Глава восемьдесят шестая. БРАТ И СЫН
За окном стояла черная осенняя ночь. В купе слабо мерцал фонарь, внутри его коптила и оплывала свеча. Утомленные сборами и волнениями, дети крепко спали. Динку и Мышку уложили внизу на одну полку, против них лежала Марина. Алина устроилась на верхней полке, Ленька тоже взобрался наверх. Но мальчику не спалось… Непривычно и громко стучали колеса, лязгало и скрежетало под вагоном железо, неожиданные толчки замедляли ход поезда.
“Не смазали колеса, видать… - думал мальчик и, опустив голову, смотрел вниз, на спящих детей. - Не разбудили бы, а то опять матери забота… - Он очень жалел Марину: - Беда ей с девчонками! Ревут как белужки. То одна, то другая… Но я их отучу матери нервы портить…”
Динка уже сообщила мальчику, что “мама ждала его до последней минуты и со всеми спорила и даже на Алину не обращала внимания…”.
Ленька был глубоко тронут и, приглядываясь в сумерках к усталому лицу Марины, тревожился.
Марина не спала… Утомительные сборы, боязнь опоздать на поезд, слезы Алины и отчаяние Динки отняли у нее последние силы. Нервы Марины не выдержали, и, уложив детей, она долго стояла у окна. Плечи ее вздрагивали, слезы неудержимо бежали по лицу… Ленька лег последним. С тревогой поглядывая на Марину, он не решался залезть на свою полку.
- Ложись, Леня, - не оборачиваясь, сказала она.
Мальчик лег; Марина оторвалась от окна и, оглядев спящих детей, тоже легла. Но в темноте Ленька видел, как зажатый в руке беленький комочек непрерывно прижимается к ее лицу. Сквозь шум колес ему даже слышались тихие горькие всхлипы…
“Плачет… Замучилась…” - с глубоким сочувствием подумал Ленька и, отвернувшись к стене, закрыл глаза.
Сердце его было спокойно за Макаку. Он вспомнил, как радовалась девочка его подарку, как в узком купе отплясывала она в своих красных сапожках.
“Как раз по ноге пришлись. Ловко ей в них бегать-то…” - удовлетворенно подумал Ленька. Но сквозь эти мысли о себе, о Макаке, о красных сапожках он все время прислушивался, спит ли Марина. Но она не спала, и Ленька не выдержал… Стараясь не разбудить детей и повиснув на одной руке, он бесшумно спрыгнул вниз.
Марина, увидев его, поспешно вытерла глаза.
- Ты хочешь выйти, Леня? - шепотом спросила она, приподнимаясь на локте.
- Нет, - так же тихо прошептал Ленька и, несмело подойдя к ее постели, опустился на корточки. - Я так встал… Поглядел и встал… Только что ж плакать? Теперь будем имеете с ими валандаться… - кивая на спящих детей, протоптал он.
Марину не удивило это слово “валандаться”, горло ее сжалось от нахлынувших слез, и, обхватив шею Леньки, она неожиданно для себя тихо пожаловалась:
- Трудно мне, Леня. Так трудно бывает…
- Как не трудно! Одной-то… Только теперь я буду… Они ко мне живо привыкнут… - боясь пошевелиться, сказал Ленька.
Марина еще крепче обняла его:
- Леня, я так рада тебе потому… что ты как сын… Ты будешь мне сыном, Леня?
Ленька, растроганный и смущенный, улыбнулся в темноте.
- Ну что ж… Я еще никому сыном не был, а здесь буду. Я вас всех жалею…
Алина свесила голову с полки и тревожно спросила:
- Мамочка, кто с тобой?
- Спи, спи… Это Леня, - поспешно ответила ей мать.
- А когда же, мама… Может быть, встать? - снова спросила Алина.
- Нет-нет! Мы еще недалеко отъехали. Спи, еще рано, - успокоила ее мать.
Ленька, вслушиваясь в эти загадочные слова, полез на полку.
“Ждут чего-то…” - удивленно подумал он.
Глава восемьдесят седьмая. “ПАПА, Я НЕ УСПЕЛА ИСПРАВИТЬСЯ!”
Но Алина все-таки встала. За ней поднялись и другие дети: Динка, сонно хлопая глазами, натягивала свои сапожки; Мышка попросила пить; Ленька опять слез со своей полки.
Алина, отдернув занавеску, поглядела в окно… Поезд пробегал мимо лесов и полей. В поле был туман, за деревьями мутно и серо вставал рассвет… Младшие дети тоже потянулись к окну.
- Лень, - шептала Динка, - мы уже далеко заехали? Мы уже никогда не вернемся на наш утес.
- Вернемся еще, - сказал Ленька и посмотрел на Марину.
Черное шелковое платье с высоким воротником оттеняло ее бледное лицо, но она спала крепко и спокойно. Мышка и Алина, сидя па полке, вытащили свои книги.
- Не видать ничего… - сказал Ленька. - Пошто глаза портите?
- Леня! - робко сказала Алина. - Ты много слов говоришь неправильно. Ты не обидишься, если я буду поправлять тебя?
- За науку не обижаются, - улыбнулся Ленька.
- И потом, он теперь наш брат, он не будет обижаться, - тихо сказала Мышка.
- Ну да! Он не всехний брат, а только мой? - ревниво загораживая Леньку, заявила Динка.
- Неправда! - строго остановила ее Алина. - Мама так не говорила. Леня - общий брат.
- А кто нашел его?! - вскинулась Динка.
Но мальчик, смеясь, потрепал ее по голове.
- Я вам всем брат, - серьезно сказал он. - Всех охранять буду, а за матерю вашу душу отдам!
Девочки примолкли и с уважением посмотрели на своего нового брата. Марина спала… Ленька умылся и велел Алине умыть сестер. Свежие, розовые лица их наполнили его сердце незнакомым теплом и уютом. За окном быстро светлело.
- Лень, Лень! Вон домички… А вон река!.. - глядя в окно, радовалась Динка.
И вдруг дверь купе распахнулась, и на пороге стал человек. Осторожно прикрыв за собой дверь, он обернулся к детям. Черная борода закрывала половину его лица, но глаза ярко синели.
- Леня… - испуганно пробормотала Алина.
- Что надо? - загораживая собой сестер, строго спросил Ленька, но из-под его руки вдруг выскользнула пушистая голова Динки.
Глядя в упор на стоящего перед ней человека, девочка вдруг увидела смеющиеся глаза молодого железнодорожника. И, прижав к груди руку, боясь назвать вслух дорогое имя и чувствуя испуг оттого, что он может не узнать свою дочку, она неуверенно, двинулась к нему, повторяя с робкой мольбой:
- Я Динка… Динка…
Отец протянул к ней руки и, подняв ее, прижал к своей груди.
- Папа, я не успела исправиться! - прошептала ему на ухо Динка.
В купе все зашевелились. Алина и Мышка бросились к отцу.
Марина вскочила.
- Леня, посторожи… - взволнованно шепнула она.
Ленька бросился в коридор.
- Родные мои… Чижики мои… - обнимая всех сразу, шептал отец - Я теперь в России, мы будем часто видеться… Но сейчас у меня три минуты. Я должен соскочить на следующем разъезде . Только не плачьте, не скучайте обо мне! Скоро мы все будем вместе! Скоро наступит такая жизнь… такая… - он посмотрел на младшую дочку и, подхватив ее на руки, весело добавил. - что даже моя Динка исправится!
