УПП

Цитата момента



Мужчина подобен единице, женщина — нулю. Когда живут каждый сам по себе, ему цена небольшая, ей же и вовсе никакая, но стоит им вступить в брак, и возникает некое новое число… Если жена хороша, она ЗА единицей становится и ее силу десятикратно увеличивает. Если же плоха, то лезет ВПЕРЕД и во столько же раз мужчину ослабляет, превращая в ноль целых одну десятую.
Самая древняя математика. А как у вас?

Синтон - тренинг центрАссоциация профессионалов развития личности
Университет практической психологии

Книга момента



«– А-а-а! Нынче такие детки пошли, что лучше без них!» - Что скрывается за этой фразой? Действительная ли нелюбовь к детям и нежелание их иметь? Или ею прикрывается боль от собственной неполноценности, стремление оправдать себя в том, что они не смогли дать обществу новых членов?

Нефедова Нина Васильевна. «Дневник матери»

Читать далее >>


Фото момента



http://old.nkozlov.ru/library/fotogalereya/abakan/
Абакан

29 «Самолюбие», конечно, в первоначальном смысле: «любовь к самому себе».

30 «Евангелие Рамакришны», I, с. 261.

31 «Вы ищете бога? Ну так ищите его в человеке! Божество проявляется в человеке сильнее, чем во всяком другом предмете… Поистине, бог во всех, но его могущество проявляется в них больше или меньше. Бог, воплощенный в человеке, это могущество бога, сильнее всего проявившееся в плоти… Человек — это величайшее проявление бога» («Евангелие», I, с. 350).

32 «Совершенное познание достигается, когда видишь бога в каждом человеке» (там же, т. II).

33 7 декабря 1927 года.

34 Свами Ашокананда тоже пишет: «Служение рождается из сочувствия. Так как страждущий человек есть бог, то сознание божественного в человеке является причиной служения; и это служение становится могущественным средством познания бога» (Прабуддха Бхарата, февраль 1928 г.).

Осмелюсь ли я сказать, что считаю более прекрасным, более чистым и нужным — любить и служить «страждущему» без единой мысли о божественном, просто потому, что он страдает? Это забвение божественного может быть ближе к божественному, чем постоянная забота, при которой все же сохраняются, несмотря на все, остатки привязанности к миру, — в том смысле, какой придает этому понятию Рамакришна.

35 В дальнейшем читатель найдет прекрасный эпизод, относящийся к 1886 году, который сообщил нам Свами Шивананда, бывший его свидетелем.

36 «Евангелие», I, с. 61, 87.

37 Там же, с. 101.

38 Там же, с. 437.

39 «Евангелие», т. И.

40 См. Мукерджи, указ. соч., стр. 161.

41 «Евангелие», I, с. 56.

42 Напоминаю, что Нарендра, или Нарен, — настоящее имя Вивекананды.

43 «Евангелие», I, с. 58.

44 Вот еще сноп прекрасных рассказов:

Прежде всего следующая удивительная притча: «Бог во всем» («Евангелие», II, 129).

«Был некий монастырь, обитатели которого ходили ежедневно нищенствовать. Однажды монах, отправившись собирать милостыню, увидел заминдара (землевладельца), который избивал какого-то бедняка. Он вмешался. Разъяренный заминдар обратил свой гнев против него и бил его до тех пор, пока он не потерял сознание… Узнав об этом, монахи сбежались к нему; они нашли его распростертым на земле, отнесли в монастырь и положили на постель. Усевшись вокруг него с печальными сердцами, они обмахивали его. Один из них медленно влил ему в рот немного молока… Через некоторое время он пришел в себя, раскрыл глаза и осмотрелся кругом. Тогда один монах, желавший удостовериться, что он узнает своих братьев, закричал ему в ухо: «Брат, кто это вливает тебе в рот молоко?..» Монах ответил умирающим голосом: «Брат, тот же, кто бил меня, вливает молоко мне в рот…»

А вот другой рассказ («Жизнь Рамакришны», с. 620).

«Молодой Кали удил рыбу. Учитель сказал ему: „Зачем эта жестокость?" Кали отвечал: „Я не делаю ничего худого! Мы все Атман, а Атман бессмертен. Значит, я в действительности не убил рыб…" Учитель сказал ему: „Дорогое дитя, ты ошибаешься. Человек познания (то есть тот, кто познал в себе божество) никогда не может быть жестоким к другим. Это невозможно по самой его природе. Его ум даже не мыслит об этом…"» (См.: «Жизнь Рамакришны», с. 417; «Евангелие», II, 204.)

Рамакришна дошел до того, что не хотел больше рвать цветы для обрядных приношений.

Наконец, трогательная сцена, взятая из жизни и записанная Свами Шараданандой.

«Однажды (это было в 1884 году) Рамакришна беседовал со своими учениками. Он объяснял им основные принципы религии вишнуитов, один из которых — доброта ко всем существам.

«Наш мир принадлежит Кришне. Знайте это в глубине вашего сердца и проявляйте доброту ко всем существам… Доброту ко всем существам…» — повторил он и впал в Самахди (экстаз). Придя в себя, он шептал: «Доброту ко всем существам… доброту… Не стыдно ли тебе! Ничтожное насекомое, как можешь ты проявлять милосердие к существам божьим? Кто ты, чтобы быть милосердным?.. Нет! Нет! Это не может быть милосердие… Служи им, как будто они были Шивой!..»

После этого Нарендра (Вивекананда), выйдя с другими, объяснил им глубокий смысл этих слов, который они поняли лишь наполовину. Он толковал их на основании доктрины служения, примиряющей высокую любовь к богу с деятельностью, направленной на благо людей.

45 Обыкновенно он отказывается, но не всегда. (Дальше будет сказано о том, как он завоевал Вивекананду: ему нужна эта царственная добыча; впрочем, Вивекананда в силах себя защитить!) Но даже тогда, когда Рамакришна хочет оставить своих учеников свободными, не влияя на них, всегда ли удается ему это? Он владеет любопытными и опасными силами йогов. Он как можно меньше пользуется ими, ибо он ненавидит тайные средства; он решительный противник «чудес»; он допускает их возможность, но считает их бесполезными и даже вредными; он относится к ним с таким же отвращением, как и Христос; силы, называемые сверхъестественными, кажутся ему препятствием на пути к духовному совершенствованию, которое должно быть естественным плодом сердца. Но разве он всегда настолько владеет этими силами, чтобы не проявлять их? — Тулси (Нирманананда) не знает его еще. Он ждет на веранде, он видит, что мимо него проходит нетвердой походкой погруженный в размышления человек; этот человек (Рамакришна), не останавливаясь, бросает на него взгляд: Тулси ощущает удар в грудь и остается на минуту парализованным. — Тарак (Шивананда) стоит напротив Рамакришны, неподвижный и молчаливый: взгляд учителя останавливается на нем; он начинает рыдать и дрожит всеми членами. — При первом посещении Калипрасад (Абхедананда) прикасается к Рамакришне: волна какой-то силы сразу заливает его, овладевает им.

Иногда учитель сам старается пробудить внутренние силы. Он помогает им, когда видит усилие доброй воли. Так, заметив, что Лату (Адбхутананда) изнуряет себя бесконечными молитвами, он просит Мать даровать ему плод его благочестивого желания, и несколько дней спустя Лату достигает экстаза во время молитвы. — При втором посещении Субодха (Субодхананда) он прикасается к его груди, говоря: «Проснись, Мать, проснись!» — и пишет пальцем на его языке: Субодх чувствует поток света, идущего от мозга к сердцу, образы богов и богинь проходят, как искры, и тают в бесконечности; он теряет чувство своей личной сущности, которое ему почти тотчас же возвращает Рамакришна, сам пораженный силой этих реакций. — Маленького Гангадхара (Акхандананда) учитель приводит в храм Кали и говорит ему: «Смотри на живого Шиву!» — и Гангадхар видит его.

Но пусть в этом не ошибаются! Учитель никогда не старается навязать ученику те видения или мысли, которых нет у самого ученика: он только пробуждает их. Интеллектуальным натурам он первый не станет советовать искать познания бога воочию. Когда нежно любимый Бабурам (Премананда) умоляет его дать ему экстаз, божественная Мать предупреждает Рамакришну, что Бабурам предназначен для «джняна» (познание разумом), а не для бха-ва (физическое восприятие божества). Того, кто станет его величайшим учеником-интеллектуалом, Шаратчандру (Шарадананду), он спрашивает: «Как любите вы познавать бога? Какие у вас видения, когда вы сосредоточиваетесь на самом себе?» Шаратчандра отвечает: «Я не люблю видений. Я не стремлюсь видеть какое-либо определенное изображение бога во время сосредоточения, я стремлюсь видеть его таким, каким он проявляется во всех существах на свете». Рамакришна улыбается и говорит: «Но ведь это последнее слово духовности. Вы не можете достигнуть его сразу». Шаратчандра возражает: «Я не удовлетворюсь ничем иным».

Даже для самых сенситивных натур познание зрением — только стадия, которую надо пройти. Абхедананда, увидев, как проходят в Рамакришне различные перевоплощения, однажды замечает, что все формы тают в одном светлом образе. Рамакришна объявляет ему, что впредь у него не будет видений. Он прошел этот этап, и действительно, с этого дня у Абхедананды будут только мысли о беспредельном, необъятном, которые относятся к безличному Брахману. — Когда Бабурам настаивает, желая получить от учителя особую силу, Рамакришна упрекает его и говорит: «О чем можешь ты просить меня? Разве все, что у меня есть, не ваше? Все, чего я достиг в форме реализации, — все для вас всех. Вот ключ, откройте и возьмите все!»

Но он говорит еще ведантисту Харинатху (Туриянан-де): «Если вы думаете найти бога в другом месте, не возле меня, идите. Я желаю только, чтобы вы возвысились над страданиями мирскими и чтобы вы насладились божественным блаженством».

Таким образом, он старается тысячами способов руководить молодыми душами в их собственном религиозном чувстве так, чтобы они развивали свою подлинную и наивысшую индивидуальность. Ни одной минуты он не думает завладеть ими. Он отдается им. Он не говорит им и не думает: «Вы должны отдаться мне». В этом большое отличие его учения от учения Христа (обо всем этом см.: «Жизнь Рамакришны», с. 475, 488, 604, 606, 615 и т.д.).

Мы сочли необходимым указать западному читателю на эту любопытную сторону личного влияния, проявляемого Рамакришной на окружающих; но незачем добавлять, что мы не придаем этому такого значения, какое придают ему умы Востока. Мы придерживаемся в этом мнения Шаратчандры (Шарадананды): «Нам нужно наибольшее, мы не довольствуемся меньшим». Видимое глазами мало значит в сравнении с очевидностью, которая видна разуму.

46 Ученики, прошедшие через эти испытания (среди них — многие большие умы, живущие еще доныне), утверждают, что здесь не было никакого действия гипнотической силы, которая насиловала бы их волю, навязывая им необычайные состояния: это было скорее что-то укрепляющее, возбуждающее. Они достигли под влиянием видений более ясного представления своих собственных идеалов. Теперешний настоятель ордена, Свами Шивананда, пишет мне: «Рамакришна имел свойство поднимать других до самых высоких состояний сознания, передавая им силу своей" духовности. Он достигал этого или силой своей мысли, или своим прикосновением. Многие из нас имели счастье уноситься на величайшие высоты духовного сознания, если были на это способны; это не было ни гипнозом, ни глубоким сном. Я сам имел счастье трижды достигнуть этого высокого духовного сознания благодаря прикосновению Рамакришны и его желанию. Я еще жив и могу свидетельствовать о его большой духовной силе».

Ученые Европы, занимающиеся проблемами мистической психологии, должны связаться с этими живыми свидетелями. Со своей стороны, я, повторяю, малолюбопытен в отношении этих феноменов, субъективная реальность которых очевидна, так как они подтверждены всеми гарантиями добросовестности и аналитического ума. Но я останавливаюсь в деле религиозного опыта только на том, что продолжает быть, а не на том, что было: на том, что есть или может повториться в каждом существе, а не на том, что было преимуществом некоторых.

47 Конечно, это не значит, что вы навязываете свою волю Вселенной, но то, что вы принимаете волю Вселенной.

48 Эта притча уже приводилась выше.

49 «Мир — это есть место действия, куда вас поставили для работы, так же, как вы приезжаете по делам с дачи в Калькутту».

X. Любимый ученик Нарендра

1 «Жизнь Рамакришны», с. 438.

2 Шарадананда.

3 Я придерживаюсь здесь большой биографии: «The Life of the Swami Vivekananda» by his Eastern and Western Disciples», издание Адвайта Ашрам, Гималайя, 4 тома, 1914 г.

К ней я присоединил ценные сведения, сообщенные Шараданандой в его биографии Рамакришны и американской ученицей Вивекананды, сестрой Христиной, «Неизданные воспоминания» которой мне были любезно предоставлены.

4 Никогда не надо забывать о влиянии этой женщины на сына. Вивекананда, воспитание которого доставляло ей много забот, ибо он был очень трудным ребенком, сохранил к ней до самой своей смерти нежную любовь. В Америке (конец 1894 года) он публично оказывал ей почтение: он часто говорил о ней в своих произведениях, восхваляя индуистскую женщину; превозносил ее власть над собой, ее благочестие, ее возвышенную натуру. «Моя мать была моей постоянной вдохновительницей в жизни и в творениях».

Сестра Христина в своих «Неизданных воспоминаниях» по интимным беседам с Вивеканандой в Америке дает несколько подробностей, характеризующих обоих его родителей.

От матери, гордой маленькой женщины, он унаследовал царственную осанку и многие из своих интеллектуальных способностей, а также исключительную память, нравственную чистоту.

Своему отцу он обязан умом, аристократическим чувством и сострадательностью. Этот благородный индус, принадлежавший к поколению, погруженному в поток западного позитивизма, потерял веру. Он считал ее суеверием. Он восхищался поэзией Хафиза и Библией, но лишь как поэмой. Показывая на оба христианских Завета, он сказал своему сыну следующие любопытные слова: «Если бы существовала религия, она была бы в этой книге». Но он совершенно не верил ни в душу, ни в загробную жизнь. Этот человек, щедрый до расточительности, отдавшийся, казалось, светскому, снисходительному скептицизму, страдал в жизни. Узнав о каких-нибудь безумствах своего юного сына, он говорил: «Этот мир ужасен! Пусть он его забудет, если сумеет!»

5 Храм богини Сарасвати, покровительницы искусств.

6 Спенсер поражался, говорят, его смелой критикой и восторгался ранним развитием его философского ума. Согласно Шарадананде, Нарендра продолжал свои занятия западной философией между первым экзаменом в 1881 году и экзаменом, соответствующим нашему дипломному, в 1884 году. Он прочитал тогда Декарта, Спинозу, Юма, Канта, Фихте, Гегеля, Шопенгауэра, Опоста Конта и Дарвина. Но у меня являются сомнения, не сделал ли он это поверхностно и скорее по трудам общего характера, чем по подлинникам. Он слушал также курс медицины, физиологии мозга и нервной системы. Аналитический и научный метод Запада покорил его, и он хотел его применить к изучению индуистской религиозной мысли (Шарадананда).

7 Этот большой мыслитель, в настоящее время вице-канцлер университета в Майсоре, один из наиболее ученых, наиболее солидных философских умов Индии, поделился своими воспоминаниями о молодом Вивекананде в статье, написанной для Прабуддха Бхарата в 1907 году и перепечатанной в «Жизни Вивекананды», т. I, с. 172—177. Хотя в колледже он был старше Вивекананды по классу, но последний был немного старше его годами.

8 Он любил также Вордсворта, того из английских поэтов, к которому чувствуют себя наиболее близкими поэты Дальнего Востока.

9 Его имя оставалось в их списках еще долгое время после того, как он стал Свами Вивеканандой. И он говорил своим ученикам, что никогда и не вычеркивал из них своего имени. Когда его впоследствии спрашивали: «Нападаете ли вы на Брахма Самадж?» — он отвечал: «Нисколько». Он считал это объединение высокой кастой индуизма (см. «Жизнь Вивекананды», т. I, гл. 38, посвященная Брахма Самаджу).

10 Уже созрев умственно, он часто настаивал на том положении, что его собственная миссия была не отрицанием, а завершением настоящей индуистской мысли. Он был приверженцем радикальных реформ, но считал, что они должны быть выполнены консервативными методами (см. «Жизнь Вивекананды»). Это почти текстуальное выражение Кеша-ба: «Проповедовать индуистский консерватизм в либеральном духе» (Indian Empire, 1884).

11 Выдержки из последнего тома биографии Рамакриш-ны (Дивья Бхава), принадлежащей Шарадананде (глава III, напечатанная в журнале «Прабуддха Бхарата»).

12 Последним он посетил, как говорят, Дебендранатха Тагора, признавшего его дарования.

13 Рамакришна позднее сказал:

«Я заметил в нем полное невнимание к телу, к украшениям, отсутствие какой-либо привязанности к внешним вещам. А его глаза! Казалось, что какая-то сила проникла в глубины его духа… Я подумал: „Возможно ли, что такой человек живет в Калькутте?.."»

14 Одно из изображений Брахмана, космического Человека, великой Ипостаси (см.: Поль Массой Урсель, указ. соч., с. 105 и в других местах).

15 Итак, едва начав бредить, он указал Вивекананде его обязанности социального Служения, которому Вивекананда должен был посвятить свою жизнь, и распознал его роль между «провидцами» Индии.

16 Другой рассказ, переданный Вивеканандой в своей проповеди «Мой учитель» (см. также «Жизнь Вивекананды», изд. 1914 г., т. I, с. 212), гласит, что Вивекананда, непосредственно обратившись к Рамакришне, поставил ему вечный вопрос, с которым он взволнованно переходил от одного мудреца к другому:

— Господин, видели ли вы бога? На что Рамакришна ему ответил:

— Да, мой сын, я видел его. Поистине я вижу его перед собой так же, как я вижу вас, но только я вижу господа гораздо яснее и могу показать его вам.

Можно думать, что этот диалог происходил в позднейшую эпоху, когда Вивекананда был уже близок с Рама-кришной.

17 «Жизнь Рамакришны», с. 439 и след.

18 Нарендра прожил с Рамакришной пять лет, сохраняя при этом жилище в Калькутте. Он приходил в Дакшине-швар раз или два раза в неделю и иногда проводил четыре или пять дней у учителя. Если он отсутствовал неделю, Рамакришна посылал за ним.

19 Такова, следовательно, была точка зрения Брахма Самаджа.

20 То есть Майя Великая, великая Иллюзия. Мать.

21 Он говорил о спорах: «Когда вливаешь воду в пустой сосуд, слышится бульканье. Но когда сосуд полон, ничего больше не слышно. Человек, не нашедший бога, полон пустых споров о человеческом существовании и о божестве. Но тот, кто видел бога, наслаждается блаженством в молчании» (Sri Ramakrishna's Teachings, I, с. 203).

22 Тот, кто верит любовью.

23 Тот, кто познает интеллектом.

24 Шарадананда, ставший впоследствии одним из наиболее преданных его друзей и учеников, написавший лучшую историю его отношений с Рамакришной, признается, что сам он плохо относился к Нарендре, когда встретил его в первый раз у одного из их друзей, так как все, кроме Рамакришны, говорили о нем только худое. Первое впечатление подтвердило это мнение. Нарендра вошел, хорошо одетый, хорошо причесанный, с презрительным видом. Он расположился, напевая песню на хинди, и закурил, не обращая внимания на присутствующих. Но когда он принял участие в споре о современной литературе, то проявил внезапно высокое эстетическое и моральное чутье и выразил свое преклонение перед Рамакришной — единственным человеком, как говорил он, который осуществлял в жизни внутренний идеал без единого компромисса (см. главу «Ви-векананда и Рамакришна» в последнем томе большой биографии Рамакришны, составленной Шараданандой: «Дивья Бхава», которая напечатана в рамакришнаистском журнале «Прабуддха Бхарата»).

25 Далекий от того, чтобы поколебать веру Нарендры в себя, он ободрял его. Он признавал его преимущества над другими учениками. Так, например, он дозволял ему прикасаться к нечистой пище и говорил, что для него эти вопросы не имеют значения.

26 Ветвь Брахма Самаджа, отделившаяся от Кешаба. Самая непримиримая с индуистской национальной точки зрения. Нужно отметить, что Нарендра присоединился именно к ней. Рамакришна, сам того не зная, имел там много врагов из-за своего влияния на Кешаба.

27 Браджендра Шил признался, что был изумлен, видя иконоборца Нарендру, презирающего суеверия и идолов, обожающим Кали и ее священнослужителя. Он без снисхождения осудил его. Но лишь до того дня, когда любопытство заставило его посетить Дакшинешвар. Он провел там однажды вторую половину дня и вернулся ошеломленный морально и физически. Все установившиеся понятия поколебались. Не понимая, он был покорен атмосферой, исходившей от одного присутствия Рамакрищ-ны. Интересно узнать о неожиданных реакциях большого рационалистического ума, высокообразованного профессора, сохранившего до наших дней свое определенное суждение.

«Я наблюдал с чрезвычайным интересом за превращением, совершавшимся в моем друге. Отношение молодого, неистового ведантиста, гегельянца и революционера, каким я был, к религиозным порывам Нарендры и к его обожанию Кали можно себе представить. Вид прирожденного свободного мыслителя, как Нарендра, покорителя душ, самого пойманного в сети того, что мне казалось грубым мистицизмом, был для меня загадкой, которой моя философия чистого разума не могла разрешить. Из-за патологического любопытства я наконец отправился в Дакшинешвар, чтобы видеть учителя Нарендры. Я провел летний день в тенистом покойном уединении садов храма и к закату возвратился в большом волнении, при раскатах грома и сильном вихре, во мраке ужасной грозы с ослепительной молнией, полный растерянности, моральной и физической. Я смутно ощущал ту истину, что величие Закона допускает также явления, на вид необычайные, что господство над собой может существовать под видом заблуждения, что чувства, даже в их ошибках, не что иное, как скрытый разум, и что вера в спасительную силу ab extra — только смутный проблеск первоначального проявления личной решимости».

Знаменательное подтверждение всего этого мы видим в дальнейшей жизни Вивекананды, который, найдя в спасительной милости и силе Учителя твердую уверенность, которую он искал, умел проповедовать и разъяснять credo универсального человека и абсолютный, неотъемлемый суверенитет каждого «я». (Статья Браджендранатха Шила, напечатанная в «Прабуддха Бхарата» 1907 г. и воспроизведенная в «Жизни Вивекананды», т. I, с. 177.)

28 Для людей науки, работающих над этими психофизиологическими проблемами, важно отметить, что эти «прикосновения», вызывающие у субъектов опыта мгновенные изменения самочувствия, почти что всегда (если не всегда) производятся Рамакришной, когда он сам находится в состоянии полусознания или полного гипноза. Ничего аналогичного с рассчитанным действием воли, независимой от сил, которыми она управляет; можно сказать, что он отдается первый и тянет других за собой в пропасть.

29 Этот рассказ заимствован из «Жизни Рамакришны», с. 428.

30 Пандит Видьясагар (Ишварчандра Видьясагар, 1820— 1891) — социальный реформатор, директор Санскритского колледжа в Калькутте, которого знал Рамакришна и память о котором почитается еще более за любовь к человечеству, чем за большие познания, отрекся от бога, прожив благочестивую жизнь и явившись бессильным свидетелем голода 1864 г., унесшего в могилу 100 000 человек. Он посвятил себя исключительно служению людям. Вивекананда говорил о нем с умилением и уважением и без единого слова осуждения в 1897 году, во время путешествия в Кашмир с Sister Nivedita, записавшей эти беседы («Записки о путешествиях со Свами Вивеканандой», Калькутта, Udbodhan office).

31 Позднее Вивекананда говорил: «Рамакришна был единственным человеком, поверившим в меня без колебаний. Даже моя мать и мои братья не были к этому способны. Его непоколебимое доверие привело меня к нему навсегда. Он один умел любить».

32 Всегда тот же механический процесс — Откровения. Он происходит в точное время, на границах жизни, когда последние остатки воли к борьбе истощены (см. с. 45, прим. 1).

33 Письмо от 7 декабря 1927 года.

34 «Евангелие Рамакришны», II, с. 42.

XI. Последняя песнь

1 Книга бесед («Евангелие Рамакришны») постоянно отражает картину повседневной жизни и настроений.

Перед рассветом колокола тихо возвещают утреннюю службу. Зажигают свет. В концертном зале свирели под аккомпанемент барабанов и цимбал играют утреннюю песнь. Восток еще не заалел, а в саду уже рвут цветы, чтобы принести их в дар богу. Ученики, проведшие ночь у учителя, предаются размышлениям, сидя на краю постели. Рамакришна встал и голый прогуливается, напевая тихим голосом; он нежно беседует с Матерью. Теперь хор инструментов исполняет ее симфонию. Ученики совершают омовение; затем они вновь идут к учителю на веранду и, смотря на Гангу, начинают беседу.

В полдень колокол возвещает конец молитвы в храмах Кали, Вишну и в двенадцати храмах Шивы. Солнце становится жгучим. Ветер дует с юга. Вода поднимается. После принятия пищи учитель недолго отдыхает, затем продолжается беседа.

Вечером зажигаются в храме светильники. Одна только лампа горит в углу комнаты Рамакришны. Он сидит задумавшись. Звон раковин и колоколов храма возвещает начало вечерней службы. При ярком лунном свете беседа продолжается.

2 Это было тогда (в 1882 году), когда пандит Видья-сагар посетил Рамакришну. Беседа была записана.

3 См. выше, с. 132 и след.

4 Что бы он сказал, если бы знал автора ораторий XVII века, воскрешенного аббатом Бремоном, — Франциска из Клюни (1637—1694), что радовался «состоянию грешника», не желая другого существования, и проводил жизнь, развивая свою «Мистику грешников», три книги которой упиваются грехом, — в полной, впрочем, невинности (1 — «Благочестие грешников» — составлено грешником, 2 — «Руководство для грешников» — составлено грешником, 3 — «Молитва грешников» — составлена грешником). См.: Анри Бремон. «Метафизика святых», I, с. 249 и след.

5 «Евангелие», I, с. 178 и 293. Он сказал еще одно великое слово, которое я хотел бы видеть записанным в сердцах всех верующих: «Бог никогда не может явиться там, где находятся стыд, ненависть и страх» (Sri Rama-krishna's Teachings, I, c. 316).

6 К этой же группе избранных принадлежат также На-рендра, Ракхал и Бхаванатх («Евангелие», I, с. 238). Можно отметить, что на этот выбор не влияют особенности их ума. Бабурам — прирожденный джнянин, а не бхакт, как его учитель.

7 См. у Шарадананды: Рамакришна сказал своим ученикам:

«Эти обряды не для нашего времени. В наш железный век Кали человеческие существа очень слабы и жизнь их очень коротка. Они не имеют времени предаваться им без большой опасности. Это совсем и не нужно. Эти обряды не имеют другой цели, кроме сосредоточения духа, а оно легко достигается благочестивым размышлением. Милость господня облегчила дорогу знанию бога.

Нужно только перенести на него силу любви, которую мы расходуем на окружающие нас существа» (вольное резюме перевода).

8 «Евангелие», II, с. 16.

9 Вот, среди других, прекрасный пример.

Один дровосек спал, и ему снился сон. Его друг разбудил его.

— Ах, — сказал дровосек, — зачем ты нарушил мой сон? Я был во сне королем и отцом семи сыновей. Сыновья мои достигли совершенства в искусстве и войне. Я правил, занятый государственными делами. Почему ты разбил этот счастливый мир?

Друг отвечал:

— Что за беда! Ведь это был лишь сон.

— Значит, ты не понимаешь, — возразил ему дровосек. — Быть королем во сне так же реально, как быть дровосеком. Если реально быть дровосеком, то так же реально быть королем во сне («Евангелие», II, с. 255).

10 «Евангелие», И, с. 285—286.

11 Эти краски имеют для Рамакришны символический смысл. Темно-синий — для Матери — вызывает представление о небесных глубинах.

12 «Евангелие» (в разных местах).

XII. Река возвращается в море

1 Я совершенно уверен, что наши истинно верующие средних веков, наш народ в Пикардии или в Бургундии при случае говорили то же самое.

2 «Жизнь Рамакришны», с. 694.

3 Вивекананда. «Мой учитель».

4 То же.

5 Мукерджи, указ. место.

6 Напоминаю читателям Запада, что индуистский религиозный закон строго запрещает вдовам выходить вторично замуж и что против этого стеснительного постановления все великие религиозные и социальные реформаторы Индии не переставали бороться в течение ста лет.

7 Так Маргарита Эбнер, мистик XIV века, заключала в свои объятия Христа — дитя в колыбели.

8 Неизданные воспоминания Рамакришнананды, ухаживавшего за ним в последние месяцы. См. Sister Devamata, Шри Рамакришна и его ученики (эти записки были мне переданы в рукописи).

9 «Евангелие Рамакришны», II, с. 197.

10 Можно добавить еще нечто. Как некоторые хорошо известные христианские мистики, он исцелял других, возложив на себя их страдания. В одном видении его тело предстало пред ним испещренное ранами — грехами других. «Он принял на себя карму других» — этому он был обязан своей последней болезнью. Он сделал себя козлом отпущения человечества.

Эта идея — страдать своим собственным телом за грехи других и облегчать страдания этих последних, когда достигнута известная степень святости, — весьма стара в Индии, и Свами Ашокананда, которого я расспрашивал по этому поводу, доставил мне яркие свидетельства из священных писаний — в Махабхарате (Ади-Парва, гл. 84), в Шанти Парва — гл. 281 — в словах Будды и в легендарной жизни Чайтаньи — в XV веке. Не все одухотворенные люди обладают этим даром. Теологически он принадлежит лишь аватарам (воплощениям) и избранным душам, сопровождающим их. Верующие люди, не исключая святых, не имеют его, даже достигнув Познания бога. Но народные массы верят в это даже и сегодня; можно видеть простых людей, часто приближающихся к саньяси-нам и садху (как случилось Иисусу), в надежде переложить на них свои физические и духовные страдания. Это общераспространенное верование в нынешней Индии. Одно из последствий этого — так называемая Гурувада. Если одухотворенное лицо берет ученика, оно не только дает ему духовное воспитание, но и принимает на себя всё, что может послужить к тому препятствием в карме ученика, — все его грехи. Гуру должен будет страдать из-за кармы учеников, так как никто не может аннулировать ни одной кармы, — можно только перенести ее на другого. Свами Ашокананда свидетельствует о том, насколько вера в искупление за других укоренилась в умах избранных представителей индуистской религии сегодняшнего дня. «Для нас это — не простая теория. Мы видели примеры, когда прямые ученики Рамакришны страдали, взяв на себя мучения других, или по своему положению как учителей, или же вследствие простого прикосновения. Они часто рассказывали нам о своих страданиях по этим причинам».

Такое жертвование собой для другого соответствует чистой христианской католической доктрине, рассматривающей человечество в целом как мистическое тело Христа. Христос подал пример, и Исайя, говоря о Мессии (LIII), сказал:

«Он обременен нашими болезнями, возложил на себя наши страдания. Пронзен насквозь из-за наших грехов. Понес наказание, давшее нам мир, и благодаря его ранам мы исцелились».

Родство религиозного духа Индии, Иудеи, пророков и Христа — очевидно, этот порыв души — универсален. Он вытекает из самых глубин человека.

Например, святая Лидвина, возложившая на себя физические страдания других; св. Маргарита, принявшая страдания душ в чистилище; Екатерина Сиенская и Мария из Балле, просившие для себя муки ада, чтобы спасти души; св. Винцент де Поль, лишенный на семь лет веры, чтобы получить ее для неверующего.

11 Он присутствовал при нескольких экстазах и изучил их с медицинской точки зрения. Для европейской науки представляло бы большой интерес ознакомиться с его записями. Известно, что освидетельствование глаз и сердца стетоскопом во время самадхи давало все признаки состояния смерти.

12 В толпе тех, кто хотел еще повидать вдохновенного человека, пришел христианин из Северной Индии, Праб-худаял Мишра, беседовавший с Рамакришной. Типичный пример синтетического духа, охватывающего своей располагающей атмосферой верования, наименее приспособленные к разделу, когда они просачиваются в индийскую душу. Этот индийский христианин считал для себя возможным верить в одно время и в Христа, и в Рамакришну. При этом диалоге присутствовали другие.

Христианин. Это Господь сияет сквозь каждое живое существо?

Рамакришна. Господь один, но он называется тысячью имен.

Христианин. Иисус не просто сын Марии, он сам Бог. (И, повернувшись к ученикам, указывая на Рамакришну.) Вот этот — такой, как вы его видите, но в другие минуты он сам бог. И вы не узнаете его.

К концу беседы Рамакришна сказал ему, что его жажда бога будет удовлетворена, и христианин отдался ему целиком.

13 Нарендра, Ракхал, Бабурам, Ниранджан, Иогин, Ла-ту, Тарак, оба Гопала, Кали, Шаши, Шарат. Рамакришна говорил, что его болезнь провела границу между учениками круга внутреннего (Антарана) и учениками внешнего круга (Бахирана).

14 23 декабря 1885 года Махендранатху Гупте, отметившему их в своем «Евангелии», II, с. 354.

15 Буквально — «Все есть Рама».

16 Каждого из них, согласно рассказу, он благословил.

17 Джнянин отвергает Майю (наваждение, иллюзию). Майя — подобна покрывалу. Смотрите, я протягиваю платок перед лампой. Вы больше не видите света лампы. Затем учитель натянул платок между собою и учениками и говорит: «Теперь вы больше не видите моего лица».

Бхакт не отвергает Майи. Он обожает Маха-Майю (Великую Иллюзию). Он отдается ей и молит: «Мать, устранись с моей дороги. Только так я надеюсь познать Брахмана…»

«Джнянин отрицает три состояния: бодрствование, мечту, глубокий сон. Бхакт принимает их все три».

Итак, любовь Рамакришны, его природные склонности идут к тому, чтобы принять все, даже Иллюзию. Все утверждать и все любить. Ничего не отрицать. Даже Иллюзия — от бога.

«Нехорошо говорить с самого начала: Бог для меня безличен. Все, что я вижу, — мужчин, женщин, животных, цветы, деревья — все бог… О радость! О радость!»

Образ покрывала, сравниваемого с Майей, иногда представляется в форме красивой притчи «Сита и Рама». Рама, Лакшмана, его брат, и Сита идут по лесу узкой тропинкой. Рама идет первым, затем Сита, затем Лакшмана. Сита, идя между двумя братьями, мешает Лакшма-не видеть Раму, но, зная, насколько он от этого страдает в своем любящем сердце, она по доброте нагибается по временам в сторону, чтобы дать ему возможность его увидеть.

18 Неистовому Нарендре наиболее трудно сдерживать свое возмущение против закона страдания (см. диалог от 22 апреля с Хиранандой).

— Построение этого мира — дьявольское. Я бы мог создать лучший мир. Наше единственное прибежище в вере — «это я, тот, кто делает все».

На что кроткий Хирананда возражает:

— Легче сказать, чем осуществить. И благочестиво добавляет:

— Ты (бог) — все. Не я, но ты.

Но гордый, упрямый Нарендра повторяет:

— Ты есть я, и я есть ты — ничего другого, кроме меня.

Рамакришна слушает в молчании, снисходительно улыбается и говорит, указывая на Нарендру:

— Он всегда движется с обнаженным мечом в руке.

19 По индуистскому верованию, каждая аватара (Воплощение) сопровождается на земле свитой учеников — избранных душ.

20 Секты индусов, опьяненных богом, отказавшихся от мира.

21 К метафоре о крыше часто возвращается Рамакришна в своих речах.

«Божественные воплощения близки к „Познанию Абсолюта в самадхи". В то же время они могут спуститься с этих высот, сохранить свое человеческое „я" и любить господа, как отца или мать, и т. д. Говоря: „Не это! Не это!" — они проходят ступени лестницы, одну за другой, пока не поднимутся на крышу. И тогда они говорят: „Это здесь". Но вскоре они открывают, что лестница сделана из тех же материалов — из кирпичей, извести и т. д., как и крыша. Тогда они поднимаются и опускаются, отдыхают иногда на крыше, иногда на ступенях лестницы. Крыша представляет Абсолют, лестница — миф феноменов» («Евангелие Рамакришны», I, с. 324).

22 Рамакришнананда, его ученик, ходивший за ним, рассказывал: «Он никогда не терял своей жизнерадостности, он говорил, что ему хорошо и что он счастлив» (неизданные воспоминания).

23 Свами Ашокананда писал мне, что фотография, снятая с Рамакришны немедленно после его смерти, репродукция которой находится в монастыре в Мадрасе, не может быть опубликована, настолько тело иссушено и обезображено болезнью: смотреть на нее невыносимо.

24 За два дня до смерти, исполняя молчаливое желание Нарендры, хотевшего вырвать у него это утверждение, которое Рамакришна не хотел сделать известным для всех, он сказал:

— Тот, кто был Рамой и кто был Кришной, теперь стал Рамакришной в этом вот теле, что перед вами.

И он добавил:

— Но не в вашем Ведантическом смысле (т. е. не только в смысле идентичности с Абсолютом, но и в смысле воплощения).

Мне, конечно, незачем оспаривать здесь индуистское верование в Аватару. Верования не оспариваются. И это последнее верование — того же порядка, как и христианская вера в человека-бога. Но я уважаю тех, кто верует. И то, что я стремлюсь устранить из ума читателя Запада, — это мысль о чудовищной гордости смиренного Рамакришны. И в другие минуты, когда верный ученик ему говорит (в 1884 году): «Видеть вас — значит для меня видеть бога», он протестует: «Никогда не говорите этого. Волна принадлежит Ганге, а не Ганга волне» («Евангелие», II, стр. 181). «Аватара для брахмана то же, что волна для океана» (см. Sri Ramakrishna's Teachings, § 362). Рамакришна смотрел на себя как на гостя божьего, забавляющегося в оболочке обреченного смерти тела.

«Божественное воплощение трудно понять — это игра бесконечного в конечном» (там же, § 369).

«Но только в то время, как божественный посетитель в большинстве людей и даже в святых проявляется только частично, как мед в цветке… вы сосете цветок и вкушаете немного меда… В Воплощении — все мед» (там же, § 367). Все — Он один. Ибо «Аватара всегда одна и всегда та же, хотя появляется то здесь, то там под разными обликами и именами: Кришна, Христос и т. д.» (там же, § 357). Имя Христа должно напомнить нам о другом нравственном элементе Воплощения. Слова: цветок, мед, игра — не должны вызывать в нас иллюзии. Здесь, под оболочкой, божественная жертва, как в христианском человеке-боге. «Никто не знает, как необъятна жертва, которую приносит бог, когда он воплощается» (там же, §358).

25 Подразумевается — Абсолют.

26 О ногах.

27 Таково свидетельство доктора Саркара (см. неизданные воспоминания Рамакришнананды:

«В последний вечер он говорил до последней минуты, опираясь на пять-шесть подушек, которые я подпирал своим телом. Его обмахивали. Вивекананда растирал ему ноги…..Берегите этих юношей", — сказал ему Рамакришна. Он захотел вытянуться. В час ночи он упал на бок, хрипя, Вивекананда не мог выдержать этого зрелища и убежал. Пульс остановился. Мы думали, что это са-мадхи»).

Я просматривал также в копии рукописи сестры Дева-мата: «Шри Рама и его ученики» — воспоминания Ша-рададеви, жены Рамакришны.

28 Буквально: «Победа Бхагавану Рамакришне», в то время как они несли его на поле кремации, где тело было предано сожжению в тот же вечер.

Эпилог

1 Он принял это имя несколько лет спустя. В следующей части я укажу его происхождение.

2 Вивекананда страстно почитал Христа, божественность которого признавал и Рамакришна.

3 О двух между ними — Шашибхушане (Рамакриш-нананде) и Шаратчандре (Шарадананде) Рамакришна уже говорил, что они были учениками Христа по своим внутренним свойствам.

4 «Жизнь Свами Вивекананды», т. II.

5 Никогда дух Востока не отрекается. Также не отрекается и дух Запада. Кто мне приписывает эту мысль, тот ничего не понимает в том, что я пишу… Индия не отказывается ни от какой большой мысли извне. Но она и не подчиняется ни одной из них. Мы делаем то же! И из наших побед, соединенных в одно, постараемся выткать полную гармонию.

6 Лекция в Калькутте: «Веданта во всех своих фазах».

7 Величайший религиозный и философский ум нынешней Индии — Ауробиндо Гхош, независимый от какой-либо школы, ярко свидетельствует об учении Рамакришны и проливает свет на исключительное многообразие его духовных сил и на еще более исключительное умение души, управляющей ими.

«Новый и единственный пример показывает нам в жизни Рамакришны Парамахансы возможности исключительного духовного могущества, которое, поднимаясь сперва прямо к познанию бога и овладев, так сказать, силой царством небесным, захватывает затем постепенно все методы йогинов, извлекает из них всю сущность с необыкновенным и быстрым мастерством, чтобы достичь всегда того же главного результата: овладения и выражения божественного начала наивысшим могуществом Любви, произвольной игрой интуитивного Познания, расцветом врожденных способностей в глубоких и многочисленных духовных испытаниях. Такой пример не может быть обобщен. Постепенное применение методов йогинов имело в этом случае специальную и временную цель — пролить свет решительным опытом сильной души на эту истину, так необходимую сегодня, к которой стремится с такими усилиями мир, уже так давно разделенный противоположными доктринами, враждебными сектами; знать, что все верования, все доктрины — только различные формы, разбросанные фрагменты единой и неделимой истины и что все дисциплины тянутся разными дорогами к тождественной цели наивысшего испытания — познать, овладеть, быть божественным, это единственное, что является необходимым и что содержит в себе все остальное. И все, что божественная воля изберет потом для нас, все средства, все полезные формы выражения здесь добавятся сверх того!» (Синтез йогина — журнал «Агуа», Пондишери, № 15/ХИ 1914 г.)

Так вьивлена великим метафизиком сегодняшней Индии интеллектуальная личность Рамакришны.

8 Родоначальница — Европа, выводок — Америка.

9 Имеется в виду сочинение Р. Роллана «Жизнь Виве-кананды». См.: Роллан Р. Жизнь Рамакришны. Жизнь Вивекананды. М., 1991. (Примеч. ред.)

Приложение I. Физиология индийской аскезы

1 На самом деле он также существует на религиозном Западе, и в особенности в католичестве, как серьезная наука, построенная на богатом опыте веков целыми поколениями умов, одаренных подлинным гением психологического самоанализа. Но светская наука не сумела этим воспользоваться. Я отсылаю интересующихся к трудам Анри Бремона о Мистической победе: «Литературная история религиозного чувства во Франции» (и в особенности к тому VI этой истории, I часть, глава V, «Напряженная жизнь мистиков»).

Обыкновенно физиологическая сторона экстаза оставлена в тени и на втором плане (хотя ясно заметен при некоторых описаниях духа дыхательный ритм). Но зато интеллектуальный анализ сильно превосходит в тонкости и сложности наблюдения Востока.

Замечательно, что наша великая французская мистика, находясь под влиянием интеллектуального характера нашей культуры, не желает предоставить надлежащее место в божественном союзе не только чувственности, но и чувству. Она их оставляет на пороге. Французская святая Тереза XVII века, Мария Воплощения, не перестает настаивать: «Без единого чувства», «выше всякого чувства»…

«…Все, что попадает в сферу чувственного, не приближается к этому божественному действию, но мы должны выражаться согласно нашей грубой манере говорить, так как мы состоим из материи». «Боже, — восклицает Маргарита Романе, — отделите от меня кровь и тело раньше, чем я буду говорить с вами».

Совсем не то у индийского мистика. Как бы глубока ни была его способность к абстракции, его интеллектуализм внедрен более смело и более наивно в плоть. Все-таки мы увидим далее, в ходе нашего рассказа, какие предосторожности принимал Вивекананда против возможного возбуждения в экстазе.

2 В моем анализе Раджа-йоги, во второй части, можно найти указания Вивекананды о том, как подчинить себе беспорядочный дух, эту «сумасшедшую обезьяну». Эти указания вполне соответствуют новейшей европейской психотерапии (система Куэ, Бодуэна и др.)- Индия уже давно знала, что неосторожное напряжение воли для достижения цели может помешать ее достигнуть, вызывая реакцию подсознательного Начала. Нужно достигнуть подсознательного (приближаясь к нему подготовкой в молчании).

3 В беседе с Шиндлером, 1823 год.

В вышеизложенном я основывался на «Раджа-йоге» Вивекананды и на записях одного из его уроков, опубликованных в журнале «Prabuddha Bharata», май 1928 г.

4 Любопытно, что Рамакришна также различает пять различных восходящих движений: 1 — движение бегущих муравьев, 2 — прыгающих лягушек, 3 — развертывающегося змея, 4 — порхающих то наверху, то внизу птиц и 5 — бросающейся с дерева на дерево большими прыжками обезьяны.

Приложение II. «Семь долин медитации»

1 Мукерджи. Д. Г. The face of silence, с. 153 и последующие. Говорит Рамакришна. См. выше и на с. 210 настоящей книги примечания, относящиеся к этому рассказу и к произведению Мукерджи. Рассказ этот передается боль-

шим художником с сильным темпераментом, но мне кажется маловероятным, что он исходит от Рамакришны; для тех, кто ознакомился с этой душой, ясно, что некоторые выраженные в рассказе чувства не могли бы найти места. Я сомневаюсь, чтобы der Reine Thor когда-либо находился в Третьей Долине (даже одна мысль об этом оскорбительна), и если он наслаждался больше кого-либо красотою мира, золотящего своими лучами Вторую Долину, то ему, конечно, не встречалось там плотское искушение.

Приложение III. Шарададеви и разбойники

1 См. выше, резюме рассказа.

2 Низшая каста.

3 «Он», т. е. «мой муж»: правоверной индуске запрещается произносить это слово.

4 Так называются эти разбойники.



Страница сформирована за 0.8 сек
SQL запросов: 169