ПРЕДВЫБОРНАЯ АГИТАЦИЯ
Некоторые партии очень воинственны.
Против них небольшого результата смог добиться кандидат правящей партии, который хотел успокоить избирателей, что новых налогов не будет:
"Спрашивают, сможем ли мы достичь намеченных целей без упорядочения новых налогов? Министр финансов господин Клотц заверяет, что это излишне, вполне достаточно, если мы повысим уже существующие".
Один кандидат-пенсионер рекомендовался так:
"Сограждане! Двадцать лет я провел в управлении по налогообложению, потом служил в отделе по взиманию налогов, все это дает мне право заявить, что я еще могу быть полезен родине".
Другой старался подхлестнуть патриотические чувства:
"Граждане! Избиратели! Будьте достойны наших великих мертвецов, будьте достойны победы! Возвысьтесь до величия решаемых вопросов, которые нависли над родиной. Голосуйте за меня!"
На отцов семейств рассчитано следующее заявление:
"Проблема рождаемости относится к труднейшим нашим вопросам. Отцы семейств! Мы с другими мыслями производим на свет наших детей, не то что холостяки!"
Еще один кандидат пытался подольститься к работницам:
"Могу заявить, что работающие в одной рубашонке трудящиеся женщины пользуются полной симпатией министра".
И чтобы сказать о победной тризне после проведения выборов в Страсбурге, "Деньер Нувель Де Страссбург" в 24-м номере за сентябрь 1924 года вспоминает кульминационный момент пиршества так:
"Под аплодисменты присутствующих господин префект осушил бокал за то, чтобы за брачной ночью галльского петуха и эльзасского лебедя последовала благословенная плодовитость".
СУДЕЙСКОЕ КРАСНОРЕЧИЕ
Нет ничего прекраснее, чем пыл и жар, с какими адвокат выступает в пользу своего клиента, чтобы не дать заблудиться в лесу статей закона брошенному на произвол судьбы человеку, защитить его перед всезнающими в законе судьями и надменными прокурорами.
Эти оговорки взяты из парижского собрания "Кандид и Опиньон".
"Моего несчастного подзащитного склонили к плохой жизни; он стал постоянным посетителем одного публичного дома, который хорошо знаком суду."
"Этот аргумент исходит из уст людей, потерявших голову."
"Помилуйте эту бедную женщину, которая трижды была матерью, прежде чем стать бабушкой."
"Полицейский протокол явно предвзят и злонамерен затем, что этого человека семь раз судили за воровство, но он, может, так же честен, как я или вы."
"Сошлюсь на знамя Франции, на котором белый цвет символизирует веру, красный — горячую любовь к ближнему, а синий, если бы он был зеленым, — надежду."
"Клиент смотрит на вас опущенными от стыда глазами и ждет вашего решения."
"Известные подробности могут обойти внимание самых умных и самых опытных людей и даже правосудия."
Не только у серых представителей гвардии защитников язык, бывает, спотыкается. Жюль Фавр, самый красноречивый из. французских адвокатов и парламентский оратор, однажды выступал по делу одной супружеской пары высокого ранга. Решающую роль играло то обстоятельство, что жена отказывалась выполнять супружеские обязанности. Адвокат в своей речи все более вдохновлялся страстностью политика, пекущегося о сохранении нации:
"Предназначение брака как института — постоянное обновление поколений. Поймите же, сударыня, совсем недостойно женщин, если они ключ обновления заставляют ржаветь".
Пыл адвокатских речей обычно охлаждает ледяная строгость прокурора:
"В то же время обвиняемый не может отсюда удалиться иначе, как лишенный свободы."
"Господа присяжные заседатели! Посмотрите на физиономию обвиняемого — она, как зеркало, в котором любой из вас может узнать черты бандита."
ЯКОБ ЛЕЙТЕР
"Новый роман Диккенса выйдет в декабре, речь идет о романе Диккенса "Жизнь нашего лорда" ("Life of our Lord") ("Мадьяр Хирлап", 1934, январь, 27). Переводчик похвально выполнил свою работу, прямо с заглавия вступив на ступеньку лестницы Якоба Лейтера. Our Lord по-английски означает спасителя, Иисуса.
О карьере Луизы Буржуа, придворной акушерке Марии Медичи, говорится в статье из серии "История медицины" ("Уйшаг", 1935, сентябрь, 8). Статья гласит, что эта ученая дама действительно была ученым, она написала три тома книги "Аксессуары чистоты при родах". Да, но тогда эта дама более чем на три столетия предвосхитила нашего Семмельвейса? Следующая строка, однако, проясняет вопрос о чистоте. "Observations diverses sur la sterilite" — так называется книга по-французски. На языке современной медицины роды и в самом деле надо обставлять стерильно, но это дьявольское слово в прошлом означало "бездетность", "бесплодность". Значит, правильно заглавие книги "Наблюдения вокруг бесплодия".
В утешение будь сказано, семейство Лейтер может похвастаться знатными родственниками. Ученый Людовик Лаланн собрал материал на целую главу об ошибках в языке у больших писателей ("Curiosites litteraires" ("Литературные курьезы", Париж, 1857)). Я только упомяну аббата Прево, бессмертного автора "Манон Леско". Он перевел одно произведение о морском путешествии Тоустона и там в одном месте возмутил читателя одним бравым морским опусом: "Тогда Тоустон поднял на мачту какой-то старый чепец, и так ему удалось достигнуть острова Уайта". Конечно, "bonnet" означает "чепец". Но только опытный моряк такого не сделает даже на случай штиля, а прибегнет к другому значению слова и поднимет парус кливер.
Флориан, популярный сказочник, взялся также перевести "Дон Кихота". В IX главе он говорит о красивых и разумных девицах, которые умерли в восьмидесятилетнем возрасте точно такими же невинными, как и их мать.
Среди усердных тружеников переводной индустрии пальму первенства надо сунуть в руку тому самому учителю гимназии, случай с которым поведал политик и философ Жюль Симон1. Учитель пришел к Симону, скромно вручил ему какую-то рукопись и попросил просмотреть, годится ли она к публикации. Рукопись содержала перевод главного произведения Декарта "Discours de la methode" с латинского на французский. Потому что живущий замкнуто от всего белого света учитель почел за оригинал латинский перевод книги и перевел его на французский язык. "Я знаю, существует другой французский перевод, но очень слабый", -прибавил он. Вот так у учителя латыни провалился мастерски написанный на французском языке текст Декарта.
КАЗЕННЫМ ПЕРОМ
Еще во времена старого Национального театра в фойе театра было вывешено объявление пожарной управы:
N 742/882
На предмет:
пожарной охраны Будапештских театров 37
"В театре ни на сцене, ни в зрительном зале, ни в фойе, ни в коридорах, а также на лестничных клетках, словом, нигде не курить (в том числе сигары), закуривать или делать что-то в этом роде, что вызвало бы подозрение в этом смысле, не разрешается."
Против такой четкости возразить нечего. Она касается всякой возможности места и действия и, как положено вообще полицейским мерам, исключает даже тень подозрения.
В противоположность этому повод для сомнений давало старое объявление суда I-III районов Будапешта. Я сам частенько раздумывал над ним:
Прием устных жалоб на первом этаже комната 2, каждый вторник и пятницу (за исключением воскресных дней и праздников).
На ум приходил английский парламент, о котором говорили, что он может все, не может только мальчика превратить в девочку. Это объявление оказалось могущественнее, оно сделало возможным, чтобы вторник и пятница попадали на воскресенье.
Похожим образом выступил и французский экономический еженедельник ("Bottin des departements "):
"Фуршамболь, город с населением в 5616 человек. Рынок каждый день, исключая вторник, четверг и субботу".
Признаю, мысли формулировать трудно. Значит, нужно быть извинительными и не искать узлов на камышинке, как я это сейчас делаю, когда цитирую объявление, висевшее раньше в вагонах столичного трамвая:
"Согласно постановлению Государственной полиции Венгерского королевства за N 7279/913 курить на трамвае или занимать место с горящей сигарой воспрещается".
Придирчивые пассажиры могли истолковать это и так, что мол только на крыше трамвая нельзя курить, а внутри можно. С горящей сигарой де стоять можно, только сидеть нельзя.
В сентябре 1938 года в Будапеште был объявлен конкурс на замещение двенадцати вакансий пожарных. Согласно объявлению, можно было претендовать на место в возрасте до тридцати лет. К заявлению следовало приложить тьму всяких бумаг и сверх того "кандидатам на место бойцов пожарной команды следовало приложить удостоверение на право ношения ордена Святого Кароя". "Уй немзедек" ("Новое поколение"), опубликовав это, долго размышляло, каким образом можно было получить этот крест, учась в начальной школе. Если участвовать в конкурсе на пожарника можно было до тридцати лет, то, когда война окончилась, самому старшему претенденту могло быть десять лет.
Официальный "Будапештский бюллетень" не захотел отстать в соревновании на лучшую формулировку мысли, потому что в 227 номере за 1939 год написал, что "по делу П. Д. начат процесс об объявлении его умершим. Указанный П. Д. попал на русский фронт, где пал на передовой и с тех пор никаких вестей о себе не подавал".
В Пруссии был один указ касательно поведения женской прислуги в тавернах:
"Женской прислуге воспрещается: а) крикливым и неподобным поведением приваживать гостей; б) выпрашивать у гостей или принимать от них еду или питье либо подбивать гостей на выпивку".
Жену трактирщика или его помощника толкование указа женской прислугой не считает1. Итак, на жен пункты а) и б) не распространяются.
ГАЛИМАТЬЯ
Стиль, что хрусталь, чистота придает ему блеск. Виктор
Гюго "Оды и баллады". Вступление, датированное октябрем Человек, что дикий зверь, его поит ничто, / Он по ночам
опустошает черный кубок сна. (L'homme,
comme la brute, abreuve du niant, vide tous les niits verre noir du du somme.) Виктор
Гюго "Les contemplations ".
Бойкий стих катится на двойной галиматье. Верно, автор и
сам не понял, когда сборник стихов вышел из печати. В сравнении сна с черным
сосудом еще проблескивает какой-то смысл, но выдумку насчет "поящего
зверей ничего" расшифровать до сих пор не удалось.
Я потому начинаю перечислять мои примеры с Виктора Гюго,
чтобы другие не обижались, что я пою их фразами, полученными от моих читателей.
Если уж поэт-гигант, случалось, писал галиматью (можно было еще привести
пару-другую примеров), то уж "меньшим величинам" не стоит обижаться.
A bove maiore discit arare minor.
"Правильным ли путем идет венгерская фармацевтика,
если, как страус, засовывает голову в песок, на действительно коренные и
обязательным образом близкие к реальностям бегущей жизни реформы вынужденная, и
все же сильно усеченных положений 1876-XIV судорожно цепляется".
Выходит, хорошо известный страус не от опасности прячет
голову в песок: на эту странную игру в прятки его толкает "цеплянье за
положения закона". Затем автор статьи переходит к немецкой ситуации. Он
пишет о Германии: "Топчущая мельница жизни прошлась и по ней. В условиях
нищеты, экономического кризиса и близких к моральному разложению каких-то
гнетущих действ, похожих на оргию, она еще сберегает уцелевшие части своих
руин, сложившихся в силу традиций. Одной из таких колонн является ее
фармацевтика. При случае она ее сверлит и режет, отваливающиеся части подпирает
с помощью определяемых временем нововведений, заполняя социальные провалы духом
понимания" ("Уйшаг", 1931, август, 8).
Следуя за мощными движениями "топчущей мельницы"
жизни, я прибываю к "бурлящему котловану" общественных проблем. Это
выражение насчет "котлована" я списал из сообщения Дюлы Халаса. Где
он его выловил — этого он не рассказывает.
"Трудно было полвека назад в силу отсталости и
предрассудков направить телегу прогресса физической культуры на новые пути, но,
без сомнения, намного сложнее сегодняшняя задача, когда идейным сотоварищем по
клубу "X" в бурлящем котле мировоззрений и общественных проблем
приходится поддерживать ту самую пирогу, которая после стихания катастрофы
народов повезет это древнее зерно, чтобы на новом историческом этапе
оптимистических воззрений классически незапятнанная спортивная мысль в своей
высокой чистоте снова пустилась бы в цветение."
Против этой прекрасной мысли возражений быть не может,
трудности возникают исключительно в отношении деталей техники передвижения.
Насколько невероятно, что некая топчущая мельница помчится изо всех сил, точно
так же маловероятно, что какая-то пирога выберется в открытые воды, если уж она
попала в котлован.
Я еще остался должником по части венгерских примеров
гонгоризма2. Вот что породило настроение того часа, когда гонгорист встретился
с пианистом ("Пешти Напло", 1938, февраль, 16):
"Корто не слишком заботится о правилах для пишущих.
Он может это позволить, потому что вместо моралистических норм несет новую
мораль. Поэтическую тайну Шопена еще никто не исследовал столь глубоко и столь
человечными средствами, как Корто. Буквально до обезличенности личен он в этом
подходе. Непривычные образы выделяет он в произведениях Шопена, его
суггестирующий, рентгеноподобный взор вскрывает новые, чудесные взаимосвязи, до
сих пор непроглядные глубины вскрывает он для видящих и слышащих… Воздух
вокруг его Шопена наполняется тем миром, ворота в который в то же время суть порог
гениальности. Звуки вскипают в воздухе, накаляются чувства, рождаются жесты,
излучающие тепло жизни, портреты людей проецируются в полумраке, все мы
свидетели особого действа, здесь доброта мешается с иронией, вспыхивает сквозь
слезы улыбка, какая же правда это противоречащее само себе многообразие,
насколько ведет вновь единый изгиб моста Корто, связующий сатанинское с мыслью
о мученичестве" и т. д.
"Слово художника дошло до публики".
Наверное потому, что она еще не читала критики.
Опечатки обычно относят к разряду ляпсусов. Это
несправедливо, потому что рука наборщика может точно так же скользнуть по
клавишам наборной машины, как и рука пианиста по клавишам рояля. И если во
время исполнения короткого, заученного наизусть художественного музыкального
произведения рука пианиста может попасть не на ту клавишу, то насколько же
проще ошибиться наборщику, когда ему в течение долгих часов приходится
буквально вгрызаться в коряво написанные рукописи. На то и существует
корректор, чтобы своим карандашом пронзать махоньких гномов — опечатки.
В первом издании словаря Брокгауза в прошлом веке было
столько опечаток, что издатель собрал их в отдельную книжечку, отпечатал ее и
бесплатно разослал подписчикам.
Это уже, как говорится, размывает границы опечатки.
Абсолютно переходят границу ошибки верстки.
В журнале "Мадьярорсаг" за 1901 год в номере от
1 ноября по тогдашнему обычаю подробно сообщалась программа театров вместе с
исполнителями ролей. В этот день афиша Национального театра была искажена так:
пятница, 1 ноября 1901 года В 1938 году одна вечерняя газета организовала для
читателей игру. Нужно было отыскать в тексте газеты задуманное слово. По
окончанию конкурса газета давала обзор читательских писем, а самые интересные
из них публиковала. Однажды получился такой фокус:
"Письмо Б. Баби. Из более двухсот полученных любезных
писем самым актуальным стало письмо, в котором остроумно характеризуется
нервное состояние участников конкурса, а также находчиво выражается тот отзвук,
который передается от наших жизнерадостных охотников за словом к нашему штабу.
В письме говорится:
"Если у вас грипп, позаботьтесь также об
основательном очищении вашего желудка и кишок при помощи горькой минеральной
настойки Йожефа Ференца. Спросите у своего врача" ("8 Ораи
Уйшаг", 1938, сент., 6).
Чаще всего при верстке случается, что строки
перепутываются. При этом текст становится абсолютно бессмысленным. Иногда
беспорядочные строки поражают читателя нежелательным содержанием. Это случилось
с брачным объявлением о новых узах Гименея в газете "Уйшаг" от 30
апреля 1934 года. Перепутанные обрывки фраз выплясывали перед глазами читателя
какой-то скабрезный танец.
"Молодящий Воронов женился. Из Бухареста сообщают:
профессор Воронов… Молодая супруга 21 года, в то время как Воронов… помогай
ему и дальше в трудах его, бог венгров."
Раз уж речь зашла о любви, то сюда же напрашивается
последняя фраза романа, печатавшегося по частям с продолжениями в 1937 году в
"Мадьяр Хирлап", номер от 5 июня. В романе говорится о жизни Эндре
Ади в Надьвараде, в отрывке, помещенном в этом номере, Ади и Леда гуляют по
улицам города:
"Банди шел рядом, задрав голову, держа снятую шляпу в
руке. Завиток его красивых, волнистых волос падал на висок, на его широком, скульптурно
очерченном лице, бронзового оттенка коже играло солнце. Он немного помолчал, а
потом сказал: (продолжение следует)".
"Исключения подтверждают правило."
Эта ужасно избитая фраза, вероятно, силится сказать, что
если речь идет об исключении, то это уже само по себе предполагает наличие
правила.
Фраза эта сработана литературой. Во все более
стремительном соревновании писатель обречен, если на него давит груз
отсталости. Надо сбросить старый груз и свободно мчаться грудью вперед,
вздымающейся под дуновением свежего, нового, вперед, навстречу финишной ленте.
Новое, что возникло под Солнцем, — это дада.
Знамя дадаизма было развернуто в феврале 1916 года за
столиком писателей в "Кабаре Вольтера". Среди его основателей следует
назвать румына Тристана Тцара, немца Рихарда Гюльзенбека и эльзасца Ганса Арпа.
Позднее, когда волны Дада кругами разошлись по Европе, на какое-то время под их
знамя прибились даже такие французские писатели, как Блэз Сандрар и Жан Кокто,
даже, что отрицать, Гильом Аполлинер.
Вопрос первый: что означает общее название течения дада?
Французское значение слова "дада" — детская
лошадка, прутик. Однако первые дадаисты протестуют против того, будто бы они
сознательно выбирали себе лозунг. По их словам, Тцара поступил способом
тясячелетней библиомантии, то есть гадания по книге. Он раскрыл наугад
увесистый том "Petite Larousse", ткнул пальцем, ноготь остановился на
слове dada. Этот знаменитый случай Ганс Арп рассказывает так:
"Заявляю, что Тристан Тцара 8 февраля 1916 года в 6
часов вечера нашел слово dada (дада). Я присутствовал вместе с моими
двенадцатью детьми при том, как Тцара впервые произнес это слово, которое
законно вызвало у нас крайнюю степень энтузиазма. Это произошло на террасе
цюрихского кафе, я как раз засовывал бриошь в мою левую ноздрю. Это слово не
имеет никакого смысла, только глупые интересуются его значением. Что волнует
нас, так это дух Дады, и мы все уже были дадаистами до того, как существовала
Дада"1.
Сообщение, хотя и проявляется в дадаистской форме, указывает
на поразительную скромность. В конце концов, автор мог и написать, что
засовывал двенадцать ребятишек в правую ноздрю, смысл заявления от этого бы не
исказился. Стало быть, надо посмотреть в надежном месте, в чем же мозговина
нового направления. Словарь на этот счет дает такое разъяснение:
"Цель их стихов: продуцировать произвольные
композиции из серии свободных ассоциаций. Эти стихи порой выполняют роль
пересмешника, однако в предложениях и отдельных частях предложений часто
отсутствует не только логическая связь, но и сами слова не имеют смысла, и
поэтому стихи строятся на чистом звуковом эффекте."
Так кратко говорит словарь. Да, но исследователя не может
удовлетворить такая краткая характеристика. Надо послушать одного из
основателей нового направления, он-то лучше знает, чего они хотели. Рихард
Гюльзенбек подробно раскрыл дадаистское кредо, из этой, похожей на манифест,
постановки задач я узнал их наиважнейшие идеи2.
"Человеку нужно быть дадаистом, чтобы занять
дадаистскую позицию против собственного дадаизма. Есть горы, дома, моря,
водопроводы и железные дороги. В пампасах ковбои запускают свои широкие лассо,
и на фоне миллион раз написанного Неаполитанского залива покачивается
романтическая гондола. Дада все это поняла, дада использовала все возможности
физического движения. Дада заставила все мировоззрения течь вокруг ее мизинца.
Дада — танцующий над моралями земного шара дух. Дада — явление
гигантской параллели нашей релятивистской философии. Дада не аксиома, Дада
— душевное состояние, которое независимо от школ и теорий, которое атакует
сама личность, но без насилия. Даду нельзя забить в параграфы. Вопрос "что
есть Дада?" -бездарный и школьный… Даду нельзя понять. Даду надо
пережить. Дада непосредственна и сама собою разумеющаяся. Человек
— дадаист, пока жив. Дада — индифференциальная точка между
содержанием и формой, между женщиной и мужчиной, между материей и духом,
поскольку она -ключ магического треугольника, открывающегося в сторону линейной
поляризации человеческих дел и понятий. Дада -американская сторона буддизма,
неистовствует, потому что умеет молчать, действует, потому что остается в
покое. Именно поэтому Дада — ни политическое, ни эстетическое течение, она
не ораторствует за человечество и за варварство тоже, войну и мир она держит в
своей тоге, но остановилась на флипе с шерри брэнди…"
Мелочность с моей стороны, но я выужу из огромного, с
широким охватом манифеста гондолу, покачивающуюся на волнах Неаполитанского
залива, и прицеплюсь к тому, что гондолы колышат венецианские лагуны. Такое не
по-дадаистски, а по-школьному. Возможно, тут речь и не в оговорке, Дада нарочно
переместил гондолы в Неаполь. Дада все понимает, дада заботливая наседка,
согревающая под крыльями даже тухлое яйцо.
Дада вскармливает и чужих подкидышей, если и не
материнским молоком, то шерри-брэнди. Она взяла к себе дух новорожденных
духовных деток; их родной папаша дал им имена Баптизм и Одоризм. Один из
руководителей берлинского движения Рауль Гаусманн разъяснил основные положения
новых "измов" таким образом:
"… мы хотим высвободить взгляд, жестко
сфокусированный на одной вещи, потому что расширенный благодаря нашей науке
взгляд стал круглым и полным, мы привнесли в наш способ видения все оптические
возможности, и сейчас в оптике мы идем вперед, вплоть до основного явления
света… Электричество сделало для нас возможным переформирование баптических
эманаций в мобильные цвета, шумы, новую музыку… Мы требуем расширения всех
наших ощущений и их покорения. Мы хотим взорвать их прежние границы. Из Италии мы
получили весть о тактилизме Маринетти! Он туманно схватил в нем проблемы
баптического ощущения и испортил его! Маринетти антипатичен нам, потому что
исходит из случайного, а не из преимущественного знания. Долой все увещевания!
Представим, что чуть ли не решающая основа наших ощущений есть сознание,
баптическое ощущение, эманации которого проникают сквозь 600-километровый
покров пара вокруг земли до самой Медведицы — и тогда нельзя не признать,
почему бы нам не сделать это наиважнейшее в наших восприятиях самостоятельным,
ранее не существовавшим жанром.
Мы требуем баптизма точно так же, как требуем одоризма!
Будем распространять баптическое и обоснуем научное за пределами простой
случайности, как было до сих пор! Почему, наконец, мы должны цепляться сентиментально
за старое искусство для уха или глаза? Новый человек должен иметь смелость быть
новым!… Приступим к воспитанию самого главного нашего ощущения: да
здравствует баптическая эманация!"…
И так далее…
Здесь мне придется уйти от главного предмета, чтобы
познакомить читателя с основными понятиями обруганного тактилизма Маринетти1.
Поэт в своих многочисленных футуристских манифестах уделил место и тактилизму.
Целью этого "изма" было открыть путь для осязательных ощущений. Так
называемые тактилические величины Маринетти распределил по шести категориям:
I. Отвлеченные, холодные наощупь, как, например, станиоль
или стекло.
II. Уговаривающие, пробуждающие мысль наощупь: шелк,
шелковая кисея.
III. Возбуждающие, пробуждающие желания, теплые: бархат и
шерсть.
IV. Теплые, но волевые: жаккардный шелк и губчатые ткани.
V. Теплые, сильные: тонкой выделки кожа, лошадиная кожа,
собачья кожа, волосы человека, пух.
VI. Теплые, нежные, чувственные: губка, напильждак, всякие
щетки, железная щетка тоже — также плющ и бархатистый налет на персике.
Эта классификация определенно имела целью дать какое-то
общее представление, ведь из нее выпали многие интересные наощупь поверхности,
например, упаковочная бумага, соленый крендель, ремень эсслингенской жалюзи,
ежик, крапива и т. д.
Практическое применение тактилизма, так сказать, возможно
во всех областях. Кроме всего прочего, Маринетти осуществил так называемые
путешествия руками. Он изготовил тактилические доски и расположил на них такие материалы,
осязание которых во время путешествия особенно характерно. Париж призваны
характеризовать очень тонкие, одновременно теплые и холодные тактилические
величины, то есть к доске прикреплялись шелка, бархаты, перья и бахрома. Если
вы желали попасть в Африку морским путем, то надо было применять для
осязаемости моря скользкие, металлические, новые поверхности, особенно стекло и
станиоль. Судан требует грубых, нешлифованных и колючих, однако же и горючих и
сладострастных, на доску требуются щетки, железная щетка, губка, шерсть и
другое в том же роде. Такие тактилические доски были призваны дополнить
оглупляющую игру в шахматы, поскольку они дают особенное наслаждение, когда
играющие ощупывают руками разнообразные тактилические путешествия.
На сходном принципе основан и тактилический театр. Публике
не нужно утруджать глаза, тараща их на сцену. Длинные тактилические ленты
протягиваются с помощью вращательного механизма вдоль кресельных рядов, каждый
зритель (правильнее, касатель) пропускает ленты через руки и наслаждается
чудесной осязательной гармонией. При желании можно применять музыкальное и
световое сопровождение.
Если речь зашла о театре, я должен упомянуть, что Дада
тоже взялась вскормить театрального младенца. Его законный папаша -Курт
Швиттерс2, писатель и художник из Ганновера. Он излагал возможности нового
театрального искусства, получившего имя Театр Мерц, следующим образом :
"В противоположность драме и опере в Театре Мерц все
элементы сценической работы органически связаны и переходят друг в друга; эти
элементы не могут быть написаны, прочитаны или прослушаны, их надо пережить в
театре. До сих пор все факторы обрабатывались отдельно, сцена-Мерц знает только
растворение всех факторов в общем произведении. Материал сценической картины
может составлять любое твердое, жидкое или газообразное тело, человек,
проволочное заграждение, струя воды, голубая даль, сноп света… Материалом
партитуры может быть все: голос и шум, который можно производить скрипкой,
швейной машинкой, тиканьем часов, разбрызгиванием водяной струи. Материалом
поэмы может стать все, что волнует ум и чувства… Чем больше произведение
ломает объективную логику интеллекта, тем больше возможностей открывается для
художественного строительства", и т. д.
Не имею возможности для более пространных объяснений,
честно признаться, я сам не совсем понимаю намерений изобретателя Театра-Мерц.
В то же время в живописи перед нами со всей ясностью открывается пионерское
значение Мерца. Швиттерс был тем, кто впервые приклеил к своим картинам коробку
из-под сардин, бечевку, газетную бумагу, яичную скорлупу и прочие аксессуары.
Один из его поклонников-ганноверцев так расшифровал смысл нового искусства:
"Художнику предлагаются и прочие возможности, не
только краски и полотно. Художник-мерц ничем не пренебрегает из того, что
считает возможным использовать. Потому что каждое есть часть всего, и в каждом
присутствует целое. Настолько, что из забавных и смешных вещей, которые могут
валяться в куче мусора, он строит мир. Мерц нельзя расценивать просто как
художественный прием. В конечном счете это такое мировоззрение, из которого
могут выйти и другие художественные творения: стихи, театр. Мерц, происходя из
космического чувства, в своей сути всеобъемлющ". (С определением
"космический" в связи с мировоззрениями я встречался в работах
толкователей разных "измов". На венгерский перевести его не удалось.)
Чтобы наглядно представить поэзию-мерц, я нашел одну
приятную лирическую поэму, но представление ее придется немного отложить,
потому что я не могу открыть мое собрание примеров дадаистской поэзии
приличнее, нежели процитирую несколько отрывков из самого известного
произведения основателя течения. Это творение Тристана Тиары1 — лучшее на
его творческом пути, уже своим заглавием оно подтверждает, что надежды, которые
титаны "Кабаре Вольтера" возлагали на талант своего мэтра,
оправдались. Заглавие "Первое райское приключение господина
Антипирина". Говорят, что автор хотел высмеять идеи и мораль старой
буржуазной литературы. Другие полагают, что дадаистское материнское молоко
отдает шерри-брэнди. Композиционно произведение состоит из диалогов. Я старался
подобрать выдержки так, чтобы пропущенные части не мешали пониманию смысла.
Первое действующее лицо — некий господин СинеСиний, который, по словам
автора, в пустыню прибыв вопя прокладывает путь в песках зыбучих ток крови
слушает пиявка и стафилин метави лунда нгами усердием дитя-самоубийцы.
В этом месте у меня сразу же возникли опасения, что
несведущий в дадаизме читатель, возможно, не совсем понимает ход мысли автора.
Особенно смущает отсутствие начальных прописных букв в строке и знаков
препинания. Тогда я сообщу, что дадаистская литература и не пользуется
начальными в строке большими буквами, а также знаками препинания. Хотя,
впрочем, замысел и не оригинален. Маринетти высказал его впервые в футуристском
манифесте, датированном 11 мая 1912 года2. Знаки препинания, — говорил он,
— как и устаревшие правила грамматики, препятствуют пульсирующей и
стремительной скорости нового стиля. В крайнем случае можно пользоваться
арифметическими знаками + — = > <, чтобы акцентировать вес и
направление некоторых движений. Дада услужливо переняла теорию Маринетти. По
этой причине она опускает привычные правила, как мы это еще увидим.
Бессмысленные слова, некое негритянское звучание
— это уже изобретение самой Дада. Они их очень любят употреблять, потому
что, видите ли, есть такие глубокие мысли, для выражения которых современные
языки совершенно непригодны. Нужно обратиться назад, к древней поре
человечества, языковую сокровищницу которой донесли до нас туземцы. Изучение
такого, находящегося в древнем состоянии языка, однако, было бы излишней
тяготой. Довольно, если мы обратимся к его звучанию, такой искусственно по
звучанию созданный язык будет точнее всего передавать мысль. Как мы уже это и
прочувствовали на примере господина СинеСинего.
Что касается Стафилина, то я его и сам не понимаю.
Стафилинус — это что-то вроде жука, их водится много видов, мог же один из
них забраться и в пустыню.
Говорит господин Крикри:
Маски и цирк гниющего снега во Пскове выратаю с завод в
псковском цирке в Португалии набережная тропична и зачата непорочно длинные
свинцовые штуковины прячутся осиколо мгабати байлунда
СинеСиний совершенно понял последнюю строку, потому что
отвечает так:
Фарафамгана соко бгай аффабу
Вступает новый герой, Пипи:
Горечь безбожная шагай шагай кокс верблюд церковная горечь
сбирается тсятсе завесы весывесывесы
Наконец заговорил господин Антипирин, включается в
негритянские присказки СинеСинего и продолжает их словами, очевидно,
выражающими какие-то чувства:
Соко бгай аффабу зумбай зумбай зумбай зум
Господин Крикри проясняет ситуацию:
Человечества нет газовые фонари и собаки дзин аха дзин аха
бобобо тяо оахиу бебум иха ихо
СинеСиний успокаивается на этом единственным словом:
Определенно
Потом снова заявляет Антипирин:
Закрытые двери как братья мы темносиние хом вин друм
сколопендрум на башне дивом дивуюсь дивлюсь удивляюсь механизм обезболивания
179858555 ихо бибо фиби
Соко бгай аффабу покой нефтяных болот откуда в полдень
мокрые желтые пеленки просыхают фарафамгама моллюски педро хименез де батуман
набивают птицы подушки с а/2 оу сп х вулканы взрываются соко бхай аффабу
неправильный многоугольник современный прыгун на голос и хорошая погода
Вот так и пульсируют диалоги дальше, порою с непригодными
для печати выходками. Наконец, подает голос и сам автор, в наивозможнеише
одорических изречениях раскрывая сущность дадаизма, и тем завершает свое
произведение:
Фотограф трех близнецов породил похожих на скрипку брюки
растут листья луны покачиваются в моем шкафу любовь моя товя грудь стекло руки
возле золы поправь мне живот малыша продадим где-то умер скверный мальчишка
мозг пусть работает дальше наискось мышь по небу бежит чуть не переехали мозги
горчица течет из них а мы станем газовыми фонарями газовыми фонарями газовыми
фонарями газовыми фонарями газовыми фонарями газовыми фонарями газовыми
фонарями газовыми фонарями газовыми фонарями газовыми фонарями газовыми
фонарями газовыми фонарями газовыми фонарями потом пойдем дальше.
Что ж, пойдем дальше. Пусть будет еще один из основателей.
Ганс Арп1, который в то самое время запихивал бриошь в левую ноздрю. В цикле
стихов "Die Wolkenpumpe" опять присутствует столь любезная ему часть
тела:
Средь трав колокольцы висели и майский звонили звон со
сводов клювы летели воду веревками лентами вили вязали в узлы уже качал головою
кто-то над этим фокусным миром рука из весеннего дождика с неба спустилась трав
занавеси пораздвинув радугой радугу обнявши был этот самый крендель певчие птицы
с тонзурой как моль моль держали в когтях своих моря маски через одну ноздрю
вдыхали горы и выдыхали дымом в другую
Дайте из моего шкафа испанские восковые плащики птичкам
Теперь я приведу строки более развитого направления Дада
— поэзии-мерц. Курт Швиттерс, изобретатель мерца, издал томик любовных
стихов "Annablume". Одно из стихотворений воспевает идеал поэта так:
Любовь всех 21 моих чувств, люблю тебе!
Читаешься ты и сзади наперед, ты,
Овечий жир струями каплет по моей спине анна,
Под влиянием любви к Анне поэт был склонен к уступкам:
употреблял знаки препинания и заглавные буквы в начале строки. Но в поэме
"Cigarren" он неумолимо настаивал на мерцистском мировоззрении;
Вытянутая в длину форма стиха вынуждает поместить и другое мерцистское произведение.
Оно называется "Циклон таба"; автор Драган Алексич.
Цигаррен Цигаррен Ци гар рен Це и ге а ерр ерр е ен Це Це И Це И
Ге Це И Ге А е Р Це И Ге А е Р е Р Це И Ге А е Р е Р Це И Ге А е Р е Р Це И ГЕ
А е Р е Р Е Р Е е Н Е е Н е Н Це и ге а ерр ерр е ен Ци гар рен Цигаррен
ТАБА ЦИКЛОН т А б А ТаБ у табу мимемамо табу т А б А Табу АБУ Та
Бу а Бу Таб у бу m Абббу Табу а Бу та Бу (попокатепетл) а Бу (попопо) Та бу
(какака) абуа абу У абу Е абул а Бу Киабу абукиабу Та Ба убата табу
таба ре ре ре Ре Ре Рн Рн Рн Рн Реб ен ен Рн абу табу абуа у табу
абнааа аб табу абаата бабаата табу табаууута таба Р Н табарен табарен Енен
табаререм (парлевуфрансе)
Ощущаю недостаток пояснительного текста. Без оного мне
остается предположить, что сочинением "Цигаррен" поэт хочет дать
прочувствовать затяжку сигарой, а может быть, явить и самую форму сигары с
буквенной надписью, рельефно выступающей посредине. Второе произведение имеет
намерение дать образ бури, расшвыривающей буквы, силу циклона, сотрясающего
мозг.
Достоверно следуя традициям дадаистов в создании
ассоциативных систем, я присоединяюсь к последней строке стихотворения
"Таба циклон" и присовокуплю к нему небольшой французский поэтичский
десерт того времени, когда колеса дадаистской телеги переехали мозги Жану
Кокто1 и из них потекла следующая горчица:
Вершина горы — вол, со стулом на голове, церковь
шевельнулась, то была корова, корова тенью обсыпанная гора, горища задрожала,
чтобы прогнать стада, обкусывающие ей спину. Лошак заворачивает гору. Его глаза
чернильница. Мухи пьют чернила. Что я видел слева, теперь справа и встретил
моряка, кто опасно раскачивался на мясопустном вторнике. Сюда его закинула
качель. Но теперь не до веселья, пешком спускаться надо. Ангелы в голубом вкруг
бога плавают пешком.
Примерно лет пять бушевал циклон Дада по литературным
зарослям Европы. Потом сила вихря, вырвавшегося из цюрихской пещеры, начала
слабеть, постепенно стихая, наконец около 1921 года дух из нее вышел вон. От
беспокойства и волнений военных лет покачнувшиеся было мозги Европы стали на
место. Бойцы-пионеры Дады разбрелись, помогая тащить шлейфы новых литературных
течений, первоначальный лагерь поредел. Там-сям еще сражался одинокий воин,
даже уже и не по убеждению, скорее, из упрямства стоял за честь знамени.
К этому времени относится последний манифест дадаизма; в
нем чувствуется горькая насмешка, с которой автор бросает в глаза ничего не
понимающему миру: да, мол, я сумасшедший. Чтобы придать своим словам особый
акцент, он прибегает к техническим возможностям печати, используя весь набор
типографских шрифтов.
Манифест Вот так и идет, на целых двух страницах в четверть листа.
В последних строках звучит полнейший разброд, это до некоторой степени делает
понятной бессмыслицу манифеста.
Я бы хотел знать только то
Это была агония дадаистского агона1.
АПОЛОГИЯ НАБОРЩИКА
Национальный Театр
Медея
трагедия в 5 действиях, 6 картинах
Автор: Грильпарцер, перевод Золтана Амбруша
Поллачек — Визвари, Роза, его тетушка — Паулине,
Ратки, редактор — Надаи, барон Флориш — Деже.
ДАДА
Ты твой тебя мне, я тебе ты мне — наше?
Цвет яблони! Анна, а-н-н-а, каплями капаю имя.
Твое имя каплет, как мягкое овечье сало.
Что прекраснее всех, и сзади ты, как спереди:
А-н-н-а.
Цветок, ты глупый зверь, люблю тебя.
Зеленоголового человека
или
активного мертвеца к извозчичьим лошадям и элеваторам
или
К чахоточным всего мира
или
уважаемое человечество
или
глубина каждой веры равна сумме сил всех бездарностей
Я брат извозчичьим лошадям и элеваторам
потому что они материал терпения и не умеют ни верить,
ни отказывать потому что они ревущая известка для моей стройки
в пояснице домов улиц гаваней
сумасшедшие единственно серьезные члены общества
сумасшедшие ночью поют
сумасшедшие днем поют
выбегая из-за белых заборов пастись на солнце
я сумасшедший
потому сумасшедшие есть самый суггестивный материал
потому сумасшедшие наичистейшая гармония
солнце сумасшедшее, вода сумасшедшая, ночь сумасшедшая
сумасшедшие стоят на горах и громоотводах
и поют
какой запах может быть у Сириуса
а потом и так все стало бы все равно но сейчас уже
вечер ветер на прижатых кошачьих головах катается
по тупикам
оттуда, где мое сердце зеленые коровы
ревут на башни.
