УПП

Цитата момента



Хочешь быть умным, научись разумно спрашивать, внимательно слушать, спокойно отвечать и переставать говорить, когда нечего больше сказать.
Лев Толстой

Синтон - тренинг центрАссоциация профессионалов развития личности
Университет практической психологии

Книга момента



Творить – значит оступиться в танце. Неудачно ударить резцом по камню. Дело не в движении. Усилие показалось тебе бесплодным?

Антуан де Сент-Экзюпери. «Цитадель»

Читать далее >>


Фото момента



http://old.nkozlov.ru/library/fotogalereya/s374/d3354/
Мещера

Принятие ролей осуществляется в соответствии с социокультурными нормами и стандартами, определяющими критерии оценки успешности выполнения ролей. Ролевое поведение характеризуется степенью идентификации исполнителя с ролью, т.е. степенью принятия ответственности за выполнение роли, ролевой компетентностью, сформированностью мотивационного и операционно-технического компонентов ролевого поведения; конфликтностью роли, т.е. противоречивостью в сознании человека поведенческих моделей, необходимых для реализации роли [Эйдемиллер, Юстицкис, 1999; Алешина, 1994]. Значительное влияние на ролевое поведение оказывает фактор родительской семьи каждого из супругов. Можно выделить два возможных типа воздействия этого фактора на принятие и исполнение роли: 1) повторение (воспроизведение) в собственной семье характера распределения семейных ролей и исполнение усвоенных ролей в той форме, в какой они исполнялись в родительской семье; 2) отвержение семейного уклада родительской семьи. Одной из причин отвержения может стать неблагополучие детско-родительских отношений в семье одного из супругов.

Принятие семейных ролей в значительной мере определяется также влиянием особенностей мотивационно-потребностной и ценностно-смысловой сфер членов семьи, а также личностных их особенностей, например зависимости/автономии в принятии решений.

Серьезным фактором, в значительной мере определяющим характер принятия межличностных ролей в семье, являются сиблинговые взаимоотношения в собственной семье супругов. Модель отношений с братьями и сестрами, позиция в этих отношениях с легкостью переносится на собственного супруга и детей, определяет претензии на лидерство, отношение к вопросу о власти, сотрудничестве, кооперации, соревновательности.

Репертуар усвоенных в детстве и подростковом возрасте межличностных ролей и опыт их исполнения переносится супругами в свою семейную жизнь, определяет характер межличностного взаимодействия [ЧерниковД998].

Можно выделить несколько вариантов сочетания ролевых ожиданий в зависимости от сиблинговых позиций:

  • комплементарный брак — взаимодополняющие сиблинговые позиции супругов. Например, позиции старшего и младшего ребенка. В случае комплементарности наблюдается наиболее благоприятный вариант формирования ролевой структуры: есть взаимодополняющие ожидания, готовые стереотипы межличностных ролей и опыт их исполнения;
  • частично комплементарный брак — частичное совпадение сиблинговых позиций супругов. Например, позиции среднего и старшего ребенка лишь частично оправдывают ожидания супругов в отношении межличностного взаимодействия;
  • некомплементарный брак — тождественность сиблинговых позиций супругов, ведущая к конкуренции в борьбе за присвоение одной и той же межличностной роли.

Естественно, не существует жесткой зависимости формирования межличностных ролей и взаимодействия в семье от степени комплементарности сиблинговых позиций, хотя такое влияние несомненно. Длина и легкость пути к взаимопониманию определяются скорее личностными особенностями супругов. Степень комплементарности по-разному определяет характер межличностных ролей и показатель удовлетворенности браком на разных стадиях супружества. Чем моложе семья, тем сильнее выражено это влияние.

Впрочем, не только конфликтное сочетание межличностных ролей, но и сами роли могут оказывать психотравмирующее воздействие как на их исполнителя, так и на остальных членов семьи и семью в целом. Патологизирующие роли (X. Рихтер) в зависимости от их субъекта могут быть индивидуальными и семейными. Причины семейных патологизирующих ролей лежат в области нарушений в системе «семья — социальное окружение». Феномен патологизирующих ролей является показателем дисфункции семьи как целостной системы. К индивидуальным патологизирующим ролям относят роли вроде «семейный козел отпущения», «позор семьи», «любимчик», «бэби», «больной член семьи» и т.п. Исполнитель роли «козел отпущения» является чем-то вроде «громоотвода», служит мишенью для эмоционального отреагирования остальных членов семьи. Достаточно часто он спокойно относится к эмоциональным реакциям домочадцев и принимает эту роль, осознавая ее положительный эффект. «Позор семьи» выступает в качестве своеобразного экрана, на который «проецируются» остальные члены семьи, он признается семьей или отдельными ее членами виновником всех несчастий и, как правило, эту роль отвергает. «Любимчик» является как бы посредником между конфликтующими членами семьи, носителем эмоционального начала, объединяющего семью, и тем самым препятствует открытому решению проблемы. «Бэби» — вечное дитя независимо от возраста, ему прощаются все проступки и прегрешения, его роль — быть подтверждением достоинств остальных членов семьи, а также основой ее сплоченности в его опеке. Равно как и «больной член семьи» — основа для ухода от реально существующих проблем и объединения в заботе о «страдальце».

К патологизирующим семейным ролям, обусловленным нарушением связей семьи с социальным окружением, относят роли «семья-театр», «семья-крепость», «семья-санаторий» и др. Например, в «семье-крепости» превалируют враждебное отношение к социальному окружению, стремление к изоляции, социальному дистанцированию, агрессивные формы реагирования. «Семья-театр» как бы живет на сцене, выставляя напоказ заботу, ласку, взаимопонимание, оставаясь при этом «глухой» к потребностям и интересам своих членов в реальной жизни.

Генезис и функционирование патологизирующих ролей определяются действием защитных механизмов, обусловленных личностными проблемами каждого из членов семьи, а также нарушением функционирования семьи в целом.

В основе патологизирующих ролей лежат нарушения представлений членов семьи друг о друге, о себе и семье в целом — феномен «семейных мифов» [Ferreira, 1966; Мишина, 1983; Эйдемиллер, Юстицкис, 1999].

§ 8. Семейное самосознание

Следует различать объективную картину жизни семьи и ее внутреннюю картину — совокупность субъективных образов семьи у ее членов. Т.М. Мишина ввела понятие «образ семьи», или образ «Мы», — своеобразное семейное самосознание, важнейшей функцией которого является регуляция поведения семьи на основе согласования позиций отдельных ее членов.

Семейное самосознание - согласованный образ семьи, разделяемые всеми ее членами представления о ценностях семьи, ее статусе, образе жизни, ролях, главенстве, нормах и правилах взаимодействия.

Важнейшим компонентом семейного самосознания является семейная судьба. Можно говорить о двух основных значениях этого понятия. В первом случае речь идет об общей судьбе рода, семьи как единого субъекта. Каждый член семьи мыслит свои жизненные планы и выстраивает свою судьбу в контексте жизненных целей и судьбы семьи как единого целого. Во втором — о семейной судьбе как разделенном представлении членов семьи о сходстве персональных судеб и жизненного пути родственников, их согласованности в пределах родственной сферы [Разумова, 2001]. Сходство судеб выступает как повторяемость обстоятельств и особенностей наиболее важных семейных событий: знакомства будущих супругов, возраста и обстоятельств заключения брака, продолжительности жизни, болезней, времени рождений, дат смерти и др. Наиболее часто воспроизводимый сценарий общности семейной судьбы — это «несчастливая женская судьба», в которой дочери повторяют материнскую судьбу. Анализ рассказов о семейной судьбе позволяет усмотреть в них не только объективное сходство, но и стремление интерпретировать членами семьи близкие события семейной жизни как сходные, закономерно повторяющиеся, несущие в себе скрытое мистическое значение.

Семейный «календарь» выполняет функцию фиксации дат или периодов повторяющихся событий — дней рождений, бракосочетаний, смертей, интервалов между значимыми семейными событиями. В случае, когда совпадают даты двух или нескольких равно эмоционально окрашенных событий — например, дня рождения или бракосочетания, — это число становится «семейным днем», считается членами семьи приносящим удачу. Повторяемость смертей рассматривается как рок, к определенной дате приближаются с тревожным ожиданием, стремятся избегать сходных с трагическим семейным событием обстоятельств, чтобы «отвратить несчастье». В семье часто происходит мифологизация совпадения дат смертей и рождений. Основой такой мифологизации является неосознанное представление о том, что новый родственник вытесняет/приходит на смену старому и получает свою «долю» семейной жизненной энергии и пространства [Байбурин, 1993]. Следствием мифа становится рождение установки на поиск и преувеличение сходства родственников и тем самым неосознанное подкрепление повторяемости судеб за счет создания объективных условий генезиса сходных черт.

Еще один важный компонент семейного самосознания — семейная история. Она воплощена в семейной родословной, семейной автобиографии, семейных реликвиях, фотографиях, семейном имени.

Семейная автобиография включает рассказы о создании и распаде семьи, которые создаются и транслируются в контексте эталонных идей и представлений об идеальном супружеском союзе. Основными темами таких рассказов становятся идеи предназначенности брачных партнеров друг другу, предопределенности их союза («от судьбы не уйдешь», «сердцу не прикажешь») в силу сходства или судьбы, высшей мистической силы; описание первой встречи и своеобразного «узнавания» суженого взглядом, случайным физическим контактом, любви с первого взгляда; история несогласия и сопротивления родителей браку; ухаживание как цепь «испытаний», которые должен пройти каждый из партнеров, чтобы доказать свою «истинность» как единственно возможного супруга, предназначенного «свыше»; преодоление внешних трудностей, разлук, расстояний; воспоминания о свадьбе, рождении и смерти [Разумова, 2002].

Семейные реликвии — это предметы, длительное время сохраняющиеся в семье и передаваемые по наследству, почитаемые семьей и несущие на себе символическое отражение истории семьи и рода. Выделяют два вида реликвий: 1) предметы-символы, создаваемые для выполнения функций освящения истории рода и объединения членов семьи; 2) предметы, изначально имеющие обрядовое или эстетическое значение. Круг реликвий достаточно широк. Это могут быть иконы, обручальные кольца как символ бракосочетания, украшения; предметы, связанные с рождением, памятными датами (бирки из роддома, первый молочный зуб, подарки к юбилею); предметы, связанные с домом, семейной трапезой как ритуалом объединения людей (серебряные ложки, «фамильный» фарфор); часы, природные предметы (засушенные цветы, горсть земли, камни) и предметы, сделанные собственными руками. Часто реликвия имеет особую историю, «вписанную» в историю семьи. Реликвии могут быть исключенными из бытового использования, а могут по-прежнему хранить свою предметно-орудийную функцию. Например, чашкой-реликвией могут пользоваться по назначению, а могут хранить в шкафу за стеклом на видном месте. Реликвия рассматривается семьей как талисман, приносящий счастье и оберегающий от неудач. Этим, например, объясняется существующий в обществе запрет на продажу и утрату реликвий. Психотехническое значение действия передачи реликвий «по наследству», из рук в руки состоит в укреплении семьи и утверждении особой роли человека, получающего семейную реликвию, — роли ответственного за благополучие семьи, продолжателя и хранителя ее истории и традиций. По мере взросления детей их знакомят не только с самой реликвией, но и с тем знанием — семейным преданием, которое раскрывает историю семьи через символическое значение предмета-реликвии. Передача реликвий имеет ритуализированный характер (дарение, устное или письменное завещание) и смысл инициации члена семьи, получающего дар, во взрослость, признание его автономии и одновременно связи с семьей. Реликвии могут являться предметом семейной гордости, подтверждать статус семьи, ее достижения и уникальность, социальное признание и, таким образом, укреплять чувство семейной идентичности. Могут они также символизировать семейную тайну и в силу этого утаиваться от детей и других «непосвященных» членов семьи.

Семейные фотографии и семейный альбом обеспечивают единство истории рода, четко структурируют временную ретроспективу. Фотографирование позволяет запечатлеть моменты счастья, положительного эмоционального состояния, наиболее значимых жизненных, мемориальных событий семейной жизни. Групповой семейный снимок, по сути, есть воспроизведение «идеального» образа семьи, где пространственное расположение, одежда, позы, жесты, мимика участников группового фото, предметы интерьера четко выверены в соответствии с этим образом. Вот почему анализ семейных фотографий и создание «семейного портрета» стали излюбленными техниками проведения семейного консультирования и семейной психотерапии. С их помощью можно воссоздать, объективировать и сделать предметом рефлексии историю семьи и межличностных отношений в ней. Обычай носить с собой фотографии членов семьи также раскрывает семейному консультанту особенности эмоциональных привязанностей и симпатий консультируемых, приоритетность и значимость в их семейных отношениях.

«Семейное имя» как наречение детей именами покойных или здравствующих родственников из поколения в поколение также выполняет функцию стабилизации семьи и рода. Имена, передаваемые «по наследству», имянаречение «в честь» уважаемого и любимого родственника отражают стремление закрепить в роду «фамильные» черты, накрепко ассоциированные с определенным именем, подтвердить близость и единство членов семьи, общность рода и связь поколений. Мифологизация семейного имени выступает в форме запрета на то, чтобы давать одинаковые имена здравствующим родственникам, «удвоение» имен будто бы может привести к смерти, поскольку один из родственников должен «уступить дорогу» другому [Разумова, 2001].

В случае гармоничного развития семьи формируется адекватный образ «Мы», отражающий характер супружеских отношений, согласованное ролевое поведение и стиль жизни семьи. Источником формирования образа «Мы» является совместная деятельность и внутрисемейное общение. В случае возникновения дисфункции семьи и нарушений межличностной коммуникации актуализируются механизмы защиты и формируется неадекватный образ «Мы» — так называемые семейные мифы, выполняющие функцию регуляции отношений в дисфункциональной семье.

Семейное самосознание как неосознаваемое единство представлений о семье является причиной известного феномена сбывшихся предчувствий главных событий в семье (смертей, несчастных случаев, болезней, свадеб близких родственников и т.д.) или общих сновидений. Психологическое содержание предчувствия — ориентировка в ситуации пространственно-временных разрывов общения между членами семьи [Новик, 1994]. Синхронизация ориентировки «героя произошедшего события» и члена семьи, предчувствовавшего это событие, становится возможной именно на основе согласованности взглядов на семью, правила и сценарии семейного функционирования.

Искаженный образ «Мы» включает кредо семьи — ее принципы и ценности; ожидания в отношении ролевого поведения каждого из ее членов; субъективный образ семьи (может не совпадать с объективной картиной ее жизни). На формирование семейных мифов оказывают влияние «наивно-психологические теории», неадекватные способы каузальной атрибуции [Эйдемиллер, Юстицкис, 1999], селективность и предвзятость отбора информации, преувеличение, сверхгенерализация, дихотомия мышления и т.д. В основе неэффективности наивно-психологических теорий в объяснении динамики внутрисемейных взаимодействий лежат низкая степень коммуникативной компетентности, использование житейских понятий и моделей для описания поведения партнера. Селективность отбора информации (предвзятость) и сверхгенерализация приводят к формированию неадекватного образа члена семьи и искаженному восприятию семейной системы в целом. Например, родители могут принимать как должное хорошую учебу и ответственное выполнение домашних заданий ребенком, а случайно полученная «двойка» или невыполненное домашнее задание воспринимается ими как типичное поведение — и складывается миф о «безответственном лодыре и лентяе».

Т.М. Мишина [1983] выделяет некоторые защитные механизмы, используемые семьей при создании семейных мифов и патологизирующих ролей. К ним, в частности, относятся:

  • проекция как проецирование на социальное окружение или на другого члена семьи отвергаемых в себе потребностей, мотивов, влечений, представлений. Например, если доминирующим эмоциональным фоном семьи является переживание отсутствия чувства безопасности и базового доверия к миру, что вступает в противоречие с Я-концепцией, приписывающей Я открытость, доверие, доброжелательность, то механизм проекции приведет к формированию враждебного отношения к социальному окружению, к сплочению семьи на основе единства намерений противостоять внешней агрессии — и образуется так называемая «семья-крепость»;
  • расщепление как вытеснение и подавление одним из супругов своих отвергаемых личностных качеств в сочетании с культивированием их в партнере. Например, жена, осуждающая и подавляющая в себе агрессивность, недоброжелательность в отношении мужа, провоцирует его на агрессивное поведение в ситуации конфликта, в результате чего рождается семейный миф об идеальной терпимой жене — «мученице, несущей свой крест» и муже-злодее.

Сочетание использования различных защитных механизмов создает разнообразие мифов.

Обязательным компонентом консультативной работы с семьей должно стать изучение особенностей образа «Мы». В случае искажения представлений членов семьи о себе, друг друге и о семье в целом семейные мифы должны стать мишенью психокоррекционных воздействий.

§ 9. Особенности межличностной коммуникации в семье. Нарушения общения

Межличностная коммуникация в семье отвечает задачам обмена информацией, согласования усилий и выполнения ролей в совместной деятельности, установления и развития межличностных отношений, познания партнера и самопознания [Андреева, 1980; Лисина, 1986; Петровская, 1987]. Особенностью межличностной коммуникации в семье является высокая эмоциональная насыщенность и интенсивность общения.

          Структура коммуникативного акта включает следующие звенья:

  • возникновение потребности и мотивов общения;
  • определение задач коммуникации (информационно-познавательная, задачи воздействия на поведение и деятельность партнера, подтверждения или изменения характера межличностных отношений, предоставления обратной связи партнеру о его личностных характеристиках и своем отношении к нему, получения обратной связи от партнера о себе и его отношении к себе);
  • передача информации, включая выбор определенного содержания (что хочу сказать) и выбор способа кодирования (как хочу сказать) с учетом задач коммуникации;
  • получение информации партнером, включая процессы декодирования содержания, реконструкции намерений и мотивов партнера по коммуникации;
  • анализ полученной информации и принятие решения о содержании ответного акта коммуникации;
  • передача информации, включая выбор определенного содержания (что хочу сказать) и выбор способа кодирования (как хочу сказать) с учетом задач коммуникации и т.д.

Процесс межличностной коммуникации опосредуется системой образов, выполняющих важную регулирующую и ориентирующую функцию. Указанная система включает образы: «Я», «Другой моими глазами», «Я глазами другого», «Наши отношения», «Наши отношения для другого» и «Наши отношения для меня глазами другого». Эмоциональная насыщенность указанных образов приводит к перегрузке коммуникационного канала и возрастанию вероятности нарушений межличностной коммуникации в случае искажения или недостаточной адекватности хотя бы одного из них.

В работах Л.А. Петровской, Г.М. Андреевой, Э.Г. Эйдемиллера, К. Вацлавика, В. Сатир, К. Роджерса, Т. Гордона выделены условия эффективного межличностного общения в семье, включающие как общие принципы организации успешной коммуникации, так и специфические нормы и правила, устанавливаемые применительно к семье:

  • открытость коммуникации;
  • высокая активность коммуникации, обеспечивающая интенсивное обсуждение значимых для членов семьи проблем. Регламент семейной жизни должен предусматривать специальное время и создание ритуалов для возможности такого обсуждения — вечернее совместное чаепитие, разговор с детьми перед сном и т.д.;
  • необходимая степень самораскрытия в процессе общения, конгруэнтность общения;
  • согласованность представлений о семейном укладе, общность семейных ценностей, адекватность семейного самосознания, согласованная целостность системы «Мы»;
  • точность невербальной коммуникации, непротиворечивость вербальных и невербальных сообщений;
  • сенситивность к высказываниям партнера, использование техники активного слушания («Ты-сообщений») с обратной связью;
  • безоценочность и эмпатическое принятие партнера как условие позитивного развития эмоциональных отношений в семье, создания атмосферы психологической безопасности и гармонизации образа Я партнера;
  • проявление любви, взаимной эмпатии и поддержки, уважения партнера, что особенно важно в кризисных периодах жизненного цикла семьи и при возникновении стрессовых, фрустрирующих и проблемных ситуаций;
  • формирование семейного языка — определенных, согласованных и легко узнаваемых семейных символов, традиций, норм. Семейный словарь включает особые имена, прозвища, символы значимых событий (годовщины знакомства, первого свидания, объяснения и пр.), шутки, остроты, дразнилки, «приколы», семейные рассказы. Существует согласованный язык взглядов, мимики, жестов, поз. Семейные реликвии — предметы, связанные с определенными «знаковыми» событиями семьи, — также выполняют важную функцию стабилизации семейного общения, взаимодействия и формирования семейного самосознания, задающего нормативность жизни семьи.

Нарушения межличностного общения — одна из наиболее актуальных проблем семейного функционирования. Можно выделить следующие виды нарушений межличностной коммуникации в семье: 1) противоречивость вербальной и невербальной коммуникации; 2) возникновение коммуникационных барьеров; 3) манипулирование партнером в процессе коммуникации, злоупотребление управлением коммуникацией (Э. Берн); 4) нарушение и искажение передачи чувств (В. Сатир); 5) «отклоненная» коммуникация; 6) парадоксальная коммуникация; 7) «замаскированная» коммуникация — мистификация (Р. Лэнг); 8) борьба за коммуникационный канал.



Страница сформирована за 1.57 сек
SQL запросов: 190