БЕЗОАР
Я продолжаю листать путеводитель Кюхельбекера и вижу как наяву, ценнейшие экспонаты венской императорской сокровищницы. Среди них — корона Иштвана Бочкаи83, княжеский головной убор Имре Текеи84, а также сабля, которой один из предков Ракоци в одном бою зарубил семнадцать врагов. Надежнее было хранить их в безопасном венском Бурге, чем у нас, на венгерской земле, которой постоянно грозили враги.
Но это уже другая тема. А я должен сделать остановку около нескольких круглых, кажущихся незначительными, серых и коричневых камешков. Им выпала честь оказаться в золотом, тонкой работы, обрамлении. "Это — безоары",
-говорит гид, предполагая, что все знают значение этого странного слова.
Чтобы мы тоже могли понять его, надо познакомиться с теневой стороной блестящей жизни тогдашнего владыки. Он постоянно опасался того, что окажется на пересечении противоположных политических взглядов, а для согласования противоположных взглядов во все времена существовало одно эффективное средство: яд. Надо было все время быть начеку, чтобы имеющий длинные руки враг не дотянулся до него. Этим объясняется мера предосторожности, когда прислуживавшему за столом камергеру — в порядке поощрения -разрешали первым попробовать все блюда, попадающие на стол. Если в них оказывался быстродействующий яд, степень поощрения возрастала: ведь была спасена жизнь владыки. При медленнодействующих ядах надо было позаботиться о противоядии. Наука свидетельствовала, что существуют так называемые алексифармаконы, то есть универсальные средства против любого яда. В обеденном зале дворца можно было заметить небольшой шкафчик, в нем хранились противоядия.
Безоар был великолепным средством против любого яда. Это был не камень, а образование из плотно свалянных волос животных, которое встречается в желудке или кишечнике жвачных животных. Если животное заболевает, — провозглашала наука, — оно инстинктивно находит наиболее эффективное лекарственное растение, съедает его, и растение убивает в корне болезнь. Лекарственные растения, перемешанные с волосами животных и различными волокнами, постепенно приобретают вид окаменевшего шарика, поэтому, естественно, в таком камешке сосредоточена вся сила лекарственных трав.
Наиболее богатые находки делались в желудках лосей, серн и коз. А самый ценный камень был обнаружен у безоарового козла85, из желудка которого он перекочевал в княжеский шкаф в компанию к другим алексифармаконам.
Вера в целительные свойства безоара была глубокой и непоколебимой. Лоренс Кателан написал о нем целую книгу86, в которой с восторгом рассказывал:
"Провидение не давало человечеству более великолепного, более сильного и эффективного средства против ядов. Вирус болезни стремится к камню, как гелиотроп поворачивается к солнцу, как пальма — к пальме, как ремора тянется к кораблю, а орбис87 — к ветру".
Безоар обычно носили на шее, но можно было пару часов размачивать его в вине, пока вино не впитывало чудодейственную силу камня.
Самым ценным считался безоар из Восточной Индии.
Путешественники рассказывали, что тамошние крестьяне обнаруживали безоар
следующим образом: обе руки клали на брюхо козла, у которого надеялись найти
камень. После этого сильным нажимом с двух сторон камень выдавливался в
середину желудка. Цена безоара, как и у бриллианта, стремительно возрастала в
соответствии с весом. Мелких камней на одну унцию (около По мнению доктора Валентини, еще большей, чем безоар,
ценностью обладал камень, обнаруживаемый у одной породы свиней из Малакки. В
оборот он попал под названием пиетра дель порко (свиной камень), или же Lapis
Malacensis (малаккский камень). Среди находящихся и в наше время в Вене
безоаров есть и такой, потому что на его оправе изображен небольшой поросенок.
На ценный предмет экспорта наложила лапу голландская восточно-индийская
компания и продавала камни за 135-175 голландских флоринов за штуку. Перекупщик
просил за них уже 400-600 флоринов. Можно было взять камень и на прокат, но за
каждые 24 часа в качестве арендной платы надо было отдавать один золотой. Ведь
безоар без осечки излечивал от подагры, колик, ожирения и даже от желтухи.
Кюхельбекер, мой не знающий усталости проводник, упоминает
среди редкостей и рог единорога. Он так и выглядит: я видел его сам — этот
знаменитый "Айнкюрн" длиной в За такие рога платили головокружительные суммы. В описи
сокровищницы Медичи за 1492 год рог оценивается в 6 тысяч флоринов, но это был,
видимо, лишь обломок, потому что в коллекции саксонского курфюрста был рог,
цена которого составляла 100000 имперских талеров. Сокровищница байройтских
маркграфов в XVI веке гордилась тем, что в ней находятся четыре таких рога.
Один из них был получен в результате того, что император Карл V оставил его в
залог в счет долга и принял мудрое решение не выкупать его. Маркграф не грустил
о потерянных деньгах; да и зачем ему было это делать, когда за другой рог
венецианцы в 1559 году предлагали 30000 цехинов. Но рог не был продан; пусть венецианцы
поищут себе в Италии другой, ведь во времена папы Юлия II один великолепный
экземпляр рога был продан за 12 тысяч талеров. Обычный гражданин редко мог
стать обладателем этого рога; наверное, исключение составлял Янош Жамбоки,
который в своем завещании особо отметил хранившийся среди прочих его богатств
такой рог.
Даже его отходы, обрезки ценились на вес золота.
Итальянские аптекари за фунт обрезков просили 1536 скудо.
Но в чем же можно было так успешно использовать кость
животного, что за нее платили такие огромные деньги?
Она служила наиболее надежным, обладающим необыкновенной
эффективностью средством против любого яда. Если в сосуд, сделанный из рога,
попадал любой смертоносный яд, он немедленно терял свои вредные свойства, и
отравленный ядом напиток не мог причинить никакого вреда. Опилки рога мгновенно
уничтожали все попавшие в организм очаги яда. Тот, кто за столом пользовался
ножом с роговой ручкой, не подвергался никакой опасности, потому что, если он
начинал резать отравленное мясо, ручка ножа немедленно запотевала. Такое
чудодейственное средство стоило любых денег.
Теперь подобает узнать кое-что и о единороге.
Средневековые хроники и выезжавшие на Восток путешественники точно описали его.
Он похож на лошадь, изо лба которой растет рог в несколько аршинов длиной, с
винтовой нарезкой. Это животное быстрое, сильное, дикое и с жестоким нравом.
Единорог не боится ни человека, ни других животных, нападает даже на слона.
Свой рог он точит о скалы до такой остроты, что легко протыкает брюхо слона. У
него такой острый нюх и он настолько быстр, что приблизиться и застрелить его
невозможно. Каким же образом заполучить рог? Очень просто. Единорога ловят.
Как бы ни был свиреп единорог, как злобно ни вздымал бы он
в воздух человека или слона, есть у него одна слабость: невинная девушка. В
известной природоведческой книге Конрада Мегенберга "Das Buch der
Natur" ("Книга природы") ловля единорога описывается следующим
образом:
"Если девственница сядет в лесу, единорог подойдет к
ней, его свирепость сразу пройдет, чистота девственного тела захватит его, он
положит свою голову на плечо девушки и уснет. Охотники тогда хватают его,
связывают и относят в королевский дворец, как чудотворную редкость".
С другим способом охоты знакомит нас Гашпар Мишкольци в
своей книге "Чудесный зоосад".
"Охотники поступают так: сильного, крепкого юношу
одевают в девичье платье, смачивают ему платок приятно пахнущими аптекарскими
средствами и оставляют в таком месте, откуда приятный запах по воздуху долетит
до носа Уникорниса. А сами охотники прячутся поблизости. Огромный зверь выходит
и останавливается перед юношей, упиваясь его запахом, а юноша своим ароматным
платком трет глаза Уникорнису до тех пор, пока охотники приблизятся."88
Следующим вопросом может быть такой: кто видел чудесное
животное? Где и когда видел?
А вот никто его и не видел.
Посетившие Восток путешественники доказывали, что они
беседовали с местными людьми, слову которых можно верить. При дворах восточных
королей те видели пойманных уникорнисов. Один из путешественников говорил, что
он видел животное своими глазами, но это был не кто иной, как общеизвестный
любитель приврать — Тавернье. Он даже сам подстрелил одного во время
охоты, устроенной в его честь ахемским султаном, а рог привез домой, во
Францию. Он не написал только, сколько золотых выкатилось ему, когда этим рогом
он проткнул мешок с деньгами какого-то богатого французского господина.
И никому не пришло в голову потребовать рог сказочного
животного вместе с черепом!
Откуда взялись элементы легенд, связанных с моноцеросом
(единорогом)? Выяснить это невозможно. Одну скупую фразу можно найти у Плиния
Старшего, некоторые переводчики Библии называют единорогом описанное там
чудовище, но существуют мнения, что речь там идет о риноцеросе (носороге), а не
о моноцеросе. Современная естественная наука утверждает, что такое животное, т.
е. единорог, существовать не может.
И уж совсем никаких сведений нет о том, что рог моноцероса
хоть когда-нибудь помог против какого-либо любого яда. Силе безоара находится
хотя бы слабое теоретическое обоснование, а вот разумно объяснить силу
противоядия, заключенную в роге уникорниса, никто даже и не пытался.
Вывод: Несуществующие достоинства несуществующего рога
несуществующего животного оплачивались звонкой золотой монетой, а выброшенное
таким образом настоящее золото пытались заменить никем не созданным
искусственным золотом никому не известной науки.
И посетители сокровищниц с изумленным благоговением
удивлялись потрясающей глупости знатных господ, а послушная наука таким
количеством трудов анализировала и систематизировала великое ничто, что этому
удивляемся уже мы89.
Наконец для племени единорогов наступила черная суббота.
Все больше рогов большого размера оказывалось в обороте, и полные подозрений
представители естественных наук из северных стран выяснили, что эти рога и
вправду принадлежат однорогому существу, но не четвероногому сухопутному
травоядному животному, а морской рыбе. Знаменитая кость оказалась не чем иным, как
выросшим до больших размеров клыком нарвала. Эта рыба водится в северных морях,
служить же в качестве противоядия рог не может, но представляет богатую добычу
для рыбаков и находчивых торговцев.
Я перехожу к природоведческим коллекциям. Для создания
такого Музея природы не требуется сыпать корзинами золото, даже тощих карманов
ученых хватало для образования не одной известной коллекции. Нельзя отрицать,
что они сыграли заметную роль в становлении молодой естественной науки, но они
же способствовали и новой вспышке погони за чудесами. Некоторые из них были
переполнены всякой всячиной, как Ноев ковчег, что вообще-то нормально, ибо, по
мнению коллекционеров, Ной основал первую в мире природоведческую коллекцию.
Не было ни одного настоящего коллекционера, который не
хранил бы в своей коллекции чучело какого-либо монстра. Шестиногая овца,
четырехкрылая курица, телка с развесистыми рогами, четырехглазый ягненок,
двухголовый теленок, двухголовый голубь наводили страх на потрясенных дам90. Не
знаю, какова судьба птицы, заинтересовавшей и нас; когда-то она находилась в
коллекции испанского короля. Я имею в виду двуглавого орла. История этой
удивительной охотничьей находки была опубликована в часто цитируемом "Breslauer
Sammlungen", известном своей академической серьезностью (XXV том за 1723
год). Вице-король Мексики привез его с собой из Южной Америки. Это был не
какой-то птенец-выродок, а достоверный экземпляр действительно существовавшей
породы птиц: охотники видели и его орлицу. Орел был размером с индюка; из его
плеч росли две шеи, на каждой из них было по голове. Охотники обратили внимание
и на то, как он ел: одной головой он рвал добычу, другую держал поверху,
смотрел по сторонам и был начеку. Что и в каком количестве он ел, охотники не
рассказывали. Я могу дополнить отсутствующие данные: у него был такой хороший
аппетит, что он мог заглотнуть целиком весь старый венгерский герб.
Там, где коллекционируют птиц, всегда найдется место и для
их яиц. Яйца страуса в тот период считались редкостью, их высоко ценили,
вставляли в золотую оправу и повышали до уровня декоративных украшений. Еще
больший спрос был на такие яйца, при насиживании которых курица нарушила
какое-либо правило, и яйцеобразная форма оказалась искаженной. Таким было яйцо,
снесенное 18 мая 1719 года в Бреслау (Вроцлав). Оно имело форму колбы, причем в
том месте, где у колбы должно быть горлышко, оно загибалось, как хвост ящерицы.
Тот, кто описывал этот случай, отметил, что курица очень тяжело перенесла
случившееся; она ходила грустная, не поднимала голову и отказывалась от пищи.
Другая курица снесла яйцо в форме груши, у третьей оно получилось размером с
гусиное. Все эти яйца привели к рождению обильной научной литературы; их
подробное описание можно найти в уже упомянутой книге доктора Кундманна, в
которой представляется его личная коллекция. Из "яичной" литературы
мы узнаем, что самыми интересными бывают двойные яйца, которые можно назвать
беременными, ибо в нормальном яйце находится еще одно нормальное яйцо со всеми
его деталями: скорлупой, белком и желтком. При виде такого у фантазии еще шире
раскрывались крылья, и она поднималась к еще более вычурным вариантам. Доктор
Шпиленбергер из Левочи информировал своего немецкого ученого коллегу
Захса-а-Левенхайма о том, что в их поместье отелилась корова, и, к всеобщему
удивлению, в новорожденном теленке был обнаружен еще один теленок.
Научная проблема, поэтому я не буду комментировать ее, а
просто в качестве хроникера приведу информацию, опубликованную в выходившем на
латинском языке журнале "Ephemerides" германского общества медицины и
естественных наук. Журнал сообщал, что жена мельника из Тюрингии в 1672 году
родила дочь, которая через восемь дней последовала примеру матери и сама родила
дочь-малютку. Внучка и ее мать умерли, а мать матери, то есть бабушка, осталась
в живых.
Среди редких экспонатов музея короля Дании и Норвегии
Христиана V можно было увидеть два яйца. Они ничем по виду не отличались от
обычных яиц, снесенных курицей. На основании чего они заняли место среди
редкостей? Секрет открывает каталог91. Эти яйца снесены не курицей, у них была
настоящая мать — уважаемая жена почтенного норвежца! Достоверность
случившегося подтверждает такой авторитетный человек, как Томас Бартолинус,
профессор Копенгагенского университета, директор университетской библиотеки,
государственный советник Дании, который за свои заслуги был освобожден королем
от уплаты любых налогов. Этот и сегодня еще пользующийся популярностью
представитель медицинской науки рассказывает92, что за годы семейной жизни эта
норвежка родила мужу несколько детей. В 1638 году у нее появились все признаки
очередной беременности. Однако, когда пришло время, к великому удивлению мужа и
повитухи вместо ожидаемого подарка на свет появились два вышеупомянутых яйца.
Восточная пословица гласит, что жук-короед выедает в
древесине ходы в форме букв, но букв он не знает. Исследователи природы во
времена барокко думали по-другому. Как раз, если в древесине, траве, камне
видны линии или пятна, напоминающие по форме буквы или рисунки, они имеют
значение, посредством их природа хочет что-то сообщить нам. Поэтому они
тщательно коллекционировали камни, корни, фрукты, всякую всячину, если ищущая
таинственность фантазия обнаруживала в них что-то необычное. Француз Ж. Б.
Робинэ разработал детально теорию94, согласно которой природа с самого начала
стремилась к сотворению человека как самого совершенного существа и, чтобы
попрактиковаться, готовила эскизы. Таким эскизом является любое каменное образование,
напоминающее по форме какую-либо часть человеческого тела. Таков, например,
антропокардит, то есть камень, по форме напоминающий человеческое сердце, а
также камни, похожие на человеческие руки, ноги, уши, глазное яблоко, почку и
т. д.
Ищущая сходство фантазия распространилась и на
материнство. Роды женщине облегчает aetites — орлиный камень (по-немецки
"Алдерштайн" или "Клапперштайн"). Орлиным этот камень
называли потому, что находили его в гнезде орла. Откуда берет этот камень орел,
мы не знаем, известно только, что орлица не снесет яиц, пока не добудет себе
такой камень. Это, собственно говоря, кусок окаменевшей глины, в котором
внутренний слой отстал от внешнего, и, если камень потрясти, он гремит. То есть
в переносном смысле его можно назвать материнским камнем, поэтому надо
прислушаться к указанию природы и повесить камень на шею рожающей женщины. В
упомянутой книге доктора Кундманна, на которую мы столь часто ссылаемся, во
всех подробностях представляются все общественные и частные коллекции, в
которых встречаются такие орлиные камни, оспенные камни (со щербинами, что
означает, что они помогают против оспы) и другие причудливые по форме или
что-то напоминающие камни.
Но эти получающие так много внимания камни являются не
эскизами, а играми природы. Нам знакомы стоящие в итальянских музеях шкафчики
из эбенового дерева, выложенные мраморными пластинками. Некоторые пластинки
абсолютно достоверно воспроизводят вид города или ландшафта. В левом переднем
углу в соборе Святого Марка в Венеции на гладко отшлифованном мраморе четко
вырисовывается изображение маленького попугайчика.
Со страшным утрированием интереса к игре мы встречаем в
венской светской сокровищнице, в том же зале, где выставлен рог единорога, уже
разжалованный до рыбьей кости. Здесь хранится знаменитая агатовая чаша, также
"не подлежащее отчуждению имущество" императорского двора. Два
столетия назад о ней говорили, что она ценнее всех остальных экспонатов. На
шлифованном агате проступают несколько букв имени Христа. Но по соседству с буквами
видны и какие-то подозрительные штрихи: на основании этого пошли разговоры, что
человеческая рука вмешалась в это творение природы…
Lusus Naturae устраивало фокусы и в растительном мире. Если
где-нибудь находили лимон в лимоне, прорастающую из груши грушу, редис в форме
человеческой руки, гриб, по форме напоминающий человеческую голову, игра
природы давала новую пищу охотникам за чудесами. Находку с благоговением
направляли соответствующему курфюрсту, подробное описание на латыни посылали в
"Ephemerides ", с трепетной точностью указывая место и время находки.
Иногда мы натыкаемся на сообщения о вещах, даже еще более
ценных, чем редис или капустная кочерыжка. 22 июня 1646 года в поселке Шеневальда
работница косила серпом траву. Вдруг к ее величайшему испугу простой по виду
цветок закричал человеческим голосом. На растении росли две человеческие
головы: турка и христианина. Они-то и кричали. Но было уже поздно, серп нанес
им смертельные ранения. Погибшее растение отправили сначала в Виттенбергский
университет, а потом предложили саксонскому курфюрсту.
11 июля 1724 года на клеверном поле близ Нидерхофена в
клевере выросло странное растение, увенчанное девичьей головой. Видна была даже
грудь, кожа у девушки была серебристого цвета, прическу составляли тщательно
расчесанные кудри. Более того, на голове был чепец, и девушка носила корсаж.
Тупой батрак взмахнул косой и скосил растение. Тогда-то и выяснилось, что оно
было живым, как обычный живой человек. У него было тело, была кровь. Когда коса
скосила его, оно скончалось, несчастное. Что с ним стало? Об этом нигде не
написано, скорее всего, его похоронили, потому что вюртембергскому герцогу были
посланы лишь рисунки растения.
Знать в любом случае претендовала на такие игры природы. В
1634 году в районе Штрехлы нашли стебель, на котором насчитали восемнадцать
колосков. Когда его обнаружили, он был еще зеленым, поэтому управляющий
приставил к нему специальных сторожей, которые днем и ночью, сменяясь, несли
караул до самого созревания. После этого, как и можно было ожидать, растение
было отправлено герцогу.
Знаем мы о стебле пшеницы с двумя колосками; он не попал в
герцогскую коллекцию, но научная литература уделяла ему внимание по другой
причине. У хозяина пшеничного поля было красивое имя: Венцеслав Шерфер фон
Шерферштейн. Я упоминаю об этом ради достоверности, чтобы ни у кого не
закралось сомнение в подлинности истории. Господин Венцеслав наткнулся на
двуглавый колос во время прогулки и принес его домой в подарок жене, которая
переживала последние дни беременности. Подарок принес неожиданный результат: в
ту же ночь жена в ответ на мужнино внимание принесла ему в подарок двойню.
НЕСУЩЕСТВУЮЩИЙ РОГ НЕСУЩЕСТВУЮЩЕГО ЖИВОТНОГО
ЖИВОЙ ДВУГЛАВЫЙ ОРЕЛ И УДИВИТЕЛЬНЫЕ КУРИНЫЕ ЯЙЦА
LUSUS NATURAE93
