УПП

Цитата момента



Если у вас первый ребенок и он уронил соску, то вы бежите и кипятите её. Если ваш второй ребенок уронил соску - вы просто оближите её. Третий младенец вынужден сам забирать свою соску у собаки.
Смотрите на вещи проще!

Синтон - тренинг центрАссоциация профессионалов развития личности
Университет практической психологии

Книга момента



Мужчиной не становятся в один день или в один год. Это звание присваиваешь себе сам, без приказа министра. Но если поспешил, всем видно самозванца. Как парадные погоны на полевой форме.

Страничка Леонида Жарова и Светланы Ермаковой. «Главные главы из наших книг»

Читать далее >>


Фото момента



http://old.nkozlov.ru/library/fotogalereya/d4469/
Весенний Всесинтоновский Слет-2010

Глава 8. ТЕРАПЕВТИЧЕСКИЕ ОТНОШЕНИЯ В ГЕШТАЛЬТЕ.  ПЕРЕНОС И КОНТРПЕРЕНОС

Немного этимологии

Неужели Гештальт — всего лишь психотерапия и только? Некоторые гештальтисты поддерживают эту точку зрения и даже настаивают, чтобы их называли Гештальт-терапевтами, а не специалистами, практикующими Гештальт («Практикующий», «практик» — это «человек, знакомый с практическими приемами и навыками в области какого-то искусства или техники», здесь: в Гештальт-терапии. По смыслу этот термин шире термина «Гештальт-терапевт», поскольку последний не охватывает практикующих в других, пограничных с терапией областях: например, тех, кто применяют Гештальт в учреждениях или на предприятиях), или гештальтистами, хотя при этом все говорят о «психоаналитиках» и специалистах по психодраме (Письменная и устная речь С. Гингера отличается обилием каламбуров, игрой слов и рифм (автор — профессиональный журналист). Французское слово «Gestaltiste» (гештальтист) здесь рифмуется с другими французскими словами «psychanalysie» и «psychodramatiste» (психоаналитик и специалист по психодраме). (Прим. переводчика.) Другие же, и я в их числе, вместе с Перлзом заявляют, что было бы жалко использовать столь богатый подход только при лечении «больных», и поэтому, осознанно провоцируя, говорят о «терапии для нормальных людей»…

Так значит, терапия — только для «больных»?

А как же обязательная терапия будущих терапевтов? Нужно ли быть «больным», чтобы стать терапевтом?

Что значит «терапия»?…И что значит «больной»?..

Обратимся к этимологии — науке, само название которой происходит от греческого etymos — действительный, верный. А это значит, что речь будет идти о действительном значении слов, а не просто, как часто думают, об их исторических корнях:

  • therapeia (греч.) — забота о религиозных отправлениях, культ богов; или: уважительное отношение к родителям, забота о них; или: заботливый уход за телом, его украшение; или медицинские услуги, лечение;
  • therapeutris — монахиня (фр. «religieuse» от лат. «religare» — связывать, т. е. посредница), занятая поддержанием хороших отношений между людьми и богами, между Землей и Небом, между материей и духом (Секта терапевтов—община еврейских монахов-анахоретов, мужчин и женщин — современников Христа. Они жили в Александрии (Египет) и занимались аллегорическим толкованием Библии (или Торы), стремясь обнаружить скрытый смысл обрядов и заповедей. Они были как бы промежуточным звеном, посредниками между Богом и людьми);
  • therapeuticos — тот, кто берет на себя заботу о богах или об учителе (а вовсе не тот, кто лечит), то есть преданный, исполнительный, усердный слуга, придворный или раб.

Семантическое поле слова «терапевт» привело нас к слову «слуга»; давайте же бегло взглянем на его этимологию.

  • «Слуга» (фр. serviteur) происходит от индоевропейского корня «swer», «ser» или «wer», что означает «обращать внимание», «быть внимательным к». И вот мы уже у себя дома; ведь «awareness» (осознавание) — важнейшее качество гештальтиста! A servus — слуга или раб — обязан следить, наблюдать (ob-server), то есть бдить (veiller sur).

Наконец, укажем на близких родственников: garder (охранять) — от франкского warden и guerir (исцелять) — от франкского warjan.

Итак, слова «терапия» и «исцеление» связаны не с понятием болезни, а с понятиями служения, бдительности, осознавания (awareness).

Значит, «терапевт» — это не тот, кто обладает властью над другими, а тот, кто находится во власти другого, его слуга.

Нам чужд распространенный в медицине миф о «всесильном» терапевте, властным над жизнью и смертью, или о терапевте, которому «все ясно». Нам ближе образ терапевта-гештальтиста, которому «все неясно»(!). Он просто сопровождает своего клиента, который несет ответственность за себя, за свой опыт — единственный и неповторимый, анемичный и полисемичный, не подчиняющийся общепринятым законам, смысл которого зависит от того, как его понимает сам клиент в возникшем Гештальте данного момента. Однако что же означает слово «клиент»:

  • «клиент» в Древнем Риме — человек, находившийся под защитой всесильного покровителя, то есть это тот, кто прибегает к чьим-либо услугам, оплачивая их;
  • «пациент» — страдающий человек, пассивно получающий лечение (вот почему я избегаю употреблять этот термин в Гештальте, где клиент никогда не бывает пассивным);
  • «субъект» (от лат. sub-jectus) — буквально означает «подлежащий», подчиненный (в отличие от «объекта», который «выставляется вперед», «напоказ»!).

Может быть, гештальтист скорее чувствует себя на своем месте рядом с партнером: человеком, с которым он сотрудничает, поддерживает беседу или устанавливает отношения, или протагонистом: первым актером, играющим заглавную роль в происходящих событиях?

Контролируемое участие

…Конечно же, нет! Нет ни первых, ни вторых ролей, никаких классификаций или делений! Терапевт и его клиент — это два партнера (пусть с разными ролями и статусом), участвующих в равноправных аутентичных отношениях. Именно в этом заключается одна из характерных особенностей Гештальт-терапии.

Гештальт-терапевт не уходит исключительно в свою область, не замыкается в собственной крепости, заставленной изнутри умными и непонятными книгами…

Однако он и не открыт всем ветрам, оставаясь послушным узником эмпатии, приговоренным к «безусловному позитивному принятию» своего клиента — вне всякой зависимости от того, каким человеком тот является и что он делает…

Он вовсе не дежурный пожарник, призванный срочно восполнять недостаток энергии, предлагая свою порцию кислорода тому, у кого вот-вот оборвется дыхание.

Гештальт-терапевт не пытается понять симптом; если бы он это делал, то только оправдывал бы и закреплял его. Но он и не пытается устранить или игнорировать этот симптом. Гештальтист готов исследовать его со своим клиентом, как переживание их совместного приключения, оставаясь в отношениях симпатии, которую Перлз несколько карикатурным образом противопоставляет роджерианской эмпатии и психоаналитической апатии, например:

  • «недирективный» подход Карла Роджерса превозносит эмпатию: терапевт эмоционально близок своему клиенту и относится к нему с «безусловным приятием»; терапия «центрируется на клиенте»;
  • психоанализ рекомендует отношения «благожелательной нейтральности», в которых терапевт сохраняет эмоциональную дистанцию между собой и своим клиентом, следуя «правилу воздержанности», что поддерживает фрустрацию, ведущую к усилению механизмов переноса. Подобного рода сдержанные отношения Перлз определяет как пассивную фрустрацию (клиенту не отвечают) + апатию, противопоставляя ей активную фрустрацию + симпатию, которые несут провокационный смысл и содержат в себе мобилизующий клиента «вызов» (от лат. pro-vocare — взывать к). Например: «Ты знаешь, а я уже минут пять как перестал слушать, о чем ты говоришь…»;
  • Гештальт, в свою очередь, поощряет симпатию: терапевт, как человеческая личность, вступает со своим клиентом в реальные отношения типа «Я/Ты». Он пробуждает у клиента осознавание (awareness) тех взаимоотношений, которые возникают между самим клиентом и окружающей средой (представленной терапевтом), и сознательно использует свой собственный контрперенос в качестве движущей силы лечебного процесса.

Таким образом он проявляет интерес к своему партнеру и вместе с тем «центрируется на клиенте». Впрочем, точно так же можно сказать, что он «центрирован на самом себе»: он внимателен к своим собственным чувствам, возникающим у него здесь и теперь в присутствии пациента, с которым он в любой момент готов сознательно разделить эти чувства.

Странно выглядел бы Гештальтист, если бы он постоянно призывал своего клиента говорить от первого лица, сам никогда так не делая! Он не бывает нейтральным; он вовлечен в отношения, проявляя селективную открытость и контролируемое участие, оставаясь

предприимчивым и «активным» и вместе с тем  «недирективным»!

Он откликается на действие и побуждает действовать другого, а это значит, что он взаимодействует, но само направление работы определяет не он. Подобно проводнику альпинистов или спелеологов, он находится в распоряжении клиента, сопровождая его на пути, который тот выбирает самостоятельно. Инициирует, предпринимает что-либо не сам терапевт («get out of the way» (уйди с дороги) — напоминал Гудман), хотя он и не остается пассивной безразличной всепринимающей фигурой.

В сущности его роль — позволять и благоприятствовать, а не понимать или делать: он не обгоняет и не тормозит клиента, а сопровождает его, оставаясь при этом самим собой.



Страница сформирована за 1.61 сек
SQL запросов: 190