Глава 12. РАЗВИТИЕ ГЕШТАЛЬТА: ИСТОРИЯ И ГЕОГРАФИЯ. СОВРЕМЕННЫЕ ОБЛАСТИ ПРИМЕНЕНИЯ
Гештальт в мире
Я попытаюсь сейчас очень кратко напомнить историю и географию Гештальта, его развитие во времени и в пространстве.
Можно считать, что идея Гештальта начала постепенно прорастать в сознании Перлза с начала 40-х годов, когда он еще находился в Южной Африке. Мы уже выделяли те многочисленные темы — предвестники Гештальта, появившиеся в его первом произведении Эго, Голод и Агрессия, опубликованном впервые в 1942 году. На самом же деле основные принципы Гештальта не так уж и новы, а сам Перлз заявлял: «Меня часто называли основателем Гештальт-терапии: это ерунда! Ладно бы вы назвали меня открывателем или переоткрывателем Гештальт-терапии! Но ведь Гештальт стар, как этот мир». Действительно, в нем мы обнаружим и сократическую майевтику, и китайскую традицию. Новым является только то, что эти базовые принципы используются в терапевтических целях.
Первоначально продвижение Гештальта было медленным: только в 1951 году, то есть девять лет спустя, Гудман (за плату в 500 долларов!) облекает в связную форму (Гешталь!) 100 страниц записей Перлза; а чуть позже появляются на свет два первых института Гештальта: в 1952-м — в Нью-Йорке, а в 1954-м — в Кливленде( В Кливленде преподавали Фриц и Лаура Перлз, Пол Гудман, Пол Вейс, Исидор Фром, Эрвин и Мириам Польстер, Джозеф Зинкер, Эдвин и Соня Невис, Джоел Латнер и другие (в нем получили образование 810 человек с 1966 по 1987 год). Однако первая структурная обучающая программа была предложена в Кливлендском институте только в 1966 году.
Калифорнийский расцвет произошел еще двенадцатью годами позже: Институты Гештальта в Сан-Франциско (1967) и Лос-Анджелесе (1969), начало первой обучающей группы Джима Симкина (1968) и новые веяния в Исалене (и не только там)… Итак, первые «дипломированные» специалисты начинают появляться только с 1969 года.
С момента зарождения Гештальта стали развиваться три его основных направления, которые в несколько карикатурном виде можно представить следующим образом:
«Головной Гештальт» с опорой на вербальный уровень: распространен на Восточном побережье — в Нью-Йорке и Бостоне, а также в Квебеке; в основном опирается на работы П. Гудмана и И. Фрома;
«Сердечный Гештальт» — эмоциональный и социально-направленный — в Кливленде (на востоке центральной части Соединенных Штатов), где получили образование большинство теоретиков (Дж. Зинкер, Э. и М. Польстер и др.);
«Нутряной Гештальт» — эмоциональный, телесный, групповой, на Западном побережье, в Калифорнии: в Исалене, Сан-Франциско и Лос-Анджелесе.
Правда, им не всегда удается по-гештальтистски объединиться, несмотря на то что некоторые теоретики Восточного побережья эмигрировали в Калифорнию, где происходит постепенное слияние самых разных тенденций.
После 1968 года происходит всплеск: в 1972 и 1976 годах один за другим открываются не более не менее как 37 учебных институтов почти во всех крупных городах Америки. Гештальт-справочник (переиздаваемый ежегодно) за 1982 год называет более шестидесяти таких институтов… и продолжают возникать все новые и новые! В настоящее время в Соединенных Штатах ежегодно завершают свое образование несколько сот новых гештальтистов.
В Монреале (Квебек) первый семинар по сенсибилизации в Гештальт-подходе (проведенный Дж. Зинкером из Кливленда) проходит в феврале 1972 года, через два года (1974) Жанин Корбей открывает Центр роста и гуманистического подхода, а в следующем, 1975 году открывается Квебекский Гештальт-Центр под руководством Эрнеста Годена и Луизы Нуазо. В июле 1979 года этот центр создает свой международный «отдел», названный Международным центром Гештальта, посредством которого организуется франкоязычная обучающая программа в Европе (В настоящее время Ж. Корбей остачила руководство Центра роста, а Годен отошел от Гештальта). В 1981-м открывается Центр Гештальт-терапии Жиля Делиля, ставший самым крупным учебным Гештальт-институтом в Квебеке.
В это же самое время в Германии, на родине Перлза, Хиларион Петцольд, распространявшая Гештальт в Европе с 1969 года, в 1972-м около Дюссельдорфа основывает Институт имени Фрица Перлза. К настоящему времени у наших соседей по другую сторону Рейна открылись еще несколько Гештальтин-ститутов.
В Бельгии, в Брюсселе, Мишель Катцев организовывает в рамках Мультиверситета (Multiversite) трехлетнюю пятисотчасовую программу , где заняты в основном иностранные преподаватели. Первый выпуск произошел в 1979 году (Там, в частности, получили образование Ж. М. Робин, Н. Патерностер де Шеврей и А. Моро. Сам Мишель Катцев из Бельгии переехал в Испанию и закрыл Мультивеситет).
Кроме того, Гештальт процветает и на других материках: в Мексике, в Южной Америке, Австралии (где в 1980 году открывает свои двери Мельбурнский Гештальт-институт) и даже в Японии (где в 1979-м обучение начинается в Японском Гештальт-институте).
Гештальт-терапия во Франции и Европе
Гештальт во Франции ведет свою историю с начала 70-х годов, после того как почти в одно и то же время несколько французских психологов из своих поездок в Соединенные Штаты привозят новый опыт, техники, методики, а также множество вопросов…
Ими были: в 70-е годы Жак Дюран-Дасье, Серж и Анна Гингер; в 1972-м Жан-Мишель Фуркад; в 1974-м Клод и Кристин Алле, Жан-Клод Си, Жан Амбрози и американец Макс Фюрло.
Итак, background французского Гештальта устанавливается еще до 1975 года… Однако каждый из этих терапевтов работает отдельно, часто не зная даже о существовании своих коллег!
Придется дожидаться 1981 года и создания Французского общества Гештальта (SFG) — по инициативе Сержа Гингера — чтобы все эти разные люди встретились, некоторые из них впервые в жизни, и обменялись, иногда не без чувства удивления, всем тем, что связано с их практикой.
1981 год является поворотным в истории Гештальта во Франции, который с этого момента выходит из тени и оставляет «полулегальное» положение. Во Франции, параллельно с обучающей программой квебекского Международного центра Гештальта, которым руководит Эрнест Годен, почти одновременно начинают действовать несколько учебных центров по профессиональной подготовке гештальт-практиков или гештальт-те-рапевтов:
Парижская школа Гештальта (EPG) в рамках IFEPP, с Сержем и Анной Гингер,— самая первая обучающая программа, разработанная французами; к настоящему моменту EPG выпустила более 300 гештальт-практиков, представителей 12 национальностей.
Центр роста и гуманистического подхода в Нанте во главе с Жанин Корбей из Монреаля (к настоящему моменту учебный курс закрыт).
Через год (1982) — обучающая программа в Париже, под руководством Мари Пети и Юбера Бидо из Центра развития (программа закрыта в 1985 году).
И еще одна совместная обучающая программа институтов Гештальта Бордо (Жан-Мари Робин) и Гренобля (Жан-Мари и Агнес Делакруа).
Все эти институты предоставляют программу торетического и практического обучения в объеме 500—600 часов, рассчитанную на период от трех до четырех лет.
В 1980 году Мари Пети публикует первую французскую книгу о Гештальте: Гештальт, терапия «здесь и теперь». И если количество французских публикаций, рассказывающих об этом методе, не превышало 25 на момент создания Французского общества Гештальта, то сейчас их более 400. Французское общество Гештальта издает бюллетень, предназначенный для его членов, и журнал, который распространяется через крупные книжные магазины.
Ежегодно организуются несколько крупных общественных акций: семинары, Национальные дни по изучению Гештальта, а кроме того, Международный съезд франкоговорящих гештальтистов, который в Париже в 1987 году собрал 300 участников из 12 стран. Почти во всех крупных городах Франции проходят лекции, а более чем в 40 городах нашей страны организуются разовые мастерские сенсибилизирования и регулярные терапевтические группы, не говоря об индивидуальной терапии, которой сейчас можно заниматься более чем у ста гештальтистов, сертифицированных во Франции. Параллельно с этим Гештальт вступил в университеты (в Тулузе, Париже, Бордо) и стал предметом курсовых и дипломных работ, а также кандидатских диссертаций.
Такое упрочение положения Гештальта не оставило безразличными наших соседей. Бельгия, которая нас даже опередила, сразу же активно включилась в движение, а бельгийских гештальт-терапевтов постоянно избирают в Административный совет Французского общества Гештальта, который в действительности объединяет скорее франкоговорящих гештальтистов, чем гештальтистов-французов. Испанская ассоциация Гештальт-терапии (AETG) была создана в 1982 году, а Итальянское общество Гештальта (SIG) — в январе 1985-го. И, наконец, Европейская ассоциация (EGGT) появилась на свет по инициативе Хиларион Петцольд в мае 1985 года, одновременно с Квебекской ассоциацией Гештальта (AQG). Международная федерация организаций, преподающих Гештальт (EORGE), под руководством С. Гингера, объединяет несколько учебных институтов из Франции, Бельгии, Италии, Канады и т. д., способствуя плодотворному обмену идеями, преподавателями и студентами.
Только будущее покажет, приведет ли такой всплеск к оригинальным, богатым и творческим контактам между различными идеологическими, теоретическими и техническими направлениями в европейском Гештальте или же этот последний увязнет в мелких дрязгах или удовольствуется медленным и пассивным интроецированием американской модели. Со своей стороны, я не скрываю оптимизма и, внимательно наблюдая за начавшимся развитием, прихожу к убеждению, что вскоре появятся новые школы, которые сменят традиционные направления, оставаясь при этом верными тому, что составляет специфику гештальтистского движения.
Современные области применения
А пока каждый продолжает действовать в своем собственном секторе, ища новые области применения Гештальта. Гештальт постепенно начинает использоваться в самых разных контекстах, таких, например, как: Гештальт в работе с детьми и подростками, парами, разводящимися и разведенными, неженатыми и одинокими людьми, группами женщин, гомосексуалистами, для работы с сексуальностью и т.д.; подготовка к пенсии, сопровождение в последние мгновения жизни; специальные группы для психотиков, психосоматических или раковых больных, алкоголиков, токсикоманов, страдающих булимией или ожирением, безработных, иммигрантов и пр.
Кроме того, наблюдаются попытки соединения Гештальта с другими подходами, такими как: трансактный анализ, реберсинг, биоэнергетика, нейролингвистическое программирование, психодрама, йога, рольфинг, массаж, гаптономия, астрология, таро.
Отмечено, что Гештальт применяется в самых разных областях: в психиатрических больницах, тюрьмах, школах, работе с трудными детьми, социальных службах, семейном консультировании, семейной терапии, на предприятиях, в рекламе, с работниками сельского хозяйства, зубными врачами.
А теперь несколько кратких примеров, иллюстрирующих все это разнообразие.
Гештальт для социальных работников
Едва появившись на терапевтическом пейзаже, Гештальт сразу же пробуждает определенный интерес у социальных работников: воспитателей, сотрудников служб социальной помощи, директоров учреждений для трудных детей и подростков, семейных консультантов и т. д.
Как объяснить столь значительный успех? Что особенного или нового дает им Гештальт по сравнению с традиционными подходами психоаналитического, психосоциального или бихевиористского толка? Ведь, скорее всего, их привлекает не новизна этого метода, а его особая адекватность их профессиональным потребностям.
В самом деле, во-первых, это гибкий и поливалентный метод:
- который соответствует выразительным возможностям самых разных клиентов благодаря использованию простых и одновременно разнообразных языков: вербального, телесного, метафорического (игра, креативность, рисунок…), что позволяет применять его в работе с детьми, подростками или взрослыми, принадлежащими к самым разным культурным слоям;
- с которым можно работать в самых разных ситуациях и условиях: в режиме поддержки или индивидуальной терапии (режиме консультирования или ходе терапии), малой группе (семейная терапия), группе (учреждениях или центрах социальных служб), обычном социальном окружении (так называемой «открытой» среде или рамках повседневной профессиональной деятельности);
- который одновременно учитывает интрапсихическое функционирование личности и ее интерпсихическое функционирование в окружающей ее среде, и даже функционирование самой этой среды (социо-Гештальт).
Во-вторых, Гештальт, по-видимому, соответствует не только объекту интереса социального работника (его клиенту), но, кроме того, чрезвычайно подходит самому субъекту (социальному работнику).
По сравнению с психоанализом, еще достаточно распространенным среди работников этой сферы, Гештальт снабжает их теорией и методологией, которые они могут напрямую использовать в своей повседневной работе. Он поощряет, в частности, развитие одновременно активного и недирективного поведения в отношении клиента: его внимательное сопровождение в проявляемых им потребностях и поиске им его собственных решений, в необходимом прояснении незавершенных или не до конца исследованных ситуаций.
Социальный работник редко может оставаться благожелательно нейтральным или находиться просто в состоянии позитивной эмпатии. Он часто оказывается вовлеченным, ему приходится выражать свое мнение, даже если при этом он бдительно следит за тем, чтобы не навязывать его другому. Как мы уже говорили, Гештальт называет подобное отношение контролируемым участием и поощряет его как помогающее стимулировать выработку собственной точки зрения самим клиентом-партнером.
Социальный работник концентрируется на доступном для наблюдения настоящем, а не на прошлом своего клиента; он ведет свою работу, чаще всего исходя из существующих отношений и конкретной повседневной социальной реальности, а не из фантазий. Он, как правило, скорее стремится помочь клиенту обнаружить и исследовать свои скрытые ресурсы, свой потенциал неиспользованных богатств, чем анализировать причины своих трудностей, проблем или неудач. Его больше заботят ростки надежды на будущее, чем тягостные следы прошлого. Такое отношение — одна из основных составляющих геш-тальтистской философии и практики.
Гештальт-метод, кроме того, побуждает социального работника к терпеливому и уважительному отношению к защитной системе клиента. Проявляя интерес к симптомам страдания, идущего изнутри личности или из общества, социальный работник вместе с тем постоянно внимательно выделяет возможные вторичные выгоды поведения клиента.
В социальных службах обычно рассчитывают на результаты работы средней продолжительности (от нескольких месяцев до нескольких лет): никто не надеется на мгновенное чудесное излечение, однако работники этих служб стараются не вязнуть в отношениях, закрепляющих ситуацию поддержки и даже взаимной зависимости.
Итак, Гештальт может помочь социальному работнику в самых разных планах:
лично ему самому, ибо именно на нем отзываются те проблемы, с которыми он оказывается рядом (страдания, болезни, психические расстройства, социальные трудности, безработица, смерть…), находясь в пространстве конфликтов и противоречий, в центре индивидуальных и коллективных проблем;
в его работе, ибо основные принципы Гештальта соответствуют рамкам его деятельности;
его клиентам, так как предлагаемые достаточно гибкие техники соответствуют потребностям и возможностям клиентов, находящихся в самых разных ситуациях.
Значит ли это, что социальный работник, сам того не ведая, является Гештальт-терапевтом? Лично я не стал бы так говорить, однако несколько конкретных примеров применения Гештальта в повседневном контексте общественно-воспитательной работы четко указывают на совместимость этих двух подходов.
Я выбрал несколько примеров тех простых и спонтанных терапевтических интервенций, которые в большинстве своем разворачиваются на обычном рабочем месте вне всякой особой подготовки или специфической обстановки. Ведь для некоторых социальных работников, обучающихся Гештальту, речь идет не о смене профессии (например, стать психотерапевтом), а о приобретении дополнительных знаний с целью лучшего выполнения своей работы.
Письмо от отчима
Пятнадцатилетний Лоран недавно получил очень жесткое письмо от своего отчима, отставного военного. Отчим заканчивает свое письмо так: «Я узнал, что ты снова впутался в кражу!.. Впредь чтоб ноги твоей больше не было в моем доме! А если ты когда-нибудь вернешься, то я прижму твои грязные воровские пальцы в двери, как я уже однажды это делал… но на этот раз я пойду до конца, чтобы ты больше никогда не смог ими пользоваться…»
Лоран растянулся на кровати, лицом вниз, сжав кулаки. Он рыдает и кричит:
— Сволочь, я ему покажу!.. Ведь это не его дом! Какого черта он туда притащился, нечего ему портить жизнь моей матери… Это мой дом! И я вернусь к себе!
Лоран, во власти нервного приступа, плачет и кричит все громче и громче. Воспитатель пытается его успокоить:
— Да ну, брось! Твой отчим написал это в приступе гнева… Ничего у него не получится. Ничего он не сделает.
— Да что тебе известно! — говорит Лоран и начинает вопить еще сильнее. — Ты не знаешь моего папашу: это грязная скотина! Старый садист! Он только ждет случая: когда-нибудь он меня убьет!..
Чем больше воспитатель пытается успокоить его, тем больше Лоран нервничает, чувствуя себя одиноким и непонятым. К нему подходит воспитательница, работающая в Гештальте, и предлагает ему вести себя противоположным образом:
— Плачь сколько ты хочешь, Лоран! Ты имеешь полное право быть грустным и раздраженным. А если у тебя есть гнев, то кричи… ты даже можешь ударить!
Теперь Лоран начинает вопить во всю мочь и как попало колотить свою подушку.
— Он сильнее меня, этот мерзавец! Но я убью его!.. Я вернусь к себе и буду защищать мою мать!.. Сволочь! Вот тебе! На, получай по роже!…
Воспитательница побуждает его кричать, проявлять свои чувства всем телом и голосом. Через несколько минут он успокаивается, глубоко вздыхает, а затем долго рассказывает о матери, отчиме, бурном прошлом и личных планах по скорейшему обретению автономии.
В этом примере была использована обычная техника усиления ощущений, что ведет к проявлению эмоции. Эта техника позволяет избежать преждевременного обрыва цикла и сопровождать подростка в приступе гнева, исследуя это чувство, а не подавляя его.
Два лица клоуна
«Давиду одиннадцать лет. С двух лет он живет у приемных родителей и продолжает вытворять глупости: он бьет кафельные плитки, прокалывает шины, ворует кур, поджигает колосья в полях и т. д. И он полностью отрицает все свои проступки. Его приводят на консультацию. Он сидит не разжимая рта, с насмешливой улыбкой на губах… И я в тишине рассматриваю его лицо, а затем вслух говорю о его диссимметрии. Левая сторона очень отличается от правой: большая ноздря, на губе какая-то точка… Давид улыбается:
— Да я это знаю… а еще у меня родинка на щеке! Тогда я ему предлагаю нарисовать себя. Он рисует всего себя, воспроизводя на рисунке диссимметрию своего лица, сам удивляясь, заметив, что он перенес ее на все свое тело. Он заявляет:
— А левая сторона не двигается, она некрасивая, она не может ни ходить, ни шевелить рукой… Правая сторона намного живее, она может двигаться, выходить на улицу, играть…
И на самом деле, Давид начинает «жить», только выходя за стены дома. У своих приемных родителей он не смеет пошевелиться — так же, как его левая половинка. Я ему советую снова составить при помощи ножниц, клея, цветных карандашей более гармоничное тело, в котором было бы больше единства… На своем автопортрете он изобразил себя с высунутым языком.
— Он — клоун,— объясняет Давид,— и он показывает мне язык.
И в самом деле, настоящий Давид словно скрыт за маской клоуна, он как будто отрицает реальность, отказываясь признаться в своих глупостях. На последующих сеансах мы будем работать с этим клоуном, а потом с совсем противоположным ему персонажем («грустной старой дамой»), а затем с персонажем, представляющим «не клоуна и не грустного человека». Он нарисует каждую из этих разных своих частей, заставит их говорить, играть… а затем прокомментирует свое собственное повседневное поведение» Van-Damme P. Gestait et psychotherapie de groupe denfant. Paris EPG juin 1985.
Этот отрывок иллюстрирует работу по интеграции противоположных или взаимодополняющих полярностей, которая велась с использованием креативных средств и драматического проигрывания.
Гештальт в Центре материнства (автор — Шанталь Саватье-Маскелье)
Отрывки из дипломной работы на получение сертификата гештальт-практика в Парижской школе Гештальта.
В заключение серии иллюстраций применения Гештальта в специализированной воспитательной работе — рассказ психолога, практикующего в приюте — Центре материнства.
«В течение тех трех лет, что работаю психологом в Центре материнства, я практикую Гештальт, индивидуально и в группах, с женщинами, живущими в этом учреждении. В центре нашли приют около двадцати испытывающих трудности матерей с одним или несколькими детьми. Эти женщины, беременные матери трехлетних детей,— живут здесь в среднем от полугода до года. Большинство из них — выходцы из материально, культурно или социально неблагоприятных семей. Их прошлый опыт — это серия разрывов и расставаний. Появление ребенка, часто непредусмотренное, дает им надежду на новую жизнь. И все-таки, несмотря на свое желание, они часто повторяют со своими детьми то, что делали с ними их матери. Кстати, женщины из Центра материнства эксплицитно не просят о терапевтической помощи: они воспринимают свой приход в этот центр как пребывание в еще одном воспитательном заведении. Можно ли в таком учреждении, как наше, сломать этот замкнутый круг? Как уйти от этого механизма неизбежного повторения разрывов и расставаний? Может ли Гештальт помочь этим матерям найти другой выход? Эта психотелесная терапия — дочь психоанализа и родственница феноменологического и экзистенциального подходов — чрезвычайно адекватна данному этапу жизни женщин-матерей или тех, кто скоро ими станет. Реабилитируя телесный и эмоциональный опыт, Гештальт тем самым значительно расширяет поле деятельности терапевта. И это тем более справедливо, что я обращаюсь к людям, которые плохо или совсем не справляются с вербальным языком, к людям, у которых способность к символизации и воображению ограничена. Даже если во время сеанса ничего не произносится, то все равно что-то происходит, и внимательное наблюдение за телесными проявлениями (позы, мимика, эмоции) дает материал, достаточный для осознавания или для того, чтобы можно было начать работу. Например, Мари-Клер входит в мой кабинет, заявляя: «Мне не хочется говорить». Сказав это, она садится, ставит локти на стол, а руками закрывает глаза и лицо. Достаточно моего замечания: «Тебе еще не хочется ни смотреть на меня, ни видеть, что я смотрю на тебя?», чтобы она ответила: «Мне стыдно», и, после долгого периода замкнутости, сама завязывает долгий глубоко личный разговор, ясно выражая свой актуальный запрос. Гештальт, ставя акцент на то, что происходит здесь и теперь, оказывается чрезвычайно подходящим видом терапии для неорганизованных людей, для тех, кому сложно строить планы, увидеть себя в будущем. Общество требует от этих матерей подготовки к вступлению в профессиональную жизнь, подводит их к необходимости строить планы, строить будущее их детей. Руководящий состав Центра материнства стремится помочь им найти себя, разобраться в своих женских и материнских желаниях. На сеансе Гештальта единственная необходимая вещь — это быть здесь, внимательно прислушиваясь к самому себе, к своим ощущениям, к тому, что происходит внутри себя. Человек не ощущает себя обязанным немедленно касаться тягостных воспоминаний тяжелого детства, которые он изо всех сил старается забыть. Прошлое всплывает постепенно, из возникающей актуальной ситуации. Специфика Гештальт-подхода в том и состоит, что ситуации из прошлого или из будущего проживаются сейчас. Это ведет к ощущению спокойствия и защищенности.
Гештальт развивает в человеке ощущение себя как некоего единства и чувство своей самоценности. Он с уважением относится к тому, как развивался человек, и к его сопротивлениям, что особенно важно для категории лиц со сниженным социальным статусом и маргиналов. Эта терапия способствует проявлению внешне противоречивых элементов: «Я люблю моего ребенка, но когда он начинает меня раздражать, я его бью и при этом боюсь сделать ему больно» или «Я не люблю моих детей, но я не хочу от них уходить». Женщина видит, что ее слушают и принимают… даже если она отвергает своего ребенка. Игра и проживание этих противоречивых чувств посредством разных техник (игра, усиление, монодрама, психодрама, перемена ролей, самовыражение при помощи рисунка, письма…) позволяют глубоко их исследовать и интегрировать. Проведение символического проигрывания во время сеанса иногда позволяет избежать переходов к действию, ведущих к катастрофам в реальной жизни. Моя включенность как терапевта также играет благоприятную роль: я не выказываю себя нейтральной и не отделяюсь от клиента своим знанием, а вступаю в прямые и непосредственные отношения с обратившимся ко мне человеком. Поэтому встреча проходит как возникшее между нами внутреннее взаимодействие. Некоторые из этих женщин уже бывали в разных учреждениях, в том числе и в психиатрических больницах, и они с большим недоверием относятся ко всем, кто работает в психологии и психиатрии. Они опасаются, что их снова будут допрашивать, осуждать, «разбирать». Заглянуть в мой кабинет — для них уже очень важный шаг. Я об этом все время помню и при всякой возможности стараюсь их подбодрить и похвалить. Я вспоминаю о Надин, с которой мы провели немало времени перед зеркалом, стараясь разделить то, что она сама думала о своей внешности, и то, что об этом говорили другие. Потом я решилась сказать ей, что считаю ее красивой. В идеале каждый сеанс образует что-то целостное, то, что ведет к завершению какого-то незакрытого Гештальта; цикл удовлетворения потребности (который Гештальт анализирует в несколько классических этапов) чаще всего завершается. Если же он оказывается прерванным, то работа может быть направлена на то, чтобы посмотреть, как и где он блокируется. Единичная встреча совсем не обязывает к их продолжению. И это придает большую гибкость такой форме терапии: женщина может прийти один раз, решить актуальный вопрос и больше не возвращаться, зная, что в крайнем случае она может прийти снова. Предварительная договоренность о времени встречи не обязательна, хотя она предпочтительна для тех, кто ощущает в этом потребность. Такая гибкость облегчает доступ к краткосрочной психотерапии для тех, кто приходит сюда ненадолго, для маргиналов, которые по-иному не смогли бы сделать этот шаг. На деле я провожу обязательную встречу с каждой вновь поступившей в центр женщиной. Треть из них я больше не увижу. Примерно еще одна треть будет приходить нерегулярно, от раза к разу. Примерно еще одна треть начнет регулярную работу — индивидуально или в группе (иногда — обе одновременно) — из расчета один сеанс в неделю или один сеанс в две недели. Учитывая специфику Центра материнства, особое внимание я уделяю подготовке к рождению ребенка и отношениям мать-дитя. Разрыв между воображаемым ребенком, о котором фантазирует всякая женщина, и реальным ребенком во плоти часто бывает очень заметным: переживается различие между тем ребенком, которого я хотела, и тем, который здесь со мной; или тем, которого я хотела бы в своих мечтах, и тем, который здесь со мной. В качестве иллюстрации я выбрала пример работы в группе. Если я собираю их всех вместе, то обычно предлагаю использовать какой-нибудь прием, облегчающий вступление в работу и самовыражение (вербальные ассоциации, рисунок, сочинительство, образы, ролевые игры, проигрывание разнообразных ситуаций…). Предложенное в тот день упражнение состоит в следующем: вырезать из клейкой цветной бумаги три фигуры; одну для себя, одну для своего ребенка, одну для своей матери, и представить в виде коллажа их положение друг относительно друга: 1-е изображение—до рождения, 2-е изображение — после рождения ребенка. Вот коллаж Жанны:
