ПРОЦЕССЫ, ПЕРЕЖИВАЕМЫЕ В ФОРМЕ ЧУВСТВ
В конце предыдущей главы подчеркивалось, что сенсорные данные, несущие информацию об окружающей среде и поступающие к организму через органы чувств, немедленно оцениваются, регулируются и расшифровываются (интерпретируются). Только после этого можно определить, имеют ли они какое-либо значение для действия. То же самое справедливо и в отношении сенсорных данных, сигнализирующих о внутренних состояниях организма. После определения их общего значения для действия немало дополнительной информации может подвергаться оценке еще до осуществления скоординированного действия. Сюда, в частности, входит оценка возможного влияния результатов различных действий на ситуацию в окружающей среде, а также на сам организм. Более того, даже после начала скоординированного действия процессы оценки не прекращаются. В первую очередь контролируется сам процесс выполнения действия, а в конечном итоге оцениваются и фиксируются для дальнейшего учета результаты, к которым приводит действие.
Каждый из этих оценочных процессов, по-видимому, может достигать уровня, на котором будет ощущаться (being felt). Мы рассмотрим их по отдельности. В то же время следует подчеркнуть, что на самом деле не все оценочные процессы можно чувствовать. Поэтому в ходе знакомства с дальнейшим изложением нужно постоянно иметь в виду, что хотя оценка является неотъемлемым компонентом любой системы управления, однако чем сложнее система, тем большее значение в ней приобретает такая оценка. И это не зависит от того, ощущается ли оценочный процесс или нет, — последнее составляет отдельный вопрос. Так же, как стая дельфинов, которая то исчезает, то появляется, некоторые оценочные процессы могут изменять свое свойство: в одни моменты подниматься выше порога осознания, а в другие — опускаться ниже его. В то же время иные процессы (их можно сравнить с поведением трески) могут постоянно находиться ниже этого порога, пока необычные обстоятельства не привлекут к ним внимание.
Одна из трудностей в этом вопросе связана с тем, что все виды процессов оценки могут осуществляться на разных уровнях. Так, например, поступающая сенсорная информация может подвергаться весьма приблизительному распознаванию и грубой интерпретации, а осознаваемое содержание оставаться слабо дифференцированным; и, напротив, информация на входе может подвергаться тщательному распознаванию и расшифровке, а осознаваемое содержание достигать высокого уровня дифференциации. Более того, некоторые последовательности поведенческих реакций, особенно тех что организованы в форме рефлексов или паттернов фиксированного действия, будучи приведены в действие, могут выполняться без какой-либо дальнейшей оценки. Затем главное внимание мы уделим поведению, которое имеет более точную и сложную (дифференцированную) организацию.
За последние двадцать лет множество данных, имеющих отношение к этим проблемам, было получено нейрофизиологами с помощью методов удаления отдельных участков мозга и записи с микроэлектродов, помещенных с большой точностью в определенных точках мозга, а также при помощи метода прямой стимуляции мозговых зон, в том числе зон человеческого мозга во время проведения хирургических операций. В результате была получена намного более точная картина организации и деятельности мозга, в частности, была установлена роль ядер среднего мозга и лимбической системы в организации поведения, в оценке внутренних состояний организма и ситуаций во внешней среде (MacLean, 1960). Значения этой работы для разработки теории чувств и эмоций было подробно рассмотрено в исследовании Арнольд (Arnold, 1960). В ее двухтомной книге «Эмоции и личность» также содержится обширный обзор психологической литературы. В написании этой главы я весьма обязан исследованиям Арнольд, особенно полезным оказал введенный ею термин «оценка» (оценивание)1.
_______________
1 Хотя, формулируя свои идеи, Арнольд не использует терминов теории управления, тем не менее большую их часть нетрудно выразить с помощью понятий этой теории. Серьезный недостаток ее позиции заключается в том, что она не различает понятий «функция» и «установочная цель» (см. гл. 8). В результате некоторые ее формулировки несут на себе отпечаток телеологии. Кроме того, я не согласен с предложением различать «инстинкты», например кормление и спаривание, которым «могут актуализироваться даже в отсутствие подходящего объекта», и «эмоции», например гнев и возбуждение, которые возникают только «после того, как произошла оценка объекта». Считается, что активация всех этих видов поведения происходи в результате различных сочетаний всех пяти причинных факторов, обсуждавшихся в предыдущей главе, тогда как классификация, предложенная Арнольд, представляется достаточно условной.
Расшифровка и оценка поступающей сенсорной информации
Сенсорная информация имеет два основных вида: информация первого вида относится к внутреннему состоянию организма, второго — к состоянию окружающей среды. Чтобы информация обоих видов была полезной, необходима ее расшифровка и оценка. Начнем наш анализ с информации, сигнализирующей об изменениях в окружающей среде.
Как только начинает поступать поток сенсорной информации, она подвергается оценке и регулированию (см. гл. 6). Если она сразу же не отбрасывается, происходит ее расшифровка. Сама по себе сенсорная информация не обеспечивает необходимый результат: с одной стороны, ее количество избыточно, и поэтому из ее общего потока необходимо отбирать нужную; с другой стороны, она недостаточна и ее следует дополнять соответствующей информацией из памяти организма. Только таким образом необработанная сенсорная информация, получаемая из окружающей среды, преобразуется в восприятие объектов, взаимодействующих друг с другом в пространстве и времени. Обладая большим запасом необходимой информации о внешнем виде и среде обитания птиц и среде произрастания растений, опытный натуралист видит значительно больше, чем неискушенный наблюдатель. В восприятии, так же как и везде, «воздастся тому, кто имеет».
Сенсорная информация, поступающая от самого организма, проходит процессы отбора и дополнения, основанные на сравнении. Ощущение горячего, холодного или голода — не просто ощущения, а свойства поступающей сенсорной информации, возникающие в процессе ее оценивания. Иногда такие оценки бывают ошибочными: то, что сначала расценивалось как очень горячее, позднее может вполне справедливо быть оценено как очень холодное.
Арнольд подчеркивает, что весьма часто расшифрованная и получившая оценку информация независимо от того, поступила ли она из окружающей среды или из организма, по сути дела, воспринимается с точки зрения своего значения — как доставляющая удовольствие или неудовольствие, приятная или противная, привлекающая или отталкивающая. Если из организма поступает крайне неприятная информация, она переживается как боль; иногда то же самое происходит в отношении информации экстероцептивного происхождения, например мучительно громкого звука.
Довольно часто чувство, связанное с оценкой, относится к какому-нибудь качеству человека или объекта из внешней среды — «приятный человек», «отвратительный запах». В других случаях вместо внешней атрибуции чувство относят к состоянию самого организма — «я чувствую себя как-то странно».
Грубая сортировка информации на доставляющую удовольствие или страдания, приятную или отталкивающую происходит в результате сравнения информации с внутренними установками-эталонами (set-points) или стандартами. Некоторые из этих стандартов могут не меняться в течение всей жизни; но чаще они изменяются таким образом, что отражают наличное состояние организма. Например, обонятельная информация расценивается как приятная, когда мы голодны, но она может восприниматься нами как неприятная, если мы сыты. Подобные сдвиги в стандартах нередко происходят при оценке информации, относящейся к температуре, в зависимости от того, тепло нам в данный момент или холодно.
Если принять во внимание такого рода сдвиги — как временные, ситуативные, так и закономерные, — очевидно, можно констатировать, что многие установки в отношении оценки сенсорной информации из внешней среды имеют стабильный характер и мало чем отличаются у разных особей. Однако имеются и лабильные установки, причем в этом случае они хотя бы отчасти бывают обусловлены прошлым опытом. По этой причине их называют приобретенными вкусами.
Вслед за расшифровкой и оценкой информации как приятной или отталкивающей обычно возникают те или иные формы поведения. Они будут направлены на то, чтобы сохранить что-то получившее положительную оценку, тогда как все неприятное вызовет попытки устранить его или избежать с ним контакта.
Таким образом, оценка является сложным процессом, в котором можно выделить два этапа: а) сравнение информации со стандартами, которые выработаны организмом на протяжении жизни; б) выбор форм поведения с учетом результатов предшествующих сравнений.
Многие базовые стандарты, используемые для сравнений, а также многие простейшие формы поведения, связанные с приближением и уходом (избеганием), которые следуют за сравнением, имеют стабильный характер, неизменный в разных условиях внешней среды. Поэтому многие из этих форм поведения можно отнести к инстинктам. Подавляющая часть этого поведения, безусловно, способствует выживанию биологических видов, поскольку то, что расценивается как «приятное», обычно полезно для животного и наоборот. Тем не менее это всего лишь констатация статистической вероятности, тогда как вопрос о ценности любой конкретной формы поведения для выживания вида — это отдельная и сама по себе важная проблема, обсуждению которой отводится следующая глава.
Сенсорная информация, поступающая из организма, может быть многих видов. Некоторые ее виды после расшифровки и оценки приводят к появлению желания — например, желания тепло одеться или подышать свежим воздухом, поесть, пообщаться с представителем противоположного пола. О том, каким образом можно понять этот процесс, речь пойдет далее.
Более точные оценки, относящиеся к людям и предметам: эмоции
Расшифрованная сенсорная информация из окружающей среды классифицируется не только приблизительно, с точки зрения соответствия весьма общим категориям — как доставляющая удовольствие или страдание, приятная или неприятная, — но также отчасти она подвергается и более тонкому анализу. Особое значение в контексте нашего обсуждения имеет отнесение расшифрованной информации к категориям, которые могут сигнализировать об активации той или другой системы, управляющей инстинктивным поведением. (Сама по себе активация системы зависит от других факторов, например, от уровня содержания гормонов, а также сигналов, поступающих из организма.) В ходе такой категоризации субъект, очевидно, испытывает те или иные эмоции — беспокойство, страх, гнев, голод, вожделение, горе, вину или другие, аналогичные им чувства, — в зависимости от того, какая система управления поведением была активизирована.
Трудно с уверенностью судить, в каком именно звене последовательных процессов оценки информации и активации поведения возникает эмоциональное переживание. На самом деле с этим вопросом связано много споров, например Джемс и Ланге высказывали точку зрения, согласно которой эмоции возникают только после начала поведения и что они являются всего лишь результатом телесных проявлений, ощущаемых благодаря обратной связи, идущей от произвольных мышц и процессов во внутренних органах.
Разумеется, нет никакого сомнения в том, что после начала поведения действительно очень часто возникают эмоции: убегая, мы испытываем испуг; набрасываясь на врага, мы чувствуем гнев; запаздывая с приготовлением пищи, мы испытываем голод. Можно также не сомневаться в том, что обратная связь от произвольных мышц (но вряд ли от внутренних органов) усиливает эмоцию: агрессивная поза, очевидно, укрепляет мужество. И все же доказательства такого рода едва ли имеют существенное значение для решения этого вопроса, так как все равно остается возможность возникновения чувства в самом начале поведенческой реакции или даже вместо нее (Pribram, 1967)1. Например, весьма вероятно, что эмоционально переживается уже сам процесс оценки человека (или предмета, или ситуации) как требующего той или иной формы реагирования. В таком случае центральные процессы, регулирующие поступление сенсорной информации в соответствии с результатами первоначальной оценки, обычно сопровождаются эмоциями.
_______________
1 Прибрам указывает, что слово «эмоция» происходит от латинского «emavere», что означает «быть вне» или «вдали от» движения.
Данное положение подтверждается тем, что, еще не начав действовать, мы уже склонны характеризовать окружающую нас среду с точки зрения потенциально возможного поведения, например мы говорим: «привлекательная женщина», «страшная собака», «аппетитная еда», «отвратительный человек», «милый малыш». Более того, избранная нами форма поведения обычно сначала определяется только в самом широком смысле. Поэтому нередко бывает так, что, будучи кем-то рассерженным, мы потом долго размышляем по поводу дальнейших действий. При этом часто проводится анализ разных альтернативных планов, их потенциальных возможностей (на основе моделей окружающей среды и организма), а также оцениваются последствия реализации каждого плана. Только после этого начинается осуществление какого-то определенного плана. Тем не менее чувство гнева мы испытываем с самого начала.
Гипотеза о том, что сам процесс категориальной оценки компонентов окружающей среды с точки зрения определенной формы поведенческого реагирования на них переживается как имеющий соответствующую эмоциональную окраску, находит свое подтверждение в материале, касающемся сновидений. Эмоционально окрашенные сновидения всегда связаны с действием, но человек, который видит сон, обычно остается пассивным. Только если переживаемое чувство становится очень сильным, он может вскрикнуть или начать действовать как будто наяву.
Тот факт, что чувство можно испытать во сне, напоминает нам, что не все процессы, сопровождающиеся эмоциональным переживанием, связаны с реагированием на внешнюю среду. Как уже отмечалось ранее, поступающая сенсорная информация, пройдя стадию расшифровки, может привести к возникновению какого-либо стремления, желания. Это значит, что сенсорная информация, идущая из организма, точно так же, как информация, поступающая на внешней среды, может быть отнесена к категории, приводящей в действие систему, управляющую инстинктивным поведением. Аналогичным образом процессы категоризации и активации обычно сопровождаются тем или иным эмоциональным переживанием в зависимости от того, к какой категории будет отнесена расшифрованная информация.
Оценка поведения с точки зрения процесса его реализации
Вместе с активацией системы, управляющей поведением, начинается процесс контроля над осуществлением последовательности поведенческих реакций, причем так происходит всегда, если в основе поведения лежит какой-то план. Чувство может меняться в зависимости от того, оценивается ли течение процесса как плавное, сбивчивое или вовсе застопорившееся. При этом спектр испытываемых чувств колеблется в широком диапазоне — от приятного оживления, когда все идет хорошо, через недовольство, когда процесс идет неважно, вплоть до сильной фрустрации, когда он заходит в тупик.
Контролируется не только процесс осуществления деятельности в целом, но и каждый ее отдельный компонент. Это можно показать на примере данных, полученных Гудди, на которые мы уже ссылались. Пациенты часто жалуются на сенсорные симптомы — чувство «онемения», «неповоротливости», «напряженности» и т.п., которые свидетельствуют о том, что сенсорная обратная связь, поступающая от произвольных мышц, в том или ином отношении нарушена. И наоборот, когда наша мышечная система функционирует нормально, мы обычно испытываем чувство телесного комфорта.
Оценка результатов поведения
Результаты поведения подлежат контролю и оценке.
Результаты отдельного фрагмента поведения могут быть разными (см. гл. 8) и, возможно, не все они поддаются контролю. В частности, отдаленные по времени результаты могут остаться незамеченными. Среди контролируемых результатов можно выделить, по крайней мере, два вида (оба краткосрочные, т.е. непосредственные результаты поведения), каждый из которых часто отражается в форме какого-либо чувства.
Один вид относится к таким изменениям в окружающей среде и/или в состоянии организма, которые происходят сразу же по окончании поведения. Такие изменения определяются сенсорной информацией, которая, как обычно, еще до оценки, должна пройти расшифровку. Когда процессы оценки применяются к результатам, они часто воспринимаются в форме ощущений приятного или болезненного, привлекательного или отталкивающего, хорошего или плохого.
Второй вид непосредственных результатов связан с тем, была ли достигнута установочная цель. Оценка этих результатов часто воспринимается в форме удовлетворения или разочарования (фрустрации).
Различие между этими двумя видами непосредственных результатов можно проиллюстрировать, например, таким высказыванием: «Я рад, что достиг вершины, но открывающийся с нее вид меня разочаровал».
Постоянный контроль над поведением и его результатами необходим в том случае, если организму требуется научение, являющееся большой и противоречивой областью поведения, выходящей за рамки этой книги. Однако можно заметить, что чем сильнее чувства, сопровождающие процесс оценки, а следовательно, чем острее восприятие результатов какого-то поведения как приятных или болезненных, тем, вероятно, быстрее происходит научение и тем прочнее оказывается оно в результате. Поскольку формирование отношений привязанности обычно сопровождается сильными положительными эмоциями, неудивительно, что эти отношения часто формируются очень быстро и после этого сохраняются в течение длительного времени. Как говорит об этом Гамбург (Hamburg, 1963), «этому легко научиться, но трудно забыть».
МОЖЕТ ЛИ БЫТЬ ПРИЧИНОЙ ПОВЕДЕНИЯ ЧУВСТВО ИЛИ ЭМОЦИЯ?
Широко распространено представление о том, что аффект, чувство или эмоция в определенном смысле являются причинами поведения, т.е. могут вызывать наши действия. Это заложено во многих разговорных фразах типа «из чувства патриотизма он поступил таким-то образом» или «она сделала это из-за ревности». Такое представление глубоко укоренилось и в психоаналитическом мышлении (несмотря на то, что Фрейд отвергал его в своих последних работах)1. Обоснованно ли такое представление? И если да, то в каком смысле?
______________
1 В своем интересном обзоре Рапапорт (Rapaport, 1953) описывает три этапа в развитии теории Фрейда об аффектах. На первом этапе, когда основным было понятие катарсиса, аффект отождествлялся с количеством психической энергии (позднее осмысленным как «влечение-катексис»): здесь аффекту прямо отводилась роль причины поведения. На втором этапе аффекты мыслились как альтернативы поведению: они выполняли «функцию предохранительного клапана, когда разряд влечения-катексиса под влиянием влечения-действия наталкивается на сопротивление» (Rapaport, 1953). На третьем этапе, связанном с работой «Торможение, симптом и страх» (Freud, 1926), аффекты представлены «в качестве функции Эго и как таковые больше не являются предохранительными клапанами, а используются как сигналы, подаваемые Эго» (Rapaport, там же). Эта концепция близка к той, которая получила развитие в данной главе.
В рамках психоналитической теории, конечно же, продолжают использоваться такие термины, как «влечения» и «энергетические уровни»; и несмотря на то, что Фрейд изменил свою точку зрения по вопросу об аффектах, психоаналитическая теория иногда все-таки представляет аффект как нечто, что можно «сдержать», «выпустить» или «разрядить». Неудивительно поэтому, что в медицинских кругах аффект все еще иногда рассматривается как своего рода «движущая сила».
Если принятая в этой книге точка зрения правильна, то чувство — это свойство процесса оценивания, в какой-то степени оно аналогично свойству железа краснеть при нагревании. Поэтому, рассматривая нашу проблему, сначала нужно провести границу между чувством и процессами, свойством которых оно является. Легче начать с процессов.
Проще говоря, в причинной обусловленности любой конкретной формы поведения процессы оценки сенсорной информации (независимо от ее источника — им может быть и окружающая среда, и организм, а чаще все вместе) и процессы выбора подходящей формы поведения теснейшим образом связаны. Например, среди причин, побуждающих человека к такой последовательности поведенческих реакций, которая требуется, чтобы утешить плачущего младенца, необходима оценка младенца как существа, нуждающегося в утешении. Ведь оценка в данном случае может быть совсем другой: на плачущего младенца можно не обращать внимания или даже прикрикнуть. Оценка сенсорной информации играет аналогичную роль в причинах, например, такой простой реакции, как резкое отдергивание руки от горячей поверхности.
Отсюда следует вывод, что необходимо признать каузальную роль процессов расшифровки и оценки сенсорной информации в возникновении любого поведения. Как и другие причинные факторы, которые мы уже обсуждали, они составляют необходимое, но часто недостаточное условие1.
______________
1 Анализ каузальной роли процессов оценки привел Томкинса к утверждению в его двухтомном труде «Аффект, образы, сознание» (Tomkins, 1962—1963), что «аффекты образуют основную мотивационную систему», при этом мотив определяется как «сообщение о реакции, поступающее по каналам обратной связи».
Следует ли также и чувствам, которые мы считаем свойством процесса оценивания, приписывать роль причины, — вопрос гораздо более трудный. В приведенном примере человек будет испытывать сочувствие к ребенку (в противоположность, скажем, раздражению или гневу), если он сочтет, что ребенок нуждается в утешении. Тем не менее остается неясным, необходимо ли само сочувствие, чтобы вызвать соответствующее поведение. Например, для некоторых матерей утешение плачущего ребенка может быть настолько привычным, что ее действия не сопровождаются какими-то особыми чувствами. Если бы мы на этом заканчивали обсуждение данного вопроса, то должны были бы признать, что роль чувств или эмоций как причин поведения крайне мала или отсутствует вовсе.
Однако многие матери очень сильно сопереживают своему плачущему младенцу, и достаточно даже случайного взгляда, чтобы понять их чувства, когда они успокаивают своего малыша. Например, мать может сильно волноваться за ребенка. Если это правильная оценка, то как следует определить ее влияние?
Чувство, внимание и осознание «идут» рядом. Поэтому вопрос, встающий перед нами, — это частный аспект более широкой проблемы: добавляет ли осознание человеком своих действий что-то к самому процессу и если да, то что? Однако обсуждение этой проблем мы вывело бы нас за пределы этой книги. Тем не менее достаточно определенно можно утверждать, что, если чувство не слишком сильное, оно сопровождается живым вниманием, тонким перцептивным различением, обдуманным (хотя и необязательно хорошо взвешенным) планированием поведения и прочным усвоением результатов. Таким образом, независимо от того, осознаются ли процессы оценки или нет, они имеют значительные последствия для поведения. В частности, их осознание представляется особенно важным при необходимости какой-либо переоценки или изменении стандартов (критериев оценки), или моделей окружающей среды и организма, или изменении поведения в будущем. Врачам хорошо известно, что положительных сдвигов в состоянии пациента можно ожидать только после того, как пациент осознает, что и как он чувствует.
Однако нельзя сказать, что само чувство играет роль причины, в возникновении данного поведения. Потому что если принятая нами точка зрения правильна, то из нее следовало бы, что в наиболее тонкие процессы оценки и переоценки могут происходить только тогда, когда возникает осознаваемое чувство. Но такой вывод был бы аналогичен тому, что определенные действия с железом возможны только тогда, когда оно краснеет. В этом случае чувство играло бы роль причины ничуть не больше, чем красный цвет железа.
На этом мы должны закончить обсуждение данного вопроса. Оценочные процессы, в которых чувство может присутствовать в качестве их свойства, безусловно, играют роль причины. Но в какой степени и каким образом само чувство играет такую роль, не установлено.
Тем не менее мы все еще употребляем такие фразы, как «он поступил так из чувства патриотизма» или «она сделала это из-за ревности». Как в таком случае следует их понимать?
Этот вопрос рассматривается Райлом (Ryle, 1949), утверждающим, что, к примеру, такая фраза, как «Том поступил так из-за ревности», описывает не причину поступка Тома, а только то, что в обыденной речи можно было бы назвать основанием для его действий.
Объясняя разницу между причиной и основанием, Райл в качестве примера использует удар камня, разбивающий стекло. «В этом случае можно говорить об «объяснении» [такого] результата по крайней мере в двух совершенно разных смыслах», — замечает Райл. В ответ на вопрос, почему разбилось стекло, можно сказать: «Потому что камень ударил по стеклу» или «Потому что стекло хрупкое». Однако только первый ответ затрагивает причину: в этом случае объяснение дается с точки зрения произошедшего: камень ударил по стеклу и разбил его, став причиной такого результата. Во втором варианте ответа, наоборот, ссылки на произошедшее нет, следовательно, причина не указана. Вместо этого во втором ответе приводится только «гипотетическое утверждение общего плана относительно свойств стекла»: если резко ударить по стеклу, оно разлетится на кусочки, а не растянется, не испарится и не останется целым. Поскольку это высказывание условно, в нем, конечно, ничего не говорится, почему в какой-то момент стекло разлетелось на кусочки; вместо этого в нем утверждается, что при определенных условиях так обычно происходит. Здесь, следовательно, не указана причина, хотя и приводится какое-то основание.
Высказывание «Том укусил свою сестренку из-за ревности» с логической точки зрения эквивалентно высказыванию «Стекло разбилось, потому что оно хрупкое» и само по себе также не объясняет причину действия. Райл указывает, что существительное «ревность» несет в себе значение некоторой тенденции, склонности: при определенных обстоятельствах, например, если мать уделяет внимание маленькой сестренке, а не Тому, он скорее всего рассердится на девочку, вместо того чтобы с удовольствием играть с ней или ласкать ее. На самом деле это высказывание ничего не сообщает нам о каких-то конкретных случаях, когда Том кусал сестру: в нем лишь сообщается, что при определенных обстоятельствах такое действие может иметь место.
Поскольку недопонимание подобного рода может быть существенным в рамках клинической теории, имеет смысл проанализировать высказывание о Томе и его сестре с точки зрения представляемой в этой книге теории. Можно сказать, что Том склонен оценивать некоторые ситуации таким образом, что у него активизируется система управления поведением, связанная с попыткой напасть на сестренку и укусить ее. Более того, можно хотя бы приблизительно указать на те условия, которые приводят к такой оценке и активизируют соответствующее поведение. Очевидно, они представляют собой сочетание двух обстоятельств: с одной стороны, это ситуация, когда мать уделяет внимание сестре, а не Тому, а с другой стороны, это определенное состояние Тома (также в свою очередь вызванное какими-то конкретными условиями), например, из-за отцовского отказа в чем-то, усталости или чувства голода. Сочетание этих условий приводит к тому, что выносится определенная оценка, активизируется соответствующая система управления поведение ем, и Том кусает свою сестру.
Возникает вопрос, что именно в таком случае в рамках данной теории обозначается словом «ревность», если взять исходное высказывание? Склонность «ревновать» в этом контексте относится не к поведению Тома, а к имеющимся у него структурам, которые приводят его к определенной оценке ситуации, а затем к описанному действию. Поэтому сказать, что «Том укусил свою сестренку из-за ревности», значит допустить неточность, свойственную сокращенному характеру разговорной речи.
Но каким бы неточным ни было это высказывание, оно удобно, поскольку позволяет свидетелю этой сцены говорить о Томе и его поведении, не вдаваясь в казуистику предыдущего раздела. В конце этой главы мы вернемся к несомненному удобству простого языка чувств. Но прежде рассмотрим экспрессивную ролы чувств — роль, которая имеет величайшее значение и которая не столь сложна и противоречива, как вопросы, рассматриваемые в этом разделе.
