История Володи
Я спросил своего приёмного сына Володю, когда ему исполнилось шестнадцать лет, кем он хочет быть:
- Не знаю, - ответил он.
- А что ты думаешь о своём будущем?
- А я о нём не думаю.
- Но ты рисуешь какие-нибудь картины в уме, мечтаешь?
- Да, о завтрашнем дне. Иногда планирую то, что будет в конце недели. Но не дальше.
- Боишься заглянуть в своё будущее?
- Да нет, просто не привык.
Думаю, что не привык как раз потому, что боялся. Жизнь в детском доме приучила не расслабляться в мечтаниях, а смотреть по сторонам.
- А ты чувствуешь, что твоя жизнь управляема, что в ней что-то от тебя зависит?
- Да, немного. Я буду хорошо учиться и поступлю в институт, потом буду работать.
- А в какой?
- Не знаю.
Неумение и нежелание прогнозировать жизнь проявлялось у Володи и в его отношении к спортивным тренировкам. Он любил гулять с девушками по ночам за пределами Китежа, но никогда не думал о том, что случайно встреченные пьяные парни из соседней деревни могут серьёзно испортить одну из таких прогулок. В то же время Володя отказался ходить на уроки кун-фу, которые мы устроили для нашей молодёжи. Он просто не видел связи между тренировками и безопасностью ночных прогулок.
- Если ты не будешь сильным, то ты не сможешь отвечать ни за себя, ни за тех, кто тебе доверился, - сказал я. - Девушка идет с тобой надеясь, что ты, как мужчина, способен обеспечить её безопасность, а ты физически слаб и не тренирован. На вас нападут хулиганы, а ты окажешься не в состоянии её защитить, представляешь, как тебе будет обидно?
- Нет, может быть, не нападут.
- А если всё-таки нападут?
- Тогда буду учиться драться.
- Но тогда будет совсем поздно.
Вот во время этой беседы я и убедился в бессилии моей взрослой логики против обычного детского неумения прогнозировать ситуацию и строить образы возможного будущего. Володя неглупый парень, он освоил компьютер и неплохо общается по-английски, он нравится девушкам, а ведь для этого тоже нужен талант. Но он не умеет действовать в уме. И это мешает ему создавать идеальную траекторию своего жизненного пути.
Моя интроспекция
Мне пять лет. Я в Третьяковской галере с мамой. Я помню зал с огромной картиной Васнецова. На переднем плане - юноша в кольчуге с крестом, из груди торчит стрела. Я помню странное чувство, которое затопило мое существо и заставило несколько раз возвращаться к этой картине… Я все смотрел на юношу и… (Позднее мама сказала, что я его ЖАЛЕЮ.) Но тогда знал ли я, как называется это переживание. Конкретные подробности рассеялись. Зато моя мама несколько раз пересказывала этот случай, повторяя, что мне было ЖАЛКО юношу. Так мне и запомнилось -то, что я испытывал тогда, называется словом Жалость.
Слово (знак) и переживание совместились. Но может быть, я испытывал что-то иное. Большее? Может быть, теперь это слово-знак сужает мои границы, задает некую программу, снимая необходимость копаться в нюансах своих чувств.
Человек приучен действовать и даже чувствовать по аналогии. На каждое явление жизни в нашей памяти хранится образ действия, некая форма, куда должны влиться наши чувства, мысли и реакции. Мы интерпретируем понятия по готовым образцам, причем делаем это автоматически. С овладением речью образ совмещается еще и со словом, и мы начинаем мыслить словами…
Есть такая восточная поговорка: «Сколько не говори халва, слаще во рту не станет». Так вот, это пример, когда народная традиция зафиксировала ошибочную интерпретацию. От слова халва не станет сладко во рту, только у человека, который никогда не ел халвы. У всех остальных слово связано с образом, а образ ведет к реакции организма. Проделайте эксперимент сами. Скажите слово «лимон» и посмотрите, что у вас делается со слюнными железами.
Ребенок вместе с молоком матери впитывает способы коммуникации. Обучаясь словам, он обучается и мыслить в соответствии с этими словами. Так он выучивает описание мира, принятое в обществе.
Мировоззрение - это способ видеть мир. Способ видеть мир зависит не от зрения, а от истолкования того, что воспринимается.
Даже в самом слове «мыслить» мы можем нащупать указание на сливание своего «Я» с общественным договором, вернее, с усвоенным от родителей и друзей описанием мира. Для того чтобы поддерживать в себе это представление и не потерять связь с окружающими, ребенок почти постоянно находится в диалоге: «Папа, а дядя хороший?», «А тетя правильно сделала?», «А вы меня любите?». У маленьких детей еще нет потаенных мыслей. Весь процесс мышления сразу озвучивается. Например, «А ты мне, наверное, завидуешь, что у меня есть такие солдатики»,- «Да, правда, я тебе завидую, и мне тоже хочется таких солдатиков». Если взрослый научился не ругать ребенка за ошибки, то есть не заставил его мыслить тайно, про себя, то у него всегда остается возможность вмешиваться прямо в процесс мышления и корректировать его. Вырастая, ребенок начинает замечать, что за неудачные мысли вслух можно пострадать, - у него формируется внутренняя речь. Функция внутреннего диалога - поддерживать в сознании описание понятого мира. Компьютерщики сказали бы: поддерживать программу. То есть, внешняя реальность отражается в сознании в виде Образа Мира, описанного в словах.
Теперь образ мира определяет то, на чем фиксируется внимание растущего человека. В реальности он приучается видеть только то, что ему уже знакомо по описанию - то есть значимо, с точки зрения культуры. Остальное он игнорирует, чтобы не тратить зря время и силы - все равно никто не увидит и не оценит. Так он навсегда попадет в зависимость от языка и созданного этим языком Образа Мира.
Карлос Кастанеда, который, не смотря на магическую окраску своих книг, по сути, занимался проблемой восприятия, изучая индейцев, подметил, что наши нормальные ожидания относительно реальности создаются общественным консенсусом. «Мы обучены тому, как видеть и воспринимать мир, - писал он.- Трюк социализации в том, чтобы убедить нас, будто описания, с которыми мы соглашаемся, определяют границы реального мира ».
Поэтому еще раз повторим: между вами и вашими дочерьми и сыновьями существует множество договоров. Пускай вы никогда и не давали никаких обещаний друг другу, но эти договора как бы подразумеваются тем, что вы находитесь в одной культурной среде. Свое представление о том, как должны себя вести родители, нынешняя молодежь может почерпнуть из западных фильмов, рассказов одноклассников, фантастической или детективной литературы. Самое печальное, что вы сами можете даже не догадываться о тех ожиданиях, которые на вас возлагаются. Вот почему всегда лучше спросить, выяснить, попытаться распознать.
Вопрос справедливости - центральный вопрос любого детского коллектива.
Сопереживание и понятие справедливости проявились у Святослава около четырех лет и стали, едва ли не доминантой его развития. По крайней мере, он говорил об этом чаще всего, и именно это отыгрывал с друзьями-сверстниками.
При этом он вполне сознательно шел на сделки с совестью, когда это отвечало его личным интересам. То есть, он способен сделать сознательный выбор пути - и в этом тоже проявляется его душевное здоровье.
В возрасте четырех с половиной лет наш сын узнал власть денег. Святослав насобирал по дому мелочь и спрятал денежки под подушку. Саша Ф. укладывала его спать и случайно увидела монеты. Святослав не растерялся, а взял одну и протянул ей со словами: «Вот тебе, Саша, денежка. Только не рассказывай никому о том, что у меня есть запас».
Откуда в нем способность мыслить сложными бизнес-категориями? Он сделал открытие, недоступное многим взрослым предпринимателям -лучше поделиться частью, чтобы сохранить основной капитал.
Вывод: дети из благополучных детей чисто эмпирически познают мир-общество, умея интуитивно находить правильные решения, строить отношения в жесткой среде морально-нравственных барьеров, созданной взрослыми. Они находятся в этой среде с рождения и поэтому способны, как рыбка, плавать, не замечая воды. Разумеется, их возможности весьма ограничены тем социальным кругом, в котором они воспитывались. И будучи взрослыми, расширяя контакты, им придется или набить собственные шишки или начать осознавать плотности в мире реальных взаимоотношений между людьми.
Героический конец в фильме «Тринадцатый воин»: вождь пал, но спас народ. Пятилетний Святослав сидит и хлюпает носом. А Вадим и Ксюша с удивлением заглядывают ему в лицо: «Что с тобой?»
Святослав отворачивается, а вдруг то, что с ним происходит - это стыдно?
Я объясняю за него: «Святославу ЖАЛКО погибшего воина. Это правильно - мне тоже жалко».
Сын просветлел лицом. Он понял, что получил поддержку, а значит, одобрение. И прислушиваясь к чему-то внутри себя, сказал: «Мне жалко этого храброго человека, он ради других погиб».
И еще, с четырех до шести лет он плакал, когда ему казалось, что ЗЛО побеждает ДОБРО.
А некоторые считают, что дети в этом возрасте не могут постичь моральные проблемы.
А вот в шесть с половиной лет, сын уже спрашивал меня: «А правда, добро не всегда побеждает зло?» Он из месяца в месяц возвращался к этому вопросу, как бы, пытаясь приноровиться к этой неудобному, неприятному, но очевидному закону человеческого мира.
Все мальчишки любят смотреть кинофильмы про войну или поединки. Светик не исключение, но, начиная с четырех лет, его всегда интересовал именно моральный аспект любой войны. Например, на экране идет резня, а он спрашивает меня или маму: «Кто из дядей добрый и кто выигрывает?». Ведь, если режут хорошие плохих, то это - справедливо и тогда надо радоваться, а не огорчаться. Парадоксально звучит ответ: «Выигрывают добрые (в его понимании - наши), они уже почти добили злых». А что делать, когда мы смотрим фильм об Александре Македонском, который ломает строй персов? Где здесь Добро и Зло? Так я стал объяснять, что чаще всего на экране нет ни добрых, ни злых, а есть просто люди, которые, вынуждены убивать друг друга из-за жадности своих царей или из-за неспособности договориться и пойти на компромисс.
«А тебе, пап, кого жалко?»
«Мне - всех».
Дальше разговор переходит на абстрактные категории с попыткой нащупать в себе, понять и назвать, что же такое жалость, обида, а также как к ним приводит жадность, жажда власти или мести. Да! Да! Святослав и его друзья, которым по пять-шесть лет уже интересуются этими понятиями Мира-Общества.
Святослав в возрасте шести с половиной лет однажды пообещал преподавательнице, которая пыталась заставить его отвечать урок, дословно следующее: «Я полечу в космос и буду там неосторожен». Кстати, такая формулировка свидетельствует не только о высоком уровне притязаний «юного дарования», но и о полной уверенности, что для учительницы он остается очень значимой персоной. Интересно, что это не мешает учительнице наказывать Святослава, как у нас говорят, назначать компенсацию. Это не разрушает их отношений, то есть не колеблет уверенности Святослав в том, что окружающие люди его любят.
Отучивать его обижаться мне пришлось другими способами, но об этом - потом.
«Не стоит прогибаться под изменчивый мир, пусть лучше он прогнется под нас» (из детского заблуждения)
Как-то вечером в возрасте шести с половиной лет Святослав отказался чистить зубы. Нет, он не был в принципе против этого акта, но он знал, что за ним последует предложение лечь спать. А спать ему не хотелось. Я предложил раз, предложил два, но по всему было видно, что сын решил «прогнуть реальность», то есть немного раздвинуть границы дозволенного. Я попытался приказать, но вовремя вспомнил, что угроза наказания и уж тем более гнев не лучший способ воздействия. Тогда я сказал как можно спокойнее и убедительнее: «В таком случае завтра я не подпущу тебя к компьютеру. За то, что ты сейчас нарушаешь наш договор об отбое в девять часов, я нарушу свою часть договора и не разрешу тебе никаких компьютерных игр». Глаза Святослава наполнились слезами. Честно говоря, я даже не ожидал, что он так расстроится. Заложив руки за спину, он что-то пробурчал.
- Что-что? - спросил я. Мой сын навел на меня печальные глаза и беззвучно зашевелил губами. Мне даже показалось, что он ругается, чего между нами никогда не водилось. Поэтому я по возможности мягко переспросил:
- Не понимаю, что ты говоришь.
И снова тот же мученически-обреченный взор и почти шепотом:
- Мне все равно!
Разумеется, я не поверил, что ему все равно, иначе, откуда столько страдания? Но все мое внимание теперь уж сосредоточилось на реальной попытке Святослава сохранить лицо и показать любимому папе независимость: что бы ты со мной ни сделал, мне пофигу. Не сомневайтесь, именно в таких выражениях наши дети и формулируют лозунг противостояния. И еще он, конечно, знал, что рискует, «нарывается». Но ведь какая-то сила толкала его на развитие конфликта, требовала дойти до предела, чтобы определить новые границы. Откуда он взял этот образ поведения? Скорее всего, слышал, как старшие мальчишки рассказывали об опыте противостояния своим родителям. А может быть, так реализовался скрытый в бессознательном инстинкт соперничества, заставляющий противостоять сильному до последнего, даже при твердой уверенности в невозможности победы. Впрочем, я не сомневаюсь, что каждый из вас переживал такие мгновения. Теперь от моей реакции зависело, захочет ли он и дальше прогибать границы мира, и не потеряю ли я любовь и доверие сына из-за такой безделицы, как чистка зубов. Все это выглядит длинным на бумаге, но на принятие решения у меня были мгновения, пока в лице сына читалось еще некое сомнение и испуг от собственного безрассудства. Шаг был сделан, но система находилась в состоянии выбора, то есть, еще ни один из видов реакции не был занесен в программу. Стоит накричать -и в программу упадет обида, а еще и готовность сопротивляться. И дальше эта часть программы будет срабатывать все чаще и чаще как узаконенный вариант реакции.
И тогда я решаюсь. По возможности небрежным тоном говорю: «Да ладно тебе. Раз все равно, тем более не надо нарываться на скандал и добиваться, чтобы я тебя наказал. ПРОСТО ПОЙДИ И ПОЧИСТИ ЗУБЫ, и не будет проблем». Мгновение ожидания: сработает - не сработает. И Святослав опускает глаза и идет чистить зубы. Минут через пять он идет укладываться спать и между делом с лукавой улыбкой интересуется: «А на компьютере я завтра могу поиграть?»
И с огромным облегчением я подтверждаю границы мира: «Конечно, раз ты вовремя ложишься спать, то ты можешь играть на компьютере». Этот этап проверки закончен, в семье мир и гармония. Но я знаю, что сын все равно будет пытаться прогнуть границы. И в какой-то момент он проявит большее упорство и готовность сопротивляться. Тогда и нам, родителям, придется отступить, то есть перезаключить договор на новых, но все равно наших условиях.
Отправить на печать