ЭЛЕКСИР ЖИЗНИ
Итак, у омолаживания нет физиологических препятствий, просто надо найти средство, которое на отжившем теле пустит новые побеги.
Есть такое средство?
Есть! — отвечает алхимия.
Это такая таинственная микстура, над которой мудрецы от алхимии ломали голову и которая встречается в таинственных записях алхимиков под именем то камня мудрости, то великого магистерия, то первичной материи, то элексира жизни.
Волшебная микстура не только превращает бросовые металлы в золото, но она имеет и чудесное свойство излечивать все болезни и продлевать жизнь. Куда больше, она обеспечивает вечную юность и бессмертие тому счастливому человеку, которому удастся горьким трудом замешать этот бальзам жизни в своей пробирке или тигле.
Но удалось ли кому-нибудь?
Тут красноречие алхимиков скромнеет до заикания.
"Наверное, были такие, — обычно отвечают они, — кому удалось сломать печать на великой тайне. Но не хотели противиться великому закону Божьему и приказу природы, поэтому они предпочитали унести тайну с собой в могилу".
В такой аргументации столько убедительной силы, что даже не пытаюсь спорить. Лучше погляжу сам в алхимической литературе: а вдруг наткнусь на кого-нибудь эдакого, кто открыл элексир жизни и употребил себе на пользу?
Я нашел всего троих. Вот они: Артефий, Фламель и мистического происхождения граф Сен-Жермен.
Артефий был известным алхимиком XII века. Велика же была слава его рукописных книг, если они хранились в веках и в начале XVII века были даже напечатаны. В одной из книг говорится о продлении жизни. Она называется "De vita propoganda" ("О продлении жизни"). Ценность его советов тем более велика, что во вступлении автор скромно замечает, что книгу написал в возрасте 1025 лет. Поскольку всяк о себе лучше знает, сколько ему лет, ничего не остается, как поверить в этот именуемый почтенным возраст; как то утверждает итальянский гуманист Пико делла Мирандола, отдельные ученые и поверили. Даже более того, они спорили, что автор книги не кто иной, как сам Аполлоний Тианский1, великий маг I века н. э., который с помощью философского камня дожил до XII века и явился под именем Артефия. Принимавшие участие в споре ученые оставили без внимания третью возможность: а вдруг какой-то досужий современник заморочил их и без того отуманенные алхимической лихорадкой головы.
Никола Фламель жил в Париже в XIV веке. Ученая традиция оплела его образ самыми блестящими нитями легенд. В молодости он купил за несколько франков книгу, писанную на лубке, полную таинственных знаков и рисунков. Не понимая их значения, он дал обет и совершил паломничество в Сант-Яго де Компостеллу. На обратном пути он встретил врача-еврея, который навел его на разгадку. Дома, в Париже, следуя наставлениям книги, он стал превращать ртуть в золото, притом на огромную стоимость, а огромное свое имение тратил на разные вклады. Поскольку действительно некий горожанин по имени Никола Фламель делал богатые вклады, средневековое воображение, всюду рыскающее за чудесами, соединило образ горожанина и алхимика воедино и верило всему, что молва трубя разносила про него. Верило настолько, что один из верящих с богатым воображением купил дом Фламеля на Рю Мариво под номером 16 и разобрал его до погреба, а вдруг сыщется та чудесная лубочная книга.
Обширная литература о Фламеле тащится по тупикам многих таинственностей, но это уже принадлежит истории алхимии. Сюда относится только то, что Фламель знал секрет элексира жизни. Он не умирал, а вместо себя похоронил деревянную куклу и вместе с женой уехал на Восток, где они оба были живы еще и через триста лет, как это было установлено одним авторитетнейшим французским путешественником.
"В Малой Азии, — пишет сей путешественник, — я познакомился с одним высокообразованным дервишем, который сведущ был в тайных науках. Дервиш среди всего прочего говорил о том, что знаток этих наук может продлить жизнь хоть до тысячи лет. Я упомянул Фламеля, что тот знал тайну философского камня и все же умер. Дервиш рассмеялся и сказал, что мы, французы, основательно ошибаемся. Фламель со своей супругой живы, он ему хороший друг, и года два назад они были вместе в Индии".
"Он много говорил прочего о Фламеле, — заканчивает свою историю путешественник, — но менее вероятное из того я даже не упоминаю".
Содержащая эти интересные сведения книга
— "Voyage dans Из авантюрной истории графа Сен-Жермена скажем только, что
он был доверенным человеком Людовика XV, жил ослепительно, и никто не знал,
откуда он берет деньги; показывал пригоршнями красивейшие
драгоценные камни, которые, по слухам, сам же и делал; был приобщен к
тайнам креста и розы и т. д. О происхождении его никто не знал. Поговаривали,
будто матерью его была испанская герцогиня, и будто отцом был португальский
еврей. Под конец его жизни распространился слух, что граф внебрачный сын
Ференца Ракоци II, и эту чепуху даже в нашем столетии еще пробовала доказать
одна английская дама1.
Множество тайн и подозрений так волновали воображение
современников, что они сами помогали ткать тайну покрывала Изис. Родилась
легенда: граф знает тайну элексира жизни, а потому он вечен. Естественно, тут
же нашлись пожилые матроны, которые клялись, что еще их бабушки знавали графа,
и тогда он выглядел также молодо, как и теперь. Сам граф никогда не говорил открыто о своем бессмертии, но то тут, то там, ронял
несколько туманных слов, из которых можно было сделать вывод, что он живет на
свете уже много-премного сотен лет. Он обладал великолепным даром рассказчика,
мог живо изобразить события вековой давности. Иногда он делал вид, что
оговорился. Например, рассказывая об одном эпизоде из жизни короля Генриха IV,
он продолжал фразу таким образом:
"… и тогда король с улыбкой обернулся ко мне
— я хочу сказать, с улыбкой обернулся к герцогу Х и т. д."
Одним словом, парижское аристократическое общество точно
так же верило в бессмертие графа Сен-Жермена, как и в бессмертие Фламеля. Если
оно не сомневалось в существовании элексира жизни, то почему бы ему сомневаться
в результате его действия? А весть все росла. В парижских салонах дамы
шушукались, что граф присутствовал на Никейском соборе, знал самого Иисуса и
много раз обедал с Понтием Пилатом. Потом нашлись веселые шутники, которые
посчитали, если уж знатное общество настолько глупо, так пусть глупеет
окончательно. Однажды авантюриста изящных манер по имени Гуве представили под
видом графа Сен-Жермена. Лжеграф отлично сыграл свою роль. Он рассказывал о
своих похождениях тысячелетней давности; войдя во вкус, описал усадьбу Пилата,
святое семейство, даже свое знакомство со Святой Анной, которой позже на
Никейском соборе он оказал большую услугу, потому что его информация в
значительной степени способствовала принятию ее в сонм святых.
Когда настоящий граф узнал о забавах, граничащих со
святотатством, он пожал плечами. "Если глупым парижанам доставляют радость
такие несуразицы, — сказал он барону Гляйхену, — пусть развлекаются.
Одно во всем правда: я намного старее, чем думают по
моей моложавой внешности".
Утка не удовлетворилась общественным мнением Парижа.
Перелетела через пролив и обосновалась на страницах солидной лондонской газеты
"Лондон кроникл". Газета в 3-м номере за июнь 1760 года посвятила пространную
статью такому радостному событию, как приезд графа Сен-Жермена в Лондон. В
статью закрались несколько строк о чудесном случае с графским
элексиром жизни. Известный случай превратился в анекдот, и все же его в те
времена воспринимали настолько серьезно, что даже большой лексикон Лярусса
увидел в нем пример человеческой глупости, достойный увековечения, и
опубликовал эту статью в полном объеме в 14-м томе на 70-й странице.
В изложении часть статьи, посвященная элексиру, звучит
так:
"Одна очень высокого ранга герцогиня попросила графа
дать ей несколько капель омолаживающей жидкости. Просьба исходила от столь
знатной особы, что отказать было нельзя. Граф поднес склянку с наставлением,
что принимать по десять капель каждое полнолуние. Герцогиня хотела скрыть это
дело от своей старой камеристки по имени Рейдгонд. Сказав ей только, что это
средство от колики, положила его в ящик. Вечером она отправилась на бал и пока
там веселилась, старая камеристка, хорошо поужинав, почувствовала колики. В
мучениях достала она средство и выпила его одним духом. Когда герцогиня на
рассвете вернулась домой, в спальне увидела молоденькую девушку, это была
старая Рейдгонд".
Просвещенный XVIII век оставил нам венгерские
свидетельства того, что учения алхимиков креста и розы манили сторонников не
только кошмаром искусственного золота, но и сверканием золотых капель элексира
жизни. Мы знаем, что Шандора Бароци, писателя и лейб-гвардейца, тоже захватила
алхимическая лихорадка. Когда Ференц Казинци спросил у него, для чего он закладывает
голову из-за таких безделиц, он ответил:
"Под исцеляющими руками
будучи однажды, в юности, врач мой пробудил во мне жажду к изучению науки, коя
металлы облагораживает и ученикам своим сулит до трехсот лет продлить дни их
жизни, и даже по смерти их ежели тело их размельчить и уж не знаю, в каком соке
держать, то потом в них жизнь пробудится".
Во извинение Бароци будь сказано:
в своем письме он не пишет, верит ли он сам в алхимическое воскресение, а
только упоминает, что обещают алхимики1.
Калиостро обычно не причисляют к алхимикам, хотя сам он и
говорил, что владеет тайной элексира жизни. Но тайну он получил не как алхимик,
а как великий копт, то есть глава ужасно глупой ложи свободных каменщиков,
отправляющей древнеегипетские церемонии, пронизанной смутным мистицизмом,
сторонников которой можно было вербовать воистину на родине тогдашних
авантюристов, в разлагающихся аристократических кругах Парижа XVIII века.
Своих членов ложа приманивала двойным рождением: нравственным
и физическим. Первое не слишком волновало воображение и без того нравственных
парижан. Скорее физическое. Его подробностей Великий Копт перед общественностью
не открывал, парижан взволновала одна появившаяся анонимно брошюра, возможно,
за нею все-таки скрывался авантюрист.
Брошюра называлась: "Secret de la regeneration ou
Perfection phisique par laquelle on peut arriver a la spiritualite de 5557
ans" ("Секрет регенерации, или телесное усовершенствование, благодаря
которому достигается 5557-летняя духовность").
Значит так:
Надо удалиться в сельскую местность в обществе верного
друга и там 32 дня жить на строжайшей диете, время от
времени очищая кровь отворянием вен. На 32-ой день надо лечь в постель и
принять крупицу материала, именуемого materia prima. Естественно, его состав
знает только Мастер. Прием средств сопровождает 3-дневное беспамятство, но не
надо пугаться и на другой день снова принять крупицу. Последствия: высокая
температура, бред, выпадение волос, расшатывание зубов, шелушение кожи. На 36
день принять крупицу, больной от нее погружается в глубокий сон и спит до 39-го
дня. За это время снова отрастают волосы, зубы, свежая кожа. На 39-й день надо
выпить жизненного бальзама Калиостро — 10 капель в вине, затем принять
теплую ванну, и на 40-й день больной просыпается с тем, что помолодел на
пятьдесят лет.
Великое преимущество этого курса в том, что его можно
повторять каждые пятьдесят лет. А недостаток, что повторения нельзя проделывать
до бесконечности, только до тех пор, пока человек не достигнет 5557 лет.
Даже несмотря на это
сожалительное ограничение, наверняка Великий Копт был бы настойчиво осаждаем в
рассуждении materia prima, если бы не вышло другого дела: он оказался замешан —
возможно, безо всякой вины — в нашумевшем мошенничестве с бриллиантовым
колье Рогана, и ему пришлось срочно распрощаться с Парижем, Францией,
египетской ложей и старыми мумиями, чаящими помолодеть.
В библиотеке Шандора Апоньи среди пухлых редкостей
затерялась маленькая книжица. Она тоже редкость,
изредка радующая библиофила. Автор по имени
Лонгевилль-Харкурт издал ее в Париже в 1726 году под заглавием "Histoire
des personnes qui ont vecu plus d'un siecle, et de celles qui ont rajeuni, avec
le secret de rajeunissement, lire D'Arnauld de Villeneuve" ("История
персон, кои прожили долее века, а также тех, кои омолодились посредством
секрета омоложения, полученным от Арнольда Вилланова").
Автор сплетает в ней целый букет из долгожителей старше
ста лет, а также из омолодившихся старцев; среди них, конечно же, красуется
монахиня из Монведро и 370-летний индус тоже. Но не эти заманчивые сведения
делают книгу столь интересной, а реферат Арнальдуса Виллановануса о вечной
юности.
Кто был Арнальдус Вилланованус? Характерный для XIII века
ученый: врач, астроном и алхимик, впрочем, невозможно ученый муж, придворный
врач римских пап Бонифация VIII и Климентия V.
Этого реферата нет среди трудов Арнальдуса Виллановануса,
вышедших в печати. Лонгевилль-Харкорт говорит, что она сохранилась только в
рукописи, текст на латинском языке попал к аббату Валлемону, а уже от аббата к
нему. Подлинная она? Не подлинная? Все равно, от нее так и веет духом XIII
века.
Этот метод идеален для схоластического мудрствования:
безупречная систематичность, только основная мысль ошибочна. Он по всем
правилам выстраивает пирамиду системы, только повернутую вершиной вниз,
укладывая друг на друга брусчатку суеверий средневековой медицины.
Вот основное положение теории:
Минеральные, растительные и животные составные части
содержат великую целебную силу против разнообразных
болезней. Значит, не надобно иного, как извлечь квинтэссенцию самых сильных
лекарств и назначить такой курс лечения, в процессе которого омолаживаемый
старец эту квинтэссенцию, то есть универсальное лекарство от всех болезней,
будет принимать в соответствующих дозах. Если он будет придерживаться правил,
то ему ничего не останется, как помолодеть.
Прежде всего надо добыть
восточный шафран, лепестки красной розы, сандаловое дерево, корень алоэ и
амбру. Все это размельчить в пыль, потом смешать с воском и розовым маслом. Из
полученной таким образом мази делать компресс и каждый вечер перед отходом ко
сну наклеивать на сердце.
Далее следует диета. Ее содержание складывается в
зависимости от темперамента больного. Самая короткая
— 16 дней, самая длинная — 30. Еда на вид самая простая: на день
курица, сваренная в бульоне. Да, но курица не какая-нибудь там, а которую два
месяца откармливали соответствующим кормом.
Прописанный куриный корм очень странен. Не что-нибудь, а
гадюка. (К сведению, на протяжении веков человечество
буквально охвачено гадюкоманией. Гадюкам приписывалась чудесная целебная
сила, им и териак-бальзаму. Этот бальзам — по-венгерски
его звали терьек — употреблялся для пышек, трохискусов (отсюда трохишта,
дрогишта — парфюмерная лавка).)
Конечно, гадюку куры не склевывали, как червяка. Для этого
был другой способ. Во-первых, с гадюки надо было содрать шкуру, обрезать голову
и хвост, обмыть в уксусе, сильно натереть солью и порезать на мелкие кусочки.
Это вкусное рагу складывается в горшок, перемешивается в равных долях с цветом
розмарина, аниса и укропа, прибавляется полфунта тмину, все надо залить чистой
водой и поставить варить. Когда все сварится, бросить в горшок добрую долю
чистой пшеницы, и все это варево парится до тех пор, пока пшеница не возьмет в
себя все славные качества гадюки. Из готового корма скатать шарики, обвалять их
в отрубях и давать курам.
Во время лечения больному не есть ничего другого, кроме
как куриный суп два раза в день с кусочком хлеба. Как пройдет время лечения,
купаться велено двенадцать раз, раз за разом на тощий желудок в воде,
заправленной пахучими травами.
Нельзя отрицать, что замысел вполне логичен и
последователен. Больного нельзя кормить мясом гадюки, значит, ее целебную силу
сначала пусть возьмет пшеница, пшеницу съест курица, курицу человек.
До сих пор все в порядке. Только сейчас неожиданность -уже упоминавшаяся чудесная квинтэссенция, которая в
организме, подготовленном сердечными компрессами и куриным супом, вступает в
битву с вредоносными веществами старости. Средневековый врач лелеял массу
суеверий относительно действия экзотичнее экзотичного, дороже дорогих средств
из наследия древнегреческой и арабской медицины. Верил в целебную силу
драгоценных камней, верил в развеивающее болезни действие жемчуга, кораллов,
бегемотьего зуба, слоновьего бивня, оленьего сердца и так далее. Теперь
Вилланованус составил список средств страшной силы и рецепт
средства, против которого не устоять никакой болезни. Пропорции смеси я
опускаю, потому что очень мала вероятность, что в ком-то проснется желание
составить ее.
Возьми следующее:
Золото Топаз
Корень Алоэ Белый Коралл
Сандаловое Дерево Красный Коралл
Жемчуг Опилки Слоновой Кости
Сапфир Оленье Сердце
Гиацинт Амбра
Изумруд Мускус
Рубин
Все эти ценнейшие ингредиенты надо смолоть в пыль, смешать с
лимонным и розмариновым маслом, подсластить сахаром и после каждой ванны
принимать по половине столовой ложки.
Через короткое время действие скажется: в стареющих, усыхающих
жизненных системах вселится весна, пускающая почки юности. Лечение надо
повторять каждые семь лет. Кто будет добросовестно следовать этому, снова и
снова обретет молодость.
Худо будет сомневающемуся, который с
хитрецой задает вопрос, что же де это сам великий алхимик не испробовал своего
средства на самом себе, и что же это мы не видим его сегодня в качестве живого
доказательства безобманной честности средневековой медицины?
Арнальдус Вилланованус наверняка совершил бы то, что от
него ожидали. Но, увы, когда он плыл на паруснике из Сицилии в Геную, он
потерпел кораблекрушение и погиб в море.
В середине XVII века пылкий Париж взлихорадила новая идея
способа омоложения.
Зачем рыскать за источником юности по Бимини, когда он
плещет тут, у нас на глазах. Несущая жизнь кровь, этот истинный источник силы
всегда здесь: струится в жилах юности. Стало быть, его надо собирать на пользу
старым, молодым еще останется в достатке.
Роберт Десгабет был первым, кто затронул идею переливания
крови. Он занимался ею еще только теоретически, но
через несколько лет, в 1664 году англичанин Лоуерс с успехом осуществил ее на
двух собаках. Весть побудила Жана-Батиста Дени, придворного врача Людовика XIV,
взяться за беспримерное по смелости предприятие: испробовать эту идею на людях.
Эта операция была еще только нащупыванием пути по
сравнению с великолепными результатами современной науки. Конечной целью было
омоложение, тогда считали, что именно это будет достигнуто, если старую кровь
выпустить из вен, на место нее закачать молодую. Никак не желавшие стареть
парижанки жадно следили за ходом опытов. Один больной, худосочный, малокровный работяга вызвался, чтобы на нем проделали опыт, ему-то ведь
уже все равно. Сначала доктором Дени была перелита баранья кровь, и вот
— о чудо из чудес! — больной воспрял с новой силой. Вторая операция
также удалась блестяще, и вот-вот было подходила очередь к настоящему
эксперименту на человеке, когда третий объект, неизвестно по какой причине,
умер от переливания крови. Вдова побежала в суд за возмещением ущерба и
получила его, но вместе с тем приговор дальнейшие опыты запретил.
Прекрасный сон, пробуждающий надежды, рассеялся.
Жизнь стыла в своей зимней поре, мучимый воспоминаниями
минувшей весны смертный никак не мог успокоиться, что вокруг него свежим цветом
благоухает новая весна юности, а он не может извлечь из этого пользы.
Из Ветхого Завета откопали случай с царем Давидом, который
Книга Царств излагает таким образом:
"Когда царь Давид состарился, вошел в преклонные
лета, то покрывали его одеждами, но не мог он согреться.
И сказали ему слуги его: пусть пойдут
поищут для господина нашего царя молодую девицу, чтоб она предстояла царю и
ходила за ним, и лежала с ним, — и будет тепло господину нашему царю.
И искали красивой девицы во всех пределах Израильских, и
нашли Авмсагу Сунамитянку, и привели ее к царю.
И девица была очень красива, и ходила она за царем, и
прислуживала ему; но царь не познал ее".
Библейский текст не говорит об омоложении и совершенно
очевидно содержит только то, что царя хотели освежить веселым зрелищем снующей
вокруг него юности, — а кстати, по какому-то старому лекарскому поверью
девицу приспособили вместо согревающей бутыли-грелки.
Но невинный текст пробудил
сангвинические надежды во многих, кто постарел и одряхлел было. История Авмсаги
Сунамитянки вылилась в причуду сунамитизма.
Своего расцвета он достиг в Париже в XVIII веке, когда
этот век переживал последние судороги морали и
потрепанные светские щеголи надеялись, что этот призрачный способ врачевания
позволит им начать сначала свои похождения.
Самым подробным его хроникером был Ретиф де Ла Бретонн1; этот необычный человек в своих еще более необычных книгах
нагромоздил богатейшее собрание фактов о ночах Парижа. Под именем мадам Жану он
выводит придворную поставщицу для старых потрепанных господ. Стоимость сеанса
согревания была восемнадцать франков; шесть франков из них получала девица,
двенадцать мадам. Полный курс лечения длился двадцать четыре дня, вернее ночи.
Службу несли три пары девиц, через восемь дней сменяя друг друга. Внимательная
начальница позаботилась даже о том, чтобы одна девица была беленькая, другая
темненькая. Против предприятия самый строгий судья-моралист не нашел бы что
возразить, потому что девицы приглашались только безупречной репутации,
невинные девицы. Согласно научной точки зрения лечение
можно было доверить только таким девицам, в противоположном случае лечение
скорее б повредило, чем помогло. Безопасности ради заказчик обязан был заранее сделать значительный залог; если
торопил события и грешил против правил, то залог пропадал.
Сунамитский подход измыслил еще один способ, как можно
тлеющий фитилек жизни снова разжечь пламенем. Его надо раздуть, в самом узком
смысле слова подуть на мигающий фитилек.
Томас Райнесиус (1587-1667), известный археолог, большой
знаток древнеримских надписей, в книге "Sintagma inscriptionum
antiquarum" ("Собрание древних надписей") приводит один
необычный памятник. Его обнаружил археолог из Болоньи, которого звали Гоммар.
Надпись гласит:
AESCULAPIO. ET SANITI.
L. CLODIUS. HERMIPPUS.
QUI. VIVIT. ANNOS.
CXV. DIES. V
PUELLARUM. ANHELITU
QUOD. ETIAM. POST. MORTEM.
EIUS.
NON. PA RUM. MIRANTUR. PHISICI.
JAM. POSTERI. SIC. VITAM. DUCITE.
To есть Эскулапу и Саниту поставил Л. Клодий Гермипп,
который прожил 115 лет и 5 дней с помощью дыхания юных дев, и этому после
смерти его даже дивились врачи. Потомки, живите так же.
Приятнее должно быть были годы, чем у Корнаро на двух
яичных желтках в день. Но кто же был этот Гермипп? Где жил? Когда жил? И, что
самое главное: как применял омолаживающий способ лечения?
Археологи не морочили себе голову расшифровкой секрета, их
интересовало только толкование надписи.
Ответ дал врач из Мюнстера Иоганн Генрих Кохаузен в своей
выдержавшей много изданий, переведенной на многие языки книге "Hermippus
Redivivus" ("Возрожденный Гермипп")2.
По его мнению, случай с Гермиппом совершенно достоверен. С
точки зрения науки, как это подтверждается целым потоком цитат, воздух,
выходящий из легких, насыщен парами тела и разнообразными атомами,
производимыми кровью и прочими жидкостями тела. Известно по опыту, что дыхание
больного человека отравляет, потому что несет в себе зачатки болезни. С другой
стороны, если это положение верно, то верно должно
быть и обратное: дыхание здорового человека содержит жизнеспособные
бальзамирующие элементы, и если их вдыхает другой человек, бальзамирующие
элементы, попадая в кровь, освежают ее и способствуют ее сильному обращению.
Особенно верно положение в отношении сильных, здоровых
молодых девушек. По возрасту они еще не так отдалены
от момента рождения, ведь именно тогда они принесли с собой на свет самый
сильный дающий жизнь бальзам, который затем, позднее, с возрастом потихоньку
расходуется. Итак, нет сомнения, их дыхание и испарения наполнены древним
бальзамом, и этот бальзам, попадая в организм дряхлеющего человека, оживляет
его медленную и вялую кровь, подстегивает ритм кровообращения.
Естественно, при этом следует придерживаться
соответствующего порядка жизни и гигиены питания, потому что единственно
дыхания девушек не достаточно для поддержания организма, -как
ни справедливо то, чему учат герметические надписи, что в воздухе содержатся
определенные питательные вещества. Так, Плиний пишет, в дальних частях Индии
живет вид людей, не имеющих рта. Они не едят, не пьют, питаются исключительно
воздухом, вдыхаемым через нос, запахом корней и цветов, испарениями диких
яблонь. Ермолай Барбар упоминает одного римлянина, который сорок лет кряду
питался одним воздухом. Олимпиодор, великий греческий неоплатоник, писал об
одном человеке, который поддерживал себя без еды и питья, только благодатной
силой солнечных лучей и воздуха. Но ведь каждому естествоиспытателю известно,
что страус живет только воздухом единым и все же поправляется от него до трех
центнеров. (Кохаузен позабыл о хамелеоне, который по старым поверьям тоже
питался одним воздухом.)
Однако преувеличений следует остерегаться. Данные
некоторых писателей не совсем надежны. Говорят, что можно
вернуть к жизни полумертвого, если подложить под него кур. Когда больной
своим телом давит кур, выходящий из них жизненный дух (Lebensgeist Spiritus)
впитывается в тело больного и воскрешает его. Тоже невероятно, что пишут о
ласточках, будто они, как улетят от нас, зимуют в пещерах морского берега, и
там не едят, не пьют, и все же продолжают жить до весны, потому что просовывают
друг другу клювики и таким образом сообщают друг другу жизненный дух. Далее,
даже если это правда, что в Испании есть люди,
известные под именем Salutatores (они лечат раны дыханием), такое не имеет
ничего общего с медициной и скорее может быть объяснено общением с дьяволом.
Еще много подобных цитат кишмя кишат в книге придворного
врача мюнстерского епископа. Он приводит гуманиста Марсилия Фциния, великого
Бэкона Веруламского и, сведя мнения разных ученых, делает вывод, что Гермипп в самом деле жил, и в самом деле 115 лет и 5 дней, и
этим прекрасным результатом, без сомнения, обязан дыханию молодых девушек.
Решает он также вопрос, каким образом престарелый римлянин
столько десятилетий кряду добывал желаемые порции дыхания, ведь девушки
стареют, выходят замуж, другие беды настигают их. Ответ: Гермипп определенно
был директором девичьего сиротского дома. В подтверждение правильности такого
мнения он ссылается на Бэкона Веруламского, который в своей книге "Silva
silvarum" ("Лес лесов") делает наблюдение, что обучавшие юношей
греческие риторы и софисты все достигали очень преклонного возраста. Горгий,
Исократ, Пифагор преподавали до ста лет, чем были обязаны только лишь
жизненному духу, исходившему от юности.
Книга доктора Кохаузена имела не только литературный
успех. Когда вышло ее английское издание, целый ряд лондонских врачей опробовал
на своих больных систему Гермиппа. Нашлись даже такие, кто
решился идти наверняка и снял квартиру в здании девичьего интерната, чтобы
постоянно дышать дыханием юных леди.
Надутый девичьим дыханием мыльный пузырь лопнул.
Выяснилось, что доктор Кохаузен вовсе не имел ввиду подтверждать омолаживающее лечение Гермиппа. Он просто
провел свет хорошо удавшейся научной мистификацией. По всей вероятности,
епископского врача, человека ясного разума бесило множество врачебных поверий,
щеголявших в научном плаще, и он избрал такую форму, чтобы устыдить зазнайство
в ученых париках. Но возможно и то, что у него не было никакой особенной цели,
и он придумал этот вселенский розыгрыш просто для собственного удовольствия.
Однако среди многих благоглупостей
в одном месте нам навстречу зазвучал серьезный голос истины. Бэкон Веруламский
высказался очень умно. Юность, красота, здоровье — если уж и не жизненный дух
исходит от них, но жизнь духа, а вместе с ним и тело освежается и молодеет.
Правда, это не та горячая юность, на которую рассчитывали сторонники элексира
жизни.
Я утверждаю, что крестьянский парнишка с Задунайщины или
портняжка из Пешта — намного большие герои, чем
задиристый средневековый рыцарь, отправлявшийся в битву закованным в сталь аж
до подков своей лошади. Больше того, по части храбрости они превосходят и
легендарных мифологических героев. Легко было лихачить Ахиллу, которого мать
погрузила в священные воды Стикса, легко было и Зигфриду, искупавшемуся в крови
дракона и ставшему неуязвимым для его "мягкотелых" соперников.
Это не благородно. Добиться победы в таких неравных
условиях, конечно, можно, но нельзя после этого претендовать на венок героя.
Не будет благоприятным сравнение и в том случае, если я
проанализирую боевые достоинства действовавших в давние времена
солдат-наемников. Их вовсе не привлекала смерть на поле брани. Я сказал бы
даже, что они боялись ее. Об этом свидетельствует множество суеверий, на
которые рассчитывали господа военные, мечтавшие о том, чтобы сделать себя
неуязвимыми для противников, а их собственное оружие
чтобы без промаха разило врага.
ОМОЛАЖИВАЮЩИЙ КУРС КАЛИОСТРО
БАЛЬЗАМ ЖИЗНИ АРНАЛЬДУСА ВИЛЛАНОВАНУСА2
ПЕРВОЕ ПЕРЕЛИВАНИЕ КРОВИ
СУНАМИТЯНКИ
