— Но кто ты, кем себя сама считаешь?
— Ах, что же ты никак не понимаешь? Неверье собственной Душе в тебя вселили постулаты. Колдовка я, мечты и устремления мои бесплодны, так считаешь? Но мучают сомнения тебя, и веришь ты себе, и сам себе не веришь, и в том моя вина, как неумеха, я всё путано и непонятно говорю. И люди, все, читает кто, меня простите, никак слог не могу найти, чтоб всем понятен был без исключенья. Прости, Владимир, подвела тебя, не все тобой написанное понимают, смеются над тобой.
Но как мне искупить вину свою? Придумала, коль хочешь, для тебя я фанатичку полную сыграю. Или собой предстану, как хочешь, так и понимай, но искренне поверь, я искренне добра хочу для всех людей, ты только это знай.
Пожалуйста, не хмурься, улыбнись, смотри, прекрасно всё вокруг. Себя не мучай, пусть ни в чём не будет тайны. И если легче для тебя меня наивною колдовкой воспринять, воспринимай такой, какою сам считаешь.
— Вот так-то лучше. Ясность есть. Так значит, ты во всё играешь?
— А ты игру мою Душой воспринимаешь?
— Игра с весельем быть должна.
— Конечно, прав ты в этом. Во всём должна быть лёгкость, простота, и я весёлой быть должна.
На глади озера и берегу сквозь тучки лучи солнышка блистали. Капли дождя на листики кустов, траву ложились, и на воде от капелек дождя круги сплетались. Анастасия, до этого говорившая с волнением и тихо, не отрываясь глядя мне в глаза, вдруг по сторонам взглянула, ладошками всплеснула, засмеялась.
Смех звонкий, заразительный, манящий по веткам Кедров, берегу и глади озера разлился. Она в восторге детском кружиться стала в редких капельках дождя и хохотала, как ребёнок, хохотала. Но каждые минуты три свой прерывала танец огневой.
Я видел, на лице её пылавшем то ли в дождинках, то ли в слезинках солнышка лучи играли. Всё замирало вдруг вокруг, и звонкие, уверенно-отчаянные фразы Анастасии пространство заполняли, уносились ввысь. И воздух над тайгою голубее становился, и птицы умолкали. Как будто птицы прислушивались все, как Анастасии фразы в пространство улетали.
— Эй, вы, пророки! Тысячелетия твердящие о безысходности и бренности земного бытия, людей пугающие адом и судом. Смирите пыл свой, вы повинны в том, что понимает Небо человек с трудом.
Эй, Нострадамус! Не предсказал ты, Нострадамус, а создал своею мыслью даты страшных катаклизм Земли. Заставил многих ты людей себе поверить и тем самым их мысли для воплощения страшного включил. Витает над планетой мысль твоя, пророчеством и безысходностью людей пугая, но ей теперь не воплотиться. Пусть мысль твоя с моей сразится. Конечно, ты заранее всё знаешь, и потому так быстро ты сбегаешь.
Эй, вы, себя назвавшие учителями Душ людских! Учителя, внушить пытающиеся человеку, что слаб он Духом, ничего не знает и только вам как избранным все Истины доступны. И только через поклонение вам доступен Божий глас и Истина вселенского созданья. Смирите пыл, теперь пусть знают все: Создатель каждому даёт всё изначально, и лишь не нужно закрывать тьмой постулатов, тьмой вымыслов гордыне собственной в угоду Создателя великие творения. Не стойте между Богом и людьми. Сам с каждым хочет говорить Отец. Посредников Отец не знает.
Есть изначально Истина у каждого в Душе. Сейчас, сегодня, а не завтра пусть будет счастлив каждый человек! Создатель счастьем заполнял мгновение каждое и каждый век. И в помыслах Его нет места для мучений любимого дитя.
Она играла! Так вдохновенно! Так отчаянно играла! Конечно же, она играет, но почему над нею в небе над тайгой какой-то необычный свет сияет? Как будто небеса записывать могли все фразы, что вдохновенно и отчаянно с Земли отшельница таёжная бросает:
— Эй, предсказатели веков, тьму человеку предрекавшие, тем самым сотворившие и тьму, и ад. О, как старательно эгрегор свой подпитывали вы, пугая человека от имени Отца. Давайте, вот я. Все сюда. Сожгу Лучом в одно мгновение тьмы постулатов вековых. Вся злоба на Земле, оставь дела свои, ко мне рванись, сразись со мной, попробуй.
Но вы, воители всех вер, ведь это вы все войны создавали. Теперь о войнах не мечтайте. За интересы меркантильные свои обманом мракобесия людей в войну не вовлекайте. Я одна пред вами. Победите. Чтоб победить, все на меня идите. Сражение будет без сражения, помогут в том служители всех вер.
Прамамочки мои, мои отцы, Свет Истинный первоистоков вселите в них. Отдайте всё, что для меня так бережно хранили. Раздайте всем, кто может Свет принять.
Пусть зло само с собой сражается и с моей плотью, не с Душой. Я Душу людям всю отдам свою. Я в людях выстою Душой своею. Готовься, злобное, уйди с Земли, набросься на меня!
Я человек! Я че-ло-ве-кпер-во-ис-то-ков. Анастасия я. И я тебя сильнее.
— Оставь, зачем сама нечистых всех зовешь? — включился я, считая, будто продолжается какая-то игра.
— Владимир, ты не бойся их, они трусливы. К тому же сам сказал, что я хитра. Хитра? И пусть хитра. Я их перехитрила. Они смеялись над тобой, считали вымыслом меня, а я тем временем творила и силу, что с первоистоков пронесли прамамочки мои, мои отцы, я многим людям раздарила!— Она ногой притопнула, и засмеялась звонко, и закружилась снова, словно балерина. И я, игрой увлёкшись, стал поддерживать её морально.
— Тогда давай, Анастасия, жги! Пусть зло Земли всё бросится к тебе, а ты его сожги! Ты только осторожнее при этом, не погибни.
— Им для моей погибели, Владимир, земных оставить много дел придётся. Душ множество людских освобождая от оков своих.
Но если и погибну, всё равно вершится то, уже о чём я помечтала. Вселенской арфы струны мелодией счастливою звучат, людские Души слышат их. Они их понимают!
Звучи, Вселенная! Счастливою мелодией звучи! Для них, для всех людей Земли. Пусть все мелодию Души познают!
Людские Души лучики свои Земле, уставшей от невзгод, смотри, Владимир, направляют.
С этими словами Анастасия подбежала к целлофановому мешку с письмами читателей, опустилась на колени и положила руки на пакет. И, восхищенно радуясь, словно ребёнок, говорила:
— Когда у пожилого человека, солдата, побывавшего в бою, твою читая книжку, вдруг возникли слезы. Когда у мамы молодой иное отношение к рождённому ребёнку появилось. И девочка, ей лет ещё двенадцать, всё поняла и станет жизнь любить. Когда, смотри, вот парень молодой наркотики, сказал, не будет больше брать и к матери своей поехал.
Когда из тюрем люди письма шлют, ты видишь, чувствуешь, как Души их поют, иную силу обретают…
То знаки те, что я нашла, и сочетания вселенских звуков их Души понимают, теперь и в них они звучат, они их принимают… Пока не все, но будет много их! И небеса об этом знают, и каждого с любовью ждут.
Смотри, смотри, как люди понимание своё стихами излагают.
Она так искренне радовалась и всё о письмах говорила, что засмотрелся я на эту сцену и подумал: “Что ж, пусть радуется, пусть в свою игру играет и верит в претворение мечты. Я напишу всем, что она играет. Сама придумывает всё и радостно самой от выдумок”. Хотел я успокоиться, и вдруг в сознании снова все смешалось. Считал всё выдумкой, фантазией её, но тут, представьте, было от чего “поехать крыше”. Представьте, она о письмах говорила всё то, что было в них написано на самом деле… И даже в письмах тех, которые в тайгу я не привёз. Но как? Она ведь не читала их.
Остолбенело я смотрел и слушал, как она стихи произносила, что в конвертах были, чему-то радовалась вдруг иль озабоченно молчала, как будто письма все в одно мгновенье прочитала.
О письмах абсолютно точно говорила всё она. Всё точно… Точно! Стоп! Так значит, и до этого она всё точно излагала, не играла… Мечтала? Конечно же мечтала! Но и о книжке, о стихах, что сейчас пред нею, она ведь тоже раньше помечтала. И надо же, сбылись её мечты! Сбылись!
Вот книжка перед ней лежит, она материальна. Фантастика! Нет, это нереально! Читатель, неужель и ты в своих руках сейчас вот держишь материализовавшуюся в книжку частичку отчаянной отшельницы мечты! И что теперь? Неужто всё другое может воплотиться?
Когда от оцепенения отошёл, её спросил:
— Анастасия, как же ты узнала, что люди в письмах пишут? Как будто все их прочитала. И даже те, которые я не привез?
Анастасия повернулась, вся радостно сияя:
— Так это просто всё, смотри, как можно слышать речь Души…
И вдруг Анастасия замолчала. В молчании подошла ко мне спокойно и задумчиво сказала:
— Ответить на вопросы все несложно, но ведь ответ проблемы не снимает, ответ один другой вопрос рождает. Так и сегодня яблоко Адама человечество грызёт, не зная, что им насытиться нельзя. Меж тем ответ в себе любой услышать может сам.
— А как узнает каждый сам, где правильный, а где не очень правильный ответ приходит?
— От Истины лишь самость людей всегда уводит. Владимир, выслушать меня попробуй.
Мы сели на траву рядом с пакетом писем. Я видел, как глаза её блестели, румянец вспыхнул на щеках, когда сказала:
— Я расскажу тебе о сотворении, Владимир, и тогда сам, каждый на свои вопросы ответы сможет дать. Пожалуйста, Владимир, ты послушай и напиши о сотворении Создателя великом. Послушай и Душой принять попробуй…
И начался рассказ Анастасии вдохновенный о сотворении… Но длинный он. И здесь не смог вместиться. Но лишь одно скажу: после него мне захотелось помолиться.
С уважением к вам, читатели, и до встречи в следующей книге
Владимир Мегре
