УПП

Цитата момента



Воля любого — сказать что-то в наш адрес, наша же воля — принять это или не принять.
Хм. Принять это — или не принять?

Синтон - тренинг центрАссоциация профессионалов развития личности
Университет практической психологии

Книга момента



Как только вам дарят любовь, вы так же, как в ваших фальшивых дружбах, обращаете свободного и любящего в слугу и раба, присвоив себе право обижаться.

Антуан де Сент-Экзюпери. «Цитадель»

Читайте далее >>


Фото момента



http://old.nkozlov.ru/library/fotogalereya/s374/d4328/
Мещера-2009. Коллаж

Александр Бондаренко. Психологическая помощь: теория и практика

Учебное пособие для студентов старших курсов психологических факультетов и отделений университетов

Москва,
© 2001 Независимая фирма «Класс» 2001
Библиотека психологии и психотерапии, вып. 94.
Главный редактор и издатель серии Л.М. Кроль
Научный консультант серии Е.Л. Михайлова

Предисловие к первому изданию

Психологическая помощь — емкое понятие, содержание которого включает в себя многообразие теорий и практик, варьирующихся от специфического применения такого метода социологических обследований, как глубинное интервью, до многообразных техник социально-психологического тренинга, понятий и методов, восходящих к медицинской психотерапии, без которых тонкая живая ткань отношений психолога-консультанта и его клиента может легко разрушиться, а сама психологическая помощь — превратиться то ли в морализаторство, то ли в простое выражение сочувствия. Не вызывает сомнения, что способность сочувствовать и сопереживать — столь же необходимый дар для специалиста в области консультативной психологии, как для музыканта — музыкальный слух. Однако так же несомненно, что одной этой способности недостаточно для решения многочисленных и многообразных проблем, ежедневно возникающих в деятельности психолога-практика в его двух основных ипостасях, оформившихся в последние годы на отечественных просторах: школьный психолог (психолог-наставник) и психолог-консультант. Поэтому свою основную задачу автор видел в том, чтобы показать студенту, специализирующемуся в области психологического консультирования и психологической помощи, весь спектр проблем, методов и требований, предъявляемых к специалисту в данной области. Причем, не ограничиваясь простым описанием процесса, обратиться к разнообразному социально-культурному, историческому контексту возникновения соответствующей профессии, глубоко и всесторонне проанализировать сложившиеся традиции и намечающиеся перспективы деятельности, связанной с психологической помощью личности и сообществу. И уже исходя из обобщенных и дифференцированных тенденций, дать описание конкретных проблем, практик и нормативных требований, каковыми последние представляются на сегодняшний день применительно к личности и деятельности специалиста, профессионально занятого в области психологической помощи.

Предлагаемое учебное пособие предназначается в первую очередь для студентов факультетов психологии университетов и других высших учебных заведений, специализирующихся в области психологической помощи. Но оно может оказаться полезным и широкому кругу других специалистов смежных профессий — врачам-психиатрам, учителям, священникам, да и просто любому интеллигентному человеку, поскольку наиболее полно и стройно представляет всю систему научных знаний, практических требований и умений, охватывающих теорию и практику психологического консультирования. Вместе с тем хорошо известно и другое: теория и практика психологической помощи, в особенности на просторах бывшего Союза, а теперь Содружества, не то что далека от окончательного становления, но, попросту говоря, делает первые шаги как в смысле социальной институционализации, так и в смысле научного и прикладного оформления в самостоятельную область социальной практики и, соответственно, в отдельную профессию.

Поэтому пойти традиционным способом, т.е. просто изложить некоторые «данности», как принято при написании подобных книг, вообще не представлялось возможным. Невозможно ограничиться простой констатацией состояния дел еще и потому, что сама профессия в нашем случае требует от своего представителя прежде всего вполне определенной личной работы: проработки собственных эмоциональных и смысловых проблем, овладения определенной культурой самоанализа и личностной рефлексии, осознания в возможно более полном объеме своих собственных личностных, нравственных, культурных, когнитивных и глубинных («самостных») ценностей, без соотнесения с которыми практика психологической помощи не может быть профессиональной. В самом деле, трудно и даже невозможно представить себе профессионального психолога-консультанта незрелым, не способным интегрировать в себя многообразные ценности мира, обремененным собственными личностными или экзистенциальными конфликтами, навязывающим свою концепцию мира клиенту…

Ясно, что подобная личностная работа не может осуществляться по учебному пособию, даже по самому совершенному, поскольку требует принципиально иного способа обучения, а именно: опыта проживания собственного бытия в непосредственно личностном общении и анализе.

Для того чтобы облегчить эту работу, сделать ее возможной, и предназначается наша книга.

Настоящее учебное пособие написано на основе многочисленных авторских курсов лекций, психологических школ, обобщения собственных исследований, достижений и трудностей в практике оказания психологической помощи, а также с учетом всей доступной как отечественной, так и зарубежной литературы по этому вопросу.

В понимании смысла и специфики психологической помощи автор обязан общению с близкими и далекими коллегами и друзьями, среди которых особый след оставили Карл Роджерс, Карл Витакер, Роберт Янг, А. Е. Алексейчик, Б. С. Братусь, Ф. Е. Василюк, И. В. Дубровина, Ю. Н. Емельянов, А. Ф. Ермошин, А. В. Зинченко, Г. Л. Исурина, А. А. Леонтьев, Э. Лауренайтис, М. Мейгас, О. М. Лобач, В. Ф. Петренко, Т. С. Яценко и многие, многие другие, чей бесценный опыт и сердечную теплоту автор надеется передать своим коллегам и последователям.

Предисловие ко второму изданию

Наука и жизнь… Почти что архетипический образ чудаковатого профессора, отгородившегося в заваленной ретортами и фолиантами лаборатории от живущего своей жизнью мира, все еще бытует в человеческом сознании. Но все мы, люди, имеющие отношение к научным занятиям, хорошо помним: с некоторого времени «мандарины духа натолкнулись на плотность собственного тела». С тех пор как наука утратила свой просветительский статус, а ученый — возможность независимого индивидуального исследования действительности, особой — и профессиональной, и личностной, — его задачей становится самоопределение в отношении к окружающему миру, рефлексия собственной этической, социальной и ценностной позиции. В особенности это относится к профессиональной деятельности и личностному развитию практикующего психолога.

Дело в том, что по своему объективному содержанию деятельность практикующего психолога, психолога-психотерапевта не может не реализовать в некотором смысле проектное, психотехническое, а в перспективе — и социотехническое — отношение к миру. Что бы ни делал психолог-психотерапевт, оказывая психологическую помощь, он в конце концов способствует восстановлению или выстраиванию некой изначально предполагаемой, а возможно, в идеале и полагаемой целостности индивидуального способа бытия, возвращая ему достоинство самоценности. Однако испытание этого достоинства и, так сказать, установление его не мнимой, не иллюзорной, но подлинной значимости означает дальнейшее осуществление себя в мире, т.е. целе- и смыслополагание, реализацию замыслов и проектов как в отношении себя самого, так и в отношении мира, с которым человек находится в сложной и неразрывной связи. Изменяя себя, изменяешь вселенную. Жизнь в семье, в группе, в ситуации, в социуме, в культуре, в эпохе, во времени, в себе самом — все эти измерения человеческого бытия так или иначе включены в теорию и практику психологической помощи.

Работая над вторым изданием этого учебного пособия для студентов, специализирующихся в области практической психологии и психотерапии, я прежде всего попытался углубить именно историко-культурный контекст деятельности отечественного практикующего психолога. Кроме того, я посчитал возможным расширить круг представлений о масштабах и ответственности психолога-психотерапевта, а также отметить нравственные и социальные аспекты этого, смею полагать, вечного вида профессиональной деятельности. Отсюда некоторая проблемность и, возможно, дискуссионность обновленного содержания, цель которого — способствовать развитию экзистенциально углубленной и социально ориентированной профессиональной рефлексии. Текст учебного пособия снабжен ссылками на новые и новейшие источники, содержит описание реальных случаев из консультативной и терапевтической практики автора, а также ряд наблюдений и обобщений, относящихся к общему контексту работы русского психолога.

Александр Бондаренко, март 1999, Киев

Предисловие к третьему изданию

Психологическая помощь как вид практики имеет самое прямое отношение к проблеме смысла. Смысл, как известно, означает таинственное, подчас туманное, по-гречески μυστικος. Не потому ли, что смысл можно выдумать, чем занимаются богословы и философы? Или изобрести, в чем преуспевают идеологи и демагоги? Или создать, что уже по части искусства? И эти, сотворенные, смыслы могут быть хорошими или плохими, высокими или низкими, простыми или изощренными. Такими, чтобы их можно было принять, или такими, чтобы можно было отвергнуть. Эти смыслы можно изучать, потреблять. Ими можно манипулировать. Даже наслаждаться. Можно и зарабатывать на способах их изготовления, обучая ремеслу, которое называется «методология» или «идеология», или «мастерство» — в зависимости от сферы деятельности.

Каким же должно быть отношение психолога-психотерапевта к проблеме смысла? С каких позиций стоит нам подходить к ней? С позиций науки или с позиций искусства? С позиций философско-идеологически-теологических или с позиций естественно-клинических? От чего мы должны отталкиваться в первую очередь — от специфики личности клиента или от нашего собственного мировидения? В эпоху поразительных достижений нейронауки, сочетающей молекулярную биологию, биофизику и нейропсихологию, вопросы эти представляются далеко не риторическим.

Отличие науки от иных форм сознания и практики в том, что только в науке не выдумывают и не изготавливают смыслы. Наука служит способам их открытия. И лишь вследствие этой счастливой особенности человеческого интеллекта — не измышлять, а постигать — открываются смыслы, которые принадлежат природе вещей и потому безотносительны к любым оценкам и отношениям. Они сами выступают онтологическим основанием для выработки тех или иных норм и принципов существования. Открытые ученым явления, закономерности или законы нельзя принять или не принять, оценить как хорошие или плохие. Их можно либо учитывать и сообразовываться с ними, либо игнорировать, воспроизводя в себе неандертальца.

Беда лишь в том, что научные истины порой мало совместимы с ценностью единичной и конечной человеческой жизни. Возможно, в этом и состоит существо противоречия между психологией академический и психологией практической. В тексте третьего издания, исправленном и дополненном, я пытаюсь, как и прежде, совместить науку и гуманизм в синтезе психотехнического действования.

Александр Бондаренко, март 2001 г., г. Киев.

Раздел I. Введение в предмет

Глава 1. смысл и специфика психологической помощи

1. Определение понятия

Понятия, как известно, существуют в двух основных разновидностях: формальной и содержательной. Формальное понятие, т.е. данное в одном из определений, развертываясь в процессе познания и обнаруживая все более и более полную совокупность определений, превращается в содержательное знание, обладающее всей полнотой и целостностью. Именно в этом смысле понятие, согласно Гегелю, «столь же является началом, сколь и результатом» (Гегель, с. 147). И именно поэтому обучение любой дисциплине требует вначале ориентировочной, отвлеченной от всего богатства истинного содержания, формальной и в гносеологическом, и в логическом смысле процедуры введения в предмет.

В самом деле, что представляет собой, хотя бы в самых общих чертах, такое емкое понятие, как «психологическая помощь»? Каковы истоки соответствующей деятельности? Диапазон применения и возможности? Исходные позиции в отношении своего назначения как в жизни личности, так и в обществе в целом? Каковы концепции и методы, лежащие в ее основе? Существуют ли и в чем проявляются, если существуют, отличия от других форм вспомоществования человеку, например, религиозной и медицинской? Каковы требования к профессионалу в этой области? В чем, наконец, причины столь позднего объявления, по сравнению с другими странами, соответствующей дисциплины в постсоветском обществе и каковы перспективы ее развития?

Раскрытие этих и других фундаментальных вопросов, требующих освещения в процессе овладения сложной и тонкой областью прикладной психологии, призванной обеспечить психологическую помощь личности и сообществу, и составляет то самое развертывание исходного содержания, в овладение которым вводят начальные формальные определения.

Итак, какое рабочее определение понятия может быть положено в основу при введении в предметную область психологического вспомоществования?

Чтобы ответить на этот вопрос, рассмотрим некоторые предварительные условия такого определения. Начнем с очевидных допущений. Понятие «психологическая помощь» отражает некоторую реальность, некую психосоциальную практику, полем деятельности которой является совокупность вопросов, затруднений и проблем, относящихся к психической жизни человека. Уже такое, предварительное, хотя и очевидное, допущение требует, в свою очередь, уточнения границ понятий «психика», «психическое». И здесь, думается, небезосновательным критерием может послужить широко распространившееся в последние десятилетия как в отечественной, так и в зарубежной психологии представление о человеке как о трехуровневом единстве: физическом (body), психоэмоциональном (mind) и духовном (spirit). Даже такое схематическое членение понимания человека довольно явственно указывает на сферу приложения усилий, отражаемых словосочетанием «психологическая помощь». Очевидно, что областью деятельности соответствующего специалиста является широкий круг проблем, относящихся именно к срединному звену указанного трехчлена: проблемы, в которых отражаются особенности психической жизни человека как социального существа, равно как и особенности сообщества, в которых отражается психологическая специфика его функционирования. Логично поэтому исходить из такого понимания психологической помощи, которое очевидно вытекает из самого трезвого, пусть многократно критикуемого, но от этого отнюдь не утратившего свое простодушное обаяние понимания, называемого здравым смыслом. Психологическая помощь есть область и способ деятельности, предназначенные для содействия человеку и сообществу в решении разнообразных проблем, порождаемых душевной жизнью человека в социуме. Ясно поэтому, что понимание проблематики психологической помощи связано с пониманием психики как такого пространства (уровня, способа) человеческого бытия, многообразие и многогранность которого и определяет совокупность проблем в деятельности соответствующего специалиста: межличностные отношения, эмоциональные внутриличностные (как глубинные, так и ситуативные) конфликты и переживания; проблемы социализации (выбор профессии, создание семьи, разные формы общественных отправлений), проблемы персонализации (возрастные и экзистенциальные), т.е. весь спектр эмоционально-смысловой жизни человека как общественного существа, наделенного психикой.

Что же является определяющим в содержании психологической помощи? Уже в первом приближении к характеристике объема и содержания данного понятия, в отвлечении от разнообразных позиций, исследований и воззрений в отношении проблемы нетрудно представить главное: содержание психологической помощи заключается в обеспечении эмоциональной, смысловой и экзистенциальной поддержки человеку или сообществу в трудных ситуациях, возникающих в ходе их личностного или социального бытия.

Легко заметить, что в глубинной основе психологической помощи обнаруживается свойственная различным уровням движения (существования) материи способность к самоорганизации, структурированию. Тот же инстинкт помощи существует и у животных. В человеческом же обществе феномен помощи существовал всегда, хотя в качестве социального института возник и оформился только к середине ХХ века, вызвав к жизни появление целого ряда новых профессионалов: социальный работник, психолог-консультант, психолог-психотерапевт. И это — помимо уже традиционных фигур священника, психиатра и психоаналитика. Более подробное разграничение сфер деятельности внутри указанного круга специалистов и вне его требует углубления в историю становления и оформления психологической помощи как особого социального института.

2. Становление психологической помощи как социального института и профессии

Традиции вспомоществования среди людей уходят корнями вглубь тысячелетий. Уже в текстах Священного Писания, начиная со Второзакония, кодекса гражданских и религиозных узаконений, по преданию принадлежащих библейскому пророку Моисею, сказано: «Если же будет у тебя кто-либо нищий из братьев твоих, в одном из жилищ твоих, на земле твоей, которую Господь Бог твой дает тебе, то не ожесточи сердца своего и не сожми руки твоей перед нищим братом твоим, но открой ему руку свою, и дай ему взаймы смотря по его нужде, в чем он нуждается» (Втор., 15: 7). И далее: «Дай ему, (и взаймы дай ему, сколько он просит, и сколько ему нужно), и когда будешь давать, не должно скорбеть сердце твое; ибо за то благословит тебя Господь Бог твой во всех делах твоих, и во всем, что будет делаться руками твоими» (Втор., 15: 10).

Тексты всех книг Нового Завета пронизаны великой идеей милосердия, изгоняющей «нечистый дух» болезней, пороков и заблуждений, несущей животворный свет веры, надежды и любви, просвещающей силу духа истины, Святого Духа человеческой жизни. Недаром К. Юнг писал, что «религии суть системы исцеления психического нездоровья» (Jung С., p. 278), а П. Флоренский употребил понятие «духовная ортопедия», когда в своем капитальном произведении «Столп и утверждение истины» писал о необходимости и предназначении духовной и душевной поддержки.

В появлении же профессий, непосредственно относящихся именно к психологической помощи, на основании данных, имеющихся в современной литературе, можно выделить шесть основных предпосылок и источников:

  • 1. Развитие экспериментальной психологии, начавшееся с создания в

1879 г. первой психологической лаборатории В. Вундта в Лейпциге.

  • 2. Формирование нового, гуманного и научного подхода к людям, страдающим психическими заболеваниями (от Ф. Пинеля, в
1793 г. снявшего цепи с пациентов психиатрической лечебницы, до Ж. Шарко и П. Жане, описавших такое психическое расстройство, как «истерия», с обоснованием в последующем катарсически-гипнотического метода его излечения Дж. Брейером и З. Фрейдом и — параллельно с открытием в 1905 г. бледной спирохеты, непосредственно доказавшим материальную обусловленность поражения психических функций, — до возникновения психоанализа как предтечи всей современной научной психотерапии).
  • 3. Развитие психологического тестирования и движения за умственную гигиену (это направление связано с деятельностью Ф. Гальтона и Ф. Бине, создавшего первые тесты IQ, Л. Термена, Э. Торндайка и К. Бирса, организовавшего в начале столетия в США Общество умственной гигиены).
  • 4. Возникновение в Бостоне в первом десятилетии ХХ века (благодаря Ф. Парсону) консультирования, связанного с выбором профессии и предназначавшегося для помощи человеку в выборе подходящей работы во имя «полезной и счастливой жизни» (Belkin G., p. 17).
  • 5. Возникновение и утверждение в 1940-х годах в США «недирективной психотерапии» К. Роджерса, который ввел в психотерапию философию экзистенциализма, отказался от термина «пациент» в пользу термина «клиент» и, по существу, закрепил в общественном сознании представление о психологической помощи, каковым оно и является в настоящее время, вобрав в себя как собственно консультирование, так и психотерапию.
  • 6. Наконец, восходящий к американским традициям протестантизма, возникший в годы, предшествовавшие Второй мировой войне, институт религиозного попечительства (counselors) и социальных работников. Являясь выпускниками совмещенных факультетов философии и теологии, а также факультетов социологии, эти специалисты были призваны оказывать непосредственно наставническую и практическую помощь лицам, попавшим в трудную эмоциональную или житейскую ситуацию.

Таким образом, к 50-м годам ХХ века многообразные течения в психологической, психиатрической, психотерапевтической, социальной и религиозной практике привели к оформлению специфической области человеческой деятельности, получившей название «counseling» (консультирование, наставничество, психологическое вспомоществование).

Очевидным является также определенный социально-экономический контекст эпохи, на протяжении которой возникли основные источники, составившие в своей совокупности новую общественную практику и новый социальный институт. Начиная с конца XIX столетия и вплоть до 20-х годов ХХ века почти все из указанных выше течений возникли в результате промышленной революции: индустриализации, появления новых транспортных средств и новых профессий, повышения уровня напряженности в социальных отношениях и массовой безработицы, связанной с переселением больших масс людей в города. Кроме этого, огромную роль сыграли и такие обстоятельства, как завершение эпохи классической рациональности в научном познании, возникновение на руинах европейского нигилизма экзистенциализма как постхристианского мировоззрения, связанного с осмыслением глобальной по своим последствиям идеи исчезновения Бога (слова Ницше: «Бог умер»). Это привело к осознанию необходимости существования в мире на основе нового принципа — личной ответственности и личного выбора. Наконец, своеобразная реакция на последнее обстоятельство в американском протестантизме в виде секуляризации религиозного попечительства и превращения его фактически в психологическое вспомоществование, хотя и на основании христианской этики, в сочетании с конкретной практикой социальной помощи. Все это составило тот фундамент, ту социально-культурную матрицу, в рамках которой психологическая помощь личности и сообществу получила развитие как особый социальный и профессиональный институт. Следует особо подчеркнуть бросающуюся в глаза параллель между развитием социума и развитием соответствующих духовно-практических способов деятельности. Так, эллинистический период античности (эпоха войн, переворотов, бедствий — одновременно и эпоха высочайшего взлета человеческой мысли) привел к возникновению целого ряда направлений в философии, выполняющих психотерапевтическую миссию, обучающих людей искусству жизни: эпикурейство, стоицизм, скептицизм, софизм (см.: Ярошевский М. Г., с. 83). Эпоха крушения Римской империи породила христианство, психотерапевтическая направленность ранних форм и текстов которого совершенно очевидна. Распад империй в ХХ веке, освобождение человеческого «Я» от любых форм закрепощения, признание человека свободным и обладающим неотъемлемыми правами от рождения («Декларация прав человека», принятая ООН в 1949 г.) создала, в конечном итоге, новые общественные средства и способы личностного самопостижения, открыла целый спектр дисциплин, объединенных термином «психологическая помощь».

В послевоенные годы, прежде всего в США, в университетах и других учебных заведениях (семинариях, колледжах) появились специальные факультеты: семейной психотерапии, философии и теологии, психологии и социологии (с отделениями психологического консультирования и социальной работы), выпускники которых получали диплом и соответствующее право на оказание психологической и практической помощи человеку — как в общине, так и в различных культурных и образовательных центрах. Их деятельность была связана именно с социально-психологическими и личностными проблемами граждан как членов общества и с превентивными мерами, направленными на предотвращение социальных отклонений. Наряду с указанными специалистами, к 60-м годам ХХ века стандартизировались и основные разновидности профессионалов, работающих в области медицинской психотерапии.

Это, во-первых, традиционная фигура психиатра. Во-вторых — психоаналитик, который, как правило, должен быть психиатром с ученой степенью доктора медицины (М. D.) и человеком, умеющим к тому же получить дополнительное образование в области психоанализа. В-третьих — клинический (медицинский) психолог с ученой степенью доктора философии (Ph. D.) или психологии (Psy. D.). В четвертых — социальный работник (с ученой степенью магистра), отвечающий за амбулаторное и непосредственно по месту жительства курирование пациентов (Hilgard E. et. al., p. 497).

Таким образом, становится понятным, что институционализация психологической помощи вызвала к жизни, наряду с параллельным развитием традиционного медицинского и религиозного (церковного) вспомоществования, два принципиально новых вида услуг и профессий (социальная помощь-содействие и психологическая помощь-консультирование) и трансформировала традиционное пасторское попечительство в новую форму религиозного наставничества — духовное вспомоществование на основе Нового Завета, но вне Церкви.

Общей тенденцией в развитии данного института является, как явственно видно, его прямая нацеленность на социально-психологические и личностные формы проживания жизни индивида в социуме. Методы же и формы работы соответствующих специалистов были позаимствованы из смежных областей: социологии (массовые опросы, глубинное интервью), психиатрии (практически весь, в том числе и с элементами гипноза, богатейший арсенал психотерапевтических техник) и религии (пасторское наставление).

3. Основная проблематика и особенности развития психологической помощи в современном мире

Анализ многочисленной, практически необозримой литературы по проблематике «counseling» показывает, что нет буквально ни одной области человеческой (личной и общественной) жизни, в которой человек оставался бы без психологической помощи.

Самый общий контент-анализ доступных нам источников, а также впечатления от совместной работы с американскими и европейскими коллегами позволяют выделить следующие главные области применения науки и искусства психологической помощи.

  • 1. Психическое (и духовное) развитие ребенка. Специальными проблемами здесь становятся: психологическая помощь ребенку в преодолении эдипова комплекса; удовлетворение эмоциональных запросов в обретении личностной идентичности в процессах культурного, этнического и этического самоопределения; психологическая помощь в избегании эмоциональных травм при осознании неизбежности смерти либо в случае действительной потери родителей и близких родственников; содействие в выработке устойчивых ценностных и моральных норм, особенно в критический период развития, и другое.
  • 2. Экзистенциальные и личностные проблемы подростка. Главное направление работы в данной области — помощь в преодолении кризиса психологического отделения от родителей и идентификация подростка с другими значимыми лицами. По существу, психолог-консультант и психотерапевт сталкиваются здесь со всем возможным спектром проблем подросткового возраста — чувством неполноценности, осознанием ограниченных возможностей родителей, сексуальными проблемами, борьбой за личный и социальный статус, процессами трансформации инфантильного религиозного сознания и т.п.
  • 3. Брак и семья. Институт супружества остается одной из наиболее насыщенных сфер деятельности психологов-консультантов и семейных психотерапевтов. Супружеские и родительские конфликты, семейные кризисы, отношения в семье — привычные проблемы в этой области. Уже ставшие привычными 50% разводов с небольшими вариациями в первых браках в дополнение к традиционным проблемам добрачного консультирования, обычной семейной и супружеской психотерапии в последние десятилетия выдвигают на одно из важных мест проблематику психологической помощи разведенным, незамужним и неженатым, равно как и консультирование и психологическую поддержку при заключении повторных браков. Причем в США, например, к этому прибавляются проблемы при заключении брака между лицами разных конфессий.
  • 4. Проблематика психического и личностного здоровья. Традиционная превентивная и текущая помощь при психических и соматических заболеваниях, при душевных и духовных страданиях, связанных с расстройствами настроения, алкоголизмом, наркоманией, житейскими стрессами, конфликтами, пограничными состояниями и т.п.
  • 5. Отдельной и глубоко разработанной областью психологического вспомоществования является такая важная и почти совершенно отсутствующая у нас сфера деятельности, как психологическая помощь умирающему и психотерапия горя. В американской психотерапии только последних лет можно насчитать более 700 работ, освещающих эту, одну из сложнейших, проблем психологической помощи.
  • 6. Проблемы пожилого возраста. Выработка адекватного ему миросозерцания, удовлетворение эмоциональных запросов пожилых людей, отклик на возникающие религиозные проблемы, регулярный патронаж и помощь в организации соответствующего стиля и способа жизни — все это обычный круг забот психологического попечения на Западе.
  • 7. Места заключения, больницы, казармы, студенческие городки — давно уже освоенные области работы, где проблемы личности, общения, психического состояния, а также духовности представляют собой настолько же привычные, насколько и требующие постоянного усилия проблемы.
  • 8. Психологическая помощь и поддержка в кризисных ситуациях: внезапная смерть, попытка суицида, изнасилование, измена, потеря любви, работы и т.п.
  • 9. Школьное консультирование, охватывающее проблемы отношений учителя и учащихся, учащихся между собой, вопросы отношений с родителями, проблемы школьной успеваемости, развитие способностей, отклонения в поведении и т.п.
  • 10. Профессиональное консультирование, включающее в себя как общую ориентировку в выборе той или иной профессии, так и частные вопросы: как составить «резюме», как и где получить вторую профессию, где найти работу по своим возможностям и т.п.
  • 11. Психологическая помощь, относящаяся к кросскультурной проблематике: барьеры в адаптации, преодоление этнических предрассудков и стереотипов у эмигрантов, наконец, самостоятельная проблема подготовки консультантов для работы с этническими меньшинствами, исключающая опасность отношения профессионала к клиенту не как к личности, а как к представителю этноса или расы.
  • 12. Управленческое консультирование (консультирование в организациях). Возникший в 1970-е годы, к настоящему времени данный вид социально-психологической помощи обладает широким спектром возможностей, включающих помощь в принятии управленческих решений, тренинг коммуникативных навыков, отслеживание и разрешение конфликтов, работа с персоналом и т.п.

При этом нельзя не отметить любопытное обстоятельство, касающееся развития психологической помощи в тех или иных странах в зависимости от уровня экономического развития и качества жизни. Так, в развитых странах Европы и Америки, где после Второй мировой войны материальные проблемы существования в целом были разрешены, широкое распространение получила так называемая гуманистическая парадигма, в пределах которой отстаивались и служили рабочим материалом в практике психологической помощи экзистенциальные ценности и понятия: встреча, выбор, подлинность, самореализация, бытие. А основной акцент приходился и приходится на уникальность, ценность и безусловную значимость личности, личностного бытия, что, собственно говоря, и находится в центре проблематики психологической помощи.

В странах же третьего мира и бывшего «социалистического лагеря» упор делался не столько на личность, сколько на социальные и социально-психологические аспекты бытия, так как ученые ясно осознавали пагубное воздействие патологического общества на человека, в котором обычная позиция личности — это позиция жертвы (см.: Бондаренко А. Ф., с. 33—34).

Показательным в этом смысле является направление, созданное в 1960-е годы в Бразилии психоаналитиком Норберто Кеппе, работавшим вначале в Вене вместе с В. Франклом, названное им «интегральным психоанализом». Отличительная черта этого направления — упор на исследование патологии общества развивающихся стран, порождающего специфические личностные проблемы. Отсюда такие названия работ, как «Социопатология», «Патология власти», «Освобождение через осознание» и их просветительский пафос.

В этих работах — как «у них», так и «у нас» — понятие «психологическая помощь» усиливается до смысловой нагрузки понятия «психотерапия», и речь идет уже не об отдельной личности или семье, а о целых социальных группах, предприятиях, общинах, без психотерапии которых, — в перспективе и в сущности — невозможно вести речь о психологической помощи личности, которая иначе будет ничем иным, как паллиативом.

4. Составляющие процесса, основные задачи и формы работы

Ситуация общения клиента с психологом-консультантом включает составляющие: 1) личность клиента и его переживания; 2) личность психолога-консультанта (наставника) в единстве его самостных и функциональных образований; 3) взаимоотношения между клиентом и психологом.

Разумеется, саму эту ситуацию создают вполне определенные внешние жизненные и даже житейские обстоятельства. Поэтому то, чем создается ситуация обращения за психологической помощью, и то, как эта ситуация структурируется профессионалом, психологом-консультантом, — суть вещи различные.

Сопоставим, например, ситуацию обращения клиента к представителю любой другой профессии системы «человек-человек»: юристу, учителю, врачу, священнику, руководителю, даже официанту. Обращаясь ко всем без исключения представителям иных коммуникативных профессий, потребитель: а) знает, чего хочет; б) осведомлен в той или иной мере о нормах взаимоотношений с представителем данной профессии; в) достаточно хорошо понимает меру ответственности и ограничений — свою и профессионала, к которому обращается. Скажем, пациент понимает и заранее принимает возможность, что результат лечения не зависит исключительно от квалификации врача и его рекомендаций даже при наличии самых необходимых медикаментов.

В области психологической помощи существуют вполне определенные трудности, связанные как со спецификой профессии, так и с неопределенностью статуса и прерогатив психолога-консультанта в постсоветском обществе.

Первая из трудностей состоит в том, что психолог-консультант работает не с ситуацией и не с ее трансформацией, а с переживаниями, с системой ценностей, отношений и состояний человека. Во-вторых, прояснение подлинных мотивов или жизненных смыслов человека в процессе получения соответствующей психологической помощи может вообще сделать излишней саму жизненную ситуацию, коль скоро она является производной от психологических проблем клиента. В-третьих, если в остальных профессиях межличностные отношения играют важную, порой даже определяющую роль, а иногда не играют никакой роли, не говоря уже о личностных достоинствах специалиста (например, официанта), то в рассматриваемой нами ситуации именно характер, динамика, своеобразие межличностных отношений, личностные качества психолога-консультанта, предъявляемые и не предъявляемые клиенту, но улавливаемые последним, играют определяющую роль в динамике процесса и, в конечном итоге, в действенности психологической помощи. Уже первая встреча, первая беседа психолога с обратившимся к нему за помощью человеком подчас оказывается решающей и в том, и в другом смысле. Не случайно одним из важнейших ориентировочных критериев для выбора психолога или психотерапевта является следующий: «Почувствовали ли вы облегчение после первой беседы?» (см.: Quinett P., p. 191). И не случайно поэтому в одном из известнейших американских учебников по психологическому консультированию говорится: «Если бы психологическая помощь сводилась только к приемам, необходимость в самих консультантах была бы ничтожной» (Belkin G., p. 133), а такой всемирно известный авторитет, как Карл Роджерс, в своей книге «О том, как становятся личностью» поместил целый ряд вопросов, освещающих именно человеческое, личностное «измерение» в практике психологической помощи.

Назовем некоторые из них: «Могу ли я быть личностью, которая воспринимается как заслуживающая доверие?»; «Могу ли я быть достаточно выразительным?»; «Могу ли я позволить себе испытывать положительные чувства к другому?»; «Способен ли я быть достаточно сильной личностью, чтобы отделить себя от другого?»; «Достаточно ли я внутренне защищен, чтобы позволить себе это разъединение?»; «Могу ли я позволить себе полностью войти в мир чувств и смыслов другого и увидеть их так, как видит он;?», «Способен ли я принять его таким, какой он есть?» (Rogers C., p. 50—54).

Насколько непростыми оказываются эти вопросы, может свидетельствовать ответ на них, развернутый в процессе нашей собственной исследовательской работы и отражающий структуру процесса принятия человека человеком (см.: Бондаренко А. Ф. с. 105).

Структура процесса принятия человека человеком

Притяжение

Отталкивание

опознание-аттракция

опознание-дистракция

идентификация

дифференциация

потребность принадлежности

потребность независимости

приближение (выделение из общего ряда)

дистанцирование (помещение в общий ряд)

доверие

недоверие

инициация (принятие)

отвержение (исключение)

Очевидно, что нарушение процесса на любом из уровней, в любом из звеньев, делает невозможным полноценное принятие.

Каковы же в самом общем виде задачи психологической помощи?

В ответах на подобные вопросы принято обращаться к толковому словарю и выписывать все определения искомого слова. И действительно, толковый словарь Даля или Ожегова, не говоря уже о словаре древнегреческого языка, в котором среди значений слова терапэйа определение «лечение» находится только на шестом месте после таких понятий, как «служение», «забота», «попечение», — прекрасное средство для уточнения этимологии и значения слова. Но, как известно, понятийное значение отличается от словесного. Поэтому в нашем ориентировочном ответе на поставленный вопрос мы будем исходить не из словарных, а из практических значений, составляющих объем и содержание понятия «психологическая помощь».

Начнем с того, что эти задачи в принципе не сводимы к какому-либо одному понятийному ряду по многим причинам.

Прежде всего, по причине различной трактовки психологической помощи в той или иной психотехнической концепции (парадигме). Далее, по причине различных, в зависимости от концепций, трактовок самих понятий «человек» и «личность» в их философских, общенаучных и собственно психологических аспектах. Наконец, потому, что разнообразие проблематики, с которой приходится иметь дело психологу-консультанту, просто не позволяет обобщить, скажем, задачи психологической помощи подростку (в его конкретной житейской ситуации), супружеской паре в предразводном состоянии или руководителю предприятия при решении социально-психологического конфликта.

Нам представляется поэтому разумным в предварительном, ориентировочном определении задач психологического вспомоществования выделить несколько предметных перспектив, доминант, которые создают эффект панорамного видения такого сложного психосоциального пространства, каким является консультативная практика.

Первой из таких предметных перспектив, на наш взгляд, несомненно становится личность. В конкретной социальной, событийной, межличностной или онтогенетической ситуации человек, обратившийся за помощью, заранее не только предполагает, но как бы и предписывает психологу-консультанту или другому специалисту в данной профессиональной позиции учесть весь спектр личностной проблематики, один или несколько вопросов которой ему придется помогать решать. Это могут быть задачи: самоопределения (идентичности), выбора (принятия решения), самосознавания (личностной рефлексии); совладания с критической (кризисной) ситуацией и т.п.; задачи, относящиеся к развитию субъектности, к развитию функциональных и экзистенциальных (инструментальных и «самостных») начал личностного «Я». Едва ли не самым существенным моментом здесь является то, что цели и задачи зачастую определяются самим клиентом.

Следующей несомненной доминантой выступает непосредственно сам процесс оказания психологической помощи, где самостоятельными задачами, задачами, обеспечивающими вспомоществовательный потенциал процесса, являются: установление отношений доверия и принятия; обеспечение надлежащей динамики рабочих отношений, ведущей к осознанию и возможному разрешению психологических проблем клиента; проработка или, наоборот, снятие психологических защит; определение и использование степени воздействия на клиента (от минимальной, ограничивающейся простой эмпатией, до максимальной, как в конфронтации или в технике НЛП). Самостоятельными задачами становятся определение форм и техник ведения начального интервью, сроков совместной работы и способов завершения психологической помощи.

Третья группа задач относится к психологической помощи сообществу — коллективу предприятия, школы, общины и т.п. Основные и возможные задачи: адекватная ориентировка в ситуации, идентификация и локализация (при необходимости) конфликта; снятие социально-психологической напряженности, помощь в ценностно-смысловой переориентации группы; повышение (при необходимости) сплоченности и помощь в определении лидера.

Совершенно особые задачи, стоящие перед профессионалом, — это задачи, которые касаются уже не непосредственно процесса психологической помощи, но, собственно говоря, определяющие его целесообразность и действенность: задачи, относящиеся к его (профессионала) собственному личностному развитию и благополучию, к его профессиональному мастерству. Нет, наверное, необходимости подчеркивать, что недостаточная проработанность личностных проблем (фрустрированных или нереалистичных потребностей, фантазий, страхов, конфликтов, защит, ценностных смыслов, самооценок, мотивов и т.п.) и недостаточная профессиональная (техническая и теоретическая) подготовка легко могут вместо психологической помощи травмировать как клиента, так и консультанта и добавить к неразрешенным проблемам психогенные расстройства.

В зависимости от специфики конкретной ситуации психологической помощи применяются две основные формы работы — индивидуальная и групповая. Индивидуальная работа проводится в тех случаях, когда по личностным, социальным или общественным причинам (специфика проблемы, например, измена, горе; статус клиента; чрезмерная застенчивость и др.) групповая форма психологической помощи не представляется возможной. Можно сказать, что индивидуальная форма работы предпочтительна во всех случаях, когда характер проблематики требует не столько развивающей и обучающей направленности, сколько утешения и изживания, сближая психологическую помощь с психотерапевтическим воздействием. В отечественной традиции подобную практику все чаще именуют «внемедицинской психотерапией».

Когда же акцент делается на развитие, обучение или же момент групповой, социальной поддержки, как, например, в течении «анонимные алкоголики» или «движении за актуализацию человеческого потенциала» (Human Potential Movement) в 1970-е годы в США, несомненное преимущество находится на стороне групповой работы. Возможность разноплановой обратной связи, групповая динамика, сам факт совместного проживания эмоционально насыщенных событий в группе — важнейший источник и фактор психологической поддержки и личностного развития.

Вопросы для самоконтроля

  • 1. Дайте рабочее определение понятию «психологическая помощь».
  • 2. Какие социальные, философские и научные события привели к возникновению психологической помощи как института и профессии?
  • 3. Назовите основную проблематику, предполагающую оказание психологической помощи.
  • 4. Сформулируйте основные различия в разработке проблематики психологической помощи в развитых странах и странах «третьего мира».
  • 5. Чем объясняется специфика ситуации обращения за психологической помощью?
  • 6. Определите этапные моменты в процессе принятия человека человеком.
  • 7. Каковы в общем виде задачи оказания психологической помощи?
  • 8. Укажите основания для предпочтения индивидуальной или групповой формы работы.

Список использованной литератры (в порядке цитирования)

Гегель. Философские произведения. Учение о понятии и философская энциклопедия // Работы разных лет. — М.: Мысль, 1973, т. 2. — 630 с.

Jung C. G. Modern Man in Search of a Soul. — N. Y.: Harcourt, Brace & Co., 1933. — 282 p.

Belkin G. S. Introduction to Counseling. — Dubuque, Iowa: Wm. C. Brown Publishers, 1988. — 630 p.

Ярошевский М. Г. История психологии, М.: Мысль, 1985. — 575 с.

HilgardE. R. et. al. Introduction to Psychology. — N. Y.: Harcourt Brace Jovanivich Inc, 1975. — 658 p.

Бондаренко А. Ф. Социальная психотерапия личности (психосемантический подход). — К.: КГПИИЯ, 1991. — 189 с.

Quinnett P. The Key to Successful Therapy // Psychology. The Annual Edition Series, 20-th Ed., Dushkin Publishing Group, Inc., 1990. — p. 190—193.

Rogers C. R. On Becoming a Person. A Therapist's View on Psychology. — Boston: Houghton Mifflin, 1961. — 420 p.

Глава 2. Психологическая помощь: практические аспекты

1. Квалификация, функции и этика специалиста

Один из основных вопросов, возникших в самом начале внедрения в практику институциональной психологической помощи, — вопрос о том, кто профессионально может выполнять эти обязанности.

В условиях тоталитарного правления, когда функции всеобщего благодетеля и гаранта возлагались на политическую систему, ядром которой являлась коммунистическая партия, а институтом реализации могущества — государство, никакой нужды, никакой необходимости в существовании иной психологической помощи, нежели исходящей от самого государства и его «политического ядра», попросту говоря, не было. Политика государственного патернализма предусматривала стройную иерархическую систему идеологического и политического патронажа граждан, осуществлявшуюся посредством корпуса парторгов, комиссаров, секретарей комсомола и пионервожатых. Любой член общества с младшего школьного возраста включался в беспрерывный конвейер государственного патронажа, который не только культивировал авторитет и само собой разумеющуюся целесообразность комитета комсомола, политорганов в армии, партийного комитета (вспомним хотя бы многочисленные обращения в эти инстанции жен по поводу супружеской неверности, пьянства и т.п.), но и напрямую запрещал негосударственную психологическую помощь (например, от лица Церкви, религиозной общины и т.п.). Миф о человечном парторге, о душевном секретаре райкома, который, вопреки черствому бюрократу из райисполкома, непременно удовлетворит просьбу пенсионера о выделении дров, миф о том, что «там всегда помогут», являлся не просто идеологической выдумкой. Это был реальный миф, структурировавший и овеществлявший в каком-то смысле и психологическую помощь. Реальность мифа обеспечивалась реальной системой власти, т.е. распоряжением ресурсами, проведением определенной политики и т.п. С середины семидесятых годов XX века, очевидно, под влиянием чрезвычайно мощного в США и на Западе движения «counseling», в Советском Союзе была инициирована долговременная кампания «наставничества». «Наставнику» — кстати, один из вариантов перевода термина counselor, — как правило, авторитетному в данном учебном или производственном коллективе человеку, вменялось психологическое шефство над подчиненными: опека, присмотр в неблагоприятных жизненных обстоятельствах, оказание помощи советом и делом. Впрочем, наставничество относилось, в основном, к молодежи или к тем, кто не внушал доверия в смысле достаточной социализации (лица после заключения, ЛТП). В тех же случаях, когда американская гражданка обращалась к пастору, наставнику (raunselor) в общине или же к консультирующему психологу Counseling psychologist) — неприятности в семье, проблемы в отношениях с руководителями, внезапное семейное несчастье, — советские женщины приходили с надеждой в партком и получали необходимую моральную и социальную поддержку. Другое дело, какой в сущности и насколько психологичной была эта помощь. В основном, она состояла в оказании социальной и эмоциональной поддержки, подкреплении идеологических ориентаций. Ни о какой личностной проработке проблем речи быть не могло.

С крушением коммунистической системы правления канули в прошлое парткомы и парторги, наставники и замполиты, но остались человеческие проблемы. И теперь как никогда наше общество нуждается, во-первых, в квалифицированных специалистах, а во-вторых, в принципиально другой системе регуляции общественных связей для оказания полноценной психологической и социальной помощи каждому человеку в ситуации, в которой без такой помощи со стороны общества личность может разрушиться, патологизироваться, а то и просто погибнуть.

Не касаясь в целом проблемы принципиально иного построения общественной жизни, основу которого, несомненно, должны составить принципы самоорганизации социума (советы, общины, ассоциации — микрорайона, предприятия, социальных групп и т.п.), сосредоточимся на прояснении главного и весьма важного вопроса: кто и каким образом может обеспечить оказание именно психологической помощи в нашем реальном, нынешнем обществе?

Естественно, прежде всего наш взор обращается к фигуре учителя, психолога и психиатра. Даже если добавить к ним работников службы занятости и профконсультаций и так называемых народных целителей («экстрасенсов», «магов», «астрологов» и т.п.), все равно этот обширный список нельзя сопоставить с принципиально иной профессиональной и культурной традицией стран Запада, прежде всего — англоязычного мира и США. И дело здесь не столько даже в отличии содержания образования, хотя и это немаловажно, сколько в степени дифференциации полей деятельности и в социокультурных традициях.

В самом деле, исключим фигуру врача-психиатра из перечня специалистов, имеющих квалификацию и право заниматься оказанием психологической помощи, скажем, в англоязычных странах. Исключим даже одиозные фигуры астрологов, магов и прочих шарлатанов, использующих внушаемость истероидов, эффект плацебо и так называемое самоподкрепляющееся пророчество. И в этом случае перечень специалистов остается внушительным.

Психолог — непременно с высшим образованием и ученой степенью, регулярно и успешно сдающий авторитетный экзамен для получения лицензии в одной из следующих областей: социальная психология, психодиагностика, клиническая психология и собственно консультирование. По существу, речь в данном случае идет о четырех специалистах, с указанием их точной специализации, квалификации и возможности объединения своих усилий как в частной практике, так и при работе в корпоративной, академической или государственной психологической службах.

При этом клинический психолог соотносится в общем направлении работы с нашим медицинским психологом, но с одной оговоркой: этот профессионал должен пройти специальную подготовку в области оказания помощи людям в решении их психологических проблем.

Консультирующий психолог — специализируется, как правило, в области проблем, относящихся к социальным ролям и позициям: проблемы семьи и брака (квалификация «семейный терапевт»); проблемы работы и занятости («консультант службы занятости»), школьные проблемы («школьный психолог») и т.п.

Консультант (counselor) — как правило, не психолог, однако это специалист, прошедший необходимую подготовку по психологическому вспомоществованию. Работает в области проблем социальной адаптации. Место работы, как правило, — средняя школа, общинные центры, центры общественного попечительства.

Религиозный наставник или пастор — традиционная фигура протестантского мира. Место деятельности — община, учебные и культурные центры. Особое место, как указывалось ранее, в процессе оказания психологической помощи отводится фигурам психиатра, психоаналитика, медицинского психотерапевта и психиатрического социального работника, которые могут работать как в лечебных учреждениях (государственных или частных), так и заниматься приватной практикой. При этом различия в психотерапевтической (медицинской) и психологической помощи и психотерапии (внемедицинской) можно обобщить следующим образом (см. табл. 1)*.

___________________

*При составлении таблицы в основу критериев положены концептуальные построения и эмпирические данные следующих авторов: Б. С. Братуся, А. Ф. Бондаренко, Ф. Е. Василюка, Б. Д. Карвасарского, Г. С. Белкина, Ю. М. Емельянова, Л. А. Петровской и др.

Как явствует из предложенной нами обобщенной схемы, отражающей соотношения в содержании, способах и объемах деятельности смежных областей науки и практики, психологическая помощь и психотерапия представляют фактически взаимопроницаемый континуум проблематики, методов и самого содержания деятельности, в котором разные полюса психологического вмешательства определяются спецификой проблематики, интенсивностью вовлеченности и особенностями решаемых задач.

Следует особо подчеркнуть, что все указанные специалисты в обязательном порядке проходят регулярное лицензирование и являются членами одной из профессиональных ассоциаций, принадлежность к которой служит своеобразным гарантом качества работы и одновременно — гарантом защиты прав как консультанта, так и его клиента.

Таблица 1. Соотношение уровней и форм терапевтической помощи личности и сообществу

Уровень психологической помощи

Психологическое консультирование

Внемедицинская психотерапия (личностная и социальная)

Медицинская психотерапия

Проблематика

Личностное благополучие

Личностное и социальное здоровье

Психическое и соматическое здоровье

Объект и предмет деятельности

Экзистенциальные ценности и их преломления в жизненных ситуациях

Личность и сообщество в проживании критических ситуаций

Организм и психика в конкретных заболеваниях

Содержание деятельности

Эмоциональная поддержка, ценностно-смысловая ориентировка, проработка жизненных стратегий

Объективация и рефлексия ситуации, структурировавание совладающих процессов и создание условий для изживания психосоциальных травм и конфликтов

Лечение основного и сопутствующего заболевания, устранение симптомов и причин страдания

Методы и психологические парадигмы помощи

Консультативная беседа, группы встреч, СПТ, когнитивная и гуманистическая психология

Психотерапевтическая беседа, группы встреч, СПТ, группы интенсивной психотерапии, аутотренинг, гуманистическая, глубинная и трансперсональная психотерапия

Психотерапевтический сеанс, косвенное и прямое внушение (гипноз), аутотренинг, групповая психотерапия, поведенческая глубинная психотерапия

Цели и результаты

Углубление самопонимания, прояснение ситуации, изменение социальной или экзистенциальной позиции, выработка новых психосоциальных умений

Эмоциональное отреагирование (снятие стресса, выработка новых жизненных смыслов, изживание эмоциональной травмы, разрешение конфликтов, преодоление кризисов

Улучшение состояния, выздоровление

Что касается организации психологической помощи в странах Содружества, в частности, на Украине, следует отметить, что в последние годы преимущественное развитие получили четыре области психологического консультирования: в рамках школьной психологической службы и службы вуза (психолог в учреждениях народного образования), в рамках профконсультации (психолог центра профконсультации), в рамках психологической службы предприятий (социальный психолог) и психолог семейной консультации. Традиционным местом работы отечественного психолога-консультанта являются: психологическая служба школы, вуза и предприятия, семейная консультация и должность медицинского психолога в учреждениях Минздрава. К настоящему времени открыты новые специальности в вузах, предусматривающие подготовку консультирующих психологов, созданы годичные факультеты переподготовки учителей для работы школьными психологами, имеется весомый опыт работы школьных психологов в Москве, Минске, Киеве, Петербурге, странах Балтии.

Немаловажную роль в развитии института психологической помощи, несомненно, играет экономическое состояние общества. Ясно, что общество, в котором подавляющее большинство населения не в состоянии удовлетворить свои первичные нужды, лишает людей возможности осознать свои психологические потребности и проблемы. Причем в равной степени это относится к личности самого психолога. Человек, который сам озабочен проблемами пропитания и просто не может думать о благе клиента, не способен оказать психологическую помощь, не обеспечив мало-мальски приемлемого благополучия для себя и своей семьи.

Так мы подошли к вопросу о профессиональной этике консультирующего психолога. Анализ литературы, обобщение собственного опыта консультативной работы, опыта коллег, обобщение итогов дискуссий в отечественной периодике последних лет по вопросам этики профессионального поведения консультирующего психолога позволяет сформулировать ряд этических стандартов, следование которым является непременной обязанностью профессионала (см.: Братусь Б. С., Бондаренко А. Ф., Woody G. D., Этические стандарты…; Правовое регулирование…).

Прежде всего отметим, что психология как профессия подчиняется этическим нормам, общим для любой профессии, относящейся непосредственно к человеку: уважение личности, человеческих прав и свобод, достоинства, надлежащая профессиональная компетенция, совестливость, доброжелательность и безусловная установка на благо клиента.

Помимо общих этических требований в ряде стран выработаны этические стандарты и нормативы, специфичные для практикующих и консультирующих психологов. Одно из первых мест в них принадлежит принципу конфиденциальности, т.е. сохранения личной тайны клиента. Этот принцип заключается не только в неразглашении сведений из личной жизни клиентов, но и в разъяснении клиенту исходных позиций психолога во избежание утаивания информации, затрагивающей, к примеру, уголовное право (см.: Бондаренко А. Ф., 1993, с. 67). Специфическим этическим нормативом является требование избегать физического контакта с клиентом (кроме предусмотренных технических или процедурных манипуляций), ограничиваясь принятыми в обществе выражениями приветствия (рукопожатие, поклон и т.п.). Экспрессивное проявление со стороны клиента, выходящее за рамки принятого этикета, требует специального анализа.

Особыми требованиями к психологу являются также: избегание (по возможности) социальных контактов со своим клиентом, если последние не предусмотрены процедурой совместной работы; отказ от совместного ведения дел, недопущение манипулирования клиентом или собой со стороны последнего (например, вручение дорогого подарка). Консультирующие психологи должны быть особенно осторожны в том, чтобы не вызвать необоснованных ожиданий или превысить пределы своей компетенции.

Психолог имеет право отказаться от услуг, если наряду с психологическим вмешательством одновременно осуществляется независимое и не согласованное с психологом иное воздействие на психику.

В случае платной психологической помощи размер гонорара заранее оговаривается с учетом возможностей и взаимной приемлемости вознаграждения. Консультирующий психолог должен быть готов к тому, что клиент не сможет оплатить предоставляемые услуги, и принять решение, не ущемляющее достоинства человека и не лишающее его необходимой психологической помощи.

Клиент имеет право:

  • на выбор психолога;
  • на обсуждение и принятие решения о приемлемости для него того или иного метода психологической помощи;
  • на оценку результатов психологической помощи по ходу ее оказания;
  • на отказ от услуг консультирующего психолога;
  • на ориентировку в концепциях и сроках психологической помощи;
  • на информацию об образовании и квалификации психолога.

Решение о необходимости психологической помощи, как правило, принимает сам клиент.

2. Структурирование процесса: первая встреча

Процесс психологической помощи начинается со встречи. Встреча — вообще одно из ценностных понятий в современной гуманистической и консультативной психологии, привнесенное в психологию из экзистенциализма. Рассматривая его более детально во втором разделе (глава 4), ограничимся в настоящем описании характеристикой процедурных и процессуальных моментов встречи в оказании психологической помощи, придающих ей профессиональную содержательность.

В длительных и скрупулезных исследованиях первоначальных моментов контакта установлено, что решающими для начальной ориентировки в партнере, оспособлении себя (термин Г. П. Щедровицкого) в ситуации общения, формирования собственного самоощущения, влияющего на выбор той или иной стратегии поведения с собеседником, являются первые 4 минуты контакта (Zunin L. p. 27). Именно они наиболее трудны для обоих партнеров. За это время чаще всего происходит выработка неосознаваемых, но стратегически важных решений, относящихся к принятию партнера (см. главу 1.4), к оценке его личности и прогнозированию возможных отношений. Первые минуты встречи чрезвычайно важны как безустановочное пространство для формирования первого впечатления о человеке и, в нашем случае, — оценки личностного (психотерапевтического) потенциала клиента (подробнее об этом ниже).

Из трех фаз любого человеческого общения — начала отношений, их развития, динамики и прекращения — первая фаза, несомненно, является ключевой. Особенно в ситуациях оказания психологической помощи.

В проживании первой встречи с клиентом нет буквально ни одной детали, не имеющей значения для успешного осуществления первого контакта: от выражения лица, взгляда, интонации и расстояния до клиента (оптимальное — 1,5 м) до введения клиента в семантику консультативной и психотерапевтической работы. Конечно, вся последующая психологическая работа не может определяться первой встречей, и проживание психологической помощи как переобучения, просвещения или психотерапии проходит несколько этапов, но в консультативной работе, в частности, дело может ограничиться и одной-единственной беседой. Вот почему начальному контакту придается такое большое значение.

Что необходимо и желательно для успешного осуществления первой консультативной беседы?

Информация. В принципе желательно (так показывает практика консультативной работы во многих странах), чтобы до первой встречи, допустим,

во время записи на консультацию, клиент сообщил о себе ориентирующие формальные сведения примерно в следующем объеме: имя и фамилия, возраст, профессия и образование, семейный статус, кем направлен, имеет ли опыт общения с психиатром или психологом. Наличие подобной формальной информации освобождает рабочее время психолога и клиента для содержательной работы.

Психодиагностическое обследование. В ряде случаев (профконсультация или иная ситуация, требующая внемедицинской психотерапии) полезной оказывается предварительная личностная диагностика. Это облегчает ориентировку в личностных особенностях клиента и его состоянии. Если обследование проводится до консультативной беседы, лучше, чтобы проводил его не сам психолог-консультант, а его сотрудники или коллеги.

Что нежелательно и противопоказано для успешного проведения первой встречи?

Нежелательно нагружать себя информацией о личности и жизни клиента, которая не исходит лично от него.

Нежелательно: спорить с клиентом, опровергать его утверждения (это не означает, конечно, что психолог обязан во всем соглашаться с клиентом, разделять его заблуждения или явные предрассудки, но активно противодействовать им с места — непрофессионально); хвалить клиента или обнадеживать без видимых оснований; давать ложные обещания; интерпретировать его поведение или давать оценку действиям и поступкам; задавать клиенту дополнительные вопросы о сторонах жизни или проблемах, к которым он особенно чувствителен; убеждать клиента в необходимости работы с вами или другим психологом; поддерживать клиента в его нападках на других лиц (родители, дети, супруг, другой специалист и т.п.).

Кроме того, следует учитывать тенденции в восприятии психологов-консультантов. Из психологических исследований известны, по крайней мере, следующие особенности восприятия клиентами психологов-консультантов: физически привлекательные психологи воспринимаются более положительно, чем непривлекательные; одни и те же психологи воспринимаются по-разному в зависимости от того, с какой проблемой приходит клиент — с личной или социальной (потеря работы, профконсультация); люди больше склонны полагаться на тех профессионалов, чьи социокультурные ценности (религиозные, мировоззренческие) не расходятся с их собственными; люди разнятся в своих оценках степени соответствия психолога принятым в обществе социальным нормам благополучия и статуса (семейное положение, соответствие «лику профессии», степень видимого благополучия и т.д.). Эти и многие другие обстоятельства, не говоря уже о репутации и авторитете, играют свою роль в проведении первой встречи.

Перейдем теперь к описанию собственно консультативной беседы. Начнем с определения. Консультативная беседа — один из основных методов оказания психологической помощи. Восходящая к социологической технике опроса, именуемой «глубинным интервью», консультативная беседа — это личностно-ориентированное общение, в котором осуществляется ориентировка в личностных особенностях и проблемах клиента, устанавливается и поддерживается партнерский стиль отношений (на равных), оказывается требуемая психологическая помощь в соответствии с потребностями, проблематикой и характером консультативной работы. Консультативная беседа, в зависимости от этапа работы, бывает начальной, процессуальной, завершающей и поддерживающей.

В задачи начальной консультативной беседы входят: расположение клиента к себе и снятие напряжения; установление контакта; поощрение обсуждения проблематики и определение (при необходимости) временных и других возможностей клиента для совместной работы; предоставление информации; установление рабочих (сотруднических, партнерских) отношений с клиентом — того, что называется «рабочий контакт»; поощрение самопонимания, собственной активности и ответственности; формирование реалистичных ожиданий в отношении совместной работы.

Одна из наиболее трудных задач — поощрение клиента рассказывать о себе и своих проблемах. Даже если клиент испытывает доверие к консультанту и не чувствует никаких межличностных барьеров, в действие, активируя сопротивление, могут включаться психологические защиты, тем более когда человека волнуют очень личные, подчас интимные проблемы. Если к тому же человек обратился за помощью не сам, а был направлен другим специалистом, педагогом или, чаще всего, знакомыми или родителями, сопротивление нередко представляет собой значительное затруднение для консультанта. Ясно, помимо всего прочего, что ни один человек, в каком бы возрасте он ни был, не придет к другому, чужому человеку, без особой на то причины просто так, «по душам» поговорить на темы, которые не всегда можно открыть не только близкому другу, но и самому себе.

Проговаривание, признание субъективных барьеров, которые пришлось преодолеть клиенту, выражение в связи с этим уважения и положительного, понимающего отношения — один из возможных ключей к снижению сопротивления. Вопросы, относящиеся к состоянию клиента, к его самоощущению в обстановке консультирования также помогают снять напряжение. Основная начальная задача психолога-консультанта состоит в том, чтобы послужить катализатором, «облегчителем» процесса коммуникации.

Чрезвычайно важно прочувствовать человека, уловить его нужды, переживания, устремления. Как правило, за время встречи клиент не раз непредумышленно продемонстрирует свои потребности и проблемы. Недаром Фрейд говорил о том, что «тайна человека сочится через поры его кожи». Хотя клиент может прямо и не сказать о том, что его волнует больше всего (в сущности, порой он и не осознает свои подлинные проблемы), уже первая встреча дает богатый материал для понимания личности, вероятной проблематики и реальных, хотя и подспудных нужд клиента.

Завершение первой консультативной беседы — не менее важное дело, чем ее начало. Критерии положительного завершения именно первой встречи настолько важны, что в современной литературе их выделяют как основание для предпочтения в выборе психолога и психотерапевта.

Практика показывает, что именно последние минуты первой встречи могут вызвать ощущение дискомфорта как у консультанта, так и у консультируемого. Главным основанием для возникновения чувства разочарования, ощущения непонятости или обращения не по адресу чаще всего — при всех равных и в профессиональном отношении безукоризненных параметрах — является ощущение незавершенности ситуации. В самом деле, у врача пациент получает направление на анализ или рецепт, у юриста — консультацию и руководство к действию, а у психолога — обманутые ожидания: не только не выписали рецепт, но даже не дали совета… Поэтому весьма существенным моментом является именно словесное, означенное завершение встречи и беседы при потенциальной незавершенности данной ситуации.

Приведем некоторые ключевые завершающие реплики:

  • — К сожалению, на сегодня наше время истекло. Наша следующая встреча, как мы говорили, может состояться во вторник в 14 часов. Если вы примете окончательное решение о нашей совместной работе в том объеме, который мы обозначили, пожалуйста, позвоните мне накануне.
  • — Что ж, сегодня нам удалось, если и не полностью, то, по крайней мере, отчасти, увидеть, что с вами происходит. Надеюсь, наша дальнейшая работа позволит углубить процесс. Итак, до вторника?
  • — Сегодня мы о стольком переговорили… И, знаете, мне кажется, что еще больше осталось невысказанным. Если вы действительно решили разобраться и с этой ситуацией, и в себе, я буду ждать вашего звонка до конца недели, чтобы точнее оговорить дату и расписание нашей работы.

Первая встреча, первая консультативная беседа вводит клиента в контекст психологической помощи как специфической по содержанию и по целям психосоциальной практики. Конечно, она далеко не исчерпывает и даже частично не может охватить весь многосложный репертуар психотехник, которыми пользуется психолог в зависимости от проблематики клиента, интенсивности и характера психологической помощи и собственных предпочтений.

Детально техники консультативной и  психотерапевтической работы будут рассмотрены в следующих разделах, где дается подробный анализ психологических парадигм, используемых в практике психологической помощи. Сейчас же, согласно логике изложения, мы охарактеризуем основные коммуникативные техники, владение которыми требуется при любой, тем более первой, консультативной беседе, и разъясним некоторые рабочие и процедурные моменты, относящиеся к самой ситуации психологической помощи.

3. Коммуникативные техники в консультативной беседе и этикет

Общеизвестно, что чем менее опытен консультант, тем более значимы для него коммуникативные техники. Это и понятно: приемы и методики позволяют избежать чувства неуверенности, «отслониться» от клиента за санкционированными авторитетом науки и практики техническими приемами, прибегнуть к ним в ситуациях, когда не вполне ясен ход вещей или когда приверженность избранной парадигме вселяет представление о том, что «все идет как надо», о контролируемости процесса и т.п.

Вместе с тем, по мере углубления в практику психологической помощи, психолог, консультант или психотерапевт, для которых благополучие клиента, содержание и оценка результатов деятельности, собственный опыт начинают приобретать большее значение, чем избранный вначале метод работы или предпочитаемая парадигма, могут обнаружить, что несмотря, например, на требование безусловно положительного отношения к клиенту в роджерианской традиции, которой они всегда были верны, данный конкретный клиент никак не вызывает положительных чувств, а даже наоборот. Или же психолог, предпочитающий трансперсональную психологию, в частности, психосинтез, обнаруживает, что в конкретном случае концепция «субличностей» не работает, потому что эмоциональная травма захватывает всего человека, всю его целостную личность, а не отдельные стороны. В таких случаях возникающий когнитивный диссонанс ведет к тому, что в конце концов побеждают индивидуальный стиль и опыт профессионала. А чаще всего — некий обобщенный инвариант, содержащий коммуникативные техники и приемы универсального характера. Назовем наиболее распространенные и чаще всего провоцируемые в ситуации первой встречи коммуникативные техники.

Молчание. Хотя молчание, более или менее длительные паузы, порой тягостные для неопытного специалиста, представляются вначале почти непреодолимым препятствием, на самом деле оно является одной из важнейших техник в процессе оказания психологической помощи. Ее надо уметь осмыслить, необходимо ею овладеть. Смысл молчания может быть различным: признак сопротивления, признак самоанализа, выражение отчаяния и безысходности или, наоборот, — канун инсайта. Распознать психологический и символический лик молчания, тем более эффективно распорядиться им, — большое искусство. Наиболее общие приемы реагирования в ситуации молчания: кивок, повторение последних слов (своих или клиента), перефразировка последнего высказывания (своего или клиента); если клиент продолжает молчать — помочь ему в выражении состояния: «Вам сейчас трудно говорить»; «Возможно, вы не знаете, как на это отреагировать» или «Возможно, вас это расстроило». В крайнем случае, если молчание продолжается, консультант обязан с уважением отнестись к поведению клиента и принять его как данность.

Эпатическое слушание. Консультант внимательно слушает клиента, невербально или словесно выражая свое следование мыслям и чувствам клиента, временами почти незаметно взглядом, словом, вербализацией поощряя клиента к более глубокому выражению самого себя и к самораскрытию. Основное правило эмпатического слушания (т.е. принимающего, рассказывающего о том, что слушающий испытывает те же чувства, что и говорящий) — не сочувствовать, а сопереживать, создавая эмоциональный резонанс переживаниям клиента.

Прояснение. Техника направлена на раскрытие смысла (мотивационного, целевого, операционального) как для консультанта, так и для клиента, его собственных действий. Помогает отследить амбивалентность чувств и отношений, особенности используемых защитных механизмов, мышления и т.д.

Пример:

Клиентка. Мне плохо. Просто плохо, и все.

Психолог. Быть может, какое-то ощущение особенно сильно заставляет вас сосредоточиваться именно на этой формулировке?

Клиентка. Не знаю.

Психолог. Сейчас, когда вы говорите «Не знаю», вы действительно только «не знаете» или присутствуют и какие-то другие чувства?

Клиентка: Понимаете, так трудно об этом говорить… Когда болит душа, когда я понимаю, что помочь никто не может… (плачет).

Рефлексивная вербализация. Относится к разновидностям вербализаций, назначение которых — усиление эмоционально-смыслового резонанса высказываний клиента. Носит не интеллектуальный, как в методологии, характер, а скорее эмоциональный, что отличает рефлексивный парафраз от интерпретации. Содержание рефлексивной вербализации отражает не мотивационно-причинный, а эмоционально-модальный пласт высказываний. Различаются различные уровни рефлексивных вербализаций — от «эхо-вербализаций» до «вербализаций-генерализаций».

Интерпретация. Техника разъяснения (объяснения) клиенту скрытого смысла его высказываний. Интерпретация может выражаться в утвердительной, пропозициональной или вопросительной форме. Одна из наиболее сложных и неоднозначных в оценке техник, интерпретация обладает чрезвычайно мощным терапевтическим потенциалом, помогая при правильном использовании справиться с беспокойством, осознать или смягчить психологические защиты. Наиболее продуктивный способ использования интерпретаций — предоставить клиенту возможность самому проинтерпретировать свои высказывания или поведение. Иногда интерпретация может выглядеть как «чтение между строк».

Пример.

На вопрос о семейной жизни клиент долго рассказывал, какая у него чудесная жена.

Клиент. Она изумительная женщина… Просто изумительная…

Психолог. В таком случае, с нею, наверное, нелегко жить?

Клиент. Да, черт побери! Не то слово…

Интерпретация сама требует особой техники подачи. Желательно смягчать интерпретацию словами «возможно», «наверное», «может быть», «складывается впечатление»; категоричность может превратить интерпретацию из терапевтической коммуникативной техники в средство усугубления неадекватных защит и сопротивления.

Самораскрытие. Функции этой коммуникативной техники по-разному трактуются и используются в различных концепциях консультирования и психотерапии. В гуманистической парадигме самораскрытие психолога трактуется как один из основополагающих приемов в установлении рабочих отношений и облегчении самораскрытия клиента. В поведенческих концепциях самораскрытие понимается как разновидность моделирования поведения психологом, смысл которого — в подкреплении желательного образа действий со стороны клиента. Как бы то ни было, существенным моментом в самораскрытии является следующий: техника должна применяться не по принципу «А вот у меня тоже, помню, было… «, а в русле потока переживаний клиента, отзываясь на его чувства и подтверждая, что его переживания понимают и разделяют.

Конфронтация. Техника предназначена для ответственного обнажения противоречий, игр, нереалистичных защит, которые затрудняют самопонимание клиента и ведут в тупик консультативную беседу. Сложная и требующая большого мастерства в применении (к примеру, в роджерианском направлении она вообще не используется) техника создает определенное напряжение в беседе и поэтому должна использоваться с особым искусством. Поскольку она способна вызывать ощущение давления, следует избегать излишней категоричности, обвинительного тона, оценочности суждений. Наоборот, мягкость, нейтральность, даже некоторая эмоциональная отстраненность способствуют более эффективному воздействию этой техники.

Пример:

Клиент. Знаете, я у вас уже у третьего консультируюсь, и впечатление одно: или я чего-то не понимаю, или меня не хотят понять.

Психолог (после паузы). Не кажется ли вам, что один из способов ухода от напряжения, связанного с усилиями понять, — это посещение психологов? Выгода получается многократная. Чувство собственной значимости возрастает: ведь я — загадка. Ответственность с себя снимается — «пусть они думают», откладывается принятие решения, не так ли?

Подведение итогов. Эта техника является одной из наиболее предпочитаемых при завершении первой встречи. Специфика ее применения заключается в том, что она может использоваться как реальное обобщение и связывание воедино порой сбивчивых, фрагментарных высказываний клиента и, наоборот — путем демонстрации отказа от использования заключительных обобщений с целью подчеркнуть значимость, сложность обсуждаемых вопросов и нежелание психолога-консультанта упрощать их. Текущее подведение итогов, в отличие от завершающего, помогает структурировать процесс консультативной беседы и расставить некоторые смысловые вехи.

Помимо чисто профессиональных, технических аспектов психологической помощи в процессе установления отношений, в ходе первой встречи возникает множество на первый взгляд незначительных, высказываемых и невысказываемых вопросов, которые, тем не менее, следует предусмотреть и учесть. Эти вопросы в совокупности характеризуют профессиональный этикет поведения психолога-консультанта и общую атмосферу ситуации.

Рассмотрим простейшие из этих вопросов.

Курение. Иногда клиенты, нервничая, спрашивают, можно ли закурить. Воспретить курение клиенту — нетактично. Это может быть воспринято как давление или нежелательное ограничение свободы. Поощрять курение — негигиенично и вредно для здоровья. Один из приемлемых способов поведения состоит в том, чтобы отделить процесс курения от консультативной беседы. Тактичность и уместность мотивировок, партнерский тон обращения поможет снять напряжение, побуждающее клиента к курению.

Ведение записей. Любой способ фиксации информации (магнитофонные записи, заметки и т.п.) должен непременно обсуждаться с клиентом и при малейшем возражении безусловно отвергаться. Однако после завершения встречи психолог вправе зафиксировать в своем рабочем дневнике существенные моменты общения, поведения или переживаний клиента, чтобы осмыслить их и основательнее подготовиться к следующей встрече.

Частые опаздывания. Если клиент — чаще, конечно, женщина — регулярно опаздывает к заранее оговоренному времени, следует проработать возможные причины опозданий: сопротивление, демонстрация, снижение мотивации и т.п. Опоздание психолога на встречу, если оно не вызвано неблагоприятным стечением обстоятельств, также требует, помимо извинения, особой проработки.

Вопросы оплаты. В тех случаях, когда психолог консультирует в условиях частной практики, следует специально и заранее оговорить стоимость услуг и порядок оплаты (почасово, по результату) на взаимно приемлемых основаниях. В связи со спецификой психологической помощи взимание платы за услуги психолога может не зависеть от успешного или иного исхода действий психолога.

Ориентировка клиента во времени. Практика показывает, что разъяснение клиенту временных рамок работы, включая общую ориентировку в возможных сроках консультативной работы в целом и длительность каждой отдельной встречи, — важный и в процедурном, и в поведенческом отношении момент. Психолог должен чувствовать себя свободным, сообщая клиенту об окончании времени встречи, анализируя отношения клиента со временем, поскольку за соответствующим поведением могут скрываться весьма важные для психологической проработки основания.

Одежда и имидж консультанта. Одежда, внешний облик и манеры поведения психолога (мужчины или женщины) должны соответствовать общепринятым в обществе стандартам. Излишний макияж, слишком броская, дорогая или, наоборот, чересчур демократизированная одежда, подчеркнуто официальный или нарочито небрежный стиль поведения — все это может сигнализировать о явных или неявных личностных проблемах самого специалиста, подрывая доверие к нему еще до начала совместной работы. Выражение лица, глаз, манеры, одежда — все должно свидетельствовать о здоровом образе жизни психолога-консультанта, сбалансированности его (ее) личности и вселять уверенность в клиента в то, что ему смогут помочь.

4. Этапы процесса и прогноз перспектив

Психологическая помощь во всех своих разновидностях (от консультирования до внемедицинской психотерапии), если не ограничивается однократной ситуативной консультацией, независимо от формы осуществления, индивидуальной или групповой, как правило, проходит несколько стадий.

Синтезированный с описаниями, имеющимися в литературе, наш собственный опыт практической работы позволяет с достаточной степенью обоснованности выделить следующие (в функциональном и содержательном смысле значимые) этапы.

I. Начальный этап. Этап вхождения в ситуацию психологической помощи

Ориентировка в проблеме, установление контакта и рабочих отношений, принятие решения о проживании предложенного курса консультативного или психотерапевтического процесса — по времени этот этап может занять одну встречу или развернуться в продолжение нескольких консультативных бесед. Дело в том, что подчас формальное согласие войти в ситуацию психологической помощи не означает фактического принятия ее клиентом. И только после завершения процесса принятия личности психолога-консультанта (см. гл. 1.4) клиент сможет принять саму ситуацию психологической помощи.

Соответственно, основные задачи психолога на первом этапе, основополагающем для установления рабочих отношений, заключаются в следующем:

  • поддержка мотивации клиента к совместной работе;
  • разъяснение истинных (реалистичных) возможностей психологической помощи и коррекция нереалистичных ожиданий (например, «вернуть мужа»);
  • выражение готовности понять, принять клиента и оказать ему возможную психологическую помощь;
  • пробная постановка целей психологической помощи и определение ориентировочных сроков и результатов работы;
  • проработка, при необходимости, собственных затруднений, связанных с возможным контрпереносом или возникающими проекциями.

Со стороны клиента первый этап работы может сопровождаться сомнениями, колебаниями, сопротивлением, проявляющимися в нежелании принять определение ситуации психологом, в агрессивном, враждебном либо, наоборот, чрезмерно зависимом отношении, возникновении сексуального интереса, — т.е. всей той гаммой переживаний, которая характерна для проявления защит, препятствующих установлению доверительных и уважительных рабочих отношений.

II. Этап действования и проживания ситуации психологической помощи

Включает в себя работу с личностным материалом клиента: переживаниями, отношениями, чувствами, снами, ценностными смыслами. Это пространство для возникновения и проявления специфических психологических феноменов, свойственных консультативной и психотерапевтической работе, формируемых той или иной психотерапевтической или консультативной парадигмой и техникой.

Возможные задачи психолога вытекают из логики его действий и феноменологии переживаний клиента, среди них:

  • обеспечение эмоционального отреагирования;
  • прорабатывание и символическое удовлетворение тех или иных фрустрированных потребностей;
  • создание условий для инсайта и катарсиса;
  • подкрепление желаемого направления действий (переобучение);
  • анализ при необходимости явлений переноса и контрпереноса;
  • обеспечение условий для глубинной личностной рефлексии и проживания ситуации свободного и ответственного выбора и т.д.

Со стороны клиента эта стадия характеризуется чрезвычайно напряженными и насыщенными переживаниями, обилием личностного материала, всплывающего во всем своем многообразии во время и в промежутках между консультативными беседами и психотерапевтическими сеансами. Критериями успешного прохождения данного этапа могут служить спонтанно возникающие чувства облегчения и благодарности. Далее наступает следующий этап.

III. Этап вхождения в новый опыт

Это стадия личностных трансформаций и попыток приобщения к иному способу проживания жизни, свободному от прежних заблуждений и проблем. На данном этапе психологической помощи клиент переводит свое новое постижение себя и мира в пространство действий, формирует и формулирует новые мотивы и цели, новые жизненные ценности и стратегии, испытывает удивление, сомнение, восторг, ощущение преодоления прежних препятствий, нахождение выхода и — вместе с тем — сомнения, желания поддержки, потребность понять, «что же со мной было». Это этап расставания с собой прежним и возврата к «подлинному себе».

Отсюда вытекают следующие возможные задачи в деятельности психолога:

  • эмоциональная и экзистенциальная поддержка;
  • подкрепление тенденций к личностным переориентациям и трансформациям;
  • помощь в совладании с личностной и ситуативной тревогой, вызванной изменениями жизненного мира;
  • проработка ценностно-смысловых или поведенческих препятствий, блокирующих осуществление необходимых действий;
  • санкционирование возможности иного способа (действий, отношений, смыслополагания) бытия.

Со стороны клиента типичными проявлениями могут стать чувства неуверенности в своих силах, колебания от грусти к радости, страх предстоящей разлуки с психологом («Как же я теперь буду без вас?») и подобные чувства, связанные с вхождением в иное семантическое пространство, в иные способы бытия.

IV. последний этап – этап вхождения в повседневность, обогащенный новым опытом

Это заключительная стадия основной психологической консультативной и терапевтической работы. Как и завершение любого дела, где, как известно, конец — делу венец, данный этап чрезвычайно важен во многих отношениях. Его значимость отражают специфические задачи, стоящие перед психологом-психотерапевтом:

  • подбадривание клиента и подчеркивание временных границ как травмировавшей проблематики, так и консультативного (терапевтического) процесса;
  • анализ элементов зависимости в поведении клиента и помощь в достижении максимально возможной самостоятельности и самодостаточности;
  • переопределение и переосмысление ситуации психологической помощи как предоставленной возможности человеку глубже понять собственные мотивы, ценности, цели и выборы;
  • нахождение «золотой середины» между тенденциями гиперопеки, покровительства и эмоционального отстранения от клиента.

Для клиента завершающая стадия совместной работы достаточно трудна. Трудности эти связаны и с прекращением эмоционально насыщенных отношений, когда человек чувствовал себя защищенным, и с определенным страхом вхождения в «настоящую» жизнь, где невозможно бывает переиграть еще раз ситуацию и где подчас у человека вообще нет никакой страховки. Ведь ценность отношений с психологом в том и состоит, между прочим, что они — самостоятельная ценность и представляют собой «роскошь человеческого общения», далеко не всегда достижимую в жизни, а в чистом, целебном, ничем не замутненном виде возможную только в ситуации психологической помощи. Понять опасения клиента, вселить уверенность в него, указать на то, что в случае необходимости он может рассчитывать на несколько поддерживающих встреч — такова, в принципе, схема завершающего этапа. Вовремя освободить жизненное пространство клиента от себя — одна из профессионально важных, если не важнейшая задача психолога на последнем этапе.

Естественно, каждый из указанных этапов имеет свою длительность — так же, как и поддерживающая фаза. В зависимости от специфики проблемы, подхода, возможностей клиента и психолога длительность совместной работы, как уже говорилось, колеблется от одной встречи до нескольких месяцев и лет. При этом работа может ограничиться или прерваться на любом из этапов. За исключением классического психоанализа, где весь курс занимает от 5 до 20 лет, обычная длительность работы современных психологов и психотерапевтов — от 1 часа до 2 лет (по материалам отечественной и американской научной периодики). Практика отечественных специалистов свидетельствует, что психологическая помощь в наших условиях ограничивается, как правило, несколькими встречами, в среднем, от 1 до 40 часов. Причем со временем возможно повторное прохождение той или иной процедуры психологической помощи, что конкретно определяется уже под влиянием целого ряда параметров (проблематика, вид работы, личностные особенности и т.п.).

Однако в самом начале процесса возникает важнейший вопрос, в каком-то смысле даже профессионально существенная проблема (причем обоюдно значимая — и для клиента, и для специалиста), — ориентировка в личностном потенциале клиента и прогноз перспектив совместной работы.

Обобщение опыта коллег и своего собственного, специальные исследования, направленные на выяснение степени прогнозируемости и оценки перспектив работы с данным клиентом, позволяют выделить следующие параметры, существенные для ориентировки в клиенте, возможных сроков работы и ее успешности. Эти параметры учитываются, естественно, на начальном этапе работы даже во время первой встречи, поэтому они не включают в себя такой специфический признак, как отношения клиента с психологом. Ясно однако, что именно возможность полноценных рабочих отношений есть во многом функция от оценки двух средних определяющих конституентов: личности клиента и личности психолога. Рассмотрим значимые параметры по порядку.

Таблица 2. общезначимые параметры, влияющие на оценку перспектив совместной работы в ситуации психологической помощи

Положительный признак

Отрицательный признак

1. Клиент физически и психически здоров

Клиент физически или психически нездоров (психиатрический диагноз, патронаж в ПНД, инвалидность)

2. Возраст до 45 лет

Возраст свыше 45 лет, что затрудняет переобучение и принятие нового опыта

3. Клиент осознает наличие у него проблемы и адекватно мотивирован в принятии психологической помощи

Клиент не осознает наличие у него проблемы, немотивирован или неадекватно мотивирован к работе с психологом (например, «решил вот у вас попробовать, что выйдет» или «пройти эксперимент»)

4. Клиент готов принять на себя ответственность в совместной деятельности

Клиент не готов принять на себя ответственность в совместной деятельности, заявляет: «Делайте со мной, что хотите», «Загипнотизируйте меня, чтобы я не страдал» и т.п.

5. Не имел вовсе или имел положительный опыт работы с психологом

Имел отрицательный опыт работы с психологом

6. Незначительные жалобы на отношения в родительской семье

Значительные трудности, дисгармония в родительской семье, жалобы на серьезные нарушения в отношениях с родителями

7. Адекватные самооценка и самоуважение, уровень притязаний

Неадекватные самооценка и самоуважение, амбициозный уровень притязаний

8. Клиент способен справляться со стрессом без регрессивных или репрессивных реакций

Клиент не способен адекватно справляться с состоянием стресса, прибегает к алкоголю, медикаментам, агрессии, теряет реалистичность, контактность, заикается, апатичен, с идеями самобичевания, зависимости и т.д.

9. Благоприятные житейские обстоятельства

Неблагоприятные житейские обстоятельства (психически нездоровые члены семьи, плохие жилищные условия и т.п.)

10. Психологическая проблема ситуативна, форма адекватна содержанию

Психологическая проблема является давнишней и даже хронической, психологическая форма скрывает содержание (органическое, моральное и т.п.)

11. Клиент — социально зрелая личность (наличие образования, профессии, семьи, материальная независимость, взрослость)

Социально незрелая личность (дефекты в образовании, материальная зависимость, отсутствие профессии, семьи, инфантильность)

12. Ситуация психологической помощи не налагает чрезмерных издержек (во времени, деньгах, поездках и т.п.)

Ситуация психологической помощи налагает слишком большие издержки на клиента

Проведенное нами специальное исследование зависимости оценки прогноза успешности работы с клиентом от его поведенческих особенностей позволило сконструировать семантический дифференциал (СД) специфических признаков, с помощью которого психолог-консультант может достаточно быстро сориентироваться в клиенте по предъявляемому последним поведению. В конструировании СД оценочного прогноза были использованы тесты MMPI, 16-F Cattell, экспертные оценки, формальные статистические параметры, высказывания клиентов, контент-анализ самоотчетов, обработанные методами многомерной статистики (см. Бондаренко А. Ф., 1991, с. 145—164).

Семантическое пространство основных перцептивных признаков СД включает в себя следующие ориентировочные параметры: тревожность и напряженность (1); неестественность и неуверенность в себе, «плохость» (2); витиеватость и сбивчивость речи (3); пристрастность и энергичность речевого поведения (4); вразумительность и зрелость высказываний (5); естественность (6); благорасположенность и откликаемость (7); местоименность и неопределенность речи (8); закрытость (9). Из данного ряда от дельного комментария заслуживают, пожалуй, лишь восьмой и первый. Местоименность, специфическая черта детской речи, выражающаяся в частом употреблении неопределенных и личных местоимений и наречий (какой-то, как-то, когда-то, он, она, кто-то) в речи клиента свидетельствует об инфантильности и незрелости. Что касается признака «тревожность, напряженность», то, в отличие от других, он оказался униполярным, что связано, по-видимому, с тем, что уже сама ситуация обращения за психологической помощью исключает противоположный полюс — спокойствие. Поэтому он отмечается как данность со стороны способов своего проявления, в то время как остальные, биполярные признаки, отражают манеру поведения (2 и 6); установочные отношения и дистанцию к психологу (7 и 9); личностную зрелость клиента и его отношение к своим проблемам (3 и 5); степень мотивированности в решении проблем и степень личностной зависимости-независимости — как в отношении к проблеме, так и по отношению к психологу (4 и 8). (Окончательный вид СД прогностической оценки представлен в табл. 3.)

Поскольку ситуация психологической помощи предполагает совместное взаимодействие, из оценки прогноза нельзя исключить и личность самого психолога-консультанта, у которого могут быть свои общие и специфические ограничения. К первым относится, например, уровень подготовки, ко вторым — типология клиентов или проблем, с которыми данный психолог лучше всего справляется («его» клиенты).

Таблица 3. Семантический дифференциал оценки терапевтического потенциала клиента

Тревожность неадекватная

-3

-2

0

1

2

3

Тревожность адекватная

Неестественность поведения

-3

-2

0

1

2

3

Естественность поведения

Закрытость

-3

-2

0

1

2

3

Благорасположенность и откликаемость

Витиеватость и сбивчивость высказываний

-3

-2

0

1

2

3

Вразумительность и зрелость высказываний

Местоименность и неопределенность суждений

-3

-2

0

1

2

3

Пристрастность и энергичность суждений

Значимыми в этом смысле показателями являются: высокий уровень культуры и профессиональной подготовки психолога; сензитивность и способность рефлексии в отношении процессов, происходящих и в нем, и в клиенте; личностная емкость, жизнелюбие и способность к партнерству с данным клиентом; сбалансированность и удовлетворенность собственных базисных ценностей (финансовых и сексуальных в том числе); способность и умение выдерживать превратности работы с данным личностным типом клиента (удары по самолюбию, интенсивность сопротивления или переноса, притворства и т.п.), физическое, психическое и личностное здоровье психолога (от чувства юмора и знания собственных ограничений до адекватной энергетики и отсутствия или компенсированности невротических потребностей и черт).

Прогноз успешности совместной работы всегда обоюден, поскольку включает, помимо указанных моментов, и такой немаловажный фактор, как обоснованная вера в успех.

Вопросы для самоконтроля

  • 1. Какой специалист (специальность, квалификация) имеет право на оказание профессиональной психологической помощи?
  • 2. В чем состоит различие и общность таких смежных областей деятельности, как психологическое консультирование и психотерапия?
  • 3. Что такое внемедицинская психотерапия?
  • 4. Сформулируйте основные права консультирующего психолога и клиента.
  • 5. Назовите желательные и нежелательные моменты в первой встрече психолога-консультанта с клиентом.
  • 6. Перечислите основные коммуникативные техники, наиболее часто применяющиеся в консультативной беседе.
  • 7. Каковы основные этапы процесса психологической помощи и какова их специфика?
  • 8. Укажите ряд оснований и признаков для неблагоприятного прогноза в отношении дальнейшей работы с клиентом.

Список использованной литературы

Братусь Б. С. Опыт обоснования гуманитарной психологии // Вопр. психологии, 1990, № N6. — С. 9—16.

Бондаренко А. Ф. Личностное и профессиональное самоопределение отечественного психолога-практика. // Моск. психотерапевт. журнал, 1993, № 1. — С. 63—76.

Woody G. D. Resolving Ethical Concerns in Clinical Practice: Toward a pragmatic Model //Journal of Marital and Family Therapy, 1990, vol. 16, №2. — P. 133—150.

Этические стандарты для психолога. Мадрид. Испания. 1987 // Вопр. психологии, 1990, №5. — C. 158—162.

Правовое регулирование психотерапевтической деятельности в Австрии: Закон о психотерапии от 7 июня 1990 г. // Моск. психотерапевт. журнал, 1993, №3. — С. 140—156.

Zunin, Leonard et Natalie. Contact. — Montreal: Les editions de l'homme, 1975. — 325 p.

Литература для самостоятельной работы по проблематике Раздела I

  • 1. Алешина Ю. Е. и др. Спецпрактикум по социальной психологии: опрос, семейное и индивидуальное консультирование. — М.: Изд-во МГУ, 1989. — 89 с.
  • 2. Братусь Б. С. Аномалии личности. — М.: Мысль, 1988. — 301 с.
  • 3. Бурно М. Е. Клиническая психотерапия. — М.: Академический проект, 2000. — 719 с.
  • 4. Василюк Ф. Е. Психология переживания (анализ преодоления критических ситуаций). — М.: Изд-во МГУ, 1984. — 200 с.
  • 5. Василюк Ф. Е. От психологической практики к психотехнической теории // Моск. психотерапевт. журнал, 1992, №1. — С. 15—32.
  • 6. Дубровина И. В. Школьная психологическая служба. — М.: Педагогика, 1991. — 232 с.
  • 7. Емельянов Ю. Н. Активное социально-психологическое обучение. —Л.: Изд-во ЛГУ, 1985. — 168 с.
  • 8. Карвасарский Б. Д. Психотерапия. — М.: Медицина, 1985. — 304 с.
  • 9. Каннабих Ю. История психиатрии. Репринтное издание. — М:. ЦТРМГП ВОС, 1994. — 528 с.
  • 10. Петровская Л. А. Компетентность в общении: социально-психологический тренинг. — М.: Изд-во МГУ, 1990. — 216 с.
  • 11. Рудестам К. Групповая психотерапия. — М.: Прогресс, 1990. —310 с.

Раздел II. Основные направления зарубежной консультативной и терапевтической психологии

В настоящее время известно более двухсот различных техник, используемых в психологическом консультировании и терапии. Удивление вызывает даже не столько разнообразие и количество подходов, сколько то обстоятельство, что все они не только находят своих приверженцев, но при этом и «работают». Как показывает анализ, происхождение подходов и, соответственно, способов воздействия имеет различные источники: «от» собственно науки; «от» собственно психотерапевтической практики; «от» религиозной психотехники; «от» народной фольклорной психотехники (например, традиция причитаний и плачей), а также «от» определенных социокультурных форм общения. Анализ свидетельствует также и о том, что все они, по крайней мере, из первых двух позиций имеют некоторые общие основания, в частности, относящиеся к наиболее общим концептуальным моделям, составляющим, так сказать, прототип теории. Обратимся вначале к характеристике наиболее известных традиций в консультативной психологии и психотерапии, чтобы затем рассмотреть их базисные основы.

Исходя из информационно-ориентировочной целесообразности, попытаемся раскрыть сущностные стороны каждого из них через характеристику основных проблем (идей), понятий и методологических основ психотехник. При всей неизбежной фрагментарности подробного описания жертва, приносимая нами, на наш взгляд, оправдана тем, что в отечественной литературе пока еще попросту не существует сколько-нибудь систематического изложения контекста существования и развития современной консультативной психологии. Это обстоятельство не позволяет обеспечить приемлемой ориентировочной основой студентов и психологов-практиков, специализирующихся в данной научно-практической области.

Глава 1. Психодинамическое направление

1. Классический психоанализ

Термин «психодинамика» был введен, как известно, в 1918 г. Р. Вудвортсом, однако в современной психологии объем и содержание соответствующего понятия в основном определяются психоаналитическими концепциями и индивидуальной психологией А. Адлера. Согласно определению, в центре психодинамического подхода находятся вопросы, связанные с динамическими аспектами психики — мотивами, влечениями, побуждениями, внутренними конфликтами (противоречиями), существование и развитие которых обеспечивает функционирование и развитие личностного «Я».

Классический психоанализ З. Фрейда всегда рассматривался в консультативной психологии как весьма ограниченный по своим возможностям метод (в силу целого ряда причин: акцент на сексуальность и проблемы детского возраста; слишком большая временная длительность работы; отвлеченность от непосредственной проблемы клиента и др.), но значимость теории и практики З. Фрейда этим никак не умаляется. Дело в том, что классический психоанализ оказался на редкость продуктивным в качестве «прародителя» как непосредственно вытекающих и ассоциирующихся с ним течений (концепций и психотехник), так и тех, которые появились как реакция, пусть даже негативная, на него.

Являясь одновременно теорией личности (первой в психологии), культурологической концепцией и методом психотерапии, учение З. Фрейда оказало беспрецедентное влияние не только на психологию, но и, по существу, на всю культурную ситуацию ХХ века.

Рассмотрим понятийную структуру и основные особенности консультативного и психотерапевтического процесса в классическом психоанализе.

Представление о человеке. Человек — природное существо, которым управляют влечения (непознаваемые мотивы, биологические потребности и инстинкты), а также специфические психосексуальные переживания, относящиеся к первым шести годам жизни. Концепция З. Фрейда детерминистична, она восходит в своих основах к смешанной объяснительной модели в теории познания, которая сочетает в себе одновременно взгляды Локка и Канта, т.е. подчиняется: а) принципу иерархичности и прямой зависимости «высших» переменных от «низших»; б) принципу, согласно которому наиболее сложные вещи (значения) наиболее абстрактны, а находящиеся в их основании наиболее простые вещи (значения) наименее абстрактны (принцип линейной зависимости).

В то же время — это отражено во взглядах З. Фрейда о том, что, подчиняясь инстинктам жизни, человек направляется ими к росту, развитию и творчеству (посредством стремления к удовольствию и избеганию боли), — его концепция строится с учетом кантовской модели познания, предполагающей: а) отсутствие линейной зависимости между «нижними» и «высшими» переменными: б) наиболее сложные вещи (значения) суть не наиболее абстрактные — они образуют наибольшее количество связей с другими в рамках данной теории.

Помимо инстинкта жизни, воплощенного в понятии «libido», З. Фрейд сформулировал и инстинкт смерти («mortido»), который может проявляться в виде агрессивного влечения. Согласно основам психоанализа, совладание с врожденной агрессивностью — одна из основных задач человечества.

Структура личности. Личностная структура включает три инстанции:

Ид (Оно) — биологический компонент, первичный источник психической активности, вместилище инстинктов, управляемое принципом удовольствия. Сохраняется неизменным на протяжении всей жизни человека. Это неосознаваемая часть личностного «Я», выступающая импульсивным источником влечений и действий.

Эго (Я) — центральная инстанция саморегуляции личности. Управляемое принципом реальности, Эго контролирует поведение, уравновешивая импульсы с требованиями социального окружения, осуществляет рациональный анализ ситуации, вырабатывает план поведения, ориентируясь на окружающую среду.

Супер-Эго (Сверх-Я) — моральная инстанция личностного «Я», производящая оценку действий или намерений с точки зрения допустимости их с учетом общественных норм, правил, ценностей и идеалов. Представляет собой усвоенную (интериоризованную), как правило, через родителей или ближайших взрослых шкалу ценностей.

Для характеристики личностного состояния З. Фрейд ввел понятие «боязнь». Он различал три вида боязни: невротическую, реалистичную и моральную. Боязнь возникает из конфликта между Ид, Эго и Супер-Эго. С ней связаны чувство вины и механизмы психологической защиты «Я».

Модель личностной структуры З. Фрейда явилась, в сущности, одной из первых психологических концептуальных моделей личности, причем полученной эмпирическим путем, посредством констатации реальных фактов в процессе исследовательской и лечебной работы.

Стадии психосексуального развития. Согласно З. Фрейду, к пятилетнему возрасту личность ребенка в основном устанавливается как целостное образование. В периоде психосексуального становления З. Фрейд выделил пять фаз, отражающих своеобразие психосексуального развития.

Оральная фаза: от рождения до полутора лет. Фаза, в течение которой развивается осознание действительности. Кормление материнской грудью удовлетворяет потребность в еде и удовольствии. Затем, с развитием зубов, добавляется удовольствие от кусания. Важен постоянный телесный и эмоциональный контакт с ребенком, обеспечение базисных потребностей, поскольку ребенок полностью зависим от матери. В противном случае из оральной фазы вырастают такие психологические проблемы и соответствующие личностные черты, как чувство собственной ненужности, повышенной зависимости от других, неадекватности, недоверчивости, неспособности принять любовь, завистливости, жадности. В психоанализе проблемы этого ряда получили название «оральная фиксация».

Анальная фаза: от полутора до трех лет. В соответствии с теорией З. Фрейда, в этот период зона ануса становится определяющей — ребенок овладевает актом дефекации. Сопряженные с ним удовольствие, произвольная задержка или осуществление акта становятся определенным моментом формирования личности. Родители и взрослое окружение, как известно, уделяют специальное внимание процессу овладения ребенком деятельностью ануса. Различный уровень дисциплинирования ребенка со стороны родителей и их отношение к его поведению в этот период, по З. Фрейду, влияют на формирование таких личностных черт и проблем, как бережливость, скупость, аккуратность, упрямство, открытость выражения отрицательных чувств, степень личной независимости, осознание своей значимости и др. Анальная фиксация выражается в том, что клиент чувствует свое бессилие, стремится определить, кто он и что он может; высказывание «я не знаю себя» — типичное ее проявление.

Фаллическая фаза: в возрасте от трех до шести лет основной зоной, по З. Фрейду, является область гениталий, которая вызывает интерес и попытки манипулирования, включая и противоположный пол. З. Фрейд утверждал, что в этом возрасте возникает эдипов комплекс у мальчиков (когда мать выступает объектом любви) и комплекс Электры (термин учеников З. Фрейда), когда девочка стремится добиться одобрения и любви отца. Открытие того факта, что «на месте выпуклости у девочек впуклость» ведет к возникновению «комплекса кастрации» у мальчиков и «зависти к пенису» у девочек. Данная фаза имеет решающее значение в идентификации с соответствующим полу ролевым поведением, в процессе которого огромную роль играет общение родителей с ребенком, у которого проснулась хоть и детская, но сексуальность. Неверное, (построенное на запретах) воспитание в этой фазе приводит к таким психологическим проблемам и чертам, как низкое самоуважение, гипертрофированное чувство вины, конфликтность, категоричность.

Латентная фаза: с шести до двенадцати лет, т.е. после разрешения эдипова комплекса. Проблемы сексуальности отходят на второй план. Их замещают интересы, связанные с учением, спортом, общением со сверстниками, в более широком плане — с социализацией.

К этому времени в основном сформированы Ид, Эго и Супер-Эго, как и отношения между ними. В латентной фазе происходит формирование представлений о внешнем мире, которое может приводить к психологическим проблемам: отрицательная «Я-концепция», чувство неполноценности в социальных отношениях, стремление уходить от ситуаций, требующих соперничества; чувство неуверенности по отношению к учению; ценностные конфликты и др.

Генитальная фаза: от двенадцати (пубертат) до восемнадцати лет и далее, по З. Фрейду, до старости. На этой стадии подростки, несмотря на сексуальность и сексуальное экспериментирование, научаются трансформировать свою сексуальную энергию в различные приемлемые виды социальной активности (сублимация). Они учатся устанавливать отношения с противоположным полом, освобождаются от родительской опеки, «примеряют» различные социальные роли и формируют способность «любить и работать», завершая процесс идентификации собственного «Я».

Понятие защитных механизмов и их характеристика. З. Фрейду принадлежит важнейшая идея, относящаяся к собственно психотерапевтическому процессу: положение о психологическом сопротивлении клиента, выражающемся в том, что его Эго защищает себя с целью избежать «боязни» от тех переживаний, которые для него неприемлемы. Формы сопротивления различны: юмор, молчание, засыпание и т.п. Но наиболее существенным для психотерапии является такая форма сопротивления, как «перенос» («трансфер»), — перенесение на психотерапевта чувств, вызванных в свое время другими значимыми для клиента лицами. Считая поначалу «перенос» препятствием для лечения, З. Фрейд позже открыл, что именно этот феномен делает возможным само излечение, поскольку в процессе повторного переживания прежних психологических травм клиент изживает их, осознавая ранее неосознаваемое. Совокупность переживаний, связанных с явлением «переноса», получила название «невроз переноса». Попутно отметим, что данный феномен имеет и обратную сторону, т.е. возможен и со стороны психотерапевта. В этом случае он называется «контрперенос».

Среди психологических механизмов эго-защиты выделяются следующие.

Рационализация. Рационализация есть псевдообъяснение: клиент на место реальных, действительных мотивов и причин своих действий подставляет другие, рисующие его в более привлекательном свете. Классическая иллюстрация рационализации — басня «о зеленом винограде», в которой лиса, пытаясь достать виноград, не сумела сделать это и свою неудачу объяснила тем, что виноград зелен.

Отрицание. Отрицание есть разновидность перцептивной защиты, при которой человек в буквальном смысле слова не замечает неприятных для него фактов и явлений. Например, женщина может отрицать наличие у нее враждебных чувств к собственному ребенку (как социально неприемлемых) после развода с его отцом. Известный феномен подобного же рода — «неузнавание» участниками Т-группы себя на экране видеомонитора.

Регрессия. Регрессия — психологический механизм эго-защиты: клиент начинает вести себя, как бы «спустившись» на более ранние, приближенные к детским формам поведения, этапы развития. Этот защитный механизм под иным названием «инфантилизация» часто используется в групповых формах общения для снятия психологических барьеров.

Вытеснение. Вытеснение (подавление) — один из важнейших феноменов функционирования сознания, открытый З. Фрейдом.

Сущность действия данного эго-защитного механизма заключается в изгнании (вытеснении) из сознания травмирующих моментов. З. Фрейд полагал, что именно этот механизм лежит в основе детерминации поведения человека, ранние психологические травмы которого (в первые пять лет жизни) были вытеснены из сознания, но тем не менее продолжают влиять на нынешнее поведение. Вытесненные переживания проявляются, по З. Фрейду, в оговорках, забывчивости, непроизвольных «нечаянных» действиях.

Проекция. Действие этого эго-защитного механизма заключается в том, что неприемлемые для индивида (с точки зрения общественной морали или интериоризованных личных норм) его собственные переживания или состояния приписываются другим, что избавляет клиента от их осознания, принятия и переработки (изживания).

Интроекция. Сущность данного механизма в том, что человек «встраивает», впитывает в себя ценности и нормы другого, принимая их в качестве своих личных и тем самым избавляясь от внутриличностного конфликта.

Идентификация. Тесно связанный с интроекцией эго-защитный механизм, функция которого — защита Эго от фрустрации путем отождествления с некой более могущественной инстанцией, чем Эго. В период фаллической фазы идентификация играет роль механизма личностного развития. В жизни взрослых идентификация зачастую выступает средством защиты от чувства собственной неполноценности путем присоединения к какой-либо могущественной организации или авторитетному человеку. Данный механизм весьма важен в понимании психологической специфики психотерапии и существования личности. В частности, заслуживает внимания то обстоятельство, что в ситуации психологического консультирования и психотерапии клиент может идентифицироваться с одной из трех позиций: агрессора, жертвы или нарциссической.

Интеллектуализация. Этот защитный механизм относится скорее к психологу-консультанту и психотерапевту, чем клиенту. Сущность его в том, чтобы отстранять свое Эго от непосредственного эмоционального контакта с Эго другого и трактовать этого другого как объект — посредством концептуальных моделей, понятийно и терминологически ориентированных схем.

Образование реакции. Действие механизма проявляется в осуществлении намеренных действий, содержание которых защищает Эго от осознания подлинных переживаний. Образование реакций — это социальный фасад «любви», призванной избежать страха столкновения с реальными чувствами агрессии, относящейся к тому, кому предъявляется «фасад хорошего отношения». З. Фрейд считал ее низшей формой сублимации.

Замещение. Этот защитный механизм предназначается для избегания страха (боязни) путем вымещения накопившейся энергии на доступный или безопасный объект, когда в отношении настоящего объекта разрядить ее невозможно. Например: не смея выразить свои отрицательные чувства по отношению к начальнику (боязнь санкций, последствий), человек приходит домой и вымещает досаду и раздражение на детях.

Сублимация. Знаменитый защитный механизм, который, согласно З. Фрейду, трансформирует сексуальную или агрессивную энергию в творческую социально приемлемую деятельность: искусство, спорт и т.д. Сублимация, следовательно, — высшая форма замещения.

В классическом психоанализе выделяется еще несколько механизмов — «компенсация», «ритуал», «изоляция» и «частичная (компромиссная) реакция».

Компенсация. Компенсация состоит в развитии тех сторон, свойств или способностей личности, которые позволяют ей справиться с чувством неполноценности за счет получения социального признания в доступных областях деятельности. Например: подросток с низкой успеваемостью начинает усиленно заниматься спортом и достигает заметных успехов.

Ритуал. Ритуал — система защитных действий, призванных справиться со страхом или другими негативными переживаниями. Носящие избыточный и иррациональный характер, ритуальные действия предназначены для отмены, исправления нежелательных действий. Согласно З. Фрейду, вся система религии, к примеру, построена на таких компенсаторных, замещающих, символических ритуальных действиях, предназначенных для морального оправдания или искупления того, что признано нежелательным.

Изоляция. Как и механизм интеллектуализации, изоляция отделяет эмоции от когнитивных процессов. Но, в отличие от интеллектуализации, изоляция действует не посредством изменения теоретических конструктов, а путем изменения перцептивных характеристик воспринимаемых объектов, т.е. путем отстранения, эмоционального дистанцирования от них.

Частичная компромиссная реакция — эго-защита от негативных чувств (зависти, агрессии, презрения и др.), при которой поведение строится двойственно, чтобы хотя бы частично удовлетворить (реализовать) социально нежелательные переживания. Например: муж обращается к жене со следующими словами: «Замечательный торт! Как это ты удосужилась его приготовить?».

Основная теоретическая дихотомия. Основным теоретическим различением, с которым работал З. Фрейд, является сознание — не сознание (подсознание), осознаваемое — неосознаваемое.

Восходящее к работам Р. Декарта и Н. Гартмана понятие «бессознательное» занимает центральное место в концепции и психотерапевтической практике З. Фрейда. Ключевыми моментами в характеристике «бессознательного» выступают следующие:

а) его нельзя обнаружить непосредственно, только лишь косвенно (сны, фантазии, конфликты, ошибки, выпадения из памяти, оговорки, а также с помощью специальных техник — свободные ассоциации, проективные методы);

б) на пути между бессознательным и сознанием находится цензура;

в) бессознательное настолько действенно и значимо, что может составить основу невротической симптоматики и проблематики.

Неосознаваемые влечения, побуждаемые психической (т.е. биологической по своему происхождению) энергией, сталкиваются с силами сдерживания, принадлежащими Эго. Силы влечения, привязанные к определенным идеям и поведению, З. Фрейд называл «катексис», а силы сдерживания — «антикатексис». Момент осознания неосознаваемого (инсайт — озарение) З. Фрейд выделял в качестве отличительного признака психоаналитической терапии, которая, по его мнению, устраняла более глубокие причины неврозов, чем «акаузальная» — непсихологичная — медицинская терапия, основанная на устранении симптомов с помощью лекарств.

Описание консультативного и психотерапевтического процесса

Цели психологической помощи. В классическом психоанализе выделяются две главных цели психотерапии и консультирования:

1. Осознавание неосознаваемого (мотивов, фиксаций, защитных механизмов, способов поведения) и принятие адекватной и реалистической интерпретации.

2. Усиление Эго для построения более реалистичного поведения.

Роль психолога-консультанта. В классическом психоанализе роль и позиция психотерапевта (консультанта) достаточно жестко фиксирована. Основные требования к нему: невмешательство, отстраненность, нейтралитет и личностная закрытость; умение и способность выдерживать «перенос» и работать с «контрпереносом»; тонкая наблюдательность и способность к адекватным интерпретациям. Одним из важнейших требований к психоаналитику выступает требование осознания собственных проблем, реакций и их возможного влияния на клиента. Недаром прохождение курса длительного и подробного психоанализа есть непременное условие профессиональной подготовки психоаналитика.

Требования и ожидания от клиента. Во-первых, от клиента ожидается принятие самой концепции психоанализа. Во-вторых, предполагается полная открытость и готовность к длительному (от нескольких месяцев до нескольких лет) периоду совместной работы. В-третьих, в условия контракта вносится пункт, согласно которому клиент берет на себя обязательство воздерживаться от резких перемен личной жизни на протяжении курса психоанализа.

Психотехника в классическом психоанализе. Классический психоанализ включает пять базисных техник: а) метод свободных ассоциаций; б) толкование сновидений; в) интерпретация; г) анализ сопротивления; д) анализ переноса.

а) Метод свободных ассоциаций предполагает порождение произвольных, в случайном порядке приходящих на ум высказываний, содержание которых может отражать любые переживания клиента. Для консультанта-аналитика важны: содержание, последовательность и блокировка в высказываниях. Последние два момента являются ключами к неосознаваемой проблематике, определить которую обязан психоаналитик.

б) Толкование сновидений. Данной технике посвящена знаменитая работа основателя психоанализа с идентичным названием. Поэтому мы отметим лишь самые существенные моменты, относящиеся к работе со сновидениями. Во-первых, в сновидении различается манифестируемое и латентное содержание (последнее «включает в себя подавленные, представленные в иносказательной форме переживания»). Во-вторых, немаловажным является то обстоятельство, что во время сна ослабляются эго-защитные механизмы и проявляются скрытые от сознания переживания. В-третьих, сновидение — не только иллюстрация подавленных переживаний, но и процесс трансформации их в более приемлемую для принятия и совладания форму. Именно эту функцию сновидений З. Фрейд обозначил как «работа сновидения».

Задача консультанта-аналитика (психотерапевта) состоит в обеспечении интерпретации, раскрытии латентного содержания и, путем побуждения клиента к высказыванию свободных ассоциаций, связанных со сновидением, — оказании ему помощи в осознании реальных событий прошлого и настоящего, вызвавших те или иные картины снов.

в) Интерпретация, т.е. толкование, объяснение, включает в себя три процедуры: идентификацию (обозначение), разъяснение (собственно толкование) и перевод на язык повседневной жизни клиента. Основные правила интерпретации таковы:

  • 1. идти от поверхности вглубь;
  • 2. интерпретировать то, что клиент уже способен принять;

прежде чем интерпретировать то или иное переживание, указать клиенту на защитный механизм, лежащий в его основе.

г) Анализ сопротивления. Основная функция этой техники — обеспечить осознание клиентом своих эго-защитных механизмов и принять необходимую конфронтацию по отношению к ним, учитывая то обстоятельство, что именно сопротивления Эго являются главной помехой на пути осознания различных проблем. Главное правило консультанта — использовать для интерпретации наиболее очевидные эго-защитные механизмы.

Существенным моментом в анализе сопротивления является не преодоление его, ибо психологическая защита необходима, а именно осознание как психологического механизма, вслепую действующего там, где, как оказывается, эго-защитная функция уже не нужна.

д) Анализ переноса («трансфера»). В классическом психоанализе перенос постулируется в качестве непременного атрибута психотерапии и специально поощряется специфической позицией аналитика (невмешательство, отстраненность, закрытость и т.п.). Анализ «невроза переноса» — ключевой момент психотерапии, т.к. способствует осознанию фиксаций, определяющих поведение и переживания клиента таким образом, что фигура психотерапевта становится как бы фантомом, на который налагаются отношения и переживания, связанные с эмоциональными травмами первых пяти лет жизни. Смысл анализа переноса состоит в обнаружении подлинных психоэмоциональных основ зафиксированных форм поведения, интерпретации их и, тем самым, помощи в их переработке и изживании.

Краткая характеристика концепции. Классический психоанализ З. Фрейда с начала своего возникновения был оценен с той самой выраженной амбивалентностью, которую он детально описал как чередование любви и ненависти. Как бы то ни было, в истории мировой науки имя З. Фрейда стоит в одном ряду с именами Н. Коперника и Ч. Дарвина — столь огромны последствия его открытий и их влияние на самопонимание человечества. Общепризнана громадная эвристическая ценность концепции З. Фрейда, оказавшей влияние практически на весь ряд гуманитарных наук, не говоря уже о такой сфере общественного сознания, как искусство. Сложность и неоднозначность восприятия концепции З. Фрейда, которую иногда именуют не иначе как своего рода «мифологией ХХ века», свидетельствует, по глубокому замечанию М. Мамардашвили, «о трудности изменения наших привычек научного исследования, уходящих, кстати, корнями в то понятие наблюдения (или рациональности), какое сформулировано и лежит в основе классической науки» (см. Мамардашвили М. К., с. 4—5.) Не случайно представители позитивистской научной ориентации критикуют З. Фрейда именно за метафоричность его языка, которая, по их мнению, является антиподом научности. На самом деле гносеологическая проблематика, привлекающая внимание критиков позитивистской традиции, гораздо глубже, чем это может показаться на первый взгляд. Дело в том, что метафора в постклассической науке признана и трактуется как «новое проявление онтологического единства мира»*. Поэтому концепцию З. Фрейда, как и концепции современного естествознания, следует оценивать не с позиций науки XIX века, а с позиций, учитывающих уровень мышления в науке, каким он стал с момента утверждения постулатов и теорий копенгагенской школы «новой физики» (см.: Belkin G. С., р. 109—111).

_____________

* дним из продуктивных направлений исследования в этой области представляется анализ метафоры как стержневого принципа работы сознания вообще на пути от доязыкового опыта к языковому значению, от спонтанного зарождения смыслов… к их рациональной фиксации, интеллектуальному расчленению и проявлению» — Автономова Н. С. Рассудок. Разум. Рациональность. — М.: Наука, 1988. — С. 263.

Что касается влияния концепции З. Фрейда на теорию и практику психотерапии и консультирования, следует отметить исключительную продуктивность классического психоанализа в этом отношении. Основанные на противостоянии или на продолжении традиций ортодоксального психоанализа последующие течения оказались исключительно плодотворными, а некоторые из них сами превратились в самостоятельные научные традиции. Вместе с тем следует отметить, что открытия и новшества З. Фрейда вошли, в том или ином виде, практически в любое направление, связанное с оказанием психологической помощи. Поэтому вполне справедливо считать З. Фрейда основателем практической психологии.

2. Аналитическая психология К. Юнга

Психотерапевтическая концепция К. Юнга настолько же связана в своих основах с концепцией З. Фрейда, насколько и отлична от последней, что, на наш взгляд, объясняется прежде всего личностными особенностями создателя аналитической психологии, а уже затем всеми привходящими обстоятельствами. Мы вообще склонны полагать, что в истории консультативной психологии и психотерапии особенно ярко проявляются влияние и взаимозависимость личности автора и создаваемой им системы. Проблема взаимосвязи и взаимоопределения личности, содержания и пространства ее «жизненного мира», в том числе и результатов деятельности — одна из наиболее загадочных и наименее изученных проблем психологии. Поэтому в нашем кратком обзоре мы охарактеризуем те особенности концепции К. Юнга, которые носят характер, ярко отличающий их от ортодоксального психоанализа .

Структура личности. В аналитической психологии К. Юнга представления о структуре личности гораздо сложнее, чем в классическом психоанализе. Прежде всего К. Юнг выделил различные психологические типы личности, определяющиеся преобладанием той или иной из основных психических функций: ощущения, мышления, чувствования и интуиции. Соответственно выделяются сенсорный, мыслительный, этический и интуитивный личностные типы. Каждая из предложенных моделей личностных типов характеризовалась посредством раскрытия специфики способов их взаимоотношения с миром. Так, например, сенсорный тип отличается ситуативным реагированием, отсутствием эмоциональных задержек, в то время как мыслительный тип всю свою жизнь подчиняет интеллектуальным соображениям и формулам. Мыслительный и этический типы были отнесены К. Юнгом к рациональным, а сенсорный и интуитивный — к иррациональным.

К. Юнг ввел еще одно важное различение в характеристику способа бытия личности — «экстраверсия-интроверсия», восходящее к его ранним положениям о «законе» или «принципе противоположностей», согласно которому энергия, движущая личностью, вырабатывается из противоположно направленных сил. Далее К. Юнг ввел понятие «психея», которое охватывает личность как целостность. Согласно К. Юнгу, «психея» — это все нефизическое пространство, составляющее свою собственную реальность. В пределах «психеи» циркулирует «жизненная энергия», либидо, движение которой подчиняется принципам эквивалентности, энтропии и противоположностей. Иначе говоря, любой дисбаланс в распределении энергии вызывает компенсаторные тенденции.

Целостная структура «психеи» включает следующие компоненты: внутренний мир, внешний мир, анимус (анима), тень, самость (self), Эго, персона (маска), личное бессознательное, коллективное бессознательное (архетипы) и сознание. Причем «маска» и Эго принадлежат к области сознания.

Собственно «Я» (Эго), по К. Юнгу, — это комплекс репрезентаций, составляющий центр поля сознания, обладающий весьма высокой степенью устойчивости и идентичности. Ясно, что Эго для К. Юнга — часть «психеи». Маска (персона) — верхний слой, фасад личности. Данная инстанция включает в себя социальные роли, стиль поведения, предпочитаемую внешность — это облик и лик человека, которые тот представляет другим.

Личное бессознательное — зона, смежная с Эго. Она включает в себя забытые переживания, которые тем не менее могут актуализироваться. Познается оно, как и у З. Фрейда, через иносказание.

Коллективное бессознательное, по К. Юнгу, — это «кладовая мировых процессов, отложенных в структуре мозга и симпатической нервной системы, составляющих в своей совокупности вневременной и вечный образ мира, в противовес нашей сознательной одномоментной картине мира».

К. Юнг предпочитал даже говорить о «коллективной психее». Именно в ней содержатся архетипы — коллективные общечеловеческие представления универсального порядка, определяющие специфические человеческие (как вида) способы поведения и темп переживаний.

Архетипы (они же «имаго», «коренные имиджи», «доминанты», «поведенческие паттерны» в терминах К. Юнга) бывают двух типов: персонифицированные (например, анимус — анима) и трансформирующиеся (например, самость). Примеры архетипов: Отец, Бог, Дева, Герой, Дитя.

Анимус (у женщин) — анима (у мужчин) являются архетипами, воплощающими мужское и женское начало у лиц соответствующего противоположного пола. Экспликативная функция данного архетипа проявляется, к примеру, в анализе мужеско-женских отношений, когда женщина проецирует свой анимус на партнера, воспринимая его как стойкого, способного защищать и т.д., в то время как тот сам может испытывать потребность в женской опеке, находясь во власти архетипа Матери, что приводит к межличностному конфликту.

«Тень» — архетип, представляющий «темную», «низкую», греховную инстанцию личности. Если провести аналогию с З. Фрейдом, «тень» соответствует сексуальным инстинктам. Для К. Юнга «тень» — то неприятное человеку в самом себе, что он прячет от самого себя и от других. Вместе с тем К. Юнг полагал, что «тень» оказывает и положительное влияние на человека не только самим фактом принятия ее, но и тем, что может трансформироваться в положительном направлении, коль скоро ее содержание признается естественным, «легальным».

«Самость». Это, по К. Юнгу, центральный архетип в структуре личности. Архетип упорядоченности и целостности личности. К. Юнг писал: «…самость есть качество, превосходящее сознательное Эго. Оно охватывает не только сознание, но и несознательную психею, и, следовательно, является, так сказать, личностью, которой мы также пребываем» (Young, p. 398). Самость, в сущности, — это архетип потенциала человеческой личности, конечная цель самоосуществления.

Стадии развития. В отличие от З. Фрейда, выделявшего пять основных стадий психического развития в качестве базисных для определения фиксаций на них как источника личностной проблематики, К. Юнг, считая подход З. Фрейда редукционистским, предпочитал вести речь о некоторых общих периодах жизненного цикла. Понятию «фиксация» К. Юнг предпочитал термин «незрелость», легко ассоциирующийся с тем или иным периодом развития. Рассмотрим их детальнее.

Досексуальный период. От рождения до трех лет. На этой стадии сексуальный инстинкт незначим. Основная характеристика периода — функция кормления и физического (равно как и психического) роста. Жизнь индивида характеризуется беспроблемностью в связи с тем, что примитивному сознанию не доступны серьезные противоречия.

Предпубертатный период. От трех — пяти лет (хотя индивидуальные различия весьма существенны) до десяти — тринадцати лет. Основные задачи этого периода — расширение объема сознания за счет обучения и постепенное, хотя и неполное, обретение автономии по отношению к семье. Очень важно, что ребенок во многом отождествляет себя с домом своих родителей и с зависимостью себя от них. В этот же период получают начальное развитие сексуальные инстинкты. В отличие от З. Фрейда, К. Юнг не выделял в качестве специфических инцестуальные детские влечения, хотя допускал их появление в это время как проявление чистой возможности.

Пубертатный период. От десяти — тринадцати до девятнадцати — двадцати лет (у девушек) и до двадцати пяти (у юношей). Кстати говоря, подобное, не обусловленное физиологией продление периода — свойственная К. Юнгу тенденция к значительному расширению пространства жизни; это связывают с его психотерапевтической установкой не дать клиенту почувствовать, что он, так сказать, «уже за холмом». В данный период на индивида ложится не только тяжелое бремя сексуальности, но и проблемы социального самоопределения и самоутверждения. Подросток и юноша сталкиваются с противодействием и различными влияниями родителей, встают перед необходимостью выбора жизненных путей. Впервые возникает опасность одностороннего развития.

Юность. От двадцати — двадцати пяти до тридцати пяти — сорока лет. Это стадия, когда, по словам К. Юнга, индивид должен «проложить свою собственную дорогу» в жизни, в противном случае его ожидают психологические проблемы. Общими направлениями и содержанием активности в этот период являются создание семьи, заведение детей и обустройство собственного дома, равно как решение вопросов служебного преуспевания и профессионального совершенствования. Специальные проблемы периода заключаются в «преодолении очарования материнской анимой» — для мужчин или «анимуса отца» — для женщин. В целом же это период возрастающей ответственности и возрастающего сознания (знания, смысла).

Средний возраст. После сорока лет, когда наступает вторая половина жизни. По К. Юнгу, своеобразие данного периода в том, что уже прожито достаточно много, но смысл жизни оказывается еще не раскрыт — он не исключительная принадлежность сознания. Закончилось вбирание мира в себя и начинается время углубления в свою внутреннюю природу. Это время пожинать плоды своих прошлых усилий.

Старость. За пределами шестидесяти — шестидесяти пяти лет необходимо принять свой возраст как «старость», поскольку такова реальность жизни. К. Юнг интересовался этим периодом жизни человека едва ли не больше остальных представителей психологии. К. Юнг полагал, что в этом возрасте следует жить, глядя не назад, а в себя. Старость, согласно Юнгу, — исключительно плодотворный период для личного развития, он открывает путь для осуществления потенциала — «самости». Юнг отмечал: «Человеческие ценности, и даже тело, имеют тенденцию превращаться в свои противоположности». Мужчины становятся более женственны, женщины мужественны, а равнодействующая анимы и анимуса открывает путь к гармонии . Старость — это период жизни, когда телеология жизни трансформируется в ее (жизни) продолжение за пределами земного бытия индивида, уступая место религиозному опыту.

Основные теоретические положения К. Юнга. Центральное место в концепции К. Юнга занимают следующие идеи:

  • 1. Преодоление любой односторонности в развитии личности, в особенности односторонности, связанной с приверженностью к сознательно отстаиваемым паттернам и идеалам, и порицание «теневой стороны» личной и общественной жизни.
  • 2. Идея индивидуации как всестороннего, полного, синтезирующего сознательное и бессознательное развитие самости. Выделяя в качестве главного теоретического различения дихотомию «осознаваемое-неосознаваемое»,

К. Юнг посвятил свою жизнь разработке тончайших нюансов диалектической взаимосвязи этих двух инстанций человеческой психики. В сущности, весь теоретический аппарат аналитической психологии (понятие символа и знака, структуры «психеи» и структуры личности) есть попытка разработать теорию опосредования взаимосвязей компонентов основной дихотомии с использованием предельно широкого социокультурного контекста человеческой цивилизации.

Описание консультативного и психотерапевтического процесса

Цели психологической помощи. Основатель аналитической психологии подчеркивал эмпирический и, в сущности, пробный характер психотерапии, которую он понимал как разновидность образовательного процесса. Последнее связано, по-видимому, с тем, что К. Юнг, в отличие от З. Фрейда, предпочитал рассуждать не о болезни клиента, а об «общем неврозе возраста». Имея дело, как правило, с людьми во второй половине их жизни, К. Юнг одним из первых сформулировал не клиническое, а экзистенциальное понимание проблематики клиентов, связанное с утратой смысла бытия.

Поэтому цели формулируются в терминах обучения постижению собственного внутреннего мира и самопознания посредством переживания всей полноты своего бытия (включая открытость неосознаваемому), что в перспективе ведет к индивидуации — к углублению полноты гармонического бытия.

Роль психолога-консультанта. В отличие от классического психоанализа, в аналитической психологии отсутствует жесткая фиксация позиции психолога-консультанта. Более того, психолог-консультант юнгианского направления, судя по описаниям, строит свои терапевтические отношения с клиентом отчасти аналогично, отчасти противоположным психоаналитической традиции образом. Общим является признание и использование переноса и контрпереноса. Отличие состоит в обеспечении принятия клиента и в специфике работы с его внутренним миром. Важным моментом в аналитической психотерапии является помощь клиенту в разделении осознаваемых и неосознаваемых инстанций и установлении коммуникации между ними.

Специфика позиции и активность клиента. З. Фрейд отказывался работать с шизоидами из-за их «нарциссизма». Юнгианский аналитик, в свою очередь, исключит из числа клиентов алкоголиков, наркоманов и лиц с суицидальными или агрессивными тенденциями. Что касается специфической позиции клиента в аналитической психотерапии и его переживаний, единственным условием по отношению к нему выступает наличие определенной мотивации, хотя это условие настолько универсально, что вряд ли стоит выделять его специально.

Психотехника в аналитической психотерапии. За исключением упомянутых выше особенностей, психотехника аналогична психоанализу, но гораздо большее внимание уделяется толкованию сновидений, в котором контекст интерпретаций выходит далеко за пределы сексуальных коннотаций, а символика трактуется не редукционистски-биологическим, а, скорее, культурологическим образом.

Краткая характеристика концепции. К. Юнг был на 20 лет моложе З. Фрейда, однако этот разрыв в возрасте и, следовательно, во времени развертывания активной профессиональной деятельности позволил К. Юнгу сделать весьма существенный шаг в преодолении биологического редукционизма ортодоксального психоанализа и создать предпосылки феноменологически-экзистенциального направления в психотерапии и консультативной психологии. К. Юнг ввел в психотерапию и психологию идеи целостности и совершенствования не путем использования все более изощренных средств деятельности, а путем углубления самопонимания во всех доступных человеку направлениях его связей с миром (индивидуация). Существенным явилось то, что К. Юнг освободил психику от укорененности в прошлом и в сексуальности, ввел ее в широкий социокультурный контекст цивилизации. Идеи К. Юнга об архетипах, о символике образного ряда сновидений вошли в золотой фонд современной теоретической и практической психологии.

3. Индивидуальная психология А.Адлера

Представление о человеке. А. Адлер разделял, пожалуй, одну из позиций З. Фрейда, что личность в основном складывается в первые шесть лет жизни. Во многих других отношениях он занимал противоположные позиции, не говоря уже о многочисленных новшествах, введенных им в теорию и практику психологии и психотерапии.

Согласно А. Адлеру, человек — это прежде всего сознательное существо, которое само себя определяет в жизни посредством свободы выбора, смысла жизни и стремления к самореализации. Главное препятствие на пути самореализации человека — базисное чувство неполноценности, в преодолении которого состоит личностное развитие. Таким образом, А. Адлер выступил как предтеча субъективного (феноменологического) подхода в психологии, введя значимость внутренних переменных и экзистенциальных ценностей. Концепция А. Адлера с ее принципами целостности, социальности, целевой ориентированности и гуманизма стала отправным пунктом гуманистического направления в психологии и оказала влияние на целое поколение психологов.

Основные понятия адлерианской концепции. Основательность и влиятельность основных понятий адлерианской концепции столь значительны, что как бы требуют постоянной оглядки на собственные источники. Дело в том, что, получив первоначальное образование врача-офтальмолога, А. Адлер во многом сохранил естественнонаучный, точнее даже, медико-физиологический подход к человеку и его поведению. Исследователи отмечают большое влияние медиков и в целом представителей естественно-натуралистической школы (Гиппократ, Ф. Наль, Ч. Дарвин, Э. Кречмер, Э. Креппелин, У. Шелдон) на А. Адлера, в то время как среди философов называются имена Ф. Ницше, Г. Вайгингера (последователя Ф. Ницше неокантианского направления). Основная идея Г. Вайгингера состояла в том, что, приняв этическое требование Э. Канта «вести себя так, как будто Бог существует», он разработал концепцию «сценария вымысла», использованную затем впервые А. Адлером. Разительна аналогия концепции с соответствующим положением теории К. С. Станиславского.

Субъективное восприятие действительности. В адлерианской концепции отстаивается необходимость восприятия мира с позиций «системы отсчета» клиента, т.е., в сущности, феноменологическая ориентация.

Иными словами, А. Адлер сформулировал позицию, которая в будущем легла в основу нескольких психотерапевтических концепций. А. Адлер не отказывался от объективного обусловливания поведения, но считал его менее значимым, чем влияющие как на сознание, так и на подсознание ценности, цели, представления и выводы, которыми руководствуется человек.

Отсюда важное для психотерапии понятие «частная логика» — система представления и способов рассуждений, свойственная данному клиенту.

Целостность и целесообразность. Основной предпосылкой концепции А. Адлера, давшей ей наименование («индивидуальная психология»), выступает постулирование личности как неделимой целостности, являющейся интегральной частью социума. Вот почему значительное внимание обращается на внутриличностные, а не на межличностные проблемы. Отсюда же и телеологическое положение, что все человеческое поведение носит целенаправленный характер. Причем сами цели создаются путем построения картины мира (в восприятии) и соответствующими умозаключениями, принимающими форму заключительного решения. В адлерианской психотерапии существен вопрос: «Камо грядеши?». В отличие от классического психоанализа и аналитической психотерапии, важно учитывать сразу три момента: прошлый опыт, настоящую ситуацию и направление движения.

Комплекс неполноценности и компенсация. Сформулированная еще в 1907 г. идея о неполноценности, прежде всего неполноценности того или иного органа как существенного обстоятельства, оказывающего влияние на поведение, в совокупности с понятием «компенсация» стали фундаментальными положениями в концепции А. Адлера. Согласно Адлеру, неполноценность, ее компенсация и социальная среда — вот три переменные, результирующая сила воздействия которых приводит к формированию стремления к значимости и превосходству. Именно тот неповторимый путь, каким вырабатывается способ самоутверждения, и составляет, по А. Адлеру, индивидуальность. Характерно, что от медико-соматического содержания Адлер в развитии понятия «неполноценности» приводит к психологическому, формулируя те базисные противопоставления («Я — слаб и беспомощен. Жизнь — опасна»), которые и вызывают переживание неполноценности. С рассмотренным понятием тесно связаны еще два, также ставшие знаменитыми.

Стиль жизни. Утверждая, что «поведение личности целенаправленно и направляется «телеологической апперцепцией» ^nsbaher Н, р. 94), А. Адлер в своих ранних работах говорит о прототипе как «первичной форме адаптации индивида к жизни» (там же, с. 189). Этот прототип, который А. Адлер назвал позже «планом», формируется в течение первых пяти лет жизни (точнее — от трех до пяти). План этот — вовсе не принадлежность сознания, большинство прототипов — неосознаваемы. Важно другое: как только прототип адаптации (план) возник, он становится костяком, обрастающим смыслами, почерпнутыми из жизненного опыта и обладающими направляющей силой. С 1914 года А. Адлер предпочитает термин «линия Эго», затем — «линия жизни» и, наконец, с середины двадцатых — «стиль жизни». Для А. Адлера личность — это «Эго». Но поскольку Эго не замкнуто на себя, а ориентировано на мир, важность приобретает еще одно знаменитое понятие — «самость» (Self). У А. Адлера самость входит в понятие «стиль жизни» как один из его компонентов, а именно — как «концепция самости» (в современной формулировке «Я-концепция»). Согласно А. Адлеру, «Я-концепция» — это система представлений о том, «кто я есть» (А^Ьа^г, р. 48). Кроме того, А. Адлеру принадлежат понятия «Я-идеальное» (сформулированное в 1912 г.) и «образ мира» (Welt-bild), эвристическая ценность которых не нуждается в комментариях. В заключение отметим, что, согласно А. Адлеру, цели поведения человека не меняются в течение жизни, изменяются только аттитюды (отношения). Одна из целей психотерапии — их коррекция.

«Телеология вымысла» — еще один базисный термин в словнике адлерианской психотерапии. Заимствованная А. Адлером у Г. Вейгингера философия «как если бы» (т.е. «желаемых обстоятельств») предполагает, что люди живут вымыслом и представлением о должном и что на поведение гораздо больше влияют ожидания, связанные с будущим, чем события прошлого. А. Адлер исходил из того, что люди, создавая с помощью вымысла свои личные цели, тем самым посредством этих целей определяют свое поведение и стиль жизни.

Социальный интерес. Адлерианская психотерапия исходит из убеждения, что удовлетворенность жизнью во многом зависит от «социального интереса как основы человеческого существования» (Ansbacher, p. 133). По А. Адлеру, здоровая личность — это личность, способная к продуктивной социальной активности, которая, в свою очередь, предпочитает социальные личностные чувства, поведение и когнитивные допущения.

Социальные личностные чувства: принадлежность дому, общности, вера в других, мужество быть несовершенным, человечность, оптимизм.

Социально-ориентированное поведение: помощь, участие, кооперация, эмпатия, ободрение, улучшение (реформация), уважительность.

Когнитивные социально-ориентированные допущения: «Мои права и обязанности равны правам и обязанностям других»; «Мои личные цели могут быть достигнуты во благо общности»; «Выживание общества зависит от желания и способности граждан учиться жить вместе, в гармонии»; «Я полагаю, что к другим стоит обращаться так же, как я бы хотел, чтобы другие обращались ко мне»; «Решающая мера моего характера — то, какова степень, до которой я продвинул благополучие моего сообщества».

Идея социального интереса основана на предположении, что человек — не самодостаточное существо и поэтому должен учиться взаимозависимости.

Описание консультативного и психотерапевтического процесса

Цели психологической помощи. В адлерианской психотерапевтической модели цели психологической помощи вытекают из основных положений концепции. Вкратце их можно представить следующим образом: снижение чувства неполноценности; развитие социального интереса (просоциальной направленности), коррекция целей и мотивов с перспективой изменения стиля жизни.

Роль психолога-консультанта. Психологи, работающие в адлерианском русле, в центр своей деятельности выдвигают когнитивные аспекты психотерапии. Основная предпосылка их работы — найти ошибку в «картине мира» клиента, из-за которой возникают психологические проблемы. Выделяется четыре типа ошибок: недоверие, себялюбие, нереалистические амбиции и недостаток уверенности. Отсюда начальная позиция психотерапевта (консультанта): диагностика. Для диагностики важна информация о «семейном созвездии» клиента и его «ранних воспоминаниях».

Интерпретации соответствующей информации образуют отправной пункт для психотерапевтической и консультативной работы. Отношения с клиентом строятся по принципу соглашения.

Позиция клиента. Основное для клиента — занять партнерскую позицию, т.е. быть на равных по отношению к консультанту. От клиента ожидается активность, ответственность, стремление к сотрудничеству и взаимное доверие. Главное направление совместного поиска — базисные ошибки в мышлении о мире и поиск путей их коррекции. Клиент рассматривается не как «больной», а как «растерявшийся», «обескураженный», поэтому подбадривание и обращение к его личностным ресурсам —важное условие совместной работы. В начале психотерапии именно клиент формулирует условия контракта: цели, план осуществления, возможные препятствия, пути их эффективного преодоления и т.п.

Психотехника в аналитической психотерапии А. Адлера. Техника психотерапевтической и консультативной работы данного направления включает в себя следующие процедуры: установление правильных психотерапевтических отношений, анализ и проработку личностной позиции клиента, поощрение развития самопонимания (инсайты) и помощь в переориентации. Эти же процедуры соответствуют и по названию, и по содержанию четырем этапам психотерапии.

Первый этап. Установление правильных отношений. Основное здесь — соответствующие установки в отношении клиента: уважительность, вера в возможности и способности человека, слушание, проявление искреннего интереса, поддержка и подбадривание. Никаких особых приемов, кроме соответствующих коммуникативных умений, не требуется.

Второй этап. Анализ личностной динамики. Главное на этом этапе — добиться понимания, осознания специфики стиля жизни клиента. Важное место уделяется поэтому опросу: о целях жизни («В чем вы видите свое предназначение», «Вам нравится то, на что вы расходуете свою жизнь?») и т.д.

а) Существуют специальные техники. Опросник «Семейное созвездие», где содержатся вопросы типа: «Как ваш отец относился к детям?», «Кто был любимым ребенком в семье?», «В каких отношениях вы были с отцом и матерью?», «Каким вы были ребенком?» Смысл подобных вопросов — получить картину восприятия и раннего эмоционального опыта клиента, повлиявших на позднейшее личностное развитие.

б) Набор вопросов «ранние воспоминания», в соответствии с которым опрашивается примерно следующее: «Я хотел бы услышать о ваших самых первых детских воспоминаниях. Пожалуйста, расскажите что-нибудь из самых первых ваших впечатлений». Либо: «Хотелось бы услышать ваше самое яркое воспоминание, относящееся в первым шести годам жизни». Как правило, число таких просьб ограничивают цифрой четыре. В ответах клиента важно зафиксировать: доминирующую тему, повторяющиеся реакции, позицию — участник или наблюдатель; одиночество или включенность в группу; чувства, которые выражаются в воспоминании.

в) Сновидения. В отличие от рассмотренных ранее направлений, в адлерианской психотерапии отсутствует фиксированная символика. Большее значение придается детским снам. Кроме того, сновидения рассматриваются как репетиция будущих действий.

г) Приоритеты. В адлерианской психотерапии выделяют четыре приоритетные ценности, важные для осмысления стиля жизни: превосходство, контроль, комфорт и желание быть приятным. Для того чтобы установить свойственные клиенту приоритеты, его просят рассказать о своем обычном дне: что он делает, как себя чувствует, что думает, чего избегает под любым предлогом и какие чувства вызывает у других. Причем в задачу консультанта не входит изменение приоритета, только усилия по осознанию его.

д) Подведение итогов. По каждой из предыдущих техник готовится резюме. Резюме обсуждается с клиентом, причем сам клиент читает текст резюме вслух (при этом обращается внимание на его невербальное поведение). Смысл процедуры — нахождение главных ошибок в суждениях о мире:

1) гиперобобщение («Нет в жизни счастья»); 2) неверие и неосуществимые цели («Я хочу нравиться всем»); 3) ошибочное восприятие жизненных требований («Все несправедливы ко мне»; 4) отрицание собственной, основополагающей ценности («Я — конченый человек»); 5) мнимые ценности («Главное — добиться своего, неважно, какой ценой»). От консультанта требуется ориентировка в системе осознаваемых допущений клиента по отношению к резюме.

е) Подбадривание. На этом этапе работы основная функция подбадривания — признание личного мужества клиента, духовных сил и, главное, наличия свободы выбора в поступках на основе обретенного самопознания.

Третий этап. Поощрение инсайта. Основное здесь — создание условий для инсайта («озарения») — путем сочетания психологической поддержки и конфронтации, а также соответствующих интерпретаций, с тем чтобы высветить для клиента его неосознаваемые цели, ложные ценности и стиль жизни. В интерпретациях полезны намеки, подсказки и предположения, с помощью которых снижается уровень психологической защиты клиента. Реальное самопонимание — вот смысл третьего этапа.

Четвертый этап. Помощь в переориентации. Эта заключительная стадия психотерапии известна также под названием «воплощение инсайта в действие». Существуют специальные психотерапевтические приемы, способствующие изменению прежних целей и принятию новых решений.

«Антисуггестия» (парадоксальная интенция). Смысл этой техники — в многократном преувеличении пропорций нежелательной активности, благодаря чему обеспечивается помощь клиенту в осознавании неадекватности и неуместности нежелательных действий. «Секрет» техники не только в том, что она «идет в ногу» с защитными механизмами, благодаря отлаженному стереотипу действий, но и в том, что принудительное и многократно усиленное осуществление действия, с которым следовало бы бороться, обесценивает это действие для клиента.

Действие «Как если бы». Данная психотехника основана на типичной жалобе: «Ах, если бы… «. Клиенту предлагается действовать так, словно пожелание «если бы» — осуществилось. По сути, данная техника есть ролевая игра, в которой клиент изыскивает возможности компенсации неадекватных или «неполноценных» чувств, установок, действий. Причем не только в ситуации общения с психологом «с глазу на глаз», но и на протяжении определенного временного периода (например, в промежутке между двумя консультациями).

Постановка целей и принятие обязательств. Правила в использовании этой техники просты. Цель должна быть достижима и реалистична, время ограничено. «Делай только то, что приятно» — так сформулировал А. Адлер смысл этого психотерапевтического приема. Если все же цель не достигнута, ее можно пересмотреть. В случае удачи клиент поощряется к принятию более долгосрочных обязательств в желаемом направлении.

«Поймай себя». Клиенту предлагается отслеживать свое деструктивное поведение без впадания в самообвинение, скорее с теплым юмором по отношению к себе. Этот прием — предпосылка того, что позже получило название «self-monitoring». Причем он продуктивен в тех случаях, когда клиент уже осознал свои цели и мотивирован к переориентации. В использовании приема важна временная отсылка к прошлому: «как прежде».

«Нажатие кнопки». Прием, эффективный с клиентами, чувствующими себя жертвами противоположных эмоций. Клиенту предлагается расслабиться и обратить внимание на то, какие образы или мысли вызывают неприятные чувства, а какие — приятные. После чего клиента обучают произвольно регулировать свое эмоциональное состояние «нажатием кнопки», т.е. принятием решения о том, на каких образах или мыслях сосредоточиться.

Избегание «плакунчика». Смысл данной техники состоит в том, чтобы не попасть в ловушку той психологической позиции, с которой приходит клиент, в частности, привычной поведенческой позиции («меня никто не любит, никому я не нужен»). Консультант ни в коем случае не должен подкреплять эту позицию. Наоборот, его непрестанная задача — поощрять поведение, соответствующее психологической зрелости, когда выбор самой позиции зависит от человека, от его свободного решения.

Краткая характеристика концепции. Эвристичность, гуманизм, продуктивность для многих психотерапевтических направлений, высокая практическая и экспликативная ценность — таковы существенные особенности индивидуальной психологии А. Адлера, которые органически вошли в современную психологическую науку. А. Адлер намного опередил свое время. Многие его положения и идеи сохраняют свою ценность и в наши дни. Главное в оценке концепции состоит, на наш взгляд, в том, что она в наибольшей мере способствовала развитию практически всех остальных, вне пределов психодинамической парадигмы, психотерапевтических концепций и проблематики (от проблемы детского возраста до семейной и социальной проблематики). Трудно в кратком резюме оценить весь потенциал направления, которое не стало историей, а продолжает жить. Поэтому в заключение мы приведем высказывания самого А. Адлера: «Честный психолог не может закрыть глаза на социальные условия, не позволяющие ребенку стать частью сообщества и почувствовать себя дома в мире, вместо этого заставляя его расти так, как будто он живет во вражеском стане. Психолог, следовательно, должен работать против национализма… Против захватнических войн, реваншизма и престижа; против безработицы, которая повергает людей в безнадежность; и против всех остальных препятствий, которые покушаются на социальный интерес в семье, школе и обществе в целом (Ansbacher Н, p. 454).

4. Гуманистический психоанализ Э.Фромма и неофрейдизм (Г.Салливан, К.Хорни, Э.Берн)

Имя Э. Фромма (1900—1980) ассоциируется у большинства исследователей с так называем фрейдо-марксизмом. И в самом деле, с ранних лет на Э. Фромма обе эти фигуры оказали значительное влияние: идеи К. Маркса — в осознании зависимости развития индивида от политической и социальной организации общества, а идеи З. Фрейда — в направлении, касающемся признания воздействия ранних детских впечатлений и семьи в целом на психическое и личностное развитие. Э. Фромму принадлежит ряд понятий, повлиявших на развитие представлений о современном обществе и оказавших формирующее влияние на идею необходимости психотерапии не отдельной личности, а целого общества.

Отказавшись от фрейдовского понятия «либидо» и выдвинув во главу угла социальные и культурные условия, определяющие личностное развитие, Э. Фромм, вместе с тем полагал, что процесс развития связан с удовлетворением базисных, экзистенциальных потребностей. Согласно Э. Фромму, эти потребности таковы.

Потребность в привязанности, которая, в свою очередь, может быть конструктивной или деструктивной. Так, потребность в привязанности может удовлетворяться через подчинение или доминирование (мазохистским или садистским образом). Утверждая, что данная потребность, являющаяся производной от условий существования человека, носит симбиотический характер, Э. Фромм выводил социальные бедствия — такие, как наркомания или тирания — из доминирования той или иной тенденции в удовлетворении данной потребности. Основное отличие указанных деструктивных способов удовлетворения потребностей в привязанности Э. Фромм видел в отсутствии любви. Конструктивный способ Э. Фромм связывал с понятием «зрелая любовь». Основные составляющие «зрелой любви» — забота, уважение и знание.

Потребность в трансценденции. Данная потребность выводится Э. Фроммом из постулирования творческого характера человеческой природы, в соответствии с которым человек, сталкиваясь с противоречиями жизни, преодолевает свою пассивность и трансформирует энергию творчества в созидание или разрушение. По Э. Фромму, признак человека бессильного — разрушительная активность, в которую трансцендирует неспособность созидания, реализуя потребность в трансценденции. Э. Фромм утверждал, что природа человеческой потребности в трансцендировании двойственна, она совмещает потенции счастья и способность к саморазрушению.

Потребность в укорененности. Потребность выведена Э. Фроммом из традиций первобытного общества (матриархального и патриархального), а также из положения классического психоанализа о наличии инцестуозных связей между матерью и ребенком. Согласно Э. Фромму, фундаментальнейшая психологическая связь у человека со своей матерью: «Мать — это пища, мать — это любовь». Быть любимым ею — значит быть живым, быть укорененным, быть дома. Отличие от З. Фрейда здесь в том, что Э. Фромм отказывается от акцента на сексуальности коренных связей и обращает внимание на их иррациональную, аффективную природу.

Потребность в укорененности, по Э. Фромму, носит универсальный общечеловеческий характер и чрезвычайно важна для психологической защищенности индивида.

Потребность в самоопределении. Иногда ее можно называть «потребностью в персонализации». Э. Фромм подчеркивал необходимость развития самосознания и отстаивания своего индивидуального «Я» с позиций опыта и знания обретенных в самостоятельной жизненной активности. Э. Фромм выражал обеспокоенность растущим «стадным конформизмом», при котором человек отказывается от собственного «Я».

Потребность в ориентации. Поскольку Э. Фромм считал, что человек — существо, нуждающееся в определении смысла собственной жизни, он выделил в качестве уровня продуктивной жизни необходимость (потребность) в перспективе развития. По Э. Фромму, «каркас» ориентаций и приверженностей складывается в раннем детстве, когда человек научается использовать воображение и рассуждение для преодоления трудностей. Для Э. Фромма приверженность означает соблюдение гуманистической этики, в которой высшая ценность и добродетель — человеческое существование.

Соответственно выделяются две ориентации — продуктивная (связанная с самоопределением, реализацией и развитием личностного потенциала, способностью к «зрелой любви») и непродуктивная (потребительская, агрессивно-нечистоплотная, стяжательская и рыночная, при которой другие используются как объекты).

Следует подчеркнуть, что Э. Фромм всегда был более известен как теоретик и публицист, чем как практикующий психолог. Ценность его разработок для нашего анализа в том, что они позволяют более полно представить себе картину развертывания психодинамического направления в плане теории, а также увидеть пути, которыми психотерапия эволюционировала в направлении от личностной к социальной.

Теория межличностных отношений Г.Салливана (1892-1949)

Теоретическая и практическая деятельность Г. Салливана связана прежде всего с использованием, хотя и переосмысленным, основных понятий классического психоанализа и аналитической психотерапии. «Психическая энергия», «раннее формирование», «знак», «символ», «персона» — этими терминами пестрят работы Г. Салливана. Однако объем и содержание понятий, зафиксированных заимствованной терминологией, имеют у Г. Салливана другой, межличностно- и социально-ориентированный смысл.

В центре концепции Г. Салливана находится понятие «динамизм», под которым подразумевается «относительно устойчивая структура распределения энергии», в частности, в межличностных отношениях. Согласно Г. Салливану, существуют две широкие категории «динамизма»: зональный динамизм (физическая активность — еда, питье, выделения и т.п.) и межличностный динамизм (от отношения к самому себе до отношения к другим, к группе, к социальным классам, даже к нации). Особую роль Г. Салливан отводил языку как способу использования знаков и символов, а также раннему опыту, составляющему основу персонализации, т.е. построения индивидуального, неповторимого динамизма. Наряду с понятием персонализации. Г. Салливан использовал и понятие «персонификация», трактовавшееся как фантастическое воплощение в какой-либо образ значимых переживаний (от детского «деда Бабая» до фольклорного Деда Мороза). Ученый и практик, Г. Салливан полагал, что стереотипы сознания суть персонификации определенной группы людей, взятой в целом: персонифицируются также социальные институты, национальные общности и т. д. (ср. «дядя Сэм», «Родина-мать» и т.п.). Персонификация, по Г. Салливану, связана с пробуждением осознания собственного тела и потребностью воплощения образа себя в некую вещественную конкретность. Многие культурные стереотипы есть не что иное, как персонификация или комплекс персонификаций. Основные разновидности персонификаций — персонификация себя и персонификация других. Отсюда важное положение Г. Салливана об «иллюзии личной мотивации». По Г. Салливану, важнейшим динамизмом выступает «межличностное отношение», а также «ситуация» (в иной терминологии — «личная ситуация»). Последние бывают «соединительные» и «разъединительные». Причем личность невозможно отъединить от ситуации. Г. Салливан писал: «Насколько я знаю, каждый человек имеет столько личностей, сколько у него межличностных отношений, а многие из наших межличностных отношений есть не что иное, как действия с воображаемыми людьми…, которые для нас не менее реальны, чем клерк из лавки на углу…». Весьма ценным представляется положение о влиянии на межличностную ситуацию из двух участников воображаемых «третьих лиц», которых те привносят в свое сознание. Г. Салливан выделил три группы потребностей: физические, межличностные (безопасность, близость, любовь) и потребность в перемене состояния (например, от сна к бодрствованию), неудовлетворенность которых приводит к напряженности. Особо выделялась потребность в самоуважении как разновидность потребности в безопасности. Отсюда особое внимание к партнерской и сотруднической позиции клиентов, проблематику которых Г. Салливан склонен был трактовать как нарушение в динамизме межличностных отношений.

Психотерапевтической тактике Г. Салливана свойственно использование феномена «переноса», концепции «сопротивления» и склонность работать с клиентами, испытывающими тревожность. «Когда нет тревожности, — писал Г. Салливан, — настоящей ситуации собеседования не существует». Внимание Г. Салливана к социальным аспектам психологической адаптации позволило ему сформулировать концепцию психотерапевтического сообщества по принципу «на полпути к дому», что явилось одной из предпосылок возникновения особой групповой психотерапии для алкоголиков и наркоманов («Анонимные алкоголики»).

В заключение отметим, что хотя Г. Салливан обосновал собственную личностную типологию, в основе которой — преобладание той или иной психологической проблематики (например, «вечный подросток», «негативист», «заика» и т.п.), он все же придерживался гипотезы, которую изложил следующим образом: «Мы полагаем, что каждый в гораздо большей степени человек, чем что-либо иное, и аномалии межличностных ситуаций, поскольку они не производные от языка или обычаев, являются функцией различий и относительной зрелости включенных в них лиц».

К.Хорни и новейшие течения

К. Хорни (1885—1952), как и Э. Фромм, эмигрировала в США в начале 1930-х годов, принеся с собой традиции и взгляды З. Фрейда и А. Адлера. Однако уже в 1941 г. после бурной сессии в Нью-Йоркском психоаналитическом институте К. Хорни вышла из психоаналитического общества и основала свой собственный Американский институт психоанализа, среди членов которого вскоре оказались Э. Фромм и Г. Салливан.

В центре концепции К. Хорни — понятие «самореализации», отражающее внутренее влечение к положительному развитию личностного потенциала. Соответственно, когда это стремление нарушается (в трактовке К. Хорни внешними, социальными, как правило, препятствиями) человек становится невротиком, переживающим внутренний конфликт.

Основные понятия концепции К.Хорни

Базисная тревога в результате нарушения межличностных отношений в детстве; движение к людям (в поисках помощи); движение против людей (агрессивная ориентация) и движение от людей (избегание других) и «идеализированный образ», т.е. Я-концепция, в которой индивид льстит себе, завышая свои нормы и тем самым уходя от реальности. В центре концепции К. Хорни — психологическая помощь невротику. Поведение невротика описывается в терминах притязаний (завышенных, нереалистичных), долженствований (в форме чрезмерных требований соответствия какой-либо норме и себе) и защитных механизмов (общих для всей психодинамической парадигмы, плюс изоляция, жесткий самоконтроль и цинизм как защита от моральных ценностей).

К. Хорни разработала полезный для практикующего психолога перечень основных невротических симптомов: 1) непоследовательность и нерешительность поведения; 2) подчеркнутая безнадежность; 3) боязнь перемен 4) постоянное настаивание на собственной правоте (как защита от внутренних конфликтов); 5) стыдливость и робость; 6) мстительность или садизм в поведении; 7) значительная усталость (в результате растрат энергии на внутренние конфликты).

Цель психотерапии в концепции К. Хорни — помочь в решении подавленных внутренних конфликтов для высвобождения внутренних же конструктивных сил роста и развития. Психотерапия построена как процесс обучения. Клиент узнает, что невротическое решение конфликта повышает фрустрацию и самообвинение; что невротик, который движется к людям, скрывает враждебность и себялюбие под желанием ублажать других; что невротик, движущийся против людей, на самом деле не осознает своей беспомощности и т.д. Сам процесс психотерапии строится с использованием психоаналитических техник, включая интерпретацию снов и перенос.

Таким образом, в концепции К. Хорни легко узнаваемы понятия и идеи ранних этапов психоаналитического подхода (например: «идеализированный образ» — «комплекс превосходства»; «агрессивность» и «беспомощность» — «реакция формации» и т.д.). К тому же понятие самореализации заимствовано у К. Юнга (индивидуация). Тем не менее, важно другое, а именно: К. Хорни окончательно перенесла проблематику психологической помощи в социум, ее понятие «невротик» носит не медицинский, а социально-психологический, личностно-ориентированный характер.

Из новейших представителей психодинамического подхода заслуживают упоминания Х. Слогниц и Б. Марголис, чьи исследования и практика работы в 1970-е и 1980-е годы внесли ценный вклад в проблематику психологической помощи клиентам, традиционно не принимавшимся ранее в работу, в частности, нарциссическим, с недостаточно высоким культурным уровнем, а также — в решении проблем в социальной области и в области эмоционального образования.

Таким образом, психодинамическая парадигма в консультативной психологии нашла и находит широкое применение практически во всех направлениях, связанных с психологической помощью. Постоянно развиваясь и обогащаясь, данное направление знаменательно двумя особенностями: своей ролью в возникновении практической психологии и явной тенденцией двигаться от клинической личностной к социальной психотерапии.

Трансактный анализ Э.Берна (1910-1970)

Одна из наиболее популярных психотерапевтических концепций, трансактный анализ, т.е. анализ взаимодействий, Э. Берна, стал широко известным еще в 1960-е годы, когда одна за другой вышли книги Э. Берна, завоевавшие статус бестселлеров практически во всем мире.

Эклектическая по своей композиции, концепция Э. Берна вобрала в себя идеи и понятия психодинамического и бихевиорального подходов, сделав акцент на определении и выявлении когнитивных схем поведения, которые программируют (реализуют «сценарий») взаимодействие личности с собой и с другими.

Исходные предпосылки и основные понятия

Концепция Э. Берна исходит из способности индивида осознать свое поведение и отделить неадекватные его структуры («паттерны») от себя. Поскольку у человека есть право выбора, он может стать независимым от своего прошлого, от навязанных ему стереотипов поведения и тем самым изменить судьбу («жизненный сценарий»). Вообще, отличие концепции Э. Берна от других состоит — это следует подчеркнуть особо — в том, что он не фиксирует внимание и усилия на отдельных поведенческих структурах, а апеллирует к гораздо более значимым и длительным формам и последствиям поведения. Речь, в конечном итоге, идет о судьбе человека, и даже не только о его личной судьбе, а о судьбе целого его рода, так как сценарий жизни — на то и сценарий, что подчиняет себе, своей программе жизнь нескольких поколений в семье. Иначе говоря, в концепцию Э. Берна включены также отношения со временем. Есть даже специальная трансакция — «структурирование времени». Рассмотрим ключевые понятия концепции.

В центре концепции — понятие «эго-состояние». Таких эго-состояний Э. Берн выделяет три: родитель, ребенок и взрослый. «Родитель» — это эго-состояние с интериоризованными рационализированными нормами долженствований, требований и запретов.

«Ребенок» — эго-состояние импульсивного, эмоционального реагирования со спонтанным (хотя оно может при этом варьировать — от беспомощного до протестующего) поведением.

«Взрослый» — эго-состояние, которое воплощает в себе как бы объективную, рассудительную и вместе с тем эмпатическую, доброжелательную часть личности.

Согласно Э. Берну, осознание клиентом своего актуального эго-состояния — первый шаг к изменению поведения в сторону его оптимизации.

Детально разработанная концепция Э. Берна со своим языком, своей базисной терминологией предлагает еще целый ряд понятий, существенных для понимания того, что, по Э. Берну, происходит между людьми при общении. Вот краткое описание этой терминологии.

«Игра» — фиксированный и неосознаваемый стереотип поведения, в котором личность стремится избегнуть близости — полноценного контакта — путем манипулятивного поведения. Примеры игр: «Да, но…»; «Ах, если бы не ты…»; «Какой я несчастный…»; «Смотри, что ты сделал со мной…» и т.п.

«Поглаживания» — трансакции, направленные на индуцирование положительных или отрицательных чувств. Различают поглаживания позитивные («Вы мне симпатичны»), негативные («Ты мне неприятен»); условные («Ты бы мне больше нравился, если бы… «) и безусловные («Я принимаю тебя таким, какой ты есть»).

«Вымогательство» — способ поведения, с помощью которого люди реализуют привычные установки, вызывая у себя отрицательные чувства и как бы требуя своим поведением, чтобы их успокаивали. «Вымогательство» — это обычно то, что получает инициатор игры в ее конце.

«Запреты и ранние решения» — одно из ключевых понятий трансактного анализа, означающее послание, передающееся в детстве от родителей к детям, из эго-состояния «ребенок» в связи с тревогами, заботами и переживаниями родителей. Эти запреты можно сравнить с устойчивыми матрицами поведения и т.п. В ответ на эти послания ребенок принимает то, что называется «ранние решения», т.е. формулы поведения, вытекающие из «запретов».

Примеры запретов и ранних решений:

«Не высовываться» — «Надо быть незаметным, иначе будет плохо» или «А я буду высовываться!», или «Я буду делать, что захочу, и всегда!».

«Жизненный сценарий» — явная аналогия со «стилем жизни» А. Адлера, включает в себя: родительские послания (запреты), ранние решения (в ответ на них), игры, которые реализуют ранние решения, вымогательства, которыми оправдываются ранние решения и к тому же ожидания и предположения о том, чем закончится пьеса жизни.

Описание консультативного и психотерапевтического процесса

Цели психологической помощи. Главная цель — помочь клиенту осознать свои игры, жизненный сценарий, эго-состояния и — при необходимости — принять новые решения, относящиеся к поведению и построению жизни. Сущность психологической помощи заключается в том, чтобы освободить человека от выполнения навязанных программ поведения и помочь ему стать независимым, спонтанным, способным к полноценным отношениям близости.

Позиция психолога. Исходя из общего замысла концепции и целей психологической помощи, основная задача психолога — обеспечить необходимый инсайт. Отсюда вытекают и требования к его позиции: партнерство, принятие клиента, сочетание позиций учителя и эксперта. Вместе с тем — и это важно — психолог обязан апеллировать к эго-состоянию «взрослый» в клиенте, а не потакать невротическим поведенческим стереотипам.

Позиция клиента. Как правило, условием работы в трансактном анализе является заключение контракта. Поэтому позиция клиента, принимающего решение пройти курс психотерапии, предполагает заключение обоюдного соглашения об условиях работы и характере отношений. Клиенту, как правило, отводится роль анонимного участника, который ставит свои собственные цели с указанием критериев оценки их достижения. Такая форма совместной работы предполагает взаимную ответственность обеих сторон.

Психотехника в трансактном анализе. Психотехника трансактного анализа в основном заимствована из гештальт-терапии. Однако в центре консультативного и психотерапевтического процесса находятся специфические приемы, вытекающие из содержания самой концепции.

Структурный анализ эго-позиции предполагает демонстрацию и взаимодействие с помощью техники ролевых игр, «пустого кресла» и др. с сопутствующими обеспечениями фактического и возможного характера трансакций. Особо выделяются две проблемы: контаминации, когда смешиваются два разных эго-состояния, и исключения, когда эго-состояния жестко отграничены друг от друга.

Семейное моделирование сочетает в себе элементы психодрамы и структурного анализа эго-состояний, когда участник группы (эта техника обычно используется в групповой работе) воспроизводит свои трансакции с моделью своей семьи.

Анализ игр и вымогательств, анализ ритуалов и структурирования времени, анализ позиции в общении («Я хороший и ты хороший», «Я плохой и ты плохой», «Я хороший, ты плохой», «Я плохой, ты хороший») и, наконец, анализ сценария — важные и весьма полезные приемы работы в системе трансактного анализа.

Следует отметить, что трансактный анализ, делая упор на когнитивных структурах, предложенных автором концепции, освобождает клиента и психолога от целого ряда возможных проблем, возникающих в самом процессе совместной работы (перенос, контрперенос и т.п.). К тому же, трансактный анализ весьма удобен и продуктивен в групповой работе.

Общая характеристика концепции. Основные особенности, завоевавшие широкое признание трансактного анализа, — его доступность и эффективность. Предназначенный для недолговременной психотерапевтической работы, трансактный анализ предоставляет клиенту возможность выйти за рамки неосознаваемых схем и шаблонов поведения и, приняв иную когнитивную структуризацию поведения, получить возможность произвольной, свободной его коррекции. Благодаря своей очевидности и доступности трансактный анализ стал, в сущности, не столько даже формой психотерапии, сколько формой социокультурного обучения повседневному поведению. И в этом причина его чрезвычайной популярности. Широк диапазон применения концепции — от семейного консультирования до лечения неврозов и даже до таких тонкостей, как обучение бабушек и дедушек искусству быть семейными фасилитаторами.

Если же говорить о научной стороне дела, то следует отметить, что трансактный анализ как концепция, по-существу, сконструирован произвольно. Он построен, на наш взгляд, примерно на таких же основаниях, на каких зиждятся литературоведческие концепции, внутренне связные и цельные, однако не обязанные своим существованием ничему, кроме воли и интеллекта своих авторов. В этом смысле трансактный анализ — в высшей степени принадлежит именно практической, а не исследовательской парадигме, и единственным способом верификации данной концепции может служить не соответствие ее некой внешней «истине» как инстанции, а эффективность ее как инструмента консультативной и психотерапевтической деятельности.

Вопросы для самоконтроля

  • 1. Каковы принципиальные характеристики психодинамического направления в консультативной психологии и психотерапии?
  • 2. Определите основную область деятельности (предмет) психолога, работающего в психодинамической парадигме.
  • 3. Сформулируйте специфику классического (ортодоксального) психоанализа в трактовке психологических проблем и способов работы с ними.
  • 4. Охарактеризуйте основные психологические защитные механизмы, описанные З. Фрейдом, и объясните их функциональное своеобразие.
  • 5. Что такое «индивидуация»?
  • 6. Приведите примеры архетипов, наиболее часто встречающихся в народных сказках.
  • 7. Кто сформулировал понятие «стиль жизни»? Опишите его объем и содержание.
  • 8. Каковы основные потребности человека по Э. Фромму?
  • 9. Назовите основные тенденции в развитии неофрейдизма в 1950-е — 1970-е годы.
  • 10. Объясните причины популярности трансактного анализа.

Список использованной литературы (в порядке цитирования)

Фрейд З. Психология бессознательного. Сб. произведений — М.: Просвещение, 1989. — 448 с.

Фрейд З. Введение в психоанализ. Лекции. — М.: Наука, 1991. — 456 с.

Фрейд З. Толкование сновидений. — К.: Здоровья, 1991. — 384 с.

Мамардашвили М. К. Классический и неклассический идеалы рациональности. — Тбилиси: Мецниереба, 1984. — 81 с.

Автономова Н. С. Рассудок, разум, рациональность. — М.: Наука, 1988. — 288 с.

Belkin G. S. Introduction to Counseling. — Dubuque, Iowa: Wm. C. Brown Publishers, 1988. — 630 p.

Юнг К. — Г. Проблемы души нашего времени. — М.: Прогресс, 1994. — 336 с.

Jung C. — G. Man and his Symbols. — N. Y.: Dell Publishing Co., 1964. — 415 p.

Jung C. — G. Modern Mаn in Search of a Soul. — N. Y.: Harcourt, Brace and Co., 1933. — 282 p.

Philosophical essays in memory of Edmund Husserl / Ed. by M. Farber. — Harvard: Harvard University Press, 1940. — 332 p.

Адлер А. Практика и теория индивидуальной психологии. — М.: Прогресс, 1995. — 296 с.

The Individual Psychology of Alfred Adler / Ed. by H. L. Ansbacher & R. R. Ansbacher. — N. Y.: Harper Torch Books, 1956. — 503 p.

Бэндлер Р. и др. Семейная психотерапия. — Воронеж: Модэк, 1993. — 128 с.

Фромм Э. Психоанализ и этика. — М.: Республика, 1994. — 415 с. Фромм Э. Душа человека. — M.: Республика, 1992. — 430 с. Зейгарник Б. В. Теории личности в зарубежной психологии. — М.:

МГУ. — 1982, с. 128. Берн Э. Игры, в которые играют люди. Люди, которые играют в игры. — М.: Прогресс, 1988. — 540  с.

Глава 2. Поведенческое направление

1. Общая характеристика концепции

Поведенческое направление в психотерапии и консультировании ведет свое непосредственное начало от работ Дж. Вольпе и А. Лазаруса середины пятидесятых — начала шестидесятых годов двадцатого столетия, хотя корни его уходят в бихевиоризм Дж. Уотсона и Э. Торндайка, а в целом, как известно, история обусловливания поведения восходит к работам У. Бэлла (1774—1842) и И. Сеченова (1829—1905). Именно И. Сеченову принадлежит идея рефлекторной дуги с тремя компонентами (сенсорный вход, процесс передачи первичного возбуждения и эффектный выход), действие которой было положено в основу функционирования психики. После классических экспериментов И. Павлова, использовавшего сеченовскую модель, а также работ В. Бехтерева по рефлексологии появилась книга Дж. Уотсона «Поведение. Введение в сравнительную психологию» (1914). По словам М. Г. Ярошевского, она явилась первой попыткой представить психологию в терминах бихевиоризма, т.е. в трактовке психических процессов посредством наблюдаемых стимулреактивных отношений.

Дж. Уотсон, по его собственному признанию, пытался создать «объективную психологию», свободную от интроспекционизма, от чрезмерной перегруженности философией и религией. Основная идея бихевиоризма Дж. Уотсона о том, что каждый стимул связан с определенной реакцией, стала фундаментальным правилом поведенческой психологии и бихевиорального направления в консультировании и психотерапии.

Нельзя не отметить, что данное направление уже с первых шагов было перегружено представлениями о «научности», свойственными классическому, натуралистическому причинно-следственному научному самосознанию. Характерно, что уже первые достижения бихевиористов в психотерапии были связаны с применением эксперимента. В 1920 г. Дж. Уотсон с ассистенткой Р. Райнер с помощью метода обусловливания сформировали эмоцию страха у одиннадцатимесячного мальчика (Альберта) по отношению к белым крысам, применяя резкий звуковой сигнал всякий раз, когда ребенок пытался дотронуться до животного (Goldstein, p. 274). Четыре года спустя этот же механизм обусловливания был применен М. Джоунс для излечения трехлетнего ребенка от боязни кроликов. Так началось развитие бихевиоральной психотерапии.

В настоящее время в бихевиоральной психотерапии сосуществуют три основные тенденции: классическое обусловливание, восходящее к экспериментальным традициям И. Павлова; оперантное обусловливание, связанное с именем Б. Скиннера и его «модификацией поведения», а также мультимодальное программирование.

Представление о человеке. Во главе современных бихевиоральных представлений о человеке, по-видимому, находится представление о том, что человек — продукт и одновременно производитель своей окружающей среды. Иными словами, современные представители данного направления стремятся к преодолению механистического детерминизма XIX века, которым всегда сильно отдавал традиционный бихевиоризм. Следующим существенным отличием подхода является его ориентированность на реальные действия: человек трактуется как деятель, своими действиями изменяющий действительность. Не реакция, а акция, ее опосредованность ментальностью и ответственность за нее составляет третье отличие современной бихевиоральной психотерапии в ее трактовке человека. При этом строгая приверженность к модели классической науки нашла отражение в общей оценке методов бихевиоральной психотерапии его сторонниками, согласно которой важны четкие и обоснованные критерии: «Какое лечение является наиболее эффективным для данного индивида с его конкретной проблемой и при каких обстоятельствах?». Иначе говоря, проверяемость, детерминизм, воспроизводимость и учет среды — таковы исходные представления и позиции.

Понятие личности. Следует сразу же признать, что в бихевиоральном направлении понятие личности не только не разработано, но попросту отсутствует. Основные понятия применяющиеся по отношению к личности, относятся все же к поведению. Дело в том, что, по-видимому, в бихевиоральной психотерапии личность и не могла являться предметом воздействия, поскольку изначально сознание было исключено из возможного предмета анализа, конституирующего данное научное направление. Тем не менее, исследовательскую работу, связанную с определением личности, понятия и входящих в него понятийных структур, осуществил известный представитель бихевиоральной психологии Г. Айзенк. Очевидно, под влиянием исследований Г. Олпорта, положившего в основу структуры личности устойчивые поведенческие черты («traits»), Г. Айзенк посредством факторизации выделил группу личностных черт, поддающихся учету. Среди них: депрессивность, навязчивость, социабельность, ригидность и спонтанность.

Эти черты были названы им чертами первого порядка. Среди черт второго порядка — интроверсия, экстраверсия и невротизм. В соответствии с этим, едва ли не единственным описанием поведенческой структуры личности в бихевиоральной психотерапии, личностная типология выводится из величины коэффициентов нейротизма и экстра/интро/версии. Например, психопатия — результат высоких показателей по невротизму и экстраверсии, дистимичность — следствие высокого невротизма и средней экстраверсии. В свою очередь, данные показатели выводятся из взаимодействия между физиологическими структурами (мозговой активностью) и индивидуальными реакциями, опосредованными этими структурами.

Основные понятия. Поскольку вся бихевиоральная психотерапия непосредственно связана с научением, базисная терминология отражает основные концепции научения, как они сложились в бихевиоризме.

Обусловливание — понятие, охватывающее всю область воздействия на поведение. Различают два вида обусловливания: классическое (павловское), когда научение происходит благодаря подкрепляющему сочетанию стимулов, и оперантное (скиннеровское), когда оно осуществляется путем выбора стимула, сопровождающегося положительным (в противовес отрицательному) подкреплением. Различают также безусловное научение, которое происходит вне специально организованного обусловливания.

Генерализация (обобщение). Это понятие, восходящее еще к опытам И. Павлова и «закону ассоциативного сдвига» Э. Торндайка, отражает феноменологию, относящуюся к стимулу и обобщению воздействия. В начале 1950-х годов К. Ноубл, Дж. Лэйси и Р. Смит экспериментально доказали, что существует не только моторное, эмоциональное, но и вербальное, в частности, семантическое обобщение, а также — визуальное.

Затухание. Понятие отражает закономерности, связанные с исчезновением реакции, вызванной в результате обусловливания. Возвращаясь к классическому эксперименту Дж. Уотсона и Р. Райнер с одиннадцатимесячным Альбертом, можно проследить действие угасания, когда, постепенно снижая неприятный звук при приближении ребенка к животному, регистрируется и затухание вызванной реакции страха.

Контробусловливание. Понятие отражает действие обусловливания, не совместимое с первоначальным обусловливающим воздействием. Так, в упоминавшейся нами экспериментальной ситуации с трехлетним мальчиком М. Джоунс построила психотерапию на контробусловливании, ежедневно во время приема пищи ребенком помещая кролика на безопасном, но с каждым днем все сокращающемся расстоянии.

Эффект частичного подкрепления. Понятие отражает феномен поведения, при котором подкрепление, хотя и не постоянное, вызывает желаемое действие. Именно на этом психологическом эффекте основано действие игральных автоматов.

Вызванная эмоциональная реакция. Понятие фиксирует феномен, когда предъявление безразличного условного стимула в сочетании с болезненным безусловным стимулом вызывает страх при повторном предъявлении безразличного условного стимула.

Реакция избегания. Данное понятие характеризует явление исчезновения эмоции страха, когда субъект научается избегать действия болезненного стимула.

Конфликт в бихевиоральной психотерапии означает противоречия между потребностью и связанной с ней реакцией избегания. Например, реакция избегания, связанная с подавлением сексуальной потребности, вызывает фрустрацию и чувство одиночества.

Избыточное поведение (двигательное, эмоциональное или мыслительное) возникает как разновидность реакции избегания, при которой происходит генерализация действий, получивших ранее отрицательное подкрепление, или их замещение посредством направленности на другой объект («ожегшись на молоке, дуешь на воду»).

Описание консультативного и психотерапевтического процессов

Цели психологической помощи. В соответствии с общей направленностью бихевиоральной психотерапии, главная цель психологической помощи — обеспечение новых условий для научения, т.е. выработка нового обусловливания и на этой основе помощь в овладении новым поведением. Частные цели могут включать в себя: формирование новых социальных умений, овладение психологическими целями саморегуляции, преодоление вредных привычек и снятие стресса, избавление от эмоциональных травм и т.п.

Роль психолога-консультанта. В бихевиоральной психотерапии психолог-консультант выступает в четко определенной роли учителя, наставника или врача. В соответствии с фиксированной ролью, психолог-консультант должен быть готов принять на себя груз социально-психологической модели, образца для подражания, каким он выступает в глазах клиента, а также осознавать специфику защитного механизма идентификации, играющего для клиента важную роль в бихевиоральной психотерапии.

Требования к клиенту. Позиция психотерапевта носит четко фиксированный характер, четко определяется и роль клиента. Поощряется его активность, сознательность в постановке целей психотерапии, желание сотрудничать с психологом и импровизация с новыми формами поведения. Важнейшим моментом в психологической позиции клиента выступает выработка готовности к применению новых форм поведения.

2. Техники в психологическом консультировании, психотерапии и новейшие течения

Техника психологической работы в бихевиоральном направлении строится на детерминистической посылке; определенное поведение есть следствие определенного воздействия. Это значит, что дезадаптивное (невротическое) поведение является результатом неверного научения. Поэтому в основу психотерапии положена совокупность приемов формирования нового поведения (переучивания), базирующаяся на экспериментальных исследованиях и теоретических допущениях бихевиоризма. Рассмотрим вначале методы воздействия, основанные на положительном подкреплении.

Гипноз. Один из традиционных методов психологического воздействия, гипнотическое внушение, прямое и косвенное, включает в себя множество техник, физиологическая сущность которых достаточно определенно описывается стройной теорией И. П. Павлова. Согласно И. П. Павлову, гипнотическое состояние — это частичное торможение коры больших полушарий мозга, т.е. парциальный сон, при котором сохранены процессы восприятия, но устраняется контроль над двигательными центрами. Среди различных гипнотических фаз в контексте психотехнической помощи важнейшей является фаза, при которой возникает раппорт, особая связь гипнотизера с гипнотизируемым, позволяющая последнему воспринимать внушение, не подвергая его контролю сознания — контрсуггестии.

Среди современных суггестивных техник особенно популярны недирективные техники, получившие следующие названия: нейро-лингвистическое программирование (reframing), эриксоновский гипноз (косвенное внушение, построенное на развертывании семантики метафор) и так называемое «управляемое воображение», базисные принципы которых весьма близки.

Суггестивные техники работы, в той или иной степени использующие гипноз, наиболее эффективны при работе с лицами, отличающимися демонстративными чертами характера и инфантилизмом, что, в свою очередь, сужает их диапазон принятия возможной психологической помощи.

Систематическая десенсибилизация. Одна из наиболее эффективных традиционных психотехник в бихевиоральной терапии, основанная на классическом обусловливании, при котором травмирующее воздействие сочетается с реакцией торможения. Как правило, данный прием применяется в сочетании с релаксацией и использованием управляемого воображения (визуализации). Важным моментом в применении данного приема является определение иерархии беспокоящих стимулов и обучение приемам релаксации.

Тренинг релаксации. Обычно тренинг релаксации, разработанный различными авторами в 1930-е годы и применяющийся как средство совладания со стрессом, требует от четырех до восьми часов занятий. Клиенту предлагается принять расслабленную позу, глубоко и ритмично дышать, в то же время сосредоточивая внимание на определенной теме (образе, переживании и т.п.). Овладение умением расслабляться выступает важной предпосылкой в программах саморегуляции.

Эмоциональный тренинг поведения. Данная техника известна также под названием «тренинг адекватного самовыражения», его назначение состоит в обучении клиента адекватному поведению и состоянию уверенности в себе в различных ситуациях общения: с супругом, с руководителем, с подчиненными, с представителями власти и т.п. Внимание психолога-консультанта привлекают, как правило, те ситуации общения или те межличностные отношения, в которых клиент чувствует себя обиженным, виноватым, в состоянии раздражительности, агрессии или, наоборот, ведет себя с гипертрофированной вежливостью и т.п. Техника реализуется посредством ролевой игры, в которой детально анализируются фрагменты поведения и на основе подробной ориентировки в действиях и чувствах, которые они вызывают, а также чувствах по поводу вызванных чувств, осуществляется выработка новой, идеальной формы поведения. Широко известным приемом из данной техники является обучение ролевым конструкциям типа «Я чувствую… « или навыкам открытого высказывания желаемого вместо постановки вопросов и т.д.

Погружение. Эта техника напоминает «систематическую десенсибилизацию», но без контр-обусловливания. Сущность ее в том, что клиент, испытавший переживания страха и тревоги, связанные с определенной ситуацией, с помощью воображения погружается в ситуацию опасности, в то время как психотерапевт стремится поддерживать с помощью детализированной обратной связи соответствующие переживания. Обычно защитное торможение включается примерно через 20—40 мин, хотя весь сеанс может длиться до двух часов. Важна подробная проработка всех деталей ситуации. Возможно использование техники НЛП.

Среди техник, основанных на отрицательном подкреплении, можно выделить следующие:

Аверсивная терапия. Этот, один из наиболее противоречивых по своему характеру воздействия, набор психотехник берет начало еще в деятельности В. М. Бехтерева, вырабатывавшего отвращение (от англ. «aversion» — отвращение) к алкоголю у больных алкоголизмом с помощью гипноза либо путем введения специальных лекарственных средств.

В качестве современных средств отрицательного подкрепления используются, наряду с химическими, электрошок, санкции, связанные с депривацией, система штрафов и др. В последние годы в России и Украине стало популярным так называемое кодирование — вариант аверсивной терапии А. В. Довженко.

Символическая экономия. Психотехника, предложенная Б. Скиннером для «модификации поведения» заключенных, состоит в том, что право на получение разных льгот реализуется путем предъявления жетонов, которые изымаются при всяком нарушении режима (число изымаемых жетонов пропорционально тяжести нарушения). Построенная на принципах оперантного обусловливания, данная техника, весьма жесткая и манипулятивная, применяется лишь когда не срабатывают более приемлемые средства коррекции. Вместе с тем, некоторые современные американские психологи считают приемлемым использование «символической экономии» в школе.

В качестве частных приемов коррекции отклоняющегося поведения у детей, основанных на отрицательном подкреплении, используются следующие:

«Тайм-аут» — удаление из класса (из группы), при котором ребенок с отклоняющимся поведением лишается возможности получать положительные подкрепления, связанные с групповой деятельностью.

Доказано, что прием удаления эффективен в коррекции агрессивного, деструктивного поведения.

Гиперкоррекция — прием, эффективный для коррекции поведения детей (или даже взрослых), нарушающих институциональные нормы. Сущность его в том, чтобы индивид вначале немедленно восстановил разрушенный им порядок вещей, принес извинения в связи со своим неадекватным поведением, а затем принял на себя дополнительные обязанности по сохранению среды обитания.

Штраф — не нуждается в комментарии. За исключением того, что следует точно оговорить иерархию нарушений и размер соответствующего штрафа.

Новейшие направления в поведенческом консультировании и психотерапии

Своеобразной реакцией на весьма частые обвинения в пренебрежении к личности и чрезмерности акцентирования поведенческого уровня разработки психологической проблематики со стороны представителей бихевиоральной парадигмы в консультировании в конце 1970-х — начале 1980-х годов стало создание нового направления, получившего наименование «мультимодальная поведенческая терапия», в котором центральное место отводится воздействию на целостную организацию личности. В пределах этого новейшего направления (А. Лазарус, А. Бандура, Т. Нейланс и др.), включающего в себя когнитивно-ориентированные техники (моделирования, формирования), получили развитие программы саморегуляции, «когнитивного переструктурирования», «когнитивной модификации поведения». Последняя, в частности, включает четыре этапа: самонаблюдение (self-monitoring); самооценивание (self-evaluation) и самоподкрепление (self-reinforcement). В последние годы эти течения находят все больше сторонников и среди отечественных психологов-консультантов. Одно из новейших достижений поведенческой психотерапии — проработка посттравматического синдрома при помощи билатеральных саккадических движений глаз.

Открытый в 1987 г. Фрэнсин Шапиро метод снятия посттравматического синдрома путем использования отслеживающих и саккадических движений глаз хорошо зарекомендовал себя в работе с ветеранами войны во Вьетнаме, жертвами насилия и т.п. Названный его автором, Фрэнсин Шапиро, «десенсибилизацией с помощью движений глаз», данный метод в настоящее время проходит апробацию во многих клиниках США и одновременно свидетельствует о далеко не исчерпанных возможностях поведенческой психотерапии.

Краткая характеристика концепции. Отношение к бихевиоризму в целом на протяжении многих лет отличалось двойственностью. Причем сама двойственность, особенно в советской психологии, носила специфический характер. Специфичность состояла в том, что, по общему признанию, с одной стороны, бихевиоризм как течение психологической мысли был основан в России, хотя получил свое оформление и название в США. Кроме того, сам подход, исключавший сознание из предмета исследования, был столько раз подвергнут критике, что, казалось бы, в отечественной психологической науке не может найтись такой ниши, кроме обучения животных, в которой мог бы существовать бихевиоризм.

Парадоксальность положения, однако, заключается в том, что он не просто существовал, хотя и под другими названиями, но и, более того, самым широким и непосредственным образом впитался в ткань не только психологической и педагогической (в частности, школьной) практики, но и социальной жизни в целом.

Что касается собственно консультативной психологии, то определяющий признак бихевиоральной парадигмы состоит прежде всего в ее стремлении к выработке четкой программы целей и средств изменения поведения в желаемом направлении. Можно сказать, что в бихевиоральной парадигме успешность изменения (формирования) выступает самодовлеющим критерием применяемой психотехники.

В последние годы наметилось значительное влияние когнитивной психологии на бихевиоральную парадигму в консультировании и психотерапии, а также большая открытость другим концепциям. В частности, «мультимодальная терапия» использует понятие «базисное Ид» и предполагает учет всех «модальностей» «базисного Ид» (поведение, эффективные реакции, ощущения, образы, представления, межличностные отношения и биологические функции). Однако во мнении многих исследователей и практических психологов бихевиоральное направление связывается прежде всего c медицинской моделью психотерапии, а также с социально репрессивными формами воздействия на человека.

Вопросы для самоконтроля

  • 1. Каковы истоки и кто является зачинателем поведенческого направления в консультировании и психотерапии?
  • 2. Прокомментируйте понятие «личность» в поведенческой психологии.
  • 3. Дайте характеристику основных рабочих понятий поведенческой парадигмы в консультировании и психотерапии.
  • 4. В чем состоит общность и отличия новейших техник гипноза в сравнении с традиционными?
  • 5. Каковы предпочтения и ограничения суггестивных методов психотерапии?
  • 6. Каковы основные техники в поведенческом консультировании и психотерапии?
  • 7. Назовите новейшие направления поведенческой психотерапии и кратко охарактеризуйте собственное видение их специфики.

Список использованной литературы

Ярошевский М. Г. История психологии. — М.: Мысль, 1985. — 576 с.

Ярошевский М. Г. История психологии. От античности до середины ХХ века. Учебное пособие для высших учебных заведений (2-е изд.) — М.: Академия, 1997. — 416 с.

Goldstein A. Behavior therapy // Current psychotherapies / Ed. by R.

Corsini. — Itasca, Illinois: F. E. Peacock Publ. Inc., 1974. — p. 207— 249.

Belkin G. Introduction to counseling. — Dubuque, Iowa: Wm. C. Brown Publ., 1988. — 630 p.

Уотсон Дж. Психология с точки зрения бихевиориста. // Хрестоматия по истории психологии / Ред. Гальперин П. Я., Ждан Д. Н. — М.: МГУ, 1980. — С. 17—34.

Уотсон Дж. Бихевиоризм. — Там же, с. 34—44.

Бехтерев В. М. Объективная психология. — Л.: Наука, 1991. — 476 с.

Слободяник А. П. Психотерапия, внушение, гипноз. — К.: «Здоров'я», 1977. — 485 с.

Шапиро Ф. Психотерапия эмоциональных травм с помощью движений глаз: Основные принципы, протоколы и процедуры. — М.: Класс, 1998. — 496 с.

Глава 3. Когнитивное направление

Когнитивная парадигма в консультировании и психотерапии — чисто американское направление в практической психологии.

Связанная с развитием когнитивной психологии как реакции на бихевиоризм и гештальт-психологию с их акцентом на поведении и на эмоциях, когнитивная психотерапия основное внимание уделяет познавательным структурам психики и делает упор на личность, личностные конструкты и, в целом, на логические способности. В самые последние годы когнитивное направление объединило в себе три подхода: рационально-эмотивную терапию (РЭТ) А. Эллиса и когнитивную терапию А. Бека, реальностную терапию У. Глассера и трансактный анализ Э. Берна. Рассмотрим указанные школы подробнее.

1. Рационально-эмотивная терапия (РЭТ) Альберта Эллиса

Основатель РЭТ А. Эллис (р. в 1913 г.) начинал как ортодоксальный психоаналитик, затем обучался под руководством К. Хорни. В пятидесятые годы двадцатого века А. Эллис сформулировал ряд положений, которые легли в основу нового направления в практической психологии. Одним из таких положений, часто цитируемым А. Эллисом, является высказывание стоика Эпиктета: «Людям мешают не вещи, а то, какими они их видят». Уже в этом положении легко прослеживается одна из основных идей всего когнитивизма, начиная с Дж. Келли и до новейших исследований по психосемантике, а именно: человек отражает и переживает действительность в зависимости от структуры его индивидуального сознания. Отсюда — основной предмет направленности его усилий в рационально-эмотивной терапии: способы рассуждения и действий. А. Эллис — по-видимому, под влиянием А. Адлера — значительное внимание в своей концепции уделяет переструктурированию Я-высказываний и анализу безусловно принятых норм и долженствований личности. Основываясь на подчеркнуто научных подходах к структуре индивидуального сознания, РЭТ стремится освободить клиента от уз и шор стереотипов и клише, обеспечить более свободный и непредубежденный взгляд на мир.

Представление о человеке. В концепции А. Эллиса человек трактуется как самооценивающий, самоподдерживающий и самоговорящий. К тому же человек рождается с определенным потенциалом, имеющим две стороны: рациональную и иррациональную; конструктивную и деструктивную, стремящуюся к любви и росту и стремящуюся к разрушению и самообвинению и т.д. Согласно А. Эллису, психологические проблемы проявляются тогда, когда человек пытается следовать простым предпочтениям (желаниям любви, одобрения и т.п.) и ошибочно полагает, что эти простые предпочтения суть абсолютное мерило его жизненного успеха. Человек — существо, чрезвычайно подверженное различным влияниям, начиная с биологического уровня и до социального. Поэтому сводить всю изменчивую многосложность человеческой природы к чему-то одному — идет ли речь о психоаналитической редукции или благоприятном психологическом климате терапии, центрированной на клиенте, — А. Эллис не склонен.

Основные теоретические положения концепции. Концепция А. Эллиса предполагает, что источник психологических нарушений при всем своем многообразии — это система индивидуальных иррациональных представлений о мире, усваиваемая, как правило, в детстве от значимых взрослых. Невроз, в частности, трактуется А. Эллисом как «иррациональное мышление и поведение». Сердцевиной же эмоциональных нарушений оказывается, как правило, самообвинение. Важным понятием в РЭТ является понятие «ловушка» — все те когнитивные образования, которые сознают необоснованную (невротическую) тревогу, раздражительность и т.п. В концепции А. Эллиса утверждается, что хотя быть любимым в атмосфере принятия и приятно, человек должен также чувствовать себя достаточно уязвимым и вне такой атмосферы. Поэтому в направлении разработан своеобразный «кодекс невротика» — ошибочные суждения, стремление выполнить которые ведет к психологическим проблемам. Среди них: «Я должен всем доказать, что я — преуспевающий, умелый и удачливый человек; когда меня отвергают — это ужасно»; «Я должен нравиться всем значимым для меня людям»; «Лучше всего — ничего не делать, пусть жизнь решает сама». А. Эллис предложил поликомпонентную структуру поведенческих актов личности, названную им первыми буквами латинского алфавита (А-В-С-D — теория). Данная теория, скорее даже концептуальная схема, нашла широкое применение в практической психологии, поскольку позволяет самому клиенту в форме дневниковых записей вести эффективное самонаблюдение и самоанализ. В этой концептуальной схеме А — активирующее событие, В (belief) — мнение о событии, С (consequence) — последствие (эмоциональное или поведенческое) события; D (dispating) — последующая реакция на событие (в результате мыслительной переработки); Е (effect) — завершающее ценностное умозаключение (конструктивное или деструктивное).

Анализ поведения клиента или самоанализ по схеме: «событие-восприятие-реакция-обдумывание-вывод» обладает весьма высокой продуктивностью и обучающим эффектом. В целом же психологические предпосылки РЭТ следующие: 1) признание личной ответственности за свои проблемы; 2) принятие идеи, что имеется возможность решительно повлиять на эти проблемы; 3) признание, что эмоциональные проблемы проистекают из иррациональных представлений; 4) обнаружение (осознавание) этих представлений; 5) признание полезности серьезного обсуждения этих представлений; 6) согласие прилагать усилия к конфронтации со своими алогичными суждениями; 7) согласие на использование РЭТ.

Описание консультативного и психотерапевтического процесса

Цели психологической помощи. Главная цель — помощь в пересмотре системы убеждений, норм и представлений. Частная цель — освобождение от идеи самообвинения. А. Эллис, кроме того, сформулировал ряд желаемых качеств, достижение которых может выступить конкретной целью консультативной или психотерапевтической работы: социальный интерес, интерес к себе, самоуправление, терпимость, гибкость, принятие неопределенности, научное мышление, вовлеченность, самопринятие, способность к риску, реализм (не впадение в утопию).

Позиция психолога. Позиция психолога-консультанта или психотерапевта, работающих в русле данной концепции, безусловно, директивна. Он разъясняет, убеждает, он — авторитет, который опровергает ошибочные суждения, указывая на их неточность, произвольность и т.п. Апеллирует к науке, к способности мыслить и, по выражению А. Эллиса, не занимается «отпущением грехов», после которого клиенту, может быть, чувствуется и легче, но неизвестно, легче ли живется.

Позиция клиента. Клиенту отводится роль ученика и, соответственно, его успех трактуется в зависимости от мотивации и идентификации с ролью учащегося. Предполагается, что клиент проходит три уровня инсайта: поверхностный (осознание проблемы), углубленный (распознавание собственных интерпретаций) и глубинный (на уровне мотивации к изменению).

Психотехника в рационально-эмотивной терапии. РЭТ характеризуется широким набором психотехник, в том числе заимствованных из других направлений и объединяемых ярко выраженным прагматизмом.

Обсуждение и опровержение иррациональных взглядов: психолог-консультант активно дискутирует с клиентом, опровергает его иррациональные взгляды, требует доказательств, уточняет логические основания и т.д.

Большое внимание уделяется смягчению категоричности: вместо «ты должен» — «мне бы хотелось»; вместо «будет ужасно, если… « — «наверное, не совсем удобно будет, если… «

Когнитивное домашнее задание: связано с самоанализом по АВС-модели и с переструктурированием привычных вербальных реакций и интерпретаций.

Используются также:

Рационально-эмотивное воображение: клиента просят ярко вообразить трудную для него ситуацию и чувства в ней, затем предлагается изменить самоощущение в ситуации и посмотреть, какие изменения в поведении это вызовет.

Ролевая игра — обычно проигрываются беспокоящие ситуации, прорабатываются неадекватные интерпретации, в особенности несущие в себе самообвинение и самоуничижение.

Атака на страх — техника состоит в домашнем задании, смысл которого состоит в том, чтобы выполнить действие, обычно вызывающее страх или психологические затруднение у клиента.

2. Когнитивная психотерапия Аарона Бека

Близкой к РЭТ является когнитивная психотерапия А. Бека, основное внимание в которой уделяется эмоциональным нарушениям, в частности, депрессии. Хотя А. Бек развивал свою концепцию независимо от А. Эллиса, оба течения совпадают в целях, приемах работы и исходных предпосылках, среди которых в центре — помощь клиенту в отказе от саморазрушительных когнитивных структур. Поскольку взгляды А. Бека не противоречат позициям А. Эллиса, мы изложим лишь самую существенную сторону его концепции.

Психологическая помощь при эмоциональных расстройствах. Эмоциональные расстройства трактуются А. Беком прежде всего как расстройства когнитивные. В частности, такое когнитивное нарушение, как депрессия, имеет три компонента: 1) восприятие себя; 2) восприятие переживаний; 3) восприятие будущего. Глубина депрессии измеряется специально сконструированным опросником, включающим измерение грусти, пессимизма, ощущения поражения, неудовольствия, вины и т.п. Процедура психотерапии заключается в специальной организации общения с психологом, когда задаются вопросы: «Что ты теряешь, если… « или «Ты знаешь, что бессмысленно попытаться… « и т.п. Затем составляется постепенно усложняющаяся программа действий, на основе которой устанавливается кооперация с психологом. Предпринимаются усилия по снижению уровня самокритики и самообвинения, по выработке альтернативных решений и способов действий. В качестве психологической защиты используются вопросы типа: «А если бы это не получилось у меня, ты бы меня тоже презирал, как себя сейчас?». Юмор, ирония, с помощью которых достигается когнитивный сдвиг в восприятии ситуации, также имеют большое значение. Поскольку при эмоциональных нарушениях по типу снижения эмоциональности и депрессивных состояниях клиенты часто предъявляют жалобы к чрезмерности внешних требований к ним, полезным оказывается ранжирование сделанного и обсуждение возможных путей достижения запланированного. А. Бек предложил некоторые специфические техники работы: обнаружение и регистрация автоматически возникающих мыслей, в частности, с помощью наводящих вопросов; ежедневная запись «мешающих» мыслей; установление личностного смысла события; обобщение автоматических мыслей; операционализирование негативных конструктов, анализ значимости некорректных представлений и т.п.

3. Реальная терапия

Созданная в 1960-е годы У. Глассером (р. в 1926 г.) реальностная терапия изначально предназначалась для психокоррекционной работы с молодыми правонарушителями — точнее, нарушительницами. У. Глассер, работая в школе для девушек с отклоняющимся поведением, разработал свою концепцию, основное назначение которой — обучение ответственному и реалистичному поведению в контексте реальности, какая она есть.

Основные положения концепции. Реальностная терапия У. Глассера исходит из обусловливания поведения человека собственными решениями, а также из некоторых позиций психодинамического подхода, поскольку автор концепции начинал как психоаналитик. У. Глассер полагает, что человек — самодетерминирующееся существо, обладающее основными психологическими потребностями: принадлежности, достоинства, свободы. Человек — субъект собственной жизни, субъект мира, который он создает для самого себя.

Отсюда первое положение У. Глассера: личность сама выбирает свою позицию — жертвы или деятеля.

Второе положение — личность сама выбирает желаемый мир и желаемое поведение, осуществляя постоянный контроль над ними.

Третье положение: отрицание медицинской модели психотерапии и, естественно, терминологии.

Четвертое положение гласит: успешность персонализации и позитивная личностная направленность — условие личностного здоровья.

Другие положения подчеркивают: акцент на личной ответственности, снижение значимости прошлого и снижение значимости эксплуатации переноса (трансфера) в психологическом консультировании и психотерапии (не играть роль отца или матери в работе с подростками).

Описание консультативного и психотерапевтического процесса

Цели психологической помощи. Главное — помочь клиенту стать рассудительным и эмоционально устойчивым. Частные цели — достижение личностной независимости, повышение уровня самосознавания и разработка плана личностного совершенствования.

Позиция психолога. Определяется как близкая к учителю; требуются также вполне определенные профессиональные качества: сензитивность, эмпатичность, способность быть требовательным и служить моделью поведения.

Позиция клиента. Реальностная терапия исходит из того, что начальное поведение клиента — неадекватно, нереалистично и безответственно. Но именно поведение становится предметом внимания, анализа и коррекции. При этом как бы реализуется допущение, что в действительности клиент желает добиться удовлетворения основных потребностей, но использует неадекватные способы. Важным моментом поэтому выступает обеспечение принятия клиентом ответственности за свое поведение («Что ты делаешь, чтобы вызвать у себя волнение?»). Ожидается также, что клиент возьмет на себя определенные обязательства в совместной работе с психологом.

Психотехника в реальностном консультировании и терапии. Не пользуясь психотехникой в привычном смысле этого слова (интерпретация, инсайт, паузы, анализ сопротивления и т.п.), представители реальностной терапии основной инструмент практической работы нашли (вслед за У. Глассером) в последовательной реализации семи этапов (шагов) совместной с клиентом работы, которые в совокупности обеспечивают достижение психопедагогических целей.

  • 1. Установить отношения с клиентом. Это означает — подружиться, принять, уметь выслушать и проявить искреннюю заботу.
  • 2. Забыть о прошлом и основное внимание уделить текущему поведению.
  • 3. Поощрять клиента к оцениванию его поведения. Важный момент здесь — помочь выяснить, помогает или мешает клиенту то, что он делает.
  • 4. Помочь в поиске альтернативных способов действий и выработке плана. План должен быть прост и ясен, конкретен (что, когда, где, как).
  • 5. Взять обязательство о выполнении плана. (Конечно, план должен быть реалистичен, т.е. выполним).
  • 6. Отказ в принятии извинений.
  • 7. Быть жестким, но избегать применения наказаний. И, главное, ни в коем случае не отказываться от клиента, от работы с ним.

Предполагается, что эти семь этапов являются способом реализации основных целей психотерапии: развития ответственности, самоконтроля и позитивного поведения.

Общая оценка. Как явствует из описания, концепция предназначена преимущественно для работы с трудными подростками. В литературе указывается, что она применяется в работе с заключенными. Однако в последнее время концепция реальностной терапии находит все более широкое применение в первую очередь там, где требуется краткосрочное психологическое вмешательство. При этом сфера приложения реальностной терапии весьма широка: от суицидологических центров и военных госпиталей до школ, семейного консультирования, подготовки менеджеров и различных центров психологической помощи.

Обращает на себя внимание явно выраженный эклектический характер концепции, сочетающей экзистенциалистские понятия и принципы (ответственность, достоинство), психодинамические (потребность в любви) и собственно когнитивистские идеи о структуре и способах субъективного конструирования представлений о мире, а также бихевиоральные средства обусловливания поведения.

Подчеркнем, что в концепции большая роль отводится личной оценке клиентом собственного поведения, которая, в сущности, есть не что иное, как интериоризация внешней социально-приемлемой нормы. Таким образом, данное направление наиболее применимо для институциональных систем ресоциализации личности.

Общая характеристика концепции. Рационально-эмотивная терапия А. Эллиса и когнитивная терапия А. Бека разительно отличаются от направлений экзистенциальной психотерапии и больше напоминают бихевиористские подходы и концепцию А. Адлера. Необходимо признать, что ярко выраженный прагматизм, рационалистичность, так сказать, «американский налет» на этих течениях весьма заметен и, собственно говоря, манипулятивный характер концепций, более или менее мягко выраженный, сомнений не вызывает. Другое дело — уверенность и дозированность психотерапевтических манипуляций. Следует отметить, во всяком случае, что именно подход А. Эллиса нашел широкое применение в школе, среди социальных работников, в семейном консультировании и на промышленных предприятиях, что говорит само за себя. Дело в том, что именно в указанных сферах практической психологии речь, как правило, идет не о глубоком анализе и решении глубинных личностных проблем, а о текущих задачах, связанных с коррекцией отношений, состояний или социально-психологическим обучением. Явно выраженный индоктринационный уклон в концепции А. Эллиса, директивность и авторитарность в стиле поведения психолога — все это приемлемо в социальных структурах, где клиент уже находится в зависимом положении (учащийся, служащий, безработный и т.п.). Кроме того, выраженный эффект «натаскивания», который, возможно, производит хорошее впечатление на директора фирмы, занимающегося тренингом персонала для работы в области рекламы, имеет мало общего с задачами неситуативного, а личностного, не функционального, а смыслового порядка.

Что касается концепции А. Бека, то она широко известна во всем мире. Несомненно, психотехнический репертуар когнитивной терапии и консультирования вносит ценный вклад в наработки практической психологии. Однако, как указывается в современной литературе, до настоящего времени все еще недостаточно ясно, эффективна ли когнитивная терапия во всех областях своего применения.

Реальностная психотерапия наиболее показана в социальной реадаптации личности, в частности, несовершеннолетних правонарушителей.

Вопросы для самоконтроля

  • 1. Назовите основных представителей когнитивного направления в консультировании и психотерапии.
  • 2. Какова определяющая идея, лежащая в основе когнитивно-ориентированной психотерапии?
  • 3. С исследований какого американского психолога проблемы структуры индивидуального сознания впервые вытеснили традиционные психодинамические представления о психике?
  • 4. Обрисуйте основную схему анализа поведения клиента в концепции А. Эллиса.
  • 5. В чем смысл когнитивной психотерапии А. Бека?
  • 6. Проведите аналогии и различия реальностной психотерапии У. Глассера с известной концепцией педагогики 1930-х годов.
  • 7. Каковы особенности психотехники в реальностной психотерапии и консультировании?
  • 8. Охарактеризуйте в общих чертах направление когнитивной психотерапии.

Список использованной литературы

Ellis A. Rational-emotive therapy // Current Psychotherapies / Ed. R. Corsini. — Itasca, Illinois, 1976.

Belkin G. Introduction to counseling. — Dubuque, Iowa: Wm. C. Brown Publ., 1988. — 630 p.

Corey G. Theory and practice of couselind and psychotherapy. — Monterey: Brooks /Cole Publ., 1986. — P. 207—231.

Glasser U., Zunin L. Reality therapy // Current psychotherapies / Ed. R. Corsini. — Itasca, Illinois, 1976. — P. 287—315.

Corey G. Op. cit. p. p. 243—260.

Франселла, Ф., Баннистер, Д. Новый метод исследования личности: Руководство по репертуарным личностным методикам. — М.: Прогресс, 1987. — 236 с.

Глава 4. Гуманистическая психотерапия, неклассические направления в практике психологической помощи и англоязычная христианская психотерапия

Возникшее, по общему признанию, как альтернативная «третья сила» в психологии, противопоставляющая себя как пандетерминизму психодинамической парадигмы, так и манипулятивным тенденциям бихевиоризма, гуманистическое направление в консультативной психологии и психотерапии стало квинтэссенцией многих влиятельных концепций человека в современной философии.

Являясь практическим воплощением нового видения человека, которое наиболее явственно нашло свое выражение в экзистенциализме как постхристианской попытке осмыслить человека в качестве особого феномена — существа, отрицающего Бога, но нуждающегося в нем, гуманистическая парадигма явилась и практической философией, и духовной практикой, совершенно изменив не только способы психологической работы с человеком, видение самого человека и психологической проблематики, но и представление о назначении психологической помощи, о психотерапии и консультировании как таковых. Вызвав в свое время достаточно много упреков в субъективизме, буржуазности, ненаучности и тому подобных «изъянах», гуманистическое направление в настоящее время получило широкое признание во всем мире, в том числе и в бывшем СССР, о чем свидетельствовало создание еще в 1990 г. советской Ассоциации гуманистической психологии «Для гуманистической психологии, — говорится в проекте положения Ассоциации, — убеждение в свободе человека и отказ от манипулирования им во имя каких бы то ни было целей и идеалов — основа любой психологической практики» (см. Братусь Б. С., с. 15).

В наши задачи не входит разбор философских предпосылок становления данного направления, равно как и углубленный анализ богатейших и действительно могучих по своему воздействию на современную цивилизацию философских и антропологических концепций современного экзистенциализма. Вместе с тем мы разделяем позицию наших коллег о необходимости трезвого и современного научного подхода к гуманистическим течениям практической психологии. Подхода, избавившего бы отечественных психологов от позиции ненужного эпигонства и позволившего бы продолжить преодоление навязанной изоляции от мирового сообщества не на путях некритического принятия всего и вся, что наработано в другой культуре и цивилизации, а через углубленное освоение традиций и ценностей отечественной культуры, не противоречащих, а дополняющих общие тенденции развития человеческой духовности.

Поэтому основное внимание в нашем анализе мы уделим специфике собственно психотехнической стороны подхода, чтобы восполнить пробел в отечественной литературе, осветить именно практическое, «техническое» своеобразие данного направления в практике психологической помощи. В рамках данного направления различают три основных течения: собственно экзистенциальное («переживательное»), центрированное на клиенте (роджерианское) и гештальт-терапию. Рассмотрим их по порядку.

1. Экзистенциальная психотерапия и консультирование

По глубокому, хотя далеко не бесспорному замечанию Т. Ярошевского, современные историки, а также некоторые критики экзистенциализма стараются найти основные идеи этого направления в работах почти всех известных философов прошлого от Ницше, Штирнера, Гегеля («Феноменология духа»), Канта до Джона Стюарта Милля, Бентама, Жана Жака Руссо, Паскаля и даже Сократа и Гераклита, хотя среди основоположников данного течения чаще всего встречаются имена К. Ясперса и автора книги «Бытие и время». В порядке уточнения отметим: по общему признанию, основателем экзистенциализма в настоящее время считается С. Кьеркегор, хотя созвучные идеи высказывались и другими мыслителями XIX века (прежде всего Ф. Ницше и Ф. Достоевским). Дело в том, что сам С. Кьеркегор (1813—1855), датский теолог и философ, свою систему взглядов экзистенциализмом не называл. Это название было закреплено за его философскими работами уже после кончины мыслителя. Однако само название сочинений С. Кьеркегора говорит о направлении его философии: «Страх и трепет», «Или-или», «Стадии жизненного пути». В своих трудах он пытался противопоставить «объективизму» Гегеля субъективную диалектику личности, проходящей три стадии на пути к Богу: эстетическую, этическую и религиозную[32]. Но лишь в 20-е годы двадцатого столетия с появлением работы М. Хайдеггера «Бытие и время», а затем — вплоть до самого последнего времени — всего мощного движения так называемой «субъективной антропологии» (К. Ясперс, Г. Марсель, Ж.-П. Сартр, А. Камю, Э. Гуссерль и др.) были созданы ключевые понятия и концепции человеческого существования (экзистенциализма), ставшие, в совокупности с освоением принципов «новой физики», постклассической науки, основой одного из наиболее влиятельных и плодотворных течений в современной консультативной психологии и психотерапии.

Представление о человеке. Пожалуй, наиболее емкое определение отличительного признака в представлениях о человеке в экзистенциализме принадлежит Ж.-П. Сартру (1905—1980): «Бытие предшествует сущности». Следовательно, человек изначально свободен. Свободен от любых внешних детерминаций. Человек способен «детерминировать» себя сам, своим свободным действием, и, следовательно, он ответственен. Поскольку человек не предопределен в своих действиях, он открыт будущему, но «Будущее не позднее бывшего, а последнее не ранее настоящего. Времяположенность обнаруживает себя как будущее, пребывающее в прошлом и настоящем» (см. Ярошевский М., с. 70). Иначе говоря: будущее налично в настоящем, а прошлое не властно ни над настоящим, ни над будущим. Что же тогда «определяет» человеческое бытие? Смысл. Смысл, однако, в экзистенциальной картине мира не есть некая рационалистически истолкованная цель деятельности, как это было в немецкой классической философии. Смысл — категория не деятельности, а бытия, заданная не в плоскости достижения, а в плоскости полноты и глубины отношения к жизни, проживания ее как целостности и ценности.

Можно сказать, что экзистенциализм внес новые изменения в бытие человека как личности: свобода и ответственность; поиски смысла, бессмысленность жизни; полнота бытия (самореализации) и осознание смерти и небытия; осознание одиночества, заброшенности и переживание общения как ценности, а также — переживание персонального «Я» как ценности.

Основные понятия, положения и представители экзистенциальной психотерапии. В основу экзистенциальной психотерапии положены следующие базисные понятия (они могут варьировать или приобретать различный акцент в зависимости от того или иного конкретного представителя направления, но, тем не менее, в совокупности составляют понятийную определенность концепции: диалог (встреча), опыт, переживание, аутентичность (подлинность), самоактуализация, ценность, бытие (в мире), жизненный (феноменологический) мир, событие (жизненная ситуация).

Диалог (встреча) — понятие, выдвинутое и разработанное Мартином Бубером (1878—1965), известным продолжателем традиций хасидизма, в начале 1920-х годов. Согласно М. Буберу, в языке существуют «основные слова», образующие словесные пары. Отличие «основных слов» в том, что они не обозначают нечто существующее, а будучи произнесены, порождают существование. Эти слова: «Я—Ты», и «Я—Оно». Согласно М. Буберу, «основное слово» Я—ТЫ порождает и утверждает мир отношений, в отличие от Я-Оно, которое порождает опыт. «Я становлюсь собой лишь через мое отношение к Ты. Сталкиваясь с Я, я говорю Ты». «Всякая подлинная жизнь есть встреча», — писал М. Бубер (см. Бубер М., с. 132). Таким образом, диалог, встреча — это особое («основное») отношение, которое порождает жизнь, бытие. Встреча, т.е. диалог Я и Ты, и есть, по М. Буберу, подлинное, наполненное настоящее. Причем настоящее не только в смысле подлинности, но и во временном смысле. Для характеристик этих понятий важно, что для М. Бубера «невозможно научить выходу навстречу» с помощью каких-то предписаний. Его можно лишь указать, назвав все то, что не является им. Настоящее, по М. Буберу, неназываемо, а подлинное — исключительно.

Содержательную характеристику указанных понятий развили К. Ясперс и французские литераторы и философы А. Камю, Ж.-П. Сартр, Э. Ионеско посредством понятия «коммуникация» или «экзистенциальная коммуникация», при которой другой воспринимается и трактуется не как объект, а как самость.

Опыт — понятие, отношение к которому в науке и философии Нового времени вылилось в драматическую, полную непримиримых столкновений борьбу. Если Ф. Бэкон превозносил опыт в противовес умозрительной схоластике, то, скажем, для Гегеля опыт — всего лишь «мешанина из разных представлений». В современной же экзистенциальной традиции опыт — дорефлексивная, допонятийная структура не познавательного «когитального», а экзистенциального, витального плана, структура, относящаяся не к гносеологии, а к онтологии; структура, характеризующая единственность, уникальность и необратимость человеческого бытия. Позаимствованная в начале века у Дж. Дьюи (1852—1912) категория «опыт» соотносима, следовательно, не с «объективной» истиной, внешней по отношению к моей экзистенции, а с субъективностью — и в этой субъективности истинностью — моего, онтологически, а не гносеологически постигаемого бытия. В этом смысле опыт жизни пятилетнего ребенка ничуть не менее истинен, чем опыт жизни умудренного сединами старца. Поэтому в тесной связи с понятием «опыт» идет понятие «переживание».

Переживание — понятие, характеризующее особый способ или состояние бытия. Предложенное в 1961 г. Ю. Джендлином и являясь, как и все понятия экзистенциальной психотерапии, нечетким, оно описывается автором следующим образом: 1) переживание скорее чувствуется, чем мыслится, знается или вербализуется; 2) переживание происходит в непосредственно сиюминутном настоящем… Переживание — это изменчивый поток чувствований, делающий возможным для каждого индивида почувствовать что-то в любой данный момент (Gendlin E., p. 332). Особое значение в парадигме придается «пиковым переживаниям», сопровождающим «самоактуализацию», рост личности. «Пиковые переживания» — максимальное ощущение полноты бытия и всех своих потенций.

Аутентичность (подлинность) — понятие, введенное М. Хайдеггером и развитое К. Ясперсом в связи с центральной проблемой его философии человека, а именно: проблемой превращения неподлинного человеческого бытия в подлинное. Подлинность, по К. Ясперсу, — «парение в ситуации и в мысли», т.е. бытие, не скованное и не укрепленное какой-либо одной концепцией, идеей или возможностью, которая навязана извне и предопределяет выбор человека. Проще говоря, это искренность до конца — и по отношению к другим, и по отношению к себе, когда индивид свободен как от внешнего, так и от самоманипулирования, проявляя себя в непосредственно ясном и ответственно-свободном бытии.

Самоактуализация. Восходящее еще к понятию «индивидуация» К. Юнга и имеющее прямые аналогии в работах А. Адлера, в экзистенциальной психотерапии данное понятие, по мнению одного из ее создателей, А. Маслоу, выступает в одном синонимичном ряду с такими, как рост, саморазвитие, индивидуация, и определяется двумя существенными признаками: а) принятием и выражением внутреннего ядра (самости) — актуализацией латентных способностей, потенциала; б) минимальным наличием нездоровья (неврозов, психозов и других потерь дееспособности).

В истоках же осмысления понятия лежит поиск исходной ценностной парадигмы в психологии, которую можно назвать словом «здоровье». Причем даже не в медицинском смысле, а в смысле социальном — как полнейшее раскрытие человеческих возможностей в индивидуальной жизни.

Ценность — понятие, которое в экзистенциальной психотерапии и консультировании отражает содержание, относящееся к направленности, устремленности переживаний. Ю. Джендлин приводит выражение М. Хайдеггера, объясняя, что такое «ценность», подчеркивая, что это «целостность жизни, которая придает ей направление». Целостность, направленность на нечто как реализация имманентной интенциональности и неразделенности с соответствующим переживанием — вот что такое «ценность» в рассматриваемой парадигме. Можно сказать, что ценность — еще не смысл: но, по крайней мере, его условие. Реализация ценности зачастую составляет жизненный смысл. Различают, как известно, ценности когнитивные, ценности предпочтения (эстетические), моральные, культуральные и ценности «Я». Специфичность же трактовки понятия в гуманистической психологии внес А. Маслоу, предложивший дихотомию, ставшую с 1960-х годов основной: Б-ценности и Д-ценности. Первые — это бытийные ценности, ценности полноты бытия. Вторые — депривационные ценности, ценности, возникающие от дефицита чего-либо. Тип ценностей, свойственных человеку, определяет его бытие. Согласно А. Маслоу, Б-ценности включают: добро, справедливость, красоту, правдивость, самодостаточность и др. в традиционной формулировке, в которой традиционно представлены «базисные», основные жизненные потребности. Их можно разграничить еще и таким образом: Б-ценности — порождение индивида и его направленных на мир переживаний, в то время как Д-ценности — требование индивида и его направленных от мира к себе переживаний.

Бытие (быть-в-мире). Категория бытия, являясь основной, библейской, если говорить по существу, категорией, была, как известно, в немецкой классической философии отодвинута на второй план, уступив место категории деятельности. Экзистенциализм вернул ей изначальное первенство. Категория бытия анализируется практически всеми представителями экзистенциальной философии, обозначает целую совокупность сущностных признаков и феноменологии переживания собственного «Я» как пребывающего в мире: во-первых, это чистая экзистенция (наличность, данность себе и миру). Во-вторых, это подлинное существование самости; в-третьих, бытие есть трансцендирование человека в иное; в-четвертых, бытие — это modus vivendi в отличие от modus operandi; в-пятых, это определенное качество существования, характеризующееся неограниченностью: полнотой, самоотдачей. Иными словами, бытие есть данность миру, некий символ, воплощающий в себе нерасчленимый сплав всевозможных динамических и свободных форм осуществления себя человеком в мире. «Бытие» — категория не рациональной гносеологии, а скорее осознанно иррациональной онтологии, чем и объясняется отсутствие завершенных ее формулировок. Это своеобразный «пароль» экзистенциальной и — шире — всей гуманистической психологии, ибо категория смещает акцент с воздействия на внешний мир (с инструментальности) на раскрытие и осуществление самого себя, но не в смысле развертывания «Я» как момента высшего Абсолюта (ибо таковая трактовка — признак принадлежности к классическому гегельянству), не в смысле полагания себя в мире, навязывания миру, а в смысле осуществления себя как самоценности во всеобщем стремлении к самораскрытию и саморазвитию. Поэтому с категорией бытия тесно связана категория «становление», а сама категория бытия соизмерима с категорией «мир».

Жизненный мир — понятие, введенное и разработанное Э. Гуссерлем (1859—1938), создателем феноменологии. Феномен, по Э. Гуссерлю, — это то, что имеет бытийность, значимость для сознания. Как разъяснил М. Мамардашвили, это «то обладающее чувственной тканью образование сознания, которое выступает в объективирующем расщеплении ментального понимательного сочленения и от бытия, в котором мы не можем сместиться к представлению (как психическому объекту), содержащемуся в этом сращении и соотнесенному с предметными референтами, доступными и внешнему (или абсолютному) наблюдателю» (см. Мамардашвили М. К., с. 29). Проще говоря, «феномен» — это сращение («кентавр», по выражению М. Мамардашвили) в восприятии «внешнего мира» как собственного бытия, «внутреннего мира» как интенциональной данности и как самосознания. «Жизненный мир» и является понятием, фиксирующим само встраивание переживаемого, сознаваемого, воспринимаемого, проговариваемого — всей якобы психической феноменологии в онтологию мира как такового, т.е. фактологического. Понятие «жизненный мир» не только признает онтологичность, независимую бытийность, данность человеческого сознания (не как рефлексии, а как интенциональной, независимой от «Я» связи с миром), но и требует обязательного учета этой внутренней онтологии сознания — принятия ее всерьез в работе психотерапевта с клиентом и принятия в расчет при исследовательской работе. В экзистенциальной психотерапии, где практически решаются поставленные в философском плане Э. Гуссерлем задачи расщепления сращения реальности в сознании (как содержания переживания) с качествами сознания (интенциональность, состояние сознания и т.д.), понятие «жизненный мир» несет одну из самых важных и продуктивных функций. В частности, оно определяет такое правило экзистенциальной терапии и консультирования, как понимание клиента в его данном самому себе видении.

Событие — скорее не предметно-отнесенное понятие, а принцип построения консультативной и психотерапевтической работы в экзистенциальной парадигме. В литературе не существует сколько-нибудь развернутого описания этого принципа, хотя неоднократно и эклектически упоминался способ организации «значимых переживаний», событийности как приема психотерапевтической работы, в частности, в групповой психотерапии. Поэтому изложим наше понимание данного принципа. Мы полагаем, что принцип события есть инверсия принципа деятельности, ведущая к осознанию в качестве субъекта действия не себя, а реальности, мира. Мир перестает быть просто объектом воздействия, как это виделось инструментализму, становясь живой целостностью, отвечающей на действие необратимым и вероятностным образом. Заметим попутно, что развитие данного принципа ведет к осознанию и принятию принципа катастрофы, согласно которому любое вмешательство в мир как целостность грозит всеобщим разрушением. Принцип событийности предполагает отказ от инструментального активизма с его инфантильным стремлением к самоутверждению любой ценой и отводит субъекту деятельности иное место в гораздо более сложном и взаимосвязанном мире, чем это казалось в эпоху механицизма и классических научных представлений. Этот принцип реверсивен; он работает и в обратном направлении, помогает человеку осознать, что то, что, как казалось ему, с ним происходит, на самом деле совершается, вызывается им, хотя и опосредованным, вероятностным образом.

Описание консультативного и психотерапевтического процесса

Цели психологической помощи. Основная цель экзистенциальной психотерапии и консультирования — помочь клиенту обрести смысл своей собственной жизни, осознать личностную свободу и ответственность и открыть свои потенции как личности в полноценном общении. Одновременно задачей экзистенциального консультирования и психотерапии выступает безусловное признание личности клиента и его судьбы важнейшим, уникальным и безусловно заслуживающим признания «жизненным миром», само существование которого есть самоценность.

Роль психолога-консультанта. Основная предпосылка психологической позиции в рассматриваемой парадигме — позиция понимания клиента в терминах его собственного жизненного мира, образа самого себя и действительности. Далее, основное внимание психолог-консультант и психотерапевт уделяют текущему, сиюминутному моменту жизни клиента и его «сейчасным» переживаниям. Сложность позиции состоит также в том, что психолог должен уметь совмещать понимание клиента и способность к конфронтации с тем, что именуется «ограниченным существованием» в клиенте. Способность или свойство (качество) психолога — «быть-в-мире» — самоочевидное условие успешной деятельности.

Позиция клиента. В экзистенциальной психотерапии основные усилия направлены на помощь клиенту в том, чтобы принять всерьез свой феноменологический мир, осознать реальность своих осознанных или неосознаваемых выборов и их последствий. Поэтому позиция клиента не ограничивается достижением инсайта, формулируется ожидание действий, проистекающих из проясненных ценностей личности и ее потенций. Поэтому в клиентах поощряется открытость, спонтанная активность и сосредоточенность на основных проблемах жизни (рождение, любовь, тревога, судьба, вина, смерть, ответственность) — на экзистенциальных проблемах, не имеющих решения рационального, но конфронтация с которыми позволяет решать текущие психологические проблемы.

Психотехника в экзистенциальной парадигме. Парадокс состоит в том, что представители европейской и американской экзистенциальной психологии отвергают значимость каких-либо психотехник в консультативной работе и психотерапии. Л. Бинсвангер, В. Франкл, Р. Мэй, И. Ялом и другие не только не описывали психотехнику работы, но, наоборот, всячески подчеркивали значение процессов понимания, осознания и принятия решений — тех личностных действий, которые отвергают какую-либо «методику» психотерапии, не требуя ничего, кроме умения выслушивать и сопереживать.

Вместе с тем эти умения вполне поддаются описанию в терминах именно психотехнических, поскольку представляют собой определенные конструкции действия. Следует особо подчеркнуть, что в экзистенциальной психотерапии речь идет все же не о психотехнике как совокупности подходов к основной личностной и экзистенциальной проблематике. Эти подходы можно описать следующим образом.

  • 1. Упор на развитие самосознания. Самосознание, включающее в себя осознание «Я»; осознание собственных мотивов, выборов (предпочтений), системы ценностей, целей, смыслов — так или иначе свойственно любой психотерапии, но в контексте экзистенциальной парадигмы упор делается на освобожденную функцию самосознания, поскольку первенство отдается не рефлексивному самоосознанию, а скорее ценностному переживанию своего «Я», открытию для себя значимости и ценности собственного жизненного мира. Дать клиенту осознать и пережить свои ограничения, свою потенциальную свободу от прошлого, ценность своего «Я» и ценность жизни в настоящем — таковы основные предпосылки и соответствующие им отношения (аттитюды) экзистенциального психолога.
  • 2. Культивирование свободы и ответственности. В соответствии с данной установкой, психолог-консультант или психотерапевт стремятся оказать клиенту помощь в обнаружении способов ухода от ответственности и свободы и поощряют к принятию риска в отношении этих ценностей. Разъяснение того обстоятельства, что у клиента всегда есть выбор, поощрение открытого признания собственного отказа от принятия ответственности, подбадривание в отстаивании собственной независимости (автономности) и акцент на личных желаниях и переживаниях клиента, на его личном выборе в той или иной жизненной ситуации — вот основные предпосылки реализации данной установки. Следует заметить, что в экзистенциальной психотерапии отсутствует прямое обучение как инструктирование. Человек может научиться только сам. Поэтому особую значимость имеют именно нюансы в поведении и установках психолога. Развитие открытости и сензитивности клиента к нюансам отношений в общении — таков путь экзистенциальной психотерапии.
  • 3. Помощь в открытии или созидании смысла. В реализации данной установки полезна техника «фиксирования на смысле», предложенная Ю. Джендлином. Содержание ее состоит в сосредоточении на телесных ощущениях в процессе каких-либо действий. Клиента просят помолчать и попытаться ощутить и понять свои подлинные переживания, их значимость для него. Важным моментом в применении техники является открытие «экзистенциального вакуума» (В. Франкл) — бессмысленности жизни. И — конфронтация с клиентом или облегчение его возможных переживаний в связи с этим. Психотерапевт не указывает, в чем смысл жизни клиента, а лишь создает условия для открытия или созидания клиентом своих смыслов. Причем следует помнить, что смысл для экзистенциального психолога не «дается» непосредственно, он приходит попутно, с вовлечением человека в творчество, любовь, созидательную деятельность, в которых его интенции направлены обычно не на себя.
  • 4. Уникальность и идентичность. Ключ к реализации данного «механизма» психотерапии — в поощрении открытого высказывания клиентом своих чувств и осознания дифференцировки между чувствами и переживаниями реактивными, ситуативными и глубинными, личностными. Основная линия реализаций данной психотерапевтической предпосылки — открытие собственного «аутентичного» «Я» и — «Я» неподлинного, когда клиент делает, говорит или чувствует не то, что свойственно или хочется ему, а то, что связано с имитацией жизни, с играми, а не подлинными отношениями близости или отчуждения с другим. Собственная идентичность (где «Я», «Мое», где — «не Я», «не мое») и переживание своей идентичности, своего «Я» как уникального, неповторимого жизненного мира — основной ориентир данной психотерапевтической предпосылки.
  • 5. Работа с тревогой. В отличие от других психотерапевтических направлений, в экзистенциальной психотерапии не существует обязательного правила снижать уровень тревожности клиента. Тревога, рассматриваемая как одно из проявлений бытия, интересна и необходима психологу-консультанту и психотерапевту в иных аспектах:

а) каким способом клиент пытается совладать с тревогой?

б) какую функцию выполняет тревога — роста личности или ограничения личностного бытия?

в) склонен ли клиент принять свою тревогу или стремится подавить ее? Тревога — как появление пограничной ситуации, в которой находится либо помещает себя клиент, — важный феномен для психотерапевтической работы: ее исследование, проявление, принятие, разделение, уважение к клиенту в связи с его тревогой и его отношением к ней — компоненты психотехники представителя экзистенциальной психотерапии.

  • 6. Отношения со временем. Хотя главное внимание уделяется актуальному переживанию, отношения со временем (с будущим, с прошлым) — важный момент и прием психотерапевтической работы. Простой вопрос: «Как вы представляете себе нашу встречу через 10 лет?» — может вызвать целую гамму переживаний, связанных не только с осмыслением собственной жизни, но и с проработкой ее возможных смыслов. Кроме того, проективное исследование возможных путей самоосуществления порой повышает степень личностной реализации в настоящем, «сейчасном» времени.

Взаимоотношения между психологом и клиентом. В экзистенциальной психотерапии взаимоотношения имеют особую ценность, поскольку, как уже ясно из анализа психотехник, эти отношения представляют самоценность. Они самоценны вовсе не в связи с анализом переноса и контрпереноса, а именно и прежде всего потому, что их качество есть исходный механизм экзистенциальной психотерапии. Их неповторимый личностный оттенок, личностный смысл, нюансировка, вся гамма переживаний в связи с общением с человеком как со значимым другим — источник могучих воздействий и личностных изменений. Уважение, доверие и вера к клиенту, самораскрытие и честность по отношению к себе, отказ от манипулирования и готовность принять отношение к себе в ответ на свою «прозрачность», с помощью которой психотерапевт своей личностью моделирует продуктивные способы переживания, не беря на себя ответственности за навязывание другому своего поведения, — такова психотерапевтическая сердцевина этих отношений.

Общая характеристика концепции. Экзистенциальная парадигма в консультативной психологии и психотерапии, среди создателей и представителей которой такие известные имена, как В. Франкл, Л. Бинсвангер, Р. Мэй, И. Ялом, С. Джурард, Ю. Джендлин и К. Ясперс, — безусловно, одно из самых влиятельных направлений среди богатейших россыпей современных психотерапевтических концепций. Являясь органичным продолжением философии экзистенциализма и вобрав в себя представления и принципы современного постклассического естествознания, экзистенциальная психология и психотерапия сделали принципиально новый шаг в отношении к человеку как к феномену. Шаг этот заключается в отказе от внеположенной исследовательской традиции, от идеологизирования по отношению к господству посредством заранее наработанных схем и концепций и состоит в признании экзистенции каждого индивида, его уникального и неповторимого, трагичного бытия, гораздо более важной сущностью, чем другие, внешние по отношению к индивиду, сущности.

Можно выразиться и более ясно: до экзистенциальной психотерапии психологи не имели дела с человеком как таковым, с человеческим «Я». Психодинамические, бихевиористские концепции все построены на изучении «механизмов», «поведения», «потребностей», «влечений», «мотивов», в которых теряется «Я», жертва различных посягательств и поползновений. В экзистенциальной психотерапии впервые появилось человеческое «Я» не как «Эго», а как личностное бытие, как жизненный мир. Вторым отличительным свойством экзистенциальной парадигмы в психологии является то, что она, в сущности, отвергла тенденцию экспериментально-исследовательского отношения к «Я», позицию исследователя «над Я» как безнравственную. Равноправность позиций психолога и клиента, обоюдная приверженность риску и ответственности при предоставлении другому права свободного выбора — в этом, безусловно, ясно прочитывается новый уровень отношения и к человеку, и к миру в целом. Естественно, экзистенциальная парадигма имеет свои ограничения. В ней много декларативности, умозрительности и, разумеется, мало привычной научности, экспериментальных данных. По-видимому, неся на себе бремя теологии С. Кьеркегора, книга В. Франкла «Человек в поисках смысла», например, больше похожа на длинную проповедь, чем на книгу ученого-исследователя. Справедливости ради, следует все же заметить: еще очень большой вопрос, что принесло человечеству большее благо — хорошая проповедь или бесстрастный эксперимент.

2. Теория и практика консультативной и психотерапевтической работы К.Рождерса

В конце 1930-х — начале 1940-х годов американский психолог К. Роджерс (1902—1987) опубликовал ряд работ, в которых развивался принципиально новый, недирективный подход к консультированию и психотерапии. Уже к концу 1940-х годов К. Роджерс дал ему название — «центрированный на клиенте». С тех пор за полвека это гуманистическое ответвление экзистенциального течения получило широкое развитие на Западе, а после приезда в 1986 г. К. Роджерса в Москву — и среди отечественных психологов.

Основные понятия. Подчеркивая противоположность своей концепции классическому психоанализу З. Фрейда и конструктивность человеческой природы, в которую заложено стремление роста, развития, К. Роджерс в центр своей психотерапевтической практики поставил личность клиента как таковую. Отмежевавшись от всякой медицинской терминологии типа «психотик», «невротик» и т.п., К. Роджерс отмежевался также и от традиционных психотехник вроде «интерпретация», «суггестия», «научение» и «диагностика», утверждая, что такой подход ориентирован на самого консультанта.

Позиция К. Роджерса изначально была заявлена им как исследовательская, с основной гипотезой, состоящей в том, что отношения между психологом и клиентом — это отношения, в которых сказывается и выражается (но не словами! — А. Б.) глубокое уважение к человеку, вера в его правомочность и способности, это катализатор, условие положительных личностных изменений. Из данной исходной позиции, возникшей, кстати, под влиянием идей О. Ранка и К. Левина и получивших развитие благодаря идеям А. Маслоу, вырастают и основные понятия концепции К. Роджерса. Понятия эти относятся, в основном, к процессу консультирования и психотерапии.

Эмпатия — понятие, которое полнее всего передается с помощью «основных слов Я—Ты» М. Бубера. Это такое отношение психолога к клиенту, при котором клиент воспринимается и трактуется не объектно, не через призму инструментальных концепций, а непосредственно через позитивное личное отношение и принятие его феноменологического мира.

Забота — хорошо известный традиционный термин экзистенциализма, который в концепции К. Роджерса имеет выраженный оттенок безусловного принятия клиента таким, какой тот есть, причем именно сочувственного принятия с выраженной готовностью откликнуться на актуальное состояние и с перспективой видения личностного потенциала клиента.

Конгруэнтность — понятие, согласно К. Роджерсу, отражающее следующие существенные признаки поведения консультанта (психотерапевта): соответствие между чувствами и содержанием высказываний; непосредственность поведения; неотгороженность, инструментальность концепций или статусные игры («фасад» в терминологии К. Роджерса); искренность и пребывание таким, какой тот есть.

Психологический климат — одно из ключевых понятий в концепции, поскольку концентрирует в себе терапевтическое отношение, профессиональные (они же личностные) умения и свойства и рассматривается как главное условие позитивного роста (изменений) личности в психотерапии. В подходе К. Роджерса понятие «психологический климат» не является, однако, самодовлеющим, в равной степени «психологический климат» — это неоднозначное понятие; оно не означает хорошую атмосферу. Для К. Роджерса «психологический климат» включает всю гамму переживаний от самых болезненных до самых возвышенных, подлинное проявление которых создает лишь возможность для личностного роста. Можно сказать, что «психологический климат» для К. Роджерса — дериват экзистенциального «принципа событийности». По словам самого К. Роджерса, психологический климат не панацея и не все решает, но он применим ко всем (см. Rogers C. p. 230).

Самость (self) — центральное понятие в концепции. «Самость» для К. Роджерса есть целостность, включающая в себя телесный (сенсорный, висцеральный) — на уровне организма, и символический, духовный опыт — на уровне сознания. По К. Роджерсу, когда все переживания ассимилируются по отношению к «self» и становятся частью ее структуры, тогда появляется тенденция к уменьшению того, что можно назвать «самосознанием». Поведение становится более спонтанным, выражение отношений менее охраняемым: «самость» может принять эти отношения и это поведение как часть себя (см.: Rogers С., р. 515). Таким образом, «самость» — это система внутренних отношений, феноменологически связанная с внешним миром и явленная человеку в его «Я». К. Роджерсу принадлежит развитие идеи А. Адлера о различении «Я-идеального» и «Я-реального». Я-активное, саморазвивающееся, всегда в движении, с тем или иным видением себя (Я-концепция). Именно «Я» — инстанция, с которой имеет дело психотерапия. Согласно К. Роджерсу, «Я» в психотерапии находит свое alter ego в лице психолога-консультанта.

Описание консультативного и психотерапевтического процесса

Цели психологической помощи. Основная цель — помочь человеку стать «всецело действующей личностью» (К. Роджерс). С самого начала, следовательно, внимание концентрируется не на проблемах человека, а на нем самом, на его «Я». Поэтому главная цель психотерапии — помощь в личностном росте, развитии, благодаря которому человек сам решает свои проблемы, а цель, так сказать, второстепенная — создание соответствующего «психологического климата» и терапевтических отношений.

Роль психолога-консультанта. Основное требование — отказаться от попыток играть какую-либо роль и постараться быть самим собой. Главная профессиональная обязанность психолога-консультанта — создать соответствующий психологический климат, в котором клиент сам бы отказался от защитных механизмов. При этом самое трудное — быть «настоящим» в общении с клиентом, а также способным к следующим отношениям: уважению, заботе, принятию и пониманию.

Клиент в консультировании и психотерапии. В концепции К. Роджерса, как и в других, существуют определенные пропозициональные предпосылки, касающиеся клиента. Так, ожидается, что, придя на консультацию, клиент будет чувствовать себя беспомощным, начнет вести себя неконгруэнтно, станет ожидать помощи и будет достаточно закрытым. По мере установления терапевтических отношений в процессе изменения их состояния, мировосприятия и формирования иного к себе отношения происходит их рост — они становятся более зрелыми.

Психотехника в концепции К. Роджерса. Помимо трех основных компонентов роджерианской психотехники (конгруэнтности, эмпатического слушания и заботы) в работах основателя направления выделяется семь этапов консультативного процесса, знание и полноценное использование которых также можно отнести к методической стороне подхода: первая стадия — заблокированность внутренней коммуникации (отсутствует Я-сообщение или сообщение личностных смыслов, отрицается наличие проблем, отсутствует желание к изменениям); вторая стадия — самовыражения (когда клиент начинает в атмосфере принятия приоткрывать свои чувства, проблемы со всеми своими ограничениями и последствиями). На третьей и четвертой стадиях происходит развитие процесса самораскрытия и принятия себя клиентом во всей своей сложности, противоречивости, ограниченности и незавершенности. На следующей, пятой стадии, происходит процесс отнесения к феноменологическому миру как к своему, — преодолевается отчужденность от своего «Я», и, как следствие, возрастает потребность быть собой.

На шестой стадии, на которой развивается конгруэнтность, самопринятие и ответственность, устанавливается свободная внутренняя коммуникация, поведение и самоощущение «Я» становятся органичными, спонтанными. Происходит интегрирование всего личностного опыта в единое целое. На седьмой стадии, стадии личностных изменений, открытости себя и миру психолог уже становится ненужным; основная цель психотерапевтической работы достигнута — состояние конгруэнтности с собой и миром, открытость новому опыту и реалистический баланс между «Я-реальным» и «Я-идеальным».

Общая оценка концепции. В настоящее время концепция К. Роджерса является если и не самой популярной, то, по крайней мере, одной из самых известных в отечественной консультативной психологии. И в самом деле, она не только выгодна клиенту и консультанту, но и обладает мощным психотерапевтическим потенциалом. Роджерианский подход нашел широкое применение в решении конфликтов, в работе с подростками, в психиатрической клинике и в школе. Однако у концепции есть и свои ограничения, которые были известны и самому ее создателю. Так, возникает опасность оказания психологической помощи клиенту без обеспечения условий и процесса его личностного роста (возникновение эйфории, не имеющей реальных оснований). Известно, что для психолога существует опасность чрезмерной идентификации с личностью и переживаниями клиента. Кроме того, остается нерешенным вопрос о длительности психотерапевтического эффекта и о том, какие проблемы может создавать для клиента переход от психотерапевтических отношений к реалиям повседневной жизни. Вместе с тем, широкий диапазон применимости концепции, постановка К. Роджерсом проблемы отбора и подготовки лиц, пригодных для психологического консультирования и психотерапии, открытость концепции другим направлениям — все это, равно как и широкая популяризаторская деятельность приверженцев подхода и самого К. Роджерса, снискало признание и уважение к принципиально новому отношению к человеку, разработанному в терапии, центрированной на клиенте.

3. Гештальт-терапия

Гештальт-терапия — одна из разновидностей экзистенциальной психотерапии, течение, входящее в русло гуманистического направления. Несмотря на то что термин «гештальт» вызывает ассоциацию с именами М. Вертгеймера, В. Келера, К. Коффки и К. Левина, — это не более чем омоним, поскольку основатель гештальт-терапии, Фредерик Перлз (1892—1970), хотя и вынес известный термин в название своей концепции, на самом деле синтезировал в своем подходе элементы психоанализа, феноменологии, психодрамы Дж. Морено. Так что влияние собственно психологии формы (образа) сказалось больше в названии, чем в сущности концепции. Следует признать демократичность и доступность данной разновидности психотерапии в отличие, например, от психоанализа З. Фрейда.

Основные понятия и положения гештальт-терапии

«Здесь и сейчас» — основное понятие и принцип гештальт-терапии. В девяти положениях из «кредо» гештальт-терапии первые два гласят: «Живи сейчас. Пусть тебя заботит настоящее, а не прошлое или будущее» и «Живи здесь». Имей дело с тем, что присутствует, а не с тем, что отсутствует. В понятии и принципе «здесь и сейчас» легко прослеживается экзистенциальное его происхождение. Гештальт-терапия исходит из того, что люди тратят свою энергию на сожаления о прошлом и на тревоги и опасения, связанные с будущим, вместо использования ее для решения насущных задач. «Здесь и сейчас» выступает не просто декларацией или призывом, а существеннейшим моментом консультативного или психотерапевтического процесса, когда психолог побуждает клиента оставаться в потоке актуальных переживаний, не выходя из него и, тем самым, научаясь соотносить свое переживание в ситуации с самой ситуацией.

«Незаконченное дело» — понятие, пожалуй, единственное, заимствованное из гештальт-психологии (К. Левин), в гештальт-терапии оно отражает задержанные чувства, которые влияют на актуальное поведение личности, деформируя его, вызывая новые конфликты и т.д. Согласно концепции «незавершенного дела», неотреагированные эмоции препятствуют процессу актуального осознавания происходящего. По Ф. Перлзу, наиболее часто встречающимся и худшим видом «незавершенного дела» является обида, нарушающая подлинность коммуникации. Довершить незавершенное, освободиться от эмоциональных задержек — один из существенных моментов в гештальт-терапии.

Избегание — понятие, с помощью которого отражаются особенности поведения, связанные со способами ухода от признания и принятия, каким бы это ни было неприятным переживанием «незавершенного дела». В данном понятии легко проследить аналогии с понятиями «сопротивления», «защитных механизмов» и «цензуры» в ортодоксальном психоанализе. Гештальт-терапия поощряет выражение задержанных чувств, конфронтацию с ними и переработку их, достигая тем самым личностной интеграции.

Уровни невротичности — понятие, разработанное Ф. Перлзом. Согласно Ф. Перлзу, который любил метафорически сравнивать структуру личности с луковицей, нужно сбросить пять слоев невротичности, чтобы достичь психологической зрелости: 1) слой фальшивого ролевого поведения (привычные стереотипы, игры, роли; 2) слой фобий, на котором клиент стремится избегать столкновения со своими болезненными переживаниями; 3) слой «тупика и отчаяния» — моменты, связанные с переживанием своей собственной беспомощности; 4) слой доступа к своему подлинному «Я» (когда человек в слезах отчаяния переживает свою решимость самому принять ситуацию и справиться с ней; 5) слой эмоционального взрыва, когда клиент сбрасывает с себя фальшивое и наносное и начинает жить и действовать от своего подлинного «Я».

Энергия и блокирование энергии — заимствованное из психоанализа понятие «энергия», распределение ее и, в частности, блокирование, проявляющееся в напряжении (прежде всего телесном — поза, жесты, взгляд, тон голоса и т.п.), используется в гештальт-терапии как объяснительная терминология и как средство обучения. При этом используется «парадоксальная интенция» А. Адлера; поощряется поведение клиента, когда тот отдается переживанию собственной энергетической заблокированности путем преувеличения, гипертрофии определенных поз, действий и состояний.

Описание консультативного и психотерапевтического процесса

Цели психологической помощи. Основная цель — помочь человеку полностью реализовать свой потенциал. Эта главная цель разбивается на вспомогательные: 1) обеспечение полноценной работы актуального самоосознавания; 2) смещение локуса контроля вовнутрь, поощрение независимости и самодостаточности; 3) обнаружение психологических блоков, препятствующих росту, и изживание их.

Позиция психолога. В гештальт-терапии и консультировании психолог рассматривается как «катализатор», «помощник» и сотворец, интегрированный в единое целое, в «гештальт» (нем. Gestalt — форма, образ) личности клиента. Психолог старается избегать непосредственного вмешательства в личные чувства клиента — скорее, он пытается облегчить выражение этих чувств. Его роль — роль активного, живого, творческого, сопереживающего, изменчивого, как сама жизнь, союзника в поисках собственного «Я» клиента. Назначение — активация внутренних личностных резервов клиента, высвобождение которых ведет к личностному росту.

Позиция клиента. В гештальт-терапии клиентам отводится активная роль, включающая в себя право на собственные интерпретации, позиции и, главное, — на осознавание «паттернов», схем своего поведения и жизни. Предполагается, что клиент должен переключиться с рационализирования на переживание, причем вербализация чувств не настолько важна, насколько важно желание клиента и его готовность принять сам процесс актуального переживания, в котором он будет на самом деле испытывать чувства и говорить от их имени, а не просто сообщать о них.

Психотехники в гештальт-терапии. Психотехникам, которые в данном направлении именуются также «игры» и «эксперименты», придается в гештальт-терапии большое значение. Более того, гештальт-терапия получила известность во многом благодаря этим «играм», «трюкам» и тому подобным описаниям психотехник в массовой прессе. Рассмотрим наиболее известные из них.

«Экспериментальный диалог», «диссоциированный диалог». Данная психотехника, известная также под названием «пустой стул», предназначена для проработки внутренних конфликтов клиента. Построена техника на использовании психодрамы, происходящей между двумя полярными позициями клиента, например, позицией жертвы и агрессора. Диалог осуществляется самим клиентом, который по очереди воспроизводит реплики от имени одной, затем другой психологической позиции. Широко распространенным приемом является использование двух игровых позиций: «большой пес» и «щенок». Техника обладает выраженным энергетическим потенциалом, усиливает мотивацию клиента к более адекватному поведению.

«Идти по кругу» — также известнейшая психотехника, согласно которой клиент по просьбе ведущего (техника применяется в групповой работе) обходит всех участников по очереди и либо говорит им что-то, либо совершает какие-то действия с ними. Члены группы при этом могут отвечать. Техника используется для активизации членов группы, для поощрения их к риску нового поведения и свободы самовыражения. Часто участнику предлагается начало высказывания с просьбой завершить его, например: «Пожалуйста, подойдите к каждому в группе и завершите следующее высказывание: Я чувствую себя неудобно, потому что… «

Техника «наоборот» («перевертыш») — сущность техники заключается в том, чтобы клиент сыграл поведение, противоположное тому, которое ему не нравится. Скажем, застенчивый — стал вести себя вызывающе, приторно-вежливый — грубо, тот, кто всегда соглашался, — занял бы позицию непрестанного отказывания и т.п. Техника направлена на принятие клиентом себя в новом для него поведении и на интегрирование в «Я» новых структур опыта.

«Экспериментальное преувеличение» — техника направлена на развитие процессов самоосознания путем гиперболизации телесных, вокальных и др. движений — это обычно интенсифицирует чувства, привязанные к тому или иному поведению (все громче и громче повторять фразу, выразительнее сделать жест и т.п.). Особое значение имеет ситуация, когда клиент стремится подавить какие-либо переживания. Использование техники приводит к развитию внутренней коммуникации.

«Я несу за это ответственность» — используя этот прием, психолог может обратиться к клиенту с просьбой выразить то или иное чувство или высказать суждение с обязательным добавлением: « …и я несу за это ответственность».

«Психодрама» — широко используется в гештальт-терапии, в том числе для прояснения межличностных отношений и для проработки сновидений, которые, в отличие от психодинамического подхода, не интерпретируются, а драматизируются.

Общая характеристика концепции. Гештальт-терапия — популярное и весьма эффективное направление в мировой практической психологии. Являясь разновидностью гуманистической психологии, гештальт-терапия направлена на усиление здоровой психологической позиции личности, расширение личностного самосознания и обладает ярко выраженной функциональной направленностью. Созданная на стыке многих направлений и школ практической психологии, именно гештальт-терапия стала одной из самых распространенных и доступных школ практической психологии, решающей задачи личностной и социальной психотерапии. О популярности техник гештальт-терапии вполне резонно сделать следующее замечание: до сих пор многие из коллег-психологов, широко их используя, подчас и не подозревают, что «изъясняются прозой» — пользуются техниками гештальт-терапии. Ф. Перлз, основатель направления, изначально поставил проблему выживания здоровой личности в нездоровом обществе. Поэтому вся многообразная техника гештальт-терапии направлена на обеспечение психологической поддержки личности, на освобождение человека от бремени прошлых и будущих проблем и возвращение его «Я» в богатый и изменчивый мир личностного «сейчасного» бытия. С этим связаны как преимущества, так и очевидные ограничения концепции. Наиболее популярным направлением критики является недооценка гештальт-терапией когнитивных аспектов личности, односторонность ориентации на сиюминутные переживания.

Следующим уязвимым моментом становится тенденция представителей концепции избегать объяснений и оставлять клиента одного со своими переживаниями, а также то обстоятельство, что приверженность гештальт-терапии к различным техникам открывает путь к злоупотреблению технической стороной дела в ущерб углубленной психологической работе.

4. Трансперсональная психотерапия и концепция С.Грофа

Возникновение и становление этого, четвертого, направления в современной психологии и психотерапии заслуживает некоторых предварительных замечаний. Относящееся хронологически к шестидесятым годам ХХ века, данное направление является как нельзя более яркой иллюстрацией взаимозависимостей в развитии психологии как от социально-экономической, так и от культурной, научной и политической ситуации в целом. И действительно, нельзя не обратить внимание на определенные пространственно-временные координаты возникновения того или иного направления в психологии и психотерапии, обусловленные как научными, так и явно вне-научными (философскими, социокультурными, экономическими и др.) предпосылками. Конец XIX — начало ХХ века — Европа — психоанализ. Начало ХХ века — США и Россия — бихевиоризм. Тридцатые—пятидесятые годы — Европа и США — формирование гуманистической парадигмы и когнитивной психологии.

Особое же место и роль в дальнейшем развитии современной теории и практики психологической помощи занимают 1960-е годы, поставившие в центр новых мощных течений Соединенные Штаты Америки, где после Второй мировой войны был накоплен огромный экономический и научный потенциал, в то время как Европа отстраивалась после двух катастрофических мировых войн.

В общем и целом 60-е годы ХХ столетия заслуживают хотя бы краткого упоминания о себе как принципиально новая эпоха в жизни человечества, эпоха, которая самым непосредственным образом изменила и мир людей на планете Земля, и представления людей о мире. Напомним наиболее впечатляющие события эпохи шестидесятых. Среди них: выход человека за пределы стратосферы в космическое пространство и высадка первых в истории человечества космонавтов на Луну; создание глобальной сети ТВ-коммуникаций, превратившей земной шар, по выражению канадского социолога Маклюэна, в «мировую деревню»; создание компьютерных сетей, принципиально изменивших управляемость как технологическими, так и социальными процессами; открытие и экспериментальные исследования целого класса психоделических веществ, изменяющих обычную деятельность мозга; достижения иммунологии, позволившие впервые осуществить трансплантацию человеческих органов; формирование принципиально новой, метанаучной рефлексии (работы Т. Куна, К. Поппера, П. Фейерабенда), преобразившей не только понимание науки, но и видение законов ее становления и развития.

Шестидесятые годы ХХ века стали своеобразным водоразделом, обозначившим переход к иному способу существования человеческой цивилизации. Главное его отличие — существование не за счет ресурсодобывающих отраслей, а за счет наукоемких высоких технологий.

В эти-то годы и заявило о себе направление, которое позже получило наименование трансперсональной психологии.

Психологические и естественнонаучные истоки. Представление о человеке. По признанию одного из наиболее видных представителей трансперсональной парадигмы Станислава Грофа (р. в 1931 г.), хотя трансперсональная психология и оформилась как самостоятельная дисциплина только в конце 1960-х годов, трансперсональные тенденции в психологии существовали уже несколько десятилетий. Самыми видными предтечами этого направления были К. Г. Юнг, Р. Ассаджиоли и А. Маслоу (Гроф, с. 141). В обобщенной характеристике упоминаемых авторов укажем на некоторые понятия и положения, существенные для данного направления, а также отметим ряд идей Роберто Ассаджиоли, послуживших в рамках его концепции «психосинтеза», выдвинутой еще в 1927 г., одной из составляющих «четвертой силы».

Во-первых, это юнговское понятие «архетип», т.е. мифопорождающая совокупность символов. Во-вторых, это «коллективное бессознательное» (обобщенные мифологемы), отражающие исторический и социокультурный опыт человечества и «личное» бессознательное (индивидуальная символика) сновидений. В-третьих, это проходящая красной нитью через многие сочинения К. Юнга идея о глубинной, в некотором роде даже мистической связи между явлениями, которую К. Юнг называл «главным законом жизни», а С. Гроф — «акаузальным принципом синхронности» (Гроф, с. 143), обозначавшем некое глубинное единство мира («все во всем»). В-четвертых, впервые после Э. Гуссерля отчетливо прозвучавшая у Юнга идея о том, что «психической фактор так же реален, как бактериальная инфекция» (C.Jung, p. 257).

И, пожалуй, одно из основных положений — стремление к индивидуации как одно из главных стремлений «Эго» к слиянию с «самостью», а последней — к свободному приобщению к жизни мира, Вселенной.

Что касается А. Маслоу, то его идеи о самореализации, о различиях мотивации дефицитной и мотивации развития, о познании развития, о познании путем пиковых переживаний как средства «острого переживания своей тождественности» (Maslow A., p. 103), равно как и положение о здоровой психике, как о психике, способной «трансцендироваться в окружающий мир» (Maslow A., p. 181), — эти идеи также вошли в золотой фонд трансперсональной психологии.

Однако этот перечень был бы не полным, не остановись мы хотя бы на кратком описании вклада Р. Ассаджиоли. Своеобразие этого вклада состоит в том, что в своей понятийной основе концепция Р. Ассаджиоли, по его признанию, почти целиком компилятивна (идея «субличностей» — заимствована у У. Джеймса, идея роста, развития является общей для многих направлений и концепций, понятия «ценности» и «смысла», равно как «выбора» и «ответственности» — принадлежат экзистенциальной философии).

Специфика состоит в следующем: 1) упор делается на волю, составляющие которой — произвольность, мотивация, решение, подтверждение, настойчивость и исполнение — отслеживаются специально; 2) акцентируется опыт проживания и переживания ситуаций и состояний, которые не только вызываются в памяти, но и стимулируются в психотехнике; 3) особое внимание уделяется не проблеме одиночества, а наоборот, способам сотрудничества, взаимодействия, гармоничной интеграции людей, составляющих «одно человечество» (Assagioli, p. 4—8); 4) цель психосинтеза — реконструкция личности вокруг некого нового центра (с. 21) с использованием всего аппарата современной психотерапии (символизм, психотехники); 5) одна из главных идей психосинтеза: мы находимся в подчинении всего, с чем идентифицирована наша самость. Мы можем взять верх и подчинить контролю все, с чем разотождествимся (Аssagioli, p. 23). Однако, как принято говорить, пафос концепции состоит, скорее всего, в ее сугубо практической, психотехнической направленности, позволяющей использовать многообразные техники для достижения основной сверхзадачи — достижения новой целостности.

Развивая идеи О. Ранка и В. Райха о значении психосексуальной разрядки, используя методики Л. Орра и С. Рэй, обогащенные религиозными традициями Востока и научными исследованиями таких ученых, как Г. Бейтсон, С. Гроф, Дж. Кэмпбелл, Ст. Криппнер, М. Мэрфи, К. Прибрам и других, понятия, представления и идеи трансперсональной психологии предлагают выход за пределы личностного «Эго», формирование принципиально иных — всемирных и вселенских, вне- или всевременных трансличностных идентификаций.

Концептуальные постулаты, положенные в основу трансперсональной психологии, обобщены С. Грофом следующим образом.

Прежде всего, это отказ от представлений классической науки, преодоление механистической, восходящей к Ньютону и Декарту, картины мира. «Ньютоновская механика, — пишет С. Гроф, — может толковаться как специальный случай эйнштейновской теории относительности, и для нее можно предложить некое объяснение в динамике ее применимости» (Гроф, 1993, с. 21). Далее — признание принципиальной значимости любой идеи или системы мышления как потенциально эвристичной. «Нет такой идеи или системы мышления, пусть самой древней или абсурдной, которая не была бы способна к улучшению нашего познания» (Гроф, с. 29). Сознание постулируется как единственная реальность, составляющая первичный и нередуцируемый атрибут существования (там же, с. 38—56).

Трансперсональная психология не только отвергает представление о человеке исключительно как о биологической машине, но и, в соответствии с принципом дополнительности («копенгагенская интерпретация»), исходит из того, что «он (человек — А. Б.) есть одновременно и материальный объект… и обширное поле сознания» (Там же, с. 62). Понимание сознания как предельного базисного атрибута и способа существования мира соотносится С. Грофом с пониманием двойственной (корпускулярной и волновой) природы света. Поэтому, в частности, принципы и техника голографии (фотографии, основанной на разделении волновых и фазовых свойств света, является, согласно С. Грофу, «великолепной моделью» состояний сознания и соответствующих им феноменов.

Структура человеческой психики. В представлениях трансперсональной психологии, как явствует из самого наименования, заложено принципиально иное, неперсоналистическое понимание психики. Основные составляющие этого понимания включают в себя: глобальную категорию «сознание», охватившую всю реальность Вселенной; системы конденсированного опыта (СКО), динамические смысловые сгущения, несущие в себе разнообразную информацию, относящуюся к жизни организма как такового, включая «память» о его рождении, гибели и возрождении, а также обширную область неосознаваемого, именующуюся у С. Грофа «трансперсональной областью», под которой имеется в виду реальный и виртуальный опыт переживания необычных состояний. СКО включают в себя и добиографические, перинатальные — связанные с рождением — переживания. Говоря об уровнях перинатальных переживаний, С. Гроф выделяет четыре типичных паттерна, названных им «базовыми перинатальными матрицами» (БПМ): БПМ-1 — в которой биологическую основу составляет опыт симбиотического единства плода с материнским организмом; БПМ-2; в которой отражено начало биологического рождения, период предродовых схваток; БПМ-3, фиксирующую момент прохождения плода по родовым каналам; БПМ-4, соотносящуюся со стадией непосредственного появления ребенка на свет, его рождения.

Соответственно, каждая базовая перинатальная матрица предполагает определенные переживания, которые в символическом виде воспроизводят предельные переживания человека, кристаллизовавшиеся в наиболее обобщенных мифах, духовных, религиозных и метафизических системах человечества. Среди них: мифы о золотом веке (рае) и матери-природе (1); об изгнании из рая, путешествии героя, аде (2); представления о шабашах, сатанинских оргиях, войнах и революциях, жертвоприношении Христа, птице Феникс (3); наконец — представления о спасении и искуплении грехов, очищении от скверны и богоявлении в виде лучезарного источника света (4).

Трансперсональные переживания. Понятие отражает переживания, выходящие далеко за пределы индивидуального существования: связь человека со Вселенной, (на макро- и микроуровне); переживание различных уровней сознания (от внутриклеточного до сверхсознания); трансцендирование обычных временных и пространственных измерений; опыт встреч со сверхчеловеческими духовными сущностями и т.п. С. Грофом разработана детальная картография бессознательного, в которой нашли свое место как социокультурные, религиозные, так и мистические и паранормальные феномены, составляющие специфику такого многомерного, динамичного, голографического по природе образования, каким представляется этому ученому и его единомышленникам психея.

Описание психотерапевтического процесса и его целей. В различных направлениях трансперсональной психологии с ее явно выраженной психотехнической направленностью (холотропное дыхание, ребефинг, вайвейшн) акцент делается на самоисследование и саморазвитие.

Духовное развитие (под которым подразумевается обогащение новым сенсорным и визионерским опытом, трансформирующим личностные смыслы, и восприятие жизненных ситуаций в целом, и личностные трансформации, направленные на преодоление эгоцентрической отчужденности от мира), большая терпимость в духе «антипсихиатрического течения» Д. Купера и Р. Лэинга, отказ от медицинской модели отношений с клиентом, всемерная активизация последнего, в том числе и с помощью непосредственного физического контакта («работа с телом»), применение восточных психотехник — все это определяет особую стратегию подхода к психотерапевтической практике. Стратегию, которую можно было бы обобщить следующим образом: желанными являются такие пациенты (клиенты), которые: а) не страдали и не страдают психическими заболеваниями; б) обладают определенными личностными особенностями, позволяющими им заботиться о своем внутреннем мире; в) отличаются достаточным уровнем сохранности соматического здоровья.

Одной из главных особенностей терапевтического процесса является, таким образом, акцент не на изменении, а на самоисследовании, на «опыте», на действовании, в котором могут произойти волнующие открытия и спонтанное самоисцеление. Поэтому трансперсональные сеансы объединяют в себе и групповую работу, и работу с телом, и предоставление информации, и экспериментирование с техниками изменения сознания. Принципиально неприемлемы при этом интерпретации; всякая позиция ведущего «над» отметается с самого начала. Партнерство и самостоятельность участников подобной работы усиливаются постоянной сменой ими ролей: испытателя и ассистента в ходе переживания терапевтических сеансов. Таким образом, не столько терапевтическая направленность, сколько иное, «инновационное образование», глубоко персонализированное обучение трансперсональному опыту — такова общая концепция психологической помощи, реализующаяся в трансперсональной парадигме.

Общей целью трансперсональной психотерапии провозглашается интеграция хилотропического и холотропического модусов бытия — гармония соматического, духовного и душевного здоровья. Частной целью может выступать психологическая помощь людям, переживающим острые кризисные состояния[46]. Общая же стратегия психологической помощи состоит в том, чтобы «полностью эмпирически погрузиться в вышедшую на поверхность тему и по ее завершении вернуться к распутанному и полному переживанию настоящего» (Гроф, с. 285). Иными словами, речь идет о как можно более полном эмоциональном отреагировании болезненных переживаний, об их изживании и разрешении во внутреннем, а не во внешнем событийном и ситуативном плане.

Психотехники в трансперсональной психотерапии. Основное назначение психотехник, применяемых в трансперсональной психотерапии, состоит в активации бессознательного и обеспечении эмоционального отреагирования (на языке С. Грофа — «разблокирование энергии», сдерживаемой эмоциональными и психосоматическими симптомами). В отличие от многосложных рационализаций в защиту расширенных пределов понимания и принятия психической нормы, техники в трансперсональной терапии чрезвычайно просты. Так, согласно методике «ребефинга» (от англ. «rebirth» — «возрождение»), разработанной Леонардом Орром, пациент ложится на спину и в течение часа с лишним производит глубокие вдохи ртом, чтобы насытить организм кислородом. В итоге наступает эффект гипервентиляции, позволяющий развиться торможению коры головного мозга и активировать подкорку, вызывая вытесненные из сознания переживания.

Техника «свободного дыхания» (разработанная отечественными последователями «ребефинга») также предписывает особый способ беспрерывного (без пауз) чередования вдоха и выдоха в определенных ритмах, назначение которого — достижение гипервентиляции. Когда человек глубоко дышит, в его крови значительно повышается концентрация углекислого газа, что приводит к сужению сосудов. Кислород прочнее связывается с гемоглобином, и красные кровяные тельца хуже отдают его тканям. Возникает парадоксальное кислородное голодание от избытка воздуха.

Примерно то же происходит у астматиков, при стенокардии и гипертонии, когда кровь в результате частого дыхания насыщена кислородом, а организм, его ткани задыхаются от недостатка кислорода. В этом-то состоянии у «испытателей» и возникает частичная потеря сознания, когда активируются переживания, не контролируемые корой головного мозга.

Если добавить к этому специально подобранную музыку, как при методе холотропного дыхания С. Грофа, у человека в сумеречном состоянии сознания, лишенном коркового контроля, возникающие переживания обретают как бы гида, в роли которого выступают музыкальные фрагменты, содержанием своим отвечающие принципиальной последовательности прохождения базовых перинатальных матриц. По словам С. Грофа: «Сосредоточенности на эмоциях и ощущениях, несколько глубоких дыханий и побуждающей музыки бывает обычно достаточно для глубокого терапевтического опыта» (Гроф, с. 269).

Как и в других практиках психологической помощи, здесь необходимо соблюдать правило конфиденциальности, правило «стоп», а также создание атмосферы доверительности и внимания друг к другу.

В качестве дополнительной техники используются проективные рисунки «мандал», при которых круг «мандалы» заполняется изображениями сенсорного и визионерского опыта, ведение дневников и свободное обсуждение опыта в группе наряду с телесными упражнениями в стиле райхианских и лоуэновских подходов[48].

Общая оценка парадигмы. В общей оценке трансперсональной психологии — направления, основоположники которого издают с 1969 г. свой журнал (Journal of Transpersonal Psychology) и имеют ассоциацию (Association for Transpersonal Psychology), направления, порожденного на гребне высших научных достижений второй половины ХХ века и, следовательно, отличающегося той глубиной и всеохватностью, которая может быть присуща только вполне определенному времени — времени, когда передовое человечество сумело не только вырваться за пределы собственной планеты, но и открыло для себя принципиально иные измерения и возможности существования Вселенной и жизни в ней, — в общей оценке нельзя не выделить ряд черт и признаков, отражаюших, на наш взгляд, не столько психологическую, сколько гносеологическую, эпистемологическую проблематику современной науки.

Представляется существенным, во-первых, что в трансперсональной парадигме, в частности, в работах С. Грофа, К. Уилбера, С. Криппнера и других, ярко выражен естественнонаучный подход к психике, который не только отвергает любой редукционизм, но и прямо заявляет о своих научных позициях, основанных на многомерных и причудливо переливающихся, не очевидных, но существующих принципах и постулатах постклассического познания. Принципы дополнительности, вероятности, неравновесности, индетерминизма, виртуальности — вот далеко не полный перечень исходных гносеологических позиций, которые были не то что недоступны, но попросту неведомы предшественникам.

В подходе к трансперсональным переживаниям как к виртуальной реальности, порождаемой все тем же сознанием, на наш взгляд, заключается весь пафос трансперсональной парадигмы. Единственная реальность, с различными проявлениями которой мы сталкиваемся в процессе жизни и познания, — это мыслимая, мысленная, мыслящая реальность сознания, существующая во вновь и вновь пульсирующих и воспроизводящихся на разных уровнях информационных паттернах. В пространстве этой мощной метафоры сознание так же присуще каждой элементарной частице-волне, как и всей Вселенной. Жизнь, следовательно, есть не порождение Вселенной, а форма ее существования. Различные состояния сознания и есть, в свою очередь, та реальность, с которой исследователь (психолог, психиатр, психотерапевт) имеет дело непосредственно.

Трансперсональная психология поэтому ставит не столько задачу развития личности или самоорганизации, сколько задачу на осознание и самопереживание себя в тотальной целостности с миром, в единении с пространством-временем, микро- и макрокосмосом, в изживании тех узких, механистических и условных границ, которые налагает на человека архаичное, ограниченное определенной картиной мира представление.

Трансперсональная психология — это попытка современного мыслящего человечества продвинуться в своих отношениях с миром на качественно новую ступень, на ступень, с которой открывается уже не только принцип эволюции, но и принцип инволюции, принцип порождения низшего из высшего. В этой парадигме довольно отчетливо высвечивается понимание того, что мир зависим от наших устремлений и представлений.

Безусловно, трансперсональная психология имеет и свои ограничения, и свои противоречия, которые осознаются в ней и составляют основу дальнейшего развития. Некоторые из них очевидны: чрезмерное внимание к мистическим и, в частности, языческим культам; весьма грубые, предоставляющие возможность спекулятивного и произвольного использования техники, в том числе и всякими «тренерами», «психологами-целителями» и другими шарлатанами; некритическое отношение к галлюцинаторным и галлюцинаторноподобным переживаниям в различных стадиях регрессии и состояниях транса как к «мистическому опыту». Психотерапевтическая практика (в частности, сеансы с детьми) показывает: человек может пережить и испытать только то, что входит в культурную матрицу его сознания.

Кроме того, далеко не всякий галлюцинаторный опыт имеет психотерапевтическую ценность. Вспомним хотя бы «белую горячку» у алкоголиков.

Однако гуманистическая направленность, постулирование ценности жизни и качества жизненного опыта, а не потребления, отстаивание ответственности человечества перед миром, поиск путей гармоничного сосуществования человека и человечества с миром в целом, а также явное преимущество данных техник при работе с шизоидами — несомненные достоинства нового направления — трансперсональной психологии и психотерапии.

5. Христиансая психотерапия в современном англоязычном мире

Описание зарубежных концепций психологической помощи было бы неполным без хотя бы краткого анализа христианской традиции психологической помощи, которая, по крайней мере в англоязычном мире, имеет глубокие корни, основательную научную, технологическую базу и практическую основу.

К. Юнг в одной из своих книг высказал мысль, что все религии есть не что иное, как системы исцеления психического нездоровья. В 1970-е годы эта библейская аллюзия была отрефлексирована в США как генетическая культурная матрица психотерапии, в которой выделяются три основополагающих истока: иудео-христианский, греко-романский и англо-саксонский (см. Ruesch, р. 12).

Иудео-христианская традиция, которая, по мнению американского психолога и психотерапевта Дж. Рейша, характеризуется акцентом на принципах жестких моральных требований, восходящих к Торе, внесла в западную цивилизацию десять заповедей Моисея, направленных против животного начала в человеке, заповеди Нагорной проповеди, провозглашающей необходимость нравственного совершенствования и отказ от любого посягательства (агрессии) на ближнего, и к ХХ веку сумела бесстрашно и пристально взглянуть в глубины неосознаваемого благодаря прозрениям Фрейда.

Греко-романская традиция, развивавшаяся в северо-восточном Средиземноморье, в отличие от ближневосточных семитских традиций запретов (в частности, изображения божества), находила особое эстетическое наслаждение в воссоздании иконических и скульптурных изображений богов, богоподобных героев. Не столько проблемы морали, сколько проблемы рассудка и права, воплощенного в высших своих проявлениях в кодексах римского права, в идее установления самими людьми определенного общественного порядка, основанного не на божественном промысле, а на человеческом рассуждении, вплоть до провозглашения высших лозунгов французской революции и идей «нового порядка» в Европе и мире в ХХ веке — таково влияние этой традиции с ее принципиальным приматом чувственного и осязаемого над сверхчувственным и инобытийным.

Наконец, северная англо-саксонская традиция, не являющаяся ни моралистской, ни законнической. Достаточно вспомнить такие факты, как отсутствие конституции в Великобритании, традиции английского суда широко использовать принцип прецедента, пафос Реформации и протестантизма, чтобы выделить общую англо-саксонскую тенденцию, по словам Дж. Рейша, к историческому рассмотрению прошлых решений, принимавшихся одними людьми в отношении других, исходить не из абстрактных принципов или постулатов, а исключительно из смысла целесообразности, из многократно, но безосновательно поругаемого здравого смысла. Англо-саксонский подход к делу состоит в том, чтобы собираться в группы, обсуждать насущные проблемы (Британский парламент), находить компромиссы и, уж если это не удается, бороться (см. Ruesch, с. 14—16).

Каждая из этих духовных традиций со своим видением, своей трактовкой человека и мира налагает явственный отпечаток на весь ареал англоязычной культуры. В иудео-христианской традиции предполагается, что человек превозмогает мир, торжествует над природой благодаря моральным достоинствам. Греко-романская традиция исходит из понимания человека как частицы мира, подверженной его законам, из чего следует, что достоинство и высшая доблесть состоят в следовании неизбежному. В англо-саксонской традиции высшее достоинство и доблесть человека в отношении к миру состоят в том, что он торжествует над ним благодаря личному мужеству, находчивости, умелости.

И если сообразным образу порождения первой из указанных традиций является психоанализ с его требованиями приверженности исходным принципам, отлучениями «неверных» и, соответственно, целью постичь, осознать внутрипсихические конфликты, что, в общем, может сопровождаться, а может и не сопровождаться исцелением, если понятия «толкования», «освобождения», «перенесения», «переработки», присущие психоанализу в его сосредоточении на душевной жизни, несут на себе заметные черты иудаизма и католицизма, то греко-романское влияние привело к возникновению совершенно иной психотерапевтической культуры. Крепелин, Блейлер, Шарко, Жане, не говоря уже о Кречмере и Юнге, подходят к человеку вовсе не как к арене, центральное место на которой отдано поединку сознания с бессознательным, а как к целостному природному существу, обладающему неотъемлемыми свойствами и качествами, которые следует признать как данности, подчиняющиеся определенным законам. Именно это направление стало сердцевиной, вобравшей в себя ответвления экзистенциально-феноменологической мысли, сосредоточив их в гуманистической парадигме. В то время как англо-саксонская традиция привела к возникновению собственно групповой психотерапии, развитию теории межличностного общения и когнитивно-поведенческим (причинно-следственным и контекстным) моделям психотерапии.

Собственно говоря, в современной англоязычной культуре довольно отчетливо представлены все эти направления, не считая экзотической смеси идей О. Ранка и языческих (от буддистско-индуистских до шаманистских) воззрений трансперсональной психологии. Все они неоднократно систематизировались, анализировались и интерпретировались как в зарубежной, так и в отечественной науке, отражая попытки психологов выстроить для себя умопостигаемую картину многообразного психотерапевтического мира.

При этом исследования показывают, что клиенты — не только верующие, но и неверующие — весьма сензитивны в отношении религиозных ценностей психотерапевта (см. Gass, p. 234—235). Стабильная, со своей исследовательской и теологической периодикой, колледжами и университетами, готовящими христианских пасторов и психотерапевтов, со своими скрупулезно разработанными методиками освоения Нового Завета и техниками психотерапии, с неизменным оптимизмом и практичностью, лишенной всяких намеков на мистицизм, всегда готовой заинтересованно отнестись к любому из соседствующих психотерапевтических направлений и вобрать в себя последние достижения науки, — англо-саксонская протестантская психотерапевтическая практика существует и развивается. Она твердо отстаивает позицию, что Бог сотворил человека по своему образу и подобию, что призвание христианского психотерапевта не только в оказании ситуативной психологической помощи, но и в том, «чтобы посвятить себя службе человечеству, в которой мы можем проявить нашу любовь к Богу» (Outler, p. 262).

Поэтому интерес к христианской психотерапии Запада как (в основном) к протестантской, не связанной с церковными таинствами практике — вопрос скорее всего дидактической, точнее даже поучительной значимости.

Справедливости ради следует отметить: рождение научной психологии и научной психотерапии, связующееся с появлением в последние десятилетия прошлого века психоанализа, сопровождалось драматическими коллизиями, драматической борьбой молодой науки с ее старшими сестрами — религией и философией. В мягкой и уважительной форме, как, например, в книге У. Джеймса «Многообразие религиозного опыта» (впервые издана в 1902 г.), или в предельно заостренной и отстраненной, как в эссе «Будущее одной иллюзии» З. Фрейда, наука психология торила свой собственный путь понимания человеческой психики, ее символической, культурно-исторической и полидетерминированной природы. К середине ХХ века в англоязычной психологии не осталось буквально ни одного известного ученого, который так или иначе не попытался бы осмыслить связи религии с психологией и саму религию с позиций научной психологии. Произошла своеобразная инверсия. Теперь уже не душевная жизнь трактовалась и описывалась с религиозных позиций, а, наоборот, природа религиозных воззрений и переживаний трактовалась и описывалась с тех или иных научных психологических позиций, так что потребовались специальные усилия, чтобы возвратить душу, этого младенца, выплеснутого в полемике кризиса и борьбы, в лоно самой психологии.

Не удивительно, что примерно к концу пятидесятых — началу шестидесятых годов в результате яростной борьбы, в которой религия, по признанию американских священников и психиатров, «сдавала позицию за позицией» (см. Linn, p. 3), произошло разделение сфер влияния между религией и психологией.

Психология присвоила себе право культурного толкования и опосредования жизни человека в реальном пространстве-времени его бытия. Религия, соответственно, оставила за собой область инобытийного, мифического и вневременного бытия человека в его принципиально иной, не «тварной», но сущностно-духовной перспективе. Психология и психиатрия сосредоточились в своих прикладных усилиях на экзистенциональной и биологической помощи человеку в процессе проживания его жизни наиболее беспрепятственным и полноценным образом. Религия же оставила за собой ведание духовной жизнью человека, воспроизводя принципиально иной, внеситуативный, внемирный и вневременной контекст человеческого бытия как эманации бытия Бога. Но как только на короткий период эти обозначенные крайности артикулировались и определились, произошло то, что К. Юнг называл фундаментальным законом жизни, а Н. Бор принципом дополнительности: крайности объединились. Психология все больше и больше обращалась к проблемам духовности, религия же, наряду с институтом пасторов, создала институт христианских психологов-консультантов. Христианский психолог-консультант, следовательно, есть такое же порождение ХХ века, как и научный психолог-психотерапевт.

Если научная психотерапия пролагала свои пути к человеку по стопам медицины, то западная христианская в ее многообразных разновидностях протестантских течений (лютеранства, пуританства, англиканства, кальвинизма, пятидесятничества и т.п.) следовала вековым традициям религиозного сопровождения человека и вспомоществования ему не только в случае болезни, смерти или невзгод, не только в наиболее радостных и значительных жизненных событиях, но и в повседневности социальной и личной жизни.

Анализ многочисленной, практически необозримой англоязычной христианской литературы показывает, что нет буквально ни одной области человеческой жизни, в которой бы человек остался без понимания, поучения, пасторского наставления и, при необходимости, христианской психотерапевтической помощи.

Каковы же основные принципы и подходы в христианском консультировании и психотерапии, отличные от светской научной психологической помощи?

Обобщенное наименование «христианская психология» или «христианская психотерапия» охватывает, в сущности, две категории специалистов. Профессиональных психологов и психотерапевтов, которые идентифицируют себя с христианскими ценностями, исповедуя христианство в той или иной его разновидности, но выступают при исполнении своих обязанностей как специалисты не в религиозных, а именно в психологических областях, работая в которых, они, в зависимости от обстоятельств, могут прибегать к помощи Евангелия, но предмет или содержание их деятельности может этого и не требовать. И — христианских наставников, консультантов (counselors) в точном смысле этого слова, т.е. тех выпускников факультетов религии и философии, которые, получив совмещенное, теологическое и философское образование, предназначаются собственно для наставничества и консультирования в общинах, учебных и культурных центрах по всему кругу вопросов, относящихся к религиозным, этическим, ценностным и житейским коллизиям человеческого бытия, не являясь служителями Церкви.

Тем интереснее сопоставить принципы и подходы в психологическом и религиозном вспомоществовании, как они освещены и отрефлексированы в чрезвычайно разветвленной, основательно и глубоко проработанной с учетом последних достижений современной психотерапии англоязычной и американской литературе.

Эти принципы и подходы строятся на двух основаниях, включающих в себя: а) отмеченные англо-саксонской склонностью к разумному компромиссу моменты объединения психотерапии с религиозным служением; б) моменты, относящиеся к деятельности психолога и психотерапевта как специалистов собственно христианской ориентации в отличие, скажем, от гуманистической, поведенческой, психодинамической или какой-либо иной (см. Baars, Geers, Gass, Lahaye, Linn, Nauss, Outler).

Первую совокупность принципов можно обобщить следующим образом.

  • 1. Научная психотерапия не противоречит христианству. Это — сокровищница знаний и опыта, без которых невозможно полноценно осуществлять христианское наставничество, пасторство и священничество.
  • 2. Безусловное участливое принятие обратившегося за помощью и безусловное соблюдение принципа уважения личности.
  • 3. Прояснение мотивов обращения за помощью во избежание непроизвольного переноса человеческих отношений с породивших их объектов на других лиц и, тем более, Бога.
  • 4. Безусловная забота о благе целостного человеческого существа.

Принципы и подходы к общению в пасторском служении включают:

  • 1. Признание главенствующим духовного руководства и наставничества от имени Бога и Нового Завета.
  • 2. Требование четкого различения пасторского наставничества и психотерапии, избегание смешения функциональных ролей религиозного наставника и психотерапевта.
  • 3. Требование в пасторском служении при необходимости сочетать функции служителя Церкви и наставника.
  • 4. Требование быть особо внимательным («стоять на страже») в отношении вопросов, предполагающих совет в делах религиозного выбора, ибо за ними может скрываться глубокая личностная проблематика.
  • 5. Необходимость тесного сотрудничества с психологом, социологом, социальным работником и психиатром. Умение вовремя направить прихожанина к нужному специалисту.
  • 6. Принцип положительного и безличного, в Боге, отношения к прихожанину.
  • 7. Принцип сохранения не прерывающихся во времени отношений, в отличие от психотерапевтического вмешательства, ограничивающегося ситуациями затруднений или курсом лечения.

Что касается специфики деятельности христианского психолога-психотерапевта, можно отметить следующие отличительные черты и принципы.

  • 1. Принцип сопереживания и духовного принятия клиента.
  • 2. Исключение морализаторства как внешней, налагаемой на личность, силы, которая препятствует высвобождению внутренней, основанной на доброй воле, свободной ответственности.
  • 3. Прибегание к молитве и Новому Завету как к способу и источнику религиозной и психологической помощи в тех случаях и с теми клиентами, где этого требуют или позволяют обстоятельства.
  • 4. Вера в разум и возможность познания и самопознания как условия исцеления, духовного и личностного здоровья.
  • 5. Умение слушать и вбирать информацию, реагируя на клиента не от себя и собственного личного опыта, а в русле его переживаний и проблем.
  • 6. Стремление не к снятию напряжения и не к обострению страдания, а к облегчению процессов личностной трансформации, ведущих к обретению веры и достоинства.

Как отмечет К. Льюис (см. Льюис, 1990), различие между психоаналитической и христианской помощью состоит в следующем: когда психоаналитик избавляет пациента от страха, психологическая проблематика завершается и начинается нравственная: выбор линии поведения — свободный выбор, в котором человек уже без страха, осознанно, ставит ту или иную ценность, например, собственную выгоду на первое или на последнее место. И здесь отчетливо видно различие между христианской и нехристианской психотерапией, в частности, экзистенциальной, к которой, на первый взгляд, она приближается. Христианская протестантская психотерапия ведет к знанию и осознанию нравственных проблем, но пребывает при этом в неизменном семантическом пространстве непреходящего этического возвышенного идеала — деяний, личности и жизни Иисуса Христа. Впрочем, одно из требований к психологу-профессионалу в том и состоит, чтобы суметь сохранить свою идентичность не в ущерб ни собственной личности, ни личности клиента, что особенно важно при работе с верующими.

Вопросы для самоконтроля

  • 1. Каковы, на ваш взгляд, исторические и философские предпосылки возникновения гуманистической психологии и психотерапии?
  • 2. Назовите основные направления гуманистической парадигмы («третьей силы») в консультативной психологии и психотерапии.
  • 3. Каковы, на ваш взгляд, главные идеи, лежащие в основе экзистенциальной психотерапии?
  • 4. Охарактеризуйте основные понятия экзистенциальной парадигмы в консультативной психологии и психотерапии.
  • 5. Расскажите об основных принципах работы с клиентом в русле концепции К. Роджерса?
  • 6. Есть ли ограничения в указанной концепции?
  • 7. Назовите имя основателя гештальт-терапии.
  • 8. В каком отношении находятся гештальт-психология и гештальт-терапия?
  • 9. Опишите основные техники в гештальт-терапии.

Список использованной литературы

Братусь Б. С. Опыт обоснования гуманистической психологии // Вопр. психологии. — 1990, №6. — С. 9—16.

Ярошевский М. Г. История психологии. — М.: Мысль, 1985. — 576 с.

Кьеркегор С. Страх и трепет. — М.: Республика, 1993 — 383 с.

Ясперс К. Смысл и назначение истории. — М.: Изд. полит. л-ры, 1991. — 527 с.

Франкл В. Человек в поисках смысла. — М.: Прогресс, 1990. — 368 с.

Ярошевский Т. Личность и общество. — М.: Прогресс, 1973. — 543 с.

Лосев А. Ф. Из ранних произведений. — М.: Правда, 1990. — 655 с.

Бубер М. Веление духа. — Иерусалим, Изд-во Р. Портной, 1981. — 360 с.

Бэкон Ф. Новый органон, или истинное указание для истолкования природы. — Соч. в 2-х т., т. 2, М.: Мысль, 1978. — 575 с.

Gendlin E. Experiential psychotherapy / Current psychotherapies… — p. 317—152.

MaslowA. Toward a psychology of being. — N. Y.: Van Nostrand, 1968. — 239 p.

Хайдеггер М. Время и бытие // Время и бытие. Статьи. — М.: Республика, 1993. — С. 391—406.

Husserl E. Idee czystei fenomenologii i fenomenologicznej filosofii. — Warszava: PWM, 1976. — 603 s.

Мамардашвили М. К. Классический и неклассический идеалы рациональности. — Тбилиси: Мецниереба, 1981. — 81 с.

Rogers C. Client-centered therapy. — Boston: Houghton Mifflin, 1965. — 560 p.

MeadorB., Rogers C. Client-centered therapy // Current psychotherapies… p. 119—165.

Life techniques in gestalt therapy / Ed. J. Fagan, J. Shephard. — N. Y.: Harper & Row, 1973. — 207 p.

Kepler W. Gestalt therapy // Current psychotherapies… p. 251—287.

Перлз Ф. Внутри и снаружи мусорного ведра // Моск. психотерапевтич. журнал. 1992, №1, с. 123—136.

Зейгарник Б. В. Теория личности Курта Левина. — М.: МГУ, 1981. — 118 с.

Bujental, J. The art of the psychotherapist. «A Norton of the psychotherapy», New York—London, 1987. — 321 p.

Гроф С. За пределами мозга. — М.: Соцветие, 1992. — 336 с.

Grof C., Grof S. The stormy search for the self. — Los Angeles: J. Tarcher, 1990. — 274 p.

Assagioli R. Psychosynthesis. — London: Turnstone Press, 1975. — 323 p.

Jung C. Modern man in search of a soul. — N. Y., 1933. 283 p.

Ruesch J. Therapeutic Communication. — N. Y.: The Norton Library, 1973. — 480 p.

Gass C. S. Ortodox Christian Values Related to Psychotherapy and Mental Health // Journal of Psychology and Theology, 1984, v. 12, № 3, pp. 230—237.

Outler A. Psychotherapy and the Christian Message. — N. Y.: Harper & Brother, 1984. — 286 p.

Linn L., Scwarz L. Psychiatry and Religious Experience. — N. Y.: Random House, 1958. — 307 p.

Baars C., Terruwe A. Healing the Unaffirmed. — N. Y.: Alba House, 1976. — 214 p.

Geers M. A. Psychology and Christianity: the view both ways. — Illinois: Intenrvarsity Press, 1976. — 182 p.

Lahaye Y. How to Win Over Depression. — N.Y.: Bantam Books, 1974. — 242 p.

Nauss A., The ministerian personality. Myth or reality // Journal of religion and nealth, 1963, №2, pp. 75—92.

Льюис К. Просто христианство. —Чикаго: SYP, 1990. — С. 220 с.

Литература для самостоятельной работы по проблематике Раздела II

Гроф С. Области человеческого бессознательного. — М.: МТМ, 1994. — 240 с.

Гроф С. За пределами мозга. — М.: Соцветие, 1992. — 336 с.

Кьеркегор С. Страх и трепет. — М.: Республика, 1993. — 383 с.

Налимов В. В. Спонтанность сознания. — М.: Прометей, 1989. — 288 с.

Налимов В. В. В поисках иных смыслов. М.: Прогресс, 1993. — 180 с.

Франкл В. Человек в поисках смысла. — М.: Прогресс, 1990. — 368 с.

Фромм Э. Иметь или быть? — М.: Прогресс, 1990. — 336 с.

Фромм Э. Душа человека. — М.: Республика, 1992. — 430 с.

Юнг К. Тэвистокские лекции. Аналитическая психология: ее теория и практика. Киев: СИНТО, 1995. — 228 с.

Читайте далее: Раздел III. Отечественные традиции в теории и практике оказания психологической помощи и специфика подготовки психолога-практика


[1]В силу особой сложности данная проблематика является преимущественно сферой деятельности религиозных (в частности, христианских) психотерапевтов и священнослужителей (см.: раздел 2, глава 4. 5).

[2]Весьма отрезвляющей для автора этих строк стала обусловленная открытием работ Н. Кеп- пе и его последователей рефлексия по поводу психологических проблем, порождаемых постсоветским обществом, и осознание в связи с этим как объективных причин названия собственной книги «Социальная психотерапия личности», — так и подлинного местоположения нашего общества в пространстве современной цивилизации.

[3]Вспомним кураторство в советских вузах.

[4]Учебные планы американских высших учебных заведений свидетельствуют, что объем этой подготовки варьирует от минимума (1200 часов) до 2 тыс. часов. Во Франции, например, подготовка психоаналитика занимает 9 лет.

[5]Таких ассоциаций в США, к примеру, — около полутора десятков, крупнейшая из них — Американская ассоциация консультирования и развития — насчитывает более 55 тыс. членов. Ассоциации имеют свою периодику и институт супервизорства.

[6]Подчеркиваем, что конкретное овладение техниками, как и личностная подготовка к оказанию психологической помощи, требует учебной практики, но наша цель — дать описание и основу для этой практики.

[7]Хорошо известно, что своеобразие данной ситуации достигается еще и тем, что адепты определенной концепции склонны весьма сильно идентифицироваться именно с избранным ими направлением, тем самым демонстрируя психологическую защиту в отношении других.

[8]Любопытно, насколько этот феномен иллюстрирует психологический защитный механизм «формирования реакции».

[9]Формулировка М. Мамардашвили.

[10]От лат. sublimatio — поднимаю ввысь, возношу. Согласно З. Фрейду, это процесс трансформации низших влечений в высшие, социально приемлемые формы.

[11]Существуют весьма специфические зарубежные исследования, в которых доказано, что в условиях пыток и в концентрационных лагерях жертвы, пытаясь справиться со страхом, принимали навязываемые им ценности и нормы своих мучителей.

[12]З.Фрейд сознавался: «Я никогда не был собственно врачом». В многочисленных исследованиях-свидетельствах подчеркивается его исследовательская позиция. Известно, что сам З. Фрейд не соблюдал жестких правил психоаналитической процедуры, вовлекаясь в жизнь своих пациентов, пытался устраивать их дела, в том числе и личные. Поэтому он говорил: «Равняйтесь не на меня, а на теорию».

[13]Напомним, что в своих естественнонаучных истоках К. Юнг (как и З. Фрейд) исходил из принципа, воплощенного в биогенетическом законе, из дарвинистско-ламаркистской традиции, а в концептуальной модели занимал промежуточную (вновь как и З. Фрейд) позицию, объединяющую объяснительные модели Локка и Канта (см. выше «Представление о человеке»). Дуализм вообще свойствен всей психодинамической парадигме.

[14]Обращаем внимание на аналогию с более поздним понятием Э. Гуссерля «жизненный мир».

[15]То, что называется еще «расовым бессознательным».

[16]Отметим попутно, что у К. Юнга термин «комплекс» означает сочетание мыслей, объединенных одним чувством.

[17]Как явствует из характеристики и формулировки самости, именно к этой идее К. Юнга восходят современные концепции самореализации, столь популярные в различных направлениях мировой психологии, в особенности в гуманистическом.

[18]Современные экспериментальные исследования подтверждают данное положение К. Юнга. Доказано: по мере старения мужчина приобретает традиционно женские черты поведения (пассивность, сензитивность, аффилиацию и депрессивность) и утрачивает типично мужские качества, что связывается со снижением уровня тестостерона (см.: «Agressive behavior…»).

[19]Любимое изречение А. Адлера — афоризм М. Лютера: «Смотреть не в рот человеку, а на его кулаки».

[20]Прототип «репрезентативной системы» Р. Бэндлера и Дж. Гриндера.

[21]Нельзя не обратить внимание на то, что в самом способе формулировки угадывается будущее содержание «теории диссонанса» Л. Фестингера.

[22]Данное положение А. Адлера, по-видимому, оказало весьма ощутимое влияние на В. Н. Мясищева.

[23]Пример из собственной практики. Один из молодых руководителей, проходивший социально-психологический тренинг, жаловался, что волнуясь он начинает перекладывать вещи из кармана в карман. И в самом деле, наблюдения на работе и в группе показали, что при любом обострении ситуации А. М. начинает рассовывать по карманам предметы, снова выкладывать их на стол и т.п. В один из острых моментов в группе СПТ мы предложили ему, как только он заволновался и стал перекладывать вещи, продолжать это делать и не обращать внимания больше ни на что. Через 10 минут вся группа, как завороженная, следила за А. М. Через 15 минут А. М. сказал, что ему уже надоело. Но мы настояли на продолжении действия. Еще через 5 минут вся группа покатывалась со смеху, но А. М., вняв нашей настоятельной просьбе, сосредоточенно перекладывал вещи. Через полчаса после начала процедуры потный и злой А. М. выбежал из комнаты. После этого привычка больше практически не проявлялась.

[24]Нельзя не заметить разительного сходства между этим приемом и психотехникой в нейро- лингвистическом программировании.

[25]Формулировка «больное общество» восходит к известной книге Э. Фромма «Здоровое общество», 1955 г.

[26]На русском языке было осуществлено издание: Берн. Э. Игры, в которые играют люди. Люди, которые играют в игры. — М.: Прогресс, 1988, — 540 с.; Лениздат, 1992, — 400 с. и др. В связи с доступностью концепции в этих и последующих изданий мы ограничимся кратким ее очерком.

[27]Данная структура личностных черт закреплена в популярном тесте Г. Айзенка.

[28]Детальную критику концепции «модификации поведения» Б. Скиннера см.: Дж. Наэм. Психология и психиатрия в США. — М.: Прогресс, 1984. — С. 55—82.

[29]Нетрудно заметить, что когнитивизм в целом несет на себе достаточно много «родимых пятен» бихевиоризма, что говорит скорее не о недостатках, а о происхождении направления, равно как и о его ориентации (формальная логика, субъект-объектные отношения). Кибернетика есть лишь усложненная механика.

[30]Не стоит забывать о том, что современная гуманистическая психология, основы которой были заложены в Европе, все же была создана в США после Второй мировой войны — в обществе, в котором были решены материальные проблемы выживания. Иначе говоря, гуманистическая психология родилась как социальная психотерапия сытых, а не голодных, свободных, а не порабощенных. Поэтому не может быть и речи о подражательстве и механическом копировании. (Франкл В. Человек в поисках смысла. — М.: Прогресс, 1990, — с. 41).

[31]Имеется в виду М. Хайдеггер. (Ярошевский М. Г. Личность и общество. — М.: Прогресс, 1973. — С. 154).

[32]См. Советский энциклопедический словарь. — М.: Советская энциклопедия, 1985, с. 677.

[33]Поразительна параллель со следующими мыслями А. Ф. Лосева, высказанными гораздо раньше, еще в 1926 г.: «Жизнь не нуждается в науке и диалектике. Жизнь сама порождается в науке и диалектике. Жизнь сама порождает из себя науку и диалектику. Нет жизни, нет верного восприятия жизни — не будет ничего хорошего и от диалектики, и никакая диалектика не спасет вас, если живые глаза ваши — до диалектики — не увидят подлинной и обязывающей вас действительности. Напрасны упования на диалектику, если жизнь ваша скверная, а опыт жизни у вас уродливый и задушенный.» — Лосев А. Ф. Из ранних произведений. — М., 1990, с. 19—20.

[34]Характерно, что с позиций рефлексии над «объективной» наукой А. Ф. Лосев заметил: «Всякому здравомыслящему ясно, что дерево есть дерево… И что камень есть камень… И все- таки атомистическая метафизика была всегда популярна в Новое время вплоть до последних дней. Это можно объяснить только мифологическим вероучением новой западной науки и философии… Когда «наука» разрушает «миф», то это значит только то, что одна мифология борется с другой мифологией» (Лосев А. Ф. Избранные произведения. М., 1990, с. 407—408).

[35]В противовес идеологическому такой подход назван экологическим.

[36]Странная, на первый взгляд, этимология данного психологического термина становится вполне понятной, как только мы вспомним влияние современной физики на судьбы постклассической науки в целом. К. Роджерс и является представителем этой постклассической науки.

[37]На наш взгляд, здесь абсолютно недвусмысленно выражена идея встраиваемости, инкорпорируемости внешнего мира во внутренний, которой экзистенциальная психотерапия обязана Э. Гуссерлю.

[38]По признанию К. Роджерса, основная причина неудач в психотерапии — неспособность психолога к установлению психотерапевтических отношений и, главное, неспособность просто быть самим собой.

[39]Несмотря на неоднозначное отношение в самих США к гештальт-терапии, связанное, в частности, с явной коммерческой направленностью отдельных психотерапевтов и психотерапевтических центров.

[40]Наэм, Дж. Психология и психиатрия в США. — М., 1981. — С. 104—130.

[41]Отметим попутно, что в отличие от театрализованной психодрамы 1920-х годов Дж. Морено, где требуется «сцена», «публика», «протагонист», «суфлеры» и другие театральные аналогии, психодрама в гештальт-терапии просто спонтанна и происходит в условиях группы по принципу «здесь и сейчас».

[42]Следует отметить, что до настоящего времени Ассоциация трансперсональной психологии не включена в число организаций, признаваемых официальной наукой в США.

[43]А. Маслоу специально оговаривал и объяснял термин «трансцендирование» в данном контексте. В качестве примера личностного трансцендирования он приводил фигуры У. Уитмена и У. Джеймса, М. Бубера и детей из экспериментальных исследований Ж. Пиаже. Из этих примеров становится очевидной идея А. Маслоу: трансцендирование — это выход человека за некие рамки, в которых он дан первоначально. Например, У. Уитмен — глубоко американский поэт, но одновременно он неизмеримо более велик, чем чисто американское явление, и принадлежит всему человечеству. М. Бубер — еврейский философ, но вместе с тем — он гораздо больше, чем просто национальный философ. А дети из исследований Ж. Пиаже, по замечанию Г. Олпорта, не могли до определенного возраста осознать, что они одновременно и женевцы и швейцарцы, т.е. не были способны к трансцендированию, как выходу «за» (toslow A., p. 181—182).

[44]В настоящем пособии описывается метод «холотропного дыхания» («Holotropic Breathwork»), как пример наиболее концептуально обоснованной модели трансперсональной психотерапии.

[45]От греч. «hyle» — материя; «holos» — целый и «trepein» — «двигаться в направлении чего- либо»; т.е. ориентированные либо на материальное, либо на целостное.

[46]По описанию С. Грофа, именно такие состояния его жены Кристины подсказали ему идею создания центров антикризисной духовной помощи (Spiritual Emergence Network) (См. детальнее Grof C., Grof S., p. 36—44).

[47]Мандала — «круг» (санскр.), графическое изображение, используемое в индуизме и буддизме для медитации.

[48]Детальнее об этих подходах см.: Рудестам К. Групповая психотерапия. — М.: Прогресс, 1990.

[49]Мистическое самозабвение в экстатических состояниях, самогипноз, различные техники медитации как разновидности самогипноза — все эти особенности трансперсональной психологии напрямую относятся к нехристианским религиозным системам Востока (буддизм, индуизм, дзэн, джайнизм, даосизм, суфизм и др.), где проживание различных необычных состояний почиталось как священное условие мистических трансформаций.

[50]Как известно, Фрейд неоднократно подчеркивал, за исключением периода начала своей деятельности, что он не столько врач, сколько исследователь, в то время как Юнг, напротив, неоднократно напоминал о себе как о враче.

[51] Автор пользуется случаем, чтобы выразить свою глубокую признательность американскому коллеге, профессору Роберту Янгу, христианскому психологу и пастору, сотруднику Интернационального института для совместного обучения, штат Канзас, США, за помощь литературой и возможность приобщиться к повседневной практике христианской психотерапии в лаборатории консультативной психологии Киевского института иностранных языков в 1990—1991 гг.

 



Страница сформирована за 1.53 сек
SQL запросов: 190