Разговор перед свадьбой
До свадьбы оставался всего месяц, а вокруг меня по-прежнему никто даже и не чесался. Папулька, впрочем, сразу же заявил, что он готов обеспечить необходимое материальное вспомоществование (произнося эти напыщенные слова, папулька надулся, как стратостат перед взлетом), но руководить процессом должен исключительно мой жених. Я сначала на него здорово злилась, потому что папулька — неимоверно деятельный и энергичный человек, и ему организовать какую-то свадьбу — дело пяти минут, но потом пришла к выводу, что он, в сущности, совершенно прав. Я же не за папульку замуж выхожу, а за Сергея, поэтому лучше сама все увижу еще до свадьбы, чем после нее.
А что, спросите, Сергей?.. У моего благоверного процесс подачи заявления вызвал такой упадок сил, что он уже почти два месяца ходит в утомленном состоянии и о процессе подготовки к свадьбе ничего слышать не желает. Точнее — слышать желает, но делать ничего не желает. Нет, он от меня не прячется и даже наоборот — повадился пару раз в неделю забегать к нам поужинать (еще бы, после его чипсов с пивом мамулькины шикарные ужины — это нечто фантастическое), но никаких активных действий не предпринимает.
Честно говоря, я уже и не знаю, что мне делать. Такое ощущение, что у парня завод пружины разом закончился, а как его снова завести — я не знаю. Предложение он мне сделал сам, руки моей у родителей попросил сам, а дальше — стоп машина. На подачу заявления я его чуть ли ни за волосы вытаскивала, а теперь вот начинается эта канитель со свадьбой. Что, опять мне его пинать по каждому вопросу? Ведь свадьба — это не подача заявления. Тут надо решить массу организационных вопросов. Я уж молчу о том, что в старые времена женихи невестам платье покупали… Сейчас такого не дождешься. Ну а кольца! Свадебный стол! Состав гостей! Приглашения… Кто этим всем будет заниматься, я вас спрашиваю? Я, в принципе, могла и сама, но невесте все это делать — просто неприлично.
Как-то раз вечером, в очередной раз задавая себе все эти вопросы, я пришла на кухню, где мамулька с папулькой собирались садиться ужинать.
— Папа! — решительно сказала я папульке, который только-только налил себе рюмашку аперитивчика (был вечер пятницы, а в этот день папулька всегда позволял себе выпить перед отходом ко сну, который у него сопровождался просмотром какого-то видеофильма). — И что вы-таки думаете по поводу свадьбы вашей единственной дочурки?
Папулька аж поперхнулся, но рюмашку все-таки проглотил, хотя потом долго откашливался.
— Доча, — наконец, сказал папулька. — Что за вопрос! Я давно уже высказал свое отношение. Папа Боря, безусловно, готов страдать материально и ждет только соответствующей команды. Я так и вижу эту картину, — размечтался папулька и глаза его затуманились… — Ира с Сережей сидят на кухне, разрисовывают план расстановки гостей перед боем… пардон, во время свадьбы. Спорят до хрипоты, потом у Сережи появляется мысль пригласить на свадьбу какую-нибудь знаменитость, например, Диму Маликова…
— Не надо Маликова, — сказала мамулька, продолжая колдовать у плиты. — У гостей аппетит может пропасть.
— Ничего ты не понимаешь в современной эстраде, — заявил папулька. — Нормальный парень и поет мелодичную музычку. Кушать под такое — одно удовольствие! Я же не предлагаю позвать Элиса Купера.
— Ну, так и чего? — тороплю его я, потому что знаю как папулька умеет перескакивать мыслью с одного на другое. — Сережа решил пригласить какую-то знаменитость, а дальше что?
— Ну вот, — папулька с удовольствием возвращается к этой идиллической картине. — Сережа решил пригласить ради тебя какую-то знаменитость, но ты возражаешь, потому что это стоит много денег. И тогда вы, продолжая спорить, встаете и бежите к папочке в кабинет… Папулька прервался, налил себе еще рюмку, произнес: «За свадьбу», и медленно ее выцедил, покряхтывая от удовольствия.
— Папа! — сказала я резко. — Меньше алкоголизма! Больше дела! Что было дальше? Ваша дочка нервничает от этих сладостных картин.
— А в кабинете, — продолжил папулька, — сидит папочка и… — Играет в «Лайнс», — докончила я за него.
— И работает с программой электронной биржи, — не моргнув глазом, произнес папулька. — Детишки в пушистых тапочках вбегают к папочке в кабинет… — и тут глаза его увлажнились.
— В каких пушистых тапочках? — недоуменно сказала мамулька. — Боря, что ты несешь?
— А что, — спросил папулька, отрываясь от своих видений, — у нас дома нет таких пушистых тапочек в виде зайчиков, кроликов или лисичек?
— Господь с тобой, Боря! — испуганно сказала мамулька. — Да в жизни у нас таких тапочек не было.
— Значит завтра купите! — вдруг рассердился папулька. — Я что, мало денег на хозяйство оставляю?
— Будет сделано! — торопливо сказала я, боясь, чтобы папулька не переключился на решение бытовых проблем, на которых он может зациклиться часа на два, особенно после пары-тройки рюмочек.
— Итак, детишки в пушистых тапочках подбегают к папульке… — К папочке, — уточнил папулька, и глаза его снова затуманились. — Подбегают к папочке, отрывают его от важной работы… — тут папулька как будто даже всплакнул…
— Мам, — шепотом спросила я. — Он до моего прихода сколько рюмок выпил?
— Штуки четыре, — ответила мамулька.
— А-а-а, — сказала я. — Тогда понятно, откуда тапочки взялись.
— Отрывают, говорю, его от важной работы, — продолжил папулька, справившись с волнением, — и говорят: «Папочка! Мы хотим нам на свадьбу пригласить огромную знаменитость — Элиса Купера…»
— Диму Маликова, — поправила я.
— Пофиг, — отреагировал папулька. — Важен сам факт. Короче, не перебивай.
— Молчу, — сказала я.
— «Но нам, — говорите вы, — для этого нужно еще сколько-нибудь немножечко денежек в национальных американских долларах». И я говорю: «Детки, а сколько вам для этого еще-таки нужно«? И вы отвечаете: «Долларов пятьсот, не меньше»!
— Щас! — говорю я, прервав патетику этой минуты. — Какие пятьсот долларов? За частное выступление тот же Маликов возьмет штуки три, не меньше!
— Да? — с возмущением спросил папулька и как будто бы даже сразу протрезвел. — Ни фига себе аппетиты.
— Ну так, папа, — деловито сказала я. — Он же — звезда! Станет он из-за каких-то пятисот долларов мараться.
— Ничего себе! — совсем оскорбился папулька. — Даже я — звезда в области биржевых махинаций — стану мараться из-за пятисот долларов. А ему, видите ли, в лом! — и он возмущенно полез в тарелку с салатом, которую мамулька только что поставила на стол, но получил от мамульки по рукам.
— Такова жизнь, папочка, — сказала я. — Ну, так и что? Ты же не досказал притчу.
— Это не притча, — горько сказал папулька. — Это мои светлые мечты, которые ты разбила суровой правдой жизни.
— Ну вот, — расстроилась я. — И что, я так и не узнаю, чем там дело кончилось?
Папулька задумался, пожевал губами, но потом все-таки продолжил:
— Короче говоря, детки заявляют, что им для этого чертового Маликова нужно еще пару тысяч долларов.
— Три, — поправила я, но папулька поправку проигнорировал.
— И тут папочка говорит, — сказал папулька, и в его голосе снова зазвучали сентиментальные нотки: — «Детки! Да берите столько, сколько хотите! Лишь бы вы были счастливы и здоровы! Папочка же работает только для того, чтобы вам-таки было хорошо! Нужна вам тыща — берите тыщу! Нужно пятьсот долларов — берите пятьсот! Да хоть сто долларов — все берите! Залезайте в тумбочку под компьютером и берите!»
— Щас! — сказала я. — Там еще с прошлых выходных всего пятьдесят баксов осталось.
— Как это? — спросил папулька, с которого снова слетел весь сентиментальный настрой.
— Пап, ну ты чего? — даже обиделась я. — Ты же сам сказал, чтобы я взяла оттуда денежек и сводила подружек в кафе, чтобы отметить помолвку и подачу заявления.
— Да? — несколько ошарашено спросил папулька.
— Именно, — подтвердила я.
— А когда я такое сказал? — на всякий случай поинтересовался папулька.
— В прошлую же пятницу, — объяснила я. — Когда пришел после покера.
— А-а-а-а, — как бы вспомнил папулька. — Понятно. И сколько же ты подружек пригласила? Весь твой факультет и еще пару соседних? Там же было больше тысячи баксов!
— Пап, ну что ты как маленький, ей богу, — рассердилась я. — Пришло только девять девчонок. Мы очень мило посидели в «Санта Фе». Бурито, текила, свиные ребрышки «барбекю», мексиканский ансамбль и огненный десерт с «Арманьяком». Ты же сам говорил, когда я тебе жаловалась на то, что предложение мне сделали в метро: «Доча! Я тебе обещаю, что будет тебе и бурито, и десерт с «Арманьяком»…
— Ну да, — растеряно подтвердил папулька. — Обещал. Но я думал сам тебя в «Санта Фе» сводить и вовсе не имел в виду, что ты туда всех своих подружек по едешь…
— Ну вот, — надулась я, — весь праздник испортил.
— Я испортил? — поразился папулька…
— Ну ладно, хватит, — решительно сказала мамулька. — Развели тут картину: «Народный суд судит народный контроль народными методами». Давайте лучше ужинать.
— Короче, — сказала я папульке. — Ничего этого пока не наблюдается. Ни пушистых тапочек, ни Димы Маликова, ни даже Элиса Купера. Серега молчит, как партизан, и даже не чешется. А я уже, между прочим, в бешенстве.
— Кстати, — сказал папулька, — у некоторых народностей есть такой обычай: невеста сбегает прямо со свадьбы, если она плохо организована. И при этом не считается потом опозоренной или замужней, а несостоявшийся муж покрывает себя вечным позором.
— Да? — поразилась мамулька. — А почему мне перед свадьбой никто этого не рассказал?
— Нет, ну ни фига себе! — возмутился папулька. — Я, да еще в ТЕ годы, закатил ТАКУЮ свадьбу, что ее вся округа несколько лет помнила.
— Во-во, — сказала мамулька. — Именно что потом несколько лет всяких забулдыг приходилось из дома выковыривать. Я уж молчу о том, что первая брачная ночь у нас состоялась спустя неделю со дня свадьбы, потому что гости все никак разойтись не могли.
— Вот это наезд! — возмутился папулька и только собрался было начать с мамулькой скандал по полной программе, как в дверь раздался звонок.
Мамулька пошла открывать, и из прихожей раздался ее голос:
— А-а-а-а, Сережа! Здравствуйте, Сережа. Заходите, раздевайтесь… Через пару минут на пороге кухни появилась мамулька с Сергеем. Мой жених был в прекрасном расположении духа, а ради праздничного дня (они с моим папулькой вполне солидарны в том плане, что вечер пятницы — безусловно праздник, потому что конец рабочей недели; Серега даже у папульки перенял манеру называть ее «тяпница») он даже притащил пару цветочков — мне и мамульке. Мне — розу, а мамульке — гвоздику.