ПИСЬМО ЧЕТВЕРТОЕ
И вот Первая Парочка удалилась из райского сада, унося с собой проклятие - вечное проклятие. Они лишились всех радостей, которые знали до "Грехопадения", но тем не менее они были богаты, ибо взамен приобрели ту, которая стоила всех остальных. Они познали Высшее Искусство.
Они усердно им занимались и были счастливы. Бог повелел, чтобы они им занимались. На этот раз они послушались божьего веления. И хорошо, что запрет был снят, ибо они все равно стали бы заниматься этим искусством, даже если бы его запрещали тысячи богов.
Результаты не заставили себя ждать. Их звали Каин и Авель. А у них были сестры, и они знали, как поступить с этими сестрами. Это привело к новым результатам: Каин и Авель родили нескольких племянников и племянниц. Те в свою очередь родили нескольких двоюродных племянников. Далее считаться родством стало очень непросто и попытка внести ясность в этот вопрос успехом не увенчалась.
Приятные труды по засолению земли продолжались из века в век и с большой производительностью, ибо в те счастливые дни лица обоего пола были еще способны к Высшему Искусству даже в таком возрасте, когда им по всем правилам полагалось бы уже лет восемьсот как тлеть в могиле. Слабый пол, нежный пол, прелестный пол в, те времена, несомненно, достиг своего наивысшего расцвета, так как на него льстились даже боги. Настоящие боги. Они сходили с небес и наиприятнейшим образом проводили время с этими пылкими юными цветочками. Об этом повествует библия.
С помощью этих заезжих иностранцев население земли все возрастало и возрастало, пока не достигло нескольких миллионов. Но бог разочаровался в людях. Ему не нравилась их мораль, которая в некоторых отношениях действительно была не лучше его собственной. И вообще представляла нелестно точную копию его морали. Это были очень дурные люди, и, не зная; как их исправить, бог мудро решил уничтожить их; Такова единственная истинно просвещенная и достойная мысль, которую приписывается ему его библией, и она могла бы навеки упрочить его репутацию, если бы только он был способен воплотить ее в жизнь. Но на него никогда нельзя было положиться - хотя сам он, разумеется, рекламировал обратное, - и его; благих намерений хватило ненадолго. Он гордился человеком; человек был лучшим его изобретением, человек был первым его любимцем (если, конечно, не считать мухи), и он не мог расстаться с ним раз и навсегда; и вот в конце концов он решил спасти один образчик, а остальных утопить.
В этом он весь. Он сотворил всех этих негодяев и он один нес ответственность за их поведение. Никто из них в отдельности не заслуживал казни, хотя уничтожить их всех, несомненно, стоило, тем более, что сотворение их уже было неслыханным преступлением, а позволить им размножаться и далее значило бы только усугублять это преступление. Но делать при этом исключение для любимчиков было и нечестно и несправедливо - утопить следовало всех до единого или вообще никого. Однако он, разумеется, на это пойти не пожелал; ему непременно понадобилось оставить полдюжины на развод. Он не был способен предвидеть, что новое человечество тоже станет дрянью, ибо Всевидящим он бывает только в собственных рекламах.
Он выбрал для спасения Ноя и его семью и подготовил истребление всех остальных людей. Он спроектировал ковчег, а Ной его построил. Ни бог, ни Ной ковчегов прежде не строили и ничего в ковчегах не смыслили, так что можно было ожидать чего-нибудь выдающегося. И ожидания эти обмануты не были. Ной был земледельцем, и хотя он знал, зачем нужен этот ковчег, все же не мог судить, отвечают ли намеченные размеры всем предъявляемым требованиям (они, конечно, не отвечали), и предпочел с советами не соваться. Бог не заметил, что ковчег маловат, и продолжал проектировать его на авось, не произведя необходимых измерений. В конце концов судно получилось слишком тесным, и мир по сей день страдает из-за того, что оно не могло вместить все необходимое.
Ной построил ковчег. Он старался построить его как можно лучше, но не избежал многих весьма важных упущений. Ковчег не имел ни руля, ни парусов, ни компаса, ни помп, ни морских карт, ни лотлиней, ни якорей, ни судового журнала, ни освещения, ни системы вентиляции; что же касается грузовых трюмов - а ведь это было самое главное, - то чем меньше будет о них сказано, тем лучше. Ковчегу предстояло носиться по морю одиннадцать месяцев, и, следовательно, нужно было запасти такое количество пресной воды, которое заполнило бы два таких ковчега, - однако о дополнительном ковчеге никто не позаботился. Забортную воду использовать было нельзя: ведь она-наполовину должна была состоять из морской воды, а такую смесь не могут пить ни люди, ни сухопутные животные.
Ибо спасению подлежал не только образчик человека, но и коммерческие образчики других животных. Дело в том, что, когда Адам съел яблоко в райском саду и научился плодиться и размножаться, другие животные также постигли это искусство - наблюдая за Адамом. Они поступили очень умно, очень предусмотрительно: ибо таким образом они извлекли из яблока все, что в нем было полезного, не попробовав его и поэтому не заразившись губительным Нравственным чувством, прародителем всей и всяческой безнравственности.
ПИСЬМО ПЯТОЕ
Ной начал собирать животных. Он должен был заполучить по одной паре всех и всяческих земных тварей, которые ходили, ползали, плавали или летали. О том, какой срок понадобился на их собирание и в какую копеечку оно влетело, мы можем только догадываться, так как эти подробности нигде зафиксированы не были. Когда Симмах готовился приобщить своего юного сына к светской жизни императорского Рима, он послал своих слуг в Азию, в Африку и во всякие другие места собирать там диких животных для цирковых представлений. Чтобы накопить этих животных и доставить их в Рим, его слугам понадобилось три года. А ведь, как вы понимаете, речь шла только о четвероногих и аллигаторах - они не везли ни птиц, ни змей, ни лягушек, ни червей, ни вшей, ни крыс, ни блох, ни клещей, ни гусениц, ни пауков, ни мух, ни москитов, - ничего, кроме самых простых и незатейливых четвероногих и аллигаторов, да и четвероногих-то лишь таких, которые могли бы драться на арене. И все же, чтобы собрать даже их, потребовалось, как я уже говорил, три года, а расходы на покупку и перевозку животных и жалованье слугам составили четыре миллиона пятьсот тысяч долларов.
Сколько же там было животных? Неизвестно. Во всяком случае, меньше пяти тысяч, ибо пять тысяч - это самое большое число животных, когда-либо свезенных в Рим для устройства зрелищ, и коллекцию эту собрал Тит, а не Симмах. Но оба эти зверинца - просто детские игрушки по сравнению с тем, который должен был устроить Ной. Ему предстояло собрать 146 000 разновидностей птиц, зверей и пресноводных тварей, а насекомых - два миллиона с лишком.
Тысячи видов этих существ изловить не так-то просто, и, если бы Ной не сдался и не махнул на все это дело рукой, он и до сих пор потел бы над ним, как говорится в Книге Левит. Но я вовсе не хочу сказать, что он бросил свое предприятие. Отнюдь нет. Просто он наловил столько тварей, сколько поместилось в ковчеге, а потом перестал их ловить.
Если бы он с самого начала представлял себе размах предстоящего дела, он понял бы, что ему не обойтись без целой флотилии ковчегов. Но он не знал, сколько видов всяких тварей существует на земле. Не знал этого и его шеф. Поэтому он не забрал в ковчег ни кенгуру, ни опоссума, ни ядозуба, ни утконоса и остался еще без множества других необходимейших даров, припасенных любящим богом для людей, а потом забытых им, так как они давным-давно забрались па противоположную сторону мира, которой он никогда не видел и о которой не имел ни малейшего представления. Так что все они чуть было не утонули.
Их спасла простая случайность. Воды было мало, и на ту сторону она но затекла. Ее хватило только-только, чтобы затопить крошечный уголок земного шара - вся остальная его поверхность в те времена была неизвестна и считалась несуществующей.
Однако в один из последних дней произошло событие, после которого Ной решил ограничиться собранными видами, благо их уже вполне хватало для практических целей, а остальным просто позволить стать ископаемыми. Этой последней соломинкой послужило появление незнакомца, принесшего страшные вести. Он сообщил, что разбил свой лагерь среди каких-то гор и долин милях в шестистах отсюда и стал свидетелем удивительнейшего зрелища: он стоял на обрыве над широкой долиной и в дальнем ее конце вдруг увидел темное море надвигающихся незнакомых тварей. Вскоре они прошли у его ног, толкаясь, дерясь, вставая на дыбы, вопя, фыркая, - отвратительные огромные массы колышащейся плоти. Ленивцы величиной со слона, лягушки с целую корову, мегатерий со своим гаремом - чудовищные громадины, ящеры, ящеры, ящеры, отряд за отрядом, семейство за семейством, вид за видом, по сто футов в длину, по тридцать в высоту и вдвое того злее; один из них ни с того ни с сего так стукнул хвостом безобидного быка-симментала, что тот взлетел на триста футов вверх, с тяжелым вздохом упал к ногам рассказчика и тут же скончался. Незнакомец сказал, что эти великаны прослышали про ковчег и идут сюда. Идут спасаться от потопа. И не парами идут, а всем племенем; они не слышали, продолжал он, что пассажиры допускаются только по паре каждого вида, да и в любом случае не стали бы считаться с правилами и установлениями - либо их возьмут в ковчег, либо они поговорят с капитаном по-свойски. Рассказчик добавил, что ковчег не вместит и половины их; а кроме того, они идут голодные и съедят все запасы, включая зверинец и семью Ноя вместе с ним самим.
Библейское повествование утаило все эти факты. Там вы не найдете ни одного намека на них. Дело попросту замяли. Не упомянуты даже имена этих колоссов. Таким образом, вы можете убедиться, что люди, по недобросовестности не выполнив каких-либо условий договора, отлично умеют умалчивать об этом даже в библиях. А ведь эти могучие твари были бы необычайно полезны человеку в настоящее время, когда перевозка грузов обходится так дорого, а транспорта так не хватает. Но они утеряны для него безвозвратно. Утеряны - и по вине Ноя. Они все утонули - и некоторые уже восемь миллионов лет назад.
Ну так вот, когда незнакомец рассказал все это, Ной понял, что ему лучше исчезнуть до появления чудовищ. И он отплыл бы немедленно, но обойщики и мебельщики, готовившие гостиную для мухи, еще не наложили последние завершающие штрихи, и он потерял на это сутки. Еще сутки были потеряны на посадку мух - их набралось шестьдесят восемь миллиардов, причем бог опасался, что их все-таки окажется недостаточно. И еще сутки были потеряны на погрузку сорока тонн отборного мусора для кормления этих мух.
Только тогда Ной наконец отплыл - и очень своевременно, ибо ковчег еще не скрылся из виду, как на берег явились чудовища, и их вопли и стенания слились с воплями и стенаниями бесчисленных отцов, матерей и перепуганных ребятишек - всех тех, кто под проливным дождем цеплялся за скалы, уже омываемые волнами, и молил о помощи Всеправеднейшего, Всепрощающего и Всемилосерднейшего Создателя, который не откликнулся ни на одну молитву с тех самых пор, когда эти скалы частица за частицей складывались из песка, и не откликнется, пока тысячелетия будут вновь превращать их в песок.
ПИСЬМО ШЕСТОЕ
На третий день около полудня выяснилось, что одну из мух забыли на берегу. Обратное плавание оказалось долгим и трудным из-за отсутствия карт и компаса, а также из-за изменения береговой линии, которая стала совершенно неузнаваемой, поскольку непрерывно поднимающаяся вода затопила привычные ориентиры в низинах и придала вершинам холмов незнакомый вид. Однако после шестнадцати дней неустанных розысков муха наконец была найдена и принята на борт под звуки хвалебного и благодарственного псалма, причем семейство Ноя стояло обнажив головы в знак уважения к ее божественному происхождению. Она устала и измучилась, а также сильно вымокла, но в остальном ее состояние было вполне удовлетворительно. Люди целыми семьями гибли от голода на голых горных кряжах, но муха в отличие от них не голодала, так как могла вволю пировать на бесчисленных гниющих трупах. Так рука провидения спасла священную птичку.
Рука провидения. Вот-вот. Ибо муха была забыта на берегу вовсе не случайно. Нет, в этом можно узреть перст провидения. Случайностей вообще не бывает. Все, что происходит, происходит с какой-нибудь целью. Каждое событие предопределено от начала времен, каждое событие предусмотрено заранее. Еще на заре творения Господь предвидел, что Ной, охваченный паникой при мысли о приближении гигантских патентованных ископаемых, преждевременно выйдет в море, не облагодетельствованный некоей бесценной болезнью. Все остальные болезни будут при нем, чтобы впоследствии их можно было распределять между новыми людскими племенами по мере их появления на свет, но он окажется лишенным одной из лучших - тифа, недуга, который при благоприятных обстоятельствах может искалечить пациента, не убив его, так что он оправится и проживет еще долго, превратившись в слепоглухонемого расслабленного полуидиота. Домашняя муха - главный разносчик тифа, и она одна стоит всех остальных сеятелей этой моровой язвы. И вот по изначальному предопределению эта муха отстала от ковчега для того, чтобы найти тифозный труп, всосать заразу, наскрести на лапки побольше микробов, а потом передать их во вновь населяемый мир для дальнейших неустанных трудов. Благодаря этой мухе в прошедшие с тех пор века миллиарды людей томились на одре болезни, миллиарды калек тоскливо влачили остаток своей жизни и миллиарды кладбищ наполнялись мертвецами.
Характер библейского бога настолько противоречив, что в нем нелегко разобраться; ветреное непостоянство и железное упрямство; абстрактные слащаво-умильные слова и конкретные дьявольские поступки; редкие добрые порывы, искупаемые непреходящей злобой.
Однако, поломав как следует голову, вы все-таки находите ключ к его характеру и в конце концов отчасти его постигаете. Он с удивительно наивной и забавной откровенностью ребенка сам дает вам этот ключ. Это - зависть!
Я думаю, вы ошеломлены. Из моих предыдущих писем вам известно, что люди считают зависть дурным качеством - признаком мелких душонок, свойством всех мелких душонок, которого тем не менее стыдятся даже самые мелкие из них, оскорбляясь, когда их в этом обвиняют, лживо называя такое обвинение поклепом.
Зависть. Не забудьте этого, помните это. В этом ключ. С его помощью вы в дальнейшем сможете хотя бы в какой-то мере понять бога, без него же понять его невозможно. Как я уже сказал, он сам открыто протягивает всем этот разоблачающий его ключ. Он простодушно, прямо и без малейшего смущения заявляет: "Я Господь, Бог твой, Бог-ревнитель" - другими словами, "Бог-завистник".
Вы согласитесь, что это - только один из способов сказать: "Я Господь, Бог твой - мелкая душа, мелочной Бог, обижающийся из-за всяких пустяков".
В этих словах кроется предостережение: ему была невыносима мысль, что какому-нибудь другому богу может достаться хотя бы частица комплиментов, которыми по воскресеньям осыпает его нелепое крохотное людское племя, - он ими ни с кем делиться не желает. Он их ценит. Для него они - истинное богатство, как жестяные деньги для зулуса.
Но погодите, я не совсем справедлив к нему; я неверно толкую его слова; предубеждение заставило меня уклониться от истины. Он ведь не сказал, что намерен оставить себе все восхваления; он вовсе не отказывался делиться ими с другими богами; он сказал только: "Да не будет у тебя других богов перед лицом Моим".
Это совсем другое дело и, должен признать, выставляет его в гораздо более выгодном свете. Богов было великое множество, леса, как говорится, ими кишели, а он потребовал лишь, чтобы его ставили на один уровень с другими - не выше, а только не ниже. Он охотно соглашался, чтобы другие боги оплодотворяли земных дев, - но только на тех же условиях, каких мог бы потребовать он сам. Он хотел, чтобы его считали равным им. На этом он настаивал ясно и недвусмысленно; он не желал только, чтобы другие боги заслоняли его лицо. Пусть идут в одной с ним шеренге, но только не впереди процессии, и сам он тоже не претендует на первое место в ней.
Вы думаете, он так и придерживался этой справедливой и делающей ему честь точки зрения? Нет. От скверного решения он мог не отступать хоть целую вечность, но хорошее забывал и до истечения месяца. Вскоре он отказался от своих слов и хладнокровно объявил себя единственным богом во всей вселенной.
Как я уже говорил, всему причиной ревнивая зависть: это чувство играет главную роль на протяжении всей его истории. Оно - основа основ его духовного склада, оно - краеугольный камень его характера. Любая мелочь выводит его из себя, лишает ясности мысли, стоит ей хоть чуть-чуть задеть его ревнивую зависть. Последняя без промаха воспламеняется при малейшем подозрении, что кто-то собирается покуситься на монополию его божественности. Страх, что Адам и Ева, вкусив от плода Древа Познания, станут "как боги", так разбередил его ревнивую зависть, что у него помутилось в голове и он уже не мог обойтись с несчастными справедливо или милосердно и продолжал жестоко и преступно вымещать свой гнев даже на их безвинном потомстве.
И по сей день его рассудок еще не оправился от этого потрясения; с тех пор им неизменно владеет мания мщения, и он истощил всю свою природную изобретательность, придумывая всяческие страдания, беды, унижения и печали, чтобы с их помощью отравлять краткие годы жизни потомков Адама. Вспомните, каких только болезней он для них не напридумывал! Им несть числа; ни один учебник не в состоянии дать их полный список. И каждая из этих болезней - ловушка, подстерегающая невинную жертву.
Человек - это механизм. Самодействующий механизм. Он состоит из тысяч сложных и хрупких деталей, которые безупречно и в полной гармонии друг с другом выполняют свои функции согласно особым законам, над которыми сам человек не имеет ни власти, ни контроля. И для каждой из тысяч этих деталей Творец придумал врага, возложив на него обязанность мешать ей, портить ее, не давать ей работать, ломать ее, томить болью, всячески вредить ей и, наконец, полностью уничтожать. И Творец не пропустил ни одной из них.
С колыбели и до могилы эти враги неутомимо преследуют человека; они не знают отдыха ни днем, ни ночью. Это целая армия; регулярная армия; осаждающая армия; штурмующая армия; армия бдительная, воинственная, беспощадная; армия, сражающаяся непрерывно, не соглашающаяся ни на какое перемирие.
Она передвигается взводами, ротами, батальонами, полками, бригадами, дивизиями, корпусами, а иногда она обрушивает на человечество все свои силы разом. Это "Великая Армия" Творца, и он - ее главнокомандующий. Над ней, бросая вызов солнцу, колышутся ее развернутые знамена с девизами "Катастрофа", "Болезни" и так далее.
Болезни! Вот ее главный боевой отряд, никогда не отступающий, сметающий все на своем пути. Он нападает на младенца, едва тот успевает родиться; и один недуг не успевает сменяться другим: коклюш, корь, свинка, расстройство желудка, прорезывание зубов, скарлатина и другие специально детские заболевания. Отряд этот преследует ребенка, пока тот не становится юношей, для которого уже припасены новые заболевания. Он преследует юношу, пока тот не достигает зрелости, а потом старости, и наконец сводит его в могилу.
Теперь, располагая всеми этими фактами, попробуйте догадаться, каким ласковым именем человек чаще всего называет столь свирепого главнокомандующего? Я помогу вам, но только, чур, не смеяться: "Отец наш небесный"!
Пути человеческой логики чрезвычайно занимательны. Христианин исходит из следующей ясной, вполне определенной и недвусмысленной посылки: бог всеведущ и всемогущ.
Если так, то он знает заранее все, что должно произойти, и все случается лишь с его соизволения и по его воле.
Это достаточно ясно, не так ли? И такая предпосылка возлагает на Творца ответственность за все, что происходит в мире, не правда ли?
Христианин признает это фразой, данной курсивом. Признает с большим чувством, с восторгом.
Затем, возложив таким образом на Творца ответственность за все перечисленные выше страдания, болезни и несчастья, которые он мог бы предотвратить, умница-христианин ничтоже сумняшеся называет его "отцом нашим"!
Дело обстоит именно так, как я вам рассказываю. Человек наделяет Творца всеми свойствами, из которых слагается дьявол, а затем приходит к заключению, что дьявол и отец - это одно и то же! Но при всем том он будет отрицать, что злобный сумасшедший и директор воскресной школы - по сути своей одно и то же. Ну, что вы скажете о человеческом рассудке? То есть в том случае, если таковой, по-вашему, вообще существует. ПИСЬМО СЕДЬМОЕ
Ной и его семейство спаслись - хотя насколько это было для них хорошо, вопрос другой. Я сделал эту оговорку потому, что не нашлось еще умного шестидесятилетнего человека, который согласился бы заново прожить свою жизнь. Или чью-нибудь чужую. Ной и его семейство спаслись, это правда, во чувствовали они себя прескверно, так как были набиты микробами. Набиты до самые брови; раздобрели от них; раздулись от них, как воздушные шары. Это было крайне неприятное состояние, но что поделаешь - ведь необходимо было спасти достаточное количество микробов, чтобы обеспечить все будущее человечество смертоносными болезнями, а на борту ковчега находилось только восемь лиц, которые могли служить им пристанищем. Микробы были наиболее ценным грузом ковчега, о котором Творец больше всего тревожился и который он просто обожал. Он требовал, чтобы их кормили как можно питательнее и устроили со всеми удобствами. Микробы тифа, микробы холеры, микробы бешенства, микробы столбняка, микробы чахотки, микробы черной чумы и еще сотни подобных же аристократов, возлюбленных творений бога, золотых глашатаев его любви к человеку, благословенных даров нежного отца своим детям, - всех их надо было окружить роскошью и потчевать изысканнейшими яствами. Их поселили в наиудобнейших покоях, какие только удалось отыскать во внутренностях Ноя в его семейства: в легких, в сердце, в мозгу, в почках, Б крови, в кишках. Самым фешенебельным курортом считались кишки. Особенно толстые. Там микробы собирались бесчисленными мириадами и трудились, и кормились, и резвились, и пели хвалебные и благодарственные псалмы; в тихую ночь можно было расслышать легкие отголоски их песнопений. Толстые кишки, попросту говоря, были их раем. Они битком их набили, так что кишки эти стали твердыми, как колена газовой трубы. Микробы этим гордились. В главном своем псалме они упоминают об этом с большим удовлетворением.
Гряди, запор, на радость нам!
Блаженству нет конца!
Пусть человечьи все кишки
Восславят днесь Творца!
Неудобства ковчега были многочисленны и разнообразны. Ною и его семейным приходилось жить в самой гуще всяческого зверья, дышать его вонью, глохнуть от круглосуточного рева и визга, не говоря уж о добавочных неудобствах для дам, которые не могли головы повернуть, чтобы не увидеть, как тысячи разных тварей плодятся и размножаются. А мухи! Они тучами носились повсюду и не давали покоя Ною и его семейным весь день напролет. Утром они просыпались из всех животных самыми первыми, а ночью отходили на покой последними. Но их нельзя было убивать, их нельзя было калечить, ибо они были священны, их происхождение было божественным и они были первыми любимцами Творца, сокровищем его сердца.
Со временем остальным тварям предстояло высаживаться из ковчега то тут, то там - рассеяться по лику земли: тигров ждала Индия, львов и слонов - пустующие пустыни и глухие чащи джунглей; птиц - безграничные воздушные просторы; насекомых - та или иная область в зависимости от их вкусов и потребностей. Но муха? У нее нет национальности; все страны мира ей - дом родной, весь земной шар - ее владения, все живые твари - ее добыча, и для всех них она - бич и палач.
А для человека она - божественный посол, полномочный министр, личный представитель Творца. Она жужжит над колыбелью младенца, ползает по его слипшимся векам, жалит его, досаждает ему, лишает его сна, а его усталую мать - последних сил, которые та тратит на долгие бдения, тщетно стараясь защитить свое дитя от преследований этой казни египетской. Она изводит больного дома, в лазарете, даже на смертном одре. Она не дает человеку покоя во время еды, предварительно попасясь на людях, страдающих какой-нибудь отвратительной или неизлечимой болезнью. Она бродит по их язвам, набирая на лапки миллионы смертоносных микробов, а потом летит к столу здорового человека и сбрасывает их на масло и испражняется тифозными микробами на его хлеб. Домашняя муха сеет больше страданий и уничтожает больше человеческих жизней, чем все остальные бесчисленные воинства божьих вестников печали и смерти, вместе взятые.
Сим был набит анкилостомами. Просто удивительно, с какой глубиной и тщанием изучил Творец великое искусство делать человека несчастным. Я уже упоминал, что он изобрел специального врага для каждой детали человеческого организма, не пропустив ни единой, и я сказал чистую правду. Многим беднякам приходится ходить босиком, потому что у них нет денег на башмаки. Творец и тут ухватился за удобный случай. Замечу, кстати, что он никогда не оставляет бедняков своими заботами. Девять десятых изобретенных им болезней предназначались для бедняков - и все они доходят по адресу. Людям богатым достаются только жалкие крохи. Не думайте, что я говорю наобум, - это не так: подавляющее большинство болезнетворных изобретений Творца придумано специально для того, чтобы портить жизнь беднякам. Вы догадаетесь об этом хотя бы по тому, что, проповедуя в церквах, священники чаще всего величают Творца "Другом бедняка". А ведь в хвалах, которые возносятся Творцу в церквах, ни при каких обстоятельствах не бывает и слова правды. Самый неумолимый и неутомимый враг бедняков - это их Отец Небесный. Единственный подлинный друг бедняков - это их собрат-человек. Он сочувствует им, он жалеет их и доказывает это своими поступками. Он всячески старается облегчить их страдания, и каждый раз за это хвалят Отца Небесного.
Точно так же обстоит дело и с болезнями. Если наука уничтожает болезнь, которая верно служила богу, подвиг этот приписывается тому же самому богу и со всех церковных кафедр раздается рекламный хор восторженных похвал, и верующих призывают лишний раз убедиться в том, как он добр! О да, это сделал "Он". Может быть, помедлив лет этак с тысячу, прежде чем это сделать. Пустяки - церковь заверяет, что он все время об этом подумывал. Когда измученный народ восстает, сметает вековую тиранию и освобождает свою страну, церковь немедленно и с восторгом объявляет это божьей милостью и приглашает всех пасть на колени и вознести за нее богу благодарственную молитву. "Пусть тираны знают, что Недреманное Око следит за ними, и пусть они помнят, что Господь наш Бог не вечно будет терпеливым, но в назначенный день обрушит на них бурю своего гнева".
Церковь только забывает упомянуть, что медлительнее его нет никого во всей вселенной; что он мог бы спокойно сомкнуть свое Недреманное Око, и никто бы не заметил разницы, раз этому Оку требуется столетие, чтобы увидеть вещи, которые обыкновенный глаз разглядел бы в течение недели; что во всей истории не найти примера, чтобы он первым додумался до благородного дела - каждый раз он чуточку опаздывает и задумывает подвиг, только когда кто-то другой уже успел и задумать его и совершить. Но вот тут-то непременно является он и присваивает дивиденды.
Ну так вот: шесть тысяч лет назад Сим был набит анкилостомами. Микроскопическими по размерам, невидимыми невооруженным глазом. Все наиболее смертоносные божьи возбудители болезней невидимы. Это был ловкий ход. Благодаря ему человек в течение тысячелетий не мог добраться до корней своих болезней и поэтому был не в силах с ними справиться. Лишь совсем недавно науке удалось разоблачить некоторые из этих подлых хитростей.
Одним из последних благословенных триумфов науки является открытие и опознание тайного убийцы, который зовется анкилостомой. Его излюбленную добычу составляют босоногие бедняки. Он прячется V теплом песке и прогрызает себе путь в их незащищенные ноги.
Анкилостому открыл года два-три назад врач, который посвятил много лет терпеливому изучению ее жертв. Болезнь, вызываемая анкилостомой, делала свое гнусное дело по всей земле с тех самых пор, как Сим высадился на Арарате, но никто даже не подозревал, что это болезнь. Больных ею считали просто лентяями, и поэтому их презирали, над ними смеялись, когда их следовало жалеть. Анкилостома - особенно подлое и бесчестное изобретение, которое беспрепятственно чинило зло в течение долгих веков; но теперь этот врач и его помощники покончат с ним навсегда.
Но, конечно, за ними стоит бог. Вот уже шесть тысяч лет, как он собирался уничтожить анкилостому, только никак не мог окончательно решиться. Идея принадлежит ему. Он чуть было не осуществил ее раньше, чем это удалось доктору Чарльзу Уорделлу Стайлсу. Но во всяком случае присвоить себе честь этого открытия он успел. В таких случаях он никогда не опаздывает.
Обойдется это в миллион долларов. Возможно, бог как раз собирался пожертвовать эту сумму, но, как обычно, вперед забежал человек. Мистер Рокфеллер. Он поставляет необходимый миллион, однако честь достанется другому - тоже как обычно. Сегодняшние газеты кое-что рассказывают нам о деятельности анкилостомы:
"Эти паразиты часто настолько понижают жизнедеятельность организма больных, что даже задерживают их физическое и умственное развитие, делают их более восприимчивыми к другим болезням, уменьшают их трудоспособность, а в областях, где болезнь особенно распространена, заметно повышают смертность от туберкулеза, пневмонии, тифа и малярии. Доказано, что пониженная жизнедеятельность у множества людей, ранее объяснявшаяся малярией и климатом и серьезно влиявшая на экономическое развитие соответствующего района, на самом деле вызывалась этим паразитом. Эта болезнь отнюдь не свойственна одному только классу; она взимает дань страданий и смерти и с людей богатых и занимающихся умственным трудом точно так же, как и с их менее счастливых собратьев. По самому скромному подсчету около двух миллионов наших сограждан поражены этим паразитом. Чаще всего эта болезнь встречается у детей школьного возраста и протекает у них наиболее серьезно.
Хотя болезнь эта широко распространена и опасна, мы можем с надеждой смотреть в будущее. Болезнь легко распознается, без труда вылечивается и с помощью самых простых санитарных мер эффективно Предупреждается [с божьей помощью]".
Как видите, Недреманное Око устремлено на детей бедняков. Во все века это на их беду так и было. Ни им, ни "божьим нищим" - пользуясь ходовым саркастическим выражением - ни разу не удалось ускользнуть от бдительного внимания Ока.
Да, смиренные, невежественные бедняки - вот кому полной мерой достаются эти блага. Возьмите для примера африканскую "сонную болезнь". Этой жесточайшей пытке подвергаются невежественные и безобидные чернокожие, которых бог поселил в глухих дебрях, чтобы затем обратить на них свое отеческое Око, никогда не дремлющее, если представляется случай сделать кому-нибудь пакость. Он позаботился об этих людях еще до Потопа. Исполнительницей своей воли они избрали муху, родственницу мухи цеце, которая властвует над бассейном реки Замбези, неся смерть рогатому скоту и лошадям и делая таким образом эту долину непригодной для людей. А страшная родственница мухи цеце разносит микробов, вызывающих сонную болезнь. Хам был набит этими микробами и, высадившись на сушу, рассеял их по всей Африке, после чего страшный мор свирепствовал шесть тысяч лет, пока наконец наука не проникла в тайну и не обнаружила возбудителя болезни. Благочестивые нации теперь благодарят бога и прославляют его за то, что он пришел на помощь своим неграм. Священники объясняют, что восхвалять надлежит именно его, ибо именно он просветил ученых. Поистине он - довольно странное существо. Он задумывает гнуснейшее преступление, творит его без передышки шесть тысяч лет, а потом требует хвалы за то, что предоставил кому-то другому положить конец злодеянию. Его называют терпеливым, и он действительно многотерпелив, иначе он давным-давно сокрушил бы все церкви за те более чем двусмысленные хвалы, которые там ему возносят. Вот что говорит наука о сонной болезни, иначе называемой негритянской летаргией:
"Она характеризуется перемежающимися приступами сонливости. Болезнь длится от четырех месяцев до четырех лет и всегда кончается смертью. Сперва больной становится вялым, слабым, анемичным и тупым. Веки его припухают, на коже проступает сыпь. Он засыпает во время разговора, еды и работы. По мере развития болезни он перестает есть, и постепенно наступает полное истощение. Затем появляются пролежни, за которыми следуют судороги и смерть. Некоторые больные теряют рассудок".
И это именно тот, кого церковь и люди называют "нашим Отцом Небесным", изобрел гнусную муху и послал ее причинять столь долгие страдания, сеять печаль и горе, губить тело и дух бедных дикарей, которые не сделали Всепреступнейшему никакого зла. Нет в мире человека, который не жалел бы бедного черного страдальца, и нет в мире человека, который не был бы рад его излечить. Чтобы отыскать того, кто его не жалеет, вам следует отправиться на небеса; и туда же следует вам отправиться, если вы хотите найти того, кто мог бы исцелить беднягу, но вопреки всем мольбам не желает этого сделать. Есть только один отец, настолько жестокий, чтобы обречь свое дитя на подобную болезнь, - только один. Второго такого не создаст и вся вечность. Вам нравится жгучий гнев, излитый в стихах? Вот такой вопль, вырвавшийся из сердца раба:
Так с человеком человек
Безудержно жесток!
Я расскажу вам очень милую и, пожалуй, даже трогательную историю. На некоего человека снизошла благодать, и он спросил священника, как ему надлежит жить, чтобы не посрамить своей веры. Священник сказал: "Подражай нашему Отцу Небесному, учись быть таким, как он". Этот человек досконально изучил библию, а затем, помолившись, чтобы бог наставил его, принялся ему подражать. Он устроил так, чтобы его жена упала с лестницы, сломала спину и до конца жизни не могла больше пошевелить ни рукой, ни ногой; он предал своего брата в руки афериста, который ограбил его и довел до богадельни; одного своего сына он заразил анкилостомами, другого - сонной болезнью, а третьего - гонореей; одну дочку он облагодетельствовал скарлатиной, и она с малых лет осталась слепоглухонемой; а потом помог какому-то проходимцу соблазнить вторую свою дочь и выгнал ее из дома, так что она умерла в борделе, проклиная его. Затем он поведал обо всем этом священнику, который сказал, что так Отцу Небесному не подражают. Когда же благочестивый труженик спросил, в чем его ошибка, священник переменил тему и поинтересовался, какова погода на их улице.
