10. Шаг на месте. Успокойся. Руки разведи широко— вдох, сбрось их вниз — выдох.
Начинай утреннюю зарядку с четырех движений. Постепенно доведи до десяти. Сначала молено делать через упражнение, например: первое, третье, пятое, седьмое, девятое.
После зарядки обмой прохладной водой руки, шею, спину или прими душ. Хорошо разотрись полотенцем.
— А она прилетит? — спросила Маша.
— Кто? Синица? Не знаю, это необыкновенная синица. Ведь сейчас в городе синиц нет… После зарядки десять — пятнадцать минут на уборку. Постели застелем, все вещи — по своим местам.
Хватило и десяти минут, чтобы комната приняла вполне дневной вид. Занавески раздвинули, окна настежь. Входите, пожалуйста, свет, воздух, солнце!
— Поторопитесь умываться. Синица прилетит, а мы еще в ванной толчемся.
Лёка наблюдала, как умываются ребятишки, и запоминала. У Саши на затылке непослушный вихор, а на щеке малозаметная ссадина. Руки намылил, потер их, внимательно смыл водой, под ногтями провел щеткой. Набирает воды в две ладошки, сложенные пригоршней. Умывается по-мальчишески шустро, звонко. Шею, плечи, руки растирает крепко. Полотенцем вытирается быстро.
Маша чистит зубы зубным порошком, как учил ее зубной врач. Полный стакан воды выполоскала. Волосы причесала хорошо: сначала от затылка вниз, по кругу, тридцать— сорок взмахов расческой, и только потом зачесала их наверх и вбок: сделала прическу.
ЗНАЕШЬ ЛИ ТЫ, ЧИТАТЕЛЬ, ОСНОВНЫЕ ПРАВИЛА ГИГИЕНЫ?
У каждого должны быть: два полотенца, одно для рук, другое для ног — поменьше, зубная щетка и расческа. Как следить за зубной щеткой, ты уже знаешь. Расческу раз в неделю мой щеткой с мылом. За полотенцами тоже следи сам —раз в неделю меняй. Бельишко свое можешь стирать сам, а полотенца лучше постирает мама, тем более что раз в месяц она обязательно их еще и кипятит.
Мой руки с мылом: утром, после школы, перед сном, перед каждой едой и после посещения туалета. Умывайся три раза в день: утром, после школы и перед сном. С мылом — после школы или вечером.
Ноги мой каждый вечер. Для закалки с мая или июня начни мыть ноги все более прохладной водой. К осени приучишь себя к холодной воде — меньше станешь простужаться. После мытья холодной водой ноги вытри, разотри хорошенько, чтобы «горели», особенно тщательно вытирай между пальцами. А еще лучше прими вечером душ, всего три-четыре минуты.
Раз в неделю мойся под горячим душем с мылом и мочалкой. Намыливайся два раза. Растирайся, смывай с себя мыльную пену тщательно. Ополаскивайся менее горячей, а напоследок почти прохладной водой. Лучшее мыло для тебя: «Детское», «Малышам», «Березка». Голову мой раз в неделю пеной того же мыла. Сначала сполосни обильно под душем теплой водой, затем в мыльной пене в тазу, два раза. Прополаскивай в теплой воде в тазу и под душем. Не скручивай и не выкручивай волосы, когда сушишь их. Промокни мягким, лучше нагретым, полотенцем. Расчесывай, когда высохнут. Не суши около горящего газа или на сквозняке.
Волосы, если они такие же короткие, как у Саши и Маши, расчесывай, как это делала Маша: от макушки вниз по кругу тридцать — сорок раз. Неторопливо. А потом уже, немного смочив расческу водой, можно зачесать чубик, как нравится. Девочкам с косами надо расчесывать волосы, начиная с концов, а потом уже пройтись по кругу. Не сорок, а сто раз! И еще — проветрить волосы, перекинув их несколько раз со стороны на сторону. На ночь косы непременно расплетайте. Да и вообще дома лучше косы расплетать и, расчесав волосы, просто перевязывать лентой.
Мы с тобой, Читатель, заговорились, а Маша и Саша уже умылись. Полотенца повесили на крючки, расправили, чтобы до следующего умывания подсохли. Расчески положили у зеркала. Майки поправили, шорты подтянули. Оба аккуратные. Свежие. Очень приятно на них смотреть.
Лёка улыбнулась:
— Молодцы!
— Теперь завтракать? — Саша нетерпеливо поглядывал в окно.
— Да. Сегодня со мной дежурить будешь ты, а завтра Маша. Что делать дежурным?
— Мм… не зна… Знаю! Собирать на стол!
Саша дежурил хорошо. Поставил на стол сахарницу, тарелки и чашки, а справа от каждой тарелки — ложку большую и маленькую. Вынул из закрытой хлебницы рогалики и положил на сухарницу. Поставил масленку и пластмассовую коробочку с джемом.
Лёка за это время заварила чай, достала кастрюлю с гречневой кашей, вымыла яблоки, открыла пакеты с молоком. И еще отрезала ломтик сыра и положила на деревянную дощечку с края стола.
— У нас на завтрак: гречневая каша с молоком, чай, рогалики с маслом и сливовым джемом, яблоки. А синичке сыр. Синицы — работяги, усерднее всех птиц очищают деревья от вредных жуков-червяков. Но если прилетают в гости, то любят полакомиться маслом, салом или сыром.
Гречневая каша была пушистая, с молоком — объедение. Рогалики с маслом и джемом вкуснее любого пирожного. Тут-то и прилетела синица. Сначала она снова кивнула всем головкой в синей шапочке.
— Трень! Трр-трреннь? Привет! Можно войти?
Первый раз она уже всем сказала «Добрый день!». Теперь вправе была сказать только «Привет». А перед тем как войти, всегда следует спросить: «Можно ли?»
— Привет,—ответили ей хором.— Позавтракай с нами!
— Трн! Спасибо!
Синичка перелетела на стол и с удовольствием полакомилась приготовленным ей угощением.
Маша и Саша затаив дыхание рассматривали ее синюю шапочку, толстые желтые щечки, быстрые черные глазки, темно-серый с искорками пиджачок.
Так хотелось синичку погладить, подержать в руках. Но они знали, что птицы этого не переносят. У них нежные тельца, и можно случайно, не желая этого, причинить им боль и даже повредить, например, крыло. А что же делать птице с поврежденным крылом? Беда!..
Представляешь себе, Младший Читатель, когда-то Маша и Саша думали, что все птицы одинаковые. Крылатые, и все. Оказывается, не только воробьи отличаются от синиц. Расскажи, Читатель, ты отличаешь птиц? Какие птицы меньше и больше воробья? Какие у них лапы, нос? Голубь меньше вороны? А все ли синицы одинаковые?
…Синица доклевала-дощипала все до крошки, почистила клюв, посмотрела по очереди на каждого из сидящих за столом плутоватыми черными глазками и попрощалась:
— Трн! Треннь, тррень, тррнн! Спасибо, было очень вкусно! До свиданья.
— Прилетай еще! —крикнул вдогонку Саша.
— Очень вежливая синичка,— сказала Лёка.— Но торопится, непоседа. Не знает, что после завтрака, обеда и ужина надо непременно несколько минут спокойно посидеть. Так всегда говорила Калинка.
Как хочется увидеть Калинку! — вздохнула Маша.— Хотя бы одним глазком!
И вдруг… в распахнутое окно пулей влетело яблоко и опустилось на середину стола, а за ним еще два, чуть поменьше. Налитые августовским теплом, краснощекие и душистые.
— Вот и еще привет от Калинки.—Лёка помахала рукой в окошко.— Спасибо!
— От Калинки? Их можно есть?
— Можно.
— А… а вымыть? — строго спросила Маша.
— Они уже, конечно, мытые и даже кипяченой водой. Калинка обо всем успевает подумать.
— Жалко их есть сразу. Два оставим на вечер, поделимся с твоими мамой и папой? — предложила Маша.— А одно разделим сейчас.
Вкус у яблока был настоящий волшебный. Сладко-кис-ло-свеже-пряный! Вот какой вкус!
— А пока мы еще пять минут посидим-поговорим, как будем жить по расписанию. До школы осталось двенадцать дней! Это очень много. По-моему,— Лёка потрогала коричневое колечко,—нам надо изучить дорогу в школу и из школы домой: как идти, сколько дорога занимает времени. Тогда с первых дней учебы эта дорога будет для вас привычной…
— Это— раз.— Маша загнула большой палец на правой руке.
— Приучитесь к большей самостоятельности. Будете сами вставать по будильнику. И еще — сначала подежурите по очереди со мной, так, как дежурил сегодня Саша. Потом станете дежурить вместе, а потом и отдельно…
— Это два! — Маша загнула указательный.
— Приготовим к школе ранцы, тетради. Напишем школьные правила.
— Это три! — Маша загнула средний палец.
— Подучимся еще читать, писать и считать…
— Это четыре! — Маша загнула безымянный палец.
— И еще не станем забывать, что скоро придет осень. В жаркие дни будем купаться, а в прохладные дни —поиграем в теннис…
— Ура! Это пять! — закричали вместе Саша и Маша.
— Будет и еще очень много других дел. Вечером мы вместе составим расписание. Подъем, как сегодня. Выходить из дому в восемь часов, чтобы успеть к школе в восемь двадцать, за десять минут до звонка. А сейчас, до начала школьных занятий, мы будем путешествовать. Каждый день. Возвратившись из путешествия домой, будем вести себя так, словно вернулись из школы: обедать, отдыхать, заниматься. Значит…
— Поучимся разогревать обед и обедать са-мо-стоя-тель-но! — закончила Маша.—Это шесть! И еще ты нас научишь немножко готовить. Это семь! А меня вышивать и вязать. Восемь и девять! И еще ходить в магазин. Десять! Получится настоящая Калинкина школа. А в какое путешествие отправимся сегодня?
— За школьнописьменнымипринадлежностями,—выпалила Лёка.
Лёка убрала со стола и вымыла посуду мгновенно, потому что ей помогал Саша. Он поставил посуду на место, вытер вымытые ложки и ножи, аккуратно разложил их в ящике, где они обычно лежат.
Ровно в восемь часов ребята вышли из своего светлого дома и окунулись в зеленое, красное, синее, желтое море: золотых шаров, красных георгинов, синих колокольчиков. Еще ни одно дерево не пожелтело, трава изумрудной дорожкой бежала вдоль тротуара.
— Мы пойдем так, как вы будете ходить в школу. Сначала прямо, потом налево, мимо ворот большого дома, там приостановимся и посмотрим, нет ли выезжающей машины. Переходя через Весеннюю улицу, где большое движение, следите за светофором. А там уже за углом школа!
— Я знаю, как надо переходить улицу,— сказал Саша.—Только по «зебре», по широким белым полосам. Вот светофор. Для нас выскочил зеленый человечек, можно идти! А когда разрешается мчаться машинам, зеленый человечек убегает и вместо него появляется красный.
— Зеленый — иди, красный — стой! — заключила Маша.
И вдруг…
Помнишь, Читатель, что начинается, когда появляются эти два слова? Начинаются события. Иногда веселые, смешные, а иногда очень грустные и даже страшные. Когда появляются эти два слова, необходимы спокойствие и внимание!
…И вдруг через улицу побежал мальчишка в коричневых клетчатых шортах. Он состроил им гримасу, показав руками: «Лопухи вы, мол. Бояки! Стоите, когда дорога свободна».
Дорога действительно была свободна, но зеленый человечек на указателе уже исчез. И переходить улицу нельзя было ни в коем случае. А Саша решил… Что он решил, Лёке и Маше было неизвестно, но только он сорвался и побежал за этим коричнево-клетчатым мальчишкой через улицу. До середины он добежал спокойно, но там ему пришлось остановиться, потому что сразу мимо него понеслись автобусы, мотоциклы, грузовики, фургоны и разноцветные «Москвичи», «Жигули» и «Запорожцы».
Саша стоял ни жив ни мертв, как вкопанный. И это лучшее, что он мог сделать. А потом он испугался и завертелся из стороны в сторону. В какую-то секунду ему представилось, что огромный КамАЗ летит прямо на него и надо отступить назад. Саша оглянулся, а там зеленый «Жигуленок» обгоняет желтый автобус. И еще бы крошечное мгновение! Такое совсем крошечное, гораздо меньше секунды, только и успеешь сказать: «А…»
В отчаянии Саша оглянулся на Лёку, увидел ее побледневшее лицо, ее глаза. И глаза эти прижали его к мостовой—заставили, приказали не шелохнуться.
Лёка одной рукой крепко-накрепко сжимала Машину ладошку, а другую руку с деревянным колечком прило жила к щеке. Сейчас, если все кончится благополучно, она отругает этого глупого Сашку, она наподдаст ему хорошенько, она выдерет его за уши…
Читатель! Очень прошу тебя, если придется попасть в такую историю, прояви выдержку. Стой спокойно! Водители всё видят и объедут тебя. Запомнил?
…Автобусы, мотоциклы, грузовики, рефрижераторы, фургоны и разноцветные «Москвичи», «Жигули», «Запорожцы» как вкопанные остановились на красный знак светофора. Прохожие спокойно и уверенно зашагали по полосатой «зебре», такой безопасной, когда на указателе перед тобой светится зеленая фигурка. Лёка, крепко сжимая Машину ладонь, шла по полосатой дорожке в потоке прохожих и думала, что сказала бы Калинка или что бы она сделала в подобном служек
Лёка подождала, пока Саша подойдет к ним. Он низко опустил голову, и уши его постепенно все ярче краснели. Так он стоял перед ней, наверное, сто часов, пока наконец не прошептал:
— Надо не бояться…
— Надо! — Лёка все ещё сердилась.— Не на переходе «зебра» при красном свете светофора… Вечером мы нарисуем правила движения. Это будет ваш подарок вашему первому классу «А». А к школе адй уже не пойдем. Посмотрите на часы: 8 часов 30 минут.
— Опоздали! — огорчилась Маша.
— Но ведь это понарошку,— сказал Саша.— Когда мы будем ходить взаправдашно, я никогда не буду перебегать улицу… Завтра мы придем в школу без опоздания. Хочешь, я завтра буду за тебя дежурить?
— Хитренький какой! — возмутилась Маша.— Два дня подряд дежурить нельзя! Разве можно, Лёка?
— Если одному интересно, а другому нет, то можно.
— Это мне-то неинтересно?! — Машиному возмущению не было границ.— Если хочешь знать, я сама могу сегодня за тебя додежурить!
— Чур-чур! — захлопала в ладоши Лёка.—Покрутитесь каждый на пятке. В одну сторону и другую. Раз, два, три! Мир и тишина.
Саша и Маша покрутились на пятках. Сначала в одну сторону, затем в другую… И вся злость ушла. Они взялись за руки и зашагали к троллейбусной остановке.
Запомни, Читатель! Это очень хороший, разумный Калинкин рецепт против ссор. Конечно, Маша переволновалась за Сашу, когда автобусы мчались, и мчались, и мчались. Волнение это ранд или поздно должно было проявиться. А ссору погасить просто. Не выяснять, кто прав, кто виноват, а подумать про что-то другое или попрыгать, пробежаться или вот так покрутиться на пятке.
Подошел троллейбус. Они вошли в среднюю дверь, пропустив вперед старушку в очках. Пробили компостером билеты и сели все втроем на переднем сиденье рядом с кабиной водителя.
Троллейбус бежал, как хороший, сильный зверь, пружиня на упругих шинах, и. Оииа мечтал, что, когда вырастет, станет водителем троллейбуса. Замечательно! Весь день мчаться на таких упругих шинах и объявлять торжественно: «Музыкальная школа. Стадион. Следующая — метро. Не забудьте приготовиться к выходу».
— Не забудьте приготовиться к выходу,—повторил Саша, сложив ладони трубочкой, и они вышли через переднюю площадку. Рядом с входом в метро.
— Купи, Маша, пожалуйста, жетоны.
Саша тоскливо посмотрел, как важно прошествовала Маша к кассе, вытянулась повыше у окошечка. И развела руками в ответ на какие-то вопросы кассирши, и улыбалась, и кивала головой, и оборачивалась, показывая на Лёку и Сашу. Так же улыбаясь, вернулась и отдала Леке и Саше жетоны, а свой опустила в пропускной турникет с горящей-красной стрелкой. Лёка и Саша тоже опустили жетоны. Тут же зажглись зеленые стрелки, и турникет звонко щелкнул:
«Та-ак, хоро-шие идут пасса-ажиры. Не толка-ются, не меша-ют друг другу…»
А чего толкаться и мешать? На такой лесенке проехать — удовольствие! Саша и Маша ступили на эскалатор очень просто. Шагнули широко и по-о-оехали вниз. И сразу оба забыли: Маша — важность, а Саша — обиду. На что обижаться? Даже мама наказала бы строже! А Лёка вроде и не наказала, а получается, что думаешь об этом и сам себя наказываешь. Как надо переходить улицу —он запомнил навсегда! Саша снизу вверх посмотрел на Лёку. Какая их Лёка! Большая, все умеет, везде может ездить. В путешествие взяла с собой!
Саша поднялся выше на ступеньку, встал рядом с Лёкой. Так они и ехали весь долгий прекрасный путь на движущейся лестнице и улыбались всем едущим навстречу. Так вместе и сошли с эскалатора.
— Метро, как дворец! — сказала Маша.—В книжке про Золушку такой нарисован. Давайте походим и посмотрим.
Лёка согласилась. Рассматривая уходящие ввысь потолки, стены, выложенные из разноцветного мрамора, сложный узор пола, они удивлялись, как все красиво.
— Наше метро самое замечательное в мире. Давно, когда бабушка была молодая, она участвовала в строительстве станции «Площадь Революции». Бабушка рассказывала, что строили метро тысячи людей: инженеры, геодезисты, художники, проходчики, каменщики, маляры, камнерезы. Строить метро очень почетно.
На платформе Лёка показала им светлую полосу, выложенную из камня.
— Не подходите к краю платформы, за эту границу. Поезд едет быстро и может сбить вас воздушной волной. Посмотрите: на стене, вон там, указаны станции горьковского направления. Наша — «Маяковская».
— Давайте совершим путешествие по всем станциям, метро! Будем ездить, выходить и смотреть,— предложил Саша.
— Молодец! Хорошо придумал. Но только не по всем станциям. Знаешь, их сколько? Больше ста…
Из тоннеля брызнул ослепительный свет, к платформе подкатил сверкающий сине-красный поезд. Двери бесшумно раздвинулись, все выходящие из вагона вышли, и тогда только все входящие вошли. И Лёка с Сашей и Машей тоже. Они сели на мягкий диван в конце вагона, где как раз было три места. Но за ними вошла высокая худенькая девочка с розовыми бантами, с большой и, видно, тяжелой спортивной сумкой. Лёка посмотрела на Сашу, Саша взлетел пружинкой:
— Садитесь, пожалуйста!
А сам встал в проходе боком, чуть расставив ноги, чтобы не падать, когда поезд набирает скорость. Так интересно! Поезд мчится, и кажется, удержаться на ногах невозможно. Но удержаться можно! Надо не бояться, и все! И слегка пружинить то на одной, то на другой ноге.
Выйдя из метро, они шли по широкой улице, переходили подземным переходом и по полосатой «зебре», пока не остановились у высокого дома с яркими витринами.
— «Школь-ник»,— прочитал Саша.
— Ой,— сказала Маша.— Смотрите, в каждой витрине сидит Буратино. Один — с карандашом-великаном. Рядом—Буратино с азбукой. Помните? Эту азбуку купил ему папа Карло, а Буратино сменял ее на билет в кукольный театр. Лёка, у нас будет путешествие в кукольный театр?
— Будет.
— Будет! Будет! — на разные голоса запели Саша и Маша и забегали-запрыгали вдоль витрин.
— Еще один Буратино пишет в тетрадке! Сейчас прочитаю. «Я хо-чу учи-ться в шко-ле».— Саша счастливо засмеялся.—Мы тоже хотим учиться в школе. Очень!
— Очень, очень! — подхватила Маша, перебегая к новой витрине.—Здесь Буратино считает на разноцветных счетах и пишет на доске: 2 + 2 + 2 = 6. 6 + 4 = 10. Прибавим десять к шести, получится… шестнадцать!
— Отнимем от десяти шесть… будет четыре. Ой, смотрите, что делается вокруг Буратино! — Саша показал на витрину.
Чего там только не было! Тетрадки тонкие, из нескольких листков, и тетрадки толстые. Ручки шариковые, с перьями, разноцветные. Фломастеры — отдельно и в наборах. Зеленые, белые, желтые ластики. Тюбики с клеем. Точилки для карандашей — домики, точилки-кошки, точилки-космические ракеты! Альбомы для рисования, акварельные краски. Цветная бумага. Цветные карандаши. Цветные счетные палочки… Даже цветные мелки в плоской коробочке.
Рядом с каждым предметом был приколот желтый кленовый листок с ценой.
— Это наше путешествие? — засмеялся Саша. Он никак не мог отогнать смешинку, она так и вертелась, и юлила, и дергала его.
— Да,—сказала Лёка.—Путешествие за школьно-письменными при-над-леж-но-стя-ми. Здесь можно купить все для школы. Но бегать и хохотать в магазине не полагается. Мама дала мне деньги. Мы купим необходимое для всех нас троих.
Маша и Саша успокоились, и они вошли в магазин. Здесь всего было больше, чем на витринах: стопки тетрадей, горы ластиков, штабеля карандашей, заборы линеек, гирлянды портфелей и ранцев…
— Это нам нужно в первую очередь,—сказала Лёка, рассматривая ранцы.
— А я хочу сумку.—Саша показывал на гирлянду спортивных сумок.— Я видел школьников с такими сумками.
— У меня тоже такая сумка,—сказала Лёка,—она уже, правда, не новая и даже ремень оборвался, но я сумею его починить… Первоклассникам необходимы ранцы.
Продавщица в фирменном голубом платье, с удовольствием и удивлением посматривая на Машу и Сашу, спросила:
— Старшая сестра привела будущих первоклассников за покупками?
Маша хотела сказать: «Нет, Лёка не сестра». Но не сказала. Кому не хотелось бы иметь сестру. Старшую! Да еще такую, как Лёка! И Маша засияла своими васильковыми глазами.
— Мы хотим купить ранцы. Мне нравится красный с самолетом. А Саша хочет сумку.
Продавщица покачала головой.
— Нет, сумку носить ни первоклассникам, ни второклассникам нельзя. У вас еще косточки окончательно не окрепли и помеха может их искривить. Портфель или сумка с книгами для вас тяжесть значительная. Есть такая болезнь — сколиоз. Искривление позвоночника.
— В теннис нельзя будет играть,—сказала Лёка.
— Ни в теннис, ни в хоккей! А мне ранцы очень нравятся! — Продавщица принесла три ранца: красный с самолетом, что выбрала Маша, другой красный с гоночной машиной и синий с Чебурашкой.— Хочешь примерить?— Она помогла Маше надеть ранец, застегнула ремешки. — Удобно!
— А самолет видно? — спрашивала Маша.
— Видно. Удобно тебе? Подними руки.
— Удобно,—Маша подняла руки, развела их в стороны.— Очень удобно.
— В теннис-то хорошо играешь?
— Нет, только учусь. Мне так нравится носить ранец! А можно, я не буду его снимать? И пойду с ним домой?
— Можно. Носи на здоровье! — Продавщица подтянула левый ремешок и улыбнулась.— Собирай в этот ранец, «хорошо» да «отлично».
Саша ревниво сравнивал Машин ранец с теми, что лежали на прилавке, и с теми, что были в гирляндах. И наконец выбрал:
— Я хочу синий ранец с красной военной звездой.
— Носи на здоровье! — Продавщица надела на него ранец, застегнула ремешки.
И они отправились дальше, спокойно, как взрослые покупатели. На большой полке выбрали по десять тетрадей в клетку и в линейку, по два карандаша «ТМ» и по два карандаша «ЗМ»…
Кстати, о карандашах и тетрадях. Знаешь ли ты, Читатель, из чего их делают! Из деревьев. В основном из ели, той самой пушистой зеленой елки, которую ты ждешь не дождешься к Новому году… Я всегда с печалью смотрю, как бросают едва начатые карандаши. Как из-за невнимательно написанной буквы вырывают страницу за страницей, и вот уже тетрадка летит в мусор. Давай заключим соглашение! Ты, Читатель, не станешь ломать карандашей и рвать попусту тетрадей, а я попрошу Деда Мороза принести тебе к Новому году самую пушистую во всем лесу, самую зеленую елку.
Между прочим, именно поэтому Маше и Саше купили каждому всего по десять тетрадей в клетку и линейку, всего по четыре карандаша. Чтобы берегли!
На весь год первокласснику надо примерно тридцать пять тетрадей и четыре карандаша. Два — всегда дома, а два —всегда в ранце, чтобы не забывать их.
…Каждому еще купили:
Две ручки, одна — всегда дома, вторая — всегда в пенале, в ранце.
Счётные палочки.
Пять цветных обложек для тетрадей.
Счеты.
Дневник и цветную обложку для него.
Пять обложек для учебников.
Две точилки, одну для дома, вторую в пенал.
Два ластика.
Пенал, чтобы носить всю эту мелочь: ручку, карандаши, ластик, точилку.
Два альбома для рисования.
Цветные карандаши, двенадцать цветов.
Акварельные краски «Ленинградские» и кисть для акварели, мягкую, беличью № 16.
Ножницы.
Тюбик казеинового клея.
Цветную бумагу для уроков труда.
Подставку для карандашей и ручек и всей мелочи на письменный стол. Маша выбрала зайца с барабаном, а Саша — медвежонка. Оба были очень довольны.
Складывающуюся подставку для книг.
Пластмассовую прозрачную линейку длиной тридцать сантиметров.
Пластмассовый прозрачный треугольник.
Самый простой циркуль.
Блокнот в твердом переплете. Маше —в синем, а Саше— в зеленом.
Пять листов плотной бумаги и два — цветной, зеленой.
— А зачем блокноты? — спросил Саша, перелистывая множество белых плотных страниц.
— В них можно делать записи для себя. Вести не школьный, а свой дневник. Что ты видел, что читал, какие у тебя друзья, что тебе нравится, что — нет. Можно записывать песни. Можно записать школьные правила.
— Ты нам расскажешь эти правила? — спросила Маша.— Их много?
— Много. Расскажу.
— А я… буду записывать эн-ци-кло-пе-дию,—важно сказал Саша.
— Что? — удивилась Лёка.
— Эн-ци-кло-пе-ди-ю. Я видел такую книгу. Мне было очень интересно ее рассматривать. Слова записаны по алфавиту. «Автомобиль». Что такое? Рассказано и даже нарисовано. И я так буду…
— Ну, что же,— согласилась Лёка.— Пиши свою энциклопедию.
— А зачем бумага? — спросила Маша.—Что мы с ней будем делать?
— Мы напишем расписание. Нарисуем правила уличного движения. И вот еще для чего… Когда я училась в первом классе, мне все время хотелось рисовать или писать не только в тетрадях, но и…—Лёка лукаво засмеялась,—на письменном столе. Мама была права, когда сердилась на меня за это. Испортила хороший новый стол. Пока не привыкнете — постелим бумагу.
— И будем на ней рисовать, сколько захотим! — обрадовался Саша.
— Как хочешь! Нравится заниматься за грязным столом? Пожалуйста!
— Я на столе ни рисовать, ни писать не буду.—Маша повыше задрала нос и отправилась дальше к большой горе коробок с заманчивой надписью: «Пластилин».
— Пластилин необходим,—одобрила Лёка.—Для уроков рисования и труда.
Все покупки сложили в красный и синий ранцы, причем Саша рыцарски предложил в его ранец положить пластилин и пеналы, чтобы Маше было не так тяжело.
Другая продавщица, такая же славная, в таком же голубом платье, завернула выбранные Лёкой для себя общие тетради, ручки и карандаши. А большие листы чертежной бумаги свернула в плотный рулон.
Нагруженные и очень довольные, они отправились в обратный путь. По улицам, подземному переходу и на эскалаторе. В летящем, как ветер, поезде метрополитена, в неторопливом троллейбусе. И снова по злополучному полосатому переходу через Весеннюю улицу!
Саша никуда не убегал, а шел рядом с Лёкой независимо и гордо. Когда человек идет через улицу на зеленый огонек светофора, машины терпеливо ждут. И не приходится замирать всем сердцем, и не приходится страшиться автобусов, троллейбусов и разных машин.
Дома Маша и Саша долго рассматривали покупки из магазина «Школьник», и Саша серьезно подумывал, не выйти ли ему на прогулку, надев ранец.
Он хотел было уже отправиться в путь, но в это время Маша попросила:
— Лёка, покажи, как учить домашние уроки.
— Хорошо,— согласилась Лёка.— Сначала организуем письменный стол. Стол надо поставить так, чтобы свет из окна был слева. Настольную лампу тоже поставим слева. Абажур на настольной лампе лучше всего зеленый. Это самый спокойный цвет для глаз… Почему свет должен быть слева? Кто хочет ответить — поднимите руку!
Ребятишки задумались. Саша взял лист бумаги, сел к столу так, чтобы свет падал слева. И написал на листе:
Мы пойдем учиться в школу.
Потом сел так, чтобы свет падал справа и опять написал:
Мы пойдем учиться в школу.
— Знаю! — захлопала в ладоши Маша.— Если свет справа, то тень от руки падает на то слово, которое пишешь. Смотри, Лёка! Первая строчка красивая и четкая, а вторая — кривая, буквы прыгают.
— Молодцы!—Лёка была довольна.—Каждому по пятерке. Саше за проведение опыта, Маше за разъяснение. Только на уроке не хлопают в ладоши и не кричат: «Знаю, знаю»,—а молча — молча! — поднимают руку.
Маша, довольная своей пятеркой, молча согласно кивнула. А Лёка продолжала:
— Стол накроем цветной бумагой, прижмем с одной стороны лампой, а с другой — зайцем. Поставим в барабанчик ручку, два карандаша, циркуль, линейку, положим точилку, ластик. Все, что требуется для приготовления уроков, должно быть под рукой. Тетради и учебники лежат справа. То, чем занят сейчас,— на середине стола. Если списываешь с книги —книгу на подставку.
— Вот так,— сказала Маша и поставила «Незнайку» на подставку.—Очень удобно.
— Смотрите.—Лёка выдвинула ящики стола.— В столе открытый уголок для ранца и три ящика. В нижний ящик лучше положить чистые тетради, цветную бумагу. В средний — альбом для рисования, краски, карандаши, ножницы, клей, пластилин — все, что надо для рисования и труда. Там может лежать альбом для марок, гербарий.
В верхнем ящике —те тетради и учебники, которые остаются дома. Сегодня, например, в школе нет урока математики, значит, учебник и тетрадь остаются дома. В ранце носите только необходимое. Пенал, в нем ручка, два карандаша, ластик и точилка. Счеты. Коробка счетных палочек, когда есть математика. Дневник. Учебники и тетради только те, что нужны в этот день. Саша поднял руку:
— А какие у нас будут учебники?
— «Букварь», «Русский язык», «Родная речь», «Математика», «Дневник наблюдений». За год вы прочтете еще много книжек.
— Сами? — удивился Саша.
— Да. Тоненьких книжек — сказок и рассказов штук сорок. А толстых меньше.
— Мы столько сами прочтем? — Саша был очень горд. Вот, оказывается, что школа делает с человеком! За один только год столько книжек можно прочитать!
Руку подняла и Маша:
— Почему мы не купили учебники?
— Учебники вам дадут в школе… Теперь садись, Маша, к столу. Как будто ты пришла из школы, пообедала, отдохнула… Садись, Машенька!
А Маша, розовая от смущения, волнуется:
— Я только сейчас поняла! Ведь это по-всамделишному, и уроки по-настоящему надо делать. А мне страшно!
— Почему тебе страшно, расскажи.—Лёка наклонилась к ней.
— Не знаю, но страшно.
Лёка подумала, покрутила свое коричневое колечко и заторопилась:
— Ой, я совсем забыла, мне срочно надо позвонить. Пока меня не будет, вы устройте с Сашей его стол и посмотрите, может быть, ты что-то переставишь на своем столе.
Лёка звонила по телефону, а потом собирала туфли в починку — к школе должно быть все готово, а сама прислушивалась. В соседней комнате что-то двигали, громко спорили, мирно договаривались. Саша пролетел в ванную и обратно, Маша пронеслась со стаканом воды и шепнула Лёке:
— Чур, ты придешь через полминутки…
Через полминутки Лёка открыла дверь. Маша и Саша сидели за своими письменными столами. Сияющие и счастливые. На Машином столе заяц переехал к лампе, тетради лежали на самом углу стола, а на месте зайца стоял стакан с зеленой веточкой липы… А Сашин стол украшал маленький глобус.
«Все правильно,—подумала Лёка,—устроили столы, как кому хотелось. Очень важно, чтобы письменный стол стал своим».
— Хорошо! — одобрила она вслух.—Только стулья низковаты. Подклеем под ножки клеем «Феникс» или «Уникум» кусочки фетра или толстой ткани, вырезав их точно по ножке. Поднимем Машин стул на два сантиметра, а Сашин — на полтора. Сколько это будет — смотрите по линейке. За письменным столом сидите так, чтобы локти лежали на столе свободно, спина была прямая и плечи не напрягались…—И неожиданно для себя строгим голосом своей учительницы по математике Марии Васильевны торжественно сказала: — Откроем тетради и запишем:
Отправить на печать