ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ. В КОТОРОЙ ВЫЯСНЯЕТСЯ, ЧТО ТИГРЫ НЕ ЛАЗЯТ ПО ДЕРЕВЬЯМ
Случилось однажды так, что Винни-Пух о чем-то думал. И вот он подумал, что не мешало бы пойти навестить Иа, потому что они не виделись со вчерашнего дня. Он пошел к Иа, распевая песенку, но вдруг он вспомнил, что не видел Сову с позавчерашнего дня, и решил по пути заглянуть в Дремучий Лес и посмотреть, дома ли Сова. Он пошел к Реке, мурлыкая ту же песенку, но, когда он дошел до третьего камня кладки, по которой переходят Реку, он забеспокоился о том, как поживают Кенга, и Ру, и Тигра. Пух подумал: "Я не видел Крошку Ру очень долгое время, а если я его не увижу сегодня, оно будет гораздо-гораздо дольше!"
И тут он сел на камушек посредине Реки и, раздумывая, что же ему теперь делать, спел еще кусочек той же песни.
Кусочек, который он спел, был приблизительно вот какой:
Что мне делать, интересно,
Поутру?
В чехарду сыграть полезно
С Крошкой Ру, —
Станет талия поуже,
Это мне к лицу.
К тому же
Буду прыгать я не хуже
Кен-
гу-
ру!
А солнце было такое ласковое и теплое, и камень. который лежал на солнышке уже давно, тоже был такой теплый, что Пух почти уже решил провести на нем все утро. И вдруг он вспомнил про Кролика.
"Да, Кролик!— сказал Пух про себя.— Я люблю с ним поговорить. Он всегда понятно говорит. Он не любит длинных, трудных слов, не то что Сова. Он любит простые, легкие слова, например: "Закусим?" или: "Угощайся, Пух!" Да, по-моему, мне надо пойти навестить Кролика!"
Тут к песенке прибавился новый кусочек:
Очень мил бывает Кролик
Иногда.
С ним приятно сесть за столик
Да-да-да!
Тот, кто хочет подкрепиться,
С ним всегда договорится,
Если только торопиться
Не-
ку-
да!
И, когда Пух спел все это, он поднялся с камня, вернулся назад на берег и решительно отправился к дому Кролика. Но не прошел он и нескольких шагов, как начал спрашивать себя (ведь больше-то никого рядом не было):
"А вдруг Кролика нет дома?"
"Или вдруг я опять застряну у него в двери на обратном пути, как однажды уже случилось, потому что дверь у него была слишком узкая?"
"Ведь я-то знаю, что я не растолстел, но его дверь вполне могла похудеть!"
"Да, пожалуй, лучше будет…"
И все это время он незаметно забирал левее и левее… пока не оказался, к своему большому удивлению, у своей собственной двери.
Было одиннадцать часов. Вполне подходящее время, чтобы немножко…
Словом, спустя полчаса Пух отправлялся туда, куда ему действительно хотелось отправиться, а именно к Пятачку, и по дороге он утирал губы лапкой и пел довольно пушистую песенку. Вот какую:
Хорошо живет на свете Винни-Пух!
Оттого поет он эти Песни вслух!
И неважно, чем он занят,
Если он толстеть не станет,
А ведь он толстеть не станет,
А, наоборот,
по-
ху-
деет!
Конечно, напечатанные здесь эти строки кажутся не особенно хорошими, но Пух, напевая эту песенку в очень солнечное утро, после очень, очень сытного завтрака, был уверен, что это одна из лучших песен, какие он сочинил в жизни. И он пел и пел ее в свое удовольствие.
Пятачок копал ямку в земле у самой своей двери
— Здравствуй, Пятачок!— закричал Винни-Пух
— Ой, здравствуй, Пух!— отвечал Пятачок, подпрыгнув от неожиданности.— А я знал, что это ты!
— Я тоже,— сказал Пух.— А что ты делаешь?
— Я сажаю желудь. Пух, и пускай из него вырастет дуб, и тут будет много, много желудей у самого дома, а то за ними приходится ходить бог знает куда. Понимешь?
— А вдруг не вырастет?— спросил Пух.
— Вырастет, потому что Кристофер Робин сказал — обязательно вырастет. Поэтому я его и сажаю.
— Гм,— сказал Пух.— А я тогда… А я тогда посажу соты ы с медом в своем садике, и из них вырастет целый улей.
Пятачок был в этом не вполне уверен.
— Или лучше кусочек сота,— сказал Пух.— Особенно разбрасываться сотами не приходится. Только вот тогда может вырасти не целый улей, а кусочек, да еще вдруг неправильный кусочек— тот, где пчелы только жужжат, а меду не делают. Вот обидно!
Пятачок согласился, что это будет довольно обидно.
— Между прочим, Пух, сажать очень трудно, если ты не знаешь как,— сказал он,— это надо уметь.— И он положил желудь в приготовленную ямку, засыпал его землей и попрыгал на этом месте.
— Я-то умею сажать,— сказал Винни-Пух потому что Кристофер Робин дал мне семена коготков и винтиков, нет— гвоздиков! И я их посадил, и у меня теперь возле двери будет настоящий цветник— коготки и гвоздики. Или винтики.
— Я думал, они называются ноготки,— неуверенно сказал Пятачок, не переставая прыгать,— а гвоздики… гвоздики— это, наверно, гвоздики!
— Нет,— сказал Пух,— мои цветы называются коготки и винтики!
Попрыгав хорошенько. Пятачок вытер лапки о живот и сказал: "Что мы теперь будем делать?", а Пух сказал: "Пойдем навестим Кенгу, Ру и Тигру", и Пятачок сказал: "Д-д-давай п-п-пойдем",— потому что он все еще немножко побаивался Тигру. Тигра был ужасно прыгучий, и у него была такая манера здороваться, что у вас потом всегда были полны уши песку, даже после того, как Кенга скажет: "Тигра, деточка. осторожно!"— и поможет вам встать.
Они отправились в путь.
А в этот самый день у Кенги было ужасно хозяйственное настроение. Она решила везде навести порядок и пересчитать все белье и выяснить, сколько осталось у нее кусков мыла, и сколько у Тигры осталось чистых салфеток, и сколько у Ру осталось чистых передников, так что она выставила их обоих из дому, снабдив Ру пакетом бутербродов с салатом, а Тигру пакетом бутербродов с рыбьим жиром, чтобы они могли славно провести время в Лесу.
По дороге Тигра рассказывал Ру (которого это очень интересовало) обо всем, что умеют делать Тигры.
— А летать они умеют?— спросил Ру.
— Тигры-то? — сказал Тигра.— Летать? Тоже спросил! Они знаешь как летают!
— О!— сказал Ру.— А они могут летать не хуже Совы?
— Еще бы!— сказал Тигра.— Только они не хотят.
— А почему они не хотят?
— Ну, им это почему-то не нравится.
Ру никак не мог этого понять, потому что ему-то ужасно хотелось полетать, но Тигра объяснил ему, что надо самому быть Тигрой, чтобы это понять.
— А прыгать?— спросил Ру.— Могут Тигры прыгать, как Кенги?
— Спрашиваешь! — сказал Тигра.— Еще как! Когда хотят, конечно.
— Ой, как я люблю прыгать!— сказал Ру.— Давай посмотрим, кто дальше прыгнет— ты или я?
— Конечно, я,— сказал Тигра,— только мы сейчас не будем задерживаться, а то еще опоздаем.
— Куда опоздаем?
— Туда, куда нам надо прийти вовремя.— сказал Тигра, ускоряя шаги. Вскоре они добрались до Шести Сосен.
— А я умею плавать,— сообщил Ру,— я один раз упал в Реку и плавал.— А Тигры умеют плавать?
— Конечно, умеют. Тигры все умеют.
— А по деревьям они умеют лазить лучше, чем Пух? — спросил Ру, остановившись перед самой высокой из Шести Сосен и задрав голову.
— По деревьям они лазят лучше всех на свете,— сказал Тигра,— гораздо лучше всяких Пухов!
— А на это дерево они могут влезть? — Они всегда лазят как раз по таким деревьям,— сказал Тигра.— Целый день лазят: то вверх, то вниз.
— Ой, Тигра, правда?
— А вот сейчас увидишь,— сказал Тигра решительно,— садись ко мне на закорки и увидишь.
Он внезапно почувствовал, что лазание по деревьям— это единственный талант тигров, в котором он действительно уверен.
— Ой, Тигра! Ой, Тигра! Ой, Тигра!— пищал Крошка Ру в восторге. Он забрался Тигре на спину, и они полезли.
До первого сучка Тигра радостно повторял (про себя): "А мы лезем!"
Добравшись до следующего сучка, он с гордостью сказал (про себя): "Ну что, я зря говорил, что Тигры умеют лазить по деревьям?" Забравшись еще повыше он сказал (про себя): "Конечно, это не так легко, что говорить!.."
А еще повыше он сказал:
— Ведь слезать тоже придется. Задом.
А еще-еще повыше:
— И это будет трудновато…
— Если не упасть…
— А зато тогда это, кажется, будет совсем…
— Легко!
И как только он сказал "легко", ветка, на которой он стоял, внезапно сломалась, и он, чувствуя, что падает, едва-едва успел вцепиться в верхнюю ветку. Затем он медленно, медленно поднял голову, зацепился подбородком за эту ветку… Затем подтянул одну заднюю лапу… Потом другую… И, наконец он уселся на эту ветку, тяжело дыша и от души жалея, что он вместо всего этого не попробовал заняться плаванием.
Ру слез с Тигры и уселся рядышком.
— Ой, Тигра,— радостно сказал он,— мы уже на самой верхушке?
— Нет,— сказал Тигра.
— А мы полезем на верхушку?
— Н-е-т,— проворчал Тигра.
— У-у!— сказал Ру довольно грустно, но тут же радостно продолжал:— А здорово это у тебя получилось, когда ты стал понарошку падать, а потом взял и не упал. Давай еще разок?
— Н-е-т!!— прорычал Тигра.
Ру немного помолчал, а потом спросил:
— А можно, мы съедим бутерброды. Тигра?
— Давай. А где они?— спросил Тигра.
— Они там внизу, под деревом.
Тигра сказал:
— Я думаю, мы лучше их побережем немного.
Так они и сделали.
Тем временем Винни-Пух и Пятачок продолжали свою прогулку. Пух в стихах сообщал Пятачку, что "неважно, чем он занят, так как он толстеть не станет, а ведь он толстеть не станет"; а Пятачок размышлял о том, скоро ли вырастет посаженный им желудь.
— Пух, гляди,— неожиданно пискнул Пятачок,— там на Сосне кто-то сидит.
— Верно,— сказал Пух, с интересом вглядываясь вдаль.— Там какой-то зверь.
Пятачок схватил Пуха за лапу, очевидно, чтобы Пух не очень пугался.
— Это какой-нибудь Хищный Зверь?— спросил он, стараясь смотреть в другую сторону.
Пух кивнул.
— Это Ягуляр,— сказал он.
— А что Ягуляры делают?— спросил Пятачок, в глубине души надеясь, что сейчас они этого делать не будут.
— Они прячутся на ветвях деревьев и оттуда бросаются на вас, когда вы стоите под деревом,— сказал Пух.— Кристофер Робин мне все-все про них рассказывал.
— Тогда мы лучше не будем подходить к этому дереву, Пух, а то он еще бросится оттуда и ушибется.
— Они не ушибаются,— сказал Пух,— они здорово умеют бросаться.
Однако Пятачка это почему-то не утешило. Он все-таки чувствовал, что не стоит подходить к дереву, с которого, того гляди, кто-то бросится, хотя бы и очень умело, и он уже собирался побежать домой по какому-то очень срочному делу, когда Ягуляр подал голос.
— Помогите, помогите!— закричал он.
— Ягуляры— они всегда так,— сказал Пух, довольный, что может блеснуть своими познаниями.— Они кричат: "Помогите, помогите", а когда вы посмотрите вверх— бросаются на вас.
— Я смотрю вниз, вниз! — закричал Пятачок очень громко, чтобы Ягуляр по ошибке не сделал того, чего не надо.
В ответ донесся чей-то восторженный писк с той самой ветки, где сидел Ягуляр:
— Пух и Пятачок! Пух и Пятачок!
И Пятачок неожиданно почувствовал, что сегодня прекрасный день, гораздо лучше, чем ему только что казалось. Такой солнечный, теплый денек!
— Пух!— крикнул он.— По-моему, это Тигра и Ру.
— По-моему, тоже,— сказал Пух.— А я думал, это Ягуляр и… и еще один Ягуляр.
— Эй, Ру,— крикнул Пятачок,— что вы там делаете?
— Мы не можем слезть! Мы не можем слезть!— кричал Ру.— Здорово, правда? Пух, вот здорово! Мы с Тигрой живем на дереве, как Сова! И мы теперь всегда тут будем жить! А я вижу дом Пятачка! Пятачок! Я отсюда твой дом вижу! Высоко мы забрались, правда? Сова и то ниже нас живет!
— Как ты туда попал, Ру?— спросил Пятачок.
— Меня Тигра привез! А Тигры вниз лазить не могут, потому что у них хвосты очень путаются между ног. Они только вверх умеют! А когда мы полезли, Тигра про это забыл, а сейчас он уже вспомнил, и мы тут теперь всегда-всегда будем жить. А может, еще выше залезем! Что ты сказал, Тигра? А-а! Тигра говорит, что, если мы заберемся выше, нам не так хорошо будет видно дом Пятачка, так что мы уж тут останемся.
— Пятачок,— торжественно сказал Пух, выслушав все это,— что мы можем предпринять?
И он принялся за бутерброды Тигры.
— Они попались?— тревожно спросил Пятачок.
Винни-Пух кивнул.
— А ты не можешь влезть к ним?
— Я могу, Пятачок. Я могу снять оттуда Крошку Ру, но Тигру я снять не могу, мне его не дотащить. Нади что-нибудь придумать.
И в раздумье он начал жевать бутерброды Крошки Ру…
Не знаю, может быть, Пух и успел бы что-нибудь придумать, доев последний бутерброд, но едва он за него принялся, как в кустах послышался треск и оттуда появились Иа и Кристофер Робин.
— Нисколько не удивлюсь, если завтра выпадет град,— говорил Иа.— Того и жди. Бураны, вьюги и тому подобное. Сегодня, конечно, хорошая погода, но это еще ничего не значит; это еще не сулит хороших перспек… или как там это называется? Словом, ничего такого не сулит… Это просто небольшая порция погоды. И все тут.
— А вот и Пух,— сказал Кристофер Робин. Ему, очевидно, было безразлично, что порция хорошей погоды не очень большая, лишь бы она была хорошая.— Здравствуй, Пух!
— Это Кристофер Робин,— сказал Пятачок.— Вот он-то знает, что делать! Они помчались ему навстречу.
— Ой, Кристофер Робин…— начал Пух.
— А также Иа,— сказал Иа.
— Тигра и Крошка Ру залезли прямо на Шесть Сосен и не могут слезть и…
— А я как раз говорил,— перебил Пятачок,— что если только Кристофер Робин…
— А также Иа-Иа,— сказал Иа, снова намекая, чтс с ним позабыли поздороваться.
— Если бы только вы оба были здесь, то мы бы могли что-нибудь придумать!— сказали Пух и Пятачок.
Кристофер Робин взглянул вверх, увидел Тигру и Крошку Ру и попытался что-нибудь придумать.
— Я думаю,— сказал глубокомысленно Пятачок,— что если бы Иа встал под деревом, а Пух встал к нему на спину, а я встал на плечи Пуха…
— И если бы спина Иа-Иа неожиданно треснула, то мы бы все здорово посмеялись. Ха-ха-ха! Как забавно!— сказал Иа.— Очень приятное развлечение, но боюсь, не особенно полезное.
— Ну,— сказал Пятачок жалобно,— я только думал…
— Ты думаешь, твоя спина сломалась бы Иа?— спросил ужасно удивленный Пух.
— Заранее тут ничего сказать нельзя, милый Винни. И это, конечно, как раз самое интересное!
Пух сказал: "Ох", и все снова принялись думать.
— Ура, я придумал!— вдруг закричал Кристофер Робин.
— Слушай внимательно, маленький Пятачок,— сказал Иа,— и ты скоро будешь знать, что мы намерены предпринять.
— Я сниму рубашку, и мы все возьмем ее за края, и тогда Крошка Ру и Тигра могут туда прыгнуть, все равно как в гамак, они только покачаются и нисколько не ушибутся.
— Как снять Тигру с дерева,— сказал Иа-Иа,— и никому не повредить! Придерживайся этих правил, уважаемый Пятачок, и все будет в порядке!
Но уважаемый Пятачок ничего не слышал — так он волновался при мысли, что снова увидит голубые помочи Кристофера Робина. Он уже их видел однажды, когда был гораздо моложе, и пришел тогда в такое возбуждение, что его уложили спать на полчаса раньше обычного.
И с тех пор он всегда мечтал проверить, действительно ли они такие голубые и такие помочные, как ему показалось.
Поэтому, когда Кристофер Робин снял рубашку и ожидания Пятачка оправдались в полной мере, Пятачок на радостях простил Иа обиду, ласково улыбнулся ему и даже взялся за тот же край рубашки.
А Иа шепнул ему:
— Конечно, и теперь нельзя ручаться, что не произойдет несчастного случая. Несчастные случаи— очень странные штуки. Они обычно случаются совершенно случайно.
Когда Крошка Ру понял, что ему нужно сделать, он пришел в безумный восторг и запищал:
— Тигра, Тигра, мы сейчас будем прыгать! Ты погляди, как я прыгаю! Я сейчас просто полечу, вот увидишь. А Тигры так могут? Кристофер Робин! Я пошел!— крикнул он, прыгнул— и угодил в самый центр спасательной рубашки.
Летел он так быстро, что его снова подбросило почти на такую же высоту и он еще долго продолжал подлетать вверх, приговаривая: "О, о!"
Наконец он остановился и сказал: "Ой, как здорово!"— и его опустили на землю.
— Давай, Тигра!— крикнул он.— Это очень просто!
Но Тигра изо всей силы держался за ветку и говорил про себя: "Конечно, прыгающим животным, вроде Кенги, это хорошо, но для плавающих животных, вроде Тигров, это совершенно другое дело".
И он почему-то вдруг представил себе, как он плывет на спинке вниз по течению или весело ныряет в прохладной влаге реки, и почувствовал, что это и
есть настоящая жизнь для Тигры.
— Давай, давай!— крикнул Кристофер Робин.— Не бойся.
— Сейчас, минуточку,— нервно сказал Тигра,— мне что-то в глаз попало! И он медленно, медленно пополз по ветке.
— Давай, давай, это очень просто!— пропищал Крошка Ру.
И вдруг Тигра почувствовал, как это просто.
— Ой!— крикнул он, видя, как дерево проносится мимо него.
— Берегитесь!— крикнул Кристофер Робин спасателям.
Раздался стук, треск разрываемой ткани, и на земле образовалась куча мала. Кристофер Робин, Пух и Пятачок поднялись первыми, потом они подняли Тигру, а в самом низу был, конечно, Иа-Иа.
— Ой, Иа!— крикнул Кристофер Робин, — Тебе не больно? — Он заботливо ощупал ослика, стряхнул с него пыль и помог ему встать на ноги.
Иа-Иа долгое время ничего не говорил.
Потом он спросил:
— Тигра здесь?
Тигра был здесь и снова в прекрасном настроении.
— Да,— сказал Кристофер Робин,— Тигра здесь.
— Что ж, тогда поблагодарите его от моего имени— сказал Иа.
