Глава IX
1
Стало модным решать самостоятельно, без совета с родителями и старшими, вопрос женитьбы или замужества.
Разумеется, мы не за то, чтобы эту важную проблему жизни молодых людей решали за них родители. Нелепость такой постановки вопроса очевидна. Тем более если молодые люди полюбили друг друга. Ну а если у девушки или у юноши нет твёрдого убеждения в том, что их взаимное влечение и есть настоящая любовь? Или возникают сомнения иного порядка?.. Тут-то как раз и может оказать неоценимую услугу совет отца или матери, особенно если в отношениях с родителями есть доверие и взаимное уважение.
Опыт, приобретённый родителями, поможет сделать правильный выбор, убережёт от ошибки, которая порой дорого стоит.
Расскажу одну историю.
Люба Авдеева шла в медицинский институт по призванию. Она хотела быть врачом, педиатром. Ей нравилось лечить детей, которых она очень любила и постоянно возилась с ними. Поэтому для неё не было вопроса, в какой вуз поступать. В средней школе она училась хорошо, а последний год, заранее узнав программу для поступления в медицинский вуз, упорно готовилась.
Три экзамена выдержала на 5 и только один на 4. Это оказался проходной балл, и Люба, счастливая, пошла на первое занятие. Она была записана в группу, где было три мальчика, остальные девочки. На собрании группы представитель деканата сказал, что старостой группы назначается Олег Морев. Поднялся высокий парень с шапкой волос темного цвета. Большие карие глаза прикрывали воспаленные веки. Он носил бакенбарды. Они старили парня, придавали некоторую таинственность. Он поднялся с места и заговорил с группой, как старший с младшими. Молодые, скромные студенты, плененные властным тоном и жестами, тихо сидели, считая, что лучшего старосты им не надо.
— Нам крупно повезло, — говорили они между собой — Этот наладит дисциплину. Видать, развитой. С ним не пропадем…
Олег действительно держался уверенно, независимо и даже покровительственно. На зачетах он не всегда отвечал на вопросы, но как-то умел выходить из трудных положений и оценки получал неплохие.
— За солидность, — шутили студенты между собой. Олег был хорошо одет, всегда имел при себе деньги, что поднимало его авторитет в глазах ребят и в какой-то мере привлекало девчат.
Но никому в группе Морев не отдавал предпочтения. Любе это нравилось. Она вообще не любила повес.
После первой же встречи, расставаясь, Олег упросил Любу прийти на свидание на следующий же день и сам явился к назначенному часу безукоризненно одетый, с букетом цветов. Люба встретила его приветливо, расспрашивала о занятиях, о школе, которую окончил, об институте. Держала она себя просто, свободно и легко. Олег по-своему расценил её манеру держаться — взял за руку, попробовал привлечь к себе. Люба так на него посмотрела, что он быстро отпустил руку. Они продолжали встречаться, но Люба не позволяла Олегу переходить черту дружеских отношений. Однажды он решил применить силу. Люба вся сжалась, сказала спокойно, ледяным тоном:
— Отпусти!
И две недели не выходила к нему, не отвечала на записки. А когда, уступив его домогательствам, снова пришла на свидание, то заявила: «Никаких вольностей не позволю, а будешь хамить — уйду навсегда». Олег растерялся. Несмотря на свою молодость, он был опытным ловеласом, обманул не одну девушку, а тут — нате, подумаешь, краля!
В душе хоть и возмущался, но виду не подавал. Любу, дочь известного профессора, упускать не собирался. Войти в дом к профессору, уважаемому человеку, живущему в достатке, жениться на его единственной дочери — что может быть лучше? Все имущество профессора, библиотека, редчайшие книги, которые он уже разглядел, бывая в доме Авдеевых, — все это перейдет к нему. Нет, за это стоит бороться.
И он решил переменить тактику. Он притворился страстно влюблённым в Любу. Сидел около неё задумчиво, часто вздыхал и непрерывно говорил ей, что он без неё ни жить, ни дышать не может. И Люба стала привыкать к его поклонению и постепенно привязалась к Олегу. Он был ей нужен, необходим. Интуитивно чувствовала она какую-то фальшь в словах своего воздыхателя, порой ей было неприятно его слушать — ив такие минуты она хотела порвать с Олегом, но не хватало на это сил. Есть в женской природе такие свойства, которые ни уму, ни сердцу не подвластны.
Но, к чести нашей Любы, скажем: у неё хватило и ума, и здравого смысла окончательно не запутаться в хитро расставленных сетях.
Я всегда с ранней моей молодости восхищался русскими женщинами и много читал о их муках, подвигах и достоинствах. Классические слова великого нашего певца Некрасова о русской женщине волнуют нас и поныне, ибо она за это столетие ничего не потеряла из своих великолепных качеств, а, наоборот, обогатилась, получив образование и приобщившись ко всем сторонам государственной и политической жизни.
Есть женщины в русских селеньях…
Пройдёт — словно солнце осветит!
Посмотрит — рублём подарит!..
Светлый образ русской женщины покоряет. А ведь она в то время была крепостной крестьянкой. Тот же Н. А. Некрасов о ней скажет:
Три тяжкие доли имела судьба,
И первая доля: с рабом повенчаться,
Вторая — быть матерью сына раба,
А третья — до гроба рабу покоряться,
И все эти грозные доли легли
На женщину русской земли.
Декабристки, оставляя дворцы и роскошь, шли в Сибирь за своими мужьями и женихами, разделяли с ними все тяготы каторжной жизни.
Когда иркутский губернатор, имея наказ чинить препятствия женам, едущим к своим мужьям, упрекал княгиню Трубецкую: «И что же? Бежите Вы за ним, как жалкая раба!» — она гордо ему отвечает:
Нет, я не жалкая раба,
Я женщина, жена!
Пускай горька моя судьба —
Я буду ей верна!
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
О, если б он меня забыл
Для женщины другой,
В моей душе хватило б сил
Не быть его рабой!
Но знаю: к родине, любовь
Соперница моя,
И если б нужно было, вновь
Ему простила б я!..
А. С. Пушкин восхищался подвигом декабристок:
Поверьте, душевной такой чистоты
Не стоит сей свет ненавистный!
Блажен, кто меняет его суеты
На подвиг любви бескорыстной!
Русская женщина и в годины бесправия и произвола, и на вершине общественного положения, и в крепостном подчинении всегда стояла рядом с мужчиной не как раба, не как вещь для удовольствия, не как фетиш, который на словах превозносили и преклонялись, а на деле ни во что не ставили, — нет, она всегда была как друг и товарищ мужчины во все периоды жизни народа.
Иные циники любят злословить о непостоянстве характера женщины, о якобы её извечной тяге к любовным приключениям, к неверности. Ничего нет отвратительней этой невинной с виду, но в сущности мерзкой клеветы.
