Якопо ТИНТОРЕТТО
Тинторе» — в переводе с итальянского означает «красильщик»; Якопо Робусти, прозванный Тинторетто, родился 29 сентября 1518 года в семье бедного красильщика в Венеции. Вся его жизнь и творчество связаны с этим городом, который и сам по себе — произведение искусства; вся жизнь художника — преданное служение искусству, поиск своих, независимых решений, неустанная, непрекращающаяся работа. В «Автопортрете», написанном за несколько лет до смерти, художник изобразил себя человеком, который несет не бремя лет, а бремя неразрешимых переживаний; впоследствии его творчество будет отнесено к заключительному этапу искусства венецианского Возрождения.
Тинторетто обучался у Тициана, и, хотя их пути вскоре разошлись, он продолжал преклоняться перед талантом наставника, избрав своим девизом: «Колорит — Тициана, форма — Микеланджело». Ощущение ценности и красоты жизни, свойственное художникам-венецианцам, Тинторетто усиливает демократизмом своего творчества; многочисленные евангельские сцены, исполненные его кистью, поданы как сцены народной жизни, в них выражены тревога и смятение, характерные для большинства работ художника.
«Чудо святого Марка», написанное тридцатилетним художником, выдвинуло его в первые ряды венецианских живописцев. Не плотный золотистый колорит, не драматический порыв и смелость построения, а перенесение эстетического акцента на толпу, расшифровка толпы, напряженная выразительность выделенных из нее лиц и фигур были проявлением творческой индивидуальности мастера. Тинторетто много работал для города, для родной Венеции, украшая кистью ее дворцы и храмы, создавая многочисленные алтарные композиции для венецианских церквей. Он работал не только днем, но и по ночам, писал жадно, нетерпеливо.
В 1577 году пожар уничтожил внутреннюю отделку Дворца дожей, резиденции правительства Венецианской республики. Тинторетто, не оставляя работы над драматическим циклом для Скуола ди Сан Рокко (над росписями ее художник работал свыше двадцати лет, создав многочисленные настенные композиции и плафоны: «Голгофа», «Поклонение пастухов», «Крещение», «Бегство в Египет» и т. д.), берется за оформление дворца. Лучшие его полотна в зале Антиколлегии: «Вакх и Ариадна перед Венерой», «Минерва, обнимающая Мир и изгоняющая Марса», «Кузница Вулкана», «Меркурий и три грации». Аллегории были понятны современникам: Венера венчает Ариадну и одаряет ее божественной милостью — рожденную на берегу моря Венецию благословляют боги; Минерва, богиня мудрости, олицетворяет разумную политику республики, которая несет мир своим подданным; в кузнице бога огня Вулкана циклопы поочередно ударяют по наковальне, что означает единение между сенаторами; лежащее рядом оружие напоминает о военной готовности государства; Меркурий и грации — символы разумности, с которой государство дарует свои милости. В композициях превосходен колорит, мягки и ритмичны линии, поэтичны образы; это расцвет творчества Тинторетто. В 1588 году (в этом году художник создал свой знаменитый «Автопортрет») Тинторетто и его ученики написали грандиозную картину «Рай» для зала Большого совета. Необъятная композиция, наполненная игрой света и тени, охватывает беспредельное пространство небес, в котором вокруг Христа и богоматери расположились на облаках святые и проповедники; это самая большая картина в мире: -ее ширина достигает двадцати двух, а высота — семи метров.
Тинторетто умер 31 мая 1594 года и похоронен в венецианской церкви Санта Мария дель Орте; здесь же хранится несколько его превосходных работ: «Введение Марии в храм», «Поклонение золотому тельцу», «Страшный суд» и ряд других. Дом, в котором жил художник, сохранился до сих пор: Венеция, набережная деи Мори…
Л. ВАГНЕР. Предательство
|
|
Дом мессера Якопо Робусти на Фондаменте деи Мори, близ церкви Мадонны дель Орте, находится в бедном и отдаленном квартале Венеции. В иные вечера дом празднично освещен, и оттуда доносится дивная музыка. Здесь собираются друзья, знающие друг друга долгие годы.
Мессер Якопо Робусти, прозванный Тинторетто, известен не только как художник. Музыкальные вечера в его доме служат предметом толков среди просвещенных венецианцев. И не мудрено: сам великий Джузеппе Царлино, композитор и дирижер, не пропускал ни одного музыкального собрания у Тинторетто.
И теперь, спустя два года после смерти Царлино, друзья каждый раз начинают музыкальный вечер исполнением произведений покойного друга.
В субботу, 23 мая 1592 года, друзья, как обычно, собрались у Тинторетто. Но сегодня они медлят начать концерт. Хозяин ждет гостя, который будет у него впервые. Редко открываются двери дома Тинторетто для нового человека, но тот, кто нынче зван, — сам мессер Джордано Филиппо Бруно.
Знаменитый философ уже несколько месяцев пребывает в Венеции. Но только недавно Тинторетто свел с ним знакомство. И теперь он с таким нетерпением ждет его франческо Кассер, зять Тинторетто, уже дважды выходил встречать запоздавшего гостя, но возвращался один.
Чтобы разрядить напряженность ожидания, возрастающую с каждым мгновением, Тинторетто просит свою дочь Оттавию прочесть стихи, которые мессер Бруно подарил ему, Тинторетто.
Оттавия уже выучила стихи наизусть, они поразили ее своим мятущимся духом, и она охотно выполняет просьбу отца.
Покоя нет — все движется, вращаясь,
На небе иль под небом обретаясь.
И всякой вещи свойственно движенье,
Близка она от нас иль далека,
И тяжела она или легка.
И все, быть может, в том же направленье
И тем же шагом вверх и вниз идет,
Пока себе единства не найдет.
Так море бурное колеблется волненьем,
То опускаясь вниз, то вверх идя горой,
Но остается все ж самим собой.
Один и тот же вихрь своим вращеньем
Всех наделяет тою же судьбой.
Мессер Джордано Бруно не подавал о себе никаких вестей ни на другой, ни на третий день.
— Не иначе как с ним случилась беда, — забеспокоился Тинторетто, — мессер Джордано человек учтивый и непременно прислал бы письмо с извинениями… Отправься, Франческо, в палаццо Джованни Мочениго, что в квартале Сан-Самуэле, и узнай, что приключилось с мессером Джордано…
Франческо вернулся расстроенный. Джованни Мочениго сам вышел к нему и высокомерно объявил, что этот синьор больше не живет в его доме и он не желает о нем слышать…
Выслушав такое странное известие, Тинторетто направился к книготорговцу Джамбаттиста Чотто, в лавке которого он и познакомился с мессером Джордано.
Книготорговец почему-то отвел Тинторетто в самый дальний угол и шепотом сообщил ему, что ничего не знает о синьоре Бруно и что тот не показывается в лавке.
Неизвестность лишила Тинторетто покоя. Старый художник, славившийся своим трудолюбием, теперь целыми часами сидел в мастерской и не брался за кисть.
Однажды вечером Тинторетто отправился к Андреа Морозини. В доме этого образованного вельможи собирались самые просвещенные венецианцы и вели беседы о литературе, искусстве, политике.
|
|
Хозяин дома ценил мессера Якопо Робусти за его талант, а также за смелость в суждениях.
Вечер у Морозини прошел интересно, и впервые за последнее время у Тинторетто немного отлегло от сердца. Он смеялся метким афоризмам мессера Андреа о разгульных венецианских патрициях и сам с блестящим юмором рассказал о днях своей юности, когда он был учеником у Тициана, но вскоре был изгнан из мастерской великого маэстро за то, что отказывался принимать участие в тициановских пиршествах.
Мессер Андреа был благодарен за оживление, которое внес Тинторетто в их собрание, и провожал его до самой гондолы.
— Мессер Андреа, — обратился Тинторетто с внезапно возникшей надеждой, — вы ничего не слыхали про мессера Джордано Бруно?
Лицо Андреа Морозини сразу потускнело, и он с грустью сказал:
— Я не знал, что и вы, маэстро, были с ним знакомы, а то я бы сам известил вас… Мессер Джордано Бруно арестован в субботу 23 мая в доме своего ученика Мочениго…
Андреа Морозный умолчал о том, что его как свидетеля уже вызывали в трибунал Святой службы на допрос к верховному инквизитору Венеции фра Джованни Габриэле да Салюццо.
— Свершилось предательство, маэстро, — помолчав, продолжал Морозини, — на мессера Бруно донес инквизиции его ученик Мочениго. Ученик предал учителя. Главное теперь — чтобы Венеция не выдала мессера Джордано Риму. Я использую все свое влияние на дожа.
|
|
|
Тинторетто. Христос у Марфы и Марии |
Последние дни служители Дворца дожей обратили внимание, что ранним утром, когда над лагуной еще клубится туман, появляется маэстро Якопо Робусти Тинторетто и бродит вокруг дворца.
Старые служители хорошо помнят, как после пожара 1577 года знаменитый художник вместе с зодчими и другими живописцами Венеции участвовал в восстановлении Дворца дожей. С тех пор повелось, что маэстро изредка является сюда и долго стоит перед своими картинами: «Вакх и Ариадна», «Минерва и Марс», «Кузница Вулкана», «Меркурий и три грации», «Рай», «Битва при Заре».
Не все творения одинаково радуют своего творца спустя годы. Но есть одно создание, которое всегда приносит ему утешение, отдохновение от бурных дум и чувств, освежает, словно прохладное дуновение в жаркий летний день. Это его «Три грации». Они целомудренно-чисты, их смугло-розовая нагота излучает тот неуловимый свет, который так гармонически сливается с переливающимися тонами белого, оливково-розового, коричневато-вишневого на драпировках, с голубым прозрачным тоном неба. А сами тела, заполняющие всю плоскость картины, кажутся как бы парящими в воздухе.
Тинторетто любит приходить к своим грациям, но нынче он страшится вступить в залы Дворца дожей: над ними под раскаленной свинцовой крышей, в страшной душной тюрьме томятся узники святой инквизиции и среди них мессер Джордано. Тинторетто боится, что закричит от муки, оттого, что бессилен помочь узнику, находящемуся так близко…
А пока здесь безлюдно, Тинторетто бродит вокруг и думает о человеке, с которым не успел подружиться, но мысли которого так соприкасаются с его сокровенными раздумьями.
Мессер Джордано утверждает, что нет ни верха, ни низа, ни тяжелого, ни легкого, но существует стремление частей к целому. В своей книге «О бесконечности вселенной и мирах» он утверждает, что вселенная едина, что незначительная частица мироздания — человек — чувствует в себе трепет всей вселенной, но что человек в стремлении постичь идею гармонии и вечности мира борется, мучается и побеждает лишь в героическом неистовстве.
А разве он, Тинторетто, не воплощал в своих картинах неистовство?
Уже в «Чуде святого Марка», написанном сорок четыре года назад, он через диагонали и кривые взлеты композиции создал ощущение взрывчатой силы, представление о пространстве, которое рвется за пределы рамы картины.
А потом на многих картинах он, Тинторетто, открыл, что пространственность не только отличается огромной глубиной, но необычайной порывистостью и стремительностью; он создал такие композиции, где нижние части воспринимаются как бы сверху вниз, а верхние — снизу вверх.
Поэтому на его картинах горизонты то поднимаются до самой рамы и за ее пределы, то падают вниз, а фигуры в бесконечном пространстве витают, как бы неподвластные силе тяжести.
На его картинах — вихри, низвергающиеся потоки, грозы, бури, и среди всего этого неистовства Человек, то повелевающий стихиями, то подчиняющийся им.
Но стихии властвуют не только в природе, а и в человеческой жизни. В ней, как в бесконечном пространстве, смешались тень и свет.
Тридцатилетним художником, в 1547 году, он написал для церкви Санта Маркуола картину «Тайная вечеря». Уже на этой картине он обращается к световым контрастам.
Вспомнив о своей чуть ли не первой картине, старый художник несказанно взволновался: он начинал свой путь в искусстве изображением предательства, и вот теперь, на склоне лет, сама жизнь требует от него вновь обратиться к этому сюжету.
В евангелии рассказано, что в канун праздника пасхи Христос и его ученики — двенадцать апостолов — совершали вечернюю трапезу. И тогда Христос сказал: «Один из вас предаст меня…»
Предавшим Христа был его ученик Иуда Искариот.
Семь раз уже воплощал Тинторетто евангельское сказание. Нынче он вновь воплотит это трагическое событие.
Моделей для главных персонажей он искать не должен: лицо мессера Джордано Филиппо Бруно неотступно стоит перед его глазами, а Иуду с божьей помощью он напишет с Мочениго.
…В 1566 году Вазари посетил Венецию и видел картину его, Тинторетто, написанную им тогда для церкви Сан Тровазо.
Вазари картина не понравилась. Даже рассердила: он привык к традиционному изображению евангельского сюжета. У всех итальянских художников Христос и апостолы сидят за длинным столом, параллельным плоскости картины, и трапеза происходит в просторном, торжественном помещении.
А Тинторетто изобразил это событие в темном полуподвале; стол здесь квадратный и помещен под углом к плоскости картины в резком диагональном ракурсе; стулья, табуреты, вся утварь в этой бедной комнате — простые; одежда апостолов — заношенная. Обыденность происходящего подчеркивают жанровые мотивы — женщина, занятая прядением, и кошка, играющая у своей миски.
Ну какая же это торжественная пасхальная трапеза, во время которой произошла страшная драма обманутого доверия и подлого предательства?! Мессер Джорджо Вазари спорил, напоминал про знаменитую фреску Леонардо да Винчи в миланском монастыре Санта Мария делла Грацие.
На возражения Вазари Тинторетто с усмешкой ответил:
— Мессер Джорджо, я так разумею, что господь наш Иисус Христос сын плотника, и ученики его — простые галилейские рыбаки… Да и я, живописавший их последнюю трапезу, — сын бедного красильщика. Вот я и изобразил их в той среде, в которой они родились и пребывали…
Главного в картине Вазари не понял. А главное было — показать нарастание драматической экспрессии средствами самой живописи.
Для этого Тинторетто и поместил позади Христа источник света — облитую сиянием колоннаду со сверкающими фигурами пророка и Сивиллы. И все движения находящихся за столом подчинились световому узору. Свет окружает фигуру Христа, но фигура Иуды погружена во тьму.
Погружение во тьму замыслившего предательство Иуды произошло не случайно: только что он находился рядом с учителем, но Христос произнес: «Один из вас предаст меня…»
Эти слова поразили всех: кто возмущенно всплескивает руками, кто ближе придвигается к учителю, а кто застыл в ужасе…
Больше всех полон смятения Иуда, он хочет скрыть это и не может: он откидывается назад и хватается за бутылку и бокал, чтобы скрыть свое смятение. Но судорожное движение лишь выдает его…
Иуда отвержен, его фигуры больше не коснется источник света.
Тинторетто и после этого обращался к изображению «Тайной вечери». Он написал «Тайную вечерю» для церкви Сан Поло в 1578 году, для Сан Стефано в 1580 году, а спустя восемь лет развивал этот сюжет в картине для Скуолы ди Сан Рокко.
Но только теперь — в 1592 году — он выскажет все тревоги и раздумья своей долгой жизни в новом изображении «Тайной вечери».
…Тинторетто на картине усадил Христа и апостолов за простым столом, поставленным по диагонали.
Опять Христос произнес свои знаменательные слова, что будет предан одним из учеников. Он преломил хлеб и раздает его ученикам.
Все как будто просто и повседневно в этой бедной комнате с низким потолком; и позы апостолов, их жесты могли бы показаться обычными; могли бы, но только при ровном рассеянном свете.
Но Тинторетто художник, его язык — краски. И вот что творят краски, вот как они преображают повседневную обстановку…
Зажжены простые медные светильники, подвешенные к потолку. Но при словах Христа под потолком появляются светящиеся образы прозрачных крылатых существ. Свет ореолов и вокруг голов апостолов и особенно вокруг головы Христа.
От трех источников света — колеблющегося пламени светильников, призрачного свечения ангелов и ореолов вокруг голов Христа и апостолов — возникло причудливое тройное освещение. Возникла симфония света… Она загорается на скатерти и фруктах, преломляется в стекле сосудов, яркими вспышками, будто лучами, разгоняет тьму.
Свет возликовал. Это предвещает Победу. Восторжествует Добро над злом, Верность над предательством.
Так предполагал мессер Якопо Робусти окончить картину.
Но вдруг стало известно, что Венецианский сенат уступил требованиям папы Климента VIII и выдал Риму ересиарха Джордано Филиппе Бруно…
Тинторетто вернулся к картине. Потухли краски на полотне. Мгла стала сгущаться. Крылатые существа не предвещали более умиротворения — они олицетворяли вихрь страстей наверху и среди собравшихся за столом. Игра блуждающих теней усиливала смятенность людей, их тревожное напряжение…
Шли дни… Из Рима доходили благоприятные вести о положении Бруно. Андреа Морозини был уверен, что мессера Джордано скоро выпустят из тюрьмы римской инквизиции.
Тинторетто поверил в победу Разума и Справедливости над слугами тьмы и невежества, в победу Мечты над жестокой действительностью.
И вдруг… Мессер Андреа Морозини неожиданно сообщил печальные вести. Римские инквизиторы приняли решение провести повторное дознание по делу Джордано Бруно в самой Венеции. Святая служба уже вызывала на допрос Мочениго и других свидетелей.
Радость померкла в душе Тинторетто. В ней вновь поселились горечь и смятение.
В эти мрачные, скорбные дни художник решил поведать о своей поверженной Мечте… В левом углу новой картины «Сбор манны», над которой он теперь работал, он поместил молодую женщину, которая сидит, повернувшись ко всему происходящему спиной. В образе этой женщины старый художник воплотил черты своей любимой дочери Мариэтты, художницы и музыкантши, умершей четыре года назад.
Мариэтта грустно глядела с полотна, а Тинторетто казалось, что он явственно слышит ее голос:
— Видишь, какое гнусное, чудовищное и буйное время: сей век, печальный век, в котором я живу, лишен высокого…
Это были строки из «Подсвечника» мессера Джордано Филиппо Бруно — любимого произведения Мариэтты.
Все ниже опускает голову старый художник, кисть выпадает из морщинистой руки…
Жизнь уходила, уплывала… Но в последний миг в меркнувшем сознании вспыхнули четыре строки:
Дедалов сын себя не обесславил
Паденьем; мчусь я той же вышиной!
Пускай паду, как он: конец иной
Не нужен мне, — не я ль отвагу славил?
Было 31 мая 1594 года. Тинторетто не стало.
В Лувре находится «Автопортрет» Якопо Робусти Тинторетто.
Скорбно лицо художника.
На этом лице — отсветы мучительных раздумий, вопросы, оставшиеся без ответа.
Его вопрошающие глаза обращены к людям уже других времен. Не все могут выдержать этот взгляд.
|
|
Отправить на печать