НЕПРЯМЫЕ ВЛИЯНИЯ
До настоящего времени в этой главе обсуждались некоторые из факторов, прямо влияющих на развитие агрессивности: действия родителей и/или сверстников, способствующие развитию у подростка устойчивых диспозиций к насильственным действиям. Однако на формирование личности подростка также могут оказывать воздействие, по крайней мере в определенной степени, и непрямые влияния, не предполагающие чьего-либо специального намерения.
Хотя целый ряд факторов, включая культурные нормы, бедность и другие ситуационные стрессоры, может косвенным образом влиять на формирование паттернов агрессивного поведения, я здесь ограничусь только двумя такими непрямыми влияниями: несогласие между родителями и наличие антисоциальных моделей.
КОНФЛИКТ В СЕМЬЕ
Распавшиеся семьи порождают делинквентность?
Преступность и делинквентность часто связывают с негативными влияниями распавшейся семьи. Многие социальные ученые, как и обычные люди, верят, что часть правонарушителей являются социально дезадаптированными жертвами анормальных семейных условий. В силу того, что будущие преступники не только росли в бедности, но также имели лишь одного из родителей, они просто не могли усвоить традиционные нормы и ценности общества.
Читатель, возможно, будет удивлен, узнав, как мало обосновано это широко распространенное суждение. Джоан Маккорд на примере значительного количества проведенных в США и Великобритании исследований продемонстрировала, что их результаты не дают однозначного ответа на вопрос о том, чаще ли дети из неполных семей становятся делинквентными, чем неделинквентными. Действительно, как показал ее анализ, среди подростков из неполных и с низким доходом семей уровень делинквентности не был выше, чем среди их сверстников из равно бедных, но полных семей. На самом деле имеет значение не то, что один из родителей ушел из семьи, но то, каким образом это случилось. По словам Маккорд, «семьи, разбитые в результате смерти одного из родителей, менее криминогенны, чем семьи, распавшиеся в результате развода или ухода из семьи одного из супругов». В общем, как считает Маккорд, разбитая семья «как бы экранирует другие, более весомые переменные» (McCord, 1986, р. 344-345). Другие факторы, часто сопровождающие разрушение семьи, могут в действительности обусловливать антисоциальные тенденции ребенка.
Конфликт между матерью и отцом. Маккорд принадлежит к числу исследователей, считающих, что несогласие между родителями является главным источником каких бы то ни было возникающих в семьях «криминогенных» тенденций. Кембриджский проект может служить одним из примеров, подтверждающих это положение. Некоторые из подростков не отличались особенной агрессивностью до начала юношеского периода, но ближе к его концу становились склонными к насильственной агрессии. Когда Фаррингтон обратил внимание на семейные условия таких подростков, он выяснил, что в подавляющем числе случаев матери и отцы в их семьях ссорились и дрались друг с другом в раннеюношеский период жизни этих детей. Далее, скандалы и ссоры родителей, по-видимому, способствовали развитию сильных агрессивных диспозиций у этих подростков. Напряженные отношения в семье явно повышали их агрессивные наклонности. Многие исследования американских авторов также свидетельствуют о порождающих агрессию влияниях родительской дисгармонии1.
______________
1 Ряд релевантных данному контексту исследований приводятся в работе McCord (1986), р. 344, а данные исследования Фаррингтона рассматриваются в: Farrington (1978). См. также: Loeber and Dishion (1984).
Нетрудно объяснить, почему резкие несогласия между родителями могут порождать агрессивные наклонности у их отпрысков: подростки могут постоянно испытывать состояние дистресса, обусловленное антагонизмом между родителями. Несколько лет назад одна молодая и необычайно художественно одаренная девушка описывала свои переживания, рассказывая мне о том, что ей приходилось испытывать во время родительских скандалов. Она говорила, что представляла себе своих родителей как две опоры книжной полки, которые удерживают ее. между ними. Когда у родителей начинался скандал, опоры расходились, лишая ее поддержки и оставляя в одиночестве и неустойчивом положении.
И из повседневных наблюдений, и из лабораторных экспериментов мы знаем, насколько могут быть потрясены и как сильно переживают дети, когда видят ссорящихся взрослых. Чем сильнее скандалы, свидетелями которых дети бывают, тем более мощный дистресс они испытывают. Как и в других областях человеческого поведения, сильные негативные переживания могут продуцировать у детей агрессивные реакции. Когда маленькие дети видят, как ссорятся и скандалят даже незнакомые им взрослые, это может стимулировать к тому, чтобы наносить удары, пинать и пихать друг друга, очевидно, вследствие сильного эмоционального возбуждения (Cumming, Ianotti & Zahn-Waxler, 1985). И если дети подобным образом реагируют на ссоры и скандалы посторонних людей, то естественно ожидать, что они будут еще сильнее возбуждаться, переживать и реагировать еще более агрессивно при виде ссорящихся и конфликтующих родителей.
Конфликт и развод. Когда конфликты между родителями становятся настолько серьезными, что ведут к расторжению брака, они часто являются источником сильнейших переживаний ребенка и могут, таким образом, провоцировать его агрессию. Мэвис Хэтерингтон из университета Вирджинии наблюдала такие агрессивные реакции, проводя свое широко известное лонгитюдное исследование влияний развода на детей. Она и ее коллеги оценивали социальное поведение детей обоего пола начиная с четырехлетнего возраста в течение двух лет после развода их родителей. (Во всех этих случаях после развода дети оставались с матерями.) Поскольку в этой главе речь идет главным образом о мужской агрессии, я буду обсуждать только данные, относящиеся к мальчикам (хотя, в общем, девочки демонстрировали примерно схожие паттерны поведения).
Многие из мальчиков, исследованных Хэррингтон, по-видимому, переживали распад своих семей крайне тяжело в течение длительного периода времени. По сравнению со сверстниками из нормальных семей дети разведенных родителей даже через год после развода проявляли более высокий уровень как эмоциональной, так и инструментальной агрессии, физической и вербальной. Другим проявлением эмоционального смятения было то, что они не только чаще по сравнению со сверстниками из нормальных семей проявляли агрессивность, но и были менее успешны в достижении своих целей с помощью агрессии.
Два года спустя после распада семьи картина до некоторой степени изменилась. Теперь психологи уже не обнаруживали никаких различий между двумя группами мальчиков, хотя дети из нормальных семей все еще оценивали подростков из неполных семей как более агрессивных по сравнению с детьми неразведенных родителей. Одно из возможных объяснений этого расхождения в оценках состоит в том, что дети разведенных родителей теперь не реагировали агрессивно на провоцирующие стимулы с той же легкостью, как раньше (так что не атаковали любого и каждого, когда психологи находились поблизости), но они не были столь же дружелюбными по отношению к сверстникам, как дети из полных семей (см.: Hetherington, Сох & Сох, 1979,1982; а также Parke and Slaby, 1983, p. 588-589).
Однако я все же полагаю, что агрессивность этих подростков не была обусловлена отсутствием отцов. Ее происхождение скорее связано с эмоциональными перегрузками, порождаемыми родительскими конфликтами. Еще одно лонгитюдное исследование свидетельствует в пользу данного истолкования.
Изучая личностные особенности детей на разных стадиях развития, исследователи сравнивали детей, чьи родители какое-то время спустя разводились или расходились, с другими подростками, родители которых продолжали совместную жизнь и дальше. Мальчики из тех семей, которые в дальнейшем распадались, отличались большей импульсивностью, чрезмерной активностью и были более агрессивными по сравнению с другими детьми даже еще за несколько лет до распада семьи, как если бы личности этих детей претерпели определенные эмоциональные деформации вследствие родительской дисгармонии. По мнению исследователей, «поведение конфликтующих между собой, холодных и недоступных родителей еще в предшествующий разводу или расхождению период могло иметь серьезные последствия для развития личности детей, особенно мальчиков» (Block, Block & Gjerde, 1986).
Из всего сказанного, разумеется, не следует вывод о том, что развод или конфликты матерей и отцов сами по себе обязательно причиняют тяжелый ущерб развитию личности детей. Степень переживаемого детьми стресса может существенно зависеть от тяжести родительского конфликта. Эмоциональные деформации их личности могут быть не слишком серьезными, или, по крайней мере, дети могут довольно быстро справляться со своими негативными переживаниями, если родители не переходят к открытым «военным действиям», и если расстаются вполне дружелюбно. Хэтерингтон и ее сотрудники представили существенные свидетельства в пользу данной точки зрения. Сравнивая детей разведенных и неразведенных родителей два года спустя после развода, они нашли, что дети из полных семей, но таких, в которых родители постоянно конфликтовали друг с другом, были действительно более агрессивными, чем сыновья мирно расставшихся родителей. Как комментировали исследователи, «в конечном счете конфликтные отношения между родителями приводят к .более неблагоприятным последствиям для детей, нежели их развод» (Hethereington, Сох and Сох, 1982, р. 262). Родительское тепло и любовь также могут служить фактором, смягчающим стрессы и психические напряжения, вызванные распадом семьи (Hodges, Buchsbaum and Tierney, 1983). Если родители спокойно и мирно расходятся, то это может причинить ребенку меньше вреда, чем постоянные напряжение и конфликты между родителями в течение значительного периода времени.
ВЛИЯНИЕ МОДЕЛИРОВАНИЯ
«Делай, как я»: предоставление детям примеров для подражания
Наряду с факторами, описанными выше, на развитие агрессивных склонностей у детей могут влиять также и образцы поведения, демонстрируемые другими людьми, независимо от того, хотят ли эти другие, чтобы дети им подражали. Первопроходцем в экспериментальных и теоретических исследованиях в этой области был Альберт Бандура (см.: Bandura, 1965, 1973). Бандура и другие психологи обычно обозначают этот феномен термином моделирование, определяя его как влияние, оказываемое наблюдением за тем, как выполняет определенные действия другой человек, и последующую имитацию наблюдающим поведения этого другого лица.
Сверстники и родители как модели социального девиантного поведения. На поведение детей могут оказывать влияние самые различные модели. В качестве таких моделей часто выступают сверстники, показывая им, какую одежду носить, какую музыку слушать, как говорить, как действовать и даже как следует разрешать конфликты и другие социальные проблемы. Особенно важно учитывать, что социально дезадаптированные подростки могут выбирать в качестве моделей для подражания антисоциальные группы, и более того, они могут стремиться копировать поведение подростков, занимающих высокое положение в делинквентной группе. Влияние лидера не ограничивается прямыми командами. Часто оно выражается в том, то члены группы с относительно низким статусом просто копируют поведение аттрактивного, имеющего высокий статус лидера. Джо может начать носить золотую цепочку на шее, потому что Дюк, лидер банды, носит такую цепочку, или может начать ходить с высокомерным видом, копируя походку своего обладающего престижем приятеля. Еще более значимо для общества то, что Джо может, подражая Дюку, начать употреблять наркотики или совершать другие противозаконные действия.
В качестве моделей для детей могут выступать и их родители, и не приходится удивляться тому, что, как показывают исследования, антисоциальное поведение некоторых подростков могло быть результатом копирования поведения социально девиантных родителей. В качестве примера могут служить результаты исследования Фаррингтона. Значительное число лондонских подростков, которые в дальнейшем (к тому времени, когда они уже стали взрослыми молодыми людьми), состояли на учете в связи с криминальным поведением, имели родителей, осужденных за нарушение закона еще до того, как их дети достигли юношеского возраста.
Джоан Маккорд напоминает нам, однако, что не каждый девиантный отец проторяет и показывает соответствующий путь своему сыну. Обследовав выборку отцов, жителей Массачусетса, страдающих алкоголизмом или имевших криминальное прошлое, она нашла, что у более чем половины этих людей сыновья совершали криминальные действия. Тем не менее существуют факторы, уменьшающие вероятность того, что подростки будут копировать антисоциальное поведение взрослых. Так, вероятность того, что подростки станут нарушителями закона, уменьшается, если социально девиантные отцы относятся к ним с любовью и у них хорошие отношения с матерями. Около половины подростков, имеющих девиантных и не любящих их отцов, стали преступниками. В то же время закон нарушила лишь одна пятая часть тех мальчиков, чьи отцы также были преступниками и/или алкоголиками, но относились к своим сыновьям с теплотой и любовью. Если некоторые из антисоциальных отцов служили моделью для их сыновей, то их влияние, по-видимому, сказывалось лишь при особых, ограниченных обстоятельствах (см.: Farrington, 1986; McCord, 1986).
Некоторые условия, от которых зависит влияние модели. Данные, полученные Маккорд, заслуживают дальнейшего комментария. По меньшей мере, они показывают, что дети не всегда копируют чьи- то действия; по-видимому, необходимы определенные условия, способствующие готовности действовать по примеру модели. Давайте поразмышляем о том, каковы должны быть эти условия.
Предрасположенность к аналогичному поведению. На мой взгляд, представляется вполне обоснованным предположение о том, что лица, наблюдавшие действия модели, с наибольшей вероятностью будут имитировать ее поведение в том случае, если они уже предрасположены вести себя подобным образом. Подростки из выборки, обследованной Маккорд, которые явно копировали своих девиантных отцов, могли уже иметь довольно сильно выраженные антисоциальные склонности. В конце концов, отцы относились к ним без любви и часто конфликтовали с их матерями.
Лабораторные эксперименты также подтверждают важность подобных диспозиций для имитации поведения модели. По крайней мере в двух исследованиях было показано, что дети, наблюдавшие нападения агрессивного взрослого на другого человека, были особенно склонны копировать его поведение, если перед этим они были фрустрированы. Фрустрация, несомненно, усиливала агрессивные тенденции, и в результате они с готовностью начинали подражать поведению модели — агрессивного взрослого (Hanratty, O'Neal & Sulzer, 1972; Parker & Rogers, 1981). Вне лаборатории подростки, подвергающиеся частым фрустрациям и суровому обращению родителей, часто становятся склонными подражать антисоциальному поведению своих девиантных отцов.
Власть модели по отношению к наблюдающему ребенку. Влиянию на сыновей девиантных отцов, обследованных в Массачусетсе, может способствовать еще один фактор. Представим себе, как сыновья могли бы относиться к своим холодным и нелюбящим отцам.
Быть может, подростки тосковали по родительской любви и поддержке и их отцы время от времени все-таки проявляли нежные чувства по отношению к своим детям. Однако они, вероятно, настолько же часто фрустрировали и наказывали сыновей. Если это так, то мальчики могли рассматривать своих отцов как источник и наград и наказаний и, следовательно, как лиц, обладающих значительной властью над ними. В результате, как и было продемонстрировано экспериментально в исследовании А. Бандуры, Д. Росс и Ш. Росс, дети с особенной готовностью имитируют поведение взрослых, от которых они зависят и которые обладают властью — распределяют награды и наказания (Bandura, Ross & Ross, 1963 b).
РЕЗЮМЕ
Общее предположение о том, что корни устойчивых антисоциальных способов поведения во многих (но, вероятно, не во всех) случаях могут быть прослежены до влияний, оказанных на человека еще в детстве, получило значительное эмпирическое подтверждение. В этой главе рассмотрены исследования, показывающие, каким образом, взаимодействия в семье и со сверстниками могут влиять на развитие высокоагрессивных антисоциальных диспозиций. Внимание в основном было сосредоточено на влияниях отдельных переменных, таких, например, как пунитивность взрослых, занимающихся воспитанием ребенка, но при этом также подчеркивалось, что: 1) действие любого фактора, влияющего на развитие ребенка, обычно зависит от ряда других условий, которые могут играть существенную роль в данный момент; 2) родители, плохо обращающиеся с ребенком в каком-то одном отношении, склонны плохо обращаться с ним и в других аспектах.
В качестве отдельных переменных рассматривались те из них, которые оказывают прямое влияние на ребенка. Я начал с обсуждения того, как влияют вознаграждения, получаемые за агрессивные действия, и того, что эти вознаграждения могут иметь значительно более общий эффект, чем считает большинство родителей. Таким образом, когда взрослые хвалят своих сыновей за то, что те умеют «дать сдачи», и если при этом не будет соблюдаться очень большая осторожность, то с высокой вероятностью можно ожидать, что тем самым они будут усиливать и общие агрессивные тенденции своих отпрысков. Подростки, разумеется, подвержены и воздействию вознаграждений, получаемых от своих сверстников, эти влияния также были вкратце рассмотрены. Далее, я отметил, что агрессия подростков может подкрепляться реакциями жертв. Можно выделить по крайней мере два аспекта этого подкрепляющего воздействия со стороны жертв: 1) жертвы могут перестать раздражать или каким-то образом причинять неприятности агрессорам, тем самым негативно подкрепляя их действия; 2) боль и страдания жертвы могут приносить агрессорам удовлетворение, особенно если в этот момент они находятся в состоянии эмоционального возбуждения, и, таким образом, их действия получают позитивное подкрепление.
Родители могут также способствовать развитию агрессивности у своих детей, постоянно создавая для них крайне неприятные условия. Хотя существует множество разновидностей дурного обращения родителей со своими детьми, в данной главе основное внимание было посвящено отверганию и грубому обращению с ними. Многие из неблагоприятных последствий, приписываемых обычно физическим наказаниям как таковым, на самом деле могут быть обусловлены совместным действием наказаний и других факторов, например, непоследовательности в применении воспитательных воздействий. Имеющиеся исследования показывают, что физические наказания (и силовые методы дисциплинирования в целом) могут быть более эффективными и иметь меньше неблагоприятных побочных эффектов, чем обычно считается, если их применять: 1) последовательно; сопровождая объяснением ребенку, за что его наказывают; 3) до того, как ребенок успеет получить большое удовольствие в результате совершения запрещаемых действий; 4) когда ребенку предлагаются аттрактивные одобряемые альтернативы.
Представленный Дж. Паттерсоном анализ развития детской агрессивности обсуждался в этой главе как способ интегрирования приведенных выше наблюдений. С точки зрения социального научения предполагается, что социальные условия, например бедность, которые обычно связываются с развитием антисоциального поведения, действуют главным образом через влияние на характер воспитывающих воздействий родителей на своих детей. При этом утверждается, что родители высокоагрессивных и/или антисоциальных подростков обычно бывают плохими «семейными менеджерами», не способными эффективно контролировать и дисциплинировать агрессивное поведение своих отпрысков и не умеющими адекватно подкреплять их просоциальное поведение. Паттерсон утверждает также, что для детей таких родителей наряду со склонностью к агрессивности характерно недостаточное развитие социальных навыков, в результате они часто отвергаются их более нормальными сверстниками и сталкиваются с трудностями в школе.
Глава заканчивается кратким обзором некоторых непрямых влияний на развитие детской агрессивности. Наибольшее внимание при этом уделялось влияниям, связанным с распадом семьи, и были приведены данные, свидетельствующие о том, что во многих случаях не столько сам распад семьи, сколько конфликты между родителями ведут к повышению вероятности формирования у детей агрессивных паттернов поведения. Далее, было кратко рассмотрено моделирование — процесс, при котором дети подражают действиям других людей. Я утверждаю, что подростки особенно склонны подражать поведению других людей, когда у них уже сформировалась предрасположенность действовать подобно тому, как действуют модели, и когда модели обладают значительной властью над детьми.
Часть 3. НАСИЛИЕ В ОБЩЕСТВЕ
ЧИСЛО УБИЙСТВ СТРЕМИТЕЛЬНО РАСТЕТ ВО ВСЕХ КРУПНЫХ ГОРОДАХ США
Филадельфия, 17 июля. Тревожный рост числа убийств, зафиксированный в прошлом году, продолжается и в нынешнем. Наблюдатели связывают этот подъем с распространением наркотиков, оружия и установившейся среди молодежи тенденцией начинать карьеру с пистолетом в руке…
Статистика вызывает тревогу полиции и прокуратуры, некоторые представители органов правопорядка описывают ситуацию в стране в мрачных красках. «Уровень убийств достиг максимума, — сказал окружной прокурор Филадельфии Рональд Д. Кастилле (Ronald D. Castille). — Три недели назад всего за 48 часов было убито 11 человек».
«Главная причина роста насилия, — говорит он, — в легкой доступности оружия и воздействии наркотиков».
…В
М. Д. Хиндэ (М. D. Hinds), New York Times, 18 июля
Это печальное свидетельство волны жестоких преступлений, захлестнувшей современные Соединенные Штаты, было опубликовано на первой странице New York Times. Следующие три главы книги посвящены социальному влиянию общества на агрессию вообще и жестокие преступления, в частности. В главе 7 мы рассматриваем вероятное воздействие кино и телевидения, пытаясь ответить на вопрос, может ли наблюдение за людьми, дерущимися и убивающими друг друга на кино- и телеэкранах, заставить зрителей становиться более агрессивными. В главе 8 исследуются причины жестоких преступлений, начиная с изучения насилия в семье (избиения женщин и жестокого обращения с детьми), а в заключение, в главе 9, обсуждаются основные причины убийств как в семье, так и вне ее.
