ОПЕРАЦИЯ "ДНЕПР"
Украина. Лето 1967 года
На следующий день после выпускного вечера нас, двести молодых лейтенантов-выпускников Харьковского гвардейского танкового командного училища, построили на плацу и зачитали приказ министра обороны о проведении переподготовки на новую боевую технику.
Обычно сразу после выпускного вечера молодые офицеры на один месяц разъезжаются в отпуск и затем едут в свои дивизии и полки, разбросанные по всему свету от Гаваны до Южно-Сахалинска, кому куда приказал министр.
Сейчас эта многолетняя традиция была нарушена. Вызвано это было тем, что за несколько месяцев до нашего выпуска на вооружение Советской Армии был принят новый танк "Т-64". Перед выпуском уже не оставалось времени на детальное изучение. Поэтому было принято решение переучить молодых офицеров только одного танкового училища, а не всех пяти, и распределить их не по всем нашим бескрайним просторам, а лишь по тем дивизиям и округам, перевооружение которых происходит в первую очередь.
К слову надо отметить, что самая новая боевая техника всегда поступает на вооружение войск второго эшелона, а не первого, то есть на вооружение Прибалтийского, Белорусского и Прикарпатского военных округов, но отнюдь не Группы советских войск в Германии и других войск за границей. Туда эта техника поступает только через 5 - 8, а то и больше лет, после ее принятия на вооружение приграничных округов. Наш "Т-64" появился в Германии ровно через десять лет после того, как началось его серийное производство. К моменту первого упоминания на Западе о нем как о новом советском экспериментальном танке, его серийное производство было уже давно прекращено.
Такая система преследует много целей, во-первых, это резко увеличивает секретность и в случае войны ставит противника в весьма затруднительное положение; во-вторых, это облегчает продажу устаревшей техники союзникам от польских до арабских: технику, состоящую на вооружении ГСВГ, в таком случае можно выдавать за самую современную.
На изучение техники, оборудования, электроники и вооружения нового танка отводилось четыре с половиной месяца: с 1 июня по 15 октября 1967 года. В конце сентября мы должны были принять участие в больших маневрах и на практике закрепить наши умение и навыки.
Вечером того же дня во время построения перед погрузкой в эшелон был зачитан приказ о том, что во время переподготовки всем молодым офицерам запрещается носить офицерскую форму - только танковые комбинезоны. Танковые комбинезоны в нашей армии стандартные и без всяких знаков различия, так что солдата от молодого офицера отличить нельзя. Сейчас этот приказ был совершенно естественным - маскировка. При любом перевооружении принимаются драконовские меры предосторожности. Ничего странного в том, что нас переодели в солдат. Странное началось немного позже. Оказалось, что с нами на переподготовку едет более сотни сверхсрочников, инструкторов-водителей. Для двухсот учеников сто инструкторов - это слишком много. Второй сюрприз ожидал нас в эшелоне. После погрузки по вагонам был объявлен приказ о сформировании 100-го гвардейского учебного танкового полка. Заместитель начальника училища, зачитавший приказ, представил молодого полковника - командира вновь сформированного полка. Было объявлено также, что полк будет иметь 94 боевых и 19 учебно-боевых танков.
Была глубокая ночь, и эшелон мерно выстукивал убаюкивающую дробь по рельсам, но никто не спал. И было от чего: зачем учебному полку столько боевых танков? 30 - 40 учебных вполне бы хватило на всех, а боевые совсем не нужны.
Потихоньку высказывались предположения о том, что бы все это могло означать. Кто-то высказал мнение, уж не к арабам ли нас отвезут. Последние дни обстановка там обострялась с молниеносной быстротой.
- А здорово было бы, братцы, побывать разок в жизни за границей. В Польше или в этом самом Египте.
- Курица - не птица, Польша - не заграница. А в ГДР или Египте, конечно, интересно. Только теперь с нашим 64-м танком не видать нам заграниц на долгие годы.
- А может, нас и вправду к арабам на помощь везут? Подготовят, да и бросят отборный офицерский полк на небывалых, невиданных танках?
- Там и без нашей помощи обойдутся. Танков там и так очень много, да и по качеству они далеко допотопные израильские "Шерманы" превосходят.
- Да и советников там тысячи. И планы войны все в нашем Генеральном штабе отработаны.
- Ох побьют еврейцев арабцы!
- А я слышал, арабцы плохие вояки.
- Думаешь, евреи лучше? При первых выстрелах разбегутся.
- В Америке по Израилю не иначе как панихиду справляют.
- Не спешите победу праздновать. Если войска ООН между евреями и арабами не уберут, то еще никакой победы и не будет.
- Наша дипломатия что-нибудь на этот счет придумает.
- Скорее бы эти войска ООН убрали, вот где комедия начнется.
- Комедия комедией, только кто последним смеяться будет?
На следующую ночь мы разгружались под проливным дождем на маленьком полустанке в Черниговской области. Колонна крытых брезентом грузовиков ждала нас. Еще через три часа в серой предрассветной мгле, в теплом тумане нас выгрузили у наших палаток в лесу.
Мать честная! Столько палаток в одном месте мы никогда не видели. Зрелище напоминало орду Батыя на последней стоянке у ворот престольного града Киева. Насколько хватало глаз, вдоль лесных просек теснились серо-зеленые палатки. Мелькнет небольшой пролесок, и снова бесконечные ряды шатров под маскировочными сетями. Палатки, палатки, палатки. За горизонт и дальше. В любую сторону островерхое однообразие. Десятки, а может быть, сотни тысяч людей. Артиллеристы, ракетчики, зенитчики, саперы, пехота, десантники.
Что за черт, куда это мы попали? Что за воинство вокруг, по какому поводу?
Рядом с нашими палатками - ровные ряды точно таких же палаток какого-то мотострелкового полка. Полк необычный - все солдаты по-русски разговаривают, значит, полк "придворный", показной. Морды у пехоты нахальные, разговоры тоже:
- Слыхали, братцы, указ новый, к великому юбилею новые монеты выпустят?
- Как не слыхать?
- Запасаться этими монетами надо - после новой революции они в большой цене будут.
В пехотной курилке хохот.
В жизни своей антисоветчину мы слышим ежедневно и на каждом шагу. Вот только не приходилось слыхать такие разговоры во весь голос и при скоплении чужих людей. То ли стукачей пехота не боялась, то ли стукачи у них были с уклоном вольномыслия.
Как бы там ни было, во время завтрака мы решаем отправить к пехоте нашу делегацию и осторожно объяснить им, что мы не простые солдаты, а офицеры, только без знаков различия, и этим положить конец всяким попыткам обращаться с нами запанибрата. Официально на уровне командиров полков этого, конечно, сделать не удастся - секретность.
В делегацию попал и я.
Пехота встретила нас восторженными воплями.
- Танкистам пехотный привет!
- Броня крепка, и танки наши быстры.
- А наши люди, хули говорить!
- Выпить танкистам! - распорядился высокий стройный солдат, и десятка три солдатских фляг, наполненных чем-то душистым и очень знакомым, потянулись со всех сторон.
Но мы были серьезны и приглашения не приняли. Где это видано, чтобы офицер с солдатами пил, да еще с чужими?
- Товарищи,- строго начал лейтенант Охрименко, глава нашей делегации,- мы хоть и не имеем знаков различия, но мы офицеры.
Дружный хохот был ему ответом.
- И мы, браток, офицеры, да только в солдатских погонах. Мы - Киевское высшее общевойсковое командное училище имени Фрунзе. Только что нас испекли, а в золотых погонах покрасоваться не дают. Мы вчера тоже делегацию к соседям-десантникам отправляли. Думали их образумить, мы - офицеры, а вы - солдаты. Да только и они офицеры. Только что выпущенные из Рязанского высшего воздушно-десантного училища. А дальше выпускники Полтавского зенитно-артиллерийского училища. А вон там сумские артиллеристы. И все тоже в солдатских погонах.
- Ну что ж, давайте сюда ваши фляги. Выпьем. Ваше пехотное здоровье.
Выпили.
- Что ж вы, соколы, тут делаете?
- Официально это именуется переподготовка на новую боевую технику, а неофициально - показуха в честь славного юбилея родной советской власти.
Еще выпили. С утра не очень хорошо идет. Но прошло.
Вот в чем разгадка! К великому пятидесятилетию готовится грандиозный спектакль, а мы его участники. Статисты на массовых съемках.
- Предстоит невиданный балет. Войск соберут столько, сколько никогда не собирали.
- И технику покажут всю секретную, какую и не следовало показывать.
- На главном направлении две дивизии пойдут сплошь из молодых офицериков да сверхсрочников-инструкторов, закамуфлированных под солдатиков. На второстепенных направлениях - дивизии, укомплектованные курсантами-выпускниками, без пяти минут офицерами.
- А уж на третьестепенных направлениях - "придворные" дивизии с отборными солдатами. Эти пыль на горизонте поднимать будут, численность демонстрировать, воздух дружно криком сотрясать.
- А нам-то сказали - переподготовка…
- Нам тоже так сказали. У нас в пехоте тоже чудо-машина появилась, БМП-1, слыхали?
- Как не слыхать.
Настроение наше несмотря на выпитую водку ухудшилось. Уж мы-то знали, что есть показуха и как к ней готовятся.
Ночью в наш лагерь нагрянули бесчисленные колонны 120-й гвардейской Рогачевской мотострелковой дивизии - "придворной" дивизии командующего Белорусским военным округом. В каждом округе есть такая "придворная" дивизия. В Московском это 2-я гвардейская Таманская мотострелковая имени Калинина. В Прикарпатском округе - 24-я железная Самаро-Ульяновская мотострелковая. В Киевском - 41-я гвардейская танковая. Дивизии эти созданы для показухи. Парады, демонстрации мощи, торжественные церемонии, высочайшие посещения - их удел. В Советской Армии придворных дивизий девять. Содержатся они по полному штату, то есть по 12 000 человек в каждой.
Сейчас в преддверии великого юбилея было сочтено необходимым разбавить "придворные" дивизии еще и молодыми офицерами, на солдатских ролях.
На громадных территориях происходило переформирование войск, предназначенных для действий на главном направлении. Где-то совсем рядом находилось полевое управление 38-й армии. На период проведения операции "Днепр" в состав 38-й армии вошли лучшие из "придворных" дивизий Советской Армии: 41-я гвардейская танковая, 79, 120, 128-я гвардейские мотострелковые, 24-я железная мотострелковая, а также N - ракетная бригада, N - зенитно - ракетная бригада, 27-я гвардейская пушечно-артиллерийская бригада прорыва, 963-й истребительно-противотанковый артиллерийский полк и многочисленные части боевого обеспечения: армейская подвижная ракетно-техническая база, армейская подвижная зенитно-ракетная база, полк связи, понтонно-мостовой полк, несколько саперных, химических, ремонтных, транспортных, эвакуационных и других батальонов, 38-я армия имела в своем составе несколько отдельных мотострелковых батальонов, непосредственно подчиненных командующему армией. Эти батальоны имитировали штрафную пехоту, и должны были быть использованы в самом пекле, там, где разведка проморгала или артиллерия недоработала.
Рядом с нашей 38-й армией шло переформирование еще трех армий, вместе составившие 1-й Украинский фронт, который являлся частью сил "Восточных".
На правом берегу Днепра разворачивались -"Западные". Правда, не было у них той мощи. И танков новейших не было. И в качестве солдат они использовали просто солдат.
А войска все прибывали. Каждый день, каждую ночь, каждый час. Во время подготовки к операции "Днепр" Советская Армия была полностью небоеспособна. Ибо для укомплектования "балетных дивизий" выпускников военных училищ и академий не хватало, и поэтому к показухе были привлечены десятки тысяч офицеров Прикарпатского, Киевского, Белорусского, Прибалтийского военных округов. А округ - это группа армий. Представляешь группу армий почти без офицеров? А куда же солдат девать? На картошку.
Каждый год Советская Армия бросает на уборку урожая сотни тысяч солдат. В год великого юбилея появилась возможность бросить не сотни тысяч, а миллионы солдат. И оттого этот год рекордов был и годом рекордного урожая. К слову говоря, у нас в любой год урожаи рекордные. Только некому их убирать.
Такое вольное обращение советского Генерального штаба с офицерами и солдатами наиболее мощных военных округов, противостоящих агрессивному блоку НАТО, еще раз подтвердило идею, что в Генеральном штабе в агрессивность НАТО не очень верят.
Знаешь, как танки под водой ходят? Если нет, я тебе расскажу. Танк герметизируют, а на башню устанавливают трубу. По этой трубе воздух всасывается в боевое отделение, а оттуда поступает в силовое отделение, в двигатель. Выхлопные газы выталкиваются двигателем прямо в воду. Перед входом в воду водитель настраивает специальный прибор - гирополукомпас на любой предмет на другом берегу. Стрелка прибора под водой показывает водителю направление на этот ориентир. А на берегу, кроме того, командный пункт устанавливается, который следит за движением каждой втягивающей трубы еще над поверхностью воды. В случае чего командный пункт помогает по радио водителям точно поддерживать направление движения под водой: "212-й, левей, левей… твою мать". Если двигатель заглохнет под водой, то водолазы зацепят танк тросами и тягачи выдернут его обратно на берег. Вот и вся наука. Беда в том, что танк, каким бы тяжелым он ни был, все же пузырь с воздухом. И оттого его сцепление с грунтом под водой гораздо меньше, чем на суше. Да и дно реки - тоже не укатанный грунт. Оттого вождение под водой требует большой практики: чуть сильнее прижал рычаг поворота, а танк уже и затанцевал под тобой, повернулся черт-те знает куда. С танком на бетоне такие же фокусы происходят. Водитель привык всем телом на рычаг давить. А на бетоне чуть придавил - вот танк и в кювете. Вон их сколько в Чехословакии по откосам валялось!
Солдату вдалбливают, что лучше под водой рычагов и не касаться. Идет танк криво, и хрен с ним. Авось выберешься на другой берег. А ежели и касаться рычагов, то самую малость. Объясняй не объясняй, а он все давит корпусом, как привык. В моей более поздней практике один довольно толковый солдатик, который даже и по-русски понимал, гонял танк под водой час десять минут при переправе через речушку метров шестьдесят шириной. Вначале он танк развернул против течения. Ему влево командуют, он тогда танк по течению развернул - все он вдоль реки ходил, никак поперек встать не мог. Это еще и от скорости такое идет: сбросить оборотов никак нельзя - двигатель захлебнется. Так он и крутился: по течению, против него, пока наконец не выбрался на тот же берег, откуда он и вошел в воду. Пока он "танцевал" в воде, две роты батальона его дожидались, в воду не могли зайти, а одна рота, которая переправилась до него, конечно же, посредниками была списана, так как не имела никакой поддержки.
На учениях "Днепр" такие "танцы" были противопоказаны. Поэтому всех толковых солдатиков заменили офицерами и инструкторами-сверхсрочниками.
Но Днепр - великая украинская река. Это не Ворскла и не Клязьма. И предстояло форсировать Днепр не танковым батальоном, а одновременно четырьмя армиями. В то время в каждой общевойсковой армии насчитывалось по 1 285 танков, а в каждой танковой армии - по 1 332 танка. В составе нашего Фронта была одна Танковая и три общевойсковые Армии, то есть 5 187 танков. И вся эта армада должна была переправиться через Днепр под водой в считанные часы. И все это на глазах Политбюро, а самое главное - на глазах наших дорогих иностранных гостей, которых Политбюро специально пригласило, дабы их попугать несокрушимой мощью Армии-освободительницы.
