— Хорошо, начальник. Я пойду в школу.
Слова бригадира он воспринял буквально, как приказ. И прямо с дежурства пошёл в школу записываться в девятый класс. И он бы забыл о происшествии, случившемся вчера вечером, но оно напомнило о себе в то же утро самым неожиданным и жестоким образом. Мирсаид возвращался из школы, где его записали на вечернее отделение; шёл по главной улице доживавшего последние месяцы древнего кишлака Нурек; всё в нём пело от радости. Он уже представлял себя помощником машиниста, затем машинистом экскаватора — то-то будет разговоров в его родном Чинаре!
Бродили в голове приятные мысли, всё время ему представлялась Зина, взгляд её искрящихся на солнце глаз. Кто-то про неё сказал: «Техникум окончила, на Саяно-Шушенской ГЭС работала». Рисовались ему картины одна радужнее другой: то он получает орден, и Зина подносит ему цветы, то она падает в Вахш, и он бросается со скалы, спасает её. Он чувствовал большой прилив сил, шаг его был легким, упругим.
И вдруг его словно кто-то толкнул в спину. Он увидел… фотографию. Она висела на щите, выставленном на поляне у только что построенного барака для строителей. Три парня, обнявшись за плечи, переходят мостик. Видно, что они пьяные. Посредине он, Мирсаид. И много пляшущих, неровно написанных слов, и в конце самое страшное: «А это Мирсаид Хайруллаев. Так он исполняет обязанности сторожа». Мирсаид остолбенел, в глазах у него потемнело. Всё обрушилось, обвалилось — в сердце вонзились иголки дикобраза. Парень даже рот приоткрыл, дышал тяжело. «Уволят с работы!.. Ладно. Это ещё переживу. На смех подымут! Скажут: Мирсаид, сын почтенного Хайруллы Хайруллаева и дня не проработал, оскандалился!..»
Мирсаид стоял за спинами смеющихся людей, до боли в пальцах сжимал кулаки и… плакал. Тихо, беззвучно — одним сердцем, одними глазами. По щекам его текли слезы.
— Что с тобой, парень?
Его взяла за руку и повернула к себе девушка — она, Зина. Она стояла на бугорке и была выше Мирсаида, смотрела на него ясными, серо-зелеными глазами — в них играли золотые зайчики; точно так же отражаются на волне блики солнца. Глаза не смеялись, но в уголках губ подрагивали ямочки.
— На тебе лица нет, Мирсаид. Ну ладно, ладно — нельзя переживать так сильно. Ты был пьян? — спросила.
Мирсаид отшатнулся, словно от удара, закачал головой:
— Я не был пьян. Поверьте. Прошу вас.
Она смотрела на него долго, пристально — и он под воздействием её нежного, доверчивого взгляда начинал приходить в себя.
— Пойдём, — сказала Зина. И, крепко взяв за руку, стремительно увлекла за собой.
Они вошли в подъезд большого дома, поднялись на третий этаж. Зина позвонила. Им открыл мужчина лет тридцати.
Зина сразу, с порога перешла в наступление.
— Не дружинников, а разбойников ты развел. Посмотрел бы, что они с парнем сделали.
— Избили?
— ещё чего!.. Кулаки, слава богу, ещё в ход не пускают, а репутацию парню испортили. Первый день работает, и бац его — на доску позора!
— Переживёт, — лениво буркнул мужчина… Зина тряхнула его за плечо:
— Степан! Не паясничай! Он же таджик, из верхнего кишлака. Парню судьбу сломать можно.
— А что ты от меня требуешь? Я председатель товарищеского суда, тут же дружинники!
Степан подошёл к Мирсаиду, протянул руку:
— Степан. А тебя как зовут? — Расправил рубашку у ремня, примял рукой шевелюру. — Ты что же… — кивнул на Зину, — женщине пожаловался? Нехорошо. Джигит, мужчина!..
Мирсаид шагнул вперёд, хотел возразить, но слова застряли в горле. На помощь пришла Зина:
— Не мучь парня, я сама его нашла. Тоже мне — рыцарь!
— Ладно, Мирсаид, — махнул рукой Степан. — Ступай домой. Если не виноват, так и не журись. Мы всё уладим.
И легонько подтолкнул парня к двери. Мирсаид шёл по лестнице, но света не видел, воздуха ему не хватало. Ко всем мучениям прибавилось ещё одно: «Осталась с ним, осталась…»
Мирсаиду хотелось плакать. Он вышел на улицу, повернул вправо, затем влево. За углом дома остановился. Куда идти, зачем идти — он не знал.
На берегу Вахша, на холме, нарядная — помещение, сбитое из досок на манер спичечной коробки. Над крышей труба. Зимой из неё валит дым. Свободные от дела экскаваторщики жгут просмоленные доски, масляное тряпье; с марта печку выбрасывают, окна и двери настежь. Механики, машинисты здесь прячутся от жары.
Мирсаид, как и русские люди, трудно переносит жару южного Таджикистана — там, высоко в горах, где он родился, солнце горячее, но воздух прохладен и не стоит на месте, как здесь, в долине. Воздух там вечно подвижен, вечно идут незримые волны с вершин Памира, разливая вокруг дыхание снега, давая жизнь и негу всему живому. А здесь…
— Суд идет! — раздается чей-то голос, и слова эти тяжёлым камнем валятся на голову. Мирсаид весь съежился, во рту пересохло.
— Вопрос к вам, товарищ Хайруллаев, — услышал Мирсаид голос Степана. — Вы в тот день пили вино или водку?
— Ничего не пил.
— Хорошо, так и запишем. Второй вопрос: вы шли по мосту?
— Да, шёл.
— Значит, бросили пост, ушли с поста?
— Не бросал! Не уходил! Я проводил их до моста. Мирсаид от нетерпения и обиды сжал кулаки, шагнул к судьям, сидящим за столом бригадира. Всё правда: он шёл с ними по мосту, покинул пост на минуту, на мгновение, но разве он поступил дурно?.. Зачем суд, зачем ему говорят обидные слова?.. Зачем, зачем?..
Из раскрытого окна, возле которого сидят подсудимые, протягивается рука и мягко касается его плеча. Он слышит голос, её голос, Зины:
— Сядь, успокойся. Тебе ничего не будет.
Он поворачивается, и взгляды их встречаются. Лицо её тронуто улыбкой, она кивает: не волнуйся, будь спокоен. Он садится и опускает голову. Сердце его заледенело и уже не слышит ласки. Даже её улыбка, её голос, такой нежный и красивый, не тронули остывшей, потерянной души. Жизнь ему кажется конченой. Рядом с ним поднялся Сысой, он что-то громко объясняет судье, даже как будто кричит на него — и в нарядной поднялся шум, смех, но всё это идёт мимо Мирсаида. Он сейчас представляет родной кишлак Чинар, отца, бабаев… Он опозорен, а позор люди гор не прощают. Лучше смерть, чем позор, — эти слова он слышал с детства, и потому у него сейчас нет мыслей о жизни, он решительно не знает, как теперь покажется на глаза людям.
После суда он вместе с другими выходит из нарядной.
«Не волнуйся, Мирсаид. Ты оправдан. Я же говорила: тебя оправдают. Вынесли товарищеское порицание за отлучку с поста, и всё. Трудись, вовремя приходи на дежурство». — Это говорит она, Зина, единственный человек, который подает ему надежду, напоминает о жизни. Но Зина не знает законов гор — законы эти строги, они никого не щадят. Мирсаида судили. Кто судил, за что судили? — спрашивать не станут. Все скажут: его судили, он покрыл позором имя отца и всего рода.
От мыслей этих огнём пылала голова.
Однако судьбе угодно было нанести Мирсаиду ещё один удар — он отозвался в сердце больнее первого.
Едва Мирсаид миновал границу экскаваторного участка и вышел на дорогу, ведущую в город, его нагнали два парня.
— О, смотри, это как раз тот таджик, которого защищала Зина… Добрая она нынче, готова весь мир обнять, а всё оттого, что замуж за Степана выходит. У них будто бы и свадьба назначена. — И парни, смеясь, ушли вперёд.
Сразу потемнели для Мирсаида горы, обступающие со всех сторон Нурек, и больно засосало под ложечкой. Не помнит, как дошёл он до сакли тетушки Ойшагул, одно только сказал: «Мне плохо, тетя».
И потерял сознание.
Приехал врач. Смерил пульс — он был напряженным, давление 200 на 100.
Это характерная картина зарождения гипертонической болезни. Если к тому же стрессы повторяются и разрядка долго не наступает, то очень часто в подобных обстоятельствах гипертония получает серьёзное развитие. Она является не менее грозным заболеванием, чем коронарная недостаточность. Причины её также остаются до конца неясными. Здесь, может быть, ещё больше, чем при стенокардии, имеют значение неврогенные факторы.
Работы В. Старцева показали механизм возникновения гипертонии. Его экспериментальные данные полностью совпадают с наблюдениями клиницистов, которые давно отметили значение тяжёлых переживаний и психологических отрицательных раздражителей в возникновении гипертонической болезни.
Большую роль играют различные стрессы. Стресс возникает под влиянием чрезвычайных раздражителей: тяжёлая интоксикация, инфекция, ожог, травма и так далее. В ответ развивается усиленная деятельность всех механизмов, приспосабливающих организм к новым условиям. Стрессы — это всё, что усиливает интенсивность наших жизненных функций, приятное или неприятное — всё равно стресс. Стрессами сопровождаются все наши внутренние побуждения. Но, разумеется, под стрессами мы подразумеваем сильные потрясения. Они-то и ведут к глубоким нарушениям функций всех систем и органов. Резко возрастает деятельность сердечно-сосудистой системы, нервной системы, всех видов эндокринно-гормональных механизмов. Надпочечники выбрасывают в кровь большое количество адреналина. Последний вызывает бурный спазм сосудов, что ведёт к усилению деятельности сердца, легких, печени, к чрезмерному расходованию энергетических ресурсов.
При длительном или очень интенсивном действии раздражителя адаптационные способности организма могут оказаться недостаточными. Сопротивление ослабевает, и это ведёт к различным заболеваниям и даже к гибели организма.
Стресс может возникнуть и от психической травмы — оскорбления, грубости, неприятного сообщения, тяжёлого горя. Отсюда и появился новый термин «психоэмоциональный стресс», который может производить не меньше разрушений в организме, чем действие любых физических агентов.
Мы знали одного молодого человека, крайне застенчивого, интеллигентного, который смертельно боялся своего начальника, человека невыдержанного, грубого. Перед тем как войти в его кабинет, молодой человек принимал валокордин, так как сердце его начинало усиленно биться.
После трёх лет работы он всё-таки приобрел гипертоническую болезнь.
В повседневной жизни рождается множество ситуаций, угнетающе действующих на нервную систему, а через неё и на сердце. Если же человека систематически унижают, третируют, то в результате у него появляются приступы стенокардии, а затем и повышается давление.
Повышение давления есть сложный процесс; он зависит от многих причин, может возникнуть при некоторых эндокринных заболеваниях, при болезнях почек, особенно связанных с их недостаточным кровоснабжением, при некоторых заболеваниях мозга и так далее. Это значит, что гипертония может иметь органическую причину. И в тех случаях, когда, например, виновато плохое кровоснабжение почек, операцией по улучшению питания почки можно выровнять давление.
Однако очень часто никаких органических причин для повышения давления нет, а гипертоническая болезнь развивается как следствие повторных психоэмоциональных стрессов, вызванных отрицательными психологическими раздражителями, которые нередко сам больной и отметить не может. Ввиду сложности и неясности причин, вернее, конкретных виновников заболевания, лечение этой болезни чрезвычайно трудное. Прежде всего надо тщательно проанализировать как служебную, так и домашнюю обстановку, постараться исключить или смягчить неприятные психологические раздражители. Большое значение имеет психологический настрой самого человека и его твердое желание поправиться. Необходимо воспитать в себе умение не только внешне, но и внутренне не реагировать на отрицательные раздражители, рассматривая их как мелкие и ничтожные факторы по сравнению со здоровьем. Если работа слишком напряженная и неблагоприятная для нервной системы, а улучшить условия невозможно, то, может быть, поставить вопрос о перемене работы, перейти на более спокойную и менее напряжённую.
Для человека большое значение имеет хорошая семейная обстановка. Как бы он ни был взволнован на службе, придя домой и обретя там покой, ласку и заботу, полное душевное умиротворение, человек быстро успокаивается и отвлекается от служебных неприятностей.
Другое дело, когда у человека и дома нет покоя. Нервное напряжение не покидает его, а изменяются только факторы раздражения. В этом случае разрядки от служебного стресса не произойдёт. Наоборот, будет иметь место его накопление. И если эти стрессы происходят на фоне напряжения сердечно-сосудистой деятельности, они приведут к повышению кровяного давления, а затем и к стойкой гипертонии. Исследования, проведённые в нашей стране в 1972 году, показали, что в группе мужчин в возрасте 50—59 лет каждый пятый страдает типичной формой коронарной болезни, а артериальная гипертония имеет место почти у каждого четвёртого. Гипертония и ишемическая болезнь всё чаще встречаются в гораздо более молодом возрасте. Смертность мужчин в возрасте 35—44 лет возросла более чем на 60 процентов, а в возрасте до 31 года — на 5—15 процентов. Врачи Риги установили, что у людей, умерших в возрасте 30—39 лет, почти 25 процентов площади внутренней поверхности брюшной аорты поражено атеросклерозом. Значительные изменения обнаружили также и в коронарных сосудах. При этом фиброзные бляшки в них были выявлены даже у лиц в возрасте 30—35 лет.
Однако основные изменения происходят после 40 лет. Здесь появляются осложнения атеросклероза в виде тромбозов и кровоизлияний. В этот же период резко увеличиваются темпы атеросклероза.
Распространение атеросклероза, гипертонии и связанной с ними коронарной недостаточности зависит от ряда факторов. В частности, замечено, что немаловажную роль играет темп жизни в данной местности. Если, например, инфаркт миокарда среди рабочих старше 40 лет встречается в Москве у 2,2 процента, то в Уфе лишь у 0,6 процента. Речь идёт о людях, занимающихся приблизительно одинаковым трудом. Такая же картина наблюдается и при исследовании коронарной болезни. Во многих сельских районах гипертония встречается в два раза реже, чем в городах. Исследование в ряде районов Узбекистана показало, что среди мужчин старше 30 лет из числа коренного населения, потребляющего главным образом растительные жиры, коронарный атеросклероз встретился в 3,2 процента случаев, а среди некоренного населения, потребляющего в основном животные жиры, — 8,8 процента.
В Финляндии в одном из сельских районов был выявлен самый высокий процент коронарной недостаточности и инфаркта миокарда у мужчин среднего и старшего возраста. При изучении образа жизни выяснилось, что эти люди занимаются сельским хозяйством, живут в достатке и в большом количестве употребляют жиры животного происхождения.
Исследования различных контингентов больных всё чаще устанавливают прямую зависимость гипертонии от нервно-психических факторов. При обследовании 200 тысяч рабочих и служащих Москвы установлено, что артериальная гипертония чаще всего обнаруживается у тех категорий рабочих и служащих, труд которых требует большого нервно-психического напряжения. Имеет значение также шум, вибрация и другие неблагоприятные факторы, а также употребление алкогольных напитков.
Все три наиболее грозных заболевания сердца и сосудов — атеросклероз, коронарная недостаточность и гипертония — тесно связаны между собой. Крупнейший кардиолог А. Мясников говорил, что гипертония обычно ходит как тень за атеросклерозом, который, в свою очередь, является основой ишемической болезни сердца, и присоединение гипертонии приблизительно в три раза увеличивает скорость развития атеросклероза и частоту возникновения инфаркта миокарда.
Русские учёные всегда придавали большое значение нервному, эмоциональному факторам в развитии различных заболеваний и особенно сердечно-сосудистых.
В Институте кардиологии специально изучали обстоятельства, предшествовавшие возникновению инфаркта у большой группы больных. При этом выяснилось, что инфаркту миокарда непосредственно предшествовали; у 20,5 процента больных — острая психическая травма, у 35 процентов — длительное (в течение нескольких дней) психическое напряжение, у 30 процентов — переутомление, длительное напряжение в работе и лишь у 4,5 процента — физическое напряжение. В 10 процентах случаев не было возможности установить факторы, предшествовавшие инфаркту миокарда. Возможно, что здесь играли роль какие-то моменты в жизни больного, в которых он и сам себе не отдавал отчета или не хотел в них признаться.
Одно несомненно, что при заболеваниях сердечнососудистой системы перенапряжение нервной системы и психоэмоциональные стрессы являются главной причиной острых инфарктов, нередко со смертельными исходами. Вот почему профилактика целого ряда сердечнососудистых заболеваний, снижение смертельных исходов при них часто выходят за рамки сугубо медицинских воздействий, а в значительной степени носят социальный общественный характер.
Многое узнал о Мирсаиде художник Сойкин и как мог изложил историю парня в письме профессору Чугуеву. Закончил письмо словами:
«Ваше предположение оказалось верным: парня постигли два серьёзных несчастья, одно за другим в одночасье… От природы мнительный, он попал в переделку, не выдержал испытаний и свалился. Ко всему прочему прибавилась несчастная любовь… Недаром поётся в песне: болит сердце не от боли, от проклятой от любови…»
Художник излагал детали, подробности ситуаций; все факты, эпизоды оснащал своими комментариями, писал как старому товарищу — искренне, горячо. Молодой, пытливый ум живо откликался на уроки жизни, сравнивал и сопоставлял увиденное здесь, в горах, с услышанным там, в ленинградской клинике. И сами собой находились объяснения — казалось, он сам был врачом и много лет изучал зависимость болезней сердца от стрессовых ситуаций.
Виктор исписал целую тетрадь, был доволен своим письмом, в тот же день спустился с гор в Нурек и отправил его ценным пакетом.
А через две недели — они продолжали жить в Чинаре — Сойкин получил письмо из Ленинграда. Профессор писал:
«Дорогой Виктор!
Сердечно Вам благодарен за настоящее исследование, которое Вы предприняли. Вы так живо и полно нарисовали картину, чуть было не погубившую парня. Видимо, от природы Мирсаид унаследовал высокую организацию нервной системы, а строгие нравы кишлака развили в нём целомудренную щепетильность в поведении, обостренные чувства чести и общественного долга. Мне казалось и раньше, теперь же я в этом убежден, что парень этот представляет собой редкостный (для его возраста) экземпляр субъекта, воспринимающего мир с младенческой непосредственностью, не умея и даже не пытаясь анализировать факты, сравнивать, сопоставлять и тем снимать внутреннее напряжение, рассеивать отрицательные эмоции, камнем навалившиеся на сердце. Мы все в какой-то степени похожи на Мирсаида, и порой незначительная неприятность повергает нас в уныние, закрывает небо и солнце. Мне кажется, человек будущего серьёзно займется изучением своей психики и разработает строгие правила управления своим организмом, точнее, своими эмоциями. И тут возникает естественный вопрос: зачем это важнейшее для человека дело откладывать на отдаленно будущие времена? Почему бы Вам, Вашему поколению, уже сейчас не заняться этой проблемой? Я теперь в лекциях на кафедре всё больше внушаю студентам-медикам эту мысль. Вам тоже пишу с надеждой, что Вы станете моим последователем и будете, где можно, агитировать сверстников и внушать им уверенность в том, что и чувства свои можно выстраивать в такой же стройный ряд, как это мы делаем со своими мыслями, когда пишем статью или выступаем с устным докладом в аудитории. Мне только странно, что мысль эта, такая важная и многим понятная, до сих пор слабо внедряется в человеческом обществе.
Искренне Ваш
профессор П. Чугуев».
Управлять собой! Помогать организму справляться со всевозрастающим темпом жизни, с обилием умственных и эмоциональных нагрузок. Да, наверное, пришло такое время, и человек достаточно созрел для постижения науки управления собой. Но вот вопрос: есть ли такая наука? Есть ли у человечества опыт в этой области?..
Люди, способные чутко улавливать импульсы общественного настроя, могли заметить, что в последние годы, то затухая, то вновь возрастая, возникал интерес ко всякого рода самодеятельным средствам и методам борьбы за долголетие. То вдруг разнесся слух, что где-то на Украине, или в средней России, или на Севере живёт старичок или старушка, которая знает снадобья, излечивающие рак. Или язву желудка. Или другие какие затяжные, трудноизлечимые болезни. И люди, страдающие хроническими болезнями, устремлялись на поиски полуфантастического лекаря из народа.
Другой разряд увлечений: «открытия» новых методов борьбы с недугами, принадлежащие не врачам, а инженерам, физикам, конструкторам… Например, способы снятия с организма статического электричества. Тут же, попутно, появляются теории, часто доморощенные, об изменившейся среде, в которой ныне живёт человек, о побочных явлениях и бедах века технического прогресса: то есть насыщенность электричеством, шум, вибрация, нарушение связей с естественной средой и т. д. И некоторые уж торопятся заземлить свою кровать или перед сном подводят провода непосредственно к пяткам ног. И затем всех уверяют, что чувствуют себя лучше, что и сон и работа — всё у них теперь пошло на лад.
Другие увлекаются гимнастическими упражнениями. «Триста приседаний в день». Или: «Десять тысяч шагов в быстром темпе». Или бег: «Бегом от инфаркта». «Если хочешь жить долго — бегай».
Иная или иной придёт с работы и как о великом, спасительном открытии скажет: «Поза льва! Да, это приём йогов, древняя медицина — мне его показали, вот я вас научу, всей семьей будем делать».
Из той же категории увлечение грибами: гриб молочный, гриб рисовый и т. д. Иной, правда, заметит: «Рисовым не увлекайтесь, он растворяет в организме кости».— «Да, может растворить, но.., если увлекаешься, если концентрация кислоты в нём слишком велика». — «Вот, вот — концентрация!.. А как определить норму кислоты в нем, сколько нужно настаивать — кто знает?..»
И вот начинает человек пить на сон грядущий или натощак — это уж как ему скажут — и пьёт регулярно, долго. И скоро вся семья к нему приобщается. И каждый уверяет: «Это просто чудо! Я заново на свет родился». Иной глубокомысленно заметит: «Молочный гриб — от тибетских монахов. Они, монахи, знают, чего надо пить. В Тибетских горах медицина своя, народная — тысячелетиями вырабатывалась». Случается, ему возразят: «Да бросьте! Обыкновенная простокваша, которую делают на Кавказе. Там у них иной способ приготовления». — «Ну нет! — настаивает первооткрыватель. — Тибетский! Мне его знакомый дал, а тому летчик гражданской авиации с Дальнего Востока привёз».
Так возникает новое увлечение, и затем волнами прокатывается, захватывая группы, слои населения, а иногда и целые районы. Волна затихает, порой надолго, и уж кажется, все забыли о чудодейственных грибах или «позе льва», но затем снова поползет молва о чудодейственном средстве — на этот раз совершенно новом, исключающем все прежние.
Если проанализировать эти стихийные увлечения с позиций психологии, то здесь мы имеем инстинктивное стремление человека к самоуправлению — точнее сказать, к самолечению. Люди не полагаются на одну только медицину, хорошо знают предел её возможностей, и в борьбе за жизнь, за долголетие подключают разум и энергию всего народа.
Случалось, что «рецепты долголетия» выдавались почтенными учёными и даже крупными медицинскими авторитетами — например, мечниковская простокваша. И тогда увлечение новым средством захватывало едва ли не всё человечество. Но, как правило, даже и к таким рецептам интерес со временем значительно убывал, если не пропадал совсем.
Очевидно, из всего сказанного следует вывод: хотя к поискам эликсира долголетия и подключаются большие массы людей, но и они не в силах отыскать единственное универсальное средство продления жизни; значит, нет в природе панацеи от всех болезней.
И люди, словно бы понимая ложность одних увлечений, на время остывают к ним, вяло реагируют на всякие рассказы о чудодейственных средствах. Мы говорим «на время», потому что человек по своей природе творец, он не может жить без активного поиска, ему становится скучно в мире привычного, обыденного. Фантазия устремляется в новые дали, неведомые и таинственные.
Не так давно все были поражены подвигом немецкого врача Ханнеса Линдемана. Он в резиновой лодке, в которой можно было только сидеть, переплыл Атлантический океан. Более семидесяти суток, днём и ночью, в штиль и штормы, один на один с акулами, меч-рыбами, электрическими скатами, осьминогами и китами плыл он курсом вест-вест, только вест-вест. Спал ли, ел ли, курс один, вест-вест. В конце пути начались галлюцинации, он плыл и плыл. В любой обстановке, взлетая на гребни волн и затем падая вниз по склону, он ухитрялся отдыхать. Ему помогло выработанное в процессе длительного аутотренинга искусство расслабляться, то есть усилием воли снимать напряжение с организма, сообщать ему состояние покоя. Вот это умение в любых экстремальных условиях отвлечь организм, высвободить его из цепких объятий страха, горя, уныния, расслабить его, погрузить в состояние отдыха — это и есть высшая стадия самоуправления. И это совсем не то, что мы вкладываем в понятие: владеть собой. Человек может внешне не показывать своих волнений, но внутри у него всё кипит, всё на пределе — внутри буйствуют силы разрушения психики. Такой человек хоть и кажется невозмутимым, но внутренняя энергия его ослабла, она вся ушла на борьбу со страхом, обидой, горем и т. д. Человек тогда только по-настоящему силён, когда он умеет смирить внутреннее буйство чувств силой ума, самовнушения, гасить внутренние пожары, и не только гасить, но и постепенно ввести собственную психику в такое состояние, когда клетки организма не испытывают противоборства, — они отдыхают.
Хотелось бы выразить своё отношение и к тем многочисленным увлечениям и рецептам, которые возникают в народе стихийно и не являются следствием серьёзных научных разработок, не имеют под собой основательной, всесторонне обоснованной теоретической базы.
Первое и главное: нельзя все эти средства, методы, способы, рецепты перечеркнуть и отбросить. В этом бы сказалось пренебрежение к творчеству народа в области медицины, к так называемой народной медицине. Между тем народная медицина — прародительница и медицинской науки, и медицинской практики. Как в литературе и во всех других видах искусства истоками творчества служит стихийное творчество народа, так подлинно научная медицина корнями уходит в народный опыт, во все времена питалась и питается ныне творчеством народа.
Важно тут другое: насколько тот или иной метод, рецепт проверен жизнью, насколько универсален и безвреден. Как нам думается, в природе нет такого сочетания трав или снадобий, которое бы в определенных обстоятельствах и в больших дозах не имело бы противопоказаний. Что полезно одному, то может быть совершенно бесполезным, а иногда и вредным другому. Многое зависит от организма, от течения болезни — от конкретных обстоятельств, которые учесть можно лишь при тщательном обследовании и при наличии врачебных знаний и опыта.
Сравнительно молодой военный, совсем здоровый, вышел в отставку и решил, что теперь у него есть время и он будет питаться по всем правилам науки. Где-то услышал, что организму нужен каротин, а его много в моркови. И стали они с женой готовить себе морковный сок и пить по стакану в день. Жена когда выпьет, когда нет, а он-то уж считал эту норму для себя обязательной. Прошло несколько месяцев, и человек этот умер.
Не исключена возможность, что расстройство здоровья наступило у него вследствие резкого изменения состава питания.
В пожилом возрасте организм медленнее выводит шлаки и химические отходы. Всякие излишества затрудняют работу почек; они не справляются со своей функцией, в результате происходит накапливание вредных веществ.
Итак, наверняка можно сказать: никакие снадобья внутрь бесконтрольно и длительное время принимать нельзя. Иное дело комплексы внешнего воздействия. Здесь нередки универсально-благотворные приёмы, совершенно бесспорные методы, на редкость целительные способы воздействия.
Как-то в Москве заговорили о какой-то женщине, которая «творит чудеса» — то есть лечит болезни сердца, головы, нервные расстройства и ещё целый букет тяжелейших недугов. Один уважаемый и широко известный журналист горячо нас убеждал:
— Да нет, вы не смейтесь — она действительно лечит, буквально исцеляет. Удивительная женщина! Чудо какое-то!..
Мы спрашивали:
— А вы сами её видели, вы у неё лечились?..
— Нет, я её не видел, но близкий мне человек лечился у неё от бессонницы — три-четыре сеанса, и сон наладился. Спит как сурок, горя не знает. И я хочу к ней обратиться. У меня аллергия — ведь вот вы, Федор Григорьевич, не станете меня лечить, не можете, хотя вы и академик, а она может, она всё может! Нет, вы как хотите, а я верю.
— Но скажите нам, пожалуйста, как же она лечит? Вам что-нибудь рассказывал ваш друг?
— О да, конечно, он мне всё рассказал. Она не применяет никаких лекарств, говорит, лекарства — химера, блажь недоучек-докторов. Предлагает сесть перед ней в кресло. Простирает над вами руки. Медленно этак говорит: «Снимите рубашку. Где у вас болит?.. Ага, вижу, я теперь понимаю, что это за болезнь. И знаю, как её вылечить. Повернитесь так, к свету, сидите спокойно. Так, хорошо, расслабьтесь, но глаза не закрывайте. Смотрите на мои пальцы — так, сюда вот, на пальцы. Кончики их краснеют. Вы видите… — краснеют. В них концентрируется большая энергия, я сейчас коснусь ими больного места. Не отклоняйтесь, с вами ничего не случится — будет горячо, очень горячо…
Руки распростерты как крылья птицы. Лицо сосредоточенно и сурово, в глазах усиливается чёрный пламень… И вся её фигура, каждая чёрточка лица дышит неземной демонической силой. Но вот к телу прикоснулись подушечки её пальцев и обожгли, пронзили электричеством. Теперь уже вы не сомневаетесь: она действительно обладает необыкновенной силой, она вас вылечит — только она и способна излечить ваш недуг…
Наш добрый знакомый рассказывал долго и увлечённо. Он верил. И было бы легкомысленно с нашей стороны разрушать в нём эту так необходимую ему веру.
Мы долго не встречали нашего приятеля — не знали, был ли он у «демонической» женщины, помогла ли она ему избавиться от аллергии, но не раз потом и от других слышали о женщине, способной через пальцы передавать чудодейственную энергию, и мы думали: чего же тут больше — наивной веры в силу народной медицины или действительной способности женщины каким-то образом воздействовать на своих пациентов?..
Скорее всего налицо и то и другое.
Вера, если она даже и наивная, — это настрой человека, его желание вылечиться. А положительный настрой, как известно, едва ли не первое условие для всякого успешного лечения. Проникаясь верой в исцеление, человек незаметно для самого себя мобилизует свои силы, он как бы приказывает организму принять боевое положение, изготовиться и уже одним только этим начинает борьбу с недугом.
Мы не встречались с «демонической» женщиной, да в этом и нет нужды. По рассказам людей, лечившихся у нее, можно предположить, что она действительно обладает качествами, которые выделяют её из ряда обыкновенных людей. Энергичное волевое лицо, выразительные глаза, излучающие поток энергии, страстная, умная речь, голос… Наконец, и пальцы рук могут иметь особое строение. Собственным внушением, системой тренировок она могла развить в них способность излучать тепло; тут, очевидно, наблюдается усиленное кровообращение в пальцах рук; возможны и ещё какие-то непознанные и самой женщиной, и наукой свойства… И вот налицо комплекс, способный с большой силой влиять на психику человека. Разумеется, здесь нет ни волшебных приёмов, ни демонических сил и вообще ничего сверхъестественного: есть сильный человек, умеющий внушить свою волю другому, и есть пациент, или этот самый другой, который верит, ждёт и жадно внимает каждому слову.
В простонародье всё это называется гипнозом. Иными словами: внушение. Значение этого фактора признается в медицине с древних времен. Наш великий соотечественник Бехтерев сказал: «Если после разговора с врачом больному не становится легче, это не врач». Тут заложен и один из основных принципов гуманизма русской, и не только русской, медицины. К сожалению, ныне многие врачи стали забывать этот принцип. Нередко пожилой человек, придя к врачу, услышит: «Что же вы хотите — у вас возраст». Другой горе-врач не скажет, но разведёт руками: дескать, пришло время болезням. Только бессердечный человек в белом халате может так принимать больного. В этом не одна черствость, граничащая с жестокостью, — тут ещё со стороны врача демонстрируется и невежество. Старость необязательно преследуют болезни. Есть очень много пожилых и даже очень старых людей, не знающих никаких хронических болезней.
