Выводы
Среди открытий конца XIX в. эпохальным событием стало то, что Фрейд обнаружил ключ к пониманию целой системы сил, определяющих структуру личности, а также то, что некоторые из этих сил противоречат друг другу. Открытия бессознательных процессов, а также динамической структуры личности позволили Фрейду высветить радикально новые, глубинные корни человеческого поведения. Правда, они вызвали определенную тревогу, ибо с этого момента стало невозможно прикрываться добрыми намерениями; они были опасными, ибо общество было до самого основания потрясено тем, что каждый мог узнать о себе и других все, что угодно.
По мере того как психоанализ добивался успеха и признания, он постепенно отказывался от своего радикального ядра и делал ставку на то, что было общеприемлемым. Аналитики сохранили лишь одну часть фрейдовского бессознательного – сексуальность. Общество потребления распрощалось со многими викторианскими табу (и не только под влиянием психоанализа, но и по многим другим причинам). Никто больше не «падал в обморок», обнаружив в себе склонность к самоубийству, «боязнь кастрации» или «зависть к пенису». Но открыть такие вытесненные свойства личности, как нарциссизм, садизм, жажда неограниченной власти, отчуждение, раболепство, индифферентность, бессознательный отказ от своей личной целостности и т. д., обнаружить все это в себе, в политических лидерах, в общественной системе – означало подложить под это общество мощный «социальный динамит». Сам Фрейд, живя в эпоху, когда все человеческие страдания объяснялись только инстинктами, никогда не выражал недовольства обществом, он занимался безличной категорией «Оно». Но времена меняются, и то, что тогда было революционным, сегодня кажется совершенно нормальным. И теория влечений из гипотезы превратилась в ядро и смирительную рубашку ортодоксального психоанализа. Таким образом, фрейдовский интерес к проблеме человеческих страданий и страстей не получил дальнейшего развития.
По этой причине я считаю, что наименование психоанализа теорией влечений, которое с формальной точки зрения является корректным, не отражает самой сути дела. Психоанализ представляет собой главным образом теорию неосознанных импульсов, направленных на сопротивление или искажение реальности в соответствии с субъективными потребностями и ожиданиями («перенос» = сублимация); психоанализ – это учение о характере и о конфликтах между характерологическими страстями, органично присущими данной личности, и необходимостью самоограничения. Именно в этом ревизованном значении и применяет психоанализ автор данной работы. Я использую психоаналитический метод для исследования проблемы человеческой агрессивности и деструктивности (оставляя в стороне ядро фрейдовского открытия).
Тем временем все большее число психоаналитиков отказывается от фрейдовской теории либидо, хотя, как правило, они не способны заменить ее такой же точной и стройной теоретической конструкцией, поскольку 'влечения", которые они изучают, не имеют достаточно глубоких корней ни в физиологии, ни в социальных условиях, ни в общественном сознании. Часто психоаналитики весьма поверхностно употребляют категории, которые мало чем отличаются от стереотипов, принятых в американской антропологии. (Ну хотя бы встречающаяся у Карен Хорни категория «потребность в конкуренции».) Правда, некоторые психоаналитики (в основном под влиянием Адольфа Майера), отказавшись от фрейдовской теории либидо, создали новую теорию, которая, по-моему, является более продуктивной и многообещающей. Они изучали сначала только шизофреников и на этом материале достигли глубокого понимания бессознательных процессов в человеческих отношениях. Поскольку они больше не испытывают неудобств и не замыкаются в узкие рамки теории либидо (с ее обязательным набором действующих лиц: Я, Оно и Сверх-Я),[90] они свободно описывают все, что происходит в отношениях между двумя людьми, которые оказываются в роли партнеров. К выдающимся представителям этой школы относятся, наряду с Адольфом Майером, Гарри Стэк Салдиван, Фрида Фромм-Райхман и Теодор Лидц. Блистательно удается анализ Р. Д. Лейингу, потому что он не только глубоко исследует личные и субъективные факторы, но и выявляет и непредвзято описывает картину нашей социальной жизни (абстрагируясь от некритических оценок нашего общества как психически здорового). Представителями творческого психоанализа являются также Винникот, Фэрбрэйн, Балинт и Гая-трип – люди, которые превратили этот метод из способа лечения либидозных фрустраций в «теорию и практику возрождения человеческой личности и восстановления ее подлинного „Я“». Они делают то, чего избегают некоторые так называемые «экзистенциалисты» (например, Л. Бинсвангер), заменяющие точные клинические данные абстрактно-философскими рассуждениями о межличностных отношениях.
Читайте далее: Часть вторая. Открытия, опровергающие инстинктивистов
[1] Последующий текст до конца абзаца был добавлен Фроммом в немецкое издание.
[2] Названия работ даны в редакции переводчика. – Прим. ред.
[3] Некрофилия – любовь к мертвому. Обычно этим термином обозначается половое извращение, проявляющееся в половом влечении к трупам. Фромм трактует некрофилию расширительно как стремление к разрушению жизни, к разложению ее на части и как пристрастие ко всему омертвленному, в том числе к механическому (см. пояснения Фромма к этому термину в начале главы XII).
[4] Звездочками в тексте обозначаются примечания, помещенные в конце книги. – Прим. ред.
[5] Биофилия – любовь ко всему живому.
[6] Садист – человек, способный получать удовольствие или даже удовлетворение полового влечения, причиняя страдания – моральные или физические – другому человеку. Термин образован от фамилии французского писателя маркиза де Сада (XVIII в.), красочно описавшего это явление и считавшего возможность удовлетворять подобные наклонности необходимым элементом свободы. В психоанализе садизм трактуется расширительно как активная сторона влечений. То, что обычно понимается под садизмом, в психоанализе рассматривается как извращение. Фромм осмысливает садизм как патологическое стремление к неограниченной власти над другими существами, причем наличие сексуального момента возможно, но не обязательно.
[7] Бихевиоризм – направление в психологии, считающее поведение подлинным предметом психологической науки (подробнее см. в главе II).
[8] Правда, следует учесть, что у Фрейда была идея о различных формах агрессии. Кроне того, Фрейд рассматривал мотивы, лежащие в основе агрессии, не а духе бихевиоризма; скорее всего, он следовал общераспространенному употреблению этого понятия, выбирая самый широкий его смысл, в рамках которого ему было удобнее всего разместить свои собственные категории, например влечение к смерти.
[9] Quod est demonstrandum – что и требовалось доказать (лат.). – Прим. перев.
[10] Без разделения по принципу пола: «он» или «она». – Прим. перев.
[11] Инстинкт – в физиологии безусловный рефлекс. В психоанализе используется в основном в англоязычной литературе как синоним влечения. Фрейд обычно употреблял последний термин, но применял и некоторые другие сходные понятия: побуждение, импульс, стремление и пр. (см. пояснения Фромма к термину «инстинкт» в начале главы IV).
[12] Либидо – в психоанализе понятие, охватывающее всю совокупность проявлений сексуальной энергии. Либидо, направленное на объект, называется объектным, направленное человеком на себя – нарциссическим. В ходе психосексуального развития человека либидо перемещается из одной эрогенной зоны в другую. Под эрогенными зонами понимаются части тела, обладающие в равные периоды жизни человека повышенной чувствительность и становящиеся источником сексуального возбуждения. Выделяются четыре эрогенные зоны и соответствующие им либидозные фазы: оральная связана со ртом как органом сосания материнской груди; анальная – заднепроходным отверстием и испражнением; фаллическая – с фаллосом в функции мочеиспускания и генитальная – с гениталиями, способными стать органами размножения. Только генитальная фаза соответствует зрелой сексуальности, к которой обычно и применяется этот термин. Фрейд трактовал сексуальность гораздо шире, включая в нее и влечения предыдущих либидозных фаз, в совокупности называемых предгенитальными.
[13] Лоренц назвал исследование поведения животных «этологией», что кажется мне довольно странным; ведь само слово «этология» должно переводиться как «наука о поведении» (от греческого ethos – «поведение», «норма»), и потому вернее было бы назвать эту область звания «этологией животных». Тот факт, что Лоренц не придерживается подобной классификации, свидетельствует о его принципиальной установке, согласно которой человеческое поведение – это всего лить одна из форм поведения животных вообще. Интересен и тот факт, что Джон Стюарт Милль задолго до Лоренца под термином «этология» понимал науку о характере, я если привести к одному знаменателю главную цель моей книги, то я бы сказал, что в ней рассматриваются проблемы этологии, но только в смысле не Лоренца, а Милля.
