Насилие в средствах массовой информации под микроскопом: когда и почему «агрессивные» фильмы влияют на агрессивность
Итак, перед большей частью исследователей уже не стоит вопрос о том, повышают ли сообщения в СМИ, содержащие информацию о насилии, вероятность того, что в дальнейшем уровень агрессии возрастет. Но возникает другой вопрос: когда и почему этот эффект имеет место. К нему мы и обратимся. Вы увидите, что не все «агрессивные» фильмы одинаковы и что только отдельные агрессивные сцены способны иметь последействие. Фактически некоторые изображения насилия могут даже ослабить порыв зрителей напасть на своих врагов. Ниже мы выделим условия, ограничивающие вредные влияния сцен насилия, а также представим теоретический анализ медиа-эффектов, который одновременно является попыткой объяснить исключения и поможет понять как природу преступлений-имитаций, так и воздействия сцен насилия в художественном кино. Ввиду недостатка места мы не сможем познакомить вас со многими интересными и важными экспериментами, поэтому наш обзор исследований будет очень выборочным1.
______________
1 Более подробное изложение моей теории см.: Berkowitz (1984). Нет нужды говорить, что другие психологи защищают несколько иные взгляды на влияние насилия, изображаемого в кино. См., например: Bandura (1973); Zillmann (1979); Huesmann & Malamuth (1986).
Эффект прайминга от агрессивных сцен: люди заражаются идеями. Прежде чем продолжить, я должен напомнить, что говорю сейчас только об относительно непосредственном и скоротечном воздействии изображения насилия на телевидении и в кино или чтения о нем, но не о долговременных последствиях частого просмотра сцен насилия. Даже кратковременные эффекты могут быть довольно сложными: несомненно, они находятся под влиянием разнообразных психологических процессов. Я полагаю, что будет полезно объяснить это последействие с точки зрения понятия «прайминга», с которым я познакомил вас в главе 4. Позвольте мне напомнить вам о том, что подразумевается под праймингом.
Понятие «прайминга». Центральная идея попятил «прайминга» (от англ. prime — заряжать, воспламенять) такова: когда люди сталкиваются с неким стимулом (или событием), имеющим частное значение, им в голову приходят другие идеи с точно таким же значением. Эти мысли в свою очередь могут активизировать и другие семантически родственные им идеи и даже склонить к действию.
Один из опытов, упоминавшихся в главе 4, иллюстрирует этот принцип в действии. Чарльз Карвер (Charles Carver) и его коллеги предложили испытуемым несколько наборов из четырех слов и просили составить из каждого набора законченные трехсловные предложения. В той группе студентов, где условием эксперимента была «агрессивная зарядка», 80% наборов слов содержали слово с агрессивной коннотацией. Например, один набор состоял из слов «ударил ее он их», следовательно, из него могло получиться предложение «Он ударил ее». Сразу после того, как студенты составили предложения, они получили задание «наказать» своих коллег за допущенные ошибки. Испытуемые в группе с агрессивным праймингом прибегли к значительно более суровым санкциям, чем студенты из других групп. Агрессивные мысли, которые активизировались в испытуемых в процессе составления агрессивных предложений, по-видимому, заставили их дать враждебную оценку работам других студентов и, возможно также, пробудили их агрессивные наклонности (Carver, Ganellen, Framing & Chambers, 1983).
Понятие прайминга применительно к сценам насилия в масс-медиа. Как уже говорилось в главе 4, именно явления подобного рода способствуют агрессивному поведению, которое является результатом просмотра теле- или кинопрограмм со сценами насилия или знакомства с газетными новостями о человеческой жестокости. Люди заражаются агрессивными идеями. Этот эффект знаком многим. Несколько лет назад один журналист спросил вожака нью-йоркской банды подростков, какие телепрограммы больше всего нравятся молодежи. Парень перечислил программы, изобилующие стрельбой и убийствами, но добавил, что не любит, когда по телевизору показывают изнасилования. По его мнению, подобные сцены «[внушают] парням ненужные идеи… Они выходят из дому и делают то же самое — просто так» (Gale, W.).
Возможно, парень прав. Трудно сказать, делают они это «просто так» или по какой-то причине. Но многие люди, угрожавшие президенту Рейгану после покушения на него, или те, кто совершал насилие под впечатлением от убийства президента Кеннеди или после широко освещавшегося чемпионата по боксу, вероятно, получили агрессивную зарядку от ставших отправными агрессивных историй в СМИ и воплотили свои мысли о насилии в насильственные действия.
Эксперимент, проведенный Чарльзом Тернером и Джоном Лейтоном (Charles Turner & John Layton) в университете Солт-Лейк-Сити, штат Юта, помогает понять психологические аспекты этого процесса. Исследователи дали студентам списки слов на запоминание, а затем поручили каждому «наказать» другого студента за ошибки в ходе «проверки» выученного. В этом задании самыми строгими учителями оказались те, кому достались легко визуализируемые слова, обладающие четкой агрессивной коннотацией (например, «пистолет», «нокаут», «столкновение»). Испытуемые, запомнившие агрессивные, но менее легко визуализируемые слова (например, «гнев», «враг», наказание») или выучившие только нейтральные слова (какова бы ни была их образная ценность), налагали менее суровые наказания (Turner & Layton, 1976).
Теперь давайте через призму этого результата рассмотрим обыкновенные жизненные ситуации. Допустим, мы слышим, что два человека напали на третьего и ранили его. Такое нетрудно себе представить. Легко визуализируемые события, подобные этому, впоследствии так же легко вспоминаются. (Тернер и Лейтон и другие исследователи доказали этот эффект.) Если, на наш взгляд, в этом происшествии преобладает агрессивный смысл, то есть событие вызывает у нас беспокойство или мы считаем его достойным порицания, то мы не только довольно быстро его запомним; также велика вероятность, что наша память активизирует другие связанные с агрессией идеи, чувства и желание действовать. Схожим образом могут воздействовать сцены насилия в кино. Обычно они легко вспоминаются благодаря своей визуальности, яркости и концептуальной простоте. Когда мы вспоминаем эти сцены, их агрессивное содержание может вызвать у нас связанные с агрессией мысли, чувства и моторные реакции. В таком случае мы вполне способны сделать нечто в русле этих спровоцированных реакций, особенно если на тот момент будут ослаблены наши внутренние запреты на агрессию.
Работа Брэда Бушмена и Рассела Гина (Brad Bushman & Russell Geen) дает эмпирическое обоснование для моего исследования о том, каким образом наблюдение сцен насилия повышает вероятность дальнейшей агрессии. В их эксперименте испытуемых просили записать мысли, которые придут им на ум во время просмотра короткого отрывка из фильма. Чем жестче была сцена, тем больше агрессивных идей рождалось у испытуемых. Интересно,— и это лишний раз подтверждает мою теорию,— что люди, которым показывали самый жестокий фильм, сильнее всего выражали свой гнев (в сравнении с тем, как они чувствовали себя в начале эксперимента) и у них значительно повышалось кровяное давление1. Таким образом, активизирующее событие — в данном случае просмотр кинофильма со сценами насилия — может породить физиологические и эмоциональные реакции, а также конкретные мысли.
__________________
1 Bushman & Geen (1990). Эти исследователи обнаружили также, что у мужчин с относительно сильной склонностью к физической агрессии (оценка по шкале Басса—Дарки) агрессивные мысли возникали чаще после просмотра сцен умеренного насилия. Уонн и Брэнскоум (Wann & Branscombe, 1989) явно опирались на понятие прайминга в своем исследовании влияния спорта. Их испытуемым не показывали записи спортивных игр, а давали задание составить предложения об агрессивных (например, бокс) или неагрессивных (например, гольф) видах спорта. Позже испытуемые должны были охарактеризовать малознакомого им человека (ассистента экспериментатора). Те, кто составлял предложения с названиями агрессивных видов спорта, были более склонны считать этого человека враждебно настроенным типом с сильной склонностью к проявлению агрессии.
Смысл наблюдаемого насилия. Обсуждая эксперимент Тернера-Лейтона, мы затронули серьезную проблему, которую следует сформулировать точнее: у людей, наблюдающих сцены насилия, не возникнут агрессивные мысли и склонности, если они не интерпретируют увиденные действия как агрессивные. Иными словами, агрессия активизируется, если зрители изначально думают, что видят людей, намеренно пытающихся ранить или убить друг друга.
Являются ли контактные виды спорта жестокими играми? К такому выводу можно прийти относительно таких контактных видов спорта, как американский футбол. Многие считают его жестокой игрой, и действительно, на некоторых людей футбольная борьба может воздействовать так же, как и насилие в кино. Джеффри Голдстейн и Роберт Арме (Jeffrey Goldstein & Robert Arms) опросили зрителей на футбольном матче и на чемпионате по гимнастике с целью оценить уровень враждебности болельщиков до и после состязаний. Если у тех, кто переживал за гимнастов, не было выявлено никакого обнаружимого эффекта, то футбольные фанаты продемонстрировали значительный рост враждебности, причем независимо от того, болели они за победившую или проигравшую команду.
Однако не следует рассматривать футбол как агрессивный вид спорта. У соперников нет намерения покалечить друг друга, мы должны видеть в игроках просто хороших спортсменов, энергично добивающихся победы. Не придавая игре агрессивного смысла, зритель не придет к агрессивным мыслям (если он не слишком обеспокоен ходом игры) и, следовательно, не получит стимула к агрессии. С моим коллегой Джо Алиото (Joe Alioto) мы доказали это с помощью следующего опыта.
Сначала ассистент экспериментатора преднамеренно оскорбил испытуемых, а затем им показали фильм о профессиональном футболе или боксе. Испытуемых из двух групп по-разному подготовили к восприятию фильма: одной группе описали соперников как ожесточенных противников, которые стремятся изничтожить друг друга, другой группе — как невозмутимых профессионалов. Только испытуемые из первой группы увидели в соревнованиях агрессивный смысл. Когда позже всем участникам было предложено «наказать» человека, оскорбившего их в начале эксперимента, то испытуемые, полагавшие, что спортсмены стремились покалечить друг друга, проявили больше агрессии, чем их коллеги из второй группы1.
____________
1 Первое из упомянутых исследований влияния футбола проведено Голдстейном и Армсом (Goldstein & Arms, 1971). Арме, Рассел и Сэндилендс (Arms, Russell, Sandilands, 1979) также обнаружили возрастание агрессивности после хоккейного матча и соревнований по борьбе, но не после соревнований по плаванию. Второй из упомянутых экспериментов проведен Берковицем и Алиото (Berkowitz & Alioto, 1973).
Итак, наблюдаемая агрессия — в голове самого очевидца. Только если люди толкуют увиденное как агрессию, данное событие активизирует связанные с агрессией идеи и стимулирует их к проявлению агрессии.
Наказуема ли увиденная агрессия? Даже считая наблюдаемое событие агрессивным, зрители тем не менее могут не получить посыла к агрессии, если им четко дали понять, что агрессия наказуема. Допустим, мы видим, как некто избил человека, а потом видим, как драчун расплачивается за свой поступок. Как подчеркивал Альберт Бандура (Albert Bandura), маловероятно, чтобы в этом случае мы стали подражать поведению преступника, и едва ли у нас возникнут мысли, одобряющие агрессию. То же относится и к криминальным сообщениям.
Читая в главе 10 о высшей мере наказания, вы увидите, что новости об убийце, казненном или приговоренном к пожизненному заключению, явно способны привести к кратковременному спаду уровня убийств — снижение будет продолжаться до тех пор, пока новости о наказании будут появляться регулярно и оставаться актуальными.
Является ли наблюдаемая агрессия «плохой»? Мы получим тот же результат, если будем думать, что увиденная агрессия заслуживает морального осуждения. Возьмем тот же гипотетический пример. Допустим, мы узнали, что человек, которого на наших глазах избили, позже умер от полученных травм. Это напоминание, что агрессия зачастую имеет чрезвычайно печальные или даже трагические последствия, может активизировать наши запреты в отношении агрессии и даже уберечь нас от столкновения с тем, кто только что рассердил нас.
Определенно то же самое относится и к демонстрации насилия в кино. Чрезвычайно агрессивный фильм не спровоцирует усиливающие агрессию мысли и моторные реакции, если зрители расценивают экранные драки, стрельбу и убийства как злодеяния. Но в большинстве подобных фильмов изображаемая агрессия не осуждается. В этом отношении показательны добрые старые вестерны. В этих фильмах никогда не показывают, что кто-то серьезно пострадал в драке или от пули. Персонажи просто падают, но публика не получает напоминания о смерти и уничтожении, которые несет с собой оружие.
Конечно, в современном жестоком фильме нам почти наверняка покажут тела с кровоточащими рваными ранами от пуль и ножей, но даже в этом случае к концу картины зрители все же приходят к выводу, что для изображенного насилия по большей части имелись достаточные основания. Сколь бы кровожадным ни был фильм, в конечном счете в нем заложена идея о том, что жестокость можно полностью оправдать1.
_______________
1 Ричард Горансон обнаружил, что люди, смотревшие боксерский поединок, проявляли меньшую агрессивность по сравнению с испытуемыми из контрольной группы, когда им говорили, что проигравший боксер скончался от полученных в этом бою травм. Напоминание о том, что агрессия может иметь трагические последствия, явно активизирует запреты на проявление агрессии по отношению к другим людям (Berkowitz, 1984, р. 421).
Однако каким бы ни был исход агрессии в фильме, мы расцениваем поведение, представленное на экране, как «неправильное», если не находим оправданий для агрессора. Приведу пример, поясняющий мою мысль. Возможно, вы видели старый американский фильм Bad Day at Black Rock. Главный герой фильма (в исполнении Спенсера Трейси) едет на запад, в небольшой городок, чтобы выяснить обстоятельства загадочной смерти своего друга. Кое-кто из жителей города недоволен этим, и ему начинают угрожать. Некоторые зрители могут получать удовольствие от того, что «плохие парни» запугивают героя Трейси, поскольку им вообще нравится наблюдать за агрессивными действиями — по крайней мере, такой тип поведения их не возмущает. Эти люди не думают, что запугивать человека — это плохо, и изображение угрожающего поведения вполне способно спровоцировать в них агрессивные идеи и чувства. Настроенное примерно таким же образом незначительное меньшинство американцев не было обеспокоено убийством президента Кеннеди или попытками убить президентов Форда и Рейгана. Именно на таких людях может лежать львиная доля ответственности за рост агрессии и жестоких угроз, который имел место вскоре после совершения этих сенсационных преступлений.
Моя гипотеза состоит в том, что люди реагируют абсолютно по-разному, когда видят, как угрозы приводятся в действие. Большинство видевших фильм Bad Day at Black Rock несомненно расценивают поведение злодеев по отношению к персонажу Спенсера Трейси как бесчестное. Так и подавляющее большинство американцев было потрясено покушениями на Кеннеди, Форда и Рейгана. Их негативная оценка увиденного преступления не дала возникнуть агрессивным идеям и склонностям, которые могли активизироваться, не имей они твердой позиции на сей счет.
Однако чаще в кинофильмах не просто демонстрируются грубые, агрессивные сцены. Обычно создатели фильма идут дальше и под конец показывают героя-триумфатора, наказывающего плохих парней. В Bad Day происходит именно так. После того как к Спенсеру Трейси почти весь фильм приставали бандиты, он наконец решает, что с него довольно, и (под аплодисменты зрителей) внезапно обрушивается на своих обидчиков. Как сказал бы автор викторианской эпохи, он отомстил злодеям сполна. Публика обожает такую развязку. Людям нравится смотреть, как обидчики получают по заслугам, и мысли, возникающие под воздействием этой доставляющей удовольствие жестокости, могут на самом деле повысить вероятность того, что кто- то из зрителей после просмотра кинофильма как минимум оскорбит другого человека.
