УПП

Цитата момента



Очень обидно за бесцельно прожитые годы….
Особенно за первые три

Синтон - тренинг центрАссоциация профессионалов развития личности
Университет практической психологии

Книга момента



Советую провести небольшой эксперимент. Попробуйте прожить один день — прямо с самого утра — так, будто на вас нацелены десятки телекамер и сотни тысяч глаз. Будто каждый ваш шаг, каждое движение и слово, ваш поход за пивом наблюдаются и оцениваются, имеют смысл и интересны другим. Попробуйте влюбить в себя смотрящий на вас мир. Гарантирую необычные ощущения.

Александр Никонов. «Апгрейд обезьяны»

Читать далее >>


Фото момента



http://old.nkozlov.ru/library/fotogalereya/s374/d3354/
Мещера

Сергей Козлов. Ежик в тумане

Купить книгу можно на ЛитРес

ЕЖИК В ТУМАНЕ

 Тридцать комариков выбежали на поляну и заиграли на своих писклявых скрипках.

 Из-за туч вышла луна и, улыбаясь, поплыла по небу.

 "Ммм-у!.." - вздохнула корова за рекой. Залаяла собака, и сорок лунных зайцев побежали по дорожке.

 Над рекой поднялся туман, и грустная белая лошадь утонула в нем по грудь, и теперь казалось - большая белая утка плывет в тумане и, отфыркиваясь, опускает в него голову.

 Ежик сидел на горке под сосной и смотрел на освещенную лунным светом долину, затопленную туманом.

 Красиво было так, что он время от времени вздрагивал: не снится ли ему все это?

 А комарики не уставали играть на своих скрипочках, лунные зайцы плясали, а собака выла.

 "Расскажу - не поверят!" - подумал Ежик, и стал смотреть еще внимательнее, чтобы запомнить до последней травинки всю красоту.

 "Вот и звезда упала, - заметил он, - и трава наклонились влево, и от елки осталась одна вершина, и теперь она плывет рядом с лошадью… А интересно, - думал Ежик, - если лошадь ляжет спать, она захлебнется в тумане?"

 И он стал медленно спускаться с горы, чтобы тоже попасть в туман и посмотреть, как там внутри.

 - Вот, - сказал Ежик. - Ничего не видно. И даже лапы не видно. Лошадь!

- позвал он. Но лошадь ничего не сказала.

 "Где же лошадь?" - подумал Ежик. И пополз прямо. Вокруг было глухо, темно и мокро, лишь высоко сверху сумрак слабо светился.

 Полз он долго-долго и вдруг почувствовал, что земли под ним нет, и он куда-то летит. Бултых!..

 "Я в реке!" - сообразил Ежик, похолодев от страха. И стал бить лапами во все стороны.

 Когда он вынырнула, было по-прежнему темно, и Ежик даже не знал, где берег.

 "Пускай река сама несет меня!" - решил он.

 Как мог, глубоко вздохнул, и его понесло вниз по течению.

 Река шуршала камышами, бурлила на перекатах, и Ежик чувствовал, что совсем промок и скоро утонет.

 Вдруг кто-то дотронулся до его задней лапы.

 - Извините, - беззвучно сказал кто-то, кто вы и как сюда попали?

 - Я - Ежик, - тоже беззвучно ответил Ежик. - Я упал в реку.

 - Тогда садитесь ко мне на спину, - беззвучно проговорил кто-то. - Я отвезу вас на берег.

 Ежик сел на чью-то узкую скользкую спину и через минуту оказался на берегу.

 - Спасибо! - вслух сказал он.

 - Не за что! - беззвучно выговорил кто-то, кого Ежик даже не видел, и пропал в волнах.

 "Вот так история… - размышлял Ежику, отряхиваясь. - Разве кто поверит?!"

 И заковылял в тумане.

 «ОСЕННЯЯ ПЕСНЯ ТРАВЫ»

«ЗВУКИ И ГОЛОСА»

 - В полудреме, Медвежонок, можно вообразить все, что хочешь, и все, что вообразишь,      будет как живое. И тогда-то…

 - Ну!

 - Тогда-то…

 - Да говори же!

 - И тогда-то… слышны звуки и голоса. Ежик глядел на Медвежонка большими круглыми глазами, как будто сию минуту, вот прямо сейчас, догадался о чем-то самом важном.

 - И кого ты слышал? - шепотом спросил Медвежонок.

 - Сегодня?

 - Ага.

 - Зяблика, - сказал Ежик.

 - А вчера?

 - Лягушку.

 - А что она сказала?..

 - Она - пела. - И Ежик закрыл глаза.

 - Ты ее и сейчас слышишь?

 - Слышу, - сказал Ежик с закрытыми глазами.

 - Давай я тоже закрою глаза. - Медвежонок закрыл глаза и встал поближе к Ежику,      чтобы тоже слышать.

 - Слышишь? - спросил Ежик.

 - Нет, - сказал Медвежонок.

 - Ты впади в дрему.

 - Надо лечь, - сказал. Медвежонок. И лег.

 - А я - возле тебя. - Ежик сел рядом. Ты только представь: она сидит и поет.

 - Представил.

 - А вот сейчас… Слышишь? - И Ежик по-дирижерски взмахнул лапой.- Запела!

 - Не слышу, - сказал Медвежонок. - Сидит, глаза вытаращила и молчит.

 - Поговори с ней, - сказал Ежик. - Заинтересуй.

 - Как?

 - Скажи: "Мы с Ежиком из дальнего леса пришли на ваш концерт".

Медвежонок пошевелил губами.

 - Сказал.

 - Ну?

 - Молчит.

 - Погоди,- сказал Ежик. - Давай ты сядь, а я лягу. Та-ак.- И он забубнил что-то, укладываясь рядом с Медвежонком в траву.

 А день разгорался, и высокая стройная осень шаталась соснами и кружилась полым листом.

 Медвежонок давно открыл глаза и глядел теперь на рыжие деревья, на ветер, который морщил лужу, а Ежик все бормотал и пришептывал, лежа рядом в траве.

 - Послушай, Ежик, - сказал Медвежонок, - зачем нам эта лягушка, а?

 Пойдем наберем грибков, зажарим! А я для тебя яблочко припас.

 - Нет, - не открывая глаз, сказал Ежик. - Она запоет.

 - Ну и запоет. Толку-то?

 - Эх ты! - сказал Ежик. - Грибки! Яблочки!.. Если б ты только знал, как это - звуки и голоса!

«КОГДА ТЫ ПРЯЧЕШЬ СОЛНЦЕ, МНЕ ГРУСТНО»

 Над горой туман и розовато-оранжевые отсветы. Весь день лил дождь, потом перестал,      выглянула солнце, зашло за гору, и вот теперь была такая гора.

 Было очень красиво, так красиво, что Ежик с Медвежонком просто глядели и ничего не говорили друг другу.

 А гора все время менялась: оранжевое перемести лось влево, розовое - вправо,      а голубое стало сизо-синим и осталось вверху.

 Ежик с Медвежонком давно любили эту игру: закрывать глаза, а когда откроешь - все по-другому.

 - Открывай скорей, - шепнул Ежик. - Очень здорово!

 Теперь оранжевое растеклось узкой каймой по всей горе,  а розовое и голубое пропало.

 Туман был там, выше, а сама гора была будто опоясана оранжевой лентой.

 Они снова закрыли глаза, и, когда через мгновение открыли, вновь все изменилось.

 Оранжевое вспыхивало кое-где слева и справа, розовое вдруг появилось справа,      розово-голубое исчезло, и гора вся стала такой темной, торжественной,от нее просто нельзя было отвести глаз, Ежик с Медвежонком снова закрыли и открыли глаза: гора была покойной, туманной, с легким розоватым отсветом справа, но они не успели снова закрыть глаза, как этот отсвет пропал.

 Туманная, очень красивая гора глядела на Ежика с Медвежонком.

 И вдруг, или это Ежику с Медвежонком показалось, кто-то заговорил:

 - Вам нравится на меня смотреть?

 - Да, - сказал Ежик.

 - А кто? Кто говорит? - шепотом спросил Медвежонок.

 - Я красивая?

 - Да, - сказал Ежик.

 - А когда я вам больше нравлюсь - утром или вечером? Тут и Медвежонок понял, что это говорит гора.

 - Мне - утром, - сказал Медвежонок.

 - А почему?

 - Тогда впереди целый день и…

 - А тебе, Ежик?

 - Когда ты прячешь солнце, мне грустно, - сказал Ежик. - Но я больше люблю смотреть на тебя вечером.

 - А почему?

 - Когда смотришь вечером, как будто стоишь там, на вершине, и далеко, далеко видно.

 - Что же ты видел сегодня, Ежик? - спросила гора.

 - Сегодня так пряталось солнце, а кто-то так не давал ему уйти, что я ни о чем не думал, я только смотрел.

 - А я… Мы… То откроем глаза, то закроем. Мы так играем, - сказал Медвежонок.

 Быстро сгущались сумерки.

 И когда почти совсем стемнело, иссиня-зеленое небо вдруг оторвалось от горы, а вся она стала резко видна, чернея на бледно-голубой полосе, отделяющей ее от темного неба.

«РАЗРЕШИТЕ С ВАМИ ПОСУМЕРНИЧАТЬ»

- Заяц просится посумерничать.

 - Пускай сумерничает, - сказал Ежик и вынес на крыльцо еще одно плетеное кресло.

 - Можно войти? - спросил Заяц. Он стоял под крыльцом, пока Медвежонок разговаривал с Ежиком.

 - Входи, - сказал Ежик.

 Заяц поднялся по ступенькам и аккуратно вытер лапы о половичок.

 - Три-три! - сказал Медвежонок. - Ежик любит, чтобы было чисто.

 - Можно сесть? - спросил Заяц.

 - Садись, - сказал Медвежонок. И Ежик с Медвежонком тоже сели.

 - А как мы будем сумерничать? - спросил Заяц.

 Ежик промолчал.

 - Сиди в сумерках и молчи, - сказал Медвежонок.

 - А разговаривать можно? - спросил Заяц. Ежик опять промолчал.

 - Говори, - сказал Медвежонок.

 - Я в первый раз сумерничаю, - сказал Заяц, - поэтому не знаю правил.

Вы не сердитесь на меня, ладно?

 - Мы не сердимся, - сказал Ежик.

 - Я как узнал, что вы сумерничаете, я стал прибегать к твоему, Ежик, дому  и глядеть во-он из-под того куста. Во, думаю, как красиво они сумерничают! Вот бы и мне! И побежал домой, и стащил с чердака старое кресло, сел и сижу…

 - И чего? - спросил Медвежонок.

 - А ничего. Темно стало, - сказал Заяц. - Нет, думаю, это не просто так, это не просто сиди и жди. Что-то здесь есть. Попрошусь, думаю, посумерничать с Ежиком и Медвежонком. Вдруг пустят?

 - Угу, - сказал Медвежонок.

 - А мы уже сумерничаем? - спросил Заяц. Ежик глядел, как медленно опускаются сумерки, как заволакивает низинки туман, и почти не слушал Зайца.

 - А можно, сумерничая, петь? - спросил Заяц. Ежик промолчал.

 - Пой, - сказал Медвежонок.

 - А что?

 Никто ему не ответил.

 - А можно веселое? Давайте я веселое спою, а то зябко как-то?

 - Пой, - сказал Медвежонок.

 - Ля-ля! Ля-ля! - завопил Заяц. И Ежику сделалось совсем грустно.

Медвежонку было неловко перед Ежиком, что вот он притащил Зайца и Заяц мелет, не разбери чего, а теперь еще воет песню. Но Медвежонок не знал, как быть, и поэтому завопил вместе с Зайцем.

 - Ля-ля-лю-лю! - вопил Медвежонок.

 - Ля-ля! Ля-ля! - пел Заяц. А сумерки сгущались, и Ежику просто больно было все это слышать.

 - Давайте помолчим, - сказал Ежик. - Послушайте, как тихо!

 Заяц с Медвежонком смолкли и прислушались. Над поляной, над лесом плыла осенняя тишина.

 - А что, - шепотом спросил Заяц, - теперь делать?

 - Шшш! - сказал Медвежонок.

 - Это мы сумерничаем? - прошептал Заяц. Медвежонок кивнул.

 - До темноты - молчать?..

 Стало совсем темно, и над самыми верхушками елок показалась золотая долька луны.

 От этого Ежику с Медвежонком вдруг стало на миг теплее. Они поглядели друг на друга, и каждый почувствовал в темноте, как они друг другу улыбнулись.

«КАК ОТТЕНИТЬ ТИШИНУ»

 - Я очень люблю осенние пасмурные дни, - сказал Ежик. - Солнышко тускло светит, и так туманно- туманно…

 - Спокойно, - сказал Медвежонок.

 - Ага. Будто все остановилось и стоит.

 - Где? - спросил Медвежонок.

 - Нет, вообще. Стоит и не двигается.

 - Кто?

 - Ну, как ты не понимаешь? Никто.

 - Никто стоит и не двигается?

 - Ага. Никто не двигается.

 - А комары? Вон как летают! Пи-и!.. Пи-и!.. - И Медвежонок замахал лапами, показал, как летит комар.

 - Комары только еще больше, - тут Ежик остановился, чтобы подыскать слово, - о т т е н я ю т неподвижность, - наконец сказал он.

 Медвежонок сел:

 - Как это?

  Они лежали на травке у обрыва над рекой и грелись на тусклом осеннем солнышке. За рекой, полыхая осинами, темнел лес.

 - Ну вот смотри! - Ежик встал и побежал. - Видишь?

 - Что?

 - Как неподвижен лес?

 - Нет, - сказал Медвежонок. - Я вижу, как ты бежишь.

 - Ты не на меня смотри, на лес! - И Ежик побежал снова. - Ну?

 - Значит, мне на тебя не смотреть?

 - Не смотри.

 - Хорошо, - сказал Медвежонок и отвернулся.

 - Да зачем ты совсем-то отвернулся?

 - Ты же сам сказал, чтобы я на тебя не смотрел.

 - Нет, ты смотри, только на меня и на лес о д н о в р е м е н н о, понял? Я побегу, а он будет стоять. Я о т т е н ю его неподвижность.

 - Хорошо, - сказал Медвежонок. - Давай попробуем. - И уставился на Ежика во все глаза. - Беги! Ежик побежал.

 - Быстрее! - сказал Медвежонок. Ежик побежал быстрее.

 - Стой! - крикнул Медвежонок. - Давай начнем сначала.

 - Почему?

 - Да я никак не могу посмотреть на тебя и на лес одновременно: ты так смешно бежишь, Ежик!

 - А ты смотри на меня и на лес, понимаешь? Я - бегу, лес - стоит. Я оттеняю его неподвижность.

 - А ты не можешь бежать большими прыжками?

 - Зачем?

 - Попробуй.

 - Что я - кенгуру?

 - Да нет, но ты - ножками, ножками, и я не могу оторваться.

 - Это не важно, как я бегу, понял? Важно то, что я бегу, а он - стоит.

 - Хорошо, - сказал Медвежонок. - Беги!

 Ежик побежал снова.

 - Ну?

 - Такими маленькими шажками не оттенишь, сказал Медвежонок. - Тут надо прыгать вот так! И он прыгнул, как настоящий кенгуру.

 - Стой! - крикнул Ежик. - Слушай! Медвежонок замер.

 - Слышишь, как тихо?

 - Слышу.

 - А если я крикну, то я криком о т т е н ю тишину.

 - А-а-а!.. - закричал Медвежонок.

 - Теперь понял?

 - Ага! Надо кричать и кувыркаться! А-а-а! - снова завопил Медвежонок и перекувырнулся через голову.

 - Нет! - крикнул Ежик. - Надо бежать и подпрыгивать. Вот! - И заскакал по поляне.

 - Нет! - крикнул Медвежонок. - Надо бежать, падать, вскакивать и лететь.

 - Как это? - Ежик остановился.

 - А вот так! - И Медвежонок сиганул с обрыва.

 - И я! - крикнул Ежик и покатился с обрыва вслед за Медвежонком.

 - Ля-ля-ля! - завопил Медвежонок, вскарабкиваясь обратно.

 - У-лю-лю! - по-птичьему заверещал Ежик.

 - Ай-яй-яй! - во все горло закричал Медвежонок и прыгнул с обрыва снова.

 Так до самого вечера они бегали, прыгали, сигали с обрыва и орали во все горло, оттеняя неподвижность и тишину осеннего леса.

«В РОДНОМ ЛЕСУ»

 Заяц утром как вышел из дома, так и потерялся в необъятной красоте осеннего леса.

 "Давно уже пора снегу пасть, - думал Заяц. - А лес стоит теплый и живой". Встретилась Зайцу Лесная Мышь.

 - Гуляешь? - сказал Заяц.

 - Дышу, - сказала Мышка. - Надышаться не могу.

 - Может, зима про нас забыла? - спросил Заяц. - Ко всем пришла, а в лес не заглянула.

 - Наверно, - сказала Мышка и пошевелила усиками.

 - Я вот как думаю, - сказал Заяц. - Если ее до сих пор нет, значит, уже не заглянет.

 - Что ты! - сказала Мышка. - Так не бывает! Не было еще такого, чтобы зима прошла стороной.

 - А если не придет?

 - Что говорить об этом, Заяц? Бегай, дыши, прыгай, пока лапы прыгают, и ни о чем не думай.

 - Я так не умею, - сказал Заяц. - Я все должен знать наперед.

 - Много будешь знать - скоро состаришься.

 - Зайцы не состариваются, - сказал Заяц. - Зайцы умирают молодыми.

 - Это почему же?

 - Мы бежим, понимаешь? А движение - это жизнь.

 - Хи-хи! - сказала Мышка. - Еще каким стареньким будешь.

 Они вместе шли по тропинке и не могли налюбоваться на свой лес.

 Он был весь сквозящий, мягкий, родной. И оттого, что в нем было так хорошо, на душе у Зайца и Мышки сделалось грустно.

 - Ты не грусти, - сказал Заяц.

 - Я не грущу.

 - Грустишь, я вижу.

 - Да вовсе не грущу, просто печально.

 - Это пройдет, - сказал Заяц. - Насыплет снега, надо будет путать следы. С утра до вечера бегай и запутывай.

 - А зачем?

 - Глупая ты. Съедят.

 - А ты бегай задом наперед, - сказала Мышка. - Вот так! - И побежала по дорожке спиной вперед, мордочкой к Зайцу.

 - Здорово! - крикнул Заяц. И помчался следом.

 - Видишь? - сказала Мышка. - Теперь никто не поймет, кто ты.

 - А я… А я… Я знаешь тебя чему научу? Я тебя научу есть кору, хочешь?

 - Я кору не ем, - сказала Мышка.

 - Тогда… Тогда… Давай я тебя научу бегать!

   - Не надо, - сказала Мышка.

 - Да чем же мне тебе отплатить?

 - А ничем, - сказала Лесная Мышь. - Было бы хорошо, если бы тебе помог мой совет.

 - Спасибо тебе! - сказал Заяц. И побежал от Мышки задом наперед, улыбаясь и шевеля усами.

 "Здорово! - думал Заяц. - Теперь меня никто не поймает. Надо только хорошенько натренироваться, пока не высыпал снег".

 Он бежал задом наперед через любимый свой лес, спускался в овраги, взбирался на холмы, "получается!" -- вопил про себя Заяц и чуть не плакал от радости, что теперь уже никто никогда не отыщет его в родном лесу.

«СОСНОВАЯ ШИШКА»

 Светлый вечер в осеннем лесу. Затрещала и смолкла неизвестная птица.

Заяц выбежал к ручью, сел и стал слушать, как журчит вода.

 - Вода, вода, куда ты бежишь? - спросил Заяц.

 - С камушка на камушек по камушкам бегу! "По камушкам. Хорошо ей! - подумал Заяц. - Вот бы мне так!" Пришел Муравей.

 - Ты что бродишь? - спросил Заяц. - Скоро зима, а ты по лесу шатаешься?

 - Надо, - сказал Муравей. Зачерпнул ведерком воды и пошел.

 - Стой! Давай поговорим, - сказал Заяц. Муравей остановился:

 - О чем?

 - О чем хочешь.

 - Некогда мне разговаривать, - сказал Муравей. - Воду надо нести. – И ушел.

 - Вот жизнь! - вздохнул Заяц. - Муравьи по воду ходить стали, поговорить не с кем. Раньше хоть какой-никакой гриб попадется, с ним потолкуешь. А теперь и грибы куда-то попрятались.

 - А ты со мной поговори, - сказала Сосновая Шишка. Она лежала рядышком у ручья. - Я - старая, много всего видала.

 - Что же ты видела? - спросил Заяц.

 - Небо, - сказала Шишка.

 - Кто ж его не видел? Вот оно!

 - Не-ет, я там была, высоко, - вздохнула Шишка. - Меня Ветер любил.

Прилетит, бывало: "Здравствуй, Шишка!" - "Здравствуй, говорю, где пропадал?"

- "К морю летал, корабли двигал". Во как! А ты чего скучный такой?

 - Не знаю, - сказал Заяц.

 - Эх, жизнь была! Утречком проснешься - весь лес в тени, а у нас уже солнышко! Солнышко пригреет.

 Ветер прилетит - шумим-веселимся!.. А ночью - звезды. Так в глаза и глядят. Я любила одну.

 Зеленая такая, ласковая. Только покажется, а уж Ветерок мой тут как тут. "Полетим, говорит, к звезде, Шишка!" - "Так далеко же!" - "Это нам нипочем!" Возьмет в объятья и понесет.

 - Хорошо говоришь, бабушка, - вздохнул Заяц.

 - Жили хорошо, Заяц. А что слова? Сам-то чего скучный, молодой вить?

 - А где ж он теперь, Ветер?

 - Летает. Ветер, он всегда молодой. А я, вишь, старая, упала. Кому нужна?

 - Грустно тебе, бабушка?

 - Не-е, Заяц. Лежу, на небо гляжу, водичку слушаю, звездочку зеленую увижу - Ветер вспоминаю.

«ОСЕННЯЯ ПЕСНЯ ТРАВЫ»

 Холодно, тихо стало в лесу. Заяц прислушался - ни звука. Лишь осинка на том берегу дрожала последним листом.

 Заяц спустился к реке. Река медленно уводила за поворот тяжелую, темную воду. Заяц встал столбиком и пошевелил ушами.

 - Холодно? - спросила у него Травинка.

 - Бр-р-р! - сказал Заяц.

 - Мне тоже, - сказала Травинка.

 - И мне! И мне!

 - Кто говорит? - спросил Заяц.

 - Это мы - трава. Заяц лег.

 - Ой, как тепло! Как тепло! Как тепло!

 - Погрей нас! И нас! И нас! Заяц стал прыгать и ложиться. Прыгнет - и прильнет к земле.

 - Эй, Заяц! - крикнул с холма Медвежонок. - Ты что это делаешь?

 - Грею траву, - сказал Заяц.

 - Не слышу!

 - Грею траву! - крикнул Заяц. - Иди сюда, будем греть вместе!

Медвежонок спустился с холма.

 - Согрей нас! Согрей! Согрей! - кричали травинки.

 - Видишь? - сказал Заяц. - Им холодно! - Снова прыгнул и лег.

 - К нам! К нам!

 - Сюда! Сюда! - кричали со всех сторон.

 - Что ж ты стоишь? - сказал Заяц. - Ложись! И Медвежонок лег.

 - Как тепло! Ух, как тепло!

 - И меня погрей, Медвежонок!

 - И нас! И нас!

 Заяц прыгал и ложился. А Медвежонок стал потихоньку перекатываться: со спины - на бок, с бока - на живот.

 - Согрей! Согрей! Нам холодно! - кричала трава. Медвежонок катался.

Заяц прыгал, и скоро согрелся весь луг.

 - Хотите, мы споем вам осеннюю песню травы? - спросила первая травинка.

 - Пойте, - сказал Заяц.

 И трава стала петь. Медвежонок кататься, а Заяц - прыгать.

 - Эй! Что вы там делаете? - крикнул с холма Ежик.

 - Греем траву! - крикнул Заяц.

 -Что?

 - Греем траву! - крикнул Медвежонок.

 - Вы простудитесь! - закричал Ежик. А травинки поднялись во весь рост и запели громкими голосами.

 Пел весь луг над рекой.

 И последний лист, что трепетал на том берегу, стал подтягивать.

 И сосновые иголки, и еловые шишки, и даже паутина, забытая пауком, - все распрямились, заулыбались и затянули изо всех сил последнюю осеннюю песню травы.



Страница сформирована за 0.81 сек
SQL запросов: 171