас есть обширный опыт, из которого вы всегда сможете использовать то, что вам необходимо.

(ASCH, 1980, Запись лекции, 14.08.1966)

Вы входите в состояние самогипноза, чтобы достичь определенных вещей и определенного знания. Вы нуждаетесь в знании, когда у вас есть проблемы при работе с пациентами и с помощью бессознательного ума находите способы разобраться с ними. Когда через две недели пациент придет к вам, вы будете говорить нужные вещи в нужное время. Но вы не считаете необходимым знать все это преждевременно, потому что когда вы обретете это знание на сознательном уровне, вы будете пытаться усовершенствовать и изменить его, но этими попытками лишь разрушите обретенное знание.

(Erickson & Rossi, 1977, p. 44)

Я недавно обсудил с ним [Эриксоном — Прим. ред.] свои наблюдения и сформулировал новые теоретические соображения в отношении стиля его работы, отметив, что во время сеанса гипноза он сам почти все время был в трансе… Когда я спросил Милтона Эриксона, что он думает о моем наблюдении, тот ответил с улыбкой: «Вы действительно нашли верный след».

(Beahrs, 1977, p. 67)

Когда у меня возникают какие-либо сомнения в отношении моей способности замечать и понимать важные вещи, я вхожу в транс. Когда наступает критический момент в работе с пациентом и нельзя утратить важную нить, я вхожу в транс.

(Erickson & Rossi, 1977, p. 42)

Аутогипнотический транс возникает автоматически, потому что я начинаю фиксировать каждое мгновение, фиксировать все подаваемые субъектом знаки и его поведенческие проявления, имеющие особое значение. Это состояние возникает автоматически и с пугающей силой. Впрочем, слово «пугающий» здесь не подходит, потому что этот транс весьма приятен.

(Erickson & Rossi, 1977, p. 42)

Затем я стал осознавать, что мое внимание настолько переключилось на пациента, что вообще забыл, где я нахожусь. Но я чувствовал себя при этом комфортно и поэтому смог мгновенно переориентироваться [1966].

(Erickson, 1980, Vol. II, 34, p. 352)

Да, я обнаружил, что вместе с субъектом вошел в транс. Следующая вещь, которую я хотел узнать, — это могу ли я так же хорошо работать, осознавая окружающую реальность, или мне необходимо входить в транс. Я обнаружил, что могу одинаково хорошо действовать как в том, так и в другом состоянии.

(Erickson & Rossi, 1977, p. 102)

Использование самогипноза

Входить в гипноз без помощи гипнотизера может быть достаточно сложным. Обычная тенденция, которая подчеркивается во многих популярных книгах, посвященных гипнозу, состоит в использовании «внутреннего диалога» сознательного ума как своего рода псевдогипнотизера. Попытка разговаривать с самим собой в гипнотическом состоянии противоречива, потому что сам момент вхождения в гипнотическое состояние представляет собой отказ от попыток сознательного контроля над внутренним состоянием.

Гораздо легче испытать самогипноз после успешного сеанса гипноза, проведенного опытным гипнотизером. Когда вы ощутили это состояние, вам будет гораздо легче войти в него самостоятельно. В действительности самогипноз ничем не отличается от обычного гипноза, за исключением того, что вы должны полностью доверять своему бессознательному и передать ему руководство процессом вместо гипнотизера. При самогипнозе вы не должны предпринимать сознательных попыток контролировать и направлять происходящее. Когда вы решили, чего вы хотите достичь в самогипнозе, ваше бессознательное само узнает об этом решении и начнет действовать необходимым образом, когда наступает гипнотическое состояние.

Поведение во время самогипноза иногда бывает довольно трудно отличить от обычного поведения в бодрствующем состоянии [1966].

(Erickson, 1980, Vol. IV, 18, p. 206)

Самогипноз — вещь вполне возможная и осуществимая, но он часто оказывается бесплодным по причине неправильного понимания самой его природы и использования. Обычно человек, пытающийся войти в состояние самогипноза, слишком усердно пытается сознательно управлять активностью, которая должна осуществляться на гипнотическом уровне осознавания, тем самым делая эти попытки безрезультатными.
Признание спонтанности процесса самогипноза в гораздо большей мере способствует положительным результатам, чем попытки направлять данный процесс.

(Erickson, 1970, p. 996)

Когда вы пытаетесь заниматься самогипнозом, осознавая при этом происходящее с помощью сознательного ума, вы переходите на уровень сознательного восприятия. На самом же деле вам следовало бы осознать только одно: если вы хотите освоить самогипноз, ваш бессознательный ум сам узнает о вашем желании. И вам не нужно будет говорить бессознательному, что именно необходимо делать — оно знает это гораздо лучше, чем сознательный ум, на уровне которого ваше поведение всегда ограничено определенными паттернами. А бессознательное ведет себя в соответствии со своим собственным кодексом поведения. Поэтому, если вы хотите научиться искусству самогипноза, лучший способ сделать это — выделить достаточное количество времени и надеяться на то, ваше бессознательное проявит заинтересованность в этом обучении. Ведь если бессознательное пожелает изучить что-либо, оно непременно сделает это.

(ASCH, 1980, Запись лекции, 2.02.1966)

Иными словами, вы не будете говорить себе, что вам необходимо делать в состоянии транса. Ваш бессознательный ум знает неизмеримо больше, чем вы. Если вы действительно доверяете бессознательному, оно поможет вам научиться самогипнозу. Возможно, у него найдутся идеи получше, чем предлагаемые сознательным умом.

(Zeig, 1980, p. 192)

Вы не знаете всех своих возможностей. Используйте самогипноз, чтобы исследовать свои способности, помня при этом, что хотите узнать нечто такое, чего до сих пор не знали.

(Erickson & Rossi, 1977, p. 43)

Не существует способа сознательно давать инструкции бессознательному уму.

(Erickson & Rossi, 1977, p. 43)

Вы погружаетесь в состояние самогипноза, чтобы достичь определенных вещей и приобрести определенное знание.

(Erickson & Rossi, 1977, p. 44)

Росси: При использовании самогипноза вы можете намеренно говорить себе, чего бы хотели достичь.
Эриксон: Да, а затем вы передаете это бессознательному, и оно само сделает все, что необходимо.

(Erickson & Rossi, 1977, p. 45)

Каждый раз, когда вы погружаетесь в транс, вы входите в это состояние готовым к принятию всех потенциальных возможностей.

(Erickson & Rossi, 1977, p. 43)

Я передаю все это бессознательному, потому что знаю, что уже прошел через все, что было раньше. И я просто вхожу в транс, говоря: «Бессознательное, делай свое дело».

(Erickson & Rossi, 1977, p. 47)

Если вы хотите заняться самогипнозом, делайте это наедине с собой. Сядьте в тихой комнате и не задумывайтесь о том, что вам необходимо делать. Просто погружайтесь в транс. Ваше бессознательное само сделает все необходимое.

(Erickson & Rossi, 1977, p. 50)

Вы сможете погрузиться в транс так глубоко, как пожелаете. Единственное, чего вы не знаете — когда это произойдет. Обучая людей самогипнозу, я говорю им, что бессознательный ум должен выбрать подходящее для этого время, место и ситуацию. Тогда это происходит в гораздо более благоприятный момент, чем может представить себе сознательный ум.

(Erickson & Rossi, 1977, p. 43)

Когда вы погружаетесь в эти состояния, вы не только исследуете их, вы получаете от них удовольствие. Можно научиться продлевать у себя гипнотическое состояние и экспериментировать с ним. Вы можете пробудиться от сна, а затем снова возвратиться в этот сон, и он будет продолжаться.

(Erickson & Rossi, 1977, p. 49)

Гипнотическое состояние при самогипнозе дает вам возможность научиться диссоциировать каждую часть тела. Если вы не испугаетесь этого, у вас будет возможность начать изучение аутогипнотического состояния.

(Erickson & Rossi, 1977, p. 48)

Погружение в физиологический сон — во всяком случае, у меня — прекращает гипнотическое состояние.

(Erickson & Rossi, 1977, p. 46)

Исключения

Последняя в этой книге цитата — слова, которыми Джей Хейли завершил обсуждение работы Эриксона (Haley, 1967). Чтобы не погрузиться в чрезмерное самодовольство от того, что мы уже все поняли в подходе Эриксона, в гипнозе, в психотерапии и в психологии человека в целом, необходимо помнить: какие бы правила и законы мы ни постигали…

«Всегда есть исключения».

(Haley, 1967, p. 549)

Общие выводы и заключение

Подход Эриксона был основан на тщательных объективных наблюдения за человеческим поведением, что и позволило ему стать одним из наиболее выдающихся психотерапевтов нашего столетия. Основной результат этих наблюдений состоял в том, что люди обладают как сознательным, так и бессознательным функционированием. Сознательный ум несет в себе все те предубеждения и ограниченные перспективы понимания реальности, которые могут отражаться в различных искажениях восприятия и поведенческих аномалиях. С другой стороны, бессознательный ум — это гибкая система мыслей и осознания, воспринимающая и реагирующая на объективные аспекты реальности. Бессознательному свойственен в значительной мере непредвзятый подход, оно оказывается весьма «разумным» и содержит в себе обширный запас ранее обретенного опыта. Оно служит целям сознательного ума и предохраняет его от болезненных или неприемлемых воздействий, даже если такое предохранение приводит к серьезным невротическим или психотическим расстройствам.

Такие последствия защитных диссоциативных взаимоотношений сознательного и бессознательного распространяются во времени, делая чрезвычайно затруднительным восприятие и реагирование на события реалистичным образом, эффективно используя потенциальные возможности бессознательного. Для большинства людей возникающие при этом искажения реальности вызывают незначительные нарушения индивидуального функционирования и межличностных отношений, но во многих других случаях эти искажения проявляются в общей недееспособности и чувстве дискомфорта. До того, как эти люди обратятся за помощью к психотерапевту, они обычно не могут получить какую-либо пользу от своего опыта и не способны прямо взглянуть на некоторые аспекты реальности, либо у них возникает такой искаженный образ реальности, что их поведение оказывается непродуктивным и неэффективным. Такие индивиды обычно не способны точно описать свою ситуацию и временами активно сопротивляются попыткам помочь им.

Согласно Эриксону, цель психотерапевта — помочь пациенту реалистично воспринимать действительность и реагировать на нее. Проблема психотерапевта состоит в том, как мотивировать пациента к такой реорганизации сознательного ума, чтобы он смог использовать потенциальные возможности бессознательного и устранить ригидные, ограниченные, произвольные и основанные на заблуждениях саморазрушительные паттерны мышления и поведения.

Эта общая цель конкретизируется применительно к специфике индивидуальных потребностей каждого пациента. Степень же реорганизации сознательного ума и использования бессознательных способностей определяется особенностями проблем пациента, а также спецификой его личности и ситуацией. Более того, психотерапевтические изменения в конечном счете зависят только от усилий, предпринимаемых самим пациентом. Психотерапевт лишь создает необходимую обстановку, способствующую этим изменениям. Принимая с уважением все, чем пациент является и что он делает, психотерапевт помогает субъектам чувствовать себя более комфортно, в состоянии защищенности и готовности к сотрудничеству. Затем пациенту предлагается участвовать в действиях, нацеленных на то, чтобы стимулировать обретение нового научения, необходимого для того, чтобы могли произойти желаемые изменения. Однако следует еще раз отметить, что все изменения происходят внутри пациента и усилиями самого пациента. И психотерапевт не столько проводит работу, сколько создает условия, мотивирующие пациентов и дающие им возможность самостоятельно проделать всю необходимую работу.

Эриксон не раз подчеркивал, что психотерапевт сможет сделать это более эффективно в том случае, если станет использовать все особенности индивидуальных установок, интересов, эмоций, языка и поведения, с которыми пациент приходит на психотерапевтический сеанс. Такое использование естественных интересов пациента и его склонностей может значительно ускорить и облегчить процесс желаемых изменений. Поэтому любые интересы и мотивы клиента необходимо тщательно изучить, определяя, как все это может быть использовано для увеличения степени сотрудничества с субъектом. В конце концов пациента можно подвести к тому, что он сменит свои ограничивающие паттерны мышления и реагирования на более адекватные.

Гипноз является весьма полезным инструментом, с помощью которого могут быть достигнуты цели психотерапии. Загипнотизированный пациент приобретает способность в большей мере сосредоточивать внимание на проблеме, и его можно обучить тому, как полностью сосредоточиться на бессознательном, что может существенно ускорять процесс оживления переживаний, возникновение реалистических проекций на будущее, диссоциативное осознание, общение с помощью идеомоторной реакции, амнезию и другие необычные, но весьма полезные феномены. Отвлечение внимания пациента от внешней реальности и сосредоточение на внутренних событиях ускоряют возникновение гипнотического транса, в котором субъекта в меньшей мере отвлекают не относящиеся к делу события и у него будет больше возможности использовать свой скрытый потенциал и основанное на опыте знание для действительно объективного восприятия, а также ослабления эмоциональных, физических и психологических страданий.

Однако стать последователем Эриксона нелегко. Это может занять достаточно много времени, поскольку не существует простой теории, которую можно было бы запомнить и применять к каждому из пациентов; нет ни перечня каких-то особых умений, которые можно было бы применять в любой ситуации, ни таких мистических изменений сознания, которые могли бы помочь внезапно постичь всеобщую истину. Эффективное использование гипноза, как и психотерапии в целом, в эриксоновской традиции не ограничивается какими-то особыми техниками — игрой слов, каламбурами, метафорами или анекдотами. Это прежде всего осознание и принятие реальности вместе с готовностью и способностью использовать все, что она предлагает для достижения желаемых результатов. В сущности, это обязательство быть гипнотерапевтом во всех аспектах жизни, а не просто жалкие попытки (обычно не выходящие за пределы своего кабинета) подражать тому, как должен действовать гипнотизер. Это медленное и старательное накопление подробных наблюдений и всех связанных с ними умений и готовность принимать личное участие в процессе гипнотерапии, обучаясь на основе опыта пребывания в роли гипнотизируемого субъекта и приобретая понимание, чем является гипнотерапия и чего можно достигать с помощью гипноза. Это и способность достигать с помощью самогипноза потенциальных возможностей собственного бессознательного, готовность принять решение использовать их и позволить им управлять собой. Эриксоновские гипнотерапия и психотерапия — особое искусство, требующее практики и полного посвящения себя этому делу. Возможно, это наиболее требовательное из всех искусств.

Сегодня для желающих обучиться всему этому доступны многочисленные семинары и книги, посвященные эриксоновской гипнотерапии, и гипнотерапевт может почерпнуть из данных источников ценный опыт, умения и инсайты. Однако любая информация (в том числе и приводимая в настоящей книге) и умения приобретают настоящую ценность только лишь в том случае, если они включены в повседневные паттерны переживаний и реагирования. И чтобы стать эффективным гипнотерапевтом, необходима готовность принять особый стиль жизни. Идеи Эриксона могут служить руководством и источником мотивации, но они не могут быть универсальным ответом на все вопросы. Ответ — в каждом из нас, в принятии обязательства обучаться с помощью объективных наблюдений и переживаний — обучаться использованию полного диапазона нереализованных сознательных и бессознательных возможностей.

Смерть Эриксона заставила меня искать понимание смысла его учения. Поэтому я и обратился к его трудам и записям лекций, где обнаружил примеры попыток обучить других специалистов, показывающие, что именно было необходимо для успешности обучения, включая и особое мировосприятие, необходимо для того, чтобы это обучение дало положительный результат. Меня увлекли идеи Эриксона, и результатом этой увлеченности стала настоящая книга — дань моего почтения Эриксону и всем тем, кто будет пытаться понять, чему он учил. Я надеюсь, что мои попытки не внесут никакого искажения в тот смысл, который вкладывал в свои слова сам Эриксон, и лишь подтвердят ценность его идей. К сожалению, теперь мы остались без Милтона Эриксона, и больше некому направлять в правильную сторону наше внимание, исправлять наши неверные интерпретации и упрекать нас за наивное и неразборчивое принятие всех «истин», встречающихся на нашем пути. Я надеюсь, что психотерапевтам удастся восполнить это с помощью мудрости и опыта, основанных на объективных наблюдениях, а не путем создания все новых и новых теоретических школ и поиска авторитетных личностей. Если это удастся, тогда можно будет считать, что послание Эриксона и пример его жизни достигли своей цели. Если же нет, тогда кому-то другому придется бороться за то, чтобы открыть наши глаза и пробудить наш ум. Как бы то ни было, но со временем нам неизбежно придется отказаться от детской привычки искать простые решения проблем и кумиров, которым можно было бы подражать. Ведь нам предстоит расти, принимать приходящий к нам опыт и признавать всю сложность этого искусства. Сможем ли мы разумно использовать мудрость Эриксона, зависит от нашей работы с пациентами. И, что еще более важно, — это зависит от нас самих.

Литература

American Society of Clinical Hypnosis (Producer). Milton H. Erickson classic cassette series. 1980. Audio taped lectures by Dr. Erickson from 8/8/64, 7/16/65, 7/18/65, 2/2/66 and 8/14/66.

Bandler, R & Grinder, J. Patterns of the hypnotic techniques of Milton H. Erickson, M. D., Cupertino, Cal.: Meta Publications, 1975.

Beahrs, J. O. Integrating Erickson’s approach. American Journal of Clinical Hypnosis, 1977, 20, 55—68.

Erickson, M. H. A brief survey of hypnotism. Medical record, 1934, 140, 609—613.

Erickson, M. H. An experimental investigation of the possible anti-social use of hypnosis. Psychiatry, 1939a, 2, 391—414.

Erickson, M. H. The application of hypnosis to psychiatry. Medical Record, 1939b, 150, 10—65.

Erickson, M. H. The early recognition of mental disease. Diseases of the Nervouse System, 1941a, 2, 99—108.

Erickson M. H. Hypnosis: a general review. Deseases of the Nervous System, 1941b, 2, 13—18.

Erickson M. H. The therapy of a psychosomatic headache. Journal of Clinical and Experimental Hypnosis, 1953, 4, 2—6.

Erickson, M. H. A clinical note on indirect hypnotic therapy. Journal of Clinical and Experimental Hypnosis, 1954a, 2, 171—174.

Erickson, M. H. Hypnotism. Encyclopaedia Britannica, 14th edition, Vol 12, 1954b, 22—24.

Erickson, M. H. Pseudo-orientation in time as on hypnotherapeutic procedure. Journal of Clinical and Experimental Hypnosis, 1954c, 2, 261—283.

Erickson, M. H. Special tecniques of brief hypnotherapy. Journal of Clinical and Experimental Hypnosis, 1954d, 2, 109—129.

Erickson, M. H. Self-exploration in a hypnotic state. Journal of Clinical and Experimental Hypnosis, 1955c, 3, 49—57.

Erickson, M. H. Hypnosis. Encyclopaedia Britannica, 15th edition, Vol 11, 1970, 995—997. (а также в 14-м издании, Vol 12, 1954b, 23—24A).

Erickson, M. H. A field investigation of hypnosis of sound loci importance in human behavior. American Journal of Clinical Hypnosis, 1973, 16, 92—109.

Erickson, M. H. Control of psychological functions by hypnosis. American Journal of Clinical Hypnosis, 1977a, 20, 8—19.

Erickson, M. H. Hypnotic approach to therapy. American Journal of Clinical Hypnosis, 1977b, 20, 20—35.

Erickson, M. H. The collected papers of Milton H. Erickson on hypnosis. (4 vols.) (Edited by Ernest L. Rossi) New York: Irvington Publishers, 1980.

Ниже приводится перечень статей Милтона Эриксона, опубликованных в четырехтомном собрании сочинений, цитаты из которых использованы в этой книге.

Том I

1. Initial experiments investigating the nature of hypnosis. American Journal of Clinical Hypnosis, 1964, 7, 152—162.

2. Further experimental investigations of hypnosis: Hypnotic and nonhypnotic realities. American Journal of Clinical Hypnosis, 1967, 10, 87—135.

3. A special inquiry with Aldous Huxley into the nature and character of various states of consciousness. American Journal of Clinical Hypnosis, 1965, 8, 14—33.

4. Autohypnotic experiences of Milton H. Ericson. American Journal of Clinical Hypnosis, 1977, 20, 1, 36—54. (with E. L. Rossi)

5. Historical note on the hand levitation and other ideomotor techniques. American Journal of Clinical Hypnosis, 1961, 3, 196—199.

6. Deep hypnosis and its induction. In L. M. LeCron (Ed.) Experimental Hypnosis. New York: MacMillan, 1952. Pp. 70—114.

7. Naturalistic techniques of hypnosis. American Journal of Clinical Hypnosis, 1958, 20, I, 3—8.

8. Further clinical techniques of hypnosis: Utilization techniques. American Journal of Clinical Hypnosis, 1959, 2, 3—21.

9. A transcript of a trance induction with commentary. American Journal of Clinical Hypnosis, 1959, 2, 49—84 (with J. Haley and J. H. Weakland).

10. The confusion technique in hypnosis. American Journal of Clinical Hypnosis, 1964, 6, 183—207.

11. The dynamics of visualization, levitation and confusion in trance induction. (Неопубликованный фрагмент, примерно 40-е годы).

12. Another example of confusion in trance induction. As told to Rossi in 1976.

13. An hypnotic technique for resistant patients: The patient, the technique and its rationale, and field experiments. American Journal of Clinical Hypnosis, 1964, 7, 8—32.

14. Pantomime techniques in hypnosis and the implications. American Journal of Clinical Hypnosis, 1977, 7, 64—70.

15. The «surprise» and «my-friend-John» techniques of hypnosis: Minimal cues and natural field experimentation. American Journal of Clinical Hypnosis, 1977, 6, 293—307.

16. Respiratory rhythm in trance induction: The role of minimal sensory cues in normal and trance behavior (Неопубликованный фрагмент, примерно 60-е годы).

17. An indirect induction of trance: Simulation and the role of indirect suggestion and minimal cues (Неопубликованная статья, примерно 60-е годы).

18. Notes on minimal cues in vocal dynamics and memory (Неопубликованный фрагмент, написано в 1964 году).

19. Concerning the nature and character of post-hypnotic behavior. Journal of General Psychology, 1941, 24, 95—133 (with E. M. Erickson).

20. Varieties of double-bind. American Journal of Clinical Hypnosis, 1975, 17, 144—157 (with E. L. Rossi).

21. Two level communication and the microdynamics of trance and suggestion. American Journal of Clinical Hypnosis, 1976, 18, 153—171 (with E. L. Rossi).

22. Indirect forms of suggestion. Paper presented at 28th Annual Meeting of the Society for Clinical and Experimental Hypnosis, 1976 (with E. L. Rossi).

23. Indirect form of suggestion in hand levitation. (Неопубликованная статья, написанная в соавторстве с E. L. Rossi, 1976).

24. Possible detrimental effects from experimental hypnosis. American Journal of Abnormal and Social Psychology, 1932, 27, 321—327.

25. An experimental investigation on the possible anti-social use of hypnosis. Psychiatry, 1939, 2, 391—414.

26. Stage hypnotist back syndrome. American Journal of Clinical Hypnosis, 1962, 5, 141—142.

27. Editorial. American Journal of Clinical Hypnosis, 1964, 7, 1—3.

28. Editorial. American Journal of Clinical Hypnosis, 1965, 8, 1—2.

Том II

1. The hypnotic induction of hallucinatory color vision followed by pseudo-negative after-images. Journal of Experimental psychology, 1938, 22, 581—588 (with E. M. Erickson).

3. The induction of color blindness by a technique of hypnotic suggestion. Journal of General Psychology, 1939, 20, 61—89.

4. An experimental investigation of the hypnotic subject’s apparent ability to become unaware of stimuli. Journal of General Psychology, 1944, 31, 191—212.

8. An investigation of optokinetic nystagmus. American Journal of Clinical Hypnosis, 1962, 4, 181—183.

9. Acquired control of papillary responses. American Journal of Clinical Hypnosis, 1965, 7, 207—208.

10. A study of clinical and experimental findings on hypnotic deafness: I. Clinical experimentation and findings. Journal of General Psychology, 1938, 19, 127—150.

11. A study of clinical and experimental findings on hypnotic deafness: II. Experimental findings with a conditioned. Journal of General Psychology, 1938, 19, 151—167.

12. Chemo-anesthesia in relation to hearing and memory. American Journal of Clinical Hypnosis, 1963, 6, 31—36.

13. A field investigation by hypnosis of sound loci importance in human behavior. American Journal of Clinical Hypnosis, 1977, 16, 92—109.

14. Hypnotic investigation of psychosomatic phenomena: Psychosomatic interrelationship studied by experimental hypnosis. Psychosomatic Medicine, 1943, 5, 51—58.

18. Control of physiological function by hypnosis. American Journal of Clinical Hypnosis, 1977, 20, 1, 8—19.

19. The hypnotic alteration of blood flow: An experiment, comparing waking and hypnotic responsiveness. Paper presented at the American Society of Clinical Hypnosis Annual Meeting, 1958.

20. A clinical experimental approach to psychogenic infertility. Paper presented at the American Society of Clinical Hypnosis Annual Meeting, 1958.

21. Breast development possibly influenced by hypnosis: Two instances and the psychotherapeutic results. American Journal of Clinical Hypnosis, 1960, 11, 157—159.

23. The appearance in three generations of an atypical pattern of the sneezing reflex. Journal of Genetic psychology, 1940, 56, 455—459.

29. Clinical and experimental trance: Hypnotic training and time required for their development (Неопубликованные материалы дискуссии, примерно 60-е годы).

30. Laboratory and clinical hypnosis: The same of different phenomena? American Journal of Clinical Hypnosis, 1967, 9, 166—170.

31. Exploration in hypnosis research. Paper presented at the Seventh Annual University of Kansas Institute for Research in Hypnosis and Clinical Psychology, May, 1960.

32. Expectancy and minimal sensory cues in hypnosis (Незавершенное сообщение, написанное в 1960 г.).

33. Basic psychological problems in hypnotic research. In: Estabrooks, G. Hypnosis: Current Problems. New York: Harper & Row, 1962, Pp. 207—223.

34. The experience of interviewing in the presence of observers. In L. A. Gottschalk and A. H. Aeurbach (Eds.), Methods of Research in Psychotherapy. New York: Appleton-Century-Crofts, 1966. Pp. 61—64.

Том III

1. A brief survey of hypnotism. Medical Record, 1934, 140, 609—613.

2. Hypnosis: A general review. Diseases of the Nervous System. 1941, 2, 13—18.

4. The basis of hypnosis. Panel discussion on hypnosis. Northwest Medicine, 1959, 1404—1408.

5. The investigation of specific amnesia. British Journal of Medical Psychology, 1933, 13, 143—150.

6. Development of apparent unconsciousness during hypnotic reliving of a traumatic experience. Archives of Neurology and Psychiatry, 1937, 38, 1282—1288.

7. Clinical and experimental observations on hypnotic amnesia: Introduction to an unpublished paper (Примерно 50-е годы).

8. The problem of amnesia in waking and hypnotic states (Неопубликованная статья, примерно 60-е годы).

9. Varietes of hypnotic amnesia. American Journal of Clinical Hypnosis, 1974, 16, 225—239 (совместно с E. L. Rossi).

10. Literalness: An experimental study (Неопубликованная статья, примерно 40-е годы).

11. Literalness and the use of trance in neurosis. Dialogue witn E. L. Rossi.

12. Past weekday determination in hypnotic and waking states (Неопубликованная статья, написанная совместно с A. Erickson, 1962).

16. The experimental demonstration of unconsciousness mentation by automatic writing. Psychoanalytic Quarterly, 1937, 6, 513—529.

17. The use of automatic drawing in the interpretation and relief of a state of acute obsessional depression. Psychoanalytic Quarterly, 1938, 7, 443—466 (вместе с L. S. Kublie).

18. The translation of the automatic writing of one hypnotic subject by another in a trance-like dissociated state. Psychoanalytic Quarterly, 1940, 9, 51—63 (вместе с L. S. Kublie).

19. Experimental demonstration of the psychopathology of everyday life. Psychoanalytic Quarterly, 1939, 8, 338—353.

20. Demonstration of mental mechanism by hypnosis. Archives of Neurology and Psychiatry, 1939, 42, 367—370.

21. Unconscious mental activity in hypnosis — psychoanalytic implications. Psychoanalytic Quarterly, January, 1944, Vol. XIII, No.1 (Совместно с L. B. Hill).

22. Negation or reversal of legal testimony. Archives of Neurology and Psychiatry. 1938, 40, 549—555.

23. The permanent relief of an obsessional phobia by means of communication with an unsuspected dual personality. Psychoanalytic Quarterly, 1939, 8, 471—509 (в соавторстве с L. S. Kubie).

24. The clinical discovery of a dual personality (Неопубликованная статья, примерно 40-е годы).

28. A study of an experimental neurosis hypnotically induced in a case of ejaculatio praecox. British Journal of Medical Psychology, 1935, 15, 34—50.

29. The method employed to formulate a complex story for the induction of an experimental neurosis in a hypnotic subject. Journal of General Psychology, 1944, 31, 67—84.

Том IV

1. The application of hypnosis to psychiatry. Medical Record, 1939, 150, 60—65.

2. Hypnosis in medicine. Medical Clinics of North America. New York: W. B. Saunders Co., 1944, 639—652.

3. Hypnotic techniques for the therapy of acute psychiatric disturbances in war. American Journal of Psychiatry, 1945, 101, 668—672 (copyright 1945, American Psychiatric Association).

4. Hypnotic Psychotherapy. Medical Clinics of North America. New York: W. B. Saunders Co., 1948, 571—548.

5.Hypnosis in general practice. State of Mind. 1957, 1.

6. Hypnosis: Its renascence as a treatment modality. American Journal of Clinical Hyphosis. 1970, 13, 71—89. (Originally published in Trends in Psychiatry, Merck, Sharp & Dohme, 1966, 3 (3), 3—43.

7. Hypnotic approaches to therapy. American Journal of Clinical Hypnosis, 1977, 20, 1, 20—35.

10. Experimental hypnotherapy in Tourette‘s Disease. American Journal of Clinical Hypnosis, 1965, 7, 1, 325—331.

11. Hypnotherapy: The patience’s right to both success and failure. American Journal of Clinical Hypnosis, 1965, 7, 254—257.

12. Successful hypnotherapy that failed. American Journal of Clinical Hypnosis, 1966, 9, 62—65.

15. Pediatric Hypnotherapy. American Journal of Clinical Hypnosis, 1959, 1, 25—29.

16. The utilization of patient behavior in the hypnotherapy of obesity: three case reports. American Journal of Clinical Hypnosis, 1960, 3, 112—116.

17. Hypnosis and examination panics. American Journal of Clinical Hypnosis, 1965, 7, 356—358.

18. Experiential knowledge of hypnotic phenomena employed for hypnotherapy. American Journal of Clinical Hypnosis, 1966, 8, 299—309.

19. The burden of responsibility in effective psychotherapy. American Journal of Clinical Hypnosis, 1964, 6, 269—271.

20. The use of symptoms as an integral part of therapy. American Journal of Clinical Hypnosis, 1965, 8, 57—65.

21. Hypnosis in obstetrics: Utilizing experiential learning’s. (Неопубликованная статья, примерно 50-е годы).

22. A therapeutic double bind utilizing resistance. (Неопубликованная статья, 1952).

23. Utilizing the patient’s own personality and ideas: «Doing it his own way». (Неопубликованная статья, 1954).

24. An introduction to the study and application of hypnosis for pain control. In J. Lassner (Ed.), Hypnosis and Psychosomatic Medicine: Proceeding of the International Congress for Hypnosis and Psychosomatic Medicine. Springer Verlag, 1967.

26. Migraine headache in a resistant patient. (Неопубликованная статья, 1936).

27. Hypnosis in painful terminal illness. American Journal of Clinical Hypnosis, 1959, 1, 117—121.

28. The interpersonal hypnotic technique for symptom correction and pain control. American Journal of Clinical Hypnosis, 1966, 8, 198—209.

29. Hypnotic training for transforming the experience of chronic pain. Dialogue with E. L. Rossi, 1973.

30. Hypnotically oriented psychotherapy in organic brain demage. American Journal of Clinical Hypnosis, 1963, 6, 92—112.

31. Hypnotically oriented psychotherapy in organic brain damage: An addendum. American Journal of Clinical Hypnosis, 1964, 6, 361—362.

33. Experimental hypnotherapy in speech problems: A case report. American Journal of Clinical Hypnosis, 1965, 7, 358—360.

34. Provocation as a means of motivating recovery from a cerebrovascular accident. (Неопубликованная статья, примерно 1965 г.).

35. Hypnotherapy with a psychotic. (Неопубликованная статья, написанная примерно в 40-е годы с диалогом с Е. Л. Росси, добавленным позднее).

36. Symptom perception for expanding the psychotic’s world view. Portion of a paper with J. Zeig presented to the 20th Annual Scientific Meeting of the American Society of Clinical Hypnosis, 1977.

38. Psychotherapy achieved by a reversal of the neurotic processes in a case of ejaculatio praecox. American Journal of Clinical Hypnosis, 1973, 15, 217—222.

39. Modesty: An authoritarian approach permitting reconditioning via fantasy. (Неопубликованная статья, примерно 50-е годы).

40. Sterility: A therapeutic reorientation to sexual satisfaction. (Неопубликованная статья, примерно 50-е годы).

41. The abortion issue: Facilitating unconscious dynamics permitting real choice. (Неопубликованная статья, примерно 50-е годы).

42. Impotence: Facilitating unconscious reconditioning. (Неопубликованная статья, 1953).

44. Vasectomy: A detailed illustration of a therapeutic reorientation. (Неопубликованная статья, примерно 50-е годы).

46. Facilitating objective thinking and new frames of reference with pseudo-orientation in time. (Неопубликованная статья, примерно 40-е годы).

49. The reorganization of unconscious thinking without awareness: Two cases with intellectualized resistance against hypnosis. (Неопубликованная статья, примерно 1956).

50. Rossi, E. L. Psychological shocks and creative moments in psychotherapy. American Journal of Clinical Hypnosis, 1973, 16, 1, 9—22.

51. Facilitating a new cosmetic frame of reference. (Неопубликованная статья, 1927).

52. The ugly duckling: Transforming the self-image. (Неопубликованная статья, 1933).

53. A shocking breakout of a mother domination. (Неопубликованная статья, примерно 1936).

54. Shock and surprise facilitating a new self-image. (Неопубликованная статья, примерно 30-е годы).

55. Correcting an inferiority complex. (Неопубликованная статья, 1937—1938).

56. The hypnotherapy of two psychosomatic dental problems. Journal of the American Society of Psychosomatic Dentistry and Medicine. 1955, 1, 6—10.

57. The identification of a secure reality. Family Process, 1962, 1, 294—303.

58. The hypnotic corrective emotional experience. American Journal of Clinical Hypnosis, 1965, 7, 242—248.

Erickson M. H. & Lustig, H. S. Verbatim transcript of the «Artistry of Milton H. Erickson, M. D» (2 parts), 1975.

Erickson M. H. & Rossi E. L. Varieties of double bind. American Journal of Clinical Hypnosis, 1975, 17, 143—157.

Erickson M. H. & Rossi E. L. Two level communication and the microdynamics of trance and suggestion. American Journal of Clinical Hypnosis, 1976, 18, 153—171.