БИОГРАФИЯ
БРАТЬЕВ СТРУГАЦКИХ
Книги:
Понедельник начинается в субботу
Гадкие лебеди
Трудно быть богом
Пикник на обочине
Сказка о Тройке
Град обреченный
За миллиард лет до конца света
АРКАДИЙ СТРУГАЦКИЙ:
28.08.25 - 12.11.91
Аркадий Натанович Стругацкий (1925-1991) — родился в Батуми (ныне — Грузия), 28 августа 1925 г. вместе с семьей переехал в Ленинград (ныне — Санкт-Петербург). С началом Великой Отечественной Войны работал на строительстве укреплений, затем — в гранатной мастерской. В конце января 1942 года был эвакуирован вместе с отцом из блокадного города (позже эвакуировались мать и Б.С.). Чудом выжил — единственный из всего вагона. В Вологде похоронил отца. Оказался в городе Чкалов (ныне Оренбург). В городе Ташла Оренбургской области работал на молокоприемном пункте, там же был призван в армию. Учился в Актюбинском артучилище.
Перед самым выпуском, весной 1943, был откомандирован в Москву, в Военный институт иностранных языков, который и окончил в 1949 по специальности переводчик с английского и японского языков. Работал преподавателем в Канской школе военных переводчиков, служил дивизионным переводчиком на Дальнем Востоке. Демобилизовался в 1955 году и переехал в Москву
После демобилизации жил в Москве, работал в редакции "Реферативного журнала", в издательствах "Детгиз" и "Гослитиздат" (был редактором первых НФ книг С. Гансовского, А. Громовой, Е. Войскунского, И. Лукодьянова и других авторов современной НФ, сборника "Мир приключений"). Печататься начал с 1958 года, опубликовался в соавторстве с Л. С. Петровым повесть "Пепел Бикини" (1958); с 1960 года — профессиональный писатель; известен также как переводчик английской и американской (под псевдонимом С. Бережков) и японской НФ, а также классической японской литературы. Член Союза Писателей.
Жизнь Аркадия Натановича Стругацкого оборвалась 12 октября 1991 года
БОРИС СТРУГАЦКИЙ:
Борис Натанович Стругацкий (р.1933) — родился в Ленинграде, туда же вернулся после эвакуации, окончил механико-математический факультет ЛГУ с дипломом астронома, работал на Пулковской обсерватории; с 1960 года — профессиональный писатель. Член Союза Писателей. Печатался, в основном, в соавторстве с братом (известен также переводами американской НФ — в соавторстве с братом, под псевдонимами С. Победин и С. Витин). Лауреат Государственной премии РСФСР (1986 — за сценарий фильма "Письма мертвого человека", вместе с В. Рыбаковым и режисером К. С. Лопушанским). Бессменный руководитель семинара молодых фантастов при Санкт-Петербургской писательской организации. Живет в Санкт-Петербурге. Первая НФ публикация братьев Стругацких — повесть "Извне" (1958; исправленное и дополненное издание 1960).
КОЛЛЕКТИВНОЕ ИНТЕРВЬЮ
Взятое у Аркадия Натановича Стругацкого семинаром молодых писателей-фантастов 17 марта 1982 года в редакции журнала «Знание-Сила» («в подвале у Романа»)
ВОПРОС: Правда ли, что все герои ваших произведений взяты из жизни?
А.Н.СТРУГАЦКИЙ: С самого начала наша деятельность – наша с братом работа – была реакцией на нереалистичность фантастической литературы, выдуманность героев. Перед нашими глазами – у меня, когда я был в армии, у Бориса Натановича в университете, потом в обсерватории – проходили люди, которые нам очень нравились. Прекрасные люди, попадавшие с нами вместе в различные ситуации. Даже в тяжелые ситуации. Помню, например, как меня забросили на остров Алаид – с четырьмя ящиками сливочного масла на десять дней. И без единого куска сахара или хлеба. Были ситуации и похуже, когда тесная компания из четырех-пяти человек вынуждена была жить длительное время в замкнутом пространстве. Вот тогда я впервые испытал на своей шкуре все эти проблемы психологической совместимости. Достаточно было одного дрянного человека, чтобы испортить моральный климат всего маленького коллектива. Порой было совершенно невыносимо. Были и такие коллективы, когда мы заведомо знали, что имярек – плохой человек, но были к этому готовы и как-то отстраняли его от своих дел. Я хочу сказать, что нам было с кого писать своих персонажей. И когда мы с братом начали работать, нам не приходилось изобретать героев с какими-то выдуманными характерами и чертами, они уже были готовы, они уже прошли в жизни на наших глазах, и мы просто помещали их в соответствующие ситуации. Скажем, гоняться за японской шхуной на пограничном катере – дело достаточно рискованное. А почему бы не представить этих людей на космическом корабле ? Ведь готовые характеры уже есть. Мы, если угодно, облегчили себе жизнь. Конечно, по ходу дела нам приходилось кое-что изобретать. Но это не столько изобретения, сколько обобщение некоторых характерных черт, взятых у реальных людей и соединенных в один образ.
ВОПРОС: Когда вы начали писать фантастику?
А.Н.СТРУГАЦКИЙ: Фантастику мы с братом любили читать с детства. И поэтому неизбежно должны были начать работать в фантастике. Но, в общем, это поначалу была героическая литература, литература героев. О рыцарях без страха и упрека. И без проблем. А? «Страна Багровых Туч»? Ну, какая там проблема?.. Сели, полетели. Трудно сказать что-либо о начале нашей деятельности… О том, когда именно мы начали работать… Первое наше произведение было реакцией на состояние фантастики в нашей стране… Уж очень плохо тогда было … с фантастикой…
ВОПРОС: Когда вы родились как писатели БРАТЬЯ СТРУГАЦКИЕ? Когда вы стали настоящими писателями?
А.Н.СТРУГАЦКИЙ: Ну, не знаю… «Лицом к лицу не увидать…» Могу лишь сказать с определенностью: когда вышел «Пепел Бикини», политический роман, когда его издали, нам стало ясно: не боги горшки обжигают, можно продолжать и дальше.
ВОПРОС: А кто был соавтором?
А.Н.СТРУГАЦКИЙ: Некто Лева Петров. Мы с ним служили вместе в армии на Дальнем Востоке. А потом, когда демобилизовались, он стал в АПН работать, женился на внучке Хрущева. И безвременно умер.
ВОПРОС: Бывают ли случаи, когда вы не знаете, чем кончится произведение? Например, «Жук в муравейнике» предполагает несколько концовок…
А.Н.СТРУГАЦКИЙ: Мы всегда знаем, чем должна кончиться наша работа, но никогда еще в истории нашей с братом деятельности произведение не кончалось так, как мы задумали. То есть, мы всегда знаем, о чем пишем, и всегда ошибаемся. Причем это выясняется не в конце, а где-то в середине вещи.
ВОПРОС: В некоторых ваших произведениях ощущается намеренная недоговоренность. Например, в «Далекой Радуге»…
А.Н.СТРУГАЦКИЙ: Я считаю, что недоговоренность должна быть основным инструментом литературы. Насчет «Радуги» – точно не помню. Работа над ней относится к тому периоду, когда мы имели и силу, и энергию придерживаться заранее составленного плана. Не исключено, что конец этой повести был запланирован. Может быть, имелся в виду и счастливый конец, хотя вряд ли… Счастливые концы мы отбрасываем, как маловероятные при любых обстоятельствах.
ВОПРОС: Как правило, ваши произведения неоднозначны. Они вызывают много мыслей – порой противоречивых. Взять хотя бы «Жука в муравейнике» – пока читаешь, предполагаешь разные варианты концовки, и все равно то , чем заканчиваете роман вы, обрушивается на читателя совершенно неожиданно. Вы сознательно стремитесь в поливалентности произведений, или это получается у вас случайно?
А.Н.СТРУГАЦКИЙ: Мы считаем так: чем больше художественное произведение вызывает противоречивых мнений, чем больше допускает толкований, чем больше вызывает столкновений читателей с самим собой, – тем оно лучше. На мой взгляд, абсолютная ценность произведения в этом случае возрастает. Читая произведение, которое можно интерпретировать так, и этак, и так, и этак – человек порой меняет свое мировоззрение. Он начинает понимать, что окончательных ответов в мире быть не может. Вот что самое главное. Сегодня он пришел к такой- то интерпретации, а через год перечитывает вещь – и у него получается другая интерпретация, – он накапливает опыт.
ВОПРОС: А как вы приходите к выводу, что сказали все, что хотели сказать, если вещь поливалентна и не допускает однозначности суждений? Может быть, желание закончить произведение приходит бессознательно?
А.Н.СТРУГАЦКИЙ: Нет, в конце концов, это получается сознательно. Сознательно в каком смысле: когда мы упираемся в ситуацию, в которой возможно несколько альтернативных решений, – мы считаем, что на этом можно ставить точку.
ВОПРОС: Не возникает ли логическое противоречие между верой писателя в свой мир и действительностью?
А.Н.СТРУГАЦКИЙ: Нет, не возникает. Вы подходите не с того конца. Конструирование Вселенной для нас стоит на самом последнем месте. В процессе работы сначала возникает сюжет, возникает образ, затем мы развиваем сюжет и образ. Развиваем так, чтобы наиболее четко выразить свою идею. И в соответсвии с этим, налепливаем вокруг свою Вселенную. Поэтому логического противоречия не возникает.
ВОПРОС: А эмоциональное противоречие?
А.Н.СТРУГАЦКИЙ: Мы создаем Вселенную на пустом месте. Если Вселенная вступает с нами в конфликт, мы её изменяем так, чтобы она не вступала. Модели Вселенной, модели антуража, модели обстановки мы строим таким образом, чтобы они не мешали, а помогали нам работать. Если нам понадобится, например, три или четыре луны… Мы представим себе такой дикий сюжет, где для наших надобностей над селом Диканька было бы четыре луны сразу. И что? Мы, не колеблясь, поставили бы эти четыре луны.
ВОПРОС: А с чего начинался «Пикник на обочине»? Со вселенной или с идеи?
А.Н.СТРУГАЦКИЙ: С «Пикником» было несколько необычно, потому что нам вначале очень понравилась идея пикника. Мы однажды увидели место, на котором ночевали автотуристы. Это было страшно загаженное место, на лужайке царило запустение. И мы подумали: каково же должно быть лесным жителям? Нам понравился этот образ, но мы прошли мимо, поговорили, и лужайка исчезла из памяти. Мы занялись другими делами. А потом, когда возникла идея о человечестве, – такая идея: свинья грязи найдет, – мы вернулись к лужайке. Не будет атомной бомбы – будет что-нибудь другое. Человечество – на нынешнем его массово-психилогическом уровне – обязательно найдет, чем себя уязвить. И вот, когда сформировалась эта идея, – как раз подвернулась, вспомнилась нам загаженная лужайка.
ВОПРОС: Сколько лет проходит от рождения замысла до воплощения?
А.Н.СТРУГАЦКИЙ: Четыре – пять лет. Но параллельно мы работаем и над другими вещами.
ВОПРОС: Но когда вы пишете, то над другими вещами, наверное, уже не думаете?
А.Н.СТРУГАЦКИЙ: Когда пишем? Я уже говорил, что на определенном уровне, когда овладеешь мастерством… Что мы понимаем под ремеслом? Под писательским ремеслом мы понимаем способность автора без особых усилий – без заметных усилий – выражать любую, даже самую сложную мысль чисто автоматически. Поэтому сам процесс писания не требует от нас больших усилий – и оставляет нас «свеженькими» для раздумий над следующими произведениями. Кроме того, мы собираемся для размышлений.
ВОПРОС: Бывает ли так, что герои выходят из-под вашего контроля? Ведут себя так, как вы и не предполагали вначале?
А.Н.СТРУГАЦКИЙ: Как только герой, который нам уже понравился, начинает поступать вразрез с нашими намерениями – нужно менять намерения.
ВОПРОС: В принципе, у вас всегда герои – все люди в произведениях – это наши современники…
А.Н.СТРУГАЦКИЙ: Обязательно. Совершенно бессмысленно было бы изображать что-то иное…
ВОПРОС: Почему в ваших произведениях, как правило, женщины в главных ролях не выступают?
А.Н.СТРУГАЦКИЙ: Женщины для меня как были, так и остаются самыми таинственными существами в мире. Они знают что-то, чего не знаем мы. Лев Николаевич Толстой сказал: все можно выдумать, кроме психологии. А психологию женщины мы можем только выдумывать, потому что мы её не знаем.
ВОПРОС: А что вы можете сказать о герое «Миллиарда лет до конца света»?
А.Н.СТРУГАЦКИЙ: Вы его знаете уже. В какой-то степени он списан со всех нас. Помните, там речь идет о папке? Прочитав эту вещь, вы не задавали себе вопроса «А чтобы я сделал с этой папкой?». Мы дали ответ словами героя: если я отдам папку, я буду очень маленький, никуда не годный, а мой сын будет обо мне говорить: да, мой папа когда-то чуть не сделал большое открытие. И все подлости начнут делать и коньяк начнут пить. Если же я папку не отдам, меня могут прихлопнуть. Выбор.
ВОПРОС: Значит для вас проблема выбора для вас самая главная?
А.Н.СТРУГАЦКИЙ: Вот-вот-вот. Мы нечувствительно – мы, Стругацкие, – писали именно об этом. Но долгое время не осознавали, что это именно так. Писали, повторяю, нечувствительно. Оказалось, что главная тема Стругацких – это выбор. И осознали мы это не сами, нам подсказали… Один знакомый подсказал.
