УПП

Цитата момента



Будь всегда искренен, даже если у тебя на уме совсем другое.
Гарри Трумэн

Синтон - тренинг центрАссоциация профессионалов развития личности
Университет практической психологии

Книга момента



— Не смей меня истолковывать! Понимаешь — и понимай себе, а истолковывать не смей! Понимать, хотя бы отчасти, — дело всех и каждого; истолковывать — дело избранных. Но я тебя не избирал меня истолковывать. Я для этого дела себя избрал. Есть такой принцип: познай себя. А такого принципа, как познай меня, — нету. Между тем, познать — это и значит истолковать.

Евгений Клюев. «Между двух стульев»

Читать далее >>


Фото момента



http://old.nkozlov.ru/library/fotogalereya/s374/d4330/
Мещера-2009

- Как смеете вы говорить такое! - мычал он, у меня докторская степень. - Какую степень имеете вы?

- У меня БиСи степень, - ответил я.

И я думаю БиСи достаточно авторитетно описывает, что имеется в виду.

- Как смеете вы порочить институт образования! - кричал он. - Такие необразованные и неинтеллектуальные люди, как вы, не должны выпускаться из стен университета. Вы клеймите образование в то время, как у вас нет права критиковать. Вы не являетесь аккредитованным профессионалом. Между прочим, где ваши верительные грамоты?

Я решил задать несколько вопросов:

- Вы считаете себя более образованным, чем я? - спросил я.

- Конечно, - сказал он. - У меня докторская степень.

- Вы в действительности считаете себя способнее меня? - спросил я.

Он стал чуть менее напорист.

- Да, считаю. У меня очень высокий результат тестирования.

Я снова задал ему вопрос. На этот раз я спросил, есть ли у него машина. Он утвердительно покачал головой.

- Вы ремонтируете ее самостоятельно или оставляете в мастерской?

- Я не знаю, как ее ремонтировать.

- Означает ли это вашу тупость по сравнению с автослесарем?

Он задумался на минуту. Увы, нет, конечно. Я полагаю, что оба мы талантливы, каждый в своей сфере. В действительности я всегда удивлялся насколько знающим казался мне мой механик не смотря на полное отсутствие степеней.

Я покачал головой. Профессор и я улыбнулись друг другу. В какой-то момент, наконец, мы начали смотреть на предмет нашей дискуссии под одинаковым углом зрения.

В течение своей жизни я обучился многим разновидностям бизнеса. Обычно они преподавались людьми очень разного происхождения и сфер опыта. На меня всегда производило впечатление то, как много он или она знают в своей специализации. И все же у меня никогда не возникало чувства собственной тупости от того, что кто-то знает значительно больше меня. Каждый просто вносит что-либо из своего багажа. Это называется кооперацией. К сожалению, во многих школах такая кооперация считается мошенничеством.

Являясь профессиональным инструктором, я считаю чрезвычайно важным сводить свое оценивание других людей к минимуму. Я делаю все от меня зависящее, чтобы поддержать мнение о том. что каждый ученик в классе способный в какой-то своей сфере. Моя работа заключается в том, чтобы подтвердить и поддержать значимость каждой личности. Когда я этого не делаю, или когда я теряю длительность, или когда я начинаю говорить с ними с позиции правоты моей точки зрения, я быстро замечаю, что возникают проблемы. Когда я говорю с ними с позиции человека, знающего больше, они или начинают со мной бороться или уходят в себя. Если я начинаю обращаться с кем-то, как с любимчиком, вырастают другие проблемы. И вот так я делаю все возможное, чтобы быть с ними на равных, чтобы быть кем-то, кто путешествует в самопознании, кем-то, кто имеет только опыт и никаких готовых ответов и, наконец, кем-то, кто провоцирует класс на поиск собственных ответов и собственных сил.

Великий Дух не создавал тупых людей, хотя истинная правда в том, что каждый из нас в чем-то более способный, а в чем-то менее. Я всегда могу отыскать кого-то более кого-то менее способного в том, что лежит в фокусе моего внимания. И, к сожалению, на это всегда нацелена образовательная система. Существующая система образования исключает массы и фокусируется вместо этого на тех нескольких, кто быстро и легко и с наименьшими трудностями для учителя обучается. Система всегда судит и оценивает кто способный, кто нет. В конечном итоге мы должны осознать тот факт, что возможно создать систему, которая будет способна обучать любого и всех вдохновлять на обучение без оценивания способностей и без приоритета "правильных" ответов.

Одним из предубеждений существующей системы образования является тот факт, кто те, кто получают хорошие отметки в жизни становятся победителями. Разве это так? Нет, конечно нет. В любой закрытой системе ничто не имеет только один вариант. Если человек играет с действительностью в игру, победитель-проигравший, он обязательно должен примерить на себя обе роли. И также, как происходит с большинством вещей в жизни, парадигма победитель-проигравший является всего лишь точкой зрения.

Исследуя далее эту тему, давайте обратимся к спорту, которые естественно предполагает кажущихся победителей и проигравших. Когда я изучал военное искусство, к примеру, я потерял много времени. Но всякий раз проигрывая, я обучался и в конце концов получил черный пояс. Но задача состояла в том, чтобы победить остальные черные пояса, и некоторые из этих ребят казались довольно сильными противниками. Двоих из них я откровенно боялся. И все же я ждал соревнований. Одного бойца звали Чарльз, другого Вильям. Мы все втроем были приблизительно одинакового роста и веса. Всякий раз, когда я выскакивал на ринг с одним из них мое сердце колотилось от страха. Обычно ни один из двоих даже не улыбался пока мы обменивались первыми ударами. На всех турнирах я дрался с ними и ни разу не побеждал. У меня всегда бешено колотилось сердце и я часто уходил с ринга прихрамывая после финальных поклонов. По окончании матчей мы часто обменивались друг с другом мнением о том, что является слабым местом каждого из нас. Они оба рассказывали мне как нужно бить, чтобы победить их. Наша любовь и взаимное уважение росли. Мы хотели, чтобы каждый из нас стал лучше.

Но такого рода опыт многие из нас имеют в школе. Детей обязывают спокойно наблюдать за противоборством отметок своих товарищей и одноклассников с целью выявления наиболее способных. Студенты же сдают свои тесты в одиночку и чаше всего в одиночку же и терпят поражение.

Когда я учился в школе, я блестяще играл в футбольной команде. Мы были одной из самых сильных команд штата. Мы постоянно с легкостью обыгрывали своих соперников. Нам это нравилось и чем больше игр мы выигрывали, тем сильнее становилась наша команда. Так происходило до одной игры. Наш тренер враждовал с тренером команды противника. Я не знал причины этой вражды, я только знал, что она была серьезной.

Перед игрой наш тренер визжал от возбуждения, ожидая полного разгрома. Он требовал, чтобы мы разделались с этой командой, как еще ни с кем до этого. К середине игры разрыв в счете и унижение нашего противника были столь очевидны, что всем было ясно, что игра исчерпана. В раздевалке тем не менее наш тренер требовал еще увеличить разрыв в счете. Он хотел учинить им настоящий разнос, которого бы они никогда не забыли. Мы подчинились в точности.

Без сомнения мы в тот день выиграли, но наша команда потеряла нечто ценное. Некоторые спортивные обозреватели критиковали нас за спешку в игре. Мы спорили, называя их позицию кислым виноградом. Каш тренер продолжал натаскивать нас на победу, мы все усерднее тренировались и продолжали выигрывать. Да, но большинство из нас чувствовали сердцем, что что-то мы утратили в той игре. В тот лень мы пожертвовали человечностью.

Я надеюсь ошибочным будет предполагать, что воспитывая наших детей, мы утратили гуманность. Мы нуждаемся в теплой поддержке в процессе обучения. На игровом поле команда, которая не любит противника, не состоялась полностью. Это не означает, что вы не должны делать все возможное, чтобы победить. Это лишь означает, что вы никогда не должны терять любовь и уважение к противнику. Наилучшей частью игры в регби, в которой я принимал участие, когда закончил колледж, были дружеские посиделки с пивом с противоположной командой после матча. Моя любовь и уважение к тем людям были необычны, что все это не помешало мне предупредить их о том, что я вернусь в следующую субботу и преподам им урок, особенно, если я пропущу игру. В спорте вы можете пропустить игру, но никогда нельзя терять любовь к игрокам противоположной команды.

В Китае во время Культурной Революции одновременно сотни тысяч людей должны были осваивать новые знания. Они обучались новейшим фермерским технологиям. Люди должны были знать все в строительстве домов и ферм. Другие должны были изучать народную медицину, преподавание и даже древние навыки.

Удовольствие по поводу возрождения культуры было столь велико, что каждый старался вложить свой вклад в общее дело - крошечные дети, подростки, молодежь и даже совсем старые люди. Если группа людей собиралась вместе, чтобы обучиться, к примеру, управлением трактором, занятия продолжались до тех пор, пока каждый не овладевал навыком вождения. Студенты, которые обучались быстро помогали тем, кому требовалось больше времени. Хотя период Культурной Революции имел почву для оправданной критики, девизом тех лет было: "Прежде дружба, а потом соревнование".

В современной академии каждый стремится получить максимальный балл. Когда занятия заканчиваются, подсчитывается общее количество баллов с тем, чтобы определить кто сдал, а кто нет. Кто-то обучался на практике, кто-то нет. "Проигравшие" страдали от поражения в одиночестве, победители праздновали. Вы могли заметить, что часто лучшими студентами в академии становились социальные интраверты, блестящие в академическом образовании, но социально неактивные. Они были либо сами по себе, либо общались только с такими же, как сами. Именно они считались эталоном в школе. Такого сорта студенты всегда выполняли все требования и подчинялись правилам. Они рано усвоили урок о том, что любить и помогать одноклассникам непозволительно, что считается мошенничеством. Они избегали заводить близкую дружбу, когда помощь другу равнялась потере собственной позиции самого "способного" в классе.

Совсем не случайно многие люди, стойко защищающие существующую систему образования, одиноки. Порой кажется, что они вынуждены доказывать каждому какими способными они были в школе, и как много они получили степеней. Будучи полностью поглощенными системой, они осознавали, как игру в самоуправляемый кораблик. Как только появлялся кто-то, тщательно обученный системой, знания отступали на второй план. Важно было сколько степеней в рамочках висит на стене и сколько существует трофеев, доказывающих его исключительность.

Чем больше мы изучаем инфраструктуру наших школ, тем лучше понимаем, что в наших институтах высшего образования существует три типа студентов. Первый, это чистые академики. Они учатся, потому что они рождены, чтобы учиться, и они любят это. Вторая группа состоит из людей, которые в школе в основном из-за "бумажки", которая позволит получить высокооплачиваемую работу. Они заканчивают школу, получают степень, показывают ее нанимателю, как доказательно того, что имеют заработанное право на данную работу и, таким образом, получают в реальном мире то, на что рассчитывают. Третья группа включает студентов, которые посещают школу к собирают степени в надежде, что они помогут им ухватить суть знания, овладеть его основами. Конечно, часто бывает, что и диплом не даст точки опоры, Вместо этого слишком многие из них прячутся за титулами, активно занимаются организаторской деятельностью и судят мир и окружающих по наличию степеней. По сути они помещают себя внутрь придуманного ими же самими театрального представления.

Когда я был военным, я встречал много таких людей в основном в офицерском корпусе. Для многих офицеров единственным способом заслужить уважение было околачивание в барах в своей униформе. Они исключали для себя возможность быть оцененными за собственные поступки. Единственной серьезной их заботой было получение очередного ранга.

Фильм Робина Вильямса "Доброе утро, Вьетнам" очень точно отобразил вьетнамский опыт. В основном фильм напомнил мне жизнь высшего состава талантливых офицеров и мыслителей, В штабе и на фронте Робин Вильямс изобразил офицеров, которые считали себя всюду неотразимыми и злоупотребляли данной им властью. Оказавшись же в экстремальной военной обстановке имели слишком бледный вид.

Но даже нет необходимости оглядываться на военных, часто злоупотребляющих властью, когда мощные организации в государстве заполнены подобного рода служащими. Они находятся в постоянном поиске громких титулов, таких как вице-президент или босс. Или они беспрестанно хвастают своими степенями, чтобы как-то поддержать в себе чувство самоуважения. Они всегда рады чужому поражению, тогда лишь они чувствуют себя уверенно. Но такой жизненный рецепт не слишком хорош, поскольку всегда находится кто-то, стоящий выше. Эту группу часто именуют "безостановочными средними менеджерами", и она бывает незаменима в выполнении вышестоящих инструкций. Они не слишком сообразительны, но являются хорошими исполнителями. Они в любую минуту готовы выпрыгнуть из седла, если что-то пойдет не так.

Мы едва ли отыщем среди обличенных властью тех, кто добился ее только лишь благодаря титулам и рангам. Разве секрет, что зачастую они достаточно деструктивны в особенности, если речь идет об индивидуально творчестве. В бизнесе, военном искусстве, религии и образовании эти чиновники стараются искоренить творчество, где бы они его не находили.

Спросите большинство учителей, какими были эти люди в школе. Кроме того, большинство учителей хотят перемен, но как только обращаются в вышестоящие инстанции со своими реконструктивными предложениями, двери перед ними мгновенно захлопываются. Наш мир нуждается в творчестве более, чем когда-либо, если мы хотели, решения современных проблем. Но это творчество никогда не появится на современной глади общества и не расцветет в нашей системе образования, в ее застойных водах, тщательно оберегаемых людьми, чьей единственной заботой является достижение власти, а отнюдь не бескорыстный вклад во всеобщее благоденствие. Наша образовательная система не изменится до тех пор, пока мы позволяем доминировать, чьим приоритетом является власть.

Естественно, это истинно не только для образования, но и для всей бюрократической системы в целом, от которой зависима наша цивилизация.

Те, кто хотят сохранить существующую образовательную систему руководствуются в основном не необходимостью изменения нашего мира к лучшему, а явной потребностью превосходствовать над другими людьми. Они голосуют за статус кво не потому, что убеждены в его полезности и эффективности, а потому что у них нет другого способа удовлетворять собственные амбиции. Между тем, как существующая система поддерживает сама себя, ее скрытая сущность вынуждает каждого держаться особняком, лишая таким образом людей возможности познать радость творчества в кооперации и любви.

Несколько лет назад, когда исчезли ограничения на въезд в Китай, я ухватился за возможность посетить его. Было интересно поговорить с полненькими розовокожими китайцами на восточной стороне (Тайвань) и со смурыми китайцами на коммунистической стороне. Они похожи были на две совершенно разные расы. Однако все различие заключалось в правительствах. Что я запомнил лучше всего, это как смуглые китайцы, некоторые из которых жили в глиняных хижинах, злились на своих богатых соотечественников за то, что они не делились своими богатствами. В то же время на восточной стороне богатые тайваньские китайцы жаловались, что их коммунистические соотечественники не имели понятия о том, как тяжело на Тайване приходится трудиться, чтобы достичь такого высокого уровня жизни.

Каждая сторона затаила обиду, и между ними пролегла граница, существующая только в их умах, но также прочно их разделяющая, как любая материальная.

Но так ли уж мы в США далеки от этой схемы? Тревожная правда заключается в том, что не так. Мы обучились с необъявленной экономической войной независимо от расы, цвета кожи, пола и происхождения. Те, кто наверху, хотят верить, что все хорошо, что все так, как и должно быть. Они даже занимаются благотворительностью, и это поддерживает их сердца. Они удерживаются в некоей изоляции своего круга, не желая ничего знать о страданиях за его границей.

Было бы, с другой стороны, неверным слепо обвинять их во всех бедах, в то время, как каждый из нас в свою очередь также держится особняком. Мы все проходим через эту систему убеждений, не всегда осознавая истинную подоплеку своих поступков. Когда в нежном пятилетнем возрасте нас научили неизбежности существования победителей и проигравших, нам неоткуда было взять критический взгляд на то, к чему это приведет в последствии. Победители и проигравшие существуют потому, что нас научили так думать, и обучение это началось достаточно рано, так что встав взрослыми нам не приходит в голову начать это опровергать.

Если мы мыслящие люди и хотим наслаждаться своим величайшим потенциалом, нам пора менять отживший образ мышления. Если мы хотим научиться действовать сообща, мы должны прекратить оценочную деятельность и рассматривать других людей просто, как людей. Но такая эволюция не получит права на существование пока мы будем продолжать отворачиваться от тех "маленьких" жестокостей, которые ежедневно совершаются в школах. Год за годом наши дети проходят сквозь систему, которая сортирует, классифицирует и оценивает их. "Тупые" идентифицируются достаточно рано. Затем "одаренные" обучаются причислять себя к другому разряду, нежели их менее удачливые товарищи, чьи интересы и цели полностью игнорируются. Они могут быть помещены в специальные классы и даже им может быть оказана некоторая специальная помощь, но подтекст таких мероприятий всегда один: система ценит их намного меньше нежели тех, кто на вершине успеха.

Через некоторое время дети принимают эти правила игры и даже поддерживают их. Как результат, мы выращиваем людей бессердечных людей, большинство из которых нуждается в более тесном эмоциональном контакте с окружающими, как собственно и остальные из нас. Такого рода соревнования воспитывают одиночество и чувство изолированности не только у тех, кого поощряет система, но и у каждого из нас. Часто ли идем по жизни, не зная радости истинной дружбы и поддержки со стороны других. Думая о прошедших днях, вы, испытывая боль, прощаясь с кем-то, о ком вы искренне заботились. Большинство из нас давно научилось подавлять в себе подобные качества. Без такого подавления способность отворачиваться от друга никогда бы не смогла реализоваться в школе. Пока мы взираем на то, как это происходит, мы недалеки от преступления против гуманизма гитлеровской Германии. Может мы не ощущаем физической границы между собой и другими людьми, но без сомнения чувствуем заброшенность в наших сердцах.

Только теперь благодаря растущей тревоге за глобальные проблемы окружающей среды мы, наконец начинаем понимать свою принадлежность к единой закрытой экосистеме, которую мы называем планетой Земля. Несколько лет назад мы слышали, как люди с севера говорили о том, что их не касается вырубка деревьев в Южной Америке. И этому никто не помешал. Сейчас мы вес начинаем мыслить шире, видя, что все происходящее в Южной Америке, к примеру, отражается на всей планете.

Тогда почему мы все еще слышим мнения некоторых людей о том, что они не интересуются тем, что правительство и корпорации захламляют нашу планету ядерными отходами. Эти люди еще не осознали, как мы едины на нашей маленькой планете. Слава Богу у нас хотя бы есть преданные, заботливые люди, которые информируют о том, что здоровье планеты - эти всеобщая задача.

Когда мне было 15, я завалил свой английский и должен был повторять этот годовой курс снова. Мой отец спросил меня, как я в связи с этим себя чувствую. Я ответил, что у меня нет с этим больших проблем. Затем он спросил меня, считаю ли я, что заслуживаю самого низкого балла, Я сказал, что нет. После этого, одна треть учеников завалила этот предмет. Мне просто довелось быть одним из первых. И все мы знали, что это была не наша вина, что все мы получили плохие отметки. Мой бедный отец подпрыгивал до потолка. "Никогда не ленись отстаивать свою позицию, если считаешь, что в тобой поступили несправедливо. Несправедливость всегда ведет к еще большей несправедливости". Он был очень зол на меня не за то, что я получил низкий балл, а за то, что я смирился с несправедливостью.

Как заметил в своей книге Харвей, маленькие жестокости ведут к большим. Мой отец учил меня как нужно давать сдачи, даже если я не могу быть полностью уверен в том, что я прав. Он преподав мне бесценный урок в отношении правил, этики и морали: мы должны заново переоткрыть для себя все истины, а не просто принимать их навязывание со стороны. Учителя научились меня опасаться. Они знали, что я не сдаюсь и не всегда соглашаюсь со своими отметками. Но уроки моего отца не закончились с окончанием школы. Они продолжали служить мне долгие годы, когда я был во Вьетнаме. Однажды я нашел в своем вертолете маленького мальчика, который был взят за Да Нангаи. В соответствии с военным уставом, я имел все права, если не обязанности, застрелить его. Это был мой долг, как военного офицера. Я одновременно защищал и собственность Соединенных Штатов, и свою собственную жизнь. Но как раз, когда я прицелился и был готов нажать на курок, я посмотрел и глаза мальчика, что же я прежде всего увидел в них? Я увидел в них другого человеческого существа, а не коммуниста, как меня учили думать. Я обвинял себя в том, что не искал другого способа решения проблем, а позволял себе бездумно выполнять то, что считал истинным человек более, как мне казалось, авторитетный, чем я сам.

Через три недели после истории с мальчиком мы стояли на якоре в Гонг Конге. Наш эскадрон получил срочное сообщение, что мы должны немедленно вернуться во Вьетнам. Мы должны были принять участие в крупной военной операции недалеко от границы между Северным и Южным Вьетнамом. Я больше не вернулся на свой корабль. В этот день я принял одного из тяжелейших решений в своей жизни. Я несколько часов гулял по улицам со звенящими мозгами и весь дрожа. Остальные пилоты назовут меня трусом и предателем. Я понимал, что это не самый достойный способ выразить мой отказ сражаться. Но я также знал, что не могу более сражаться и убивать только потому, что мне приказывают это делать. Остальные пилоты не поняли того, что для меня снова летать и убивать было проявлением трусости.

Взглянув в тот день в глаза этого ребенка, я как будто пробудился от спячки. И более никогда уже не следовал общепринятым правилам, если они не совпадали с моими убеждениями. Прежде всего я прислушивался к своей этике прежде, чем продать дух и душу в угоду одобрения друзей. И долго еще я не мог прийти в себя, подолгу стоя в тишине и глядя в окно, как будто был раздавлен системой.

С того дня во Вьетнаме в 1972 г. я честно искал альтернативу системе. После войны с Ираком, и когда завершились все парады, я стал удивляться почему Соединенные Штаты не обратятся к своим внутренним победам: наши бедные и бездомные, агрессия и озлобленность, кризис здравоохранения, загрязнение окружающей среды, и этот список не исчерпан. Мы не можем закидать эти проблемы бомбами и заставить их нас покинуть. Демонстрация силы их не решит. Надеюсь, мы, как мыслящие существа, приближаемся к осознанию того факта, что наши проблемы не могут далее решаться убийством и увечьями других.

Мы начинаем менять нашу образовательную систему, изменяя свои мысли. Важно, чтобы мы начали осмысливать тот факт, что не существует тупых и способных людей. Все равны. Как сказал один ребенок, участник Специальных Олимпийских Игр, мы не тупые, мы просто медленнее обучаемся некоторым вещам.

И так обстоит с каждым из нас. Мы все быстрее в одном и медленнее в другом. Так этот мир устроен. Каждый имеет свой уникальный талант. Задача обучения вдохновлять и развивать этот талант, пока он не расцветет. Эти человеческие таланты не расцветут в среде, подавляющей творчество, где запоминание фактов, цифр и формул, которые взрослые считают необходимыми, является приоритетным. Что бы ни случилось, если бы у нас были школы без тестов и экзаменов? Можем ли мы, взрослые, доверить внутренней душевной организации ребенка, данной Богом, отыскать все те знания, на которые он изначально нацелен? Можем ли мы достаточно им доверять и оставить их в покое - или вы считаете, что мы должны брать на себя божественные функции и контролировать процессы, происходящие в головах детей?

Как часто мы всего лишь навязываем собственные страхи, убеждения и желания нашим детям во имя образования? Мы должны учиться доверять способности наших детей думать и спрашивать, когда они готовы выучить что-нибудь новое.

Убеждение в том, что "мой ребенок прекрасно успевает" не имеет само по себе значимости. Если мы не осознаем в ближайшее время, что живем в закрытой системе и что причины нищеты, безграмотности, преступности, безысходности, обреченности и одиночества только в том, что мы это допустили и склонны даже увековечить такую систему, мы обречены на потерю гуманизма. Ни одному из нас не удастся преуспевать, если остальные будут принуждены жить за чертой бедности. И мы расплачиваемся за это каждый день! Что нужно, чтобы мы поняли, что пока хоть один ребенок терпит неудачу в школе, мы все неудачливы в каком-то смысле?



Страница сформирована за 0.99 сек
SQL запросов: 171