Встретились два дервиша и решили найти Наставника, чтобы он научил их перемещаться в пространстве, научил их левитации, научил их из первозданного света создавать материю. Они пошли в одном рубище пешком искать Мастера, отрешившись от всего суетного.
Шли год. Дошли до города, где жил один великий Мастер. Когда увидели, что он живет в огромном дворце, где тысячи и тысячи слуг обслуживают его, один из дервишей сказал:
— Чтобы идти этим путем, я отрекся от трона. Как он может быть Мастером, приближенным Господа Бога по могуществу и состоянию души, если живет в такой роскоши?! Я не могу при знать в нем Наставника, потому что его дворец лучше, чем был у меня.
И пошли они в другой город, где жил не менее известный Мастер.
Шли сорок дней и ночей. Пришли в лачугу с кривыми стенами. Когда постучали,, дверь открыл седобородый старик. Он встретил их со слезами на глазах:
— Эх вы, эх вы! Эти сорок дней, что вы идете ко мне, я сижу в слезах и печали. Вы отвергли моего Наставника и теперь пришли ко мне.
— Как?! Это Вы — Мастер! Вы — отрешенный! Вас знает весь мир! Когда мы увидели Ваше жилище, мы поняли, что Вы — настоящий отрешенный: глиняный кувшин, убогое убранство….
— Мне не на что вас посадить. Но…
Он сделал взмах рукой, и появился стол, накрытый яствами. Второй взмах — и появился дворец.
— Садитесь. Если я каждый день буду находиться среди этой роскоши, то не смогу сохранять состояние отрешенности. А мой Наставник, находясь среди роскоши, среди богатства, владея
этим, остается вместе с Богом. На него это не влияет, а на я влияет, так что идите обратно.
Понятно, что такое отрешенность? Мастера не привязаны к телесным потребностям, как вы, дорогие мои желудочно-кишечные тракты, но ни в коем случае не являются аскетами. ни обладают Властью, Знанием, Могуществом, Любовью, itctbom и при этом не забывают о простых сторонах жизни, глубоко наплевать, кем работать, потому что все они доли отрешенности! Среди них можно встретить врачей» торговцев, министров или мусорщиков.
Вот, например, на днях я познакомился с легендарным суфийским шейхом из одной европейской страны. Он обыкновенный ученый с обычной внешностью, в скромной одежде.
Ему «по наследству» досталась вся Европа. Он — Мастер, и его Наставники поручили ему следить за благосостоянием народов, населяющих все европейские страны, со всеми учреждениями, правительствами, населением.
Образно говоря, он назначен ангелом-хранителем этой части планеты на Земле. Хотите верьте, хотите нет — от этого суть не меняется!
Вам интересно, чего реально достигают Мастера путем тренировок?
Тогда расскажу вам о нашей школе. Когда я первый раз приехал туда, меня привели в небольшую комнату и сказали:
— Сейчас идет занятие. Посиди, посмотри, потому что тебе тоже придется освоить это.
Внешне здание школы очень невзрачное. Оно специально построено так, чтобы не привлекать лишнего внимания со стороны. Но тренировочные залы внутри уходят в глубь скал. Эти залы существуют уже много-много столетий.
Зашел. Тренирующихся было человек двадцать. У всех, кроме инструктора, глаза закрыты, и все делают какие-то синхронные движения: поднима-а-ют руки, опуска-а-ют руки и ногами разные движения делают.
Чтобы не терять времени, я начал запоминать: правую руку поднима-а-аем, левую руку поднима-а-аем, теперь сюда, сюда, сюда…
Через две минуты появилось сомнение, а через пятнадцать минут я понял: для того, чтобы запомнить это, нужно полгода. А посидев еще немного на занятии, пришел к окончательному выводу: никогда в жизни мне этого не запомнить!
Через час я впал в состояние глубокой депрессии, в отчаяние, потому что там тысячи движений, которые идут без остановки и почти не повторяются. Чтобы запоминать последовательность, нужно иметь память гения! Это был кошмар!
A пото-o-м узнал!
Оказывается, все они делали эти движения впервые в жизни? Это была са-а-мая простая, са-а-мая примитивная тренировка способности чувствовать тело другого человека. Это было упражнение на восстановление ощущения другого тела для того, чтобы потом научиться настраиваться на чувства другого человека, обмениваться информацией и т.
Наставник сказал:
— Доверься мне. Вначале научись доверять свое тело. Доверь мне обе руки.
Отдаешь мне свои руки?
Ничего не понимая, я сказал:
— Отдаю.
— Тогда сиди, — дал задание Наставник, — просто наблюдай за руками.
И вдруг моя рука помимо моей воли начала подниматься!
А в душе появилось ощущение такой наполненности, такого блаженства, что никаких слов не хватит описать!
У нас в сознании есть участок, который и в радости, и в печали, и в тревоге, и в страхе всегда остается цельным, незыблемым, безучастным, спокойным. Вы там всегда один. Его трудно описать — можно только почувствовать.
И представьте в тот момент вдруг впервые я ощутил, что там, глубоко внутри, как будто со скрипом разошлись стены и участок, который постоянно находился в темнице моей души, вдруг заполнился нежностью, любовью, чувством защищенности, ощущением безграничного счастья.
Это похоже на то, как будто вы вырвались из темницы на свет и оказались на высоченном холме. Перед вами открылись небо, леса, горы, моря, бескрайние весенние поля, которых раньше в той темноте я просто не видел. Понимаете? Это ни с чем не сравнимое чувство свободы, гармонии, совершенства!
И потом, когда после тренировки я вышел на улицу, — а там горы, прохладный ветер — чувствую, что-то холодно. Смотрю, а у меня вся футболка спереди и даже джинсы — мокрые. Оказывается, я в этом состоянии плакал от счастья!
Представляете, что значит после долгих лет скитаний вернуться домой, когда из каждого уголочка души доносится вселенский крик восторга:
— До-о-ма! Наконец-то Д-О-М-А!!!
Значит, постепенно тренируясь, можно научиться передавать чувства другому человеку точно так же, как перчатке передаются все движения руки. Но главное — во имя чего вы будете развивать эту способность!
В нашей школе обучение построено таким образом, что вы можете овладеть необходимыми навыками только во имя любви, добра, света, поэтому и я могу вас направить только по Пути Света!
В свое время, когда приходилось работать тренером по каратэ, познакомился я с одним интересным человеком. И постепенно, как-то незаметно наши тренировки перешли на другой уровень.
Со временем узнал, что он работает старшим следователем уголовного розыска. Что меня еще больше удивило: такая высокая образованность и высокая духовность, и на тебе — полицейский!
Благодаря ему мое отрицательное мнение о копах изменилось так, что сам чуть не стал его коллегой.
По его просьбе несколько раз приходил к нему на работу — проконсультировать, проверить его чувствительность.
Он был единственным человеком в отделении, который каждого старался понять, почувствовать. В каждом преступнике он видел прежде всего личность, которой надо помочь распутаться, разобраться в себе.
И когда именно его, одного из всего отделения, отправили на войну в Афганистан, я был потрясен! Одного его из всех и… Он погиб! А он был единственным сыном у своих родителей, единственным кормильцем семьи! Почему так в жизни происходит?! Это для меня до сих пор загадка!
Перед его отъездом долго спорили, ругались, чуть не до драки дело дошло.
Он тоже зная, что погибнет, но все-таки поехал.
Но я немного отвлекся, я ведь хотел рассказать о Наставнике. Так что…
В то время, когда я познакомился с тем человеком, он, несмотря на зрелый возраст, все еще был капитаном.
Как-то мы разговорились, и он спросил, кто я, что я, откуда родом, кто мой Наставник. Услышав ответ, аж подпрыгнул:
— Твою мать! Из-за твоего Наставника я до сих пор в капитанах хожу! Из-за него я всю свою судьбу исковеркал. Уйди от меня подальше. Не трогай меня! Даже не думай близко ко мне подходить!
Мне стало очень интересно, что же произошло?
Он, оказывается, раньше работал в КГБ, и его вместе со всеми, кто с ним работал, отстранили в связи с тем случаем. И он после этого, оказывается, пошел в милицию.
Мой Наставник, английский дипломат узбекского происхождения, в возрасте девяноста пяти лет решил вернуться на родину, чтобы его кости легли рядом с прахом его предков.
Когда ему стало скучно, он собрал соседских детей и стал их обучать арабскому языку. Какой-то добрый человек написал в КГБ донос, что он распространяет религию. За ним приехали и забрали.
Этот капитан милиции тогда был молодым специалистом КГБ. Оказывается, им было приказано: «Приведите его, напугайте, сутки держите, а потом отпустите.
Старик все-таки!». Ну и привезли.
— Я, — говорит, — тогда был дежурным.
Побеседовали со стариком и посадили его в камеру.
— Мне, — говорит, — стыдно было, но приказ есть приказ.
Начальник сказал:
— Отнеси старику чашку чая, чтобы он не умер.
— Я, — говорит, — вскипятил, иду, смотрю… Батюшки! В камере не только никого нет — задняя стена повалена, просто лежит! И, что самое неприятное, за этой поваленной стеной идет огромная свадьба на тысячу человек. Самые знаменитые в республике артисты поют, и дед среди них сидит. Я не знал, что делать. Подойти? А там знаменитости…
Я — бегом назад к зам начальника: «Товарищ начальник! Там стена свалилась, а задержанный сидит среди таких-то артистов».
Услышав фамилии артистов, начальник тоже переполошился. И все толпой через дверь камеры, через упавшую стену выбежали туда.
Там, оказывается, хозяин свадьбы стоял:
— Проходите, проходите.
Нас пригласили за стол. По восточным обычаям отказываться нельзя.
Смотрим, а там дед сидит на топчане среди гостей. Мы ему знаками показываем, мол, давай обратно… А он будто и не видит.
И тогда начальник приказал:
— Отправь сообщение в областное управление.
А потом распорядился отвезти его домой. Подошли, и он говорит:
— Дед, мы отвезем вас домой.
— Да нет, сынок, артисты хотят меня отвезти.
— Да нет, мы сами отвезем.
Ну и отвезли его домой. Вернулись.
Начальник:
— Быстренько… если свадьба закончилась, поднимите стену. Чтобы к утру она была на месте!
— Я, — говорит капитан, — взял из соседнего вытрезвителя алконавтов, ну, которые керосинят. Привел, камеру открываю, говорю им: «Вот сейчас срочно завал разобрать!..».
Вхожу с ними, смотрю — а стена стоит!!! Все стены на месте! Опять иду к шефу:
— Начальник! Стена на месте!
Все опять прибежали. Стена метровая, обвалиться никак не может.
— Давайте, — говорит, — посмотрим оттуда. Наверное, свадьба закончилась.
Приходим. А там нет никакой свадьбы… Там гараж стоит, большой гараж автопарка!!! Никакой свадьбы в помине нет и быть не могло!
Вот вам!
Из-за этого всю их группу вместе с тем начальником из КГБ уволили.
Вы что-нибудь поняли? Что за упражнение-то надо выполнять? Если поняли, приступайте! Очень внимательно! По шесть-семь минут, как всегда, три раза в неделю.
Како-о-е? Не скажу!!!
В одном месте в горах находится один из классов нашей школы. Вот уже в течение тридцати лет время от времени прихожу туда, чтобы немножко обновить свои чувства.
Дли чего? Там, в горах, совсем другой мир! Когда я долго нахожусь среди «спящих» людей, то чувствую себя стоящим одновременно в двух лодках. Есть же такая пословица: «Кто стоит на двух лодках, всегда тонет». Вот время от времени у меня возникает такое состояние.
Там в горах Мастера собираются и проводят специальные тренировки — они тренируют свою способность менять материальный мир.
Что это такое?
Каждый раз там собираются двадцать три Мастера и один Наставник. Две группы по двенадцать человек.
В радиусе десяти-двенадцати километров от этого места вы не найдете ни одного булыжника, ни одного камешка размером меньше кулака и больше куриного яйца. Почему? Потому что каждый мастер приносит с собой для тренировок по булыжнику.
В том месте громадный грот. И вниз почти на сто метров идет скала с отрицательным уклоном. Под ней находится обсидиановая тренировочная площадка, такая ровная, гладкая, как стекло. На ней круг диаметром, примерно, пятнадцать метров —такой ровный вал песка высотой около трех метров, как будто циркулем сделали.
Там очень сухо. Такое впечатление, что за последние сто тысяч лет и капли дождя не упало, из-за чего песок сохраняется в первозданном виде.
Когда я все это увидел, то подумал: как смогли привезти сюда столько песка? Автомобильной дороги нет, на десятки километров нет вообще никаких дорог. Только тропиночка по горам идет — туда можно добраться только на осле или на лошади.
Но когда мне показали, на что способны Мастера, то…
Они меня посадили на гранитную плиту, формой похожую на скамейку, и велели следить за тем, чтобы в определенный момент дать им команду и вовремя остановить тренировку.
Знаете, как на академической гребле? На корме сидит мальчик и кричит: «Ра-аз, два-а». Помните?
Вот это была моя задача.
Они встали в круг, в середине каждый положил свой булыжник, а мне сказали: «Когда камни начнут распадаться, остановишь». Я воспринял это, как шутку, поэтому даже не смотрел на камни.
И вот они начали постепе-е-енно делать дейже-е-ёни. Шаг в сторону, вперед, назад. Шаг в сторону, вперед, назад… Просто сиде-е-ел, смотре-е-ел, как на танцы аборигенов в Африке или в Австралии.
Через полчаса уже попа замерзла сидеть на камне. Потом поднялся ветер, захотелось укутаться. Думаю: «Сколько же можно ждать?!», — а когда ветер усилился, я открыл глаза. Оказывается, я уснул от скуки. Ну, чуть-чуть вздремнул, самую малость.
Стал искать, откуда задувает. Небо чистое, солнце свет», уже давно взошло, а ветер дует навстречу. Но оттуда он никак не может дуть, там карниз!
Вдруг вижу, что булыжников нет. И ветер дует во все стороны одновременно от центра того места, и сверху воздух идет. Но больше всего меня удивило, что группы нет! Начал искать.
Что вижу? Они с закрытыми глазами медленно кружатся в воздухе на высоте трех-четырех метров, вся эта группа! Почти на одной высоте — один чуть выше, другой чуть ниже, но строго по кругу…
У меня челюсть отвисла, понимаете?
Когда все они входят в одно состояние, возникает как бы их внутреннее соединение друг с другом. Они тренируются достигать определенного состояния концентраций, пробуждать внутреннюю силу и направлять ее на эти булыжники, которые прямо на глазах начинают таять, рассыпаться в песок.
Тренировка продолжается до тех пор, пока последний камень беззвучно не превратится в горку песка. Вот, оказывается, откуда взялся песчаный вал! А ведь это у них — только разминка. Когда разминка закончена, они переходят к внутренней тренировке, во время которой у них идет мощнейшее раскрытие внутренних способностей.
— Вот тогда все мои взгляды, навязанные обществом слепых, обществом носителей телесного культа, как те самые камни, разлетелись в пух прах, понимаете?
До-о-олго я потом не мог прийти в себя. Весь мир для меня тогда в очередной раз перевернулся!
Не хочу сказать, что стал кем-то другим, нет! Я остался тем, кем и был, но вместе с тем приобрел что-то новое, ноши взгляд на жизнь, на реальность.
Все человеческие слабости, которые есть у вас: у меня, может быть, их еще больше! Но я для себя открыл другую реальность! Понимаете?!
Когда нас приняли в школу, наши Наставники взяли с нас слово: не стремиться к богатству, не стремиться к власти, не участвовать в политике, не принимать участия в войнах.
Другими словами, чтобы власть, богатство и т. п. не были самоцелью, чтобы не убивать живое, во имя жизни нужно внутренне отказаться от привязанностей, от слабостей и рабства. Только потом, став свободным, вы познаете в себе властелина. Это и есть состояние отречения, это и есть состояние могущества.
В мире не существует ничего более высокого, чем сама жизнь. И всем, что есть в тебе, нужно служить добру, жить во имя добра, только добра! Жить — во имя любви. Это одно из главных условий постижения силы.
Теперь об одном ученике нашего Наставника. Кто бывал в Самарканде? Если когда-нибудь еще туда поедете, спросите, был ли в начале 70-х годов в Самарканде такой святой — нищий с двумя ведрами? Это был один из старших учеников нашего Наставника, который… Ну, об этом позже.
Наш Наставник регулярно отправлял меня в Самарканд с целью найти его и под любым предлогом отвести в баню, чтобы его помыли, одели и накормили, особенно в зимнее время.
Искать его — сущий пустяк! Все равно, что иголку в стоге сена! Но со временем у меня появились навыки Шерлока Холмса, где и как его находить.
Он все время ходил с двумя оцинкованными ведрами и гремел булыжниками, которые там лежали, весь обросший, и зимой, и летом босиком, в одних полотняных штанах, когда — то белого цвета. Первый раз я поймал его в Старом городе, на рынке… Мне тогда было всего шестнадцать лет.
Ловить его всегда было целой эпопеей. Лучше очень коротко расскажу.
Идешь за ним, идешь, и, когда до него остается всего шагов десять, он за угол заворачивает и — раз! — исчезает. Он не любил баню!
Но иногда все-таки удавалось поймать его и уговорить выполнить некоторые просьбы Наставника. В таком случае удавалось его накормить и передать в руки банщика, который, в свою очередь, был мюридом, то есть учеником Наставника.
Время от времени у него проявлялось странное хобби состязаться в скорости передвижения с машинами.
И вот представьте: знойное лето, улица, горячий асфальт с исходящим от него маревом, полно машин.
Он пристает к водителям на автовокзале: «Давай на перегонки, кто быстрее?! Давай наперегонки!».
И, как правило, чтобы ему понравиться, они соглашались.
Водители, которые давно его знали, приходили в трепет от одного его появления. И каждый из них старался чем-то ему угодить, чтобы получить благословение для себя и своих близких.
И вот таксист уезжает. А он сначала рядом с машиной бежит, бежит, бежит, в руках два оцинкованных ведра с камушками — грохот стоит на всю улицу! Машина уходит вперед, и он постепенно убегает за нею.
Когда водитель приезжал в тот город, то из беседы с другими таксистами всегда выяснял одно и то же: старик давным-давно сидел в привокзальной чайхане в углу на матрасе и пил чай. Уставившись в угол, общался с невидимым собеседником.
Люди с благоговением подходили к нему и старались подсунуть под край скатерти немножко денег, чтобы дела их шли лучше. А он, уходя оттуда, даже никогда не заглядывал под скатерть, тем более деньги не забирал.
Хозяин чайханы всегда жаловался: «Как быть с этими деньгами? Они лежат в кулечке». И каждый раз, когда этот святой появлялся здесь, хозяин подсовывал ему прямо в руки этот кулек. А он, в свою очередь, первому, кто ему понравится, отдавал этот кулек и уходил, даже не оглядываясь. И эта история повторялась регулярно.
А вот другое его «развлечение».
Он заходил на базар, подходил к кому-нибудь из взрослых и говорил: «Что тебе подарить, нищий?»
Представьте себе: зима, мороз, снег и лед. К вам подходит босой человек, ноги изранены, весь обросший, грязный и говорит: «Что тебе подарить, нищий?».
Что вы скажете?
На улице в вашем городе вот так подойдет и скажет «Что тебе подарить?».
Огрызнетесь: «Пшел вон!». Согласны? И ему тоже так, говорили, те, которые его не знали. А вот кто его знал…
Расскажу первый случай, который оставил неизгладимое впечатление в моей памяти на всю жизнь.
Он пристал к крестьянину, который привез на рынок картошку:
Что тебе подарить?
Тот, схватив его за руку, с радостной алчностью прощебетал: Ковер!!! Я хочу своей дочери в счет приданого ковер.
A чтобы вам было понятно, б то время в Советском Союзе был вечный дефицит всего.
Мой «преследуемый», которого я с твердым намерением собирался проводить в баню, берет одно ведро, вываливает камни в другое, пустое ставит на землю, а потом руку сует куда-то выше головы прямо в воздух.
Руку видно, но как-то смутно, как в легком тумане. И потом он прямо из воздуха бросает на прилавок с картошкой свернутый в рулон ковер метра три-три с половиной.
Картошка фонтаном разлетелась в разные стороны. Вот, что меня до сих пор удивляет и умиляет: люди всегда воспринимали и воспринимают такие явления абсолютно спокойно, словно так и должно быть. Продолжают копаться в морковке, капусте, что-то выбирать, покупать, а на ковер, свалившийся с неба рядом, на расстоянии вытянутой руки, ноль внимания!
После этого он берет свое ведро, опять начинает эти булыжники перекладывать. Он всегда так делал.
всегда говорил одно и то же: «На! Подавись своим желанием!» после этого всегда с ревом уходил. Горько плакал, просто навзрыд!
Если бы он хоть раз меня спросил: «Что ты хочешь?», — я тогда знал, что хотел, но ни разу не попросил!
А вот на сегодняшний день я знаю, что он опять бы заплакал оттого, о чем я его попросил бы. И если бы сейчас он поинтересовался, что я хочу, то точно знаю, что и теперь, через двадцать лет, он опять заплакал бы.
Он обязательно заплакал бы от моих сегодняшних желаний! Почему? Потому что с каждым годом чу-у-точку начинаю понимать, о чем он тогда рыдал. Это действительно очень больно!
Если ту малость знаний, с которыми я соприкоснулся на сегодняшний день, сравнить с тем, чем овладел он, то для меня до сих пор остается почти загадкой; как он вообще остался в живых.
Он увидел мир в целостности, а не был к этому готов. От этого он с ума сошел, не выдержал. Он не был готов к этому. Человеку нужно постепенно, постепенно, постепенно, медленно готовиться к встрече с самой сутью, с истиной жизни.
И здесь, как говорил мой Наставник, человека ждет великое счастье и великая печаль. Если ученик не готов к озарению, он может не выдержать нахлынувшего океана знаний и эмоций.
Чтоб вам было легче понять, о чем говорил мой Наставник, в тысячи, тысячи, в миллионы раз упрощу.
Вот представьте себе, что вы всю жизнь жили в своей квартирке. Для вас основа — это пол, верх ограничивается потолком, горизонт начинается и заканчивается на стене.
Вы никогда не видели и не слышали, что за стенами что-то еще есть. Но в какой-то момент вы начинаете понимать, что настоящий мир не ограничивается мирком вашей квартиры, и вам становится тесно. И вы начинаете осознанно или неосознанно биться об эти стены в поисках свободы!
И вдруг одна из стен разваливается, и впервые в жизни вы видите, что вокруг вас Вселенная и вам нужно ее вместить, впитать в себя все могущество, все знания, все истины, всю доброту, любовь, красоту, гармонию, свет Вселенной. Упрощу еще больше.
Вы знаете, что где-то живет племя пигмеев. Я сейчас вспомнил рассказ одного журналиста, который недолгое время находился среди этого народа.
Однажды он уговорил их посмотреть ближайшие окрестности, находящиеся за лесом.
И когда они оказались в саванне, то пигмеи, показывая на жирафов, которые находились на расстоянии двести-триста метров, начали спрашивать:
— А что это за букашки?
Их сознание ограничивалось зарослями джунглей, и самое большое расстояние, которое они привыкли воспринимать, было расстояние до следующего дерева.
Именно поэтому огромные слон и жираф, находящиеся на непривычном для них отдалении, были букашками. Они не чувствовали, не могли оценить размер предмета, который на расстоянии уменьшается.
Во время озарения, когда начинаешь видеть мир целостно, даже у подготовленного ученика временно возникает боязнь высоты, широты, бескрайности.
И он, ученик моего Наставника, оказался именно в этом положении.
Справедливости ради надо сказать, что он был готов к тренировкам, но пошел туда без разрешения и сопровождения старших.
