УПП

Цитата момента



Все, что говорится грубо, может быть сказано тактично.
Ты понял, блин?

Синтон - тренинг центрАссоциация профессионалов развития личности
Университет практической психологии

Книга момента



Биологи всегда твердили и твердят: как и у всех других видов на Земле, генетическое разнообразие человечества, включая все его внешние формы, в том числе и не наследуемые (вроде культуры, языка, одежды, религии, особенностей уклада), - самое главное сокровище, основа и залог приспособляемости и долговечности.

Владимир Дольник. «Такое долгое, никем не понятое детство»

Читать далее >>


Фото момента



http://old.nkozlov.ru/library/fotogalereya/s374/
Мещера-2009

Берия — костолом.

Более интересен второй пункт приговора.

«Установлено, что тщательно скрывая и маскируя свою преступную деятельность, подсудимый Берия и его соучастники совершали террористические расправы над людьми, со стороны которых они опасались разоблачений. В качестве одного из основных методов своей преступной деятельности они избрали клевету, интриги и различные провокации против честных советских работников, стоявших на пути враждебных советскому государству изменнических замыслов заговорщиков и мешавших им пробраться к власти. Используя свое служебное положение в органах НКВД — МГБ — МВД, подсудимые… занимались истреблением честных, преданных делу Коммунистической партии и советской власти кадров…

Насаждая произвол и беззакония, участники заговора на протяжении ряда лет производили аресты невиновных людей, от которых затем путем применения избиений и пыток вымогались ложные показания о совершенных или готовящихся контрреволюционных преступлениях…

Как установлено судом, подсудимые Берия, Меркулов, Деканозов, Кобулов, Гоглидзе, Мешик и Влодзимирский лично избивали и истязали арестованных невиновных людей, а также отдавали приказы о применении массовых избиений и истязаний арестованных подчиненными им работниками НКВД — МВД…»

Ну, и так далее — в общем, обвинения в организации репрессий.

Доказать такие обвинения легче легкого. Достаточно пройтись по тюрьмам и лагерям, и отыщутся сотни людей, готовых выступить на суде с утверждениями, что их пытали на допросах. Применялись пытки или же не применялись, все равно подследственный к своему следователю обычно симпатии не испытывает, и весьма большой процент осужденных за любые преступления не упустит возможности рассчитаться с теми, кто их посадил. Так, чекист Шрейдер в мемуарах рассказывал, как приплетал к своему «контрреволюционному заговору» собственных следователей. А уж если намекнуть, что помощь следствию приведет к сокращению срока наказания…

Тем не менее в реальности, если все делать по закону, такие вещи доказываются чрезвычайно сложно — во многом, поэтому в органах били, бьют и будут бить, что ты с ними ни делай. А в то время и мировая практика была именно такова — взять хотя бы ту же Германию, где пытки были введены в обычную практику органов. Пытали в гестапо, пытали в сигуранце, пытали в дефензиве, ну, у франкистов в Испании, само собой — впрочем, и у республиканцев тоже… Да и еще много где. Время тут тоже не помеха — сейчас гремит на весь мир скандал с американскими охранниками, которые не только пытали иракских пленных в тюрьме Абу‑Грейб, но и фотографировались со своими жертвами!

Но уж чем‑чем, а свидетельскими показаниями сейчас должны завалить!

Ничуть не бывало. По работе в Москве припомнили несколько эпизодов — не десятки и не сотни, а именно несколько. А в основном все показания и документы, обвиняющие Берия и его команду в организации террора, относятся исключительно к Грузии. Вот уж где они лютовали!

Грузинских показаний и документов в деле множество, и сейчас именно они легли в основу того, что Берия объявили организатором террора. Вот только странные это бумаги…

В книге Сухомлинова приводятся копии подлинных документов с резолюциями Берия. Это справки, списки на которых стоят резолюции: «арестовать», «взять крепко в работу», «крепко излупить» и т. п. Все они относятся к тому времени, когда он был Первым секретарем ЦК КП Грузии. То есть, формально эти резолюции, адресованные работникам НКВД, были превышением власти, за них можно судить, правда, не столько Берия, сколько чекистов, которые эти распоряжения выполняли. Приказать может кто угодно и что угодно, а виновен тот, кто, в нарушение закона, выполняет эти приказы.

Впрочем, зачастую ничего криминального они в себе не содержали. «Взять крепко в работу», «крутить», «добиться признания», «лично размотайте». Ничего, указывающего на незаконные методы следствия, здесь нет. Есть бумаги с указанием Берия арестовать каких‑то людей. Есть данные о работе Кобулова и Гоглидзе в составе «особых троек» и количество вынесенных приговоров.

Последние бумаги — справки о работе в «особых тройках» — особенно замечательны. Они идут под грифом «сов. секретно» и, по‑видимому, настолько засекречены, что написаны от руки — чтобы не привлекать даже машинистку — начальником 1 отдела МВД Грузинской ССР. Мы привыкли к тому, что всякая бумага имеет номер, по которому можно впоследствии проверить ее подлинность. На двух из этих записочек действительно стоит что‑то похожее на номера — 200 и 202. На третьей вообще ничего нет, и датируется она 18 декабря 1953 года, при том, что сам процесс начался 18 декабря. Таким образом, вообще непонятно, что это за бумаги. Если их затребовало следствие, то почему процесс начался до их прибытия, если суд — то каким образом их успели составить уже 18‑го числа, даже если запрос везли самолетом? Хотя, судя по характеру оных бумажек, написанных от руки, без входящих и исходящих номеров, их вполне могли написать в любом из следственных кабинетов и пришлепнуть печатью МВД Грузии. А что, в Москве нет печати МВД Грузии? Тем более что участие в «тройках» не являлось чем‑то незаконным, и документы были приобщены к делу явно «для иллюстрации» — мол, пусть дело и сляпано кое‑как, но подсудимые‑то все равно злодеи!

Но есть в этом деле и куда более интересные бумаги. Это те самые, на которых стоят резолюции Берия «арестовать», «взять в работу» и пр. Привыкнув уже к рекордному количеству фальшивок во всем, что связано с этим делом, я попыталась сравнить подписи Берия на этих документах между собой и с теми его подписями, подлинность которых не вызывает сомнения. Так вот: невооруженным глазом видно, что подпись Берия выглядит по‑разному (особенно отличается заглавная буква «Б» — совершенно разное начертание!), и зачастую сильно отличается от его подлинной подписи на копиях приказов 1953 года. Что же получается, что Берия, подписав тысячи бумаг, не смог выработать себе устоявшегося автографа?

Но и это еще не все. Никакого графолога не нужно, чтобы увидеть, что некоторые документы, те, что от руки, вообще написаны разным почерком! Что же получается — и это тоже фальшивки? Если разным почерком — то ведь это фальшивки, правда? Теперь понятно, почему практически все документальные материалы о зверствах Берия и его команды относятся к грузинскому периоду их работы. По‑видимому, там было легче все это сфабриковать, и именно в Грузии все они находились в самый разгар репрессий. Кроме того, общеизвестно, что с приходом Берия репрессии прекратились — ну, так не стройте иллюзий, все это игра, все — фальшь… Ну, а свидетельские показания в этом случае в расчет не идут, их всегда можно организовать, или, что еще проще, придумать. Тем более что очных ставок для бригады Руденко как уже было отмечено, «не существовало».

Теперь отчасти ясен и ответ на вопрос, заданный в предыдущей главе: почему вдруг Генеральный прокурор сам проводил допросы. В книге Сухомлинова приводится один из таких допросов. Следователь предъявляет «Берия» документы — те самые, с резолюциями. Спрашивает: это вы писали, ваша подпись, ваша резолюция? И тот признается: да, моя… Теперь ясно, для чего потребовался допрос Берия? Чтобы он своим признанием придал силу этим, с позволения сказать, «доказательствам», а то, что допрос проводил сам Генеральный прокурор, придало им вес, и чтобы ни у кого из тех, кто будет читать это дело, не возникло сомнения в их подлинности. Вон, даже Андрей Сухомлинов, уж на что прокурор опытный, и то: обычного следака бы из кабинета выкинул, а к генпрокурору относится с куда большим почтением. А ведь деяние‑то одно и то же!

Кстати, один из вариантов этой подписи, не совпадающей с реальным автографом Берия — тот, где буква «Б» написана с отрывом пера от бумаги (у реального Берия, подписывавшего сотни документов, роспись, естественно, была без отрыва), где у нее прямая палочка и круглый «животик», мы видим и под приведенным в той же книге факсимиле «писем Берия», и на постановлении об аресте. Такое неожиданное подтверждение версии о том, что Берия этих писем не писал и постановления не подписывал. Пустячок, а приятно…

Какие еще доказательства? Начальник охраны Сар‑кисов показал, что Берия в Москве лично допрашивал арестованных в Лефортовской тюрьме, и из его кабинета доносились шум и крики, как будто там били людей. Впрочем, Саркисов вообще фигура интересная, мы еще к нему вернемся — дальше он такого напоказывал!

И снова Кедров.

«Судом установлено, что в октябре 1941 года подсудимый Берия, заметая следы совершенных заговорщиками преступлений, отдал письменное распоряжение о расстреле без суда 25 арестованных по списку, составленному подсудимыми Меркуловым и Кобуловым. В этот список были включены лица, со стороны которых заговорщики могли опасаться разоблачения. Никто из них не был осужден…»

Из приговора.

К счастью, в той же книге приведена факсимильная копия этой самой записки и некоторых других. Записка подлинная — не копия, и даже номер на месте, где ему положено быть. В ней написано.

«Ст. лейтенанту госбезопасности тов. Семенихину Д. Э. С получением сего предлагается Вам выехать в гор. Куйбышев и привести в исполнение приговор — высшую меру наказания (расстрелять) в отношении следующих заключенных: (и дальше список)».

Но ведь здесь черным по белому написано: привести в исполнение приговор. Допустим, суда не было — учитывая дату составления этой записки, такое очень даже могло случиться. А датирован этот документ 18 октября 1941 года. Накануне немцы подошли к самым окраинам Москвы, большая часть правительства эвакуирована в Куйбышев, в столице паника. Но даже в этой ситуации просто так никто никого не расстреливал.

В сборнике документов «Начало» (Органы государственной безопасности СССР в Великой Отечественной войне), где опубликован этот документ, стоит маленькая сноска: «17 октября 1941 г. было составлено заключение НКВД СССР о необходимости расстрела по указанию „директивных органов Союза ССР“ 25 заключенных. Оно подписано начальником следственной части по особо важным делам НКВД СССР Л. Влодзимирс‑ким, утверждено заместителем наркома внутренних дел Б. Кобуловым и согласовано с Прокурором СССР В. Бочковым». И сразу вопросы.

Во‑первых, почему не судят прокурора Бочкова?

Во‑вторых, эти… юристы даже исполнителей перепутали — не Меркулов список составлял, а Влодзимирский.

В‑третьих, если они расстреляны по указанию «директивных органов Союза ССР» — а директивный орган в то время был один — ГКО, то к чекистам‑то какие претензии? Кстати, этого указания в деле нет — впрочем, неудивительно, в этом деле много чего нет, в первую очередь в нем нет следствия, и на этом фоне остальное уже — такая мелочь…

А главное — с чего вдруг хрущевское следствие к этому документу прицепилось? Шла война, расстрелы без суда, по законам военного времени, не были чем‑то таким уж из ряда вон, какого‑нибудь мародера могли и просто так на улице шлепнуть…

А вот теперь давайте‑ка прочтем список — кого там расстреляли‑то? Девять генералов: Штерн, Локтионов, Смушкевич, Савченко, Рычагов, Володин, Проскуров, Арженухин, Каюков, еще несколько военных, крупные хозяйственники, несколько жен. Все без исключения арестованы в 1939‑1941 гг., все обвиняются в принадлежности к «правотроцкистской организации». Троцкистское подполье, кстати, это далеко не миф, оно реально существовало, и одним из пунктов его программы была работа на поражение СССР в будущей войне с Германией. Так что неудивительно, что их расстреляли. Интересно другое.

Последним в списке стоит Кедров Михаил Сергеевич. Это тот самый Кедров, который вроде бы раскрыл злоупотребления Берия и Багирова в Азербайджане. О нем в приговоре сказано особо:

«Подсудимые Берия, Меркулов, Кобулов, Мешик и Влодзимирский совершили террористическое убийство старого коммуниста, члена КПСС с 1902 года М. С. Кедрова, бывшего члена Президиума ВЧК и коллегии ОГПУ при Ф. Э. Дзержинском, располагавшего данными о преступном прошлом Берия и намеревавшегося его разоблачить. Несмотря на то, что Кедров был оправдан Верховным судом СССР, заговорщики не выполнили указаний суда о немедленном освобождении Кедрова из‑под стражи, а затем расстреляли его на основании распоряжения подсудимого Берия».

Из приговора.

Между прочим, в краткой биографии М. С. Кедрова, приведенной в сборнике документов госбезопасности «Начало» — а это источник серьезный, об оправдании Кедрова ни слова. «Данные о преступном прошлом Берия» — это, по всей вероятности сказочка о «комиссии Кедрова». Ладно, следствие сфальсифицированное, ладно, подсудимый давно мертв — но зачем же так нагло врать в приговоре! Приговор — это ведь исторический документ, его потом кто‑нибудь и прочесть может!

В книге Сухомлинова приводится еще один документ. Под ним подпись: «Сфальсифицированные документы — вещественные доказательства вины Л. Влодзимирского». Почему документ сфальсифицированный — не сказано, просто подпись такая, и все. Наверное, руденковские следователи так написали, а автор повторил. Однако, в отличие от большинства «доказательств» в этом деле, бумага производит впечатление подлинной. Хотя она и приведена без «шапки», но наверху, например, виден какой‑то номер. Судя по содержанию, это, наверное, обвинительное заключение или его фрагмент.

«Осужденные Афонский, Кедров И. М. и Шилкин свои показания о Кедрове М. С. как на предварительном следствии, так и на суде полностью подтвердили.

На основании изложенного обвиняется Кедров Михаил Сергеевич, 1878 года рождения, уроженец г. Москвы, русский, ф‑н СССР, с высшим образованием, бывший дворянин, член ВКП(б), до ареста пенсионер, — в том, что:

он являлся участником антисоветской организации, разделял контрреволюционные идеи правых и вел неоднократно антисоветские и провокационные разговоры.

В интересах английских империалистов занимался предательством на Северном флоте в период 1918 года, — т. е. в совершении преступлений, предусмотренных ст.ст. 58‑1а, 58‑10 и 58‑11 УК РСФСР.

Считая предварительное следствие по делу Кедрова М. С. законченным и предъявленное ему обвинение доказанным, руководствуясь специальным указанием директивных органов Союза ССР, —

Полагал бы:

Кедрова Михаила Сергеевича, 1878 года рождения — расстрелять».

Подпись: Влодзимирский.

Лев Влодзимирский был тогда начальником следственной части по особо важным делам.

Кстати, последний штрих. Это кинематограф виноват — почему‑то при слове «старый большевик» перед глазами встает образ собранного худощавого партийца, говорящего правильные истины, доброго, благородного и никогда не нарушающего законов. А вы обратили внимание на то, что чекисты вдруг занялись расследованием деятельности товарища Кедрова на Северном флоте в 1918 году? Это ведь не просто так. В мае 1918 г. Михаил Сергеевич был командующим Северо‑Восточного участка «завесы», то есть, организовывал оборону Советской республики на севере. Попутно он еще и руководил борьбой с контрреволюцией в Архангельске — руководил так, что даже по тем не слишком‑то гуманным временам отмечено, что он широко применял репрессии. Кстати, руководя всем этим, перессорился с местными Советами. Склоки и расстрелы были единственными достижениями «верного ленинца» на поприще обороны, потому что город был сдан англичанам. Вам это ничего не напоминает? В то же время, только на юге, и не Архангельск, а Баку, и не расстрелы, а резня — но в остальном‑то? Сколько их было, этих бакинских коммун, на территории Страны Советов!

Так вот: в свое время Кедров говорил Кривицкому, тому, что впоследствии перебежал за границу: «Вы не знаете, что можно сделать с человеком, когда он у вас в кулаке. Здесь мы имеем дело со всяким, даже с самым бесстрашным. Однако мы ломаем их и делаем из них то, что хотим!»79

Дзержинский выгнал Кедрова из органов, Берия его арестовал, а Хрущев поднял на щит, как героя. Кстати, стоило бы подумать: а кого реабилитировали при Хрущеве, если незаконно посаженных выпустил еще Берия?

…Это небольшое расследование касается одного из двадцати пяти людей, поименованных в списке. Но теперь и остальные двадцать четыре не внушают доверия…

…И в заключение, еще об одном деле, которое не имеет прямого отношения к «делу Берия», но будет наверняка интересно читателям, а кстати, и послужит иллюстрацией того, что не надо бы прокурору заниматься историей. Андрей Сухомлинов пишет: «В 1953 году Влодзимирский начинал следствие в отношении Василия Сталина, который 28 апреля 1953 года был арестован с ведома Берия и Кобулова за то, что, находясь в опьяненном состоянии, неоднократно во всеуслышание заявлял об убийстве его отца соратниками, а также сказал жене, что „Булганина убить мало…“ (Хотя я бы лично с ним согласилась! — Е. П.), собирался встретиться с иностранными журналистами…» И, несколько ниже: «Но этот эпизод с незаконным арестом В. Сталина в деле самого Влодзимирского не исследовался…»80

И хоть бы где в ином месте — так ведь в той же книге в качестве иллюстрации приводится факсимильная копия постановления на арест, оформленная по всем правилам и с санкцией прокурора, где черным по белому написано: «Мы, начальник следственной части по особо важным делам МВД СССР генерал‑лейтенант Влодзимирский и зам. начальника Следчасти по особо важным делам полковник Козлов, рассмотрев имеющиеся материалы в отношении Сталина Василия Иосифовича… нашли:

«Являясь командующим ВВС Московского военного округа, Сталин В. И. систематически, на протяжении многих лет широко применял антигосударственную практику и совершал уголовные преступления, выражавшиеся в крупных расхищениях, присвоении и разбазаривании государственного имущества и денежных средств. В целях сокрытия этих преступлений и обмана государства, Сталин В. И. занимался подлогом и мошенничеством, склоняя к этому и подчиненных ему по службе лиц»». И лишь потом — про враждебные выпады. Откуда взялись эти материалы? Напоминаю, что у военных своя юстиция, так что, скорее всего, дело обстояло так: материалы были собраны военными, юристами ведомства Булганина. А поскольку Василий Сталин к тому времени был уже уволен из армии, то их передали в МВД, вместе с сомнительной честью разбираться с сыном покойного вождя.

Я уже не раз встречалась с той практикой, что авторы книг не обращают внимания на собственные иллюстрации — но не до такой же степени!

Посол в Китае и генеральская жена

«Подсудимые Берия, Меркулов, Влодзимирский совершали тайные похищения и убийства людей…»

Из приговора.

Самое известное из организованных Берия убийств — это убийство Троцкого. Но в то время за этот теракт судить Берия не додумались. Не время было. Это сейчас некоторые наши сторонники «правового государства» договорились до того, что надо бы и за это исполнителей осудить. Давайте уж тогда присовокупим к страшным преступлениям режима и доведение до самоубийства Гитлера — а что, разве это не так, разве не довели бедняжку?

Следователям удалось найти кое‑что поближе. Нет, не Михоэлс, как можно подумать — это совсем другое шоу. Берия и его команду обвинили в организации убийств посла СССР в Китае Бовкун‑Луганца с женой и жены генерала Кулика Киры Симонич‑Кулик.

Нет, ну‑это просто песня!

Из протокола допроса Влодзимирского (оригинала или копии, неизвестно, не указано).

«В июле или августе 1939 г. меня, Церетели (начальник 3‑го спецотдела НКВД СССР. — Е. П.) и Миронова (начальника внутренней тюрьмы) вызвал к себе Берия. У него тогда находились Кобулов Б. и Меркулов. Берия поручил нам троим выполнить строго секретную операцию по уничтожению двух лиц, которые являются шпионами…

Согласно этому плану мы получили вагон с салоном. Начальник внутренней тюрьмы привез двух арестованных, мужа и жену, которые были помещены в разные купе. Двери этих купе держали приоткрытыми и я, Церетели и Миронов поочередно сторожили арестованных в коридоре. В этом вагоне мы следовали с поездом из Москвы в Тбилиси, а затем далее на Батуми. В пути на одном из перегонов за Тбилиси Миронов и Церетели убили арестованных ударами молотков по затылку. Сначала мною был выведен из купе в салон арестованный мужчина, который в салоне был убит Церетели и Мироновым, а затем таким же порядком мною в салон была доставлена арестованная гражданка, которая ими же была убита.

На одном из полустанков нас встретил с двумя автомобилями Рапава (нарком НКВД Грузии — Е. П.). Мы вынесли трупы и, поместив их в одну из машин, отвезли на дорогу к обрыву у крутого поворота дороги. Шофер на ходу выскочил, а машина с трупами свалилась в обрыв и разбилась. После этого мы уехали с места происшествия, и все остальное по инсценировке автомобильной катастрофы и ее расследование организовал Рапава…»

Еще из того же протокола:

«Я помню, что я уточнял у Кобулова после ухода от Берия о том, что эти лица — Бовкун‑Луганец и его жена — работали за границей, являются крупными иностранными шпионами, и что их ликвидация необходима для дезинформации иностранной разведки, чтобы там не знали, что Бовкун‑Луганец и его жена были арестованы».

А согласно показаниям Церетели, данным им в 1955 году на судебном заседании, «мы поехали вместе с Влод‑зимирским и убили этих людей в поезде. Убивали мы их деревянными молотками».

А теперь давайте отрешимся на время от гипноза печатного слова и переведем все это на общечеловеческий язык. Итак, летом 1939 года зачем‑то решено было тайно убить полпреда СССР в Китае. Ну, ладно, бывает… Может, они и в самом деле были какими‑нибудь шпионами, на которых завязана целая сеть… хотя в таком случае естественней было бы устроить оперативную игру — что‑что, а это Берия умел! Но все же допустим, что их решено было тайно умертвить. Самый простой способ — отвезти их из тюрьмы в очень хорошую больницу и что‑нибудь придумать. Грибочками, например, отравились. Машина сбила. На даче угорели Наконец, утонули во время купания. Способов тьма, и таких, что комар носа не подточит.

Нет, вместо этого в самый разгар работы по наведению порядка в НКВД заместитель начальника следственной части, начальник одного из спецотделов и начальник внутренней тюрьмы — лично! не передоверяя низовым работникам! — взяли арестованных и повезли их убивать. Странно, что сам Берия не присоединился, ему как раз такая работа по статусу. Убивать их зачем‑то повезли в Грузию — ближе места не нашлось. Ну ладно, в Грузию, так в Грузию. Можно и так. Вынести из поезда, сделать по уколу снотворного, посадить в машину и сбросить с обрыва. Нет, вместо этого их в салон‑вагоне (!) убивают деревянными (!!) молотками по затылку (интересно, можно ли убить человека деревянным молотком по затылку? Кто‑нибудь пробовал?), наверняка запачкав кровью весь салон‑вагон, так что потом уборщики и поездная обслуга с замиранием сердца обсуждали: а что это тут ночью делали? Никак убили кого? Без шума убийство с помощью деревянного молотка тоже едва ли обошлось, а в поезде ведь еще должны быть какие‑то люди, обслуживающий персонал — их что, тоже, как свидетелей? А трупы куда дели?

Это был первый куплет песни. Теперь пошел второй. Убийцы начинают возиться с трупами. Интересно, поезд был обычный или специальный? Если обычный, то их вытаскивают из поезда на виду у доброй тысячи очень заинтересованных пассажиров. Ах, да, дело было ночью — тогда у сотни пассажиров и полутора десятка проводников, высунувшихся посмотреть: а с какого это перепугу дальний пассажирский поезд остановился на каком‑то полустанке? Если поезд специальный, то посмотреть, что делает на полустанке спецпоезд с одним салон‑вагоном, сбегается все окрестное население, от годовалых младенцев до столетних старух. Ну, ночью несколько меньше, но уж крайне заинтересованный начальник станции и десяток свидетелей все равно найдется, да еще поездная бригада и обслуга. И вот, на виду у всего это народа, из салон‑вагона выносят трупы, кладут в машину, которую пригнал не кто‑нибудь, а сам нарком внутренних дел Грузии! И, разогнав, сбрасывают в пропасть.

Третий куплет. На следующий день машину в пропасти обнаруживают. Начинается расследование несчастного случая. Ищут гараж, к которому приписана машина, шофера, виновного в аварии, тут же, естественно, кто‑нибудь из местных жителей сообщает о странной возне, которая ночью происходила на полустанке. Тела опознают, отправляют к патологоанатому, который без труда устанавливает, что погибли они не от аварии, а от того, что их били деревянными молотками по голове, так что от голов, вообще‑то говоря, мало что осталось. Затем появляется Рапава, который велит патологоанатомам молчать и прекращает следствие. В результате по всей Грузии ползет слух, что кого‑то важного убили, вроде бы не то нашего посла в Китае, не то китайского посла в СССР. И как раз во всю эту кашу и влезает агент, отправленный иностранной разведкой расследовать это дело. Ни фига себе, секретное умерщвление!

Но и это еще не все.

10 июля 1939 года, на следующий день после всей этой истории, газета «Заря Востока» напечатала акт об аварии машины. Там говорится: «В ночь на 8 июля с. г. легковая машина ГАЗ‑А, в которой следовали полпред СССР в Китае тов. И. Т. Бовкун‑Луганец и его жена Н. В. Бовкун‑Луганец, потерпела аварию на 7‑м километре от Кутаиси по Цхалтубской дороге.

Машина шла по прямой дороге с небольшим подъемом. Свернув внезапно резко вправо, в сторону оврага глубиной 12 метров, машина пошла под откос и, ударившись о земляной бугор, перевернулась на левый бок.

Авария произошла в результате того, что у продольной рулевой тяги, в месте крепления ее у рулевой сошки, отвернулась незашплинтованная пробка. Рулевая тяга сошла с места крепления, и машина потеряла управление. При аварии погибли тт. И. Т. и Н. В. Бовкун‑Луганец и водитель автомашины т. Б.А‑Чуприн.

Техническая комиссия: К. Кадагишвили, Мамаладзе, ст. госавтоинспектор Г. Гвания»81.

Да, а Влодзимирский говорил, что шофер вроде бы спрыгнул. А почему не допросили техническую комиссию — кто приказал им подписать заведомо ложный акт? И как же быть с Чуприным? Существовал он или просто «для антуража» вписан? Если вписан, то начальник гаража на следующий день возмущался бы на всех углах, почему ему приписали аварию, к которой он ни сном, ни духом… Дело‑то серьезное, убит важный работник МИДа, посол. А если шофер Чуприн существовал, то куда он делся? Секретно убили? А куда тело дели? И т. д.

Мухин считает, что идиотизм этой явно сфабрикованной истории (потому что таких клинических дебилов, как ее герои, даже в колхозных сторожах не держат) проистекает от умственной неполноценности Ру‑денко и компании. У меня на этот счет иное мнение. Но, случайно или специально — это такой махровый идиотизм, что хуже может быть лишь история о вредительской деятельности Берия на ниве улова сельдей.

Примерно такого же разбора дело об убийстве Киры Симонич‑Кулик, жены генерала Кулика. 5 мая жена генерала вышла из дому, отправившись к зубному врачу, и бесследно исчезла. 8 мая генерал заявил о ее пропаже, по этой причине был объявлен всесоюзный розыск, и так она и находилась в розыске, поскольку, ни живая, ни мертвая, обнаружена не была. И судьба ее была тайной до тех пор, пока Руденко не стал разматывать «дело Берия».

Рассказал о ее судьбе все тот же несчастный начальник следственного отдела Влодзимирский, которого Берия постоянно использовал в качестве «шестерки», отрывая от дел, чтобы бить послов молотками по голове и сутками сидеть в засадах, подстерегая генеральских жен. К тому времени он стал начальником следчасти Главного экономического управления НКВД, но все равно ведь больше никого не было!

Из «показаний» Влодзимирского (судя по той ахинее, которую он лепит, это опять протокол из числа копий):

«Летом или в начале осени меня вызвал к себе Берия в присутствии Меркулова… и объявил мне, что я вхожу в состав группы из четырех человек, которой поручается произвести секретный арест жены маршала Кулика гр‑ки Кулик… Согласно намеченному плану, задержание гражданки Кулик должно было быть произведено на улице, без огласки. Для этого были выделены 1 или 2 легковых автомашины, и в них дежурила вся группа. Засада была установлена недалеко от дома, в котором находилась квартира Кулика. На второй или третий день, когда гр‑ка Кулик вышла из дому одна и пошла по пустынному переулку, она была нами задержана и доставлена во двор здания НКВД СССР… Всей этой операцией руководил Меркулов, он приезжал и проверял засаду и в ночное время один или два раза снимал пост.

Через месяц или полтора после задержания гр‑ки Кулик, Меркулов или Кобулов поручили мне и начальнику внутренней тюрьмы Миронову съездить в Сухановскую тюрьму, взять арестованную, которую нам выдадут, привезти ее в здание НКВД и передать ее коменданту Блохину. Когда мы приехали в Сухановкую тюрьму, то нам выдали арестованную, в которой я опознал жену Кулика.

Гр‑ку Кулик мы доставили в помещение НКВД на Варсонофьевском переулке. Нас там встретил комендант Блохин, который вместе с Мироновым отвел ее во внутреннее помещение нижнего этажа здания. Я с ними прошел в первое помещение и остался в нем, а Блохин с Мироновым провели гр. Кулик в другое помещение, где ее и расстреляли».

Другой свидетель по этому делу, некто В. Н. Гульст, который был заместителем начальника 1‑го отдела по охране, показывает:

«В 1940 году меня вызвал к себе Берия. Когда я явился к нему, он задал мне вопрос: знаю ли я жену Кулика? На мой утвердительный ответ Берия заявил: „Кишки выну, кожу сдеру, язык отрежу, если кому‑то скажешь то, о чем услышишь!“ Затем Берия сказал: „Надо украсть жену Кулика, в помощь даю Церетели и Влодзимирского, но надо украсть так, чтобы она была одна“.

В районе улицы Воровского в течение двух недель мы держали засаду, но жена Кулика одна не выходила. Каждую ночь к нам приезжал Меркулов проверять пост, он поторапливал нас, ругал, почему мы медлим. Но однажды она вышла одна, мы увезли ее за город в какой‑то особняк… »82.

Вообще Влодзимирскому не везет. Как пишет Сухомлинов: «Характерно, что в первых двух случаях: „изъятие“ жены маршала Кулика и убийство в поезде семьи Бовкун‑Луганца Влодзимирскому были поручены „не свойственные“ его должности акции. В то время он служил помощником начальника следственной части, а в 1940 г. — начальником следственной части по особо важным делам. Его обязанность — организация и ведение предварительного следствия по этим делам. Контроль за ходом расследования, допросы, очные ставки, экспертизы, соблюдение сроков следствия, контроль за работой следственного аппарата. Короче, чисто следственная и, я бы сказал, наиболее культурная работа. Однако, как видим, он нередко привлекался и к проведению далеких от следствия акций».

Да уж, куда дальше от следствия — то послов бить по голове, то неделями сидеть в засаде, поджидая генеральских жен. «Это еще раз свидетельствует о том, что Влодзимирский был особо приближенным к Берия и Кобулову человеком, — продолжает Сухомлинов, — коль скоро именно ему оказывалось такое „доверие“».

А больше это ни о чем не свидетельствует? Например, о том, что Руденко с компанией нам всем лапшу на уши вешают, а загипнотизированный высокой должностью бывший военный прокурор ее даже не стряхивает?

Ладно, продолжим Допустим, после того, как начальник следчасти две недели сидел в засаде, а заместитель наркома каждую ночь прибегал к нему «поторапливать», дамочку все же похитили. Но кто же она такая? Какой мотив этого жуткого преступления — похищения и убийства жены генерала? Если ради каждой домохозяйки сутками в засаде сидеть, то у нас начальников следчастей не напасешься. Чем она так уж особенно важна?

Из данных следствия понять это так и не удалось. Меркулов рассказал, что это Берия приказал потихоньку «изъять» Симонич‑Кулик, которая, согласно агентурным данным, была шпионкой. Меркулов еще посмотрел сводки и ничего там не нашел. Он «показывает»:

«Мне было приказано изъять Кулик‑Симонич и так, чтобы никто об этом не знал. Получив такое указание, я вызвал Миронова и Влодзимирского и поручил произвести операцию…».

Что же было дальше? Об этом снова «рассказывает» Меркулов.

«Кулик‑Симонич я допрашивал вместе с Берия, правильнее сказать — допрашивал ее Берия, а я вел запись протокола. Никаких показаний о своей шпионской работе она нам не дала и была завербована нами в качестве агента.

Вопрос. За что же была убита Кулик‑Симонич?

Ответ. Я ее не убивал. Берия сказал мне, что о ее расстреле есть указание свыше…»

Ну да, естественно, когда следователи уже окончательно запутались в собственном вранье, им не оставалось ничего другого, кроме как валить все на Сталина. На другом допросе Меркулов «показывает»:

«Изъятие и расстрел Симонич‑Кулик я не считаю незаконным, поскольку по этому поводу было указание инстанции, а любое указание инстанции я бы выполнил безоговорочно… На мой взгляд, уничтожать эту женщину не было никакой оперативной необходимости…»

Вот так выглядит история с похищением генеральской жены, как она изложена руденковскими следователями. Теперь понятно, почему Генеральный прокурор сам вел следствие? Потому что только его высокая должность хоть как‑то вуалирует тот факт, что все это чистый бред шизофреника. Если Кира Симонич была изобличена в шпионаже и даже если не изобличена, то в чем проблема‑то? Бери, арестовывай, шей дело, расстреливай обычным порядком — никто и не заметит. Генералов брали тепленькими в постелях, а ради бабы начальник следчасти в засаде сутками сидит. Чтобы соблюсти тайну? Ни фига себе тайна — всесоюзный розыск объявили, фотографии в каждом отделении милиции…

Во‑вторых, в этих протоколах — и тоже, скорее всего, в копиях — все время идут ссылки на некую «инстанцию». Ясно, зачем это делается — Хрущев подбирается к Сталину, чтобы свалить на него ответственность за репрессии. Но у «инстанции‑то мотив какой? Зачем Сталину жена генерала Кулика? Ну как же, ведь всем известно, что „вождь народов“ — человек коварный и непредсказуемый. Раз приказал убить, значит, так надо…

Тем не менее Меркулов не совсем прав насчет того, что «уничтожать эту женщину не было никакой оперативной необходимости…». Была такая необходимость. Только не у Сталина и не у Берия.

Что любопытно, Сухомлинов пишет, что генеральше было восемнадцать лет. Должно быть, он взял возраст все из того же источника. Но на самом деле это четвертая жена Кулика была восемнадцатилетней, а та, что пропала, была жена номер три. Было ей не восемнадцать, а несколько за сорок, за плечами имелась бурная жизнь, еще один брак и, мягко говоря, не слишком твердые правила — ее биографию излагает Владимир Карпов в книге «Расстрелянные маршалы». И при всем при этом у нее был муж‑генерал, который вскоре после исчезновения своей дражайшей половины женился на однокласснице своей дочери. Ни на какие размышления это не наводит насчет того, у кого могла возникнуть «оперативная необходимость» избавиться от сорокалетней шлюхи, чтобы практически сразу же жениться на школьнице?

Но это если дело расследовать, то возникают вопросы, а если надо не расследовать, и пришивать — то вопросы совсем ни к чему. Сталин приказал, Берия кокнул, Руденко протокол написал, и все слились в экстазе…

Ну, дальше в приговоре — про шпионскую деятельность. Это такой бред, что и говорить не стоит. Берия, мол, пытался заключить сепаратный мир с Гитлером, открыть врагу перевалы на Кавказе. Что же не открыл‑то? Это ведь было так просто сделать — оставить на занимаемых постах Буденного с Кагановичем — и порядок… И следов вражеской деятельности никто не найдет.

А вот, кажется, еще кое‑что:

«Как до начала Великой Отечественной войны, так и в 1953 году подсудимый Берия с помощью Меркулова, Де‑канозова, Кобулова совершил ряд преступлений, направленный на ослабление деятельности советской разведки».

Разведка — это интересно. В первую очередь потому, что это область, где вообще ничего, как правило, доказать не удается. Поэтому‑то Ежов и перестрелял разведчиков почти поголовно — а чего доказывать, раз доказать нельзя? Бери и стреляй!

Чем же подтверждает следствие «вредительскую деятельность» Берия на ниве разведки? Подтверждением служат чисто ведомственные разборки, в основном, гнилые. Кого снял, кого с работы уволил, кого из‑за границы отозвал. Так, на суде свидетель Коротков говорил:

«Как в первый раз, так и во второй, приходя на работу в МГБ — МВД, Берия разрушал наши разведывательные органы, дезорганизовывал нашу работу… В 1938 г., став народным комиссаром внутренних дел СССР, Берия вызвал из‑за границы наших резидентов, как легальных, так и нелегальных. Он охаивал нашу заграничную разведку, убирал наших разведчиков…».

Коротков — человек уважаемый, генерал, серьезный разведчик. Но… как же тогда быть с Павлом Судоплатовым, тоже не менее уважаемым, который говорил, что Берия «высококомпетентный в вопросах разведывательной работы и диверсий человек». Тут надо разбираться — кого отзывал, за что…

Об этом не стоило бы и говорить, однако именно по этому пункту устроители шоу неожиданно допустили серьезный прокол, из тех, что подвергают сомнению достоверность всего происходящего. Легенды сыплются на мелочах. На судебном заседании между «Берия» и свидетелем будто бы произошел такой диалог:

«Берия. Свидетель Коротков, вы подтверждаете, что в 1939 году все руководство иностранного отдела НКВД СССР во главе со Слуцким было разгромлено, так как руководители этого отдела оказались врагами народа?

Коротков. Я Слуцкого не знаю. В разведке работало много рядовых работников. Не Слуцкий же, сидя в Москве, добывал сведения, а рядовые разведчики.

Берия. Пусть скажет свидетель Коротков, кто его самого послал на работу в Германию?

Коротков. В Берлине находился Амаяк Кобулов, который никакого отношения к агентуре не имел».

Нет, если бы перед судом стоял престарелый колхозный конюх с хроническим алкоголизмом, то такие ответы на поставленные вопросы можно было бы считать нормальными. Но таким образом отвечает, элементарно не понимая вопроса, заместитель начальника Первого главного управления, зарубежной разведки. Что это с ним?

А теперь о проколе. Он касается Слуцкого. Все, конечно, замечательно, но дело в том, что в реальности ни этот вопрос, ни ответ существовать не могли, ибо и реальный Берия, и реальный Коротков прекрасно знали, что начальник ИНО Слуцкий… умер в 1937 году, еще до прихода Берия в НКВД. Кстати, реальный Коротков, в качестве нелегала, не мог не быть знаком с начальником ИНО. Так что либо Коротков исполнен величайшего презрения к суду и к себе за то, что пришел сюда, ради того, чтобы сохранить место, свободу или жизнь, либо… либо его здесь попросту не было, и весь этот разговор — грубо сляпанная фальшивка.

Другой свидетель обвинения — может быть, даже реальный, кто знает? Это начальник ПГУ Савченко. Он рассказал про полный разгром разведки, организованный Берия, — выходило, что новый нарком изничтожил ее почти полностью. Но тут интересно другое: а кто такой сам Савченко? После войны он был министром госбезопасности Украины и связан с Хрущевым не только местом службы, но и некоторыми общими делами куда круче тех, за которые сейчас судили Берия. Так, согласно воспоминаниям Судоплатова, именно Савченко, по настоянию Хрущева, организовал убийство архиепископа Украинской униатской церкви Теодора Ромжи. Просто‑напросто еще один Строкач, только и всего…

«…Установлено, что тайные связи с иностранными разведками Берия завязал еще в 1919 году, когда, находясь в Баку, он совершил предательство, поступив на секретно‑агентурную должность в контрразведку мусаватистского правительства в Азербайджане…».

Из приговора.

Ну да, конечно! Следствие все помойки пересчитало — как же обойтись без этой тухлятины!

Однако именно здесь устроители шоу допустили еще один прокол. Вот что «показывает» Меркулов.

«Как‑то Берия, будучи еще в Тбилиси, вызвал меня и сказал, что враждебно настроенные к нему люди распускают слухи о том, что он, Берия, якобы работал в 1919 году в Баку в мусаватистской разведке. На самом деле это не так. В мусаватистской разведке он, Берия, никогда не работал, а работал по заданию партии в молодежной азербайджанской организации „Гуммет“, и что об этом имеются документы в партийном архиве в Баку, и что мне необходимо съездить в Баку, разыскать эти документы и привезти их к нему, а то, мол, его враги могут сами разыскать эти документы и уничтожить их, и тогда он, Берия, ничем не сможет доказать свою правоту…»

Реальный Берия никогда не мог сказать такого реальному Меркулову, потому что, как мы знаем, он на самом деле работал в мусаватистской контрразведке и никогда этого факта не скрывал. И реальный Меркулов, его старый и близкий друг, не мог об этом не знать.

(Впрочем, в деле есть виражи и покруче. Так, некто Якобашвили вообще показывает, что некие Муса Мдивани и Левон Гогоберидзе рассказывали ему, что Берия участвовал ни больше ни меньше чем в расстреле 26 бакинских комиссаров.)

Естественно, Берия и это обвинение пришили. Как справедливо отметил Андрей Сухомлинов, это все равно, что обвинить Штирлица в том, что он служил у Шел‑ленберга. Вообще мне этот суд очень напоминает сценку из прелестной современной книжки «Рыжий рыцарь», написанной в жанре «фэнтэзи»:

«— Дочь моя, хотите ли вы выйти замуж за баронета Фредерика Шлюп де Голя?

— Нет

— Почему?

— Потому что на фиг!

— Отлично. Значит, вы согласны и готовы принести будущему супругу клятву верности?

— Нет.

— Почему?

— Потому что на фиг надо!

— Превосходно, объявляю вашу помолвку законной… Будьте счастливы, дети мои!»

Это было бы смешно, если бы не кончилось так мрачно…



Страница сформирована за 0.84 сек
SQL запросов: 169