ВАРВАРА ИВАНОВНА УЕЗЖАЕТ
В этот же вечер Катруся с папой сели в поезд и тоже поехали домой.
С тех самых пор, как родилась, Катруся жила в квартире, где рядом с их комнатой была комната Варвары Ивановны. И папа, и мама, и сама Катруся всегда относились к Варваре Ивановне, как к своему самому близкому другу и советчику. И правда: если чего не знаешь, можно спросить Варвару Ивановну — она, уж наверно, всё объяснит. Когда папа и мама уходят из дому и Катрусю не с кем оставить, Варвара Ивановна берёт её к себе.
И всегда во всех трудных случаях Варвара Ивановна обязательно поможет. Даже странно было бы подумать, что Варвара Ивановна вдруг не будет больше жить рядом с Катрусей!
Но именно так и случилось.
Был хороший июльский вечер. Катруся и Варвара Ивановна поливали цветы на своём балконе.
Цветы у них пышно разрослись. Ярко-жёлтые бархатцы поднимали кверху свои головки. И настурции, будто усыпанные горячими огоньками, цвели изо всей силы. И королев цвет, который обвил все верёвочки, развесил на балконе, словно кисточки, свои красные цветы…
Все эти цветы выросли из тех семян, которые Катруся посеяла весной. А летом Варвара Ивановна добавила в ящики астр и левкоев. Вот какой пышный цветник был у них на балконе!
В тот вечер, о котором идёт разговор, Варвара Ивановна и Катруся сидели около ящиков. Катруся осторожно выдёргивала травинки, которые кое-где выросли среди цветов. А Варвара Ивановна показывала ей, как надо различать сорняки от цветов.
- Привыкай, привыкай, Катруся, — сказала Варвара Ивановна. — Скоро придётся тебе одной ухаживать за цветами… Сумеешь?
- А… вы где будете? — удивилась Катруся.
- А я уеду отсюда насовсем, — ответила Варвара Ивановна. — Я поеду в город Днепропетровск и там буду работать.
Катруся от удивления даже подскочила:
- Как это так? Насовсем? А мы здесь останемся?
Тут Варвара Ивановна рассказала Катрусе, что её назначили директором школы в Днепропетровске. Это тоже большой город, хоть и поменьше Киева, но и там много огромных заводов, и театров, и школ. И есть такая же детская железная дорога, как в Киеве. А стоит этот город на Днепре, так же как и Киев. Можно сесть на пароход в Киеве и приплыть прямо в Днепропетровск.
- И вы на пароходе поедете?
- Нет, я поеду поездом, — усмехнулась Варвара Иванов на. — А ты хочешь, чтобы я ехала на пароходе? '
- Я совсем не хочу! — прошептала Катруся и кинулась учительнице на шею. — Варвара Ивановна! Не надо поездом!.. И на пароходе не надо!.. Я не хочу, чтобы вы уехали отсюда!..
- Милушка моя! — сказала Варвара Ивановна и нежно поцеловала Катрусю.— Мне и самой жалко разлучаться с тобой. Да ничего не поделаешь, не могут люди всегда вместе жить. Вот и ты сама — вырастешь большая и тоже поедешь куда-нибудь на работу. Придётся и тебе покидать своих друзей и родных. Но только ничего страшного в этом нет — везде есть хорошие люди, и работа везде интересная и нужная. Да и не навеки мы с тобой расстаёмся — и я буду приезжать в Киев, и ты, может, ко мне когда-нибудь в гости приедешь. Гора с горой не сходятся, а человек с человеком всегда сойдутся!
Катруся слушала Варвару Ивановну. Конечно, Варвара Ивановна, как всегда, правильно всё объясняет. А всё-таки было грустно и тяжело. И никак невозможно было представить, что Варвара Ивановна уже не будет сидеть с Катрусей на этом балконе, а будет жить где-то далеко… И эта комната останется пустая. А может, тут будут жить какие-то другие, совсем чужие люди… А как же тогда Катрусе ухаживать за своими цветами?
- Никто чужой тут не будет жить, — сказала Варвара Ивановна, — вот увидишь!
Катруся совсем запечалилась и пошла рассказать обо всём маме. Но оказалось, что и мама и папа давно всё знают. А свободную комнату, когда Варвара Ивановна уедет, отдадут им. И выходит, что и правда никто чужой жить у них не будет!
Взволнованная этими новостями, Катруся побежала к Наташе.
Наташа не так близко знала Варвару Ивановну, как Катруся, поэтому отъезд Варвары Ивановны её не очень огорчил. Но зато её очень заинтересовала новость, что у Катруси будет вторая комната, да ещё и с балконом.
- У вас была только одна комната, — сказала Наташа, — а у нас целых три! Но зато у вас семья маленькая, а у нас большая — бабушка и Люся, и папа с мамой, и я. А у вас только трое.
- Может, и у Катруси семья тоже скоро прибавится, — возразила Наташина бабушка.
- Правда, может, моя бабуся Катруся приедет с Дальнего Востока и будет жить с нами… Я бы очень хотела! — сказала Катруся.
И вот Варвара Ивановна начала собираться в дорогу. Она укладывала в чемоданы свои вещи, книжки, альбом с фотографиями учеников… Она их возьмёт с собой, а стол, и стулья, и диван, и шкаф пока что оставит здесь. Когда устроится на новом месте, тогда и приедет за ними.
Вот уже всё и собрано. И Варвара Ивановна пошла на городскую станцию за билетом.
Варвара Ивановна ушла, а в квартире остались только мама и Катруся. Вдруг кто-то позвонил. Катруся подумала, что это Варвара Ивановна вернулась с билетом, и побежала открывать.
Но за дверью стоял какой-то незнакомый человек. Он хотя и был незнакомый, но Катрусе показалось, что она где-то его видела… Он ещё так весело глядел из-под чёрных, немножко насупленных бровей…
- Варвара Ивановна здесь живёт? — спросил он.
- Здесь. Только она завтра уедет насовсем, — ответила Катруся.
Незнакомец удивился:
- Вот как! А куда же она едет? Можно её увидеть?
Катруся сказала, что Варвары Ивановны нет дома, но она скоро придёт.
- Ну ладно, — сказал человек, — так я приду попозднее. Передай, пожалуйста, что к ней приходил Тарас.
Как только он это сказал, Катруся сразу вспомнила, где она его видела. На фотографии у Варвары Ивановны! Это же был тот самый Тарасик, первый её ученик и воспитанник! Это про него она рассказывала!
- Ой, я знаю — вы Тарасик! — закричала Катруся и даже руками всплеснула. — Мама! Иди сюда! К Варваре Ивановне Тарасик приехал, а её дома нет!
Мама выбежала из комнаты.
- Как тебе не стыдно, Катруся! Разве можно так называть взрослого человека? — сказала она и обратилась к гостю: — Извините её, пожалуйста, она у нас такая невежливая.
- Ничего! Наоборот, мне приятно, когда меня так встречают! — улыбнулся гость и поклонился маме. — Я и не думал, что меня тут знают!.. А куда же это собралась моя дорогая Варвара Ивановна? Куда она едет?
Тут мама спохватилась, что неудобно стоять и разговаривать в прихожей. Мама пригласила его в свою комнату. Потом она рассказала ему, что Варвару Ивановну переводят на работу в Днепропетровск. Она там будет уже не просто учительницей, а директором школы.
- Да ну! — удивился Тарас Игнатьевич — так звали Тарасика. — Вот хорошо, что именно в Днепропетровск! Я ведь теперь тоже там живу и работаю!
Катруся охнула от удивления и уже хотела расспросить Тарасика, есть ли у него дети. Но тут пришла Варвара Ивановна. Ну и обрадовалась же она, увидев своего Тарасика! А ещё больше обрадовалась, когда узнала, что будет жить с ним в одном городе и учить его детей.
- Вот только не знаю, когда поеду, — сказала она. — Билета я не достала. Нет ни на завтра, ни на послезавтра.
- Ну и хорошо! — сказал Тарасик. — Поедете сегодня вместе со мной. Я ведь на машине приехал. Вот и заберу вас, с вашими чемоданами!
Так и вышло, что Варвара Ивановна в тот же день распрощалась с Катрусей, с её мамой и папой.
- Ничего не успела купить тебе, Катруся, на память обо мне, - сказала она и поцеловала Катрусю в последний раз. – А хотелось бы что-нибудь подарить!
- А портфель? Вы же мне подарили портфель! – напомнила Катруся. – Я буду ходить с ним в школу и всегда буду вспоминать о вас…И скоро письма научусь писать, буду вам присылать письма!
А в альбоме у Варвары Ивановны появилась еще одна фотография. На ней была снята Катруся с большим бантом на голове и с Фомой в руках. На обороте папа написал:
«Спасибо дорогой Варваре Ивановне за всё».
И все подписались — и папа, и мама, и Катруся. Теперь Катруся тоже заняла место в альбоме среди учеников старой учительницы. И она имела на это право. Ведь не кто иной, как Варвара Ивановна показала ей первые буквы и поставила ей первую пятёрку в жизни.
СТРАШНАЯ НОЧЬ
Однажды тёмной осенней ночью Катруся вдруг проснулась. Она никогда не просыпалась среди ночи, всегда крепко спала до утра и видела разные интересные сны. А тут будто толкнуло её что-то — сны сразу пропали, и она открыла глаза.
Сначала Катруся подумала, что уже утро. Но нет, за окном чернела ночь. А в комнате горела настольная лампа под зелёным абажуром и творилось что-то непонятное.
Мама, совсем одетая, в пальто и в шарфике, стояла около двери. Она как-то устало прислонилась к притолоке и опустила руки. А папа поспешно надевал плащ и, видно, так торопился, что никак не попадал в рукава.
- Мама! Папа! Куда это вы? — испуганно вскрикнула Катруся.
- Вот беда! — слабым голосом сказала мама. — Как же мы её одну оставим? Она бояться будет…
- Может, постучать к Лидии Максимовне? — спросил папа.
Но мама только рукой махнула:
- Не стоит к ней обращаться… Это же тебе не Варвара Ивановна!
Тогда папа подошёл к Катрусе и погладил её по голове.
- Катруся, я отведу маму в больницу и скоро вернусь, — сказал он. — А ты будь умной, большой девочкой, спи спокойно и ничего не бойся. Слышишь?
- Я совсем не боюсь одна, — ответила Катруся. — Можешь даже лампу погасить!
Папа погасил огонь, и они ушли. Катруся услышала только, как в прихожей щёлкнул замок в дверях.
Катруся улеглась поудобней и натянула на себя одеяло. Но спать ей почему-то совсем не хотелось. В комнате было темно, и за окном стояла необычайная Тишина. Так тихо бывает в большом городе только поздно-поздно ночью, перед рассветом. Не слышно было ни гудков машин, ни голосов. Только иногда долетал издалека протяжный гудок — это где-то проходил поезд…
Ничего нет страшного — лежать в своей постели одной в тёмной комнате. Да и чего бояться, если в комнате никого нет! Вот если бы под кроватью прятались волки или какие-нибудь чудовища и если бы они вдруг полезли оттуда и начали подкрадываться к Катрусе — вот тогда правда было бы страшно…
«Ой, что это? Под кроватью как будто что-то шуршит…
Может, вправду они лезут?..»
Да нет. Всё тихо. И откуда бы тут взяться волкам? Они живут в лесу или в клетках в зоопарке и никак не смогли бы сюда добраться. А чудовища бывают только в сказках да ещё в каком-то «Лукоморье»…
Там на неведомых дорожках
Следы невиданных зверей…
Но тут не «Лукоморье», а обыкновенная комната!.. Только кто это там около стола притаился? Катруся поглядела получше — нет, это просто что-то лежит на стуле… может, мамин халат. Вон свесились со спинки рукава и длинный поясок тянется до самого пола… Это мама бросила его, когда уходила в больницу.
Вдруг у Катруси заныло сердце. Мама пошла в больницу… Почему в больницу? Значит, мама больная? Но ведь было и раньше, что мама хворала и Катруся тоже хворала, да никогда их не отводили в больницу! Вот Валю и Юру, которые живут на втором этаже, — тех, правда, один раз увезли в больницу. Это когда они заболели скарлатиной. Но их отвезли днём, а не среди ночи. И потом, Наташа говорила, что скарлатина — детская болезнь и взрослые этой болезнью не болеют… Не может быть, чтобы у мамы была скарлатина!
В больницу тогда отвозят, когда кто-нибудь сильно-сильно захворает. Вот в соседнем доме у одной девочки ещё зимой заболела бабушка. Очень сильно заболела, и её отвезли в больницу. И она долго была в больнице, а потом там умерла. А что, если и её мама умрёт?
Нет, так не бывает. Так не может быть! Та бабушка была совсем старенькая, она ходила сгорбленная, с палочкой. А мама молодая, мама не может умереть!
Катруся так взволновалась, что забыла все свои прежние страхи. Она сбросила с себя одеяло и села в постели.
Разве так бывает, чтобы мамы умирали?..
Бывает!
Катруся вспомнила сказку, которую она знала наизусть. Это сказка о том, как жили себе отец и мать и была у них дочка Василисушка.
«Жили они хорошо и светло, да и на них горе пришло. За болела матушка родимая, чует — смерть идёт. Покликала она Василисушку и дала ей маленькую куколку.
- Береги, — говорит, — доченька, эту куколку и никому её не показывай. Как случится с тобой беда, дай ей поесть и спроси у неё совета…
Поцеловала мать Василисушку и померла».
Так и осталась Василисушка одна, без матушки. Потом у неё была злая мачеха с капризными дочками. И они бедную Василисушку «поедом ели» — так говорится в сказке. А потом послали они её за огнём к страшной бабе-яге. И только матушкина куколка помогла Василисушке и защитила её.
А вдруг Катрусина мама тоже умрёт и останется Катруся одна, как Василисушка, и даже куколки у неё не будет… Правда, есть у неё Фома, и Тамара, и Дюймовочка, но ведь это обыкновенные куклы, и ничего посоветовать они не могут… Даже Фома — хоть и умеет говорить, но он только одно и говорит: «Фома». Да и то не потому, что умеет, а потому, что у него в животе есть такой пищик. Вот он и пищит одно и то же без всякого смысла! Нет, ничем ей такой Фома не поможет.
Хоть бы Варвара Ивановна была рядом, как раньше! Но она теперь далеко и совсем не знает, какое сейчас у Катруси горе. А её комната теперь тихая и пустая. Катруся посмотрела на дверь, которая вела в ту комнату. Когда Варвара Ивановна жила тут, дверь была заперта. А теперь эту дверь открыли, потому что это теперь их комната. Только там и сейчас ещё стоят стол, и шкаф, и диван Варвары Ивановны. Тот самый диван, на котором так уютно было сидеть вместе с Варварой Ивановной…
Катруся слезла с постели, быстренько перебежала босыми ногами через комнату и осторожно открыла дверь.
В той комнате тоже было темно, только от окна тянулись по полу бледные полосы света. Катруся влезла на диван, примостилась в уголке и снова начала думать. За окном чернело небо, и на нём светились крупные осенние звёзды. Катруся посмотрела на них и вспомнила, как про эти звёзды рассказывал ей чужой дядя в очках, когда она ехала в Москву.
И она вспомнила про Москву и про свою бабусю, которая живёт на Дальнем Востоке… Нет, Катруся не останется одна, как Василисушка. Бабуся Катруся приедет и заберёт её к себе. Но разве может заменить маму даже самая лучшая бабушка на свете?.. Слёзы дождём покатились по Катрусиным щекам.
- Я не хочу жить без мамы! Я маму больше всего на свете люблю! — шептала Катруся.
И вдруг она вспомнила, как не слушалась маму, как обманула её, а потом крикнула ей: «Я тебя не люблю!» Как она могла так поступить? Тут Катруся уткнулась головой в диванную подушку и заплакала в голос. Но никто её не услышал.
Неизвестно, сколько времени прошло. Понемногу Катруся перестала плакать, только тихонько всхлипывала. Она вдруг почувствовала, что очень устала, что глаза у неё закрываются и наплывают какие-то сны…
«Может, всё-таки мама не умрёт? Может, всё-таки у неё скарлатина?—подумала Катруся.— Ведь если скарлатина, то она обязательно вернётся домой. Ведь Валя и Юра вернулись!»
Это немножко успокоило Катрусю. И, сама не заметив как, она закрыла глаза и крепко-крепко уснула.
СТАРШАЯ СЕСТРА
- Катруся! Куда же ты девалась?
Ночь уже прошла, и наступило утро. В комнату быстрыми шагами вошёл папа. Он был в распахнутом плаще, какой-то 5ледный, растерянный, но весёлый.
- Почему ты тут спишь, Катруся, а не на своей постели? — удивлённо спросил он.
Катруся вскочила и сразу вспомнила, что было ночью.
- А мама? — вскрикнула она. — Где мама?
- Всё благополучно! — весело ответил папа.— Мама себя чувствует хорошо… И знаешь, кто у неё есть? — добавил он и хитро прищурил один глаз.
- Скарлатина? — обрадовалась Катруся.
- Какая скарлатина? Что за глупости! У неё есть маленький мальчик, наш сынок, а твой младший братик — вот кто!
Это было совсем неожиданно! И как радостно! Катруся запрыгала и захлопала в ладоши:
- Ой, как хорошо! А почему же она его домой не несёт?
Папа засмеялся:
- Ну, знаешь, домой его ещё нельзя. Он совсем маленький, только родился… Ему, знаешь, ещё в больнице надо по быть вместе с мамой. Там доктора за ним поглядят, чтобы он был здоровенький.
Теперь всё стало совсем понятно. Конечно, если мальчик только что родился, он, наверно, ещё малюсенький и слабенький. И надо, чтобы за ним глядели доктора. Пускай мальчик немного побудет в больнице, поздоровеет, а тогда уже Катруся сама будет его нянчить!
- А как его зовут, моего братика? — спросила Катруся.
- А его ещё никак не зовут. Как захотим, так и назовём! Катруся задумалась: как же получше назвать мальчика?
Витя? Юра? Лесик? Нет, такие мальчики уже есть в нашем доме. Надо как-то иначе…
- Э, Катруся, теперь нам с тобой некогда рассиживаться! — сказал папа. — Мамы нет, надо самим хозяйничать. Одевайся, умывайся быстрее!
И принялись они вдвоём с папой прибирать в комнате, готовить завтрак. Папа смешно подвязал мамин фартучек — на нём этот фартучек казался совсем маленьким! — и начал жарить яичницу. А Катруся в это время накрывала на стол. Сама доставала из шкафа чашки и тарелки, сама поставила на стол соль, масло, хлеб…
- Ну, маленькая хозяюшка, давай скорее завтракать, — сказал папа. — Ведь ещё надо будет посуду вымыть да сбегать к Старченкам. А времени у меня мало — на работу нельзя опаздывать!
- Посуду помыть я и сама могу,— сказала Катруся.— Я умею, я маме часто помогала. И ничего не разобью.
Теперь уже мамин фартук надела Катруся, и на ней этот фартук казался очень большим! Папа налил в миску тёплой воды. Катруся стала мыть чашки и тарелки. А он побежал наверх, к Старченкам.
Чашки и тарелки вымылись благополучно. Ни одна из них не выскользнула из руки и не разбилась. Только когда Катруся выливала грязную воду в раковину, немножко выплеснулось на пол. Это потому, что раковина слишком высоко сделана.
Но не беда — Катруся хорошенько вытерла пол тряпкой и поставила посуду на место.
Вместе с папой пришла Наташина бабушка.
- Поздравляю тебя, Катрусенька, с братишкой! — весело сказала она. — Вот и у вас семья прибавилась!
Правда!.. Так и вышло, как тогда Наташина бабушка сказала. Теперь и у них будет не трое, а четверо — папа, мама, Катруся и маленький мальчик, которого ещё никак не зовут.
- Можете спокойно идти на работу, Виктор Александрович, — сказала Наташина бабушка,— а Катрусю мы на весь день заберём к себе. Вот только как же вы? Всю ночь не спали и сразу на работу? И где вы будете обедать?
- Что ночь не спал — это для меня пустое, — ответил папа, — а обедать я буду в столовой.
Так и уладилось. Катруся каждое утро сразу на весь день отправлялась к Наташе. А вечером приходил за ней папа. Приходил он в эти дни поздно, потому что после работы каждый раз торопился в больницу узнать, как там чувствуют себя мама и маленький мальчик.
У Катруси и Наташи только и разговора было, что про этого мальчика. Они играли в больницу. Катруся была мамой, Наташа — доктором, а вместо мальчика был игрушечный зайчик. Наташа спросила у своей мамы: как это доктора ухаживают за маленьким ребёночком в больнице?
Мама объяснила, что его купают, кормят, укладывают спать. Вот девочки и выполняли всё это очень старательно — купали зайчика, кормили его, укладывали спать. А ещё мазали его вазелином и клали ему компрессы, чтобы он был здоровее.
Много разговоров и даже споров было о том, как же всё-таки назвать мальчика. Наташа хотела назвать его Максимкой, как того хорошего маленького негритёнка, которого они видели в кино. А Катруся сказала, что тогда уж лучше назвать его Чуком или Геком.
Но оказалось, что и папа с мамой тоже об этом советовались. И решили назвать сыночка Павлусем.
- Тебя зовут так, как мою маму, Екатериной, - пояснил папа Катрусе, - а мальчика у нас будут звать, как маминого папу звали – Павлом! Мамин папа храбро бился с фашистами, когда была война, и отдал жизнь за Родину! Пускай Павлусь вырастет у нас таким же честным и смелым, каким был его дед!
Прошло несколько дней, и вот в воскресенье утром папа попросил Елизавету Афанасьевну, чтобы она получше прибрала в комнатах. А сам сбегал в магазин и принёс оттуда маленькую, сплетенную из прутьев кроватку.
- Вот тут пока что будет спать наш Павлусь, - сказал папа. – А когда подрастёт, мы ему отдадим твою кроватку. А ты будешь спать в той комнате на диване, как большая!
Вот и хорошо, что теперь есть другая комната! Ведь Павлусеву кроватку даже некуда было бы и поставить. А сейчас она как раз поместилась там, где стояла этажерка с книгами и с игрушками. А этажерку вынесли в другую комнату.
- Ну, Катруся, — сказал папа, — пообедаем с тобой вместе в столовой. А после обеда пойдём в больницу забирать нашу маму и Павлуся домой!
Если бы в другое время Катрусе пришлось обедать в столовой, ей бы это, наверно, было очень интересно. Но сегодня она ни на что не обращала внимания, только спешила съесть всё, что ей дают, лишь бы скорей идти к маме!
Больница была совсем недалеко. Когда они гуляли с мамой, то часто проходили мимо двухэтажного дома, окружённого красивым садиком. Но Катруся даже и не знала, что этот дом и есть больница.
Папа и Катруся вошли в парадные двери. Там была большая комната.. Около стен стояли деревянные диваны. На них сидели какие-то люди и дожидались.
- Вы к кому? — спросила нянечка в белом халате и белом платочке.
- Мы пришли за Надеждой Заречной, — ответил папа. — Она сегодня выписывается.
- А, знаю, знаю! — приветливо сказала нянечка. — Посидите, пожалуйста, а я пойду и скажу, чтобы собиралась.
Катруся села рядом с папой на деревянный диван, и они стали ждать. Ждать пришлось долгонько, и она уже хотела спросить папу, почему так долго.
Но вдруг двери открылись, и вышла мама — милая мама, весёлая, здоровая, самая хорошая на свете! И даже ещё лучше, чем была раньше! Катруся так и бросилась к ней и обхватила её обеими руками. И мама тоже обняла её, и они долго-долго целовались. Папа наконец обиделся и заявил, что и он тоже имеет право поцеловать маму.
Тут только Катруся заметила, что следом за мамой вышла та самая нянечка в белом халате. Она держала в руках ребёночка, закутанного в мягкое одеяльце.
- Это мой братик?—спросила Катруся.— Дайте я понесу! Она встала на цыпочки и заглянула под одеяльце. Там виднелось только маленькое-малюсенькое личико с закрытыми глазами. Совсем как куколка!
- Спит ваш богатырь! — сказала няня. — Пускай растёт большой да разумный.
И передала ребёночка папе на руки.
- Спасибо! — ответил папа. Они попрощались с нянечкой и пошли домой.
Папа нёс Павлуся, а Катруся вела за руку маму. И ей казалось, что все прохожие смотрят на них и видят, какие они счастливые.
На балконе доцветают белые и лиловые астры и оранжевые бархатцы. Осеннее солнце светит ещё совсем тепло и приветливо.
Высокая липа заглядывает на балкон. Она стоит вся сквозистая, золотая и тихонько роняет пожелтевшие листочки куда-то вниз, на тротуар.
Катруся сидит на балконе на маленьком стуле. А рядом с ней в плетёной кроватке спит Павлусь. Кроватка сверху накрыта марлей — пусть ребёнка ничто не тревожит. Мама легла отдохнуть, а Катрусе поручила посидеть около Павлуся и постеречь его.
Что ж, и за то спасибо — наконец ей хоть что-нибудь поручили! Ведь все эти дни мама и Елизавета Афанасьевна сами хлопотали около мальчика. А Катрусе позволяли только смотреть, как они его пеленают, кормят и купают.
Лишь один раз мама дала ей подержать братика, да и то всё время подставляла руки, боясь, что Катруся его уронит. А почему бы она его уронила? Он же совсем не тяжёлый.
И завёрнут в пелёнки так туго, что прямо на булочку похож. Он даже и пошевельнуться не мог, а не то что выскочить из Катрусиных рук!
Интереснее всего было глядеть, как Павлуся купали. В маленькую ванночку наливали тёплой воды, подстилали пелёнку и клали на неё мальчика. Мама поддерживала ему голову одной рукой, а другой рукой поливала на него водичкой, обмывала его. И он потягивался, поднимал ручки и ножки — видно, был очень доволен! И, наверное, ему совсем не хотелось вылезать из воды. Потому что когда его вынимали и начинали вытирать, он поднимал страшный крик. И до тех пор кричал, пока мама не начинала его кормить.
- Почему это он такой капризный? — удивлялась Катруся. — Такой маленький, а как кричит!
- Вот видишь, — сказал папа, — теперь ты сама понимаешь, как это неприятно для всех, когда ребёнок капризничает! Сейчас тебе самой уж никак нельзя капризничать и реветь — нельзя подавать Павлусю плохой пример. Ведь ты его старшая сестра. Тебе придётся теперь отвечать не только за себя, но и за младшего брата!
Павлусь, правда, сам ещё говорить не умеет. Но как ты за него будешь отвечать, если никогда не известно, чего он хочет?
Катруся всё же попробовала догадаться. Утром Павлусь раскричался. Мама подбежала к нему и начала спрашивать:
- Павлусик, Павлусик, чего ты плачешь?
- Он есть хочет, — ответила Катруся.
Но она ошиблась: Павлусь совсем не хотел есть. Просто он был мокрый и требовал, чтобы ему сменили пелёнку. Вот и отвечай за него после этого!
Сейчас Катруся сидит на балконе и думает про всё это…
Вдруг в кроватке что-то зашевелилось, и из-под марли послышалось не то сопение, не то хныканье.
Катруся вскочила и откинула марлю. Мальчик лежал с закрытыми глазами. Он обиженно оттопырил нижнюю губу и крутил головкой по подушке.
Что это с ним такое? Ой, да ведь это муха забралась под марлю! Она, видно, хочет укусить Павлуся, а он такой малюсенький, для него муха — как страшный зверь! Вон она притаилась в уголке, не хочет вылетать из-под марли…
Катруся махнула на неё рукой.
«Ж-ж-ж… Ж-ж-ж…» — сердито зажужжала муха.
- Иди прочь, противная муха! — сказала Катруся. — Не смей кусать моего братика!
И она ещё раз махнула на муху. Тут муха поняла, что с Катрусей шутки плохи, и поспешила убраться подобру-поздорову.
- Что, Павлусик маленький, муха тебя напугала? — сказала Катруся.
А он раскрыл глаза, поглядел на Катрусю, почмокал губами и опять заснул. Катруся снова закрыла кроватку марлей. Спи спокойно, маленький братик, ничего не бойся! За тебя всегда заступится твоя большая старшая сестра!
