УПП

Цитата момента



В этой жизни есть два типа людей: те, кто, входя в комнату, говорят: «А вот и я!», и те, кто произносит: «А вот и ты!»
Лейл Лаундес

Синтон - тренинг центрАссоциация профессионалов развития личности
Университет практической психологии

Книга момента



«Вот не нравится мне человек, так мне так легко с ним заговорить, познакомиться, его обаять. А как только чувствуешь, что нравится – ничего не получается, куда всё девается?» Конечно, ведь вы начинаете стараться. А старающийся человек никому не интересен, он становится одноклеточным и плоским, мира вокруг себя не видит: у него все силы на старания уходят.

Игорь Незовибатько. «Уроки обольщения, или искусство очарования для женщин и мужчин»

Читать далее >>


Фото момента



http://old.nkozlov.ru/library/fotogalereya/abakan/
Абакан

Глава 32

— Джубал, — серьезно продолжал Какстон, — я бы не обмолвился о Дон ни единым словом, да и вообще ни о чем из случившегося не говорил, если бы не считал своим долгом рассказать вам о причинах своей тревоги… за них за всех — за Дьюка, Майка, Дон, Джилл и других жертв Майка. Майк их заворожил. Сила его новой личности просто подавляет. Он решителен, чем-то похож на лихого удачливого коммивояжера и дьявольски привлекателен. Дон тоже умеет быть убедительной — к утру она меня совершенно околдовала и внушила, что все у них в порядке, — очень странно, весело и уютно.

Бен Какстон проснулся и никак не мог понять, где он находится. Было темно, лежал он на чем-то мягком. Но не на кровати…

Внезапно в памяти ожили подробности минувшей ночи. Последнее, что он помнил ясно, — это как лежал на мягком полу Сокровенного Храма и тихо, полунамеками беседовал с Дон. Она привела его сюда, здесь они совершили омовение, поплавали, разделили воду и сблизились…

В тревоге он начал шарить вокруг, но ничего не обрел.

— Дон!!!

Стало чуть светлее, как будто настали сумерки.

— Я здесь, Бен.

— Ох, а я подумал, ты ушла.

— Не хотелось тебя будить. — На Дон, к его разочарованию, уже красовалась профессиональная тога. — Я должна идти на утреннее служение для непосвященных. Джилл еще не вернулась. У нее, как ты слышал, очень большой класс.

Ее слова всколыхнуличв памяти то, о чем она говорила прошлым вечером, — то, что так растревожило его, несмотря на ее мягкий и спокойный тон… и то, как она убеждала его, пока он не стал соглашаться с ней почти против своей воли. Он еще не грокк всего, но… да, Джилл занята обрядом в качестве старшей жрицы — это ее работа, ее радость, ее долг, который Дон предлагала переложить на себя. Бен подумал, что ему следовало бы пожалеть об отказе Джилл…

Странно, но ему ни чуточки не было жаль.

— Дон, неужели тебе пора идти?.. — Он вскочил и крепко обнял ее.

— Надо, Бен, милый… милый Бен. — Она, казалось, таяла в его объятиях, прижимаясь к нему всем телом.

— И именно сейчас?

— Нет, в мире не существует ничего, ради чего следует спешить, — сказала она тихо. Разделявшая их тога пропала. Бен был слишком увлечен, чтобы поинтересоваться, куда она делась.

Во второй раз он проснулся и понял, что «малые Гнезда» освещаются, когда встаешь.

Бен потянулся, обнаружил, что чувствует себя восхитительно, и стал взглядом искать свои шорты. Пытался вспомнить, где он их оставил, но не смог припомнить даже обстоятельств, при которых он их снял. Точно — в воде их на нем не было. Значит, они возле бассейна. Он вышел и попал в ванную.

Несколько минут спустя, побрившись и приняв душ, бодрый и свежий, он заглянул в Сокровенный Храм, шорты там не нашел, решил, что, должно быть, отнес их в прихожую, где все хранили одежду для выхода на улицу, сказал «черт с ними» и посмеялся над собой из-за того, что сделал проблему из такой мелочи. Нужны они ему тут в Гнезде… как собаке пятая нога!

Бен не чувствовал даже признака похмелья, хотя они с Дон выпили прилично. На Дон алкоголь, видимо, совсем не действовал, а потому он, надо думать, немного перебрал. Дон!.. Ну и девочка! Она, казалось, даже не рассердилась, когда в самый эмоциональный момент он назвал ее «Джилл»… пожалуй, ей было даже приятно.

В большой комнате Бен никого не нашел, и ему захотелось узнать, который час. В общем-то ему было наплевать на время, а вот есть хотелось и даже очень. Он отправился в кухню поглядеть, не найдется ли там чего-нибудь съестного. В кухне уже был какой-то мужчина.

— Бен!

— Ну и ну! Привет, Дьюк!

Дьюк заключил его в свои медвежьи объятия.

— Бог ты мой, как приятно тебя видеть! Ты есть бог! Как тебе приготовить яйца?

— Ты есть бог! А ты тут кухарничаешь?

— Только, если не смогу отвертеться. Мы готовим по очереди. Даже Майк и тот дежурит, разве что Тони удастся его удержать, — в мире нет хуже повара, чем Майк. — Дьюк продолжал разбивать яйца.

Бен подошел к плите.

— Ты займись кофе и тостами. А вустерский соус у вас есть?

— У Пат есть все, что захочешь. Вот он. — Дьюк добавил: — Я к тебе недавно заглянул, но ты здорово храпел. Так получилось, что либо я был занят, либо — ты, и так с самого твоего приезда.

— Что ты тут делаешь, Дьюк?

— Ну, я тут диакон. Буду когда-нибудь и священником. Продвигаюсь, конечно, медленно, да ведь дело не в том. Учу марсианский, как и все. А кроме того, мастер на все руки, вроде как у Джубала.

—Чтоб держать такую махину в порядке, должно быть, нужна целая бригада!

— Бен, ты удивишься, когда узнаешь, как мало с этим забот. Видел бы ты, как Майк обходится с засорившимся туалетом! Так что забот с канализацией у меня нет. Остальные девять десятых техники вот тут в кухне, и ее куда меньше, чем у Джубала.

— А я полагал, что самая сложная аппаратура находится в храмах.

— Да нет — только контроль освещения, вот и все. А вообще-то, — тут Дьюк усмехнулся, — по моей главной работе мне делать практически нечего. Дело в том, что я тут еще и брандмайор.

— Чего?

— Я заместитель начальника пожарной охраны — специально обученный и все такое, а кроме того, — инспектор санитарии и техники безопасности. Мы ведь сюда посторонних не пускаем, чтоб они тут шлялись. Посторонние допускаются лишь на служения для новичков, их никуда больше не пустят без специальной проверки Майком.

Они положили еду на тарелки и сели. Дьюк спросил:

— Ты поживешь у нас, Бен?

— Не могу, Дьюк.

— Вот как? Я тоже приехал сюда только на побывку. Потом уехал и еще месяц вкалывал дома, пока не объявил Джубалу, что ухожу. Так что не бойся, вернешься как миленький. Вообще, ничего не решай, пока не увидишь церемонии Разделения Воды, которая состоится сегодня вечером.

— Разделения Воды?

— Разве Дон тебе не рассказала?

— Хм… кажется, нет.

— Конечно, лучше, если бы это дело тебе объяснил сам Майк. А в общем все равно, ведь наши только об этом и будут говорить весь день. Разделение воды ты грокк. Ведь ты же один из Первопризванных.

— Первопризванных? Дон тоже вроде пользовалась этим выражением.

— Это те, кто стал братьями Майка по воде, еще не изучив марсианского. Прочие обычно не разделяют воду и не растут ближе, пока не доползут до Восьмого Круга… к этому времени они уже начинают думать по-марсиански… Черт! Многие из них знают марсианский куда лучше меня! Не запрещено — тут ведь ничего не запрещается — разделять воду с теми, кто не достиг Восьмого Круга… Черт возьми, я мог бы даже подхватить какую-нибудь девку в баре, разделить с ней воду, затащить в койку, потом привести в храм… Но я такого никогда не сделаю! Вот где зарыта собака! Мне это и в голову не придет. Бен, хочешь, я сейчас задарма предскажу тебе кое-что? Тебе, должно быть, приходилось бывать в койках с самыми-рассамыми сексуально озабоченными бабами?

— Ну… ну приходилось.

— Я без тебя знаю, что приходилось. Так вот, теперь ты никогда больше не полезешь ни к кому, кто тебе не брат по воде.

— Хм…

— Ладно, посмотрим, что ты скажешь мне этак через годик. Так вот, Майк — единственный, кто может решить, что кто-то из даже еще не дошедших до Седьмого Круга достаточно созрел, чтобы войти в Гнездо. Одной семейной паре Майк предложил воду, когда они только вступили в Третий Круг. Теперь муж уже священник, а она — жрица… Сэм и Рут…

— Не встречал.

— Еще успеешь встретиться. Только из нас всех один Майк может судить о людях так быстро и верно. Изредка Дон и Патти замечают кого-то… но только среди тех, кто уже далеко ушел от Третьего Круга, и к тому же они всегда сначала советуются с Майком, хотя им вовсе не обязательно так поступать. Во всяком случае, разделение воды и сближение практикуются, как правило, лишь в Восьмом Круге. Потом уж идет Девятый Круг и вступление в Гнездо. Под обрядом Разделения Воды мы понимаем служение в честь этого посвящения, хотя разделять воду мы можем хоть каждый день. Собирается все Гнездо, и новый брат на веки вечные становится частью Гнезда. Что касается тебя, то ты давно его член… Но поскольку по этому поводу служения не было, сегодня все дела откладываются в сторону, чтобы приветствовать тебя. То же самое было и со мной. Бен, никогда в жизни я не испытывал ничего подобного!

— И все же пока я так и не понял, что это за штука.

— Там много чего… Ты когда-нибудь был на настоящем луау (Л у а у — гавайский обряд) — из тех, на которые полиция совершает рейды, после чего обычно следует серия скандальных разводов?

— Ну… бывал…

— Тогда, дружище, ты видел всего лишь пикничок учеников воскресной школы… Это один аспект… Теперь второй — ты когда-нибудь был женат?

— Нет.

— Теперь ты уже женат! И после сегодняшнего вечера никаких сомнений в этом у тебя не останется! — У Дьюка на лице появилось задумчиво-счастливое выражение. — Бен, я-то в свое время был женат… Сначала все было ладно, пока внезапно не превратилось в чертово пекло. А сейчас я постоянно чувствую себя прямо-таки на вершине блаженства… Больше того, я в полном отпаде… и говорю я не о том вовсе, что тут можно одновременно крутить с целым букетом обаяшек… Я люблю их — всех моих братьев обоих полов. Возьми, к примеру, Патти — она для нас как мать. Ведь нет такого возраста, когда бы человек не нуждался в матери… Иногда она напоминает мне Джуба- ла… этому старому мошеннику давно пора бы явиться сюда и услышать Слово. Я хочу сказать, тут дело вовсе не в том, что Патти женщина… Ох! Что-то я запутался — вроде собаки, что гоняется за собственным хвостом.

Кто это тут гоняется за своим хвостом? — прервало его чье-то низкое контральто.

— Ну уж никак не я, — резко повернулся Дьюк, — ах ты, шустрая левантийская блудница! Иди сюда, девочка, и поцелуй своего брата Бена.

— В жизни за это не брала денег, — отклонила комплимент женщина и, плавно покачивая бедрами, подошла к ним. — Начала давать, еще когда не знала, что за это платят. — Она расцеловала Бена крепко и со вкусом. — Ты есть бог, брат!

— Ты есть бог. Разделим воду.

— Да не испытаешь ты жажды! Не обращай внимания на Дьюка. По его поведению можно подумать, что он законченный алкоголик.

Она наградила Дьюка еще более продолжительным поцелуем, во время которого он ласково поглаживал ее весьма пышный фундамент. Это была невысокая полная смуглая брюнетка с волосами, отдающими в синеву, их пышная грива спускалась до талии.

— Дьюк, ты, когда встал, не видел где-нибудь «Ледиз Хоум Джорнел»? — Она отобрала у него вилку и начала есть омлет из его тарелки. — Ммм… как вкусно! Только готовил это не ты, Дьюк.

— Конечно, не я, а Бен. А на что мне «Ледиз Хоум Джорнел»?

— Бен, взбей мне еще парочку дюжин яиц про запас. Я буду жарить их порциями. Там есть статья, которую я хочу показать Патти, милый.

— О'кей, — согласился Бен.

— Только не вздумай ничего менять в нашем заведении! Мне-то оставь немножко! Ты что — думаешь, мужчина может работать на одной маисовой кашице?

— Ну, ну, Дьюк, милый! Разделенная вода есть вода преумноженная. Бен, не обращай внимания на жалобы Дьюка — если ему дать женщин в количестве, достаточном для двух мужчин, а еды — для троих, то он будет кроток, как пасхальный ягненок. — Она принялась кормить Дьюка из своих рук. — И не корчи рожи, братец! Так и быть, я тебе приготовлю второй завтрак. Или это будет уже третий?

— Этот даже и за первый не сойдет. Все ты слопала… Рут, я тут рассказывал Бену, как вы с Сэмом прямо из Третьего Круга махнули в Девятый. Бен чего-то нервничает из-за сегодняшнего праздника Разделения Воды.

Рут подцепила последний кусочек с тарелки Дьюка, поднялась и начала готовиться к стряпне.

— Дьюк, я тебе пришлю что-нибудь получше кашки.

Возьми кофе и дуй отсюда. Бен, я тоже волновалась, но тебе это ни к чему, милый. Майк никогда не ошибается. Ты — наш, иначе тебя бы тут не было. Собираешься остаться здесь?

— Хм… не могу. Ну как, ты готова принять первую порцию?

— Наливай. Ты вернешься к нам… Когда-нибудь ты обязательно вернешься и останешься навсегда. Дьюк прав — нас с Сэмом вознесли наверх слишком быстро для пожилой чопорной обыкновенной домашней хозяйки.

— Пожилой?

— Бен, одна из наград, которую несет в себе Учение, заключается о том, что, оздоровляя душу, ты оздоровляешь и тело. Тут «Христианская Наука» совершенно права. Ты заметил пузырьки с лекарствами в ванной комнате?

— Нет.

— Это потому, что их там нет. Сколько народу целовало тебя?

— Несколько.

— Как жрица, я целую больше, чем нескольких, но в Гнезде ты никогда не услышишь, чтобы кто-нибудь чихал. Я когда-то была занудливой бабой, которая всегда чувствовала себя плохо и страдала от женских недомоганий. — Она усмехнулась. — Сейчас я более чем когда-либо женщина, но вешу на двадцать фунтов меньше, выгляжу на несколько лет моложе, и мне не на что жаловаться, мне нравится быть женщиной. Дьюк польстил мне, назвав «шустрой левантийской блудницей»; я бесспорно «шустрая» — сижу в позе лотоса на занятиях, в то время как раньше мне и наклоны делать было трудно. Все произошло чересчур быстро, — продолжала Рут. — Сэм был профессором восточной лингвистики, сюда он начал ходить потому, что только здесь можно было изучить марсианский. Интерес был чисто профессиональный, церковь ему была ни к чему. Я ходила с ним, чтобы глаз с него не спускать. Я была ревнива, а собственнический инстинкт у меня был развит что надо.

Вот так мы и доползли до Третьего Круга. Сэм быстро продвигался в языке, а я мрачно грызла науку, так как ни на что не хотела выпускать его из поля зрения. И вдруг — бах! Случилось чудо! Мы начали понемногу думать по-марсиански. Майк почувствовал это и однажды вечером задержал нас после служения. Потом Майк с Джилл предложили нам воду. После этого я поняла, что именно я воплощаю в себе все то, что так отвратительно мне в других женщинах, что я презираю мужа, так как он позволил мне пасть столь низко, и ненавижу за всю причиненную мне боль. Всв эти мысли приходили ко мне обрывками на английском, а самое плохое — на иврите… Я рыдала, вопила, превратилась в жернов на шее у Сэма… и не могла дождаться той минуты, когда мы снова сможем разделить воду и стать ближе…

После этого дела пошли лучше, но все же нам здорово доставалось, так как нас почему-то стремительно протаскивали из одного Круга в другой. Майк видел, что нам нужна помощь, и хотел, чтобы мы как можно скорее оказались под защитой Гнезда. Когда для нас подошло время принять участие в ритуале Разделения Воды, я все еще не могла управлять собой, не прибегая к помощи извне. Мне страстно хотелось стать членом Гнезда, но я не была уверена, что сумею разделить себя с семью другими людьми. Боялась до смерти. И по пути сюда чуть ли не умоляла Сэма повернуть обратно.

Рут подняла глаза — серьезный, благостный ангел с поварешкой в руке.

— Мы вошли в Сокровенный Храм, и в глаза мне ударил прожектор, а наши одежды внезапно исчезли… все остальные были уже в бассейне и по-марсиански звали нас подойти и разделить Воду Жизни с ними… и я бросилась к ним, споткнулась, шлепнулась в воду и… видно, до сих пор никак не вынырну наружу. Да и не желаю! Не трусь, Бен, выучишь марсианский, обретешь нужные навыки и все время будешь получать нежную поддержку братьев. Сегодня вечером ты тоже прыгнешь в наш бассейн, и я буду среди тех, кто раскроет объятия, чтобы поймать тебя, и все будем радоваться, что ты дома, что ты среди нас. Вот — отдай это Дьюку, скажи ему, что, по моему мнению, он поросенок, хотя и милый. А это тебе… ничего, ничего, как-нибудь справишься! Поцелуй-ка меня да беги… У Рут тут и без тебя хватит работы.

Бен оставил ей поцелуй, унося взамен послание и тарелку для Дьюка. В гостиной на одном из диванов он увидел Джилл, которая, по всей видимости, спала, сел, наслаждаясь этим зрелищем и думая, что Дон и Джилл похожи друг на друга даже больше, чем ему показалось сначала.

Подняв глаза от тарелки, Бен заметил, что глаза Джилл открыты и она улыбается.

— Ты есть бог, любимый. Пахнет чем-то очень вкусным.

— Ты безумно-красива. Я даже не собирался тебя будить. — Он придвинулся поближе и положил ей прямо в рот кусочек омлета. — Это я готовил сам, хотя и с помощью Рут.

— Очень вкусно. Ты меня не разбудил, я просто лодырничала и ждала, когда ты придешь. Всю ночь не спала.

— Ни капельки?

— Ни вот столько! А чувствую себя отлично. Только есть очень хочется. Прими это за намек.

Он покормил ее. Джилл охотно позволила, она даже вставать не стала.

— А ты поспал хоть немножко? — спросила она наконец.

— Э-э-э… немного.

— Сколько же проспала Дон? Часа два?

— О, куда больше!

— Значит, с ней порядок. Два часа для нас теперь значат почти столько же, как раньше восемь. Я-то знала, какая упоительная ночь ждет вас обоих, но боялась, что ей так и не удастся отдохнуть.

— Да… ночь была восхитительная, — согласился Бен, — хотя я был, как бы сказать… удивлен тем, как ты ее мне подложила.

— Хочешь сказать — шокирован… знаю тебя, Бен. Меня очень соблазняла мысль провести ночь с тобой… и я, поверь, жаждала этого, милый! Но ты приехал, исполненный чувства ревности, оно прямо-таки лезло из тебя. Думаю, теперь оно ушло? Да?

— Полагаю, это так.

— Ты есть бог! У меня тоже была удивительная ночь — свободная от тревоги за тебя, так как я знала, что ты в хороших руках. У Дон чудесные руки, лучше моих.

— О нет, Джилл!

— Вот как! Я грокк, какие-то комки ревности в тебе все же остались. Но мы их смоем. — Она села, погладила его по щеке и сказала спокойно: — До вечера, милый. Потому что как бы я ни любила всех моих других братьев, мне хочется, чтобы твой ритуал Разделения Воды был настоящим совершенством.

— А… — начал было Бен и тут же замолк.

— Ожидание прекрасно, — сказала Джилл и протянула руку к изножью дивана. Бену показалось, что пачка сигарет сама прыгнула ей в руку.

— Я вижу, ты тоже научилась кое-каким фокусам-покусам.

— Чуть-чуть, — улыбнулась Джилл. — Я только яйцо, как говорит наш учитель.

— И как же это делается?

— Просто свистнула пачке по-марсиански. Сначала ты грокк вещь, потом ты грокк, чего ты от нее хочешь… Майк! — Она помахала рукой. — Мы тут, дорогой.

— Иду! — «Человек с Марса» подошел прямо к Бену, поднял его на ноги. — Дай-ка взглянуть на тебя. Боже, как приятно тебя видеть!

— Это я рад, что вижу тебя, рад, что наконец-то приехал.

— Что это я слышал о трех днях? Какие такие три?

— Я человек рабочий, Майк.

— Посмотрим. Девочки волнуются, готовясь к твоему сегодняшнему празднику. Нужно, пожалуй, прикрыть лавочку, толку от них никакого.

— Патти уже изменила расписание, — вмешалась Джилл. — Дон, Рут и Сэм занимаются тем, чем нужно. Патти отменила matinee (Занятия (фр.)). Так что ты свободен на весь остаток дня.

— Отличная новость! — Майк сел, положил голову Джилл себе на колени, притянул к себе Бена, обнял его и вздохнул. Он был одет точно так же, как на «внешнем» служении, — в отличный тропический деловой костюм.

— Бен, не связывайся с церковным бизнесом — я день и ночь ношусь из одной аудитории в другую, объясняя людям, почему никогда и никуда не нужно спешить. Тебе вместе с Джилл и Джубалом я на этой планете обязан больше всех, и вот только сейчас удалось урвать время, чтобы поздороваться с тобой. Ну, как ты там? Выглядишь ты прекрасно. И Дон мне сказала, что ты вполне ничего.

Бен почувствовал, что краснеет.

— Я в полном порядке.

— Вот и отлично. Сегодня ночью наши хищницы выйдут на охоту. Но я буду рядом и помогу тебе. Так что к концу церемонии ты будешь чувствовать себя свежее, чем был в начале. Верно, Маленький Брат?

— Да, — согласилась Джилл. — Бен, Майк может придать тебе силу, я хочу сказать — физическую, не говоря уж о моральной поддержке. Я тоже немножко умею, но Майк — он может все.

— Джил умеет очень многое, — погладил ее Майк. — Маленький Брат — мощная опора для всех. Во всяком случае, так было прошлой ночью… — Он улыбнулся ей и пропел:

Не знаю, правда ли, но слышал — ходит слух,
Что миллион отменных самых шлюх
Собрался на конгресс, что созван был,
Чтоб опыт почерпнуть у нашей милой Джилл.

— Верно я говорю, Маленький Брат?

— Фи! — ответила Джилл, польщенная донельзя, крепко прижимая его руку к себе. — Дон — точная моя копия, а опыта у нее побольше.

— Но Дон сейчас внизу, беседует с возможными кандидатами. Она занята — ты нет. Существенная разница, верно, Бен?

— Надо полагать… — Какстон чувствовал себя не очень-то ловко даже в атмосфере этой шутливой болтовни… ему хотелось, чтобы они или перестали обниматься, или дали бы ему возможность уйти.

— Бен, такая ночь, как прошлая, когда помогаешь целой группе сделать рывок в Восьмой Круг, вызывает сильнейшее перевозбуждение. Разреши мне сказать тебе кое- что из курса Шестого Круга. Мы — люди — обладаем тем, чего мой прежний народ не может увидеть даже во сне. Я хочу объяснить тебе, как драгоценно это что-то… как остро я ощущаю его ценность, потому что еще недавно не знал о нем ровно ничего, и знаю, каково это — не иметь его. Блаженство быть разделенными на мужчин и женщин. Быть мужчинами и женщинами — благо господне и величайшее сокровище из всех сотворенных нами, то есть теми, кто есть бог. Ты согласна со мной, Джилл?

— Ты прекрасно и точно выразил суть, Майк, и Бен знает, что это — истина. Но спой про Дон, милый!

— О'кей.

Испытывая страсть к изящным туалетам,
Дон не потеет даже самым жарким летом…
Конкретно ж, почему ей так в жару легко,

Один лишь знает Бен: не носит Дон трико.

Джилл захихикала:

— Ты ей это спел?

— Да, и она послала мне «приветик из Бронкса» (Неприличный звук, издаваемый губами) и еще поцелуй, предназначенный для передачи Бену. Случайно не знаете ли вы, кто сегодня дежурит на кухне? Я вспомнил, что не ел уже два дня. А может, два года?

— Кажется, Рут, — ответил Бен, пробуя подняться с дивана.

Майк притянул его назад.

— Эй, Дьюк! Попробуй отыскать кого-нибудь, кто испечет мне стопку блинчиков, высотой с тебя самого, да притащит галлон кленового сиропа.

— Будет сделано, — ответил Дьюк. — Сам и займусь этим.

— Знаешь ли, для этого я, пожалуй, недостаточно голоден. Лучше отыщи Тони или Рут. — Майк притянул к себе Бена и сказал: — Бен, я грокк, тебя что-то тревожит?

— Что? Нет, все в порядке.

Майк глянул ему прямо в глаза.

— Как жаль, что ты не знаешь языка, Бен. Я чувствую, что ты не в себе, но мысли прочесть не могу.

— Майк, — позвала Джилл.

«Человек с Марса» поглядел на нее, перевел глаза на Бена и сказал задумчиво:

— Джилл объяснила мне, Бен, в чем твоя беда, и это как раз то, что я никогда не грокк во всей полноте. — Майк был встревожен и выбирал слова так тщательно, как старался выбирать, когда еще плохо владел английским. — Но я грокк, что обряд Разделения Воды сегодня проводить не следует. Ожидание еще длится. — Майк покачал головой. — Мне очень жаль, Бен. Ожидание исцелит все.

Джилл резко села.

— Майк! Нет! Мы не можем так поступать с Беном! Это же Бен!

— Я этого не грокк, Маленький Брат, — колеблясь, сказал Майк.

Последовала долгая пауза, куда более напряженная, чем только что прозвучавшая речь. Наконец Майк с сомнением спросил Джилл:

— Ты говоришь верно?

— Ты увидишь! — Джилл резко поднялась и села по другую руку Бена, крепко его обняв. — Бен, целуй меня и ни о чем не беспокойся.

Не дожидаясь, пока он ее поцелует, она поцеловала его первой. Бен уже не думал ни о чем, он погрузился в чувственное сияние, где не было места сомнениям. И тут Майк, все еще обнимавший Бена за талию, с силой прижал его к себе и прошептал:

— Мы грокк все теснее… Джилл, пора?

— Да! И здесь же… и сейчас же… Разделим воду, мои любимые.

Бен повернул голову… Овладевшая было им эйфория куда-то улетучилась без следа от сильнейшего изумления: «Человек с Марса» каким-то образом оказался в чем мать родила — даже без фигового листочка.



Страница сформирована за 1.03 сек
SQL запросов: 172