ГЛАВА СЕДЬМАЯ,
о том, как Павлик выкручивал все, что выкручивается, Нина пускала пузырьки, а весь мир разделился на две части.
Прошло, может, недели три с тех пор, как в доме Павлика погасло электричество и произошли известные нам страшные события.
И вот однажды, в пасмурный день, мать захотела зажечь лампочку в столовой, - и она не зажглась.
- Снова это самое несчастье! - ужаснулась мать.
- Ничего! - с чувством собственного достоинства проговорил Павлик. - Теперь уже мы и сами наладим.
- Да ну? - обрадовалась мать, но сразу же безнадежно добавила: - Где тебе справиться…
- А вот посмотрим! - уверенно произнес Павлик и подошел к счетчику.
Выкрутил одну пробку - исправная. Выкрутил вторую - тоже исправная?!.
- Наверно, лампочка перегорела, - сказал Павлик и выкрутил лампочку.
Осмотрел ее, - кажется, все в порядке.
- Току нет! - авторитетно заключил он наконец. - Придется подождать.
- А может эта горит? - сказала мать и включила лампочку в другой комнате.
Лампочка загорелась!..
Павлик был сбит с панталыку. Что за чудо такое? Лампочка целая, а не горит! А ну, если попробовать, будет ли она гореть в другом патроне?
Выкрутил вторую лампочку и вкрутил на ее место. эту. Лампочка загорелась.
Значит, причина не в ней. И не в пробках. А в Чем же? Павлик стал напряженно думать.
- Ничего не поделаешь, - вздохнула мать. - Придется снова вызывать монтера.
- Нет! - категорически заявил Павлик. - Я сам исправлю.
Сказал и испугался: выполнит ли обещание? Как разгадать, где повреждение? Наверное, в патроне.
И начал откручивать в патроне все то, что можно открутить. Сначала открутилось фарфоровое кольцо. Потом подалась медная шейка. Остался фарфоровый кружочек; нем разные дырочки, пластинки, трубки и еще одна медная шейка с винтовым нарезом. Ну что теперь с ними делать?
- Ой, намастеришь ты так, что еще хуже будет! - проговорила мать. - Все равно придется звать монтера.
- Нет, исправим сами! - упрямо повторил Павлик, а у самого даже сердце сжалось от сомнения. Что же теперь делать? Как узнать, исправен патрон или нет?
"Ну, если уж на то пошло, так буду разбирать все, что разбирается! - подумал он в отчаянии. - Может, нападу на что-нибудь".
И действительно напал, да так, что кувырком полетел вниз.
- Ай-ай! Осторожно! Что с тобой? - крикнула мать.
- Немножко поскользнулся, - ответил Павлик.
А он совсем не поскользнулся - его ударило током, только стыдно было сказать об этом матери, да еще Павлик боялся, что мать вообще запретит ему заниматься этим делом и довести его до конца.
А какого конца - он и сам уже не знал.
Одно только он догадался сделать - выкрутить пробки, чтобы совсем выключить ток. Затем начал разбирать патрон дальше.
Тут он почувствовал, что его покидает последняя надежда. Если бы еще спокойно все это делать, без спеху и без ответственности, тогда, может быть, он и разобрался бы в этой технике. А так, пожалуй, ничего не выйдет.
Он бросил работу и побежал к Андрею.
- Ты знаешь, как устроен патрон для электрической лампочки и как его проверить? - запыхавшись, спросил Павлик.
- Нет, - ответил Андрей.
- Все равно, бежим ко мне, помоги! По дороге захватим еще Яшу.
Яша сказал, что разбирать патрон ему приходилось, но так себе, ради забавы, а как проверить и исправить его - он не знает.
- Но все равно мы обязаны это сделать! - решительно заявил он.
А тем временем вернулся домой отец Павлика. Приближались сумерки. Отец хотел было зажечь лампочку своей комнате, но… теперь и она уже не загорелась.
- Что это? - встревожился он. - Уж не испортилось ли снова?
- Да вот сначала только одна лампочка в столовой не горела, - ответила мать. - А Павлик захотел сам исправить ее и, как видно, все испортил.
- Я ему дам! - разозлился отец. - Вот сорванец!
- И я говорила ему: не лезь, говорю, надо вызвать монтера. А он, смотри, что наделал.
Когда Павлик с товарищами подходил к дому, там ожидала его большая буря. Но от первого удара грома его спасли два громоотвода, Яша и Андрей: отец не захотел воевать в их присутствии.
А за это время Павлик успел вспомнить, что пробки выкручены, и вкрутил их снова.
Лучи света сразу погасили гнев родителей, и гроза окончилась всего лишь категорическим приказом:
- Завтра вызовешь монтера, а сам и не думай трогать электричество, а то…
Это "то" было сказано так грозно и выразительно, что даже громоотводы испугались. Ребята остались в темной столовой и начали совещаться.
Положение создалось очень критическое. Во-первых, в темноте невозможно было ничего делать; во-вторых, это было запрещено; в-третьих, завтра мог прийти монтер и сорвать все дело.
- Это будет большим прорывом на нашем фронте, - грустно проговорил Яша.
- Этого ни в коем случае допустить нельзя! - крикнул Андрей.
- Остается только одно, - сказал Павлик, - рискнуть и сделать нелегально. Отец приходит в пятом часу, а мы свободны от половины второго.
- А как мать?
- Маму мы как-нибудь задобрим. К тому же, она будет занята своими делами.
- А что если не удастся? - проговорил Яша.
- Ну, тогда мне придется пострадать, - усмехнулся Павлик.
- Дело наше важное, за него стоит и пострадать, - утешил Андрей.
- Слушайте! - вскочил Яша. - У меня есть лишний патрон. Пойдем ко мне и как следует его изучим. Тогда завтра мигом справимся.
- Правильно! Бежим сейчас же! - обрадовались ребята.
Назавтра товарищи пришли к Павлику с книгами, будто заниматься, и разместились за столом.
- Придет ли монтер? - спросила мать.
- Не знаю… Может, сегодня не будет… Я… - начал бормотать Павлик, но на его счастье на кухне "побежала" кастрюля, и мать бросилась спасать ее.
Теперь уже ребятам хватило и пяти минут, чтобы убедиться, что патрон в исправности, и за это время собрать его.
Но положение от этого нисколько не улучшилось: лампочка все равно не горела.
Тревога охватила ребят. Это же скандал, если они провалятся! Это же позор для всего ТВТ!
- Надо осмотреть всю линию от счетчика до лампочки, - горячился Андрей. - Где-то что-то должно же быть!
И когда они пошли по линии, то в коридоре действительно напали на что-то: это была распределительная коробка, откуда расходились два провода.
- Больше нигде не может быть, как тут, - решили ребята.
Мать заметила, что они шныряют около коробки и недовольно буркнула:
- Снова хотите испортить, мастера? Нет, лучше уже не трогайте.
- Да нет, мы так себе, - начал уговаривать Павлик. - Мы только хотим поглядеть, а трогать не будем.
И, воспользовавшись моментом, они добрались до коробки. Там они увидели, что кончик одного провода на волосинку высунулся из гнезда.
Они всунули назад конец провода - и лампочка загорелась.
- О! - крикнули все три мальчика вместе, как в подобных случаях кричат все люди на свете.
Павлик позвал мать, церемонно раскланялся, развел руками и сказал:
- Пожалуйста, мадам, - ремонт сделан!
Мать посмотрела, и теплая улыбка осветила ее лицо.
- Вот вы какие! - сказала она. - Никогда не думала. Если бы всегда так было…
- Теперь уже всегда так будет! - ответил Яша. - На то есть ТВТ.
- Что? - переспросила мать.
- Товарищество воинствующих техников, - объяснил Андрей.
- Все воинствующие да воинствующие, - проговорила мать. - Да уж пусть себе и так, лишь бы хорошо было.
Когда они остались одни, Яша спросил Павлика:
- А как это тебя стукнуло, если лампочка не горела? Току же не было.
Павлик посмотрел на него и задумался.
- Правда! - проговорил Павлик. - Как это могло случиться?
- А может, тебе показалось? - обратился к нему Андрей.
- Где там показалось! - ответил Павлик. - Так долбануло, аж полетел.
Вот загадка! Думали, думали и догадались только тогда, когда Павлик случайно вспомнил, что эта лампочка и раньше несколько раз гасла и сама зажигалась. Значит, тот кончик провода, может, от сотрясения сам прикасался к другому проводу, то снова отсоединялся. И Павлик попал как раз в тот момент, когда получился контакт. Ребятам даже легче стало, когда они разгадали эту загадку.
Назавтра наша тройка долго рассказывала своим товарищам, в каком переплете они очутились и как спасли честь ТВТ.
- Запиши мне восемь очков! - подошел к Яше Боря Цыбук.
- Восемь?! - удивились все.
- Да, восемь. Первое - я склеил разбитую кружку. Второе - исправил пряжку в ремне. Третье - прибил в заборе дощечку. Четвертое - отремонтировал табуретку. Пятое - починил вешалку для одежды. Шестое - забил гвоздь в стенку. Седьмое - подклеил к "Естествознанию"? твердую обложку. Восьмое - сделал пробойчик вон у этой форточки. Ну, что? - с видом победителя взглянул на всех Боря.
- Ну, братец, - сказал Яша, - ты столько мелочей наберешь, что на одного тебя тетради не хватит.
- Мелочи? - возмутился Цыбук. - А ты же сам говорил, что по закону каждая мелочь считается!
- Тихо, тихо, успокойся! - засмеялся Яша. - Гони сколько хочешь. Когда будет слишком много, будем отмечать крестиками.
Остальные друзья имели также немало "очков". Стась набрал четыре, Клава - два, Леня - шесть, Соня - три, и так далее. Только Нина имела одно очко, но оно было интереснее всех.
У них испортился примус. Ничего с ним не случилось, ничего не сломалось, но из него все время "выходил дух". И выходил так медленно, что никак нельзя было разгадать - откуда.
Наконец, когда Толи дома не было, мать вылила из примуса керосин и приказала Нине отнести его к мастеру. Нина взяла в руки примус, топчется на месте.
- Ну, чего ты? - говорит мать. - Неси!
- Я… Мы… сами исправим, - проговорила Нина.
Мать посмотрела на нее, покачала головой, а потом весело рассмеялась.
- Ты сама исправишь примус?! Ну-ну, попробуй! Но сегодня же все-таки отнеси к мастеру.
Нина сама даже и не думала исправлять примус. Где там было ей браться за такое дело? Она только не должна была нарушить "закон ТВТ". Подождет брата, посоветуется с ним. Потом они посоветуются с другими товарищами, а тогда уже, если ничего не придумают, отнесут мастеру.
Но Толя все не идет. Сейчас мать велит нести примус.
Интересно все же было бы знать, где это проходит воздух? Накачала примус, прислушалась - ничего не слышно. А как же мастер узнает, откуда выходит воздух?
Мать вышла из кухни. Рядом стоит таз с водой. Не опустить ли примус в воду? Тогда будут видны пузырьки.
Опустила - и действительно увидела, что маленькие пузырьки идут с того места, куда вливается керосин. Но что из этого? Все равно исправить она не может.
Вынула примус из воды, открутила кружочек-покрышку, смотрит - под ней круглый кусочек кожи, но совсем истертый, порванный.
"Это же он не прижимается плотно и пропускает воздух!" Мигом вырезала кусочек кожи из старого ботинка, сделала кружочек, вставила, снова попробовала в воде - пузырьков нет!
Нина даже закричала от радости.
Когда пришла мать, Нина с гордостью подала исправленный ею примус.
Тут началось такое, что хоть ты из дому убегай.
Девочка, - и вдруг примус починила! Сама! Какое счастье для родителей иметь такую гениальную дочку! Где это видано, чтобы девочки примусы чинили?
А когда пришел Толя, так ему жизни не давали: вот, дескать, сестра у тебя какая, а ты?
Тогда он разозлился, взял да и заштопал себе носки.
Эффект вышел необычайный. Родители совсем сбились с толку. Что же это такое творится у них в доме? Дочка примусы чинит, а сын носки штопает! Весь свет пройди, такого не увидишь.
Загомонил и свет, в который входили три соседние двора, и разделился на две части.
- Вот это я понимаю! - говорили в одной части света. - Теперешняя молодежь не будет такой беспомощной, как мы. Все сама сделает.
А в другой части света раздавались совсем другие голоса:
- Ну, если мужчины начнут носки штопать да рубашки, а женщины примусы да сапоги чинить, -тогда порядку не будет. Испокон веку каждый занимался своим делом…
Необходимо лишь отметить, что в этой второй части света насчитывалось очень мало народу.
ГЛАВА ВОСЬМАЯ,
в которой говорится, как с Соней стряслась беда, Цыбук заинтересовал учителя, а ботинок разинул рот.
Прошло дней десять - и в секретариате ТВТ заполнилась очками вся тетрадь.
- Деятельность ТВТ разворачивается успешно, - говорили ответственные секретари - Клава и Яша, начиная новую тетрадь.
По количеству очков впереди шел Боря Цыбук, он выгнал тридцать восемь очков. Но по качеству очки Толи и Павлика были гораздо значительнее, хотя у них обоих вместе не было тридцати восьми. А все члены ТВТ в общем имели за этот период сто двадцать девять очков. Из них одиннадцать приходилось на школу, а остальные - на свои дома.
Среди домашних очков довольно интересным был случай со Стасем Ковальским. Он взялся почистить часы-ходики, которые совсем остановились: видимо, в механизм набилась пыль.
Родители членов ТВТ за это время уже привыкли, что их дети все могут сами сделать. Поэтому Стасю не мешали.
Разобрал Стась часы, почистил, смазал, а когда начал собирать их, то запутался и не мог окончить.
И натерпелся же страху бедняга! Но на то и существовало ТВТ, чтобы выручать друзей из подобных положений.
Андрейка сейчас же снял со стены свои ходики и понес их к Стасю. Тут уже, глядя на собранные часы, кончить работу было нетрудно.
Больше всего было потехи, когда мальчик выполнял "девичью" работу, а девочка "мальчишескую". Тут уж действительно происходила "культурная революция", как говорили наши ребята. И когда Леня шел по двору, соседи показывали на него пальцами и говорили своим детям:
- Видите этого мальчика? Он сам себе штаны штопает. Хороший, способный мальчик!
А о Клаве говорили:
- Эта девочка все может сделать. Она и ножи точит, и табуретку поправит. Золотая девочка!
А родители, так те просто нарадоваться не могли, глядя на своих детей.
- И откуда все это взялось? - удивлялись они. - Иногда сам ничего не знаешь и не замечаешь, а ребенок взглянет, - сразу найдет какие-нибудь неполадки и тут же исправит их.
Наши герои только улыбались, слушая эти похвалы. Конечно, каждому приятно, когда его хвалят: приятно знать, что ты приносишь пользу. Но тут, кроме всего этого, очень интересно было добывать "очки", или, как они говорили, "охотиться за очками". А сколько сегодня удастся "поймать"? А что принесет "в зачет" его товарищ? А сколько наберется за неделю? за месяц? за год? Где ни повернется такой "охотник", он уже смотрит на все совсем другими глазами.
Сколько времени, скажем, жила Нина в своей квартире и никогда не замечала, что у нее под ногами из пола чуть-чуть высунулась головка гвоздя. И никто в доме не замечал этого, даже мать, которая не раз рвала об этот гвоздь тряпку, когда мыла пол. А теперь Нина заметила его, пристукнула - и пол стал гладкий.
Взглянет тэвэтэтовец на шкаф, а у него дверки все норовят сами раскрыться. Прибьет какую-нибудь кожицу - и все в порядке.
Но попадалось и такое "очко", какого даже вся организация ТВТ не могла взять.
Увидев, что дети так хорошо справляются со всякими ремонтами, Толина мать подсунула им и дырявый чайник.
- Дырочка совсем малюсенькая, - сказала она. - Может, вы сумеете запаять?
- Вряд ли, - ответил Толя. - И паяльника у нас нет, и как это делается, не знаем.
- А вы попробуйте всей своей компанией.
Но и "вся компания" не могла помочь.
- Эта работа относится к з 3 устава ТВТ, - постановили друзья.
- Но ближайшей нашей задачей будем считать приобретение паяльника и овладение техникой паяния.
Если в данном случае ТВТ вынуждено было только отступить, то в следующем оно потерпело страшное поражение.
Соня захотела постирать себе белье. Что можно сказать против этого? Облегчить труд родителей - важнейшая обязанность члена ТВТ.
Чтобы работа была доброкачественной, Соня взяла хлорки и растворила в воде. Опять-таки ничего особенного: мать всегда пользуется хлоркой, для этого и продается она в аптеках.
Постирала, повесила сушиться и тогда только похвалилась перед матерью своей работой.
- Хорошо, дочушка, очень хорошо! - похвалила мать.
А когда белье высохло, то разлезлось на куски!
Тогда только выяснилось, что это сделала хлорка.
- Ее же надо сначала кипятить, - кричала мать, - пока вода не станет красной! Потом процедить и тогда только вливать в воду, да и то когда полоскать уже надо. Почему же ты не спросила? Все сама да сама!
Этот случай произвел большое впечатление на всю организацию ТВТ.
- И я этого не знала и могла сама так же сделать! - сказала Нина.
Да и все остальные, кроме Клавы, не знали этого секрета.
- Кто бы мог подумать, - говорил Яша, - что на таком, самом второстепенном участке мы потерпим такое поражение? Но на ошибках мы должны учиться.
После этого случая члены ТВТ стали более осторожными. Но, к счастью, в их практике несчастий больше не было.
Через некоторое время наши "охотники" начали замечать, что дома не хватает "добычи".
Тогда внимание их больше сосредоточилось на школе. А уж здесь-то добычи сколько хочешь: всегда больше находится охотников плодить ее, чем истреблять.
Руководители школы еще раньше обратили внимание, что некоторые ученики - Цыбук, Рогатко, Макейчик, Канторович и еще несколько человек (это значит тэвэтэтовцы!), - как-то более внимательно и сознательно относятся к школьному имуществу. Они не только ничего не портят, но, наоборот, где только заметят что-нибудь - сразу же сами и исправят.
Если не в порядке какое-нибудь учебное пособие, то или Ковальский, или Беспалов, или Сакович наперебой берутся исправить его.
Если кому-нибудь из них попадется библиотечная книга с оторванным листом, так они обязательно его вклеят.
Если в раздевалке вывалится колышек из вешалки, то кто-нибудь из тэвэтэтовцев обязательно всадит его на место.
На школьном дворе, около дверей, после дождя долго стояла лужа. Всем приходилось перебираться, кто как может, через нее, не раз попадали ногой в воду. А чуть дальше лежали кирпичи. Положить в лужу кирпич догадался только Ковальский.
Большое впечатление не только на руководителей, но и на всех учеников произвел поступок Андрея Гулиса. Каким-то образом в стене класса выкрошился кусок штукатурки. Дырка была небольшая, и никто не обращал на нее внимания. Но при каждом сотрясении известка осыпалась, и дырка все увеличивалась. И вот Андрей захватил где-то в бумажку извести, принес в класс и залепил эту дырку.
Это было настоящее очко! Все тэвэтэтовцы завидовали Андрейке. Да и другие ученики смотрели на него с удивлением и восхищением.
- Сознательные ученики! - радовались учителя.
Мы уже говорили, что наши герои никому в школе не рассказывали о своем товариществе. Что ни говори, а есть такая "слабость" у ребят - любят они иметь свою "тайну". Разве не интересно, когда на тебя смотрят, удивляются твоим поступкам и не знают, что ты не обыкновенный человек, а тэвэтэтовец? Но однажды произошел случай, который привел к раскрытию тайны и к таким переменам, о каких никто из тэвэтэтовцев даже не думал. И все из-за Цыбука.
Буян Карачун, балуясь, оторвал палку, к которой была прикреплена таблица метрических мер. Об этом сразу же узнал дежурный учитель и приказал Карачуну исправить таблицу.
- Да это вовсе не я! - начал отказываться Карачун. - Я ее и не трогал. Все видели.
- Он! Он! - послышались голоса.
- Ничего подобного! Это они по злобе на меня!..
Начался шум. Учитель наконец снова категорически приказал Карачуну исправить таблицу.
Тогда подошел Цыбук и говорит:
- Давайте я исправлю!
Карачун использовал это по-своему и крикнул:
- Я же говорил, что не я! Это он!
Цыбук вытаращил глаза от удивления.
- Вовсе не я! - проговорил он.
- А почему же ты берешься исправлять? - крикнул: ему Ярошка, приятель Карачуна.
- Это Цыбук! - настаивал Карачун. - Все видели!
- Нет, это Карачун! - закричали вокруг. - Цыбука даже не было тут!
Учитель укоризненно посмотрел на Карачуна и покачал головой.
- Неужели ты окончательно потерял совесть?
- В самом деле не я! - со слезой в голосе заканючил Карачун. - Он же сам и исправить хочет.
Учитель не знал, что и думать. Взглянул на, Цыбука и сказал:
- А может, и в самом деле ты? Тогда скажи.
- Да нет! - с возмущением ответил Цыбук.
- Почему же тогда ты исправлять берешься?
- Не все ли равно, кто исправит? - проговорил Цыбук. - Пока идет этот разбор можно было уже исправить.
Учитель пожал плечами и вышел.
В учительской он рассказал об этом случае, и все учителя долго ломали голову, что бы это могло значить? По всему было видно, что сделал это не Цыбук. Но почему же тогда он взялся исправить? Да еще вместо Карачуна, который на него же хотел возвести поклеп. Пока что дело осталось невыясненным. Но ненадолго.
…Андрей Гулис и Боря Цыбук возвращались домой. По дороге им нужно было проходить около большой новостройки, огороженной высоким забором. Вдоль забора был проложен временный деревянный тротуар, или, вернее, мостки. На колодки были прибиты доски, и когда по ним кто-нибудь шел, то они прогибались и колыхались. От этого прогибания в досках произошли некоторые изменения. Они привели к необычайным событиям, в которых пришлось принять участие и Борису с Андреем.
Началось с того, что навстречу бежал мальчик, споткнулся обо что-то и растянулся на досках. Ребята засмеялись. Мальчик поднялся на ноги, зло взглянул на них и, крикнув: "Чего ржете?" - побежал дальше. Тогда наши ребята заметили, что из доски торчит большой гвоздь. В этот момент один прохожий так саданул его носком ботинка, что заскакал на одной ноге и чуть-чуть не упал. Поднял ногу, поглядел - и зло выругался:
- Черт знает что такое!
При чем тут был черт - неизвестно, но факт был досадный: подошва оторвалась и ботинок разинул рот.
Остановилось несколько прохожих, пожалели ботинок.
- Надо бы забить этот гвоздь, - сказал Андрей.
- Подождем немножко, - остановил его Цыбук. - Интересно!
И ребята остались наблюдать дальше.
Конечно, не каждый человек попадал на гвоздь.
Когда же на мостках осталась только одна бабушка с корзиной в руках, то ребята совсем потеряли интерес и начали искать камень, чтобы заколотить гвоздь.
Тем временем с другой стороны приближался человек. Это был парень лет двадцати и шагал он с такой скоростью, какой хватило бы не только, чтобы оторвать подошву, но даже и ногу.
Не успели ребята найти камень, как этот парень уже зацепился за гвоздь и ринулся вперед носом так, что сбил с ног женщину с корзиной, и под ноги Андрею посыпались яйца.
Ребята приготовились было смеяться, но увидели, что дело вышло не смешное, а печальное. Бабушка заголосила на всю улицу; какой-то гражданин задержал парня, требуя плату за яйца; тот доказывал, что он не виноват; вокруг них собрались зеваки, потом подошел милиционер…
- Вот, что наделал проклятый гвоздь! - хмуро проговорил Цыбук.
- И мы сами виноваты, - ответил ему Андрей. - Если бы не ждали да сразу вогнали его, то ничего этого не было бы.
И мальчики действительно почувствовали себя виноватыми. Конечно, и беды бы этой не было, если бы они сразу забили или загнули гвоздь. И, не ожидая, чем кончится все дело, они заколотили его камнем.
Среди суеты никто не заметил, что какие-то два мальчика сделали большое дело. И сами они не знали, что сделали большой шаг вперед в истории развития Товарищества воинствующих техников. Они сделали не домашнее дело, как сказано в п.1 устава ТВТ, и не школьное, как сказано в п.4, а дело общественное, о котором в уставе. пока еще ничего не было сказано.
