Глава 9. ТЕЛО И ЭМОЦИИ В ГЕШТАЛЬТЕ

В какой степени Гештальт является «психотелесной» терапией или психотерапией «телесно-эмоционального воздействия»? Вот что утверждает Лаура Перлз:

«Есть один момент, значение которого я никогда не перестану подчеркивать, а именно: телесная работа составляет неотъемлемую часть Гештальт-терапии. Гештальт является холистической терапией — это значит, что он работает со всем организмом в целом, а не просто с голосом, речью, движением или еще с чем бы то ни было в отдельности» (Из интервью Лауры Перлз (Гештальт-журнал, vol. 1, 1978).

«Я использую любую возможность физического контакта, если считаю, что это облегчит пациенту его продвижение в осознавании (awareness) возникшей ситуации […1 У меня нет особых правил в отношении пациентов-мужчин и пациенток-женщин. Я могу закурить, начать кормить кого-то с ложки, поправить волосы девочке, взять за руку или крепко обнять упавшего мне на колени пациента, если мне покажется, что это сможет оказаться наилучшим средством для создания коммуникации или ее восстановления. Я также трогаю пациентов и позволяю им трогать меня, что позволяет мне исследовать, как возрастает их телесное осознавание (awareness) […] По-видимому, существует большое расхождение во взглядах и беспокойство по поводу приемлемости физического контакта в терапии» (Лаура Перлз: на IV съезде Американского общества психотерапевтов (Нью-Йорк, 1959). Этот съезд собрал крупнейших терапевтов пяти различных направлений).

Лаура Перлз не отделяет Гештальт от художественного и телесного способов выражения. Она сама обучалась музыке и танцу, а изучая психоанализ, параллельно посещала специальные курсы по разного рода телесно-ориентированным техникам (Александера, Фельденкрайса, эвритмию Рудольфа Штайнера и т. д.).

 Внимательное отношение к телу свойственно всем гештальтистам. Они наблюдают за позой, дыханием, взглядом, голосом и микрожестами клиента, однако многие Гештальт-терапевты напрямую с телом клиента вообще не работают.

Да и сам Фриц Перлз, бросив психоанализ ради Гештальта, в самом начале своей практики перед сеансом предлагал клиентам лечь на диван (так же как делал его учитель Вильгельм Райх).

Исидор Фром, один из первых учеников Перлза, со своей стороны, рассматривал Гештальт как диалогический вид терапии, основанный по большей мере на вербальном диалоге. Такие известные гештальтисты, как Джозеф Зинкер и Роберт Резник (в США), Жанин Корбей (в Квебеке), Ноэль Салате и Жан-Мари Робин (во Франции), редко используют тело: они предпочитают за ним наблюдать и обращаться к клиенту вербально.             

В действительности базовые теоретические принципы и специфическая методология Гештальта (глобальный феноменологический подход, теория self, выделение нарушений цикла контакта) не содержат указаний на необходимость мобилизации тела, активного участия тела не требуется и для обнаружения обрывов цикла контакта и «сопротивлений». Однако, с моей точки зрения, мы таким образом лишаем себя мощного терапевтического рычага, способствующего более глубокой и интенсивной работе, позволяющего повысить ее эффективность и сократить ее продолжительность.

Поэтому большинство современных Гештальт-терапевтов придают исключительное значение телесным проявлениям как клиента, так, впрочем, и самого терапевта. Их в одинаковой степени интересуют сенсорика («Что ты сейчас ощущаешь?») и двигательная активность организма («Я предлагаю тебе встать и сделать несколько шагов…»).

Что можно узнать из телесных проявлений

Наблюдение и чтение телесных проявлений не заключается лишь в усилении (амплификации) ощущений и жестов.

Гештальт-терапевт с особым вниманием относится ко всем телесным проявлениям своего клиента: к изменению положения его тела, заметным внешнему наблюдателю произвольным или бессознательным движениям, полуавтоматическим микрожестам — «оговоркам тела», указывающим (в большинстве случаев без ведома самого клиента) на протекание какого-то процесса. Это может быть постукивание пальцами руки, покачивание ногой, появление желваков на челюстях. Кроме того, терапевт непременно следит за голосом, ритмом дыхания, его амплитудой и задержками, а также за кровообращением, к примеру, по изменению оттенков цвета кожи на открытых участках тела.

В Гештальте телесный симптом охотно используется в качестве входной двери, открывающей доступ к прямому контакту с клиентом. При этом сохраняется полное уважение к самостоятельно избранному им пути, хотя выбор этот чаще всего бывает непроизволен.

В этом случае следует побуждать клиента к осознаванию через усиление (амплификацию) возникшего у него ощущения или симптома «Парадоксальная» реакция, ибо большинство других видов терапии, наоборот, направлены на ослабление симптома. И тогда клиент, прежде чем начать размышлять о возможном значении симптома, углубляется в свои ощущения, давая им «заговорить».

Ведь в Гештальте, как я уже неоднократно подчеркивал, не стремятся любой ценой расшифровать симптом. По выражению Лакана, такая расшифровка «питает симптом смыслом», объясняя, оправдывая и поддерживая его. Примером тому может служить заявление следующего рода: «Я подвержен фобиям, так как моя мать, испытывая тревоги после смерти моего старшего брата, чрезмерно опекала меня»,— это может скрыто означать, что: «У меня есть веские причины на то, чтобы быть таким» и даже: «Я приговорен — поэтому я таким и останусь».

Гештальт-терапевт остерегается любой интерпретации жестов и телесных проявлений клиента, основанной на заранее разработанном своде правил. Он предпочтет подтолкнуть клиента к самостоятельному движению по открывшемуся пути, предложив ему продолжить, повторить или усилить (амплифицировать) жест (чтобы тот стал все более и более проявленным и отчетливым), одновременно проговаривая возникающие у него в теле ощущения. И тогда цепи ассоциаций от ощущений, жестов, образов, звуков или слов часто приводят клиента к внезапному осознаванию (инсайту, или мини-сатори,— по выражению Перлза) его актуальных поступков или, наоборот, прошлых и даже архаических повторяющихся способов действий.

И тело может лгать…

Язык тела часто может быть глубоким, богатым и разнообразным. Между пониманием этого факта и утверждением, что «тело никогда не обманывает» (Лоуэн), лежит та грань, которую лично я остерегался бы переступать. Мои слова могут выражать сознательную ложь или же выдавать мои мысли вопреки моей воле, но и мое тело может делать то же самое! Я могу «качать мышцу», чтобы замаскировать свой страх или робость, лить «крокодиловы» слезы, чтобы разжалобить собеседника, или прикрывать свою агрессивность приветливой улыбкой. Я могу покраснеть, не будучи действительно взволнованным, или ощущать эрекцию, не будучи влюбленным (и прямо наоборот!..). Я могу жестоко страдать от мелкой царапины или зубной боли, но не ощущать медленного развития раковой опухоли.

Доверять телу клиента — не более и не менее благоразумно, чем доверять его слову… Но зачем же пренебрегать этим неиссякаемым источником дополнительных сведений, совпадающих или разнящихся по содержанию с эксплицитными вербальными сообщениями?

Для гештальтиста особое значение телесного языка состоит в том, что он корнями своими уходит в здесь и теперь, слово же охотно переносится в то, что случалось «раньше и в другом месте», стараясь ответить на вопрос что, а не как..

Пробудившиеся чувства отражаются чаще всего в голосе, в дыхании и в позе клиента. Между телом и словами возникает обратная связь; они вступают в резонанс, оказывая друг на друга взаимное усиливающее влияние…

Приручение эмоций

Слезы — это природная смазка любой эмоции, то есть любого «душевного движения, направленного вовне, к миру» Слово «эмоция» происходит от лат. emovere или ex-movere — двигаться вовне, наружу. А это значит, что освободительная экспрессия противостоит тягостной импрессии (впечатлению), которая, словно пресс, давит внутрь и оставляет там свой отпечаток.

К сожалению, в нашей культуре проявление телесной экспрессии и эмоций критикуются и строго регламентируются: нам с детства запрещали не только открыто выражать гнев, страх, грусть, боль или ревность, но и ликовать от радости и проявлять свое желание.

Лично я обычно поощряю спонтанное проявление любой проклюнувшейся эмоции. Когда она наконец-то вылезает из своей норки, то я внимательно встречаю ее, стараюсь познакомиться и, не торопясь, но в нужный момент, заговорить с ней. И если я замечу хоть малое изменение в ритме или интонациях голоса, в слюноотделении или в дыхании, тогда я стараюсь успеть обратиться к клиенту с вопросом: «Что происходит с тобой сейчас, в эту минуту?», пока мимолетная эмоция не исчезла… Само собой разумеется, что если такая интервенция окажется преждевременной, то она может оборвать эмоцию и даже привести к тому, что эмоция, чуть показав кончик своего носа, тут же спрячется обратно! Но если ее сначала обнаружили, познакомились с ней, а затем ее приняли, тогда появится возможность провести более глубокую и эффективную работу «на открытой ране».

В своей терапевтической практике я сознательно использую нежность и агрессивность в терапевтических целях, поощрение, фрустрацию или конфликтное противоборство, то их резко чередуя, то сменяя их мягко и последовательно.

Я хочу не подчинить себе эмоции (превращая их в рабов), а приручить их, поставить их себе на службу, стараясь при этом, чтобы они не иссякли, но вместе с тем и не разлились в половодье. Клиента стоит при всяком удобном случае побуждать к тому, чтобы он учился открывать и закрывать кран эмоций: плавное и точное функционирование этого механизма будет порукой хорошего самочувствия. Гештальтист, словно водопроводчик, регулирует водоснабжение и прочищает засорившиеся трубы, стараясь не допустить ни засухи, ни наводнения.

Научиться управлять собой так, чтобы не скользить по наледям экзистенциальных дорог и не выпускать руля из рук в неожиданных ситуациях, лучше узнать реакции своего автомобиля и продолжать двигаться дальше, сохраняя доверие и бдительность… Что бы то ни было — скорбь или ярость — стараться не бежать от них, а идти им навстречу, признать их своими, полюбить их, пройти через них:

«The only way to get out is to go through» (Peris).

«Единственный способ выйти — это пройти через» (Перлз). А не подавлять или избегать!

Гнев, сексуальное желание или любая другая страсть подобны сторожевой собаке, которая становится опасной, если ее слишком долго держать взаперти. Но не могу же я спускать ее на каждого прохожего! А чтобы приручить ее, мне необходимо почаще бывать с ней рядом и прежде всего подружиться с ней. И так — со всеми моими эмоциями: не игнорировать или пресекать их, а познакомиться с ними и полюбить их.

Подавленные эмоции, так же как и подавленные действия, питают неврозы и психозы, психосоматические заболевания и социальные волнения. cm.: Henri Laboril. Linibition de l´action. Paris. Masson, 1979; Simonton:  Guerir envers et centre tout. Paris. LEpi, 1982.

Для выявления оптимального уровня проявления эмоций мы при первой же возможности побуждаем клиента мобилизовать тело, встать, подвигаться, поэкспериментировать, изменяя дистанцию, исследовать контакт — сдержанный или бурный, нежный или агрессивный… Мы предлагаем физическое усиление возникающих поз и автоматических жестов, а также телесное проигрывание вербализованных ситуаций.

Пример: «Чем же мне заменить мои заботы?»

Терапевт: — Как ты сидишь?

Мюриель: —Я сгорбилась, наклонила голову…

Т.: — Можешь попытаться усилить это положение?

М.:—Да!.. Я словно раздавлена… Как будто у меня на плечах оказался тяжелый груз…

(Терапевт кладет ей на плечи большую подушку.)

М.: — Да-да!… Только он тяжелее! (Терапевт ставит сверху еще несколько подушек…)

Т.: — Хочешь попробовать подняться и «пожить, как в жизни»?

(Мюриель встает; держа на спине груз подушек, она делает несколько неуверенных шагов…)

М.: — Так невозможно! Я совсем не могу двигаться!

(Она в ярости сбрасывает на пол одну из подушек.) — Уф! От одной избавилась! (Задумчивое молчание…) Это мой друг Люсьен, он все время на меня давит! Ни на секунду не оставит меня в покое!

(Через несколько мгновений она вдруг сбрасывает еще одну подушку.)

М.: — А это — моя секретарская должность — она мне тоже опротивела! Сыта по горло!.. Нужно менять работу!

(Она начинает сбрасывать одну за другой подушки, которые будут символизировать ее престарелую требовательную мать, работу над проектом в исследовательской группе и т. д.)

Т.: — А теперь?..

М.: — Теперь? У меня больше ничего нет на спине! Я могу свободно ходить (она делает несколько шагов)… но куда же я пойду?.. И что буду делать?.. Ведь все эти заботы, оказывается, занимали меня! Я совсем не оставила времени для того, чтобы придумать хоть один план!.. Когда я отделалась от этой гадости, то жизнь стала казаться мне пустой! Ведь мои заботы составляли мне компанию!

От тела к слову, от слова к телу

Усиление (амплификация) положения тела позволяет постепенно достичь осознавания: это путь, ведущий от тела к слову.

Но в Гештальте движение происходит и в обратном направлении, то есть от слова к телу, в частности, при использовании техники осознанного проигрывания. Речь идет о приеме, на создание которого гештальтистов вдохновила психодрама Морено.

Так, в работе со сновидением клиенту вместо предложения вербально выразить ассоциации, возникшие от образов из сна, можно посоветовать воплотить один за другим самые разные (даже второстепенные) персонажи его сна и высказаться от их имени: и тогда он сможет сыграть — в словах или в действиях — одного за другим своего преподавателя, его ученика или тетрадь этого ученика, фразу, записанную в этой тетради, или просто чернильную кляксу…

Можно и предложить через тело символически воплотить в действие высказанное чувство.

Например, Патрик жалуется, что он остается «в плену своих привычек». По знаку терапевта участники группы, символически изображая ситуацию, сжимают его в кольцо тел… но ко всеобщему удивлению, он ничего не делает для того, чтобы выбраться!

И тут Патрик сам внезапно понимает, что его желание быть свободным и инициативным — всего лишь интеллектульная вербализация, а на самом деле его глубинная потребность в данный момент — искать убежище под теплым домашним кровом и продолжать пребывать в спокойствии от достигнутого.

Точно так же можно эмоционально проявить и воплотить самые разнообразные вербально выраженные чувства, например чувство отвергнутости, своей ненужности, «тупика», потребности в теплоте, социальном признании и т.д., а также осуществить телесное проигрывание таких расхожих выражений, как:

— я не вижу «конца туннеля», — я всегда «один в своем углу», — я никогда не могу «ослабить хватку», — мне хочется «все это бросить» … и т.д.

Проигрывание, осуществляемое индивидуально или с помощью группы, может быть или кратким, или достаточно длительным.

Кристиан, его дедушка и бабушка

Кристиану 14 лет. Он сирота и воспитывался дедушкой и бабушкой. Это престарелые люди, «отставшие от жизни». Из страха несчастных случаев они отказываются купить ему желанный для него мотоцикл. Кристиан жалуется:

— Они не могут меня понять. Они слишком старые!.. Видишь, между ними и мной пустое пространство — это место моих родителей… и там всегда будет пусто! И эта дыра между ними и мной останется навсегда!

Я тут же предлагаю ему материализовать то, что он выразил на словах: рядом с его стулом я ставлю два других, пустых: один для его родителей, следующий для дедушки с бабушкой. Происходящее забавляет его: он обращается к дедушке и бабушке, сложив ладони рупором:

— Эй, вы, там! Вы меня слышите?.. Вы слишком старые!.. Вы что, оглохли?..

Затем он занимает место дедушки и бабушки, так чтобы воплотить свое представление о них; встав за их стулом, он начинает отвечать мягким голосом:

— Да-да! Кристиан, мы тебя слышим! Не такие уж мы старые! Нам только по 57 лет. И мы не глухие…

И тогда Кристиан, видимо, что-то поняв, начинает улыбаться.

Он встает и тут же идет расставлять по местам стулья. Он говорит мне:

— Ты знаешь… мне кажется, что можно найти способ договориться: я над этим подумаю!.. У порога моего кабинета он оборачивается и заявляет: — Любопытно, мне уже две недели плохо дышалось, а сейчас — смотри (он глубоко дышит), совсем легко!..

Такие простые метафорические проигрывания показывают, какой силой обладает «слово, ставшее плотью» в ситуации здесь и теперь.

Игры или упражнения

Как известно, Гештальт практикуется и в индивидуальной терапии, и в групповой работе. В последнем случае возможности использования тела увеличиваются. Ведь в ситуации работы в паре прямое телесное взаимодействие между терапевтом и его клиентом оказывается более ограниченным как в силу материальных (недостаток пространства), так и в силу психологических или деонтологических причин (риск возникновения двусмысленных оттенков в проявлениях нежности, призванной тормозить агрессивную конфронтацию).

Группе, в свою очередь, в зависимости от создавшейся ситуации могут предлагаться разнообразные подготовительные или амплифицирующие телесные игры или упражнения. Конечно же, невозможно заранее точно предусмотреть, какие «упражнения» будут использованы. Важно, чтобы они соответствовали атмосфере и задачам возникающей в данный момент ситуации.

Они могут касаться всей группы в целом или отдельного клиента. Их цель — создать многообразие опыта (чувства покинутости, расслабления, нежности, закрытости, противостояния, доверия, ощущения риска и пределов и т.д.) с его последующим осознаванием.

Так, к примеру, можно каждому предложить поискать «свое место», принимая во внимание все, что есть в зале, или из тел участников группы выполнить ее «скульптурный портрет» для выражения субъективного опыта, полученного в своей семье, а кроме того, исследовать, что происходит при встрече с закрытыми глазами или же физически защитить «свою территорию»; группа может поднять и понести одного из ее участников, сделать так, чтобы он «взлетел», убаюкать его или заключить в тюрьму. Клиент может исследовать свою способность к доверию (падая на руки членов группы) или свою недоверчивость (сознательно оставаясь в стороне от группы) и т.д.

Несколько десятков подобных игр, первоначально нацеленных на выявление трудностей в творческом приспособлении человека к окружающей его среде, теперь уже стали широко распространенными и даже нередко используются вне их первоначального контекста, методологически неоправданно и просто для развлечения! Но по сути они направлены на то, чтобы придать четкость процессам контакта, отступления, уклонения, сопротивления или конфликта, происходящим на нашей границе-контакт, то есть сделать имплицитное эксплицитным.

«Терапия телом к телу»

В Гештальте происходит не только вербальная или визуальная коммуникация: мощным мобилизирующим элементом является также реальная конфронтация тел, агрессивное физическое противоборство — непременно контролируемое или, в крайнем случае, происходящее опосредованно (с использованием матраца или подушки) — или нежный контакт, носящий прегенитальный родительский или, наоборот, эротический оттенок, в свою очередь также контролируемый, но выходящий за рамки принципа «так, словно…», идущего от Дж. Морено.

Ситуация, когда тела вплотную касаются друг друга, обычно вызывает глубокую эмоцию, позволяя выйти на поверхность архаичному материалу из детского довербального периода, до которого трудно добраться посредством чисто вербальной терапии. Поэтому нередко в такие моменты проживаются бурные эпизоды, напоминающие рождение или же первое кормление грудью. Ференчи еще в 1931 году писал;

«Конечно, Фрейд прав, объясняя нам, что анализ одерживает победу, когда ему удается перевести действие в припоминание, но я думаю, что и через действие так же успешно можно пробуждать важный материал, который впоследствии может быть преобразован в припоминание».

Значение телесного материала, проявленного в действии, подчеркивается и некоторыми авторами английской школы психоанализа (в большинстве своем — воспитанниками венгерской школы) и, в частности, Винникоттом. О его идеологическом «родстве» с Перлзом я уже упоминал: имеются в виду разные варианты техник холдинга (holding) (= действия матери, держащей или несущей своего младенца) и хэндлинга (handling) (= то, как мать обращается с младенцем, как она за ним ухаживает).

Гаптономия Франса Вельдмана — терапия через осязание — предлагает отдельные техники, которые уже применяются в Гештальте (разговор со своим телом, «расширение» его границ до границ тела другого человека, приручение боли и т.д.).

К телесной теме часто возвращается в своих работах и французский психоаналитик Д. Анзье (Anzieu), находящийся под несомненным влиянием английской школы. Он, в частности, пишет:

«Сегодня великим лишним, отверженным, изгнанником […] в представлениях многих терапевтов [..,] оказывается тело, являющее собой ту составляющую человеческого существования, в которой сосредоточена витальность, универсальную до-сексуальную данность, то, на что опираются все психические функции» cm.: Didier Anzieu. Le Moi-Peau (в работе Le dehors et ie dedans. Nouvelle Revue de Psychanalyse. № 9, 1974 или же Le Moi-Peau, Paris. Dunod, 1985).— Что не мешает ему провозглашать «двойной запрет на касание»!

Ситуация, в которой клиент реально оказывается «телом к телу» с терапевтом, часто позволяет завязать работу, развивая конкретную эмоцию, возникшую здесь и теперь, эмоцию, которая сможет оживить какое-то воспоминание (нежность, разрыв с любимым человеком, изнасилование…). Но эта же ситуация не всегда позволяет клиенту выразить до конца все возникающие у него чувства. Поэтому мы нередко в процессе работы подкладываем ему подушку, что дает возможность клиенту пойти еще дальше и даже, в крайнем случае, изо всех сил ударить по ней или плюнуть на нее… в том случае, если он испытывает в этом потребность. Так клиент сможет достичь дающего освобождение и осознавание катарсиса и снова вернуться к вербализации. Среди тех, с кем происходят такие внезапные и неожиданные осознавания, часто встречаются люди, которые в этот момент наконец-то проявляют давно сдерживаемую инфантильную ярость и подавленный гнев по поводу смерти одного из родителей.

Таким образом, выход на символическую работу посредством тела или слова позволяет преодолеть рамки существующей конкретной материальной реальности данного момента, которая, однако, в свою очередь благоприятствует первоначальной эмоциональной и энергетической мобилизации. В целом слова — это карта, позволяющая ориентироваться, а тело — это мотор, который двигает машину вперед.

 Нагота, hot-tub, бассейн

Нам представляется, что эффект от телесной работы может быть значительно усилен, если в ней задействовать обнаженное тело.

И хотя мы сами практикуем натуризм всей семьей (Мои родители уже в начале 30-х годов участвовали в движении натуристов), но считаем, что групповая терапевтическая работа с обнаженным телом может оказаться травмирующей в том случае, если она навязывается грубо и в обязательном порядке,— как в некоторых группах «марафон-ню» Пола Биндрима; он, например, предлагает стажерам публично детально рассмотреть все части тела, разговаривает с ними и требует, чтобы они тоже говорили…

Мы же предпочитаем начинать работу с обнаженным телом по возможности наиболее спонтанным образом (и всегда факультативно) — в горячей воде, бассейне или hot-tub.

Hot-tub — это большая общая ванна, обычно круглой или овальной формы, в которую могут поместиться одновремено с десяток человек. Скамейка внутри нее позволяет оставаться в сидячем положении, по плечи в воде. Вода нагрета до температуры тела (35—37 градусов). Усовершенствованные «горячие ванны» располагают системой струйных пульсаторов, создающих пузыри и вихри регулируемой интенсивности и осуществляющих релаксирующий массаж.

Погружение в совершенно новую среду вызывает некий стресс (в широком значении этого слова, ибо стресс может быть как приятным, так и неприятным) и изменение функционирования всех наших адаптивных систем: дыхательной, кровеносной, сенсорной, гравитационной, выделительной (потение) и т. д.

Все вместе, сознательно или нет, создает условия для проживания клиентом пренатальной внутриутробной ситуации, поэтому нередко люди в окружении других обнаженных тел, омываемых теплой «амниотической жидкостью», спонтанно принимают позу зародыша. Такой сеттинг (Термин, обозначающий в психоанализе ту материальную обстановку (и весь ее символический подтекст), в которой происходит терапевтический сеанс) благоприятствует появлению разнообразных телесных ощущений регрессивного типа и позволяет открыться мощным архаичным пластам, вместе с которыми всплывают ощущения «океанского» счастья или, наоборот, экзистенциальной тревоги или отвержения.

Расширение кровеносных сосудов, вызванное теплом, приводит к ускорению кровообращения и дыхания, изменению содержания кислорода в крови и ее кислотности, в результате чего происходит своего рода незаметная «аутоинтоксикация» верхних слоев коры головного мозга, сравнимая с той, что достигается более жестким путем через упражнения по гипервентиляции легких («усиленное» дыхание), применяемые в реберсинге или биоэнергетике. Такое усыпление контрольных функций коры посредством введения их в «самонаркоз» благоприятствует проявлению деятельности освобожденных подкорковых слоев (лимбических и гипоталамических) и, следовательно, возникновению первичных ощущений и потребностей, которые скоплены именно в этих бессознательных зонах (ярость или гнев, страх или тревога отвержения, сосательные рефлексы или стремление к нежности и т. д.).

Особая водная среда при температуре человеческого тела и нагота позволяют кроме работы по регрессии исследовать самые разнообразные ситуации: ощущения от: расслабления, страх погружения, удовольствие от ныряния с задержкой воздуха, близкий контакт с другими обнаженными телами, работу, связанную с образом тела и с сексуальностью.

Такая работа может проводиться в тишине или под музыку, со словами или без них, с открытыми или с закрытыми глазами, коллективно или индивидуально. Терапевт может участвовать, подсказывая варианты возможных упражнений (через взгляд, через контакт, массаж и т. д…) или, наоборот, просто отслеживая спонтанные «сомато-психические» реакции клиента, стараясь стимулировать его осознавание (awareness), побуждая его время от времени произносить звуки, слова или  фразы.

Подобным образом мы используем и «терапевтический бассейн» с такой же температурой воды. В этом случае регрессивный оттенок снижается (бассейн уже не круглой формы, тела не сближаются и не входят в контакт), но возрастает сексуальный оттенок, чему благоприятствуют свобода перемещения и выбора партнеров, а также возникающая игровая атмосфера.

Само собой разумеется, что психологическая работа, начатая в воде, может перейти в зал и продолжаться индивидуально или в группе.

Сенситивный Гештальт-массаж

После такого купания мы охотно предлагаем сеанс калифорнийского массажа, или, по-иному, сенситивного Гештальт-массажа (SGM) — упрощенного варианта техники Маргарет Эльк, который мы разработали, обучаясь у нее в Сан-Франциско.

Речь идет о сенситивном эйфоризирующем массаже, который ведет к успокоению и расслаблению, лучшей интеграции человеком своей телесной схемы и к созданию коммуникации с последовательной концентрацией партнеров на получении и отдаче тепла, нежности или энергии.

 «Отбросьте свою голову, вернитесь к вашим чувствам»

— любил повторять Перлз. А самый большой из наших органов чувств — это кожа, которая мобилизует 2 м² поверхности нашего тела, 70% кровеносных сосудов и большую часть нервных окончаний.

• Нам представляется, что сенситивный Гештальт-массаж можно легко и гармонично сочетать с традиционной практикой Гештальта. Для них обоих важны следующие темы:  цикл контакт-отступление,
• работа с границей-контакт,
• холистический и интегральный подход к человеку как к целому;
• работа здесь и теперь,
• осознавание (awareness) сенсорных ощущений;
• активизация правого полушария головного мозга (телесная схема, образы и эмоции);
• обмен ощущениями и эмоциями при отношении терапевтической симпатии,
• принятие и уважение другого человека и самого себя со всеми недостатками,
• уважение ритма, творческой манеры и личностного стиля каждого человека;
• стремление к комфорту и удовольствию без чувства вины.

Значение диссимметрии

Мы любим предлагать «диссимметричный» вариант: один из двух партнеров делает массаж (продолжительностью до одного часа), а другой его получает, но по окончании сеанса они не меняются ролями. Таким образом мы хотим сломать статическое равновесие, установившееся в сфере общественных отношений, где каждый обязан как можно скорее отплатить за полученное. Мы также стремимся поощрять как стремление к бескорыстной помощи, так и мужество спонтанно попросить помощи, а также принятие ответственности за выбор преобладающих в данный момент потребностей и приоритетов.

Но все это не означает, что на следующем сеансе партнеры автоматически поменяются ролями или те же самые партнеры снова будут вместе. Каждый следует своему ритму, остается внимательным к своим собственным потребностям и желаниям, как, впрочем, и к потребностям и желаниям других людей.

В связи с этим мне хотелось бы напомнить основное направление эволюции: от асимметрии первичного беспорядка к динамической диссимметрии прогресса через статическую симметрию организованной материи или примитивной жизни:

   асимметрия —> симметрия —> диссимметрия. 

Чем выше по эволюционной лестнице поднимается живое существо, тем сильнее убывает его симметрия по всем следующим осям: верх/низ, вперед/назад, право/лево. У разрезанного надвое земляного червя из хвоста снова отрастает голова, а из головы — хвост. А человек развил диссимметрию ног и рук, мизинца и остальных пальцев рук, правой и левой частей тела.

Последний, внешне почти не выраженный вид диссиметрии проявляется у большинства млекопитающих на уровне внутренних органов (сердца, легких, печени, кишечника…), а у человека и на уровне головного мозга. На этом мы остановимся подробней в следующей главе.

На всех ступенях эволюционной лестницы — от амебы к дождевому червю, от крокодила к кенгуру, от обезьяны к человеку — возникает все большая дифференциация и специализация каждой части организма.

Тело, эмоция и слово

Схематизируя, можно было бы сказать, что:

• в психоанализе о теле говорят, но оно остается неподвижным,
• в психодраме тело двигается, но о нем не говорят,
• в Гештальте тело двигается и о нем открыто говорят.

Я хочу добавить, что опыт показывает следующее:

вербальное осознавание без эмоциональной мобилизации приведет к глубоким устойчивым изменениям только через длительное время, в то время как результаты эмоционального катарсиса без последующего вербального оформления, наоборот, исчезнут очень скоро.                                       

И только их соединение позволит осуществиться быстрому и одновременно устойчивому изменению. Кстати, пока еще не обращалось достаточно внимания на тот факт, что направленность Гештальта на «поверхностные явления» и на телесные проявления в ситуации здесь и теперь не создает никаких препятствий для возникновения ассоциативных ощущений, иногда очень архаичных и в некоторых случаях восходящих к первым неделям жизни. Было бы неточным считать, что Гештальт не позволяет достичь таких уровней регрессии или глубин, какие удается затронуть в психоанализе, биоэнергетическом анализе или в психодраме.

Впрочем, никого не должна удивлять столь тесная связь кожи с мозгом — оба эти органа в основном возникли из одного и того же зародышевого слоя — эктобласта, из которого появляется эпидермий, а также большинство органов чувств (рот, нос, уши и глаза) и, конечно же, вся нервная система.

Связь внешнего и внутреннего, формы и глубинного содержания — вот что лежит в сердце Гештальта.

И эту связь можно обнаружить повсюду… и даже в политике!

Гештальт-терапия в Белом Доме

Несколько лет назад президент Картер проводил официальную встречу с мексиканским президентом, который, приветствуя Картера, горячо с ним расцеловался и, с энтузиазмом заключив его в abraw (Abrazo (исп.) — объятие), крепко похлопал по спине! И двенадцать каналов американского телевидения безжалостно показали, как бедняга Картер, зашатавшись, побледнел и отшатнулся, а затем, едва дыша, тусклым, умирающим голосом выразил… свою радость! Рассказывают, что психологи-консультанты Белого Дома провели интенсивный ускоренный курс Гештальта, призванный научить президента, как связывать тело, чувства и слова, чтобы сохранить доверие избирателей.

Содержание его речи стерлось из-за ее формы, ведь жесты и положение тела так же, как тембр и интонации голоса, часто оказываются важней смысла слов.

В Гештальте на всем протяжении рабочей сессии терапевт внимательно следит за тембром голоса клиента, указывающим не только на скрытые эмоциональные процессы, но и показывающим приблизительный уровень регрессии. Так, иногда в разговоре взрослых людей можно вдруг расслышать покорный, плаксивый или недовольный детский голос — предвестник всплывающих эмоционально насыщенных и нередко глубоко запрятанных воспоминаний.

В этом случае мы часто предлагаем клиентам закрыть глаза и дать подняться всплывающим образам, что позволяет продолжить работу уже на другом уровне, в софролиминальном режиме. То есть в измененном состоянии сознания, подобном тому, которое возникает во время софрологических сеансов. Софрология — метод, разработанный Альфон-со Кайседо (1960) на основе релаксации, гипноза, йоги и медитации. Софронизация вызывает измененные состояния сознания. Во время сеансов Гештальт-терапии можно наблюдать спонтанные софролиминальные реакции, которые могут быть усилены самим терапевтом. В этом случае клиент работает в «измененном состоянии сознания» предгипнотического типа.

Проксемика

Я говорил о встрече Картера с президентом Мексики. По законам проксемики (Наука об организации пространства и социальных дистанций. См.: Эдвард Холл. Скрытое измерение. Нью-Йорк, 1966.) следует сохранять границы своей защитной сферы, своей собственной территории безопасности, которая, как известно, у американцев заметно шире, чем у испанцев, арабов или русских. Пример тому — американский ритуал встречи: издали брошенное «хелло», рукопожатие, поцелуй-клевок в щеку…

Поиск верной дистанции — это самый важный элемент в гештальтистском цикле преконтакта, контакта, отступления. В ходе рабочей сессии некоторые терапевты находят простое решение этой проблемы, оставаясь на одном и том же месте (на своем кресле или подушке), предоставляя таким образом клиенту возможность самому — спонтанно или после подсказки — проявлять инициативу, например, приближаться на то расстояние и под тем углом, которые подходят им в данный момент. Такова традиционная техника горячего стула (и ее различные варианты).

Другие же, и мы в том числе, предпочитают не столь надежную, но более гибкую технику плавающих (блуждающих) горячих стульев (Польстеры), когда с самого начала места оказываются плавающими и незафиксированными. В этом случае обоим — и клиенту и терапевту — приходится, экспериментируя, вслепую искать, пока не найдут наиболее для них подходящее положение в пространстве: лицом к лицу, бок о бок или наискось, на расстоянии друг от друга или рядом.

Очевидно, что на психологический климат встречи сильно влияют следующие факторы:

• клиент, который сам начинает приближаться и даже «переступает на мою территорию», принимая ответственность за возможное столкновение, или, наоборот, встает в положение доверчивой зависимости или подчинения;
• а если я сам возьму на себя инициативу и приближусь к нему, то мое «вторжение на его территорию» может повлечь за собой серьезное столкновение (явное или скрытое) или, наоборот, позволит установить климат доверия (в предельном случае закрепленный через физический контакт);
• расположение бок о бок предполагает скорее поддержку, а не столкновение или зависимые отношения;

если каждый остается на расстоянии, в укрытии или уходит на свою собственную территорию, то создается атмосфера осторожности, недоверия или же уважения к автономии каждого…

Из всех размышлений, представленных в этой главе, можно понять, до какой степени тело оказывается задействованным в Гештальте; тело метафорическое и тело реальное — участник широкого диалога, идущего от тела к слову и от слова к телу, от клиента к терапевту и от терапевта к клиенту.

Мне часто приходилось сожалеть, что психоанализ так сильно фокусируется на голове в ущерб телу. Но сам я не хочу фокусироваться на теле, пренебрегая головой,— как Перлз, который в провокационном полемическом пылу определял концептуализации то как bullshit (бычье дерьмо, коровий навоз или невероятную чушь — в зависимости от капризов переводчиков!), то как elephantshit или chickenshit (слоновьи извержения и цыплячий помет)!

А сейчас пришло время взглянуть на центральный перекресток, связывающий тело и голову, материю и дух, внутреннее и внешнее… а именно — мозг.

Глава 10. МОЗГ И ГЕШТАЛЬТ

Мне представляется, что минимум информации по биохимии и психофизиологии мозга абсолютно необходим любому терапевту, и в особенности тому, кто хочет понять, что происходит во время терапевтической Гештальт-сессии, в ходе которой у клиента возникают эмоциональные реакции (Само собой разумеется, что можно очень хорошо водить машину, при этом ни разу не заглянув под ее капот… но я затрудняюсь представить себе профессионального гонщика, который совершенно не разбирался бы в механике!). Ведь

«эмоции — не что иное, как отражение определенных  видов так называемой вегетативной активности, то есть результат деятельности лимбической системы, которая стимулируется внешними факторами или нашими внутренними представлениями». Henri Laborit. Linhibition de laction. Paris. Masson, 1979 (Анри Лабори. Подавление действия. Париж, изд. «Массон»).

Понятно, что мы не собираемся входить в детали новейших захватывающих исследований в области функционирования головного мозга человека.

И в то же время мне представляется, что в работе по Гештальту, претендующей на относительную полноту, невозможно обойти существеннейший аспект тех процессов, с которыми мы каждый день имеем дело, часто даже об этом не догадываясь.

Итак, я попытаюсь представить здесь краткий, очень сжатый, однако проиллюстрированный несколькими найденными мной образами и аналогиями обзор некоторых элементарных понятий, ставших известными в ходе современных, научных исследований, выполненных в последнее десятилетие.

Пока еще нигде не обращалось достаточного внимания на тот факт, что самые значительные работы в этой области появились после 70-х годов и что, следовательно, Перлз и его сотрудники из первого поколения гештальтистов не располагали в свое время этой фундаментальной информацией.

Что касается Фрейда, то сам он еще в начале 20-х годов писал о том, что:

«Биология — действительно область беспредельных возможностей; мы должны приготовиться получить от нее самые неожиданные сведения, и мы не можем себе представить, какие ответы она даст нам через несколько десятилетий на те вопросы, которые мы ей задаем, И вполне вероятно, что это будут такие ответы, которые целиком взорвут искусственное здание наших гипотез!»

Напомним, что Фрейд еще в 1912 году утверждал, что «архаическое наследство человека включает в себя не только его предрасположенности, но и память о жизненном опыте предыдущих поколений».

Современный Гештальт, так же как и психоанализ, уже не смог бы пренебрегать результатами последних научных исследований под предлогом сохранения сути ортодоксального метода или наивной верности отдельным, частично устаревшим гипотезам.

Сложное устройство микроструктур

Мозг пока остается огромным развивающимся континентом, чьи сказочные подземные ресурсы мы еще только начинаем понемногу открывать и использовать.

«Человеческий мозг,— предсказывал Тейяр де Шарден еще в 1954 году,— выступает как третья область бесконечного — область бесконечно сложного» (Понятно, что две другие — это бесконечно огромное космическое пространство и бесконечно малые атомные структуры). Как считает Хьюберт Ривз, здесь говорится о самой сложной структуре во Вселенной.

И в самом деле, крайняя сложность и постоянно протекающие изменения — это две фундаментальные характеристики человеческого мозга. Для пояснения достаточно сказать, что 1 см³ коры нашего мозга мог бы заменить все элементы… тысячи крупных компьютеров! Или что один компьютер, использующий самую современную технологию и содержащий столько же соединений, сколько их находится в 1 см³ коры головного мозга, занимал бы площадь, равную территориям Франции, Бельгии и Швейцарии вместе взятых… и достигал бы высоты десятиэтажного дома! Американские ученые (Из RCA Corporation: Advanced Technology Laboratories, цит. по G. Doman (Evan Thomas Institute) из книги Enfants: le droit au genie. Paris, ed. «Homines et Groupes». 1986) - подсчитали, что каждый человеческий мозг обладает памятью объемом в 125 000 миллиардов единиц информации, что в десять раз превышает объем информации, содержащейся в Национальном архиве Соединенных Штатов, или же равняется по объему ста миллионам таких книг, как та, которую вы сейчас читаете!

Стоит напомнить, что это удивительное сооружение составлено на основе всего лишь четырехбуквенного генетического кода, который образует всю живую материю: от травинки до гигантской секвойи и от микроба до слона.

Еще несколько цифр

Если поставить одну к другой, сохраняя их натуральную величину, молекулы ADN всех 60 миллиардов клеток человеческого тела, то они протянутся… через всю Солнечную систему! С трудом можно вообразить, какое огромное количество информации заложено в нашем организме: если представить, что вся информация, закодированная в вирусе, уместится на странице, то бактерия представляла бы собой энциклопедию в тысячу страниц, а каждая клетка человеческого организма — библиотеку из тысячи энциклопедий. Более того, если представить, что весь наш запас внутренней информации помещается в одной книге, то при существующей точности генетического кодирования в 500-страничном произведении не было бы допущено ни единой опечатки: одна неверная буква — и вся книга безжалостно выкидывается (самопроизвольный аборт)!

Но далеко не все оказывается заранее запрограммированным.

Все нейроны появляются в основном в период с 10-й по 18-ю неделю внутриутробной жизни (в невообразимом ритме — 300 000 нейронов в минуту), а их производство завершается к 5—7 месяцу жизни in utero. После чего ни один из них уже не восстановится, и даже наоборот, на протяжении всей нашей жизни мы ежедневно теряем по нескольку десятков нейронов в день (что составляет потерю примерно 20% нейронов к концу средней человеческой жизни). Но никакой трагедии в этом нет, ведь одно информационное сообщение разбрасывается по разным «складам» (См. Голографическую теорию калифорнийского нейрохирурга Карла Прибрама) и вообще мы никогда не используем больше 20—40% нашего потенциала (а некоторые авторы утверждают, что и того меньше), так что к концу наших дней у нас еще остается значительный запас нейронов (более половины!).

Но если количество нейронов остается одним и тем же, то число их внутренних соединений за время нашего существования способно увеличиваться вдвое: благодаря нашей умственно-ассоциативной и эмоциональной деятельности на дендритах, выполняющих связующую функцию и содержащих от нескольких десятков до 20 000 синаптических соединений на один нейрон, все время появляются новые и новые отростки.

Итак, деревья нашего разума сажаются до нашего рождения, но затем они продолжают непрерывно ветвиться, образуя нечто вроде густого дремучего леса. Это непрерывное разрастание, или sprouting, способствует, в частности, восстановлению после черепно-мозговой травмы (Свойство к восстановлению через sprouting особенно сильно у молодых и здоровых людей и практически равно нулю у алкоголиков, так как алкоголь атрофирует способность к размножению дендритов).

Такая пластичность особенно велика в первые месяцы жизни — отсюда становится понятным значение полисенсорной стимуляции младенцев для их последующего умственного развития (И вообще значение раннего обучения. Так, например, во многих еврейских семьях ребенка обучают чтению с трехлетнего возраста. См. также поразительные работы по обучению и развитию в раннем возрасте Института Звана Томаса (Филадельфия, США). Однако важно не терять из виду тот факт, что многочисленные новые межнейронные связи продолжают устанавливаться в течение всей жизни ( Об этом же свидетельствуют недавние исследования по развитию памяти у пожилых людей, но их ритм запоминания никак не сравним с ритмом первых двух (и даже шести) лет жизни!).. и, в частности, во время сеансов Гештальта, когда образуются связи между самыми разными слоями и зонами мозга. К тому же осторожная Природа предусмотрела возможность пробных браков: ведь связи, возникающие между двумя нейронами в самом начале, до наступления стабилизации в их паре, что зависит от условий окружающей среды, носят лишь временный характер.

Общее число таких соединений (синапсов) сегодня считается равным 10 в 15-й степени, то есть миллиону миллиардов, что позволяет осуществиться 10 в 2783000-й степени различным комбинациям, или такому их числу, которое будет содержать… два с половиной миллиона нулей!

Остановимся и посмотрим на эти цифры, столь сложные для конкретного восприятия. Так, для того чтобы отделить один от другого все синапсы (существующие физически — в отличие от их вероятных комбинаций), по тысяче в секунду, понадобилось бы 10 000 лет! Но этот пример еще достаточно абстрактен, ведь разве можно вообразить себе кого-то, кто способен считать по 1000 элементов в секунду? И что для нас значит 10 000 лет?

Поэтому возьму более скромный и более наглядный пример, который я придумал для моих детей.

Вообразим, что моя профессия — раздавать листовки весь рабочий день, то есть 39 часов в неделю, и эти листовки представляют из себя стофранковые банкноты. Конечно же, я стану искать самые людные места, такие как выходы с вокзалов или концертные залы, и там каждые две секунды буду давать всякому прохожему по одной стофранковой банкноте, и так без перерыва по восемь часов в день — пока мне не сведет руки!

— «А может каждый взять себе еще столько банкнот, сколько ему захочется?» — тут же спрашивают дети.

— «Конечно же! Получается тридцать банкнот в минуту… И если прохожий пожелает, то за один час, ничего не делая, а только протягивая руку, он сможет собрать 1800 стофранковых банкнот, что составляет 18 миллионов сантимов. К концу своей деятельность на таком странном поприще я успел бы раздать… 155 миллионов стофранковых билетов или всего лишь 11 миллиардов франков!» (39 часов в неделю равно приблизительно 1700 рабочим часам в год (с учетом ежегодного отпуска) в течение 37 лет, что составляет почти половину полного рабочего стажа, тогда: 63 750 рабочих часов одного полного рабочего стажа, умноженных на 1800 банкнот в час равно 114 750 000 банкнот).

Вот еще несколько других поразительных цифр. Мозг содержит всего 30 миллиардов нейронов (Согласно расчетам Шанже (Changeux). У разных авторов это число колеблется от 12 до 45 миллиардов… и все-таки на самом деле у нас их на несколько миллиардов больше!) то есть их количество в шесть раз превышает число жителей Земли.

При этом не стоит забывать, что каждый из этих нейронов подобен настоящему городу: его клеточное тело образовано из нескольких сотен тысяч макромолекул (население Тулузы!) или белков, состоящих из цепей аминокислот. Некоторые макромолекулы, в свою очередь, содержат несколько десятков или сотен тысяч атомов, в состав которых входят десятки элементарных частиц!

Тело клетки окружено мембраной толщиной в пять нанометров (5 миллионных миллиметра), образованной двумя слоями молекул, содержащих пять видов специфических белков, в частности «белки-каналы» и «белки-насосы», обеспечивающие поддержание определенного электрохимического состава каждой клетки, где калия в десять раз больше, а натрия в десять раз меньше, чем в окружающей клетку среде. Клеточное тело снабжено клапанами, пропускающими одни химические вещества и задерживающими другие,— в зависимости от времени и места… и т. д.

И все это происходит разумно, согласованно и почти мгновенно!

Так, например, за полмиллисекунды в каждом межсинаптическом пространстве (шириной в две миллиардных миллиметра) высвобождается по три миллиарда молекул.

Это значит, что если кто-то произносит: «Серж», и мое ухо улавливает только первую букву «С», то тут же каждый из многих миллионов моих синапсов выделит по 3 000 000 активных молекул нейрохимических медиаторов (ацетилхолин и т.д.), как если бы тревога, объявленная по телефону одновременно для 3 000 000 парижан, всех их мобилизовала на какую-то деятельность!

Но, может, позвонили совсем зря и позвали не Сержа, а Симона. Ну и пусть! Постсинаптическая мембрана вернется в исходное состояние через долю миллисекунды и будет готова отреагировать на другой призыв. Мои энзимы мгновенно преобразуют ошибочно выделенные молекулы химического медиатора в неактивные вещества. Такой микроцикл контакта-отступления займет меньше тысячной доли секунды.

Если нервный импульс возникает за десятые доли миллисекунды, то его распространение, в свою очередь, происходит с намного меньшей скоростью. Он может распространяться по электрическому типу, вдоль цилиндров (со скоростью от 100 до 200 метров в секунду) и по химическому типу, на уровне синапсов — в этом случае намного медленнее.

Однако такое замедление представляет крупный прогресс в эволюции. Уйдя от функционирования по схеме «все или ничего» (как в простейшем компьютере с бинарной системой: электрический ток или течет, или не течет), импульс второго типа способен к качественному, тонкому функционированию, к модулированному, управляемому движению, ибо каждая категория нейротрансмиттеров распространяется только через определенные специфические рецепторы. Этот поток ориентирован не только в пространстве, но и во времени — он существует ровно столько, сколько необходимо для того, чтобы не исчезнуть бесследно в пасти наших энзимов-обжор. Такая чистка должна проводиться особенно тщательно, ведь некоторые нейромедиаторы становятся активными, когда содержание достигает всего лишь… одной миллиардной грамма!

Итак, понятно, что наш мозг намного более совершенен, чем компьютер, его пропускные двери могут не только открываться или закрываться для того или иного посетителя, но еще и постепенно приоткрываться на столько, на сколько это нужно.

А сейчас, пока не закружилась голова, закончим с цифровыми данными. Всю биохимическую активность мозга в наше время можно прямо через черепную коробку отснять на видеопленку при помощи позитронной камеры (так называемая техника идеографии). Зоны мозга, находящиеся в состоянии активности, также можно обнаружить, наблюдая за интенсивностью потребления кислорода и глюкозы. При этом можно обнаружить, какие эмоциональные или умственные процессы протекают у субъекта, и можно узнать, размышляет ли он над математической задачей или думает о мелодии, о красивой картине или о своей любимой. А тут недалеко и до знаменитого детектора лжи…

Бессознательное

Так вот она, скрытая сторона нашего истинного бессознательного, со всеми его несказанными богатствами! Эта живая структура совершенствовалась в течение миллиардов лет эволюции, постоянно приспосабливаясь к изменяющимся условиям внутренней и внешней среды. Она состоит из клеток, в которых записан не только весь опыт нашей короткой жизни, но, возможно, и сведения о событиях, происшедших в этом мире с самого момента его возникновения (cm.: Jean Charon. Jai vecu quinze milliards dannees. Paris. Albin Michel, 1983 (Жан Шарон. Я прожил пятнадцать миллиардов лет. Париж. Альбен Мишель). Если Вселенная возникла пятнадцать миллиардов лет назад, то каждый электрон живой материи, по Шарону, будучи наполненным информацией, становится «переносчиком духа». Автор называет его эоном, или «психоматериальной» частицей — переносчиком мирового коллективного бессознательного. Но это пока всего лишь привлекательная, но научно не обоснованная гипотеза), и, конечно же — все наше генетическое наследие, которое «пересматривается» (и даже «реадаптируется») каждую ночь, когда нам снятся сны (См.: Станислав Гроф. Трансперсональная психология).

 Такого рода бессознательное, существование которого Гештальт имплицитно допускает, расположено намного глубже фрейдовского бессознательного (состоящего в основном из материала, который прежде находился в сознании, а потом был подавлен цензурой системы подсознательное-сознательное), которое будет находиться скорее на поверхности, возможно в соединениях коры правого полушария, если верить гипотезе Лабори.

Тогда настоящее глубинное бессознательное, охватывающее также и подкорковые слои, вероятно, окажется намного ближе к коллективному бессознательному Юнга, чем к концепциям бессознательного, разрабатываемым в наше время трансперсональным направлением (Здесь я ограничусь кратким обзором, при работе над которым использовались данные из исследований Винсена, Гешвинда, Жуве, Кордона, Лабори, Лермита, МакЛина, Невилла, Пенфилда, Пика, Прибрама, Сперри, Виттакера, Шанже…).

А теперь — время оставить нейронные микроструктуры и обратить наше внимание на все четыре наших мозга, на их макроструктуры и на их специфические функции.

У нас четыре мозга

Четыре? А почему четыре?

Дело в том, что я рассматриваю вместе все три его этажа, которые по традиции разделяются: рептильный мозг, лимбический мозг и неокортекс, а в неокортексе я отдельно рассматриваю оба его полушария, каждое из которых выполняет совершенно разные функции.

Более того, я могу насчитать в мозге даже шесть структур, и если при этом представлю себе последний этаж состоящим как бы из двух квартир, то последняя, шестая, структура окажется как бы соединяющим их коридором (мозолистое тело):

• три уровня рептильного мозга (луковица, мозжечок, гипоталамус),

• лимбический уровень (который, в свою очередь, можно разделить на две части),
• два полушария на уровне коры.

Каждая область мозга выполняет отдельные специфические функции, но все эти области связаны между собой. Похоже, речь идет о работе сплоченной команды, где каждый выполняет свою собственную роль и имеет особую специализацию, так что в любую минуту его партнеры могут рассчитывать на его помощь.

Традиционно выделяют три этажа, или уровня,— или три разных «мозга»— каждый из которых соответствует одной важной стадии в эволюции видов (филогенезе).

1. Рептильный мозг включает в себя ретикулярную формацию, управляющую бодрствованием и сном, а также гипоталамус, по величине чуть больший ногтя мизинца, руководящий всеми нашими жизненными функциями: голодом, жаждой, сексуальностью, терморегуляцией и обменом веществ. Кроме того, он напрямую взаимосвязан с гипофизом, который при весе меньше одного грамма полностью отвечает за общий эндокринный баланс в организме.

Таким образом, речь идет о нашем центре инстинктов, который, в частности, управляет нашими агрессивными пищевыми и сексуальными реакциями (См. первую книгу Перлза: Эго, Голод и Агрессия ).

Он непрерывно заботится о постоянстве гомеостатического равновесия и, значит, следит за тем состоянием нашей внутренней среды, которое возникает здесь и теперь.

Этот этаж существует уже у предшественников млекопитающих — рептилий, откуда и его название. Он функционирует у новорожденных, а также начинает включаться в случае «измененных состояний сознания» или во время комы. Как правило, в процессе образования и становления наших эмоций он выполняет роль энергетического активатора. Это своего рода подвальный машинный зал — источник электрического тока и тепла, регулятор водоснабжения и канализации.

2. Лимбический мозг (От лат. limbus — край, граница) появляется у птиц и низших млекопитающих, позволяет им преодолеть сообщаемые рептильным мозгом врожденные стереотипы поведения (инстинкты), которые могут оказаться недейственными в новых, необычных ситуациях.

Он, в частности, включает гиппокамп, играющий главную роль в процессах запоминания, и амигдальное ядро, управляющее нашими эмоциями.

Мак Лин выделяет шесть основных эмоций: желание, гнев, страх, печаль, радость и нежность.

Лимбическая система, придавая эмоциональную окраску полученному нами опыту, способствует обучению, те способы поведения, что доставляют «приятное», будут усиливаться, а те, что влекут «наказание»,— постепенно отторгаться.

Итак, между памятью и эмоциями существует глубокая связь. Благодаря этой связи происходит регистрация результатов процесса обучения и выработка условных рефлексов. В ходе работы в Гештальте всякое эмоциональное проявление, как правило, влечет за собой связанные с ним воспоминания и, наоборот, любое значимое воспоминание сопровождается соответствующей ему эмоцией.

Лимбическая система позволяет нам интегрировать наше прошлое или, по меньшей мере, «переписать» его, включив туда восстановливающие, то есть способствующие его перепрограммированию, куски опыта.

Лимбическая система вырабатывает эндорфины (природные морфины организма), регулирующие боль, тревогу и эмоциональную жизнь. Однако если витальная тревога понизится слишком сильно, то наступит сладостная эйфория, влекущая за собой безразличие и пассивность: наш мозг сам по себе — головка мака.

Кроме того, он выделяет многочисленные нейромедиаторы. Один из них — допамин (гормон осознавания) — регулирует бдительность, внимание, эмоциональное равновесие и ощущение удовольствия. Он, таким образом, оказывается поливалентным возбудителем полового желания, лишенного всякой специфичности.

Некоторые биологи связывают шизофрению с избытком допамина, который активируется амфетаминами и подавляется некоторыми нейролептиками. ЛСД и допамин закрепляются на одних и тех же рецепторах.

Оргазм — переживание, связанное с процессами, происходящими в мозге, и в основном — в его лимбическом отделе, может повлечь четырехкратное увеличение секреции эндорфинов (и, как следствие, чувство удовлетворения и затихание боли).

Отдельные авторы (например Пенфилд) предложили объединить обе «подкорковые структуры» (рептильный и лимбический мозт), дав им общее название центрэнцефал.

Этот гипоталамо-лимбический «центральный мозг», вероятно, соответствовал бы тому, что в просторечии зовут «сердцем». Оказывается, что наше сердце не в груди, а в голове!

Центрэнцефал несет ответственность за поддержание физиологического и психоаффективного равновесия, за ограниченный гомеостаз (внутренней среды), в то время как кора — наша главная опора в отношениях с окружающей средой — будет участвовать в общем гомеостазе (Лабори), поддержании равновесия между организмом и окружающей его средой.

Ивестно, что определение «здоровья» в Гештальте тесно связано с этими понятиями.

Можно было бы сказать — несколько схематичным образом,— что «психотелесные» и «психоэмоциональные» виды терапии оказывают мобилизирующее действие на глубинные слои центрэнцефала, а преимущественно вербальные виды терапии сильнее работают на уровне поверхностных слоев коры. Говоря иным, более образным языком, можно выделить «психотерапии сердца» и «психотерапии головы».

3. Неокортекс представляет собой серое вещество коры головного мозга, возникающее у высших млекопитающих. Его толщина — от 2 до 4 мм, а его «разглаженная» поверхность могла бы занять квадрат с длиной сторон в 63 см. Он служит опорой для тех видов деятельности, которые связаны с рефлексией и креативностью, а у человека еще связан с воображением и волей.

Именно там регистрируются и сортируются различные ощущения, приходящие из внешнего мира. Затем здесь же (в ассоциативных отделах) они группируются в значимые перцептивные образы, что ведет к интеграции телесной схемы и волевому моторному акту (боковые доли). Именно там строится наш образ окружающего мира, развивается устная речь и письменный язык, позволяющие нам освободиться от власти непосредственного, сиюминутного опыта и перейти от повторения к предвидению, а затем и к предсказанию (проспекции).

Предвидение опирается на совокупность опыта, записанного в лимбической системе, и представляет из себя экстраполяцию того, что известно из прошлого, на вероятные события будущего; итак, в действительности предвидение будущего исходит из настоящего.

Предсказание (проспекция, или футурология) действует в противоположном направлении. Предсказание предвосхищает, предугадывает образ желаемого будущего и на этой основе делает вывод о том, какие действия в настоящем будут эффективны для подготовки такого будущего: оно направлено из будущего в настоящее.

В нашем кортексе существует также диссимметрия между его передней и задней частями (боковые доли/фронтальные доли), о которой в литературе упоминается намного реже.

Фронтальные доли, в особенности развитые у человека (30% поверхности кортекса против 17% у шимпанзе и 7% у собаки), являются основным органом сознательного внимания, воли и свободы: именно там вырабатываются наши самокритичные суждения, решения и планы.

Поражения лобных долей влекут за собой чрезмерную зависимость по отношению к внешней среде: граница исчезает в биофизиологическом «слиянии». Больные приобретают почти автоматизированное поведение, сводящееся к потреблению или подражанию (То есть к «бесстыдному» поведению (F. Lhermitte. Autonomie de lhomme et lobe frontal.- Bull. academic nat. medec, № 168, с. 224-228, 1984), и обусловленное их восприятием внешнего мира: видят молоток — бьют, видят бутылку — пьют, а видят кровать — тут же спать; их собеседник делает жест — они ему подражают. Фронтальные области — это антагонисты боковых областей, дающих нам информацию об окружающей среде: они их подавляют и этим позволяют нам осуществлять осознанный выбор при свободно избранном способе поведения. Они тормозят автоматические и слепые ответы — следствие внешних влияний и ранее испытанных нами воздействий. Таким образом, наша автономия проявляется в способности сказать «нет» неподходящим для нас внешним запросам. В Гештальте много работают над способностью сказать «да» и «нет», над принятием ответственности за свободный выбор.

Следует подчеркнуть, что многочисленные анатомические соединения обеспечивают тесную связь между фронтальными долями и лимбической системой, объединяя таким образом наши решения и эмоции.

Для поддержания и закрепления следов работы, выполненной в Гештальт-подходе, желательно проводить мобилизацию глубинных слоев центрэнцефала (через поощрение эмоций) параллельно с вербальным объяснением, глубинная запись которого происходит вместе с процессом осознавания.

Можно было бы сказать для сравнения, что фотокопировальной машине сначала необходимо прогреться, только потом она отпечатает текст. А прежде чем начать аудиозапись, необходимо правильно настроить магнитофон и нажать на кнопку пуска. Можно даже попробовать записать новую информацию поверх старого текста, при условии точного выяснения его месторасположения: примерно то же самое происходит, когда всплывает эмоционально заряженное воспоминание и клиент в ходе терапии получает новый позитивный опыт, который связывается с предыдущими тягостными переживаниями.

В какой-то момент можно даже дойти до перекройки старых воспоминаний (В этом, вероятно, состоит одна из многочисленных функций сновидений, в особенности повторяющихся, а именно — в последовательной «дедраматизации» эмоционального заряда от некоторых стрессов (см. следующую главу), принять отдельные эпизоды своего детства и перестроить подавленные родительские образы точно так же, как в наше время стало возможным восстановить недостающие или испорченные элементы древней мозаики таким образом, что они будут составлять единое целое с ее сохранившимися частями.

Память и забывание

Краткосрочная, нескладированная, лабильная рабочая память создается за счет кратковременных (от 30 до 40 секунд) интерсинаптических кортикальных связей, именно она позволяет мне, к примеру, удержать в голове номер телефона на то время, которое необходимо, чтобы набрать его.

Кратковременная память, способная сохраняться от многих минут до нескольких часов, видимо, закодирована и заложена в лимбических структурах (гиппокамп и т. д.).

Однако долговременная (нестираемая) память включает в себя процесс переноса информации в неокортекс, в разных участках которого и происходит ее последующее одновременное складирование. Запись в память — сложный процесс, происходящий в обоих полушариях головного мога. В действительности воспоминания не хранятся в каких-то определенных материальных структурах (словно книги в библиотеке), а, скорее, представляют из себя как бы следы, просеку, оставленную информацией на нейронных путях: электрический ток — так же, как и люди,— лучше идет по специально проложенным путям (В широком смысле можно было бы сказать, что расправленный лист бумаги сохраняет память о складке). Таким образом, мозг может привнести информацию в материю, придав новую форму (Gestaltung) молекулярной структуре ARN (рибонуклеиновой кислоты).

Долгосрочная память включает в себя прежде всего запись информации в мгновенную или кратковременную память на уровне лимбических структур головного мозга (гиппокамп и т. д.).

Можно было бы сказать, что я снимаю фотографии при помощи чувствительного и хрупкого слоя затылочного кортекса, проявляю их в химической лаборатории моего лимбического мозга, а после закрепления печатаю несколько экземпляров (для надежности) и рассылаю их с разными посланниками по коридорам моего кортекса.

Продолжая пользоваться метафорами, почему бы не упомянуть рабочую память — активную временную память с экрана моего компьютера, которую я могу в любой момент изменить или стереть, и внешнюю память с диска, на котором она сохранится, даже если я отключу свое внимание. Все это, конечно же, функционирует по программе «мертвой» памяти, записанной в генетическом коде моих клеток (или прямо в самом компьютере) и управляющей инстинктами моего рептильного мозга…

Некоторые авторы считают, что операции по кодировке и переносу с целью сохранения воспоминаний о событиях дня осуществляются каждой ночью во время «парадоксального» сна (работа сновидений) (Так, например, исключение фазы парадоксального сна у крыс не позволяет им запомнить то, чему они научились днем. Guy Lazorthes. le Cerveau et lEsprit. Paris, Flammarion, 1982). Придерживаясь этой гипотезы, можно было бы сказать, что сны — это:

• не только проявление бессознательного, прокладывающего себе путь в сознание,
• но еще и проявление сознания, пробивающего себе путь к бессознательному (обработка нашего запаса информации).

Впрочем, известно, что непродолжительная кома может стереть воспоминания тех часов, что предшествовали несчастному случаю (посттравматическая кома).

Неотложная Гештальт-помощь

Как воспользоваться тем же самым принципом, но уже специально в терапевтических целях, для уменьшения психологических последствий травмы? Для этого было бы достаточно приступить к стиранию тяжелых воспоминаний до наступления первой ночи. Оказывается, что в этом случае можно обойтись и без комы.

Мне неоднократно доводилось экспериментировать, проводя неотложную работу по свежим следам, в первые часы после травмы, до первого ночного сна.

Если на терапевтическом сеансе, где в мощном эмоциональном катарсисе заново проживаются недавняя автокатастрофа или изнасилование, возникает обстановка тепла и защищенности, то клиенту становится  легче выразить (ex-primere) еще не отпечатавшуюся (im-primere) внутри него тревогу, а сами травматические образы обезвреживаются посредством их связывания с позитивной эмоцией, что способствует переходу клиента от переживания к действию.

Как бы то ни было, но происходящее с клиентами — поразительно: они почти сразу же отдаляются от событий несчастного случая и начинают рассказывать о нем отстраненно, так, как будто все происходило с посторонним человеком.

Эта личная рабочая гипотеза, конечно же, нуждается в более углубленном изучении, однако она, по всей видимости, могла бы послужить основанием для последовательной разработки сети неотложной Гештальт-помощи, подобной Международной кризисной сети (International emergency network), организованной супругами Гроф для лечения «трансперсональных» кризов.

Само собой разумеется, что здесь подразумевается не «подавление» травмы. Впрочем, настоящую опасность, содержащуюся в бессознательном, как то подчеркивает Лабори (Laborit Н. Linhibition de laction. Paris. Masson, 1979), представляет не подавленный материал, а, наоборот, то, что было с излишней легкостью принято, «интроецировано», то, что, оставаясь закрепленным на автоматическом уровне, больше с тех пор не пересматривалось. И потому выявлять нужно не «подавленную», а «автоматическую» часть бессознательного, которая толкает нас в тюрьму стереотипов.

Бессознательное — по Лабори — не питательная почва для конфликтов, а скорее наоборот — область чрезмерно пассивного приятия. И выработка сознательного решения подразумевает извечный конфликт между детерминистским давлением врожденнных или приобретенных бессознательных автоматизмов (подкоркового происхождения) и свободным (кортикофронтальным), связанным с неизвестностью выбором, который позволяют нам сделать наша воля и наше воображение.

Ситуация, в которой не записываются воспоминания, искусственно создается во время хирургической анестезии: больной не ощущает ни эмоций, ни боли и записи информации в кору не происходит  (Другое наблюдение, представленное Мари Пети, указывает на тот факт, что, как правило, клиент забывает именно тот важный кусок  личной терапевтической работы, который впоследствии устойчиво изменил его образ жизни. По этому поводу я предлагаю несколько разных гипотез: отсутствие записи в момент эмоционального включения и катарсиса (нарыв прорвался и очень быстро зарубцевался), защитное подавление или же полная ассимиляция опыта (например, когда я хорошо переварил какую-то информацию, то не всегда могу вспомнить ее источник: она просто стала частью меня самого). Это явление встречается часто, но всякий раз оно кажется невероятным). Нашего внимания заслуживает особый случай: речь идет о «скрытой анестезии», возникающей при одновременном применении анальгетика и нейролептика (Лабори, 1950). Больной теряет сознание, и тогда можно приступать к глубоким вмешательствам; однако он все время продолжает отвечать на простые вербальные приказания («откройте рот», «закройте глаза» и т.д.). Речь в этом случае действует как физический стимул, вызывающий на лимбическом уровне автоматический условный рефлекс.

В Гештальте на практике нам часто доводится наблюдать подобные рабочие эпизоды, которые не перестают удивлять участников терапевтических групп: клиент может оказаться во «вторичном состоянии», в явной регрессии, на довербальном уровне поведения, во власти яростного бешенства или его будут сотрясать глубокие рыдания, и одновременно он будет прекрасно воспринимать простые указания («осторожно, там — радиатор», «можешь кусать салфетку»…). Получается, что он функционирует одновременно на двух разных уровнях и краткое поведенческое указание рефлексивного типа не прерывает развитие протекающего в данный момент глубинного процесса.

Подавление действия

В отличие от кратких, подготовленных обрывов, спонтанные длительные и в особенности повторяющиеся обрывы актуального действия со временем способны повлечь за собой патологические последствия. Здесь речь идет о функционирующей в хроническом режиме системе подавления действия. Эта система вступает в игру только в самых крайних случаях, когда нормальные защитные реакции организма (бегство или борьба) невозможны или неуместны (когда субъект, проявляя их, неоднократно получал негативный опыт). Пример: отсутствие ответа на выговоры начальника.

ТРИ ЭТАЖА ГОЛОВНОГО МОЗГА

Рептильный мозг	Лимбический мозг	Неокортекс
палеэнцефал		рептилии архэнцефол
гипоталамус: аппетит, сексуальность ретикулярная формация: пробуждение + гипофиз: эндокринная регуляция	гиппокамп: память амигдальное ядро: эмоции (связь с лобными долями)	сенситивные области двигательные области ассоциативные области лобные доли (принятие решения)
жизненная энергия (импульсы) врожденные автоматизмы	эмоциональный субъективный опыт память и эмоция	творческое воображение мышление

Рептильный мозг	Лимбический мозг	Неокортекс
функции жизненные  (инстинкт)  и/или вегетативные, голод, жажда, сон, сексуальность, агрессивность, ощущение территории, термо- и эндокринная регуляция. Поддержание внутреннего гомеостаза.	приобретенные навыки: условные рефлексы и автоматизмы, приобретенные благодаря аффективно окрашенному поведению (поощрения и наказания, удовольствие и боль, страх или привязанность)	разумное и автономное поведение, адаптированное к оригинальной ситуации данного момента, а также воображение, способствующее проспективному видению будущего
врожденные рефлексы	привычки	волевые реакции
интеграция настоящего (благодаря биохимической саморегуляции)	интеграция прошлого (благодаря эмоционально окрашенным запомнившимся событиям)	строительство будущего (благодаря рефлексирующему сознанию)
«низший» мозг (функционирует у новорожденных и во время комы)	«центральный» мозг	«высший» мозг
Подкорковые структуры центрэнцефал		Кортикальные структуры кора
белое вещество (продолжение нейроноп: аксоны и дендриты)		серое вещество (клеточные тела нейронов)
сердце		голова
ограниченный гомсостаз (постоянство состава внутренней среды)		общий гомеостаз (адаптация всего организма в целом к окружающей среде)
(врожденные) стереотипные (приобретенные) способы поведения		свободное поведение
(импульсы) || —бессознательное (автоматизмы)		сознание

Serge Ginger, 1986

Отметим, что Лабори выделяет четыре основных типа поведения:

• два врожденных — «потребление» (питье, еда, совокупление), «защита» (бегство или борьба);
• два приобретенных — адекватное действие, подавление действия.

Как и всякая система торможения, механизм подавления является в организме всего лишь системой неотложной помощи,действие которой рассчитанно на кратковременные периоды. Но если долго жать на тормоза, то машина начинает нагреваться, и избыточное выделение нерасщепленных нейромедиаторов повлечет за собой самые разнообразные заболевания: неврозы, психозы, психосоматические заболевания (язву желудка, гипертонию, некоторые виды рака…).

Для биолога Анри Лабори подавление действия, по всей вероятности, лежит в основе всех болезней — так же, как для Фрица Перлза обрыв Гештальтов или незакрытые Гештальты — в основе всех неврозов.

Асимметрия полушарий головного мозга

Давно известно, что человеческий мозг характеризуется выраженной диссимметрией как в анатомическом, так и в функциональном планах, и я уже подчеркивал, что это является очевидным признаком эволюции.

Так, если среди обезьян столько же левшей, сколько и правшей (То есть 50% обезьян — правши), то среди людей правши составляют 92% населения (в их мозге левое полушарие, так сказать, доминирует).

Сейчас стало известно, что такое неравномерное развитие обоих полушарий начинается еще до рождения и находится в тесной связи с выделением половых гормонов.

Отмечалось, что когда работает по преимуществу одно полушарие, то глаза непроизвольно поворачиваются в противоположную сторону. Если только что появившихся на свет новорожденных класть на спину, то 95% из них повернут голову направо. Здесь, видимо, речь идет о генетическом программировании вида, о «биограмматике» (де Шато), определяющей синтаксис отношений «мать—ребенок», способствующей привязанности, «которая образуется в первые минуты после рождения и продолжается потом месяцы и годы, проявляясь в необыкновенном богатстве отношений, возникающих между малышом и его матерью» (Vincent J. D. Biologic des passions. Paris. Seuil, 1986).

Таким образом, можно проследить «весь репертуар интеракций, запрограммированных в мозге матери и мозге ее ребенка […] которые проявятся с неизбежностью судьбы, сыгранной за несколько часов […] Чем сильнее контакт в первые 45 минут, тем крепче будет привязанность». В 80% случаев у правшей (и в 78% случаев у левшей) мать спонтанно держит ребенка с левой стороны своей груди (со стороны сердца). «Мать, лишенная своего младенца в первые сутки после его рождения, скорее всего, будет держать его справа. И «правому ребенку» впоследствии потребуется медицинской помощи в два раза больше, чем «левому ребенку»! (Там же).

Напомним, что левое полушарие — вербальное, логико-аналитическое и «научное», в то время как правое полушарие — «немое», пространственное, аналогическое, синтетическое и «художественное». Оно более связано с ориентацией, ощущением телесной схемы, узнаванием лиц, образов, с музыкой (Среди музыкантов правшей в два раза больше, чем среди представителей других профессий) эмоциями и сновидениями. Поэтому можно сказать, «что человек думает левым полушарием своего головного мозга, а видит сны — правым».

Добавим, что левое полушарие управляет ориентацией во времени, то есть линейной однонаправленной последовательностью событий, их соединением: оно способствует операции соединения. А правое полушарие управляет ориентацией в пространстве, то есть разнонаправленным рассеянием, и способствует операции разложения.

Мы видели, что правое полушарие задействовано в Гештальте, в то время как левое — преимущественно в вербальных видах терапии.

На уровне мозга существует тесная связь между телесной мобилизацией, эмоцией и выработкой образов, поэтому можно считать, что все телесно или эмоционально ориентированные виды психотерапии,— это «психотерапии правого полушария мозга».

То, о чем здесь шла речь, уже принято всеми исследователями и известно большинству терапевтов. Но мне хотелось бы добавить несколько фактов, о которых упоминается намного реже.

Прежде всего, никогда не следует терять из виду, что оба наших полушария находятся в постоянном тесном взаимодействии, осуществляемом через посредство 200 миллионов волокон мозолистого тела (Исключая период фазы «парадоксального сна» (сновидения), когда активность мозолистой спайки значительно падает (домофон на ночь выключается!).

Итак, оба наших мозга работают в постоянном сотрудничестве: сначала вся информация, приходящая из внешнего мира, достигает одновременно обоих полушарий. Каждое извлекает то, что ему нужно, и обрабатывает это в зависимости от своей специализации. Затем оба полушария начинают постепенно сообщать друг другу результаты обработки информации. Каждая часть мозга обладает своей собственной памятью и «архивом» необработанных сенсорных данных, и в соседнее полушарие передаются только особо значимые выводы.

Можно сказать, что работает сплоченная команда (не чуждая духу соревнования), как это бывает в редакции газеты: каждый ответственный за рубрику берет касающиеся его сообщения, сортирует и кратко их обобщает, а затем все сотрудники редакции, просмотрев отредактированную газету, могут в свою очередь сделать замечания по работе коллег.

Важные сведения складываются в центральном архиве, а каждый сотрудник оставляет при себе собственные черновые записи.

ДВА ПОЛУШАРИЯ ГОЛОВНОГО МОЗГА

Левое полушарие	Правое полушарие
вербальное: речь, слова (зона языка у 96% людей —у 98% правшей и 70% левшей) «научное» время логическое рациональное («голова») аналитическое: видит «одно дерево»	Немое: образы, формы, цвета «художественное» пространство аналогическое, интуитивное эмоциональное («сердце») с интетическое (видит «весь лес»)
содержание речи  письменное и устное изложение в прозе — арифметика и устный счет организованное и сознательное мышление припоминание имен припоминание названий предметов	интонация голоса (тембр, модуляции) поэзия, живопись, музыка высшая математика сновидения и «фрейдовское» бессознательное припоминание лиц (целостный Гештальт) — припоминание формы и способа применения
«я в мире» количественное  музыкальный ритм и временные отрезки	«мир во мне» качественное тембр и музыкальная мелодия

Левое полушарие	Правое полушарие
не способно отличать мужской голос от женского не умеет ни рисовать, ни петь алфавитное письмо текст линейный (картезианский) подход восприятие новых оригинальных и сложных элементов  креативность и исследовательская деятельность	не способно выразить эмоцию в словах не умеет ни говорить, ни считать китайские идеограммы, египетские иероглифы — контекст системный подход восприятие знакомого, обыденного, стереотипного контекста, ориентирование в ранее известном неразработанная творческая интуиция
«женское» полушарие филогенез: потребность в вербальной коммуникации («женщина у очага», заботящаяся о детях) социальный, радостный, оптимистический оттенок	«мужское» полушарие (тестостерон) филогенез: потребность в ориентации (пространство и формы), необходимой на охоте и войне эмоционально-мрачный, пессимистический оттенок
вербальные виды психотерапии (психоанализ)	психотелесные и эмоциональные виды терапии (Гештальт)

Serge Ginger, 1986

Так, например, тактильные ощущения от обеих рук воспринимаются и правым и левым полушариями головного мозга, и только скорость ответа позволяет определить, с какой стороны обрабатывалась информация. И спортсмены-левши часто лидируют в скоростных соревнованиях высокого ранга (фехтование, настольный теннис, большой теннис (К примеру, на последних Олимпийских играх 8 из 15 фехтовальщиков и 3 из 4 теннисистов были левшами) и т. д.), так как у них и обработка визуального восприятия пространства, и управление моторикой левой руки осуществляются в одном и том же полушарии, что дает ценный выигрыш в несколько сотых секунды.

Что касается центра языка, то он расположен слева у 96% людей (а именно у 98% правшей, и, кроме того, в противоположность распространенному мнению, этот центр располагается в левом полушарии и у 2/3 левшей).

Женщинам — логика, мужчинам — эмоция

Особо многочисленны межполушарные связи у женщин (Как и у всех японцев обоих полов) (отсюда более тесная связь между рациональным, вербальным и эмоциональным аспектами поведения). У мужчин диссимметрия выражается сильнее (с наступлением половой зрелости) при несколько большем развитии правого полушария.

Известно, что мужчины, как правило, добиваются большего успеха в задачах с пространственной доминантой (например в механике), а женщины чувствуют себя свободней в вербальных видах деятельности, которыми руководит левое полушарие.

Некоторые авторы предполагают, что здесь речь идет о филогенетическом наследии; ведь первобытным мужчинам-охотникам пришлось развивать в себе ощущение пространства, чутье и способность к ориентации, в то время как женщины, занятые воспитанием детей, испытывали потребность в расширении вербальной коммуникации.

Уже, наверное, стало понятно, что в противоположность стойким предрассудкам, женский мозг сильнее связан не только со словом, но и с логикой, анализом, научным подходом, а мужской мозг — более склонный к синтезу, а также к художественному творчеству — тесно связан с эмоциями.

Конечно же, многие врожденные неврологические предпосылки могут изменяться под воздействием образования и культуры.

Часто приходится слышать утверждения о том, что креативность — одна из функций, находящихся под контролем правого полушария, однако эта точка зрения опровергается современными исследованиями (Гарднер, Боген, Зайдель и др.). Стало выясняться, что правое полушарие, наоборот, специализируется на восприятии банальной, стереотипной, бытовой информации из повседневной жизни, а левое обрабатывает новые, оригинальные или сложные данные, возбуждая таким образом творческую активность. Но настоящее творчество, вероятнее всего, подразумевает слаженную работу обоих полушарий (и в особенности фронтальных долей) при их энергетизации со стороны лимбического мозга, то есть значительную мобилизацию всего головного мозга.

Из имеющих конкретное терапевтическое значение результатов последних исследований отметим еще тот факт, что одно полушарие головного мозга подавляет другое: так, например, если левое полушарие неактивно, то усиливается восприятие образов и эмоций (Точно так же при гипервентиляции легких, приводящей через гиперацидоз к «опьянению» кортикальных зон, происходит высвобождение деятельности подкорковых областей — гипоталамуса и лимбического отдела, что благоприятствует возникновению образов и эмоций (этой технике отдается особое предпочтение в реберсинге и биоэнергетике), и наоборот: если неактивно правое полушарие, то облегчается вербализация.

Напомним, что Школой Пало Альто (Paul Watzlvik The Language of Change. Elements of Therapeutic Communication. Basic Books Inc., N.Y., 1978) были разработаны многочисленные техники блокады левого полушария и освобождения правого: релаксация, визуализация, глушение левого полушария быстрым бессвязным потоком слов, упражнения в логолалии (В них предлагается говорить на языке, состоящем из выдуманных слов, пытаясь объясняться через интонацию и т. д.) Активизация правого полушария (что особо поощряется в Гештальте калифорнийского стиля) ведет к мобилизации эмоций и изменению отношения к проблемам.

Отмечалось, что деятельность правой доли носила мрачный и даже пессимистический эмоциональный оттенок, в то время как деятельность более вербального, более коммуникативного, а значит, сильнее нацеленного на общение левого полушария вызывала более радостное и оптимистичное настроение. …Потому-то женщина — словно солнышко для мужчины!

Результаты последних исследований мозга тех, кто страдает дислексией (Гешвинд и Галабурда из Гарвардского университета в Бостоне (США), 1984) показывают, что крайние случаи дислексии скорее связаны с внутриутробными аномалиями развития мозга, чем с условиями, в которых проходило обучение чтению, или с внутрисемейными аффективными отношениями, которые представляются всего лишь способствующими дислексии факторами.

Статистика показала, что дислексия значительно преобладает у мальчиков (в четыре раза чаще, чем у девочек), левшей, детей со способностями к музыке, к визуальным видам искусств, математике (В противоположность распространенному мнению, математика (высшая) связана с правой долей, так как здесь речь идет о синтетическом видении, а не о стереотипном логическом анализе. И наоборот, вычислительные операции обрабатываются преимущественно в левой доле головного мозга) и спорту, а кроме того, у блондинов и аллергиков.

Такие особенности, по всей видимости, связаны с неким нарушением перемещения нейронов в течение внутриутробной жизни, которое с легкостью обнаруживается при наблюдениях микроструктур мозга дислексичных детей. Вероятно, это нарушение вызывается избыточным выделением тестостерона (мужского гормона) у матери во время беременности, что приводит к чрезмерному развитию правого полушария !.. (Что было искусственно воспроизведено на крысах и обезьянах, которым вводился тестостерон, но только в особо чувствительный период второй половины беременности и перед родами).

А это значит, что внутриутробная сверхчувствительность плода к мужским гормонам или к их избыточному выделению в период его созревания усиливает скрытую предрасположенность не только к дислексии, математике, искусству и спорту, но и… к Гештальту.

Но только бы эти исследования не попались в руки к какому-нибудь директору расистского института, который, получив их, тут же поспешит составить портрет-робот идеального малыша-гештальтиста: «Субъект мужского пола, блондин, левша, спортсмен и художник, чувствителен, аллергик, страдает дислексией, но одарен в математике!»…

…что сразу же освободило бы нас от всех щекотливых процедур приема на дидактический курс Парижской школы Гештальта

Глава 11. ГЕШТАЛЬТ И РАБОТА ВООБРАЖЕНИЯ: УПРАВЛЯЕМЫЕ ФАНТАЗИИ, СНОВИДЕНИЯ, КРЕАТИВНОСТЬ

Каково же место воображения в Гештальте? Имеется в виду классическая двузначность этого термина:

• ментальное воспроизведение образов прошлого,
• производство новых комбинаций слов, образов, жестов или обдуманных поступков.

Гештальт позволяет мне исследовать узкую полосу—пляж моей свободы — то пустеющий под натиском бури, то горячий, залитый солнцем, наполненный ароматами воздуха. Он сопровождает меня в моих спонтанно возникающих телесных ощущениях, переживаниях, эмоциях, реальных или воображаемых образах, ночных сновидениях или дневных мечтаниях, и все это — в актуальном контексте реальных отношений.

Мы уже говорили о теле как о реальности во плоти, теперь же давайте коснемся области спонтанно возникающей фантазии.

Ментальный челнок

Одной из характерных черт Гештальта является постоянное возвратное движение, челночная связь между телом и мыслями, между реальностью здесь и теперь реально происходящего процесса (и его осознавания) и фантазиями, возникающими при оживлении «незакрытых ситуаций» или вследствие блокировок как проявлений неких стойких ригидных механизмов,

• Психоанализ работает в основном с фантазиями, которые создаются самим клиентом и редко соприкасаются с реальностью.
• Поведенческая терапия, наоборот, стремится преодолеть трудности или симптомы, обнаруженные в самой повседневной реальности.
• В Гештальmе работа ведется над переходом от одного к другому, разрешая и поощряя уход в область воображаемого (сновидение, мечтания, метафора или творчество) при условии непрерывного поиска своих связей с конкретной социальной реальностью.

Яркий тому пример — гештальтистский подход к явлениям переноса, терапевт дает им возможность проявиться и даже усилиться — после чего он поощряет клиента к их осознаванию (пока они не закрепились):

Николя (терапевту Сержу): — Мне не нравится, как ты меня заставляешь работать! Уж слишком ты самоуверен. У меня такое впечатление, что ты принимаешь меня за пацана, который готов встать по стойке смирно. Как только я заговариваю с тобой о том, как мне трудно поддержать свой авторитет среди ребят, с которыми я работаю, то мне становится страшно, что ты начнешь давать советы из твоего большого опыта воспитательской работы.

Серж: — Разве я раньше давал тебе советы?

Николя: — Нет!.. Пока нет! Но скоро обязательно начнешь!… Мой директор тоже всегда так делает: он заранее предостерегает меня от недопустимых ошибок… И мой отец тоже делал точно так же всякий раз, как я собирался выйти из дома…

Серж: — Что же ты ожидаешь от меня сейчас?

Николя: — Я?.. Но я ничего не ожидаю! Да я ни о чем тебя и не спрашивал! Я просто сообщил тебе, что мне нужно хоть кому-то рассказать о моих трудностях. …Но сейчас я отдаю себе отчет в том, что я сам, добровольно, в очередной раз наделил тебя статусом авторитетности и опять занялся самоуничижением…

(Далее следует длительная работа над его отношением к своему отцу.)

Такой «челнок» (термин самого Перлза) между фантазией и реальностью особо плодотворен в работе с клиентами — психотиками или в случае «пограничных состояний» (borderline). Он позволяет таким клиентам сначала взлететь и парить в своей внутренней реальности, а затем приземлиться на твердую почву внешней реальности, существующей здесь и теперь. Терапевт может временно сопровождать клиента в его полетах, следя при этом за выполнением регулярных промежуточных посадок, необходимых для восстановления контакта с землей, и уточняя время от времени маршрут.

Вот пример направляемой фантазии (waking-dream) подобного рода:

Марион — молодая женщина-borderline. Она не замужем, и ей не удается устанавливать прочные связи с мужчинами. Вот уже несколько месяцев она посещает пролонгированную ежемесячную терапевтическую группу.

Марион: — У меня совсем нет энергии: меня сегодня развезло! Я как лужа… на земле… вот тут!… Белесая лужа… Это молоко…

Серж: — Посмотри на эту лужу на ковре, опиши ее. Марион:—Да! Это молоко! Она по виду—как перчатка, как варежка…

Серж: — Ты можешь стать этой варежкой? (Марион вытягивается на полу и закрывает глаза.) Марион:—Я—варежка из белого молока. Я смотрю изнутри… Хм! А тут есть капля воды!… Она блестит… Она что-то отражает… Я вижу отражение большой стены… Большой стены с окнами…

Серж: — Взгляни на одно из окон.

Марион: — Вот оно! Да! Мне его хорошо видно! Это окно совсем темное. Там есть подоконник… Но в окне никого нет: оно пустое и темное…

Серж: — … а если бы там кто-нибудь был?

Марион: — Ну, конечно же, мой отец! Я смотрю… Я жду его… но его там нет. Это его окно, но оно пустое и он не приходит! (Марион никогда не видела своего отца). Совсем темно. (Она съеживается на полу в позе зародыша.) Как в черной дыре… Это черная дыра… Это труба… А! Нет! Вижу: это совсем черная и круглая резиновая камера! А я — внутри нее…

(Я тихонько подаю всем членам группы знак приблизиться и сесть вокруг нее на колени. При контакте с их телами она съеживается еще больше, сжимается в комок.)

Марион: — А в моей камере тепло! Я в «воздушном колпаке»! (Через мгновение она вдруг начинает головой прокладывать себе проход.) Я могу выйти, если захочу!.. Я хочу выйти!.. Выпустите меня! (Она кричит.)

(После минутных усилий Марион, издав громкий крик радости и освобождения, «рожает себя» без посторонней помощи, а затем делится своими впечатлениями с терапевтом и членами группы).

Этот эпизод обозначил поворотный пункт в терапии, общая «окраска» которой со следующей сессии стала меняться.

Это был случай своего рода сопровождаемой направляемой фантазии, возникшей практически спонтанно. Следуя классической стратегии Гештальта, я просто благоприятствую амплификации того, что возникает на воображаемом внутреннем пути клиента. С этой целью используется телесное проигрывание, позволяющее субъекту лучше идентифицироваться с видениями, возникающими в его собственном мозге, и «облечь в плоть» образы и слово. В данном случае сеанс происходит в группе, поэтому я использую ее, мобилизуя для воплощения «камеры» материнского чрева.

Можно отметить переход от самой воображаемой сцены к ее воссозданию в более реальном терапевтическом «переходном пространстве» (переход от образов к слову и телу) и заключительное обращение клиента к терапевту и к группе, которое позволяет последовательно плести полисемическую связь между воображаемым, символическим и реальным (Наша методика «направляемых фантазий» (фр. reve-eveille, англ. waking dreams) несколько напоминает методику Дезуайя (Desoille), которая, впрочем, была сильно модифицирована в современных французских школах, пользующихся психоаналитическим пониманием переноса).

Усиленная стимуляция воображения при помощи образов используется и в некоторых других разновидностях Гештальта, например в «видео-Гештальте» Барри Гудфилда, который пользуется не только видеомагнитофоном, но также и аутогипнозом (эриксонианского направления), позволяющим осуществлять глубокие «погружения».

Сновидения в Гештальте

Уже стал очевидным тот факт, что Гештальт отдает особое предпочтение работе с использованием ночных сновидений. Сам Перз стал знаменитым после своих отснятых на кинопленку работ со сновидениями, некоторые из них представлены в книге Gestalt Therapy Verbatim.

Для него, как и для Фрейда, сновидение — это царский путь в терапии. Вот как он излагает свою рабочую гипотезу (Гипотеза, которую до него развивал Отто Ранк, чьи работы Перлз читал):

«Все различные элементы сновидения являются фрагментами личности сновидца. Так как цель каждого из нас — стать здоровой, то есть целостной, личностью, то нам нужно собрать вместе различные фрагменты сновидения. Мы должны снова присвоить себе эти спроецированные отрывочные элементы нашей личности и обрести таким образом скрытый потенциал сновидения. […]

В Гештальт-тсрапии мы не занимаемся интерпретацией сновидений. Мы делаем с ними кое-что поинтересней. Вместо анализа и вскрытия сновидения мы стремимся вернуть его к жизни. Как это сделать? Вновь прожить сновидение так, как будто оно разворачивается прямо сейчас. Вместо того чтобы рассказывать о нем как об уже свершившейся истории, воплотите его в действие, сыграйте его в настоящем, чтобы оно стал частью вас самих, чтобы вы стали его действительным участником […] Если вы хотите в одиночку работать над сновидением, то запишите его, составьте список всех его элементов, всех его деталей, а затем проработайте каждую из них, поочередно становясь каждым элементом сновидения».

Большинство традиционных техник Гештальта может использоваться и в работе со сновидениями: осознавание (awareness), воплощение в действие, монодрама, амплификация, работа с полярностями, принятие ответственности, исследование контакта и отступления (с использованием элементов сновидения) с терапевтом, с одним из членов группы и т. д.). Конечно же, при этом, как обычно, будут обнаруживаться механизмы избегания или срыва контакта («сопротивления» или механизмы защиты).

Некоторые гештальтисты, например Исидор Фром, идут еще дальше и рассматривают сновидение (особенно в ночь накануне или после терапевтического сеанса) не только как проекцию, но и как ретрофлексию, то есть как крупное нарушение граница-контакт между клиентом и терапевтом: сновидец бессознательно говорит все самому себе с тем, чтобы не выразить это эксплицитно своему терапевту.

«Ведь проходящий терапию пациент обычно знает, что если он вспомнит о сновидении, то он будет рассказывать его своему терапевту. Тогда я выдвигаю гипотезу, что этот факт некоторым образом определяет содержание сновидения пациента: это уже не просто сновидение, это сновидение, которое он собирается рассказать своему терапевту (Хорошо известно, что сновидения пациентов более богаты как сексуальными образами, так и духовными архетипами, чем сновидения аналитика (согласно фрейовским или юнгианским воззрениям).

[…] Иначе «ретрофлексию» можно было бы назвать «цензурой» или «сдерживанием»: пациент разговаривает сам с собой […], говорит себе то, что он не смог бы или не захотел бы сказать терапевту» (Беседа Исидора Фрома с Эдвардом Розенфельдом. Гештальт-журнал, том 1, № 2, осень 1978).

Таким образом, Фром более или менее эксплицитно вводит понятие переноса:

«Перенос — это эквивалент «здесь и теперь» […] Перенос интересен тем, что он создает возможность неоконченным ситуациям прошлого, которыми приходится заниматься любому виду терапии, завершиться в настоящем. […] Мы не поощряем развитие переноса, как это сознательно практикуется в психоанализе в силу специфики его метода. Но если мы его и не поощряем, то это вовсе не означает, что мы его исключаем […] Было бы абсурдно говорить, что мы не пользуемся переносом […] Мы задаем вопросы, цель которых— предупредить нашего пациента о наличии переноса и снять этот перенос».

Так всякий гештальтист развивает свой собственный стиль, одновременно оставаясь верным тому, что составляет саму суть Гештальта.

На этом я остановлюсь в своем рассказе о работе со сновидениями в Гештальте, тем более что на эту тему уже были даны многочисленные примеры в разных главах книги.

Сновидения сквозь призму истории

Еще в самой глубокой древности у людей возник интерес к значению снов: тогда их считали «посланиями богов».

Упоминания об этом находят в памятниках китайской культуры XVIII века до н.э.; а Конфуций в них черпал свою мудрость.

В эпоху эллинизма существовало 420 храмов Эскулапа, где практиковалась инкубация,— ритуал, заключавшийся в том, что человек оставался спать в храме, чтобы увидеть сон, ведущий к излечению от болезней. Больные спали на окровавленных шкурах принесенных в жертву коз или баранов, в то время как «двухметровые желто-зеленые змеи всю ночь медленно скользили по мраморным плитам среди цветочных лепестков и тел спящих»(Мари-Ален Декам, ор.сit (лат.)… Настоящая шоковая терапия, ведущая к быстрому исцелению!

Практика терапевтических или пророческих сновидений также была развита в Египте, Ассирии и Месопотамии (за 3000 лет до н. э.) и у евреев (пример тому — множество пророческих снов, о которых сообщается в Библии), американских индейцев, галлов и кельтов. Магомет каждое утро вопрошал своих спутников о том, что они видели ночью во сне, и только потом принимал свои решения. Народность сенои, живущая в джунглях Малайзии, так же поступает и в наши дни, а со стороны кажется, что обмен сновидениями составляет их главнейшее занятие, обусловливающее всю их мирную и равноправную социальную жизнь.

Для Фрейда сновидение — это не трансцендентное послание, идущее сверху, а имманентное послание снизу, из «черного континента» наших бессознательных импульсов. Его открытие роли сновидений сразу же показалось ему «настолько важным, что, когда он впервые понял механизм их действия, сидя в ресторане «Бельвю», который находится в одном из венских пригородов, то подумал, что в будущем здесь повесят памятную доску с надписью: «Именно в этом доме 24 июня 1895 года доктору Зигмунду Фрейду открылась тайна сновидений» Ibid.

…Однако для распродажи 600 экземпляров его фундаментальной работы Толкование сновидений, изданной символическим тиражом в начале века (1900), а сейчас переведенной почти на все языки мира, потребовалось… восемь лет!

В то время как для Фрейда сновидение нередко является «невротическим симптомом» (Введение в психоанализ), то Юнг возвращает сновидению его более возвышенный смысл, связав его не только с психологическими или биографическими особенностями личности, но и с ее бессознательным восприятием общего культурного фонда всего человечества. Для него сны неразрывно связаны как с прошлым, так и с будущим: сновидение не прячет какие-то подавленные желания, а, наоборот, раскрывает содержание коллективного бессознательного и даже заключает в себе сообщения с эзотерическим смыслом.

Сны в лаборатории

Я никогда не забуду годы моей юности, проведенные в пыльных лабораториях Сорбонны в поисках окончательной истины, скрытой в глубинах материи (Прежде чем обратиться к психологии и психотерапии, я изучал в университете физику и химию) для меня поэзия вовсе не исключает науку.

Так что же известно о сновидениях сегодня? Конечно, здесь не может быть и речи об углублении в те бесчисленные исследования, что проводятся в наши дни как во Франции (в частности, Жуве в Лионе), так и в Соединенных Штатах (Чикагская школа). Их краткий и толковый обзор можно найти в превосходной работе Жана Пика (Picat J. Le reve et ses fonctions. Paris. Masson, 1984), откуда частично и взята нижеследующая информация (представленная в моей собственной обработке). Поэтому я удовольствуюсь лишь некоторыми напоминаниями или уточнениями в добавление к мыслям из предыдущей главы о деятельности головного мозга в состоянии бодрствования. Эти уточнения помогут немного расчистить царский путь от колючек и сорняков перед тем, как вступать на него «с закрытыми глазами».

У нас бывает три разных состояния (бодрствования, сна и сновидения). Состояние сновидения характеризуется интенсивной деятельностью лобных отделов коры правого полушария головного мозга (Две трети от общего числа нейронов коры правого полушария головного мозга оказываются в это время в мобилизованном состоянии, в то время как связь через мозолистое тело с левым полушарием очень ограничена, почти блокирована) при одновременной активизации лимбической системы (которая, как известно, управляет, в частности, эмоциями и памятью) и гипоталамической системы. Глазные яблоки во время сновидения постоянно совершают быстрые движения (именно по этому признаку и выделяют в электроэнцефалограмме фазу сновидения). Была выдвинута следующая гипотеза: направление взгляда под ресницами перемещается вслед за возникающими в ходе сновидения сценами.

Кому снятся сны и как часто?

Сны видят все (теперь это общеизвестно).., в том числе и человеческий зародыш начиная с седьмого месяца беременности (еще не успевший накопить зрительных впечатлений или подавить запрещенные «суперэго» желания), слепые от рождения люди, а кроме того, кошки и птицы… несмотря на то что у них «нет души»!

Нам снятся сны в среднем в течение 100 минут в сутки. Они разбиты на четыре или пять периодов, продолжительность которых увеличивается на исходе ночи; и, может быть, для выживания сновидения необходимы больше, чем просто глубокий сон.

Но не все видят сны так долго: например, шизофреники в период обострения днем бредят так много, что количество их сновидений уменьшается, что, однако, никак не влияет на характер их сновидений.

Алкоголь тоже влияет на общую продолжительность сновидений. Иногда он приводит к их полному исчезновению, а алкоголики в острой стадии доходят до того, что «позволяют» себе приступ delirium tremens (белой горячки). Снотворные на основе барбитуратов также уменьшают обычную для нас необходимую дозу сновидений — в этом и состоит их вред.

Всем снятся сны, но не все их потом помнят. Кстати, со мной именно так и происходит, и долгое время, в частности, в течение всего моего психоанализа, я видел в этом свою ущербность. Потом я понял, что у меня не было необходимости в интроецировании чужой модели для того, чтобы стать полностью самим собой.

Почему или, скорее, «для чего» мы видим сны?

Некоторые исследователи утверждают, что во время сна со сновидениями записывается эмоционально насыщенный материал прошедшего дня. Те же воспоминания, которые не сопровождались эмоциями, вероятнее всего, будут записываться во время фазы сна без сновидений, они лягут на полки, которые находятся по соседству с нашим «частным банком» воспоминаний. Как бы то ни было, но именно ночью посредством усиления остаточной возбудимости и перестройки синапсов упорядочиваются и закрепляются наши воспоминания и пересматривается приобретенный нами опыт.

Но, по-видимому, одна из основных функций снов заключается в генетическом перепрограммировании (Жуве): мы как бы каждую ночь выходим на уровень «молекулярного чтения» для повторения и пересмотра уроков «Великой Книги Жизни» — своего рода серии комиксов, в которых записан весь опыт рода человеческого, данный нам в наследство от рождения и запечатленный в наших хромосомах.

Сновидение подобно «пуповине биологического вида».

Еще Фрейд говорил: «Каждый сон содержит по меньшей мере одну недоступную для исследования область, которая подобна пуповине, связывающей нас с неизвестным…»

Более того, мы регулярно пересматриваем всю эту информацию, идущую из глубин нашего коллективного бессознательного, восполняя ее опытом прошедшего дня. Таким образом, сны позволяют интегрировать нашу индивидуальную память в нашей коллективной памяти( Именно через сны мы можем узнать о том, что на Востоке называют нашими прошлыми жизнями). Психиатр-феноменолог, основатель экзистенциального анализа Людвиг Бисвангер уже давно заявлял о необходимости «депсихологизировать сновидения», взглянув на них как на универсальный выход к полифонии культур.

Итак, сны позволяют лучше гармонизировать приобретенное социальное поведение и изначальное инстинктивное поведение. Например, было показано, что кошкам во сне снятся охота и нападение, а мышам — бегство! Так происходит пересмотр инстинктивного поведения, запрограммированного на выживание данного вида… Добавим, что, к примеру, эскимосам тоже снятся змеи… хотя они вообще не водятся в их климате (что смыкается с юнгианской теорией архетипов).

Таким образом, каждую ночь мы исправляем оригинал древней рукописи после проверочных испытаний прошедшего дня. Именно в этот момент происходит починка нейронной сети, исправление поврежденных цепей, подобно тому как каждую ночь незаметно чинят подземную сеть парижского метро!

Продолжительность сновидений

Сновидения, на которые возложен благородный труд по строительству, поддержанию, проверке и усовершенствованию информационных нейронных цепей, все-таки являются привилегией высших биологических видов. В действительности сновидения появляются только у теплокровных животных начиная с птиц (что касается насекомых и ракообразных, то им просто неизвестно, что значит спать!). Впрочем, у птиц сновидения занимают только 0,5% общего времени их сна, в отличие от 5% у травоядных млекопитающих, живущих на свободе.

Коровы, находясь в безопасном стойле, могут даже утроить среднюю продолжительность сновидений. Можно без преувеличения сказать, что это время «повышенного риска», так как стимулы, необходимые для пробуждения, должны быть в 2—3 раза сильней, чем во время сна без сновидений — когда спящий «занят» меньше (Таким образом, в отличие от распространенных представлений, «парадоксальный сон» (со сновидениями), по-видимому, глубже так называемого глубокого сна). Верно и то, что порог пробуждения меняется в зависимости от природы стимула: кошка просыпается от слабого мяуканья, а человек — если его имя произносится шепотом.

 Декам делает следующие выводы по этому поводу:

«Все млекопитающие с этой точки зрения делятся на две группы: тех, на которых охотятся, и самих охотников. Травоядные или грызуны, на которых охотятся другие млекопитающие, посвящают много времени питанию, спят мало, а сны им снятся и того меньше (5% от общего времени их сна). Охотники-хищники — насыщаются быстро, у них долгий и глубокий сон с более значительной долей сновидений (от 20 до 30% общего времени их сна).

[…] Человек с этой точки зрения запрограммирован как хищник: 20% времени своего сна он посвящает сновидениям, и его сновидения в основе своей связаны с агрессией и сексуальностью. Таким образом, он беспрестанно пересматривает свое поведение, касающееся нападения и обольщения, которое управляется его инстинктами разрушения и воспроизводства (у Фрейда — Танатос и Эрос). […] И ночью происходит восстановление этих древних реакций, которые были отторгнуты культурой…

тогда сновидение может рассматриваться как защита от культуры посредством периодического возвращения в область инстинктивного.

[…] Развитие человеческой культуры шло против природы».

Но в действительности приматов и человека следовало бы поместить между травоядными и хищниками, ибо общая продолжительность их сновидений в среднем равна 20% времени сна, против 5% — у травоядных и 40% — у крупных хищников.

Эта продолжительность меняется в зависимости от возраста: она равна 60% у новорожденного с еще не завершившимся процессом образования нейронных цепей, которые впоследствии обусловят его умственный потенциал; 30% — у годовалых детей; 20% у детей от пяти лет и только 12—15% у пожилых людей.

Беременная женщина удваивает продолжительность своих снов, «сопровождая» в них зародыша; она сохраняет этот синхронизм и в период кормления. Что же касается людей (вне зависимости от их пола), делящих одну постель, то они тоже часто видят сны в одно и то же время.

Сны, сексуальное желание и тревога

Было отмечено, что продолжительность «парадоксального сна» (или периода сновидений) у женщин во второй половине менструального цикла увеличивается и достигает максимума перед самой овуляцией, что соответствует пику выделения тестостерона — мужского гормона, возбуждающего сексуальное желание у женщин (cm.: Vincent J. D. Biologic des passions. Paris. Seuil, 1986). Впрочем, любовникам хорошо известно, что всякое сновидение сопровождается возбуждением гениталий — приливом крови к клитору у женщин и эрекцией у мужчин — более чем в 60% случаев. Эрекция возникает примерно за 2 минуты до начала сновидения и продолжается от 10 до 20 минут; это происходит как у новорожденных, так и у стариков. Похоже (пусть не обижаются фрейдовские последователи-традиционалисты), что ее природа не зависит от эксплицитного содержания самого сновидения.

И, наконец, заметим, что приблизительно пять дней без сна вызовут у человека параноидный бред на тему секса, сопровождаемый раздражительностью, булимическим поведением и гиперсексуальностью. Не означает ли это, что сны способствуют выходу этих инстинктивных потребностей?

Исключением являются кошмары (от которых страдает 4% взрослого населения); они не соответствуют большей части этих наблюдений. Впрочем, они редко возникают в период REM (быстрых движений глаз), то есть в то время, когда обычно появляются сны. Точно так же обстоит дело и с сомнамбулизмом.

Терапевтическая функция снов

И вот, даже ничего не сказав об интерпретации снов, мы приступаем к разговору об их естественной прямой терапевтической функции, которая, кстати, непосредственно не связана с сознательным восстановлением снов в памяти.

Напомним, что обычно сны очень быстро забываются, что, впрочем, совершенно естественно. Так, через восемь минут после окончания «парадоксальной» фазы только 5% сновидцев помнят о том, что в момент пробуждения им снился сон. В настоящее время принято считать, что «чем более эмоционально нагруженным оказывается сновидение, тем более жесткой внутренней цензуре оно подвергается и тем хуже запоминается» (Пика), что, конечно же, не мешает ему играть свою роль во внутренней саморегуляции — что бы ни говорилось по этому поводу в Талмуде (и психоаналитиками!), в котором неистолкованный сон уподобляется «полученному, но не прочитанному письму».

Сам же я склонен доверять моему бессознательному и считаю, что оно вполне способно самостоятельно выполнять свою работу: если бессознательное бессознательно, то, наверное, оно таким и было задумано! Так зачем же тогда гнаться за ним, как за зверем, силой «ломать его двери» и нарушать его тайны, зачем винить тех, кому сны не снятся? Однако если сновидение всплывает само собой, то, значит, оно стремится на поверхность, к воздуху: и почему бы в этом случае не уделить ему то внимание, которое оно само от нас требует?

Еще Фрейд подчеркивал, что сны «способны принести выздоровление, успокоение», а Юнг называл их «терапевтическими агентами, выправляющими искаженное сознание и активирующими скрытые тенденции». Итак, сновидения позволяют нам частично ликвидировать накопленные за день напряжения, а парадоксальный сон «дссоматизирует тревогу» (Фишер). Сновидения выполняют катарсическую и травмалитическую (исцеляющую) функцию, и, по мысли гениального Ференчи, действуют как ауторегуляторы внутренних психоаффективных напряжений. Они позволяют справляться с травмами, переваривать их путем бессознательной тренировки по преодолению стрессовых ситуаций. В особенности это касается повторяющихся снов, так как, по словам Пика, «…реактивация травматических ситуаций происходит единственно с целью их лучшей проработки. Следует думать, что повторение снов ведет к смягчению, а потом и к окончательному стиранию аффективной ауры вокруг оставшихся в памяти следов от стрессовой ситуации. И пока этот внутренний конфликт не разрешен, выражающее его сновидение будет сохранять тенденцию к повторению».

Сны, увиденные за одну ночь, объединяются в некое «целостное драматическое действие» (Тросман). Если мы станем будить субъекта через десять минут после начала каждого нового сновидения, то обнаружим, что ему всю ночь снится один и тот же сон, сменяются только внешние обстоятельства, тема же его остается неизменной.

И тогда находится обоснование гештальтистскому подходу к сновидениям: я не пытаюсь понять сновидение путем его интерпретации, а предлагаю клиенту закончить сон, претворив его в действие, чтобы устранить бессознательное психическое напряжение, вызываемое «незавершенной ситуацией». Кроме того, я побуждаю его не пятиться назад в неуверенном поиске воспоминаний прошлого, а направить свой шаг вперед, воплощая возникающие дополнительные образы в действие по ходу импровизированной монодрамы, которая может завершиться освобождающим катарсисом.

 Эта техника не противостоит традиционному гештальтистскому подходу к работе со сновидениями, а, наоборот, смыкается с ним. Как мы уже знаем, Перлз, высоко ценивший этот подход, особо настаивал на последовательном воплощении всех многочисленных элементов сна. Попутно отметим, что Мишель Фуко также отмечает, что «субъектом сновидения является не столько сновидец, говорящий «Я» (от первого лица), сколько целиком весь сон: все говорит «Я», даже неодушевленные предметы и животные, даже пустое пространство…».

Итак, я различаю четыре возможных этапа в работе со сновидениями:

1) работа самого сновидения, его бессознательных функций (просмотр генетической программы, интеграция опыта, «переваривание» травм);

2) сознательное восстановление содержания сна в памяти, и в особенности катарсический эффект от его простого устного изложения;

3) поиск символического понимания сновидения или его интерпретация,

4) продолжение или завершение работы, начавшейся в припоминаемом сновидении.

Креативность

В Гештальте креативность далеко не всегда опирается на вербальное или проявляется только в действии, как в большинстве приведенных мной примеров по работе с мечтаниями, управляемыми фантазиями, сновидениями или ночными грезами.

Она может проявляться при помощи самых разнообразных естественных или искусственных материальных средств: шумов, звуков или музыки, «первобытных» танцев или телесной экспрессии, рисунка, живописи, коллажа, лепки, собранных, выбранных или изготовленных самим клиентом предметов.

Диалог под барабанную дробь

Жан-Поль шумами и звуками проявляет свое отношение к вещам и предметам обстановки рабочего зала, выражая таким образом свое актуальное внутреннее состояние.

Я предлагаю ему продолжить работу в форме диалога с терапевтом или с любым другим партнером посредством резкого постукивания в разном ритме и с разной интенсивностью по одному или сразу нескольким предметам, словно играя на импровизированном тамтаме. Этот диалог заканчивается «ссорой под барабанную дробь», за которой следует поразительное по эффекту примирение.

Речь идет об усилении классического образа действия гештальт-терапевта, придающего тембру голоса и ритму слов или дыхания клиента по меньшей мере такое же значение, как и эксплицитному вербальному содержанию его речи, то есть как форме (Gestalt), так и фону. И тогда осознавание (awareness) целиком направляется на ощущения и не рассеивается на поиск слов.

Можно до бесконечности варьировать этот примитивный способ самовыражения, мобилизующий архаические слои личности, используя для этого широкую гамму шумов или звуков от твердых или мягких, полых или цельных предметов, перемежая удары с царапаньем, потираниями, легкими касаниями или другими разнообразными движениями, вызывающими внешнюю вибрацию и внутренний отклик у участника(ов) группы.

В другой раз можно создать из группы импровизированный «оркестр», в котором каждый пытается уточнить свое присутствие посредством постоянного и гибкого творческого приспособления на своей звуковой границе-кон такт, не утопая в конфлуэнции и не попадая под власть интроекции доминирующих звуков и ритмов, не подавляя других своими завоевательными проекциями и не изолируясь от всех остальных в замкнутом круге ретрофлексии, а чередуя моменты самовыражения и внимания к другим, формулируя свою собственную фигуру в связи с фоном — существующей в данный момент окружающей средой. Подобный «оркестр» может служить, к примеру, разогревающим упражнением в момент формирования новой группы, в которой каждый стремится определить свое собственное место. (Именно так любит начинать свои семинары калифорнийский гештальтаст, музыкант и актер Пол Ребийо).

Праздник дикарей

Вместо такого рода звуковой экспрессии — или параллельно с ней — можно позволить своему телу заговорить в импровизированном движении, в одиночку или вместе с другими членами группы, стремясь при этом найти свой собственный спонтанный внутренний ритм и модулировать его при встрече с разными партнерами,

В данном случае мы вновь будем внимательны к границе-контакт: насколько я нечувствителен к движениям или ритму другого человека; а может, наоборот, я сразу же оказываюсь «поглощенным» этим человеком; могу ли я

всегда оставаться самим собой, находясь в непрерывном контакте с другим человеком,

поддерживая «челночное» осознавание (awareness), внимательно относясь как к моим собственным потребностям и желаниям, так и к потребностям моего партнера при любых колебаниях наших ритмов?

Иногда этот «дикий» танец переходит в первобытные «джунгли», где каждый воплощает реальное или воображаемое животное, открывая путь для проявления архаических чувств и потребностей в агрессии, доминировании, защите, уединении или нежности…

Конечно же, можно придумать множество других видов экспрессии, которые могут быть подсказаны терапевтом по ходу групповой работы или спонтанно возникнуть у самого клиента в ходе работы по его самостоятельному исследованию всей совокупности своих актуальных ощущений как в индивидуальной терапии, так и в ситуации терапевтической группы.

Объект поклонения (фетиш)

Однако в работе можно опираться не только на слуховые или кинестетические, но и на визуальные или тактильные ощущения. Для этого также существует бесконечное многообразие средств.

Например, я могу отправиться на поиски естественного или искусственного объекта, представляющего меня самого или «окликнувшего» меня со стороны, и вступить в прямые визуальные, тактильные или вербальные отношения с этим внешним символом моего внутреннего существа.

Я могу обратиться к цветку, ветке, камню или даже к граблям или супнице и выразить им мои ощущения, а затем… заговорить от их имени:

Жослин: — Я выбрала то старое колесо от тачки, которое обнаружила в сарае, потому что оно мне сразу напомнило о свободе, а еще — о прочности. Я люблю его потемневшее от времени дерево…

Терапевт: — Можешь ли ты обратиться прямо к нему, а не рассказывать мне о нем?

Жослин:—Я тебя люблю, потому что у тебя была такая наполненная жизнь… Ты снашивалось, наталкиваясь на препятствия, ты страдало, одна из твоих спиц сломана… но твоя ступица, что в центре, все еще крепко держится! Твоя древесина уже загнила… и все-таки она может давать жизнь—в ней растет мох…

Терапевт:—А могло бы теперь твое колесо заговорить и ответить тебе?

Жослин: — Конечно! Верно — я уже старое. Я уже не такое блестящее, как раньше. Но та краска, которой меня покрыли в молодости,— не совсем моя… Меня так покрасили, чтобы привлечь садовника… И все-таки он меня забросил! В конце концов он увидел более современную тачку… с широкой, хорошо накачанной шиной на колесе… и ушел с ней… (Она плачет.) А мне плевать! Это был мой путь. Он пользовался мной, но на самом деле не любил меня… Я теперь свободно… Я отделилось от тачки! Но я могу обкатить весь свет! И, несмотря на мой возраст, я еще могу интересовать других людей. (Снова плачет.)

Таким образом можно оживить любой предмет, спроецировать на него наши ожидания и опасения, наши потребности и желания, которые в результате становятся более проявленными, что облегчает последующую терапевтическую работу.

Отношения с подобным предметом-фетишем, символически наделенным способностью говорить и действовать, могут принять самую разную направленность. Обычно я предлагаю клиенту выполнить «склонение наоборот» (он, ты, я), что и в самом деле происходит самым естественным образом:

начать описывать предмет (или рисунок) в 3-м лице,

затем обратиться к нему напрямую во втором лице, что сразу же ведет к более аффективно-насыщенным отношениям,

и, наконец, идентифицироваться с самим предметом, воплощая от первого лица свои собственные субъективные внутренние переживания, спроецированные на выбранный предмет-посредник.

Искусственное воплощение «нутра помойного ведра»

Такой предмет-посредник или «переходный объект» может быть изготовлен искусственным образом. Попутно мне хотелось бы подчеркнуть, что слово «искусственный» означает «изготовленный при помощи искусства» и что этот термин не содержит пренебрежительного оттенка, а даже наоборот: только искусственное действие может стать терапевтическим. Ведь питание морковью — вовсе не та терапия, которой может стать прием искусственного концентрата витамина А! Встреча в естественно образовавшейся группе — это не терапия, в отличие от искусственного анализа поведения в группе с необычными правилами общения.

В некоторых случаях мы работаем с креативностью специально для того, чтобы проиллюстрировать или усилить проявление глубинного чувства. Чаще всего речь идет о рисунке, который можно выполнить быстро и при помощи самых простых подручных материалов. Но, кроме того, можно, заранее договорившись, выделить время на творческие мастерские, где каждый сможет проявить как свои скрытые глубинные тревоги, так и свои часто неизведанные потенциальные ресурсы. Сколько наших стажеров считают себя неспособными создать хоть что-то мало-мальски оригинальное, находясь под влиянием той мысли, что еще с начальной школы они были обязаны рисовать солнце желтым, а море голубым, неустанно изображать традиционный дом с красной крышей и производить на свет только утилитарные предметы. И как же они удивляются и восхищаются, видя, как из-под их рук появляются оригинальные самостоятельные произведения: «мобили», чувствительные к малейшему дуновению жизни, абстрактные формы, ласкающие глаз и находящие отклик в сердце!

Как правило, на таких мастерских мы используем всевозможные домашние «отходы», которые предлагаем принести на семинар каждому его участнику. Это могут быть куски веревки, клубки шерсти, древесные отходы, использованные упаковки из пластмассы или картона и многое-многое другое! В самом начале семинара мы предлагаем сложить все материалы вместе в большую общую кучу, откуда потом каждый берет себе то, что его вдохновляет, и предается творению того, что ему приходит в голову, без предварительных планов или проектов. Такое ассорти из материалов отнимает у стажера возможность выполнить сегодня то, что он задумал вчера, когда собирал свой материал. В результате работа оказывается более спонтанной, то есть в ней в большей мере проявляется бессознательное.

Речь идет именно о «творении», «создании» (фр. creation), а не об «изготовлении» (фр. realisation, от лат. res, rei — вещь). Погружаясь в коллективное бессознательное, представленное в языке, можно за латинским корнем creatio обнаружить греческую основу: creos, creates — мясо, плоть, поэтому «творение» (фр. creation) есть не что иное, как «воплощение» (фр. incarnation, от фр. la chain — плоть), а именно наполняющее жизнью то, что было произведено искусственно.

Кружение мобиля

Арлетт изготовила мобиль из кусочков дерева, шерсти, цветной бумаги и подвесила его к потолку.

Терапевт: — Ты можешь сказать нам, что это такое?

 Арлетт:—Даже не могу представить! Украшение—и все! Крутится…

Т.: — Может, ты покрутишь?

(Арлетт толкает его пальцем, а затем дует сверху, чтобы ускорить вращение.)

Т.: — Могла бы ты изобразить диалог с твоим мобилем?

А.: — Не знаю… попробую… Ну, он, пожалуй, говорит: «Не так быстро! У меня кружится голова! Так меня стошнит! А я ему отвечаю: «Тогда ты хотя бы займешься мной! (Она внезапно начинает рыдать.)… Мой папа умер, когда мне было пять лет, и он никогда не интересовался мной. Для него существовал только мой старший брат!

Т.: — Есть что-нибудь, что ты хотела бы сказать твоему папе, до того как он умер? Что-нибудь, что ты еще должна ему сказать?

А.: — Да! Много чего!.. Папа, я чувствую гнев на тебя: ты на меня никогда не смотрел… а потом ты вдруг умер, исчез без оглядки: ты меня покинул, и я так и не поняла, что произошло!.. Мне ничего не объяснили!.. Но я же тебя всегда любила… Я и сейчас тебя люблю. (Она снова плачет.)… Мне так хотелось устроиться у тебя на коленях и рассказать тебе о моих маленьких несчастьях и о моих больших планах… Но ты смотрел только на мальчиков или на взрослых… Ты не дал мне времени вырасти: ты просто ушел! Ты не имел права! (Она одновременно кричит и плачет, в смешанном порыве гнева и нежности.)

Работа на этом не останавливается: Арлетт высказывает ассоциации по поводу ее попыток забыть о своей изоляции и переключиться на безудержную компенсаторную деятельность, которая началась еще в детстве. На дальнейших сессиях Арлетт сначала проанализирует те вторичные выгоды, которые она находит для себя в такой «перегруженности», а затем и окончательно отречется от своего фантастического воспоминания об идеальном отце и, наконец, простится с ним навсегда.

«Убить», а затем и надежно похоронить «мертвецов» нередко оказывается очень болезненно. Однако эта необходимая работа ждет всякого осознанного гештальтиста, который не побоится детального воспроизведения драматических ситуаций, застывших, тягостных и болезненных незакрытых Гештальтов.

Бессознательное — плохой ученик

Такие разнообразные техники, взывающие к воображению и спонтанности, в основе своей нацелены на то, чтобы дать возможность заговорить бессознательному. Однако бессознательное использует первичный язык, которому неизвестны ни счет. ни грамматика: оно так и не дошло до уровня «начальной школы»!..

Если клиент во время эмоционально насыщенного куска работы вспоминает отца или мать, то чаще всего речь идет не о его действительном родителе, а об его внутреннем образе этого родителя — отцовском или материнском имаго, сформировавшемся у клиента до возраста шести лет, тогда, когда его родителю было тридцать… (Вот почему во время психодраматической игры часто случается, что клиент выбирает женщину моложе себя возрастом для роли матери из своего детства… чем вовсе не стоит смущаться выбранной партнерше!). Его бессознательное не обращает внимания на календарь.

Оно игнорирует как прошлое, так и будущее, живя — подобно благонравному гештальтисту — всегда в настоящем. Ничего не ведая о спряжениях, оно также небрежно относится и к отрицательной форме, полностью концентрируясь на вещах и на действиях! Поэтому когда терапевт говорит находящемуся в регрессии клиенту: «Не бойся!», то его подсознание слышит «бойся»… и полученный эффект оказывается полностью противоположным искомому! Чтобы ясно воспринять этот существенный факт, проведите следующий эксперимент: закройте глаза и попробуйте представить себе любой, кроме голубого, цвет… и вы тут же увидете голубой!

Этот специфический язык бессознательного — «инфантильный», символический и метафорический — является первичным языком наших далеких предков, чем-то вроде филогенетического эсперанто, составленного из иероглифов нашего сознания. Поэтому терапевту следует изучать и использовать его, чтобы стать хорошим переводчиком, избегать бессмысленности и недопониманий. Нередко сторонний наблюдатель совсем не следит за этим языком обмолвок и образов, а клиент, сохраняя настрой на свой внутренний язык, в свою очередь не всегда улавливает суть комментария по ходу слишком интеллектуальной обратной связи. Да! Бессознательное — совсем плохой ученик! Впрочем, мы только что увидели, говоря о снах, что оно — заклятый враг культуры и верный сторонник природы…

Мы часто просим работать наших клиентов-иностранцев на их родном языке, когда у них возникают эмоциональные воспоминания из детства, например случаи нежности или агрессивности в отношениях с отцом или матерью. При этом мы удостаиваимся восхищения присутствующих зрителей, считающих, что мы одинаково хорошо понимаем как арабский, так и португальский или армянский языки! На самом же деле мы следим за сутью происходящего через невербальные проявления (тембр или ритм голоси), да и вообще, нам не так важно все понимать — ведь клиент разговаривает сам с собой… Я довольствуюсь тем, что сопровождаю его в исследованиях глубин его собственного подземелья, а он просто пользуется светом моей лампы и моим страховочным снаряжением, если подземная река начнет выходить из берегов.

Языки воображения

На память мне сразу же приходит использование в Гештальте рисунка (или коллажа), который выполняется по тем же самым принципам, что и любое другое творческое произведение. Такие работы (на свободную или заданную тему) могут выполняться в парах (вместе с терапевтом или другим партнером), в тройках или в более многочисленных группах. При этом каждый участник задания стремится выразить свои личные спонтанные ощущения, избегая каких бы то ни было интеллектуальных интерпретаций.

Итак, в работе можно отталкиваться от вербализованного телесного ощущения в ситуации здесь и теперь или от возникшего образа или фантазии, от рассказа о ночной грезе или от метафорического произведения. Но в любом случае большая часть рабочих сеансов в Гештальте так или иначе оказывается связанной с воображением, сновидениями или креативностью. Ведь мои эмоции и глубинные чувства, мои воспоминания, мои тревожные или радостные фантазии и все мои внезапные «прозрения» проигрываются не иначе, как на моей внутренней сцене. Осветить эту внутреннюю сцену можно при помощи принципа амплификации бессознательных процессов или, по К. Г. Юнгу, «активного воображения», которое усиливается участием терапевта и откликом группы, позволяя плести полисемическую связь между воображаемым, символическим и реальным.

Глава 12. РАЗВИТИЕ ГЕШТАЛЬТА: ИСТОРИЯ И ГЕОГРАФИЯ. СОВРЕМЕННЫЕ ОБЛАСТИ ПРИМЕНЕНИЯ

Гештальт в мире

Я попытаюсь сейчас очень кратко напомнить историю и географию Гештальта, его развитие во времени и в пространстве.

Можно считать, что идея Гештальта начала постепенно прорастать в сознании Перлза с начала 40-х годов, когда он еще находился в Южной Африке. Мы уже выделяли те многочисленные темы — предвестники Гештальта, появившиеся в его первом произведении Эго, Голод и Агрессия, опубликованном впервые в 1942 году. На самом же деле основные принципы Гештальта не так уж и новы, а сам Перлз заявлял: «Меня часто называли основателем Гештальт-терапии: это ерунда! Ладно бы вы назвали меня открывателем или переоткрывателем Гештальт-терапии! Но ведь Гештальт стар, как этот мир». Действительно, в нем мы обнаружим и сократическую майевтику, и китайскую традицию. Новым является только то, что эти базовые принципы используются в терапевтических целях.

Первоначально продвижение Гештальта было медленным: только в 1951 году, то есть девять лет спустя, Гудман (за плату в 500 долларов!) облекает в связную форму (Гешталь!) 100 страниц записей Перлза; а чуть позже появляются на свет два первых института Гештальта: в 1952-м — в Нью-Йорке, а в 1954-м — в Кливленде( В Кливленде преподавали Фриц и Лаура Перлз, Пол Гудман, Пол Вейс, Исидор Фром, Эрвин и Мириам Польстер, Джозеф Зинкер, Эдвин и Соня Невис, Джоел Латнер и другие (в нем получили образование 810 человек с 1966 по 1987 год). Однако первая структурная обучающая программа была предложена в Кливлендском институте только в 1966 году.

Калифорнийский расцвет произошел еще двенадцатью годами позже: Институты Гештальта в Сан-Франциско (1967) и Лос-Анджелесе (1969), начало первой обучающей группы Джима Симкина (1968) и новые веяния в Исалене (и не только там)… Итак, первые «дипломированные» специалисты начинают появляться только с 1969 года.

С момента зарождения Гештальта стали развиваться три его основных направления, которые в несколько карикатурном виде можно представить следующим образом:

 «Головной Гештальт» с опорой на вербальный уровень: распространен на Восточном побережье — в Нью-Йорке и Бостоне, а также в Квебеке; в основном опирается на работы П. Гудмана и И. Фрома;

 «Сердечный Гештальт» — эмоциональный и социально-направленный — в Кливленде (на востоке центральной части Соединенных Штатов), где получили образование большинство теоретиков (Дж. Зинкер, Э. и М. Польстер и др.);

 «Нутряной Гештальт» — эмоциональный, телесный, групповой, на Западном побережье, в Калифорнии: в Исалене, Сан-Франциско и Лос-Анджелесе.

Правда, им не всегда удается по-гештальтистски объединиться, несмотря на то что некоторые теоретики Восточного побережья эмигрировали в Калифорнию, где происходит постепенное слияние самых разных тенденций.

После 1968 года происходит всплеск: в 1972 и 1976 годах один за другим открываются не более не менее как 37 учебных институтов почти во всех крупных городах Америки. Гештальт-справочник (переиздаваемый ежегодно) за 1982 год называет более шестидесяти таких институтов… и продолжают возникать все новые и новые! В настоящее время в Соединенных Штатах ежегодно завершают свое образование несколько сот новых гештальтистов.

В Монреале (Квебек) первый семинар по сенсибилизации в Гештальт-подходе (проведенный Дж. Зинкером из Кливленда) проходит в феврале 1972 года, через два года (1974) Жанин Корбей открывает Центр роста и гуманистического подхода, а в следующем, 1975 году открывается Квебекский Гештальт-Центр под руководством Эрнеста Годена и Луизы Нуазо. В июле 1979 года этот центр создает свой международный «отдел», названный Международным центром Гештальта, посредством которого организуется франкоязычная обучающая программа в Европе (В настоящее время Ж. Корбей остачила руководство Центра роста, а Годен отошел от Гештальта). В 1981-м открывается Центр Гештальт-терапии Жиля Делиля, ставший самым крупным учебным Гештальт-институтом в Квебеке.

В это же самое время в Германии, на родине Перлза, Хиларион Петцольд, распространявшая Гештальт в Европе с 1969 года, в 1972-м около Дюссельдорфа основывает Институт имени Фрица Перлза. К настоящему времени у наших соседей по другую сторону Рейна открылись еще несколько Гештальтин-ститутов.

В Бельгии, в Брюсселе, Мишель Катцев организовывает в рамках Мультиверситета (Multiversite) трехлетнюю пятисотчасовую программу , где заняты в основном иностранные преподаватели. Первый выпуск произошел в 1979 году (Там, в частности, получили образование Ж. М. Робин, Н. Патерностер де Шеврей и А. Моро. Сам Мишель Катцев из Бельгии переехал в Испанию и закрыл Мультивеситет).

Кроме того, Гештальт процветает и на других материках: в Мексике, в Южной Америке, Австралии (где в 1980 году открывает свои двери Мельбурнский Гештальт-институт) и даже в Японии (где в 1979-м обучение начинается в Японском Гештальт-институте).

Гештальт-терапия во Франции и Европе

Гештальт во Франции ведет свою историю с начала 70-х годов, после того как почти в одно и то же время несколько французских психологов из своих поездок в Соединенные Штаты привозят новый опыт, техники, методики, а также множество вопросов…

Ими были: в 70-е годы Жак Дюран-Дасье, Серж и Анна Гингер; в 1972-м Жан-Мишель Фуркад; в 1974-м Клод и Кристин Алле, Жан-Клод Си, Жан Амбрози и американец Макс Фюрло.

Итак, background французского Гештальта устанавливается еще до 1975 года… Однако каждый из этих терапевтов работает отдельно, часто не зная даже о существовании своих коллег!

Придется дожидаться 1981 года и создания Французского общества Гештальта (SFG) — по инициативе Сержа Гингера — чтобы все эти разные люди встретились, некоторые из них впервые в жизни, и обменялись, иногда не без чувства удивления, всем тем, что связано с их практикой.

1981 год является поворотным в истории Гештальта во Франции, который с этого момента выходит из тени и оставляет «полулегальное» положение. Во Франции, параллельно с обучающей программой квебекского Международного центра Гештальта, которым руководит Эрнест Годен, почти одновременно начинают действовать несколько учебных центров по профессиональной подготовке гештальт-практиков или гештальт-те-рапевтов:

Парижская школа Гештальта (EPG) в рамках IFEPP, с Сержем и Анной Гингер,— самая первая обучающая программа, разработанная французами; к настоящему моменту EPG выпустила более 300 гештальт-практиков, представителей 12 национальностей.

Центр роста и гуманистического подхода в Нанте во главе с Жанин Корбей из Монреаля (к настоящему моменту учебный курс закрыт).

Через год (1982) — обучающая программа в Париже, под руководством Мари Пети и Юбера Бидо из Центра развития (программа закрыта в 1985 году).

И еще одна совместная обучающая программа институтов Гештальта Бордо (Жан-Мари Робин) и Гренобля (Жан-Мари и Агнес Делакруа).

Все эти институты предоставляют программу торетического и практического обучения в объеме 500—600 часов, рассчитанную на период от трех до четырех лет.

В 1980 году Мари Пети публикует первую французскую книгу о Гештальте: Гештальт, терапия «здесь и теперь». И если количество французских публикаций, рассказывающих об этом методе, не превышало 25 на момент создания Французского общества Гештальта, то сейчас их более 400. Французское общество Гештальта издает бюллетень, предназначенный для его членов, и журнал, который распространяется через крупные книжные магазины.

Ежегодно организуются несколько крупных общественных акций: семинары, Национальные дни по изучению Гештальта, а кроме того, Международный съезд франкоговорящих гештальтистов, который в Париже в 1987 году собрал 300 участников из 12 стран. Почти во всех крупных городах Франции проходят лекции, а более чем в 40 городах нашей страны организуются разовые мастерские сенсибилизирования и регулярные терапевтические группы, не говоря об индивидуальной терапии, которой сейчас можно заниматься более чем у ста гештальтистов, сертифицированных во Франции. Параллельно с этим Гештальт вступил в университеты (в Тулузе, Париже, Бордо) и стал предметом курсовых и дипломных работ, а также кандидатских диссертаций.

Такое упрочение положения Гештальта не оставило безразличными наших соседей. Бельгия, которая нас даже опередила, сразу же активно включилась в движение, а бельгийских гештальт-терапевтов постоянно избирают в Административный совет Французского общества Гештальта, который в действительности объединяет скорее франкоговорящих гештальтистов, чем гештальтистов-французов. Испанская ассоциация Гештальт-терапии (AETG) была создана в 1982 году, а Итальянское общество Гештальта (SIG) — в январе 1985-го. И, наконец, Европейская ассоциация (EGGT) появилась на свет по инициативе Хиларион Петцольд в мае 1985 года, одновременно с Квебекской ассоциацией Гештальта (AQG). Международная федерация организаций, преподающих Гештальт (EORGE), под руководством С. Гингера, объединяет несколько учебных институтов из Франции, Бельгии, Италии, Канады и т. д., способствуя плодотворному обмену идеями, преподавателями и студентами.

Только будущее покажет, приведет ли такой всплеск к оригинальным, богатым и творческим контактам между различными идеологическими, теоретическими и техническими направлениями в европейском Гештальте или же этот последний увязнет в мелких дрязгах или удовольствуется медленным и пассивным интроецированием американской модели. Со своей стороны, я не скрываю оптимизма и, внимательно наблюдая за начавшимся развитием, прихожу к убеждению, что вскоре появятся новые школы, которые сменят традиционные направления, оставаясь при этом верными тому, что составляет специфику гештальтистского движения.

Современные области применения

А пока каждый продолжает действовать в своем собственном секторе, ища новые области применения Гештальта. Гештальт постепенно начинает использоваться в самых разных контекстах, таких, например, как: Гештальт в работе с детьми и подростками, парами, разводящимися и разведенными, неженатыми и одинокими людьми, группами женщин, гомосексуалистами, для работы с сексуальностью и т.д.; подготовка к пенсии, сопровождение в последние мгновения жизни; специальные группы для психотиков, психосоматических или раковых больных, алкоголиков, токсикоманов, страдающих булимией или ожирением, безработных, иммигрантов и пр.
Кроме того, наблюдаются попытки соединения Гештальта с другими подходами, такими как: трансактный анализ, реберсинг, биоэнергетика, нейролингвистическое программирование, психодрама, йога, рольфинг, массаж, гаптономия, астрология, таро.

Отмечено, что Гештальт применяется в самых разных областях: в психиатрических больницах, тюрьмах, школах, работе с трудными детьми, социальных службах, семейном консультировании, семейной терапии, на предприятиях, в рекламе, с работниками сельского хозяйства, зубными врачами.

А теперь несколько кратких примеров, иллюстрирующих все это разнообразие.

Гештальт для социальных работников

Едва появившись на терапевтическом пейзаже, Гештальт сразу же пробуждает определенный интерес у социальных работников: воспитателей, сотрудников служб социальной помощи, директоров учреждений для трудных детей и подростков, семейных консультантов и т. д.

Как объяснить столь значительный успех? Что особенного или нового дает им Гештальт по сравнению с традиционными подходами психоаналитического, психосоциального или бихевиористского толка? Ведь, скорее всего, их привлекает не новизна этого метода, а его особая адекватность их профессиональным потребностям.

В самом деле, во-первых, это гибкий и поливалентный метод:

• который соответствует выразительным возможностям самых разных клиентов благодаря использованию простых и одновременно разнообразных языков: вербального, телесного, метафорического (игра, креативность, рисунок…), что позволяет применять его в работе с детьми, подростками или взрослыми, принадлежащими к самым разным культурным слоям;
• с которым можно работать в самых разных ситуациях и условиях: в режиме поддержки или индивидуальной терапии (режиме консультирования или ходе терапии), малой группе (семейная терапия), группе (учреждениях или центрах социальных служб), обычном социальном окружении (так называемой «открытой» среде или рамках повседневной профессиональной деятельности);
• который одновременно учитывает интрапсихическое функционирование личности и ее интерпсихическое функционирование в окружающей ее среде, и даже функционирование самой этой среды (социо-Гештальт).

Во-вторых, Гештальт, по-видимому, соответствует не только объекту интереса социального работника (его клиенту), но, кроме того, чрезвычайно подходит самому субъекту (социальному работнику).

По сравнению с психоанализом, еще достаточно распространенным среди работников этой сферы, Гештальт снабжает их теорией и методологией, которые они могут напрямую использовать в своей повседневной работе. Он поощряет, в частности, развитие одновременно активного и недирективного поведения в отношении клиента: его внимательное сопровождение в проявляемых им потребностях и поиске им его собственных решений, в необходимом прояснении незавершенных или не до конца исследованных ситуаций.

Социальный работник редко может оставаться благожелательно нейтральным или находиться просто в состоянии позитивной эмпатии. Он часто оказывается вовлеченным, ему приходится выражать свое мнение, даже если при этом он бдительно следит за тем, чтобы не навязывать его другому. Как мы уже говорили, Гештальт называет подобное отношение контролируемым участием и поощряет его как помогающее стимулировать выработку собственной точки зрения самим клиентом-партнером.

Социальный работник концентрируется на доступном для наблюдения настоящем, а не на прошлом своего клиента; он ведет свою работу, чаще всего исходя из существующих отношений и конкретной повседневной социальной реальности, а не из фантазий. Он, как правило, скорее стремится помочь клиенту обнаружить и исследовать свои скрытые ресурсы, свой потенциал неиспользованных богатств, чем анализировать причины своих трудностей, проблем или неудач. Его больше заботят ростки надежды на будущее, чем тягостные следы прошлого. Такое отношение — одна из основных составляющих геш-тальтистской философии и практики.

Гештальт-метод, кроме того, побуждает социального работника к терпеливому и уважительному отношению к защитной системе клиента. Проявляя интерес к симптомам страдания, идущего изнутри личности или из общества, социальный работник вместе с тем постоянно внимательно выделяет возможные вторичные выгоды поведения клиента.

В социальных службах обычно рассчитывают на результаты работы средней продолжительности (от нескольких месяцев до нескольких лет): никто не надеется на мгновенное чудесное излечение, однако работники этих служб стараются не вязнуть в отношениях, закрепляющих ситуацию поддержки и даже взаимной зависимости.

Итак, Гештальт может помочь социальному работнику в самых разных планах:

 лично ему самому, ибо именно на нем отзываются те проблемы, с которыми он оказывается рядом (страдания, болезни, психические расстройства, социальные трудности, безработица, смерть…), находясь в пространстве конфликтов и противоречий, в центре индивидуальных и коллективных проблем;

 в его работе, ибо основные принципы Гештальта соответствуют рамкам его деятельности;

 его клиентам, так как предлагаемые достаточно гибкие техники соответствуют потребностям и возможностям клиентов, находящихся в самых разных ситуациях.

Значит ли это, что социальный работник, сам того не ведая, является Гештальт-терапевтом? Лично я не стал бы так говорить, однако несколько конкретных примеров применения Гештальта в повседневном контексте общественно-воспитательной работы четко указывают на совместимость этих двух подходов.

Я выбрал несколько примеров тех простых и спонтанных терапевтических интервенций, которые в большинстве своем разворачиваются на обычном рабочем месте вне всякой особой подготовки или специфической обстановки. Ведь для некоторых социальных работников, обучающихся Гештальту, речь идет не о смене профессии (например, стать психотерапевтом), а о приобретении дополнительных знаний с целью лучшего выполнения своей работы.

Письмо от отчима

Пятнадцатилетний Лоран недавно получил очень жесткое письмо от своего отчима, отставного военного. Отчим заканчивает свое письмо так: «Я узнал, что ты снова впутался в кражу!.. Впредь чтоб ноги твоей больше не было в моем доме! А если ты когда-нибудь вернешься, то я прижму твои грязные воровские пальцы в двери, как я уже однажды это делал… но на этот раз я пойду до конца, чтобы ты больше никогда не смог ими пользоваться…»

Лоран растянулся на кровати, лицом вниз, сжав кулаки. Он рыдает и кричит:

— Сволочь, я ему покажу!.. Ведь это не его дом! Какого черта он туда притащился, нечего ему портить жизнь моей матери… Это мой дом! И я вернусь к себе!

Лоран, во власти нервного приступа, плачет и кричит все громче и громче. Воспитатель пытается его успокоить:

— Да ну, брось! Твой отчим написал это в приступе гнева… Ничего у него не получится. Ничего он не сделает.

— Да что тебе известно! — говорит Лоран и начинает вопить еще сильнее. — Ты не знаешь моего папашу: это грязная скотина! Старый садист! Он только ждет случая: когда-нибудь он меня убьет!..

Чем больше воспитатель пытается успокоить его, тем больше Лоран нервничает, чувствуя себя одиноким и непонятым. К нему подходит воспитательница, работающая в Гештальте, и предлагает ему вести себя противоположным образом:

— Плачь сколько ты хочешь, Лоран! Ты имеешь полное право быть грустным и раздраженным. А если у тебя есть гнев, то кричи… ты даже можешь ударить!

Теперь Лоран начинает вопить во всю мочь и как попало колотить свою подушку.

— Он сильнее меня, этот мерзавец! Но я убью его!.. Я вернусь к себе и буду защищать мою мать!.. Сволочь! Вот тебе! На, получай по роже!…

Воспитательница побуждает его кричать, проявлять свои чувства всем телом и голосом. Через несколько минут он успокаивается, глубоко вздыхает, а затем долго рассказывает о матери, отчиме, бурном прошлом и личных планах по скорейшему обретению автономии.

В этом примере была использована обычная техника усиления ощущений, что ведет к проявлению эмоции. Эта техника позволяет избежать преждевременного обрыва цикла и сопровождать подростка в приступе гнева, исследуя это чувство, а не подавляя его.

Два лица клоуна

«Давиду одиннадцать лет. С двух лет он живет у приемных родителей и продолжает вытворять глупости: он бьет кафельные плитки, прокалывает шины, ворует кур, поджигает колосья в полях и т. д. И он полностью отрицает все свои проступки. Его приводят на консультацию. Он сидит не разжимая рта, с насмешливой улыбкой на губах… И я в тишине рассматриваю его лицо, а затем вслух говорю о его диссимметрии. Левая сторона очень отличается от правой: большая ноздря, на губе какая-то точка… Давид улыбается:

— Да я это знаю… а еще у меня родинка на щеке! Тогда я ему предлагаю нарисовать себя. Он рисует всего себя, воспроизводя на рисунке диссимметрию своего лица, сам удивляясь, заметив, что он перенес ее на все свое тело. Он заявляет:

— А левая сторона не двигается, она некрасивая, она не может ни ходить, ни шевелить рукой… Правая сторона намного живее, она может двигаться, выходить на улицу, играть…

И на самом деле, Давид начинает «жить», только выходя за стены дома. У своих приемных родителей он не смеет пошевелиться — так же, как его левая половинка. Я ему советую снова составить при помощи ножниц, клея, цветных карандашей более гармоничное тело, в котором было бы больше единства… На своем автопортрете он изобразил себя с высунутым языком.

— Он — клоун,— объясняет Давид,— и он показывает мне язык.

И в самом деле, настоящий Давид словно скрыт за маской клоуна, он как будто отрицает реальность, отказываясь признаться в своих глупостях. На последующих сеансах мы будем работать с этим клоуном, а потом с совсем противоположным ему персонажем («грустной старой дамой»), а затем с персонажем, представляющим «не клоуна и не грустного человека». Он нарисует каждую из этих разных своих частей, заставит их говорить, играть… а затем прокомментирует свое собственное повседневное поведение» Van-Damme P. Gestait et psychotherapie de groupe denfant. Paris EPG juin 1985.

Этот отрывок иллюстрирует работу по интеграции противоположных или взаимодополняющих полярностей, которая велась с использованием креативных средств и драматического проигрывания.

Гештальт в Центре материнства (автор — Шанталь Саватье-Маскелье)

Отрывки из дипломной работы на получение сертификата гештальт-практика в Парижской школе Гештальта.

В заключение серии иллюстраций применения Гештальта в специализированной воспитательной работе — рассказ психолога, практикующего в приюте — Центре материнства.

«В течение тех трех лет, что работаю психологом в Центре материнства, я практикую Гештальт, индивидуально и в группах, с женщинами, живущими в этом учреждении. В центре нашли приют около двадцати испытывающих трудности матерей с одним или несколькими детьми. Эти женщины, беременные матери трехлетних детей,— живут здесь в среднем от полугода до года. Большинство из них — выходцы из материально, культурно или социально неблагоприятных семей. Их прошлый опыт — это серия разрывов и расставаний. Появление ребенка, часто непредусмотренное, дает им надежду на новую жизнь. И все-таки, несмотря на свое желание, они часто повторяют со своими детьми то, что делали с ними их матери. Кстати, женщины из Центра материнства эксплицитно не просят о терапевтической помощи: они воспринимают свой приход в этот центр как пребывание в еще одном воспитательном заведении. Можно ли в таком учреждении, как наше, сломать этот замкнутый круг? Как уйти от этого механизма неизбежного повторения разрывов и расставаний? Может ли Гештальт помочь этим матерям найти другой выход? Эта психотелесная терапия — дочь психоанализа и родственница феноменологического и экзистенциального подходов — чрезвычайно адекватна данному этапу жизни женщин-матерей или тех, кто скоро ими станет. Реабилитируя телесный и эмоциональный опыт, Гештальт тем самым значительно расширяет поле деятельности терапевта. И это тем более справедливо, что я обращаюсь к людям, которые плохо или совсем не справляются с вербальным языком, к людям, у которых способность к символизации и воображению ограничена. Даже если во время сеанса ничего не произносится, то все равно что-то происходит, и внимательное наблюдение за телесными проявлениями (позы, мимика, эмоции) дает материал, достаточный для осознавания или для того, чтобы можно было начать работу. Например, Мари-Клер входит в мой кабинет, заявляя: «Мне не хочется говорить». Сказав это, она садится, ставит локти на стол, а руками закрывает глаза и лицо. Достаточно моего замечания: «Тебе еще не хочется ни смотреть на меня, ни видеть, что я смотрю на тебя?», чтобы она ответила: «Мне стыдно», и, после долгого периода замкнутости, сама завязывает долгий глубоко личный разговор, ясно выражая свой актуальный запрос. Гештальт, ставя акцент на то, что происходит здесь и теперь, оказывается чрезвычайно подходящим видом терапии для неорганизованных людей, для тех, кому сложно строить планы, увидеть себя в будущем. Общество требует от этих матерей подготовки к вступлению в профессиональную жизнь, подводит их к необходимости строить планы, строить будущее их детей. Руководящий состав Центра материнства стремится помочь им найти себя, разобраться в своих женских и материнских желаниях. На сеансе Гештальта единственная необходимая вещь — это быть здесь, внимательно прислушиваясь к самому себе, к своим ощущениям, к тому, что происходит внутри себя. Человек не ощущает себя обязанным немедленно касаться тягостных воспоминаний тяжелого детства, которые он изо всех сил старается забыть. Прошлое всплывает постепенно, из возникающей актуальной ситуации. Специфика Гештальт-подхода в том и состоит, что ситуации из прошлого или из будущего проживаются сейчас. Это ведет к ощущению спокойствия и защищенности.

Гештальт развивает в человеке ощущение себя как некоего единства и чувство своей самоценности. Он с уважением относится к тому, как развивался человек, и к его сопротивлениям, что особенно важно для категории лиц со сниженным социальным статусом и маргиналов. Эта терапия способствует проявлению внешне противоречивых элементов: «Я люблю моего ребенка, но когда он начинает меня раздражать, я его бью и при этом боюсь сделать ему больно» или «Я не люблю моих детей, но я не хочу от них уходить». Женщина видит, что ее слушают и принимают… даже если она отвергает своего ребенка. Игра и проживание этих противоречивых чувств посредством разных техник (игра, усиление, монодрама, психодрама, перемена ролей, самовыражение при помощи рисунка, письма…) позволяют глубоко их исследовать и интегрировать. Проведение символического проигрывания во время сеанса иногда позволяет избежать переходов к действию, ведущих к катастрофам в реальной жизни. Моя включенность как терапевта также играет благоприятную роль: я не выказываю себя нейтральной и не отделяюсь от клиента своим знанием, а вступаю в прямые и непосредственные отношения с обратившимся ко мне человеком. Поэтому встреча проходит как возникшее между нами внутреннее взаимодействие. Некоторые из этих женщин уже бывали в разных учреждениях, в том числе и в психиатрических больницах, и они с большим недоверием относятся ко всем, кто работает в психологии и психиатрии. Они опасаются, что их снова будут допрашивать, осуждать, «разбирать». Заглянуть в мой кабинет — для них уже очень важный шаг. Я об этом все время помню и при всякой возможности стараюсь их подбодрить и похвалить. Я вспоминаю о Надин, с которой мы провели немало времени перед зеркалом, стараясь разделить то, что она сама думала о своей внешности, и то, что об этом говорили другие. Потом я решилась сказать ей, что считаю ее красивой. В идеале каждый сеанс образует что-то целостное, то, что ведет к завершению какого-то незакрытого Гештальта; цикл удовлетворения потребности (который Гештальт анализирует в несколько классических этапов) чаще всего завершается. Если же он оказывается прерванным, то работа может быть направлена на то, чтобы посмотреть, как и где он блокируется. Единичная встреча совсем не обязывает к их продолжению. И это придает большую гибкость такой форме терапии: женщина может прийти один раз, решить актуальный вопрос и больше не возвращаться, зная, что в крайнем случае она может прийти снова. Предварительная договоренность о времени встречи не обязательна, хотя она предпочтительна для тех, кто ощущает в этом потребность. Такая гибкость облегчает доступ к краткосрочной психотерапии для тех, кто приходит сюда ненадолго, для маргиналов, которые по-иному не смогли бы сделать этот шаг. На деле я провожу обязательную встречу с каждой вновь поступившей в центр женщиной. Треть из них я больше не увижу. Примерно еще одна треть будет приходить нерегулярно, от раза к разу. Примерно еще одна треть начнет регулярную работу — индивидуально или в группе (иногда — обе одновременно) — из расчета один сеанс в неделю или один сеанс в две недели. Учитывая специфику Центра материнства, особое внимание я уделяю подготовке к рождению ребенка и отношениям мать-дитя. Разрыв между воображаемым ребенком, о котором фантазирует всякая женщина, и реальным ребенком во плоти часто бывает очень заметным: переживается различие между тем ребенком, которого я хотела, и тем, который здесь со мной; или тем, которого я хотела бы в своих мечтах, и тем, который здесь со мной. В качестве иллюстрации я выбрала пример работы в группе. Если я собираю их всех вместе, то обычно предлагаю использовать какой-нибудь прием, облегчающий вступление в работу и самовыражение (вербальные ассоциации, рисунок, сочинительство, образы, ролевые игры, проигрывание разнообразных ситуаций…). Предложенное в тот день упражнение состоит в следующем: вырезать из клейкой цветной бумаги три фигуры; одну для себя, одну для своего ребенка, одну для своей матери, и представить в виде коллажа их положение друг относительно друга: 1-е изображение—до рождения, 2-е изображение — после рождения ребенка. Вот коллаж Жанны:

На первом изображении мы находим три концентрические фигуры: Жанна включает своего ребенка в себя, а сама остается включенной в свою мать (она родила недавно — всего неделю назад). На втором изображении ребенок перекрывается с ней самой, она все еще остается внутри своей матери. Только ее ребенок пробивает брешь в материнской фигуре. Комментируя свое произведение, Жанна очень осознанно относится к появлению своего ребенка: «Теперь он — отдельный, он — сам по себе…», но она совершенно не осознает свое собственное слияние со своей матерью (скончавшейся примерно год назад). Терапевт: — «А сама ты вышла из своей матери?» Жанна (с удивлением показывая на свое собственное место на рисунке): — «Нет! Я сама все еще внутри своей матери». Она размышляет… Замечание терапевта вызвало у нее инсайт: — «Рождение твоего ребенка привело его к выходу из его собственной матери, но чем это было для тебя?» — «Моя мать была авторитарной. Я не могла от нее отойти, она контролировала все. Я была старшей дочерью. Она и моим отцом командовала…» — «Посмотри на свой второй рисунок. Какое у тебя есть средство, чтобы уйти от матери?» — «Конечно же, ребенок! Моя мать больше не окружает меня там, где есть ребенок. Я могла уйти от нее, только родив своего ребенка. Именно для этого я и вышла замуж…» Это осознавание позволит начать другую работу—над тем, какова связь между смертью ее матери и зачатием ребенка, которое произошло в разгар нервной депрессии, последовавшей за кончиной ее матери».

Гештальт в психиатрической клинике

Вот уже несколько лет как мы проводим постоянный обучающий курс для специализированного персонала (медсестер, сиделок, психологов, социальных работников) нескольких государственных психиатрических больниц, а около 20% гештальтистов, обученных нами в Парижской школе Гешталыпа, работают в области психиатрии (в качестве среднего медицинского персонала, психологов и психиатров).

Некоторые из этих выпускников ведут не только индивидуальную терапию, но и регулярные терапевтические группы с госпитализированными или находящимися под наблюдением больными.

На самом деле, в нашей работе с этой особой группой клиентов нет никаких фундаментальных отличий: в конце концов, используются одна и та же теория, одни и те же методы и техники, и только в первом случае наше поведение становится более «директивным», что имеет значение для создания необходимой безопасности.

Мы бесстрашно сопровождаем больного в его страхах, бреде и галлюцинациях: мы их дедрамитизируем, проходя вместе через это пресловутое минное поле. Мы даже охотно предлагаем амплифицировить самые разнообразные ощущения: гнев, тревогу, боль при условии общего климата глубокой защищенности и безопасной обстановки. Мы без колебаний просим клиента «сыграть свое безумие» и даже представить его в карикатурном виде. Таким образом, последовательно через изображение, рассказ или разговор с безумием происходит его экзорсизация и «приручение», а не подавление и сокрытие.

С психотиками мы часто в челночном режиме перемещаемся от воображаемой ситуации к реальным, существующим в данный момент отношениям с одним или несколькими терапевтами или участниками группы.

Мы много работаем с границами — телесными и социальными (запреты и, в частности, запрет на резкий, импульсивный переход к действию), стараясь точнее определить, а затем, не разрушая, расширить существующие территории и пределы. С этой целью мы добиваемся от клиента четкого понимания того, где и когда (в действительности) происходит работа, и приступаем к эксплицитному поиску той правильной дистанции, которая соответствует клиенту в данный момент времени, внимательно исследуя при этом различные взаимные положения тел: в неподвижности — лицом к лицу, плечом к плечу, в движении или в осторожном контакте, оставляя при этом максимум инициативы психотику, живущему в тревоге перед нарушением границ его защитного кокона.

В нашем личном стиле Гештальта телесная работа всегда занимает большое место: мы обращаем внимание клиентов на напряжения, блокировки, зажатые движения, амплитуду жестов и дыхания; мы много работаем с голосом, стараясь оживить его, сделать более выразительным, наполненным; мы предлагаем сенсорные упражнения для «укоренения» в земле (grounding), для улучшения устойчивости, ориентации, упражнения по срастанию «разрубленного на куски тела» или по «приручению» контакта (в парах или малых группах) часто с использованием музыкального фона, создающего дополнительный ориентир в работе.

Мы периодически работаем над возвращением клиента к самому себе, чтобы избавить его от разбрасывания при одновременном движении по нескольким путям, и при каждой возможности подталкиваем его сделать выбор.

Мы допускаем регрессию (в обстановке теплоты и защищенности) и даже агрессию (в недраматичном и безопасном климате).

Итак, мы всего лишь используем традиционные техники Гештальт-терапии, но делаем это в безопасном климате специфических взаимоотношений.

Меня поражает, что те психоаналитики, которые интересовались лечением психоза (Федерн, Нахт, Ракамье, Сирлз или Гизела Панков) интуитивно пришли к основам гештальтистского воззрения. Напомним, что Фрейд до своих последних дней продолжал утверждать, что психоанализ неприменим к психотикам, так как он считал, что эти больные неспособны к переносу. Известно, что его последователи полностью пересмотрели это положение, значительно адаптировав к работе с психотиками всю терапевтическую стратегию и техники. Отсылаю читателя к обширной современной литературе на эту тему, сам же приведу крупную выдержку из работы психоаналитика П. К. Ракамье:

«Позиция Фрейда в отношении психоза, возможно, определялась тем отвращением, которое он испытывал при прямом контакте с психотиком («Я не выношу, когда меня целый день разглядывают»), и его отказом от активных действий в отношении последнего («Я никогда не играл ролей»). […] Занимаясь лечением психотика, аналитики замечают не только то, что анализ ухудшает состояние их пациента, но и то, что противоположные анализу процедуры, которые они применяют по своей интуиции, улучшают это состояние. […] Реальность подвела большинство практикующих специалистов к необходимости адаптации аналитической техники, […]

Психотику как раз не хватает […] способности ощутить аналитика средоточием своих фантазмов и одновременно тем же самым, но действительным, реальным человеком. В этих условиях чисто аналитическая нейтральность становится бесполезной и даже пагубной. Аналитик, наоборот, должен предоставить пациенту живую и благожелательную реальность, такую реальность, которую он смог бы «потрогать пальцем»: некую живую данность. Итак, он этого достигнет, если сам не будет закрываться. А чтобы не закрываться, необходимо оставаться открытым. И прежде всего открытым для того, чтобы смотреть: положение лицом к лицу чаще всего оказывается самым необходимым. […] Аналитик не скрывает того, кто он такой, что он из себя представляет, что он чувствует. […] Итак, аналитической добродетелью, которой обычно считалось Отсутствие, теперь становится Присутствие.

[,..] Он признает свои ошибки и свои слабости, объясняет, почему он опоздал, извиняется, если он проявил недостаток внимания. […] Ведь искренность представляется одним из самых естественных и основных требований в аналитической психотерапии психозов. […] Аналитик проявляет участие как человек и как личность: хочет он того или нет, но он заботится о другой человеческой душе. {…] Аналитик становится более активным и теплым. Хотя ему и приходится жестко держать границы… Во время сеансов аналитик почти всегда приходит к отказу от необходимости сохранения выжидательного молчания, как и от условия жесткого соблюдения расписания времени; бывает так, что он даже начинает отвечать на поставленные вопросы […].

Психотерапевтичное поведение подобно материнскому отношению. На более высоком уровне оно подобно отношению отцовской поддержки. Хороший отец защищает. Он защищает одновременно от внешнего мира и защищает человека от него самого.

Важно понять, что в период материнского отношения пациент вовсе не призван повторно проживать события из своего прошлого опыта; для него важен сам актуальный опыт такого отношения. […] Это ни в коем случае не отношения переноса. В действительности такой психотик переживает актуальную для него вневременную ситуацию» Racamier P. С. Psychotherapie psychanalytique des psychose.— La psychanalyse daujourdhui (Под редакцией S. Nacht.) Paris, PUF, 1967.

Мне остается только добавить, что Гештальт-терапевты уже давно используют в работе с невротиками те приемы, которые психоаналитики недавно предложили для работы с психотиками. Возможно, им так или иначе близки взгляды школы Мелани Кляйн, считающей, что невроз опирается на психотическое ядро и что, следовательно, и для одного и для другого будет оправданным использование одних и тех же терапевтических подходов.

Гештальт-подход в подготовке руководителей предприятий (Автор — Гонзаг Маскелье)

(Выпускник Парижской школы Гештолыпа, действительный член Французского общество Гештальта).

«Мы собрались вместе на четыре дня в одной из современных гостиниц невдалеке от Парижа. Название этого семинара «Разрешение конфликтов», а в качестве подхода предложен Гештальт. Все двенадцать стажеров работают на одном и том же предприятии, но в разных его отделах. Это значит, что они впитали в себя одну и ту же культуру, одни и те же традиции, а кроме того, знают друг друга по крайней мере в лицо. Я особенно настаиваю на соблюдении тайны:

«То, что говорится здесь, не должно выходить за пределы группы». После периода знакомства и раскачки я предлагаю им выполнить работу по созданию мандалы: «Возьмем по большому листу бумаги и начертим на нем круг, изображающий собственное профессиональное окружение. Выберем четыре цвета и каждому из них придадим какое-то символическое значение. А затем нарисуем, как придется, совершенно не заботясь об эстетике, основные персонажи своей профессиональной жизни и создавшиеся у вас с ними отношения».

По окончании работы каждый дает своей мандале название и краткое описание, а затем вывешивает свой рисунок, который будет служить путеводной нитью всего семинара.

После перерыва мы посещаем выставку и каждый представляет остальным экскурсантам свою профессиональную деятельность при помощи своего творения, после чего я предлагаю очертить ту часть рисунка, которая представляется источником конфликта (как заявлено в названии семинара), а если реальных или потенциальных затруднений не существует, то элемент, который хотелось бы лучше понять.

Отталкиваясь от выбранного и очерченного участка, мы выполняем работу, позволяющую разобраться, прояснить или присвоить себе какое-то из этих отношений. Понять это поможет один конкретный пример. В качестве пространства конфликта Жак — бухгалтер по профессии — без колебаний вычертил фигуру, которая мне представляется «асимметричной гантелей», она занимает половину его рисунка:

внизу — большая цветная масса, наверху справа — что-то вроде тусклого бесформенного облака. Эти два элемента связаны между собой двумя параллельными заштрихованными линиями.

Себя Жак идентифицирует с цветной массой, «щепетильный человек с непростым характером», а в виде облака он представляет Моник — свою секретаршу.

Жак: — Она без запаха и без вкуса.

Я: — Ты можешь встать на место Моник и выразить то, что она думает о Жаке?

Жак (играя Моник): — Он никогда не бывает доволен, я его не понимаю.

Мы несколько раз исследуем обе роли, но ничего определенного не возникает.

 Я: — А эти штрихи?

Жак (колеблясь): — Я как-то не задумывался, но теперь мне кажется, что это — лестница, по которой мне нужно подняться, чтобы прийти к ней.

Когда Жак произносил слово «лестница», то его голос стал более твердым, почти агрессивным. Так может, это и есть искомая дорожка?

Я: — Ты мог бы заставить заговорить лестницу? Объяснить, как она вас связывает?

Еще только начало семинара, и группа не привыкла переходить в область воображаемого. Я поторопился! Все смотрят на меня, широко открыв глаза: «заставить заговорить лестницу?»… Эти психологи все с ума посходили! Все стажеры тут же приходят в себя и начинают задавать бесконечные «почему»… Я делаю задний ход:

— Попытайся просто описать лестницу так, чтобы мы смогли лучше понять, где и как ты работаешь.

Жак говорит, что она «крутая и утомительная». И вот так мы начинаем ходить по кругу…

Но ведь я определенно услышал гнев в его голосе! Куда же он исчез? Я чувствую, как мне самому не хватает дыхания на этой лестнице: у меня возникает интуитивное ощущение, что «что-то происходит». Я чувствую, что меня заинтриговал этот бухгалтер, чья секретарша находится этажом выше. И я вынимаю последнюю карту:

— Но я вижу, что у тебя на рисунке одна ступень темнее, чем все остальные… Его лицо каменеет.

— Это, конечно же, ксерокс! Он стоит на лестнице. Так вот в чем дело! Нам удалось ухватить нить его эмоции, которая, проявившись в слабом дрожании голоса, очень быстро перерастет в откровенный гнев. Жак ненавидит этот инструмент, «который подглядывает, который глуп как попугай и болтлив как консьержка». Я прошу его поочередно воплотить три роли: Жака, Моник, машину. Он уже достаточно разогрелся и без труда соглашается стать фотокопировальным аппаратом. Он хихикает, смотрит с презрением на стул, символизирующий Жака, и строит глазки стулу — Моник. Очень скоро проявляется, какое положение занимает ксерокс: это инструмент борьбы за власть между Жаком и его секретарем. Эта машина не принадлежит ни тому и ни другому. Она посередине, на лестнице!

— Если я составляю служебное письмо, то Моник забывает его распространить или сокращает количество его экземпляров. Но ужасней всего (и здесь Жак начинает говорить плаксивым голосом), что она делает для себя вторую копию всех документов, которые я получаю.

Я прошу его усилить свой ужас, почувствовать, что происходит с телом: ему холодно, в горле — комок, он начинает понимать:

— Если я уже не единственный держатель информации, то коллегам больше не нужно проходить через мой кабинет.

Жак таким образом обнаружил, что ему трижды ненавистна эта машина: она мало чем может поднять его престиж, так как служебные приказы распространяются плохо; она способствует бесконтрольной утечке информации, подрывая этим его желание быть единственным держателем информации; она отдаляет его от человеческих контактов.

Жак взволнован этим открытием, словно курица, увидевшая, что из снесенного ею яйца вылупливается утенок. Но ведь он мало что решит, поставив ксерокс в свой кабинет. На сегодня я предлагаю ему остановиться, и мы продолжаем с другими рисунками.

На другой день одно из упражений помогает мне объяснить типы «сопротивлений», которые рассматривает Гештальт, и, в частности, дефлексию: «Я пинаю ногой консервную банку вместо того, чтобы выразить мою агрессию на кого-то».

Краем глаза я вижу, что у Жака начинается возбуждение: он осознает, что его «антиксероксная» враждебность — всего лишь символ соперничества между его секретарем и им самим; он просит поработать с этим конфликтом. Тогда я возвращаю его к рисунку, задав ему вопрос: — А сегодня у тебя есть желание изменить, дополнить его? Жак тут же указывает, что он забыл «других». Его предприятие — это не «Моник, лестница и я», а скорее «отдел бухгалтерского учета и другие».

За три минуты он крупными штрихами фломастера устанавливает связи, открывает мостики, рисует дирекцию, клиентов и т. д.

Его язык меняется, и он впервые говорит «мы».

Я: — Мы? Кто это «мы»?

Жак: — Как кто?! Секретарь и я!

Я: — Смотри-ка! Надо же!

Мало-помалу он начинает осознавать, что информация не представляет из себя некоторую ограниченную величину, пирог, который уменьшается по мере того, как я его делю. Наоборот, чем больше оборотов она совершает, тем богаче она становится: чем больше я даю, тем больше получаю. Между Жаком и Моник возможна синергия… и может быть, ксерокс— это скорее союзник, чем враг.

Отдел бухгалтерского учета — не обязательно что-то мрачное, далекое и таинственное. Он может быть центром, в котором пересекается информация о клиентах, поставщиках, персонале.

В последний день, когда для подведения итогов я предлагаю каждому сыграть то, что оказалось для него самым важным, Жак с большим юмором представляет пантомиму, изображающую свадебную церемонию, когда он женится на своем секретаре, «чтобы урегулировать ситуацию»… потому что у них уже есть славный младенец, и знаете кто? Ксерокс, которого окрестили Счастливчик Лучано, так как копирует он так быстро, что даже тени от копии не успевает появиться».

С предыдущим рассказом перекликаются следующие размышления другого коллеги гештальтиста — Даниэля Грожана, который использует Гештальт в организационном консультировании на предприятиях (D. Grosjean. Les ressourses energetiques humaines et la prosperity de lentreprise. C.R.C., janvier, 1985):

«Существует параллель между функционированием предприятия и человека (…]. Они оба должны стремиться к сохранению динамического равновесия между тремя «полями энергии», которые их питают [а именно: голова (размышление, выдумка), сердце (общение, мобилизованность), тело (действие, конкретизация)]. Мы смогли констатировать, что существует связь между самим предприятием и энергетическим функционированием его директора (или между отделом и его руководителем) до такой степени, что если на предприятии проявился некий симптом, то можно обнаружить эквивалентный симптом у руководителя этого предприятия […] Здесь действуют не причинно-следственные связи — ведь один человек не ответствен за другого — […] речь идет о явлении резонанса. Оно усилится, если руководитель склонен подбирать сотрудников с такими же тенденциями, что и у него самого. […]

Пример: мы констатировали, что через полгода после смены руководства на заводе, где работало 2000 человек, у персонала полностью исчезла мотивация. Люди чувствовали себя потерянными, дезориентированными. Новый директор, прекрасно осведомленный в технической стороне производства, на аффективном уровне был совершенно скованным человеком. Некоторое время спустя завод потрясла очень сильная забастовка».

Гештальт и сексуальность

Оставим предприятия и вернемся к терапии и/или к личностному росту: «свадьба» Жака, бухгалтера, и его секретаря поможет нам перейти к краткому обзору нашего подхода к работе в области личной, эмоциональной и сексуальной жизни; работы, которую мы ведем с клиентами с 1969 года. К настоящему времени мы провели более трехсот семинаров на эту тему, которые посетило более 5000 студентов (как правило, в форме цикла из четырех трехдневных семинаров, что составляет около сотни часов за цикл), а также семинары, предназначенные специально для пар, желающих понять свои отношения. Я буду краток, ибо эта тема уже была предметом многих наших сообщений  и публикаций (На VI конгрессе Европейской ассоциации гуманистической психологии (Париж, июль, 1982), 1 конгрессе Испанской ассоциации Гештальта (Барселона, ноябрь, 1982), II конгрессе Европейской ассоциации Гештальта (Майенс, сентябрь, 1986). Vanoye et Ginger. Le Developpement personel et les Travailleurs sociaux. Paris, ESF, 1985).

Листая наши отчеты, мы начинем понимать, что трудности— как выраженные, так и те, о которых клиенты открыто не заявляют,— побуждающие студентов участвовать в этом цикле, одновременно банальны и разнообразны:

• трудности недостатка: сексуальные трудности и трудности в человеческих взаимоотношениях, депрессия, подавленность, невозбудимость, нарциссическое занижение самооценки («никто не сможет мной заинтересоваться»), глубокое ощущение одиночества, переживание траура, трудности соблюдения религиозного обета безбрачия, желание иметь ребенка, «пока не стало поздно»;
• трудности избытка: социальное и сексуальное возбуждение, сопровождаемое лихорадочной «деятельностью», компульсивная потребность в «победах», разбросанность в отношениях или же, наоборот, привязанность к партнеру, препятствующая всякой автономии;
• трудности, связанные с конфликтом: острые или хронические разногласия в супружеской паре, молчаливый, неотзывчивый партнер или, наоборот, сильная, парализующая ревность, последствия сексуального насилия и т. д.;
• физические трудности: половое бессилие и фригидность, преждевременная эякуляция, общее или частичное отвращение к некоторым видам ласк, различные соматизации, бессонница, мигрень, страх старения и т. д.;
• социальные трудности: сознательное приятие собственной гомосексуальности, сверхопека матери, или свекрови (тещи), проблемы, возникающие от «свободы нравов» у детей подросткового возраста.

Я мог бы и дальше продолжать этот список экзистенциальных трудностей, что так часто сопровождают любовную и сексуальную жизнь людей. Однако давайте остановимся на самой распространенной и одновременно наиболее скрываемой и даже отрицаемой самими партнерами трудности, а именно на рутине, которая незаметно, тайком прокрадывается в повседневную жизнь пары. Жизнь начинает незаметно сужаться, она заполняется поверхностными ритуалами, стереотипами, из нее уходят свобода, творчество. Молчание переходит в отчуждение, усталость в отчаяние: один за другим постепенно засоряются каналы коммуникации (Сообщение Анн Гингер на 3-м Национальном симпозиуме Французского общества Гештальта (Гренобль, декабрь 1985) в La Gestalf et ses diffurents champs dappli-cafion, Paris, SFG, 1986).

Гештальт-терапевт, работая с каждым своим клиентом, продолжит свой тяжелый и кропотливый труд «водопроводчика» и «могильщика», стремясь восстановить свободное течение заблокированных аффектов и окончательно похоронить следы незавершенного траура по умершим дорогим людям и потерянным иллюзиям.

Демобилизующая монотонность накатанной дороги или тревога при виде двух неумолимо расходящихся в бесконечности путей? Конфлуэнция или конфликт?. Вечная альтернатива.

Очень часто при выборе партнера действует та патетическая иллюзия, что потребности и недостатки каждого будут восполнены и мифическая ностальгия по безусловной материнской любви наконец-то найдет свое успокоение. «Она искала отца; я искал мать; и что же?.. Мы снова вместе, но уже как двое сирот!» — трезво и с юмором констатирует один из наших клиентов.

«Конфлуирующая» пара совершенно не принимает во внимание диссимметрию. Однако именно диссимметрия, лежащая в самом сердце нашей жизни, является признаком эволюции. Каким же неожиданным может оказаться понимание того, что потребности партнеров различны: одному нравятся приключения, другому — безопасность, один хочет обо всем знать, другой предпочитает пребывать в неведении… И тем не менее сколько же пар продолжают из года в год терять силы, периодически подправляя иллюзорный симметричный «контракт»?!

Сколько сил, слез и разочарований между «мы будем говорить обо всем» в юности и скептическим «уж лучше молчать» в зрелости! А почему бы все-таки не признать, что их двое и они разные; один из них, к примеру, ощущает большую безопасность, если он — в курсе вероятных отношений своего партнера, в то время как другой предпочитает хранить мир в сердце, сознательно игнорируя случайные параллельные влюбленности? Конечно, принцип «ты — мне, я — тебе» захватил нашу коммерческую цивилизацию, защищенную поверхностной демократией, где понятия справедливости и равенства смешались. Однако уравниловка в отношениях с людьми не может быть справедливой.

Возможен «диссимметричный контракт», но тем не менее контракт! Если каждый идет своим путем и следует своему настроению в состоянии жесткого эготизма недавно завоеванной идентичности, то пара вскоре погибнет.

Мишель принимала участие в цикле Личностный рост и сексуальность. Она лучше стала осознавать свои потребности и то, чего ей не хватает. Она отреагировала и пережила свое почти забытое подростковое изнасилование, о котором она никогда никому не рассказывала, но которое оставило в ней глубокое отвращение к сексуальности. Она ощущает себя уже не «грязной» и «презренной», а способной любить… и вот все начинается заново! «Пьер недоволен: сцены следуют одна за другой. Раньше он жаловался на мою пассивность; теперь же он не выносит моей инициативы! Двенадцать лет назад он женился на девочке, но вот я стала женщиной. Когда я научилась расслабляться и стала испытывать удовольствие от любви с ним, он вдруг забеспокоился: он уверен, что я его с кем-то обманула, но, что бы там ни было, я уже не могу отступать!..»

Конечно, может возникнуть желание предложить обоим партнерам из одной пары сделать этот шаг сообща. Однако опыт нам показывает, что очень часто заинтересованные стороны не в равной мере разделяют такое желание. Тот, кто позволил себя убедить, чтобы «доставить удовольствие» своему супругу, участвует в работе поверхностно. Стоит ли в этом случае осмотрительно тормозить всякое слишком быстрое развитие ради того, чтобы избежать гибели пары?

У нас возникает желание ответить, что «у каждого свой ритм», однако в условиях групповой терапии нельзя недооценивать давление со стороны наиболее «свободных от предрассудков» участников группы, которые в порыве искреннего прозелитизма нередко стремятся увлечь своих товарищей дальше, чем они желали бы пойти сами. В данном случае мы обличаем еще одно утонченное безумие, состоящее в восхвалении новомодных ценностей: «нужно» освободить свои чувства, свою креативность, «нужно» быть свободным (парадоксальная интроекция, распространенная в группах «новых видов терапии»), и, в частности, в плане сексуальности — «нужно» все испробовать: бисексуальность, наркотики и т. д. Здесь речь идет об антиконформистском конформизме! Мы же, в свою очередь, опасаемся любого нормативного давления, какого бы рода оно ни было и откуда бы оно ни происходило, и мы ратуем за «право на отличие» и свободу каждого человека выбирать собственные ценности, в том числе общие для супружеской пары внутренние ценности.

Краткосрочная терапия в Гештальт-подходе: миф или реальность?

Мы не претендуем на то, чтобы считать Гештальт краткосрочной терапией в том значении, которое придает этому термину, например, Школа Пало Альто. Мы не сводим смысл терапии к простому устранению «выделенного» симптома. Однако мы поддерживаем ту точку зрения, что случаи ощутимого, быстрого и устойчивого изменения поведения, явного сокращения страданий и жизненных трудностей не являются исключением в Гештальт-терапии.

Сегодня мы не боимся заявить, что такие случаи явной и даже показательной эволюции за несколько месяцев, а иногда за несколько сеансов достаточно многочисленны, чтобы вызывать нечто большее, чем a priori скептическую защитную улыбку.

Эти неоспоримые результаты, иногда удивлявшие нас самих, заставили нас углубиться в обширную литературу, написанную на эту тему. Потребовалось бы слишком много места для того, чтобы предпринять детальный исторический обзор самого понятия «краткосрочная психотерапия», которое восходит к первым годам психоанализа и развитие которого потом продолжалось в течение сорока лет; ему были посвящены многочисленные исследования и международные съезды.

Известно, что Фрейда до конца его дней заботила проблема продолжительности лечения: в начале своей практики ему было сложно (по его признанию) убедить своих клиентов продолжить их собственный анализ. Потом же ему не удавалось подвести их к окончанию лечения!

Став намеренно использовать невроз переноса, который значительно способствует увеличению продолжительности лечения, Фрейд с 1918 года находит множество техник краткосрочной аналитической психотерапии, фокусируя при этом анализ не на изолированном симптоме, а на целостной организации личности и на сопротивлениях.

В это же время Ференчи самостоятельно, предваряя Гештальт, вводит свою знаменитую «активную технику», основанную на провоцирующих интервенциях аналитика: приказаниях или запретах, направленных на то, чтобы мобилизовать клиента и лишить его некоторых вторичных выгод трансфера, хотя еще Александер подчеркивал, что излечивает не припоминание событий прошлого, а их оживление в ситуации здесь и теперь лечебного процесса: таким образом, он побуждает аналитика к прямому общению, когда используются ситуации реальной жизни клиента и поощряется «повторное проживание» эмоционально значимого опыта в рамках иных отношений, все стороны которых анализируются,— и здесь мы не так уж далеки от гештальтистского подхода.

Кроме того, следует особо отметить работы Левина, Балинта, Малана, Сифнеоса (первая неотложная психотерапевтическая помощь), Манна, Жильерона, Вацлавика, Милтона Эриксона («ультракраткая» психотерапия за несколько мгновений), Бэндлера, Гриндера и др.

Таким образом, этой проблемой занимались самые разные школы (психоаналитические, бихевиористские, системная и т. д.) и к настоящему времени уже никто не спорит с тем, что «совершенно разные средства позволяют получить удовлетворительные и надежные результаты, часто за довольно короткое время по сравнению с продолжительностью курса психоанализа. Отказ от этого утверждения ради чисто догматических соображений будет связан скорее с идеологическими рассчетами и обозначает отклонение от исследовательского духа, свойственного психоанализу» (Гильерон, член Швейцарского общества психоанализа, главный врач университетской поликлиники Лозанны. Guilleron. Aux confins de la psychanalyse (Psychothe-rapies analytiques breves: acquisitions actuelles). Paris, Payot, 1983).

Пришло время похоронить популярный примитивный миф «что недорого, то плохо», которому иногда эхом вторит «недолго, значит, неглубоко». В настоящее время борьба мнений происходит не столько вокруг темы реальности и эффективности краткосрочной психотерапии, сколько вокруг специфических показаний для ее применения, ее методологии и гипотез, объясняющих ее неоспоримые очевидные результаты.

Мы решили провести небольшое исследование, используя подробные дневники работы четырех пролонгированных гештальт-терапевтических групп в Париже, Тулузе и Лионе. Отмечу, что самые старые группы к настоящему времени действуют без перерывов вот уже в течение двенадцати лет. Сегодня только в рамках Парижской Школы Гештальта одновременно действуют десять пролонгированных групп в Париже и двенадцать — в провинции.

В этом исследовании мы старались скорее достичь объективности и непредвзятости, чем составить случайную статистическую выборку. Поэтому мы решили систематически изучить эволюцию двухсот первых клиентов, поступивших в одну из наших четырех первых длительных терапевтических групп начиная с апреля 1979 года.

Я не буду здесь распространяться о проблематике этих клиентов. Отмечу только, что она включает широкую гамму классических симптомов: от экзистенциальных или временных реактивных трудностей (траур или недавний развод, межличностный или профессиональный конфликт и т. д.) до нескольких случаев психоза (с бредом и галлюцинациями); между этими полюсами располагаются почти все самые распространенные неврозы.

Некоторые из этих клиентов параллельно проходили — по своей собственной инициативе или по нашему совету — индивидуальную терапию (в этой выборке 14% проходили психоанализ, а 17% — индивидуальную терапию в Гештальт-подходе, в нескольких случаях — с терапевтами, преподающими в нашей школе). Обе формы терапии — индивидуальная и в группе — в том случае, если они ведутся одновременно, как нам кажется, обычно взаимно дополняют и усиливают друг друга.

Мы специально выделяли случаи краткосрочной терапии, произвольно считая терапию «краткой» в том случае, если по своей продолжительности она не превосходит четырех последовательных интенсивных трехдневных сессий (в большинстве случаев — в виде выездных семинаров, происходящих в пансионате за городом, или в форме вечерних семинаров), что в среднем составляет порядка ста часов терапии за период времени, не превышающий шести месяцев.

В отсутствие «объективных научных» критериев улучшения состояния мы ориентировались на клинические оценки, принимая за случаи «быстрой эволюции» те, для которых наблюдалось определенное совпадение по крайней мере трех суждений из разных источников:

• субъективного, четко сформулированного впечатления самого клиента,
• клинической оценки обоих ко-терапевтов,
• мнения остальных членов группы.

На основе этих суждений (при сознательном учете их субъективного характера) основываются следующие цифровые результаты эффективности терапии в группе, с учетом последующего закрепления этих результатов, наблюдавшегося в период от 2 до 5 лет:

• 26% быстрых изменений, заметных внешнему наблюдателю, которые были отмечены в ходе первых четырех сессий, прошедших за период времени, не превышающий шести месяцев,
• 67% отчетливых позитивных изменений, за 4—20 сессий (то есть в период от полугода до трех лет), что можно было бы квалифицировать как «нормальную» эволюцию.
• 7% — отсутствие ощутимых изменений (речь идет о тех случаях, которые можно было бы рассматривать как неудачи) после 4—10 сессий. Большинство этих клиентов покинуло группу после первых сессий, считая (справедливо или нет), что работа предложенного типа им не подходит.

Нами не было отмечено ни одного случая стойкого ухудшения расстройств (однако наблюдалось три случая, когда работа терапевтической группы останавливалась на несколько дней).

Факт относительно большого, вопреки ожиданиям, процента ощутимых, быстрых и стойких положительных изменений нуждается в некоторых комментариях:

• в данном случае речь идет о терапии в группе, проводившейся в форме интенсивных семинаров (иногда проходивших в загородны пансионатах) при совместном участии двух ко-терапевтов разного пола. Таким образом, полученные результаты невозможно экстраполировать на другие формы работы, в частности на непродолжительные еженедельные группы или на индивидуальную терапию, эффект от которых, как нам кажется, появляется намного медленнее (что вовсе не говорит о меньшей эффективности этих форм работы!);
• наш стиль Гештальта уделяет большое внимание эмоциональному и телесному видам экспрессии и иногда прибегает к техникам массажа и работает с наготой (в бассейне с теплой водой или в hot-tub), что нередко очень «мобилизует» клиентов;
• большинство тех, чья эволюция была особенно быстрой, вдохновившись этим фактом, предприняли терапию, по объему намного превышающую курс из четырех сессий. И в этом случае, несмотря на то что основные изменения произошли на первых сеансах, нельзя говорить буквально о «краткой» терапии. Кроме того, мы не можем сказать, сохранились бы эти изменения в том случае, если бы терапия была внезапно прервана (однако точно так же ничто не мешает предполагать их устойчивость);
• в некоторых случаях нам было невозможно заранее предвидеть, будет ли эволюция быстрой или нет: мы довольствуемся констатацией результатов задним числом. Таким образом, наша ситуация принципиально отличается от ситуации специализированных Центров краткосрочной терапии, таких как, например, Центр краткосрочной терапии (Brief Therapy Center, ВТС) Пало Альто, где заранее известно, что продолжительность лечения не будет превышать десяти сеансов по несколько часов каждый, а искомые цели ограничены и четко выделены по взаимному соглашению терапевта и клиента («фокусированная терапия»). При таких условиях ВТС дает следующую статистику: 40% — успешная терапия, 32% — значительные улучшения и 28% — неудачная терапия.

Мы хотели узнать, соответствуют ли случаи быстрой или очень быстрой эволюции какой-то особой симптоматике, для чего мы попробовали сгруппировать их в несколько простых категорий, доступных пониманию самой широкой публики, специально избегая более сложной нозографии психиатрического или психоаналитического толка, которая к тому же мало соответствует самому духу Гештальта.

Таким образом, мы получили четыре «семейства» расстройств. Однако прежде чем начать их детальное описание, мне хочется уточнить, что если «наши» случаи быстрого улучшения входят в эти категории, то обратное — совсем не верно: иначе говоря, остальные клиенты, обнаружившие явные трудности того же типа, эволюционировали намного медленнее. Итак, остается только выделить факторы ускорения или торможения или продолжать усовершенствовать нашу систему разделения категорий.

1. 35% наших случаев быстрой терапии касаются тех, кто страдал от определенной одноразовой травмы. Для некоторых — это насилие, перенесенное в детстве или подростковом возрасте, и последовавшее за ним отвращение к мужчинам или агрессия на них, нередко в сопровождении разнообразных вторичных симптомов. Среди упомянутых травм — смерть в результате несчастного случая и, в особенности, самоубийство одного из родителей, супруга, ребенка, брата или сестры; здесь особо травматизирующим фактором является физическое присутствие нашего клиента на месте драмы. Кстати, внезапное обнаружение того факта, что один из детей принимает сильные наркотики, часто переживается как эквивалент самоубийства.

В эту категорию можно также поместить некоторые случаи развода, которые сопровождались особо сильными конфликтами (резкий и агрессивный разрыв), а также острые супружеские конфликты, сопровождающиеся кризисными ситуациями (жестокость, угрозы самоубийства…).

В тех случаях, когда травматическое событие (нередко повторенное) легко идентифицируется, происходящие изменения иногда просто поразительны. Они часто связаны с интенсивным повторным «проживанием» травматической ситуации в благоприятном терапевтическом климате, которое сопровождается эмоциональным катарсисом с последующей вербализацией перед группой свидетелей.

Следующий случай мы приведем в качестве примера: Николь бессознательно запрещала себе жить и испытывать удовольствия, после того как она оказалась бессильным зрителем самоубийства своего брата (он утопился). Работа с «трауром», в ходе которой она последовательно воплотила многие персонажи (при молчаливом и понимающем участии всей группы), привела к значительной дедраматизации, что почти сразу же привело к ощущению «освобождения».

2. 40% примеров быстрой эволюции — разнообразные случаи трудностей во взаимоотношениях, аффективных или сексуальных блокировок, связанных с глубокими внутренними запретами, патологической робостью или хронической депрессией. Речь может идти о полной потере инициативы, страхе любого физического контакта, импотенции или фригидности, различных фобиях, парализующих повседневную жизнь (страх поездов или машин, страх войти в магазин…).

В этих случаях положительные изменения происходят достаточно быстро, если в группе царит климат безопасности, тепла и терпимости, когда тело подвижно и когда к нему прислушиваются. Коллективная работа с наготой может, как нам кажется, значительно ускорить снятие блокировок, помогает отказаться от мифического совершенного образа (который пропагандируется средствами массовой информации) ради завоевания нового более реалистического собственного образа. В этих случаях работа в группе представляется нам более перспективной, чем индивидуальная терапия, несмотря на то что часто в начале работы клиенты такого рода сдержанны. Конечно же, работа вокруг приятия своего тела символизирует более глубокое и глобальное нарциссическое восстановление.

3. 12% подобных примеров представляет категорию, которая в некотором смысле близка предыдущей: речь идет о раскрытии подавленного потенциала, а конкретнее — творческих или художественных способностей. Чаще всего такая работа проводится с внутренне богатыми, но ригидными личностями, поведение которых ограничивается рамками обязанностей и их исполнением. Типичный пример: врач, занимающий руководящую должность, обнаружив у себя, литературный и живописный таланты, позволил себе проявить их, сначала используя псевдоним, а затем, решив окончательно оставить свой тяжелый ответственный пост и скорее приобрести известность в художественных кругах, начал выставлять свои работы в галереях разных стран мира.

Здесь же отметим особую многочисленную группу нашей клиентуры: женщин около сорока лет, считающихся уже неспособными к деторождению, которые только теперь ощутили готовность родить своего первого ребенка. Разнообразные символические, энергетизирующие упражнения и работа с телом дадут им возможность обнаружить свою способность создать что-то «живое» и «достойное интереса». В этом случае группа выполняет «несущую, опорную» функцию, а эмоциональный катарсис очевидно благоприятствует глубинной психофизиологической мобилизации. Происходит своего рода очищающая «умственная хирургия», очень быстро дающая свои результаты; и мы много раз радовались рождению «Гештальт-младенцев», столь желанных в тех парах, что так преждевременно смирились с бесплодием.

4. И, наконец, 13% случаев быстрой эволюции за срок, не превышающий шести месяцев, образуют последнюю, несколько разнородную категорию клиентов — «маргиналов», асоциальных клиентов или психических больных, в которых прочно укоренилось безнадежное ощущение того, что их все время сторонятся, не понимают и отвергают.

Я вспоминаю об Иветте, которая не могла отделаться от стыда за то, что ее отец был приговорен к пожизненному заключению за преднамеренное убийство; я вспоминаю о многих гомосексуалистах обоего пола, отвергнутых их профессиональным и, что особенно важно, семейным кругом; я вспоминаю о тех людях (число намного больше, чем принято думать), которые живут в постоянной тревоге, считая, что они унаследовали психическую болезнь одного из своих родственников; я вспоминаю о случаях хронических психосоматических расстройств: о Рене, которого с подросткового возраста рвало после каждой еды, после первой же Гештальт-группы его перестало рвать; еще я вспоминаю о Марселе, который говорил о себе в третьем лице, представляя себе видение кровавой резни; о Шарле, который внезапно начинал раздеваться донага в присутствии других людей в ресторанах или общественном транспорте; о Жане-Мишеле, беспрестанно бубнившем бесцветные монологи о темных туннелях с закрытыми воротами, ключи от которых он потерял…

Для нас неудивительны случаи быстрой эволюции (чему способствует присутствие группы) у определенной категории социально отверженных лиц (например у гомосексуалистов). Напротив, удивление вызывают те случаи «волшебного исцеления» некоторых наших клиентов с тяжелой патологией, когда мы, отбросив всякие предрассудки, решаемся сопровождать этих людей в само сердце их безумия, давая им возможность символически представить его группе, выразить свои самые необычные фантазмы и перевести их на язык, доступный другим участникам группы.

Все эти цифры и утверждения отрывочны и неполны, ведь наше исследование еще продолжается. В частности, нам хотелось бы определить шкалу условных показаний к проведению краткосрочной терапии в зависимости от возраста, пола, симптоматики, структуры личности. Нам хотелось бы точнее очертить круг факторов, катализирующих, ускоряющих лечебный процесс и повышающих его эффективность.

И, наконец, нам хотелось бы представить некоторые более или менее удовлетворительные объяснительные гипотезы:

• Не происходит ли в результате эмоциональной работы, и в частности катарсиса, своего рода неврологической «расчистки», ведущей к созданию новых молекулярных структур (Gestaltung) и оставляющей свой след на уровне лимбических структур мозга?
• Не присутствуем ли мы, проще говоря, при реорганизации ментальных систем восприятия и представления мира, которая закрепляется через отклик понимающей группы свидетелей?
• Нельзя ли предположить, что экспериментирование ведет к расширению палитры телесных и эмоциональных реакций (грусть, гнев, страх, желание, радость, покой…) клиента? Не будет ли разумное чередование фрустрации и правильно отмеренной поддержки благоприятствовать большей уверенности в межличностных отношениях и гибкости «творческого приспособления»?
• Не ведет ли правильное использование сопротивлений к выделению энергии, которую можно подключить к потоку жизненных сил?

…Появляются и другие гипотезы, связанные с нейрофизио-логическим, внутрипсихическим, социальным и даже эзотерическим направлениями.

Гештальт — ключ к контакту

Итак, Гештальт — это эффективная психотерапия: одновременно быстрая, глубокая, с устойчивыми результатами. Вместе с этим остается уточнить ее границы и основные показания к ее применению, такие как: посттравматические, психосоматические и сексуальные расстройства, подавленность, депрессия, а также пограничные состояния. Во всех перечисленных случаях целесообразно использовать психотелесный Гештальт, мобилизующий непосредственно глубинные лимбические  слои головного мозга, заключающие в себе энграммы воспоминаний.

Для нас Гештальт в своей основе остается психотерапией, но, кроме того, Гештальт нам представляется универсальным методологическим инструментом, позволяющим по-особому взглянуть на человека и окружающую его среду,— ключом, открывающим границу контакта между внутренним и внешним, между мной и миром. Он демистифицирует представление о всемогуществе мысли и науки («Идея об абсолютно рациональном человеке — совершенно иррациональна»,— говорит Эдгар Морен): интуитивный синтез предшествует рациональному анализу, прояснение искомой цели просвещает больше, чем понимание причин из прошлого, оптимистический целеполагающий вопрос «зачем?» торжествует над пессимистическим каузализмом вопроса «почему?», творческая поэзия жизни преодолевает математическую и стереотипную ригидность материи.

Поэтому Гештальт предстает как явление нашей эпохи — современником новой культуры, стремящейся освободить человека от его «гемиплегической» обусловленности, на которую мы обрекли нашу левополушарную культуру Запада.

Теория Гештальта продолжает вызывать споры, но именно это нас и радует, ибо догматическая застылость угрожает любой теории или доктрине: как Гештальту, так и психоанализу, как христианству, так и коммунизму, она может привести в конце концов к склерозу и смерти. Гештальт смог объединить в гармоничном синтезе многочисленные терапевтические и философские течения, возникшие за последние полвека, помогая таким образом возникновению новой парадигмы, нового видения человека на заре встающей эры, отмеченной переходом от стремления иметь к стремлению быть, от разъединения и накопления к единству и интегрированности.

Поэтому Гештальт не претендует на статус науки, оставаясь скорее искусством, сопровождая те современные исследовательские поиски в физике, биологии и философии, которые стремятся соединить материю и энергию, а значит, тело и дух. И тогда Гештальт смог бы стать ключом к контакту, который позволит предпринять захватывающее путешествие в поисках невообразимых богатств цивилизации человеческого общения.

ПРИЛОЖЕНИЯ

БИБЛИОГРАФИЯ

Библиография отдельных использованных работ

AnceUn-Schutienberger A. Vocabulaire des techniques de groupe. Paris. Epi(H.&G.). 1971.

Anveu D. Le Moi-Peau. Paris. Dunod. 1985. Bertalanffy L. (von) Theorie generate des systemes. New-York. 1956.

(Trad.: Paris, Dunod, 1983). Binswanger L. Analyse existentielle et psychanalyse freudienne. Paris. Gallimard. 1970.

Blofeld J. Le bouddhisme tantrique du Tibet. Paris. Seuil. 1976. Capra F. Le temps du changement, Monaco. Ed. du Rocher. 1983. Changeux J. P. Lhomme neuronal. Paris. Fayard. 1983. Charon J. Jai vecu quinze milliards dannees. Paris. Albin Michel. 1983. Debi-u C. Neurophilosophie du reve. Paris. Hermann, coil. Savoir/Sciences. 1990.

Descamps M.A. La maitrise des reves. Paris. Ed. Universitaires. 1983. Deshimarn T. & Chauchard P. Zen et cerveau. Paris. Le Courrier du Livi-e. 1976.

Durand-Dassier G. Structure et psychologie de la relation. Paris. Epi. 1969. Durden-Smith J. & Desimone D. Le sexe et le cerveau. Ottawa. Ed. de la Presse. 1985.

Fei-ency S. Oeuvres completes. (4 tomes). Paris. Payot. 1982. Ferguson M. Les enfants du Verseau. Paris. Calmann-Levy. 1981. Freud S. Linterpretation des reves. Paris. PUF. 1926. Freud S. Ma vie et la psychanalyse. Paris. Gallimard. 1971. Fromm E. La crise de la psychanalyse. Paris. Anthropos. 1971. Gay P. Freud, une vie. Paris. Hachette. 1991. Gillieron E. Les psychotherapies breves. Paris. PUF. 1926. Goldstein K. The Structure of Organism. New-York. 1934. Guillaume P. La psychologie de la forme. Paris. Flarnmarion 1937. На!! E. La dimension cacliee. Paris. Seuil. 1971. Israel L. Boiter nest pas pecher. Paris. Denoel, coil. Lespace analytique.1989.

Israel L. Initiation a la psychiatrie. Paris. Masson. 1984. Jaccard R. Histoire de la psychanalyse (2 tomes). Paris. Hachette. 1982. Jung C. G. LHomme a la decouverte de son ame. Paris. Payot. 1970. Jung C. G. Ma vie. Paris. Gallimard. 1970. Kohut H. Les deux analyses de M.Z. Paris. Navaroin. 1985. Laborit H. Linhibition de laction. Paris. Masson. 1979. Lapierre H. & Valiquette M. Jai fait lamour avec mon therapeute. Montreal. Ed. St. Martin. 1989

Laptanche J. & Pontalis J. B. Vocabulaire de la psychanalyse. Paris. PUF. 1967.

Laiorthes G. Le cerveau et lesprit. Paris. Flammarion. 1982. Laforthes G. Le cerveau et lordinateur. Toulouse. Privat. 1988. Le Moigne J. L. La theorie du systeme general. Paris. PUF. 1967. Mac Lean P. & Gayot R. Les trois cerveaux de lhomme. Paris. Laffont. 1990.

Marc E. Le guide pratique des Nouvelles Therapies. Paris. Retz. 1982. Merleau-Ponty M. Phenomenologie de la perception. Paris. Gallimard. 1976. Montagu A. La peau et le toucher. Paris. Seuil. 1980. Morin E. La Methode. (Tomes I, II, III). Paris, Seuil. (5 томов выходят с 1977 г.).

Nacht S. (& coil.) La Psychanalyse daujourdhui. Paris. PUF, 1967. Pages M. Le travail amoureux. Paris. Dunod. 1977. Panko W. G. LHomme et sa psychose. Paris. Aubier. (1969). 1983. Pasini W. & Andreoli A. Eros et changement. Paris. Payot. 1981. Picat G. Le reve et ses fonctions. Paris. Masson. 1984. ProchiantfA. La construction du cerveau. Paris. Hachette. 1989. Rank 0. Lart et lartiste. Paris. Payot. 1984. Reich W. Lanalyse characterielle. Paris. Payot. 1979. Reich W. La fonction de lorgasme. Paris. Arche. 1978. Revue Autrement (N special 117, oct. 1990): Oedipe et neurones (Psychanalyse et neurosciences: un duel?). Rosnay J. (de) Laventure du vivant. Paris. Seuil. 1988. Sabourin P. Ferenezi. Paris. Ed. Universitaires. 1985. Safouan M.Le transfert et le desir de lanalyste. Paris. Seuil. 1988. Sartre J. P. LExistentialisme est un Humanisme. Paris. Nagel, 1946. Searles H. Le contre-transfert. Paris. Gallimard. 1979. Su^uki D., Fromm E., Martino R. Bouddhisme Zen et psychanalyse. Paris.

PUF. 1971. Vanoye F., Ginger S. & coil. Le Developpement personnel et les travailleurs sociaux. ESF. 1985.

Vincent J. D. Biologic des passions. Paris. Seuil. 1986. Wat^lawick P. Le langage du changement. Paris. Seuil. 1978. Winnicott D. De la pediatrie a la psychanalyse. Paris. Payot. 1969.

Библиография отдельных публикаций по Гештальту на французском языке

Ambrosi Jean. La Gestalt-therapie revisitee. Toulouse, Privat, 1984. 170 p. Bouchard Marc-Andre. De la phenomenologie a la psychanalyse. Bruxelles. Mardaga. 1988.240 p.

Boutrolle Marie. Parents-enfants —psychotherapeute: jeux transferentiels. in Bulletin de la SFG N 21-22, etc 1990, pp. 28-31.

Chevaltey Bernard. Mceurs et deviens. Psychotherapie et entretien pastoral.

Paris. Centurion, 1992, 180 p. Delacroix J-Marie. Ces Dieux qui pleurent ou la Gestalt-therapie des psychothiques. Grenoble. I.G.G., 1985, 210 p.

Delisle Gilles. Les troubles de la personnalite, perspective gestaltiste. Montreal, Ed du Reflet, 1991, 285 p. Finn Edouard. Tarot, Gestalt et Energie, Montreal, Ed de la Montagne,

1980,217 p. Ginger Serge. La Gestalt est-elle une therapie psycho-corporelle? in Somathotherapies, № 2, 1989, p. 34—37.

Ginger Serge. La Gestalt-therapie et quelques autres approches humanistes dans la pratique hospitaliere, in Former a lhopital, sous la direction de Honore B., Tolouse, Privat, 1983, p. 279-304.

Ginger Serge. La Gestalt: une troisieme voie?, in Le Developpement personnel et les travailleurs sociaux. Sous la direction de Vanoye & Ginger, Paris, ESF., 1985, p. 53-71. Ginger Serge. Le corps en Gestalt: corps interdits… ou inter-dits? in Somathotherapies, N 13,1991. Ginger Serge. Quelques reflexions sur le transfert en Gestalt in Bulletin de la SFG, N 23, hiver 1990/91, p. 6-12. Ginger Serge. Vingt notions de base, vingt ans apres. in Revue Gestalt, Nl, SFG, autornne 1990, p. 43-60. Jacques Andre. Historique de la Gestalt Therapie, Bordeaux, I.G.B., 1984, 58 p. Janin Pierre. Avec la Gestalt aux pays des reves (Travail du reve dapres Freud, Jung et Peris), Paris, EPG., 1987, 50 p. Juston Didier. Le Transfert en psychanalyse et en Gestalt-therapie. Lille. La Boite de Pandore, 1990. 290 p. Kat^eff Miche!. Comment se realiser par la Gestalt, le Tantra, la Kabbale etle Tao. Bruxelles, Multiversite, 1978, 41 p.

Latner Joel. Theorie des champs et theorie des systemes en Gestalt-therapie, in The Gestalt Journal, Vol. VI, 2, 1983.

Levitsky Abraham & Peris Frit?.. Les «regles» et les «jeux» de la Gestalt-therapie. in Fagan, Gestalt-therapy now. USA. 1970. перев. на фр. Ginger & Molette, Paris, EPG., 1973, 10 p.

Marc Edmond. Le Processus de changement en therapie, Paris, Retz, 187 p. Martel Brigitte. Une Gestalt en 13 actes sur un fond de masochisme, Paris, coil. document EPG, 1989. 72 p. Masquelier-Savatier Chantal. Le bebe est une Gestalt, Paris, coil. Document EPG., 1985,44 p. Moreau Andre. Gestalt, prolongement de la psychanalyse, Louvain-la-Neu ve, Cabay, 1983, 180 p. Moreau Andre. La Gestalt Therapie, chemin de vie, Paris, Maloine, 1983, 207 p.

Oaklander Violet. Fenetre ouverte sur nos enfants (USA. 1978). перев. С. Morieux, doc. EPG.

Pasini Willy & Andreoli Antonio. Le corps et la Gestalt-therapie, in Eros et changement, le corps en psychotherapie, Paris, Payot, 1981, p. 234-240. Peris Fri^, Hefferline Half, Goodman Paul. Gestalt-therapie (Tomes I et 2)

Montreal, Stanke, 1977 et 1977, 600 p. (Gestalt-therapy, LISA, 1951). Peris Frit?.. Le Moi, la Faim et lAgressivite, Paris, Tchou, coil. «Le corps a vivre», 1978,334 p.

Peris Frif?.. Reves et existence en Gestalt-therapie, Paris, Epi, 1972, 245 p. Peris Frit!.. Ma Gestalt-therapie, une poubelle vue du dedans et du dehors. Paris, Tchou, coil. «Le corps ^ vivre», 1976, 310 p. (In and Out the garbage pail, USA, 1969).

Petit Afarie. La fonction therapeutique de lenactment en Gestalt-therapie, These de doctorat de 3-ieme cycle, Ecole des Hautes Etudes en Sciences Sociales, Paris, oct. 1981, 330 p. Petit Marie. La Gestalt, Therapie de lici-maintenant, Paris, I ed.: Retz, 1980. 2 ed.: ESF., 1984, 184 p. Peyron-Ginger Anne. La Therapie individuelle en groupe, in Revue Gestalt, N I, SFG, autornne 1990, pp. 135-142. Pierret Georges. Ma forme quotidienne: une Gestalt-praxis, Namur, Wesmael-Charlier, 1981,112 p.

Polster Erving & Miriam. La Gestalt, nouvelles perspectives theoriques et choix therapeutiques et educatifs, Montreal, Le Jour, 1983, 330 p. Trad. par Michel Katzeffde Gestalt Therapy Integrated, LISA, 1973. Robine Jean-Marie. Figures de la Gestalt-therapie, Bordeaux, I.G.B., 1982, 22 p.

Robine Jean-Marie. Formes pour la Gestalt-therapie (Ecrits 1979/87), Bordeaux, I.G.B., 1989. 172 p. Robine Jean-Marie. Le contact, experience premiere, in Revue Gestalt, N I, SFG, autornne 1990, p. 31-42.

Rosenblatt Daniel. Des portes qui souvrent: ce qui se passe en Gestalt-therapie. (New York. 1975) Traduit par Martine Lichtenberger, Paris, EPG, 1986,131 p.

Salathe Noel. Precis de Gestalt-therapie. Paris. Amers. 96 p. Shepard Martin. Le pere de la Gestalt: dans lintimite de Fritz Peris, Montreal, Stanke, 1980, 237 p. Trad. Fritz: an intimate portrait… (USA. 1975). Societe Franqaise de Gestalt. Gestalt, Actes du I Colloque d Expression franaise, Paris, SFG., nov. 83, 70 p.

Societe Frangaise de Gestalt. La Gestalt en tant que psychotherapie: Actes des Journees detudes de Bordeaux, Paris, SFG. et Institut de Gestalt de Bordeaux, nov. 1984, 172 p. Societe Fran^aise de Gestalt. La Gestalt et ses different champs dapplica-

tion: Actes des journees detudes de Grenoble, Paris, SFG., 1985, 236 p. Van Damme Pierre. Espace et groupe therapeutique (une experience de psychotherapie de groupe avec dejeunes enfants), These de doctorat en psychologie clinique, Paris, Universite, Paris VII, 1991, 294 p.

Van Damme Pierre. LApport de la Gestalt au Monde de lEnfance, in Bulletin de la SFG, № 17, autornne 1988, pp..4-14.

Zinker Josef. Se creer par la Gestalt. Montreal, ed de lHomme, C.I.M., 1981, 381 p., Trad. de Creative process in Gestalt Therapy (USA, 1977)

Библиография отдельных публикаций по Гештальту на других языках

На английском

Enright G. Enlightening Gestalt. Mill Valley. Pro Telos. 1980. Fagan J. & Shepherd 1. Gestalt Therapy Now. New York. Harper & Row. 1970.

Fagan J. & Shepherd 1. What is Gestalt? New York. Harper & Row. 1970. FederB. & Ronall R. Beyond the Hot Seat. New York. Brunner/Mazel. 1980. Games G. Fritz Peris Here and Now. Milbrae. Celestial Arts. 1979. Hatcher С. & Himelstein P. The Handbook of Gestalt Therapy. N. Y. Aronson. 1976. Kempler W. Principles of Gestalt Family Therapy. Salt Lake City. Deseret Press. 1974.

Latner J. The Gestalt Therapy Book. New York. Bantam Books. 1972. Levitsky & Peris. Group Therapy Today: styles, methodes and techniques. N.Y. Atherton. 1969. Merry U. & Brown G. The neurotic behavior of Organisations. New York. Cleveland Press. 1988.

Naranjo C. The Technics of Gestalt Therapy. Berkley. SAT Press. 1973. Nevis E. Organisational Consulting: a Gestalt Approach. New York. Cleveland Press. 1988.

Oaklander V. Windows to Our Children. Moab. Real People Press. 1978. Peris F., Hefferline R., Goodman P. Gestalt Therapy. N.Y., Julian Press. 1951. Peris F. Ego, Hunger and Agression: a revision of Freuds theory and method. Durban, 1942; London, 1947.

Peris F. Gestalt Therapy Verbatim. Moab. Real People Press. 1969. Peris F. In and out the Garbage pail. La Fayette. Real People Press. 1969. Peris F. Legacy from Fritz. Palo Alto. Sc. & Behavior Books. 1975. Peris F. The Gestalt Approach & Eye Witness to Therapy. New York. Bantam Books. 1973. Polster E. & M. Gestalt Therapy integrated. New York. Vintage Books.

1975. Rosenblatt D. Opening Doors. What happens in G. T. New York. Harper &

Row. 1975. Shepard M. Fritz: an intimate portrait of Fritz Peris and Gestalt Therapy.

N. Y. Saturday Review Press. 1975.

Shub N. Gestalt Therapy: Applications and Perspectives. New York. Cleveland Press. 1988.

Simkin J. Gestalt Therapy Mini-lectures. Milbrae. Celestial Arts. 1976. Simkin J. Mini-lectures in Gestalt Therapy. Albany. Word Press. 1974.

Smith E. The growing edge ofGestalt Therapy. N.Y. Brunner/Mazel. 1976. Smuts 1. С. Holism and evolution. N.Y. Viking. 1961. Stevens B. Dont push the river. Moab. Real People Press. 1970. Stevens G. Awareness: exploring, experimenting, experiencing. Real People Press. 1971.

Stevens J. Gestalt is. N.Y. Bantam Books. 1975. The Gestalt Journal: по 2 тома в год (с 1978). Highland. N.Y. Wheeler G. Gestalt reconsidered: a new approach to Contact and Resistance. N. Y. Cleveland Press. 1991. linker J. Creative Process in Gestalt therapy. N.Y. Brunner/Mazel. 1977.

На испанском

Castanedo С. Terapia Gestalt: Enfoque del Aqui el Ahora. San Jose. Universidad de Costa Rica. 1983. Fagan J. Las tareas del Terapeuta. in Teoria у Tecnicas de la Terapia Ges-taltica. Buenos Aires. Amororrtu editores, 1973. Kepner J. Proceso corporal: un enfoque Guestalt para trabajar con el cuerpo en psicoterapia. Mexico, ed. Manual Moderno. 1991. Naranjo C. La Focalizacion en el Presente: tecnica, Prescripcion e Ideal. in Teoria у Tecnicas de la Terapia gestaltica. Buenos Aires. Amororrtu editores. 1970.

Penarubia, Rams, Villegas. Gestalt Hoy. Borma. AETG. 1982. Peris F. El Enfoque Gestaltico. Testimonies de Terapia. Santiago de Chile. ed. Quatro Vientos. 1982.

Peris F. Suenos у existencia. Santiago de Chile, ed Quatro Vientos. 1982. Peris F. Yo, Hambre у Agresion. Mexico. FCE. 1947. Peris F. у Levitsky A. La Reglas у Juegos de la Terapia Gestaltica, in Teoria у Tecnicas de la terapia Gestaltica. Buenos Aires. Amororrtu editores. 1970. Rams A. Desarollos en Sexoterapia Gestaltica, in Penarubia P. La Terapia

Gestalt. Alicante. SEPTG. 1984.

Salama H. El enfoque Gestalt: una psicoterapia humanista. Mexico, ed Manual Moderno. 1987.

Zinker J. El Proceso creative en la Terapia Gestaltica. Buenos-Aires. Pai-dos. 1977.

На итальянском

Costantini R. Lintegrazione e lo sviluppo del se nella terapia della Gestalt.

Tesi. Universit^ di Roma. 1987. Crispino S. Riflessi (Rivista). La Gestalt analitica. 1991. Donadio G., Carta S. La Gestalt analitica. 1991. Ginger S. & A. La Gestalt. Roma. ed.Mediterranee. 1990. Giusti E. La Gestalt: la terapia del «Con-tatto» emotivo. Ed. Riza Scienze. №23.1989. Houston G. Psicoterapia Gestalt. Como. Red. 1985.

Juston D., Giusti E. La Clinica del Transfert in Psicoanalisi e in Psicoterapia della Gestalt. Roma. Kappa. 1991. Peris F. Lapproccio della Gestalt & testimone oculare della terapia. Roma. Astrolabio. 1977.

Peris F. La terapia della Gestalt parola per parola. Roma. Astrolabio. 1980. Peris F. Qui & Ora. Psicoterapia autobiografica. (pref. & epilogo a cura di Giusti E.). Roma. Sovera. 1991. Peris F., Baumgardner P. Doni dal lago Cowichan: leredit^ di Peris. Roma. Astrolabio. 1980.

Peris F., Hefferline R., Goodman P. Teoria e pratica della teoria della Gestalt. Roma. Astrolabio. 1971.

Roister E. Ogni vita vale un romanzo. Roma. Astrolabio. 1988. Roister E. & M. Terapia della Gestalt integrata. Milano. Giuffre. 1986. Purgslove P. Esperienze della terapia della Gestalt. Roma. Astrolabio. 1970. Rametta F. Caleidoscopo. Gestalt psicosociale (Rivista semestrale). Schiffman M. LAutoterapia Gestaltica. Roma. Astrolabio. 1987. Simkin J. Brevi lezioni di Gestalt. Roma. Boria. 1978. Spagnolo Lobb M., Salonia G. Quaderni di Gestalt. (Rivista semestrale sin dal 1985). Ragusa. HCC.

На немецком

Blankert?. S. Der kritische Pragmatismus Paul Goodmans. K61n. Humanistische Psychologie. 1988. Collen M. Lass uns fur die liebe kampfen. Gestaittherapie mit Paaren. Munchen. K6sel. 1985.

Davis B. Ursprung und bedeutung des Awareness-Konzeptes in der Gestaittherapie. Padeborn. Junfermann. 1986. Fleigener B. Bibliografie der Gestaittherapie (1630 работ на нем. и англ.). Koln. Humanist. Psychologie. 1991. Goodman P. Natur heilt. K51n. Humanistische Psychologie. 1989. Hartmann— Kottek— Schroder L. Gestaittherapie, in Corsini R. Handbuch der Psychotherapie. Weinheim. 1983.

Kepner J. Korperprozesse: ein gestaittherapeutischer Ansatz. Koln. Humanistische Psychologie. 1987. Nevis E. Organisationsberatung. Ein gestaittherapeutischer Ansatz. Koln. Humanistische Psychologie. 1987. Peris F. Das Ich, der Hunger und die Agression. Stuttgart. Klett-Cotta. 1974.

Peris F. Gestalt, Wachstum, Integration, Aufsatze, Vortrage, Sitzungen. Pa-deborn. Junfermann. 1980.

Peris F. Gestalt, Wachstum, Integration. Padeborn. Junfermann. Peris F. Gestaittherapie in Action. Stuttgart. Klett-Cotta. 1974. Peris F. Grundlagen der Gestaittherapie. Munchen. Pfeiffer. 1977. Peris F., Hefferline R., Goodman P. Gestaittherapie. Stuttgart. Klett-Cotta. 1979.

Pekold H. Gestalt.therapie und psychodrama. Kassel. Nicol. 1973. Pet^old H. Psychotherapie, Meditation, Gestalt. Padeborn. Junfermann. 1983.

Petwld H., Brown G. Gestaltpadagogik. Munchen. Pfeiffer. 1977. Petiold H., Schmidt C. Gestaittherapie, Wege und Horizonte. Padeborn.

Junfermann. 1985. Roister E. Jedes Menschenleben ist einen Roman Wert. Koln. Humanistisc-he Psychologie. 1990.

Polster E. & M. Gestaittherapie. Theorie und Praxis der integrativen Gestaittherapie. Munchen. Kindler. 1975. Rahm D. Gestaitberatung. Padeborn. Junfermann. Ronall R., Feder B. Gestaitgruppen. Stuttgart. Klett. 1983. Rosenblatt D. Turen ofnen: was geschieht in der Gestaittherapie. K61n. Hu-manistische Psychologie. 1990. Schneider K. Grenzerlebnisse. Zur Praxis der Gestaltanalyse. Koln. Huma-nistische Psychologie. 1989.

Stevens J. Die Klinst der Wahrnehmung. Mlinchen. Kaiser. 1975. Strumpfel U. Forschungsergebnisse zur Gestaittherapie. Koln. Humani-stische Psychologie. 1990. linker J. Gestaittherapie als kreativer Prozess. Padeborn. Junfemann.

КАК ОРИЕНТИРОВАТЬСЯ В ГЕНЕАЛОГИЧЕСКОМ ДРЕВЕ ГЕШТАЛЬТА

1. Общая ориентировка

• по левую руку (что соответствует правому полушарию головного мозга) синтетическое и холистическое направление, явно не пренебрегающее эмоциональными и телесными составляющими (перлзовское направление);
• по правую руку (что соответствует левому полушарию головного мозга) более аналитичное, вербальное и рационалистичное направление (гудмановское направление);

• в центре феноменологический метод, философия экзистенциализма и Гештальт-психология пытаются связать оба вышеуказанных подхода.

2. Имена авторов-предшественников и гештальтистов (более 120 имен) Каждое имя было помещено:

• по оси ординат, напротив даты, когда гештальтист начал практику или автор приобрел известность,
• по оси абсцисс, над именами тех, кто его наиболее вдохновил (его «учителей»).

Имена ведущих представителей отдельных направлений Гештальта даны заглавными буквами (например, ПОЛЬСТЕР, ДЕЛИЛЬ).

Что касается современных французских Гештальт-практиков, то здесь представлены те, кто регулярно и постоянно практикуют Гештальт, имея в нем серьезное образование (в частности, действительные члены Французского общества Гештальта). Перед фамилиями женщин стоит начальная буква их имени. Отдельные имена в скобках (например, Морено) отмечают терапевтов-негештальтистов; их местоположение на Древе соотносится с датой выхода тех их важных произведений, которые оказали непосредственное влияние на Гештальт.

3. Школы и их «расположение»

 Можно выделить три основных ветви:

• восточная: Нью-Йорк и Бостон (основные представители направления: Гудман и Фром),

• центральная: Кливленд — откуда, в частности, выделились монреальская и брюссельская школы, которые, в свою очередь, дали толчок развитию институтов в Бордо, Гренобле и Нанте (основной представитель направления: Зинкер),
• западная: Калифорния (Исален, Сан-Франциско и Лос-Анжелес), где обучалось большинство парижских Гештальт-практиков (основные представители направления: Перлз и Польстер).

Места «расположения» школ (например, КЛИВЛЕНД, БРЮССЕЛЬ) даны по тем же принципам, что и представленные авторы: по оси ординат—время их официального открытия; по оси абсцисс— каждая новая школа располагается над той предшествующей школой, что оказала на нее наиболее вдохновляющее влияние.

Иногда те или иные терапевты и школы «располагаются» скорее в направлении их методологической общности, чем по географическому принципу. Впрочем, среди гештальтистов немало тех, которые получили смешанное образование или перенесли свою деятельность в другую местность: так, например, Польстеры переехали из Кливленда в Сан-Диего (Калифорния), тогда как Латнер, наоборот, прежде чем обосноваться в штате Нью-Йорк, сначала практиковал в Калифорнии.

СВОДНАЯ ХРОНОЛОГИЧЕСКАЯ ТАБЛИЦА

 (некоторые опорные даты, связанные с развитием Гештальта)

1. ОТДЕЛЬНЫЕ ПРЕДШЕСТВЕННИКИ

Год	Рождение	Смерть	Отдельные публикации и события
1770	Гегель
1775	фон Шеллинг
1803	Эмерсон
1813	Кьеркегор
1838	Брентано
1842	Кропоткин
1844	Ницше
1849	Павлов
1856	Фрейд		Ницше: Человеческое, слишком человеческое
1859	Гуссерль
	фон Эренфельц
	Бергсон
1866	Гродцек
1870	Адлер
1873	Смуте Ференчи		Ницше: Так говорил Заратустра
1874 1875	Шелер  Юнг		Кропоткин: Слова бунтаря
1878	Голдштейн		Кропоткин: Научные основы анархии
	Бубер
1879	Корцибский
	Эйнштейн
1880	Вертхаймер
1881	Тейяр де Шарден
	Бисвангер
1882	Мелани Кляйн
1883	Ясперс
1884	РАНК
	Шульц
1885	Карен Хорни
	Э. Минковский
1886	Коффа
1887	Келер
1888	Ассаджоли
1889	Хайдеггер
	Габриель Марсель
1890	Морено
	Левин
	Дезуайль

2. РОЖДЕНИЕ ОСНОВАТЕЛЕЙ

Год	Рождение	Смерть	Отдельные публикации и события
1893	Перлз
1894	Шарлотта Бюлер		Ницше: Воля к власти
1895		Энгельс	Фрейд: Этюды по истерии
1896	Винникотт		Фрейд вводит термин психоанализ
	Ида Рольф
1897	Райх
1898	Маркузе
1899	фон Берталанфи
1900		Нищие	Фрейд: Интерпретация снов
1901	Милтон Эриксон		Фрейд: Психопатология повседневной жизни
1902	Роджерс
1904	Бейтсон
	Скиннер
1905	Лаура перлз		Фрейд: Три эссе по теории сексуальности
	Сартр		Эйнштейн: Частная теория относительности
	Мунье
1906			Кропоткин: Взаимопомощь
1907			Фрейд встречает Юнга
			Бергсон: Творческая эволюция
1908	Мерло-Понти		Фрейд встречает Ференчи
	Маслоу
1909			Путешествие Фрейда по США с Ференчи и Юнгом
1910	Берн		Фрейд: Пять лекций по психоанализу
			Основание Международной психоаналитической ассоциации (JPA)
1911	Гудман		Бошан: первая французская статья по психоанализу
1912			Разрыв между Фрейдом и Юнгом
1913			Фрейд: Тотем и табу
			Гуссерль: Ведущие идеи в феноменологии
1916			Фрейд: Введение в психоанализ
			Эйнштейн: Общая теория относительности
1918			Фридландер: Творческая пустота
			Ференчи избран президентом 1РА
1920			Фрейд: По ту сторону принципа удовольствия
			Юнг: Психологические типы
1923			Бубер: Я и Ты
1924			Ранк: Травма рождения
1925			Фрейд: Моя жизнь и психоанализ
1926			von Bertalanffy (фон Берталанфи): Zur Theorie des organischen Gestalt
			Смуте: Холизм и эволюция
			Ассаджиоли основывает в Риме Институт психосинтеза
1927			Фрейд: Будущее одной иллюзии
			Хайдеггер: Бытие и время
			Райх: Функция оргазма
1929			Ференчи: Релаксация и неокатарсис
1930			Фрейд: Тревога и цивилизация
1931			Ференчи: Совместный анализ детей и взрослых
1932			Ференчи: Клинический журнал
			Ранк: Искусство и художник
			Мелани Кляйн: Детский психоанализ
			Шульц: Аутотренинг
1933	Лэнг		Корцибский: Наука о здоровье
			Райх: Анализ характера

3. СОЗДАНИЕ ГЕШТАЛЬТА

Год	Род.	Умер	Отдельные публикации и события
1934			Юнг: Человек, открывающий свою душу
			Голдштейн: Структура организма
1935			Павлов: Условный рефлекс
1936		Павлов	Райх дает определение вегетотерапии
1937		Адлер	Анна Фрейд; Эго и механизмы защиты
			Морено основывает журнал Социометрия
1938		Гуссерль	Корцибский основывает Институт общей семантики в Чикаго
1939		Фрейд	Фрейд: Моисей и монотеизм
1941		Бергсон
1942			Перлз: Эго, Голод и Агрессия
			Роджерс: Консультирование и психотерапия
1943			Сартр: Бытие и небытие: опыт феноменологической онтологии
1945			Мерло-Понти: Феноменология восприятия
			Левин основывает тренинговые группы (TG, групповая динамика)
1946			Прибытие Перлза в Нью-Йорк
			Сартр: Экзистенциализм — это гуманизм
			Морено: Психодрама
1947		Левин	Хайдеггер: Письмо о гуманизме
1949			Мунье: Персонализм
1950		Мунье	Маслоу: Критерии самореализации
1951			Перлз, Гудман, Хэфферлайн: Гештальт-терипчя
			Роджерс: Клиенm-цeнmpupoвaннaя терия
1952			Создание первого Института Гештальта (Нью-Йорк)
1954			Создание Движения гуманистической психологии (Маслоу)
			Открытие Кливлендского Института Гештальта
1955		Тейяр де	Тейяр де Шарден: Феномен человека
1956		Шарден	Лоуэн и Пьерракос основывают институт биоэнергетического анализа
1957			фон Берталанфи: Теория открытых систем
1958		Райх	Винникотт: От педиатрии к психоанализу
			Лоуэн: Язык тела
			Берн создает Транзактный анализ (ТА)
1960			Роджерс: Становление человека (On becoming а person)
			Лэнг: Расколотое Эго
			Кайседо основывает софрологию
1961			Юнг: Моя жизнь
		Юнг	Маслоу: 1-й номер Журнала гуманистической психологии
1962			Открытие Исалена (Мэрфи и Прайс)
1964			Прибытие Перлза в Исален
			1-й Международный конгресс по психодраме(Париж)
1965			Создание IFEPP (Б. Оноре)
		Голдштейн	Glasser: Reality Therapy
		Бубер
1966		Тиллих
1967			Открытие Института ГТ в Сан-Франциско
			Лоуэн: Поруганное тело
			Шютц: Радость (группы встреч)

4. РАЗВИТИЕ ГЕШТАЛЬТА

Год	Род	Умер	Отдельные публикации и события (в частности во Франции)
1968			Гештальт «проклюнулся» (Перлз становится знаменит в Исалене) фон Берталанфи: Общая теория систем
1969			Перлз: Гештальт-терапия дословно (Gesfalt Therapy verbatim) X. Петцольд вводит Гештальт в Европе (Германия) Дюран-Дассье: Структура и психология отношений
			Кайседо: Прогресс в софрологш (его первая книга
			Создание Мультиверситета в Брюсселе (Катцев)
1970		Перлз	Создание обучающей программы по ГТ во фламандской Бельгии
		Берн	Янов: Первородный крик (Le Cri primal)
		Маслоу	Левицкий: Правила и игры Гештальта
1971			Фэгэн: Гештальт-терапия сегодня (Gestalt Therapy now)
			Винникотт: Игры и реальность
			Бейтсон: К экологии духа
			ГТ вводится в IFEPP (Париж), в цикле «Сексуальность» (Гингер)
1972			Распространение Гештальта в Канаде
			Создание обучающей программы по ГТ в Германии (Петцольд)
			Открытие C.D.P.H. (Фуркад)
1973		Г. Марсель	Перлз: Гештальт-подход (посмертное издание)
		Ш. Бюлер	Polster (Полстер): Gestalt Therapy integrated
			Latner (Латнер): The Gestalt Therapy book
			Открытие центра развития в Париже (Дюран-Дассье)
1974		Морено	Anzieu: Le Moi-Peau (Анзье: Я-Кожа)
		Ассаджиоли	Симкин: Мини-лекции по Гештальт-терапии
			Создание обучающей программы по ГТ в Квебеке (Ж. Корбей)
			Приезд (или возвращение) во Францию Алле, Амбрози, Фюрло
1975			Шепард: Фриц. Интимный портрет
			Лоуэн: Биоэнергетика
			Grinder, Bandler (Гриндер, Бандлер): The structure of Magic (НЛП)
1976		Хайдеггер	Внедрение обучающей программы по ГТ во франкояз. Бельгии (Катцев)
1977			Зинкер: Творческий процесс в Гештальт-терапии (Creative process in Gestalt Therapy)
			Анселен-Шютценбергер: Тело и группа (Le corps et le groupe)
1979		Ида Рольф	Внедрение обучающей программы по ГТ во Франции (через Квебек)
			Гейнс: Фриц Перлз здесь и теперь (Fritz Perk here and now)
			Лабори: Подавление действия (Linhibition de faction)
1980		Бейтсон	М. Пети: Гештальт-терапия здесь и теперь (La Gestalt, therapie de lici et maintenant)
		Сартр
		М. Эриксон
1981			Создание Французского общества Гештальта(SFG)
			Создание Парижской школы Гештальта SFG(в IFEPP) С. и А. Гингер
			Обучающие программы по ГТ в Париже(М. Пети, Бидо) и Нанте (Ж. Корбей)
1982			Внедрение обучающих программ по ГТ в Институтах Бордо и Гренобля
			Создание Испанской ассоциации Гештальт-терапии
1983			1-й Международный коллоквиум SFG (Париж)
			Changeux: LHomme neuronal
1984			Национальные научные дни SFG в Бордо: ГТ как психотерапия
1985		Прайс	Национальные научные дни SFG в Гренобле: области применения ГТ
			Создание Итальянского общества Гештальта
			Создание Европейской Ассоциации Гештальт-терапии (EAGT)
1986			Венсан: Биология страстей (Biologie des passions)
1987		Роджерс	1-й Международный франкоязычный съезд SFG в Париже
1988		Б. Зейгарник
1990		Лаура Перлз	В июле, в Германии, в своем родном городе умирает Лаура Перлз
1991		Скиннер	Создание FORGE (Международная федерация организаций, обучающих Гештальту)
1994		Фром	Национальные научные дни SFG в Лилле: Психопатология и Гештальт

Serge Ginger, 1991

ГЕШТАЛЬТ-ЛЕКСИКОН

АГРЕССИВНОСТЬ (от лат. ad-gredere — приближаться к другому человеку; близко по смыслу pro-gredere — идти вперед и противоположно re-gredere — отходить, идти назад). Для Перлза и для современных этологов агрессивность представляется «импульсом жизни», а не «импульсом смерти» (согласно Фрейду); она необходима для активной ассимиляции внешнего мира и позволяет избежать интроекций. Так, например, чтобы переварить яблоко, сначала необходимо его разгрызть и прожевать.

АМПЛИФИКАЦИЯ (усиление) — классическая  техника  Гештальт-терапии. Состоит в поощрении усиления клиентом его автоматических жестов, ощущений или спонтанных чувств. Это позволяет клиенту за счет большей выразительности лучше их осознавать.

АССЕРТИВНОСТЬ — самоутверждение без бахвальства или ложной скромности. Уверенная защита своих интересов или своей точки зрения, с учетом мнений других людей.

БЕССОЗНАТЕЛЬНОЕ — в Гештальте, безусловно, не отрицается значение феномена бессознательного, хотя оно и не является главной отправной точкой для самого терапевтического действия, которое организуется на основе актуальных телесных, эмоциональных и ментальных проявлений; другими словами, в практике Гештальг-подхода сознательно идут от видимого на поверхности к более глубоким неосознаваемым уровням.

ВОПЛОЩЕНИЕ В ДЕЙСТВИЕ (англ. enactement) — речь идет об осознанном «проигрывании мизансцены», за которым следует вербализация, позволяющая лучше воспринять явление, сделать эксплицитным то, что оставалось имплицитным. Таким образом, «воплощение в действие» противоположно импульсивному «переходу к действию» (англ. acting out), которое, наоборот, создает «короткое замыкание» вербального осознавания, подменяя его обрывом осознавания, который сопровождается резкими действиями. Такой обрыв осознавания и взрыв возбуждения с трудом поддается анализу.

ГЕШТАЛЬТ-ПСИХОЛОГИЯ, или Гештальт-теория, а также Теория формы. Течение в общей психологии, зародившееся под влиянием феноменологии в 1912 году (Эренфельс, Вертхаймер, Коффка, Келер). Одним из основных положений Гештальт-психологии является следующее: «целое отлично от суммы его частей» и появляется в результате их многочисленных взаимодействий. Гештальт-психология особо подчеркивает значение субъективного восприятия.

ГИПЕРВЕНТИЛЯЦИЯ — техника сознательно усиленного и/или ускоренного дыхания (Гроф); направлена на растормаживание активности подкорковых зон мозга за счет уменьшения контроля коры при достижении состояния «кислородного опьянения». Непроизвольное высвобождение подавленных эмоций часто провоцирует катарсис, нередко сопровождаемый мышечными сокращениями. В Гештальте специально не используют эту несколько искусственную технику, но при этом нередко отмечают эффект спонтанной гипервентиляции, вызываемый глубокой эмоцией.

ГОЛОС — в Гештальте придается большое значение работе с голосом: то, что говорится, настолько же важно, как и то, как говорится. «Бесцветный» или прерывающийся голос иногда выдает душевное состояние, отличное от того, которое клиент в данный момент описывает вербально, что может стать отправной точкой для последующей плодотворной работы. Самоутверждение с использованием голоса — ассертивность (утверждение себя при помощи голоса без ложного бахвальства или хвастовства) используется, в частности, в групповой Гештальт-терапии.

ГОМЕОСТАЗ — общий принцип саморегулирования живых организмов, сформулированный Кэнноном в 1926 году. Перлз настоятельно указывает на важность этого понятия в своей работе The Gestalt Approach and Eye Witness to Therapy (Гешталып-подход и Свидетель терапии), начатой в 1950 году, законченной в 1970-м и опубликованной после его смерти, в 1973 году.

ГРАНИЦА-КОНТАКТ — фундаментальное понятие Гештальт-терапии. Терапия происходит на границе-контакт между клиентом и его окружением (в частности, терапевтом): именно здесь могут обнаруживаться нарушения контакта и нормального цикла удовлетворения потребностей (или сопротивления). В частности, кожа является примером и метафорой границы-контакт: она одновременно изолирует человека от внешнего мира и связывает его с ним,

ГУМАНИСТИЧЕСКАЯ ПСИХОЛОГИЯ - термин, введенный А. Маслоу (1954): «третья сила» —движение, возникшее как реакция на детерминистскую технократическую экспансию психоанализа, с одной стороны, и на бихевиоризм, с другой. В экзистенциальной перспективе гуманистическая психология направлена на помощь человеку в осознании собственной полной ответственности за свои выборы и на реабилитацию духовных ценностей.

ДЕФЛЕКСИЯ — одна из разновидностей «сопротивлений» или «потерь функции эго» (предложена Польстерами). Дефлексия состоит в уклонении от контакта и перенесении переживаний в «промежуточную зону» умственных процессов (мысли, фантазии или мечтания), то есть в зону, не связанную ни с внешней реальностью, ни с реальностью внутреннего мира. Речь идет также о бегстве от «здесь и теперь» в воспоминания, проекты, абстрактные рассуждения и т. д., что Перлз считал «интеллектуальной мастурбацией» (mind fucking) или «чушью собачьей» (bullshif).

ЗДЕСЬ И ТЕПЕРЬ (here and now — по-английски, hie el nunc — по-латыни). Перлз охотнее говорит о «сейчас и как» (now and how), что описывает актуальный процесс действия и взаимодействия.

ИД (id — оно) — в гештальтистском понимании — одна из трех функций self, обладающего также ego-функцией (я-функцией) и реrsonality-функцией (личность-функцией). Обычно self действует в режиме id в начале цикла контакта, в той его фазе, которую называют forecontact («форконтакт», преконтакт). Некоторые авторы считают, что ассимиляция (постконтакт) совершается бессознательно, тоже в режиме id.

ИЗИЗМ (ISISM) — неологизм, созданный Перлзом для передачи выражения реалистического видения вещей. Происходит от английского what is и обозначает то, что происходит реально, а не суть желаний или содержание тревожных фантазий. По смыслу противоположно понятию shouldism (от англ. should— следует, должно), обозначающему разговоры на тему о том, как должно было бы случиться, как я желал бы, чтобы это произошло.

ИМПЛОЗИЯ — Перлз выделяет четыре основных психических «уровня»: поверхностный слой — игры (условные социальные роли), имплозивный уровень, или уровень «внутреннего (имплозивного) взрыва» (ведущий к субъективному переживанию тупика и безысходности), эксплозивный уровень, или уровень «внешнего (эксплозивного) взрыва», и четвертый уровень — глубинный уровень аутентичности. Имплозивный уровень связан с внутренним парализующим сопротивлением от двух противоречащих друг другу сил.

ИНСАЙТ, САТОРИ — «просветление» или внезапное осознание в ходе сильного внутреннего переживания.

ИНТРОЕКЦИЯ — один из классических видов сопротивлений, состоящий в том, что мысли, принципы или высказывания других людей заглатываются целиком, без их самостоятельного пережевывания, переработки и усвоения. Речь идет об указаниях типа «нужно», «ты должен», присутствующих в любой традиционной системе воспитания.

ИСАЛЕН — название местности в Калифорнии в 300 км от Сан-Франциско, где расположился самый известный в мире центр «Новых видов терапии» (так называемой гуманистической терапии). Перлз провел в нем несколько лет и именно там он сделал Гештальт широко известным не только в США, но и во всем мире, превратив его в подобие «спектакля».

КАК — по сути, в феноменологической перспективе, Гештальт в большей мере занимается вопросом, как происходит нечто, нежели что происходит и почему оно происходит. Два ключевых слова» Гештальт-подхода — now and how (сейчас и как), таким образом акцент ставится на процесс и форму, а не на содержание происходящего.

КАТАРСИС — в гештальтистском понимании — проявление эмоции, иногда бурное (гнев, крики, рыдания…), обычно приводящее к исчезновению чувства подавленности, разрядке напряжения или дедраматизаци. В Гештальте специально не стремятся к катарсису, но он нередко может возникнуть спонтанно, в частности после амплификации. За ним почти всегда следует вербализация.

КИББУЦ-ГРУППА — применение принципов Гештальта в общине, группе людей, проживающих совместно некоторый период времени (от нескольких дней до нескольких месяцев). Собственно терапевтические сеансы включены в совместную трудовую, учебную жизнь и досуг, что позволяет осуществлять общее терапевтическое воздействие. Перлз придавал наибольшее значение Гештальт-терапии в общине и только затем групповому и индивидуальному видам Гештальт-терапии (см. Ковишан).

КЛИВЛЕНД — один из ведущих институтов в США, занимающихся Гештальтом. Второй по времени образования, но внесший наиболее значительный вклад в теорию. Его сотрудниками в числе других были Лаура Перлз, П. Гудман, И. Фром, Эрв и Мириам Польстер, Джозеф Зинкер, Э. и С. Невис и др. К настоящему времени Кливлендский институт подготовил более 800 специалистов (половину из них — по интенсивной летней 250-часовой программе).

КЛИЕНТ — «тот, кто прибегает к чьим-либо услугам, оплачивая их». Этот термин укоренился не только в торговле, но и в социальных отношениях, а также в психотерапии. Он ставит больший акцент на ответственность и межличностные отношения, чем имеющий явный медицинский оттенок термин пациент.

КОВИШАН — в конце 1969 года, в возрасте 76 лет, Перлз купил рыбацкий приют на острове Ковишан на озере Ванкувер (Канада) и с группой своих учеников из Исалена основал там Гештальт-киббуц. Прожив там всего полгода, он вскоре отправился в путешествие по Европе и умер на обратном пути, в Чикаго.

КОНТИНУУМ СОЗНАНИЯ — постоянный поток ощущений и мыслей, образующих фон, на котором последовательно выделяются возникающие значимые фигуры (Gestalts или Gestalten). У психически здорового человека этот поток гибок и упорядочен.

КОНТРОЛИРУЕМОЕ УЧАСТИЕ — в Гештальте — способ осознанного вступления в терапевтические отношения, для терапевта предполагающий внимательное использование контрпереноса: «Я сам всем своим существом нахожусь здесь, но я здесь не для себя, а для клиента».

КОНТРПЕРЕНОС — в узком смысле — совокупность сознательных и в особенности неосознанных реакций терапевта, вызванных личностью клиента (и, в частности, его переносом). В более широком смысле: все то, что вызвано личностью самого терапевта и что может оказать влияние на его отношения с клиентом. Гештальт нацеливает на осознанное использование некоторых процессов, возникающих в ходе контрпереноса.

КОНФЛУЭНЦИЯ — уменьшение интенсивности self, исчезновение границы между клиентом и окружающей его средой. Один из четырех основных видов сопротивлений. Мать находится в здоровом слиянии (конфлуэнции) со своим младенцем, но ребенок двенадцати лет, не способный к самостоятельному, не зависящему от матери поведению, находится в состоянии патологической конфлуэнции с матерью. Некоторые авторы (например Ноэль Салатэ) (Noel Salathe) дают более детальную классификацию видов конфлуэнции, в зависимости от момента их возникновения в ходе цикла контакта: конфлуэнция 1 — в момент возникновения потребности, конфлуэнция 2 — в ходе фазы полного контакта, конфлуэнция 3 — в конце фазы полного контакта («трудности» выхода из контакта).

КОНЦЕНТРАЦИЯ — в самом начале своей практики (40—50-е годы) Перлз называл свой метод Теорией концентрации, чтобы отделить его от традиционного психоанализа, в котором применяется техника свободных ассоциаций. Перлз предлагал клиенту быть чрезвычайно внимательным (awareness) к его (клиента) ощущениям, реально возникающим здесь и теперь в ходе терапевтического процесса.

ЛИЧНЫЙ СТИЛЬ — практика показывает, что Гештальт — скорее искусство, чем наука; работа в Гештальт-подходе нацеливает как терапевта, так и клиента на поиски своего собственного стиля в жизни, оригинальных способов «творческого приспособления», а не на бесплодное повторение прописных правил или «рецептов».

МАНДАЛА (санскритское слово — круг). Рисунок (или живопись) символического характера с квадратом или кругом в своей основе, используемый в различных восточных философских школах в качестве средства, увеличивающего эффективность медитации в ходе поисков непреходящей истины. Мандалы изучались, в частности, К. Г. Юнгом. Многие гештальтисты нередко используют в работе символическое изображение чувств и ситуаций, а также другие техники на основе мандалы.

МАССАЖ СГМ — сенситивный Гештальт-массаж (разработан американкой Маргарет Эльк), примыкает к следующим видам массажа: калифорнийскому, сенситивному, эйфоризирующему, коммуникативному и т. д. Представляет собой технику невербальной коммуникации, нацеленную на достижение осознания (awareness) телесных ощущений обоих партнеров, которые попеременно отдают и получают. Одной из целей этого вида массажа является воссоздание телесной схемы и лучшее осознавание границы-контакт.

МЕТАФОРА — метафорический язык — вербальный, телесный и художественный — широко используется в Гештальте.

МЕХАНИЗМ ИЗБЕГАНИЯ — синоним выражений «механизм защиты», «потеря функции ego», а также «сопротивление».

МИКРОЖЕСТЫ — речь идет о мелких жестах, по большей части неосознанных или предсознательных (например, постукивание пальцами рук или ног, «случайные» подергивания мимических мышц, «игра» с кольцом на пальце руки и т. д.). Осознавание и последующая амплификация подобных жестов часто позволяют клиенту самостоятельно придать им определенный символический смысл, что открывает путь для широкого круга ассоциаций.

«МОЛИТВА ПЕРЛЗА» — известное выражение, в котором обличается конфлуэнция.

МОНОДРАМА — одна из техник психодрамы, предложенная Морено, нередко использовалась Перлзом. Клиенту самому предлагается сыграть одну за другой различные роли из припоминаемой им ситуации: например, он может вести диалог с различными частями своего собственного тела или же завязать воображаемый диалог с одним из своих родителей, отвечая ему так, как он это себе представляет, как он этого желает или боится (беседуя таким образом со своим родительским имаго), и т. д.

НЕЗАКОНЧЕННЫЙ, НЕЗАКРЫТЫЙ (Гештальт, работа) - согласно Перлзу, накопление незакрытых Гештальтов может стать одной из причин невроза. Поэтому терапия будет заключаться в том числе и в завершении незакрытых Гештальтов, то есть в выявлении актуальных проблем и работе с ними (например, «Гештальт траура»).

ОБРАТНАЯ СВЯЗЬ (feed-back) — ответное действие, регулирующая реакция, вызванная возникшей ситуацией, В групповой терапии ведущий часто запрашивает в конце эпизода индивидуальной работы обратную связь от участников группы. Целью этого может являться получение дополнительной информации, облегчающей протагонисту осознание его проблемы, но чаще всего обратная связь имеет больший смысл непосредственно для участника, который ее дает: она способствует высказыванию собственных переживаний, то есть глубинного отклика, вызванного в нем данной ситуацией, и готовит почву для его последующей индивидуальной работы как клиента.

ОБЩАЯ СЕМАНТИКА — метод, развитый Альфредом Корцибским (1933) с целью преодоления аристотелевской бинарной системы мышления (объект или существует, или не существует — третье принципиально исключается). Корцибский указывает на различие между опытом и языком (полисемичным по своей природе): слово — это еще не сама вещь, «карта — это еще не сама территория». Перлз и Гудман в течение длительного времени сотрудничали с Корцибским.

ПЕРЕНОС (ТРАНСФЕР) — в психоанализе: интенсивные, аффективно насыщенные отношения пациента к психотерапевту, воссоздающие в некотором роде детскую модель поведения пациента. Невроз переноса считается в психоанализе одним из основных двигателей лечебного процесса. Большинство авторов в Гештальт-подходе также выделяют многочисленные спонтанные явления переноса, которые используются постепенно по ходу лечебного процесса; однако в Гештальте специально не развивают интенсивного невроза переноса, создающего зависимость клиента от терапевта.

ПЕРЕХОД К ДЕЙСТВИЮ — см. Воплощение в действие, Enactement, Горячий стул.

ПЕРЕХОДНЫЙ ОБЪЕКТ — по Винникотту — аффективно значимый для ребенка объект, служащий заместителем матери и выполняющий успокоительную функцию (например, плюшевый мишка, угол подушки или одеяла). В ходе Гештальт-сеанса может использоваться любой предмет (подушка, предмет одежды, обувь, сумка и т.д.), символизирующий близкого человека, которого сейчас нет с нами рядом.

ПОЛЯРНОСТИ — Гештальт-подход стремится к гармоничному единству всех взаимодополняющих крайностей (полярностей) человеческого поведения (например, агрессивность и нежность), но не к отказу от одной полярности в пользу другой или к иллюзорному поиску ложной «золотой середины» — бледного подобия живых чувств.

ПОСТКОНТАКТ — или отступление (по Гудману): четвертая, или последняя, фаза цикла контакта или цикла удовлетворения потребностей; эта фаза особо важна для ассимиляции, способствующей росту функции personality.

ПОТЕРЯ ФУНКЦИИ EGO — синонимы: «сопротивление», «механизм защиты ego», «механизм уклонения», «обрыв цикла контакта» и т. д. Каждый автор использует свою собственную терминологию (см. Сопротивление).

ПОТРЕБНОСТИ — в Гештальт-подходе интерес нацелен скорее на потребность в широком смысле слова, нежели на желание. Потребности могут быть органическими (в пище, сне), психологическими, социальными (например, потребность быть включенным в группу) или духовными (например, потребность придать смысл своей жизни) и т. д. (А. Маслоу). Их не всегда легко обнаружить и четко сформулировать. «Цикл удовлетворения потребностей» (или «цикл контакта», или «Гештальт») часто оказывается оборванным или нарушенным. Обнаружение этих обрывов, блокировок или искажений — одна из целей терапевтической работы.

ПРОЕКЦИЯ — классическая форма защиты, состоящая в приписывании другому или другим своих собственных ощущений, эмоций, мыслей, проблем и т. д. Особенно выражена у параноиков.

ПРОИГРЫВАНИЕ (см. Воплощение в действие, англ. enactement) — осознанное проигрывание мизансцены с последующей вербализацией, позволяющее лучше понять происходящее, сделать имплицитное эксплицитным (скрытое — явным). Таким образом, проигрывание противоположно по своей сути «импульсивному» переходу к действию (acting out), в результате которого происходит подобие короткого замыкания без вербального осознавания, которое подменяется бурными, не поддающимися анализу поступками.

ПРОКСЕМИКА — наука, изучающая организацию социального пространства и социальные дистанции (Эдвард Холл, 1966). Поиск «правильной дистанции» во время общения представляет собой важный момент работы в Гештальт-подходе.

ПРОФЛЕКСИЯ — термин, недавно предложенный Сильвией Крокер; смешанная форма сопротивления, соединяющая в себе проекцию и ретрофлексию. Возникает, когда клиент делает другому то, что он хотел бы получить для себя.

ПРОЦЕСС-Гештальт — это терапия, ориентированная в большей мере на процесс, чем на содержание, то есть на происходящее здесь и теперь, на как, а не на что.

ПУСТОЙ СТУЛ — см. Горячий стул.

РЕТРОФЛЕКСИЯ — один из механизмов избегания: тенденция обращать мобилизованную энергию во вред самому себе (например мазохизм или соматизация), или делать самому себе то, что хотелось бы получить от других (например, хвастовство). Ретрофлексия может выражать внутреннюю борьбу между top-dog и under-dog.

СЕНСИТИВНЫЙ ГЕШТАЛЬТ-МАССАЖ - см. Массаж СГМ.

СИМПАТИЯ — Перлз противопоставляет симпатию эмпатии и апатии. Симпатия предполагает аутентичное участие терапевта в отношениях типа «Я/Ты», в которых клиент участвует на равных с терапевтом (в которых терапевт «не прячется», в частности, за своим статусом).

СИСТЕМНЫЙ — системный подход (фон Берталанфи, 1956; Голдштейн, Ле Муань, де Роне, Морен) коренным образом отличается от рационалистического ныотоновско-картезианского подхода. В системном подходе любая проблема рассматривается как «множество более мелких составляющих ее частей, находящихся в постоянном взаимодействии друг с другом». Гештальту чрезвычайно родственно понятие системного подхода; он изучает взаимодействия в поле «организм/окружающая среда». Среди других системных терапевтических подходов помимо Гештальта можно выделить системную семейную терапию (Школа Пало Альто: Бейтсон, Вацлавик).

СНОВИДЕНИЕ — «царский путь» к познанию самого себя как для Фрейда, так и для Перлза. Используя предположение Ранка, Перлз рассматривает любой персонаж и элемент сновидения как проекцию самого сновидца и предлагает клиенту последовательно идентифицироваться со всеми персонажами и элементами сна. Другие авторы (И. Фром) предлагают рассматривать сновидение как ретрофлексию или как незакрытый Гештальт (С. Гингер), Комбинированное использование разнообразных подходов часто бывает очень плодотворным.

СОПРОТИВЛЕНИЕ — фундаментальное понятие в Гештальттера-пии. Синонимы: «механизмы избегания», «механизмы защиты». Задача терапевта состоит в обнаружении сопротивлений, противодействующих свободному протеканию цикла контакта или цикла удовлетворения потребностей, или реализации self. Основные виды сопротивлений: конфлуэнция, интроекция, проекция и ретрофлексия.

СОЦИО-ГЕШТАЛЬТ — термин, предложенный С. Гингером, для обозначения направления Гештальт-подхода, применяемого для работы с организациями или учреждениями как с целостными структурами (речь идет о построении Гештальта  целой организации или учреждения, а не о использовании Гештальт-подхода внутри учреждений).

СРЕДНИЙ РЕЖИМ — термин, введенный Гудманом для обозначения такого режима, когда self функционирует одновременно и активно, и пассивно. Имеет аналогии в греческой грамматике (близко к грамматическому смыслу возвратных глаголов во французском языке). Возникает, в частности, во время фазы полного контакта, когда одновременно задействованы и моторный, и сенсорный механизмы. Клиент выступает одновременно и как субъект, и как объект своего действия.

СТРЕСС — внутреннее психическое давление, позитивное или негативное, чаще всего связанное с тягостным внешним событием (конфликт, траур и т. д.), а также с любой ситуацией изменения жизненного стереотипа (брак, отпуск и т. д.). Используя работы Селье (1956), Холме установил шкалу стресса (1967). Накопленный стресс ослабляет иммунную систему и благоприятствует возникновению болезней (рак и т. д.). Выражение эмоций, приветствуемое Гештальт-подходом, наоборот, уменьшает напряжение и стресс.

ТВОРЧЕСКОЕ ПРИСПОСОБЛЕНИЕ — сама идея творческого приспособления была выдвинута Гудманом для обозначения активного продуктивного взаимодействия (в противоположность пассивной адаптации), которое осуществляется на границе-контакт между здоровым человеком и окружающей его средой.

ТЕЛЕСНОЕ ОЩУЩЕНИЕ — осознание (awareness) экстероцептивного или интероцептивного телесного ощущения (например, чувство подавленности, тяжести в желудке или комка в горле) часто используется как отправная точка для более глубокой работы. Со своей стороны, терапевт должен быть внимательным к своим собственным телесным ощущениям, что позволяет ему осознавать и использовать свой контрперенос.

ТРАНСПЕРСОНАЛЬНЫЙ — терапия может быть интраперсональной (внутриличностной), направленной на анализ внутренних конфликтов человека; интерперсональной, направленной на изучение межличностных отношений; трансперсональной, учитывающей коллектив ное бессознательное и те незримые связи, которые объединяют человечество и космос. В Гештальте можно отдавать предпочтение любой из этих форм терапии по отдельности или всем трем вместе — в зависимости от стиля конкретного терапевта и потребностей клиента.

ТУПИК — термин, использованный Перлзом для обозначения психического блока, сопровождающегося субъективным переживанием безысходности. Это переживание дает основание предполагать, что затрагивается узел проблемы.

ФИГУРА/ФОН — базовое понятие Гешталът-психологии (или теории формы), заимствованное Гештальт-терапией. Здоровый человек умеет отчетливо различать доминирующую для него в данный момент фигуру (например, собственную актуальную потребность; объект, выбранный им для реализации собственной потребности и т. д.), которая приобретает все свое значение только по отношению к фону, заднему плану. Поэтому реакция «здесь и теперь» (возникающая фигура) должна вписываться в личностную ситуацию в целом (фон) [см. Континуум сознания].

ФОР-КОНТАКТ (ПРЕКОНТАКТ) — по Гудману — первая фаза цикла контакта. В этой фазе self в основном функционирует в режиме id (ощущение, возбуждение), Фор-контакт (преконтакт) часто оказывается нарушенным, а у психотиков даже отсутствует.

ФОРМА и СОДЕРЖАНИЕ, или «значащее» и «значимое». Гештальт-подход подчеркивает важность как процесса, так и формы, а именно часто неосознанной или предсознательной манеры говорить и действовать (особенности интонации, выражений, позы, жестов и т. д.), которая иногда обогащает сознательно сказанное или сделанное, а иногда вступает с ними в противоречие.

ХАРАКТЕР (от греч, character— запечатленное навечно). Многие американские авторы употребляют это слово в его прямом этимологическом значении. У Перлза и Гудмана характер — это ригидная структура поведения, мешающая творческому приспособлению self происходить с достаточной гибкостью.

ХОЛИЗМ, ХОЛИСТИЧЕСКИЙ (от греч. holos — целое, то, что связано с целостным множеством). Перлз был буквально очарован холистической теорией Дж. К. Смэтса, одного из основателей ООН, опубликовавшего в 1926 году книгу Холизм и эволюция, в которой он опирается на идеи Дарвина, Бергсона, Эйнштейна и Тейяра де Шардена.

ЦИКЛ КОНТАКТА — базовое понятие Гештальт-терапии; разработано Гудманом в его Теории self. Гудман выделяет в любом действии четыре основные фазы: фор-контакт, контактирование (contacting), полный контакт (final contact) и постконтакт (или отступление). Этой моделью цикла контакта воспользовались, внеся в нее изменения, различные авторы, в частности: Зинкер, Польстеры, Катцев, Смит, Салате, Гингер и др. Например, Катцев выделяет семь фаз: ощущение, осознание (awareness), энергетизация, действие, контакт, реализация, отступление. Гингер — пять фаз: фор-контакт, вступление в контакт (завязка), контакт, выход из контакта (развязка), ассимиляция опыта.

ЭГОТИЗМ — особая разновидность сопротивления, описанная Гудманом. Искусственная гипертрофия ego-функции, ведущая к усилению нарциссизма и принятию личной ответственности, что способствует развитию автономии. Таким образом, речь идет только о временном терапевтическом рычаге. Подобно неврозу переноса в психоанализе, эта переходная фаза должна быть преодолена в ходе Гештальт-терапии.

ЭКСПЕРИМЕНТИРОВАНИЕ, или ЭКСПЕРЦМЕНТ-Гештальт- это экзистенциальный и экспериментальный подход, предлагающий человеку по своей воле прожить, испытать, ощутить (to experience) то, что для него актуально, или пойти на осознанный эксперимент (to experiment), воссоздав в ходе терапии спорную или сомнительную для него ситуацию (прежде всего в символической форме).

ЭМПАТИЯ — способность идентифицироваться с другим человеком, почувствовать то, что он ощущает. Эмпатии, высоко ценимой Роджерсом, Перлз противопоставлял симпатию, когда терапевт остается полностью открытым собственному бытию и тем самым предлагает клиенту партнерство с целью установления аутентичных отношений типа «Я/Ты».

ЭФФЕКТ ЗЕЙГАРНИК — мобилизующее ментальное напряжение, вызванное смутным ощущением необходимости завершения неоконченной задачи. Используется в педагогике, рекламе (для поддержания пробужденного интереса). По Перлзу, слишком часто возникающие незавершенные Гештальты могут стать причиной невроза.

Я/ТЫ — аллюзия на произведение Бубера Я и Ты (1923), обозначает аутентичные прямые отношения двух человек (симпатия), важность которых особо подчеркивалась Перлзом также и для собственно терапевтической ситуации.

AWARENESS — полное осознавание того, что происходит в настоящий момент времени, внимательное отношение ко всей гамме телесных и эмоциональных откликов или реакций, идущих как изнутри самого организма, так и от окружающей среды (самоосознавание и перцептивное осознавание).

BULLSHIT (англ. бычье дерьмо) — выражение, которое Перлз охотно использовал для обличения интеллектуализаций. Он различал chic-kenshit, bullshit и elephantshit (буквально: цыплячье дерьмо, коровье дерьмо, слоновье дерьмо)… в зависимости от масштаба этих интеллектуальных игр, которые он считал в большинстве случаев бесплодными. Возникшая как реакция неприятия психоанализа, эта точка зрения повлекла за собой пренебрежительное отношение к любого рода теоретизированиям.

EGGT — Europaische Gesellschaft fur Gestaittherapie (Европейская ассоциация Гештальт-терапии) создана в 1985 году по инициативе Хиларион Петцольд (Германия). Съезды: Германия (1986), Нидерланды (1989), Франция (Париж) (1992), Англия (Кембридж) (1995).

EGO — еgо-функция self. Self может проявляться в трех своих функциях: «id-функции, еgо-функции и функции personality. Ego-функция — активная функция, включающая как факт осознания человеком своих потребностей, так и принятие ответственности за свои выборы. Формы потери функции ego часто называют сопротивлениями.

FORGE — Международная федерация организаций, преподающих Гештальт (адрес: 163, rue de Vaugirard, 75015, Paris, Prance, факс: 33/2/ 37315574), основана в 1991 году. Президент: С. Гингер (Франция), вице-президенты: Э. Джусти (Италия) и Ж. Ван-Певнаж (Бельгия), секретарь-управляющий: Ж. Делиль (Канада), казначей: Г. Маскелье (Франция).

GESTALTEN — в немецком — множественное число (а также глагольная форма) от существительного Gestalt, иногда используется во французском и английском языках.

GT — аббревиатура, используемая для обозначения Гештальт-те-рапии.

НОТ SEAT — буквально значит «горячий», или «обжигающий, стул», а также «скамья подсудимых». Этой технике Перлз отдавал особое предпочтение с 1964 года, во время своего «калифорнийского периода». Клиенту предлагается самому подойти и сесть на один из свободных стульев, находящихся рядом с терапевтом (hot seat). Чаще всего он стоит напротив другого свободного стула (empty chair), на котором терапевт просит пациента представить себе сидящим того или иного человека (например своего отца), для последующего обращения к нему. Вместо стула может лежать подушка.

HP — часто встречающаяся аббревиатура выражения «гуманистическая психология» (Humanistic Psychology).

NOW and HOW — теперь и как — два из четырех ключевых слов Гештальт-подхода, которые в английском рифмуются с остальными двумя словами: «Now and how, I and Thou» (Теперь и как, Я и Ты); выражают суть глубоких и аутентичных отношений двух человек здесь и теперь в данной терапевтической ситуации.

PERSONALITY — см. Ego. Personality-функция selfs, отвечает за «вербальное представление субъекта о самом себе», за тот образ, в котором человек узнает себя. Иначе говоря, это функция интегрирования всего жизненного опыта, лежащая в основании ощущения самости. Эта функция особенно выразительно проявляется в конце цикла контакта, когда актуальная ситуация завершается и начинается отступление (или ассимиляция — усвоение опыта, обогащающего личность человека).

SELF — в Гештальте это слово обозначает не определенную сущность (как, к примеру, «Я» в психоанализе), а некий процесс — то, что происходит на границе-контакт между организмом и окружающей его средой и способствует осуществлению творческого приспособления. Так, в некоторых ситуациях интенсивность self может падать (например в момент конфлуэнции). Названием Теория «self»обозначается концептуальная разработка, созданная 35 лет назад Гудманом на основе рабочих записей Перлза.

SETTING (сеттинг) — английский термин, обозначающий рамки, материальную обстановку, в которой происходит терапевтический сеанс: расположение терапевта и клиента в пространстве относительно друг друга, наличие кресла, дивана и т. д. Сеттинг может изменяться в зависимости от используемой методики, предпочтений терапевта или клиента и от стадии психотерапевтического процесса. Он оказывает существенное влияние на протекание любого терапевтического сеанса, но его значение не всегда осознается не только клиентами, но и некоторыми терапевтами.

SHOULDISM — неологизм, созданный Перлзом на основе английского should (if should be so — это должно быть так). Выражает суть поведения того, кто бежит от реальности в воображаемый мир. Shouldism проявляется в рассуждениях о том, что должно быть или как нужно себя вести.

TOP-DOG — в английском буквально — вожак, стоящий во главе собачьей упряжки, впряженной в сани. В более широком смысле — капитан, ведущий игрок, особенно в спортивных играх. Перлз настаивал на существовании внутрипсихической борьбы между fop-dog (собакой сверху) и under-dog (собакой снизу) (борьбы между моральными правилами, суперэго, с одной стороны, и принуждением, эготическим сопротивлением, с другой).