Смит был счастлив. Харшоу — нет. Он продолжал бездельничать, время от времени обращаясь к наблюдениям над своим новым лабораторным экспонатом. Он не разрабатывал для Смита ни особого расписания, ни особых программ, не проводил даже регулярных наблюдений над его физиологией. Харшоу пустил Смита бегать без поводка, как щенка на ранчо. Присмотр Джилл был более чем достаточен, хотя, по мнению раздражительного Джубала, женское воспитание никогда не приносило мужчинам добра.
Однако Джилл в основном лишь старалась привить Смиту кое-какие правила приличий. Теперь он обедал за столом и сам одевался (так думал Джубал, хотя и сделал для себя пометку, чтобы спросить у Джилл, не помогает ли она ему). Он быстро усвоил порядки этого дома и хорошо справлялся с возникающими перед ним проблемами по методу: «обезьянка видит, обезьянка подражает». В первую свою трапезу за общим столом Смит пользовался ложкой, а Джилл резала ему мясо ножом. Уже к концу обеда он ел так же, как и все остальные. А в следующий раз его манеры были скопированы с Джилл, даже включая некоторую присущую ей манерность.
Даже открытие, что Смит научился самостоятельно читать со скоростью электронного сканера, не подвигло Джубала на создание своего рода «Проекта Смита» с обязательными наблюдениями, измерениями и вычерчиванием кривых прогресса. Харшоу была свойственна высокомерная скромность человека, так много познавшего, что теперь ему стала ясна беспредельность его незнания. Он не видел нужды в измерениях, поскольку не знал, что именно надо измерять.
Но и наслаждаясь наблюдением того, как уникальное лабораторное животное превращается в копию человека, он все же не испытывал полного удовлетворения.
Подобно Генеральному секретарю Дугласу, Харшоу ожидал начала большого скандала.
Поскольку Джубал решил действовать лишь в ответ на действия, направленные против него, отсутствие таковых его сильно раздражало. Черт побери, неужели федеральные копы так тупы, что не смогли проследить совершенно неопытную девчонку, тащившую чуть ли не через весь континент мужчину, находившегося в бессознательном состоянии? Или же они все время шли по ее следам, а теперь установили глухую слежку за его домом? Эта мысль приводила его в бешенство. Представить себе, что правительство днем и ночью следит за егь домом, за его замком, было столь же тошнотворно, как и думать, будто его письма читают чужие глаза.
Ведь это тоже было в их власти! Ничего себе правительство! Три четверти его состоит из жалких паразитов, а остальные — просто тупые болтуны О, Харшоу допускал, что человек, как животное общественное, не может обходиться без правительства, подобно тому, как он не в состоянии свергнуть власть собственного желудка над собой. Но только потому, что Зло неодолимо, вряд ли стоит называть его Добром. Как хотелось ему, чтобы правительство убралось куда подальше да там и осталось!
Было вполне возможно и даже вероятно, что Администрация знает, где находится сейчас «Человек с Марса», но решила пока ничего не предпринимать. Если это так, то как долго будет продолжаться период бездействия? И как долго сможет Харшоу держать свою «бомбу» в боевой готовности? И где, во имя всех чертей, находится этот молодой идиот — Бен Какстон?
Джилл Бордмен заставила его выйти из состояния той духовной прострации, в которой он занимался расчетами на пальцах.
— Джубал!
— А? Ах, это ты, девочка! Я задумался. Садись. Выпьешь стаканчик?
— Нет-нет, спасибо. Джубал я очень беспокоюсь.
— Что ж, это нормально. Смотри, какой великолепный прыжок! Интересно, удастся ли повторить его?
У Джилл были искусаны губы, и выглядела она лет на двенадцать старше, чем всегда.
— Джубал! Выслушайте меня! Я очень боюсь.
Он вздохнул:
— Ну в этом случае тебе бы следовало обсушиться. Бриз довольно прохладный.
— Ничего, мне тепло. Скажите, Джубал, можно мне оставить у вас Майкла одного?
Харшоу поморгал:
— Разумеется. Девочки присмотрят за ним, неприятностей от него никаких. Ты уезжаешь?
Она старательно избегала его взгляда.
— Да.
— М-м-м Мы тут тебе рады. Но ты свободна и можешь уехать, если захочешь.
— Но, Джубал, я вовсе не хочу уезжать!
— Тогда не уезжай.
— Так ведь надо.
— Давай-ка еще раз прокрутим нашу пленку, я как-то не ухватил смысла.
— Ну как вы не понимаете, Джубал. Мне тут очень хорошо. Вы так добры к нам! Но я не могу остаться, особенно когда Бен пропал. Я должна разыскать его!
Харшоу буркнул весьма непристойное словцо, а затем добавил:
— А как ты собираешься начать свои поиски?
Джилл еще больше помрачнела:
— Не знаю. Но я не могу тут валяться, бездельничать и плавать в бассейне, когда Бена нет.
— Джиллиан, Бен уже большой мальчик. А ты ему не мать, да и не жена тоже. У тебя нет никакого долга, который обязывал бы идти и искать его. Верно?
Джилл поковыряла большим пальцем ноги в траве.
— Нет, — признала она, — никаких особых прав у меня на Бена нет. Но я знаю, что, если бы пропала я, Бен искал бы меня, пока не нашел. Словом, я должна его отыскать.
Джубал пробормотал под нос проклятие всем богам, виновным в идиотизме рода человеческого, а затем сказал:
— Ладно. Давай внесем в это хоть чуточку логики. Ты планировала нанять частных детективов?
Джилл выглядела ужасно несчастной.
— Думаю, это следовало бы сделать, но я Я никогда не имела с ними дела. Это дорого?
— И даже очень.
Джилл сглотнула слюну:
— Как вы думаете, они согласятся работать за ежемесячные выплаты из моего заработка?
— Их девиз — деньги на бочку. Ладно, не печалься, детка. Я уже занялся этим. Нанял искать Бена самых лучших, так что тебе не стоит подрывать свое будущее благополучие, нанимая второсортных.
— И вы мне ничего не сказали!
— Не было нужды.
— Джубал, а что же они выяснили?
— Ровным счетом ничего, — вынужден был он признать, — так что ни к чему было повергать тебя в отчаяние пустыми разговорами. — Джубал скривил рот. — Мне казалось, что ты и так слишком беспокоишься о Бене. Я держался того же мнения, что и его помощник Как его там?.. Килгаллен насчет того, что Бен, повизгивая от восторга, удрал по другому следу и вернется, когда накропает свою колонку. — Харшоу вздохнул. — Теперь я так не думаю. Этот дурак Килгаллен получил телестат, в котором говорится, что Бен уезжает. Мой парень видел стат, снял с него фото и проверил. Стат действительно был послан.
Джилл удивилась:
— Но почему же Бен не известил меня? Это на него не похоже! Бен очень внимателен.
Джубал с трудом подавил стон:
— Ну думай же головой, Джиллиан. Только потому, что на пачке написано «Сигареты», нельзя быть уверенным, что в ней лежат именно они. Вы со Смитом явились в пятницу сюда. Кодовое обозначение на телестате говорит, что он отправлен из Филадельфии — отделение Паоли-Флет — в десять часов тридцать четыре минуты утра в четверг. Стат послан и получен мгновенно. В офисе Бена находится свой статпринтер. Хорошо. А теперь скажи мне, почему Бен послал в свою контору телестат, а не позвонил туда?
— Я не верю, что он так поступил. Я бы на его месте обязательно позвонила по телефону. Это проще.
— Ну ты — не Бен. Для человека с профессией Бена я могу придумать десяток поводов, объясняющих этот поступок. Например, желание сбить со следа, желание оставить запись в анналах телеграфной компании для какой-то надобности Словом, причин может быть множество. Килгаллен ведь не увидел в присылке стата ничего странного, да и тот факт, что Бен поставил у себя столь дорогостоящую аппаратуру, говорит, что он ею пользовался. Однако, — продолжал Джубал, — стат доказывает, что Бен находился в Паоли-Флет ровно в десять часов тридцать четыре минуты в четверг.
— Но
— Минутку! Телестат отправляется либо лично, либо передается по телефону. Если лично, так сказать, из рук в руки, то у получателя остается факсимильное воспроизведение почерка и подписи. Но если передать по телефону, то там стат лишь перепечатывают на машинке, а потом передают изображение.
— Конечно.
— А разве это ни о чем не говорит нам, Джилл?
— Гм Джубал, я так беспокоюсь за Бена, что мне ничего в голову не лезет.
— Ладно, ладно, не надо бить себя в грудь. Мне это тоже поначалу ничего не сказало, но парень, что работает на меня, — тонкая штучка. Он отправился в Паоли с поддельной копией стата, сделанной по фотографии, которую он снял чуть ли не под самым носом у Килгаллена. Этот документ как бы удостоверял, что он и есть Осберт Килгаллен — адресат телестата. Затем своей отеческой манерой держаться и обворожительно-честным лицом он выудил у девушки на пункте кое-что, что, вообще-то говоря, она имела право сообщать лишь по постановлению суда. Очень печально, не правда ли? В обычных условиях она, конечно, не запомнила бы этот телестат, поступивший среди сотен других, — они, как правило, входят в уши, протекают сквозь кончики пальцев и исчезают после микрофотографирования. Но эта девица оказалась горячей поклонницей Бена, она каждый вечер читает его колонку — жуткий порок! — Джубал помигал. — Первая! — заорал он.
Появилась Анни, с которой еще стекали капли воды.
— Напомни мне, — распорядился Джубал, — чтобы я написал статью о вреде чтения новостей. Тема: большинство неврозов можно связать с нездоровой привычкой совать нос в частные дела пяти миллиардов незнакомых людей. Название будет «Нелимитированные сплетни». Нет, лучше назовем «Одичавшие слухи».
— Босс, вы становитесь жутким занудой.
— Это не я, это все остальные. Последи, чтобы я не забыл сочинить ее на следующей неделе. А теперь — исчезни! Я занят. — Он снова повернулся к Джиллиан: — Так вот, девушка запомнила имя Бена, так как была страшно заинтригована — еще бы, ведь он один из ее героев! Ее огорчило, что Бен оплатил лишь разговор, то есть лишь голос, а не передачу своего изображения. И еще она запомнила, что платил за телестат Бен живыми деньгами в кабинке общего пользования в Вашингтоне.
— В Вашингтоне? — переспросила Джилл. — Но зачем же Бену заказывать телестат из Вашингтона?
— Именно, — раздраженно сказал Джубал. — Если он находился в телефонной кабине в Вашингтоне, он мог бы просто поговорить и даже увидеть лицо своего помощника на экране — это дешевле, проще и быстрее, чем звонить по телефону в Паоли-Флет, чтобы они отправили телестат в Вашингтон, находящийся оттуда на расстоянии больше сотни миль.
Смысла в этом нет. Вернее, некий смысл проясняется. Мы имеем дело с обманом. Конечно, Бен привык к обманам, как невеста привыкает к поцелуям. Он не стал бы лучшим в стране репортером-пронырой, если бы играл в открытую.
— Бен вовсе не проныра. Он обозреватель!
— Извини, я на таком расстоянии плохо вижу различия. Возможно, он решил, что его телефон прослушивается, а стат — нет. А может, прослушивается и то и другое, и Бен использовал такой обходной маневр, надеясь убедить того, кто за ним следит, что он уехал и скоро не вернется. — Джубал нахмурил лоб. — В этом случае мы окажем ему дурную услугу, отыскав его. Может быть, даже поставим под угрозу его жизнь.
— Джубал! Быть того не может!
— Очень даже может! — устало сказал он. — Этот парень всегда катался по очень тонкому льду. Именно этим он и создал свою репутацию. Но никогда еще, Джилл, Бен не впутывался в такое опасное дело. Если он исчез по собственной воле, зачем нам привлекать к этому факту внимание? Килгаллен его прикрывает — колонки Бена появляются ежедневно, я об этом позаботился узнать.
— Эти колонки заготовлены впрок!
— Разумеется. А возможно, их пишет Килгаллен. Во всяком случае, официально Бен занимается своим профессиональным делом. Может быть, девочка, он так и запланировал, раз попал в такое опасное положение, что не может связаться даже с тобой. Ну как?
Джилл закрыла лицо руками:
— Джубал, я не знаю, что делать
— Перестань хныкать! — грубо огрызнулся он. — Самое худшее, что может с ним случиться, — это смерть. А мы все ходим под ней — кто через час, кто через неделю, кто через годы. Поговори-ка с Майком. Он, например, считает, что «умереть во плоти» лучше, чем быть изруганным. Господи, да скажи я ему, что намерен поджарить его к обеду, он возблагодарит меня за оказанную ему честь, и голос его будет дрожать от счастья.
— Я знаю, — тихо отозвалась она, — но не разделяю его философские взгляды.
— Я тоже, — радостно присоединился Джубал, — но начинаю понимать их, и это служит утешением человеку моих лет. Способность радоваться неизбежному Господи, да я сам всю жизнь развивал в себе эту способность Но этот ребенок, еле-еле приблизившийся к возрасту, когда впервые идут к избирательным урнам, неопытный до такой степени, что может попасть под телегу, запряженную полудохлой конягой, убедил меня, что я еще даже и в детский садик ходить не начал. Джилл, ты спрашивала, не мешает ли мне Майк? Девочка, да я готов держать у себя этого мальчишку до тех пор, пока не узнаю все то, что он знает, а я — нет! Одна эта штучка насчет утраты плотской оболочки Это, знаешь ли, тебе не фрейдистское «стремление к гибели» это ближе к Стивенсону с его «радостно жил я, легко умру и лечь в могилу готов». Подозреваю, что Стивенсон просто насвистывал что-то в темноте, перед которой испытывал страх, а возможно, был в эйфоричес-ком состоянии, хорошенько заложив за галстук Но Майк почти убедил меня в том, что он знает, о чем говорит.
— Ничего я не понимаю, — глухо сказала Джилл. — Я боюсь за Бена.
— Я тоже, — неожиданно согласился с ней Джубал. — Джилл, я не думаю, что он прячется.
— Но вы же сказали
— И сожалею об этом. Мои ищейки не ограничились его конторой и Паоли-Флетом. В четверг утром Бен явился в медицинский центр Бетесда с адвокатом и Честным Свидетелем — Джеймсом Оливером Кавендишем. Называя это имя, я надеюсь, что ты следишь за такими делами.
— Боюсь, что нет.
— Неважно. Тот факт, что Бен нанял Кавендиша, говорит о серьезности дела. На охоту за кроликами не ходят с ружьями, предназначенными для слонов. Всех их повели на свидание с «Человеком с Марса».
Джилл от неожиданности вздрогнула и воскликнула:
— Этого быть не могло!
— Джилл, ты берешься оспаривать Честного Свидетеля и не просто Свидетеля То, что говорит Кавендиш, почти так же бесспорно, как Священное писание.
— А мне все равно, будь он хоть всеми двенадцатью апостолами сразу! Его на моем этаже в четверг утром не было.
— Ты же не слушаешь меня. Я не сказал, что их повели на встречу с Майком, я сказал, что их повели на встречу с «Человеком с Марса» — наверняка с фальшивым, с тем, что со стерео.
— А, теперь понятно. И Бен их вывел на чистую воду?
У Джубала был разочарованный вид.
— Девочка, Бен их никуда не вывел. Даже Кавендиш не смог этого сделать Во всяком случае, он молчит. Ты же знаешь, как ведут себя Честные Свидетели
— Нет, откуда же? Я их никогда не видела.
— Вот как? Анни!!!
Анни в этот момент стояла на трамплине для прыжков в воду. Она повернула голову. Джубал крикнул:
— Видишь тот дом на вершине холма? В какой цвет его покрасили?
Анни посмотрела и ответила:
— Обращенная к нам стена — белая.
Джубал возвратился к разговору с Джилл.
— Теперь понимаешь? Анни даже в голову не придет предположить, что задняя стена тоже белая. Вся королевская рать не заставит ее так поступить если только она не отправится туда и не увидит своими глазами. Даже и тогда она ни в коем случае не станет утверждать, что стена осталась белой после ее ухода.
— Анни — Честный Свидетель?!
— Окончила курс, имеет бессрочную лицензию, может выступать в Высшем Суде. Спроси ее как-нибудь, почему она бросила эту работу. Но уж больше на этот день не планируй ничего — девочка скажет тебе правду, только правду и ничего, кроме правды, на что уйдет немало времени.
Но вернемся с мистеру Кавендишу. Бен нанял его для открытого свидетельства, для полного изложения всех событий и деталей без каких-либо умолчаний личного характера. Поэтому, когда Кавендиша спросили, он ответил, упомянув самые мелкие детали. Но самое интересное — это то, чего он не сказал. Он ни разу не сказал, что человек, которого они видели, не был «Человеком с Марса». Но ни одно произнесенное им слово не свидетельствует, что Кавендиш принял этот экземпляр за настоящего «Человека с Марса». Если бы ты знала Кавендиша, это убедило бы тебя. Если бы Кавендиш видел Майка, он бы доложил с такой точностью, что ты и я поняли бы, что он видел именно Майка. Например, Кавендиш долго говорил о форме ушей этого экземпляра и это описание не имеет никакого отношения к ушам Майка. Отсюда вывод — им показали подделку. Кавендиш это знает, но делать выводы из виденного он не имеет права.
— Я же говорила вам! Они и близко не подходили к моему этажу!
— Это говорит нам о многом. Все случилось за несколько часов до того, как вы удрали из этой тюрьмы. Кавендиш утверждает, что свидание с «Человеком с Марса» началось ровно в девять четырнадцать утра в четверг. Значит, в это время правительство еще держало Майка под замком и могло показать его Бену. И тем не менее они рискнули предложить подделку самому знаменитому Честному Свидетелю страны. Почему?
— Вы меня спрашиваете? Не знаю. Бен сказал мне, что намечает спросить Майка, не хочет ли тот уйти из больницы, и помочь ему, если ответ будет «да».
— Бен и попытался это сделать с двойником.
— Вот как? Но, Джубал, они же не знали, что собирается делать Бен да и Майк не ушел бы с ним.
— Но ведь с тобой он все-таки ушел?
— Да но я была его братом по воде, точно так же, как вы сейчас. У него есть такая безумная идея, что каждому, с кем он разделил глоток воды, можно верить безоговорочно. С братом по воде он — послушный ребенок, а с прочими — упрям как осел. Бен ничего бы с ним не добился Во всяком случае, таким он был на прошлой неделе: он меняется необычайно быстро.
— Так оно и есть. Возможно — слишком быстро. Ладно. Вернемся к Бену. Кавендиш свидетельствует, что Бен высадил его и адвоката — парня по имени Фрисби — в девять тридцать одну. Такси Бен оставил себе. Через час Бен или кто-то другой, назвавшийся Беном, послал телестат через Паоли-Флет.
Вы не думаете, что это был Бен?
— Нет, не думаю. Кавендиш назвал номер такси Бена, и мои ищейки попробовали получить ленту с записями маршрутов этой машины в четверг. Если бы Бен воспользовался кредитной карточкой, то ее номер обязательно был бы на ленте, но если даже он платил по счетчику живыми деньгами, все равно лента показала бы, куда ездило такси.
— Ну и
Харшоу пожал плечами.
— Согласно имеющимся данным, такси находилось в ремонте и никто им утром в четверг пользоваться не мог. Значит, либо Честный Свидетель неправильно запомнил номер, либо кто-то дурил с лентой записей. Можно допустить, что даже Честный Свидетель может напутать с номером, особенно если никто не просил его запоминать, но я в это никогда не поверю, тем более что этот Свидетель Джеймс Оливер Кавендиш. Будь он в чем-то не уверен, он просто не поместил бы это в свой отчет. — Харшоу скривился. — Джилл, ты меня чуть ли не силой заставила сунуть нос в эти дела, и мне они не нравятся. Согласен, Бен мог послать этот телестат, но предположить, что потом он занялся подделкой путевых записей такси, просто невозможно. Еще менее вероятно, что у него для этого были какие-то веские причины. Бен поехал куда-то, и тогда кто-то с большим трудом раздобыл путевую ленту такси, чтобы скрыть, куда именно поехал Бен и послал поддельный стат, чтобы никто не понял, что Бен действительно исчез.
— Исчез? Вы хотите сказать «был похищен»?
— Спокойнее, Джилл. «Похищение» очень сильное слово.
— Но это верное слово! Джубал, как вы можете сидеть тут, вместо того чтобы звонить во все колокола
— Прекрати, Джилл! Бен, может быть, и не похищен. Возможно, он мертв.
Джиллиан так и присела.
— Верно, — сказала она глухо.
— Но мы будем исходить из того, что он жив, пока не найдем его костей. Джилл, ты знаешь, в чем главная опасность при похищениях? Это объявление всеобщей тревоги, потому что испуганный похититель почти всегда убивает свою жертву.
Джилл выглядела ужасно. Харшоу мягко продолжал:
— Я должен признаться, что смерть Бена представляется мне очень вероятной. Уж слишком долго он отсутствует. Мыс тобой решили исходить из предположения, что он жив. Ты намерена его разыскивать. Джилл, как ты сделаешь это, не увеличивая риск, что Бена убьют те неизвестные, которые его похитили?
— Хм но мы же знаем, кто они?
— Вот как?
— Конечно. Те самые, кто держал Майка под замком, — правительство.
Харшоу покачал головой:
— Это только твое предположение. Бен своей колонкой нажил множество врагов, и вовсе не все они входят в правительство. Однако — Харшоу нахмурил брови, — кроме твоего предположения, нам просто не отчего танцевать. А «правительство» — это несколько миллионов человек. Нам следует спросить себя: на чью мозоль наступил Бен? На чью персонально?
— Ну и что? Джубал, я же вам рассказывала, что Бен сам мне сказал про Генерального секретаря.
— Нет, — отклонил это соображение Джубал, — что бы он тебе ни сказал, но если эти действия носят сугубо силовой характер и нарушают закон, это не может быть Генеральный секретарь, даже в том случае, если результат приносит ему выгоду. Никто не сможет доказать и то, что он знал о заговоре. Вполне вероятно, что он вообще ничего не знал о, так сказать, силовой стороне. Джилл, нам нужно найти того лейтенанта из банды наемников Генерального секретаря, который прокрутил всю операцию. Думаю, что это не так уж безнадежно трудно, как кажется с первого взгляда. Когда Бена повели на свидание с поддельным «Человеком с Марса», с ним разговаривал один из помощников Дугласа — пытался отговорить Бена от свидания, а потом пошел с ним. Теперь выясняется, что этот наемник высокого ранга тоже куда-то исчез и тоже в прошлый четверг. Не думаю, что это простое совпадение, поскольку он ведал операцией с поддельным «Человеком с Марса». Если мы его найдем, мы почти наверняка выйдем на Бена. Его зовут Гилберт Берквист, и у меня есть причины
— Берквист!!!
— Именно так. Есть основания Джилл, в чем дело? Да не падай ты в обморок, иначе я швырну тебя в бассейн!
— Джубал, этот Берквист Может, есть и другие Берквисты?
— А? Я слыхал об этом подонке Думаю, он один. Я имею в виду, в исполнительном штабе Генерального секретаря. Ты его знаешь?
— Не знаю. Но если это тот же самый то, полагаю, искать его смысла нет.
— М-м-м Ну-ка выкладывай все, девочка.
— Джубал, мне очень жаль но я тогда рассказала не все
— Таких людей, что говорят все, — мало. Ладно, давай-ка по порядку.
Запинаясь и заикаясь, Джиллиан рассказала Джубалу об исчезнувших людях.
— Вот и все, — закончила она со слезами. — Я завопила и напугала Майка Он впал в транс, а потом было это тяжелейшее путешествие сюда. Об этом я уже рассказывала.
— М-м-м да, жаль, что ты об этом тогда умолчала.
Она покраснела.
— Я думала, что мне никто не поверит. Я испугалась. Джубал, нам за это что-нибудь будет?
— Что именно? — Джубал был искренне удивлен.
— Ну там тюрьма или
— О, моя дорогая, разве это преступление — присутствовать при чуде? Или даже совершать его. Но тут возможностей больше, чем у кошки шерсти. Дай-ка подумать.
Джубал молча сидел минут десять. Потом открыл глаза и произнес:
— Чего-то, что могло бы тебе угрожать, девочка, я не вижу. А Майк, должно быть, лежит на дне бассейна?
— Да, он там.
— Тогда валяй, нырни за ним и тащи сюда. Веди его прямо в кабинет. Интересно, он сумеет повторить это?.. И зрители нам не нужны. Нет, один нужен. Скажи Анни: пусть наденет свою тогу Свидетеля, я хочу, чтоб она была в своем официальном качестве. И еще мне нужен Дьюк.
— Хорошо, босс.
— У тебя нет привилегии называть меня боссом, ведь я из-за тебя не уменьшаю сумму своего налогообложения.
— Хорошо, Джубал.
— М-м-м как жаль, что у нас нет кого-нибудь, без кого мы легко могли бы обойтись Как думаешь, он это может сделать с неодушевленными предметами?
— Не знаю.
— Ладно, выясним. Ныряй и разбуди его. — Джубал помолчал. — Ах, какой способ отделываться от нет, не надо поддаваться соблазну. Жду вас наверху, девочка.