Катарсис посредством эмоциональной абреакции
Несомненно, что работа в Гештальте обычно происходит с опорой на всю совокупность телесных ощущений, возникающих здесь и теперь, но часто напоминающих о сценах из прошлого, которые всплывают на поверхность и вновь переживаются уже в настоящем.
Если в психоанализе актуальную эмоцию может вызвать вербализованное воспоминание, то в Гештальте эмоция, ведущая к воспоминанию, возникает через актуальное телесное ощущение:
Робер: — Я ощущаю давление на грудь…
Терапевт: — Сохраняй это впечатление… Усиль его… Опиши его.
P.: — Я чувствую себя раздавленным… Я задыхаюсь… У меня чувство бессилия… Мне страшно…
Т.: — Попытайся закрыть глаза… Сохраняй это ощущение давления, усиль это чувство…
(Робер закрывает глаза; у него учащается дыхание; можно подумать, что он задыхается; у него напрягаются руки, пальцы…)
Р.: —Я задыхаюсь… Я больше не могу дышать—как при астматическом приступе…
Т.: — Откройся ощущениям… не стремись пока к пониманию… Не мешай своему телу, рукам…
(Его руки, словно на ощупь, исследуют окружающее пространство.)
P.: — Я задыхаюсь… Мне страшно… Я в темноте… Я словно закрыт в карцере… Когда я был маленьким, моя мать часто закрывала меня в карцере, когда я делал глупости. Однажды, мне было тогда примерно шесть лет, она меня там забыла — или оставила сознательно — на целую ночь…
Т.: — Говори в настоящем: сейчас тебе шесть лет, ты — там, в темном карцере, совсем один… и ты задыхаешься…
P.: —Да… Мне страшно… Я всеми брошен (вздох)… Я сейчас умру…
Т.: — Тебе все еще шесть лет… Скажи все это прямо своей матери: «Мама, я умираю, не бросай меня…»
P.: — (кричит) — Мама! Где ты? Выпусти меня! Я задыхаюсь! Я задыхаюсь!.. Я умру!..
Т.: — Громче! Не бойся кричать… Позови ее еще раз, если тебе хочется… Говори ей все, что приходит тебе в голову…
(Далее следует долгая, примерно получасовая, работа по «повторному проживанию» травматической ситуации детства и других связанных с ней эпизодов.)
В действительности — так же, как и в психоанализе — нам не столь важно, какими будут воспоминания — точными или изменившимися: важно то, что ситуация проживается с эмоциональной интенсивностью, достаточной для того, чтобы пробудить подавленные тревоги, которые ассоциируются с актуальными телесными ощущениями (См. в главе 10 наши гипотезы о влиянии эмоций на лимбические структуры головного мозга).
Сам Фрейд в 1893 году, когда он еще не был напуган теми катарсическими реакциями у своих клиентов, которыми он не умел управлять, заявлял: «Оживление травматического воспоминания становится целебным только тогда, когда оно сопровождается эмоциями, ибо суть катарсического эффекта заключается в аффективной абреакции».
Гештальт, психоанализ и поведенческая терапия
Гештальт вместе с так называемым гуманистическим направлением, в отличие от психоанализа и поведенческой терапии, двигается по иному, «третьему пути».
- Например, в традиционном психоанализе симптом часто отодвигается на второй план и рассматривается как ориентир на пути самораскрытия. Последовательное осознавание подавленного материала ведется посредством глобального подхода к глубинной личности, через анализ трансфера и интерпретаций. Считается, что «выздоровление» при этом наступит само собой, как бы в довершение к вышесказанному; сам же Фрейд рекомендовал остерегаться чрезмерного «рвения к излечению». В этом случае предстает субъективный и довольно-таки пессимистичный взгляд на человека (давящий детерминизм раннего детства, природные «полиморфные извращенные» склонности и т. д.).
- В поведенческом подходе, наоборот, лечится сам симптом; это объясняется заботой об эффективности терапии и «уважением к самой эксплицитной просьбе клиента», который с ней пришел на консультацию и, как правило, не просит чего-то большего. Ведь клиенту, зашедшему купить только галстук, не предлагают дорогостоящий костюм-тройку! Точные техники снятия обусловленности и десенсибилизации (Вольп) часто способствуют быстрому исчезновению симптома, например в случае фобий или сексуальных расстройств, что, однако, не сопровождается глобальной перестройкой всей личности. Добавим по ходу, что симптоматические смещения (появление новых, заместительных симптомов), по статистике, происходят намного реже, чем об этом думают психоаналитики. И даже наоборот, часто отмечаются позитивные «цепные реакции» (Например, с излечением полового бессилия прекращаются автомобильные аварии (интеграция телесной схемы) и вспышки гнева (иллюзия всемогущества). Сторонники такого подхода считают, что их взгляд на человека объективен и реалистичен (сильное, однако поддающееся изменению давление среды и приобретенных навыков).
В Гештальте симптом рассматривается как специфический призыв человека, как выбранный им, пусть даже бессознательно, язык. И поэтому его внимательно и с уважением слушают. Поощряется даже его максимальное усиление, позволяющее лучше его услышать. Симптом и, в частности, телесный симптом часто служит входной дверью, позволяющей установить более глубокий контакт с клиентом. Здесь видение человека интерсубъективно и сознательно оптимистично, оно ставит акцент на открытый для использования богатый потенциал, который есть у каждого человека.
Гештальт — продолжение психоанализа?
Итак, можно ли сказать, что Гештальт вовсе не противостоит психоанализу, а, изначально подхватив его идеи, продолжает их развивать со своей собственной, оригинальной точки зрения, глубинному исследованию которой раньше мешали как культурный контекст эпохи Фрейда, так и сама его личность? Конечно, такая позиция чрезвычайно привлекательна…
В действительности Перлз предлагал провести «ревизию теории Фрейда» — в соответствии с первоначальным подзаголовком его первого произведения «Эго, Голод и Агрессия» впервые опубликованного в 1942 году в Дурбане (Южная Африка) ( Этот заголовок был снят во втором, лондонском (1947) и в последующих иданиях, вышедших в США (1966 и 1969). Даже если соотноситься с теми минимальными требованиями, что были выдвинуты самим Фрейдом, то Гештальт не может рассматриваться в качестве подхода психоаналитического толка. Так, в 1922 году Фрейд в статье под названием «Краеугольный камень психоаналитической терапии» пишет следующее:
«Признание существования бессознательных ментальных процессов, приверженность теории сопротивления и подавления, понимание важности сексуальности и Эдипова комплекса — вот те основные темы, которые рассматривает психоанализ и которые составляют основание его теории. Тот, кто не принимает их полностью, не может причислять себя к психоаналитикам».
Итак, Перлз раз и навсегда вычеркнут из списка психоаналитиков!.. Но ведь Учитель «отлучает» не только его: такую же участь разделили Адлер, Юнг, Штекель, Ранк, Райх и многие другие!
Вместе с тем в наши дни психоанализ продолжает развиваться, эволюционировать, и можно даже вообразить, что в конечном итоге Гештальт «вернется» в его русло…
Сотрудники, последователи Фрейда и диссиденты
К сожалению, в рамках этой книги невозможно полностью обсудить все то, что каждый из них привнес в психоанализ, поэтому я ограничусь сводной таблицей, в которой укажу лишь отдельные моменты, связанные с темой нашего разговора. Эта таблица — не краткий обзор их творчества; в ней указываются лишь некоторые темы, находящие свои аналогии в теории или практике Гештальт-терапии.
А потом я детальней остановлюсь на работах четырех близких к Гештальту авторов: Ференчи, Юнга, Винникотта и Райха.
НЕКОТОРЫЕ ПСИХОАНАЛИТИКИ И ГЕШТАЛЬТ
|
Психоаналитики |
Идеи и приемы, близкие Гештальту |
|
Зигмунд Фрейд 1856-1939 |
(См. выше… и на протяжении всей книги!) |
|
Георг Гроддек 1866-1934 |
Холистический и психосоматический подход к больному; тело представлено в словах, и наоборот; бессознательное проявляется в соматике, безынтерпретационное сопровождение больного; отсутствие границы норма/патология: болезнь = позитивное творчество |
|
Альфред Адлер 1870-1937 |
«Воспитательная» терапия, направленная на развитие автономии и самоутверждения |
|
Шандор Ференчи 1873-1933 |
Внимание к телесным реакциям клиента; основатель биоанализа; неокатарсис; активная техника; телесное проигрывание; поощрение, материнское отношение (для больных с пограничными состояниями или для психотиков); важное значение интроекции; техническая эластичность: каждый ищет свой собственный специфический стиль |
|
К. Густав Юнг 1875-1961 |
Активное и ангажированное отношение терапевта: «зеркало» и партнер; значение личного равновесия самого терапевта (личный стиль); преобладание клинического и гуманистического подхода над теоретическим: бессознательное—резервуар нераскрытых потенций, а не подавленное прошлое; поиски индивидуации: обращение к внутреннему диалогу; как проживается опыт, особое внимание к процессу; саморегуляция; ориентализм, символизм, воображение и образность; полярности |
|
Мелани Клайн 1882-1960 |
Значение ранних агрессивных оральных импульсов; значение тела и телесного контрпереноса; использование игровой терапии; амбивалентность любовь/ненависть, хороший объект/плохой объект (полярности) |
|
Отто Ранк 1884-1939 |
Ускорение излечения (посредством абреакции травмы рождения); элементы сновидения как проекции сновидца; невроз = неудавшееся произведение искусства: использование креативности в терапии (в том числе арттерапии) |
|
Карен Хорни 1885-1952 |
Значение культурной окружающей среды, актуальных факторов; базальная экзистенциальная тревога: соответствующее значение теплого климата безопасности; финалистическая (значимость цели и целесообразности) перспектива: вторичные выгоды невротических расстройств |
|
Дональд Винникотт 1896-1971 |
Феноменологический взгляд: процесс, проживание опыта; значение ранних отношений с окружающей средой: понятие потребностей; польза поддерживающих интервенций (холдинг, хэндлинг…); особое значение игры, креативности, переходных предметов и переходного пространства; self (и ложный self) |
|
Вильгельм Райх 1897-1957 |
Воспоминания и эмоции, записанные в теле (которое «говорит»); воссоединение расслоившихся частей; генитальная сексуальность и агрессивность как импульсы жизни; главенство «как» над «почему», формы над содержанием, переживания, возникшего здесь и теперь, над прошлым |
Serge Ginger, 1987
Шандор Ференчи (1873—1933). Мне доставит особое удовольствие содействовать реабилитации столь нелюбимого психоаналитиками человека, чьи вызывающие бури споров работы пятидесятилетней давности говорят об актуальнейших для соплеменного психоанализа темах. Лично мне, как я уже говорил, Ференчи представляется одним из истинных предшественников Гештальт-терапии, дедушкой Гештальта.
К сожалению, память о нем долгое время искажалась распрями и междоусобицами, связанными в первую очередь с вопросом о «светском анализе» (То есть предназначенном для тех, кто не является врачами. Ференчи твердо верил, что воспитатели должны заниматься анализом, и не возражал, когда какой-нибудь воспитатель становился квалифицированным терапевтом. Такая позиция стоила ему многочисленных врагов, в особенности в Соединенных Штатах.) или о «профанации» психоанализа, а также ревностью Эрнста Джонса официального биографа Фрейда. (Эрнст Джонс считал, что Ференчи «настраивал всех против него»… Он называл его «шутом Фрейда», тогда как сам Фрейд считал его «своим великим тайным визирем» (Фрейд, 1929).
Я не могу отказать себе в удовольствии процитировать довольно крупные отрывки из текста, принадлежащего Шандору Лорандту и взятого из книги Ф. и М, Эйзенштейнов «Пионеры психоанализа» (Eisenstein F. & М. Psychoanalytic Pioneers. New York/London, Basic Books, 1960. )
«Ференчи был „романтиком" среди всех остальных психоаналитиков, коллеги считали его „баловнем"; Фрейд называл его "мой дорогой сын" и отзывался о клиническом и теоретическом вкладе Ференчи как о «чистом золоте»…
Их близкая дружба, начавшаяся в 1908 году, длится до самой смерти Ференчи. Свой собственный анализ он проводил с Фрейдом, часто они вместе отдыхали летом .. (И, в частности, путешествовали вместе по США, Нидерландам, Италии, Франции. Известно, что вначале Фрейд не разделял психоанализ и личные отношения. Он, кстати, сам проводил анализ своей дочери Анны, точно так же как Юнг анаëèзировал свою жену.) В 1909 году Фрейд предложил Ференчи сопровождать его в Соединенные Штаты… И там, во время их совместных утренних прогулок перед началом лекций Фрейда, Ференчи подсказывал ему тему для выступления на этот день (Фрейд, 1933).
Из всех учеников Фрейда именно Ференчи внес самый оригинальный вклад в психоанализ. Он был не только великим учителем, который, по словам Фрейда, «всех нас обратил в своих учеников», но и «несравненным организатором».
Именно он, по совету Фрейда, в 1910 году предложил создать Международную психоаналитическую ассоциацию. Он также создал первую в мире университетскую кафедру психоанализа.
Но пора возвратиться к Гештальту, чтобы кратко перечислить лишь некоторые из многочисленных идей и практических методов Ференчи, заимствованных, развитых или заново открытых Перлзом и его последователями.
Уже в 1908-м Ференчи выдвигает концепцию интроекции, подхваченную Фрейдом в 1921 году.
Ференчи очень внимателен к телу, он наблюдает мелкие движения, а также те изменения в теле и голосе, которые сопровождают ассоциации или вербальные интерпретации. Несомненно, что он первый заговорил о биологическом бессознательном; он основывает направление, названное им биоанализ. В ходе лечения он предлагает клиенту физические упражнения, из которых биоэнергетикам (и некоторым гештальтистам) наиболее близко «укоренение», или grounding. Он практикует неокатарсис, и его клиенты достигают предтрансовых уровней (Транс (от лат. trans-ire — идти за… переходить). Такой переход (фр. trans-itiоп) понимается как посвящение, инициация, а не как состояние истерического кризиса).
Ференчи постоянно подчеркивает, что психоаналитик должен работать, опираясь на все стороны собственной личности, гибко и «технически эластично». Этот принцип остается близок всем тем Гештальт-терапевтам, которые сознательно стремятся к поиску и развитию своего собственного специфического личностного «стиля».
В 1920 г., следуя советам Фрейда, он начинает применять свою «активную технику»: его интервенции определяются потребностями самого клиента и часто происходят в форме открытых указаний или предложений по символическому телесному проигрыванию фантазий. Необходимо отметить, что Ференчи со временем специализируется на тяжелых пациентах с пограничными состояниями (borderline), от которых отказывались многие его собратья-психоаналитики ( К нему также приходили клиенты после безуспешной многолетней терапии с другими психоаналитиками.); все это, конечно же, требовало специфической адаптации «ортодоксальной» техники лечения.
Нужно ли напоминать, что сам Фрейд далеко не всегда оставался нейтральным или фрустрирующим. Он много разговаривал во время сеансов, временами помогал своим клиентам советами… а иногда даже материально! Споря с мнением Эрнста Джонса, Фрейд пишет в 1918 году:
«Нам иногда приходится брать на анализ столь слабохарактерных людей, адаптация которых к жизни столь мала, что нам приходится для них совмещать воспитательное влияние с аналитическим […] Для большинства остальных наших пациентов нам также время от времени приходится быть воспитателями и консультантами» ( 3. Фрейд. Новые пути терапии.— La technique psychanalytique. Paris, PUF, 1970).
В результате с 1927 года Ференчи отказывается от традиционной систематически фрустрирующей позиции. Он создает поощряющий, позитивный и даже в некоторой степени материнский образ терапевта. Он выказывает своим клиентам вербальные и физические аффективные знаки, вплоть до нежных поцелуев с эротическим оттенком, способствуя усвоению ими «благотворного» нарциссического опыта, компенсирующего недостаток нежности в раннем возрасте.
В ходе дидактического курса анализа с Ландауэром и Хитчманном Фритц и Лора Перлз были посвящены в активную «материнскую» и «родительскую» техники, которые применяются в основном для клиентов с тяжелыми нарушениями. Лора Перлз стала использовать эти техники в анализе своих клиентов с 1940 года.
Более или менее сходные приемы встречаются у Винникотта (holding), Казриеля (bonding), Франца Вельдмана (гаптономия), а также у многих других гештальтистов, в особенности у тех, которые обучались в Калифорнии (Bonding состоит в том, что два человека некоторое время прижимаются друг к другу лежа или стоя. Гаптономия (наука об осязании) стремится создать базовое чувство безопасности через невербальный контакт, сходный, в частности, с таким контактом, который можно установить с зародышем, находящимся в материнском чреве. По ходу отметим, что Жак Лакан, как и К. Г. Юнг, практиковали успокаивающий физический контакт. Саша Нахт, проходивший анализ у Фрейда в 1936 году, развивает идеи «безусловной доброты врача», и, цитируя Ференчи, значения для больного «той любви, которой ему не доставало у родителей» и которую он может найти у психоаналитика (цит. по: Sabourin P. Реrеnсzi, Paris, ed. Universitaires, 1985).
И в завершение отмечу, что именно Ференчи особо настаивал (Однако первым эту идею высказал К. Г. Юнг) на введении обязательного личного (так называемого дидактического) анализа всякого .будущего аналитика, видя в этом «второе фундаментальное правило психоанализа» (1927). Кроме того, Он ввел требование обязательного контроля или супервизии для начинающих терапевтов.
К. Г. Юнг (1875—1961) встретил Фрейда в 1907 году. Он быстро становится его другом, любимым учеником, а затем и «наследником». Фрейд предлагает Юнгу (вместе с Ференчи) сопровождать его в ходе семинедельной поездки по Америке… Но в 1912 году их отношения прерываются.
Здесь не может быть и речи об обзоре его полного собрания сочинений (которое включает более двадцати томов), важно только подчеркнуть его особое влияние на современных гештальтистов, которые обнаруживают у него множество таких близких им понятий и концепций, как:
- активное поведение терапевта (который одновременно выступает как «зеркало» и как партнер своего клиента), позволяющего себе вести с клиентом диалог и сообщать ему о своих собственных ощущениях. Пациент для него — не «подчиненное существо, которое укладывают на диван и стоят за ним, подобно Богу, который изредка изволит проронить слово». Это человек, достойный помощи и любви, как во время терапии, так и вне лечебного процесса. Психология Юнга—это психология матери, в то время как психология Фрейда — психология отца.» (А. Nataf in Jung. coil. «Le rnonde de…», M. A. ed., Paris, 1985);
- юнгианский психоаналитик работает, используя все стороны своей личности, он сам является частью живого опыта клиента, он стремится не к иллюзорной объективности, а к субъективной ясности,
- клинический и гуманистический подходы преобладают над теоретической метапсихологией. Терапия смыкается с личностным ростом и поиском мудрости. Она возможна в любом возрасте: « Психотерапия имеет дело не с неврозами, а с человеческими существами» (К. Г. Юнг. Психологическое исцеление).,
- что касается невроза, то его позиция близка к позиции Перлза: «Под неврозом понимается факт накопления в бессознательном энергии — напряжения, в любую минуту готового разрядиться во взрыве» (К. Г. Юнг. Метаморфозы и символы либидо). Для него невроз связан с отказом придать автономию и творческое богатство индивидуального и коллективного бессознательного. Излечение придет в результате инцивидуации личности. Как и в Гештальте, бессознательное и данном случае рассматривается как резервуар потенциальных возможностей, а не как склад подавленного материала из прошлого;
- Юнг близок к восточным философиям: он долго изучал дзен-буддизм, даосизм, тантризм, тибетскую Книгу мертвых, И-Цзин, что отразилось в следующих его идеях:
1) неволевая (и неинтеллектуальная) концепция работы над собой;
2) особое внимание к актуальному переживанию,
3) восприятие внешних знаков, выраженных человеком, как отображения его внутренних состояний;
4) учет взаимодополняющихся противоположностей,
5) символическое, скорее образное, чем концептуальное, мышление.
Заканчивая этот неполный перечень, я обозначу еще не сколько общих моментов из области методов и техник Гештальта и юнгианского анализа.
- Юнг, как и Перлз, интересуется скорее течением актуального психического процесса, чем глубинными структурами.
- Основное значение он придает проекции, проявлением которой может являться трансфер.
- Он придает особое значение внутреннему диалогу, происходящему в своего рода «внутреннем театре» с участием «персонифицированных» частей сознания клиента: например, между персонажами снов, а также между анимусом и анимой.
- Следует отметить использование направляемых фантазий (waking dreams), символических «мандал», техники амплификации в его работе со снами, чрезмерное усиление ego как один из этапов в лечении (см. эготизм в Гештальте), а также интерес к симптому как к выбранному в данный момент языку, значение внутренней саморегуляции (для биологов — гомеостаза), диалектического характера взаимоотношений личности с внешним миром (гештальтистская граница-контакт)…
Дональд В. Винникотт (1896—1971) один из тех современных психоаналитиков, чьи воззрения наиболее близки Гештальту.
Ж. Мари Делакруа ( Delacroix (J.M.). De la psychanalyse selon Winnicott и la psychothеrapie gestaltiste, Bordeaux, &d. SFG, 1984) следующим образом формулирует общие для обоих подходов элементы: «Из работ Винникотта с очевидностью следует:
- что он находится под влиянием феноменологии;
- что он основывает всю свою клинику на отношениях, возникающих между маленьким ребенком и окружающей его средой;
- что он придает потребностям такое же (если не большее) значение, что и природным импульсам;
- что он придает большое значение реальному телу и не рассматривает любое действие, взятое в терапевтическом контексте, непременно как невротический «переход к действию»;
- что интерпретацией он пользуется осторожно и скупо;
- что он отдает предпочтение игре, креативности и, как следствие, соответствующему типу отношений со своими клиентами;
- что он никогда не делает ссылок на эдипов миф (и упоминает о нем от силы несколько раз)».
Винникотт очень внимателен к тому, как выражается пациент (а не только к содержанию его слов): хорошо структурированная речь, произносимая искусственным, неживым голосом, может выдавать адаптированный и покорный «ложный self», который подобен простой ракушке, подставляющей себя под удар в попытке защитить хрупкое ядро.
Винникотт точно так же, как и Карен Хорни, указывает на первичную потребность в безопасности и одобрении, предваряющей всякое стремление к независимости и предшествующей «способности оставаться одному» (что у маленького ребенка имплицитно проявляется во внутренней уверенности в том, что мать непременно вернется).
Придерживаясь этой имплицитной гипотезы, заметим, что на пролонгированных терапевтических Гештальт-группах часто можно обнаружить потребность в установлении на первых сеансах теплого климата доверия и безопасности (Однако он не должен превратиться в «групповую иллюзию» (Anzieu) слиянности, способствующей конфлуэнции, а вовсе не созданию безопасности, необходимой для обретения независимости)., который впоследствии позволит участникам группы отважиться на «большую степень риска» во время глубоких «регрессивных» погружений или агрессивных столкновений, возникающих в ситуации «здесь и теперь» из жизни группы. Аналогично, в спелеологии или в альпинизме намного проще решиться отправиться на исследование нового пути, если доверяешь проводнику и товарищам по связке, а также убежден в прочности веревки.
И, наконец, я выделю винникоттовскую концепцию переходного объекта (плюшевый зверек, угол подушки и т. д.), представляющего мать. Мне кажется, что в Гештальте возможное использование подушки или иного другого предмета для обозначения отсутствующего аффективно-значимого персонажа (например, одного из родителей или супруга) представляет определенную аналогию с этим понятием.
Вообще, многие взгляды Перлза и Винникотта совпадают как в теоретическом, так и в методологическом и техническом планах, образуя, таким образом, «мост» между психоанализом и Гештальтом; испанский гештальтист Альберте Рамс даже предлагает новый метод — синтез этих двух подходов — который он окрестил «Переходной терапией».
Вильгельм Райх (1897—1957) дебютировал как психоаналитик в 23 года, будучи еще молодым студентом-медиком. Это произошло в 1920 году, после его вступления в Венское психоаналитическое общество и знакомства с Фрейдом. По традиции того времени, он сразу же начинает принимать своих первых клиентов, многие из которых были переданы ему самим Фрейдом.
Впоследствии, незадолго до исключения его из Международного психоаналитического общества (1934), он окажется четвертым и последним психоаналитиком Перлза.
Тем не менее в этот период он еще продолжает считать себя верным последователем Фрейда, который, кстати, сам назначает его ответственным за дидактическое образование психоаналитиков. Но вскоре он начинает чувствовать, что он «предан Фрейдом конца 20-х годов». Сам он упрямо продолжает идти по следам своего Учителя, однако на практике придает особое значение сексуальности. Райх считает, что накопление генитальной сексуальной энергии порождает агрессивность и неврозы, он настаивает на особой «функции оргазма», представляющего из себя регулятивный «вегетативный ток биоэлектрической природы», способствующий разрядке и гармонизации сдерживаемых энергий, что, согласно самому Райху, происходит в четыре этапа — напряжение, накопление заряда, разряд, отдых (Можно отметить определенный параллелизм с циклом Гештальта Пола Гудмана… или же с работой двигателя внутреннего сгорания!) — и соответствует общему закону пульсации жизни, в которой происходит постоянная смена сжатий и расширений…
Однако Райх живо «обеспокоен тем фактом, что нередко в конце анализа «выявление неосознанного смысла симптома не влечет за собой его автоматического исчезновения», что, по всей видимости, никак не волнует большинство его коллег психоаналитиков!
И тогда он публикует «Анализ характера» (1936) и исследует, как посредством вегетотерапии можно убрать характерный или мускульный панцирь (являющийся способом сопротивления тревоге) и восстановить свободную циркуляцию энергетического потока, ибо «ригидность мускулатуры — это соматическая сторона процесса подавления, а также основа его поддержания».
Он утверждает, что нужно поощрять не только вербальный, но и все другие возможные способы самовыражения клиента. Однако, в отличие от своего ученика Александра Лоуэна, основателя биоэнергетического анализа, он никогда не совершает телесных интервенций во время сеанса: во время сеанса его пациент все время лежит на диване. Райх внимательно наблюдает за его дыханием, позой, изменениями голоса и только в исключительном случае дотрагивается до его лица или груди.
Он также настаивает на примате как над почему, на значимости формы, а не только содержания посланий.
Творческое наследие Райха слишком хорошо известно для того, чтобы здесь говорить о нем еще подробней, и в этом очерке я просто хотел напомнить о его очевидном родстве с тем, что делал Перлз.
